Качественный сравнительный анализ влияния политико-партийных систем постсоциалистических стран на процессы их Европейской интеграции

Дополнительным подтверждением работоспособности дополнения к теории вето-игроков и несостоятельности «классических» теорий В. Шмидт, Дж. Цебелиса, П.Г. Льюиса и С. Реннера и Ф. Траунера и Р. Патнэма в условиях пост-социалистической реальности, является пример низкой скорости европейской интеграции в терминах Модели 2 в Болгарии, Литве и Румынии, где консенсус по европейской повестке и средний уровень фрагментации парламента на этапе закрытия анализируемой нами Главы 4 Соглашения о вступлении привели к замедлению евроинтеграционного процесса из-за отсутствия точек конфликта в отношениях между ведущими политическими игроками, и, как следствие, снижения активности партий на евроинтеграционном поприще.

При этом стоит отметить, что теоретическая перспектива, предложенная Д. Финк-Хафнер и Т. Хогтоном, которая говорит нам о том, что меньшая поляризация парламента по европейской повестке, ведёт к увеличению скорости европейской интеграции данной страны, доказала свою эффективность в этой модели лишь частично. С одной стороны, ни один из рассматриваемых кейсов не характеризовался высоким уровнем поляризации по европейской повестке в период закрытия Главы 4 Соглашения о вступлении. С другой стороны, как показал кейсов высокой и средней скорости европейской интеграции, существует прямая зависимость между средним уровнем поляризации (0,5) и ускорением евроинтеграционного процесса. Аналогичная зависимость, но с другим знаком, была обнаружена при анализе кейсов Болгарии, Литвы и Румынии, где средняя поляризация по европейской повестке (1) привела к уменьшению скорости евроинтеграции. Данная зависимость вполне вписывается в логику действия дополнения к теории вето-игроков», поэтому мы признали Гипотезу 1, основанную на теории Д. Финк-Хафнер и Т. Хогтона, не подтвердившейся в этой модели.

Глава 4. Анализ скорости закрытия всех глав Соглашения о вступлении в ЕС в постсоциалистических странах

Последняя глава курсовой работы посвящёна анализу скорости европейской интеграции стран пост-социализма через призму закрытия этими государствами глав Соглашения о вступлении. В отличие от Модели 2, в этой модели мы операционализируем нашу зависимую переменную как количество месяцев, которое понадобилось конкретной стране для закрытия всех (35 или 31) глав Accession Agreement (См. кодировку зависимой и независимых переменных в Приложение 23, Таблица 26, С. 143). Такой подход поможет нам, во-первых, оценить общую эффективность работы парламентов рассматриваемых государств на предпоследнем этапе переговоров с ЕС по вопросу вступления, а, во-вторых, даст нам возможность проверить правильность выводов, которые были сделаны нами по итогам анализа в предыдущей модели. Может ли дополнение к теории вето-игроков быть использовано для анализа политической реальности постсоциалистических стран-кандидатов в этой модели? И будут ли теории В. Шмидт, Д. Финк-Хафнер и других исследователей, делавших свои предсказания по поводу успеха или провала процесса евроинтеграции, применимых к идеальным условиям консолидировавшихся демократий, столь же мало применимы для объяснения изменения темпов европейской интеграции в случае стран Центральной, Восточной и Южной Европы? На эти вопросы мы постараемся ответить в этой модели.

Особенности операционализации и кодировки.

Отличием зависимой переменной в этой модели от Модели 2, является то, что в этом разделе мы понимаем скорость европейской интеграции как количество месяцев, которое понадобилось анализируемым странам-кандидатам для закрытия всех глав Соглашения о вступлении. Это означает, что необходимо произвести перекодировку независимых и контрольных переменных в соответствии с изменившимися хронологическими рамками, которые в этой модели затрагивают период с начала переговоров о закрытии глав Соглашения о вступлении и до момента закрытия последней главы AA. Например, если для Болгарии процесс закрытия глав Соглашения о вступлении начался в феврале 2000 года, то нас будут интересовать только электоральные циклы промежутка 1997-2005 годов, данные которых мы будем использовать для кодировки независимой переменной идеологическая поляризация (См. Приложение 24, Таблица 27, С. 144). Аналогичное изменение временного горизонта было произведено и по отношению к другим независимым переменным. Например, как и в случае с переменной идеологическая поляризация, для которой мы взяли значения временного промежутка 1997-2005 годов для кейса Болгарии, для высчитывания медианного значения фрагментации партийной системы этой страны, мы также взяли данные для электоральных циклов 1997-2005 годов.

Стоит отметить, что некоторые страны, а именно Литва, Венгрия, Польша и Чехия предварительно закрыли несколько глав Соглашения Чехия и Венгрия закрыли 3 главы, Польша и Латвия - 2, Эстония - одну главу. - эти главы не будут учитываться при кодировке зависимой переменной для этих кейсов. Мы исключаем из анализа страны, которые на данный момент не закрыли все главы AA - Албанию, Боснию и Герцеговину, Македонию, Сербию и Черногорию.

Кодировка и установка пороговых значений в рамках QCAmv. Модель 3.

Как мы уже отмечали, в этой модели зависимая переменная скорость европейской интеграции понимается как количество месяцев, которое потребовалось анализируемым странам пост-социализма для закрытия всех глав Соглашения о вступлении.

Мы устанавливаем два пороговых значения для зависимой переменной на уровне 48 и 57. Первый порог отделяет страны группы высокой скорости европейской интеграции (значение 2) от государств группы средней скорости европейской интеграции (значение 1). В свою очередь, второе пороговое значение разделяет группу средней скорости европейской интеграции и низкой скорости европейской интеграции (значение 0) (См. правила кодировки для Модели 3 в Приложение 26, Таблица 29, С. 145). Данные пороговые значения были выбраны изходя из простой логики разделения выборки из 12 кейсов на три равные части.

Что касается независимых и контрольных переменных, их кодировка не отличается от кодировки, которая использовалась в Модели 2. Это также означает, что нами используются те же пороговые значения для каждой переменной, что и во второй модели.

QCAmv: что влияет на увеличение скорости закрытия глав Соглашения о вступлении?

Мы составили таблицу истинности для высокой (2) и средней (1) скорости европейской интеграции в Модели 3. Она определяет две чёткие группы стран, где ускорение евроинтеграционного процесса было обусловлено одним и тем же набором факторов (См. таблицу истинности для Модели 3(а) в Приложение 28, Таблица 31, С. 149). В первую группу входят Латвия и Польша, а во вторую - Чехия и Венгрия. В случае Латвии и Польши главными детерминантами ускорения евроинтеграционного процесса, понимаемого как скорость закрытия глав Соглашения о вступлении, стали средний уровень евро-оптимизма ведущих партий, средняя фрагментация парламента, высокая идеологическая поляризация, отсутствие поляризации по европейской повестке, средний уровень ВВП на душу населения, среднее качество государственного управления и средний уровень социального капитала. В свою очередь, увеличение скорости европейской интеграции Чехии и Венгрии было определено средним уровнем евро-оптимизма ведущих партий, средней фрагментацией парламента, высокой идеологической поляризацией, отсутствием поляризации по европейской повестке, высоким уровнем ВВП на душу населения, средним качеством государственного управления и средним уровнем социального капитала. Все остальные кейсы представляют собой уникальные случаи сочетания факторов, приведших к увеличению скорости европейской интеграции.

После удаления 973 комбинаций, которые содержат одинаковые и противоречивые факторы влияния и сокращения количества оставшихся предполагаемых комбинаций по правилам булевой алгебры, мы получили следующую формулу, объясняющую увеличение скорости европейской интеграции в рассматриваемых нами кейсах:

fragmentation{2} + fragmentation{1}*polarization on the EU accession agenda{0}

Выше обозначенная формула означает, что увеличение скорости европейской интеграции, понимаемой в этой модели как количество месяцев, потребовавшихся странам-кандидатам для закрытия всех глав Соглашения о вступлении, зависело от высокого уровня фрагментации партийной системы ИЛИ от среднего уровня фрагментации партийной системы вкупе с нулевым уровнем поляризации по европейской повестке.

Первая часть формулы справедлива для кейсов Эстонии и Словакии, в то время, как вторая часть объясняет увеличение скорости европейской интеграции в Чехии, Венгрии, Латвии, Польше, Литве и Словении.

Таблица Объяснительная формула для увеличения скорости европейской интеграции. Модель 3

Факторы	Объяснённые случаи	Raw coverage	Consistency
fragmentation{2}	EST, SLO	0.5	1.00000
fragmentation{1}*polarsation on the EU accession agenda{0}	CZH, HUN, LAT, POL, LIT, SLE	0.87	1.00000

Solution coverage: 1.0

Solution consistency: 1.0

Как видно из данной таблицы, в объяснительную модель вошли только те страны, которые попали под «большое расширение» Европейского союза в 2004 году. В свою очередь, Solution coverage подтверждает объяснительную способность модели для всех рассматриваемых кейсов.

Интерпретация результатов: увеличение скорости европейской интеграции

По результатам Модели 3 для группы стран с высокой и средней скоростью европейской интеграции, в фокусе нашего внимания вновь находятся факторы фрагментации национального парламента и поляризации по европейской повестке. На основании выводов, полученных в результате КСА анализа в этом разделе, мы можем заявить о том, что подтверждение нашли Альтернативная гипотеза 4 (дополнение к теории вето-игроков) и Гипотеза 2 (фактор поляризации по европейской повестке) в то время, как Гипотезы 1 (фактор идеологической поляризации), 3 (фактор евро-оптимизма/евро-скептицизма значимых партий) и 4 (фактор фрагментации партийной системы), а также Вспомогательные гипотезы 1 (фактор ВВП на душу населения), 2 (фактор социального капитала) и 3 (фактор качества государтственного управления), оказались неадекватными для объяснения результатов анализа в этой модели.

Результаты анализа в этом разделе демонстрируют тот факт, что, как и в Модели 2, в данной модели политические партии в странах-кандидатах с высокой и средней скоростью европейской интеграции действовали в рамках логики дополнения к теории вето-игроков Более подробную характеристику этому феномену и его воздействию на успех и провал европейской интеграции в страна-кандидатах из Центральной, Восточной и Южной Европы, мы давали в блоке, посвящённом интерпретации результатов анализа, в рамках предыдущей модели. . Так в Словакии и Эстонии на первый план вышло стремление проевропейских партий к кооперации и объединению в большие коалиции для противостояния анти-европейским (или евро-реалистическим) силам. В свою очередь, в Венгрии, Латвии, Литве, Польше, Словении и Чехии большую роль сыграла нулевая поляризация национального парламента по европейской повестке, которая дополнила институционально благоприятный фон для быстрого закрытия глав Соглашения о вступлении.

Из всего вышесказанного следует, что КСА анализ воздействия факторов, характеризующих партийные системы постсоциалистических стран-кандидатов, на скорость их европейской интеграции, проведённый в этой модели, подтвердил выводы, которые были сделаны нами в Модели 2, по поводу «истории успеха» этих 8 стран на евроинтеграционном поприще.

QCAmv: что влияет на замедление скорости закрытия глав Соглашения о вступлении?

Последний раздел в этой главе будет посвящён анализу факторов, которые привели к уменьшению скорости европейской интеграции в Болгарии, Румынии и Хорватии. Таблица истинности для этих кейсов демонстрирует тот факт, что в каждом конкретном случае на уменьшение скорости европейской интеграции воздействовали различные комбинации факторов.

После удаления 189 повторяющихся и логически противоречащих друг другу комбинаций, и минимизации количества оставшихся комбинаций по правилам булевой алгебры, мы вычислили следующую формулу, объясняющую замедление процесса закрытия глав Соглашения о вступлении в случае Болгарии, Румынии и Хорватии:

fragmentation{0}+polarization on the EU accession agenda{1}

Таким образом, в этой модели уменьшение скорости европейской интеграции, понимаемой как количество месяцев, понадобившихся для закрытия всех глав Соглашения о вступлении, зависело от низкого уровня фрагментации национального парламента ИЛИ от среднего уровня поляризации парламента по европейской повестке.

Первая часть формулы работает в случае Румынии и Хорватии, в то время, как вторая справедлива для кейса Болгарии.

Таблица Объяснительная формула для уменьшения скорости европейской интеграции. Модель 3

Факторы	Объяснённые случаи	Raw coverage	Consistency
fragmentation{0}	ROM, CRO	0.87	1.00000
polarization on the EU accession agenda{1}	BUL	0.5	1.00000

Solution coverage: 1.0

Solution consistency: 1.0

В данную аналитическую модель попали только те страны, которые не были включены в программу расширения 2004 года и которым пришлось ждать ещё несколько лет, прежде чем они смогли присоединиться к Европейскому союзу. В свою очередь, показатель Solution coverage демонстрирует тот факт, что полученная в результате анализа формула смогла объяснить уменьшение скорости европейской интеграции во всех анализируемых нами кейсах.

Интерпретация результатов: уменьшение скорости европейской интеграции

Уменьшение скорости европейской интеграции в Модели 3 было обусловлено теми же факторами, что и в Модели 2 - фактором поляризации по европейской повестке и фактором фрагментации партийной системы. Таким образом, в этом разделе подтверждение нашли только Альтернативная гипотеза 4 и Гипотеза 2, в то время, как Гипотезы 1, 3 и 4 и Вспомогательные гипотезы 1, 2 и 3 вновь оказались неприменимы для объяснения разочаровывающих результатов Софии, Бухареста и Загреба на пути к европейскому членству.

Ранее мы отмечали, что 8 стран-кандидатов, попавших под расширение 2004 года, стали победителями евроинтеграционного процесса благодаря действию дополнения к теории вето-игроков. В свою очередь, для Румынии и Хорватии воздействие этого феномена обернулось проигрышем в игре, где ставкой было быстрое получение членства в ЕС. Как мы уже отмечали при интерпретации Модели 2, идеальные условия низкой фрагментации национального парламента в странах пост-социализма приводили к тому, что ведущие парламентские партии лишались необходимости выдвигать европейскую повестку на первый план в своей предвыборной и внутрипарламентской борьбе. Подобный эффект в Румынии и Хорватии привёл к тому, что интерес политических партий к вопросам евроинтеграции стал утихать, а вместе с ним начала падать и скорость закрытия глав Соглашения о вступлении, которая напрямую завесила от скорости имплементации частей acquis communitaire и принятия национального законодательства, необходимого для закрытия конкретных глав этого Соглашения.

Замедление европейской интеграции в Болгарии было связано с более «классической» ситуацией противостояния евро-скептичных и евро-оптимистичных сил в Национальной ассамблее в самом начале закрытия глав Соглашения в 2000-2005 годах. В этот период, который пришёлся на два электоральных цикла 1997-2001 и 2001-2005 годов на политической арене Болгарии доминировали две евро-скептичных силы - Социалистичнская партия Болгарии и «Коалиция за Болгарию». Несмотря на то, что оба политических игрока произвели определённую ревизию во взглядах на будущее своей страны в составе ЕС и уже не столь радикально выступали против инициатив евро-оптимистичного правительства, они по-прежнему крайне отрицательно относились к экономической составляющей интеграции, что шло в разрез с планами центристского правительства углубить рыночные реформы для того, чтобы соответствовать экономическому критерию Копенгагена. В результате, закрытие экономических глав Соглашения о вступлении в этой стране было отложено до времени, когда политический климат в Национальной ассамблее стал более благоприятным для проведения экономических реформ и, следовательно, закрытия глав AA. Это произошло только в электоральный цикл 2005-2008 годов, когда в болгарском парламенте окончательно укрепились проевропейские силы в лице «Движения за права и свободы» (Движение за права и свободи, ДПС) и «Национального движения «Симеон Второй». Неспособность болгарских парламентариев прийти к консенсусу по экономической составляющей интеграции в начале 2000-х годов стоило Болгарии трёх лет ожидания в очереди на получение статуса члена Европейского союза.

Выводы

Проведённый нами в этой части работы качественный сравнительный анализ множественных значений по-сути подтвердил выводы, к которым мы пришли в Модели 2. Результаты анализа вновь доказали малую объяснительную спсобность «классических» теорий в случае анализа успехов и провалов европейской интеграции в странах пост-социализма и в очередной раз высветили проблему отсутствия объясняющих теорий, разработанных специально для рационализации нашего знания о том, что действительно детерминирует увеличение и уменьшение скорости европейской интеграции в этом регионе. На наш взгляд, использованная нами во всех трёх моделях дополнение к теории вето-игроков является лишь первым шагом на пути к созданию теоретических моделей такого рода.

Результаты проведённого в рамках последней модели анализа частично совпадают с результатами, полученными нами в Модели 2. Увеличение скорости евроинтеграции Словакии и Эстонии был обусловлен высокой фрагментацией их партийных систем, в то время, как детерминантой ускорения процесса европейской интеграции в Венгрии, Латвии, Литве, Польше, Словении и Чехии была средняя фрагментация их партийных систем вкупе с нулевой поляризацией парламентов этих стран по европейской повестке.

Обратное воздействие дополнение к теории вето-игроков оказало на Румынию и Хорватию, чей относительный провал в поле интеграции зависел от низкой фрагментации партийной системы. В случае Болгарии замедление европейской интеграции было связано со средним уровнем поляризации парламента этой страны по европейской повестке.

Итак, Модель 3 показала адекватность выдвинутой нами Альтернативной гипотезы 4 и Гипотезы 2 и опровергла наши Гипотезы 1, 3 и 4 и Вспомогательные гипотезы 1, 2 и 3.

Модель 3 во многом подтвердила правильность выводов, которые были сделаны нами в Модели 2. Главный вывод заключаются в том, что в отличие от первой модели, которая была посвящена анализу общей скорости европейской интеграции, в моделях 2 и 3, где главный упор делается на анализе скорости европейской интеграции стран-кандидатов в период закрытия глав Соглашения о вступлении, на первый план выходят характеристики национальных парламентов, которые заключены в наших независимых переменных, а не социально-экономические характеристики стран-кандидатов, такие, как ВВП на душу населения, которые частично влияли на скорость европейской интеграции этих стран в первой модели. Также был ещё раз подтверждён тезис о том, что для объяснения политической реальности стран пост-социализма в период их интеграции в «единую Европу», теории П.Г. Льюиса и С. Реннера и Ф. Траунера, В. Шмидт и Д. Финк-Хафнер и Т. Хогтона, которые делают акцент на важности уровня политических партий, в период европейской интеграции государства, должны быть заменены на более динамические теоретические модели, которые берут за основу анализ действий коллективных акторов - партийных коалиций, которые, как показал проведённый нами во второй главе качественный анализ, были реальными творцами европейской интеграции в своих странах.



Заключение

В этой работе мы стремились определить причины разной скорости европейской интеграции в 16 странах-кандидатах из Центральной, Восточной и Южной Европы, рассматривая этот процесс через призму партийных систем этих государств. Нас интересовали ключевые характеристики партийных систем названных стран: фрагментация партийной системы, идеологическая поляризация, поляризация по европейской повестке и евро-скептицизм/евро-оптимизм значимых партий. Помимо этого, в анализ нами были введены три контрольных переменных, которые отражали социально-экономические характеристики отобранных нами кейсов в период их европейской интеграции: ВВП на душу населения, социальный капитал и качество государственного управления.

Для того, чтобы избежать проблемы «детерминированности повесткой расширения», мы операционализировали и закодировали нашу зависимую переменную тремя разными способами: в первой модели скорость европейской интеграции понималась нами как количество месяцев, которое понадобилось стране-кандидату для вступления в ЕС (или для достижения определённого этапа европейской интеграции), во второй модели под скоростью интеграции мы понимали количество месяцев, которое понадобилось конкретной стране для закрытия одной главы АА, и, наконец, в третьей модели скорость европейской интеграции операционализировалась нами как количество месяцев, которое понадобилось стране-кандидату для закрытия всех глав Соглашения о вступлении. Неудивительно, что изменение в операционализации и кодировке зависимой переменной привела к несовпадению результатов КСА анализа в Модели 1 и Моделях 2 и 3.

В случае Модели 1 на первый план вышло сочетание социально-экономических характеристик и характеристик национальных парламентов. Особенности операционализации зависимой переменной в этой модели вынудили нас провести два отдельных анализа для государств, которые сна данный момент являются членами Европейского союза и для стран, которые по-прежнему имеют статус кандидатов на вступление.

Главной детерминантой увеличения скорости европейской интеграции в Словении оказалось отсутствие идеологической поляризации партийной системы, в случае Венгрии, Литвы, Словакии, Чехии и Эстонии на первый план вышла комбинация высокой идеологической поляризации и среднего уровня ВВП на душу населения, в то время, как для Венгрии, Латвии и Польши определяющей оказалась комбинация таких факторов, как средняя поляризация по европейской повестке и средний уровень ВВП на душу населения.

В свою очередь, фактором, приведшим к замедлению процесса европейской интеграции в Болгарии и Румынии, стал средний уровень ВВП на душу населения, а детерминантой замедления евроинтеграции Хорватии стала средняя идеологическая поляризация партийной системы этой страны в сочетании со средней поляризацией по европейской повестке. В случае Румынии фактор средней идеологической поляризации совместился с высокой поляризацей по европейской повестке.

Для наиболее успешных стран-кандидатов Балканского полуострова - Македонии, Сербии и Черногории, наиболее важными факторами, определившими увеличение скорости их европейской интеграции, оказались фактор евро-скептицизма/евро-оптимизма значимых политических партий и фактор идеологической поляризации партийной системы. Для Черногории и Македонии как для лидеров евроинтеграционной гонки среди нынешних стран-кандидатов, характерна высокая скорость европейской интеграции, которая определяется низким уровнем евро-скептицизма (или высоким уровнем евро-оптимизма) значимых партий вкупе с отсутствующей поляризацией парламента по европейской повестке. Среднюю скорость евроинтеграции Сербии детерминировала низкая поляризация по европейской повестке.

Албания и Босния и Герцеговина, которые на данный момент находятся на периферии евроинтеграционного процесса, подверглись влиянию высокого и низкого уровня евро-оптимизма (низкого и высокого уровня евро-скептицизма), в результате чего скорость их европейской интеграции заметно снизилась.

Таким образом, Модель 1 показала адекватность теорий М. Вачудовой, Д. Финк-Хафнер и Т. Хогтона, П.Г. Льюиса и С. Реннера и Ф. Траунера, которые лежат в основе наших Гипотез 1, 2 и 3 для объяснения причин ускорения и замедления процесса европейской интеграции в странах-кандидатах пост-социализма. Также важно отметить, что в этой модели своё подтверждение получила и Вспомогательная гипотеза 1, которая базируется на предположении о том, что страны с более высоким ВВП на душу населения имеют большие шансы на ускорение евроинтеграционного процесса. В нашей интерпретации, более высокий ВВП на душу населения отражает более стабильное экономическое положение в стране, как следствие, европейская повестка имеет большие шансы появиться в поле внимания политических партий.

В Модели 2 результаты были более неожиданными. QCA анализ влияния особенностей партийных систем стран-кандидатов на их скорость европейской интеграции, понимаемой в этих моделях как средняя скорость закрытия одной главы Соглашения о вступлении (Главы 4 - Судебная власть и фундаментальные права), продемонстрировал тот факт, что большинство гипотез на «классических» теориях М. Вачудовой, Д. Финк-Хафнер и П.Г. Льюиса и С. Реннера и Ф. Траунера, не получили своего подтверждения. Ускорение европейской интеграции 7 стран пост-социализма, вступивших в ЕС, и Черногории был определён средним или высоким уровнем фрагментации национального парламента ИЛИ средним уровнем поляризации по европейской повестке, в то время, как уменьшение скорости евроинтеграции Болгарии, Литвы и Румынии было детерминировано средней поляризацией парламента по европейской повестке ИЛИ средней фрагментацией партийной системы вкупе с низким уровем качества государственного управления. Логически противоречивые результаты были интерпретированы нами при помощи введения объяснительной дополнения к теории вето-игроков, которое было выведено нами из качественного анализа европейской интеграции рассматриваемых 16 стран-кандидатов, который был проведён во второй главе этой работы. При формулировании этой теоретической модели, которая легла в основу Альтернативной гипотезы 4, мы отталкивались от того факта, что все «классические» теории европейской интеграции фактически берут за основу известную теорию Дж. Цебелиса, которая устанавливает взаимосвязь между малым количеством вето-игроков (в нашем случае - партий) и более быстрым и эффективным принятием решений (европейской интеграцией). Политическая реальность стран пост-социализма, которая характеризовалась низким уровнем консолидации партийных систем и неустойчивыми политическими предпочтениями избирателей, однако, демонстрировала нам совершенно иную картину: в таких странах как Эстония, Латвия, Хорватия и Словакия, европейская интеграция протекала достаточно быстрыми темпами, несмотря на большое количество вето-игроков. Благодаря использованию дополнения к теории вето-игроков нам удалось выделить парадоксальную закономерность: в случаях высокой и средней скорости европейской интеграции малые евро-оптимистические силы объединялись в крупные коалиции для того, чтобы противостоять евро-скептическим или евро-реалистическим партиям-гегемонам, или анти-европейским правящим коалициям. С другой стороны, в случае отсутствия конфликтных точек в отношениях между партиями, как это было в Румынии и Литве, скорость европейской интеграции, понимаемая как скорость закрытия одной главы Соглашения о вступлении, замедлялась. Таким образом, в Модели 2 помимо подтвердившейся Гипотезы 1 и Вспомогательной гипотезы 3 свою важность доказала и Альтернативная гипотеза 4.

Результаты анализа в Модели 3 во многом подтвердили те выводы, которые мы сделали в Модели 2. Увеличение скорости евроинтеграции Словакии и Эстонии было обусловлено высокой фрагментацией их партийных систем, в то время, как детерминантой ускорения процесса европейской интеграции в Венгрии, Латвии, Литве, Польше, Словении и Чехии была средняя фрагментация их партийных систем вкупе с нулевой поляризацией парламентов этих стран по европейской повестке.

Замедление европейской интеграции Румынии и Хорватию произошло из-за низкой фрагментации партийных систем этих стран. В случае Болгарии замедление европейской интеграции было связано со средним уровнем поляризации парламента этой страны по европейской повестке.

Таким образом, Модель 3 показала адекватность выдвинутой нами Альтернативной гипотезы 4 и Гипотезы 2 и опровергла наши Гипотезы 1, 3 и 4 и Вспомогательные гипотезы 1, 2 и 3.

Из всего выше сказанного следует несколько выводов, которые должны стать основой для дальнейших исследований в области европейской интеграции стран постсоциалистического пространства:

1. «Классические» теории, ставящие во главу угла деятельность на уровне политических партий, доказали свою малую эффективность при объяснении провалов и успехов процесса европейской интеграции в странах пост-социализма. Партийный подход должен быть пересмотрен в пользу подхода партийных коалиций, более подходящего для анализа политической реальности постсоциалистических стран Центральной, Восточной и Южной Европы.

2. Единственной основной теорией, не доказавшей свою состоятельность при интерпретации результатов анализа в Модели 1, посвящённой рассмотрению факторов влияния на общую скорость европейской интеграции, оказалась теория В. Шмидт, которая создаёт логическую связь «меньшая фрагментация - быстрая интеграция». Фактически, эта теория пала жертвой «неидеальной» политической реальности постсоциалистических стран-кандидатов, которая наиболее ярко проявила себя в Модели 2 и Модели 3. На наш взгляд, для более адекватной оценки политических процессов в странах пост-социализма, необходимо отказаться от линейной логики, заключённой в теории Шмидт, и выработать новую теоретическую модель, базирующуюся на принципах дополнения к теории вето-игроков.

3. Проведённый нами анализ доказал возможность создания аналитических моделей, где в качестве кейсов выступают страны, чьи партийные характеристики, прежде всего, электоральные циклы, не совпадают по временным рамкам. Тем не менее, выбранный нами для кодировки данных метод медианных значений, кажется нам достаточно ограниченным с точки зрения отражения динамики и вариации зависимой и независимых переменных. В последующих сравнительных исследованиях феномена европейской интеграции, данная проблема может быть решена при помощи выбора более совершенного метода кодировки, учитывающего временные лаги.



Библиография

I. Законы и иные правовые акты

1.1. Международные правовые акты

1.1.1. Croatia 2010 Progress Report {COM(2010) 660}. - Brussels, 09 November 2010. - SEC(2010) 1326. - 71 p.

1.1.2. EC 2000 Progress Report on Lithuania. - LITHUANIA - Progress Report - 13/10/2000. - 83 p.

1.1.3. European Commission. Bulgaria 2005 Comprehensive Monitoring Report {COM (2005) 534 final}. - Brussels, 25 October 2005. - SEC (2005) 1352. 88 p.

1.1.4. Joint Report to the European parliament and the Council on Serbia's progress in achieving the necessary degree of compliance with the membership criteria and notably the key priority of taking steps towards a visible and sustainable improvement of relations with Kosovo. - Brussels, 22.4.2013. - JOIN (2013) 7 final. - 12 p.

1.1.5. 1998 Regular Report on Czech Republic's progress towards accession. - Brussels, 20.06.1998. - 51 p.

1.1.6. 1998 Regular Report on Estonia's progress towards accession. - Brussels, 21.09.1998. - 55 p.

1.1.7. 1998 regular report from the Commission on the Poland's progress towards accession. - Brussels, 1998. - 56 p.

1.1.8. 1998 Regular Report on Slovakia's progress towards accession. - Brussels, 30.09.1998. - 52 p.

1.1.9. 1998 Regular Report on Slovenia's progress towards accession. - Brussels, 13.03.1998. - 55 p.

1.1.10. 1999 Regular Report on Estonia's progress towards accession. - Brussels, 13.10.1999. - 86 p.

1.1.11. 1999 regular report from the Commission on Latvia's progress towards accession. - LATVIA - Regular Report - 13/10/99. - 96 p.

1.1.12. 1999 Regular report from the Commission on Lithuania's progress towards accession. - LITHUANIA - Regular Report - 13/10/99. - 87 p.

1.1.13. 1999 regular report from the Commission on the Poland's progress towards accession. - Brussels, 1999. - 95 p.

1.1.14. 2004 Regular Report on Romania's progress towards accession {COM(2004) 657 final}. - Brussels, 6.10.2004. - SEC(2004) 1200. - 163 p.

1.1.15. 2011 Progress report for the former Yugoslav Republic of Macedonia {COM(2011) 666 final} {SEC(2011) 1200 final} {SEC(2011) 1201 final} {SEC(2011) 1202 final} {SEC(2011) 1204 final} {SEC(2011) 1205 final} {SEC(2011) 1206 final} {SEC(2011) 1207 final}. - Brussels, 12.10.2011. - SEC(2011) 1203 final. - 84 p.

II. Специальная литература

2.1. Статьи:

2.1.1. Dzihic V., Wieser A. The Crisis of Expectations-Europeanisation as “acquis democratique” and its limits. The case of Bosnia-Herzegovina and Serbia L'Europe en formation. - 2008. - №. 3. - P. 81-98.

2.1.2. Feldman M. European integration and the discourse of national identity in Estonia // National Identities. - 2001. - №. 1. - P. 5-21.

2.1.3. FinkHafner D. Europeanization in managing EU affairs: between divergence and convergence, a comparative study of Estonia, Hungary and Slovenia // Public Administration. - 2007. - №. 3. - P. 805-828.

2.1.4. Fink-Hafner D. Factors of Party System Europeanisation: a Comparison of Croatia, Serbia and Montenegro // The Journal of the Central European Political Science Association. - 2007. - Volume 3. - № 1+2. - P. 26-50

2.1.5. Fink-Hafner D. The Democratisation and Europeanisation of Party Systems The Journal of the Central European Political Science Association. - 2007. - Volume 3. - Number 1+2. - P. 5-10.

2.1.6. Freyburg T., Richter S. National identity matters: the limited impact of EU political conditionality in the Western Balkans // Journal of European Public Policy. - 2010. - №. 2. - P. 263-281.

2.1.7. Gaber-Damjanovska N., Jovevska A. Current Events and Political Parties Development in the Republic of Macedonia // Institute for Sociological, Political and Juridical Research, Skopje. - 2007. - №. 16. - P. 1-90.

2.1.8. Giatzidis E. Bulgaria on the road to European Union // Southeast European and Black Sea Studies. - 2004. - №. 3. - P. 434-457.

2.1.9. Golosov G.V. The Effective Number of Parties A New Approach // Party Politics. - March 2010. - Vol. 16. - №. 2. - P. 171-192.

2.1.10. Gromes T. The prospect of European integration and conflict transformation in Bosnia and Herzegovina //European Integration. - 2009. - №. 4. P. 431-447.

2.1.11. Jano D. From `Balkanization' to `Europeanization': The Stages of Western Balkans Complex Transformations // L'Europe en Formation. - 2008. - №. 3. - P 55-69.

2.1.12. Jovic D. Croatia and the European Union: a long delayed journey // Journal of Southern Europe and the Balkans. - 2006. - №. 1. - P. 85-103.

2.1.13. Jovic D. Croatia after Tudjman: the ICTY and issues of transitional justice. - 2009. - P. 1-13.

2.1.14. Jovic D. Hrvatska vanjska politika pred izazovima clanstva u Europskoj Uniji // Politicka misao. - 2011. - №. 02. - S. 7-36.

2.1.15. Handl V. Choosing between China and Europe? Virtual inspiration and policy transfer in the programmatic development of the Czech Communist Party // Journal of Communist Studies and Transition Politics. - 2005. - №. 1. - P. 123-141.

2.1.16. Hanley S. A Nation of Sceptics? The Czech EU Accession Referendum of 13-14 June 2003 // West European Politics. - 2004. - №. 4. - P. 691-715.

2.1.17. Hanley S. From neo-liberalism to national interests: ideology, strategy, and party development in the euroscepticism of the Czech right // East European Politics & Societies. - 2004. - №. 3. - P. 513-548.

2.1.18. Hashimoto T. Victory for European Albania: Democratic Election as a step towards' strong states' // European Perspectives. - 2009. - №. 1. - P. 75-93.

2.1.19. Haughton T. Driver, conductor or fellow passenger? EU membership and party politics in Central and Eastern Europe // Journal of Communist Studies and Transition Politics. - 2009. - №. 4. - P. 413-426.

2.1.20. Haughton T. `We'll finish what we've started': The 2002 Slovak parliamentary elections // Journal of Communist Studies and Transition Politics. - 2003. - №. 4. - P. 65-90.

2.1.21. Haughton T. When does the EU make a difference? Conditionality and the accession process in Central and Eastern Europe // Political Studies Review. - 2007. - №. 2. - P. 233-246.

2.1.22. Havlik V., Vykoupilova H. Two dimensions of the Europeanization of election programs: The case of the Czech Republic // Communist and post-communist studies. - 2008. - №. 2. - P. 163-187.

2.1.23. Henderson K. EU accession and the new Slovak consensus // West European Politics. - 2004. - №. 4. - P. 652-670.

2.1.24. Hille P., Knill C. `It's the Bureaucracy, Stupid'The Implementation of the Acquis Communautaire in EU Candidate Countries, 1999-2003 // European Union Politics. - 2006. - №. 4. - P. 531-552.

2.1.25. Hislope R. Between a bad peace and a good war: insights and lessons from the almost-war in Macedonia // Ethnic and Racial Studies. - 2003. - №. 1. - P. 129-151.

2.1.26. Hooghe L., Marks G. Calculation, community and cues public opinion on European integration // European Union Politics. - 2005. - №. 4. - P. 419-443.

2.1.27. Kacarska S. Minority Policies and EU Conditionality-The Case of the Republic of Macedonia // JEMIE. - 2012. - Vol 11. - No 2. - P. 60-79.

2.1.28. Karasimeonov G. The Crisis of the First Post-Communist Party System in Bulgaria // ECPR Joint Sessions of Workshops, Uppsala, Sweden. - 2004. - 1-16.

2.1.29. Komar O., Vujovic Z. Europeanisation of National Political Parties and Party System: Case Study of Montenegro // Central Europe. - 2007. - P. 51-70.

2.1.30. Kopecky P., Mudde C. The two sides of euroscepticism party positions on European integration in East Central Europe //European Union Politics. - 2002. №. 3. - P. 297-326.

2.1.31. Kopecky P. Parliaments in the Czech and Slovak Republics: Party competition and parliamentary institutionalization. - Ashgate Pub Limited, 2001. - P 186-190.

2.1.32. Krasovec A., Lajh D. Have democratization processes been a catalyst for the Europeanization of party politics in Slovenia? // Journal of Southern Europe and the Balkans. - 2008. - №. 2. - P. 183-203.

2.1.33. Krause K. D. Slovakiais Second Transition // Journal of Democracy. - 2003. - №. 2. - P. 65-79.

2.1.34. Kulcsar K. Az uj politikai rendszer es a magyar valosag // Politikatudomanyi Szemle. - 2004. - №. 4. - P. 113-134.

2.1.35. Kyvelidis I. State isomorphism in the post-socialist transition // European Integration online Papers (EIoP). - 2000. - №. 2. - P. 1-15.

2.1.36. Ladrech R. Europeanization and political parties towards a framework for analysis // Party politics. - 2002. - №. 4. - P. 389-403.

2.1.37. Lewis P. G. Changes in the party politics of the new EU member states in Central Europe: patterns of Europeanization and democratization // Journal of Southern Europe and the Balkans. - 2008. - №. 2. - P. 151-165.

2.1.38. Lavenex S., Schimmelfennig F. Relations with the wider Europe // JCMS: Journal of Common Market Studies. - 2007. - №. 1. - P. 143-162.

2.1.39. Levitz P., Pop-Eleches G. Why no backsliding? The European Union's impact on democracy and governance before and after accession // Comparative Political Studies. - 2009. - P. 1-35.

2.1.40. Linek L., Mansfeldova Z. The parliament of the Czech Republic, 1993-2004 // The Journal of Legislative Studies. - 2007. - №. 1. - P. 12-37.

2.1.41. Lippert B., Umbach G., Wessels W. Europeanization of CEE executives: EU membership negotiations as a shaping power //Journal of European public policy. - 2001. - №. 6. - P. 980-1012.

2.1.42. Lipset M., Seong K. R., Torres J. C. A comparative analysis of the social requisites of democracy // International Social Science Journal. - 1993 - №45 (2). - P. 154-175.

2.1.43. Malysa K. Kwestia europejska w programach polskej lewici po 1989 rocu. Przeglad stanowisk. // Polityka i Spoleczenstwo. - 2014. - № 3(12). - S. 93-105.

2.1.44. Mansfeldova Z. Central European Parliaments over Two Decades-Diminishing Stability? Parliaments in Czech Republic, Hungary, Poland, and Slovenia // The Journal of Legislative Studies. - 2011. - №. 2. - P. 128-146.

2.1.45. Markowski R., Tucker J. A. Euroscepticism and the emergence of political parties in Poland // Party Politics. - 2010. - №. 4. - P. 523-548.

2.1.46. Marks G., Wilson C. J., Ray L. National political parties and European integration // American Journal of Political Science. - 2002. - Vol. 46, No. 3. - P. 585-594.

2.1.47. Marks G. et al. Party competition and European integration in the east and west different structure, same causality // Comparative Political Studies. - 2006. - №. 2. - P. 155-175.

2.1.48. Marmola M. Nove partie w systemie partyjnum - specyfica Polski // Polityka i Spoleczenstwo. - 2014. - № 3(12). - S. 83-92.

2.1.49. Medvedevskina Z. and Slakota D. Baltijas valstis - miti un realitate // Kapitals. - 1998. - № 7. - S. 1-34.

2.1.50. Mikkel E., Pridham G. Clinching the `return to Europe': The referendums on EU accession in Estonia and Latvia //West European Politics. - 2004. - №. 4. - P. 716-748.

2.1.51. MungiuPippidi A. The Return of Populism?The 2000 Romanian Elections // Government and Opposition. - 2001. - №. 02. - P. 230-252.

2.1.52. Noutcheva G. Fake, partial and imposed compliance: the limits of the EU's normative power in the western Balkans // CEPS Working Documents. - 2007. - №. 7. - P. 1065-1084.

2.1.53. Noutcheva G., Bechev D. The successful laggards: Bulgaria and Romania's accession to the EU // East European politics & societies. - 2008. - №. 1. - P. 114-144.

2.1.54. Orlovic S. Democratisation and Europeanisation of Political Parties in Central and South-Eastern Europe // Politics in Central Europe. - 2007. - Volume 3. - №1-2. - P. 1-124.

2.1.55. Pavlovaite I. Being European by joining Europe: Accession and identity politics in Lithuania // Cambridge Review of International Affairs. - 2003. - №. 2. P. 239-255.

2.1.56. Petak Z., Musa A. Coordination for policy in transition countries: a case of Croatia // 22nd IPSA Conference. - 2012. - P. 8-12.

2.1.57. Popescu M. The parliamentary and presidential elections in Romania, November 2000 //Electoral Studies. - 2003. - №. 2. - P. 325-335.

2.1.58. Pridham G. Coalition behavior in new democracies of Central and Eastern Europe: The case of Slovakia // The Journal of Communist Studies and Transition Politics. - 2002. - №. 2. - P. 75-102.

2.1.59. Pridham G. Legitimating European Union Accession? Political Elites and Public Opinion in Latvia, 2003--2004 // Party Politics. - 2007. - №. 5. - P. 563-586.

2.1.60. Pridham G. The effects of the European Union's democratic conditionality: the case of Romania during accession //Journal of communist studies and transition politics. - 2007. - №. 2. - P. 233-258.

2.1.61. Przeworski A., Alvarez M. E., Cheibub J. A., Limongi F. What Makes Democracies Endure? // Journal of Democracy. - 1996. - №7:1 (January). - P. 39-55.

2.1.62. Pseja P., Hlousek V. Evropeizace politickych stran a stranickeho systemu v Ceske republice // Politologicky casopis-Czech Journal of Political Science. - 2008. - №. 4. - S. 299-317.

2.1.63. Putnam R. Social capital: Measurement and consequences // Canadian Journal of Policy Research. - 2001. - №. 1. - P. 41-51.

2.1.64. Renner S., Trauner F. Creeping EU membership in south?east Europe: the dynamics of EU rule transfer to the Western Balkans // European Integration. - 2009. - №. 4. - P. 449-465.

2.1.65. Rice T. W., Ling J. Democracy, economic wealth and social capital: Sorting out the causal connections // Space and Polity. - 2002. - №. 3. - P. 307-325.

2.1.66. Riigikogu valimine 20. september 1992. [Электронный ресурс]. // Valimiste arhiiv. URL: http://www.vvk.ee/varasemad/?v=r92 (дата обращения: 28.01.16).

2.1.67. Rindzeviciute E. Europietiskumo problema diskusijose apie lietuviska nacionalini identiteta // Sociologija. Mintis ir veiksmas. - 2002. - №2. - S. 61-80.

2.1.68. Salamun M., Hallunaj Z. European integration, party governance and electoral system in Albania // Center for Southeast Europe Working Paper Series. - 2009. - P. 1-14.

2.1.69. Serikova A., Furman E. Impact of Eurointegration on the Lithuanian Policy Agenda // Socialiniai tyrimai. - 2007. - №. 9. - S. 160-166.

2.1.70. Siljanovska L. The demystifying of the European politics on enlargement-the case with the Republic of Macedonia // Mediterranean Journal of Social Sciences. - 2014. - №. 22. - P. 486-492.

2.1.71. Shtupi I., Vasjari A. The Democratic Impact of European Integration: Case Study of Albania // Mediterranean Journal of Social Sciences. - 2013. - №. 6. P. 223-228.

2.1.72. Sosic M. Croatian Strategy of EU Integration 2000-2007-A Comparative Study // Politicka misao. - 2008. - №. 5. - P. 91-117.

2.1.73. Spendzharova A. B. Bringing Europe in? The impact of EU conditionality on Bulgarian and Romanian politics // Southeast European Politics. 2003. - №. 2-3. - P. 141-156.

2.1.74. Spirova M. The Bulgarian socialist party: The long road to Europe // Communist and Post-Communist Studies. - 2008. - №. 4. - P. 481-495.

2.1.75. Sum P. E. The radical right in Romania: Political party evolution and the distancing of Romania from Europe //Communist and Post-Communist Studies. - 2010. - №. 1. - P. 19-29.

2.1.76. Szczerbiak A., Bil M. When in doubt,(re-) turn to domestic politics? The (non-) impact of the EU on party politics in Poland // Journal of Communist Studies and Transition Politics. - 2009. - №. 4. - P. 447-467.

2.1.77. Tanasoiu C., Colonescu C. Determinants of Support for European Integration The Case of Bulgaria // European Union Politics. - 2008. - №. 3. - P. 363-377.

2.1.78. "Vachudova M. A. Political Parties and Democratic Change in the Western Balkans: When Do External Actors Change Agendas? // APSA 2011. Annual Meeting Paper. - 2011. - 1-15.

2.1.79. Vetik R. E? lite vs. People? Eurosceptic Public Opinion in Estonia // Cambridge Review of International Affairs. - 2003. - №. 2. - P. 257-271.

2.1.80. Vukovic I. The post-communist political transition of Montenegro: Democratization prior to Europeanization //Contemporary European Studies. - 2010. - №. 1. - P. 59-77.

2.1.81. White S. et al. A European or a Slavic choice? Foreign policy and public attitudes in post-Soviet Europe // Europe-Asia Studies. - 2002. - №. 2. - P. 181-202.

2.1.82. Whitefield S., Rohrschneider R. The Europeanization of political parties in Central and Eastern Europe? The impact of EU entry on issue stances, salience and programmatic coherence // Journal of Communist Studies and Transition Politics. - 2009. - №. 4. - P. 564-584.

2.1.83. World Values Survey (WVS Database). [Электронный ресурс]. URL http://www.worldvaluessurvey.org/wvs.jsp (дата обращения: 30.10.15).

2.1.84. Zaremba A. Ar egzistuoja radicali desine Lietuvoje? // Politologija. - 2013. - №. 3 (71). - S. 46-77.

2.1.85. Zvaliauskas G., Butkeviciene E., Vaidelyte E. Ideologija ir partine veikla: Lietuvos partiju lyderiu poziuris // Politologija. - 2009. - №. 2. - S. 33-58.

2.1.86. Zubek R. A core in check: the transformation of the Polish core executive // Journal of European Public Policy. - 2001. - №. 6. - S. 911-932.



Приложения

Приложения к части, посвящённой QCA анализу факторов, воздействующих на скорость европейской интеграции в странах пост-социализма (Глава 3) Модель 1.

Приложение 1

Таблица 1. Пример расчёта среднего значения для кодировки независимой переменной идеологическая поляризация партийной системы для кейса Албании

Идеологическая поляризация
Партия	1997	2002	2005	2009	2015	Среднее значение
Социал-демократическая партия Албании (PSD Social Democratic Party of Albania)	2,372	2,083	0,656	0,656	0,656	0,8102
Демократическая партия Албании (PD Democratic Party of Albania)	0,478	1,883	0,91	0		0,6542
Албанская республиканская партия (PRSH Albanian Republican Party)	2,83	1,786	0	0		0,9232
Социалистическая партия Албании (PSS Albanian Socialist Party)	1,46	2,083	1,311	1,714	1,714	1,38033333
Партия демократического альянса (AD Democratic Alliance Party)	1,093	1,289	1,289	1,289		0,992
Союз за права человека (PBDNJ Union for Human Rights Party)	4,545	0,775	0	0		1,064



Приложение 2

Таблица 2. Пример расчёта медианного значения для кодировки независимой переменной фрагментация партийной системы для кейса Албании

Фрагментация партийной системы
Страна	1997	2002	2005	2009	2015	Среднее значение
Албания	3,2	2,74	4,02	2,1	1,69	2,507142857

Приложение 3

Таблица 3. Кодировка зависимой и независимых переменных. Модель 1

Country	Евро-скептицизм/евро-оптимизм значимых для партийной системы политических партий (EU-skepticism/EU-optimism)	Фрагментация партийной системы (fragmentation)	Идеологическая поляризация национального парламента (polarization_ideology)	Поляризация национального парламента по европейской повестке (EU_polarization)	ВВП на душу населения (GDP per capita)	Качество государственного управления (government efficiency)	Социальный капитал (social capital)	Скорость европейской интеграции - общая скорость вступления (EU accession speed_full)
ALB	5.7021914	2,51	1.01000	0	1893.27	-0.45	31.3	62
BIH	2.616357143	6,36	0.74000	0	2709.59	-0.68	28.23	91
BUL	3.881139167	2,71	0.54000	0.5	3685.8	0.01	33.8	133
CRO	3.62045	2,72	1.00000	0.5	9648.98	0.46	38.2	125
CZH	4.7333333	3,72	1.25000	0.5	11245.63	0.77	45.2	100
EST	5.8461537	6,12	1.74000	0	10468.18	0.74	51.15	102
HUN	5.083879233	3,35	1.05000	0.5	8573.97	0.94	42.03	118
LAT	4.821928633	5,80	0.86000	0.5	8273.13	0.41	39.57	104
LIT	4.510966667	4,70	1.03000	0	8294.66	0.45	34.47	101
MAC	4.64405	3,08	2.10000	0.5	2985.89	-0.15	34.8	21
MONT	4.99336	2,23	0.99000	0	5000.27	0.08	41.47	48
POL	4.8496733	3,60	0.51000	0.5	7219.43	0.6	35.6	121
ROM	3.73766	3,36	1.00000	0.5	4091.34	-0.34	30.28	107
SER	5.80463	3,31	0.69000	1	3972.04	-0.32	29.56	49
SLE	4.586377833	4,30	1.56000	1	9696.99	0.66	38.73	107
SLO	5.60476185	4,17	0.45000	0	17556.27	0.89	36.5	95

Приложение 4

Таблица 4. Описание кодирования зависимой и независимых переменных. Модель 1

Переменная	Описание и правила кодирования	Источник
Евро-скептицизм/евро-оптимизм значимых для партийной системы политических партий (EU-scepticism/EU-optimism)	3 < N < 4 = 0 - мягкий евро-скептицизм ведущих партий по отношению к европейской повестке. 4 < N < 5 = 1 - нейтральное отношение к европейской повестке. N >=5 = 2 - одобрение партиями европейского курса своей страны.	Chapel Hill Foundation
Фрагментация партийной системы (fragmentation)	2 < N < 3 = 0 - небольшая фрагментация партийной системы. 3 < N < 5 = 1 - средняя фрагментация партийной системы. N >=5 = 2 - высокая фрагментация партийной системы.	Собственный расчёт эффективного числа партий для каждого рассматриваемого кейса по формуле Г. Голосова

Подобные документы

• Значение политических партий и роль партийных систем в Европейской интеграции постсоциалистических стран

  Основные характеристики партийных систем 16 стран пост-социализма и оценка влияния этих характеристик на замедление или ускорение евроинтеграционного процесса в этих государствах. Поляризация национального парламента стран по европейской повестке.
  
  реферат [47,0 K], добавлен 08.01.2017
  

• Теоретико-методологические подходы к изучению понятия "европейская интеграция" и его связи с партийными системами стран-кандидатов на вступление в ЕС

  Взаимосвязь особенностей партийных систем постсоциалистических стран-кандидатов и скорости процесса европейской интеграции. Оценка роли партий, как ключевых факторов, задействованных в процессе принятия решений в европейских парламентских демократиях.
  
  контрольная работа [40,0 K], добавлен 08.01.2017
  

• Сравнительный анализ интеграционных процессов ССАГПЗ и ЕврАзЭс

  Проблема интеграции в мировом хозяйстве. Понятие интеграции и интеграционных процессов, их вертикальная и горизонтальная формы. Общая культура и история, создание единой валюты в основе интеграции европейских стран. Особенности евразийской интеграции.
  
  курсовая работа [280,8 K], добавлен 10.06.2015
  

• Интеграционные процессы на американском континенте

  Особенности интеграционных объединений стран американского континента. Роль НАФТА в интеграционных процессах. Постепенное снижение доминирующего влияния США в мировой торговле и финансах. Развитие внешнеэкономических связей стран Латинской Америки.
  
  реферат [27,4 K], добавлен 25.11.2010
  

• Экономические реформы в странах Центральной и Восточной Европы

  Предпосылки, цели и этапы экономических реформ в странах Центральной и Восточной Европы, их результаты. Динамика показателей ВВП, экономического роста и инвестирования в постсоциалистических европейских странах, факторы их роста и тенденции развития.
  
  курсовая работа [36,2 K], добавлен 21.09.2009
  

• Участие России в Интеграционных процессах

  Деятельность России в интеграционных группировках. Единое Экономическое Пространство: РФ, Беларусь, Казахстан, Украина. Перспективы интеграции России в мировую экономику. Сотрудничество в рамках Европейского и Ассоциации Стран Юго-Восточной Азии.
  
  курсовая работа [45,7 K], добавлен 04.12.2007
  

• Современная валютная политика

  Рыночный механизм и государственное регулирование в сфере валютных отношений. Валютная политика постсоциалистических стран. Политика в сфере формирования золотовалютных резервов. Особенности валютной политики в России. Валютные ограничения и контроль.
  
  курсовая работа [44,0 K], добавлен 15.06.2015
  

• Особенности участия стран Юго-Восточной Азии в интеграционных процессах АТР

  Содержание международной экономической интеграции и её последствия. Особенности экономики стран Юго-Восточной Азии (общая характеристика). Участие России в интеграционных процессов в Юго-Восточной Азии. Экономические интересы России в Юго-Восточной Азии.
  
  дипломная работа [915,1 K], добавлен 13.10.2014
  

• Налоговая гармонизация в странах ЕС

  Сущность налогообложения в государстве. Развитие экономики западных стран на современном этапе. Общая характеристика национальных налоговых систем стран ЕС, финансирование процесса расширения. Налоговая конкуренция и перспективы европейской координации.
  
  курсовая работа [59,6 K], добавлен 26.12.2009
  

• Этапы развития европейской интеграции

  Этапы эволюции европейской интеграции. Парижский договор 1951 г. о Европейском объединении угля и стали. Соглашения о зоне свободной торговли промышленными товарами. Повышение конкурентоспособности европейских компаний. Рост миграционных потоков.
  
  презентация [235,8 K], добавлен 23.10.2013
  

• главная
• рубрики
• по алфавиту
• вернуться в начало страницы
• вернуться к началу текста
• вернуться к подобным работам