Но как резко ни выступали против Екатерины Эмин и Сичкарев, они далеко уступают в силе, страстности и благородном негодовании Новикову. Во "Всякой всячине" под № 103 (в этом журнале не было нумерации листов, а статьи или "отделения" шли без заглавий, но "под нумерами") была помещена статья, начинающаяся словами: "Некогда читал некто следующую повесть". Статья "Всякой всячины" направлена против журнала Новикова и проводит мысль, что у Новикова вовсе нет социально полезных побуждений, что его сатирические сочинения представляют сплетни, "жадность и жажду ко новизнам", что это вредно действует на умы молодых читателей.

В ответ на грубую статью Екатерины, - а эта статья безусловно принадлежит ей, это видно из ее последующего ответа, - Новиков напечатал пародию - переделку этой же статьи, взяв статью из "Всякой всячины" за основу и заменив все направленное против него соответственными нападками на Екатерину Чернышева Н.И. Первые русские журналисты - государственные деятели, дипломаты и писатели. М., МГИМО-Университет. 2009..

Знал ли Новиков, что Екатерина вообще принимала участие во "Всякой всячине" и, в частности, была автором этой статьи (в последнем убеждают, кроме принципиальности данной статьи и повторения ее темы в ряде комедий Екатерины, также неправильности языка, не везде устраненные литературной, так сказать, редакцией)? Из тех вставок, какие сделаны Новиковым в тексте его "травестии", явствует, что он не только это знал, но именно поэтому намеренно и заострил в статье отдельные моменты, подчеркивая тем самым сознательную резкость тона.

3.2 "Вопросы" Д.И. Фонвизина и "Ответы" Екатерины II как отражение текущей политики

Самым важным моментом в истории "Собеседника" было помещение на его страницах "Вопросов" Д.И. Фонвизина и "Ответов" на них Екатерины. "Вопросы" Фонвизина были помещены анонимно и безусловно имели целью вызвать со стороны Екатерины решительное объяснение по вопросам внутренней политики. Это была смелая, но заранее обреченная на неудачу попытка публично потребовать у Екатерины отчет о том, что так волновало мыслящих, передовых людей того времени. Таковы, например, вопросы десятый и восемнадцатый, связанные с законодательными затеями первых лет царствования Екатерины, позднее заброшенными, в частности с Комиссией для сочинения проекта Нового уложения. Таковы вопросы девятый, одиннадцатый и дважды повторенный четырнадцатый, касающийся системы фаворитизма и придворного карьеризма. Таковы вопросы второй и шестой, намекающие на правительственный террор в отношении "панинской партии" и вообще оппозиционных кругов столичного общества. Не менее остро поставлены были и остальные вопросы, в частности о привилегированности гвардейских полков (вопрос седьмой), о правительственном покровительстве заводчикам и откупщикам (вопрос четвертый) и т. д. Некоторые вопросы производят впечатление личных выпадов: например восьмой - "Отчего в наших беседах слушать нечего?" (стр. 163), очевидно, намек на бессодержательность журнала "Собеседник". Екатерина расценила этот намек именно так: "Оттого, - ответила она, - что говорят небылицу", парируя укол Фонвизина ссылкой на "Были и небылицы". Возможно, на "Были и небылицы" намекает и семнадцатый вопрос - "Отчего у нас часто преострые люди пишут так бестолково?" (стр. 166).

Как известно, Екатерина была возмущена "дерзостью" Фонвизина и в ответе на второй из двух четырнадцатых вопросов со зловещей подчеркнутостью обвинила автора в "свободоязычии". Фонвизин ответил письмом, которое показало, что он понял, в какое неловкое положение поставил Екатерину своими колкими и требующими прямолинейности в ответах вопросами; под видом извинения за редакционную неловкость некоторых формулировок он повторил горькие упреки правительству Екатерины за то, что оно не обращает внимания на существование среди дворян "многих злонравных и невоспитанных членов сего почтенного общества"; он пишет, что "видел дворян раболепствующих" и это "растерзало его сердце". Фонвизин ловко использует ответ Екатерины на вопрос его о причинах того, что "тяжущиеся не печатают тяжеб своих и решений правительства": указание Екатерины, что частные типографии были разрешены только в 1782 г., Фонвизин истолковывает как позволение опубликовывать отчеты судебных разбирательств (ч. V, стр. 145- 151), чего, однако, Екатерина вовсе не думала делать. Таким образом, внешняя форма "покаянного" письма не должна скрывать внутреннего смысла фонвизинского ответа.

Екатерина сперва попалась на удочку, закинутую Фонвизиным, приняла его "покаяние" всерьез и именно в таком духе характеризовала фонвизинское письмо в очередной серии "Былей и небылиц" (ч. V, стр. 151). Но, очевидно, ее не вполне убедило утверждение автора "Вопросов", что перо его "никогда не было и не будет омочено ни ядом лести, ни желчью злобы" (стр. 147). На всем протяжении "Собеседника" после третьей книжки, в которой были напечатаны "Вопросы", встречаются выпады против Фонвизина, обязательно связанные с обвинениями в зависти и злобе. Так, в одном месте "Былей и небылиц" задетые "Вопросами" "балагуры" (т. е. Л.А. Нарышкин) противополагаются скучным "Маремиянам плачущим и о всем мире косо и криво пекущимся, от коих обыкновенно в десяти шагах слышен уже дух скрытой зависти противу ближнего" (ч. IV, стр. 170). "Были и небылицы" в ч. V "Собеседника" начинаются "портретом" человека, который "читая, со всяким сочинителем завсегда соглашается". "Сверьх того, - продолжает Екатерина, - он мысли и понятие о вещах, кои сорок лет назад имел, и теперь те же имеет, хотя вещи в существе весьма переменились. .. В свое время сей человек слыл смышленым и знающим, но как нынче вещи переменились и смысл распространился, а его понятие отстало, он же к тому понятию привык и далее не пошел, то о настоящем говорит он, как говаривал сорок лет назад о тогдашнем; сколько же сие Нескладно, он о этом не мыслит: а как он весьма тверд и упрям, то ничем и никак инако его говорить не заставишь..." (ч. V, стр. 140-141). Что все эго метит в Фонвизина-Стародума, более чем очевидно. В особенности неприкрыто было это выражено в автографе Екатерины, сохранившемся до настоящего времени и опубликованном акад. А.Н. Пыпиным в "Сочинениях Екатерины II"; здесь мы читаем: "В свое время он слылся смысленным и знающим, но как вещи переменились и смысл распространился, он же остался с своими понятиями о тогдашнем, к которым привык и далее не пошел, то он о настоящем говорит, как говаривали, то всего того, в чем в 1760 году сорок лет назад, колико же сие не идет на нынешные обстоятельства, о сем и понятие не имеет, и как он весьма тверд и упрям в своих принятых сорок лет назад вымыслах, то ничем не заставишь мысли переменить".

Против Фонвизина обращена также анонимная "Басня. Заслуги свои часто измеряем несправедливо", помещенная в ч. VIII "Собеседника". Она связана с знаменитым четырнадцатым вопросом о том, почему шуты, шпыни и балагуры нынче имеют весьма большие чины. Уже в четвертой книжке "Собеседника" один из наиболее любимых Екатериной персонажей "Былей и небылиц" - "дедушка", - отвечая на четырнадцатый вопрос, высказал мысль о том, что "шпынь без ума быть не может, в шпыньстве есть острота; за то, - продолжал он, - что человек остро что скажет, вить не лишишь его выгод тех, кои в обществе даются в обществе живущим или обществу служащим" (ч. IV, стр. 169). Анонимная "Басня" объединяет два обвинения против Фонвизина - в зависти ("заслуги свои часто измеряем мы несправедливо") и в неумении быть приятным Екатерине. Хотя басня сама по себе достаточно ясна, но издатели сочли необходимым снабдить ее пояснительным послесловием. Вот эти басня и послесловие:

"Вопросы" Фонвизина были безусловно самым интересным его выступлением в "Собеседнике". Но наряду с "Вопросами" в "Собеседнике" были помещены его статьи как будто невинного филологического содержания, на деле же политически заостренные и не менее язвительные, чем некоторые "Вопросы". Статьи эти представляют образцы применения синонимов и называются "Опыт российского сословника". Эта форма позволила Фонвизину сделать несколько остроумных сатирических ударов по враждебной ему придворной клике. Во второй из этих статей, в четвертой книжке "Собеседника", Фонвизин продолжил линию, намеченную "Вопросами". В этой же четвертой книжке журнала была помещена смелая по замыслу фонвизинская "Челобитная Российской Минерве от российских писателей" (ч. IV, стр. 7- 10); в этой "Челобитной" Фонвизин ставил с остротой и прямолинейностью вопрос об общественном положении писателей в крепостническом государстве.

Однако наиболее совершенное из сатирических произведений Фонвизина, приготовленное для "Собеседника", - "Всеобщая придворная грамматика", не пропущенная на страницы журнала и напечатанная много лет спустя по рукописи. Это один из самых ярких и беспощадно злых памфлетов против фаворитизма во всей мировой литературе XVIII в.

Заключение

абсолютизм публицистический журналистика творчество

Следствием открытого размежевания литературных сил на идеологической основе явилось формирование общественного мнения, независимого от официальной идеологии. Отход от практики меценатства, превращение литературы в самостоятельную общественную силу означали резко возросшее значение литературы в духовной жизни общества. В этом надо видеть заслугу и "Всякой всячины", и ее оппонентов, и не ощущать последствий своей деятельности Екатерина II не могла. В последующие годы ее творческая активность оказалась связана с драматургией, а к изданию журнала она вернулась лишь раз, много лет спустя, когда после создания Академии Российской, в содружестве с Е.Р. Дашковой, принялась выпускать "Собеседник любителей российского слова".

В ряде екатерининских статей во "Всякой всячине" раскрывается её политическая позиция, её взгляды на причины неурядиц в стране, проповедуется теория социального равновесия (каждый должен быть доволен своим состоянием), тем самым журнал приобретает отчётливо политический характер. Фёдор Александрович Эмин, русский писатель и переводчик, определил "Всякую всячину" Ектерины как журнал политической направленности. Конечно, это было не только индивидуальное мнение одного Эммина: многие современники императрицы прекрасно это знали, хотя предпочитали не говорить открыто. Вполне возможно, что Екатерину в эти годы привлекал пример "философа из Сан-Суси" Фридриха II Прусского, известного писателя и политика. Тем не менее, императрица не афишировала своё участие в журнале, предпочитая оставаться неузнанной.

Борьба Фонвизина с Екатериной невольно привлекает больше внимания, чем прочий материал, печатавшийся на страницах "Собеседника". Между тем, в литературном отношении "Собеседник" представляет явление очень любопытное; это был первый русский журнал, совершенно отказавшийся от помещения на своих страницах переводов: "сие собрание издаваться будет по частям, заключая в себе только одни подлинные российские сочинения; почему присылающие труды свои для напечатания в сем Собеседнике благоволят присылать только таковые, или подражания сочинениям, изданным на других языках; а переводы, какого бы они рода ни были, помещены здесь не будут. Ежели же напечатается что-нибудь в сем собрании под названием перевода, - предупреждает редакция, имея в виду "Оду к Фелице", якобы переведенную Державиным с арабского, - то сие только будет в таком случае, когда кто из сочинителей, желая остаться неизвестным, назовет себя переводчиком".

Императрица Екатерина II, говоря современным языком, во многом способствовала распространению журналистики второй половины XVIII в. Конечно, нельзя отрицать тот факт, что журналистская деятельность для Екатерины II была один из способа удержания и сосредоточения в ее раках власти. Но это только одна сторона государственно-журналистской деятельности Екатерины. На страницах "Всякой всячины" и "Собеседника" она не только самоутверждалась и проповедовала свои идеи, но и просвещала читателей, отстаивая личную точку зрения. Она делала первые шаги к свободе слова. До этого времени периодические издания носили сугубо информативный характер. И последнее, что я считаю самым главным: в её журналах печатались лишь оригинальные произведения российских авторов. Таким образом, Екатерина способствовала развитию публицистической мысли и русского литературного языка. Правление Екатерины II - время, когда начался расцвет русской журналистики и издательской деятельности.

Список использованной литературы

1. Берков П.Н. История русской журналистики XVIII века / Под ред. Б.В. Томашевского и И.И. Любименко. - Л.: Изд-во АН СССР, 1952. - 572 с.

2. Грот Я.К. Сотрудничество Екатерины II в "Собеседнике" княгини Дашковой.- СПб.: тип. Имп. Акад. Наук, 2001.- 18с

3. Добролюбов Н.А. Собр. соч. в 9-ти т., Т.1. М.: 1998. -392с.

4. Енин Г.П. Источниковедческое изучение памятников письменной культуры / Под ред. Н.А. Ефимовой. Л.,1990.

5. Заславский Г.А. Проблемы изучения русской литературы XVIII века и "новый историзм" //Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения. - Томск, 2008. - Вып. 8, ч. 1: Литературоведение. - С. 89-92.

6. Ивинский А.Д. Две концепции развития национальных литератур: Екатерина Великая и Фридрих II // Филологические науки. № 5. 2009. С. 96-103.

7. Ивинский А.Д. Екатерина II и Русский язык // Русская речь. № 2. 2009. С. 77-81.

8. Ивинский А.Д. К истории русской оды: "Собеседник любителей российского слова" // Материалы XV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Ломоносов". М., 2008. С. 476-478.

9. Ивинский А.Д. Литературная политика Екатерины Великой, "прусская партия" и Фридрих II // Материалы XVI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Ломоносов". М., 2009. С. 449-451.

10. Ивинский А.Д. Торжественная ода и литературная политика Екатерины II: журнал "Собеседник любителей российского слова" // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 67, № 5, 2008. С. 62-67.

11. Ивинский А.Д. Языковая программа Екатерины II: к истории журнала "Собеседник любителей российского слова" // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. № 3. 2009. С. 47-54.

12. История русской журналистики XVIII-XIX веков. М: Высшая школа, 1966. С. 42-45.

13. Калачева С. Продолжение полемики сатирических журналов с Екатериной II в драматургии // Науч. докл. Высш. Школы. Филологические науки. - 1976.- №6.-C.100-105.

14. Кулдкова Л. Полемика по вопросу о сатире в русской литературе XVIII в. // Ученые записки Ленингр. пед. Ин-та им. Герцена. - Т.309. - 1966. - С.46-79.

15. Россия XVIII столетия в изданиях Вольной русской типографии А.И. Герцена и П.Н. Огарева. Справочный том. М.: Наука,1992.

16. Русская журналистика XVIII-XIX веков: Тексты. М., 1986.

17. Сегюр Л.Ф. Записки о пребывании в России в царствование Екатерины II // Россия XVIII в. глазами иностранцев. Л., 1989.

18. Семенников В.П. Русские сатирические журналы 1769 -1774гг. Разыскания об издателях их и сотрудниках. - СПб., 2007.- 90с.

19. Татаринова Л.Е. Русская литература и журналистика XVIII в.: учебник. - 3-е изд. - М., 2001.

20. Чернышева Н.И. Первые русские журналисты - государственные деятели, дипломаты и писатели. М., МГИМО-Университет. 2009.

Размещено на Allbest.ru