Динамика трансформации мирового порядка на рубеже XX-XXI веков

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

на тему:

"Динамика трансформации мирового порядка на рубеже XX-XXI веков"

Содержание

Введение

1. Геополитика как способ изучения мира

1.1 Дефиниция геополитики

1.2 Формирование и эволюция традиционной геополитики

1.3 Современные геополитические школы и проблема разработки новой геополитики

2. Особенности политической структуры мира в конце XX -начале XXI вв

2.1 Основные тенденции в современных международных отношениях

2.2 Центры силы на новом геополитическом поле и их интересы

2.3 Страны третьего мира в новой системе геополитических отношений

3. Место России в современном мире

3.1Становление национальных интересов России после распада СССР

3.2 Роль Российской Федерации в современном и будущем мире

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Актуальность темы данной курсовой работы в том, что в последние десятилетия на мировой арене произошли кардинальные изменения. Рухнули те основополагающие принципы, на основах которых простраивались все межгосударственные отношения на протяжении многих десятков и даже сотен лет. В изменившихся условиях государства должны по-иному выстраивать свои международные связи.

Оглядываясь назад, можно с уверенностью говорить о том, что многие государства, будь то крупные, охватывающие широкий спектр, как политических, так и общественных связей, так и небольшие, в которых все процессы протекают менее заметно на международной арене, теряют на определенных стадиях развития общества свое могущество и сдают свои сильные позиции, в конечном счете, происходит их распад (пример тому распад Советского Союза)

Немаловажно сказать и о сотрудничестве государств на мировой арене, так как это является одним из главных аспектов в формировании толерантных отношений между государствами.

Объектом исследования является геополитический мировой порядок.

Предмет исследования: трансформация мирового порядка на рубеже XX-XXI веков

Цель исследования: определить основные изменения геополитической обстановки в последние десятилетия, а также главных акторов на международной арене.

Для реализации поставленной цели необходимо реализовать ряд задач:

· Рассмотреть традиционные и современные школы изучения геополитики как основу изучения межгосударственных отношений.

· Изучить основные изменения, происходящие на международной арене, а также современные тенденции геополитических отношений.

· Выявить влиятельных акторов современного геополитического процесса и их интересы.

· Определить роль и перспективы стран мировой периферии.

· Проанализировать положение Российской Федерации на современном геополитическом поле.

Научная разработанность данной темы является достаточно высокой. Над ней работал ряд зарубежных и отечественных авторов. Проблемой геополитики занимались такие исследователи, как Ф. Ратцель, Р. Челлен, Г. Тейлор, Ф. де Коммин, Х. Маккиндер, П.Н. Савицкий, Н. Спайкмен, Ф. Науманн, Й. фон Лохаузен, К. Хаусхофер, Д. Мейниг, К. Шмитт , Ф. Бродель, З. Бжезинский, Ф. Фукуяма и многие другие авторы.

геополитика мировой отношение россия

1. Геополитика как способ изучения мира

1.1 Дефиниция геополитики

Труды многочисленных представителей геополитических школ, несмотря на все их различия и зачастую противоречия, складываются в одну общую картину, которая и позволяет говорить о самом предмете как о чем-то законченном и определенном. Те или иные авторы и словари разнятся между собой в определении основного предмета изучения этой науки и главных методологических принципов. Такое расхождение проистекает из исторических обстоятельств, а также из-за теснейшей связи геополитики с мировой политикой, проблемами власти и доминирующими идеологиями. Синтетический характер этой дисциплины предполагает включение в нее многих дополнительных предметов географии, истории, демографии, стратегии, этнографии, религиоведения, экологии, военного дела, истории идеологии, социологии, политологии и т.д. Так как все эти военные, естественные и гуманитарные науки сами по себе имеют множество школ и направлений, то говорить о какой-то строгости и однозначности в геополитике не приходится. Но какое же определение дать этой дисциплине, столь расплывчатой и одновременно выразительной и впечатляющей?

Геополитика основана на тезисе: "географический рельеф как судьба". География и пространство выступают в геополитике в той же функции, как деньги и производственные отношения в марксизме и либерализме к ним сводятся все основополагающие аспекты человеческого существования, они служат базовым методом интерпретации прошлого, они выступают как главные факторы человеческого бытия, организующие вокруг себя все остальные стороны существования. Геополитика основана на приближенности, на редукционизме, сведении многообразных проявлений жизни к нескольким параметрам, но, несмотря на заведомую погрешность, всегда присущую таким теориям, она впечатляюще доказывают свою стройность в вопросе объяснении прошлого и предельную эффективность в организации настоящего и проектировании будущего.

Геополитика говорит о "человеке пространственном", предопределенном пространством, сформированном и обусловленным его специфическим качеством, рельефом, ландшафтом. Но эта обусловленность особенно ярко проявляется в масштабных социальных проявлениях человека в государствах, этносах, культурах, цивилизациях и т.д. Зависимость человека от пространства основной тезис геополитики видится лишь при некотором дистанцировании от отдельного индивидуума. И поэтому геополитика не стала, несмотря на предпосылки, собственно идеологией или, точнее, "массовой идеологией". Ее выводы и методы, предметы изучения и основные тезисы внятны лишь тем социальным инстанциям, которые занимаются крупномасштабными проблемами стратегическим планированием, осмыслением глобальных социальных и исторических закономерностей и т.д. Пространство проявляет себя в больших величинах, и поэтому геополитика предназначается для социальных групп, имеющих дело с обобщенными реальностями, странами, народами и т.д.

Не претендуя на научную строгость, геополитика на своем уровне сама определяет, что обладает для нее ценностью, а что нет. Гуманитарные и естественнонаучные дисциплины привлекаются только тогда, когда они не противоречат основным принципам геополитического метода. Геополитика, в некотором роде, сама отбирает те науки и те направления в науке, которые представляются ей полезными, оставляя без внимания все остальное. В современном мире она представляет собой "краткий справочник властелина", учебник власти, в котором дается резюме того, что следует учитывать при принятии глобальных решений, таких как заключение союзов, начало войн, осуществление реформ, структурная перестройка общества, введение масштабных экономических и политических санкций и т.д.

Геополитика изучает закономерности в развитии государств, народов, культур, цивилизаций и религий. Через призму географии, пространственных факторов геополитика исходит из того, что география народов есть судьба.

1.2 Формирование и эволюция традиционной геополитики

Традиционные представления о международных отношениях основывались на трех главных китах - территории, суверенитете, безопасности государств-акторов международной политики. В трактовке же отцов-основателей геополитики центральное место в детерминации международной политики того или иного государства отводилось его географическому положению. В их глазах мощь государства прочно коренится в природе самой земли. Смысл геополитики виделся в выдвижении на передний план пространственного, территориального начала. Поэтому главная задача геополитики усматривалась в изучении государств как пространственно-географических феноменов и постижении природы их взаимодействия друг с другом.

Первоначально геополитика понималась всецело в терминах завоевания прямого контроля над соответствующими территориями. Во многих своих аспектах традиционная геополитика возникла в русле географического направления или географического детерминизма, сущность которого основывается на признании того, что именно географический фактор, т. е. месторасположение страны, ее природно-климатические условия, близость или отдаленность от морей и океанов и другие параметры определяют основные направления общественно-исторического развития того или иного народа, его характер, поведение на международной политической арене и т. д. Идеи об обусловленности жизни людей и обществ географической средой высказывали еще древние мыслители, такие как Демокрит, Геродот, Страбон, Полибий и др.

Одним из основателей современной географической школы можно считать французского философа и политического ученого Ш. -Л. Монтескьё. Он пытался вывести из географических условий характер, нравы и обычаи народов, их хозяйственный и политический строй. Эту проблематику в тех или иных аспектах затрагивали многие ученые и исследователи XIX в.

Но все же признанным патриархом направления географического детерминизма в социальных и гуманитарных науках считается германский этнограф и географ, зачинатель политической географии конца XIX - начала XX в. Ф. Ратцель. Главная заслуга Ратцеля состояла в том, что он предпринял попытку связать между собой политику и географию, изучить политику того или иного государства исходя из географического положения занимаемого им пространства. В своей «Политической географии», опубликованной в 1897 г., он обосновывал тезис о том, что государство представляет собой биологический организм, действующий в соответствии с биологическими законами. Более того, Ратцель видел в государстве продукт органической эволюции, укорененный в земле подобно дереву. Сущностные характеристики государства поэтому определяются его территорией и месторасположением, а его процветание зависит от того, насколько успешно оно приспосабливается к условиям среды.

Труды Ратцеля являются необходимой базой для всех геополитических исследований. В свернутом виде в его работах содержатся практически все основные тезисы, которые лягут в основу этой науки. На книгах Ратцеля основывали свои концепции швед Челлен и немец Хаусхофер. Его идеи учитывали француз Видаль де ля Блаш, англичанин Макиндер, американец Мэхэн и русские евразийцы (П.Савицкий, Л.Гумилев и т.д.).

Как правило, введение в научный оборот самого термина «геополитика» связывают с именем шведского исследователя и политического деятеля Р. Челлена, который изучил системы управления для выявления путей создания сильного государства. В своей главной работе «Государство как форма жизни» он предпринял попытку проанализировать анатомию силы и её географические основы. Челлен говорил о необходимости органического сочетания пяти связанных между собой элементов политики, понимаемой в самом широком смысле слова: экономополитики, демополитики, социополитики, кратополитики и геополитики. При этом он характеризовал геополитику как «науку, которая рассматривает государство как географический организм или феномен в пространстве».

Одной из важнейших вех в формировании геополитических идей считается появление в конце 19 в. работ американского адмирала А. Мэхена, среди которых центральное место занимает книга «Влияние морской силы на историю», опубликованная в 1890 г. Суть главной идеи Мэхена, настойчиво проводимой во всех его работах, состояла в том, что морская мощь в значительной мере определяет исторические судьбы стран и народов. Мэхен выделял следующие условия, определяющие, по его мнению, основные параметры морской мощи: географическое положение страны, ее природные ресурсы и климат, протяженность территории, численность населения, национальный характер и государственный строй.

Существенный вклад в разработку геополитической трактовки внешней политики государств внес английский исследователь сэр Макиндер. В своей работе «Географическая ось истории» он сформулировал свою концепцию хартленда, или «срединной земли», каковой считал евразийское пространство или Евразию. Макиндер оценивал последнюю как гигантскую естественную крепость, непроницаемую для морских империй и богатую природными ресурсами, и в силу этого считал ее «осью мировой политики».

Макиндер сформулировал свою позицию в ставшем известном тезисе: тот, кто контролирует Восточную Европу, контролирует хартленд, кто контролирует хартленд, тот контролирует мировой остров; кто контролирует мировой остров, тот контролирует весь мир. В Мировой Остров Макиндер включает три континента: Азию, Африку и Европу.

Существенный вклад в разработку данной проблематики внесла германская геополитика. Она рассматривала использование физической силы в качестве первого аргумента между государствами. Постепенно сформировалась территориальная концепция обширной и могущественной Центральной Европы, руководимой Германией, другим же народам региона предлагалась защита от внешней опасности. Эти идея получили наиболее законченное выражение в книге Й. Парча «Срединная Европа», опубликованной в 1906 г., и работе Ф. Наумана под тем же названием появившейся в разгар первой мировой войны в 1915 г. Развитие в направлении образования крупных конкурирующих между собой надгосударственных образований вплоть до формирования неких «Соединенных штатов планеты» Науман считал неизбежным естественным результатом развития событий.

Среди Германских геополитиков необходимо упомянуть также К. Хаусхофера, Э. Банзе, В. Зиверта, К. Росса, Й. Кюна, Р. Хеннига и К. Фовинкела.

Центральное место среди них занимает профессор К. Хаусхофер. Главной движущей силой государства он считал обеспечение и расширение жизненного пространства. Расширяя свое жизненное пространство, утверждал он, динамическое государство обеспечивает себе большую экономическую автаркию от своих соседей. Завоевание такой свободы рассматривалось как показатель истинной великой державы. Важным способом территориального расширения такой державы, по его мнению, является поглощение более мелких государств. В этом отношении Хаусхофер был солидарен с отцами-основателями геополитики и их приверженности установкам социал-дарвинизма. Хаусхофер создал своеобразную схему, по которой доминирующее положение в Европе занимает Германия. Такой порядок в свою очередь должен быть стать основой новой мировой системы, базирующейся на так называемых панидеях. Очевидно, что Хаусхофер как бы подвел окончательную черту под традицией, заложенной Мэхеном и Макиндером, суть которой состояла в попытках органического соединения географического детерминизма и силовой политики. С этой точки зрения традиционная геополитика стала предтечей современной теории политического реализма.

Также важным этапом в формировании геополитики стали новые концепции, возникшие после Второй мировой войны. Эти усилия связаны прежде всего с именами таких американских ученых как Г. Уайджерт, Н. Спайкмен, Р. Страус-Хюпе, В. Стефанссон, О. Латимор и др. Некоторые их них претендовали на формулирование «гуманизированной версии геополитики». В качестве отправной точки для них служил тезис о тот, что Америке суждено сыграть особую роль в мире. Для реализации этой роли обосновывалась мысль о необходимости разработки американской геополитики. В целом сохраняя приверженность основополагающим принципам, сформулированным Мэхеном, Макинедром и другими отцами-основателями традиционной геополитики, американские исследователи выдвинули на передний план опять же силовой фактор.

Сильнейшее влияние на разработки почти всех без исключения направлений, будь то крайний реализм или крайний идеализм, оказали системный конфликт эпохи, состояние конфронтации между двумя противоборствующими блоками во главе с двумя сверхдержавами и тот факт, что этот конфликт и конфронтация были в свою очередь пронизаны идеологическим измерением. В результате территориальный аспект геополитики оказался искаженным в определенной степени подчиненным идеологическим императивам борьбы двух систем и блоков. Следует отметить, что большинство исследователей как западного, так и советского блока независимо от своих симпатий и антипатий трактовали мировые реалии в контексте подобной биполярной геополитики, и поэтому здесь нет надобности подробно анализировать их идеи и концепции. Отмечу лишь то, что по мере ослабления жесткой структурированности биполярного мира и выдвижения на политическую авансцену других акторов в лице новых стран и регионов идеи зачинателей геополитики начали подвергаться значительной корректировке.

Однако при всем сохранившемся влиянии традиционных идей и концепций возникли новые разработки и конструкции, построенные на понимании того, что с появлением авиации, и особенно ядерного оружия и средств его доставки традиционные модели, в основе которых лежал географическо-пространственный детерминизм, устарели и нуждались в серьезной переработке.

1.3 Современные геополитические школы и проблема разработки новой геополитики

Традиционная атлантистская геополитика, полагая в центре своей концепции «морской мощи», является "геополитикой моря". Глобальная стратегия, основанная на этой геополитике, привела Запад к установлению планетарного могущества. Но развитие техники привело к освоению воздушного пространства, что сделало актуальным разработку "геополитики воздуха ".

В отличие от "геополитики моря", законченной и вполне разработанной, полноценной "геополитики воздуха" не существует. Фактор воздухоплавания добавляется к общей геополитической картине. Но некоторые соотношения при актуализации воздушной среды и связанных с ней новых типов вооружений стратегической авиации, межконтинентальных ракет и ядерного оружия значительно изменились.

Освоение воздушного пространства в некоторой степени уравняло между собой Сушу и Море, так как для самолетов и ракет разница между этими пространствами не так значительна.

Вместе с тем развитие авиации изменило пропорции планетарного масштаба, сделав Землю значительно "меньше", а расстояния "короче". Вместе с тем ракетостроение и развитие стратегической авиации во многом релятивизировали традиционные геополитические факторы морские и сухопутные границы, внутриконтинентальные базы и т.д.

Перенос вооружений на земную орбиту и стратегическое освоение космического пространства были последним этапом "сжатия" планеты и окончательной релятивизации пространственных различий.

Актуальная геополитика помимо Суши и Моря вынуждена учитывать еще две стихии воздух и эфир (космическое пространство). Эти две новейшие модификации геополитических систем могут быть названы аэрократией (власть Воздуха) и эфирократией (власть Эфира).

Карл Шмитт дал эскизный набросок этих двух новых сфер. При этом самым важным и принципиальным его замечанием является то, что и "аэрократия" и "эфирократия" представляют собой дальнейшее развитие именно "номоса" Моря, продвинутые фазы именно "талассократии", так как весь технический процесс освоения новых сфер ведется в сторону "разжижения" среды, что, по Шмитту, сопровождается соответствующими культурны ми и цивилизационными процессами прогрессивным отходом от "номоса" Суши не только в стратегическом, но и в этическом, духовном, социально-политическом смыслах.

Иными словами, освоение воздушной и космической сред есть продолжение сугубо талассократических тенденций, а следовательно, может рассматриваться как высшая стадия сугубо атлантической стратегии.

Победа атлантистов над СССР означала вступление в радикально новую эпоху, которая требовала оригинальных геополитических моделей. Геополитический статус всех традиционных территорий, регионов, государств и союзов резко менялся. Осмысление планетарной реальности после окончания холодной войны привело атлантистских геополитиков к двум принципиальным схемам.

Одна из них может быть названа "пессимистической" (для атлантизма). Она наследует традиционную для атлантизма линию конфронтации с heartland'ом, которая считается не законченной и не снятой с повестки дня вместе с падением СССР, и предрекает образование новых евразийских блоков, основанных на цивилизационных традициях и устойчивых этнических архетипах. Этот вариант можно назвать "неоатлантизмом", его сущность сводится, в конечном итоге, к продолжению рассмотрения геополитической картины мира в ракурсе основополагающего дуализма, что лишь нюансируется выделением дополнительных геополитических зон (кроме Евразии), которые также могут в дальнейшем стать очагами противостояния с Западом. Наиболее ярким представителем такого неоатлантистского подхода является Самуил Хантингтон.

Вторая схема, основанная на той же изначальной геополитической картине, напротив, оптимистична (для атлантизма) в том смысле, что рассматривает ситуацию, сложившуюся в результате победы Запада в холодной войне, как окончательную и бесповоротную. На этом строится теория "мондиализма", концепции Конца Истории и Единого Мира, которая утверждает, что все формы геополитической дифференциации культурные, национальные, религиозные, идеологические, государственные и т.д. вот-вот будут окончательно преодолены, и наступит эра единой общечеловеческой цивилизации, основанной на принципах либеральной демократии. История закончится вместе с геополитическим противостоянием, дававшим изначально главный импульс истории. Этот геополитический проект ассоциируется с именем американского геополитика Фрэнсиса Фукуямы, написавшего программную статью с выразительным названием "Конец Истории".

Таковы основные геополитические концепции, функционирующие в настоящее время. Однако развитие современного мира не может идти по строго определенным схемам. Соответственно новым реалиям вырабатываются и новые концепции и геополитические гипотезы и разработки.

2. Особенности политической структуры мира в конце XX -начале XXI вв.

2.1 Основные тенденции в современных международных отношениях

Конец «холодной войны», распад СССР поставили на повестку дня вопрос о новой конфигурации геополитических сил, призванной заменить биполярную структуру мирового порядка. Мир в глобальном военно-стратегическом измерении стал однополюсным. В результате слома биполярной системы межгосударственных отношений перестала действовать и прежняя система баланса сил, как на глобальном, так и на региональном уровнях. Соответственно, произошли и происходят изменения во всех геополитических регионах.

Современный этап международных отношений характеризуется стремительностью перемен, новыми формами распределения власти. Ушло в прошлое противостояние двух сверхдержав - СССР и США. Разрушилась старая система международных отношений, которая получила название биполярной - двухполюсной. В пестрой картине ломки старых и строительства новых международных отношений все же можно выделить несколько просматривающихся тенденций развития.

На данный момент существует несколько вариантов видения разделения власти в будущем в мировом масштабе. Так Бьюзан строит сценарии будущего, исходя из количества сверхдержав, поскольку именно этот фактор, в его представлении, задает вектор развития системы. Сценариев три: 1+х, 2+х и 0+х, где 1,2 и 0 - количество сверхдержав, а х - количество «великих держав». Первый сценарий предполагает сохранение сегодняшнего статус-кво, когда США остаются единственной сверхдержавой, окруженной четырьмя «великими» - Японией, Китаем, Россией и Европейским союзом. Стабильность существующей системы обусловливается тем обстоятельством, что ни одна из «великих держав» не стремится к статусу сверхдержавы. Только Европейский союз потенциально способен предложить проект «европейскую мечту». Безусловно, при соблюдении ряда «если». Единая внешняя политика ЕС является сколь необходимым, столь и очевидным условием. Кроме того, единая Европа должна быть готова принять на себя глобальные обязательства и глобальную ответственность. Но даже если это произойдет, мир с двумя сверхдержавами будет стабильным, учитывая, что разрыв в идентичностях между двумя сторонами Атлантики минимален. В ближайшие 20 лет появление второго полюса притяжения автор считает маловероятным. Но при каких обстоятельствах США могут утратить свой статус? Бьюзан выдвигает 2 предложения: вследствие имперского перенапряжения или в результате неспособности США легитимизировать свое глобальное лидерство.

Другой теоретик Киссинджер утверждал: «Система международных отношений XXI века будет включать в себя, по крайней мере, шесть важнейших участников - США, Европу, Китай, Японию, Россию и, вероятно, Индию» Структура международных отношений будущего будет «шестиполюсной», причем один из «полюсов» - Европа будет представлять собой совокупность нескольких государств.

Наиболее достоверной и отвечающей современным реалиям является точка зрения, согласно которой основной тенденцией международных отношений является переход от однополярности к многополярности. После падения режима Саддама Хусейна многие более настойчиво заговорили о наступлении в международных отношениях эры однополюсности, господства США. Конечно, нельзя не признать, что мощь у Америки, действительно, есть. На протяжении 90-х годов американская экономика развивалась беспрецедентно высокими темпами. В военной сфере США тоже лидируют, опережая других по большинству параметров боевой мощи. Но успешное десятилетие кончилось, и американская экономика опять забарахлила. А у некоторых других стран, напротив, имеет место взлет (как в Китае) или наметилось ускорение (как в России). И возможно не за горами очередные перемещения в лидирующей группе государств. В мире появилось немало вполне самостоятельных, сильных и решительно настроенных на жесткую конкуренцию «игроков». Причем, их число растет: это и Индия, и Южная Корея, и Турция, и Бразилия, и Индонезия. Еще один аргумент, который приводится в доказательство однополюсности современного мира, - это якобы беспрецедентные гегемонистские устремления Вашингтона. Одним за другим стали выходить труды, обосновывающие право США на гегемонию. В них утверждается, что Вашингтон как инициатор и лидер объективного и прогрессивного процесса глобализации является его гарантом. На Америку ложится бремя законодателя, судьи и шерифа. Но мы можем наблюдать, что Вашингтон не имеет шансов на обретение такого титула. Ведь нет пассивного всеобщего принятия американского диктата. Напротив, налицо нарастающее несогласие с гегемонистской политикой со стороны крупных и влиятельных держав - России, Китая, Индии, многих мусульманских и других развивающихся стран. Появились симптомы стремления недовольных к широкому партнерству для сдерживания США.

Их можно заприметить даже в Китае, вот уже 20 лет неуклонно проводящем политику невступления в альянсы и гибкого балансирования между великими державами. Существенными препятствиями гегемонии США также являются терроризм, антиамериканизм и грандиозные затраты на создание мировой империи. Средств на экспорт демократии и военную гегемонию в глобальном масштабе становиться меньше. Также развитию многополюсности служит осознание США, что многие из проблем нашего взаимозависимого мира можно урегулировать только при условии тесного и равноправного партнерства с другими членами мирового сообщества.

Таким образом, происходит продвижение к многополярности, что означает снижение удельного веса США в мировой экономике и мировой политике, постепенное растворение однополюсного мира в иной структуре международных отношений. Зависимость мира от США уменьшается. Хотя мы продолжаем зависить от США, но также Америка зависит от нас вследствие глобализации. Можно утверждать, что на протяжении столетия трансформация глобальной структуры международных отношений совершила полный цикл. От многополярности, которая сложилась до конца XIX столетия, она прошла через двухполярность, которая сулила закончиться однополярностью и в начале XXI столетия вернулась к многополярности.

2.2 Центры силы на новом геополитическом поле и их интересы

В современном взаимосвязанном, взаимозависимом мире ни одна часть планет не может жить в изоляции от других частей. Регионы, отдельные государства сохраняют, конечно, свою автономность, но они не изолированы. Международные отношения из регионально-центричных превратились в глобальные; силовые столкновения между великими державами в одном месте планеты вызывают, как правило, подвижки и изменения в других местах; геополитические перемены в одной части земного шара эхом прокатываются по всей планете. В условиях возросшей политической, экономической и военно-стратегической взаимозависимости ни один регион мира не является слишком изолированным, чтобы остаться вне силовых политических расчетов.

И, тем не менее, даже в этом мире высокой и многосторонней взаимозависимости остаются политически приоритетными определенные геостратегические и геополитические регионы, как бы концентрирующие в себе основную массу мировой политической энергии.

В современном мире можно выделить на данный момент несколько центров силы, которые сконцентрировали в себе большую часть геополитической мощи и имеющие огромное влияние на международной арене. Такими центрами можно назвать прежде всего Северную Америку, Европейский союз, также набирает силу Азиатско-тихоокеанский регион.

Решающим военно-экономическим потенциалом в настоящее время обладают страны так называемой «евроатлантической цивилизации» - США, государства Евросоюза, Канада. Важно то, что в течение последних десятилетий они входят в единую военно-политическую систему НАТО, сумев в достаточно высокой степени гармонизировать свои интересы в различных сферах. После победы в «холодной войне» в этой зоне современного мира происходят следующие перемены.

Прежде всего укрепляются геостратегические позиции США. Олицетворяющие один из двух геостратегических регионов, они остаются сейчас единственной сверхдержавой и пытаются воспользоваться этой возможностью для реализации некоторых своих задач. Раз и навсегда разрушить евразийский геостратегический монолит, не допустить доминирования в Европе какой бы то ни было одной державы, и прежде всего России - вот сегодня основная геополитическая задача Соединенных Штатов, достаточно прозрачно выраженная в ряде выступлений и заявлений американского военно-политического руководства. Америка рассматривает Европу, прежде всего как плацдарм для решения своих целей. Бжезинский заявляет об этом прямо: «Главная геостратегическая цель Америки в Европе... путем более искреннего трансатлантического партнерства укреплять американский плацдарм на Евразийском континенте, с тем чтобы растущая Европа могла стать еще более реальным трамплином для продвижения в Евразию международного демократического порядка и сотрудничества».

Для обеспечения атлантического контроля над процессами европейской интеграции используются новейшие информационные геополитические технологии. Прежде всего американские стратеги стремятся сформировать «проамериканское» мышление европейцев с помощью заполнения всех каналов средств массовой информации явной и скрытой пропагандой американского образа жизни и ценностей либеральной демократии.

Кроме продвижения своих интересов в Европе США проявляют готовность использовать свою несбалансированную силу в горячих точках земного шара, где ситуация, по их мнению, складывается в пользу Вашингтона и его союзников. Словом, позиции США на данный момент выглядят вполне прочными и мощными.

Многие современные исследователи придерживаются мнения о доминировании политики США в мире. Например, как отмечает английский публицист У. Хаттон: «... Превосходя все остальные страны мира по военной силе, Америк одновременно навязывает всем свою культуру. Все вместе это создает новую форму международного доминирования, не имеющую исторических налогов и прецедентов».

Однако есть факторы и иного порядка, заставляющие воздержаться от однозначных выводов относительно благоприятных для США последствий глобальных геополитических перемен в мире. Серьезно возросли роль и вес других мировых промышленно развитых держав, включая Японию, в общем раскладе сил, определяющих геополитическую ситуацию в мире. В центре Европы становится на ноги такой гигант, как объединённая Германия, что, вне всякого сомнения, не может не отразиться на позициях США на этом континенте. Существенные изменения претерпели и позиции западноевропейских стран. Возросли их роль и место в системе общеевропейских геополитических координат. Поле совместного и индивидуального воздействия на Восточную Европу и другие регионы мира значительно расширились, равно как и увеличился динамичный потенциал возможностей реализации и непосредственных экономических, политических и военно-стратегических целей.

Вопрос о том, сможет ли объединенная Европа стать реальным противовесом США в глобальном мире, является центральным для европейской геополитики. Процесс интеграции идет медленно и противоречиво, но уже сейчас очевидно, какие беспрецедентные возможности он открывает для европейцев в сфере экономики, политики и обороны.

Крушение в мире старых геополитических структур и формирование новых сопровождается резким изменением баланса сил и усложнением ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Именно в этом регионе складывается особая структура. Которая в ближайшем будущем при сохранении имеющихся тенденций может оказать существенное влияние на расстановку мировых сил, даже в определенной степени изменить Балан с интересов на международной арене. Прежде всего, имеется ввиду бурный экономический подъём региона, который уже сейчас бросает серьезный вызов западу. Причем экономический бум в АТР происходит в условиях, когда экономика развитых стран переживает период стагнации. Словом ,высока вероятность перехода роли мирового экономического центра в следующем столетии от Атлантики к АТР.

Вторая тенденция, которая при своем закреплении может существенно усилить первую, связана с попытками организации азиатского варианта «Общего рынка». О планах углубления экономической интеграции в рамках региона свидетельствуют имеющиеся проекты создания «экономической зоны японского моря», «Большого Китая», зоны свободной торговли в северо-западной части Тихого океана, совмещенной с североамериканской зоной свободной торговли.

Обе эти тенденции работают на повышение удельного веса АТР в мировой экономике, что, несомненно, может проявиться и в усилении его политического влияния.

Сегодня с определенной долей уверенности можно предполагать, что развитие ситуации в этом регионе будет зависеть в немалой степени от соотношения сил двух азиатских государств - Китая и Японии. На степень их возможного доминирования в регионе будут влиять два основных фактора: обладание адекватными для решения своих геополитических задач средствами национальной мощи и наличие в регионе сил, способных противостоять им.

Таким образом, мы видим, что в современном мире, в отличие от времен «холодной войны», на геополитической арене существует не два главных центра силы, а несколько, хоть роль США и имеет пока приоритетное значение. Постепенно выявляются новые геополитические центры, экономическая и политическая деятельность которых на современном этапе международных отношений имеет важное значение.

2.3 Страны третьего мира в новой системе геополитических отношений

Изменения в глобальной геополитической структуре мира стимулируют возникновение и других новых центров силы на международной арене. В многополярной системе, возможно, возрастет роль Турции, Австралии, Бразилии, Индии и некоторых других государств «третьего мира». Все увереннее заявляют о себе и другие региональные центры. В этой связи, наверное, можно говорить о наметившейся тенденции сближения и выравнивания баланса сил. Причем он, видимо, будет иметь более сложный, чем ранее, характер.

Для отображения полной геополитической картины современного мира стоит рассмотреть не только геополитические центры силы, но и страны мировой периферии, поскольку нельзя не принимать их во внимание только из-за того, что в экономическом и политическом плане они не имеют большого значения. К периферии можно отнести такие континенты как Африка и Южная Америка. Хотя географическое положение Австралии и нельзя назвать центральным, охарактеризовать ее как страну «третьего мира» тоже не оказывается возможным.

Важной составляющей мирового сообщества является Африка. Перед этим стоит гама сложных геополитических проблем, одни из которых имеют давнюю многовековую историю, другие зародились или обострились недавно. Народы Африки сравнительно недавно получили политическую независимость, но в экономическом и социальном плане многие из них по-прежнему не испытали на себе реальных позитивных перемен.

За Африкой прочно утвердилась репутация наиболее конфликтной геополитической сферы планеты. Это обусловлено сложным переплетением различных конфликтогенных факторов: этнического, кланового, конфессиональной рознью, противоречиями социально-экономического и политического характера и другими причинами.

Современные африканские государства имеют различную социально-политическую и социально-экономическую направленность.

Самая характерная черта развития континента - незавершенность формационных процессов: относительно короткий период после завоевания ими политической независимости. На континенте сложно, а порой причудливо переплелись различные типы экономических отношений - от общинно-патриархальных до капиталистических и социалистических. Слаба социально-классовая дифференциация общества. В политической системе господствуют различные виды власти: авторитарно-военно-диктаторские, однопартийные, многопартийные, демократические и монархические.

Пожалуй, как никакой другой континент, Африка сохраняет политическую и экономическую зависимость от внешнего мира, особенно от стран Западной Европы и США, транснациональных корпораций, международных финансовых центров.

С начала 90-х гг. 20 в. в общественном сознании на континенте стали укореняться идеи межрегионального, межконтинентального сотрудничества. В столице Танзании - Дар-эс-Саламе создан Африканский центр по урегулированию конфликтов. Сделано это, чтобы побудить африканцев самостоятельно решать собственные проблемы, вместо того чтобы полагаться на иностранное посредничество.

Геополитическое положение Африки, ее позиция в системе международных отношений во многом зависят от коренного изменения международного экономического порядка в пользу формирования лучших условии для этого континента. Пока же этот порядок объективно направлен против интересов народов Африки. Противостоять неоколонизации они могут только на базе объединения всех сфер общественной жизни большинства стран континента. Итак, в геополитическом плане Африка больше тяготеет к Западу, хотя этот процесс сложен, динамичен и противоречив.

Вторым важным регионом периферии является Латинская Америка. Исторически и территориально этот регион связан со своим геополитическим гигантом - Соединенными Штатами Америки, которые и сейчас занимают в абсолютном большинстве стран этого континента гегемонистское положение. С середины 19 в. США ведет агрессивно-доминирующую политику. Основанием для её проведения послужила доктрина Монро, которая была представлена в Конгрессе в 1823 г. Один из ее пунктов провозглашал Латинскую Америку сферой интересов Соединенных Штатов. «Преимущественные права» северного соседа сводились к простой геополитической идее: рост могущества и благосостояния страны связывался с расширением территории американских штатов. Однако, большинство латиноамериканцев резко отрицательно относятся к доктрине Монро.

Латинская Америка в полной мере испытывает на себе позитивное, а также негативное воздействие новой обстановки, которая сложилась в конце 20 в. Страны континента, несмотря на противодействие США, в силу прежде всего объективных причин ищут пути интеграции в мировую экономику и политику, к тому же на них нельзя смотреть как на единый центр силы, а, подобно Африке, как на конгломерат разнородных стран, но с учетом их стремления к интеграции и сложившихся многосторонних организаций.

Нельзя упустить из виду и такие геополитические регионы как Ближний и Средний Восток. Благодаря геостратегический значимости и большим запасам энергетических ресурсов данный регион приковывает к себе большое внимание международных акторов. Однако в начале 21 в. он все больше воспринимается сквозь призму новых угроз, вызревших в этом регионе. Террористические атаки на Нью-Йорк 11 сентября 2001 г. обозначили качественно новый вызов самой мощной державе планеты и сложившемуся мировому порядку в целом. Внимание человечества после этого приковано к мусульманскому миру, переживающему тяжелый период нарастания социально-экономических преобразований, политических разочарований, усиления влияния политического ислама и радикализации общества.

Воспринимаемый как колыбель терроризма, угрожающий мировому демократическому порядку, и к тому же, являясь центром постоянных локальных конфликтов, Восток вызывает на себя ряд антитеррористических санкций и ударов со стороны НАТО и его форварда - США. Однако, прикрываясь миротворческими благородными целями, очевидно, что преследуются здесь совершенно другие.

Ознакомительно рассмотрев страны и регионы мировой периферии можно в общем сказать, что эта часть геополитической арены характеризуется множеством проблем как внутренних, так и в контактах с другими регионами. Пытаясь наладить свою экономику и интегрироваться при этом в мировую, страны периферии преодолевают множество преград и находятся пока на стадии формирования системы налаженных взаимоотношений с международными акторами.

3. Место России в современном мире

3.1 Становление национальных интересов России после распада СССР

Распад СССР породил тектонические сдвиги во всей системе международных отношений и открыл принципиально новый этап во внешней политике нашей страны. Мировая система, основанная на биполярной конфронтации, ушла в прошлое, и Россия перестала быть одним из её полюсов. Одновременно она утратила статус сверхдержавы, которой являлся Советский Союз. На протяжении 1990-х гг. уровень экономического развития продолжал падать, что сказывалось на оборонных, политических и иных параметрах силы. Поэтому не случайно, что развернулись серьезные дискуссии о роли и месте России в мире, о ее геополитической стратегии, которая в первую очередь обусловлена потенциалом страны, а также характером осознания национальных приоритетов правящим классом.

Создание Российской Федерации сопровождалось эйфорией по поводу международных перспектив нового самостоятельного государства. У большинства российских лидеров и населения существовала уверенность в том, что по мере демократизации страна успешно интегрируется в сообщество цивилизованных государств, объединяемых понятиями Запада, или «общеевропейского дома». Запад, в свою очередь, рассчитывал на быструю трансформацию России в развитую демократию с процветающей рыночно экономикой, занимающую солидарную с ним позицию по основным вопросам международной политики.

Поэтому неудивительно, что в первые годы самостоятельного существования России её внешняя политика была сильно ориентирована на сближение с Западом. Российскую политику начала 1990-х гг. отличал очевидный американоцентризм. Министр иностранных дел РФ Козырев выдвигал план стратегического союза с США, позднее трансформированный в идею стратегического партнерства.

В системе внешнеполитических приоритетов России до конца 1993 г. на первом месте, по замыслу Козырева, оказывалось неизбежное форсирование близких отношений со странами, условно называемых Западом. Именно с ними связывалась возможность мобилизации международной поддержки российских экономических реформ. На втором месте фигурировала задача «создания пояса добрососедства по периметру российских границ». Наконец, важными объявлялись также отношения со странами третьего мира, развиваемые на основе выгоды и без идеологических догм. Эти приоритеты были закреплены в принятых 28 апреля 1993 г. «Основах концепции внешней политики России».

Поначалу внешнеполитический курс Ельцина-Козырева пользовался осязаемой общественной поддержкой. Но вскоре появилось и разочарование в ней. «Доктрина Козырева» могла быть реализована только в том случае, если бы у стран Запада было желание оказать экономическую помощь России и интегрировать её в западные структуры. Однако ни того, ни другого не наблюдалось. Уже в 1993 г. уязвимость политики Козырева стала очевидной. Американоцентризм не улучшал отношения с Западом, но закрывал многие другие дипломатические направления - в том числе в Азии и в мусульманском мире.

Неудовлетворенность развитием отношений с Западом и желание быть на гребне поднимавшейся патриотической и национальной волны заставили Ельцина сменить тональность российской дипломатии. С 1994 г. на первый план выдвинулись проблемы глобальной безопасности, контроля над вооружениями, диалог с США по этим вопросам. Высоко стояли вопросы развития экономических связей, проведения миротворческих операций и защиты прав человека. В числе двух-трех приоритетных внешнеполитических проблем все чаще называлось укрепление СНГ.

Разочарование в результатах партнерства с Западом нашло косвенное отражение в принятии в сентябре 1995 г. Указом Президента «Стратегического курса России с государствами-участниками Содружества Независимых Государств», где утверждался приоритетный характер именно этого направления внешней политики». Главными целями становились создание жесткого интеграционного объединения, превращающегося во влиятельного субъекта мировой политики и экономики, сохранение пространства бывшего СССР в качестве зоны особых интересов России.

Однако, несмотря на принимаемые меры, внешняя политика Козырева оказалась крайне непопулярной, и, в преддверии президентских выборов 1996 г. Ельцин передал МИД в руки Е. М. Примакова, многоопытного ученого и политика, который весьма критически отзывался о политике своего предшественника. В противовес он фактически провозгласил собственную доктрину. Она основывалась на четырех основных постулатов:

1) Приоритет российских интересов и отказ от роли «младшего партнера» в отношениях с США и Западом в целом, не допуская при этом обострения отношений.

2) Установление многополярного мира, многовекторность внешней политики и проведение в ряде острых международных вопросов линии, альтернативной позиции США. Отсюда перенос акцентов на развитие отношений со странами Западной Европы, стремящихся к собственной внешнеполитической идентичности. Попытки создания оси «Москва - Пекин - Дели», независимая линия в отношении Ирана, Ирака, и Югославии.

3) Продолжение интеграции России в глобализирующийся мир как в политическом, так и в экономическом плане.

4) «Доктрина Примакова» лежала в основе внешней политики на протяжении практически четырех лет до 2000 г.

5) Главным препятствием в реализации внешнеполитического курса Примакова оставалась общая для российской внешней политики после холодной войны дилемма - несоответствие заявленных целей имеющимся ресурсам. Наибольших, хотя и ограниченных результатов удалось достичь на интеграционном направлении. На других направлениях успехи были менее очевидными. У России не оказалось сколько-нибудь разумной возможности бросить вызов объединенному Западу. Прекращение контактов с ним приводило бы к растущей изоляции России, что было крайне нежелательно, особенно учитывая постоянно увеличивающуюся зависимость экономической политики Ельцина от кредитов западных финансовых структур. К концу 1990-х гг. стало очевидно: и на глобальном уровне Россия не в состоянии противопоставить что-либо существенное расширению НАТО.

Закат политики, основанной на «доктрине Примакова», был связан с войной в Югославии, когда Ельцин направил В. С. Черномырдина «выручать» попавшее в трудное положение и не знавшее как закончить войну НАТО, отказавшись тем самым от позиции Примакова, который вскоре был отправлен в отставку.

А на Западе между тем резко усилились антироссийские настроения, подстегиваемые скандалами, связанными с коррупцией в окружении Ельцина, влиянием его «семьи», министерской чехардой, новой войной в Чечне. Отношения Запада и Москвы дошли почти до точки замерзания.

Разрешать эту ситуацию пришлось новому Президенту России В. В. Путину. Его внешнеполитический курс, сочетая в себе черты преемственности и новизны, строился и развивался на адекватном понимании ресурсной базы внешней политики России и ее места в мире. Отдавая отчет в относительном ослаблении потенциала страны, Путин в то же время полагал, что Россия преждевременно отпевать в качестве великой державы.

Президент поддерживал концепцию многополярного мира, выступая против попыток искусственного возврата к одностороннему решению ключевых проблем мировой политики и экономики, против разделения мира на ведущих и ведомых.

При этом Путин заметно усиливал акцент на необходимости более тесного сотрудничества с Западом, отвергая идею опоры на собственные ресурсы и объявляя стратегический курс на экономическую открытость и интеграцию в мировую экономическую систему. Это сочеталось с повышенной дипломатической активностью, основанной на принципах независимости и прагматизма.

Логика Путина легла в основу Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной Президентом в июле 2000 г., где содержалась развернутая и структурированная система приоритетов:

1) Защита интересов личности, общества и государства.

2) Среди новых вызовов и угроз национальным интересам России называлась тенденция к созданию однополярной структуры мира при экономическом и силовом доминировании США

3) Основные задачи страны в решении глобальных проблем: формирование нового мироустройства, стабильной ситсемы международных отношений, в центре которой останется ООН и её Совет Безопасности.

4) Региональные приоритеты. Важнейшим среди них было названо обеспечение соответствия многостороннего и двустороннего сотрудничества с государствами-участниками СНГ задачам национальной безопасности страны, исходя из концепции «разноскоростной интеграции».