Покров, упитанный язвительною кровью,

Кентавра мстящий дар, ревнивою любовью

Алкиду передан...

Обойтись без этих назойливых рифм просто было невозможно, и естественно, что Пушкина волновала ограниченность репертуара русской рифмы. Он, как и большинство поэтов первой половины XIX в., был приверженцем точной рифмы, ограниченные возможности которой были ему отчетливо видны; отсюда и повышенное внимание его к белому стиху. «В начале лицейского периода Пушкин находился под некоторым влиянием державинской традиции, и у него можно найти неточные рифмы. Затем он переходит на новую систему точных рифм...». Неточная рифма противоречила самой сокровенной сущности поэтического дарования Пушкина, стремившегося к ясности и точности форм. Когда поэт осознал, что арсенал точных рифм невелик, что появляется опасность поэтического шаблона, то естественно, что он, минуя нежеланную для него область неточной рифмы, стал прибегать к белому стиху. Таким образом, статья «О рифме», несмотря на ее парадоксальный характер и крайние выводы, в какой-то мере соотносилась с раздумьями самого Пушкина.

Если работа Розена обсуждала важный, но тем не менее частный вопрос, то статья П. А. Вяземского «Новая поэма Э. Кине» была посвящена более общей проблематике. Поэма французского поэта Кине явилась удобным поводом для теоретического осмысления литературного движения во Франции.

Рассматривая эволюцию французской словесности, высказывая критические суждения о французском классицизме, Вяземский отметил, что даже его наиболее талантливые представители «при всей отважности и разрушительности в понятиях и системах своих свято почитали неприкосновенность существовавших форм, которая в Вольтере имела посягателя на все предания, за исключением преданий Депрео и Расина...».

В своей статье Вяземский писал о том, как истощилась «литература монархии Людовика XIV и даже литература мятежного XVIII века», как на смену незыблемому регламенту классицизма пришло освобождение от неприкосновенности литературных форм, как необузданный романтический гений завладел словесностью.

По наблюдению Вяземского, «чопорная, в накрахмаленной мантии муза классицизма и пренебрегающая всеми приличиями романтическая «дикая островитянка», при всех разительных отличиях друг от друга, имеют общую, им обеим присущую черту,- им обеим недостает простоты, а ведь именно «истина и простота - вот две главные стихии поэзии...», в которых «талант отыщет силу и возвышенность». Теоретик и пропагандист русского романтизма 1810-1820-е гг., Вяземский чутко уловил назревавшую литературную революцию; он понял, что «звездный час» романтизма уже миновал. В статье «Новая поэма Э. Кине» критик порицал романтизм за пристрастие к исключительным сюжетам, за стремление брать образцом для своих произведений не типическое, а из ряда вон выходящее, экзотическое. Говоря о эволюции французской словесности, Вяземский имел в виду и общие эстетические каноны, которые видоизменяли «лик» европейских литератур, и в том числе, конечно, отечественной. В своих требованиях к современной литературе он ориентировался в первую очередь на творчество Пушкина, которое, воплощая более совершенный эстетический идеал, способствовало кристаллизации историко-литературных взглядов его соратников Фрик Т. Б. «Современник» А. С. Пушкина как художественное единство (к постановке проблемы) // Теоретические и прикладные аспекты филологии: Сб. науч. тр., посвящ. 10-летию кафедры РЯЛ ИЯК ТПУ. - Томск: STT, 2004. - С. 273 - 277..

В том же втором номере «Современника», где появилась теоретическая статья Вяземского, Пушкин напечатал анонимно свою остропублицистическую статью «Французская академия», в которой раздумья о современной, литературе сфокусированы на извечной проблеме «писатель и общество».

Издатель «Современника» был твердо убежден в том, что только независимость писателя от властей и общественного мнения является порукой истинного вдохновения.

Благожелательное отношение Пушкина к немецкой философии, к ее проникновению в русскую культурную традицию, вероятно, отразилось на сочувственном восприятии им поэзии Тютчева. Если Жуковский и Вяземский собирались напечатать пять или шесть стихотворений, то Пушкин опубликовал в третьем номере «Современника» шестнадцать поэтических миниатюр Тютчева. Не ограничиваясь этой обширной подборкой, издатель «Современника» напечатал в четвертом номере журнала еще семь его стихотворений. Большой поэт чужд литературного сектантства, «кастовой» ограниченности; он в силах оценить дар другого поэта, даже если их творческие устремления во многом различны.

Тютчевский цикл в «Современнике» прошел незамеченным и читателями, и критикой. Лирика Бенедиктова имела в те годы несравненно больший успех, нежели творчество Тютчева, одного из наиболее совершенных мастеров русского поэтического слова. Признание пришло к Тютчеву позднее; в тридцатые же и сороковые годы талант его ценили лишь в узком кругу любителей изящного.

В «Современнике» также состоялось поэтическое рождение Виктора Теплякова, «Фракийские элегии» которого заслужили сочувственную рецензию Пушкина. Сборник молодого поэта еще не успел поступить в продажу, а издатель «Современника», достав корректурные листы, уже знакомил читателей с его стихотворениями, написанными в ином стилистическом ключе, нежели тютчевский цикл.

У Тютчева - сдержанная, немногословная поэтическая речь, отсутствие риторики и вычурных словесных фигур, предельная экономия художественных средств.

У Теплякова - бурный словесный поток, в котором мелькают мысли, образы, метафоры; порой возникают неудачные сравнения и неточные выражения, отмеченные, кстати сказать, в рецензии Пушкина. Но отдельные недочеты не затмевали неоспоримых достоинств его элегий. Наибольшей похвалы, по мнению Пушкина, заслуживает элегия «Гебеджинские развалины».

Ты прав, божественный певец:

Века веков лишь повторенье!

Сперва - свободы оболыценье,

Гремушки славы наконец;

За славой - роскоши потоки,

Богатства с золотым ярмом,

Потом - изящные пороки,

Глухое варварство потом!

«Это прекрасно! Энергия последних стихов удивительна!» - заключает Пушкин.

Эпилог «Гебеджинских развалин», который так высоко оценил Пушкин, выделяется и поэтическим мастерством, и стремительным развитием мысли; в нескольких строках четырехстопного ямба распрямляется тугая историческая пружина - неумолимая смена эпох - от греческого полиса до римской империи, до «изящных пороков», предвестников социальных катастроф, наследникам которых грядет «глухое варварство» средневековья. И тут поэтическое прозрение Теплякова словно пересекается с размышлениями Тютчева, с трагическим жребием Цицерона, который «средь бурь гражданских и тревоги» узрел с Капитолийской высоты закат римской империи.

Пушкин оценивает поэзию Теплякова по самому большому счету: он сравнивает его элегии с прославленной поэмой Байрона. И хотя «фантастическая тень Чильд-Гарольда сопровождала г. Теплякова на корабле, принесшем его к фракийским берегам», «но уже с первых стихов поэт обнаруживает самобытный талант», утверждает издатель «Современника». Фрик Т. Б. Иерархия текстов в метатексте пушкинского «Современника» // Гуманитарные науки в контексте международного сотрудничества: Мат-лы докладов Международной науч. конф. - Владивосток: Изд-во ДВГТУ, 2005. - С. 206 - 216.

Справедливость требует сказать, что в стихотворениях Теплякова наряду с Байроном незримо присутствует и русский певец морской стихии - Пушкин (элегия «Погасло дневное светило...», «К морю», «Арион»). Свободолюбивый пафос двух мятежных поэтов нашел взволнованный «отзвук» в строках фракийского скитальца о том, что «в минуту разлученья» с родиной

Одно минувшее мудреным, тяжким сном

В тот миг душе твоей мелькало,

И юности своей избитый бурей челн,

И бездны, перед ней отверстые, казало!

Современники, знавшие жизненный путь Теплякова, который пострадал за отказ принести присягу Николаю I, могли по достоинству оценить трагический подтекст его элегии. Строфы, трижды повторявшие скорбный рефрен об отчизне:

Там никому меня не жаль!

Синей, синей чужая даль!

Седые волны, не дремлите! вызывают восторженную похвалу Пушкина: «Тут есть гармония, лирическое движение, истина чувств».

Лирические произведения самого Пушкина, напечатанные в «Современнике»,- «Пир Петра Первого», «Стамбул гяуры нынче славят...», «Покров, упитанный язвительною кровью...», «Полководец», «Перед гробницею святой...», «Родословная моего героя» - давно вошли в золотой фонд русской поэзии. Чтение произведений Пушкина на страницах его журнала дает нам счастливую возможность живо почувствовать, казалось бы, безвозвратно ушедшее время, понять и стать как бы соучастниками того высокого эстетического наслаждения, которое испытывали друзья Пушкина и его приверженцы в те дни, когда томики «Современника» оказывались в их руках.

Авторские тексты, подчиняясь общим принципам, установленным издателем, достаточно самостоятельны и индивидуальны. Их взаимодействие, взаимовлияние, создавая особый пласт упорядоченности, лежит в основе организации «Современника». Пушкин представлял в своем журнале чаще не авторов, а тот фрагмент их творческой деятельности, который больше всего отвечал издательской цели и задачам, как было, например, с Розеном, Тютчевым, Якубовичем и др. Однако необходимо говорить об определенной иерархии авторских массивов. В этом смысле очевиден приоритет текстов Гоголя, Вяземского и Одоевского. В данном случае важна не только и не столько количественная составляющая образующих их материалов, сколько то значение, которое придавал издатель критической позиции и творческому методу представляемых авторов Фрик Т. Б. «Научный текст» в журнале А. С. Пушкина «Современник» // Прикладная филология и инженерное образование. III Международная науч.-практ. конф. Рабочие материалы. - Томск, 2005. - С. 168 - 171..

Гоголевский текст становится средоточием полемических пересечений. Количество гоголевских произведений и критических замечаний по поводу его работ едва ли не самое большое (после пушкинских) в «Современнике». Пушкин намеренно представляет различные грани таланта Гоголя: он выступает как прозаик, драматург, критик, библиограф. Для Пушкина Гоголь - лицо новой литературы, соответственно презентация Гоголя - это представление нового литературного направления, своего рода эксперимент с новым направлением. С этим, в том числе, связано оказание большого доверия молодому писателю: Гоголь - автор самой проблемной статьи журнала, его суждения о состоянии современной журнальной литературы долгое время будут считаться программными для «Современника». С Гоголем в «Современник» входит мир новой прозы. Сделав его произведения центром прозаического отдела, издатель «Современника» по-своему обозначил новейшие тенденции в развитии современного словесного творчества.

Можно говорить о том, что пушкинский и гоголевский тексты находятся в положении некой оппозиции и дополнения друг к другу. В первом томе «Современника» зеркально противостоят друг другу пушкинский стихотворный («Пир Петра Первого» и «Скупой рыцарь») и гоголевский прозаичный блок («Коляска», «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году», «Утро делового человека»). Кажется не случайным, что наряду с драматической сценой, повестью и критической статьей Гоголя, Пушкин в том же номере помещает свою маленькую трагедию («Скупой рыцарь»), критическую статью («Сочинения Георгия Кониского») и прозаическое произведение («Путешествие в Арзрум»). Два творческих метода, два взгляда на действительность: пушкинский и гоголевский - вступают в своеобразное соревнование и в то же время дополняют друг друга.

Тексты Вяземского, Одоевского презентуются по отношению к гоголевскому массиву, что своеобразно их детерминирует. Если Гоголь представил демократическое большинство, современный прозаический материал, то Вяземский внес мощнейшее журнально-публицистическое начало, а с публикациями Одоевского - представителя «Московского вестника» - в пушкинский журнал вошел пафос современной философии. Фрик Т. Б. «Философский текст» в журнале А. С. Пушкина «Современник» // Русский язык как средство реализации диалога культур. - Хабаровск: Изд-во ХГТ, 2005. - С. 235 - 246.

Несмотря на то, что основным принципом презентации авторов в «Современнике» становятся авторские массивы, в пушкинском журнале некоторые авторы представлены только одной публикацией. Среди единичных публикаций «Ночной смотр В.А. Жуковского, «К князю П.А. Вяземскому» Е. Баратынского, «Урожай» А. Кольцова, однако, в большинстве случаев единичными являются публикации малоизвестных авторов. Они расширяют авторский круг «Современника», делая его более разнообразным, демократичным, живым. Каждая публикация находит свое место в журнале и становится точкой пересечения магистральных проблем. Тем не менее, было бы неверным утверждать изначальную заданность каждой из них. Специфика «Современника» - в созвучности проблематике времени. Концептуально-тематическое пересечение материалов было во многом предопределено самим контекстом эпохи Фрик Т. Б. Жанровое своеобразие пушкинского «Современника» // Язык в поликультурном пространстве: теоретические и прикладные аспекты: Мат-лы III Международной науч. конф. - Томск: Изд-во ТПУ, 2003. - С. 125 - 126..

Заключение

«Современник» - зрелый продукт пушкинского творчества - это метатекст, составное текстовое образование, единое пространство которого организовано взаимодействием, переплетением разных коммуникативных кодов, текстов. Концептуальной основой «Современника» является пушкинский текст. В пространстве пушкинского текста реализуются закономерности отбора материала, соположения публикаций, отражаются принципы взаимодействия и взаимовлияния культурных языков, иерархия текстов, сложный механизм создания единого метатекстового пространства, нашедшего отражение в журнале в целом.

Пушкинский текст составляет более 40 % от объема всего журнала. Публикации издателя занимают сильные позиции в системе четырех томов, идеологически определяя каждый номер: «Пир Петра Первого», статьи «Российская Академия», «Французская Академия» открывают первый и второй том соответственно, центральное место занимают подборка из двенадцати пушкинских публикаций в третьем томе и «Капитанская дочка» в четвертом. Пушкинские материалы объединены в плотные массивы в каждом томе. Это позволяет издателю «Современника» задавать тон, обозначая тематический аспект, создавая проблемный и структурный эпицентр каждого номера.

В «Современнике» Пушкин предпочитает помещать материалы собственного сочинения без подписи. Если же подпись появляется, то она характеризует не автора, а издателя того или иного материала. Как автор, Пушкин растворяется, усиливая, тем самым, свою издательскую роль. Позиция издателя журнала, дневника, записок становится стратегически определяющей, по этой модели будет представлено большинство прозаических публикаций, формирующих пушкинский текст.

Обозначение пушкинского текста как издательского по преимуществу представляется достаточно перспективным для понимания его в качестве структурно-содержательной модели всего журнала в целом. Издательский текст стал поведенческим текстом Пушкина, позволил ему обозначить собственную позицию, выстроить индивидуальную линию поведения.

Феномен «Современника» как «формы времени» заключается в том, что отказ от переводных материалов сочетался в нем с сознательной установкой его издателя на создание обширного ментального пласта, организующим стержнем которого стала проблема «диалога культур». В «Современнике» нашла отражение идея Пушкина о «великой семье народов». В этом смысле проблема межкультурной коммуникации, поставленная на страницах журнала, попытка вплести в ткань оригинальных текстов образы, проблематику, опыт других культур очень показательна.

Уроки потрясений прошлого становятся основой выработки исторического мышления по отношению к настоящему. Так, Пушкин-историк Пугачева и свидетель декабристского восстания в основании исторического прогресса видит не насилие, а процесс «улучшения нравов», что делает понятие «просвещение», ставшее концептуальным центром «Современника», понятием историософским. Дата, поставленная под текстом «Капитанской дочки», а по существу венчающая весь текст журнала: «19 октября 1836 г.» - с указанием «Издатель», стала символом братства, своеобразным призывом к единению нации.

В контексте своей эпохи пушкинский «Современник» явился новым типом журнала. Отражая всю сложность перипетий литературного процесса, издание Пушкина предстало как диалогически организованное проблемно-эстетическое единство, в основе которого переплетение как близких, так часто и противоположных позиций, комплекс актуальнейших для своей эпохи проблем и вопросов, в своем сочетании и взаимодействии организующих концептуальное целое.

Список использованной литературы

1. Белкин Д.И. Мир Востока на страницах пушкинского «Современника» // Творчество Пушкина и зарубежный Восток. М., 1991.

2. Брудный А. Слово о подвижниках //В.А. Воропаева. А.С. Пушкин и подвижники культуры в периодике. Бишкек: КРСУ, 2009.

3. Воропаева В.А. Образ времени и пространства // Воропаева В.А. А.С. Пушкин и подвижники культуры в периодике. Бишкек: КРСУ, 2009. Вестник Европы. 1825. Ч. 144. № 21. Современник. 1836. № 1.

4. Данильченко Г.Д. Историко-культурные отношения России и Востока в русской ориентальной литературе // Вестник КРСУ 2009. Т. 9. № 5.

5. Лебедева О., Янушкевич А. Германия в зеркале русской словесной культуры XIX - начала XX века. Кёльн; Веймар, Вена, 2000.

6. Лотман Ю.М. Сотворение Карамзина. М., 1987.

7. Сомов О.М. О романтической поэзии // Русские эстетические трактаты первой трети XIX в. М.,1974. Т.2. 6

8. Тарле Е.В. Пушкин как историк // Новый мир. 1963. № 9.

9. Томашевский Б.В. Пушкин и Франция. Л., 1960.

10. Фомичев С. А. «Несколько раз принимался я за ежедневные записки...» // Пушкин А. С. Пушкин А.С. Дневники. Автобиографическая проза. - М., 1989.

11. Фрайман И. О заглавии пушкинского журнала // Русская филология, № 14. Тарту, 2003.

12. Фрик Т. Б. «Английский текст» в журнале А. С. Пушкина «Современник» // Европейские исследования в Сибири. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2004. - Вып. 4. - С. 103 - 115.

13. Фрик Т. Б. «Научный текст» в журнале А. С. Пушкина «Современник» // Прикладная филология и инженерное образование. III Международная науч.-практ. конф. Рабочие материалы. - Томск, 2005. - С. 168 - 171.

14. Фрик Т. Б. «Современник» А. С. Пушкина в аспекте проблематики межкультурной коммуникации // Коммуникативные аспекты языка и культуры. Сб. тез. IV Всерос. науч.-практ. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых. - Томск: Изд-во ТПУ, 2004. - С. 44 - 45.

15. Фрик Т. Б. «Современник» А. С. Пушкина как художественное единство (к постановке проблемы) // Теоретические и прикладные аспекты филологии: Сб. науч. тр., посвящ. 10-летию кафедры РЯЛ ИЯК ТПУ. - Томск: STT, 2004. - С. 273 - 277.

16. Фрик Т. Б. «Философский текст» в журнале А. С. Пушкина «Современник» // Русский язык как средство реализации диалога культур. - Хабаровск: Изд-во ХГТ, 2005. - С. 235 - 246.

17. Фрик Т. Б. Жанровое своеобразие пушкинского «Современника» // Язык в поликультурном пространстве: теоретические и прикладные аспекты: Мат-лы III Международной науч. конф. - Томск: Изд-во ТПУ, 2003. - С. 125 - 126.

18. Фрик Т. Б. Иерархия текстов в метатексте пушкинского «Современника» // Гуманитарные науки в контексте международного сотрудничества: Мат-лы докладов Международной науч. конф. - Владивосток: Изд-во ДВГТУ, 2005. - С. 206 - 216.

19. Фрик Т. Б. Н. В. Гоголь и В. Ф. Одоевский в структуре пушкинского «Современника» (к вопросу о художественном единстве журнала) // Коммуникативные аспекты языка и культуры. Сб. науч. ст. и тез. II Межвузовской науч.-практ. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых. - Томск: Изд-во ТПУ, 2002. - С. 73 - 76.

20. Фрик Т. Б. Организация пушкинского текста в журнале «Современник» // Пушкинские чтения - 2005. Материалы X Международной науч. конф. (6 июня 2005). - СПб.: САГА, 2005. - С. 55 - 62.

Размещено на Allbest.ru