Венчурное инвестирование в условиях неустойчивого развития мировой экономики

Эффективность венчурного инвестирования подтверждена статистически. Так, объем инвестиций венчурных фондов в США в 2005 г. составил более 23 млрд дол., или 0,2% ВВП.



Рисунок 9 - Сравнительная отраслевая динамика венчурного инвестирования 2000 и 2014 гг.

В то же время получившие финансирование компании демонстрируют впечатляющие показатели: выручка поддержанных венчурным капиталом компаний составляет 16% американского ВВП, на них работает 9% занятых в частном секторе США; те же 0,2% ВВП США, инвестированных в венчурные компании, создали 21% ВВП США в 2010 г.

Причиной высокой эффективности американской венчурного отрасли является высокая степень государственной поддержки. Одной из направленных на это государственных программ является программа “Инвестиционная компания малого бизнеса” (SBIC), реализуемая и координируемая Администрацией малого бизнеса США (SBA). Эта программа была инициирована Конгрессом США в 1958 г. для оказания финансовой помощи малым и средним компаниям на этапе старта, роста и последующего развития с помощью венчурного и инвестиционного капитала. Исходя из этой программы, доступ к государственному венчурному финансированию открыт молодым растущим компаниям при условии одновременного привлечения средств со стороны частных инвесторов в соотношении 2:1 или 3:1.

С 1958 по 2004 гг. (включительно) в рамках SBIC было инвестировано свыше 97 тыс. малых компаний на общую сумму свыше 43 млрд дол. Самым распространенным видом финансовой поддержки являются инвестиции объемом до 750 тыс. дол., по которым SBA может предоставлять гарантии. Инвестиции осуществляются сроком до 10 лет для вложения в активную часть фондов (оборудование, технологии и т.п.) и до 25 лет - для вложения в здания и сооружения. Однако в определенных случаях инвестиции могут быть увеличены на 50-70%. За 2011 год в рамках данной программы было профинансировано около 1300 малых компаний на общую сумму более 1,8 млрд дол.

Рисунок 10 - Рост венчурных фондов США, млрд дол.



Рисунок 11 - Рост венчурных фондов США в 2010 - 2014 гг., млрд дол.

В настоящее время в рамках SBA помимо SBIC существуют еще две инициативы для поддержки венчурных компаний: “Новые рынки для компаний венчурного капитала” и “Премьер-программа”. Обе программы направлены на поддержку венчурных предпринимателей (финансовые средства, управление, образование и т. д.).

Американская программа SBIC - самая ранняя по времени возникновения инициатива смешанного государственно-частного финансирования малого бизнеса.

Рост венчурных фондов, как количественный, так и рост объемов самих фондов, как и состояние самой венчурной индустрии, связан с состоянием экономики целом, поэтому рост фондов отражает текущее достаточно благоприятное ее состояние.

Опыт США и европейских стран свидетельствует, что обязательной предпосылкой становления национальной системы венчурного инвестирования как альтернативного источника финансирования малого, в первую очередь технологического, бизнеса является наличие государственной финансовой поддержки.

Следует отметить, что развитие венчурной индустрии США отражает мировые тенденции изменения инвестиционной стратегии в условиях неустойчивого развития мировой экономики. В кризисы инвестиции в компании на посевной и ранней стадиях сокращаются, но снова возвращаются в моменты, когда кризис проходит и свободных денег больше. Согласно «Десятому ежегодному отчету о ситуации и тенденциях на мировом рынке венчурного капитала», подготовленному компанией «Эрнст энд Янг», в 2012 г. ввиду охватившей экономику неопределенности и сложностей, связанных с выходом из капитала, объем венчурных инвестиций уменьшился на 20% до 41,5 млрд дол. США, а число состоявшихся раундов финансирования снизилось на 8% до 4970. Кроме того, средний объем раунда финансирования сократился до 8,4 млн дол. Отражением тенденций инвестиционной сферы стало снижение в 2011 г. числа венчурных фондов на 13% с 323 до 280, а также их стоимости на 31% до 29 млрд дол.

Сильной стороной США в области развития системы и механизма венчурного инвестирования инноваций является развитая инфраструктура, включающая развитую систему финансовых институтов и наличие мощных институциональных инвесторов, способных на долгосрочные инвестиции; хорошо развитый фондовый рынок; налаженное взаимодействие между институтами и научно-исследовательскими центрами, бизнесом и венчурными инвесторами, которое особенно ярко проявляется в венчурных центрах на территории США. Также для венчурного инвестирования США характерна активная политика государства в отношении развития национальной инновационной системы и привлечения в нее венчурного инвестирования.

Несмотря на положительный опыт привлечения инвестиций в зародышевые и начальные стадии развития инновационного бизнеса, венчурные инвестиции в США продолжают сохранять тенденцию к финансированию более поздних стадий развития компаний, характеризующимися меньшим риском. Следовательно, основная цель государственной политики США на будущее - создание дополнительных стимулов для венчурных инвестиций именно на ранних стадиях развития инновационных компаний, то есть для развития венчурного инвестирования в его классическом понимании.

Венчурное инвестирование имеет существенное значение для инновационного развития США, т.к. венчурный капитал направлен на поддержку малых быстрорастущих компаний, работающих, как правило, в высокотехнологичных отраслях американской экономики или использующих инновационные бизнес-модели.

В США венчурное инвестирование является наиболее развитым в мире и представлено в виде разнообразных моделей и организационных форм, в рамках которых инвесторы руководствуются различными целями, используют разные механизмы принятия решений и управления инвестициями, их деятельность отличается степенью ответственности за результаты инвестирования.

Формы и модели венчурного инвестирования в США не являются статичными и находятся в постоянном изменении. Так, значительное влияние на систему венчурного инвестирования в США оказал мировой финансовый кризис.

2.2 Специфика развития венчурного инвестирования в Израиле

На сегодняшний день одним из крупнейших в мире экспортеров продуктов высоких технологий является Израиль. Далеко не последнюю роль в развитии высокотехнологичного сектора здесь сыграл венчурный сектор. Становление венчурной индустрии этой страны стало примером для многих государств мира. Если в 1991 г. в Израиле был только один венчурный фонд с капиталом в 35 млн дол., то к 2002 г. венчурный капитал достиг 8 млрд дол., которыми распоряжались более 80 фондов. Большая часть денег поступала и поступает до сих пор из США и местных источников. Наиболее критическим фактором такого развития стали две программы государственной поддержки -- “Инкубатор” и упоминавшаяся ранее Yozma (“Йозма”).

По программе “Инкубатор” Министерство науки Израиля выделяет гранты под проекты, отвечающие критерию “инновационная технологическая идея с целью создания продукта с экспортным потенциалом”, на льготных условиях. В случае успеха проекта грант возвращается государству через выплату роялти, в случае неуспеха проекты не несут никаких обязательств перед государством.

В 1992 г. правительство страны создало фонд фондов, или инвестиционную компанию, которая получила название Yozma (с иврита, «инициатива»). Миссия фонда с общим объемом финансирования 100 млн долларов США заключалась в создании рынка венчурного капитала в Израиле.

Фонд Yozma был использован для капитализации других 10 венчурных фондов, каждый с капиталом 20 млн дол. Этим фондам требовалось наличие американских или европейских партнеров, которые могли бы обучить израильских коллег методике и принципам инвестирования, развития компаний и ведения дел фонда. Программа Yozma оказалась весьма успешной: в 10 фондах, созданных в течение трех лет, общие чистые инвестиции составили 25 млн дол., из которых 80 млн дол. были профинансированы Yozma. Впоследствии 8 из 10 фондов были выкуплены частными соучредителями, а сам фонд фондов также был приватизирован. К 2000 г. их капитал за счет привлечения новых участников и полученных доходов составил около 3 млрд дол. В целом с 1993 по 2000 гг. в венчурные проекты привлечено 5 млрд дол. инвестиций и косвенно еще 7 млрд дол. В итоге, благодаря использованию государственных средств, было привлечено финансирование в 50 раз превышающее объем государственных инвестиций, а количество технологических компаний превысило 4000.



Рисунок 12 - Структура инвестиций фондов Yozma, %

Вспоминая то время, руководитель Израильской венчурной ассоциации Этан Хиллман, тогда президент биотехнологической фирмы, сказал: «Yozma создала необходимый уровень доверия у зарубежных венчурных капиталистов, которые вкладывали свои деньги в Израиль. Она разделила с ними риск, но не плоды инвестиций. Израиль дал венчурным капиталистам «финансовый рычаг», в обмен на возможность про никнуть на международный рынок венчурного капитала. Венчурные капиталисты пришли в Израиль и научили нас делать бизнес, это и было нашей главной целью. Программа даже не стала предметом споров: с того момента, как она была задумана, в ее успехе никто не сомневался».

В результате, Израиль стал одним из крупнейших в мире экспортеров продуктов высокой технологии. Наиболее сильные стороны израильской венчурной промышленности сложились в медицинских технологиях, телекоммуникациях, сетевой безопасности, шифровании, проектировании чипов. С появлением Интернета израильские специалисты прочно обосновались и в этой области - по некоторым оценкам, к 1998 г. израильскими компаниями было разработано 15% всех работающих Интернет-технологий в мире (650 млн дол. экспорта).



Рисунок 13 - Объем инвестиций венчурных фондов в высокотехнологичный сектор Израиля в 1999 - 2007 гг., млн дол.

После 2000 г. в ходе кризиса доткомов Израиль сопротивлялся дольше других зон, даже дольше Силиконовой долины, что объясняется тем, что израильтяне разрабатывали в основном «жесткие» технологии, опиравшиеся не на маркетинговые ухищрения, а на оригинальную интеллектуальную собственность.

Достижения Израиля вполне сопоставимы с Силиконовой Долиной. Во-первых, еще за несколько лет до этого бума в Израиле не было даже фондового рынка, а в политике и праве была очень сильна социалистическая направленность, унаследованная от сионизма первой половины XX в. Во-вторых, Силиконовой Долине понадобилось сорок лет, чтобы развиться до, примерно, того же состояния, к которому Израиль пришел за семь лет.



Рисунок 14 - Венчурные инвестиции по секторам и объему инвестиций в III кв . 2013 г., млн дол

Государственная поддержка венчурного процесса привлекла в Израиль много ведущих технологических корпораций, открылись крупные исследовательские центры лидеров американского технологического бизнеса в том числе Intel, IBM, Motorola, America Online, 3Com и National Semiconductor. Можно выделить несколько факторов, способствовавших успешной реализации идеи создания венчурных фондов в Израиле.

Во-первых, Израиль не имел богатых природных ресурсов, и, следовательно, не было альтернативы в виде высокодоходных сырьевых отраслей.

Во-вторых, в начале 1990-х гг. в Израиль эмигрировали около 900 тыс. граждан бывшего СССР, среди которых около 40% имели высшее техническое образование, а 25% - научные степени и опыт в государственных научных учреждениях. Эти трудовые ресурсы следовало эффективно задействовать в инновационной сфере.

В-третьих, большая помощь Израилю оказывалась со стороны США: около 70% суммарного капитала созданных фондов имело американское происхождение. Кроме того, некоторые израильские компании, получившие финансирование из венчурных фондов, управлялись специалистами из США.



Рисунок 15 - Рост израильских фондов венчурного капитала в 2000 - 2010 гг., млрд дол.

Еще один важный фактор в случае Израиля - армия. Израильская армия стеснена в средствах и поощряет любые нетрадиционные и остроумные решения, способные облегчить нехватку денег. Приобретенный таким образом опыт переносится на гражданскую почву и дает стабильные результаты.

Спецификой израильской венчурной индустрии также является значительный объем инвестирования на ранних стадиях развития высокотехнологичных компаний. Так, в компании на ранних стадиях развития поступает около 40% всех венчурных инвестиций.

Рисунок 16 - Венчурные инвестиции в высокотехнологичные компании Израиля по стадиям роста в 1999 - 2007 гг., 5

Развитие венчурной индустрии Израиля нельзя назвать стабильным в связи с нестабильной ситуацией на Ближнем востоке. Например, в начале 2000-х гг. возобновилась интифада, а после 11 сентября 2001 г. началась война на Ближнем Востоке, что вместе нанесло двойной удар по Израилю. По 2003 г. включительно Израиль в основном был предоставлен сам себе, что отражено на рисунке выше: его бывшие зарубежные партнеры ждали окончания конфликта и кризиса, чтобы возобновить работу.

3. Пути повышения эффективности венчурного инвестирования в России

Еще двадцать пять лет назад сегмент венчурного инвестирования в России практически отсутствовал. Но сегодня многое изменилось. Комплексные усилия государства и институтов развития, а также представителей делового сообщества, науки и сферы образования по созданию национальной индустрии венчурного инвестирования в РФ стали давать ощутимые результаты. За последние пять лет российский венчурный рынок вырос в несколько раз. Благодаря существенному повышению активности частных инвесторов российская индустрия венчурного инвестирования уже не зависит от одного единственного источника финансирования -- государства.

Разумеется, как и любой другой молодой рынок, российская индустрия венчурного инвестирования нуждается в дальнейшем развитии. Однако это не мешает утверждать: рынок венчурного инвестирования в России создан. В недавнее докризисное время можно было утверждать, что российский венчурный рынок становится все более привлекательным для инвесторов, в том числе зарубежных.

Согласно стратегической цели, установленной Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации (далее - «Концепция»), предполагается, что к 2020 г. Россия должна войти в пятерку стран-лидеров по объему ВВП (по паритету покупательной способности).

Исчерпание потенциала экспортно-сырьевой модели развития делает невозможным достижение поставленных Концепцией целей без появления новых факторов экономического роста. В связи с этим в Концепции планируется формирование в России инновационной экономики, которая предполагает использование интеллекта и творческого потенциала человека в качестве ведущего фактора экономического роста и национальной конкурентоспособности, превращение инноваций в основную движущую силу экономического развития страны. Прогнозируется, что к 2020 г. доля экономики знаний и высокотехнологичного сектора в валовом внутреннем продукте должна составлять не менее 17-20% (в 2007 г. - 10-11%) и что Россия может занять значимое место (5-10%) на международных рынках высокотехнологичных товаров и интеллектуальных услуг в не менее чем в пяти секторах.

3.1 Генезис венчурного финансирования в РФ

Зарождение рынка венчурных инвестиций в России традиционно связывают с деятельностью Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). Однако в СССР были и более ранние попытки инвестирования в соответствии с классической моделью венчурных инвестиций. Примером может служить деятельность кооперативов и центров научно-технического творчества молодежи -- «АНТ», «РостИнвест», а также некоторых других организаций в 1988-1993 гг. Характерной особенностью таких кооперативов было объединение функций фонда и управляющей компании в одном юридическом лице.

Развитие этого рынка начало приобретать системный характер с 1993 г. Приватизация промышленных предприятий ускорила становление рынка инвестирования в акционерный капитал. Устранение некоторых торговых и финансовых барьеров позволило зарубежным инвесторам получить доступ к российскому рынку.

В те годы самым активным инвестором выступал ЕБРР. С 1994 по 1996 гг. банк основал в России 11 региональных венчурных фондов с капиталом от 10 до 30 млн дол. Инвестиционная программа ЕБРР была направлена на поддержку действующих средних предприятий с количеством сотрудников от 200 до 5000 чел. При этом банк избегал осуществления инвестиций в сектор высоких технологий. Инвестиционные фонды ЕБРР особенно интересовались сектором товаров народного потребления, поскольку данный им мандат на ведение деятельности не позволял вкладывать средства в финансовый и страховой секторы. Эти инвестиции по своей природе были венчурными, прежде всего по причине высокого странового риска. Финансовые результаты одноразовых инвестиций зависели от их размера и были трудно прогнозируемыми.

Приблизительно в то же время к участникам зарождающегося рынка венчурных инвестиций присоединилась Международная финансовая корпорация (International Finance Corporation, IFC), член Группы Всемирного банка, чьи усилия были сосредоточены на инвестициях в частный сектор в развивающихся странах.

Стартовала российско-американская инвестиционная программа. Под эгидой этой программы был создан Инвестиционный фонд США-Россия с капиталом 440 млн дол. Согласно оценке Financial Times, к осени 1997 г. в России работали 26 инвестиционных фондов с общим капиталом около 1,5 млрд дол.

В марте 1997 г. управляющие компании 10 из 11 инвестиционных фондов ЕБРР, работающих на тот момент в России, подписали соглашение об основании Российской ассоциации венчурного инвестирования (РАВИ). РАВИ стала первой профессиональной ассоциацией российских инвестиционных фондов, которая объявила своей целью создание и развитие рынка венчурного и акционерного инвестирования в России.

Первые венчурные инвестиционные фонды начали появляться на российском рынке с 1997 г. Большинство из них были тесно связаны с ведущими банками и холдингами. Экономический кризис 1998 г. отбросил зарождающуюся среду на несколько лет назад. Более половины инвестиционных фондов, работавших тогда на рынке России, не пережили кризис.

Финансовый кризис 1998 г. не менее сильно ударил по инвестиционным фондам, созданным ЕБРР. В результате изменений в управленческих командах, реструктуризации и ликвидации только три из них - Quadriga Capital, Eagle и Norum - дожили до нового столетия.

В конце 1999 г. правительственная комиссия по научно-инновационной политике одобрила стратегию «Основные направления развития внебюджетного финансирования проектов с высокой степенью рисков (система венчурного финансирования) в научно-технической сфере на 2000-2005 годы». Развитие указанной стратегии символизировало выход государства на рынок венчурных инвестиций в качестве компетентного участника, способствующего выполнению намеченных планов.

Учреждение в 2000 г. Венчурного Инвестиционного Фонда (ВИФ) - некоммерческой организации с государственным участием - стало одним из первых результатов реализации стратегии. Главной целью ВИФ было формирование организационной структуры рынка венчурных инвестиций в соответствии со стратегией, одобренной правительством, а также мобилизация инвестиций для наукоемких инновационных проектов с высоким уровнем рисков.

В 2000 г. РАВИ инициировала проведение ежегодных Российских венчурных ярмарок, которые стали заметным событием для участников российского рынка прямых и венчурных инвестиций. Ярмарки предоставляют возможность компаниям, стремящимся привлечь инвестиции для коммерческого развития, представить свои проекты инвесторам, действующим на российском рынке прямых и венчурных инвестиций. Кроме того, они позволяют установить профессиональные контакты со специалистами в области венчурных инвестиций, бизнесменами и представителями государственных органов.

Результаты совместных усилий участников рынка и правительства стали очевидными уже к 2001 г.: рост объема рынка акционерных и венчурных инвестиций в России возобновился. Это происходило на фоне экономического восстановления после кризиса и глобального бума интернет-компаний, который затронул Россию несколько позже. Yandex, Rambler и Ozon мобилизовали первые инвестиции и стали лидерами российской интернет-отрасли на много лет вперед. Уже тогда выявился главный тренд российского рынка венчурных инвестиций: ИТ-компании и предприятия потребительского сектора стали устойчивыми лидерами по объемам привлеченного финансирования.

В то же время, доля общего объема акционерных и венчурных инвестиций в экономике страны оставалась минимальной. Несмотря на это, стратегия участников рынка развивалась в сторону классической модели венчурных инвестиций. 2001 г. был отмечен первым выходом инвестиционного фонда из портфельной компании. Выход из инвестиции принес одному из региональных инвестиционных фондов ЕБРР 100% дохода на вложенный капитал.

Начиная с 2005 г. Министерство экономического развития России (МЭР) реализует программу по созданию региональных фондов содействия развитию венчурных инвестиций в малые предприятия в научно-технической сфере. В рамках вышеуказанной программы в различных регионах было создано более 20 государственно-частных венчурных фондов.

В 2006 г. по решению правительства было создано ОАО «Российская венчурная компания» (РВК), под управление которого были переданы инвестиционные фонды МЭР. С 2007 г. российская отрасль венчурного капитала демонстрировала многократный рост, достигнув в 2012 г. рекордного объема в 1213 млн дол. и заняв пятое место в мире по этому показателю.

В 2007 г. РАВИ оценивала объем российского венчурного рынка, накопленный по итогам 34 сделок, в 108,3 млн дол. К 2009 г. годовой объем инвестиций увеличился на 49%, в то время как количество сделок удвоилось. Мировой финансовый кризис конца 2008 г. негативно сказался на показателях рынка в 2009 г., но восстановление было быстрым. В 2010 г. наблюдался дальнейший рост объема - на 24% по сравнению с 2009 г.

Основной тенденцией последнего времени на российском рынке является то, что на секторы ИТ и потребительских товаров/услуг в совокупности приходится приблизительно 90% от общего объема инвестиций. Наши данные показывают, что это утверждение по-прежнему справедливо, однако наблюдается небольшое сокращение совокупной доли указанных секторов в пользу здравоохранения и сектора деловых и финансовых услуг.

Совместные усилия участников рынка и правительства привели в 2011 г. к росту объемов инвестиций до 746,2 млн дол. За указанный период рынок претерпел качественное изменение. Впервые стало возможно утверждать, что частные фонды заинтересовались венчурным рынком и поверили в него.

Рост российского венчурного рынка продолжился и 2012 и 2013 гг., и в 2013 г. достиг пикового состояния. В декабре 2013 г. Национальная ассоциация бизнес-ангелов (НАБА) опубликовала отчет об инвестициях бизнес-ангелов в России. Общий объем инвестиций со стороны бизнес-ангелов за 11 месяцев 2013 г. согласно отчету составил 116,58 млн дол., продемонстрировав 4,5-кратный рост по сравнению с 2012 г. НАБА зарегистрировала 96 сделок, четыре из которых превысили 10 млн дол. каждая. Общее количество сделок в этот период оказалось больше показателя 2012 г. в 2,7 раза.



Рисунок 17 - Статистика российского венчурного рынка в 2014 г.

В России за период с 2000 по 2013 гг. создано и около 170 венчурных инвестиционных фондов, общий объем финансовых ресурсов которых, составил около 5211 млн дол. При этом существенное число фондов было ликвидировано. В 2012 г. было создано новых фондов в 7 раз больше венчурных фондов, чем в 2011 г.

За период с 2010 по 2013 гг. только три российских интернет-компании разместили свои акции на IPO с высокими показателями: Mail.ru Group (на начало октября 2013 г. ее капитализация составила 8,3 млрд дол.), «Яндекса» (12,3 млрд дол.) и Qiwi (2,1 млрд дол.).

В 2013 г. Агентством стратегических инициатив по инициативе Владимира Путина учрежден Фонд развития интернет-инициатив (ФРИИ) -- российский инвестиционный фонд, работающий с технологическими компаниями на ранних стадиях развития. Фонд управляет 6 млрд рублей, которые планирует инвестировать в 400 компаний до конца 2016 г. По данным исследования Dow Jones ФРИИ стал самым активным посевным фондом в Европе в 2014 г.

Рисунок 18 - Наиболее активные европейские венчурные фонды по количеству завершенных сделок, ед.

В 2014 г. венчурный рынок РФ замедлился еще в первом полугодии, что связано это было не столько с кризисом, сколько с новым этапом развития самой венчурной отрасли - ее взрослением, более осторожным подходом к выбору проектов, стремлению к снижению рисков и продуманным стратегиям. В общем, паники не было, все восприняли эти метаморфозы как закономерное явление.

Рисунок 19 - Сравнение ежемесячного количества сделок в 2012 - 2014 гг., ед.

В течение всего 2014 г. наблюдалось сокращение количества крупных сделок и тяготение к более мелким, но многочисленным. Крупные западные инвесторы выходили из российских проектов отчасти из-за санкций, отчасти из-за переноса фокуса на более ёмкие ниши -- такие как реклама, маркетинг и медиа. Вместе с этим снижался и средний чек - до 500 тыс. дол., а также возросло количество сделок на более поздней стадии, что соответствовало «стандартной» тактике поведения венчурной отрасли в кризисный период. Около 39% сделок было совершено во ФРИИ, что позволило замедлить темпы падения рынка.

Рисунок 20 - Количество сделок по популярным нишам
в 2013 - 2014 гг., ед.

Осенью 2014 г. настроения резко изменились: рубль рухнул, а вместе с ним и оптимизм инвесторов. Дело в том, что большинство фондов привлекали и размещали деньги в проектах в долларах (так сложилось исторически во многом в силу ограничений российской юрисдикции), а капитализация проинвестированных компаний всегда зависела и зависит от рублевых показателей (выручка и прибыль). Другими словами, за пару месяцев стоимость венчурного портфеля многих фондов упала в 1,5-2 раза. По сути, весь рынок оказался отброшен на несколько лет назад. Эта же ситуация сохранилась и в первой половине 2015 г.

Самое логичное сегодня для многих венчурных инвесторов в России - это снизить до минимума свою активность до того момента, когда ситуация снова станет более или менее определенной и стабильной. Второй путь - перенаправлять свои активы в менее рисковые и потенциально прибыльные сегменты. Или же менять географию. В этой ситуации многие венчурные игроки вообще отказались от инвестиций в российские компании на неопределенный срок и будут постепенно перебрасывать большую часть своих капиталов за пределы России - Израиль, азиатские страны, США и т.д. Туда, где сегодня больше шансов найти проекты, которые смогут на горизонте в несколько лет показать 70-80% валютной выручки.

Чтобы «удержаться на плаву», существующие инвесторы будут сокращать объемы дополнительных инвестиций в проблемные активы, что они часто делали раньше, поддерживая тех, кто развивается медленно и может не оправдать возложенных на них ожиданий.

Рисунок 21 - Популярные ниши для инвестиций, апрель 2015 г.

Не исключено, что через два-три г. после такой шоковой терапии мы получим сбалансированный с точки зрения спроса и предложения рынок, на котором ведущее место займут проекты, умеющие получать выручку и поддерживать самоокупаемость с момента своего основания, а не существовать от раунда к раунду на деньги инвесторов. Хотя, безусловно, пробиться без внешней поддержки очень и очень сложно, а зачастую и невозможно.

3.2 Формирование институтов поддержки венчурного бизнеса

Российское государство играет значительную роль в развитии инновационной экономики. На ранних этапах истории российского венчурного рынка, главным образом в 2004-2009 гг., правительство создало несколько государственных институтов развития (ОАО «РВК», ОАО «РОСНАНО» и Фонд «Сколково»), которые повысили интерес к новой экономике, инновациям и предпринимательству в обществе и деловых кругах.

С точки зрения формирования капиталов венчурные фонды в России можно разделить на 4 категории: 1) фонды ЕБРР (их капитал полностью или частично сформирован Европейским банком реконструкции и развития с участием других международных финансовых организаций); 2) фонды с государственной поддержкой (в их создании и деятельности, наряду с корпоративными и частными инвесторами, в той или иной форме участвуют иностранные государства); 3) частные фонды; 4) российские венчурные фонды.

Три крупнейших игрока российского венчурного рынка РВК, ФРИИ и «Сколково» объединяет только одно - государственные деньги. И то с поправкой на то, что ФРИИ образован на деньги корпораций с государственным участием, то есть не на бюджетные средства. Но их функции и роль в индустрии абсолютно разные. РВК - это фонд фондов, который инвестирует в фонды, а не в проекты, ФРИИ - фонд прямых инвестиций, который вкладывает напрямую в проекты посевной стадии, когда бизнес-продукт находится еще на ранней стадии разработки, а «Сколково» специализируется на грандах - это когда продукта еще как такового нет, только бизнес-идея. Это, конечно, большое подспорье для многих, но «закрыть амбразуру» только их силами будет очень сложно.

Были предприняты существенные усилия для того, чтобы сделать режим налогообложения благоприятным для бизнеса. Были предложены различные стимулы, а именно специальный налоговый статус резидентов «Сколково», введенный в 2010 г., льготы по НДС для лицензирования программного обеспечения, сокращение ставок социальных взносов для ИТ-компаний и другие меры. Эти изменения были отмечены и российским бизнесом, и зарубежными инвесторами.

В период 2010 - 2013 годы доля совокупного объема инвестиций фондов, созданных при поддержке РВК уменьшилась с 39% в 2010 до 13%. Хотя годовой объем инвестиций РВК, оставался примерно на одном уровне в течение указанного периода, доля РВК в годовом объеме новых инвестиций на рынке уменьшилась с 58,9% до 8,5% в 2012 г. Таким образом, можно сделать вывод о том, что государственные институты развития в значительной мере достигли своих первоначальных целей, дав мощный импульс рынку венчурных инвестиций. Большая часть инвестиций на рынке теперь осуществляется частными российскими и зарубежными инвесторами.

В числе приоритетов Фонда развития интернет-инициатив финансовая и экспертная поддержка проектов, находящихся на ранних стадиях развития. ФРИИ - это венчурный фонд, инвестирующий в проекты суммы от 1,4 до 300 млн руб. В сфере интересов ФРИИ проекты сегментов интернет, mobile, big data, интернет вещей и носимые устройства. В рамках ФРИИ функционирует очный акселератор - программа интенсивного развития бизнеса, которую успешно прошли уже несколько наборов стартапов, отбор проектов на новые наборы продолжается.

При этом государство все еще остается основным инвестором в капиталоемкие сектора, такие как наука, производство материалов и химическая промышленность, и играет в них важную роль, поддерживая квалифицированных специалистов и необходимый уровень знаний. Частные инвесторы еще не готовы вкладывать средства в сложные и инновационные сектора экономики, которые не гарантируют финансовой отдачи. Таким образом, государство выполняет свою социальную функцию и позволяет инновационным компаниям запускать разработку новых продуктов, а также подготовиться к привлечению частного финансирования на более поздних стадиях развития.

Основное различие между венчурным капиталом США и России заключается в том, источниками венчурного финансирования, прежде всего, выступают государственные средства, а также банки. В соответствии с российским законодательством пенсионным фондам разрешено инвестировать в некоторые очень ограниченные финансовые институты: государственные ценные бумаги, банковские депозиты, недвижимость, акции квотируемых компаний. В России имеется ряд инвестиционных компаний, занимающих промежуточное положение между бизнес-ангелами и венчурными фондами - это венчурные инвестиционные компании.

Сегодня все еще существует множество барьеров, мешающих ускорению развития инновационного бизнеса. Самые значительные из них касаются качества государственной инфраструктуры, а также отсутствия ряда юридических и финансовых инструментов, крайне важных для структурирования сделок. Однако статистика рынка показывает, что инвесторы верят в российский венчурный рынок и готовы работать, несмотря на имеющиеся трудности.

Участникам формирующегося российского рынка инноваций особенно не хватает опыта в области построения современных бизнес-моделей, ориентированных на создание быстрорастущих компаний. У них мало опыта, связанного с выходом на глобальные рынки. Лучшим учителем всегда является практика. Однако было бы крайне неосмотрительным полагаться только на естественное накопление знаний, компетенций участников рынка, поскольку в конечном итоге все это отразится на темпах развития инноваций в целом.

В текущей ситуации представляется логичным, что ФРИИ, и «Сколково» тоже не оставят условия финансовой поддержки прежними и будут более внимательны к выбору кандидатов. Не стоит питать иллюзий - многим компаниям не удавалось стать резидентом «Сколково» и в «мирные времена», потому что они не соответствовали их критериям инновационности. Например, проекты с рекламной моделью монетизации.

Благодаря усилиям государства, частного бизнеса и других институтов развития за последние несколько лет в России удалось решить задачу создания самостоятельно развивающейся отрасли венчурного инвестирования. Российский венчурный рынок растет как в количественном, так и в качественном отношении. В стране сформированы основные элементы экосистемы венчурного инвестирования.

При этом очевидно, что молодой и быстрорастущий российский рынок венчурного инвестирования все еще характеризуется рядом диспропорций -- как стадийных, связанных с недостаточным предложением капитала на посевной и предпосевной стадиях инновационных проектов, так и секторальных: в большинстве приоритетных отраслей, кроме секторов Интернета, электронной коммерции и телекоммуникаций, отмечается недостаток предложения капитала. Существует и проблема масштаба, характерная не только для венчурной отрасли, но и для всего сегмента экономики знаний России: доля инновационного бизнеса (продуктов и услуг) в общем ВВП страны все еще относительно невелика.

Анализ посткризисной политики венчурных инвесторов, показывает, что многие из них сделали определенные выводы из случившегося и адаптировали свои стратегии соответствующим образом, выработав более взвешенные подходы к оценке уровня рисков, перспективности инновационных проектов, а также к работе с компанией-реципиентом на всех стадиях, начиная от ее проверки (due diligence) и разработки стратегии и, заканчивая постинвестиционным управлением. Изменились и подходы предпринимательских и научных кругов к венчурному инвестированию. Кризисы наглядно продемонстрировали необходимость в более взвешенных подходах к формированию инновационной и бизнес-стратегии и в более глубоком понимании процесса осуществления венчурного инвестирования в целях формирования экономически эффективных компаний и обеспечения дальнейшего быстрого и, что особенно, как продемонстрировали кризисы, важно - устойчивого развития, а в конечном итоге - к успеху и для инициаторов инновационного проекта, и для венчурных инвесторов.

К сожалению, сами институты развития поставлены в такие условия, что боятся собственной тени. Это приводит к огромной бюрократизации процессов, а значит, отнимает много времени и у стартапов, вынужденных нанимать специальных людей или иметь договоры на требуемое бумаготворчество. По опыту нашего фонда, несколько стартапов, связанных с институтами развития, генерируют больше бумаг, чем все остальные наши портфельные компании вместе взятые. Предпринимателям порой проще отказаться от сотрудничества вообще, чем попадать в бюрократические тиски. Стартап часто требует быстрых решений, и ему не нужны деньги любой ценой. Впрочем, в последнее время законодательство стало меняться в сторону уменьшения бюрократии для стартапов.

Условия инвестирования у функционирующих в России государственных институтов развития довольно жесткие. Мало кто готов отдавать значительную долю проекта за небольшие инвестиции, которые не помогут вывести проект на следующую ступень. С другой стороны, многим проектам, которые сейчас претендуют на инвестиции того же ФРИИ, с институтами развития и не стоит работать. С такими институтами должны работать наиболее затратные и медленные наукоемкие проекты, под которые заточено то же «Сколково». Создание новых технологий, связанных, например, с медициной и биотехнологиями, требует длительного времени и больших инвестиций. Проекты, которые создают быстрые коммерческие решения, вполне могут находить средства у частных инвесторов, разгружая государственные фонды.

Российским институтам развития не хватает инструментов. Например, работающего механизма грантов, которые, как правило, в мировой практике выдаются через партнерские организации. Грант подлежит возврату только в случае, если компания становится прибыльной. Причем гранты могут быть и не безвозмездными, а предусматривать и возврат с долей от прибыли; но это не так, как сегодня в России, когда предприниматель, получив кредит от института развития, опасается за свое будущее, если в стране случится кризис или что-то пойдет не так. В Израиле, например, создан «Офис главного ученого», который вполне успешно работает с грантами, стимулируя развитие национальных технологий и выход компаний на прибыльность, при этом оставляя предпринимателям право на ошибку.

У России опыта подобных организаций еще не было. Хотя был в целом позитивный опыт выдачи кредитов, пусть и под очень высокую ставку. Но нынешняя практика порой заводит в тупик. Например, стартап привлек деньги, вышел на новую стадию, ему нужно искать следующие вложения. Но если сейчас привлечь инвестиции невозможно, а у него есть дорогой кредит от института развития, то, скорее всего, проект разорится. В идеале правила игры должны быть другими: «инновационные» кредиты могут выдаваться только определенным компаниям и инвесторам, но при этом они должны давать возможность дофинансировать компанию, если она находится посреди пропасти, и разделять риски -- институт развития тоже должен рисковать.

По большому счету, России не нужно ничего придумывать: надо просто использовать законодательство более продвинутых в этом отношении стран. Если инвестор будет чувствовать себя защищенным, то привлекательность рынка вырастет. У российского рынка огромный потенциал и великолепные возможности, есть очень интересные команды. Если гармонизировать законодательство, заметно увеличить защиту прав инвесторов и акционеров и снять бюрократическую нагрузку с компаний, то прорыв вполне вероятен.

3.3 Развитие государственно-частного партнерства в венчурной индустрии

В экономике ряда развитых, а в последние десятилетия и развивающихся стран возникла особая форма взаимодействия бизнеса и власти. Речь идет о партнерстве государства и частного сектора, обозначаемого обычно термином Public-Private Partnership (PPP). В российской литературе принят термин "государственно-частное партнерство" (ГЧП). ГЧП представляет собой институциональный и организационный альянс государственной власти и частного бизнеса с целью реализации общественно значимых проектов в широком спектре сфер деятельности - от развития стратегически важных отраслей экономики до предоставления общественных услуг в масштабах всей страны или отдельных территорий. Бурное развитие многообразных форм ГЧП во всех регионах мира, их широкое распространение в самых разных отраслях экономики позволяют трактовать эту форму взаимодействия государства и бизнеса как характерную черту современной смешанной экономики.

Накопленный к настоящему времени арсенал форм и методов ГЧП позволяет при сохранении важнейших национальных объектов в государственной собственности передавать часть правомочий собственника частному сектору. Имеются ввиду прежде всего такие функции, как сооружение, эксплуатация и содержание объектов производственной и социальной инфраструктуры, а также управление ими. Таким образом, в традиционно государственную сферу экономики привносятся своего рода частные товары и услуги, что создает условия для эффективного функционирования указанных объектов, оптимального управления ими, рационального использования ресурсов.

В 2007-2014 гг. одной из важнейших задач государства и созданных в России институтов развития являлось формирование основ инновационной экономики с опорой на модель государственно-частного партнерства. Особое внимание при этом уделялось созданию в России отрасли венчурного инвестирования, выступающей в качестве не только источника капитала и бизнес-компетенций, но и одного из ключевых элементов инновационной экосистемы.

Таблица 1 - Венчурные фонды, созданные при участии РВК

Фонд	Проектов	Выходов	Плановый объем (млн долларов)
ЗПИФ «ВТБ фонд венчурный»	15	0	99
ЗПИФ «Максвелл Биотех»	9	0	99
ЗПИФ «Биопроцесс Кэпитал Венчурс»	9	0	97
ЗПИФ ОР(В)И «Лидер-инновации»	10	0	97
ЗПИФ «Инновационные решения»	5	0	64,7
ООО «ИнфраФонд РВК»	17	0	64,7
ООО «Фонд посевных инвестиций РВК»	56	3	64,1
ЗПИФ «С-Групп Венчурс»	8	0	58,2
ООО «БиоФонд РВК»	8	0	48,5
RVC IVFRT LP	4	0	38,8
RVC I LP	3	0	32,4
ООО «Гражданские технологии ОПК»	0	0	32,3
ЗПИФ «Новые технологии»	2	0	19,8

В России имеется масштабный потенциал для развития многих форм ГЧП, однако для его практической реализации необходимо решение ряда принципиальных вопросов. Во-первых, обеим сторонам партнерских отношений следует четко осознать, что эффективное ГЧП нельзя рассматривать узко, только как привлечение дополнительных ресурсов в капиталоемкие проекты властей всех уровней. Нужно учитывать реальные интересы обеих сторон. Конкретные механизмы партнерств, выработанные многолетним мировым опытом, создают основу для взаимовыгодного и ответственного распределения правомочий сторон, не ущемляющего интересы каждой из них. Однако возможные преимущества не реализуются сами собой, после принятия соответствующего нормативного пакета. Главное здесь - разобраться в особенностях российской модели взаимодействия государства и бизнеса. Сейчас у нас наблюдается причудливый симбиоз элементов неолиберальной модели, госкапитализма, остатков олигархической модели. Эффективное партнерство реально только при условии полной ясности и предсказуемости стратегии дальнейшего развития страны. Без этого, без уверенности в стабильности "правил игры" от бизнеса нельзя ожидать ничего, кроме показного интереса и формального участия в крупномасштабных проектах государства в целях самосохранения.

Инструменты государственной поддержки инновационной деятельности, основанные на партнерстве государства и венчурных фондов, разработаны и действуют в большинстве развитых и развивающихся стран. В целом сотрудничество государства и частных инвесторов при создании венчурных фондов, нацеленных на повышение инновационной активности и конкурентоспособности национальных экономик, осуществляется по двум ключевым направлениям.

1. Финансирование создаваемых в странах венчурных фондов с участием государственного капитала из государственного бюджета либо внебюджетных фондов.

2. Участие государственных и региональных органов власти в управлении венчурными фондами. Формы такого участия тоже достаточно разнообразны и включают в себя:

– формы прямого участия - введение представителей государства в совет директоров управляющих компаний, помощь в решении критических проблем инновационных фирм, содействие коммерциализации результатов НИОКР, лежащих в основе проектов, финансируемых венчурными фондами;

– формы косвенного участия: развитие национальных и региональных сетей венчурных инвесторов; запуск и управление программами бизнес-инкубаторов; содействие технологическому трансферу; разработка и проведение инновационной, промышленной политики, политики региональной кластеризации.

ГЧП все активнее проникает в российскую экономику, теоретические принципы ГЧП постепенно находят свое отражение в деловых и научных периодических изданиях, заложены в федеральной «Стратегии 2020» и ряде других государственных документов (в том числе региональных), регламентирующих направление социально-экономического развития нашей страны на среднесрочную перспективу. Нельзя также отрицать и то, что в последние годы государством осуществлен ряд важных шагов по воплощению в жизнь обозначенных планов по развитию ГЧП (создание Банка Развития и Российской венчурной компании, усиление роли государственных корпораций и ряда институтов развития в части внедрения принципов ГЧП, наблюдаются определенные положительные сдвиги в развитии теоретического и нормативного аппарата ГЧП).

В то же время необходимо признать, что для полноценного развития и настоящего эффективного применения механизма ГЧП в рамках реализации инвестиционных проектов в России еще предстоит преодолеть массу проблем, наиболее важные из которых следующие (рассмотрим укрупненные категории):

1) отсутствие необходимой нормативно-правовой базы для полноценного внедрения ГЧП, комплексного подхода к ее формированию и единого регулирующего органа по реализации ГЧП в РФ;

2) отсутствие принципов практического осуществления партнерства между государством и бизнесом в России;

3) отсутствие институционального подхода к организации системы подготовки кадров по реализации и совершенствованию механизма ГЧП;

4) наличие общих сдерживающих факторов в развитии ГЧП.

В РФ прежде всего на региональном уровне и общая неспособность действующего законодательства к принципам ГЧП являются одними из наиболее важных сдерживающих факторов для развития ГЧП.

В настоящее время федеральное законодательство в той или иной степени регламентирует только одну из форм ГЧП -- концессионные соглашения, в меньшей степени - ОЭЗ (особые экономические зоны). Региональное законодательство в вопросе о ГЧП продвинулось несколько дальше: в ряде субъектов РФ приняты законы о ГЧП, в некоторых из них закреплено понятие ГЧП и формы его осуществления, хотя к единому определению понятия ГЧП в настоящее время экономисты и законодатели не пришли, более того, среди экономистов до сих пор нет единого понимания того, какие формы взаимодействия власти и бизнеса можно отнести к ГЧП.

Что же касается неконцессионных форм ГЧП, то главным препятствием в их фактической реализации выступают существующие особенности законодательства о государственных закупках. Так, известный Федеральный закон № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставку товаров, выполнение работ и оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» от 21.07.2005г. (к которому в целом уже сравнительно давно имеются определенные претензии со стороны представителей самых разных областей экономики: бизнеса, представителей властных структур, пр.) имеет ряд ограничений для любых неконцессионных ГЧП проектов: запрещены прямые переговоры с подрядчиками на стадии проведения конкурса и заключения контракта, требования к участникам на размещение государственного заказа не во всем соответствуют таковым для участников конкурсов в рамках ГЧП, наличие фактического требования о фиксированной цене в государственном контракте, отсутствие четко регламентированных сроков (ограничений по срокам) государственных контрактов и пр. Другим ярким примером законодательного ограничения в реализации неконцессионных ГЧП проектов является закрытый перечень видов расходов публичных образований, устанавливаемый бюджетным кодексом РФ, который не предусматривает выделения средств частным инвесторам по неконцессионным проектам без непосредственного участия государства в их уставных капиталах.

Кроме того, как отмечается многими специалистами, в большинстве субъектов РФ до сих пор не созданы необходимые нормативно-правовые условия для развития ГЧП, и даже в тех регионах, где уже приняты законы о ГЧП, они зачастую носят декларативный характер и предусматривают весьма ограниченный набор механизмов сотрудничества государства и бизнеса.

Помимо ликвидации существующих законодательных пробелов в регулировании ГЧП нужна разработка единой концепции развития ГЧП, а также программы с конкретными мероприятиями по внедрению ГЧП в общероссийскую практику. Вот почему, важна работа по созданию единого федерального законодательства для развития ГЧП, например закона «О государственно-частном партнерстве». А на данный момент как минимум, необходимо обеспечить методологическое и консультационное сопровождение работы субъектов Федерации с уже разработанным модельным законом. Необходимо также в рамках подготовки указанных документов рассмотреть вопрос о четкой регламентации системы распределения ответственности за реализацию ГЧП проектов (на федеральном и региональном уровнях), максимально использовать мировой опыт практики ГЧП (особенно в части создания условий прозрачности, ясности и привлекательности участия частных партнеров), четко закрепить положение о том, что ГЧП нельзя рассматривать лишь как форму привлечения дополнительных финансовых ресурсов в капиталоемкие инвестиционные проекты, а нужно учитывать реальные интересы сторон - участников соответствующих инвестиционных проектов, в том числе при выполнении общественно важных функций.

На фоне прочих, более прагматичных трудностей, которые возникают при реализации ГЧП в России, нельзя не отметить тот факт, что в настоящее время в условиях современной действительности в России бизнес и власть, в большинстве ситуаций не умеют эффективно взаимодействовать даже на самом элементарном уровне. Несмотря на то, что в СМИ довольно часто публикуются материалы, освещающие применение форм ГЧП при реализации тех или иных инвестиций на территории РФ, реальных инструментов для партнерства государства и бизнеса еще не создано, и для большинства предприятий выход на рынок ГЧП проектов априори закрыт, либо коммерчески не выгоден (не привлекателен). Уровень развития института ГЧП в России и качество используемых для его реализации инструментов пока очень низкие, при этом доля государственного влияния на ГЧП проекты пока еще слишком велика, чтобы говорить о ГЧП, именно как о форме партнерских отношений с бизнесом.

И все это происходит на фоне того, что необходимость расширения сферы применения ГЧП очевидна для всех сторон: нехватка бюджетного финансирования (что особенно актуально в условиях нестабильности финансовых рынков, снижения объемов бюджетного финансирования по действующим проектам), зачастую отсутствие у государственных менеджеров навыков эффективной практической реализации инвестиционных бизнес проектов, возможность реализации масштабных проектов на взаимовыгодных условиях, пр.

В идеале ГЧП выгодно и частным компаниям, которые извлекают доход от инвестиций, и государству, поскольку проекты ГЧП имеют значительный социальный эффект при одновременной экономии бюджетных средств и направлены на реализацию публичных интересов. Ключевая задача для власти - обеспечить максимальную коммерческую привлекательность реализации общественно-важных капиталоемких (преимущественно) инвестиций для бизнеса. При этом бизнес должен совершенно четко осознавать важность высочайшего качества реализации ГЧП проектов, а, следовательно, это должно быть напрямую завязано с доходами, которые бизнес может получить при реализации таких проектов.