Моему мужу сообщил об этом его сослуживец, прилетевший в отпуск из Афганистана, встречавший Наташу неоднократно на дороге Джелалабад-Кабул с ранеными, которых она везла в кабульский госпиталь с дальних застав, а также неоднократно на обратном пути с медикаментами, постоянно на броне.

Я не жалуюсь, нет, Наташа добровольно в армии! Вы поймите меня и поверьте, что и за пределом 50 процентов риска на дальних заставах и в боевых батальонах вместо «кадровых» мужчин добровольно служат «некадровые» военнослужащие -девушки, которые свято помнят присягу, принятую на верность Родине. Они оказывают первую медицинскую помощь и стараются успеть довезти раненых до кабульского госпиталя.

Елена Лосото пишет как раз в духе того времени и свое понимание “гласности» показывает тем что отдает под письма со мнениями читателей до половины своей книги, где демонстрируются самые разные мнения, в том числе и противоречащие мнению автора. Нельзя не отметить что подобный ход являлся довольно положительным импульсом в свете понимания «афганской проблемы», как кстати и являлась неким сигналом о том что стремление к полной гласности не всегда является правильным, но таких публикаций с рассудительными оценками и сопоставлением мнений было не очень много на период конца-80х начала 90х, что и обусловило во многом предвзятое отношение советского общества к участию ОКСВ в ДРА.

Если брать эпоху «Гласности», то в печатных изданиях там можно обнаружить, иногда вскользь сообщения о проявлениях «дедовщины» в армии, то бишь насильственных действий одних солдат по отношению к другим с какой либо целью(ну или без явной цели). В журнале «Советский воин» за 1989 год проходило активное обсуждения письма советского военнослужащего, который просит обратить внимание на нецелесообразное использование в армии времени и нужности парт-полит-работы в армии. Ему отвечают кандидат педагогических наук генерал-майор Дудник, доктор исторических наук, профессор полковник В.Маликов, доктор исторических наук, профессор генерал-майор в отставке Л.Бублик а также еще несколько несколько офицеров имеющих ученые степени, но в данном случае нас интересует лишь отрывок из мнения В.Дудника: «Вопрос в письме поставлен, как говорится ребром: нужна ли партработа? Ломать здесь голову не над чем- такая не нужна. А какая нужна? Прежде всего, ясно :от привычных методов следует отказываться. Это подсказывает сама жизнь, усложнившаяся обстановка в обществе.

Национализм буквально разъедает иные регионы страны, и в воинских коллективах резко выросло число носителей националистических идей и психологии. К чему это приводит, думаю, не надо объяснять. Как убежден, не стоит тратить слова на то чтобы обрисовать ситуацию, которая сложилась в значительной части армейских и флотских коллективах из-за прихода в них юношей с явно выраженной рваческой психологией, с ослабленной общественной позицией и даже, что скрывать- с антисоциалистическим взглядами. Скажу лишь, что в иные из этих коллективов проникли вымогательство, пресловутый рэкет. В одной из учебных частей группа солдат, к примеру, обложила данью своих товарищей, причем одного с их призыва. Так что, в современных условиях значение партполитработы, как средства обучения, образования, воспитания призванной в армию молодежи не только не снижается, а значительно возрастает. Другое дело, что сама партийно- политическая работа должна выйти на уровень современных требований. А вот с этим у нас пока не все обстоит ладно. Письмо солдата -тому подтверждение.»

В этом отрывке мы видим признание офицером и ученым того факта, что в рядах армии во многих частях царит нездоровая атмосфера, что призвавшийся человек может стать жертвой вымогательств, такого явления как «Дедовщина», что вместо гордости за службы в одной из сильнейших армий мира, у солдат нашего многонационального государства ширятся националистические идеи, а также взгляды, враждебные государственному строю. Опять же, можно задаться вопросом: а имел ли смысл публиковать информацию такого спектра в популярном журнале, широко распространенным и в военных кругах? Такое явление, как дедовщина, и довольно раньше было известно, а про враждебные государству взгляды военнослужащих вообще, на мой взгляд, писать было или ошибкой, или злым умыслом. Ведь всякие упоминания такого рода могли только разогревать настроения подобного толка.

Можно предположить, что, допустим, солдат- азербайджанец, который в своей голове имеет мысли об отделение своей республики от Союзного центра, видит подобные упоминания и может себе представить в сознании, как такой же солдат, предположим, украинец по национальности, хочет видеть свою республику независимой. И его взгляды, пусть он даже не знает среди каких солдат, каких национальностей распространены подобные настроения, значительно укрепляются, ибо теперь, он знает (и такие же националисты как он), что в стране идет подъем национального самосознания. И это еще одно проявление «информационной мины» в СМИ во время «Перестройки».

Весьма интересно интервью в журнале «Огонек» начальника сухопутных войск СССР, с главнокомандующим сухопутными войсками СССР заместителем министра обороны СССР генералом армии В.И. Варениковым посвященное выводу советских войск из Афганистана. В нем он рассказывает о первоначальных планах Генерального штаба насчет компании в ДРА, как она проводилась на самом деле, отмечает ошибки и просчеты, в том числе ошибочность советского руководства поддерживать Бабрака Кармаля, который был генеральным секретарем НДПА, Революционного совета и председателем Совета министров, то бишь основной политической фигурой в руководстве ДРА, пока его не сменил у власти, Мохаммад Наджибулла. Вареников в своем интервью рассказывает: «Валентин Иванович, долгое время вы работали в Генеральном штабе, являясь одновременно первым заместителем начальника ГШ и начальником одного из главных управлений, которое по праву зовется мозговым центром Генштаба. Никто за всю историю Советских Вооруженных Сил не командовал важнейшим подразделением ГШ так долго, как это довелось вам. Недавно вы назначены заместителем министра обороны Главнокомандующим сухопутными войсками страны. Люди, понимающие толк в военном деле дают самые высокие оценки вашей работе в Генштабе.

Известно, что накануне ввода наших войск в Афганистан Генеральный штаб выступал против принятия этого решения. Известно и то что предостережения Генштаба не были услышаны ни нашим тогдашним политическим руководством, ни бывшим министром обороны Д.Ф Устиновым…поддержка советский социалистический информационный

-Действительно, Генштаб выступал против идеи ввода наших войск в Афганистан, до тех пор пока это не приняло форму решения. В том числе Николай Васильевич Огарков, Сергей Федорович Ахромеев и некоторые другие товарищи негативно относились к такому шагу.

При этом хочу сразу пояснить свою точку зрения: вопрос о вводе наших войск в Афганистан в 1979 году нельзя рассматривать только с позиций 1989 года когда перестройка в нашей стране набирая темп породила и новые внешнеполитические подходы, и новое политическое мышление, когда крупномасштабные мирные инициативы нашего государства, выдвинутые товарищем Горбачевым кардинально изменили международные отношения включая, конечно же отношения между СССР и США. Десять лет назад, как мы помним, обстановка в мире была совершенно иной: Во внешней политике, дипломатии обеих сверхдержав доминировали позиции недоверия, подозрительности. К концу 70х годов конфронтация приобрела опасный характер и активно влияла на процесс принятия политических решений как в Вашингтоне так и в Москве. Об этом сегодня нельзя забывать.

Но и в условиях принятого тогда решения о вводе советских частей в Афганистан главная цель нашего военного присутствия там была определенна однозначно: стабилизация обстановки. Поэтому Генштаб предложил такой альтернативный вариант: советским частям встать гарнизонами и в боевые действия не ввязываться. Согласно изначальному плану они должны были помогать местному населению защищаться от банд, оказывать ему помощь продовольствием и всеми предметами первой необходимости. Нами предлагалось также не форсировать количественное увеличение советского военного присутствия в Афганистане. Однако по целому ряду причин наши войска стали все больше и больше втягиваться в боевые действия. В итоге был взят курс на усиление и увеличение советского воинского контингента. Сейчас ясно, что линия, которую тогда предлагал тогда Генеральный штаб, была в принципе верной. И нам надо было отстаивать ее до конца, хотя это и таило в себе тяжелые последствия для защитников такой линии.

-Почему же все-таки министр обороны, не имевший, кстати говоря, специальной военной подготовки не прислушался к советам руководителей Генштаба?

-Думаю, нельзя сегодня все ставить в вину Дмитрию Федоровичу. Он просто оказался в 1976 году не на своем месте.

-Какой ход событий можно предположить в случае, если бы наша армия девять лет назад встала гарнизонами?

-Сейчас гадать нецелесообразно, однако с определенной долей уверенности можно сказать что удалось бы избежать многих людских потерь, понесенных всеми завязанными в конфликте сторонами. На мой взгляд, советские гарнизоны- с учетом приобретенного за последние годы опыта - наладили бы надежные контакты с местным кишлачным и городским населением. Между прочим, мы (вопреки многим обстоятельствам) все-таки добились именно такого положения в целом ряде районов Афганистана, несмотря на бушевавшую в стране войну. Мне самому неоднократно приходилось вылетать в такие районы, встречаться и вести переговоры с командирами отрядов вооруженной оппозиции и их подчиненными.

- Им же ничего не стоило в упор расстрелять советского генерала…

-Однако такого не произошло и это служит лишним доказательством в пользу « гарнизонного варианта» предлагавшегося Генеральным штабом. И все-таки нам многое удалось сделать именно в этом направлении. Наши воинские части в ряде мест пустили хорошие « корни». Препятствовали возникновению конфликтов между представителями госвласти и оппозицией. Прочные и мирные контакты могли бы повсеместно стать нашим «оружием», а не боевые действия.

К сожалению в свое время мы поддались напору со стороны Бабрака Кармаля и позволили себя втянуть в затянувшуюся войну.

-Вам приходилось встречаться с этим человеком?

-Да, неоднократно. Он всегда внимательно выслушивал предложения, которые ему высказывались. Много записывал и часто в конце бесед говорил:

«Вот вы смотрите и должно быть думаете- пишет, пишет этот Кармаль, а ведь все равно делать ничего не будет…».На самом деле именно так и было. Кармаль не заслуживал доверия не со стороны своих соратников ни со стороны народа, ни со стороны наших советников. Был он демагогом высшего класса и искуснейшим фракционером. Мастерски умел прикрываться революционной фразой. Этот «талант» помог ему создать вокруг себя ореол лидера. Каждый раз после очередного просчета он всех убеждал: «товарищи, вот теперь мне все ясно! Ошибок больше не будет!»

Ему всякий раз верили и ждали. А он тем временем расшатывал партию, c народом не работал, да и не умел работать или не считал нужным это делать. Фактически он не боролся за народ-это однозначно. В государственном и партийных аппаратах создал такую бюрократическую систему, которая дает знать по себе и по сей день. Именно здесь вязли и продолжают увязать многие хорошие решения партии и правительства. К сожалению, многие излишне надеялись на Кармаля, шли у него на поводу. Хотя уже в 1981-1982 годах было видно, что им допускаются тяжелые просчеты- особенно в экономической политике(Проведение земельной и водной реформ), извращение в социальной области в первую очередь в отношении к религии. В ту пору на словах признавались, но на деле не учитывались традиции и глубокие пережитки родоплеменных устоев, господство мусульманской религии. Выдвигались лозунги призывающие к радикальным социалистическим преобразованиям, хотя никаких условий для этого не было. Впрочем, следует учитывать, что подобные шаги предпринимались не по «злой воле», а просто из-за некомпетентности и инертности. Такое «забегание вперед» в итоге кончилось тем, что все эти действия и инициативы, исходившие из Кабула, оттолкнули народ от революции, а ислам вместо того чтобы стать подспорьем партии в ее борьбе за массы, был отдан в руки оппозиции, которая умело им воспользовалась. Неудивительно, что многие муллы оказались в лагере вооруженной оппозиции. Зачастую получалось так что именно религиозные деятели возглавляли и до сих пор возглавляют вооруженные отряды непримиримых. А в таких районах, как скажем, Кандагар, это стало правилом (я имею ввиду таких мулл, как Накиб, Насим, Маланг, Фацанай и другие).

Кармаль тем временем продолжал активно подрубать сук, на котором сидел. Он шаг за шагом компрометировал НДПА. Некоторые наши советники в чью обязанности входило помогать руководящему ядру НДПА, в том числе вовремя обнаружить, разгадать опасный крен, не заняли принципиальной позиции с учетом реальных условий и обстановки.

Многим нашим товарищам катастрофически не хватало востоковедческих знаний.

Догматизм периода застоя не мог не отразиться на их мышлении и деятельности.

Сейчас афганское руководство во главе с Наджибуллой стремится всеми силами поправить допущенные ошибки. Многие негативные процессы удалось приостановить. Хотя и по сей день хватает саботажников и вредителей параллельно работающих и на госвласть, и на оппозицию. Очень важно, чтобы партия в сложившихся условиях, на нынешнем крутом повороте истории -я имею ввиду вывод советских войск из Афганистана сохранила единство и сплоченность. Любо трещинкой может воспользоваться оппозиция.». Важность этого интервью подчеркивалась высоким постом занимаемым Варениковым в армии и тем, что признавались некоторые ошибки участия нашей страны в ДРА, но между тем им он пытается дать им рациональное объяснение.

В погоне за гласностью журналисты не без одобрения начальства своих изданий стали выпускать материалы про которые раньше было крайне непривычно читать, вызывая мощный психологический эффект у населения публикациями с ранеными солдатами и офицерами которые показывали обратную сторону войны в ДРА. Война всегда страшна, ибо на войне случается ранения и гибель людей. Но когда начинают издаваться интервью с ранеными бойцами рассказывающими о тяжестях боевых будней и о том что им пришлось пережить, в любом обществе где ценится человеческая жизнь, начнет расти социальное недовольство, в следствии поиска целесообразности участия своих близких, знакомых и соотечественников боевых действиях, невзирая на возможные важные стратегические и геополитические цели, которые будут возможно казаться им необъективными.

Можно с уверенностью сказать, что факторы упоминания в официальных СМИ о националистических настроениях у многих военнослужащих, таком явлении как «дедовщина», активные публикации не всегда отвечающие этической и патриотической направленности, но отвечающие запросу общества на интересные репортажи, если и не играли решающей роли в росте сепаратистких движений на территории всего Союза, то лепту свою точно внесли, как и в деле существенной депопуляции образа армии внутри страны, которая во являлась одной из опор Советского Союза.

2.2 Оценка политическими диссидентами СССР конфликта в Афганистане как крупнейшего участия советских войск со времен ВОВ

Понятие «диссидент» впервые появилось в 60е годы в Советском Союзе и Восточной Европе, как обозначение людей, которые выражали свои взгляды в оппозиционной по отношению к власти манере, преимущественно пытаясь доказывать свою позицию по тем или иным проблемам не насильственным путем, а интеллектуальным. Еще их называли «инакомыслящие». Многие из них были весьма известными личностями, и выступали, зачастую, с критикой не только внутренней политики, но и внешнеполитических акций.

И после того, как советские войска (ОКСВ) вошли в Афганистан в 1979 году, один из самых известных советских диссидентов, академик Андрей Сахаров, дал 2 января 1980 года интервью западному журналисту Тони Остину, в котором с критикой подверг ввод войск и которое стало широко циркулировать в западной прессе и выпущенное по радио на Советский Союз. Сам он в своих воспоминаниях описывает позицию по афганской проблеме так: «Истинная причина советского вторжения в том, что оно-часть советской экспансии. По -видимому, советские руководители были в какой-то мере озабочены тем, что после осуществленного при участии КГБ, кровавого свержения Дауда Афганистан стал не более, а менее управляемым; вместе с тем, как я думаю, положение в Афганистане было главным образом, не причиной, а поводом для вторжения, преследующие далеко идущие геополитические и политические цели. Афганистан, по видимому мыслился как стратегический плацдарм для установления советского господства в обширном примыкающем регионе. Менее чем за два месяца до вторжения так называемые революционные студенты ворвались в Тегеране в американское посольство и захватили заложников. Все это было чрезвычайно выгодно для планов «мирного» или военного проникновения России в Иран, настолько выгодно, что заставляет предполагать участие советских агентов в захвате заложников: некоторые опубликованные в зарубежной печати данные вроде бы подтверждают такое предположение. Вероятно, введя войска, советские войска рассчитывали на очень быструю победу.

Но получилось совсем иначе. Афганистан не поддавшийся в прошлом Англии и царской России, не поддался и на этот раз. Советские войска оказалась перед лицом общенародного сопротивления. Армия режима Кармаля наполовину развалилась, в ней началось массовое дезертирство и переход на сторону партизан. Одновременно война стала принимать все более жестокий характер. С ужасом и стыдом за свою страну мы узнаем из передач западных радиостанций об обстрелах с вертолетов и бомбардировках деревень, являющихся опорой партизан, о применении напалма, о массовом уничтожении посевов, обрекающем на голод и вымирание обширные контролируемые партизанами районы, о минировании с вертолетов горных дорог, о применении мин-ловушек и даже отравляющих веществ! Спасаясь от ужасов войны, более 4 миллионов афганцев бежали в Пакистан и Иран. Это четверть населения страны. Положение этих людей тоже крайне бедственное. Это самая большая масса беженцев в современном трагическом мире. Могут ли афганцы простить все эти причиняемые им страдания, гибель близких?..»

Из этого отрывка понятно, что ученый Андрей Сахаров оставляет весьма негативную оценку действиям наших войск в ДРА, его описание действий наших войск могут вызвать параллели с действиями гитлеровских солдат, совершавших зверства в ходе Великой Отечественной Войны. И объясняет это активной внешней экспансией СССР, создавая образ нашей страны, как агрессора. Все это подкрепляется личным авторитетом известного ученого, удостоенного в 1975 году Нобелевской премией мира. И подобное мнение нередко могут подхватить простые люди, оказавшись в плену мнения авторитетного для них человека, забывая о том, что и он может заблуждаться, ведь взять те же суждения о массовом уничтожение посевов, из-за которых целые районы обречены на вымирание, или же исход четверти населения из Афганистана в Иран и Пакистан, возможно отдельные случаи и имели место быть, но явно, это было не поставлено на поток, а, в случае с исходом мирных жителей, он начался еще и до прихода ограниченного контингента, не надо забывать, что в ДРА шла гражданская война, и относительно точные данные и суждения о четверти афганского населения вызывает серьезные сомнения в мифологизации диссидентом Сахаровым.действий советской армии.

В качестве контр-аргумента можно привести мнения одного из советских пограничников того времени Виталия Шевелева : «До сих пор в нашем обществе еще бытует мнение, дескать ввод советских войск породил эту ужасную войну. Это не так. Многие пограничники задолго до принятия решения о вводе войск видели, как афганские бандиты резали своих соотечественников на том берегу Пянджа. Кровопролитие за речкой уже «набирало обороты».» У другого советского диссидента не менее знаменитого и тоже удостоенного Нобелевской премии по литературе Александра Солженицына, такое мнение относительно ОКСВ в ДРА : «И об этом -сколько уже сказано, написано, напечатано. То и дело достигают нас ужасающие сигналы: то взрываются и взрываются худо охраняемые склады боеприпасов, не случайно же.

То беспричинные убийства, раcстрелы караульных солдат своими же товарищами, нечто невиданное в мировой армейской истории. Началась подточка конечно раньше -от общего тления коммунистического режима. По мере того, как круг офицерских забот обращался на преодоление скудеющих жизненных условий для своих семей, множество офицеров отвело глаза от того, что делалось в их частях с рядовым составом. А там- уже на десятилетия отдалилось то ощущение боевой взаимовыручки, которое более всего роднит солдат-общее же в стране эгоистическое ужесточение нравов проникло сюда в форме уголовно-блатного сознания, породившего унизительную дедовщину, растаптывающую достоинство человека. И такая бессмысленная война, как афганская, не могла прочистить этот опасно замутненный всеармейский дух. А высшие круги власти не снисходили волноваться или даже задумываться о разъедающих армейских болезнях :их сынки не попадали в эту переделку, военная же сила страны, казалось все менее зависела от состояния армии, а лишь от ядерного оружия.

Но вот наступили месяцы и годы интернациональных восторгов нашей общественности :ура! Не осталось врагов на Земле! Уже никто никогда не нападет на нас, да даже и не притеснит! А уж Соединенные Штаты и никогда никого пальцем не тронули(ни даже ради нефти). И тут сверкающая мысль: а зачем нам вообще армия? -эта тупая сила, на которую может опереться реакция? Раскатилась необузданная компания в прессе, что армия и все в армии отвратительны. C особой страстью и убедительностью кинулись писать об этой тяжеловесной, двухмиллионной (тогда) армии, невыносимом грузе на нашей свободной жизни.

Александр Солженицын чуть более сдержан в оценках действий советского контингента в Афганистане, хоть с одной стороны и называет ее бессмысленной, но создается впечатление, что он выступает против обливания грязью армии, вместо политиков. В этом одно из его видимых различий с Сахаровым. Он не видит смысла подрывать и без того ослабленный авторитет армии, уповая на то что не в ней проблема, а в непродуманной политике. А, услышав позицию Сахарова, резко обличающую действия нашей армии, можно легко проникнуться антисоветскими и антивоенным взглядами, если не судить всеобъемлище, критично и рационально. А перенести его мнение уже современный читатель может, с учетом исторических парралелей и на современные события и сформировать ошибочные суждения. Также среди известных советских политических диссидентов, высказывающихся об афганском конфликте, можно отметить также позицию известного писателя Роя Медведева о мотивах, побудивших осуществить ввод войск, изложенную в своей книге «Андропов» : «Что побудило Андропова, Громыко и Устинова изменить свои взгляды на развитие ситуации а Афганистане и вокруг Афганистана и рекомендовать проведение крупной военной акции? Оценивая разного рода события времен Хрущева и Брежнева, и прежде всего трагическое решение о вторжении в Афганистан, доктор экономических наук, писатель и публицист Николай Шмелев полагает, что такой шаг следует объяснять не столько простой человеческой дуростью, сколько идеологией, которая «чуть ли не с пеленок и до самого конца заковала мозги нашего руководства в шоры в железные тиски».

А главным фактором являлся, по мнению Шмелева, «шкурный корыстный интерес как двигатель истории. Что, Брежнев, Ю.Андропов, М.Суслов, Б.Пономарев или даже самый разрушительный, с моей точки зрения, для страны человек, Д.Устинов, ни сном не духом не ведали, что творится в государстве.

А там… А там, как известно, после нас хоть потоп». И так сверху донизу -от генсека до секретаря обкома и вплоть до обыкновенного секретаря партбюро».В своих доводах Медведев апеллирует к аргументам Шмелева, который, оценивая решение о вводе войск, как запрограммированное идеологией, между тем, Рой Медведев пишет о том, что поначалу Андропов, Громыко и Устинов были против, но, ссылаясь на уже знакомого Шмелева, объясняет перемену в их мнении, повлиявшую на решение пятью факторами: «Первый из факторов -иранский. Еще 1 февраля 1979 года в Иран вернулся встреченный сотнями тысяч приверженцев имам Рухолла Мусави Хомейни. Мужчины скандировали «Аллах велик! Шах ушел, имам пришел». Громадная процессия двигалась от аэропорта к кладбищу мучеников Бехеште-Захра. Женщины в чадрах пели. На всем пути к кладбищу, где Хомейни произнес первую по прибытии в страну речь, его приветствовали толпы иранцев, которых сдерживали 50 тысяч добровольцев, отобранных духовенством. В последние столетия нигде в мире не было еще столь стремительной и ошеломляющей победы религиозного лидера над мощной светской деспотией. Уже в ночь на 10 февраля в Тегеране началось вооруженное восстание, которое охватило все население города. Повстанцы захватили управления полиции, тюрьмы, здание меджлиса, радио и телевидение, шахские дворцы. Даже Хомейни не ожидал столь стремительного развития событий. Армия была вынужден капитулировать. Шах Ирана Моххамед Реза Пехлеви, который еще недавно пышными торжествами отметил 2500-летие иранской монархии, а в 1970-е годы проводил политику «белой революции», призывая сограждан «совершить прыжок через столетия», «из средневековья в ядерный век», «к великой цивилизации», бежал из страны. 1 апреля 1979 года Иран был провозглашен Исламской Республикой.»;

Cоветские лидеры не только с вниманием, но и с тревогой наблюдали за неожиданными событиями в соседнем Иране. Воинствующий исламский фундаментализм представлял угрозу не только для Соединенных Штатов, но и для советских интересов на Ближнем Востоке, и Среднем Востоке, и в Центральной Азии. Даже проведенные наспех анализы и прогнозы показывали, что возможная победа мусульманских радикалов в Афганистане нарушит стабильность в советских республиках Закавказья и в Средней Азии, а также на Северном Кавказе и в Казахстане. События, которые происходили в Афганистане в 90е годы, недавние победы талибов, установивших контроль над всей территорией страны, а также, режим жесткой исламской ортодоксии, доказывают, что опасения советских руководителей не были безпочвенными. Второй фактор -это, бесспорно, американский. В Афганистане возросло не только влияние Исламской республики Иран, но и Соединенных Штатов.

Америка опасалась как усиления в Афганистане советских позиций, так и позиции Ирана. Она опасалась утраты своего влияния в Пакистане. Результатом этой сложной борьбы интересов стала массированная поддержка американскими спецслужбами афганских моджахедов.

При американской помощи в Пакистане создавалась не только система лагерей для беженцев из Афганистана, но и система военных баз, военно- учебных лагерей и складов оружия. В сознании советских лидеров возникали пугающие картины американских ракет, нацеленных на Советский Союз с территории Афганистана. Хотя для афганского народа было неприемлемо любое иностранное господство, страх перед американским проникновением в Афганистан был велик. Третий фактор -это фактор Китая, в котором еще не изжил себя агрессивный маоизм.

Слабые признаки улучшения отношений между Советским Союзом и КНР, которые отмечались наблюдателями после смерти Мао Цзэдуна, сменилось в 1979 году ожесточением и вооруженными конфликтами в Юго-Восточной Азии и на советско-китайской границе.; четвертый фактор- германский. Именно в 1979 году резко обострились отношения между НАТО и Варшавским блоком социалистических государств. ФРГ и Соединенные Штаты приняли, казалось бы, окончательное решение о размещении в Западной Европе американских ракет средней дальности

«Першинг». Эти ракеты могли наносить ядерные удары по большей части европейской территории Советского Союза, включая Москву. У Советского Союза аналогичного оружия близ американских границ не имелось. Для Громыко, Устинова и Андропова такая ситуация казалась недопустимой.

По логике «холодной войны», ослабление позиций той или иной сверхдерджавы в одном регионе можно и нужно было компенсировать усилением позиций другой сверхдержавы в другом регионе. Пятый, и, может быть самый важный фактор, состоял в неожиданном и быстром военно- стратегическом сближении между КНР и США, сближении явно направленном против СССР. Соединенные Штаты и Китай лишь с 1 января 1979 года установили между собой дипломатические отношения, и только с 1 марта обменялись послами. Однако дальнейшие события с трудом поддавались рациональному объяснению. Америка согласилась не только прервать дипломатические отношения с Тайванем, но и денонсировать американо- тайванский договор о взаимной обороне, вывести с Тайваня американские войска и демонтировать здесь военные базы. Семидневный визит китайского лидера Дэн Сяопина в США сопровождался громкими призывами к Америке: не «доверять Советскому Союзу», не идти по пути «ложной разрядки», принять «эффективнее жесткие меры»для противодействия «гегемонизму».

Из приведенного отрывка книги Роя Медведева можно судить о том, что он старался оценить ввод войск ДРА все-таки, в большей степени, как историк, а не как политик, стараясь выявить причинно-следственную связь событий тех лет, а не лихо, как Сахаров, вешать ярлыки убийц на власть и армию, списывая все на агрессивную экспансию.

Проанализировав и сравнив мнения трех известнейших советских диссидентов, можно выявить, что все они выступали в той или иной степени против советского руководства, принявшего решение о действиях ограниченного контингента в Афганистане, аргументируя бессмысленностью и ненужностью данной войны, но, отличие Андрея Сахарова от последних двух в том, что он, стремясь лучше представить свою позицию, накладывает не только на политиков, но и на всю армию «пятно убийц», что представляется порой убедительно для ментального восприятия простого человека, и не могло в дальнейшем не сказаться на сознании у некоторого процента простых людей в создании отрицательного образа отечественных вооруженных сил. Безусловно, и Солженицын с Медведевым внесли свою лепту в данный процесс, но их суждения, особенно у Роя Медведева, отличаются попыткой более трезвой оценки произошедшего, и к этому разбору афганской проблемы читатель возможно подойдет в дальнейшем более критически, ступенчато и разборчиво.

2.3 Переход в информационной среде Советского Союза от полной поддержки вооруженных сил к ее критике в публицистике и последствия от этого

Большую часть истории СССР образу солдата и офицера придавалось большое внимание в информационно-общественной среде, как образу защитника Родины. Особое внимание уделялась героическим примерам из Великой Отечественной войны, легендарные 28 панфиловцев, подвиг Александра Матросова, а также, массовый героизм наших частей, ополчения и партизан. Это широко освещала отечественная публицистика, а также телевидение и радиовещание. Выпускалось огромное количество литературы на военные темы, такие книги, как «Повесть о настоящем человеке», рассказывающая о героической судьбе Алексея Мересьева, книга К.Симонова «Брестская крепость», поражающая читателя мужеством наших бойцов и их великой стойкости, проявленной в великих мучениях в борьбе с врагом, а также многие другие. Выходили фильмы на военную тематику, такие культовые фильмы, как «Офицеры» или «А зори здесь тихие», которые воспитывали в безмерном уважении к подвигу солдат и офицеров Красной армии, и также выстраивали положительный образ армии современной, готовой тоже в любой момент защитить Отечество. Также популяризировался образ солдат и через искусство и музыкальную среду. Сама профессия «военный» долгое время считалась почетной у советского населения, армию любили, армией гордились, считая ее самой сильной в мире, военные парады, советские СМИ и взгляд обывателя на международную геополитику поддерживали эти убеждения, и, во многом, они являлись верными. Перемена в общественном сознании в массовом порядке как раз таки началась опять же с началом государственной политики «Гласности», в ходе которой было модно критиковать армию, а также многие символы победы над нацизмом, различные советские достижения и выдающихся людей.

Это являлось настоящим ударом по массовому сознанию советских граждан, ибо то, что для многих людей являлось священной памятью, символами и также олицетворяло государственность Советского Союза, оказалось под потоком целого океана различных мнений и оценок, что не могло не отразиться на отношении людей к государству и армии.

Отчасти из-за замалчивания в СССР некоторых фактов истории. Но, вместе с тем, это являлось отличной почвой для имеющих разные цели фальсификаторов истории того времени. Это явление хорошо описывает С.Кара-Мурза в своей книге «Манипуляция сознанием: « Известно, что важнейшим для национального самосознания второй половины ХХ века был в СССР обобщенный символ Великой Отечественной войны. Подтачивание и разрушение этого символа в течение целого десятилетия было почти официальной государственной программой. Не случайно в 1993 г. 40% опрошенных в России ответили, что «власть -- не патриот своей Родины». Этот ответ распределен равномерно по всем социально-демографическим группам. но еще 287 больше, нежели к власти государственной, это относится к «четвертой власти» -- СМИ. Они и взяли на себя главную работу по разрушению символов. Достаточно вспомнить, как в передаче «Взгляд» А. Любимов настойчиво называл Калининград Кенигсбергом и радовался тому, что Калининградская область активно заселяется немцами. В государственных еще издательствах и на государственном телевидении возник поток литературы и передач, релятивизирующих предательство, снимающих его абсолютный отрицательный смысл. Предательство относительно. Власовцы были, конечно, изменниками -- но, заодно, они боролись со сталинизмом. Почему нет, если та война была «столкновением двух мусорных ветров» (Е. Евтушенко)? Если «наше дело было неправое» (В. Гроссман)? Возник популярный жанр предательской литературы. Это не только книги Резуна (Суворова!), но и масса «научных» книг.

Известные и хорошо документированные события войны российскими «историками» начинают излагаться на основании архивов и мемуаров западных (и даже немецких) материалов -- часто без указания альтернативных отечественных сведений. Лишь изредка живым еще очевидцам событий удается предупредить читателя в оппозиционной прессе, но это предупреждение чисто символическое, оно до читателя не доходит. В целом, это большая и хорошо финансируемая программа вытеснения из коллективной исторической памяти русских образа Отечественной войны. Эта программа уже проведена на Западе, и можно только поражаться ее эффективности. В середине 90-х годов на Западе с большим успехом прошел супер-фильм «Сталинград» (в России его, по- моему, не показывали, потому что еще «не дозрела»). Оставляет тяжелейшее чувство именно тот факт, что миллионы образованных и разумных людей смотрят и даже восторгаются -- хотя, сделав усилие, еще могли бы заметить полную нелепость всего пафоса фильма: благородные немцы сражаются против каких-то зверушек-русских и, в общем, выходят в Сталинграде победителями! Причем, немцы, оказывается, антифашисты! Когда русские также утратят верный образ своей войны, как важную часть «мира символов», их устойчивость против манипуляции снизится еще на один уровень. Этот процесс идет -- один из популярных рок-певцов определил в 1990 г. главную тему своих концертов как «профанацию тоталитарного героизма», имея в виду «победителей в минувшей войне» -- и получил в ответ овацию.

Как мы уже говорили, большие усилия были предприняты для снятия символического значения образа земли, превращения ее в товар («не может иметь святости то, что имеет цену»). К. Леви- Стросс в «Структурной антропологии» специально рассматривает смысл Земли в культуре «незападных» народов. Перечень символов, которые были сознательно лишены святости (десакрализованы) в общественном сознании, обширен. Дело не ограничивалось теми, которые непосредственно связаны с политическим строем или вообще государственностью России (Сталин, затем Ленин и т. д. вплоть до Александра невского и князя Владимира). Много мазков было сделано и по образам Пушкина, Шолохова, Суворова и т. д. Примечательна целая передача программы «Взгляд» в 1991 г., в которой утверждалось (на основании книги какого-то польского писателя), что Юрий Гагарин не летал в Космос, и весь его полет был мистификацией. Под конец ведущие заявили, что сами они верят в то, что полет состоялся, но разрушительную акцию провели большую.

Такой переход от полной информационной поддержки армии к ее критике в глазах населения не мог также не сказаться на морально - психологическом состоянии солдат и офицеров, особенно «афганцев», многие которые могли испытывать различные психические и психологические проблемы, связанные с недавней службой в ДРА, а также проблемой с адаптацией к мирной жизни и точно не ожидающие общественного осуждения и моральной ответственности за выполнение интернационального долга, как приказывала Родина. Довольно ярко иллюстрирует этот фактор в книге Е.С.Сенявской «Человек на войне», где в анкетированном интервью майор П.А.Попов, ветеран -афганец делится эмоциями, которые он и его товарищи переживали в то время : «Нам пришлось особенно трудно, потому что был уже конец войны, когда все все знали. Поэтому нам там было намного тяжелей, чем тем, кто воевал в начале. Офицерскому составу заставлять солдат идти на смерть было тяжелее.

Раньше я своим говорил: "Выполняем интернациональный долг. Вы сами прекрасно видите, - если мы отсюда уйдем, тут будет резня..." Что сейчас фактически там и происходит. От Кабула камня на камне не осталось. А вот когда произошли эти все события, когда уже напрямую было заявлено, что Афганистан - политическая ошибка, и плюс ко всему по телевизору выступал Сахаров и говорил, что мы сами расстреливали там своих ребят, которых в котел зажимали... Иногда были такие моменты, когда самому не хотелось идти что- то делать. Брошенные, никому не нужные... И основной вопрос, который будоражил людей, с идеологической точки зрения, - это когда многие офицеры ко мне подходили, прапорщики, сержанты, солдаты, и говорили: "Слушай, вот мы придем в Союз, - как нас там будут называть?" Это был основной вопрос: как нас встретят на Родине. Потому что эта война была объявлена политической ошибкой. Что же тогда получается, - что мы жертвы политической ошибки? Само сознание этого было очень тяжелое..».

Очень болезненно воспринималось также участниками боевых действий оценка их действий в информационой среде лицами, которые подвергали сомнению порядочность и честь афганцев. В одной из книг, посвященной действиям военной авиации в Афганистане, участники боевых действий упоминают об одном из таких моментов в том время :«Поисково- спасательные мероприятия относились к разряду наиболее опасных и ответственных, сопоставимых с десантированием, с той лишь разницей, что вытаскивать раненых или погибших приходилось из мест, которые к прилету вертолета буквально кишели моджахедами.

Был также такой эпизод, когда члены экипажа сбитого Ми-24П навалившись грудью на хвостовую балку, развернули своего «горбатого» в сторону приближающихся моджахедов и стреляли по ним авиационной пушкой. В плен к правоверным никто не хотел попадать :По 40-й армии шли слухи, что за сбитого летчика душманам их хозяева обещали 1 млн афгани. Очень задело весь летный состав выступление академика Андрея Сахарова, заявившего, что экипажи сбитых советских машин добивались своими. Наоборот летчики делали все возможное, стремясь выручить сбитых товарищей или десантников, зажатых в горах, даже тогда, когда заведомо знали, что вывозить придется лишь мертвые тела. Для них это было непреложным законом. Бывали публикации в прессе, которые также разжигали социальные разрывы между людьми, бывавшими в горячих точках с теми, которые избежали этого. Делалось это вскользь в потоке рассказов тех же «афганцев», не факт, что это делалось специально, но тем не менее, могли быть еще одним из факторов обостряющих обстановку в обществе. В одном из отрывков статьи журнала, Советский воин” рассказывается : «Захожу во двор. Мать хлопает половики, лицо горестное, сама сгорбилась -не узнать. Увидела меня сжалась вся, побледнела, словно мукой посыпали, и не ко мне навстречу, а к соседке в калитку метнулась! Вместе смотрят на меня с чужого двора.

-Сашенька, ты ли это? -кричит соседка Елена Романовна Иванова.

- А кто же еще, тетка Лена! Неужто не признала?-Вроде бы крикнуть хочу громко, а горло что-то сдавило. Задыхаюсь. Они через ограду, да бегом ко мне. Мать водит ладонями по моим щекам, будто ощупывает. Все еще боится - не приснилось ли. А потом уткнулась лицом в мою грудь и закаменела. Ее слезы, мундир и тельник словно проникли до сердца самого. Улетать снова в Афганистан, было трудно и как-то обидно. Дома парни с девчонками гуляют, к свадьбам готовятся. Никто всерьез и не говорит о войне, никого она кажется не волнует. Люди в Союзе тогда толком о ней ничего и не знали. Всем нравился мой настоящий южный загар. И снова «Афган».

После Пандшерской операции нас перебросили в другой район на такую же важную и беспокойную дорогу Кабул-Джелалабад. Был ранен и контужен, два бронетранспортера взрывались подо мной.Представляли к Красной Звезде, но документы видимо затерялись на нелегких афганских дорогах». Как можно увидеть из этого отрывка, в целом обычный парень, попавший в ДРА, делится своими недавними воспоминаниями, опять же, делается акцент на чувства, близкие каждому из нас любовь к матери и ее переживания за сына, а потом- плавный переход на то, что ему надо отправляться опять в Афган в то время, как его ровесники живут своей беззаботной мирной жизнью, встречаются, женятся. Так как большинство солдат, проходивших службу в Афгане, было молодого возраста, то нельзя не отметить, что перед ними особенно остро стоял вопрос своей идентификации в обществе по возвращении домой. Случались конфликты. Люди, которые только недавно расстались с автоматом и местностью, где порой рефлексивные инстинкты на опасность были обострены, и, вернувшись на «гражданку», человек мог чувствовать себя в положении чуть выше того, кто не служил, как он, и не пережил то, что ему пришлось. Или же наоборот, мог видеть себя в образе человека, который потерял годы жизни во время службы, и вдвойне такие публикации вызывали у него раздражение и разного рода психологические проблемы.

Кроме того, интересен для исследования фактор смены курса полной информационной поддержки армии к моментам ее критики на населении регионов Союза, из которых тоже были «афганцы» и участники других локальных конфликтов. Ведь взять один менталитет восточных народов, которые весьма остро реагируют на смену культурных и духовных ценностей. Для одних, это предательство памяти людей, погибших или пострадавших близких, друзей, родственников, да и своих чувств, они могли видеть, что государство не хочет одевать в лавры героев, вернувшихся с войны, авторитет государства заметно ослабился. Можно добавить и то, что многие солдаты ограниченного контингента были мусульманского вероисповедания и, когда приходилось вступать в боестолкновение со своими единоверцами с противоположной стороны, они опирались на долг и присягу, который, как оказалось впоследствии, немногим оказался нужен, в последствии солдат- мусульманин мог запросто по возвращении и адаптации к мирной жизни задаться вопросом: «А чего ради я убивал своих братьев по религии? Ведь это теперь многими осуждается и считается ошибкой.» Неслучайно после распада Советского Союза на территории Средней Азии активно велись боевые действия между проникающих их Афганистана бандформирований и поддерживающими их местными исламистами, и во многом на территории Таджикистана, где проходила гражданская война, в рядах радикальных исламистов находилось немало бывших афганцев.

А если взять другие регионы Советского Союза? Если там присутствовали люди, которые вынашивали идею независимости своей республики, то со сменой информационной политики в государстве и ее критики советских ценностей и армии они, стоит ли сомневаться, заметно активизировали свои действия. Ведь кризис идеологии привел к вакууму в сознании и понимании происходящего не только простых людей, но и региональных элит, которые поняв, что государство ведет одну политику, потом во власть приходят новые люди и разрушают то, во что верили и чем гордились, во имя новых идеалов. При ухудшающемся экономическом положении СССР элиты регионов могли сами захотеть навести порядок у себя в республике, раз центр не может.

Во многом такая информационная политика и формирующиеся негативные образы в отношении армии, стали косвенной или прямой причиной целого ряда проблем, тот же значительный рост организованных преступных группировок, в число которых активно вливались невостребованные вернувшиеся в мирную жизнь воины-интернационалисты со своим боевым опытом, а также разнообразные сепаратисткие движения во многих регионах страны, которые могли подкрепляться убеждением, что после прошедшей и ставшей впоследствии крайне непопулярной афганской войны в значительной мере из-за политики центральных печатных изданий и отечественной публицистики центральные власти в будущем крайне неохотно будут использовать армию в подавлении неповиновения центру.

Тут можно вспомнить о таком моменте появившемся в США после тяжелейшей «Вьетнамской войны» нежелания и крайней боязни перед общественным мнением задействовать в различных других конфликтах и демонстрациях силы вооруженные силы. Даже после успешной операции в Гренаде и оправданным перед американцами возмездием за терроризм, бомбардировкой Ливии, американское общество относилось настороженно к военным приготовлениям и акциям США. Чтобы продолжать свою линию во внешней политике Штаты во многом усилили так называемый «фактор мессианства», то бишь, роль проводника демократии в мире.

Некую схожесть можно наблюдать и после афганской войны в отношении уже правоприемницы Советского Союза- России. Ее армии пришлось принимать участие в большом количестве локальных конфликтов на территории бывшего Союза, но это все подавалось не как защита гражданского и мирного населения, а так, как пресечение этнических конфликтов и защита русского населения. Это было действительно необходимо и массового недовольства в стране не вызвало, в отличии от Чеченской уже войны, где пришлось восстанавливать государственную целостность страны, но простым людям во многом не было понятно, почему одним республикам дали суверенитет, а другим нет. К этому добавлялась так называемая слабая «устойчивость к потерям» в обществе у населения России и стран СНГ, которая выработана особенно остро после Афганской войны в масс-медиа и отечественной публицистике. И надо отметить также, что в СССР, даже, когда официально было известно об участии ОКСВ в ДРА, о больших потерях и сомнительной перспективе установить порядок на территории Афганистана, не проходили массовые антивоенные митинги, с активным участием ветеранов Вьетнама, как было в Штатах, ибо осознание воинского долга- «Защищать рубежи Родины, там где нужно» еще не полностью испарилось из голов солдат и офицеров, несмотря на рост непопулярности армии в народе, во многом благодаря тогдашней политике официальных СМИ.

Но стоит подчеркнуть главный вывод- в начавшемся под конец существования СССР процессе движений за отделение рядя союзных республик от центра, во многом невостребованные по возращению на Родину воины -интернационалисты, чье участие в конфликте в отечественной печати в конце 80х-начале 90х годов, зачастую называлось не как «защита рубежей на дальних подступах» и рассматривалось не как «легитимное», несмотря на законное обращение правительства ДРА к СССР за военной помощью, а как ошибка или агрессия против афганского народа, они могли бы стать тем противовесом, на который могла опираться Москва, который бы мог замедлить, ослабить или остановить в некоторых случаях сепаратисткую направленность.

Также, возможно, они оказали бы влияние на свои семьи, снизив социально напряжение в ряде республик. Но побывавшие в горячих точках солдаты в данном случае разделились по разные стороны баррикад, ибо государство не обеспечило в достойной мере оценки их участия, а потом и дало возможность обществу обозначать исполнение своего долга агрессией, в следствии чего доверие к власти было подорвано, а тот фактор что в рядах антиправительсвенных демонстраций и движений за независимость находились люди с хорошим боевым опытом и стрессоустойчивостью к различным потрясениям, умением брать на себя инициативу и идти на риск, то это в значительной степени обозначило успех этой борьбы.

Глава 3. Отечественная публицистика в 90-х и в наше время о «малых войнах» СССР

3.1 Взгляд на афганский конфликт в 90-х в отечественной печати - один из катализаторов распада Советского Союза или военно-политическая необходимость

Распад Советского Союза повлек за собой большие геополитические изменения, а также во многом нарушил баланс сил в мире, на роль единоличного мирового лидера выдвинулись Соединенные Штаты. В самой России после распада СССР многие задавались вопросом, какие факторы могли повлиять на прекращение существования одной из двух сверхдержав. Одним из этих факторов называлось участие наших войск в тяжелом конфликте в Афганистане, повлекшем большие расходы на войну, усугубившем экономическое положение, а также социальное напряжение в обществе, вызванное потерями, проблемой адаптации воинов-интернационалистов к мирной жизни и информационной политикой государственных СМИ и некоторых отечественных публицистов. Безусловно, что участие наших войск в данном конфликте вызывало социальное напряжение, которое тоже сыграло роль в кризисе государственности СССР, но оценивая его(конфликт) по прошествии некоторого времени, уже в 90 е годы бытовало устойчивое мнение по поводу необходимости участия там наших войск.

Одна из самых известных и противоречивых книг в отечественной публицистике, вышедшая в 1989 году в первом издании «Цинковые мальчики».Хоть и написана, как автор выражается в «жанре голосов», и представляет собрание исповедей участников Афганского конфликта от летчиков до десантников, а так матерей и жен погибших военнослужащих, но выражает все-таки личную позицию самой С.Алексиевич.