Освещение Первой Чеченской войны в российских и зарубежных СМИ

Но такие «удары» СМИ направлены не только на конкретную личность, но и, к примеру, на сподвижников объекта принижения.12

В начале 90-х гг. Чеченский вопрос был одной из самых наболевших и обсуждаемых тем в СМИ. Информация о положении дел на Северном Кавказе можно было получить из разнообразных источников. О событиях в Чечне писали люди различных профессий: от журналистов до политических деятелей. Имели место высказывания о русско-чеченских отношениях, о встречах Б. Ельцина и Д. Дудаева. Так же СМИ говорило о налаживании экономической и социальной сфер жизни людей. Но несмотря на довольно частое и обширное освещение жизни Чечни, умалчивались основные и пожалуй главные события, реальное положение дел в Северо-кавказском регионе. Если они и упоминались в официальных обращениях властей, то только вскользь. В подтверждение вышесказанного можно привести воспоминания Г.Н. Трошева из его книги «Чеченский излом. Дневник окопного генерала»: «Как-то известный журналист Владимир Гутнов, работавший несколько лет в агентстве РИА «Новости», рассказал мне любопытную историю. В марте 1994 года ему позвонили из штаба Терского казачьего войска и сказали, что из Грозного нарочным прибыл пакет документов для РИА «Новости». В то время Гутнов работал над интервью с Д. Дудаевым для одной из ближневосточных стран (заявка поступила по каналам Росинформагентства) и совершенно не сомневался, что это должны быть дополнения или окончательная редактура ответов Дудаева на вопросы. Каково же было удивление журналиста, когда ему вручили не трехстраничное интервью, а огромный пакет документов за подписью атамана Грозненского округа Геннадия Галкина. Среди прочих бумаг Гутнов обнаружил и вырезку из республиканской газеты, в которой прочитал: «За распространение не соответствующей действительности информации о положении русскоязычного населения в Республике Ичкерия собственный

корреспондент РИА «Новости» Владимир Гутнов объявляется персоной нон грата». Впрочем, об этом -- к слову, потому что не заявление министерства печати Чечни было основным содержанием пакета. Более двухсот печатных страниц документально подтверждали факты притеснения русскоязычного населения. Среди свидетельств выделялось 26-страничное приложение

«Некоторые факты физического уничтожения и издевательства над русскими в Чечне в 1992-1993 годах».

Повсеместный разбой в Чечне начал набирать свои обороты к лету 92- ого года. Люди, пытаясь найти защиту от зверств бандитов, обращались к местным властям с просьбой о помощи. Но это было слишком наивно. Д.Дудаев и его окружение красноречиво заявляли населению, что в Чечне ко всем нациям и народам относятся одинаково, что правительство поддерживает всех. Дальше заявлений и устной поддержки дело не сдвинулось. К 1994 году в Грозном, оказалось очень много оставленных, брошенных квартир и домов. Практически все это дома принадлежали русскому, еврейскому, армянскому населению. Пустующие здания занимали со временем дудаевские боевики и бандиты.

Известно, что в 1992-1993 годах по разным причинам, Чечню, по подсчетам местного населения покинуло около 40-45 тысяч человек. В основном население уезжало из-за различных угроз и шантажа со стороны бандитских групп. К 1994 году число покинувших Чечню увеличилось в два раза. Но количество русскоязычного населения Чечни сократилось не только посредством эмиграции, а так же из-за зверского истребления людей бандитскими группировками.

В 1991-1994 годах Дудаев каленым железом выжигал любое сопротивление со стороны «оппозиции», как окрестили ее многие журналисты. На самом деле происходили межтейповые разборки, которые приобрели массовый характер. В республике шла самая настоящая гражданская война. Мало кто знает, во всяком случае, в средствах массовой информации об этом даже не упоминалось, что дудаевцы в 1992 году

совершили крупномасштабный бандитский рейд в Урус-Мартан. В результате кровавой разборки погибло около 500 человек ни в чем не повинных людей, в том числе русских. В 1993 году на одной из площадей Грозного расстреляли несколько сотен человек из артиллерийских орудий! Есть тому живые свидетели. Грозненские морги были завалены трупами. По телевидению и радио объявляли: «Заберите и опознайте своих людей!» Об этих вопиющих фактах мне рассказывали сами чеченцы.

Так, согласно свидетельству командовавшего 8-й армией Льва Рохлина, дудаевские «воины аллаха» зверски убивали, насиловали, пытали пленных и раненых солдат. Зверье глумилось и над сочувствовавшими федеральным войскам мирными жителями и просто попавшими под руку с не меньшим удовольствием, чем над трупами убитых. Дудаевцы пошли на самый коварный и подлый шаг, -- вспоминал Рохлин. -- Накануне штурма они вывесили в окнах Совмина трупы наших солдат. На это было трудно смотреть. Но к тому времени мы уже не первый раз сталкивались с жестокостью боевиков. Еще в первые дни штурма мы обнаружили захоронение десантников, трупы которых были обезглавлены. Потом находили трупы наших солдат со вспоротыми животами, набитыми соломой, с отрезанными конечностями и следами иных издевательств. Врачи, обследуя трупы, утверждали, что издевались над еще живыми людьми. А вот

«демократическая» пресса признавалась бандитами за «своих». Во время наибольшего накала боевых действий «министр пропаганды Ичкерии» Удугов по радио передал, чтобы «независимые журналисты» вывесили на дверях тех помещений, где они находятся, таблички со словами «Пресса», а боевики тогда будут убивать только солдат. При штурме Грозного основные бои разворачивались в центре города, который представлял собой застройку из многоэтажных домов и в которых большую часть населения составляли русские. В то же время одноэтажные строения пригорода, где в основном проживало чеченское население и откуда постоянно шла подпитка передовой, практически не обстреливались, т. е. «материальная» база

среднего чеченского ополченца сил самообороны не была затронута при практически полном уничтожении многоэтажных домов в центре города и нанесении существенных потерь русскоязычному мирному населению. Находясь в своем городе, ополченцы вели бои с российскими войсками как бы «на чужой» территории.

Исход любого вооруженного конфликта будет зависеть от занятой представителями СМИ какой-либо позиции, от того, как конфликт будет преподнесен аудитории. И конечно же главной целью журналиста будет решить какую позицию он выбирает.

Выделяют три позиции, которые могут занять представители СМИ для освещения того или иного конфликта.

непредвзятое и объективное информирование исключительно с гуманистических, общечеловеческих позиций;

информирование о событиях, сочетающееся с поддержкой военных усилий своей страны;

информирование о событиях, сочетающееся с поддержкой военных усилий противника.

Большое количество новых источников по изучению военных конфликтов в СМИ, особенно поддерживаемых зарубежными материальными фондами, поддерживают по их мнению единственно верную первую позицию. Но чаще всего это не соответствует и даже противоречит происходящей действительности. Зачастую освещение конфликта именно так, как предусматривает журналистская этика и совесть, ограничивают какие-либо обстоятельства, например, слишком строгие условия по аккредитации представителей СМИ. Для примера можно привести зарубежный конфликт между США и Ираком. Возможности освещения данного конфликта для многочисленных средств массовой информации были ограничены именно решениями американских высших военных чинов.

Несмотря на жесткую политику американских военных сил по контролю за освещением конфликта в Ираке, им не удалось полностью

повлиять на оглашение данных событий в СМИ. В первую очередь это произошло из-за того, что практически весь мир стал получать сведения об Ираке из новостей катарского телеканала «Аль-Джазира. Данный новостной телеканал смог стать серьезным конкурентом для известных представителей западных СМИ, так как представители «Аль-Джазира» вопреки ограничениям американского военного командования по работе журналистов, смог предоставить в массы первые кадры отражающие реальное положение дел.

Война в Ираке и ее освещение в СМИ очень похоже на наш Чеченский конфликт. Первая чеченская война, по мнению теоретиков занимающихся исследованием данного события, была проиграна федеральными войсками именно в информационной войне. Освещение Чеченского вопроса в зарубежных и российских СМИ шло на пользу для чеченских повстанцев и, нередко данные события освещались ими самими. Стоит отметить, что в информационных передачах освещение событий на Северном Кавказе занимало значительную часть эфирного времени. В среднем, в программах телеканала НТВ на освещение событий в Чечне отводилось около 15 минут в одном выпуске новостей. Нередко представителей СМИ, работающих в

«горячих точках» обвиняли в том, что они своей деятельностью способствуют нарастанию конфликтных международных отношений. Действительно, людям, находящимся в районах боевых действий, неоткуда взять информацию о происходящем вокруг, кроме как из прессы или же новостных передач по телевидению. Поэтому все, что СМИ предоставляет аудитории, для нее кажется крайне важным и воспринимается особо остро. И любая информация, имеющая негативную окраску, может привести к нарастанию напряженности и волнения. По заявлению ставропольских журналистов, которое было озвучено в 1999?. на одном из собраний, когда на границе Дагестана и Чечни появляются представители федеральных СМИ, начинает возрастать волнение и напряжение. Секретарь Союза журналистов России Л.А. Речицкий сказал по этому поводу следующее: «При освещении

журналистами межнациональных конфликтов должно действовать одно золотое правило - правило голого факта. В случае если вы не хотите создать очаг напряженности, и если вы в том числе не хотите подставить себя, свою жизнь под угрозу, вы должны сообщать факт без комментариев.В случае если у вас появилось желание прокомментировать факт, то вы обязательно должны выслушать и одну, и вторую стороны. Вы обязательно должны дать комментарий, взгляд на событие, на факт с двух сторон, ни в коем случае не ущемляя права ни одной из них».

Стоит отметить, что на умы людей сильнее влияет пространная информация об освещаемых журналистами событиях, чем определенных факты и доказательства. Но в любом случае, независимо от того, как преподносится информация, журналисты должны ее проверять. Ведь любые факты, оглашаемые аудитории в зонах военного конфликта могут в ту или иную сторону повлиять на восприятие людьми данных фактов.

Бывалые журналисты, которые прошли через работу в зонах боевых действий, дают один важный совет: нужно верить только тому, что видел сам. Опытные журналисты, работавшие в «горячих точках», советуют полностью верить только тому, что видел своими глазами. Ведь чтобы хоть как-то оправдать свои действия, воюющие стороны придумывают различные легенды и мифы. Которыми зачастую апеллируют СМИ. Да даже мирное население может совершенно по-разному рассказывать одно и то же увиденное событие. Ведь все люди воспринимают информацию по-разному. Наиболее известен миф о проявлении невиданных зверств противника. Но наиболее сильным аргументом, распространяемым в СМИ является миф об издевательствах над мирными гражданами и их уничтожении. Без этого не обходится не одно информационное противостояние. Не стоит удивляться тому факту, что противостоящие друг другу стороны нередко специально пытаются с помощью СМИ распространить различные мифы. Примером может послужить вооруженное вторжение в Югославию войск НАТО. Было бы крайне сложно осуществить данное вторжение, если бы Пентагон и

Североатлантический альянс не прибегнули бы к помощи информационных агентств, которые огласили информацию о жестких действиях со стороны сербов. Общественное мнение стран Запада не заставило себя ждать и оказалось настроено соответствующим образом. Началась военная операция по вторжению войск НАТО в Югославию.

Так же журналисты отмечают, что нельзя на 100 процентов верить и фотографиям. Фотосъемка может быть постановочной, смонтированной в различных фоторедакторах и т.д.

Даже если журналист сделал фото сам и оно правдивое, можно ли прибегать к его использованию в своих трудах для предоставления публике? Тут стоит задуматься, как данное фото повлияет на аудиторую? Если говорить об освещении каких-либо событий в мирное, спокойное время, то журналист может и закрыть глаза на последствия, которые последую за его заявлением. В случае же с освещением событий какого-либо военного конфликта, первое о чем должен подумать представитель СМИ, так это о том, какое впечатление останется после его «сенсации» у аудитории и к чему она может привести.

По мнению психологов, аудитория будет испытывать стресс от таких действий представителей СМИ, как:

-Съемка человека «врасплох» в момент горя и отчаяния;

-Показ человека в ситуации унижения, оскорбляющего его человеческое достоинство;

-Демонстрация пыток, морального и физического издевательства;

-Прямое или косвенное оправдание действий агрессора, явившихся причиной страдания жертвы;

-Показ торжества и безнаказанности агрессора (конкретного лица или целой большой группы);

-Предоставление слова бандитам (это косвенно «легализует» их действия);

-Призывы к коллективному покаянию и искуплению.

Все данные виды действий журналистов были использованы и при освещении Чеченского конфликта 1994-1996 г?.

Стоит отметить, что журналист работающий в зоне боевых действий своей деятельностью вызывает состояние стресса не только у тех, кому предоставляет свою информацию, но и для себя самого и так же для тех, с кем контактирует для получения информации для своего материала. Поэтому необходимо выстраивать диалог с очевидцами, пострадавшими или непосредственными участниками данных событий с осторожностью, учитывая психологический фактор. Можно привести пример работы журналистов с упущением психологического фактора: вскоре после штурма Грозного в 1996 ?. в одну из школ города пришли журналисты и попросили детей нарисовать «самое страшное» (представители СМИ нередко прибегают к подобным приемам, чтобы узнать, что думают и чувствуют дети), потом собрали рисунки и ушли. А дети остались один на один со своими переживаниями.

Данные действия журналистов подвергли детей повторному стрессу и появилась необходимость работы психолога с детьми для устранения повторной травматизации.

Для снижения влияния стрессогенных факторов, при предъявлении какой-либо информации, необходимо направить свое внимание на:

-Конструктивное представление проблемы как решаемой;

-Четкие нравственные ориентиры;

-Вера в будущее;

Положительная оценка достойного поведения участников события;

-Универсальные ценности (благодарность, забота? любовь, творчество, честь, мужество);

-Примеры стойкости и мужества людей, попавших в экстремальные обстоятельства.

В итоге, можно сказать, что различные приемы и методы деятельности СМИ способствуют созданию новой действительности, которая схожа с настоящей, из-за заимствования в новую реальность различных легко узнаваемых знаков и символов.

Выводы по главе

Чеченский военный конфликт 1994-1996 гг. остается одной из самых запутанных и главных страниц нашей истории. Возникновению Чеченского кризиса поспособствовал распад Советского Союза в 1991 г. и активное противостоянии различных политических и экономических сил России. Также военные действия в Чечне - это борьба федеральной оппозиции с восставшими сепаратистами, имевшими не только политические, но и этнокультурные интересы. Данный военный конфликт, поспособствовал разделению средств массовой информации на две противоборствующие группы: на СМИ поддерживающие правительство и на их оппонентов. В начале 90-х годов СМИ позиционировали себя отдельным общественным институтом, независимым от государства, вмешательство в которое, вызывало, конечно, негативные отклики со стороны представителей СМИ.

«Четвертая власть» как нередко называли СМИ, имела достаточно мощное влияние на умы населения нашей страны посредством различных методов предоставления информации, чем собственно и составила конкуренцию правительству России. Средства массовой информации прошли проверку на прочность именно освещая военные конфликты, в частности Первую чеченскую войну.

Глава 2. Специфика освещения первой чеченской войны в российских и зарубежных СМИ

2.1 Политическая направленность освещения первой чеченской войны в российских СМИ

Начало Чеченской войны послужили катализатором окончательных процессов раскола в российском обществе - простые люди не всегда понимали, что происходит в зоне то ли военных действий, то ли бандитских разборок, что порождало (особенно до момента ввода войск и новогоднего штурма Грозного, когда стало понятно - это война) огромное количество слухов и домыслов, перерождавшихся в мифы. Различные каналы информации контролировались различными собственниками, какие-то телеканалы, радиостанции и газеты отражали точку зрения т.н. федерального правительства, какие-то - нарождавшейся российской олигархии, в каких-то активно действовали агенты влияния «республики Ичкерия», некоторые неприкрыто транслировали в массовое сознание российского обывателя трактовку событий, составленную за границей. Стоит отметить, что на федеральном уровне большинство каналов информации ещё транслировали чёткую картину конфликта, пусть и не всегда объективную, но, как правило, внутренне непротиворечивую. На региональном же уровне часто передавалась зрителям, слушателям, читателям не составленная, выработанная кем-то непротиворечивая трактовка конфликта, а компиляция, смесь этих трактовок, созданная федеральными СМИ в сознании людей, например, сотрудников СМИ региональных. За плотной информационной завесой оказалась и повседневная жизнь Чечни, последствия чего можно ощущать и до сих пор во всплывающих «откровениях» тех, кто непосредственно столкнулся с политическим кризисом, боевыми действиями и последствиями, прямым языком говоря, с ужасом и бардаком. К сожалению, даже когда речь идёт о рассказах очевидцев, исследователю, или просто случайному интересующемуся человеку приходится всегда задаваться

вопросом - насколько можно доверять источнику информации? Если уж государственная статистика (Государственный комитет по статистике) в те годы не стеснялся порой «подгонять» статистические данные под сиюминутные политические требования, «спущенные» правительством, то, логично, возникает вопрос, кому вообще можно доверять? Даже если есть гарантия, что человек видел всё своими глазами, то где гарантия того, что в своей оценке ситуации он будет хотя бы пытаться быть объективным? Тем не менее, многие из свидетельств рисуют картину чудовищного произвола на территории республики, фактически выведенной из-под действия федеральных законов и переданной в абсолютную власть «права сильного». Наблюдатели-правозащитники, претендующие на объективность и приоритет прав человека, много писали и говорили о том, что права человека нарушались всеми сторонами конфликта, однако, вопрос, конечно же, в соотношении этих нарушений, искажение которого очень легко создать и гораздо сложнее обнаружить. Действительно, можно всего двумя доказанными случаями показать, что военные преступления совершали как сторонники Д. Дудаева, так и российские военнослужащие. Но вот как только поднимется вопрос - кто был более склонен к совершению военных преступлений - начинается зыбкая почва искажений фактов и недоказуемых случаев.

На военные действия в Чечне, квалифицируемые, всё же, как внутрениий вооруженный конфликт, распространяются действия норм гуманитарного права, касающиеся внутренних вооруженных конфликтов. С самого начала боевых действий на Северном Кавказе встал вопрос об их правовом статусе. Первая Чеченская кампания могла определяться и как война внутренняя, и как война между двумя странами, и как спецоперация по восстановлению конституционного порядка, и, на отдельных этапах, как межнациональный конфликт.

Чеченская кампания на долгое время стала главным инфоповодом в российской информационной среде. Все хотели знать, что всё же происходит

в северокавказской республике, и, конечно, разнобой в сообщениях разных СМИ создавал мало с чем сравнимый в отечественной истории бардак в головах российских граждан, ближайшим аналогом которого, наверное, может выступить только состояние информационного пространства в революционном Петрограде 1917 г.

Существует мнение, что конфликт разделил средства массовой информации на два лагеря: к первому примкнули те, кто являлся сторонником позиции власти, во втором лагере находились ее оппоненты. Однако, вероятнее всего, разумнее говорить не о «лагерях», подразумевающих, кроме прочего, наличие одной координатной оси, определяющей, относится каждое СМИ к лагерю сторонников правительства или к лагерю сторонников Дудаева, а о определённом многомерном пространстве со множеством осей координат (отражающих позицию СМИ по различным вопросам освещения конфликта, в котором помещаются различные СМИ, среди которых можно выделить определённые «кластеры»,

«группы», однако назвать их «лагерями», конечно же, достаточно сложно. Ситуация усугублялась тем, что в начале 90-х годов пресса ещё только начинала чувствовать сладкий вкус бытия «четвёртой властью», возможность влияния на общество, и, что сыграло немаловажную роль, возможность это влияние продавать или шантажировать три остальных власти возможностью применить это влияние.

Феерический бардак в головах народа усиливался за счёт того, что схожие позиции зачастую показывали откровенно противоположные по изначальной идеологической направленности СМИ - и стоит отметить, что во время политических кризисов (или попыток подобные кризисы разжечь) такие ситуации случаются и сейчас - можно вспомнить объединение «Ура- патриотических» и откровенно радикально-либеральных СМИ в 2011-2012 г.г., объединение не декларировавшееся, но фактически произошедшее общим лозунгом «Путин должен уйти». Казалось бы, такой альянс представить себе невозможно, и у отдельных аналитиков (как т.н.

«диванных», так и вполне себе «официальных») начали на этой почве появляться сомнительно доказуемые конспирологические теории о том, что всё-де куплено абстрактной персонификацией вселенского зла, персонифицированной в ставшее нарицательным имя «Госдеп», однако, трезвый и объективный исследователь должен понимать, что на столь абстрактной почве нерационально строить настолько глубинные теории в силу того, что данный альянс на уровне общих лозунгов мог быть обусловлен не только общим источником финансирования, но и тем, что СМИ в данной конкретной ситуации имели схожую тактическую цель, хотя, конечно, плодами достижения данной цели хотели воспользоваться по-своему (а значит, имели общую стратегическую цель), следовательно, делать какие-то действительно глубоко идущие выводы вполне некорректно.

Возвращаясь к теме, стоит заметить, что поддержка может оказываться далеко не только принятием лозунгов (в рассматриваемой ситуации открытого вооружённого конфликта на перепечатку российскими СМИ лозунгов типа «Ичкерия будет свободной», конечно, могли бы очень косо посмотреть правоохранительные структуры, могли бы, конечно, и не посмотреть, но желающих рисковать находилось не слишком много), но и совершенно легальными с точки зрения закона средствами. Например, РТР и НТВ увеличивали число показов митингов «в поддержку» Чечни, время на интервью «независимых» экспертов (кстати, именно чеченские события во многом привели к подрыву в массовом сознании россиян самого априорного доверия к понятиям «независимый эксперт», «правозащитник») и другие вещи, явно не выражавшие поддержку ЧРИ, но, тем не менее, актуализировавшие проблему в сознании аудитории, причём актуализировавшие с правильными «входными данными» - могли давать негативную трактовку митинга в поддержку, но информации о каких-либо действиях в поддержку, наоборот, российских военнослужащих, причём в поддержку, действительно направленную на создание позитивного образа действующей, воюющей армии не давать вообще.

Например, по данным контент-анализа, проведённого В.П. Журавелем, можно видеть разницу в освещении военных действий разными федеральными телеканалами: в программах телекомпании НТВ чеченская тема занимала 10-18 минут в каждом информационном выпуске, а в программе «Вести» - 3-7 минут .

Аналогичный анализ статей в газетах «Московский комсомолец» и

«Известия» показал, что лишь в одном из четырех материалов упоминалась или раскрывалась позиция уполномоченных представителей российской армии о произошедших эпизодах военных действий, остальные же материалы были посвящены либо напрямую чеченской армии, либо «ужасам войны», виновными в которых признавались в первую очередь «русские, нарушившие мирную жизнь чеченской республики». Опросы общественного мнения, проводимые НТВ, показывали, что с каждым месяцем для среднего зрителя данного телеканала своя собственная армия становится всё более

«чужой», тогда как цели чеченских, дудаевских боевиков - всё более«близкими и понятными».

Даже известный политолог Алексей Кива, всегда защищавший действия российской демократической интеллигенции (к которой относятся и большинство редакторов и журналистов газет, радиостанций, телеканалов), признавал, что большая её часть во время чеченского конфликта фактически предала собственный народ, отступившись от своей роли - выражения, концентрации, приведения к строгой, чёткой, логичной концепции чаяний и настроений всего народа - «Как бы ради того, чтобы насолить Правительству РФ, она (интеллигенция) берет сторону Дудаева, искажает саму суть чеченской проблемы, совершает грубые подмены. Интересы группировки Дудаева выдаются за интересы чеченского народа».

Можно считать целесообразным всё-таки разделить СМИ по принципу этого самого выражения интересов собственного народа, или же

предательства этого выражения. Возникает логичный вопрос - как выразить субъективное понятие предательства в объективных научных терминах. Попробуем считать в целях достаточно условной группировки, что те СМИ, которые явно считали российскую армию и российских солдат дестабилизирующим фактором в регионе, призывали солдат к дезертирству и оправдывали дезертирство - перестали выражать позицию народа.

Противоположную позицию заняла, к примеру, «Российская газета» в период проведения первой чеченской компании опубликовала открытое письмо коллектива авторов. Выдержки из него достаточно чётко показывают позицию редакции: «Да, мы скорбим, как и все нормальные люди, скорбим по погибшим на Северном Кавказе. И слезы матерей разрывают наши сердца. Газета не раз выступала и выступает с резкой критикой того, как была организована операция. Но мы не можем печатать так называемых правозащитников, которые призывают военных к дезертирству, призывают русских собирать деньги на оружие для чеченских боевиков, которые зовут натовские самолеты бомбить Москву. Считаем подобную защиту человеческих прав изуверством и патологией… И, защищая все, что нам дорого, мы печатаем правду о сотнях тысяч изгнанных из Чечни россиян, о леденящих душу фактах изуверства, когда бандиты кастрируют раненых, насилуют детей. И это факты не только сегодняшнего дня, это -- три года ужасов».

Стоит отметить, что «Российская газета», будучи изданием правительственным, временами оказывала армии «медвежью услугу», публикуя «ура-патриотические» репортажи о том, что «На Кавказе всё спокойно». Несмотря на то, что у подобных репортажей, безусловно, была благая цель - поднять уверенность населения в том, что армия способна обеспечивать выполнение поставленных перед ней задач, а значит, надёжно защищать всё население Российской Федерации, они, во-первых, отвлекали внимание общества от вполне реальных проблем в армейских частях и на уровне главного командования, тогда как проблемы эти требовали внимания

и решения, а, во-вторых, когда всё же выяснялось, что всё не так хорошо и спокойно, подрывали доверие к газете, их опубликовавшей, лишая патриотические, государственные силы адекватного, официального выразителя позиции по актуальным для общества вопросам.

Важным достижением для правительства стало успешное вынесение конфликта за рамки религиозной конфронтации, которая, безусловно, в определённых местах имела место, в иное информационное поле - политически-правовое, где атаки на чеченских сепаратистов были гораздо более оправданными. В частности, это было сделано посредством последовательного представления боевиков в массе своей как наёмников, отрабатывающих деньги, а не «борцов за притесняемую веру», какими их периодически пытались представить «правозащитники» (свою роль сыграл Хаттаб - наёмник из Саудовской Аравии). Дело в том, что образ «борцов за веру» был вполне себе привлекателен для многих слоёв населения, особенно с учётом того, что большинство ещё помнило печальный опыт борьбы с религией во времена Советской Власти.

Свою роль играло и использование стереотипов. В самом стереотипе - восприятии людьми какого-либо социального объекта в упрощенном, схематизированном виде, в целом, нет ничего дурного - он позволяет людям постоянно действовать в текущем потоке информации, генерируемом общественной жизнью, при этом не отвлекаясь на каждое новое явление в их окружении с целью его полномасштабного изучения. Сознание людей отмечает, что, в общем, большинство явлений достаточно хорошо классифицируются на основе выделения схожести, что позволяет ограничиться единократным изучением одного объекта каждого типа (или обладающего каждым признаком), и затем присвоением всем вновь обнаруженным объектам такого же типа (или обладающими аналогичным признаком) всех свойств уже изученного объекта. Поэтому человеку часто представляется вполне естественным относить людей к определенным

«социальным типам», опасность в том, что со временем однажды

выработанная типизация общества фиксируется в сознании человека и не поддается проверке опытом. Поэтому, когда СМИ апеллируют к таким понятиям, как «чеченские полевые командиры», «бандформирования», а равно «партизанские отряды», «борцы за свободу», «правозащитники», они имеют в виду не конкретного человека, а тот образ, который сложился в связи с этим понятием в сознании масс, и на который у людей уже выработалась определенная реакция. Опасность в том, что такая осознанная игра на сложившихся образах по сути профанирует само понятие СМИ, которые, по изначальной задумке, задумывались как средство народного просвещения, а не фиксации в определённом «понятийном гетто».

Связанным приёмом манипуляции является замена имен. Так, используя понятия «джихад», «борьба с империей», «борцы за веру», СМИ предпринимают попытку программирования массового сознания, в котором со временем укореняется точка зрения, что в Чечне идет «религиозная война».

Повтор информации. Постоянное повторение одной и той же информации, может быть, и не убедит людей в её абсолютной правдивости, но, за счёт частоты упоминания, создаст «информационный шум», достаточный для закрепления продвигаемой информации как полноправного объекта информационного поля. Вариантом техники «повтора» является постоянное, по сути механическое употребление лозунгов и ключевых слов типа «война есть война», «партизанской войны быть не должно»18.

Опять же, связанным приёмом манипуляции является утверждение. Суть утверждения заключается в том, что СМИ, вместо того, чтобы поддерживать или организовывать полемику по существу, начинают повторять в поддержку своей позиции стереотипные, зачастую банальные фразы, в расчёте на то, что они убедят аудиторию в правоте позиции СМИ.

Примером такого приема может служить фраза: «Жить-то дальше вместе, в одной стране. И этот факт нужно принять за аксиому».

Приём осмеяния видится достаточно перспективным для изучения в контексте происходящих с 2012 г.г. в информационном поле сети Интернет атак на Российскую Федерацию в целом и её власть в частности. Суть этого метода заключается в высмеивании как конкретных лиц, так и взглядов, идей. Среди примеров использования этого приёма в освещении Чеченской войны можно привести следующие газетные фразы: «появляются в последнее время данные, что бандиты отказываются от проведения диверсионно-террористических акций по прежним расценкам. Мало, видите ли, платят»; «Полевые командиры, похоже, не все полученные деньги пускали на нужды священной войны, а по забывчивости или по старой привычке переводили на личные зарубежные счета»; «Это о каких же контрактах идет речь и почему о вере и идеалах борьбы за независимость не говорится ни слова?»

Журналистские комментарии также могут являться возможным источником манипуляции. Существует ряд техник, используемых журналистами для формирования надлежащего общественного мнения. Например, используя технику восхваления, журналист открыто выражает положительное мнение о том или ином явлении: «Россия помешала осуществить страшные планы тех, кого за рубежом до сих пор продолжают называть «борцами за свободу». Принижение - техника, параллельная восхвалению. В данном случае репортер осуждает моральные характеристики индивида или группы. «Российская газета» как правительственный орган, естественно, ведет атаку на кого-либо из лидеров чеченцев: «Например, почему не торопится Руслан Гелаев со своей бандой покинуть Панкисское ущелье в Грузии и отправиться на подмогу боевикам Хаттаба и Басаева?» Также репортер атакует не индивида, а его окружение:

«Чеченские боевики аккуратно и в срок получают «зарплату» за проведение «священной войны за веру». В итоге применения всех этих и многих других методов и конкретных приемов СМИ создается, конструируется с помощью образов новая реальность, знаки и символы которой легко узнаваемы, поскольку заимствованы из действительности, а сама она в то же время характеризуется собственной самостоятельной системой идей, комплексом взглядов, набором стереотипов, образным рядом.

Таким образом, «Российская газета» заявила, что она за права «человека», а не «бандита», считая неуместным, что большинство газет, теле- и радиоканалов «почему-то на стороне боевиков»20. На это высказывание последовала мгновенная реакция со стороны демократических изданий. Журналисты «Московского комсомольца» опубликовали материал, в котором говорилось о том, что вся нация осудила ведущиеся военные действия и лишь правительственная «Российская газета» поддерживает ее. А. Н. Яковлев в своем интервью «Радио Свобода» назвал «Российскую газету» профашистским изданием и самой лживой газетой в стране»

Всероссийский институт печати и массовой информации в 1995 году провел социологическое исследование на предмет реакции населения страны на военные действия в Чеченской республике и его отражениях в СМИ. Результаты говорили о «провале информационно-пропагандистского освещения чеченских событий».

Можно выделить две причины провала. Первой является падение интереса граждан к политическим проблемам, по данным, опубликованным в результате социологического опроса, 57 % жителей Москвы ответили, что

«не следят вовсе или следят не очень внимательно за событиями в Чеченской Республике».

Второй причиной является тот факт, что в СМИ не было представлено материалов аналитического характера, которые бы раскрывали сложившуюся

ситуацию и не разъясняли необходимость скорейшего решения данного конфликта.

Таким образом, можно признать, что существовавшая тенденция в освещении чеченских событий в СМИ практически полностью противоречила как официальной позиции Правительства РФ, так и, в общем- то, позиции большинства её участников с российской стороны. Стоит отметить, что, объективно, противоречила она и интересам всего российского народа, для лучшего понимания которым (во всяком случае, заинтересованной и желающей частью) ситуации нужно было не показывать сомнительные репортажи, рассчитанные на эмоциональное восприятие, а

«Считать статистику» и «Зачитывать документы», по словам В.С. Черномырдина.

Однако, такое чувство, что такое осознание общества и власти и желание, для восстановления выражения своих законных интересов, серьёзно реформировать СМИ, вернуть их под общественный или хотя бы государственный контроль, хотя бы путём смены руководства, пришло слишком поздно. Да и о «профессиональной солидарности» не стоит забывать, например, в ответ на угрозы сменить руководство НТВ главный редактор газеты «Семь дней» писала: «Власти обвиняют журналистов: они- де дискредитируют армию, умаляют ее подвиги и доблести, сгущают краски. А журналисты, рискуя собственной жизнью, всего лишь выполняют свой долг: говорят и показывают правду. И во многом благодаря им, общество не впало в шовинистический раж и сострадает, в равной степени, как своим, так и чужим детям, оказавшимся в кровавой мясорубке. И, может быть, впервые не делит жертвы на «наших» и «не наших»... Нынешние военачальники очень бы хотели объявить войну народной и священной. Не получается. Потому что народ видит эту войну собственными глазами. По телевизору»22.

Отметим отдельные подходы различных СМИ к освещению чеченских событий: чеченский война конфликт информация массовый

«Российская газета» не забывала о своем «официальном» статусе, выражая позицию федеральной власти, однако, во время неудач в определённой степени дистанцируясь от армии и силовых министров. Обходя сложную тему поддержки сепаратистов со стороны мирного населения, порой приводившего к инцидентам с военнослужащими российских войск, тем не менее, широко освещалась тема предоставления населению гуманитарной помощи.

Газета «Красная Звезда», в отличие от других изданий, в своих публикациях делала акцент на собственно боевых действиях, оценивая их, как и положено официальному органу Министерства Обороны, профессионально, с военной точки зрения. Газета старалась вызвать сочувствие общества к действиям армии, рассказывая о потерях среди военных, подавая армию как единственную силу, способную исправить провалы некомпетентных политиков. Едва ли не большим, чем боевики, врагом для «Красной Звезды» предстают «свободная», «демократическая» пресса и правозащитники.

Газета «Правда», выражая свою оппозиционную позицию, через показ

«зверств» войны раскрывала антинародную сущность правительства, в эту войну страну втянувшего.

Газета «Сегодня» в основном в своих материалах критиковала действия федерального правительства - по её мнению, правительство некомпетентно, а армия неспособна выполнять даже самые простые задачи. В противовес

«бездарным» российским властям, чеченская власть представлялась образцом способности ставить правильные цели и в заданные сроки добиваться их исполнения, в полной мере использовать все предоставленные

обстановкой возможности, например, на 100% использовать период 1990 - 1993 для подготовки к войне.

Газета «Московский Комсомолец» приоритетной темой сделала ужасы боевый действий, потерь и жертв, нарушения прав человека со стороны армии, разоблачение лжи официальных источников, общественные акции протеста, возможность скорого развала государства, экономики, армии, угрозы терактов. в этом случае является безаппеляционность в суждениях, хлесткость в эпитетах, тяга к изображению смертей, мучений, жестокости и разрушений, стремление представить объект критики в смешном образе, низвержение авторитетов стали фирменным стилем «МК». Главной целью было показать общую нежизнеспособность федерального правительства, вызвать у населения протестные настроения.

Правительство Российской Федерации практически не имело времени подготовить информационное поле для обеспечения народной поддержки использования силы для разренения чеченского конфликта. На это повлиял как только что громыхавший правительственный кризис в России, дошедший до вооружённого противостояния Президента и Верховного Совета, так и общее отсутствие контроля над информационным полем - воистину, то было время «акул пера». В результате, в общественном мнении не было единства взглядов по этому вопросу, как не было такого единства и у представителей органов федеральной исполнительной власти, с одной стороны, и законодательной - с другой.

В средствах массовой информации велась противоречивая полемика, что препятствовало выработке у россиян твердой позиции в отношении войны в Чечне, а также убежденности в необходимости применения войск для разрешения кризиса.

Развернутая в средствах массовой информации кампания, формирующая искаженное представление о роли и месте армии в решении задачи по разоружению незаконных вооруженных формирований Чечни; выступления руководителей ряда регионов России и депутатов Госдумы с

критикой действий федеральной власти и силовых министров; протесты комитетов солдатских матерей и некоторых других общественных организаций - крайне негативно сказались на морально-психологическом состоянии личного состава Вооруженных Сил, спецподразделений других ведомств, принимавших участие в восстановлении конституционного порядка и разоружении незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики.

Но Президент и Правительство извлекли уроки из своих просчетов по организации пропагандистской кампании с целью формирования общественного мнения, которое должно одобрить проведение новой военной операции. Как показал опыт еще одной войны в Чечне, которая начнется летом 1999 г., российские СМИ единодушно поддержали решение руководства страны о необходимости полного разгрома сепаратистских вооруженных формирований на Кавказе, представляющих угрозу социальному и экономическому развитию страны. Основой такой поддержки станет окончательное попадание российских средств массовой информацию в политическую и/или экономическую зависимость от власти и бизнес структур. Но на процесс «приручения» СМИ ушло еще несколько лет.

Конфликт в Чечне получил название «первой российской телевизионной войны». Первая кампания, как признают все исследователи, была проиграна Россией прежде всего в информационном плане.

В качестве причин неуспеха приводят следующие. Во-первых, не работало оцепление, через него журналисты проходили к террористам, которые позировали и давали пространные интервью. Во-вторых, не был выделен представитель штаба для контактов с общественностью и СМИ:

«Присутствие в зоне конфликта сразу нескольких высокопоставленных лиц противоречит принципам организации управления кризисной ситуацией». В этом конфликте масс-медиа не были на стороне государства, СМИ освещали конфликт сочувственно по отношению к боевикам. Подобная многозначность не может приносить успеха при воздействии на массовое сознание, когда требуется преобладание одной точки зрения, а не возможность выбора из нескольких. Удар по зрителю нанесли реальные картины военных действий, которые до этого были доступны только для военного человека. Кроме того, есть мнение, что информационная кампания, направленная на создание негативного отношения к войне, спонсировалась заинтересованными лицами из Чечни и стран дальнего зарубежья.

Покупались пиар - кампании в прессе, направленные на дискредитацию армии, политиков, поддерживающих операции федеральных войск в Чечне, сориентированные на развитие пацифистских идей и трансляцию в общественное сознание различных панических настроений. Это выражалось в том, что российские СМИ «усиленно оплакивали судьбы беженцев из Чечни, десятками штамповались репортажи о «бедных солдатиках»,

«несчастных срочниках, которых подставили мерзавцы-командиры» и одновременно о «зверях-контрактниках», уничтожающих мирное население». Старательно формировались образы «генералов-идиотов». Российских слушателей, зрителей и читателей убеждали в том, что «бюджет не выдержит военных расходов». Кроме того, прочеченские агитаторы- пропагандисты доказывали, что сопротивление бандитам и налетчикам - занятие не для порядочных людей и, тем более, не для настоящих христиан. Присутствовало в СМИ и мнение, что «возмущенное зверствами российских войск» мировое сообщество ни за что нас не признает за цивилизованную страну и опять не даст кредитов». Тем временем линия фронта продолжает пролегать в новом месте. Западные телекомпании периодически показывают кадры военных преступлений федеральных войск в Чечне.

Итак, в период первой чеченской компании существовали две точки зрения на развернувшиеся военные действия: одни оправдывали действия правительства, другие их осуждали. Средства массовой информации также разделились: демократические издания делали упор на подробности военной кампании, рассказывали о жертвах среди военнослужащих; в правительственной прессе, напротив, велась активная деятельность по созданию образа нужной и правильной войны.

1.3 Особенности освещения первой чеченской войны в зарубежных СМИ

Говоря о военном конфликте в Чечне, стоит отметить одну характерную черту данного события. Российскими и зарубежными СМИ Чеченский вопрос освещается совсем по-разному. Работа российских журналистов, это конечно же тесное взаимодействие с федеральными властями и российской армией. Иностранные же СМИ ставят перед собой цель получения фактов из рук сепаратистов. В итоге получается, что и те и другие преподносят своей аудитории половинчатую информацию, которая в полной мере не освещает происходящие в Чечне события. И из-за того, что каждая сторона считает свою точку зрения истинно верной, начинается борьба между пророссийскими и зарубежными СМИ. В зависимости от состояния аудитории российско-чеченские события воспринимаются зачастую по-разному. Для россиянина война в Чечне занимает главное месте не только в политическом аспекте, но и социальном.

Зарубежные СМИ отводят Чеченскому конфликту далеко не первую и не значимую роль на фоне других локальных конфликтов. Можно даже сказать, что о войне в Чечне забывают. Сообщения о чеченских события в освещении зарубежными СМИ носят поверхностный характер. О потерях российских войск или их перегруппировке будет говорится вскользь. Интерес зарубежных СМИ к данному конфликту возрастет только тогда, когда события начнут принимать уже международный характер, например, когда произойдет какая-нибудь террористическая акция. Резкие противоречия между российскими и зарубежными СМИ при оценивании важности событий на Кавказе, являются результатом отношений между правительством запада и общественным мнением. Даже если правительство не желает или не может формировать определенные позиции по поводу чеченского вопроса, чтобы огласить их своему народу, то общее мировое мнение существует и имеет множество различных мнений, доводов и позиций. Многообразие мнений, доводов, высказываний в отношении событий в Чечне уменьшили способность мнения большинства оказывать влияние на окружения властей, разрешив правительствам выбрать позицию ожидания и невмешательства.

В первые годы после начала децентрализационных процессов в Советском Союзе (после его распада продолжившихся в Российской Федерации, которой «в наследство» досталось значительное число «малых народов» со своими проблемами межнационального характера) западные правительства полностью поддерживали национальную политику нового российского руководства, хотя и видели многие проблемы и потенциальные угрозы, которые такая политика порождала.

Однако, такая поддержка продолжалась только во время «договорного» этапа отношений между федеральным правительством и чеченскими сепаратистами, как только руководство страны предприняло попытку открыто силового решения вопроса - ввело войска и разогнало или попробовало ликвидировать незаконные вооруженные формирования самопровозглашённой республики Ичкерия - руководство ведущих стран западного блока фактически открыто признало национальную политику Кремля неверной и приступило к оказанию помощи чеченским сепаратистским движениям.

Было бы упрощением считать, что целью данной поддержки являлось исключительно создание независимого от России чеченского государства.

Скорее, общей целью данной кампании по поддержке боевиков являлось создание региона нестабильности на южных границах России, своеобразное создание политического преимущества над недавно ещё столь грозным, а ныне поверженным геополитическим противником запада. И это создание преимущества осуществлялось многими методами - от прямой поддержки противостоящей России военной силы (поставками оружия) до

«правильного», а по сути ангажированного освещения событий вооружённого конфликта, и, шире, всего кавказского вопроса (уходящего корнями ещё в историю Российской Империи) в условной подконтрольных СМИ (как финансируемых, так и являвшихся агентами влияния, как иностранных, так и российских).

Также существует точка зрения, согласно которой чеченский конфликт отвлекал внимание, а следовательно и ресурсы России (понятие «Россия» в данном случае условно, включает в себя политическое и военное руководство страны, которое, однако, при определении приоритета задач опирается в том числе на определённую «народную» повестку дня, своеобразное коллективное сознание, однако, стоит заметить, что зачастую руководством учитывается не собственно объективно оцененное общественное настроение, а представление руководства об этом настроении, которое может далеко не всегда, по разным причинам, не рассматриваемым в рамках данной темы, действительно отражает существующие тенденции общественного мнения) от многих других задач, например, ползучей экспансии НАТО на восток, окончательной перестройки миропорядка под

«американский мир», экономических проблем в самой России 26.

Таким образом, весьма важное значение в роли чеченского конфликта в политике запада в отношении России играли иногда не столько сами акции (события), но их освещение в средствах массовой информации.

Важную роль сыграло «упрощение» проблемы, сведение её к простому конфликту «оккупантов» русских и «коренных» чеченцев. Логично, что такое представление не только указывало России её вполне конкретное место и способы решения проблемы (причём оба - и «злое» военное вмешательство с целью окончательно сломить и прижать местных жителей по «праву сильного», и «доброе» оставление северо-кавказской республики русскими и создание национального чеченского государства нельзя считать приемлемыми для России - бесперспективность первого способа показала собственно Первая чеченская кампания, в ходе которой он и был реализован с фактически негативным результатом для России, а второй в условиях разваленной чеченской экономики, жившей по сути за счёт контрабанды, подпольной переработки нефти и набегов на русские селения с целью взятия заложников и рабов также не имел будущего и привёл бы, опять же, к силовому решению чеченского вопроса). Однако, что вполне логично, важной задачей западных сил, которые не могли допустить, чтобы столь тщательно созданный и недёшево стоивший конфликт был решён достаточно быстро (например, через союз с некоторыми лояльными чеченскими силами, как это и произошло в конечном счёте) всячески поддерживали образ национального конфликта. Интересное представление есть у Кара-Мурзы: