Естественный язык как лингвокультурный семиотический концепт (на материале русского и английского языков)

ГЛАВА 2. ЯЗЫК В НАУЧНОМ СОЗНАНИИ

С точки зрения методологии, исследование концептов целесообразно начинать с областей их бытования, представляющих собой типы сознания, в которых эти концепты объективируются (Воркачев 2002а: 128). Для языка таковыми являются обыденное/языковое сознание и различные типы специального сознания - в частности, научное.

В отличие от собственно языковых, научные представления, систематизированные в рамках различных концепций, являются универсальными, более точными и детальными, что вызывает необходимость их экспликации с целью наиболее полного постижения природы и сущности концепта.

Научная область бытования концепта «язык» отражается в соответствующем типе дискурса. Термин «дискурс» понимается нами как вербализованная речемыслительная деятельность; совокупность процесса этой деятельности и её результата (Красных 2003: 113). Дискурс включает в себя, кроме текста, еще и «экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресанта), необходимые для понимания текста» (Караулов-Петров 1989: 8).

2.1 Подходы к определению языка

Извечный вопрос о том, что такое язык, сопровождал науку о языке на протяжении всей ее истории; вместе с тем ответов на него существует великое множество. По мнению В. А. Звегинцева, «интуитивно мы, наверно, знаем, что такое естественный язык, но бесспорного и исчерпывающего его научного определения не существует» (Звегинцев 2001: 119). Я.Н. Еремеев замечает, что «сущность языка апофатична, мы не можем её ни строго определить, ни описать в логических схемах» (Еремеев 1999: 61).

Также нельзя забывать о том, что термин «язык» имеет два взаимосвязанных значения: 1) язык вообще как определённый класс знаковых систем, 2) конкретный идиоэтнический язык - некоторая реально существующая знаковая система, используемая в некотором социуме, в некоторое время и в некотором пространстве (Кибрик 1998: 604). «Язык вообще» - это «абстрактный мысленный конструкт» (Гудков 2003: 11), научная абстракция, которая «должна быть отвлечена от всех, в принципе, языков Земли» (Черемисина 1984: 12); это средоточие всех универсальных свойств всех конкретных языков, представление о едином человеческом языке.

Классификация сущностных концепций языка уже предпринималась исследователями. Согласно В.И. Постоваловой, язык может трактоваться как феномен неживой природы, биологический организм, дар индивида, семиотический феномен, культурно-историческое образование (Постовалова 1982: 200).

Немецкий исследователь В. Велте выделяет 9 групп концепций языка: 1) инструмент (орган) - у Платона: слова функционируют как орудия, в разной степени пригодные для решения разных задач; 2) история / развитие / изменение, особенно в связи с подходом к языку как к живому организму; 3) система элементов, или знаков (langue в смысле Ф. де Соссюра), привычек (Хокетт, Есперсен), социальных правил, предложений; 4) индивидуальный речевой навык (Г. Пауль); 5) то, что характеризует человека как биологический вид (facultй de langage у Ф. де Соссюра и универсальная грамматика у Н. Хомского); 6) зеркало духа / формальная система правил / ментально репрезентированное знание / одна из нескольких когнитивных систем (Н. Хомский); 7) средство коммуникации с точки зрения первичной функции (Мартине); 8) действие / форма человеческого поведения; 9) обработка информации / функционально (когнитивно) и прагматически мотивированная форма (когнитивная лингвистика) (Welte W. Sprache, Sprachwissen und Sprachwissenschaft: Eine Einfьhring; linguistische Propдdeutik fьr Anglisten, 1995; цит. по: Демьянков 2000: 270).

Нельзя не заметить, что определения языка разнятся во многом из-за различия в подходах к его анализу. Язык, анализируемый с точки зрения своих функций, может рассматриваться как средство общения, средство оформления мыслей и т.д. Язык, анализируемый с точки зрения условий своего существования, может рассматриваться как культурно-исторический факт. Язык, анализируемый с точки зрения своего внутреннего устройства, может рассматриваться как некоторая знаковая система, служащая для кодирования и декодирования сообщений (см: Апресян 1966: 27-28).

Л. Ельмслев отмечал, что язык можно рассматривать как знаковую систему, надиндивидуальное социальное учреждение и как «колеблющееся и изменяющееся явление» (Ельмслев 1999: 132).

В.М. Солнцев выделяет следующие возможные точки зрения на язык: а) функциональную; б) структурную (с точки зрения единиц языка и правил их использования); в) сущностную; г) семиотическую; д) информационную (язык как код) (Солнцев 1977: 11-12).

О.А. Корнилов пишет о двух возможных подходах к сущности языка: инструментальном, при котором язык рассматривается в качестве инструмента коммуникации, мышления или познания, и культурно-философском (язык, понимаемый как «дом духа народа»). Инструментальный подход становится возможным благодаря одному из существенных качеств языка - его орудийности (Киященко 1995: 296). Инструментальный подход можно свести к трем основным ипостасям языка:

1. Язык как семиотический код, как знаковая система для шифровки информации.

2. Язык как инструмент коммуникации, средство оформления и регулирования информационных потоков.

3. Язык как инструмент мышления и познания (Корнилов 2003: 131-132).

В данной работе естественный человеческий язык рассматривается как семиотический феномен. Как отмечает Н.Б. Мечковская, «знаковая теория языка позволяет увидеть наиболее существенные черты языка - как в содержательно-функциональном плане, так и в строении языка» (Мечковская 2004: 21). Несмотря на то, что знаковая теория языка сосредотачивает внимание на «изучении прежде всего его внутреннего устройства, на выявлении универсальных структурных свойств и элементов языка, их системных взаимосвязей и взаимоотношений» (Гируцкий 2001б: 190), семиотический подход не подразумевает полного абстрагирования от функций языка, его связи с этнической культурой и других его существенных характеристик.

2.2 Язык как семиотический феномен

Определение естественного языка должно заключаться в указании более общего разряда явлений, к которым он относится, а затем в указании его индивидуальных отличий от других явлений этого разряда (Степанов 1966: 245).

Системный характер языка не вызывает сомнений. Системность как существенную сторону языка подчеркивали многие языковеды еще в XIX в. (см.: Гречко 2003: 63-64), однако обоснование системного характера языка является одной из главных заслуг перед лингвистикой Ф. де Соссюра. В настоящее время системность считается важнейшей характеристикой языка (Солнцев 1977: 12); естественный язык описывается в рамках более общей теории систем (см.: Карпов 1992). Термин «система» может быть определен как «совокупность элементов, которая характеризуется: а) закономерными отношениями между элементами; б) целостностью как результатом этого взаимодействия; в) автономностью поведения и г) несуммарностью (неаддитивностью) свойств системы по отношению к свойствам составляющих её элементов» (Гречко 2003: 62).

Материальные системы могут классифицироваться на первичные и вторичные. К первым относятся системы, в которых элементы значимы сами по себе, ко вторым - те системы, в которых элементы обладают значимостью не столько в силу своих субстанциональных свойств, сколько в силу свойств, им приписываемых. Таким образом, элементы вторичных систем являются знаками, а сами эти системы - семиотическими, знаковыми (Солнцев 1977: 18-19, 22).

Практически не оспариваемым в лингвистике является утверждение о том, что естественный язык относится к знаковым (семиотическим) системам: «Язык - это система знаков, выражающих идеи» (Соссюр 1999: 21); «Язык по своей цели - прежде всего знаковая система» (Ельмслев 1999: 172); «Язык служит примером чисто семиотической системы. Все языковые явления - от мельчайших единиц языка до целых высказываний или обмена высказываниями - всегда функционируют как знаки, и только как знаки» (Якобсон 1985б: 325); «….язык дает нам единственный пример системы, семиотической одновременно и по своей формальной структуре, и по своему функционированию… Язык является системой с наиболее выраженным семиотическим характером» (Бенвенист 2002: 86); «Все единицы языка - знаки по самому своему существу» (Головин 1973: 13). Человеческий язык - «самая полная и совершенная из систем связи»; язык занимает центральное место в ряду знаковых систем (Степанов 1971: 46, 107). Семиотическая сущность естественного языка состоит в установлении соответствия между универсумом значений и универсумом звучаний (Кибрик 1998: 605).

Таким образом, можно утверждать, что естественный язык обладает родовым признаком принадлежности к семиотическим (знаковым) коммуникативным системам. Другими видами семиотических систем являются, с одной стороны, коммуникативные системы животных, а с другой стороны - искусственные, созданные человеком знаковые системы (например, искусственные языки машин или языки искусства). Естественный язык обладает специфическими особенностями, отграничивающими его от любой другой системы знаков. Эти особенности составляют его видовые признаки (см.: Мечковская 2004: 22).

Семиотические системы могут классифицироваться по следующим признакам: а) физическая природа канала выражения знаков; б) тип генезиса; в) строение/структура (см.: Мечковская 2004: 96).

По основанию природы плана выражения различают пять видов знаков и знаковых систем: оптические, слуховые, связанные с восприятием запахов, тактильные и связанные со вкусовыми ощущениями (Мечковская 2004: 96). В своей устной форме человеческий язык относится к слуховым знаковым системам, а в письменной - к зрительным. При этом «филогенетически естественный язык - это прежде всего звуковой язык» (Мечковская 2004: 106). Своеобразие письменной формы связано с особенностями конфигурации письменных знаков, а также с тем, что для письма используются различные писчие (а в некоторых случаях и неписчие) материалы (Даниленко 1995: 14).

По типу генезиса знаковые системы могут быть разделены на: а) природные (биологические, или врожденные); небиологические (культурные) и при этом естественные; в) искусственные - целенаправленно созданные людьми. (Мечковская 2004: 96).

Человеческий язык относят к культурным системам, таким образом он противопоставляется как природным, так и искусственным знаковым системам. Однако это само противопоставление природных, культурных и искусственных систем «носит градуальный (ступенчатый) характер, а всё пространство природных и культурных семиотик имеет характер… континуума» (Мечковская 2004: 118). Для человеческого языка как знаковой системы характерна амбивалентность: сочетание черт как естественных, так и искусственных знаковых систем (Мечковская 2004: 123). Тем не менее, можно выделить некоторые отличительные признаки естественного языка от искусственных знаковых систем.

Во-первых, это первичность естественного языка: он представляет собой единственную универсальную знаково-символическую систему, которая способна быть основой для создания любых других систем этого типа (Яровикова 1984: 79), системы иных знаков создаются уже на базе естественного языка. В общем, все искусственные знаковые системы производны, вторичны по отношению к другим (Гируцкий 2001б: 178).

Во-вторых, естественный язык универсален: он является всеобъемлющим средством передачи и хранения информации, универсальным средством общения, он обслуживает человека и то или иное общество во всех сферах его деятельности, в то время как искусственные знаковые системы предназначены для передачи ограниченной информации, они обслуживают только те или иные стороны жизни и деятельности человека (ibid.).

В-третьих, язык является средством порождения и оформления самой мысли, он выражает также эмоции, чувства и волю человека, тогда как знаки остальных систем, за исключением, пожалуй, музыкальных знаков и жестов, эмоционально нейтральны (Гируцкий 2001б: 179).

В-четвертых, это специфика появления и развития языка. Отличие человеческого языка от любой другой искусственно созданной знаковой системы состоит в том, что время и условия его появления не могут быть определены на достаточно серьезных научных основаниях (Кравченко 2001: 38-39). Развитие естественного языка происходит в значительной мере стихийно, под действием причин, не всегда доступных наблюдению, в то время как искусственные знаковые системы не развиваются самостоятельно: они, как правило, статичны. Изменения в них происходят по воле людей, когда возникает потребность в совершенствовании той или иной знаковой системы под влиянием новых условий (Гируцкий 2001б: 179).

По структурному основанию деления различают, с одной стороны, простые (элементарные) и сложные системы, и, с другой стороны, одноуровневые (одномерные) и многоуровневые (многомерные) системы (Мечковская 2004: 259). Сложные системы включают в себя некоторое количество подсистем, в простых системах подсистемы отсутствуют. Не вызывает сомнения то, что естественный язык относится к сложным системам; он описывается как система систем (см., напр.: Рождественский 2000: 122-123).

Система естественного языка относится к многоуровневым системам, т.к. состоит из качественно разных элементов - фонем, морфем, слов, предложений, отношения между которыми сложны и многогранны (Гируцкий 2001б: 177). Язык располагает возможностью выбирать в зависимости от конкретных целей и от конкретной ситуации общения наиболее подходящий тип знаков (Общее языкознание 1970: 150).

Что касается структурной сложности естественного языка, то язык называют самой сложной из знаковых систем (Маслов 1998: 16). Сложность языка «проявляется здесь уже в том, что целостное сообщение лишь в редких случаях передается одним целостным языковым знаком. Обычно сообщение, высказывание есть некая комбинация большего или меньшего числа знаков. Это комбинация свободная, создаваемая говорящим в момент речи, комбинация, не существующая заранее, хотя и строящаяся по определенным «образцам» -- моделям предложений» (Маслов 1998: 22).

При этом необычайная сложность языковой системы предполагает крайнюю простоту и ясность её организации - без этого язык не мог бы функционировать. По-видимому, в языке есть общий единый принцип организации, которому подчинены все его закономерности, и они лишь различно проявляются в тех или иных звеньях его структуры (Штелинг 1996: 10-11). По мнению А.Е. Кибрика, сложность описания языка приписывается языку как его сущностное свойство, но сложность лингвистических представлений является следствием их неадекватности, а сам язык устроен относительно просто (Кибрик 1992: 25-26).

По структурному основанию различают также детерминированные и вероятностные семиотические системы. Естественный язык принадлежит к вероятностным системам, в которых порядок следования элементов не является жестким, а носит вероятностный характер (Гируцкий 2001б: 177).

Семиотические системы разделяют также на динамические, подвижные и статические, неподвижные. Элементы динамических систем меняют своё положение по отношению друг к другу, тогда как состояние элементов в статических системах неподвижно, устойчиво. Естественный язык относят к динамическим системам, хотя в нём присутствует и статические признаки (Гируцкий 2001б: 178).

Еще одной структурной характеристикой знаковых систем является их полнота. Полную систему можно определить как систему со знаками, представляющими все теоретически возможные комбинации определенной длины из элементов заданного множества. Соответственно, неполную систему можно охарактеризовать как обладающую определенной степенью избыточности систему, в которой для выражения знаков используются не все из возможных комбинаций заданных элементов. Естественный язык является неполной системой, обладающей высокой степенью избыточности (Гамкрелидзе-Иванов 1998, ч. I: LXXiV).

Различия между системами знаков в их способности меняться делают возможным их классификацию на открытые и закрытые системы (см.: Мечковская 2004: 202-203). Открытые системы в процессе своего функционирования могут включать в себя новые знаки и характеризуются более высокой адаптивностью по сравнению с закрытыми системами, не способными к изменению. Способность изменяться присуща всем системам знаков естественного происхождения, в т.ч. и человеческому языку.

А. Соломоник выделяет следующие типы знаковых систем: естественные знаковые системы, образные знаковые системы, языковые знаковые системы, системы записи, кодовые системы (Соломоник 1992). Согласно этой классификации, человеческий язык принадлежит к языковым знаковым системам. Главным признаком языковой знаковой системы является использование слова в качестве базовой единицы системы (Соломоник 1992: 81).

Среди семиотических систем, использующихся в человеческом обществе, Р.О. Якобсон выделял пропозициональные и идеоморфические системы. Пропозициональные системы включают естественный язык и производные от него системы; все остальные системы являются идеоморфическими, поскольку их строение относительно независимо от структуры языка, хотя появление и существование этих систем невозможно без существования языка (см.: Якобсон 1985б: 328).

Согласно В.В. Налимову, естественный язык занимает срединное положение между «мягкими» и «жесткими» системами. К мягким системам относятся неоднозначно кодирующие и неоднозначно интерпретируемые знаковые системы, например, язык музыки, к жестким - язык научных символов (Налимов 1979: 105). Как указывает Р.О. Якобсон, обобщенные значения языковых знаков уточняются и индивидуализируются под давлением изменчивых контекстов или невербализованных, но потенциально вербализуемых ситуаций, т.е. языку свойственна контекстная связанность (см.: Якобсон 1985а: 373; Якобсон 1985б: 329).

2.3 Функциональность языка

Значение термина «функция» состоит в том, чтобы указать на сущностное свойство характеризуемого с его помощью объекта, а именно, на его предназначение к реализации какой-либо деятельности как своего главного экзистенциального свойства (Кравченко 2001: 155). С точки зрения функционального анализа, функция языка определяет его структуру; язык функционирует не потому, что он система, а, наоборот, является системой, чтобы выполнять свою функцию и соответствовать определенной цели (Косериу 1963: 156; Штелинг 1996: 11-12); как пишет Н.Н. Болдырев, «…даже системный аспект языка обязательно отражает его функциональный характер и признаки его функционирования» (Болдырев 2001: 383).

Вопрос о характере и количестве функций языка не имеет однозначного решения в современной лингвистике. Существуют утверждения о его монофункциональности: «коммуникативное назначение языка есть его первая и единственная функция» (Колшанский 1984: 8). Вместе с тем у языка выделяют до двадцати шести функций (см.: Гируцкий 2001а: 41-42; Слюсарева 1998: 565; обзор наиболее часто упоминаемых функций языка см. в: Демьянков 2003).

Двумя главнейшими, базовыми функциями языка считают коммуникативную и когнитивную (гносеологическую, познавательную) функции (Слюсарёва 1998: 564). При помощи коммуникативной функции языка обеспечивается взаимодействие отправителя вербального сообщения и его получателя, адресата. В этой функции язык выступает универсальным средством общения людей. Производными от коммуникативной функции являются контактоустанавливающая (фатическая), конативная (усвоения), волюнативная (воздействия) и функция хранения и передачи национального самосознания, традиций культуры и истории народа. Коммуникативная функция языка рассматривается многими языковедами в качестве основной и определяющей его сущность (см.: Общее языкознание 1970: 9; Головин 1973: 12-13; Широков 1985: 87; Будагов 2000: 46 и др.).

Однако язык «есть нечто большее, чем инструмент для выражения идей… Каждый язык есть также средство для категоризации опыта» (Клакхон 1998: 196). Язык не просто передаёт в актах коммуникации в виде высказываний сообщения, в которых содержатся те или иные знания о каких-то фрагментах мира. Он играет важную роль в накоплении знаний и их хранении в памяти, способствуя их упорядочению, систематизации, т.е. участвуя в их обработке (Сусов 2000). Тем самым язык как «средство осознания мира» (Панов 2001: 10) обеспечивает познавательную деятельность человека: «язык является средством и орудием всех видов мышления» (Головин 1973: 34). В данном случае говорят о его когнитивной функции. Как подчеркивает В.В. Колесов, «язык - не только средство коммуникации, язык - основание мысли, и речемыслительная его функция есть функция творческая» (Колесов 1999: 144). При этом реализация когнитивной функции языка невозможна без коммуникативной, т.к. передача информации осуществляется в виде коммуникативных актов (Михайленко 2002: 90). Язык может существовать и развиваться только потому, что выполняет обе эти функции (Леонтьев 1984: 341).

Иногда в качестве отдельной функции выделяют аккумулятивную (кумулятивную) функцию - способность языка отражать и сохранять знания (Верещагин-Костомаров 1983: 16-17; Кодухов 1987: 24-25). Эти знания (информация) хранятся в самом языке - в семантических системах словаря и значений. Несмотря на ограниченный объём информации, составляющей семантику языка, она играет исключительно важную роль в овладении информационным богатством человечества. Значения слов и содержание грамматических категорий «образуют фундамент, на котором постепенно воздвигаются стены более полного и точного знания о мире» (Мечковская 1998: 30-31). Это знание об окружающем мире принадлежит каждому идиоэтническому языку, и с исчезновением языка теряется и это знание (Dalby 2003: 210-212).

Вместе с тем определение свойства языка накапливать информацию в качестве функции неоднозначно. Как указывает Д.А. Штелинг, «если допустить, что в структуре языка адекватно отражается опыт человечества и что люди могут извлекать этот опыт, изучая структуру языка, не подлежит сомнению, что ни о каком функционировании языка здесь нет и речи: наблюдатель изучает семантические соответствия элементов структуры языка элементам мира» (Штелинг 1996: 23).

В качестве базовой также рассматривается эмоциональная функция языка - быть одним из средств выражения чувств и эмоций. Обычно к базовым причисляется и метаязыковая функция - быть средством исследования и описания языка в терминах самого языка. С другой стороны, указывается, что нельзя смешивать функцию языка как его назначение со способностью языка служить средством для описания самого себя (ibid.); «металингвистическая функция не принадлежит языку, это деятельность его пользователей» (Кашкин 2002: 8).

Язык выполняет также и социальные функции - интегрирующую (когда он используется как язык межнационального или мирового общения) и дифференцирующую (в том случае, если он не используется для общения между народами) (Кодухов 1987: 23): «Язык обладает… силой обосабливать и соединять народы» (Гумбольдт 2000: 167); «Язык - это… сильный объединяющий фактор» (Мечковская 2004: 257); «…Языки разделяют не только группу от группы, но и личность от личности. Каждый человек сохраняет особый мир прежде всего и почти исключительно благодаря своему языку… Каждый говорит по-своему, даже если на том же языке… Язык настолько же обособляюще-разобщающая, как и сообщающая среда» (Бибихин 2002: 46). Согласно Н.Б. Мечковской, можно говорить об этнической, или этноконсолидирующей, функции языка (Мечковская 2004: 258).

Имеются и другие точки зрения на вопрос о функциях языка. В дополнение к коммуникативной и металингвистической функциям языка, А. Соломоник выделяет следующие функции: развития человеческого рода, развития личности в онтогенезе, социализации, организации понятийных структур и создания иллюзий (Соломоник 1992: 217-220). В.А. Курдюмов считает, что «три назначения языка: регулятивное, когнитивное, экзистенциальное, к которым, безусловно, сводятся все возможные остальные, находятся в иерархической зависимости и определяют функционирование языка применительно к трем разным уровням Бытия» (Курдюмов 1998). Ю.С. Степанов выделяет три семиотические функции языка: номинативная (соответствует семантике), синтаксическая (предикация), прагматическая (локация) (Степанов 1973). А.В. Кравченко пишет об адаптивной функции языка, обеспечивающей управление средой, благодаря которой человек как вид занимает господствующее положение (Кравченко 2001: 168-169).

2.4 Языковые антиномии

Можно утверждать, что самой существенной характеристикой языка является его двойственность (см.: Звегинцев 2001: 233). По выражению Э. Бенвениста, «всё в языке необходимо определять в двояких терминах: на всём лежит печать оппозитивного дуализма» (Бенвенист 2002: 55). Двойственность языка проявляется в том числе и в его антиномичности. Как отмечает Я.Н. Еремеев, «как и любое сложное явление действительности, язык обладает антиномической природой» (Еремеев 1999: 46).

Впервые антиномии языка (противоречия между двумя взаимоисключающими положениями, каждое из которых признаётся доказуемым) были сформулированы В. фон Гумбольдтом. К важнейшим антиномиям языка, выделенным Гумбольдтом, относятся следующие: 1) антиномия объективного и субъективного в языке; 2) антиномия языка как деятельности и как продукта деятельности; 3) антиномия устойчивости и изменчивости в языке; 4) антиномия индивидуального и коллективного в языке. Помимо антиномий, выделенных Гумбольдтом, представляется возможным сформулировать и иные антиномии, описанные другими исследователями: 1) антиномия идеального и материального характера языка; 2) антиномия онтологического и гносеологического характера языка; 3) антиномия континуального и дискретного характера языка; 4) антиномия языка как явления природы и как артефакта. Рассмотрим эти антиномии подробнее.

1) Антиномия объективного и субъективного в языке.

Человек как субъект сознания противостоит окружающему миру, и познание этого мира человек не может осуществлять иначе, как субъективными средствами. Таким субъективным средством отражения и познания действительности и является естественный язык.

Субъективность языка проявляется в самом характере отражения действительности. Своими отдельными знаками язык в отражении и обозначении предметов и явлений действительности расчленяет то, что в действительности и в чувственном восприятии существует как единство. Язык и мышление выделяют из предмета его признаки и тем самым делают их как бы отдельными, самостоятельными сущностями. В то же время одно слово может представлять множество различных предметов и явлений как единое целое, нечто отдельное и дискретное. С помощью языка осуществляется анализ и синтез отражаемых предметов и явлений действительности, а это необходимый путь к познанию их сущности (Гречко 2003: 159-160).

По отношению к познаваемому язык субъективен, но по отношению к человеку он объективен (Гумбольдт 2000: 320). С одной стороны, человек воспринимает язык так, как он завещан традицией, а с другой - он сам постоянно воссоздает язык в собственной речи. Эта антиномия является великим средством преобразования субъективного в объективное и наоборот (Гумбольдт 2000: 318). Таким образом, язык и объективен, и субъективен; он является двусторонней субстанцией, обращенной и к миру, и к человеку (Колшанский 1990: 26).

2) Антиномия языка как деятельности и как продукта деятельности.

Определение языка как деятельности впервые было дано В. фон Гумбольдтом: «Язык есть не продукт деятельности (ergon), а деятельность (energeia). Его истинное определение может быть поэтому только генетическим. Язык представляет собой постоянно возобновляющуюся работу духа» (Гумбольдт 2000: 70). Язык следует рассматривать «не как мёртвый продукт, но как созидающий процесс» (Гумбольдт 2000: 69). Подобное генетическое определение языка «преследует цель указать на единственно образующие его стихии, определяющие многие его свойства и функции как вида деятельности, отличающие человека. Такими стихиями являются членораздельный звук и выраженная с его помощью мысль» (Гречко 2003: 10).

По Гумбольдту, язык нельзя представлять раз и навсегда готовым материалом, который можно перечесть во всем его количестве и усвоить мало-помалу: его следует представлять вечно возрождающимся по определенным законам. Язык есть нечто постоянное и в каждый данный момент преходящее. С другой стороны, каждое поколение получает от предыдущего язык уже в готовом виде как результат, продукт деятельности народного духа. В этих готовых формах содержится все для обновления языка и вечного движения духа в результате человеческого творчества (Гумбольдт 2000: 70). Как резюмировал А.А. Потебня, «язык есть столько же деятельность, сколько и произведение» (Потебня 1999: 29).

В современной трактовке язык может рассматриваться как деятельность по извлечению, сохранению и переработке информации с целью адаптации к окружающей среде и одновременно как продукт этой деятельности, т.е. знаковая система, образующая информационно-бытийную среду человека (Кравченко 2001: 156).

3) Антиномия устойчивости и изменчивости в языке.

Данная антиномия тесно связана с пониманием языка как деятельности и как продукта деятельности. По Гумбольдту, язык постоянно изменяется и в то же время необыкновенно устойчив. Каждый человек вносит свои изменения в язык, но в то же время он воспринимает его в готовом виде от предшествующих поколений. Воспринимаемые элементы языка составляют некоторым образом мёртвую массу, но в то же время содержат в себе живой зародыш нескончаемых изменений, поскольку каждое лицо порознь и притом непрерывно действует на язык, изменяя его в каждом поколении (Гумбольдт 2000: 82). Язык не только исторически изменяется, он «одновременно оказывает сопротивление какому бы то ни было изменению, стремится сохранить своё существующее в данный момент состояние» (Общее языкознание 1970: 255). Как указывал Э. Сепир, «язык, вероятно, наиболее самодовлеющий, наиболее устойчивый и способный к сопротивлению изо всех социальных феноменов» (Сепир 1993в: 184). По выражению Ш. Балли, «языки непрестанно меняются, но функционировать они могут, только не меняясь» (Балли 1955: 29).

4) Антиномия индивидуального и коллективного в языке.

По Гумбольдту, язык принадлежит всегда целому народу, но в то же время он остается творением отдельных лиц, потому что язык живет и воспроизводится только в устах отдельных людей. Поскольку говорят только отдельные люди, то язык - сознание индивидов. И в то же время языки как творение народов предшествуют творениям отдельных лиц. Язык выражает мировоззрение отдельного человека, но в то же время человек всегда зависит от народа, к которому принадлежит. Язык как деятельность всегда предполагает говорящего и слушающего, которые олицетворяют коллектив (Гумбольдт 2000: 80-83, 318).

5) Антиномия идеального и материального характера языка.

Язык по своей онтологической сущности представляет собой единство материального и идеального: «соединяет в себе материю и дух» (Арутюнова 2000: 7). По утверждению Ю.С. Степанова, язык устроен таким образом, что его единицы реализуются лишь в совокупности материальных и духовных проявлений (Степанов 1995: 18).

Как писал А.А. Реформатский, «в языке всегда обязательно наличие двух сторон: внешней, материальной, связанной с артикуляционно-акустическим комплексом, и внутренней, нематериальной, связанной со смыслом» (Реформатский 1999: 34). Идеальная сторона языка - это значение языковых единиц, в котором социально закреплено смысловое изображение субъективного образа предмета или явления объективной действительности (Цыдендамбаев 1984: 35). При помощи своей идеальной стороны язык служит мостом между сознанием и психикой. Исходной материальной стороной языка служат звуки речи; позднее самим человеком была создана вторая материальная форма языка - графическая, в виде различных систем письма (Гируцкий 2001а: 29-30; Головин 1973: 16).

Как отмечал Э. Бенвенист, «с одной стороны, язык - физическое явление: он требует посредства голосового аппарата при своём производстве и посредства слухового аппарата для восприятия. В этом материальном виде он поддаётся наблюдению, описанию и регистрации. С другой стороны, язык - нематериальная структура, передача означаемых, которые замещают явления окружающего мира или знание о них их «напоминанием» (Бенвенист 2002: 30).

6) Антиномия онтологического и гносеологического характера языка.

Как знаковая система, предназначенная для общения, взятый со стороны своего «материального тела», естественный язык обладает онтологическим статусом. Семантически, как субъективный образ объективного мира и инструмент познания, он гносеологичен: «Язык, даже если он является объектом научного познания, оказывается не целью, а средством: средством познания, основной объект которого лежит вне самого языка, хотя, возможно, этот объект полностью достижим через язык… Язык становится средством трансцендентного познания, а не целью имманентного знания» (Ельмслев 1999: 132).

7) Антиномия континуального и дискретного характера языка.

Считается, что естественный язык во всех своих существенных пунктах имеет прерывный характер; дискретность присуща элементам языка (Бенвенист 2002: 25; Лайонз 2004: 28). В то же время объективное устройство языка содержит в себе континуальность («недискретность» по Ю.С. Степанову, см.: Степанов 1975: 52). Эта континуальность «заполняет как межструктурные пустоты (фонетические, лексические и синтаксические) языка, так и невыраженное внутри самих этих уровней, которые сохраняют за языком его чуткую отзывчивость и находчивость в применении» (Киященко 1995: 303). По мнению В.В. Налимова, язык несет два дополняющих друг друга начала - континуальное и дискретное (Налимов 1989: 111). Как отмечает Б.В. Кашкин, «дискретность плана выражения не является его имманентным свойством, завися опять же от позиции наблюдателя: с точки зрения семантических пространств, дискретные единицы разрезают их континуальность; в точки зрения идиолекта, семантика языковых единиц проста и неразложима, разложимость появляется только в ситуации контраста. Кроме того, даже материя фонематических оппозиций берется из фонетико-физиологического континуума (термин Ельмслева), становясь дискретной только в процессе семиозиса, в семиотической деятельности человека» (Кашкин 2000: 146). О континуальном характере языковых объектов пишет и А.Е. Кибрик (см.: Кибрик 2003: 104). Поэтому представляется возможным говорить о двойственном, континуально-дискретном характере языка.

8) Антиномия языка как явления природы и артефакта.

Естественный язык - своего рода «нерукотворный артефакт»: он возник и развился «естественным путем» (Ярославцева 2000: 148), независимо от воли создавших его людей. Как писал В. Гумбольдт, «язык возникает из таких глубин человеческой природы, что в нем никогда нельзя видеть намеренное произведение, создание народов» (Гумбольдт 2000: 49). Поэтому применительно к языку представляется оправданной «растительно-биологическая» метафора. Язык - «естественный объект по онтологической природе своих элементов» (Волков 1966: 12), и это понимание человеческого языка эксплицитно выражено в его определении как естественного - т.е. как части среды, окружающей человека с момента его рождения и до самой смерти (Кравченко 2001: 39). В то же время, хотя язык и рассматривается как некая «природная» данность, сознательные действия человека, направленные на её изменение, вполне возможны (Ажеж 2003: 185). Более того, представляется, что «совершенно спонтанное развитие языка… становится делом прошлого, в современном же обществе возрастет роль регулирования» (Крупа-Ондрейович 2002: 179).

Как артефакт и одно из «измерений культуры» (Малиновский), язык почти исчерпывающе определяется своими функциями (Воркачёв-Полиниченко 2003: 177). В то же время язык в целом невозможно квалифицировать только как артефакт: как человек, он является продуктом как социальной, так и биологической эволюции, в чём-то он обусловлен воздействием природных (естественных) факторов, а в чём-то находится под сильным воздействием культуры (Сусов-Сусов 2001). Таким образом, язык - это «явление и культуры, и природы» (Мечковская 2000: 49).

2.5 Образность языка в научном дискурсе

Метафора проникла в концептуальную сердцевину научной картины мира, и многие научные понятия сформированы именно при помощи метафоры. Согласно В.Н. Телия, «...модус фиктивности придает метафоре статус модели получения гипотетико-выводного знания. Это обеспечивает необычайную продуктивность метафоры среди других тропеических способов получения нового знания о мире в любой области» (Телия 1988: 188).

Как отмечает Н.Д. Арутюнова, смена научной парадигмы всегда сопровождается сменой ключевой метафоры, вводящей новую область уподоблений, новую аналогию (Арутюнова 1999: 379). Особенно заметно это в лингвистике, т.к. всё развитие лингвистического знания пронизано метафорами и аналогиями.

Рассмотрим ключевые, базовые метафоры языка, на основе которых образуются лингвистические термины.

Как отмечает С.А. Ромашко, представления о физическом теле как основе моделирования языка в античности отразились в телесных характеристиках лингвистической реальности, вошедших в традиционную грамматическую терминологию: элементы языка «наклоняются», «падают» и т.п., что предполагает наличие у этих элементов квазителесных свойств (объема, конфигурации, массы, упругости и др.) (Ромашко 1991: 162).

Базисное уподобление языка живому организму принадлежит немецкому языковеду Августу Шлейхеру и лежит в основе его концепции языка. Представление о языке как о живом организме оказалось плодотворным и дало биоморфную метафору, распадающуюся на два ряда когнитивных метафор: «язык - это растение» и «язык - это животное» (см.: Москвин 1996: 111). К первому ряду относятся метафоры родословное древо языков, ветвь языков, корень слова, ко второму - скрещение суффиксов (языков), родственные языки (группы слов), порождение текста, живой язык, борьба языков, праязык и мн. др. До сих пор представление о языках как об организмах имеет место в современной науке: «Языки - это естественные организмы, которые, несмотря на зависимость от воли человека, формируются, стареют и умирают в соответствии с определенными законами» (Сухарев-Сухарев 1997: 7); «Язык - живой, непрерывно функционирующий и непрерывно изменяющийся организм… Все языки когда-то родились, и одни из них умерли давно, некоторые недавно, а некоторые умирают сейчас» (Тер-Минасова 2000: 87).

Для структурного языкознания ключевой метафорой была метафора уровневой структуры: отсюда термины типа ярус языка, уровень языка. Само понимание языка как структуры - это тоже метафора, которая «заставляла воспринимать суть языка как сложнейшее взаимодействие отдельно взятых деталей, из которых собирается что-то общее» (Рахилина 2000: 11). Можно констатировать угасание метафор этой серии и их превращение из диафор в эпифоры, функционирующие как нейтральные наименования (о подобной тенденции метафор см.: Телия 1988: 195). Как отмечает Н.Д. Арутюнова, метафора является орудием научного поиска, а не его продуктом: дав толчок развитию мысли, она угасает (Арутюнова 1999: 380).

Языковая репрезентация многих основополагающих концептов сознания связана с актуализацией и метафорическим переосмыслением пространственных отношений (Топорова 2002: 259). Не является исключением и концепт «язык». Пространственная метафора дала ряд терминов: семантическое поле, смысловая зона, смысловое пространство, центр (периферия) семантического поля и др. По выражению П. Пипера, «лингвистическая терминология кишит пространственными метафорами» (Пипер 2001: 180). Понимание языка как среды (см.: Бибихин 2002: 20-21) также относится к пространственной метафоре, которая является продуктивной по сей день: например, предложенный В.З. Демьянковым термин «семантическая деревня» тоже опирается на представление о языке как о пространстве, хотя и использует также и биологическую метафору: «в понятии семантической деревни используются одновременно два образа: “(концептуальная) область” и “семья” (для “родственных” слов)» (Демьянков 1999: 51).

2.6 Семантический прототип языка

Для описания семантического прототипа языка необходимо определить существенные признаки языка, совокупность которых в принципе совпадает с дефиниционной частью полного (но не избыточного) определения. Для выделения дефиниционных признаков представляется возможным использовать метод компонентного анализа, состоящий в разложении значения на минимальные семантические составляющие (см.: Кобозева 2000: 112-115; Кузнецов 1998а; Тарланов 1995: 62-67).

При семиотическом подходе к естественному языку гиперонимом высшего порядка, и, следовательно, общей семой родового значения (архисемой) слова «язык» является «система».

Далее, можно выделить набор родовых дифференциальных сем, отделяющие естественный человеческий язык от систем иного рода. Родовой семой языка является его принадлежность к системам знаков; в определении языка как естественного и человеческого эксплицитно выражены родовые семы его принадлежности к естественным системам и системам, используемых человеком.

Набор видовых дифференциальных сем естественного языка составят признаки, отличающие естественный язык от иных естественных знаковых систем, используемых человеком.

Наиболее существенными качествами, присущими естественному языку, представляются принципиальная безграничность ноэтического поля языка и связанная с этим неограниченная способность к бесконечному развитию и модификациям. Именно эти свойства делают язык действительно уникальным явлением среди всех сопоставимых с ним объектов (Общее языкознание 1970: 152, 167).

Как отмечает И. П. Сусов, язык устроен таким образом, чтобы с помощью конечного числа элементов передать бесконечное множество сообщений, так как возможности познания мира человеком беспредельны, а человеческая память небесконечна. Язык имеет в своём инвентаре в принципе конечное число воспроизводимых элементарных знаков типа морфем и слов и ограниченное число способов конструирования (Сусов 2000).

Естественный язык обладает не только исключительной сложностью строения и огромным инвентарём знаков (особенно назывных), но и неограниченной семантической мощностью, т.е. способностью к передаче информации относительно любой области наблюдаемых или воображаемых фактов. Дж. Лайонз называет этой свойство продуктивностью (Лайонз 2004: 28-29), а Э. Сепир - формальной завершенностью (Сепир 1993а: 251-252). Количество содержаний, передаваемых средствами языка, в принципе безгранично. Эта безграничность создается очень широкой способностью к взаимному комбинированию и безграничной способностью языковых знаков получать по мере надобности новые значения, не обязательно утрачивая при этом старые (Маслов 1998: 21). Практически любая информация, переданная посредством неязыковых знаков, может быть передана с помощью языковых знаков, в то время как обратное часто оказывается невозможным (Сусов 2000).

Как следствие, язык оказывается интерпретантом всех иных семиотических систем (Бенвенист 2002: 85); это система знаков, в которую могут быть переведены все другие системы знаков (Ельмслев 1999: 231).

В качестве отличительного свойства естественного языка от иных знаковых систем часто называют так называемое двойное членение (термин А. Мартине), состоящее в том, что двусторонние единицы языка, являющиеся знаками, перекодируются в языке с помощью фонем - односторонних единиц, которые знаками не являются. Таким образом, подобная многоуровневая организация языка с двумя уровня структурации и несколькими уровнями интеграции является неотъемлемым и существенным его качеством, которое не сводится лишь к факультативному механизму экономии. Однако это свойство является непосредственным следствием принципиальной безграничности ноэтического поля языка (см.: Общее языкознание 1970: 167-168).

Естественный язык всегда «находится в непрерывном движении, в вечном обновлении» (Тарланов 1993: 9). Постоянная изменчивость на всех уровнях является специфической чертой языка как знаковой системы, и это беспрерывное развитие позволяет ему обеспечивать коммуникативную функцию (Звегинцев 1962: 53; Широков 1985: 87). Язык - это единственная система знаков, изменчивость которой «несомненна, засвидетельствована и хорошо изучена» (Ажеж 2003: 262). Изменчивость языка делает возможной его избыточность как неполной системы (Гамкрелидзе 1986: 201).

Естественный язык отличается от иных знаковых систем тем, что неразрывно связан с речью (Звегинцев 1967: 120). Под речью будем понимать конкретное говорение, протекающее во времени и облечённое в звуковую или письменную форму - как сам процесс говорения (речевая деятельность), так и его результат (речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом) (см: Арутюнова 1998: 414).

В современной лингвистике существуют разные точки зрения на язык и речь - от их отождествления до утверждений о том, что язык и речь - два разных явления (обзор точек зрения см. в: Гречко 2003: 24-28).

По мнению В.А. Звегинцева, можно выделить следующие ряды наиболее существенных противопоставленных друг другу характеристик языка и речи (см.: Звегинцев 1967: 104-106):

1) речь характеризуется как индивидуальное явление, а язык - как надындивидуальное, общее;

2) речь есть психическое явление, а язык - социальное;

3) речь подвижна, динамична, а язык стремится к стабильности, статичности;

4) речь исторична, а язык «внеисторичен», ахроничен;

5) отношения между элементами речи складываются на основе причинной зависимости, а отношения между элементами языка - на основе функциональной зависимости;

6) речь вследствие свой отягчённости связями с психическими, историческими, социальными и прочими факторами не может быть описана строго формальным образом, язык же допускает приложение формальных правил;

7) язык подчинён лингвистическим закономерностям, он лингвистически «регулярен», а речь лингвистически нерегулярна, носит спорадический характер;

8) речи всегда свойственна материальность, язык же стремится предстать в виде абстрактной системы.

При этом В.А. Звегинцев подчеркивает, что перечисленные противопоставленные характеристики «воплощают лишь разнонаправленные инерции, которые в указанных двусторонних зависимостях не получают полного преобладания» (Звегинцев 1967: 106).

Также существенным отличием языка от речи можно считать то, что речь в противоположность языку всегда целенаправленна и ситуативно привязана. Язык как знаковая система имеет две координаты: синтагматику и семантику. При определении же речи как знаковой системы к указанным координатам приплюсовывается ещё и прагматика (Звегинцев 2001: 238).

Язык сам по себе представляет собой абстракцию (Звегинцев 2001: 218); «в исходной реальности ни языка, ни элементов его не существует в том привычном смысле, в каком существуют предметы» (Кашкин 2000: 142). Как явление действительности он существует и функционирует и «непосредственно дан» только в своих воплощениях, т.е. в речи (Звегинцев 2001: 218; Маслов 1998: 8). Язык как сущность находит свое проявление в речи (Ломтев 1976: 57), которая является единственной формой существования языка (Штелинг 1996: 5) и онтологически его реализацией (Гречко 2003: 33). Язык скрыт от нашего непосредственного восприятия; по выражению А.А. Реформатского, «ни видеть, ни осязать язык нельзя. Его нельзя и слышать в прямом значении этого слова» (цит. по: Панов 1984: 339). Речь же как репрезент языка доступна нам благодаря своей озвученности (Цыдендамбаев 1984: 36).

Вместе с тем, как отмечают В.М. Савицкий и О.А. Кулаева, оппозиция «язык-речь» носит континуальный (градуальный) характер (Савицкий-Кулаева 2004: 13).

В языкознании распространено определение языка как важнейшего средства человеческого общения (см.: Реформатский 1999: 15; Головин 1973: 13; Кодухов 1987: 21; Штелинг 1996: 5 и др.). При этом язык и речь соотносятся следующим образом: «Есть язык как средство общения и есть речь как процесс общения с помощью языка» (Ломтев 1976: 59); язык - средство, речь - процесс, результат (Торопцев 1985: 170). Язык понимается как потенциальное средство общения, в отличие от речи как средства общения в действии (Головин 1973: 28), реализации языка в целях общения (Широков 1985: 5). По мнению В.М. Солнцева, функционирование языка в форме речи - это его использование в целях общения (Солнцев 1977: 6), таким образом речь понимается как «язык в действии, в работе» (Солнцев 1977: 66). Вместе с тем указывается, что определение языка как средства общения/коммуникации расплывчато и ненаучно (Звегинцев 2001: 120), что это «пустая формулировка» (Курдюмов 2000), расплывчатая дефиниция (Бибихин 2002: 20-21); более того, это определение не является собственно определением, так как оставляет открытым вопрос, что такое коммуникация (Кравченко 2001: 192). В качестве иной точки зрения предлагается средством общения считать речь, а не язык (см.: Звегинцев 1967: 42). Однако противопоставление языка и речи как средства общения в данном случае нерелевантно: общение происходит при посредстве речи, следовательно, коммуникативный признак языка можно полагать выводным из признака манифестации языка в речи.

Естественный язык, представляя собой абстракцию высокого уровня, проявляется в реальности в виде множества идиоэтнических языков, каждый из которых является основным, ярчайшим и устойчивым показателем соответствующего этноса (Толстой 1995: 311). Утверждается, что этнический язык неотделим от этноса; ничто из этнических проявлений не может соперничать с ним в полноте, универсальности, постоянстве выражения и поддерживания всего этнического на протяжении тысячелетий (Тарланов 1995: 7). Ещё Пифагор «для познания нравов какого ни есть народа» советовал прежде всего изучить его язык; «проявлением духа народа» называл язык Гумбольдт (Гумбольдт 2000: 68). И.И. Срезневский писал: «Народ выражает себя всего полнее и вернее в языке своём. Народ и язык, один без другого, представлен быть не может» (Срезневский 1959: 16-17). Язык в его связи с этносом характеризуется как «память и история народа, его культура и опыт познавательной деятельности, его мировоззрение и психология…» (Тарланов 1993: 6). Именно сильной связью языка с этнической идентичностью объясняется возможность развития во многих языках значения «народ» у лексемы, обозначающей язык. Язык выступает как универсальное средство общения этноса; он сохраняет единство этноса в исторической смене поколений и общественных формаций, вопреки социальным барьерам, объединяя этнос во времени, в географическом и социальном пространстве (Мечковская 2000б: 29). Каждый этнический язык - это «уникальное коллективное произведение искусства, неотъемлемая часть культуры народа, орган саморефлексии, самопознания и самовыражения национальной культуры» (Корнилов 2003: 133).