К вопросу о разграничении манипулятивности и персуазивности в политическом дискурсе (на материале предвыборных выступлений кандидатов в президенты)

Этот человек ни дня не сидел в Думе [В.В. Жириновский];

Когда природа человеку где-то очень добавляет, она в другом месте убавляет. Закон природы [В.В. Жириновский].

Манипулятивная тактика навешивания ярлыков используется для создания и закрепления в сознании аудитории чьего-либо дискредитирующего образа, призвана оклеветать оппонента с целью убедить слушателей в том, что ему не стоит доверять: например, В.В. Жириновский, называя партию Единая Россия «партией жуликов и воров» и своего оппонента С.М. Миронова «другом Путина», тем самым отождествляет Миронова с «жуликами и ворами»:

Чего вы боитесь сказать всей стране, что это ваш друг, Путин? … и четвертого марта вы будете в дрезину пьяный, отмечая его победу в его кабинете, в Кремле [В.В. Жириновский].

А.М. Цуладзе отмечает, что ярлыки «представляют собой один из видов психологического программирования массового сознания. Это один из способов насаждения массовых стереотипов, противостоять которому очень сложно» [Цуладзе 1999: 86-87].

По мнению Н.Г. Мартыненко, распространенными ярлыками являются «политические термины, официальные и экспрессивно-разговорные названия политических партий и движений: коммуняки, фашисты, национал-патриоты, а так же наименования политиков по их действиям и стилю поведения: диктатор, разоритель, сепаратист, популист и др.» [Мартыненко 2002: 2]:

У нас есть партия жуликов и воров, и вы, в том числе, к этой партии относитесь [В.В. Жириновский].

Ярлыки, как и стереотипы, легко внедряются в сознание аудитории, поскольку являются краткими, емкими, запоминающимися. Ярлыками легко оперировать, они не требуют особых мыслительных усилий, поэтому они воспроизводятся легко, «автоматически»: вор, лжец, думские старцы, олигарх, капиталист, буржуй.

Еще одна популярная в политической рекламе манипулятивная тактика - тактика подтасовки фактов, называемая А.М. Цуладзе «подтасовкой карт», заключающейся в «возможности и оправданности применения точного и неточного, логического и нелогического заявления во имя возбуждения интереса аудитории» [Цуладзе 1999: 86-87].

В политической рекламе подтасовка фактов встречается нечасто, так как, во-первых, не относится к числу эффективных и, кроме того, способна вызвать конфликт и нежелательные для политика ответные действия: если в результате какой-либо рекламной акции пострадает репутация конкурентов, то с их стороны могут последовать обвинения в клевете. Указанная тактика может быть реализована как произвольное (необоснованное, голословное) соединение некоторых фактов, нейтральных и отрицательно оцениваемых, в результате чего внушается мысль о причинно-следственных связях между этими фактами.

Коммуникативное намерение говорящего, использующего тактику подтасовки фактов, может различаться: установкой говорящего может являться внушение аудитории доверия в себе или принижение авторитета оппонента.

Как может быть у нас 8-10 процентов, если мы победили Единую Россию от Владивостока до Калининграда, во всех городах на 486 участках? [Г.А. Зюганов];

Весь бюджет страны контролирует криминал [В.В. Жириновский];

В нашей стране прокуроры гуляют по заграницам и крышуют игорные заведения [В.В. Жириновский];

Вы поддерживаете мафию [В.В. Жириновский].

В каком бы то ни было политическом режиме власть нуждается в легитимации, т.е. приобретении авторитета в массовом создании. Особенно это важно для общества, которое базируется на определенной идеологии, т.е. на некоторых незыблемых идеях-символах. Как отмечает политолог С.Г. Кара-Мурза, «утрата уважения к авторитетам и символам - гибель. Если противнику удастся встроить в эти идеи разрушающие их «вирусы», то победа обеспечена» [Кара-Мурза 2012: 47].

Тактика принижения авторитета направлена на политических оппонентов и используется для разрушения их положительного образа или акцентирования имеющегося отрицательного образа. Для этой цели адресант применяет эксплицитные и имплицитные способы воздействия на эмоции, разум аудитории.

Теперь ё-президент приедет на ё-мобиле и Россия окончательно ёкнется» [Г.А. Зюганов];

В мире нет комбината лучше, чем Норильский. И все это он отдал в грязные, воровские, частные руки [В.В. Жириновский];

Этим летом заполыхает война на ближнем востоке и вздыбится наш Кавказ. Я уже вижу гробы русских солдат, которые повезут к нам, сюда, а вы этого не видите как не видел Брежнев» [В.В. Жириновский].

Коммуникативная тактика принижения авторитета может быть реализована с помощью приема осмеяния, суть которого заключается в высмеивании как конкретных лиц, так и взглядов, идей, программ различных объединений. Используются все «смеховые» средства - от юмора до сарказма - чтобы свести на нет значимость того или иного кандидата, его действий, мнений, идей, представить их несущественными, глупыми, нелепыми:

У меня осел на даче есть, Прошкой зовут [В.В. Жириновский];

Прошку-авантюриста отправить на нары! [В.В. Жириновский];

С ним, наверное, хорошо в санатории в одном номере - не храпит [В.В. Жириновский].

К стратегии дискредитации принадлежит популярная у многих политиков тактика запугивания. В толковом словаре русского языка под редакцией Т. Ф. Ефремовой слово «запугивание» определяется как «существительное, производное от глагола запугивать»; в свою очередь, «запугивать -- внушая постоянный страх, делать робким, боязливым» [Ефремова, электронный ресурс].

Коммуникативная цель тактики запугивания состоит в убеждении избирателей в возможности или даже неизбежности негативных последствий победы другой партии (политика).

Если вы не меня изберете президентом, то уже в марте-апреле повысят пенсионный возраст: мужчинам - 65, женщинам, возможно, 63 [В.В. Жириновский];

Я вам говорю - осталось пять месяцев до войны! [В.В. Жириновский].

3.3 Стратегия самопрезентации

Кроме стратегии дискредитации, приводящей «к созданию негативных моделей и схем чуждых говорящему групп, ... говорящий нуждается в дополнительной стратегии, направленной на создание его положительного образа» [Ван Дейк 2000: 296] - это стратегия самопрезентации, предполагающая «эмоциональную "самоотдачу" оратора, косвенную демонстрацию психических качеств его личности для формирования определенного впечатления о нем самом и его целях» - [Паршина 2007: 43].

Самопрезентация - это управление впечатлением, которое политик желает произвести на аудиторию с целью оказания на нее воздействия; это «самоподача» оратора, вербальная демонстрация его качеств, так называемое автопортретирование» [Атьман 2011].

Как показал анализ выступлений кандидатов в президенты в период предвыборной кампании 2012 года, в рамках стратегии самопрезентации выделяются персуазивные и манипулятивные тактики, а также тактики, находящиеся на грани персуазивности и манипулятивности.

К персуазивным коммуникативным тактикам относим применение тропов и стилистических фигур, тактику апелляции к разуму, апелляции к чувствам, а так же применение речевых штампов, терминов, ключевых слов.

К риторическим средствам речевой персуазивности политического дискурса относятся разнообразные средства языковой выразительности. Например, весьма эффективным персуазивным средством является лексический и синтаксический параллелизм (повелительных конструкций, утвердительных предложений и др.), употребление синонимических рядов, антитез, гипербол и т.п.

Для многократного усиления воздействия на потенциальных избирателей используются риторические вопросы, усиленные антитезой, многократными повторами.

И куда мы пойдем? Вернемся назад в 90-е? Будем строить снова олигархический капитализм? Либо нас ждет другое будущее [С.М. Миронов];

Почему в нашей богатейшей стране не все цены выше? На лекарства - выше, на еду - выше, на бензин - выше, на газ - выше?» [Г.А. Зюганов];

Дети выбрасываются из окон каждый день: вчера - две девочки, сегодня - мальчик. В год 1,5 тысячи детей кончают жизнь самоубийством. Что это за страна? [В.В. Жириновский];

Что вы сделали со страной? [В.В. Жириновский].

Как считает Е.В. Чернявская, с точки зрения языковых средств выразительности в политических дебатах наиболее частотны стилистические фигуры антитезы и контраста [Чернявская 2006: 52], создающее «черно-белое» изображение действительности, содействуя, как отмечает Т. Ван «более компактному представлению информации и тем самым способствуют ее лучшему запоминанию, а, следовательно, усиливают воздействие» [Ван Дейк 2000: 133].

Те 20 лет, которые наше поколение пытается вывести из кризиса нашу страну, хотя вы нам мешаете, продавая голоса и сидя в Думе, мы постоянно сталкиваемся с этой проблемой [М.Д. Прохоров];

Мы, молодые ребята, поднимали страну, а вы, думские старцы, просиживали в Думе [М.Д. Прохоров].

Нередко политические оппоненты прибегают к использованию олицетворения:

Все эти проблемы уже стучатся во все двери [Г.А. Зюганов];

В рамках политических дебатов довольно часто встречаются метафоры:

Кто является локомотивом, вытаскивающим мировую экономику из кризиса? Вытягивает Китай под красным флагом [Г.А. Зюганов];

Ваша программа - это чистый плач Ярославны [М.Д. Прохоров];

Мы запускали предприятие с нуля, когда оно оказалось за бортом [Г.А. Зюганов];

Есть герой - Ленин. Вот Ленинская кепка мешает вам солнце увидеть, снимите её [М.Д. Прохоров];

Я считаю, что нужно опять поднять флаг справедливости и дружбы народов [Г.А. Зюганов];

Когда горняки стучали касками, вы в тот момент протирали штаны в Думе [М.Д. Прохоров].

Воздействующим потенциалом, безусловно, обладают и стилистические повторы:

Ваша партия бросила заводы, бросила фабрики, бросила целые города, бросила наших граждан [М.Д. Прохоров];

Я никогда не был на подтанцовках у этой власти. Я боролся и буду бороться с этой властью. Это власть жуликов, воров и олигархов. Это власть вороватых чиновников и приспособленцев. Это антинародная власть, которая не может дальше существовать [Г.А. Зюганов];

В том числе анафора (единоначатие), например:

Только наша фракция сохранила дух народовластия. Только наша фракция выступала все 20 лет против этого курса. Только мы объявили импичмент Ельцину, и если бы Жириновский не вильнул, давно изменили бы курс. Только мы предложили новую программу по выводу страны из кризиса [Г.А. Зюганов].

Весьма охотно участники политических дебатов прибегают к приему сравнения:

Вы для меня профессиональный политический кукушонок [М.Д. Прохоров];

Вы как невеста на выданье: любите сильных, самостоятельных мужчин. Сначала вы восхищались Владимиром Путиным, потом - Медведевым [М.Д. Прохоров].

По нашему мнению, к числу персуазивных тактик следует отнести и тактику апелляции к разуму, заключающуюся в приведении говорящим аргументов в защиту своих тезисов и контраргументов для обнаружения несостоятельности тезисов оппонента; апелляции к истине; указании на возможности, выгоды и преимущества своих методов/способов решения проблемы, а также статистические данные, которые допускают объективную проверку. «Центральной частью аргументации является доказательство. Нельзя построить удачный текст, если логически не сформулированы идея и замысел, без логической основы речь становится несодержательной, приукрашенной и производит впечатление глупой» [Зарецкая 2007: 12].

Главной коммуникативной задачей политика является убедить аудиторию в том, что он (и его партия) профессиональнее, честнее, чем его политический оппонент. Аргументы, приводимые в подтверждение тезиса «я - лучше» могут быть следующими:

1. Политика партии согласуется с интересами большинства:

За меня голосовало тринадцать [миллионов], за вас никогда не будут голосовать тринадцать миллионов человек [В.В. Жириновский];

Как вы придете к людям, если у вас всего 500 человек, а у нас - 100 миллионов избирателей? [В.В. Жириновский].

2. Результат работы партии положителен (а оппонентов - отрицателен):

Вот я выпустил программу своих обязательств тиражом 15 миллионов экземпляров. Надеюсь, что эта газета дойдет до каждого, и в семье обсудят. Потому что тот курс, который проводили, привел к тому, что страна потеряла 15 миллионов человек [Г.А. Зюганов];

Я готов бороться за честные выборы - мы уже подготовили 100 тысяч молодых наблюдателей [Г.А. Зюганов].

Констатация того, что у партии есть программа выхода из кризиса, команда высококлассных специалистов, что они - профессионалы может служить обоснованием аргумента о положительной работе партии:

У нас есть высококлассные специалисты [Г.А. Зюганов];

Мы - современная социал-демократическая партия [С.М. Миронов];

У нас трусов нет, и мы никогда не свернем [С.М. Миронов];

Вот у меня тут наша программа выхода из кризиса [Г.А. Зюганов];

Мы - профессионалы» [С.М. Миронов].

3. Довольно часто в предвыборных речах находит свое отражение популистский (патерналистский) аргумент, заключающийся в попытке убедить избирателей в том, что основной политической целью партии является забота о благе народа:

Я предложил: «давайте аккумулируем средства и ресурсы и вложим их на развитие промышленности, сельского хозяйства, поддержку образования, медицины, науки». Сразу уперлись [Г.А. Зюганов];

Уверяю вас, если бы поддержали наше предложение прогрессивной шкалы подоходного налога, если бы ввели гос. монополию на спиртоводочную промышленность, и если бы национализировали хотя бы сырьевую базу, у нас бюджет был бы в 3-4 раза больше [Г.А. Зюганов];

Мы предложили, чтобы детское пособие было на уровне прожиточного минимума, а мама, родившая ребенка, сразу получила 40-50 тысяч рублей [Г.А. Зюганов];

Я - ответственный политик. Для меня народ, демократия России гораздо дороже, чем кровопролитие и бойня, которые снова пытаются организовать в нашей стране [Г.А. Зюганов].

4. Выступление политика очень часто включает приведение аргументов, доказывающих честность и неподкупность политика и партии:

Я голоса своих избирателей никогда не кому не продавал и не отдавал [С.М. Миронов]

Я ни копейки не украл у наших граждан, а ваши 13 миллиардов долларов - все грязь [В.В. Жириновский];

Я - прозрачен, моя декларация прозрачна, я плачу больше всех налогов, и на мои налоги может жить больше, чем 100 тысяч пенсионеров [М.Д. Прохоров].

4. Демонстрация приверженности национальным ценностям так же может подтверждать тезис «я - лучше»:

Его ценности - это развлекать людей, а мои ценности мне очень понятны: власть должна работать на человека, что человек во власти должен слышать не своих вождей, а должен слышать человека который живет и решать его проблемы. Он должен быть чувствителен к тому, что происходит в стране и склонен к изменениям, которые необходимы, чтобы человеку жилось хорошо [М.Д. Прохоров].

Разновидностью тактики апелляции к разуму является коммуникативный ход, в котором в аргументирующей части высказывания акцент делается на пользу либо вред для объекта: «категория «Польза-Вред» является одной из базовых категорий речевого воздействия, поскольку оперирует ценностными аргументами» [Иссерс 2008:154].

В ваших руках судьба ваших детей, вашей страны [М.Д. Прохоров];

О.С. Иссерс говорит о положительных реализациях данной тактики: «Ну ты сам подумай…», «тебе ли не знать», а так же отрицательных реализациях: «тебе видней, но, по-моему, это глупо», «как ты не можешь понять». Этот ход маркируется показателями, указывающими на разумность, осведомленность (либо, напротив, недальновидность, неосведомленность) адресата [Иссерс 2008: 153].

Апелляция к разуму обычно включает маркеры, указывающие на очевидность аргумента и объективность аргументатора: используются лексемы типа действительно, понятно, ясно, ведь, да (в выделительном значении), императивы пойми же, подумай сам и т.д. [Иссерс 2008: 154].

Миллионы людей безработных сегодня! Замерзают люди на улицах наших городов! Да это ж какой позор! [В.В. Жириновский];

Вы только подумайте - у нас собаки загрызают людей на улицах! [В.В. Жириновский].

Часто апеллирование к разуму происходит через передачу количественной, статистической информации:

Надо национализировать всю минерально-сырьевую базу - это почти 10 тысяч рудников, из них только 416 принадлежит народу, а доход олигархии по этой статье в 400 раз больше, чем граждан страны» [Г.А. Зюганов];

Это значит, что жилье надо ремонтировать, а у нас 40 процентов граждан живет в хрущевском жилье. Что делают: вздувают цены на энерготарифы [Г.А. Зюганов].

Политическая реклама не обходится без использования такого психологического механизма, как апелляция к эмоциональной сфере личности, или коммуникативная тактика, нередко называемая апелляцией к чувствам. Для привлечения избирателей на свою сторону, участники предвыборных дебатов охотно используют слова и выражения, вызывающие у адресата живой эмоциональный отклик, поскольку обращение к эмоциям не требует никакого рационального обоснования своих аргументов.

Любые образы, связанные с сильными эмоциями, надолго задерживаются в памяти: такие эмоции, как страх, ненависть, смятение, презрение, чувство патриотизма, гордости, чувство собственного достоинства эффективно используется при создании политической рекламы: шикарное предприятие, чудная продукция, варварская приватизация, честный люд, сильный российский народ.

91-летнего ветерана избили. Ворвались два среднеазиатских мигранта, избили и отобрали все медали и пенсию [В.В. Жириновский].

Реализация данной коммуникативной тактики нередко происходит с помощью разговорной лексики с яркой экспрессивной окраской:

Единая Россия все к чертовой матери похоронила [Г.А. Зюганов];

Мы должны вместе снести хребет этой неэффективной власти» [М.Д. Прохоров];

Одни бандиты, уголовщина и бездельники [В.В. Жириновский];

Там каждый присосался к своей кормушке [Г.А. Зюганов];

Когда Кремль на меня наехал, я сказал: «я своих не сдаю» [М.Д. Прохоров];

Машины за большие бабки закупают за кордоном [Г.А. Зюганов].

К манипулятивным тактикам политической агитации относим тактику включения в политическую речь ссылок на неверифицируемые источники информации, тактику обещаний и уговоров.

В выступлениях политиков происходит активное использование неверифицируемых количественных данных - процентных соотношений, измерений, подсчетов целью которого является продемонстрировать достижения выступающего (или партии) или неудачи политического оппонента. На деле же часто передача объективной достоверной информации не происходит. В случае, когда количественные данные невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть (и нет ссылок на конкретные источники информации - научные исследования, статистические отчеты и т.п.), подобный прием следует причислить к разряду манипулятивных:

Статистика: дети выбрасываются из окон каждый день. Вчера - две девочки. Сегодня - мальчик. В год 1,5 тыс. детей кончают жизнь самоубийством» [В.В. Жириновский];

Тот курс, который проводила наша власть, привела к тому, что страна потеряла 15 миллионов человек. 40 тысяч отравили паленой водкой[Г.А. Зюганов];

Если подсчитать голоса, то будет по 20 процентов у меня, Зюганова и Путина [В.В. Жириновский];

С начала года утекло из страны 300 миллиардов долларов [Г.А. Зюганов].

К числу тактик из арсенала средств речевых манипуляций следует присоединить и излюбленную о политиков-популистов тактику обещаний (при этом обещания могут выражаться словами иной модальности - долженствовательной или оптативной: должны, намерены, хотим и под.).

Я верну доверие наших граждан к власти [М.Д. Прохоров];

Я вам обещаю - никакого повышения пенсионного возраста [В.В. Жириновский];

Вопросы же простые: где хорошая работа? Где хорошее образование? Как строить жизнь? Мы [избиратели] хотим хорошие дороги. Выходя на улицу, мы хотим, чтоб наши дети жили в безопасности. Вот ценности, за которые я буду бороться [М.Д. Прохоров];

Я обещаю выгнать всех мигрантов из страны! Я обещаю отменить ЕГЭ! [В.В. Жириновский];

Я войны не допущу и сделаю профессиональную армию и с пятнадцатого года отменю обязательный призыв [М.Д. Прохоров].

«Принцип презумпции невиновности не позволяет считать заведомым обманом все обещания, которые дает избирателям тот или иной политик. Однако практика, опыт последних десятилетий политической истории России убеждает нас в том, что обещания, щедро раздаваемые политиками, относятся к манипулятивным коммуникативным средствам» [Мишланов, Голованова, Салимовский 2010: 104].

Как отмечает В.А. Мишланов, перформативы-обещания в предвыборных дебатах часто сопрягаются с призывами (точнее, предваряются призывами), т.е. языковыми выражениями, обращенными непосредственно к адресату (включающими дейктики второго лица) [Мишланов, Голованова, Салимовский 2010: 104]:

Давайте вместе бороться с монополией партии власти! [С.М. Миронов];

Поддержите меня на выборах 4 марта [В.В. Жириновский].

К манипулятивным средствам убеждения следует отнести и коммуникативную тактику уговоров: «уговоры - это давление на адресата, «заманивание» его, т.е. манипуляция, насильственно осуществляемая власть над адресатом» [Иссерс 2008: 145].

Тактика уговоров наглядно демонстрирует одну из отличительных черт манипулятивности - обращение к адресатам не как к мыслящим личностям, а скорее как к вещам, неодушевленным предметам. В тактике уговоров прослеживается идея эксплуатации личности, осуществление действий в интересах говорящего. Для манипулятивной позиции характерно достижение своих «целей, редуцирование в другом качеств субъекта принятия решений» [Доценко 1997: 53].

Ну скажите вы прямо: «не получилось». Ну извинитесь вы перед нашим народом» [М.Д. Прохоров];

Ну хоть сейчас-то покайтесь, вам это зачтется [Г.А. Зюганов].

О.С. Иссерс, сравнивая приемы просьбы и уговоров, замечает: «если в первом случае адресат «имеет право» на отказ и может его мотивировать, то в случае уговоров вопрос о мотивах отказа не стоит - уговаривающий владеет инициативой и вводит все новые и новые аргументы» [Иссерс 2008: 145]:

В.В. Жириновский: За меня голосовало тринадцать [миллионов], за вас никогда не будут голосовать тринадцать миллионов.

М.Д. Прохоров: За вас больше никогда и не будут голосовать.

Ж: Нет. Голосуют. Голосуют и будут голосовать.

П: Да вы же их продали, Владимир Вольфович.

Ж: Нет. Мы ничего не продали.

П: Признайтесь.

Ж: Никогда, ничего.

К тактикам, находящимся на грани персуазивности и манипулятивности, мы относим тактики, условно обозначаемые как создание семантического поля «свои», опоры на социальные стереотипы, и включение в политическую речь речевых клише, маскирующих терминов.

Действенным ходом политика, желающего склонить аудиторию к нужному ему мнению, будет создание впечатления, что он мыслит и говорит как многие, и многие говорят и мыслят как он. Этот прием назовем «создание семантического поля «свои» [Чернявская 2006: 48], суть которой состоит в генерализации сторонников точки зрения говорящего.

При реализации данной тактики персуазивность как бы перетекает в манипулятивность. Противопоставление «мы и другие» приводит к тому, что сложные явления представляются как простые и заменяются однозначными утверждениями; на сложные вопросы даются простые ответы - виноваты «они»; «свое» представляется с позитивной оценкой, а «чужое» - с негативной - реализуются полярные противопоставления, где не предполагается промежуточный вариант. Создавая данный эффект, наиболее часто используются стилистические приемы антитезы и контраста, например: господа - рабы, патриоты - предатели.

«Дихотомически противопоставленные концепты «свой» - «чужой» позволяют установить отношения между говорящим, его собеседником и третьими лицами. В этой системе координат автор осуществляет самопрезентацию, очерчивая «свой» круг, и каждый раз заново (в соответствии с коммуникативной задачей и ситуацией) разграничивая «своих» или «наших» от «чужих» [Иссерс 2008: 202].

Для формирования «своего» круга применяются различные коммуникативные приемы. О.С. Иссерс считает, что в самом общем виде можно выделить 2 тактики: 1. Обозначить «своих» и 2. обозначить «чужих» [Иссерс 2008: 202]:

Использование инклюзивного местоимения 1 л. мн.ч. «мы» вместо «я». Местоимения «мы» по своей семантике объединяет говорящего и слушающего; притяжательное местоимение «наше обладает теми же функциями. Речь идет о семантике коллективного отправителя, когда выражается мнение определенной группы лиц, например, приверженцев одной политической партии. Этот собирательный эффект прослеживается в политических текстах, обращенных к широкой аудитории избирателей:

Мы вместе должны снести хребет этой неэффективной власти [М.Д. Прохоров];

Они выставляют на политическое поле друзей Путина: Прохорова и Миронова. Один на левом поле работает, чтобы мешать коммунистам, а другой изображает из себя предпринимателя, забыв о том, что у нас у всех ненависть к ним. Это нас всех раздражает, всю страну» [В.В. Жириновский];

Если мы не хотим носить хоругви Сталина, а хотим думать о будущем для нашей страны, то это мы как раз исповедуем социал-демократию, исповедуем идеи нового социализма [С.М. Миронов];

Никто не хочет рассуждать - правый, левый, либеральный. Вопросы же простые: где хорошая работа? Где хорошее образование? Как строить жизнь? Мы хотим хорошие дороги, выходя на улицу, мы хотим, чтоб наши дети жили в безопасности [М.Д. Прохоров].

Одним из приемов, реализующих тактику «мы - свои» является стремление автора речи установить контакт с адресатом и включить его в состав своей «позитивной» группы через указание круга своих потенциальных адресатов. Часто актуализация адресата происходит через обращение к нему с помощью личных и притяжательных местоимений:

Я, как геофизик, пол жизни провел в геологии, знаю что такое руда и какая реальная ей цена [С.М. Миронов];

Я говорю от имени моих избирателей. Это не избиратели Прохорова, Зюганова. Это простые люди, которые не были коммунистами, не стали олигархами. Вот я с ними, я от них [В.В. Жириновский].

Кроме генерализирующего местоимения «мы» употребляются также неопределенно или обобщенно-личные предложения со сказуемым в страдательном залоге:

Проблемы будут решаться незамедлительно, не так как сейчас [М.Д. Прохоров].

«Чужие» могут быть своего рода абстракцией, позволяющей обозначить положительный и отрицательный полюсы» [Иссерс 2008: 202]. При этом положенные в основу признаки могут быть весьма разнообразными. Например: «молодые-деятельные», «старые-бездельники»:

Пока мы, молодые, неопытные, поднимали страну, вы протирали штаны в Думе [М.Д. Прохоров];

Вы просиживали штаны в Государственной Думе и рассказывали про светлую историю. Мы в это время работали по 15-20 часов в день, реально работали [М.Д. Прохоров].

Пришли мы - молодые ребята, взяли на себя ответственность, восстановили заводы, фабрики, которые вы бросили [М.Д. Прохоров].

Другим основополагающим признаком может быть противопоставление «капиталисты-коммунисты»:

Было время, когда наша страна превратилась в супер-державу, с которой считались все в этом мире: она победила фашизм, она прорвалась в космос, она создала ракетно-ядерный паритет. Но в последние 20 лет изменила лучшим идеалам труда, справедливости, уважению к дружбе народов. Она стала разваливаться и рассыпаться, создавая олигархию и обирая граждан [Г.А. Зюганов];

Почему вы все время приватизируете нашу победу? Она всем принадлежит. Это вы не подготовились к войне, вы 70 лет были у власти, вы развалили великую страну [М.Д. Прохоров].

Очень часто в политические речи включается оппозиция «честные люди-воры»:

Это вы - вечный технический кандидат, а я честно веду свою кампанию: я не продаю голоса другим кандидатам, я не поддерживаю других кандидатов, я не притворяюсь бедняком, я делаю все открыто [М.Д. Прохоров];

Когда ваша партия победила, что вы сделали с этим? Вы побежали в Кремль и упали в ножки Кремлю и, соответственно, продали Кремлю все голоса [М.Д. Прохоров].

Как отмечает О.С. Иссерс, «линии, по которым возможно построение оппозиций, далеко не исчерпаны: Россия-Запад, русская духовность-западный менталитет и т.д.» [Иссерс 2008: 202].

Действенным приемом речевой персуазивности, граничащей с манипулятивностью, является опора на стереотипы. Как отмечает В.Е. Чернявская, «стереотип - это предзаданная «картинка мира» в голове человека, накладывающаяся на его восприятие, оценки, определенные рамку, отсекающую иные возможные суждения и оценки» [Чернявская 2006: 53].

Впервые понятие «стереотип» как научный термин появился в труде У. Липпмана «Общественное мнение», где он трактовал его как «…распространенный с помощью языка или образа в определенных социальных группах устойчивого представления о фактах действительности, приводящего к весьма упрощённым преувеличенным оценкам и суждениям со стороны индивидов». Так же У. Липпман отмечал, что социальные стереотипы обеспечивают «экономию психологических усилий» [Липпман 2004: 384].

Социальные стереотипы обладают рядом свойств:

1. Это упрощенное, заранее принятое в общественном сознании представление, не вытекающее из собственного опыта человека;

2. При воздействии на сознание адресата при помощи стереотипов характерен ослабленный контроль сознания, критическое восприятие сообщения адресатом отсутствует;

3. Стереотипы усиливают чувство принадлежности к некой социальной (политической и т.п.) группе, а так же усиливает эффект общности. Идеи, мысли, чувства, попадающие в поле стереотипа, воспринимаются адресатами как свои собственные;

4. Объяснение явлений окружающего мира с помощью стереотипов представляет собой однобокую, схематичную картину;

5. В большей степени задействуется чувственно-ассоциативное восприятие явлений окружающего мира, чем рациональное мышление;

6. Политические деятели довольно часто обращаются к стереотипам благодаря тому факту, что стереотипы очень живучи. «Даже если люди убеждаются в том, что стереотип не соответствует действительности, они [люди] склонны не отказаться от него, а утверждать, что исключение лишь подтверждает правило» [Липпман 2004: 384].

Стереотипы, как пишет В.П. Шейнов, «упрощают прогнонирование, предсказуемость наших действий в стандартных ситуациях. Облегчая нашу жизнь, они одновременно дают потенциальным манипуляторам рычаги скрытого управления нами» [Шейнов 2001: 111].

В политических теледебатах участники довольно часто строят критику в адрес противника на основе различных социальных стереотипов. Наиболее активно используются стереотипы, во-первых, отождествляющие какого-либо политика (партию) с негативно оцениваемой социальной группой. Ср., например, стереотип, представляющий бизнесменов как воров:

Он [М.Д. Прохоров] взял и продал Америке весь наш кобальт [Г.А. Зюганов];

Он [М.Д. Прохоров] говорит в своей привычной манере: «с вас собирать», потому что привык обирать, привык забирать [С.М. Миронов];

Сегодня богатства так и не принадлежать народу, а принадлежать группе олигархов, и господин Прохоров один из них [С.М. Миронов];

Этот человек [М.Д. Прохоров] ни дня не занимался политикой, ни дня не сидел в Думе, только хапал, хапал, хапал [В.В. Жириновский].

Во-вторых, стереотипы, опирающиеся на противоположные точки зрения в зависимости от принадлежности кандидата к конкретной партии: это стереотип, который условно можно назвать как «коммунисты виноваты в развале страны», причем, исходя из наших наблюдений, вся система социализма отождествляется с конкретным представителем партии КПРФ, Геннадием Зюгановым:

Ваш шеф Зюганов за 70 лет развалил великую страну [М.Д. Прохоров];

Вы ходили по стране, которую развалил Зюганов [М.Д. Прохоров];

Вы будете пытаться отнять у меня фабрики, а ваши сатрапы будут отбирать квартиры, земельные участки, дачи. Это так было в Советском Союзе [М.Д. Прохоров].

С другой стороны, это стереотип, отражающий мнение, которое может быть выражено как «капитализм развалил великую страну»:

Под флагом демократии и капитализма идет коррупция, бандитизм, развал великой страны [Г.А. Зюганов].

В-третьих, это стереотипы, опирающиеся на распространенное мнение о непорядочности партии Единая Россия:

Единая Россия обобрала всех, присвоила себе все [В.В. Жириновский];

Прошедшие выборы в Думу были полностью фальсифицированы Единой Россией [Г.А. Зюганов];

Всех моих наблюдателей на избирательных участках запугивают: говорят, мол, если будешь тут что-то говорить, то мы тебя лишим всего [В.В. Жириновский].

В четвертых, в политических выступлениях весьма распространен стереотип о недоверии народа к власти. Иногда этот стереотип совмещается со стереотипом о вороватости власти и чиновничества:

Ваша Дума не пойми чем занимается и издает антинародные законы [М.Д. Прохоров];

Человек попал в ситуацию, он становится из потерпевшего обвиняемым. Закон не работает, у нас власть должна работать на человека, а не против него [М.Д. Прохоров].

Стереотипы, как пишет В.П. Шейнов, «упрощают прогнозирование, предсказуемость наших действий в стандартных ситуациях. Облегчая нашу жизнь, они одновременно дают потенциальным манипуляторам рычаги скрытого управления нами» [Шейнов 2001: 111].

Речевые штампы - это такие слова и словосочетания как модернизация, частный сектор, прогрессивная шкала подоходного налога, легитимность выборов. В.Е. Чернявская отмечает, что речевой штамп - механически употребленный образец, утративший стилистическую выразительность. Если стереотипы, штампы систематически повторяются в речи/ тексте, происходит «выключение» рефлексии у адресатов. В результате явления воспринимаются без критики [Чернявская 2006: 54].

Речевые штампы служат средством стереотипизации сознания: они легко внедряются в сознание аудитории, так являются краткими, запоминающимися, широко цитируемыми средствами массовой информации, поэтому воспринимаются автоматически, без особых мыслительных усилий [Стриженко 1980: 186].

По мнению исследователей, речевые штампы выполняют не столько номинативно-информационную функцию, сколько ритуальную. А.П. Сковородников отмечает: «проблема идеологического речевого штампа тесто связана с мифологизацией общественного сознания, столь характерного для периодов культа личности и застоя. Идеологические мифы, воплощенные в речевые стереотипы, служили и служат пропагандистскими средствами манипулирования общественным сознанием» [Сковородников 1993: 9]:

Я не хочу строить капитализм в нашей стране [С.М. Миронов];

В нашей партии - профессионалы [С.М. Миронов];

Надо национализировать минерально-сырьевую базу нашей страны, ввести гос. монополию на спирт и водку [Г.А. Зюганов].

Для политической коммуникации характерно наполнение её «маскирующими» терминами, используемыми не для более точной, однозначной передачи информации, а для полного её сокрытия. Широкое употребление терминов определяется тем, что они имеют на себе отпечаток авторитета науки:

И куда мы пойдем? Вернемся назад в 90-е? Будем снова строить олигархический капитализм? [С.М. Миронов];

Мы считаем, что без честных выборов не будет легитимной власти [Г.А. Зюганов].

Так же весьма эффективным является включение в политический текст так называемых слов - «амеб». С.Г. Кара-Мурза определяет слова - «амебы» как «прозрачные, не связанные с контекстом реальной жизни. Они настолько не связаны с конкретной реальностью, что могут быть вставлены практически в любой контекст, сфера их применимости исключительно широка. Как и термины, слова - «амебы» обладают признаком внешней научности: «скажешь коммуникация вместо старого слова общение или эмбарго вместо запрет - и твои банальные мысли вроде бы подкреплены авторитетом науки. Слова-амебы как маленькие ступеньки для восхождения по общественной лестнице, и их применение дает человеку социальные выгоды» [Кара-Мурза 2012: 90].

Слова - «амебы» обладают широким значением и значительной силой воздействия на адресата, например: прогресс, справедливость, победа, величие, наследие. Ситуации с отсылками на авторитет - упоминание престижности, богатого опыта, перечисление достижений усиливают воздействие на сознание.

Стереотипность речи, т.е. наполнение персуазивного текста речевыми штампами, терминами и словами-«амебами» является «одним из главных инструментов ценностно-ориентированного манипулирования» [Чернявская: 2006 стр. 55].

Подводя итоги, отметим, какие стратегии и тактики наиболее характерны для современного российского политического дискурса. В политических теледебатах чаще всего применяются стратегии дискредитации и самопрезентации. Мы разделили тактики, реализующие данные стратегии, на манипулятивные и персуазивные.

В рамках стратегии самопрезентации в основном находят отражение персуазивные тактики: тропы и стилистические фигуры, апелляция к разуму, апелляция к чувствам, опора на стереотипы, речевые клише, а так же создание семантического поля «свои». Судя по материалам теледебатов, активней всего применяются тактики троп и стилистических фигур (особенно часто в речах Г.А. Зюганова), апелляции к чувствам и речевых клише (особенно в речах С.М. Миронова). В стратегии самопрезентации довольно редко используются манипулятивные тактики: ссылка на неверифицируемые данные, обещания и уговоры.

Стратегия дискредитации проявляется в манипулятивных тактиках обвинения, навешивания ярлыков, подтасовки фактов, принижения авторитета оппонентов и запугивании. В них наиболее частотны тактики навешивания ярлыков и принижения авторитета оппонента.

Исследуемый материал показал тенденцию политиков комбинировать разные стратегии и тактики для достижения нужной цели: применение одной тактики происходит даже реже, чем комбинации нескольких, что свидетельствует о развитии гибкости коммуникации в политической сфере.

Заключение

Воздействие на общественное сознание и использование языка в качестве инструмента социального влияния является сегодня одной из самых актуальных научных проблем. Одним из таких инструментов является политическая реклама, ведущей функцией которой является формирование политических взглядов и предпочтений через «целенаправленное преобразование информации» [Шейгал 2000: 393].

В нашем исследовании были выделена основными признаки политической рекламы:

Во-первых, политическая (как и коммерческая) реклама по своей природе обладает воздействующим потенциалом - она призвана оказать воздействие на мнение, оценки, восприятие и даже поведение адресата;

Во-вторых, в силу того, что политическая реклама «целенаправленно преобразует информацию» [Шейгал 2000: 393] через применение различных средств, в том числе и языковых, её можно назвать инструментом формирования политической реальности и активного воздействия на человеческую психику;

В третьих, политическая реклама в основном нацелена на эмоциональную сферу и обращена не столько к рассудку, сколько к «индивидуальному или коллективному бессознательному» [Шабарова 2005: 22].

Политическая реклама проводится в форме публичных выступлений, обращений, дебатов, дискуссий, пресс-конференций, интервью и т.п. В нашем исследовании мы обратились к теледебатам - одной из избирательных технологий, позволяющей раскрыть коммуникативную компетенцию политика (в отличие, например, от обращения к избирателям), его умение убедить, умение вести дискуссию, аргументированно доказывать свою точку зрения, а так же лучше раскрыть личностные особенности политика.

Политическая и коммерческая реклама - это далеко не единственные коммуникативные сферы, где используются приемы речевого воздействия. В сущности, они возможны везде, где только есть взаимодействие между людьми, т.е. в любой области общественной деятельности. Способы воздействия, используемые в политической рекламе, весьма разнообразны: «от преднамеренного искажения в тексте реальной действительности посредством закрепления за ключевыми словами не свойственных им ранее коннотаций, до тонкой, виртуозной игры слов, создания желаемого впечатления при помощи средств языковой выразительности - тропов, стилистических (риторических) фигур и т.д.» [Быкова 1999].

Политическая реклама часто представляется избирателям лишь лживой, агрессивной манипуляцией. В нашем исследовании мы постарались показать, что это отнюдь не всегда так: действительно, реклама имеет воздействующий потенциал по своей природе, она персуазивна, т.е. призвана воздействовать на мнение и оценки адресата, а так же побудить его к совершению определенных действий и «не может быть рекламы без оценок, без сравнительных и превосходных степеней (без таких слов, как ведущий, эксклюзивный, лидирующий, лучший, везде, нигде, ни у кого и т.п.) [Мишланов 2006: 328 - 335]. Манипулятивность скорее факультативна и может быть названа одной из «стратегий персуазивного воздействия» [Чернявская 2006: 26].

В нашем исследовании мы разграничили понятия манипулятивности и персуазивности, и на примере стратегий и тактик постарались проиллюстрировать их реализацию. Так, вслед за большинством исследователей, занимающихся вопросом коммуникативных стратегий и тактик, мы выделили две стратегии: дискредитации и самопрезентации. Основываясь на исследуемом материале, мы сделали вывод, что стратегия дискредитации реализуется в манипулятивных тактиках, цель которых - подорвать доверие электората, вызвать сомнение в положительных качествах политического оппонента его соперником. Стратегия самопрезентации в отличие от дискредитации, реализуется преимущественно в персуазивных тактиках, а так же тактиках, находящихся на грани персуазивности и манипулятивности.

политический реклама персуазивность манипулятивность

Список литературы

1. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд-е М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. - 685 с.

2. Атьман О.В. Вербализация стратегии самопрезентации в президентских предвыборных теледебатах как агональном жанре политического дискурса США. Научный журнал Политическая лингвистика 1(35)'2011г. с. 96-102.

3. Бенвенист Э. Общая лингвистика. - М.: Прогресс, 1974. - 446 с.

4. Бессонов Б. Н. Пропаганда и манипуляция. // Реклама: внушение и манипуляция. Медиа-ориентированный поход. Учеб. пособ. для факультетов психологии, социологии, экономики и журналистики. / Ред.-сост. Д.Я. Райгородский, Самара, 2001. - с. 714-715

5. Борисова И.Н. Дискурсивные стратегии в разговорном диалоге // Русская разговорная речь как явление городской культуры, Екатеринбург, 1996. - с. 21-48

6. Быкова О.Н. Языковое манипулирование// Теоретические и прикладные аспекты речевого общения: Вестник Российской Риторической Ассоциации / Краснояр. Гос. ун-т; под ред. А.П. Сковородникова. Вып. 1 (8). Красноярск, 1999. - с. 99-103

7. ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. Б: БГК им. Бодуэна де Куртене, 2000. - 308 с.

8. Верещагин С.Б. Дискурсивные аспекты политических дебатов (на материале русских и английских текстов): автореф. дисс…канд. филол. наук. Тюмень, 2007

9. Генерозова Е.М. Особенности современной политической рекламы в России: автореф. Дис. канд. полит. наук. -- Уфа, 2000

10. Голоднов А.В. Лингвопрагматические особенности персуазивной коммуникации (на примере современной немецкоязычной рекламы). Дисс. канд. филол. наук. - СПб., 2003

11. Гончаров М.Ю. Риторика политической коммуникации // Массовая коммуникация в современном мире. - М.: 1991.

12. Грачев М.Н. Политическая коммуникация. // Вестник Российского Университета Дружбы народов. - Сер.: Политология. №1. 1991.

13. Демьянков В.З. Конвенции, правила и стратегии общения (интерпретирующий подход к аргументации) // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. - Т.41. - №4. 1982. - с. 327 - 337.

14. Демьянков В.З. Интерпретация политического дискурса в СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: Учебное пособие. М.: Изд-во МГУ, 2003. - с. 116-133.

15. Доценко Е. Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. М. : Изд-во МГУ, 1997. - 344с.

16. Зарецкая Е.Н. Логика речи М.: Дело, 2007. - 423с.

17. Иванова Ю.М. Стратегии речевого воздействия в жанре предвыборных теледебатов. Дисс. канд. полит. наук., Волгоград 2003.

18. Ивченкова М.С. Роль политической рекламы в системе политических предпочтений провинциальной России. Известия Саратовского Университета 2010 Вып.1. - с. 13-17.

19. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи, М.: 2008. - 288 с.

20. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. - М.: Эксмо, 2012. - 864 с.

21. Кожина М.Н. Предмет риторики в парадигме речеведческих дисциплин (взгляд со стороны стилистики) // Стереотипность и творчество в тексте Пермь, 2000. - с. 3-32.

22. Копнина Г. А. Речевое манипулирование : учеб.пособие. -- М. : Флинта : Наука, 2007. - 176 с.

23. Липпман У. Общественное мнение / Пер. с англ. Т. В. Барчунова, под ред. К. А. Левинсон, К. В. Петренко. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2004. 384 с.

24. Лисовский С.Ф. Политическая реклама.- М.: ИВЦ «Маркетинг», 2000. - 255 с.

25. Мартыненко Н.Г. Речевая агрессия в политическом дискурсе // Журналистика в 2001: СМИ и вызовы нового века: тезисы науч.-практич. конф. Часть X, М.: 2002.

26. Маслова В. А. Политический дискурс: языковые игры или игры в слова? Политическая лингвистика. - Вып. 1(24). - Екатеринбург, 2008. -43-48 с.

27. Михалева О.Л. Политический дискурс. Специфика манипулятивного воздействия. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. - 256 с.

28. Мишланов В.А. Реклама как персуазивный речевой жанр // Современная торговля: теория, практика, инновации. Сб. статей II Всероссийской научно-практической конференции. Пермь: Пермский институт (филиал) ГОУ ВПО «РГТЭУ», 2006. - с. 328 - 335.

29. Мишланов В.А., Голованова А.В., Салимовский В.А. Основы судебной лингвистики, Пермь, 2010. - 260 с.

30. Мишланов В.А., Нецветаева Н.С. Коммуникативные стратегии и тактики в современном политическом дискурсе (на материале политической рекламы предвыборных кампаний 2003, 2007, 2008 гг.), 2009, Вестник Пермского университета, вып. 6.

31. Паршина О.Н. Российская политическая речь: Теория и практика / Под ред. О.Б. Сиротининой. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Издательство ЛКИ, 2007. - 232 с.

32. Паршина О.Н. Стратегия удержания власти в речевом поведении российских политических лидеров. Вестник АГТУ 2005 №5(28). - с. 138 - 146.

33. Пирогова Ю.К. Проблемы прикладной лингвистики 2001. М., 2001. - с. 209 - 227

34. Романов А.А., Черепанова И.Ю., Ходырев А.А. Тайны рекламы. Изд. ГЕРС, Тверь, 1997. - 290 с.

35. Сергеева Е.В. К вопросу о некоторых манипулятивных приемах в текстах предвыборной агитации (на материале кампании 2011 г), Научный журнал Политическая лингвистика 4(38)'2011г. - с. 46 - 52.

36. Сидоренко Е.В. Тренинг влияния и противостояние влиянию Сб.: Питер, 2002. - 256 с.

37. Сковородников А.П. Вопросы экологии русского языка. Учеб. Пособие, Красноярск, Краснояр. Университет, 1993. - 47 с.

38. Степанов Ю.С.: Альтернативный мир, дискурс, факт и принцип причинности. Язык и наука конца XX века. Сб. статей. М.: РГГУ. -1995. - с. 35 - 73.

39. Стернин И.А. Введение в речевое воздействие, Воронеж, 2001. - 227 с.

40. Стриженко А.А. Роль языка в системе средств пропаганды: на материале буржуазной процессы, Томск, изд-во Томского университета, 1980. - 210 с.

41. Цуладзе А.М. Политические манипуляции или Покорение толпы. М.: Книжный дом «Университет, 1999г. - 144 с.

42. Чернявская В. Е., Логинова И. Ю. Программа политической партии как персуазивный текст. Известия Российского Государственного Педагогического Университета им. А.И. ГЕРЦЕНА Т.5 №11 2005. - с. 64-75

43. Чернявская Е.В. Дискурс власти и власть дискурса. Проблемы речевого воздействия. Учебное пособие М.: Флинта, 2006. - 136 с.

44. Чудинов А.П. Политическая лингвистика: учебное пособие - 2-е изд., испр. - М.: Флинта: Наука, 2007. - 256 с.

45. Шабарова Е.Б. Политическая реклама в России конца ХХ -- начала ХХI века: структура и проблемы эффективности. Дисс. канд. полит. наук. -- М., 2005. - 237 с.

46. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса: моногр. -- Волгоград: Перемена, 2000. - 440 с.

47. Шейнов В.П. Искусство убеждать М.: ПРИОР 2001. - 304 с.

48. Ефремова Т.И. Толковый словарь русского языка. Электронный ресурс.

49. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка.

50. Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка. Электронный ресурс. URL: http://ushakovdictionary.ru

51. Дебаты Рен ТВ, выпуск от 25.02.2012. URL:

52. Дебаты Россия 24 , выпуск от 9.02.2012:

53. Ток-Шоу «Поединок» Россия 1, выпуск от 2.03.2012. URL:

54. Ток-Шоу «Поединок» Россия 1, выпуск от 22.01.2012. URL:

55. Ток-Шоу «Поединок» Россия 1, выпуск от 26.01.2012. URL:

56. Ток-Шоу «Поединок» Россия 1, выпуск от 30.09.11. URL:

57. Ток-Шоу «Поединок» Россия 1, выпуск от 02.02.2012. URL:

58. Плахотная Ю.И. Речевое воздействие в диалогическом политическом дискурсе. Научный журнал Политическая лингвистика 4(38)'2011г. URL: 28.04.2012).

59. Филинский А.А. анализ политического дискурса предвыборных кампаний 1999-2000 гг. Автореф. Дисс. Канд. Филол. Наук, Тверь, 2002.

Размещено на Allbest.ru