Способы передачи эпитетов при художественном переводе с английского языка на русский

Непредсказуемость эпитета может также создаваться за счет окказионального словообразования по типу деривации или словосложения: The widow-making, unchilding, unfathering deeps. (G. M. Hopkins)

Наконец, все большее распространение получает эмфатическая атрибутивная конструкция с переподчинением типа: a hell of a mess, a devil of a sea, a dwarf of a fellow, etc. Одно из стихотворений Каммингса заканчивается так:

— listen: there is a hell

— of a good universe next door; let's go.

Эмфатические структуры с инвертированным эпитетом (an angel of a girl, a horse of a girl, a doll of a wife, a fool of a policeman, a hook of a nose, a vow of a hat, a jewel of a film и более сложные: a two-legged ski-rocket of a kid, a forty-pound skunk of a freckled wild cat) отличаются достаточно свободным варьированием лексического наполнения.

Подобный эпитет называется инвертированным, поскольку иерархические отношения в нем перераспределены. Смысловым центром является не ядерное, т. е. первое слово словосочетания, а то, которое формально является к нему определением. Референтом фразы a doll of a wife является не кукла, а жена.

Первое слово дает яркую метафорическую характеристику. Метафора двучленная. Обозначаемое -- wife, обозначающее -- doll. Возможна трансформация: the wife is like a doll или the wife is a doll. Сравните: the girl is an angel, the girl is like a horse, the policeman is a fool, etc.

Подобные структуры экспрессивны и стилистически отмечены как разговорные. Эмоциональные и оценочные их коннотации зависят преимущественно от импликационала образного наименования в комбинации с импликационалом обозначаемого. Само по себе слово horse отрицательной оценочной коннотации не имеет, но признаки, ассоциируемые с лошадью, для девушки нежелательны. [1;92]

В английском языке, как и в других языках, частое использование эпитетов с конкретными определяемыми создает устойчивые сочетания. Такие сочетания постепенно фразеологизируются, т. е. превращаются во фразеологические единицы. Эпитеты как бы закрепляются за определенными словами. Так, например, в английском языке такие сочетания, как bright face, ridiculous excuses, valuable connections, amiable lady, sweet smile, deep feelings и многие другие становятся общеупотребительными словосочетаниями. В них функция эпитета несколько изменяется: эпитет по-прежнему выполняет свою основную стилистическую функцию -- выявления индивидуально-оценочного отношения автора к предмету мысли. Но для выражения этого отношения автор не создает свои собственные, так сказать, творческие эпитеты, а пользуется такими, которые из-за частого употребления стали «реквизитом» выразительных средств в общей сокровищнице языка. Таким образом, эпитеты также можно делить на языковые и речевые. [7;139]

Прилагательные, использованные как языковые эпитеты, постепенно теряют свое предметно-логическое значение и все больше сращиваются со своим определяемым. Этот процесс закрепления эпитетов за конкретными определяемыми иногда заходит так далеко, что получаются неразложимые фразеологические единицы, в которых определяемое и определение сливаются в одно понятие, например, true love, dark forest и др.

В такого рода сочетаниях эпитеты называются постоянными эпитетами (fixed epithets). Чаще всего постоянные эпитеты встречаются в народной изустной поэзии. О постепенной потере основного предметного значения в эпитете писал еще А. Н. Веселовский. Он называл это «забвением» реального смысла эпитета, а его приклеенность к определяемому -- процессом «окаменения». [7;139]

Эпитеты являются мощным средством в руках писателя для создания необходимого эмоционального фона повествования; они рассчитаны на определенную реакцию читателя.

Так, в стихотворении Э. По «Ворон», мрачном, мистическом, тревожном, подбор эпитетов сделан так, чтобы создать такое именно настроение у читателя:

Once upon a midnight dreary, while I pondered weak and weary

Over many a quaint and curious volume of forgotten lore --

Ah, distinctly I remember it was in the bleak December

And each separate dying ember wrought its ghost upon the floor.

Эпитет и логическое определение противопоставлены. Логические определения выявляют общепризнанные объективные признаки и качество предметов, явлений. В сочетаниях round table, green leaf, large hand, little girl, blue eyes, solid matter и т. д. слова round, green, large, little, blue, solid -- логические определения. Однако любое из этих определений может стать эпитетом в том случае, если оно будет использовано не только или не столько в предметно-логическом, сколько в эмоциональном значении. Так, например, прилагательное green в сочетании а green youth является эпитетом, поскольку в этом сочетании реализуется производное предметно-логическое значение "green" молодой и связанное с ним эмоциональное значение.

То же можно сказать и о таких сочетаниях, как little house, где little имеет эмоциональное значение (уменьшительно-ласкательное), а не предметно-логическое.

Эпитеты могут быть выражены в различных морфолого-синтаксических категориях. Чаще всего эпитеты выражаются прилагательным в атрибутивной функции, препозиционно или постпозиционно. Постпозиционные эпитеты обладают значительно большей степенью предикативности и тем самым стилистической экспрессии, чем препозитивные эпитеты. Например, "with fingers weary and worn". Эпитеты также могут быть выражены и существительными в функции определения, чаще всего в так называемых of-phrases. Например, an hour of bliss: muscles of iron и т. п. Во втором примере эпитет -- метафорический, поскольку в основе определения лежит метафора.

В английском языке широкое распространение получает другой структурный тип эпитета, который строится на алогическом соотношении определения и определяемого. То, что заключено в определении, является определяемым; то, что синтаксически есть определяемое, по содержанию представляет собой эпитет. Например: A devil of a sea rolls in that bay (G. Byron); a little Flying Dutchman of a cab (J. Galsworthy.); a dog of a fellow (Ch. Diсkens); her brute of a brother (J. Galsworthy.)

Как видно из приведенных примеров, эпитеты заключены в синтаксической категории определяемых, а не определений. Определение и определяемое как бы поменялись ролями.

Эпитеты могут быть выражены существительными и целыми словосочетаниями в синтаксической функции приложения. Например, lightning my pilot sits (P. Shelley); the punctual servant of all work, the sun (Ch. Dickens).

Очень часто эпитеты выражаются не одним словом, а словосочетаниями, которые, в связи с их атрибутивной функцией и препозитивным положением, приобретают характер сложного слова. Например, well-matched, fairly-balanced, give-and-take couple.

В качестве крайних случаев можно привести и целые предложения, которые выступают в качестве эпитетов. Приведем пример такого эпитета из повести Джерома К. Джерома «Трое в одной лодке»:

There is a sort of Oh-what-a-wicked-world-this-is-and-how-I-wish-I-could do-something-to-make-it-better-and-nobler expression about Montmorency that has been known to bring the tears into the eyes of pious old ladies and gentlemen.

Эпитеты могут быть выражены качественными наречиями поскольку эти последние характеризуют признаки действий (и предметов). В предложении "Не laughed heartily" -- heartily выступает в качестве эпитета.

Эпитеты в английском языке могут быть выражены в своеобразной синтаксической конструкции. Она очень эмоциональна по содержанию и обычно употребляется в разговорном типе речи, хотя и встречается в литературно-поэтических стилях в целях выявления субъективного оценочного отношения автора к предмету мысли. Например: a fool that you are; a wicked person that he is.

Здесь fool и wicked person представляют особый тип эпитета, оформленного не в атрибутивных сочетаниях, а в сочетаниях инвертированно-предикативных. Однако по существу здесь нет предикации. Сильный оценочный момент в этих сочетаниях дает основание отнести инвертированный предикатив к эпитету.

Наиболее существенной функцией эпитета является, как это указывалось выше, функция выявления личного, оценочного отношения к описываемым фактам. Эта роль эпитета в значительной степени определяется синтаксическими особенностями: употреблением эпитета чаще всего в синтаксической функции определения. Эпитет остается выразительным средством лишь постольку, поскольку он выполняет эту свою основную функцию. [7;142]

Однако в некоторых случаях эпитеты не так прямолинейно служат выявлению личного, оценочного отношения к фактам действительности. Это становится особенно очевидным, когда эпитет метафорический, т. е. когда в качестве эпитета употребляется метафора. Здесь функция оценочная занимает второстепенное положение, она подчинена функции создания образности.

Так, в sleepless bay эпитет лишь опосредствованно выражает отношение автора к предмету мысли. Здесь, как и в любой метафоре, образ требует разъяснения, толкования, анализа.

По мнению И.Р.Гальперина, эпитеты можно разделить на две группы:

1) такие, которые наделяют описываемое явление какой-нибудь чертой, признаком, несвойственным этому явлению. Например: ridiculous excuse; sleepless bay; dazzling beauty; a butterfly girl.

Особенно четко такое навязывание признака видно в оксюморонах.

2) такие, которые выделяют один из признаков явления, иногда несущественный, второстепенный, но свойственный данному явлению, и им определяют это явление. Например: fantastic terror, midnight dreary (E. P о е); thoughtless boy, dark forest; gloomy twilight; slavish knees (J. Keats).

По структурному признаку Гальперин И.Р. различает два типа эпитетов:

1. сложный тип (composition);

2. дистрибутивный тип (distribution).

С точки зрения сложности структуры эпитеты могут подразделяться на:

1. простые (прилагательные, существительные, причастия) (simple epithets): animal panic, rich odour of roses;

2. сложные (compound epithets): apple-faced man, two-storeyed chin;

3. фразовые эпитеты и эпитет-предложение (phrase and sentence epithets): It is his do-it-yourself attitude.

4. обратные эпитеты (состоят из двух существительных, связанных между собой с помощью «of») (reversed epithets): a shadow of a smile, a devil of a sea, a flower of a girl.

С точки зрения дистрибуции эпитетов в предложения различают:

1. цепочки эпитетов (the strings of epithets): And her eyes watchful, waiting, perceiving, indifferent.

2. переносные эпитеты (приписывающие неодушевленному объекту качества человека) (the transferred epithets): the smiling sun, a ghost-like face, the frowning cloud, a dreamlike experience, triumphant look.

Возможны и другие группировки эпитетов. Это свидетельствует о том, что понятие «эпитет» объединяет весьма разнообразные лексические средства образности.

Проблема эпитета как средства выражения личного, оценочного момента в высказывании, является одной из ведущих проблем стилистики. Недаром А. Н. Веселовский считал, что «история эпитета есть история поэтического стиля в сокращенном издании». [5;59]

Сфера употребления эпитета -- стиль художественной речи. Здесь он почти безраздельно господствует. Чем меньше какой-либо стиль речи допускает в качестве характерных черт проявление индивидуального, тем реже встречаются в нем эпитеты. Их почти нет в деловой документации, газетных сообщениях и других стилях, лишенных индивидуальных черт в использовании общенародных средств языка.

Выводы по главе 1

В результате изучения эпитета как изобразительно-выразительного средства языка, мы пришли к следующим выводам:

1. эпитет есть троп лексико-синтаксический. Он выполняет функцию определения, или обстоятельства, или обращения, отличается необязательно переносным характером выражающего его слова и обязательным наличием в нем эмотивных или экспрессивных и других коннотаций, благодаря которым выражается отношение автора к предмету.

2. Эпитет -- одностороннее определение слова, либо подновляющее его нарицательное значение, либо усиливающее, подчеркивающее какое-нибудь характерное, выдающееся качество предмета (тавтологические и пояснительные эпитеты).

3. Термин «эпитет» является одним из самых древних терминов стилистики, и единства в его определении нет. В лексической стилистике эпитет - образное определение. Эпитет также может определяться, как экспрессивная оценочная характеристика какого-либо явления, лица или предмета, иногда, но необязательно, образная.

4. Эпитет рассматривается многими исследователями как основное средство утверждения индивидуального, субъективно-оценочного отношения к описываемому явлению. Эпитеты изучаются в зависимости от их семантики и структуры и с точки зрения их функционирования в разных жанрах. Структура эпитета может быть очень разнообразна, и представление о том, что эпитет выражается либо наречием, либо прилагательным, ошибочно.

5. Эпитет в качестве средства сообщения (информативная функция) может характеризовать самые разнообразные предметы и свойства, воспринимаемые любым органом чувств, а также объединять различные сферы восприятия, т.е. быть синестическим. Эпитет как средство общения (коммуникативная функция) выявляет разнообразные свойства говорящего (пишущего). Эпитет как средство внутренней организации текста (конструктивная функция) участвует в реализации всех свойств (параметров) речевого целого.

6. Эпитеты могут быть выражены в различных морфолого-синтаксических категориях. Чаще всего эпитеты выражаются прилагательным в атрибутивной функции, препозиционно или постпозиционно. По структурному признаку Гальперин И.Р. различает два типа эпитетов: сложный тип и дистрибутивный тип.

7. Понятие «эпитет» объединяет весьма разнообразные лексические средства образности. Сфера употребления эпитета -- стиль художественной речи. Здесь он почти безраздельно господствует.



Глава 2. Эпитет в аспекте перевода

2.1 Стилистические проблемы перевода

Есть две причины неадекватного перевода: однозначная смысловая связь одного слова с другим, что нарушает стилистические нормы речи и несовершенство в плане полноты раскрытия значений русско-английских словарей. [18;45]

Адекватный перевод невозможен без учета стилистической стороны подлинника. Определение В.В. Виноградова - "Стиль - общественно осознанная и функционально обусловленная, внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения в сфере того или иного общенародного, общенационального языка, соотносимая с другими такими же способами выражения, которые служат для иных целей, выполняют иные функции в речевой общественной практике данного народа", - с исчерпывающей полнотой раскрывает лингвистическую сущность стиля.

Не следует думать, что проблема стиля возникает лишь при переводе художественного текста. Любая газетная статья, даже газетная информация имеет более или менее ясно выраженную стилистическую характеристику. Более того, если главное для переводчика художественной прозы в стилистическом плане - воссоздать индивидуальный "почерк" автора, передать его голос средствами другого языка, то перед переводчиком публицистики, газетно-информационного материала может стоять и более простая, и более сложная задача. Ведь публицистический стиль изучен гораздо хуже, чем стиль художественной литературы, а газетно-информационной - и того менее.

Поэтому при переводе возникает вопрос: нужно ли передавать стилистическое своеобразие текста и если да, то какими средствами.

В основном это вопрос о том, следует ли равняться на стиль нашей прессы или на стиль оригинала. Или вообще пренебречь трудно передаваемыми стилистическими характеристиками текста.

Однозначного ответа на этот вопрос не существует. Прежде всего, важно учитывать назначение перевода. Далеко не всегда стилистическая изощренность материала, призванного, в первую очередь, информировать и убеждать, способствуют его усвоению в другой стране на языке перевода.

Конечно, если это памфлет, фельетон, ораторская речь, материал такого рода будет выхолощен в переводе не сохранившем его стиль. Другое дело, когда переводится текст информационного или пропагандистского характера и за стилистическими деревьями читатель может не увидеть леса. Ведь те специфические приемы украшательства, которыми пользуются иностранные газеты и журналы, подчас носят столь узконациональный или даже местный характер, что могут быть переданы в переводе лишь в сопровождении подробных примечаний.

В большинстве случаев такие примечания лишь загромождают текст и ничего не дают ни уму, ни сердцу нашего читателя.

Любые стилистические средства экспрессивны, так как имеют эмоциональное или оценочное действие. Нередко даже нейтральные в стилистическом отношении языковые средства могут приобретать экспрессивное значение. Переводчик должен учитывать и стилистическую и экспрессивную сторону подлинника. Анализируя стилистическую и экспрессивную характеристику отдельных звеньев языковой ткани и соотнеся их с общим идейно-художественным замыслом автора, он устанавливает экспрессивно-стилистическую тональность подлинника.

Конечно, даже квалифицированный переводчик не всегда может знать стилистическую характеристику слова, определяемую его принадлежностью к функционально-стилистическому слою лексики. Это затруднение преодолевается с помощью толковых или параллельных словарей. Как известно, слова нейтрального в стилистическом отношении слоя (около 90 % лексики) обычно не имеют никаких пометок. Слова, находящиеся "выше" или "ниже" этого слоя (так называемая периферийная лексика), снабжаются стилистическими пометками. К сожалению, различные словари нередко по-разному квалифицируют одни и те же слова. Чаще всего это относится к лексике литературно-разговорных слов с пометками: разговорное, фамильярное, просторечное, сленг, жаргон; реже наблюдается разнобой в лексике с пометами: книжное, официальное, канцелярское, поэтическое, архаичное, устарелое.

Но определить стилистическую принадлежность слова - это лишь полдела. Важно найти в русском языке слово, соответствующее не только по смыслу, но и стилю. Очень часто в русском языке не оказывается полного стилистического соответствия, периферийному английскому слову. Даже когда параллельный словарь дает русское соответствие, принадлежащее к той или иной стилистической категории, что и иноязычное слово, нередко это соответствие не может быть использовано из-за неадекватности экспрессивного значения.

Разумеется, лексический материал важная, но не всегда важнейшая характеристика стиля. Характер стиля определяется всей совокупностью средств с их отношением к выражаемому содержанию, к идейно-художественному замыслу автора. Насколько сложная эта проблема, можно видеть из диаметрально противоположных оценок стиля писателей, даже классиков английской литературы.

Один из столпов английской стилистики профессор Джеймс Мерри высоко ставит литературный стиль Дефо, тогда как другие специалисты считают, что если Дефо читают, то вопреки его плохому стилю. [18;51]

Причины лексических и грамматических трансформаций при переводе с английского языка на русский коренятся в национальных особенностях обоих языков. Их стилистические системы тоже имеют свой национальный характер. Стилистические приемы разных языков в основном одни и те же, однако их функционирование в речи различно. Одни и те же приемы имеют разную степень употребительности, выполняют разные функции и имеют разный удельный вес в стилистической системе каждого языка, чем и объясняется необходимость трансформаций. Стилистические замены так же возможны и необходимы, как замены грамматические и лексические.

При осуществлении лексических и грамматических трансформаций переводчик руководствуется принципом передачи лексического или грамматического значения слова или формы. При передаче стилистического значения переводчик должен руководствоваться тем же принципом - воссоздавать в переводе тот же эффект, т.е. вызвать у читателя аналогичную реакцию, хотя часто ему приходится достигать этого, прибегая совершенно к другим средствам.

A vault of a schoolroom - класс, похожий на склеп.

Образное описание класса передано разными стилистическими приемами, но их функция передана адекватна. Переводчик не должен стремиться сохранить самый прием, но должен обязательно воспроизвести его функцию в данном контексте.

Не следует так же забывать и о том, что почти все стилистические приемы многофункциональны. И так же как в многозначном слове английского и русского языков могут не совпадать отдельные лексическо-семантические варианты, так же могут различаться отдельные функции одного и того же стилистического приема. Таким образом, и при сравнении стилистических приемов выявляются полные совпадения, частичные совпадения и несовпадения функций.

В качестве иллюстрации можно сравнить функции аллитерации в английском и русском языках. Эвфоническая функция аллитерации совпадает в обоих языках - в этой функции аллитерация является одним из основных приемов поэтической речи. Однако использование аллитерации для благозвучия в прозе более характерно для английского языка. Вторая функция аллитерации - логическая. Аллитерация как бы поддерживает тесную связь между компонентами высказывания. Особенно ярко аллитерация показывает спаянность эпитета с определяемым словом.

Это наблюдается в равной степени и в английской, и в русской поэзии: silent sea" (Coleridge); dusty death (Shakespeare); "ночное небо над Невой" (Пушкин). Несомненно во всех этих примерах сочетаются обе функции аллитерации - наряду с благозвучием при ее помощи создается тесная связь между эпитетом и определяемым словом. В английском языке аллитерация в логической функции используется во всех видах экспрессивной прозы. Nothing befalls him (the author) that he cannot transmute into a stanza, a song or a story. (Maugham).

Все, что происходит с писателем, может найти свое воплощение в песне, поэме или повести. Третья функция аллитерации в английском языке - привлечь внимание читателя - имеет очень широкое распространение, особенно в названиях литературных произведений, газетных заголовках и часто в самих статьях.

Love's Labours Lost. (Shakespeare); Sense and Sensibility. (Austin); Nicholas Nickleby. (Dickens); Pen, Pencil and Poison. (Wilde).

Сохранение аллитерации при переводе почти всегда невозможно и совершенно необязательно.

Изучение функциональных стилей и стилистических приемов имеет большое значение для перевода. Переводчику следует отдавать себе ясный отчет не только в лингвистических и стилистических особенностях, характерных для каждого стиля английского языка, но и в специфических особенностях соответствующих стилей русского языка. Это исключит возможность привнесения стилистически чуждых элементов в перевод, что важно и для перевода специальных текстов и художественной литературы.

Чрезвычайно важно различать в переводимом тексте оригинальное и тривиальное для того, чтобы избежать, с одной стороны, нивелировки, а с другой - изменения акцентирования, и сохранить стилистическую равноценность - этот необходимый компонент адекватного перевода. Всегда существует опасность сгладить и обесцветить оригинал или сделать перевод более ярким и стилистически окрашенным.

Сопоставление переводов с любого из западно-европейских языков на русский показывает, что сплошь да рядом вместо стилистически нейтральных слов в подлиннике в переводе появляются экспрессивно окрашенные слова. Закономерность этого явления подтверждается анализом переводов с русского на другие языки. Наряду с более ярко выраженной экспрессивностью русская лексика отличается и большей конкретностью, что уже отмечалось в разделе о лексической конкретизации.

Повтор является более распространенным стилистическим приемом в английском языке, чем в русском. Даже в художественной прозе в прямой речи персонажей повтор приходится часто компенсировать. Например, в рассказе Т. Гарди "Рассеянные музыканты" встречается пятикратный повтор слова "stop": "Stop! Stop! Stop! Stop! Stop!"

В русском языке едва ли возможно его сохранение, гораздо естественнее передать заложенную в таком повторе эмфазу какими-то лексическими усилителями. " Перестаньте, сию минуту перестаньте! Да перестаньте же!"

В некоторых случаях повтор как стилистический прием обязательно должен быть сохранен в переводе, но из-за различной сочетаемости и различной семантической структуры многозначного слова или слова в широком значении в английском языке и русском языке приходится прибегать к замене и компенсации: its very smell, a bouquet left by hundred years of rich food, rich wine, rich cigars, and rich women. ... ее атмосфера, аромат, источаемый на протяжении целого века роскошными обедами, дорогими винами, дорогими сигаретами и роскошными дамами.

При переводе приходится прибегать к синонимическому повтору прилагательных "роскошный" и " дорогой". Обрамляющий повтор является некоторой компенсацией неизбежной потери. Еще пример повтора.

The bedroom doors we passed were open revealing litters of tissue paper and unmade beds, servants struggling with suitcases and guests struggling into their coats. Everybody seemed in a struggling hurry all of a sudden.

Двери спален, мимо которых мы пробегали, были распахнуты: всюду валялась папиросная бумага, постели были не убраны, слуги поспешно затягивали ремни тяжелых чемоданов, гости поспешно, не попадая сразу в рукава, надевали пальто, все происходило в какой-то судорожной спешке.
Здесь "struggling" употреблено 2 раза в свободном сочетании и один раз в лексически связанном значении (to struggle into a coat). Ключом к переводу служило слово "hurry", взятое в разных вариантах - "поспешно, спешка". Смысловой компонент слов "поспешно", "спешка" является лексической единицей повтора, цель которого передать суету и спешку утреннего разъезда гостей. Повтор этих слов выполняет ту же функцию, что и повтор слова "struggling" в оригинале.

Метафора употребляется во всех эмоционально-окрашенных стилях речи. Однако в стиле художественной литературы метафора всегда носит оригинальный характер. Сохранение оригинальной метафоры в переводе художественной литературы обязательно. Если это невозможно по каким-либо языковым причинам (разная сочетаемость, разная семантическая структура) переводчику следует прибегнуть к компенсации или замене.

Иногда трудность передачи метафоры в переводе заключается в том, что в ее основе лежит фразеологическое сочетание, которое не имеет своего образного эквивалента в русском языке.

В различных стилях языка все больше употребляется метонимия. Передача метонимии тоже представляет собой переводческую проблему, ибо в употреблении метонимии наблюдается значительное расхождение в английском и русском языках. В силу этого при переводе нередко приходится возвращаться к основному значению слова, т. е. к тому значению, которое породило метонимический перенос. Такие метонимии как "Белый дом" и "Пентагон", просто вошли в употребление, тогда как другие метонимии совершенно такого же порядка, как "Елисейский дворец" вместо "президента Франции", пока еще не привились в русском зыке.

It is the Elysee which exercises control over the interministrial committee for Europe. (The Times)

Контроль над межминистерском комитетом по делам Европы осуществляется президентом.

Очень распространенный случай метонимии - замена конкретного абстрактным, перенос, который не всегда можно сохранить.

The flood has hurt us a great deal", the Pakistan Prime Minister told the correspondents last week as he toured the destruction in the flooded provinces. (Newsweek)

Наводнение нанесло нам огромный ущерб - сказал корреспондентам премьер-министр Пакистана на прошлой неделе во время поездки по пострадавшим от наводнения районам.

В художественном тексте не всегда можно сохранить стилистическую метонимию.

So the pink muslin and champagne voile ran downstairs in a hurry.

Речь идет о двух девицах в бальных платьях. Эту метонимию едва ли можно сохранить в переводе: " Розовый муслин в цветочках и палевая кисея сбежали по лестнице".

Эффект стилистического приема в значительной степени зависит от элемента неожиданности. Однако эта неожиданность ограничивается языковыми и стилистическими нормами каждого языка. Что возможно в одном, невозможно в другом.

Вот предложение из книги Мортона по истории Британии. Речь идет о похоронах короля Георга V.

As the two miles of pompous grief passed through the streets of London, every citizen stood at his doorway holding a lighted taper.

В то время, как тихая похоронная процессия, растянувшаяся на две мили, проходила по улицам Лондона, в дверях каждого дома стоял его хозяин с зажженной свечой в руках.

Оставить метонимию (две мили пышной скорби) невозможно из-за совершенно различных стилистических норм английского и русского языков.

Поскольку лингвистическое употребление метонимии в английском языке носит специфический национальный характер, это дает основание для своеобразного и частого употребления ее как стилистического приема.

Вопрос о переводе эпитета по существу связан с переводом метафоры, если речь идет о метафорическом эпитете, а также с переводом слов эмоционального значения и с сочетаемостью.

Ashenden was ingratiating, ingenious, humble, grateful, flattering, simple and timid.

Эшеден был вкрадчив, искренен, скромен, признателен, льстив, простодушен и робок (поведение героя со всех сторон).

В английском языке очень распространено употребление перенесенного эпитета, основанного на иной логической и синтаксической сочетаемости, чем в русском языке. Например:

His last conscious vision was that of Carl waving a despairing handkerchief.

Последнее, что осталось в его сознании, был Карл, с отчаянием махавший носовым платком.

His speech struck the astonished ears of working class delegates at Margate. Речь его поразила изумленных рабочих-делегатов в Маргейте.

Определение "astonished", логически относящиеся к "working class delegates" определяет существительное "ears", которое в свою очередь является метонимией.

В приведенных примерах при переводе пришлось отказаться от сохранения перенесенного эпитета в силу более жестких норм сочетаемости в русском языке, ведь нельзя сказать ни "изумленные уши", ни " отчаянный платок". Следует отметить, что оба примера принадлежат к разным стилям языка - один из газеты, другой из художественного произведения. Но в обоих случаях нормы русского языка определили характер перевода.

В одном из переводов романа Ф.С. Фицджеральда "Великий Гэтсби", фраза с эпитетом "dimmed a little by many paintless days under sun and rain" передана как "давно уже не подновлялась", где теряется метафорический эпитет "paintless". Более удачным будет перевод "... хотя за много бесцветных дней краска потускнела от солнца и дождя..." В данном варианте сохраняется семантическая информация эпитета.

Особенность перенесенного эпитета в его отнесенности, а не в структуре. Его отличительной чертой является несовпадение логической и синтаксической отнесенности. Синтаксически он оторван от определяемого слова и присоединен к слову, с которым он семантически не связан, что является нарушением существующих норм сочетания определяемого и определения. Норма требует совпадения обоих этих элементов - семантического и синтаксического. [18;63]

А такое несовпадение создает эффект неожиданности, который и лежит в основе всякого стилистического приема и обуславливает его неожиданность.

Сочетание "white weakness" в романе Маргарет Митчел безусловно является эпитетом, выразительным благодаря своей неожиданной отнесенности.

Melanie needed a doctor. She was not recovering as she should and Scarlett was frightened by her white weakness. (M. Mitchell. Gone With the Wind.)

Мелани был нужен врач. Она никак не поправлялась, и Скарлет пугала ее смертельная бледность и слабость

В этом случае перенесенный эпитет не может быть сохранен в переводе, но его функция как бы компенсируется традиционным сочетанием смертельная бледность.

Интересно сравнить два нижеследующих примера, в которых перенесенные эпитеты различаются и по своей структуре, и по своей отнесенности, хотя в обоих говорится о цвете глаз.

Polly's blue look was upon me.

Теперь взгляд синих глаз Полли остановился на мне. My father was watching with mild blue-eyed interest.

Мой отец с интересом смотрел на него ласковым взглядом своих голубых глаз. Но и такого рода эпитеты бывают весьма неожиданными.

Madam Lefevre sat, reclining in thin elegance on a hard Empire sofa and smoking a yellow cigarette in a green holder.

Мадам Лефевр, худая и элегантная, сидела, грациозно откинувшись на твердом ампирном диванчике, куря желтую сигарету в зеленом мундштуке.

В этом случае перенесенный эпитет передан определениями в постпозиции, которые благодаря своей предикативности более выразительны, чем определения в препозиции. Это тоже является некоторым возмещением утраты выразительности.

Что касается передачи в переводе сравнения как стилистического приема, то трудности возникают только в том случае, если слова в английском и русском языках различны по своей семантической структуре. Вот сравнение, в основе которого лежит игра слов.

Instant history, like instant coffee, can sometimes be remarkably palatable. At least it is in this memoir by a former White House aide who sees L.B.J. as "an extraordinary gifted President who was the wrong man from the wrong place at the wrong time under the wrong circumstances. (Time)

Современная история, как и такой современный продукт, как растворимый кофе, иногда может быть необыкновенно приятна. По крайней мере, такой ее преподносит в своих мемуарах бывший помощник президента Джонсона, считающий его исключительно одаренным президентом, который был неподходящим человеком, из неподходящего места (штат Техас), в неподходящее время, при неподходящих обстоятельствах.

Для того чтобы сохранить это шутливое сравнение, переводчики были вынуждены ввести дополнительные слова.

Есть определенные трудности и в переводе зевгмы. Зевгма заключается в том, что два или более однородных члена выступают в качестве дополнения при одном глаголе, с которым они одновременно не могут сочетаться парадигматически. Такое сочетание возможно только в речи. С одним из таких дополнений глагол образует свободное сочетание и употребляется в своем основном прямом значении, с другим дополнением такой глагол употребляется либо в переносном, либо в лексически связанном значении, являясь частью устойчивого или фразеологического сочетания.

He took three weeks off and a ticket to Mentona. Он взял три недели отпуска и билет в Ментону.

Эффект стилистического приема заключается в столкновении двух значений глагола - прямого и переносного, свободного и лексически несвязанного. В результате такого столкновения оба значения выступают особенно ярко и тем резче ощущается их лексическая несовместимость.

Поддаются переводу весьма известные зевгмы из знаменитой поэмы А. Попа " Похищение локона".

Or stain her honour or her new brocade Or lose her heart or her necklace at the ball. Запятнает свою честь или свое новое парчовое платье. Потеряет на балу свое сердце или ожерелье.

The morning found her out of wool and patience. (G.K. Chesterton) Наутро у нее кончилась шерсть для вязания и кончилось терпенье.

Однако зевгма не всегда легко переводима. Это объясняется целым рядом причин:

различными нормами сочетаемости;

несовпадением прямых и переносных значений глаголов в двух языках;

различием лексических элементов фразеологизмов.

В следующем примере сохранение зевгмы невозможно в переводе, так как в русском языке во фразеологизме употреблен один глагол, а в свободном сочетании - другой.

The Dean collected his wits and his hat. (G.K. Chesterton) Настоятель собрался с мыслями и поднял (подобрал) свою шляпу.

Следует отметить, что английские писатели любят зевгму. Она встречается у Попа, Джейн Остин, Диккенса, Голсуорси, Честертона, Пристли и др. Причем она употребляется не только для создания юмористического эффекта.

2.2 Эпитет в аспекте перевода с английского языка на русский

Главная задача художественного перевода состоит в порождении на языке перевода речевого произведения, оказывающего аналогичное художественно-эстетическое воздействие. Задачей переводчика художественной литературы является передача смысла, содержания и стилистических особенностей исходного произведения с максимальной точностью.

Основной задачей при переводе эпитета является передача его стилистической функции, которую он выполняет в оригинале. Во многих случаях эпитет может быть переведен дословно. Оптимальным переводческим решением при переводе эпитета является нахождение идентичного по экспрессивной функции эпитета в переводящем языке. Однако при передаче эпитетов часто приходится прибегать к различным переводческим преобразованиям. [42]

Проблемы художественной коммуникации, грамматики и поэтики текста, проблемы формирования смысла и текстовых технологий, функционирования художественного слова, тропа (метафоры, метонимии, сравнения, эпитета), проблемы стиля писателя и средств формирования стиля, языковое «обновление» (словотворчество) исследовались многими лингвистами, такими как А.А. Потебня, А.Н. Веселовский, Д.Э. Розенталь и другие. Основополагающим тропом является эпитет, который чаще всего совмещается с определением - функцией имени прилагательного, генетического атрибутива, которое не раз становилось предметом лингвистического анализа в работах В.М. Брысиной, Е.А. Земской, А.И. Кайдаловой и других.

Эпитет, чаще всего, рассматривается, как средство передачи индивидуального, субъективно-оценочного отношения к описываемому явлению. [7;83] Использование прилагательных в этой функции определяется их содержательными и функциональными характеристиками, а именно предикативностью, присущим им стилистическим значениям и актуализацией эмоционально-оценочных значений смыслов в контексте. Анализ языкового материала показывает большое многообразие эпитетов с точки зрения их структурных, семантических и стилистических характеристик. Эпитеты передаются на переводящий язык с учетом их структурных и семантических особенностей (т.е. является ли эпитет простым или сложным прилагательным, связан ли он с другими тропами), также с учетом степени индивидуализированности и с учетом позиции по отношению к определяемому слову и её функции. [19;24]

Структурные типы эпитетов разнообразны. Они могут быть выражены существительными, прилагательными, целыми словосочетаниями в синтаксической функции, качественными наречиями и т.д. Лингвисты выделяют такие типы эпитетов, как постоянный, пояснительный, метафорический, инвертированный, фразовый и смешанный. [25;14]
Небольшой интерес представляет метафорический эпитет, который является ярким средством создания образности художественного текста и реализации концептуального смысла.

В классификации лексических единиц по их структурным характеристикам, мы тем самым исключаем саму возможность наличия в классе качественных прилагательных производных не только транспозиционного типа (например: weighty - тяжелый, lengthy - длинный, sorrowful - печальный, beautiful - красивый и т.д.), которые по всем (синтаксическим и морфологическим параметрам, кроме структурного можно отнести к качественным прилагательным. Качественность данных прилагательных базируется на признаковом характере их субстантивных производящих основ, которые обозначают признак, свойство, качество в виде субстанции и, соответственно, образование адъективных слов в таком случае означает лишь переход признаков, свойств и т.д. в сферу истинно признаковых слов.

Изучение лингвистической литературы позволило обнаружить, что интерес к проблеме эпитета не уменьшается. Это в первую очередь обусловлено широким изучением роли эмотивной лексики и образности в коммуникации.

Проблема эпитета, как средства выражения личного, оценочного момента в высказывании, является одной из ведущих проблем стилистики. Недаром А.Н. Веселовский считал, что “история эпитета есть история поэтического стиля в сокращенном издании”. [5;59] Чаще всего эпитеты бывают выражены прилагательными в атрибутивной функции, препорционно или постпозиционно. [7;84] В английском языке широкое распространение получает другой структурный тип эпитета, который строится на алогическом соотношении определения и определяемого. [14;165] То, что заключено в определении, является определяемым; то, что синтаксически есть определяемое, по содержанию представляет собой эпитет. Например, A devil of a sea rolls in that day (G.Byron). Эпитеты могут быть выражены качественными наречиями, поскольку эти последние характеризуют признаки действий (и предметов). В предложении “He laughed heartily” - heartily выступает в качестве эпитета. [31;51]

Проведенный анализ еще раз подтверждает положение о том, что эпитет является основным средством, с помощью которого создается образность, экспрессивность, оценочность, и на основании этого выявляется индивидуально-оценочное отношение автора к предмету мысли. [20;32] Этим также определяется его высокая информативная значимость в художественном произведении. Таким образом, в связи с национальными особенностями стилистических систем разных языков потери отдельных тропов (и, вместе с тем, ослабление метафорической образности) неизбежны. [6;12] Основной задачей переводчика является воспроизведение не самого приема, а его функции, эффекта, производимого данным приемом в тексте оригинала. [4;11]

При техническом переводе эпитетов в английском языке, прежде всего, необходимо учитывать разницу между стилистическими нормами английского и русского языков. В английской художественной прозе, публицистике, ораторской речи порядок следования эпитетов нередко подчинен в основном фонетическому, вернее, интонационному принципу. [21;53] Напротив, стилистическая норма русского языка требует размещения эпитетов в строго логическом порядке (конечно, за исключением нарочитых алогизмов). В русском языке эпитеты чаще всего следуют в порядке постепенного усиления. [41] При переводе ряда эпитетов, отнесенных к одному существительному, важно учитывать их взаимосвязь и взаимодействие. Рассмотрим следующий отрывок из памфлета Т.Драйзера: "There may have been a period in which more exciting, disturbing and straining things or developments were taking place, but no one who is alive today remembers them " (T. Dreiser "America is Worth Saving"). Все три эпитета exciting, disturbing, straining объединяются одним понятием чего-то волнующего, будоражащего. Однако если первый выражает положительный признак, то два остальных придают насмешливо-отрицательный характер. Самым сильным из трех эпитетов будет disturbing, который в переводе должен быть поставлен в конец и сделан кульминирующим:

Вертится ли земля? Да, она вертится. Хотите верьте, хотите нет. Быть может и было такое время, когда происходили еще более волнующие, ошеломляющие и ужасающие вещи или события, да только никто из ныне живущих не помнит о них.

При техническом переводе с английского языка на русский приведенного выше примера из «Американской энциклопедии» возникает добавочная трудность связанная с единоначатием однородных членов - одинаковыми префиксами всех трех эпитетов - unwept, unhonour'd and unsung. Единоначатие, как известно, служит одним из средств усиления экспрессии. [41]

В первую очередь технический переводчик должен правильно передать смысл высказывания, а для этого требуется найти наиболее точную формулировку в русском языке. Как и при переводе любых других стилистических средств языка, так и при переводе эпитетов есть свои особенности.

Перенесенные эпитеты гораздо чаще встречаются в английском языке, чем в русском. Особенность таких эпитетов заключается в том, что они логически сочетаются не с тем словом, с которым они грамматически связаны, и тем самым приобретают особую выразительность. [34;28] Например, George smoked a thoughtful pipe. По смыслу эпитет thoughtful относится не к слову pipe, а к smoked, т.е. переводить на русский следует следующим образом: Погруженный в задумчивость, Джордж курил трубку.

Peter and Joan snatched a hasty luncheon at the restaurant. Питер и Джоан поспешно позавтракали в ресторане.

Эпитет hasty характеризует образ действия, а не слово luncheon. Перенесенный эпитет является одной из разновидностей метафорического эпитета. Наиболее распространенным типом перенесенного эпитета является эпитет, который переносит действие или свойство человека на предмет: a thoughtful pipe -- по существу задумчивым был курящий, а не его трубка; a hasty luncheon -- не завтрак был поспешен, а герои поспешно позавтракали и т. д. В этих случаях эпитет характеризует агента действия. Напомним приводившийся ранее пример: the early horrors of the factory system, где эпитет синтаксически определяет слово horrors, а логически относится к сочетанию factory system. [39]

Другой пример:

She caught a horrid glimpse of the apparition. Вид привидения поверг ее в ужас.

Но данное предложение допускает и другой вариант перевода:

Она увидела ужасное привидение.

Проф. М. М. Морозов приводит другой интересный пример. В комедии Шекспира «Как вам будет угодно» старость и голод называются weak evils не потому, что они сами слабы, а потому, что они ослабляют человека. И в этом случае прилагательное weak логически не определяет слово, к которому оно относится синтаксически. [36]

При переводе с английского языка такие эпитеты редко сохраняются, так как в русском языке они были бы слишком необычными (ср. «разочарованный лорнет» у Пушкина). В английском языке подобные эпитеты очень распространены и встречаются не только в художественной литературе. [21;32] Например:

...bending his Irish pen to the Doric * he (the poet) writes... (D. W., 1959)

Определение Irish относится логически не к pen, а к he (poet). Необычность употребления превращает его в эпитет. Сохранение этого перенесенного эпитета в переводе невозможно, поэтому Irish надо отнести к тому слову, к которому оно относится логически, т. е. к слову «поэт».

Обратившись к диалекту, ирландский поэт пишет...

Также невозможно сохранить своеобразный перенесенный эпитет и в следующем примере:

And then came the explosion in Belgian Congo, jolting white supremacy from Nairobi to Capetown.. (D. W., 1959)

А затем произошел взрыв в Бельгийском Конго, который потряс господство белых от Найроби до Кейптауна.

Таким образом, все вышесказанное говорит о том, что переводчик должен стремиться сохранять своеобразие оригинала, не нарушая, однако, норм русского языка. При этом ему не следует забывать, что то, что является привычным для одного языка, может выглядеть совершенно необычно в переводе и привнесет в него аффектацию и вычурность, чуждые оригиналу. То, что В. Г. Белинский говорил о замене образа, применимо к переводу в более широком смысле слова: «Близость к подлиннику состоит в предании не буквы, а духа создания. Каждый язык имеет свои, одному ему принадлежащие средства, особенности и свойства до такой степени, что для того, чтобы передать верно иной образ или фразу, в переводе их должно совершенно изменить. Соответствующий образ, так же, как и соответствующая фраза, состоит не всегда в видимой соответственности слов, надо чтобы внутренняя жизнь переводного выражения соответствовала жизни подлинника». [40]

Перевод эпитета всегда связан с определяемым им существительным. Эпитет почти всегда индивидуален в том смысле, что он сохраняет свою субъективную оценочность. [20;15]

Конечно, в зависимости от определяемого, а еще чаще от более широкого контекста, эпитет приобретает свойство передавать самые различные оттенки экспрессии, от самых низких до самых высоких, охватывающих всю гамму экспрессивных помет. Эпитет служит в публицистике для передачи или подчеркивания иронии.

Иногда эпитетом служит не прилагательное, а наречие или существительное. Dossers sleep fitfully. Словарь дает только прилагательное fitful судорожный, прерывистый, перемежающийся. Ни одно из этих слов не пригодно для перевода заглавия. Очень часто эпитет требует контекстуального перевода.

Когда к определяемому относятся два и более эпитета, то они часто взаимосвязаны, и их перевод должен быть обязательно согласован и соответствовать более широкому контексту. Таковы, например, эпитеты dreary и miserable в фрагменте из рассказа Ирвина Шоу. Для первого словарь дает удачный эквивалент: мрачный. Для перевода второго нужно выбрать вариантное соответствие, рисующее обстановку на военной базе.

«Цепочка» эпитетов может быть построена в английской фразе без учета логической связи между членами цепи. Даже у английских и американских классиков встречается лишенная логики последовательность ряда эпитетов. В тексте «Доля Англии в работорговле» из книги известного историка о неграх-невольниках говорится: hopeless, abject and crushing servitude. Здесь явно не соблюдена градация признаков. В русском языке ряд эпитетов, относящийся к одному и тому же определяемому, должен быть построен по возрастающему или убывающему признаку. В данном случае оставить порядок слов в переводе противоречило бы логике и могло быть приписано неряшливости переводчика. Самое сильное определение должно стоять в конце.

Стандартные перифразы -- образные иносказательные обозначения предметов и явлений -- фигурируют, как правило, во фразеологических словарях.

2.3 Приемы перевода метафорических единиц

Практически любой текст включает те или иные тропы, фигуры речи или другие средства придания выразительности высказыванию, составляющие особую функцию языковых единиц - стилистическую. Наиболее характерной стилистической единицей является метафора. С древнейших времен человек воссоздавал в словах картину мира в ее образном представлении, используя различные средства.

Наибольшую сложность для переводчика представляет "животная" метафора. Проблему "животной" метафоры представляет собой различие эмоционально-оценочных ассоциаций, связанных с тем или иным образом животного, традиционно употребляемым как основа метафоры или метафорического сравнения. [45] В частности, специфика метафорического употребления слова "horse" в английской традиции - это образ, как правило, связанный с положительными оценками типа "породистый", "здоровый", "грациозный" и т. п. В русской традиции "лошадиная" метафора преимущественно сопровождается иными, а то и прямо противоположными ассоциациями: "неуклюжий", "сильный", "некрасивый", "грубый", "здоровенный" и т. п.

Еще одно различие, касающееся традиций "животной" метафоры, заключается в наличии или отсутствии синонимов, выражающих оттенки метафорического значения. [45] Так, в русском языке метафорическое употребление слова "свинья" может выражать такую оценку, как "грязный, подлый", а с другой стороны, оно же употребляется в значении "толстый, жирный". Прозвище толстого английского мальчика Piggy совершенно неправомерно переводить как Свиненок или Свинтус, поскольку в русской традиции эти прозвища ассоциируются с отрицательными оценками, в то время как в английской традиции это просто образно-метафорическое, насмешливое (но не оскорбительное!) прозвище. Таким образом, данный вид метафоры требует дополнительного преобразования при переводе: с английского нарусский это может быть выражено, например, с помощью лексической замены или использования уменьшительно-ласкательных суффиксов - Хрюша, Поросеночек и т. п.