Предложения и рекомендации Комиссии подлежали утверждению Совета министров. Именно на Комиссию возлагалась обязанность представлять Европейское сообщество в международных отношениях. Сторонники «федерализма» в Западной Европе полагали, что Комиссия представляет собой прообраз будущего европейского правительства, а поборники «конфедерализма» считали ее всего лишь секретариатом при Совете министров [56].

Статус Великобритании в политической структуре ЕС оказался отнюдь не таким высоким, как на это рассчитывали в правящих кругах страны в период борьбы за присоединение к Общему рынку. Связано это с рядом обстоятельств. Достаточно напомнить о том, что все проекты установления в ЕС режима «двух скоростей» предусматривали включение Великобритании в группу стран, вынужденных менее активно участвовать в интеграционных мероприятиях.

И речь идет не только о проектах. В 1979 г., например, Великобритания оказалась единственной из девяти стран сообщества, отказавшейся войти в созданную тогда Европейскую валютную систему. Во-вторых, болезненный процесс приспособления к созданным в сообществе механизмам сопровождается требованием Лондона перестроить важнейшие из них в соответствии с его интересами [27, 106].

Речь идет прежде всего о правилах формирования бюджета ЕС и о «единой аграрной политике». Эти проблемы постоянно лихорадили Общий рынок, причем нередко из-за позиции, занятой англичанами. Лондон вызывал раздражение партнеров не только потому, что ставит себя в положение субъекта, который, образно выражаясь, «приходит в чужой монастырь со своим уставом», по и потому, что делает он это крайне бесцеремонно, жестко, не останавливаясь даже перед угрозой заблокировать весь интеграционный механизм.

Наконец, несмотря на несомненную «европеизацию» британской внешней политики, в ней сохраняются и рецидивы глобальных амбиций, и стремление к более тесным отношениям с США, и некоторая отстраненность от тех внешнеполитических тенденции, которые являются доминирующими в международно-политической деятельности континентальных стран Общего рынка. В этом смысле процесс интеграции Великобритании в ту систему взаимосвязей, которая сформировалась между участниками Европейского сообщества, отнюдь не завершился не только в экономической, но и во внешнеполитической сфере. Показательным фактом явился отказ Великобритании ввести у себя евро, поддержанный большинством населения. Это позволяет заключить, что вступление Великобритании в ЕС является шагом неоднозначным и до сих пор процесс интеграции до конца не завершен [22, 43].

Члены правительства тори в довольно патетических выражениях восхваляли успехи своей «европеистской» политики. «Переговоры о вступлении в ЕС - главнейшая задача моего правительства, - говорил Хит на встрече с журналистами в марте 1972 года. - Их успех явился самым значительным событием в истории британской международной политики со времени разгрома гитлеризма» [29, 78].

Британские ученые к факту присоединения Англии к ЕС отнеслись гораздо спокойнее. «Акт о присоединении к сообществу следует рассматривать как дипломатическое и юридическое признание ситуации, реально существовавшей уже давно, но не признанной ни дипломатами, ни политиками. Все, что они сделали, так это привели свои взгляды в соответствие с реальностью». Такое мнение высказал бывший директор «Чэтем хауза» К. Янгер [58, 266]. Другие авторитетные ученые, в их числе профессор Ф. Нортэдж, подчеркивали: решение присоединиться к интеграционным процессам ни в коей мере не может быть отнесено к достижениям британской дипломатии. Оно, по сути дела, носит явно запоздалый характер, не является результатом свободного и продуманного выбора, а «принято лишь потому, что другие альтернативы, на которые прежде ориентировалась британская дипломатия, были перечеркнуты самой жизнью» [58, 212].

Нортэдж и его коллеги, кроме того, пришли к выводу, что абсолютизация одного внешнеполитического направления, пусть даже на данном этапе и весьма перспективного, в дальнейшем может привести к новым дисбалансам во внешней политике Англии, не менее опасным, чем в 40-50-е годы [58, 214].

Британские дипломаты не без оснований надеялись на то, что начавшийся процесс организационного приспособления английского внешнеполитического механизма к специфике работы в «Общем рынке» позволит им поднять значение и авторитет своей собственной службы. Так, повседневные рабочие контакты между партнерами по ЕС поддерживаются на непрерывной, долговременной основе. В силу этого их осуществление наиболее целесообразно поручить постоянному профессиональному аппарату, не меняющемуся со сменой правительств.

Начиная с 1972-1973 годов профессиональные дипломаты подталкивали правительство к развитию новых форм внешнеполитического сотрудничества в рамках ЕС. Их расчет состоял в том, что это приведет к созданию новых органов сообщества, расширению штатов старых и в результате появятся выгодные для них вакансии. В условиях, когда сохранялась угроза сокращения штатов дипломатических учреждений, дипломатов весьма обнадежил тот факт, что сразу после подписания договора о присоединении к ЕС правительство объявило дополнительный набор 1,5 тыс. сотрудников на государственную службу [39, 145].

Речь, правда, шла о персонале для нужд министерств торговли, сельского хозяйства и других «внутренних» ведомств, чьи международные контакты со вступлением в сообщество резко расширялись. Однако дипломаты полагали, что эти ведомства, не особенно искушенные в тонкостях политики, вряд ли смогут обойтись без их профессиональных услуг. Они также исходили из того, что участие английских правительственных делегаций в многочисленных и регулярных встречах представителей государств - членов ЕС на различных уровнях немыслимо без предварительной подготовки этих встреч на уровне профессионального дипломатического аппарата.

Установившаяся с середины 70-х годов система внешнеполитического согласования между членами ЕС оправдала надежды, которые возлагали на нее дипломаты. Именно за ними были монопольно закреплены организационно-техническая подготовка совещаний министров иностранных дел ЕС и отчасти их экспертное обслуживание. Этим-то в первую очередь и объясняется та готовность, с которой министерства иностранных дел и персоналы посольств пошли на «политическое сотрудничество», ведь оно ослабляло их вполне обоснованные опасения остаться «за бортом» интеграционного развития.

Все эти обстоятельства в совокупности предопределили в целом весьма благожелательное отношение профессиональной дипломатической службы к повышению активности Великобритании в ЕС с акцентом на развитии сотрудничества во внешнеполитической сфере. Дипломатам, разумеется, были известны и факторы, которые могли ослабить статус и влияние их ведомства [39, 215].

Так, специализация внешнеполитических связей, характерная для сообщества, включала во внешнеполитическую работу сотни, если не тысячи, сотрудников «внутренних» ведомств, создавая тем самым определенную угрозу для монопольного контроля профессиональной дипломатии над внешнеполитической сферой. При этом ввиду функционального разнообразия деятельности «Общего рынка» Форин оффис, не обладая компетентностью в специальных вопросах, утрачивал полномочия по разработке позиции правительства по большому числу вопросов. Весьма реальной становилась и перспектива насыщения посольств, в первую очередь в западноевропейских государствах, чиновниками из «внутренних» ведомств Уайтхолла.

После решения лейбористского правительства о проведении национального референдума по вопросу о членстве в ЕС Форин оффис превратился в главный центр кампании в поддержку интеграции. В его структуре для этих целей была создана специальная оперативная группа, ежедневно разрабатывавшая планы действий.

Ряд крупных дипломатов, незадолго до этого ушедших со службы, участвовали в кампаниях в пользу интеграции. Действующие дипломаты, не имея возможности в силу принятых на дипломатической службе правил открыто выступать с политическими заявлениями, находили косвенные пути.

Так, они снабжали более полной информацией сторонника ЕС в лейбористском правительстве Дж. Каллагэна и, наоборот, поставляли скудные и тенденциозно подобранные материалы членам правительства А. Бенну и П. Шору - противникам участия в «Общем рынке» [39, 220].

Приверженцы интеграции старались заручиться и поддержкой Содружества. Его генеральный секретарь А. Смит вспоминает, что накануне референдума через посредство британских дипломатов к нему обратились бывшие члены консервативного кабинета с просьбой поддержать участие Англии в ЕС.

Итоги референдума, в ходе которого 67,2% голосовавших отдали свои голоса за объединение с Европой, упрочили позиции «европеистов» на дипломатической службе [27, 78].

Вступление Великобритании в ЕС дало новый импульс для развития ее конкурентных преимуществ. В стране были созданы предпосылки для решения проблемы роста промышленного производства, подавлена инфляция, заметно увеличился объем экспорта и импорта. Улучшился инвестиционный климат в стране и инвестиционная позиция Великобритании среди стран ЕС.

За время пребывания в ЕС британской внешней политике удалось если не укрепить, то по крайней мере стабилизировать свои позиции в Европе. К тому же через ЕС с его сложной системой взаимозависимости Великобритания получила возможность оказывать гораздо большее воздействие на решение глобальных политических проблем, чем действуя в одиночку. Выступая составной частью формирующегося в Западной Европе общего хозяйственного комплекса, она входит в Единый внутренний рынок, охватывающий 12 государств с населением в 340 млн. «Европеизация» хозяйства и внешнеэкономических связей Великобритании - на Западную Европу приходится 13% ее внешнеторгового оборота - содействовала укреплению мощи британских фирм и финансовых компаний лондонского Сити в Европейском регионе; благодаря дополнительному импульсу, полученному от участия в ЕС, Лондону удалось сохранить самую обширную после США «хозяйственную империю» за рубежом.

Можно выделить две главные особенности развития связей между Великобританией и странами ЕС:

– индекс заграничных капиталовложений Великобритании (т.е. отношение капиталовложений страны за границей к иностранным в ней) в отношении почти всех стран ЕС, кроме Дании и Голландии, в течение 70-х-80-х гг. был больше единицы. Этот показатель говорит о том, что британские инвестиции в странах ЕС постоянно превышают аналогичные вложения стран Западной Европы в Великобритании;

– степень покрытия импорта экспортом у Великобритании почти со всеми странами ЕС в данный период была постоянно меньше единицы.

При сравнении индекса заграничного инвестирования со степенью покрытия импорта экспортом для Великобритании прослеживается следующая тенденция: чем выше индекс заграничного инвестирования, тем меньше степень покрытия импорта экспортом. Это явно проявилось в 1980 г., когда английский экспорт впервые за многие годы превысил импорт, а размер частных английских инвестиций в сообществе также впервые был меньше вложений стран ЕС в экономику Великобритании [53, 211].

Из вышеперечисленного можно сделать вывод о том, что формы экспансии английских компаний на западноевропейские рынки и стран ЕС на рынок Великобритании значительно отличаются. Движение капитала из Англии возрастает быстрее, чем обратное движение, но с другой стороны, поток товаров из стран ЕС возрастает быстрее, чем экспорт из Великобритании в эти страны.

Особые отношения сложились у Великобритании с ЕС в валютной сфере. Великобритания всегда стремилась занимать особое, главенствующее положение в этой области. Так же, как Дания и Швеция, она считает для себя присоединение к зоне евро пока еще преждевременным, хотя по критериям, указанным в Маастрихтском договоре (ценовая стабильность, стабильность обменных курсов, процентной ставки, дефицит государственного бюджета - в пределах 3% от ВВП, относительная величина государственного долга - не более 60% ВВП) готова к этому этапу [19, 117].

По объему накопленных прямых заграничных инвестиций Великобритания, утеряв в 40-е годы лидирующие позиции в мире, прочно удерживает 2-е место после США.

Несмотря на растущие проблемы экономики, фунт стерлингов остается более крепкой валютой по сравнению с евро, что негативно отражается на британском экспорте. Автомобилепроизводители заявляют, что если Великобритания в скором будущем не примет евро, они будут вынуждены пересмотреть свои инвестиции в страну. Несмотря на то, что Великобритания остается на втором месте в мире по объему привлекаемых инвестиций, уже сейчас ее доля в общемировых потоках инвестиций сократилась до 22% по сравнению с 39% в 1990-х годах.

Великобритания находится в числе пяти крупнейших торговых держав мира, после США, Германии, Японии и Франции. Великобритания является ведущим европейским экспортером промышленных товаров, нефти, химических веществ, автомобилей, продукции для авиакосмоса, металлов, готовых тканей и машин. Основные направления британского экспорта - это США, Германия, Франция, Нидерланды.

Великобритания - это крупный импортер сельскохозяйственных товаров, сырья, промежуточной (полуготовой) и готовой продукции, а также автомобилей (из стран ЕС и Японии). Основные источники английского импорта в 2001 году - это США (14%), Германия (11,7%), Франция (7,7%), Нидерланды (6,2%) и Бельгия (4,8%). [49, 232]

Улучшение в 2000 г. экономического положения в мире и главное в Европе, куда идет основная часть британского экспорта, сопровождалась ростом на 7,8% вывоза товаров и услуг. Ему способствовало также повышение цен на нефть - Британия является ее чистым экспортером.

Противоречивое влияние на экспорт имела динамика фунта. Вплоть до осени британские экспортеры страдали от его высокого курса. По оценкам британских экономистов, в 2000 г. он в целом был завышен на 30% и тем самым угнетающе действовал на нефинансовый сектор. Однако повышение курса евро по отношению к фунту создало благоприятные условия для развития обрабатывающей промышленности, прежде всего машиностроения. В последнем квартале 2000 г. ускорилось производство в электронике, аэрокосмической и электротехнической промышленности. Экспортные заказы увеличивались быстрее, чем спрос на внутреннем рынке.

Раздел ІІІ. Политика Великобритании в рамках Европейского Экономичного Сообщества (1974-1992 гг.)

В 1973 г. на совещании в Копенгагене французская делегация также предложила создать новую европейскую структуру - Европейский совет, который стал бы местом регулярных встреч высших руководителей стран сообщества. Французское предложение вызвало дискуссию. В 1974 г., однако, Европейский совет был создан. Он не был включен в структуры рабочих органов Европейского сообщества и остался самостоятельным образованием. Но фактически Европейский союз вследствие заданного для него высокого уровня представительства стал приобретать роль важнейшего политического органа [42, 88].

В 1974 г. он установил правила проведения выборов в Европейский парламент по партийным спискам, в соответствие с которыми тот был избран в 1979 г. Европейский совет стал решать такие вопросы, как установление параметров Европейской валютной системы, создание Европейского фонда развития и Европейского культурного фонда. Фактически Европейский совет стал главным органом западноевропейской интеграции, оставаясь формально вне системы руководящих органов Европейского сообщества, точнее, над ней. Европейский совет стал важнее, чем Совет министров и Комиссия ЕС.

Такое его положение было в феврале 1986 г. закреплено в ст. 2 Единого европейского акта.

Уже к началу 70-х годов стало ясно, что из двух интеграционных группировок, образовавшихся в конце 50-х годах, ЕС стала преобладающей. Конкурировать не было смысла. В 1972-1973 гг. страны, входящие в оба объединения, подписали между собой ряд соглашений о свободной торговле, в результате которых им удалось провести либерализацию взаимной торговли промышленными товарами. Фактически страны ЕС и ЕЭС вместе составили сплошную зону свободной торговли, в которую вошло 17 стран с населением в 310 млн. человек. В 1986 г. в ЕАСТ вступила Финляндия.

Интеграционные процессы в Западной Европе в условиях спада 70-х годов замедлились, что было связано с ростом конкуренции между национальными корпоративными группами отдельных стран. Затем она ускорились, поскольку стало ясно, что преодолеть трудности возможно посредством более тесного сотрудничества. В 1979 г. были впервые проведены прямые выборы в Европейский парламент, выстроенные не по страновому, а по партийному принципу. В новом парламенте большинство получили консервативные партии. Европейское сообщество обрело постоянно действующий форум для обсуждения наиболее важных вопросов. ЕС продолжало крепнуть. В мае 1979 г. в него вступила Греция, а с января 1986 г. - Испания и Португалия. Общее число участников составило 12 стран. На повестку дня можно было выносить вопросы формирования наряду с экономическим и финансовым союзом западноевропейских государств политического и, может быть, даже оборонного союза между ними.

Превращение в 1973 году «шестерки» в «девятку» не привело к уменьшению противоречий в системе межгосударственных отношений в Западной Европе в области экономики. Внутри «Общего рынка» с новой силой развернулась борьба в рамках «треугольника» Бонн-Париж-Лондон за влияние внутри Сообщества [26, 212].

Следует отметить, что если при наличии этих противоречий процесс экономической интеграции стран ЕЭС протекал сравнительно медленно, то процесс согласования внешнеполитической линии Сообщества по основным проблемам международных отношений, затрагивающим интересы «Общего рынка», осуществлялся более интенсивно.

Правящие круги стран ЕЭС предприняли шаги к решению отдельных практических проблем военного сотрудничества, согласованию курса военной политики.

Разумеется, что координация военных усилий западноевропейских государств в рамках НАТО имела определенные последствия для выработки общей стратегии Североатлантического союза.

Английское правительство расценивает Сообщество и участие в нем как важнейший инструмент реализации своих внешнеполитических целей, направленных в первую очередь на сплочение Западной Европы на основе принципа «взаимозависимости». Для английского правительства по-прежнему характерно (и это отчетливо проявляется в его политике по отношению к ЕЭС) стремление всячески подчеркивать свою роль «хранителя западных идеалов», принципов так называемой «западной демократии». Это, по мнению англичан, должно быть первоочередной задачей и в деятельности Сообщества как такового. Используя разветвленную систему общих институтов и тесные политические консультации и сотрудничество, ЕЭС, как подчеркивали тогдашние творцы внешней политики Лондона, в состоянии обеспечить внутриполитическую стабильность в самих странах-участницах этой организации и оказывать соответствующее воздействие на социальное и политическое развитие некоторых стран, не входящих в «Общий рынок», но связанных с ним системой двусторонних соглашений и документов [17, 127].

Именно этими политическими соображениями руководствовались правящие круги Англии в своей политике в отношении Европейского экономического сообщества. Политическое сотрудничество всегда рассматривалось в Лондоне как главное поле деятельности ЕЭС.

Вместе с тем, после присоединения Великобритании к «Общему рынку» существенное влияние на внешнюю политику ее правящих кругов оказали такие экономические явления, как резкое ослабление позиций фунта стерлингов, снижение во внешней торговле Англии доли стран Содружества, переориентировавших свой экспорт и импорт. Эти обстоятельства в известной мере подталкивали Англию к развитию своих экономических связей со странами континентальной Европы.

Консервативное правительство Англии, уделяя большое внимание европейской политике, прилагает усилия к дальнейшей активизации своей роли в «Общем рынке». В программном выступлении в палате лордов 22 мая 1979 г. бывший министр иностранных дел Англии Каррингтон подчеркнул, что членство Англии в ЕЭС является краеугольным камнем внешней политики страны. При этом правительство консерваторов заявило о своем намерении эффективно вести работу в рамках «треугольника» Бонн-Париж-Лондон, практически определяющего все основные направления деятельности ЕЭС.

В основе экономических разногласий между Англией и ее партнерами по «Общему рынку» лежит вопрос об английских отчислениях в казну Сообщества, которые значительно превышают средства, получаемые Великобританией из бюджета организации. В 1980 году эта разница составила около 1,2 млрд. ф. ст. Английский вклад в бюджет ЕЭС на 70% выше, чем ФРГ, страны, чей валовой национальный доход вдвое больше, чем Англии [27, 94].

Англия не считала нормальным, что она должна вносить вклад в размере 20% от общей суммы бюджета Сообщества, а получать из него в виде различного рода выплат лишь около 10%. Требование английских консерваторов о сокращении английского взноса в бюджет Сообщества встретило резкое сопротивление со стороны ФРГ и Франции, которым при сокращении английского взноса предстояло взять на себя значительную часть расходов по покрытию финансовой бреши в бюджете «Общего рынка».

В 1976 г. по поручению Европейского совета премьер-министр Бельгии Л. Тиндеманс разработал программу перестройки институтов Европейского сообщества в целях их превращения в звенья единого механизма управления западноевропейской интеграцией во всех областях («доклад Тиндеманса»). Проект предусматривал превращение Европейского сообщества в Европейский Союз, как о том еще в 1972 г. говорилось на встрече стран ЕС в Париже [23].

По линии интеграции в области внешней политики было предложено официально включить в состав институтов сообщества систему политических консультаций в целях координации действий стран ЕС на международной арене. Эта система получила название «Европейского политического сотрудничества». Она начала складываться в отношениях между западноевропейскими странами с 70-х годов. Фактически предлагалось создать еще одно, четвертое, сообщество западноевропейских стран наподобие тех, которые в 1967 г. после слияния ЕОУС, Евратома и ЕЭС образовали единое Европейское сообщество. Доклад Л.Тиндеманса был рассмотрен на совещании ЕС в Гааге в ноябре 1976 г., но он не был одобрен.

В ноябре 1981 г. министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер и премьер-министр Италии У.Коломбо подготовили проект нового документа, в котором были развиты многие идеи плана Л.Тиндеманса. На его основе в 1983 г. на совещании в Штутгарте страны ЕС решили выйти к подписанию договора о преобразовании сообщества в союз в течение пяти следующих лет, подписав Торжественную декларацию о Европейском Союзе. Ускорению этого процесса сопротивлялись Британия, Греция и Дания. Эти страны не были готовы согласиться даже с частичным ограничением своего суверенитета в сфере политики, с чем было неизбежно сопряжено вхождение в будущий союз, который должен иметь более обширные наднациональные полномочия, чем те, которыми обладало сообщество.

В результате сложных переговоров в декабре 1985 г. в Люксембурге удалось, наконец, принять проект Единого европейского акта [28]. Он предусматривал частичное изменение основополагающих Парижского договора 1951 г. (ЕОУС) и Римского договора 1957 г. о ЕЭС. Страны Европейского сообщества договорились расширить полномочия Комиссии ЕС, консультативные полномочия Европарламента и увеличить число случаев, в которых решения Совета министров ЕС должны были приниматься не консенсусом, а большинством голосов. В экономической области Единый европейский акт поставил задачу к 1992 г. создать в Европе единое хозяйственное пространство без внутренних границ, в рамках которого было бы обеспечено свободное движение товаров, рабочей силы, услуг и капиталов. Единый европейский акт был ратифицирован парламентами всех стран и вступил в силу в начале 1987 г. Сообщество еще не стало союзом, но создание союза по-прежнему провозглашалось целью сотрудничества западноевропейских стран.

Процесс европейской интеграции, между тем, шел своим чередом. За несколько месяцев до объединения Германии, 19 июня 1990 г., страны Бенилюкса, Франция и ФРГ заключили в замке Шенген (Люксембург) новую конвенцию о режиме пересечения государственных границ [56].

В ее основе лежало Шенгенское соглашение о постепенной отмене проверок на внутренних границах, подписанное теми же странами в 1985 г. Оно было рассчитано на пять лет и предусматривало замену систематических проверок транспортных средств, пересекающих внутренние границы присоединившихся к нему стран, визуальным наблюдением за транспортными средствами без их остановки на пропускных пунктах. Документ не требовал ратификации и был по сути дела рекомендательным. Но он дал начало «шенгенскому процессу».

Великобритания осталась вне Шенгенской зоны, так как в ней до настоящего времени не отменён паспортный контроль.

Относительно новым направлением интеграции стало развитие сотрудничества в сфере внешней политики и безопасности. Страны Западной Европы приступили к координации подходов к проведению возможных коллективных военных операций.

Снова возник интерес к Западноевропейскому союзу (ЗЕС), который после подписания Маастрихтского договора должен был стать для ЕС главным инструментом координации в сфере безопасности [17, 244].

В русле такого понимания будущей роли ЗЕС в июне 1992 г. на совещании в Бонне страны ЗЕС приняли «Петерсбергскую декларацию» (по названию резиденции Петерсберг под Бонном, в которой проходили переговоры), касавшуюся отношений между ЗЕС, Евросоюзом и НАТО. Декларация предусматривала расширение функций ЗЕС. Он должен был не только гарантировать оборону территорий стран-участниц, но и освоить проведение гуманитарных и спасательных операций, миротворческих миссий, а также выполнение задач по управлению кризисами, включая понуждение к миру в интересах всего Евросоюза и во взаимодействии с НАТО. Договорившись о расширении функцией ЗЕС, его участники не согласовали вопрос о выделении средств под освоение новых задач. Поэтому декларация носила общий характер и имела значение как политический ориентир. В дальнейшем роль «Петерсбергской декларации» стала более существенной [21, 122].

В 70-е гг. трудности адаптации к новым условиям конкуренции в Общем рынке стали дополнительной причиной экономического отставания Великобритании. В 1974-1984 гг. средний темп роста ВВП в странах-членах Сообщества составлял 1,9%, а в Великобритании - всего 1,2%. Однако в последующее десятилетие ситуация существенно изменилась. В 1985-1996 гг. Великобритания по этому показателю почти сравнялась с партнерами по ЕС - соответственно 2,1 и 2,3%. Эти успехи связаны, конечно, не только с воздействием интеграционных факторов, стимулировавших научно-технический прогресс и структурные сдвиги в промышленности, но и со всем ходом циклического развития британского хозяйства, и с результатами политики тэтчеризма и Мейджора, которая существенно преобразила экономический и политический облик страны [35].

Важные изменения произошли внутри отдельных секторов промышленности в 1990-е гг. Великобритания стала одним из крупнейших среди промышленно развитых стран производителей нефти и природного газа (1991 г. - 91 млн. т, 1986 г. - 127 млн. т). Доля обрабатывающей промышленности в ВВП сократилась с 28% в 1980 г. до 20% в 1991 г. По этому показателю Великобритания уступает Германии, Франции, Италии.

В обрабатывающей промышленности происходило уменьшение удельного веса традиционного тяжелого сектора и возрастание наукоемких отраслей. Резкое сокращение производства произошло в металлургии, судостроении и станкостроении. Отдельные отрасли машиностроения сохранили или расширили свои позиции. Великобритания занимает третье место среди промышленных стран по производству оборудования для полиграфической промышленности, тракторов. Увеличила свою долю на мировом рынке авиационная промышленность. Великобритания входит в число ведущих производителей электротехнических изделий промышленного назначения. Широкая номенклатура британского производства со стандартной и специальной продукцией ставит серьезные проблемы перед этой отраслью.

Предпочтительные условия для развития производства складываются в отраслях, которые максимально используют сложные технологические процессы и требуют высокого уровня квалифицированной рабочей силы. Но в целом ряде подобных отраслей страна не продвинулась вперед. Несмотря на относительно высокие темпы производства электронной и вычислительной техники, ее доля среди ведущих стран производителей практически не изменилась (4,7%). Сократилась доля страны в производстве электронных компонентов. По производству химикатов Великобритания занимает четвертое место среди западных стран. Выделяется крупными масштабами производства кальцинированной соды, искусственных волокон, фармацевтики, туалетного мыла и ряда других продуктов тонкой химии.

Существенные изменения произошли в энергетике.

В топливно-энергетическом балансе возросла роль нефти, природного газа и атомной энергии. Следует отметить, что атомная энергетика занимает в Великобритании более скромное место, чем во Франции и ФРГ. На АЭС производится только 20% всей электроэнергии. Осложняется положение в угольной промышленности в связи с ухудшением геологических условий добычи. Себестоимость британского угля, основным потребителем которого является ЕЭС, оказывается выше цен на мировых рынках. В 1980-е гг. были закрыты почти половина шахт, перед страной встала проблема свертывания угледобычи.

Сельское хозяйство сократило свои позиции в производстве ВВП, ее доля не превышает 1,5%, но Великобритания обеспечивает примерно 2,1% аграрной продукции промышленно развитых стран [38, 94].

Поземельные отношения имеют особенности по сравнению с вышерассмотренными странами. Значительная часть сельскохозяйственных земель (2/5) находятся в собственности лендлордов, которые сами не занимаются сельскохозяйственным производством, а сдают землю в аренду. Значение лендлордизма сокращается в связи с переходом земли непосредственно в собственность фермеров. Средний размер фермы самый крупный в Западной Европе - 120 га. Крупнейшие хозяйства - свыше 140 га, составляя лишь 12% от 240 тыс. ферм, занимают половину всей пахотной земли и дают свыше половины аграрной продукции. Значение мелких ферм сокращается, около половины фермеров получают значительную часть своих доходов из других источников [38, 117].

Концентрация аграрного капитала и усиление проникновения в эту отрасль промышленного и банковского привели к созданию агропромышленного комплекса, в котором само сельское хозяйство не занимает ведущего положения (1/5 продукции). Перевод отдельных отраслей на промышленную основу привел к появлению крупных компаний, занимающих ведущее положение на рынках отдельных видов продукции. Такое положение сложилось прежде всего в птицеводстве. Стимулирующее влияние на развитие производства оказывает сельскохозяйственная кооперация. В различного вида кооперативах состоит свыше 3/4 фермеров.

Несмотря на то что по насыщенности основными видами сельскохозяйственной техники, применению химических удобрений Великобритания уступает средним показателям по ЕС, она достигла высоких результатов в эффективности производства. Так, средний урожай пшеницы колеблется в пределах 60-74 цент. с га. В результате интенсификации производства страна значительно повысила степень самообеспеченности в продуктах умеренной зоны - свыше 80% (1980 г. - 74%). По целому ряду продуктов - пшенице, картофелю, овощам, молоку, мясу - страна удовлетворяет спрос на внутреннем рынке. Важную роль в развитии сельского хозяйства играло государство, выделявшее значительные средства для повышения конкурентоспособности аграрной сферы.

Хозяйство Великобритании высоко интернационализировано. Свыше 18% ее ВВП реализуется за границей, а импортная квота превышает 20%. Для Великобритании, еще в прошлом веке ставшей сосредоточением международного разделения труда, характерна внутриотраслевая специализация с широким развитием подетальной и сложной технологической специализации [43, 284].

Важнейшим фактором борьбы за экономический раздел рынка выступает экспорт капитала, позволяющий обходить тарифные и нетарифные барьеры. Британские компании сохраняют за собой второе место по объему прямых капиталовложений после США (16,2%). Произошли серьезные изменения в отраслевой структуре и сферах приложения капитала. Значение обрабатывающей промышленности в зарубежных инвестициях британских компаний уменьшилось до 37%, против 42% в начале 1970 г. В рамках обрабатывающей промышленности экспорт капитала все больше ориентируется на прогрессивные отрасли, являющиеся носителями НТР. Однако до сих пор менее половины промышленных инвестиций за рубежом вложено в технологически интенсивные отрасли - 44% (США - 67%, ФРГ - 69%) [43, 295].

Стремясь найти новые условия разделения труда британские ТНК резко расширили экспорт капитала на американском рынке (42% общего объема). Тем не менее они уступили здесь первое место по масштабам иностранных инвестиций японским компаниям. Наиболее крупные британские активы сосредоточены в нефтяном хозяйстве, кредитной сфере. Западная Европа отступила на второе в приоритетах инвестирования британских компаний. В ЕС сосредоточено только 22% прямых зарубежных инвестиций. Британский капитал расширил свое присутствие в электротехнической, химической, пищевой и в кредитной сфере. На развивающиеся страны сейчас приходится 14% британских прямых капиталовложений, при этом основная масса их концентрируется в наиболее развитых странах «третьего мира». Доля развивающихся стран в последние десятилетия сокращалась [22, 56].

Стабилизации экономических и политических позиций в развивающемся мире способствует экспорт капитала в форме экономической помощи, но значение Великобритании в качестве страны-донора снизилось (5,2% общего объема помощи развитию). Крупные программы осуществляются в ограниченном числе стран: на 10 стран приходится 61% объема помощи развитию. В их число входят Индия, Бангладеш, Шри-Ланка, Танзания, Малайзия, Замбия, Кения [22, 68].

Быстрыми темпами увеличивались иностранные прямые капиталовложения на Британских островах. Их общий объем почти сравнялся с британскими зарубежными инвестициями, что привело к сокращению чистых поступлений в страну в этой сфере. И только в отношении портфельных вложений британские инвесторы имеют значительный перевес в 106 млрд. ф. ст. 39% иностранных прямых инвестиций к Великобритании контролируется американскими корпорациями и только 28% компаниями стран ЕС. Значительно расширилось присутствие японского капитала. Компании Страны восходящего солнца по строили три крупные автозавода и создали ряд электротехнических предприятий. Японская «Фудзицу» поглотила крупнейшего британского производителя крупных ЭВМ компанию «ИКЛ». В обрабатывающей промышленности филиалы и дочерние компании зарубежных ТНК обеспечивают свыше 20% производства. Иностранные компании действуют прежде всего в наукоемких отраслях, автотранспортной и нефтегазовой промышленности [47, 64].

Международное разделение труда реализуется через внешнюю торговлю. Ее динамика в 1980-е гг. отличалась крайней неравномерностью. Доля страны в мировом экспорте сократилась с 5,7 до 5,2% за 1980-1992 гг. Многие причины снижения роли Великобритании в мировой торговле связаны с отставанием в качестве, техническом совершенстве товаров, а также с характером сбыта из-за недостаточного внимания к маркетингу многих британских компаний. По уровню конкурентоспособности британские компании уступают германским и 1,7 раза, датским - в 1,5, голландским - в 1,4 раза. Основная часть экспорта осуществляется крупными компаниями. Сто крупнейших фирм обеспечивают 47% промышленного экспорта (1992 г.), и доля их возросла, несмотря на увеличение числа малых и средних компаний в стране [47, 71].

В структуре экспорта произошли сдвиги, связанные с увеличением доли минерального топлива, химии и сельскохозяйственных товаров и напитков. В машиностроении более быстрыми темпами развивался экспорт авиационной техники, особенно реактивных двигателей, научных приборов, электронной техники, а также насосно-компрессорного оборудования. По экспорту продукции химической промышленности Великобритания занимает третье место в мире, уступая ФРГ и США. В структуре экспорта преобладает продукция тонкого химического синтеза - около 50%. Страна выступает четвертым в мире экспортером медикаментов. Важное место во внешней торговле занимает экспорт оружия и военного снаряжения. Экспортируется 1/4 всего производства оружия и военной техники. По объему его вывоза она уступает США, Франции.

В 1992 г. длительный и самый глубокий за послевоенные годы экономический спад в Великобритании сменился оживлением, а затем и подъемом. Наиболее примечательной чертой нынешнего подъема является то, что в ходе его темпы экономического роста превысили темпы роста цен. С конца 1960-х годов инфляционный фон был неизменной чертой развития страны. В 1980-е годы структурные сдвиги и повышение производительности труда значительно ослабили темпы роста цен, но в 1988 г. в результате перегрева экономики они вновь ускорились, выведя Великобританию в число лидеров по этому показателю [30, 78].

Иными словами, за время пребывания в ЕС британской внешней политике удалось если не укрепить, то по крайней мере стабилизировать свои позиции в Европе. К тому же через ЕС с его сложной системой взаимозависимости Великобритания получила возможность оказывать гораздо большее воздействие на решение глобальных политических проблем, чем действуя в одиночку. Выступая составной частью формирующегося в Западной Европе общего хозяйственного комплекса, она входит в Единый внутренний рынок, охватывающий 12 государств с населением в 340 млн. «Европеизация» хозяйства и внешнеэкономических связей Великобритании - на Западную Европу приходится 13 ее внешнеторгового оборота - содействовала укреплению мощи британских фирм и финансовых компаний лондонского Сити в Европейском регионе; благодаря дополнительному импульсу, полученному от участия в ЕС, Лондону удалось сохранить самую обширную после США «хозяйственную империю» за рубежом.

Не оправдались и прогнозы тех, кто полагал, что членство в ЕС не позволит Лондону осуществлять самостоятельную внешнеэкономическую политику. Они исходили из того, что сращивание европейских хозяйств и рынков приведет к синхронизации экономических циклов и кризисов и жестко привяжет экономическую политику стран ЕС друг к другу. Действительно, за 20 лет экономическая взаимозависимость этих стран существенно возросла. Их руководство должно во все большей мере учитывать экономический курс партнеров, прежде всего Германии, в особенности в связи с той ролью, которую играет марка в рамках Европейской валютной системы. И тем не менее к началу 90-х гг. Западная Европа не стала единым хозяйственным образованием; правительства стран ЕС по-прежнему осуществляют экономическую политику, руководствуясь в первую очередь национальными интересами.

Хотя британское правительство и Банк Англии согласовывали свои действия с партнерами и наднациональными органами Сообщества, во многих случаях они принимали решения, расходившиеся с общими целями и задачами евростроительства. Лондон, в частности, не подписал Социальную хартию ЕС, одобренную на встрече глав государств и правительств стран ЕС в Страсбурге в декабре 1989 г. [40].

В этой связи М. Тэтчер заявила, что Великобритания никогда не примет подобный документ, навязывающий марксистский дух классовой борьбы стабильной системе капиталистического предпринимательства. Эту позицию поддержал и Дж. Мейджор: приведение трудового законодательства в Великобритании к общему с партнерами по ЕС знаменателю, по его мнению, нанесет серьезный ущерб интересам страны. В ходе подписания Маастрихтского договора Великобритании удалось добиться от Сообщества значительной уступки - на нее не распространяется действие обязательной для других стран Социальной хартии. В сентябре 1992 г., когда валютные ограничения стали угрожать конкурентоспособности ее товаров на европейском рынке, Великобритания не колеблясь вышла из механизма обменных курсов ЕВС [37].

В 70-90-е годы в стране шел и процесс европеизации внутриполитической жизни. Баланс общественных сил постепенно складывался в пользу более активного включения страны в процесс консолидации Сообщества, хотя значительная часть британцев до сих пор высказывается против «растворения» в европейском гражданстве. Отношение двух основных политических партий Великобритании к западноевропейской интеграции в течение этого периода эволюционировало в сторону все более позитивной ее оценки.

Лейбористская партия, выступавшая после перехода в 1979 г. в оппозицию за выход из ЕС, к концу 80-х гг. стала его сторонницей, хотя в части партии антиевропейские настроения сохраняются. Основной фронт разногласий по вопросам дальнейшего развития Европейского союза переместился в консервативную, правящую уже 14 лет, партию. Кстати, среди факторов, способствовавших в декабре 1990 г. смене М. Тэтчер на посту премьер-министра Дж. Мейджором, большое значение имело недовольство влиятельной части руководства партии негативной позицией, занятой М. Тэтчер по отношению к ряду аспектов углубления интеграции.

Политика Великобритании в отношении ЕС затрагивает интересы всевозможных групп давления - бизнеса, прессы, НПО и пр. Данные группы (субъекты) обладают различными возможностями воздействия на формулирование британской политики, при этом их влияние зависит от рассматриваемой политики. Стоит отметить, что влияние прессы в Великобритании существенно выше, чем в других европейских странах. Премьер-министру приходится учитывать отношение владельцев британских таблоидов к проблемам ЕС и либо корректировать собственную позицию, либо рисковать потерей голосов на выборах. Помимо названных, на уровне страны можно выделить в качестве самостоятельного субъекта британское общество, влияние которого, однако, на европейскую политику невелико (концепция суверенитета парламента, низкая заинтересованность в проблемах ЕС), хотя в отдельных случаях (как, например, в случае с референдумом по вопросу вступления в зону евро) может быть существенным.

На международном уровне необходимо обратиться к роли отношений с другими государствами в процессе формирования европейской политики. Правительство, действуя с целью улучшить отношения с другим государством, старается учитывать его интересы при формировании собственной политики, что может способствовать или препятствовать увеличению влияния страны в ЕС. Так, одной из отличительных черт британской политики является большая роль «особых отношений» США. Отдавая приоритет связям с Вашингтоном, Лондон зачастую ухудшает отношения с европейскими партнёрами и ослабляет собственные позиции внутри Евросоюза. При этом воспринимаемая ценность «особых отношений» оказывается существенно выше действительных выгод, получаемых Великобританией от тесного сотрудничества с США. Несмотря на учащающиеся заявления о том, что «особые отношения» исчерпали себя, значимость данного фактора до сих пор велика - близость к Соединённым Штатам позволяет Великобритании (её политической элите) чувствовать себя державой с глобальными интересами [18, 57].

За эти два десятилетия существенно изменилось положение Великобритании на международной арене. Перемещение «зоны сосредоточения интересов» в Западную Европу поставило перед Лондоном вопрос о судьбе его «особых отношений» с США. Конечно же европейская ориентация политики Лондона уменьшила значение «атлантизма», особенно в экономической сфере. Двусторонние отношения стали еще более асимметричными - в гораздо большей мере «специальными» для Великобритании, чем для США, которые на международной арене все активнее взаимодействуют с Сообществом в целом. В самом этом объединении на роль привилегированного партнера США претендует наиболее мощный его участник - ФРГ. Примечательно, что в окружении Б.Клинтона появились люди, которые рассматривают Великобританию исключительно как среднего размера государство Европы, которое не заслуживает специального к себе отношения. В этих условиях Лондону, естественно, не удалось реализовать идею стать основным связующим звеном между западноевропейским центром и североамериканским.

И все же несмотря на возрастание роли западноевропейского компонента в системе внешних связей Лондона модифицированный вариант англо-американских «особых отношений», хотя и во все более сокращенном объеме, продолжает действовать. Две англосаксонские страны по-прежнему связывает общность истории, культуры, языка, традиций. В ряде сфер связи Великобритании с США остаются более тесными, чем с континентальными соседями.

британия евросоюз политика

Выводы

Как показывает жизнь, формирование механизмов европейского регулирования - долгосрочный и постоянный процесс, который не только не окончился заключением Соглашения по Европейскому Союзу, но обрел новую силу. Методы такого регулирования довольно неоднородны, так как должны охватывать все сферы жизни стран Евросоюза, но, тем не менее, ориентировано на одну цель - единую Европу. Как было сказано выше, европейское регулирование включает как экономические, политические, так и социальные методы, но все они призваны обеспечить максимальную эффективность всех начатых процессов в Евросоюзе.

История Великобритании наглядно показывает всю силу интеграционных процессов. Попытка Великобритании создать в Европе силу, противопоставленную ЕЭС не увенчалась успехом, интеграция в рамках уже существующей структуры оказалась выгодней, чем конкуренция и противостояние. Упустив в свое время шанс стать одним из государств основателей ЕЭС, Великобритания все-таки «вскочила в отходящий поезд». Благодаря значению этой страны для Европы и мира, она стала одним из образующих Евросоюза (наряду с Францией и Германией) и сумела завоевать позиции в уже сформированной структуре, несмотря на то, что зачастую это шло практически вразрез с общими интересами.

Процесс интеграции Великобритании в Единую Европу до сих пор до конца не завершен и эта страна до сих пор стоит несколько особняком среди остальных членов Евросоюза, тем не менее во многом определяя его политику.

Вступление Великобритании в ЕС произошло через 16 лет после подписания шестью западноевропейскими странами Римского договора о создании Общего рынка. «Опоздав» с подключением к западноевропейскому: интеграционному процессу, Лондон пренебрег возможностью внести в структуру ЕС на первом этапе его развития элементы, в наибольшей мере соответствовавшие исторически сложившейся структуре британского хозяйства. Задержка «поворота к Европе» обернулась для Великобритании в последующие годы довольно существенными осложнениями отношений с партнерами по Сообществу. Еще в течение длительного времени во франко-германо-британском «триумвирате», направлявшем развитие Сообщества, роль Великобритании была меньше, чем ФРГ или Франции. По мере продвижения по пути углубления интеграции разрыв уменьшался, сглаживались противоречия Великобритании с другими участниками в области аграрной, региональной, энергетической политики, хотя по многим позициям процесса создания «единой Европы» разногласия сохраняются и поныне.

Формирование и развитие Европейского союза - это интеграция западноевропейских стран в политическом, экономическом, культурном аспектах. Этот процесс продолжается и сегодня: Евросоюз постоянно расширяется - недавно к 15 членам сообщества добавились еще 10 государств, также не исключено, что расширение ЕС будет иметь место и в дальнейшем. Растет и валютный союз европейских государств. И хотя не все члены ЕС (в том числе и Великобритания) перешли в настоящий момент на евро, многие из этих стран собираются присоединиться к валютному союзу в ближайшее десятилетие [28].

Основной целью образования Европейского союза стало создание единого рынка для более чем 370 миллионов европейцев, обеспечивающего свободу перемещения людей, товаров, услуг и капитала. Среди целей создания Европейского валютного союза можно выделить такие как облегчение взаиморасчетов между странами участницами, стабилизация валютных курсов, а также появление единой крепкой и устойчивой европейской валюты, которая бы смогла на равных конкурировать с долларом на мировых рынках.

Вступление Великобритании в ЕС также означало своего рода «наложение» на британскую национальную систему хозяйственно-политического механизма Сообщества. Однако членство в ЕС не отменило ни специфику воспроизводства в стране, ни своеобразия ее внешнеэкономической политики. Так, в 1985-1988 гг. интенсивность экономического подъема в Великобритании была значительно выше, чем в других странах ЕС. В 1993 г. в ней наблюдался выход из кризиса, в то время как в странах-партнерах по Сообществу спад продолжался. «Самобытными» оставались внешнеэкономическая философия и политика Лондона, например жесткий монетаристский курс во время правления кабинета М. Тэтчер.

На протяжении двух десятилетий Лондон воспринимает европейское объединение как угрозу собственным глобальным интересам, занимает оборонительную позицию в переговорах. При этом мотивации Соединённого Королевства и его континентальных партнёров не всегда различаются - Лондон, равно как Париж или Берлин, преследуют собственные цели, однако понимают их по-разному: Великобритания не отождествляет свой национальный интерес с интеграцией. К этому следует добавить и внутриполитические факторы: скептически настроенное население и пресса, разделённые отношением к европейским процессам политические партии не способствуют сближению с единой Европой. Учёт руководством страны групповых интересов приводит к использованию националистической риторики и воинственному отстаиванию национальных интересов, понимаемых весьма специфично.

В результате, и это наиболее ярко проявляется за годы премьерства Маргарет Тэтчер, Великобритания ведёт обструкционистскую политику на европейском направлении. Либеральные реформы Тэтчер расширяют идеологическую пропасть между Британией и континентом, появляется ещё одна потенциальная область для конфликта, связанная с различиями англосаксонской и континентальной моделей развития. Британия всё чаще занимает жёсткую позицию в переговорах, однако в отдельных случаях ей приходится идти на уступки, чтобы снова не потерять возможность влияния на интеграционные процессы [35].

Европейский вопрос раскалывает политические партии. Их позиции меняются от поддержки ЕС до призывов к безоговорочному выходу из объединения. Для того чтобы удержаться у власти британским премьерам зачастую приходится проводить политику, устраивающую евроскептиков, обильно представленных в собственной партии и кабинете. Неудача попыток Джона Мейджора избавить страну от образа «неудобного партнёра» и установить хорошие отношения с Европой во многом является следствием того, что действия премьера сковываются всё более евроскептичным парламентом [35].