Оценка действий советских войск в локальных конфликтах в отечественной публицистике

Автор этой статьи, полковник В.Ковалев - доктор философских наук. Авторы статей в журнале зачастую являлись не обычные журналисты, а кадровые офицеры, иногда обладающие ученой степенью. Это лишний раз демонстрировало интеллектуальный потенциал нашего офицерского состава. Было бы странно, если бы в номерах журналов не уделялось внимания потенциальному противнику США и их союзникам, освещались их действия а, также, возможные внешнеполитические акции. В отличии от таких основных наиболее авторитетных газет как «Правда», в статьях «Советский воин» гораздо шире старались раскрыть проблематику действий возможного противника и давали чуть более широкий материал для читателя: «Американские милитаристы продолжают нагнетать напряженность в мире. Военные и политически деятели, занимающие самые высокие посты, то и дело произносят речи, призывающие к обеспечению военных преимуществ над Советским Союзом и другими странами социалистического содружества. На гонку вооружений ассигнуются огромные суммы, исчисляющиеся сотнями миллиардов долларов. Все новые и новые виды оружия, самого разрушительного и смертоносного, ставит на конвейер военно-промышленный комплекс США. В различных районах мира американское командование проводит учения и маневры вооруженных сил. Они практически охватывают весь земной шар, превратились в милитаристскую карусель, подталкивающую мир ко все более опасной черте. Что характерно для учений и маневров, проводимых США и другими странами НАТО в последние годы? Прежде всего то, что они носят откровенно антисоветский провокационный характер, проводятся в непосредственной близости от границ Советского Союза и других стран социалистического содружества, а также в регионах, где национально- освободительная борьба принимает наиболее широкий размах. Так, на Западе постоянными районами стали территории Великобритании, ФРГ, Дании, Голландии, Бельгии, Норвегии, Италии и других стран, а также акватории Баренцева, Норвежского, Северного, Балтийского, Средиземного морей; на Востоке - территории Японии, Южной Кореи, акватории Японского, Желтого, Южно-Китайского и других морей, на Юге - бассейн Индийского океана и Персидского залива; в Западном полушарии-район Центральной Америки и Карибского бассейна.

По признанию многочисленных западных военных обозревателей, учения, маневры вооруженных сил империалистических государств стали своего рода репетицией будущей войны, проверкой различных ее вариантов, замышляемых в стенах Пентагона и в штабах НАТО. Одни из них посвящаются отработке мобилизационных вопросов и переброске войск на дальние расстояния, концентрации их в определенных районах, удобных для ведения наступательных действий. Другие имеют целью тренировку отдельных видов вооруженных сил или объединенных действий всех вооруженных сил, как национальных, так и блока в целом. Третьи служат проверкой концепций так называемой «ограниченной» ядерной войны или ведения всеобщей ядерной войны. Четвертые предназначены для отработки приемов по подавлению народов, борющихся за свое национальное освобождение. Возьмем, к примеру, учения объединенных вооруженных сил НАТО в Европе, состоявшиеся осенью 1982 года. Они именовались «Отем фордж-82», проводились на обширной территории западноевропейских стран «от Норвегии до восточных границ Турции».

Подобные маневры проводятся с 1975 года, и из года в год масштабы их возрастают. В прошлом году они включали в себя более двух десятков отдельных учений и маневров и длились почти 3 месяца-с сентября по ноябрь. Вот как начиналось одно из них на территории Великобритании. Радиостанции передавали «срочное сообщение министерства обороны», которым объявлялась четырехминутная готовность всего населения в связи с тем что на Великобританию движутся советские ракеты и бомбардировщики». Когда ошарашенные обыватели начали в страхе метаться, думая что же им делать - спасать имущество или прятаться в заранее приготовленные противоатомные убежища, радио объявило что передавалась - де очередная программа «о советской военной угрозе» и что этим объявлением начинались очередные учения войск НАТО по подготовке к отражению «советского нападения». Как и полагается, по всем пентагоновским сценариям, империалистическое воинство «наказало агрессора», то есть Советский Союз, обрушив на него всю свою мощь. Разумеется, бои носили условный характер, но ведь все основывалось на расчете на реальные силы, отрабатывалось реальными людьми, которые могут и ошибиться, а могут и просто свихнуться от того психоза, который нагнетается в НАТО.

Рост опасности с Запада, активная его милитаризация, широко освещалась на страницах журнала «Советский воин». Это могло играть как противовесом росту популярности Запада, который рос во многом благодаря его набравшей популярности культуре, той же музыкальной повседневной и др. не только в Советском Союзе, но и в большинстве стран мира. Но одно дело любить джинсы и группу «Roling Stone», а другое дело- свою Родину, где человек родился и вырос, которая старалась заботиться о своих гражданах, дала образование, сформировала как личность, в конце концов, даже если гражданин-патриот не был тогда доволен властью в стране, но он всегда любил свою Родину, независимо от строя, этот тезис, кстати, всегда старались подчеркивать советские диссиденты.

1.3 Влияние западных СМИ на советских граждан в контексте информационно-психологического противостояния с СССР в 80-х годах

Если рассматривать влияние западных СМИ на советского гражданина в 80х, то надо отметить, прежде всего, западные газеты и новости в большинстве своем были недоступны для обычного человека в СССР. Но, тем не менее, страны Западной Европы во главе с США вели интенсивные поиски в глазах его населения (СССР) рядом способов путей принизить роль Советского Союза на международной арене, показать преимущества капиталистической системы над социалистической, или же, вести открытую критику внутренней политики нашей страны в надежде расшатать внутреннюю стабильность.

Тут надо отметить, какого рода ресурсы были у наших противников по информационно-психологическому противостоянию в «холодной войне». Одним их самых эффективных способов воздействия было радио. В 1946 году британская Би-Би-Си начала вещать в радио-эфире на территорию СССР, кстати на год опережая в этом знаменитый «Голос Америки», также на территории Мюнхена находилась так называемая радиостанция «Свободная Европа», вещавшая на территорию стран Восточной Европы и Прибалтийских республик, она долгое время называлась независимой вещательной компанией, но в 1976 году США все-же признали их реальный статус и роль и приняли решение финансировать ее из госбюджета.

Командующий американскими силами в оккупационной зоне в Западной Германии Люсиус Клей утверждал : «Нам нужен другой голос-голос возможно, в меньшей степени регулируемый самим статусом государства и, ежели хотите, жестокий и разящий насмерть, голос… ведущий безжалостную, ничем не сдерживаемую психологическую войну, направленную на явно признаваемую цель -- свержение коммунистического режима». Его также в этом поддерживал Дуайт Эйзенхауер, также высказывавшийся о необходимости иметь мощные радиостанции за рубежом, которые могли бы работать без правительственных ограничений.»

Стоит отметить, в качестве важного элемента воздействия на советское население, создание на базе Радио свободная Европа, русской редакции в 1953 году называвшейся «Радио Освобожение». Диктором ее стал попавший в плен во время ВОВ и оставшийся в Западной Европе бывший актер Сергей Дубровский. Также было начато вещание на армянском, азербайджанском, адыгейском, аварском, грузинском, ингушском, осетинском, чеченском, балкарско-карачаевском, казахском, киргизском, таджикском, узбекском, туркменском, татарском языках; немного позже, на белорусском и украинском, а в 1960-е годы -- на каракалпакском, уйгурском и крымско- татарском. Разумеется, данные радио-ресурсы были вне закона на территории СССР, но нивелировать их работу и отслеживать радиослушателей было весьма непросто. Конечно, граждане Союза могли даже из простого человеческого любопытства послушать их репортажи, но крайне неприятным в этой ситуации был тот момент, что вещание на родном для многих национальностей языке на самые разные тематики, в том числе и по поводу целостной составляющей Советского Союза, истории национальных культур народов, могло активизировать в сознании людей сепаратисткие настроения, заставив их позабыть о достижениях социализма и о том, что народы, населяющие СССР -единая семья, которая смогла выстоять против нацисткой агрессии в годы ВОВ.

Конечно, в тезисе о единой семье, слабым местом являлись так называемые «репрессированные народы», например, те же крымские татары, которые подверглись депортации с родных мест за сотрудничество представителей данного народа с немцами. Так как в годы «холодной войны» существовал «Железный занавес», который делал подрывную пропагандистскую работу крайне затруднительной, ввиду дефицита возможности получения данных о ситуации внутри Союза.сотрудники, работавшие на данной радио-станции, постоянно вели мониторинг печатных изданий, радио и телевизионного эфира в СССР, пытались искать встречи с советскими работниками, выезжающими заграницу, а также- с перебежчиками. Были созданы целые исследовательские отделы, которые обрабатывали эту информацию для будущих репортажей.

Так как еще в 1949 году руководством СССР было принято решение «глушить радиостанции, направленные на подрыв внутренней стабильности страны», это принесло конечно свои плоды, но полностью противодействовать не могло. «Свободная Европа», сменившая название в 1959 году на «Радио Свобода», была опасна тем, что в условиях советской цензуры и пропаганды на определенных моментов в историческом процессе и существовавшую действительность, рассказывала разного рода факты, которые были преданы забвению в Союзе. Это не означало, что все то, что они говорят, являлась правдой, но, как говорится: «Запретный плод наиболее сладок», и услышанная информация могла формировать среди советских граждан внутренние размышления о правильности государственного курса, которые могли вылиться в негативную оценку к существующему строю или же росту антисоветских, сепаратистских настроений с РС/РСЕ постоянно сотрудничали Василий Аксёнов, Петр Вайль, Владимир Войнович, Александр Галич, Александр Генис, Анатолий Гладилин, Сергей Довлатов, Геннадий Кацов, Анатолий Кузнецов, Леонид Лиходеев, Виктор Некрасов, Андрей Синявский. В эфире на радиоволнах освещались литературные произведения, разного рода философские эссе, мемуарные материалы, а также проводили «круглые столы» и дискуссии на темы культуры и политики. «Радио „Свобода“» открыла для слушателей в Союза возможность познать большое количество произведений, которые были распространены через в «самиздат».

Тут надо подчеркнуть особый момент, который мог появиться в ментальном сознании. Слушая по радио запрещенные в Советском Союзе, допустим, те же литературные произведения, советский человек не всегда мог правильно проанализировать услышанные новые для него знания, в его голове могли появиться сомнения касательно некоторых событий, которые не особо освещали в СССР или были под строгой цензурой, он мог размышлять так- если это у нас под запретом, быть может это тогда правда. И получалось, что своими сплошными запретами и строжайшим цензом советcкая власть сама подкладывала к себе мину общественного недоверия, даже вполне лояльных к ней граждан, в которых могло проснуться обычное человеческое любопытство.

Также, появлялся фактор активного распространения полученной информации среди тех, кто услышал ту или иную информацию среди своей семьи, близких и проч. И эта радиостанция становилась действительно грозным психологическим оружием против советской системы. Ее важнейшую роль в борьбе с коммунистическими режимами (не только СССР) подчеркивали также известные антикоммунисты, например, Лех Валенса, Адам Михник и Вацлав Галел. Еще одной знаменитой радиостанцией, которая вела репортажи, подрывающие устои советской культуры, была знаменитая «Голос Америки». Ее тоже старались глушить, начиная в 1948 года, понимая опасность, которую она могла представлять в ходе информационно-психологической войне. Через передачи "Голоса Америки" люди получали такие сложно-доступные для обывателя материалы, как, например, расстрел демонстрантов в Новочеркасске, различные версии Карибского кризиса и событий в Венгрии в 1956 и Чехословакии в 1968. Это едва ли не единственная передача, которая иногда могла транслировать рок, а также тяжелый рок в своих эфирах, кстати, считающийся в мире музыкой протеста и получивший широкою популярность во время американской войны во Вьетнаме, и будущая в СССР под запретомб возможно в числе ряда причин из-за опасения повторения влияния рок-музыки на антивоенные настроения не только у граждан, но и у армии. Как отмечает один из исследователей влияния западной музыки на сознание людей Максим Коломиец: «большинство рок-групп выбирало близкую всем антивоенную тематику, и наследие того времени не угасло по сей день: всем известны The Doors - "Unknown Soldier", Jefferson Airplane - "Volunteers", Creedence Clearwater Revival - "Fortunate Son". Рок стал одним из важных символов протеста против войны во Вьетнаме. Мощное антивоенное движение внутри США деморализовало и саму американскую армию. Солдаты, брошенные на другом конце мира, все больше проникались пониманием бесцельности войны, которая никак не заканчивалась. Моральный дух армии был подорван в том числе и бешеной популярностью новой музыки, а также наркотиками, в которых находили избавление от отчуждения и простые солдаты, и офицерский состав».

А если учесть, что огромной советской армии приходись не только нести службу на родной территории, но и размещаться в различных странах мира, выполнять разного рода операции, (Чехословакия, Афганистан), где суровые реалии войны могли заставить солдат и офицеров задуматься о правильности их миссии, то рок-музыка могла вполне стать тем катализатором, который бы обострил их внутреннюю рефлексию и сыграть дополнительную деморализующую роль в армии. Конечно, этому может служить контраргумент, что далеко не все военнослужащие знали хорошо английский язык, чтобы хорошо понимать смысл песен, но опять же, перевести их или наложить свой смысл на них не представляло проблем. Несмотря даже на сотрудничество нашей страны с мировыми рок-звездами «Битлз», это было скорее исключении из правил. Возможно, это- еще один фактор, который наносил удар по культуре государства. Можно тут даже провести аналогию с введенным в годы «Перестройки», «сухим законом».

Его активный запрет только активизировал и популяризировал нелегальное изготовление и распитие спиртных напитков, нанеся урон экономике, а в случае с рок-культурой нанося удар авторитету советской культуры и государству. Важность значения влияния радиостанций в информационном противостоянии подчеркивает и Рем Красильников, в свое время возглавлявший свыше 20 лет английский, а затем американский отделы Второго Главного управления КГБ СССР- советской контрразведки. автор « В 80е годы операциям «психологической войны» против Советского Союза был придан широчайший размах :активно участвуют тут государственный департамент, Информационное агентство (информейшн эйджести-ЮСИА), другие федеральные ведомства. Основа принятая администрацией Рейгана «Программа демократии и публичной дипломатии». На психологическую войну выделены многомиллионные средства из бюджета США. Проводится своеобразное разделение труда: тайные операции осуществляются ЦРУ, за открытые внешнеполитические акции с использованием пропагандистких каналов отвечают госдепартамент и ЮСИА, пропагандийское обеспечение возлагается на ЮСИА в рамках специальной программы «Истина».Создана координационная группа, которая проводит ежедневные совещания, состоит она из представителей ЮСИА, государственного департамента, ЦРУ и Пентагона. Согласованные и обработанные должным образом материалы передаются на радиостанции «Голос Америки», « Свобода», «Свободная Европа». Московская резидентура ЦРУ по понятным причинам старается дистанцироваться от акций «психологической войны», проводимой другими подразделениями американского посольства, а также аккредитованными в СССР журналистами из американских агенств, газет и журналов.», «Еще несколько штрихов касающихся ЮСИА. Этот центральный орган американской пропаганды не имеет себе равных в мире.Персонал ЮСИА-свыше 12 тысяч специалистов разного профиля. Мощная радиокорпорация «Голос Америки», вещающая на десятках иностранных языков, опорные пункты представительства на всех континентах, почти во всех странах мира.

Стоит отметить еще один из ключевых инструментов влияния западных СМИ - журнал «Америка». Его миссия заключалась в том, чтобы показать американский образ жизни, культуру и достижения людей, живущих в Штатах. И в отличии от традиционной антисоветской пропаганды, он не выступал критично против системы социализма, а только представлял различные успехи США. Один из авторов редких исследований журнала «Америки» Л.В. Хахаева: «Журнал не нападает на убеждения советских читателей, напротив, демонстрирует свое уважение и дружеское расположение. Исходной точкой процесса убеждения-внушения являются общечеловеческие ценности, затем постепенно вкладывая новый, идеологически детерминированный смысл, журнал подводит читателей к желательным выводам». Он выпускался специально на русском языке для широкого распространения на территории нашей страны, сначала в одностороннем порядке, имеется ввиду, что после нескольких раз, когда его деятельность останавливали в СССР, в конечном счете была заключена договоренность, по которой на территории Штатов будет выходить журнал со схожей миссией «The USSR», спустя некоторое время изменивший название на «Soviet Life».

Интересный импульс мысли американцев в культурно-идеалогической борьбе приводит в своей статье «Сквозь Железный Занавес: Репрезентация изобразительного искусства США в журнале «Америка» в эпоху Холодной войны», К.А.Чунихин. Он анализирует работу одного из крупных исследователей культуры СССР- Майка О'Махоуни и делает такой вывод в своей работе : «Единственная известная нам работа о собственно живописи и скульптуре в журнале «Америка», - это вышедшая в сборнике Art On The Line статья известного специалиста по культуре СССР Майка О'Махоуни «Подростковое хулиганство и искусство в “Америке”»xv. Две трети текста автор посвящает истории субкультуры «стиляг», после чего О'Махоуни останавливается на описании различных инструментов культурной интервенции США в СССР («Голос Америки», джазовая музыка, выставки и фестивали). Воссоздав политическую и идеологическую атмосферу, автор переходит к непосредственному анализу репрезентации изобразительного искусства в журнале «Америка».

Важно, что в отличие от нашей работы, О'Махоуни интересует изобразительное искусство вообще, в то время как нас - в основном, искусство американское. Автор ограничивает свое иccледование хронологическими рамками 1956-1962 годов, полагая, что именно в этот период и произошел резкий сдвиг в политике репрезентации искусства в журнале, суть которого заключается в том, что редакция «Америки» стала публиковать материалы, посвященные американскому авангардному искусству. И действительно, именно в эти годы в США и начинала формироваться идея о том, что нефигуративное искусство можно использовать для борьбы с советским режимом. Также автор делает ценное замечание, не подтвержденное количественными данными, о том, что в журнале стало появляться больше статей о художниках-иммигрантах, у многих из которых были русские корни. Таким образом, О'Махоуни устанавливает две характерные черты репрезентации изобразительного искусства в «Америке» 1956-1962 гг.: во-первых, это «особое внимание [редакции журнала - К.Ч.] к иммигрантам в США»; во-вторых, то, что в журнале никогда не выделяли какое-либо одно художественное течение в ка- честве ключевого для американской культуры, эксперимент и сопротивление постоянно утверждались как главные ценности для всех художников, что должно было восприниматься советскими художниками, как боевой клич и побуждать их к борьбе с авторитаризмом социалистического реализма».

Автор этой статьи также объясняет интересный аспект, который является важным звеном в понимании успеха влияния американской и ассоциирующейся с ней западной культурой в нашей стране : « если можно говорить о какой-либо стратегии репрезентации искусства в «Америке» послевоенного периода, то она, скорее, напоминает некоторую пассивную защитную реакцию [эта пассивная защитная реакция в конце 1950-х перейдет в своеобразную агрессию авангардного искусства, продвигаемого Правительством США - К.Ч.] на бытовавшее в том числе и в Советском Союзе мнение, что США - страна с высокой материальной и низкой духовной культурой». Также он подчеркивает следующее: «Журнал «Америка» может рассматриваться как один из главных потенциальных источников визуальной культуры США в СССР эпохи Холодной войны. Опубликованные в журнале репродукции американских художников часто отличались высоким качеством полиграфии и сравнительно большим масштабом. Последняя страница обложки нередко отводилась целиком под репродукцию какой-либо работы американского авангарда, превращая советского читателя в зрителя мультиформ Марка Ротко, живописи цветового поля Фрэнка Стеллы, дриппинга Джексона Поллока».

Советскому человеку были не чужды достижения мировой культуры, но через данный журнал наносились сильные удары по советской пропаганде в отношении Соединенных Штатов и западного мира в образе врага, который не только вел экспансионную политику по всему миру и добивался своих внешнеполитических целей путем агрессии во Вьетнаме и ряде других стран, но и, как выходило, делал существенный вклад в мировую изобразительную культуру, а также, проповедуя культуру потребления, введя моду, к примеру, на джинсы, которые стали популярны по всему миру, а рост благосостояния советских граждан, а также отсутствие для среднестатистического человека и его близких в этот временной период угрозы личной опасности, как в той же Великой отечественной войне, (не считая конечно теоретической опасности ядерной войны), совпавший с «Политикой разрядки», мог позволить тоже обратить внимание прежде всего молодежи, которая, кстати, являлась костяком для набора и пополнения будущих солдат в армию, ибо советская армия формировалась на призывном принципе всеобщей воинской повинности на новые тенденции в моде, которые во многом проповедовали культуру и образ западного мира. А журнал «Америка», как и представленные выше радиостанции, являлcя одним из проводников этой культуры, которая прочно уже заняла свои позиции в 80х, и попытки которой противодействовать путем запретов и обличения ее низко-морального облика, в условиях определенного дефицита в СССР разного рода вещей и одежды и отсутствия достойной альтернативы в культурном аспекте данного направления, только приводили к еще большему ее росту популярности у людей. Что, в свою очередь, формировало у людей любовь ко всему западному, и тут уже существовала такая опасность конвертирования в человеческом сознании этой симпатии ко всему западному, начиная с внутренней культуры быта, искусства и проч. и, заканчивая переменной взглядов на советскую государственную внешнюю и внутреннюю политику. Что впоследствии во многом и случилось.

Глава 2. Оценка действий советской армии в локальных конфликтах в период «Перестройки»

2.1 Отображение политики гласности на образе советского солдата в СССР

Понятие « Политика Гласности» возникло в 1987 году, как один из столпов «Перестройки», которая поначалу воспринималась, как продолжение пути к коммунизму. Горбачёв отмечал: «Работа СМИ должна вестись с позиции перестройки, так чтобы показывать полную картину происходящих процессов, отражать всю диалектику жизни, содействовать продвижению всего нового и прогрессивного. Если у нашей гласности и есть рамки, то это - интересы народа и социализма. Интересы эти безграничны, социализм имеет огромный потенциал для самодвижения и развития. Наш народ сделал свой исторический выбор.» Если до этого раньше, те материалы, что могли негативно сказаться на имидже государства не допускались в печать, в том числе и критика главы государства, то в «эпоху Гласности» это получило крайне широкий размах, вместе с ломкой привычных советских стандартных образов, примеров для подражания, а также устоявшихся тезисов, сложившихся образов советских героев, которых теперь могли в спокойной манере обсудить, имели ли в действительности право занимать то достойное место в сознании, идей, которые служили раньше базисом для формирования мировоззрения у советских людей.

В стране назревал кризис советcкой идентичности, стремительно развивалась вестернизация, к этому добавлялось не самое хорошее положение в экономике на тот период, и в сознании многих людей «Перестройка», а также проводимая в ходе ее политика «Гласности», ассоциировалась постепенным переходом к западной демократии с ее ценностями, это подтверждалось улучшением отношений со странами Западного мира во главе с США, прекращением глушения их радиостанций, ослаблению цензуры, массовому выпуску запрещенной ранее литературы, массовой реабилитацией репрессированных людей в годы Сталинского руководства и разрешению вернуться домой многим известным диссидентам, в том числе знаменитому академику Сахарову.

Безусловно, страна давно созрела для таких мер, это было необходимо для некоторой модернизации социалистического государства, но непродуманная политика(осознанное допущение) в информационной сфере стали одним из факторов подрыва столпов СССР, ибо подверглось резкой критике многое то, из чего еще вчера делали пример для подражания. Это не могло не сказаться на утрате доверия к государству и идеалам социалистической демократии, более того, играло на руку иностранным центрам культурного влияния в стране, фактически лишившегося противодействия. О целенаправленном разрушении устоев советского народа и потере в годы перестройки описан в монографиях С. Г. Кара-Мурзы [Кара- Мурза, 2001; 2007]. : «На разрушение духовного и психологического каркаса советского народа, - пишет автор, - была направлена большая кампания, названная "перестройкой". Демонтаж народа проводился сознательно, целенаправленно, с применением сильных и даже преступных технологий. В результате экономической и информационно-психологической войн была размонтирована "центральная матрица" мировоззрения, население утратило целостную систему ценностных координат. Масса людей утратила связную картину мира и способность к логическому мышлению, выявлению причинно- следственных связей. Защитные системы советского государства и общества не нашли адекватного ответа на новый исторический вызов. К 1991 г. советский народ был в большой степени "рассыпан" - осталась масса людей, не обладающих надличностным сознанием и коллективной волей»;

«Сильнодействующим средством разрушения советской идентичности в годы перестройки стала война против символов, служивших опорой национального самосознания советского человека. Глумлению подвергались сакральные объекты (Красная площадь - престижное кладбище страны).

Объектом интенсивной кампании стало искажение смысла праздников, вошедших в календарь советского народа (День международной солидарности трудящихся 1 мая стал Днем весны и труда). Одной из излюбленных тем дискредитации стала Великая Отечественная война. Советские люди того времени обвинялись в жестоком отношении к немцам. Сравнивая советских и немецких летчиков, безусловное предпочтение отдавалось мастерству фашистских асов. Под сомнение ставился подвиг Александра Матросова, 28 гвардейцев-панфиловцев. Преувеличивались военные потери Красной армии. Звучали совершенно дикие цифры числа погибших. Специальная комиссия, созданная в этой связи для подсчета потерь, к тому времени уже закончила свою работу, точные данные о числе потерь среди военнослужащих были доложены ЦК КПСС. Власть могла мгновенно остановить поток фальсификаций.»

Все это факторы накладывали свой отпечаток и на отношение общества к существующей тогда армии, выполняющей задачи в различных регионах мира, и состоящей тоже из людей, на которых отношение к армии через призму даже того же критического обсуждения героев ВОВ и соответственно упадку героической идентификации образа всей армии в то время не могло не сказаться на настроениях в армии, упадку ее престижа и боевого духа солдат и офицеров. В данном исследовании нас интересует, как оценивали в период политики «Гласности» роль армии в локальных конфликтах, в первую очередь, в афганском из-за его размеров, его масштабности и известности в советском обществе, как это продолжило формировать у граждан образ армии, как защитницы Родины, или же вызывать сугубо негативные эмоции из-за тех же раздутых военных расходов, вмешательств во внутренние конфликты других стран, что являлось нецелесообразным по моральным, экономическим и ряду других причин.

Кроме того, в советских печатных изданиях и речи не могло быть, чтобы товарищ бросил товарища в трудную минуту так советский человек поступить не мог и, с одной стороны, в таком подходе, исключающем подобные случаи проявления человеческой подлости в армии, было свое рациональное зерно, в том числе, и в воспитательном смысле, и опасности очернения образа нашей армии в глазах населения, а также граждан других стран. Но, тем не менее, такие материалы публиковались, возможно, отвечая на запрос общества, которое жаждало сенсации и разоблачений после хлынувшего потока разного рода материалов, начиная от критики Сталина и цитированием цитат Н.С.Хрущева, рассказывающего, что И.В.Сталин при планировании стратегических операций на советско-германском фронте руководствовался глобусом, по которому давал указания своим подчиненным, до активного обсуждения, а затем и критики, иногда завуалированной, военного присутствия нашей армии в ДРА.

Рассмотрим выпуск журнала «Огонек» за 1988 год, и, просматривая его, дойдем в нем до статей, отражающих военную тематику и рассказов из Афганистана, читаем их, корреспондент берет интервью у солдат, каждый делится своими впечатлениями о службе, рассказывают повседневные истории, про связь с домом, читатель довольно легко может погрузиться в солдатский быт в Афганистане, а потом, когда журналист собрался уезжать, к нему подходит солдат с просьбой навестить боевого товарища. Далее в статье следует рассказ, как раз таки о предательстве товарищей в тяжелую минуту: «Перед самым отъездом из расположения части ко мне подошел Слава Белоус:

-Будет свободный час, постарайся заскочить в госпиталь к Андрею Макаренко. Передай от нас привет. Ладно?

Говорят, один и тот же человек не погибает дважды. Но это- лишь говорят. Прапорщик Андрей Макаренко в один день погибал трижды 30 ноября прошлого года подорвался в результате диверсии транспортник АН-12, летевший из Кабула в Джелалабад.

-Нашу часть, -говорит Макаренко, громыхнув аппаратом Илизарова бросили искать останки людей и «черный ящик».Во взводе было много молодых солдат, только что прибывших в Афган, и я пошел по тропе первым..Пошел первым, чтобы в случае минного поля ступить на него прежде новичков. Саперов не захватили, и Макаренко вытащив шомпол из АКМ, начал сам прощупывать им землю.

-Мой ангел-хранитель - улыбается Андрей- праздный малый, а в тот день нес сторожевую службу и подавно плохо. Взрыв подбросил меня, а когда я упал, то левой ноги ниже колена не было. Боль окатила его целиком через несколько секунд, показавшимся часом. -Лицу вдруг стало холодно, но мозг продолжал работать как часы. Я представляю его сидящим на каменистой пыльной тропе в луже крови, впитывающейся в землю, и вижу, как мертвенная бледность тонкой целлофановой пленкой покрывает лицо Андрея. Физически ощущаю режущую боль в левой ноге ниже колена.-Сознание я не терял, а солдатам приказал оставаться на своих местах, не двигаться. Было ясно, сижу на минном поле. Ему бросили резиновый жгут. Он перетянул им ногу, забинтовал ее, а потом вколол два промедола. Прошло еще достаточно времени, прежде чем подоспели саперы. Они прочистили коридор к Макаренко, и четверо десантников, уложив его на плащ-палатку, начали выносить. Ну, думаю, все самое опасное позади, - два раза не умирать! Слава богу, что так обошлось. Могло бы осколками посечь солдат. Но тут один из них сделал неверный шаг в сторону :взрыв. Еще более сильный, чем первый.Макаренко перебило вторую ногу, крутанув ее вокруг колена.Семь ребят упали- все тяжело ранены.

- Мозг мой продолжает работать, - говорит Макаренко, -не отключается, Да думаю я, слабому было бы легче: потеря сознания -тоже своего рода общий наркоз, позволяющий забыться, спрятаться от боли.- Вскоре всех нас погрузили на «вертушку».Ко мне подсоединили капельницу в полиэтиленовом мешочке. Лежали мы не носилках, а на днище- так удобнее. Взлетели. Набрали высоту. Но вдруг вертолет несколько раз дернулся и начал медленно валиться вниз: кончилось горючее. Смерть атаковала Макаренко в третий раз. -Тут из кабины вышел летчик-штурман. Я крикнул ему:

«Послушайте, что там у вас происходит? Мы же падаем!» В ответ он пристегнул парашют к подвесной системе и спокойно сказал «Нет никаких причин для беспокойства, товарищи. Полет проходит нормально». Деловито поправив защитный шлем, он открыл дверь и прыгнул за борт. Макаренко глянул в иллюминатор-земля мчалась навстречу с распростертыми объятиями, обещая мгновенное избавление от боли. Вслед за штурманом из вертолета выпрыгнул борттехник. Он правда сделал это молча, не глядя на раненых.

Ребята лежали и тихо стонали. Макаренко подполз к подвесной системе. Попытался дотянутся до парашюта, не смог, оборвал капельницу. Сквозь бинты сочилась кровь, стекая в стороны, стекая в сторону носа «ветрушки» :машина падала под углом к земле. Парашют свалился с сиденья. Он проехал по днищу, разбрызгав по лицам кровь. Макаренко проводил его взглядом и вдруг вспомнил что без двух ног все равно не прыгнешь. - Поняв это, я лег на спину и плюнул на все. Мне вдруг стало безразлично, что будет дальше. Какое-то спокойствие вошло в меня. Я даже разглядел надпись, выцарапанную кем-то слева от двери. Один из раненых ослабил ворот и тихо сказал :Сейчас третий смотается, и вообще кранты настанут».Но командир экипажа капитан Смирнов не выпрыгнул. Он включил аккумуляторы продолжавшие хоть как то вращать винт. У десантников есть такой прием: чтобы ослабить удар, перед самым касанием земли натягиваешь на себя стропы парашюта. Аналогично поступил и Смирнов. За секунду до того, как вертолет должен был, врезаться в сопку, капитан нажал «шаг-газ» и сгладил удар. Макаренко отворачивает лицо и глядит влево, за меня. Я тоже оборачиваюсь, но видя лишь голую стену госпитальной палаты, понимаю: он смотрит в 30 ноября. Мне хочется расспросить его о бортмеханике и летчике- штурмане. Известно лишь, то что они сохранили себе жизнь, но потеряли армию. И не решаюсь :иные душевные ранения причиняют больше боли, нежели физические. Эпизод с двумя вертолетчиками до сих кровоточит в памяти Макаренко. Как рана человека, кровь которого не сворачивается.

-Как думаешь, -Андрей проводит ногтем по аппарату Илизарова на правой ноге, -я смогу вернуться в ВДВ? Смогу прыгать?

- Конечно, отвечаю ему. Но ни он мне, ни я себе не верим. Вскоре я прощаюсь с этим человеком, погибавшим трижды. Крепко жму его холодную руку и направляюсь к выходу». Безусловно, у прочитавших эту статью возникает восхищение геройской судьбой прапорщика Макаренко, командира экипажа вертолета капитана Смирнова и их боевых товарищей, а также негодование по поводу предательского поступка 2 пилота и борт-техника. Вполне вероятно, что подобные случаи имели место быть во время в Афганской компании, но публикация такого рода материала в одном из ведущих журналов страны закладывает в голову простому народу такой лейтмотив: в нашей армии, оказывается, есть трусы, которые бросят товарищей в трудную минуту, кроме того после такой статьи проходит некий надлом по отношению к военным летчикам, мол из экипажа в три человека, двое выпрыгнули из вертолета, что сеет недоверие в представителям данного амплуа в армии, несмотря на то, что по прошествии времени, тезис о том, что пилоты-афганцы -бесстрашная элита армии никто не подвергает сомнению. Читатель мог вполне подумать: «Раз такого рода истории публикуются в журнале «Огонек», значит это имеет место быть в массовых случаях.» Далее, в данном отрывке можно выявить такой момент -компрометируется в глазах людей техническое оснащение и безопасность солдат во время боевого выхода.

Говорится в рассказе, что саперов не захватили, впоследствии вызвали только, когда военнослужащие наступили на минное поле. А теперь рассмотрим психологический аспект в данном рассказе, применимый в ассоциативном плане даже к ситуации на минном поле. Каково было читать матерям и отцам, а также близким солдат, что в Афганистане творится такой беспредел, и их дети могут погибнуть из-за чьей то халатности или предательства? Я думаю, что этот фактор значительно подрывал авторитет армии, как за ее пределами, так и внутри ее самой. Возможно, данные публикации печатались также с целью обратить внимание на то, что пренебрежение безопасностью нашей армии в ДРА, в том числе и при попустительстве высших военных чинов, приводит к солдатам- инвалидам, а также разрушенным судьбам, но, в данной статье виновными выглядят обстоятельства и предатели-вертолетчики, а не командиры, допустившие просчет. Значит, получается, что концентрация внимания на проблеме, которая губит солдат, не являлась первостепенной, а выходит вперед либо попытка передать просто будни Афгана наяву читателям, без прекрас, или же - наложить пятно на армию. А, возможно, и, по моему мнению, целью являлось и то и другое.

Для сравнения, проанализировав номера за 1988 год, в котором упоминалось об участии наших войск в ДРА, можно отметить также в одном из них статью под названием «Диалог с отцом», которая повествует о чувствах отца, у которого сын выполняет интернациональный долг в Афганистане и попадает в госпиталь. Конечно, такого рода статьи были очень интересны читателям, ибо старались передать обстановку в тех местах без прикрас. Но, возвращаясь к обсуждению предыдущего номера журнала «Огонек», лишний раз подтверждается тезис o сильном влиянии статей журнала на сознание родственников солдат и офицеров, находящихся в Афганистане, в данном случае уже в статье указывается судьба отца, который тяжело переживает за судьбу сына : «Мы долго молчали об этой войне-с кем воюем, почему, да и воюем ли вообще? Наш «ограниченный контингент» уже слал назад свой личный состав, распределяя по госпиталям, а мы еще пребывали в мире, перевыполняли финальную «пятилетку застоя».

Мой сын с сержантскими погонами уже сидел на Казанском вокзале, окруженный такими же ребятами из-под Кирова, из-под Елабуги, бренчал на гитаре, и на всю радость встречи с Москвой у них было четыре часа, поездная бригада уже заступила на вахту, чтобы везти их, сотню в Узбекистан, - а перрон монотонно вбирал и отправлял волны отпускников, катил на тележках арбузы, флиртовал, глупо прощался «на месяц», наслаждался сытостью и беззаботностью осени -и не хотел умирать, не хотел замечать серо-зеленых, нелепых среди яркого столичного люда, тащивших свою амуницию, да еще рассыпающих сахар из казенной наволочки прямо на асфальт. И слез не замечал подвывавших матерей -откуда узнали только!- понаехали на эти часы проститься. Думал ли я, что его могут убить? Мне дико, что это он там был где полагается быть мне, его отцу. На всю глубину нашей общей трагедии я ощутил как личную участь даже не тогда, когда он слег в Шинданде, а только сейчас, когда в интерьере редакционного буфета, в суете наших новых дел, увидел вдруг, как дрожит рука, не может удержать чашку, у моего соседа по столику, моего ровесника, которого сына, как и у меня поезд увез на восток, а месяц назад его «солдатик» сгорел в разбившемся вертолете и обошлось без госпиталя. Надо ли говорить, как я не хочу отправлять туда второго сына и как хочу, чтобы просветлился разум политиков и нам сопутствовала удача в возвращении домой.Жизнь наших детей стоит того. Да похоже, мы на верном пути и на чужие грехи не списываем, а слушаем собственную совесть. Тем более пора вернуться мыслью в нашим госпиталям. Ибо в озабоченности большими переменами легко и не заметить этой неброской темы.

-Расскажи о раненых -но сперва о твоем афганском гарнизоне...Сколько вообще вас там было?

-Пятеро…Еще собака и кот Рыжий. Рация, автоматы, ящик с продуктами, ручной пулемет «ПК», и «Камаз» Иноята Пирматова. Его и выбросило из кабины когда переезжал через «трубу». Тяжелая контузия. Необыкновенный был человек!

-Был?! -Нет !

Он жив, конечно! Но я в то время сам уже оказался в Шинланде и, как увозили Пирматова, не знаю, и потом его больше не видел. Так из госпиталя он и демобилизовался.

-А почему «необыкновенный»?

-Понимаешь, всем готов был помочь, «Камаз» его блестел, как ствол автомата. Он целый день был рядом с машиной, сам грязный, одни белки сверкают, а потом, когда мы уже спали, он еще мылся холодной водой. Пел нам узбекские песни, устраивал дни рождения ребятам. Смел был- за это уважали. Но любили за доброту.. Вот его-то и выбросила мина. Мина страшная штука..Мы брали воду из маленького озерца, из него вытекал такой ручеек.Когда я пришел на эту точку, мне рассказали, что здесь на роднике, за неделю до дембеля разорвало парнишку. Мы долго не могли туда ездить, возили воду издалека, потом привыкли. Даже купались.

-Что такое госпиталь для солдата? -Если ранение не сильное- отпуск…Приезжает солдат потный, запыленный, снимает хебэшку и видит- фонтанчики, кустики, пусть чахлые, но такие аккуратные, да еще стайки медсесричек. Шейка его теперь высовывается из синей больничной формы, смотрит он на медсестер, его сытно кормят, кругом чисто. Хорошо!

-Ну, а мысль -за что тут лежу?

- Нет у него таких мыслей.Или почти нет. Солдаты об этом не говорят. Душман для них -враг. Но и бравада не в почете. Я помню один сержант из разведроты с улыбочкой рассказывал, как его приятель действовал в рейде. Его рассказ слушали молча. Не приняли.

-О чем вообще разговоры? - Об армейской жизни. Всякие там истории. Еще мечтают о будущих встречах. Вот я к тебе приеду, а как ты меня примешь.. а у нас вторая изба есть, там никто не живет, вот мы туда и завалимся на месяц…Друг о друге говорят, кто хороший парень, а кто сволочь. Вспоминают что-то необыденное. В госпитале важно найти для себя друга, тогда с ним модно и в столовую, и где-нибудь в уголочке можно присесть. Я однажды увидел обожженного паренька, весь желтый, одни глаза. Из-под Ступино, деревня Малино. Мне страшно стало. И тут я подумал :ведь рядом с ним никого нет, он один, все время один, и я стал с ним разговаривать..Розовый такой, как поросеночек. Это когда кожа стала слезать.

-Ну а «дедовщина» ?

-В госпитале ее меньше.

-А что самое страшное?

-Инфекционное отделение, где желтушники лежат.

-А высший в госпитале пилотаж?

-Для солдата? Для солдата -это конечно познакомиться с сестричкой. Тут мы с офицерами в неравном положении. И если солдатику удается -это победа!

- А для души?

- Я сказал : друг, разговоры… Я, например, в первые в госпитале прочитал « Тихий Дон» и был покорен, а у меня к Шолохову предвзятое было отношение. Еще вот вспомнил: Мы устроили спектакль по стихам Багрицкого, Окуджавы. Веришь? Фурор! Большое командование посмотрело- дадим, говорят, бронетранспортер, организуете театр на колесах, будет по частям ездить. Действительно, один раз съездили к десантникам за сто километров, в сторону иранской границы. Подъезжаем -нечто вроде гостиницы южного типа, может и правда отель- американцы построили или еще кто, -на всех балконах портянки, тельняшки и десантура отдыхает. В столовой официантка спрашивает: « Ну что, мальчики, вы нам привезли? Где ваши инструменты?» Ждали- то шлягеры…Мы решили, десантники нас побьют. Натянули занавесочку, достали из мешка нехитрый реквизит, а на дворе жара - больше 50 градусов…

-А было такое :Вот мы в боевой части, а вы ?

-Да нет, в госпитале все равны, у каждого там свое. Наши ведь тоже и под бандой лежали, и горели на трубопроводах, когда тушили пожар, когда весь снег пропитан керосином.

- У тебя много друзей из тех, кто был в Афганистане? Где они?

-Тебе назвать цифру? Адреса? Ну, человек пятнадцать, это надежных. Вся страна: Тюмень, Тобольск, Ургенчь, кишлак в Туркмении, четверо на Кавказе:

-Почему ты, историк, в общем то интеллигентный парень изучавший опыт народников прошлого века, вернулся из Афганистана с наколкой на руке с этой дурацкой пулей и буквами ДРА ?В мое время это была дешевая блатная символика…

-Ты не поймешь пап. Прости, но там -это очень серьезно. А теперь вглядитесь в их лица. Тень войны еще не сошла. Хотя госпиталь, где вел съемку Павел Кривцов, далеко от границы, в Киеве. Но суть одна. Сын рассказал, что видел он в госпитале, расположенном в горной долине Афганистана, фотокамеры- о тяжелораненых, привезенных на берег Днепра».29В данной статье есть упоминание о том, что мина -страшная штука. Это действительно - весьма эффективное оружие, но самый большой эффект оно наносит в психологическом плане, путем устрашения.

Здесь можно провести аналогию с так называемой закладкой информационной мины под общественное сознание, ведь в статьях того временного периода о ОКСВ, дается во многом правдивое суждение о тяжелой и нелегкой судьбе наших солдат в Афганистане, и акценты, к примеру, в статье «Диалог с отцом» во многом ставятся на душевных переживаниях отца солдата, как один из самых коротких путей к сердцам родственников и близких солдат, а также простого населения. В этом плане возможна мысль о том, что журнал, следуя за примером западных СМИ, старается выполнить роль регулировщика общественного настроения в обществе, не исключено что репортажи ставят своей целью- пробудить внимание к проблеме вывода войск и вероятного роста антивоенных настроений к высшему руководству страны. Все выглядит в принципе в духе «западной демократии», на которую страна накануне и в ходе стремительных политических перемен и вестернизации постепенно равняется.

Но, если рассуждать с позиций прошедшего времени, то легко можно понять, что руководство ЦК КПСС вряд ли нуждалось в этом. Они, обладая административными ресурсами, и так могли легко получать информацию о внутренних настроениях в стране. Получается несколько вариантов: 1)Власть сама нагнетала антивоенные настроения, и с ее подачи в стране выходил материал, который показывал армию со многими ее «подводными камнями», что нивелировало ее авторитет в народе. Зачем это нужно было- хотя бы для того, чтобы завершить тянувшуюся уже почти 10 лет войну и добавить популярности власти. 2) Журнал «Огонек» вел свою собственную информационную линию, не считаясь с государственными интересами и в его критической оценке солдатской жизни в Афганистане государство видело правильную подоплеку политики «Гласности», в «Перестройку».

Но, в любом случае, подобные репортажи заставили немалое количество людей пересмотреть свое мнение в отношении советской армии. В книге одного из публицистов того времени известной журналистки газеты

«Комсомольской правда» Е.Л.Лосото «Командировка на войну» в письмах от читателей по поводу этого издания и политики «Гласности» приводится следующее: «Пишет вам бывший воин-интернационалист, сержант запаса Кречнев. Бывший заместитель командира взвода сбора и эвакуации раненых, год службы в Афганистане 1980-1981.

Я благодарю судьбу за то, что моя «старенькая мама» не подписалась в этом году на «КП».

Уже идет восьмой год, как я вернулся из ДРА, но до сих пор услышав что-нибудь об Афганистане, о наших солдатах, несущих там службу, моя мама утопает в этой информации- там ведь мальчики такие, как когда-то ее сын.

Я понимаю, сейчас время перестройки и гласности, все это здорово. Все хотят знать, а самое главное, говорить правду, это тоже прекрасно. Но неужели на второй план ушли этические понятия о том, что можно, а что нельзя писать?

Вы так в своих статьях печетесь о матерях и о правде, что, наверное, забыли подумать о тех «стареньких мамах», которые будут думать, что и их сыновья лежат в гробах изрубленные тяпками и четвертованные.

Вы пишете: «Матери должны знать всю правду, любую, самую страшную, но правду!» Это так. Но нам, солдатам, горазда легче когда думаем: слава богу, мамочка об этом не знает. Зачем им все это, они и так два года на почтовый ящик молятся с надеждой и страхом.

Интересно, из какой беды с солдатами Вы получили факты для таких строк: «…сомнительное правило скрывать правду от «афганских матерей»»? Кого из солдат замполит схватил за руку, когда он писал домой письмо? Когда мы прибыли в ДРА я полгода не писал правду о месте службы- не хотел лишних переживаний. Так делал не один. Каким-то образом об этом узнал командир батальона. Было построение, спокойное объяснение, что все мы должны написать, где служим, никто нам этого не запрещает, пишите все как есть, ну а что и как каждый должен додумать сам.

Вы «резанули» по недостатку информации у наших мам строками из песни о «черном тюльпане». Тот, кто пел Вам эту песню, просто не знал, что вы, ее будете цитировать, он бы смолчал. Если это письмо попадет на страницы газеты то я хотел бы спросить нашего батальонного гитариста Клименко Андрея : «Ты пел своей маме все песни про Афганистан ли иногда язык не поворачивался?» ;или младшего сержанта Игоря Казанцева, водителя санитарной машины : «Игорек, ты пел своей маме песенку про дежурный «труповоз»? Нет? А это называется скрывать правду от «афганских матерей»». Я мог бы спросить всех санинструкторов нашего медсанбата, много ли они навспоминали перед своими мамами?». Также в письмах опубликованных в книге можно увидеть проблему восприятия советскими СМИ и общества участия женщин в афганском конфликте. Одно из таких писем : «Опытный боевой кадровый офицер солгал Вам (умышленно или по незнанию), когда сказал о «рубеже» за которым нет женщин, и о 50 процентах риска для женщин по сравнению с ним, проффесиональным офицером.

«Кадровому» было неловко или стыдно рассказывать, как служат некадровые, непрофессиональные военослужащие -девушки за пределом и 50 и 100 процентов риска в боевых условиях Афганистана, большую часть этого срока она прослужила на дальней заставе фельдшером мотострелкового батальона, там же ранена. Но дома она ни словом не обмолвилась, где служит.