Подходы к пониманию внешней политики ФРГ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

Подходы к пониманию внешней политики ФРГ

Содержание

1. Теоретическое осмысление предметного поля

2. Гражданская сила/держава

3. Концепция “мягкой силы” Джозефа Ная

4. Степень разработанности проблемы

5. Критика и дополнения к концепции “мягкой силы”

Литература

1. Теоретическое осмысление предметного поля

Место Германии в системе международных отношений после Второй мировой войны определялось Ялтинской системой. Международная политика ГДР и ФРГ определялась логикой холодной войны. Это поствоенное решение отсрочило необходимость поиска ответа на вопрос, сможет ли Германия мирно и успешно интегрироваться в европейскую государственную систему на условиях приемлемых как для самой Германии, так и для её соседей. Объединение ГДР с ФРГ и распад СССР сделали эту проблему вновь актуальной, вызвав опасения касательно возможной ревизионистской политики Германии среди соседних стран. Однако предсказания реалистов о кардинальном изменении внешней политики ФРГ после объединения не сбылись. Вместо попыток нарушить европейский баланс сил и достичь доминирующей позиции, объединённая Германия избрала другой путь, сделав акцент на важности демократических ценностей, верховенстве закона, роли международных институтов, мультилатерализма и кооперации. Разумеется, это не означает, что политическая элита ФРГ не заинтересована в укреплении позиций страны на международной арене, однако очевидно, что немецкая внешняя политика вызывает определённые затруднения при попытке её описания в терминах традиционных школ теории международных отношений и представляет собой весьма любопытный и даже уникальный в своём роде случай. Особый интерес вызывает политика Германии, направленная на проецирование власти методами, не подразумевающими принуждения. В настоящем реферате представлены основные теоретические концепции, предлагающие объяснение вышеупомянутого измерения внешней политики Германии. В частности разобраны концепции civilian power (гражданская сила/держава) и soft power (мягкая сила).

2. Гражданская сила/держава

Впервые концепция “гражданской силы” была представлена Франсуа Дюшеном в 1972 году. Дюшен разработал её для того, чтобы описать роль Европы в системе международных отношений. При этом он фокусировался на малой политике (low politics), роли негосударственных акторов, влиянии идей и международной взаимозависимости. Дюшен полагал, что в ходе холодной войны Европа сформировала “невоенные” ценности и может играть значительную роль в мировой политике, опираясь при этом на ресурсы “гражданских форм силы”. Однако в контексте данной работы более релевантен вариант концепции “гражданской силы”, предложенный немецким политологом Ганнсом Мауллем (Hanns Maull). Маулль разрабатывает собственную концепцию на базе понятия “гражданская сила/держава” и описывает в её рамках политику ФРГ. Маулль полагал, что международная политика конца XX века переживала не просто перетасовку властных иерархий, а фундаментальные изменения в своей структуре и сущности. Согласно его представлениям, власть в традиционном понимании, то есть “жёсткая сила” (трактуется Мауллем как способность командовать другими), всё больше заменяется “мягкой силой” (силой убеждения по Мауллю). Такие условия дают возможность трансформации мира национальных государств и появление нового типа международных акторов, описываемых Мауллем как “гражданские державы”, прототипами которых он видел ФРГ и Японию. При этом, он считал произошедшие изменения в структуре международных отношений обратимым и видел возможности для возвращения старой системы, основанной на национальных государствах, что, по его мнению, приведёт к разрушительным последствия и должно быть остановлено любой ценой.

Понятие силы/державы (Macht) в концепции Маулля имеет три измерения: а) акторы, а именно государства, которые б) обладают преобразовательным притязанием (Gestaltungsanspruch) и готовы преследовать свои цели, даже если для этого придётся преодолевать сопротивление (т.е. здесь подразумевается, что государства обладают неким ролевым концептом, который характеризуется определёнными ценностями и практиками внешнеполитической деятельности), а также в) применяют для этого определённые стратегии и инструменты. Кроме того, Маулль различает “гражданскую силу” как средство взаимодействия государств (аналогично понятию власти как валюты в международных отношениях) и особый способ формирования будущих международных трендов, направленных на придание международным отношениям более гражданского/цивилизованного характера посредством коллективных действий, фокусируясь при этом на невоенном влиянии, и “гражданскую державу”, под которой он понимает тип актора, “чья концепция внешней политики и ролевое поведение связано с целями, ценностями и принципами, а также формами влияния и инструментами власти, которые направлены на придание международным отношениям более гражданского/цивилизованного характера (civilianization of international relations)”.

В качестве задач “гражданской силы” Маулль выделил:

· монополизацию использования насилия государствами и её постепенная замена принципом неприемлемости любого организованного насилия кроме случаев самообороны;

· установление стабильной политической основы для существования рынка;

· установление верховенства закона, что включает в себя признание государствами ограничений, накладываемых международным правом на их внутреннюю политику, принятие государствами международного наблюдения за их внутренней политикой и поддержка мер принуждения против нарушителей установленных норм;

· вовлечение граждан в принятие международных политических решений;

· стремление к социальной справедливости;

· развитие международных институтов и ценностей;

Главной ролью “гражданской державы” является придание международным отношениям более гражданского/цивилизованного характера путём достижения указанных выше задач. Таким образом, “гражданские державы” должны действовать в логике “гражданской силы” и стремиться к воплощению её идеалов в действительность.

Хотя Маулль указывает, что его концепция имеет не только нормативное, но и аналитическое измерение, теория “гражданской силы/державы” представляется ценностно-ориентированной и менее подходящей для данной работы, чем концепция “мягкой силы”, которая позволяет сосредоточиться на инструментальном измерении изучаемого направления внешней политики ФРГ.

3. Концепция “мягкой силы” Джозефа Ная

политика германия международный

Впервые представив понятие “мягкой силы” в книге “Bound to Lead: The Changing Nature of American Power”, Джозеф Най развил его до полноценного концепта в 2004 году в книге “Soft Power: The Means to Success in World Politics”. На вопрос “что такое мягкая сила?” Най даёт следующий ответ: “мягкая сила - это возможность достичь желаемого результата с помощью привлекательности, а не с помощью принуждения или подкупа”. В свою очередь под понятием “сила” или “власть” (power), подразумевается “способность влиять на поведение других людей с целью получения желаемых результатов”.

Най различает “жёсткую” и “мягкую” силу. Первая основывается на силовом или экономическом принуждении, в то время как вторая основывается на способности формировать предпочтения других людей. Для того чтобы продемонстрировать разницу между этими двумя походами, Най предлагает следующую схему:

Рис. 1 Различия между “жёсткой” и “мягкой” силой

Хотя различие представляется достаточно чётким, в некоторых случаях трудно отделить “жёсткую” силу от “мягкой”, например, миф о неуязвимости может формировать притягательный образ, а институты, учреждённые с помощью силовых методов, со временем могут стать легитимными.

Най не даёт объяснения тому, какие именно процессы стоят за появлением “мягкой силы”. Вместо этого он лишь указывает “источники “мягкой силы”. Согласно Наю существует три основных категории ресурсов, которые порождают “мягкую силу”: культура страны, её политические ценности (когда страна придерживается их как во внутренней, так и во внешней политике) и её международная политика (когда она воспринимается как легитимная и имеющей моральный авторитет). Важным фактором при этом является то, как воспринимаются культурные ценности и политические интересы страны за рубежом - как универсальные или как эгоистические. Тем не менее, Най делает предположения о том, какие организации могут создавать “мягкую силу” (государства, медиа, негосударственные организации (NGO's), межгосударственные организации (IGO's), рынок) и какие практики при этом могут использоваться.

“Мягкая сила” характеризуется отсутствием монополии государства. Это означает, что “мягкая сила” негосударственных структур может не только помогать, но и мешать государствам в достижении определённых политических целей. Несмотря на это, Най утверждает, что долгосрочный тренд компенсирует этот эффект (по крайней мере, в случае США).

Важнейшим инструментом для увеличения “мягкой силы” является так называемая публичная дипломатия. В общем смысле публичная дипломатия это особый вид коммуникации, имеющий дело с управлением и распространением информации, направленный на изменение отношения среди целевой аудитории, а также на установление долгосрочных отношений основанных на взаимопонимании и доверии. Джозеф Най понимает под публичной дипломатией “инструмент, используемый государствами, для мобилизации ресурсов, продуцирующих “мягкую силу” с целью коммуникации с иностранным обществом (а не с иностранным государствам) и его привлечения”.

При этом Най говорит о недопустимости приравнивания понятия публичной дипломатии к пропаганде, равно как и к простой кампании по работе с общественностью. Публичная дипломатия выходит за рамки пропаганды, которая зачастую выглядит не заслуживающей доверия, а также за рамки создания позитивного образа. Характерной чертой публичной дипломатии является выстраивание долгосрочных отношений, создающих условия для осуществления государственной политики. Отличительной особенностью публичной дипломатии по отношению к классической дипломатии является её ценностно, а не проблемно-ориентированный характер.

Для описания механизма работы публичной дипломатии Най использует подход Марка Леонарда, который выделяет три измерения публичной дипломатии. Согласно Леонарду, первое измерение публичной дипломатии заключается в реагировании на текущие события и подаче их в таком виде, который согласуется со стратегическими целями государства. Второе измерение состоит в проактивном создании повестки дня при помощи действий и событий, которые призваны усилить транслируемые базовые сообщения (core messages) и повлиять на восприятие реципиентов (Най называет это стратегической коммуникацией). Третьим измерением является выстраивание долгосрочных отношений с иностранным обществом с целью получения признания вклада государства и его ценностей, а также, чтобы принять что-то из иностранных ценностей. В условиях переизбытка информации и наличия доступа к ней у широких слоёв населения, политика превращается в борьбу за внимание аудитории, что увеличивает ценность доверия и надёжной репутации. Этот фактор становится критическим для успеха публичной дипломатии в современном мире. Безусловно, публичная дипломатия находится в прямой зависимости от проводимой политики и не может ей противоречить, иначе она становится абсолютно неэффективной.

4. Степень разработанности проблемы

На текущий момент, можно сказать, что тема “мягкой силы” изучена достаточно подробно. Существует достаточно большой пул работ, которые можно условно разделить на две категории: попытки теоретического переосмысления концепции Джозефа Ная и исследования конкретных страновых кейсов с использованием концептуальной рамки “мягкой силы”.

Оригинальная концепция Ная оказала существенное влияние на теорию международных отношений и положила начало новому направлению исследований. Тем не менее, она не лишена серьёзных недостатков, таких как концептуальная расплывчатость, а также неразработанный каузальный механизм работы “мягкой силы”. В связи с этим, многие работы являются критикой слабых сторон теории Ная. В частности, в них рассматриваются следующие вопросы: переопределение или уточнение определения “мягкой силы” (Rothman, 2011; Saleh, 2012; Bohas, 2006; Layne, 2010; Sherr, 2013) средства и механизмы работы “мягкой силы” (Rothman, 2011; Kroenig-McAdam-Weber, 2010; Hayden, 2012; Gallarotti, 2011; Vuving, 2009; Seiichi; 2008), соотношение “мягкой” и “жёсткой силы” (Gallarotti, 2011; Rothman 2011; Vuving, 2009; Seiichi, 2008; Kudryavtsev, 2016) и справедливость этой дихотомии как таковая (Mattern, 2005; Bohas, 2006; Watanabe-McConnell, 2008;). Более подробно критика концепции Ная будет разобрана далее.

Страновые кейсы представлены анализом опыта широкого ряда государств: США (Kurlantzisk, 2005; Братерский-Скриба, 2014; Watanabe-McConnell, 2008;), Китая (Edney, 2012; Lahtinen, 2015; Wang-Lu, 2008; Breslin, 2011; Yang, 2010; Monroe, 2010; Heng, 2010; Михневич, 2014), России (Tsygankov, 2006; Sherr, 2013; Feklyunina, 2015; Sergunin-Karabeshkin, 2015), Великобритании (Шелепов, 2014), Италии (Сахаров, 2014), Канады (Hynek, 2010; Исраелян-Соколов, 2014), Японии (Watanabe-McConnell, 2008; Heng, 2010), Турции (Oрuzlu, 2007) и даже Лихтенштейна (Stringer, 2013).

Опыту ФРГ посвящён целый ряд работ, в частности затрагиваются следующие вопросы: стратегия “национального брендинга” ФРГ (Пименова, 2012), “мягкая сила” во внешней политике ФРГ после объединения (Patterson, 2008), институты “мягкой силы” в Германии (Ланьшина, 2014), использование инструментов “мягкой силы” в политике ФРГ по отношению к Калининградской области (Макарычев-Сергунин, 2013), “мягкая сила” в политике ФРГ по отношению к мусульманскому миру (Рустамова, 2015). Отдельно можно выделить работы, посвящённые публичной дипломатии ФРГ (Grolig-Schlageter, 2007; Karten, 2008; Ostrowski, 2010; Gьndogan, 2015; Казбекова, 2014). Однако в целом можно констатировать, что системный анализ внешней политики ФРГ в рамках концепции “мягкой силы” отсутствует. В данной работе предпринята попытка устранить этот пробел.

5. Критика и дополнения к концепции “мягкой силы”

Как уже было сказано выше, концепция Ная является предметом острой научной дискуссии. Рассмотрим для начала критику самого определения “мягкой силы” и его альтернативные трактовки. Большинство исследователей отмечает недостаточную чёткость дефиниции, данной Наем. Так Александре Бохас характеризует концепт Ная как “поверхностный” (shallow), в частности, критикуя его за необоснованное строгое разделение между привлекательностью и принуждением, которое приводит к смещению фокуса анализа на действия вооружённых сил. Похожую критику высказывают Джеральдо Заран и Леонардо Рамос (Geraldo Zahran and Leonardo Ramos). Они критически оценивают основания, предложенные Наем для разделения “жёсткой” и “мягкой силы”, утверждая, что “жёсткая сила” не обязательно основывается на материальных ресурсах и принуждении, а “мягкая сила” на нематериальных ресурсах и кооперации. В качестве контрпримера приводится использование “мягкой силы” через международные институты одним государством для принуждения другого государства и наоборот, кооперативное поведение для создания ресурсов “жёсткой силы”, например военных союзов. На этом основании Заран и Рамос делают вывод о том, что определению “мягкой силы”, данному Наем, “не хватает строгости”. Брэнтли Вомэк (Brantly Womack) также указывает на “аналитическую размытость” концепта, задаваясь вопросом, можно ли считать его связным, если он "включает в себя всё от Бритни Спирс до мнения мирового сообщества о вторжении в Ирак”. Как и предыдущие критики, Вомэк ставит под сомнение предложенное Наем деление на “жёсткую” и “мягкую силу”, полагая что “мягкая сила” может быть лишь производной от феномена “жёсткой силы”. Данная критика не лишена оснований, однако она скорее разрушает концепт “мягкой силы”, нежели совершенствует его и делает более применимым для анализа.

С других позиций выступают такие исследователи как Мэттью Кроэниг, Мелисса МакАдам и Стивен Вебер (Matthew Kroenig , Melissa McAdam & Steven Weber). Они не только указывают на отсутствие согласия в научной среде по поводу определения “мягкой силы”, но заходят дальше и предлагают уточнённую версию определения. С их точки зрения, применение мягкой силы государствами заключается в “координированной попытке государства убедить других акторов поступить так, как иначе они бы не поступили, используя инструменты, которые не имеют прямого влияния на структуру материальных стимулов этих акторов”. Схожую версию уточнённого определения “мягкой силы” предлагает Лэйла Салех (Layla Saleh), которая концептуализирует её как “сознательную стратегию государства, не подразумевающую использование “жёстких” методов и имеющую своей целью влияние на правительство или население определённого государства таким образом, который способствует продвижению интересов [государства, использующего “мягкую силу”]. Данное определение проясняет, кто именно является субъектом “мягкой силы” и представляется лучше операционализированным, благодаря тому, что задаёт “мягкой силе” более чёткие рамки, отсекая ценностное измерение и фокусируясь на инструментальной стороне вопроса.

Другим пунктом критики концепции “мягкой силы” является непроработанность каузального механизма. Иначе говоря, Най не даёт объяснения тому, каким образом ресурсы “мягкой силы” превращаются в желаемые политические результаты. Кристофер Лэйн (Christopher Layne) прямо пишет, что “механизмы с помощью которых работает “мягкая сила” неясны”, а “попытки Ная проиллюстрировать, как именно она функционирует лишь демонстрируют, насколько эти механизмы недетализированы”. Таким образом, непонятно, в чём заключается специфическое действие “мягкой силы”, в чём её “добавленная стоимость”. Схожую критику, хотя и немного в другом направлении, высказывают Пинар Билгин (Pinar Bilgin) и Бериван Элис (Berivan Eliє). В частности, они указывают на то, что Най не раскрывает, каким образом “привлекательность” появляется из обозначенных им ресурсов “мягкой силы”. На этот недостаток также указала Дженис Маттерн (Janice Mattern), охарактеризовавшая привлекательность как очень субъективное чувство, апелляция к которому требует прояснения вопроса, что именно делает объект привлекательным для одних и непривлекательным для других. Для устранения этого пробела, который затрудняет не только теоретическое осмысление концепта, но и практическое применение “мягкой силы”, она предлагает использовать конструктивистский подход и трактовать привлекательность как социально сконструированную “реальность”, которая создаётся в ходе коммуникации. При этом, Маттерн подчёркивает конкурентный характер различных версий “реальности” в мировой политике, “правдивость” которых отстаивается их авторами не посредством рациональной аргументации, а посредством коммуникативной стратегии под названием “вербальное сражение”. Основным инструментом этой стратегии является репрезентативная сила (representational force), суть которой заключается в том, что автор “реальности” обретает власть над своей аудиторией тем, что создаёт ощущение онтологической угрозы, эксплуатируя противоречия “реальности”, составляющей Я жертвы и тем самым вынуждает её принять предлагаемую альтернативную версию “реальности”. Исходя из этого, Маттерн делает вывод, что “мягкая сила” также имеет в себе элемент принуждения, следовательно, не стоит переоценивать её “мягкость”. Хотя наличие принуждения при использовании “мягкой силы” представляется достаточно спорным, предлагаемая Маттерн модель позволяет составить достаточно полное представление о том, как именно та или иная точка зрения приобретает “привлекательность”, тем самым восполняя логический пробел в оригинальной концепции Джозефа Ная.

К вопросу каузального механизма действия “мягкой силы” также обращается Кондо Сеиичи (Kondo Seiichi). Однако, в отличие от Маттерн, он рассматривает уже не механизм появления “привлекательности”, а модель конверсии ресурсов “мягкой силы” в желаемые политические результаты. В первую очередь, он констатирует, что в случае “мягкой силы” установление причинно-следственных связей сильно затруднено. Хотя Сиичи указывает, что “жёсткая сила” также далеко не всегда обладает ясной связью между ресурсами и результатами, “мягкая сила” отличается не только слабой предсказуемостью результатов, но и возможными незапланированными последствиями, более того, один и тот же подход может дать разные результаты, в зависимости от того, кто является реципиентом. Для лучшего понимания процесса функционирования “мягкой силы”, Сиичи предлагает разбить его на четыре последовательные стадии: ресурсы, их передача, затем их восприятие и, наконец, результаты. Он полагает, что выделение этих четырёх стадий позволяет понять, где проявляется такое свойство “мягкой силы”, как субъективность, а также, кто проявляет эту субъективность, что позволяет политическим акторам, обращающимся к публичной дипломатии определять, какая политика является наиболее подходящей на каждой стадии.

Наконец, ещё одно заметное дополнение к концепции Ная предлагает Джиуллио Галларотти (Giullio Gallarotti). Он определяет “мягкую силу” как форму мета-власти (meta-power). Понятие мета-власть описывает ситуацию, в которой властные отношения встроены в структуру социальных взаимодействий, которая влияет на эти отношения, тем самым, влияя и на их итоговый результат. Таким образом, используя терминологию “теории сделок”, мета-власть задаёт рамки пространства для торга. При этом, Галларотти проводит различие между “мягкой силой” как формой мета-власти и контролем над повесткой, который представляет собой элемент мета-власти. Он описывает “мягкую силу” как концепт, скорее родственный понятию “третьего лица власти”, то есть формированию ценностей и убеждений. Продолжая описывать механизм функционирования “мягкой силы” в рамках “теории сделок”, Галларотти демонстрирует, как именно “мягкая сила” влияет на политические результаты. Для этого он описывает пространство торга как прямую, начинающуюся в точке М, которая представляет максимально выгодный для страны М политический результат, и заканчивающуюся в точке N, которая, соответственно, представляет максимально выгодный политический результат для страны N. В первом случае (Рис. 2) национальные цели экзогенны, а точки равновесия зависят исключительно от баланса ресурсов и/или фактора отношений между акторами. Таким образом, точка равновесия Е3 выгодна стране N и крайне невыгодна стране M. Точка равновесия E2 представляет собой случай примерного равенства сторон в торге, в то время как точка равновесия E1 по своим свойствам является противоположностью точки E3.

Рис. 2

Случаи 2 (Рис.3), и 3 (Рис.4) иллюстрируют процесс торга, встроенный в контекст мета-власти. Национальные цели, будучи встроенными в систему социальных отношений, становятся эндогенными. При этом страна N успешно пользуется ресурсами “мягкой силы”. Рисунки 3 и 4 отражают изменения, произошедшие в процессе торга в результате действия “мягкой силы” государства N. В обоих случаях цели государства M смещаются в направлении максимально выгодного для государства N политического результата, тем самым уменьшая пространство для торга выгодным для государства N образом. Соответственно, итоги торга будут ближе к целям государства N. При этом Галларотти отдельно указывает, что такой сдвиг целей не предполагает возникновения конфликта интересов между государствами. Более того, он оговаривает возможность существования взаимной выгоды в рамках эндогенного процесса - например, если в результате появления действия “мягкой” силы равновесие перемещается с точки Е1 в точку Е2, то относительно случая 1 оно становится ближе к максимально выгодному политическому результату как для страны M, так и для страны N.

В случае успешного использования ресурсов “мягкой силы” обоими государствами (Рис.4) их точки максимально выгодных политических результатов смещаются навстречу друг другу пропорционально величине “мягкой силы” государств M и N.

Рис. 3

Рис. 4

Таким образом, можно констатировать, что концепция Джозефа Ная нашла широкий отклик в научном сообществе. Её критическое переосмысление позволяет достичь большей концептуальной целостности и увеличить её ценность как аналитического инструмента.

Литература

1) Auswдrtige Kulturpolitik - Konzeption 2000 // IFA Institut fьr Auslandsbeziehungen URL: www.ifa.de/fileadmin/pdf/aa/akbp_konzeption2000.pdf (дата обращения: 30.04.2016).

2) Der Koalitionsvertrag von CDU, CSU und SPD // CDU URL: https://www.cdu.de/sites/default/files/media/dokumente/koalitionsvertrag.pdf (дата обращения: 30.04.2016).

3) Dokumente zu SPD-Parteitagen und Parteikonventen. AuЯerordentlicher Bundesparteitag der SPD in Bonn, 25. Oktober 1998. // SPD URL: https://www3.spd.de/partei/Beschluesse/1896/parteitags_beschluesse.html (дата обращения: 29.04.2016).

4) Dokumente zu SPD-Parteitagen und Parteikonventen. AuЯerordentlicher Bundesparteitag in Berlin, 20. Oktober 2002. // SPD URL https://www3.spd.de/linkableblob/1834/data/koalitionsvertrag_bundesparteitag_berlin_2002.pdf (дата обращения: 29.04.2016).

5) Dokumente zu SPD-Parteitagen und Parteikonventen. Ordentlicher Bundesparteitag in Karlsruhe, 14. bis 16. November 2005. // SPD URL: https://www3.spd.de/linkableblob/1860/data/koalitionsvertrag_bundesparteitag_karlsruhe_2005a.pdf (дата обращения: 30.04.2016).

6) Gesamtplan des Bundeshaushaltsplans 2016 // Bundesministerium der Finanzen URL: http://www.bundeshaushalt-info.de/fileadmin/de.bundeshaushalt/content_de/dokumente/2016/soll/epl05.pdf#page=28 (дата обращения: 14.05.16).

7) Koalitionsvertrag zwischen CDU, CSU und FDP. // CSU URL: http://www.csu.de/common/_migrated/csucontent/091026_koalitionsvertrag_02.pdf (дата обращения: 30.04.2016).

8) Koalitionsvertrдge. 13. Wahlperiode 1994-1998 // Konrad Adenauer Stiftung URL: http://www.kas.de/upload/ACDP/CDU/Koalitionsvertraege/Koalitionsvertrag1994.pdf (дата обращения: 29.04.2016).

9) Organisationsplan. Aufbau und Organisation des Auswдrtigen Amts // Auswдrtiges Amt URL: http://www.auswaertiges-amt.de/cae/servlet/contentblob/373560/publicationFile/215910/Organisationsplan.pdf (дата обращения: 03.05.2016).

Размещено на Allbest.ru