Восточная политика как концепт внешней политики ФРГ

Примечательно, что в данный период времени "Газпром" усиливает собственную активность на немецком энергетическом рынке. Так, осенью 2011 г. российская компания приобретает такого поставщика электроэнергии, как Evacom Service GmbH, а в 2013 г. совместно с немецкой фирмой Wintershall производит двусторонний обмен активами, по результатам которого "Газпром" входит в сферу торговли и хранения газа, не ограничиваясь лишь его поставками и добычей. Белов В.Б. Экономическое сотрудничество между Российской Федерацией и ФРГ / В.Б. Белов // Современная Германия: экономика и политика / под ред. В.Б. Белова. - М.: Весь Мир, 2015. - С. 392 -453. При этом риторика диверсификации маршрутов энергоносителей в Германии ни в коем случае не сходит на "нет", а лишь частично уходит на второй план. Начиная с пресловутого 2006 г. в энергетической сфере происходит параллельное существование двух противоположных сюжетов, которые могут проявляться по-разному одновременно. После начала Украинского кризиса и очередной угрозы дестабилизации транзитных поставок через данное государство топлива в Европу дискурс диверсификации приобретает новую силу, однако в очередной раз кардинально не перевешивает в свою сторону, на что обращает внимание риторика, связанная с проектом "Северный поток-2". Несмотря на общее обострение ситуации в регионе и открытое противодействие Польши и стран Прибалтики немецкая политическая элита на данный момент не желает политизировать вопрос коммерческой сделки, предпочитая оставаться в стороне от соглашения немецких компаний с российским "Газпромом". Gas-Pipeline "Nord Stream": EU-Kommission stellt sich gegen Bundesregierung [Электронный ресурс]: Spiegel Online Wirtschaft, 2016. - URL: http://www.spiegel.de/wirtschaft/soziales/nord-stream-eu-kommission-gegen-gas-pipeline-aus-russland-a-1076758.html (accessed 03.04.2016).

Таким образом, энергетическая сфера взаимоотношений между Россией и Германией в отличие от экономического сотрудничества в целом выведена как таковая из основ восточной политики, ибо она не содействует по своей сути процессам трансформации российского общества. Однако ввиду важности поставок энергоресурсов для обеих сторон данная область кооперации является одной из ключевых. В целом по причинам нацеленности немецкой политической элиты на сокращение в среднесрочной перспективе своей энергетической зависимости от внешних акторов, чему свидетельством является программа "Энергетическая концепция Германии - 2050", постепенно роль энергетики в двусторонних отношениях РФ и ФРГ должна пойти на спад. Такое положение дел неминуемо повлияет на экономическую повестку дня всего комплекса взаимодействия и заново определит его составляющие.

Итак, российско-германские отношения на современном этапе в рамках концепции Ostpolitik явно лежат на линии продолжения сотрудничества и разрешения возникающих кризисных моментов мирным путем. До Украинского кризиса в политике "модернизационного партнерства" определенной доминантой являлись экономические взаимоотношения, посредством активного ведения которых виделась возможность достижения развития "среднего класса" и ускорения процессов общественной трансформации. Однако впоследствии данный фактор стал в очевидное подчинение политической составляющей, где с каждым годом, в особенности после возвращения В.В. Путина на должность президента РФ, усиливается роль демократических преобразований и политики развития гражданского общества. Тем самым утверждается единство концепции Ostpolitik в целом, как это и наблюдалось в первоначальном ее варианте времен деятельности В. Брандта и Э. Бара, где сближение с восточными по отношению к ФРГ странами рассматривалось как комплекс всех контактов, независимо от сферы приложения усилий. Коалиционные договоры партий, находившихся у власти в течение последних трех сроков канцлерства А. Меркель, ярко иллюстрируют данный момент.

Украинский кризис явился своеобразной поворотной точкой внутри концепции восточной политики, при этом не отвергнув всех ее базовых начал. Он стал своего рода фактором дестабилизации системы европейской безопасности, а вследствие этого предопределил жесткую реакцию со стороны европейских государств. Сама ее суть не противоречит положениям Ostpolitik, а лишь делает акцент на необходимости проявления на правительственном уровне импульса готовности к внутренним изменениям с российской стороны. В этой связи не следует забывать о европейской направленности политики "Wanderung durch Annдherung", где объектом притяжения исконно считались западноевропейские страны, передавшие позиции в этом вопросе такому политическому образованию, как Европейский союз.

Глава 3. Восточное партнерство ЕС как составляющая концепции Ostpolitik

Проект Европейского союза под названием "Восточное партнерство" по сути своей явился своеобразным углублением, интенсификацией связей и сотрудничества с рядом стран, географически близко расположенных к границам ЕС и представляющих большой интерес для объединенной Европы в плане осуществления проектов, предусматривающих в себе определенные интеграционные перспективы. Все эти 6 государств (Азербайджан, Армения, Белоруссия, Грузия, Молдавия и Украина) до этого входили в сферу проведения Европейской политики соседства и таким образом во многом стали странами, внутренне подготовленными к новому этапу выстраивания тесных взаимоотношений с Евросоюзом. Несмотря на то, что инициатива касательно необходимости перехода к данному витку интенсификации сотрудничества исходила от польской и шведской сторон, немецкая политическая элита с первых шагов оказала значительное влияние на выстраивание общей концепции кооперации с этими государствами. Zieliсska A., Longhurst K. The Eastern Partnership - Context and Reactions from a Troubled Neighbourhood/ A. Zieliсska, K. Longhurst - Warsaw: COLLEGIUM CIVITAS. Forging a new European Ostpolitik - An Assessment of the Eastern Partnership, 2009. - P. 29-50. Именно положения восточной политики в своей основе значительным образом отразились на Восточном партнерстве, в некоторой степени изменив его потенциальные задачи и конечные цели.

Идея была представлена на Совете министров иностранных дел стран-членов ЕС в мае 2008 г. Р. Сикорским, представлявшим польскую сторону, и в своей первоначальной перспективе являлась логическим продолжением политики расширения Евросоюза на восток, последняя волна которого завершилась буквально накануне - в 2007 г. - включением в число стран-членов Болгарии и Румынии. Kolodziej T. The Eastern Partnership / T. Kolodziej // Finance: Challenges of the Future. - 2014. - № 16. - P. 16-35. Сама Польша также являлась новым членом ЕС, войдя в его структуры в 2004 г., и поэтому проецировала политику расширения, в которой участвовала сама, на регионы, расположенные еще восточнее по отношению к ЕС. Государства же в целом, принадлежащие к числу основателей европейского интеграционного объединения, и ФРГ в частности основывались в своем видении политики расширения на других факторах, где на первый план выходила необходимость проведения внутренних реформ в рамках Евросоюза в целях недопущения рассеивания центра политических решений, что впоследствии стало одной из причин принятия Лиссабонского договора. Незавершенность реформ согласно Копенгагенским критериям, касающимся уровня госдолга и дефицита бюджета от ВВП, в странах, включенных в ЕС, придавала дополнительный импульс процессу пересмотра подхода к интеграционной политике. К тому же для немецкой политической элиты было важно учитывать российско-германский вектор двусторонних отношений, который в данный период времени имел большие шансы выйти на новый уровень сотрудничества.

В данных условиях под влиянием Германии концепция Восточного партнерства была сведена лишь к дискурсу интенсификации двусторонних связей вышеупомянутых шести государств с ЕС, проведения реформ внутри этих стран, политически и экономически сближающих их со странами-членами, однако риторика потенциального включения в структуры Евросоюза была выведена за скобки и открыто не упоминалась. Здесь стоит вспомнить идейную составляющую концепции Ostpolitik, которая никогда не базировалась на возможности форсирования процессов трансформации и быстрого достижения поставленных целей, а наоборот, придерживалась "политики малых шагов", выстраивания градуалистского подхода к изменениям, не возводя интеграцию в абсолют. В региональном же плане восточная политика, как говорилось ранее, ориентировалась не только на отношения Берлина и Москвы, но и на выстраивание тесных экономических, политических, общественных связей со странами Восточной Европы, рассматривая их в качестве своеобразной передовой модернизационных процессов. Данная установка, в свою очередь, предполагала противоположную тенденцию, заключавшуюся в необходимости организации особого формата взаимоотношений со странами этого региона, который был бы тесно вплетен в общую структуру европейской системы взаимоотношений. На современном этапе неотъемлемой частью такой структуры стал Европейский союз, факт существования которого определял процесс выстраивания отношений с новыми объектами восточной политики в данном регионе именно через призму интеграционных процессов. В итоге под воздействием двух разнонаправленных сил идея Восточного партнерства оформилась в качестве средней траектории, подразумевавшей тесные контакты с ЕС, но открыто не ведущей к включению данных стран в структуру европейского объединения.

Вступление в силу инициативы было осуществлено уже в мае 2009 г. на Пражском саммите Абашидзе А.Х. «Восточное партнерство»: миф и реальность / А.Х. Абашидзе // Научно-аналитический журнал Обозреватель - Observer. - 2014. - № 6 (293). - С. 77-82., ставшем первым подобным событием в истории Восточного партнерства, в ходе которого была принята Совместная декларация. В ней излагались основные шаги, которые ЕС и шесть вышеозначенных стран должны предпринимать в рамках политики постепенного присоединения последних к внутреннему рынку Евросоюза. Данные меры в своей основе сводились к следующему: приближение политических структур к аналогам государств-членов европейского объединения, создание зон свободной торговли, постепенная либерализация визовых режимов до потенциального уровня их отмены, а также широкий набор положений, затрагивающих вопросы демократических преобразований, формирования гражданского общества, трансграничных общественных контактов и энергетической безопасности. Показателен тот момент, что среди высших официальных лиц, к примеру, на данном саммите присутствовала лишь А. Меркель, в то время как остальные страны Западной Европы не проявили значительного интереса к этому событию, на котором их стороны были представлены на более низком уровне, чем главная политическая фигура государства. Martнnezgarnelo y Calvo G. The Eastern Partnership as an expression of the European Neighbourhood Policy: reinforcing the European normative power with the Eastern partners / G. Martнnezgarnelo y Calvo // Eastern Journal of European Studies. - 2014. - № 5 (1). - P. 131-143.

Впрочем, при этом в то же время, несмотря на непосредственное воздействие немецкой политической элиты на процесс оформления Восточного партнерства, нельзя переоценивать дальнейшее участие политических сил Германии в процессе его развития, памятуя о том, что данный проект неминуемо рассматривается через призму европейской интеграции, где ведущую роль, несомненно, играет Брюссель. Уместность применения положений Ostpolitik, однако, не нарушается этим фактом, так как сама концепция восточной политики есть проявление своеобразной европеизации немецкой внешней политики, где наряду с интересами Германии существуют идеи сближения с наднациональным образованием. Немецкая политическая элита в этом проекте видит свою роль в качестве одного из регуляторов веховых событий, предоставляя право непосредственного взаимодействия со странами Восточной Европы Евросоюзу в вопросах имплементации модернизационных требований. Положения, определившие Восточное партнерство и озвученные выше, лежат в одном русле с концепцией Ostpolitik, формируя своеобразный симбиоз национального и наднационального уровней взаимодействия.

Вдобавок, стоит также обратить внимание на преобразование самой политики "Wanderung durch Annдherung", лежащей в ядре восточной политики, в формулировку "Wanderung durch Verflechtung" ("изменение через переплетение" или "изменение через интеграцию") Ochmann C. Die Zukunft der Цstlichen Partnerschaft aus deutscher Sicht / C. Ochmann // The EU, Germany, Central Europe and Russia: determinants of the EU's foreign policy towards Russia / ed.: B. Vesela. - Prague: Friedrich Ebert Stiftung, 2011. - P. 199-214., идея которой родилась еще в ходе председательства ФРГ в ЕС в первой половине 2007 года. Благодаря концептуальной замене второго слова происходит обращение к более глобальной постановке вопроса, где политика в отношении стран Восточного партнерства видится не столько через призму приближения к нормам Европейского союза как к неким шаблонам, являющим потенциальную цель, сколько через понятия сознательного формирования политических и экономических структур, идейно совместимых с проектом европейской интеграции и тем самым определенно открывающих дорогу к включению этих государств в общий интеграционный проект, хотя явно при этом не заявляя о его экстраполяции на данные шесть стран.

В вышеозначенных условиях также приобретает особую роль разделение этих государств на группы в зависимости от их успехов в рамках претворения в жизнь намеченных модернизационных мер, где в определенной степени на особой ступени взаимоотношений с ЕС стоят такие 3 страны, как Молдавия, Грузия и Украина, в то время как Азербайджан и Армения находятся на более низком уровне сотрудничества, а Белоруссия во многом на начальной стадии взаимоотношений согласно идеи Восточного партнерства. Такая градация позволяет взглянуть под разным углом на идейное ядро кооперации с каждым из государств в отдельности, а также выявить те проблемные моменты, с которыми сталкивается конкретная страна. Концепция восточной политики неизменно представляет собой единый конструкт и, следовательно, чувствительно реагирует на состояние дел в каждой из составляющих сфер сотрудничества.

1) Молдавия, Грузия, Украина: авангард Восточного партнерства

Три страны, обладающие наиболее развитым уровнем взаимодействия с ЕС в рамках Восточного партнерства (Молдавия, Грузия, Украина), отличает от других наличие Соглашения об ассоциации с Евросоюзом, содержащего как политическую, так и экономическую часть. В случае с Молдавией и Грузией данное соглашение было парафировано в ходе проведения Вильнюсского саммита Восточного партнерства в ноябре 2013 г., а подписано, в свою очередь, в июне в Брюсселе Цstliche Partnerschaft: Nдher und intensiver zusammenarbeiten [Электронный ресурс]: офиц. сайт Федерального правительства ФРГ, 2014. - URL: https://www.bundesregierung.de/Content/DE/Artikel/2014/05/3014-05-28-merkel-drei-ministerpraesidenten.html (accessed 11.04.2016).; Украина же ввиду внутренних и внешних факторов, отразившихся на возникновении в дальнейшем кризисной ситуации, процесс подписания разбила на две части: в марте 2014 г. подпись была поставлена под политической составляющей Соглашения, а в июне 2014 г. - под экономической частью. Влах В.К. Проект «Восточное партнерство»: проблемы и перспективы развития на современном этапе / В.К. Влах // Власть. - 2015. - № 2. - С. 25-32. Во многом каждая из данных стран прошла свой, отличный от других путь к переходу взаимоотношений на данный уровень, который не преминул отобразиться на конечном итоге.

Сильной стороной Молдавии в двусторонних взаимоотношениях с ЕС, к примеру, выступали экономические связи, где импорт и экспорт, приходившийся на страны объединенной Европы равнялся примерно 50%. Этому способствовало и осуществление процесса имплементации зоны свободной торговли, в рамках которого на первоначальном этапе были сняты тарифы на отдельные молдавские товары, представлявшие наибольший интерес для экономики. Однако проблемным моментом в общей модернизационной повестке дня стал выступать вопрос относительно необходимости проведения реформы правовой системы, тесно связанный с высоким уровнем коррупционной составляющей, сохранявшейся в Молдавии. Последняя черта несомненным образом отражалась на неэффективности самой экономической модели, функционирующей в государстве, которая характеризовалась высокой степенью монополизации, слабым присутствием конкурентных сил, а также клановостью в наиболее важных отраслях экономики. К тому же медленная политическая трансформация системы сказывалась и на ходе осуществления плана либерализации визового режима, развернутого в 2010 г. и состоявшего из двух фаз, где сперва предполагалась лишь гармонизация законодательства и проведение внутренних реформ, а впоследствии должен был начаться процесс имплементации новых правовых реалий. Delcour L. Between the Eastern Partnership and Eurasian Integration: Explaining Post-Soviet Countries' Engagement in (Competing) Region-Building Projects / L. Delcour // Problems of Post-Communism. - 2015. - № 62 (6). - P. 316-327.

Вдобавок, общее положение дел осложнялось наличием неразрешенного конфликта в Приднестровье, население которого упорно не желало ассоциировать себя с политикой, проводимой Кишиневом. В этой ситуации свою роль играла и особая ориентация региона, грозившего отделением, на Россию, рассматриваемая в качестве противопоставления официальной линии на сближение с ЕС. Именно данный вопрос стал заглавным в ходе посещения Молдавии федеральным канцлером А. Меркель в августе 2012 г. Wittrock Ph. Merkel-Besuch in Chisinau: Auf ein Glдschen nach Moldau [Электронный ресурс]: Spiegel Online Politik, 2012. - URL: http://www.spiegel.de/politik/ausland/merkel-in-moldau-ringen-um-den-transnistrien-konflikt-a-851524.html (accessed 11.04.2016)., который фактически явился первым приездом лица такого уровня, представляющего Германию, в эту страну. В его рамках А. Меркель в очередной раз, как ранее это было в германо-российских отношениях, подняла проблему необходимости активизации деятельности в рамках формата 5+2 по разрешению данного кризиса. Особая заинтересованность немецкой стороны при этом постулировалась той же концепцией восточной политики, согласно которой политическое, экономическое и общественное сближение невозможно в условиях наличия конфликтного потенциала, способного обернуться полноценной угрозой ситуации стабильности и безопасности.

В итоге Берлин, следуя избранной им модели обеспечения внешней защиты внутренним модернизационным процессам, происходящим в рамках Восточного партнерства, стал акцентировать внимание на необходимости снижения напряжения в рассматриваемом регионе, параллельно активизируя риторику поощрения усиления взаимодействия Молдавии с ЕС. Так, в апреле 2014 г. министр иностранных дел Ф.-В. Штайнмайер совместно со своим французским коллегой Л. Фабиусом, посещая Кишинев, заявили о крайней важности разрядки той ситуации, которая сложилась вследствие начала Украинского кризиса и которая осложняется наличием конфликтного потенциала внутри той же Молдавии. Weiland S. Georgien, Moldau, Tunesien: Steinmeier und Fabius auf gemeinsamer Krisen-Mission [Электронный ресурс]: Spiegel Online Politik, 2014. - URL: http://www.spiegel.de/politik/deutschland/steinmeier-und-fabius-besuchen-georgien-moldau-und-tunesien-a-965601.html (accessed 11.04.2016). Данная позиция тесно переплетена с оценкой влияния РФ в данном регионе и отчетливо иллюстрирует готовность немецкой политической элиты продолжать вектор кооперации внутри Восточного партнерства вне зависимости от возникающей вследствие этого напряженности в русско-германских отношениях.

Аналогичной логики придерживалась и линия выстраивания отношений между ЕС и Украиной, где роль фактора безопасности и стабильности выходила на первый план. Развертывание Восточного партнерства фактически совпало темпорально с приходом на пост президента Украины В. Януковича, политика которого старалась придерживаться двойного курса лавирования между сотрудничеством с Россией и Евросоюзом. Старт деятельности по организации зоны глубокой и всеобъемлющей свободной торговли пришелся на 2012 г. Ferreira-Pereira L.C., Vieira Guedes Vysotskaya A. Ukraine in the European Union's Partnership Policy: A Case of Institutionalized Ambiguity / L.C. Ferreira-Pereira, A. Vieira Guedes Vysotskaya // European Politics and Society. - 2015. - № 16 (2). - P. 143-158., хотя переговоры на эту тематику велись еще с 2008 г., а сама Украина первоначально рассматривалась в качестве ведущей страны Восточного партнерства в отношении процессов модернизации. При этом параллельно возможность вхождения в Таможенный союз публично не отрицалась и даже делались высказывания, выражающие готовность украинской элиты приспособить местное законодательство к требованиям данного объединения. Такая позиция неминуемо вызывала недовольство в Брюсселе и в странах-членах Евросоюза относительно неопределенности поведения Киева.

Своеобразной высшей точкой противоречивости выбранного Украиной курса стала ситуация, сложившаяся после отказа В. Януковича на Вильнюсском саммите Восточного партнерства подписать Соглашение об ассоциации с ЕС в пользу проекта евразийской интеграции. Политическое решение элиты вошло в определенную конфронтацию с тем образом, который в течение продолжительного времени поддерживался среди населения страны относительно вектора модернизации, что в итоге привело к массовым выступлениям и началу политического кризиса в стране. Havlik P. Vilnius Eastern Partnership Summit: Milestone in EU-Russia Relations--Not Just for Ukraine / P. Havlik // Danube: Law and Economics Review. - 2014. - № 1. - P. 21-51. Необходимо при этом понимать, что на последующую реакцию со стороны европейской, в том числе и немецкой, политической элиты, оказала свое влияние опять же концепция восточной политики, которая постулировала необходимость углубления развиваемых в течение предыдущего периода связей и отсутствия отхода от той политики, которая проводилась в жизнь до этого периода. Усиление экономических связей, где, к примеру, в 2013 г. экспорт товаров и услуг из Украины в ЕС вырос на 30%, а импорт из ЕС в Украину увеличился на 22,2%, подкрепленное высокой долей поддержки европейского вектора развития среди населения (примерно равной 50%) Barata P. Ukraine, EU and Russia: Soft Power versus Realpolitik? [Электронный ресурс]: Janus.Net: e-Journal of International Relations. - 2014. - № 5 (1). - P. 31-47. - URL: http://observare.ual.pt/janus.net/images/stories/PDF/vol5_n1/en/en_vol5_n1_art3.pdf (accessed 12.04.2016). указывали на тот факт, что сотрудничество с Евросоюзом не должно было стать легко обратимой тенденцией, а наоборот, превратиться в долгосрочную перспективу. С самого начала Украинского кризиса именно федеральный канцлер Германии А. Меркель позиционировала себя в качестве активного посредника по урегулированию конфликта, инициировав многочисленные консультации как с российской, так и с украинской стороной, тем самым стремясь обеспечить внешнее состояние стабильности, необходимое для процесса сближения. Wittrock Ph., Schmitz G.P. Crimean Crisis: All Eyes on Merkel [Электронный ресурс]: Spiegel Online International, 2014. - URL: http://www.spiegel.de/international/world/angela-merkel-plays-central-role-in-russia-diplomacy-over-crimea-a-956834.html (accessed 12.04.2016).

В случае с Грузией концепция Ostpolitik проявила себя в качестве единого комплекса мер посредством обращения особого внимания на другие сферы взаимодействия: на экономическую и демократическую. В ходе схожих развернутым с Украиной переговоров по созданию зоны глубокой и всеобъемлющей свободной торговли Тбилиси долгое время неохотно шел на соответствие требованиям органов ЕС касательно создания новой системы проверок и сертификации качества производимой продукции взамен устаревших норм, разработанных еще во времена ГОСТа СССР. Попытки грузинских властей ограничить действие данных инструментов сферой распространения лишь на те фирмы и компании, что уже являлись активными сторонниками введения вышеупомянутой системы, не увенчались успехом. Delcour L. Meandering Europeanisation. EU policy instruments and policy convergence in Georgia under the Eastern Partnership / L. Delcour // East European Politics. - 2013. - № 29 (3). - P. 344-357. Европейская позиция в этом отношении оказалась неизменной, так как по определению частичная модернизация исключалась из содержания Восточного партнерства. В его рамках каждая из четырех сфер сотрудничества должна была быть согласована в своем развитии друг с другом, тем самым иллюстрируя комплексный подход, характерный в целом восточной политике.

Давление на официальные власти по данному экономическому вопросу было сопряжено одновременно и с активной позицией взаимодействия Евросоюза и грузинских неправительственных организаций наряду с оппозиционными силами. Тематика становления гражданского общества тем самым получала дополнительный стимул в модернизационной риторике посредством активизации деятельности Форума гражданского общества Восточного партнерства. Примечательно, что в 2011-2013 гг. органами ЕС на эти цели была выделена сумма в 22 млн. евро, а задачи определены в рамках трех равнозначных компонентов: усиления роли гражданского общества в политической системе, поддержки деятельности неправительственных организаций в вопросах осуществления региональных и государственных проектов, а также продвижения инклюзивного подхода к внутренним реформам. Rommens Th. The Eastern Partnership: civil society in between the European and domestic level: the case of Georgia / Th. Rommens // East European Politics. - 2014. - № 30 (1). - P. 54-70. Именно деятельность ряда неправительственных организаций непосредственным образом при поддержке Европейского союза отразилась на решении грузинских официальных властей принять в полной мере схожую европейским стандартам систему сертификации. Вдобавок, в 2014 г. в ходе посещения Грузии министром иностранных дел Ф.-В. Штайнмайером German support for Georgia [Электронный ресурс]: офиц. сайт Министерства ин. дел ФРГ, 2015. - URL: http://www.auswaertiges-amt.de/EN/Aussenpolitik/Laender/Aktuelle_Artikel/Georgien/151028_Steinmeier_trifft_Kwirikaschwili.html (accessed 12.04.2016). был затронут вопрос установления тесных контактов между местными бизнес-кругами и немецкими компаниями, процесс активизации которых определенно будет способствовать улучшению связей с ЕС в целом и привлекать все в больших масштабах европейский капитал в страну.

Концепция Ostpolitik в содержательном плане Восточного партнерства тем самым при взаимодействии с авангардом модернизационного процесса, представленного Молдавией, Украиной и Грузией обращала внимание, в первую очередь, на демократические преобразования, осуществляемые в данных государствах, а также на обеспечение условий внешней безопасности и стабильности с целью этапности проведения требуемых трансформаций и недопущения эффекта их прерванности. Особое положение этих трех стран в отношении российской политики налагало обязательства на немецкую сторону как на одного из апологетов проведения вектора преобразований по заверению правительств вышеупомянутых государств в своей поддержке, а также разрешению острых территориальных конфликтов, которые существовали и продолжают сохранять свою актуальность на их территории (Приднестровье, Донбасс, Южная Осетия).

2) Армения и Азербайджан: переход к особым отношениям с ЕС

Географически не являясь частью Восточной Европы, а принадлежа, скорее, к региону Кавказа, Армения и Азербайджан тем не менее стали полноценными участниками Восточного партнерства ЕС, нацеленного на содействие усилению двусторонних связей с европейским политическим объединением. Тем самым положения концепции восточной политики имплицитно были перенесены и на взаимоотношения с данными странами в модернизационной перспективе, однако ввиду отдельных особенностей, ставших характеристикой сотрудничества каждой из этих стран, им не удалось достичь высокого уровня кооперации с Евросоюзом. При этом Армения явно сохраняет свой импульс к поддержанию всей системы взаимоотношений с ЕС, предусмотренной Восточным партнерством как единое целое, в то время как Азербайджан прилагает усилия к модификации единой платформы с учетом оформления собственных интересов в отдельную линию.

В случае с Арменией участие в программах Восточного партнерства после президентских выборов 2008 г. и связанных с ними событий массового недовольства населения их результатами политической элитой Еревана рассматривалось в качестве своеобразного акта собственной легитимации путем взятия на себя обязательств относительно следования модернизационным европейским курсом. С государством наряду с другими "восточными партнерами" были развернуты в 2010 г. переговоры по организации зоны глубокой и всеобъемлющей свободной торговли, результатом которых стала активная фаза приведения законодательства Армении в состояние совместимости с европейскими установками. Вдобавок, осуществляемые действия трансформационного характера носили неярко публичный характер, что влекло за собой низкую долю споров, возникающих между национальными властями и структурами ЕС, и общую интонацию достижения прогресса в двусторонних отношениях. Delcour L. Between the Eastern Partnership and Eurasian Integration: Explaining Post-Soviet Countries' Engagement in (Competing) Region-Building Projects / L. Delcour // Problems of Post-Communism. - 2015. - № 62 (6). - P. 316-327.

Вследствие вышеозначенных факторов решение президента Армении С. Сарксяна по вступлению страны в евразийский интеграционный проект, озвученное им в сентябре 2013 г. и осуществленное им в октябре 2014 г. путем подписания договора о присоединении к ЕврАзЭС, стало довольно неожиданным для Евросоюза и противоречащим изначальной проевропейской модернизационной риторике. Freire M.R., Simгo L. “From words to deeds”: European Union democracy promotion in Armenia / M.R. Freire, L. Simгo // East European Politics. - 2013. - № 29 (2). - P. 175-189. С точки зрения концепции восточной политики установленные экономические, политические и общественные связи между двумя сторонами должны были с каждым годом усиливать тенденцию интенсификации отношений с ЕС, однако в итоге произошло событие, кардинально противоположное данной цели. Здесь активную роль сыграл внешний фактор, который для Ostpolitik всегда выступает в качестве одного из определяющих, а именно фактор безопасности и стабильности. Только в данном случае из-за малой вовлеченности евроструктур в его управление и приспособление к новым условиям он оказал противоположное влияние всему проекту Восточного партнерства.

Кризис вокруг региона Нагорного Карабаха, принадлежащего Азербайджану, но населенного преимущественно армянами, имел жизненно важное значение для Армении с момента распада СССР. Миротворческой силой при этом выступала Россия, на которую Ереван возлагал большие надежды в вопросе урегулирования конфликта. Заверения объединенной Европы в лице федерального канцлера А. Меркель по активному вовлечению в процесс поддержания мирной обстановки и постепенного ослабления напряженной ситуации, данные еще в 2009 г. Демидова О. Ангела Меркель пообещала содействие в урегулировании карабахского конфликта [Электронный ресурс]: Deutsche Welle, 2010. - URL: http://goo.gl/vmOLSI (дата обращения: 15.04.2016)., фактически не соответствовали тем инструментам, которыми располагал ЕС в данном вопросе. В отношении поддержания безопасности и состояния стабильности в регионе Армения продолжала опираться на военный контингент и гарантии, предоставленные российской стороной. Вардазарян М.Е. Республика Армения перед выбором между новыми инициативами Российской Федерации и «Восточным партнёрством» Евросоюза / М.Е. Вардазарян // Вестник МГИМО Университета. - 2014. - № 1. - С. 31-36. В такой ситуации причиной политического разворота неминуемо стали соображения защищенности и безопасности, которые имели явный приоритет перед модернизационной риторикой, пересилив то воздействие, что в рамках концепции восточной политики рассматривалось в качестве долговременной направленности. Впрочем, обращение к евразийскому интеграционному проекту не перечеркнуло предыдущие годы сотрудничества с ЕС, а стало дополнительным выбором Армении на пути демократизации. Ереван и Брюссель не перестают делать совместные заявления относительно того, что политика кооперации будет продолжена, но теперь уже, правда, в новом ключе.

Фактор безопасности, оказавший значительное влияние на взаимоотношения Армении и ЕС, в случае с Азербайджаном, несмотря на вышеупомянутый Нагорно-Карабахский конфликт, не имел принципиального значения. Здесь на первый план выступила позиция Баку в аспекте видения всей системы Восточного партнерства в перспективе сотрудничества с ЕС. Экономический модуль взаимодействия, выраженный в стремлении создать зону свободной торговли со странами-членами Евросоюза и во многом определявший желание других государств-участников Восточного партнерства, в данном случае был выведен за скобки по причине отсутствия Азербайджана среди членов ВТО. Вдобавок, президент И. Алиев неоднократно заявлял, что такой цели на повестке дня как таковой и не имеется, так как Баку стремится защитить местных производителей от пагубного влияния внешней конкуренции. Вопросы демократического сотрудничества, в свою очередь, в рамках Форума гражданского общества были сведены к контактам исключительно с неправительственными организациями, которые оказывали малое влияние на итоговое определение политики государства. Гомулка К. Реализация инициатив «Восточного партнерства» в Азербайджане / К. Гомулка // Историческая и социально-образовательная мысль. - 2015. - т. 7. - № 7 (1). - С. 46-55.

Основным сектором выстраивания двусторонних отношений стала энергетическая область экономики, где после начала эксплуатации газового месторождения "Шах Дениз 2" наметились тенденции по активизации совместной кооперации ЕС и Азербайджана. Для европейской стороны ведущим фактором в этом процессе выступила интенсификация деятельности по диверсификации поставок энергоресурсов в Евросоюз, где Азербайджан потенциально рассматривался в качестве источника альтернативного маршрута. Соглашение между президентом И. Алиевым и главой Еврокомиссии Ж. М. Баррозу, подписанное в 2011 г., определило создание Южного газового коридора, который для ЕС стал важным моментом в его энергетической политике. Сотрудничество было продолжено, и в 2013 г. Шабельникова О.В. Сотрудничество Азербайджанской Республики и Европейского союза в рамках программы «Восточное партнерство» / О.В. Шабельникова // Каспийский регион: политика, экономика, культура. - 2014. - № 2 (39). - С. 350-357. было принято решение касательно прокладки Трансадриатического газопровода, по которому газ начиная с 2019 г. должен пойти от месторождения "Шах Дениз 2" в Европу. Однако такое узкое направление двустороннего сотрудничества согласно концепции Ostpolitik не ведет к началу полноценного процесса трансформации общества, в особенности в условиях сосредоточения усилий в энергетической области, характеризующейся определенной закрытостью и оторванностью от демократических тенденций. Подтверждением этого факта выступили предложения Азербайджана после Вильнюсского саммита Восточного партнерства касательно того, что дальнейшие отношения Брюсселя и Баку должны строиться в рамках концепции стратегического партнерства, меняющей модернизационный характер двустороннего взаимодействия. В октябре 2014 г. министр иностранных дел ФРГ Ф.-В. Штайнмайер посетил столицу Азербайджана Foreign Minister Steinmeier in Baku and Yerevan [Электронный ресурс]: офиц. сайт Министерства ин. дел ФРГ, 2014. - URL: http://www.auswaertiges-amt.de/EN/AAmt/BM-Reisen/2014/10-AZE-ARM/AZE-ARM.html (accessed 15.04.2016)., при этом предварительно включив в программу своего визита исключительно экономические вопросы, интересные в плане развития с точки зрения именно европейской и немецкой сторон, дополнив их тематикой гражданского общества в ходе встреч с представителями местных неправительственных организаций. Иными словами, тон кооперации был определенно снижен до уровня прагматического сотрудничества, где переход к более тесным контактам находится в прямой зависимости от желания местной политической элиты продолжать в дальнейшем идти путем трансформации.

3) Белоруссия: упор на необходимость демократических преобразований

Белоруссия как страна-участник Восточного партнерства располагает, как говорилось ранее, наименьшим уровнем развития взаимодействия со структурами ЕС. Такое положение дел во многом определилось фактом тесного сотрудничества с РФ, которое даже имеет форму Союзного государства. В экономическом плане страна с самых первых шагов входила в ядро евразийской интеграции, начавшейся в форме Таможенного союза. Данный факт накладывал явное ограничение на возможности Белоруссии по подключению страны к переговорам касательно установления зоны свободной торговли с ЕС. Вдобавок, политика действующего правительства и постоянная риторика со стороны Евросоюза относительно нарушений, практикуемых в ходе президентских выборов Summit meeting in Warsaw: Supporting democratic reforms [Электронный ресурс]: офиц. сайт Федерального канцлера ФРГ, 2011. - URL: https://www.bundeskanzlerin.de/ContentArchiv/EN/Archiv17/Reiseberichte/pl-polen-merkel-demokratische-reformen.html (accessed 16.04.2016)., свидетельствует о том, что сфера демократических преобразований, на которую в сущности и нацелен модернизационный процесс, представляет собой крайне противоречивую область, на кооперацию в рамках которой действующая власть не готова пойти. Начиная с 2004 г. Европейским союзом были введены персональные санкции в отношении ряда представителей политической элиты, которые обновлялись ежегодно и в отношении некоторых фигур актуальны и по сей день; вдобавок, в период с 2011 по 2016 гг. действовали санкции, введенные по отношению к ряду белорусских компаний и фирм и соответственно их продукции. Данные меры согласно заявлениям представителей ЕС были напрямую при этом связаны с давлением официальной власти на правительственную оппозицию и ее противодействием процессу становления гражданского общества. Die Цstliche Partnerschaft [Электронный ресурс]: офиц. сайт Министерства ин. дел ФРГ, 2016. - URL: http://www.auswaertiges-amt.de/DE/Europa/Erweiterung_Nachbarschaft/Nachbarschaftspolitik/Oestliche%20Partnerschaft_node.html (accessed 16.04.2016).

В таких условиях упор Европейского союза неминуемо делался на взаимодействии с неправительственными организациями как акторами, представляющими, в первую очередь, непосредственное население. Была развернута программа финансирования их деятельности, бюджет которой в общей сложности равнялся сумме в 300 млн. евро, а в 2012 г. была учреждена инициатива под названием "Европейский диалог по модернизации", в рамках которой стало осуществляться сотрудничество с гражданским обществом Белоруссии. При этом работа, развернутая с данными организациями, носила явный характер обратной связи, предоставляя им полное право устанавливать ту тематику в качестве первостепенно значимой, которая волновала, прежде всего, самих представителей гражданского общества, делая акцент на локальных корнях рождаемых инициатив. Korosteleva E.A. The European Union and Belarus: democracy promotion by technocratic means? / E.A. Korosteleva // Democratization. - 2016. - № 23 (4). - P. 678-698. Активизация контактов с неправительственными организациями в итоге отразилась на смягчении двусторонних отношений ЕС и Белоруссии на правительственном уровне, что отразилось в приостановлении действия выше упомянутых санкций. Так, к примеру, в 2015 г. впервые состоялась встреча министра иностранных дел ФРГ Ф.-В. Штайнмайера и его белорусского коллеги В. Макея в Берлине, в ходе которой немецкой стороной были отмечены улучшения в демократическом плане во внутренней политике Белоруссии, открывающие в потенциальном свете перспективу интенсификации контактов государства с ЕС. Steinmeier receives Belarusian colleague Makei in Berlin for the first time [Электронный ресурс]: офиц. сайт Министерства ин. дел ФРГ, 2015. - URL: http://www.auswaertiges-amt.de/EN/Aussenpolitik/Laender/Aktuelle_Artikel/Belarus/151118_Makej.html (accessed 16.04.2016). Этот результат в очередной раз продемонстрировал тот факт, что для концепции восточной политики, в первую очередь, важна модернизационная сторона сотрудничества, где кооперация не рассматривается как самоцель, а является лишь методом достижения поставленных задач.

В целом, рассмотрение идеи "Восточного партнерства" позволяет подтвердить гипотезу относительно равнозначного расположения векторов взаимодействия со странами-членами инициативы и российско-германского сотрудничества. Само направление развертывания данного проекта в качестве логического продолжения политики расширения ЕС на восток не способствовало первоначально активизации связей со странами постсоветского пространства, так как такой шаг был бы преждевременным и неопределенным. Включение же в 2005 и 2007 гг. 12 стран Восточной и Центральной Европы в структуры Европейского Союза позволило сосредоточиться на внутреннем реформировании интеграционного объединения при одновременном развертывании умеренного аналога политики расширения, который в официальной риторике не рассматривался в качестве такового. Фактор Украинского кризиса стал показателен в этом аспекте, выявив долгосрочное стремление в том числе немецкой политической элиты придерживаться распространения политики "Wanderung durch Annдherung" не только на взаимоотношения с Москвой, но и со странами, ранее входившими в состав СССР. При этом Берлин отдавал прерогативу взаимодействия с этими государствами на европейский уровень, учитывая общую проевропейскую ориентацию концепции Ostpolitik, оставляя за собой обязанности по разрешению внешних угроз в виде кризисов в системе безопасности и стабильности в регионе. Успехи различных стран Восточного партнерства определялись отдельными чертами каждой, однако общий модернизационный тон оставался неизменен, формируя единый концепт восточной политики, применяемый вкупе к восточным соседям Германии.

Заключение

Концепция Ostpolitik в своей идейной основе была сформулирована еще в 60-70-е гг. ХХ в. федеральным канцлером ФРГ В. Брандтом и его верным соратником и советником Э. Баром. В тот период времени она преследовала в качестве одной из своих целей устранение неоправданного перевеса сотрудничества и кооперации ФРГ в сторону взаимодействия со странами Запада при одновременном факторе недооцененности наличия контактов с государствами Восточного блока. Формирование ее сущности при этом темпорально совпало с эпохой разрядки в биполярной системе, где тематика создания единой системы европейской безопасности и стабильности являлась одним из ключевых моментов выстраивания международных отношений в Старом Свете. Те инструменты и идеи, которые наполняли концепцию восточной политики, в итоге были призваны способствовать данному процессу нормализации политической ситуации в Европе, переводу взаимодействия в мирное русло. Налаживание отношений со странами советского блока как таковое вмещало в себя идейно установление тесных экономических, политических и человеческих контактов с этими государствами, которые бы постепенно запускали процесс трансформации общества посредством его демократизации. Начало активной фазы взаимодействия со странами Запада должно было повлечь за собой постепенное формирование нового класса людей, отличающегося высоким уровнем образования, профессиональных навыков, широтой кругозора, а следовательно, способного внутренне освободиться от внешних факторов давления. При этом данный процесс должен был протекать поэтапно и ни в коем случае не революционно, а его результатом стала бы не простая либерализация коммунистических режимов по западному образцу, а модернизация существующего общества с учетом национальных характеристик. Именно тенденции модернизации были в центре концепции восточной политики и ее тактики "Wanderung durch Annдherung" ("изменение через сближение"), где так называемая стратегия "малых шагов" постулировала необходимость следования курсом осторожной трансформации общественных систем.

В региональном плане концепция Ostpolitik не концентрировалась лишь на взаимодействии ФРГ и СССР, а наоборот, во многом выдвигала на первый план сотрудничество со странами Центральной и Восточной Европы, которые, будучи расположенными в орбите коммунистического влияния, самостоятельно не являлись центрами притяжения политических сил, а следовательно, предоставляли возможность проведения более быстрого пути трансформации, не обремененного элиминацией глубоко укоренившихся структур и компонентов. Контакты же с Москвой, в первую очередь, были направлены на создание вышеупомянутой атмосферы стабильности и безопасности на европейском континенте, в условиях которой модернизационные процессы не были бы ограничены в своем проявлении системными препятствиями. Вдобавок, необходимость снижения напряженности в отношениях между государствами Европы требовала акцентирования внимания первоочередно на связях с официальными властями, а не диссидентским и правозащитным движением, дабы не повлечь за собой резкой реакции государств Востока, способной прервать модернизацию как таковую и даже вылиться в обострение трений внутри всей системы международных отношений.

Распад блока коммунистических государств и исчезновение фактора дуализма на европейском континенте не повлекли за собой идейной перестройки концепции восточной политики именно в силу той поэтапности и постепенности проводимых изменений, которые лежали в ее сущностном ядре. К тому же преемственность магистральных путей внешней политики, существующая внутри идейной палитры немецкой политической элиты, которая способствовала укоренению долгосрочных концепций вне зависимости от партийной принадлежности авторов, находящихся у их истоков, повлияла на тот факт, что концепция, изначально присущая мировоззрению социал-демократов, стала полноценной частью политического курса христианских демократов, превратившись в идею, не зависящую от состава конкретного правительства, в данный момент времени находящегося у власти. Срок канцлерства А. Меркель в этой линии не стал исключением на протяжении всех трех коалиционных правительств, начиная с 2005 г.

Однако ряд изменений в европейской системе международных отношений все же неизбежным образом отразился на некоторых составляющих восточной политики. Так, к примеру, усиление интеграционных тенденций на континенте и оформление Европейского Союза как определенного наднационального объединения, сопряженное с территориальным распространением его влияния, трансформировал региональный вектор модернизационных процессов. Государства Центральной и Восточной Европы, которые до этого являлись объектами концепции Ostpolitik, добились значительных успехов на пути перехода к либерально-демократическому обществу и были включены в орбиту политики расширения ЕС, завершившейся их включением в 2004 и 2007 гг. В сложившихся условиях логичным продолжением контактов предыдущего периода с учетом раздвинувшего свои границы интеграционного объединения стала политика интенсификации взаимодействия со странами Восточной Европы, являвшимися частью постсоветского пространства, территориально расположенного между Евросоюзом и Россией. Именно эти государства составили тот второй региональный вектор восточной политики, который был направлен на трансформацию общества стран, являющихся частью европейской идентичности.

Российская Федерация при этом, являясь правопреемницей СССР, продолжила сохранять за собой статус особого, но равнозначного актора, с которым выстраивалось сотрудничество в рамках концепции восточной политики. Будучи ранее центром коммунистического блока, Россия как политическое образование обладала внутренней системой, которая характеризовалась устойчивыми историческими корнями и глубоко восприняла в себя влияние советского периода. Данное положение дел дополнительно пролонгировало долгосрочный характер трансформационных процессов, на первой ступени которых продолжали оставаться консультации в сфере безопасности и стабильности в Европе. В период канцлерства А. Меркель велись усиленные переговоры по заключению нового Соглашения между РФ и ЕС, которое, в том числе, содержало бы характер взаимодействий в вышеупомянутой области, не раз поднималась тематика урегулирования кризисов на постсоветском пространстве (Приднестровье, Южная Осетия). Однако отсутствие значимого продвижения в двусторонних отношениях было явно показано в ходе Украинского кризиса, после которого риторика необходимости переформатирования отношений в Европе приобрела новый импульс.

Параллельно с консультациями в сфере безопасности в отношениях с Россией активизировалось демократическое направление концепции Ostpolitik, что стало особенно заметно в течение периода нахождения у власти третьего коалиционного правительства, возглавляемого А. Меркель. Возвращение на должность президента РФ В.В. Путина явилось своеобразным катализатором усиления модернизационного нарратива в плане процессов формирования гражданского общества в России. Начиная с 2012 г. этому компоненту начинает придаваться особая роль в функционировании "Петербургского диалога" как особой площадки германо-российского взаимодействия, а в риторике по отношению к Москве усиливается градус критичности касательно практики нарушения демократических основ общества и интенсификации авторитарных тенденций. Данный факт в очередной раз показывает цельность концепции восточной политики, где все ее составляющие равнозначны, а их влияние направлено на сближение с европейским пространством.