Наиболее подробную картину возможной этимологии предлагает В.В.Мароши Мароши В.В. Что есть дискурс//Дискурс. 1996. №2. : латинское «discursus» имеет следущие значения:

бегание туда и сюда, беготня в разные стороны;

набег;

движение, круговорот;

беспрерывное мелькание;

бестолковая беготня, суета;

разрастание, разветвление;

барахтанье;

беседа, разговор К последнему значению, перешедшему во французский язык, отсылает Н.Д.Арутюнова: Арутюнова Н.Д. Дискурс //Языкознание: Большой энциклопедический словарь/Гл. ред. В.Н.Ярцева. 2-е изд. (репринт.). М: Большая российская энциклопедия, 1998. С.136..

Факты латинского языка позволяют произвести очень важное разграничение двух,

по сути, омонимов, различающихся лишь ударением (дuскурс, диск?рс), а также образованных от них прилагательных (дискурсuвный и диск?рсный) Перспективы метафизики: Классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков/Под ред.Г.Л.Тульчинского и М.С.Уварова. СПб., 2000. http://philosophy.ru/library/uvarov/perspmet/index.html :

дuскурс - термин, обозначающий тип западноевропейской интеллектуальной стратегии рационально-классического ряда, дискурсuвный - рассудочный, понятийный, логический - опосредованный, формализованный (в отличие от чувственного, созерцательного, интуитивного, непосредственного);

диск?рс - термин, обозначающий определенный лингвистический феномен.

Развитие значения понятия «дuскурс» связано с метафорическим переосмыслением ряда значений латинского слова discursus, связанных с движением (мысль - движение, логическое развитие мысли как поступательное, как бег) Такое предположение делает В.В.Мароши. . В этом смысле следует понимать заглавие трактата Рене Декарта “Discours de la methode”, которое в русском переводе мы знаем как «Рассуждение о методе», а на латыни название звучит как “Dissertatio de…”.

Диск?рс же есть актуализация одного из периферийных значений discursus - беседа, разговор.

На наш взгляд, возведение понятия «диск?рс» к «блужданию», подчеркивание прямого значения («хаотическое движение»), определенного префиксом dis- со значением «разделение», «разъединение», не вполне корректно (уже в силу традиции и переосмысления первоначального значения) и обусловлено контекстом неклассической парадигмы философствования, которой присуща презумпция относительности, аструктурированности.

В европейской и английской исследовательской традиции долгое время понятия «диск?рс» и «текст» существовали как синонимы. Впервые терминологизировал категорию дискурса американский лингвист А.Харрис в своей статье 1952 года, посвященной языку рекламы. С этого периода начинается история термина, весьма неоднозначного и неоднородного - так, Патрик Серио выделяет 8 значений термина «дискурс», установившихся во французской школе анализа дискурса Серио П. Анализ дискурса во Французской школе (Дискурс и интердискурс)// Семиотика:Антлология/Сост. Ю.С.Степанов. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.-Екатеринбург, 2001. С.549.:

эквивалент понятия «речь» в соссюровском смысле, т.е. любое конкретное высказывание;

единица, по размеру превосходящая фразу, высказывание в глобальном смысле; то, что является предметом исследования «грамматики текста», которая изучает последовательность отдельных высказываний;

в рамках теорий высказывания или прагматики «дискурсом» называют воздействие высказывания на его получателя и его внесение в «высказывательную» ситуацию (что подразумевает субъекта высказывания, адресата, момент и определенное место высказывания);

при специализации значения 3 «дискурс» обозначает беседу, рассматриваемую как основной тип высказывания;

у Э.Бенвениста «дискурсом» называется речь, присваиваемая говорящим, в противоположность «повествованию», которое разворачивается без эксплицитного вмешательства субъекта высказывания;

иногда противопоставляются язык и дискурс (langue/discours) как, с одной стороны, система мало дифференцированных виртуальных значимостей и, с другой, как диверсификация на поверхностном уровне, связанная с разнообразием употреблений, присущих языковым единицам. Различается, таким образом, исследование элемента «в языке» и его исследование «в речи» как «дискурсе»;

термин «дискурс» часто употребляется также для обозначения системы ограничений, которые накладываются на неограниченное число высказываний в силу определенной социальной или идеологической позиции. Так, когда речь идет о «феминистском дискурсе» или об «административном дискурсе», рассматривается не отдельный частный корпус, а определенный тип высказывания, который предполагается вообще присущим феминисткам или администрации;

специфическое определение, основанное на разграничении дискурса и высказывания. Высказывание - это последовательность фраз, заключенных между двумя семантическими пробелами, двумя остановками в коммуникации. Дискурс - высказывание, рассматриваемое с точки зрения дискурсного механизма, которое им управляет. …Взгляд на текст с позиции его структурирования в языке: текст=высказывание, лингвистическое исследование условий производства текста: текст=дискурс.

Необходимо заметить также, что понятие «дискурс» в англосаксонской лингвистической традиции с начала 70-ых широко используется в значении «функциональный стиль». Само же понятие «функционального стиля» имеет точки соприкосновения с понятием «дискурс»: функциональный стиль (как и дискурс) есть тип функционирования языка, особая языковая подсистема, но если функциональный стиль организован темой и задачей высказывания, то дискурс в рамках данной работы понимается как тип языка, определенный исторически и социально (а ?же - идеологически). Взгляд на использование языка как определенное контекстуальными, ситуативными переменными дал синоним понятию «функциональный стиль» в англоязычной традиции - это термин «регистр» (Halliday).

Следует сказать, что понятие “дискурс” часто используется и как синоним к понятию “стиль”. Такую синонимию отмечает И.П.Ильин: если дискурс определен по Ж.К. Коке как “сцепление структур значения, обладающих собственными правилами комбинации и трансформации», то справедливо говорить о синонимии «стиль» - «дискурс» Ильин И.П. Дискурс //Литературная энциклопедия терминов и понятий /Гл. ред. и сост. А.Н.Николюкин. М., 2001 С.231-232; или: Ильин И.П.Дискурс//Соврменное зарубежное литературоведение: Страны Западной Европы и США: Концепции, школы, термины: Энциклопедический справочник. М., 1999. С.40-41; или: Ильин И.П. Дискурс//Ильин И.П.Постмодернизм: Словарь терминов. М, 2001. С.76-77. Понятие стиля у советского эстетика и литературоведа Ю.Борева наделено атрибутами дискурса (стиль как порождающая модель, стиль как феномен, определяющий тип целостности, стиль как представитель целого в части, стиль как проявление стандартизирующей, центрирующей силы) См. Борев Ю.Б. Искусство интерпретации и оценки: Опыт прочтения «Медного всадника». М.: Советский писатель, 1981. С.82. . Дискурс как сверхтекст эпохи уместнее сравнить с категорией «стилистической формации» Лихачев Д.С. Слово о полку Игореве и культура его времени. Л., 1978., суммирующей все представления эпохи; это - некое панорамное зрение, «стиль отражения мира» См. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVII веков: Эпохи и стили. Л., 1973. .

Относительно перечисленных определений дискурса заметим, что при понимании дискурса как специфического сверхтекста непродуктивными оказываются терминологические удвоения уже существующих и укоренившихся в лингвистике терминов: дискурс в значении parole, дискурс в значении текст. В частности, отождествляют термин «дискурс» и «текст» А.Ж.Греймас и Ж.Курте: «Если же принимать во внимание собственно языковую практику, то дискурс следует рассматривать как объект научной дисциплины лингвистики дискурса или дискурсивной лингвистики (linguistique discursive). В этом последнем смысле дискурс является синонимом текста. В самом деле, в некоторых европейских языках, не имеющих термина, адекватного франко-английскому «дискурс», его вынуждены были заменить термином «текст» и, соответственно, говорить о лингвистике текста (lingustique textuelle)” Греймас Альгирдас Ж., Курте Жозеф. Семиотика: Объяснительный словарь теории языка/Пер. с фр. В.П.Мурат.//Семиотика: Семиотика языка и литературы/Пер. с англ., фр., исп./Сост., вст.ст. и общ. редакция Ю.С.Степанова. М.: Радуга, 1983. С.488. . В советской лингвистике понятие «дискурс» определял как «текст связной речи» В.Г.Борботько: «Текстом можно считать последовательность единиц любого порядка. Дискурс - тоже текст, но такой, который состоит из коммуникативных единиц языка - предложений и их объединений в более крупные единства, находящиеся в непрерывной внутренней смысловой связи, что позволяет воспринимать его как цельное образование» Борботько В.Г. Элементы теории дискурса: Учебное пособие. Грозный: Чечено-Ингушский государственный университет им. Л.Н.Толстого, 1981. С.8., «текст - более общее понятие, чем дискурс. Дискурс всегда является текстом, но обратное не верно. Не всякий текст является дискурсом» Борботько В.Г. Указ.соч. С.9.;

Нельзя опереться и на транслингвистическое (в терминах Р.Барта) понимание дискурса (дискурс - отрезок текста от предложения и выше);

Из приведенных формулировок, быть может, самым важным аспектом представляется понимание дискурса как «системы ограничений, которые накладываются на неограниченное число высказываний в силу определенной социальной или идеологической позиции».

Понимание дискурса как системы ограничений, как системы правил отсылает нас к анализу идеологии - одновременно к тезаурусу и прагматикону, содержащему мотивы, установки, цели и интенциональности действий.

Проблему «нормированности» дискурса в виде категории «литературный этикет» изучал Д.С.Лихачев Лихачев Д.С. Литературный этикет//Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд. М., 1979. С.80-102. Рассматривая теорию этикета, страницы в скобках указываем по этому изданию (П.В.). Выделим основные положения теории литературного этикета:

Этикет «пронизывает и в известной мере овладевает мировоззрением и мышлением человека» (80);

Этикет - «одна из основных форм идеологического принуждения в средние века» (80), литературный этикет есть явление идеологии, мировоззрения. (91)

Искусство не только отражает жизнь, но и придает ей этикетные формы. Этикет есть категория должного, а не сущего. (89)

«Литературный этикет и выработанные им литературные каноны - наиболее типичная средневековая условно-нормативная связь содержания с формой» (81)

Литературный этикет как единая предуставновленная нормативная система, стоящая над автором, состоит из этикета миропорядка, этикета поведения и этикета словесного: «он (этикет - П.В.) слагается из представлений о том, как должен был совершаться тот или иной ход событий; из представлений о том, как должно было вести себя действующее лицо сообразно своему положению;из представлений о том, какими словами должен описывать писатель совершающееся» (90)

Этикет (идеологические ограничения) представляют собой систему, которая в разговоре о тоталитарном дискурсе должна быть изучена, поскольку всякий мыслительный акт осуществляется в пространстве идеологической системы, концепирующей мир: «Всякое испытание, всякое подтверждение и опровержение некоего предположения происходит уже внутри некоторой системы. И эта система не есть более или менее произвольный и сомнительный отправной пункт всех наших доказательств, но включена в самую суть того, что мы называем доказательством. Эта система не столько отправной пункт, сколько жизненная стихия доказательств» Витгенштейн Л. О достоверности//Витгенштейн Л. Философские работы. Часть 1. /Пер. с нем. С.336. Выделение подчеркиванием - наше (П.В.).

Другие проблемы аналитики дискурса мы выделим в следующем параграфе, посвященном подходам к анализу дискурса.

§3. Методологические проблемы анализа дискурса

Разные направления лингвистической науки интересуются разными аспектами сложного явления дискурса - позволим пространную цитату: «С позиций прагмалингвистики дискурс представляет собой интерактивную деятельность участников общения, установление и поддержание контакта, эмоциональный и информационный обмен, оказание воздействия друг на друга, переплетение моментально меняющихся коммуникативных стратегий и их вербальных и невербальных воплощений в практике общения, определение коммуникативных ходов в единстве их эксплицитного и имплицитного содержания. С позиций психолингвистики дискурс интересен как развертывание переключений от внутреннего кода к внешней вербализации в процессах порождения речи и ее интерпретации с учетом социально-психологических типов языковых личностей, ролевых установок и предписаний. Психолингвистов интересуют также типы речевых ошибок и нарушений коммуникативной компетенции. Лингвостилистический анализ дискурса сориентрован на выделение регистров общения, разграничение устной и письменной речи в их жанровых разновидностях, определение функциональных параметров общения на основе его единиц (характеристика функциональных стилей). Структурно-лингвистическое описание дискурса предполагает его сегментацию и направлено на освещение собственно текстовых особенностей общения - содержательная и формальная связность дискурса, способы переключения темы, модальные ограничители (hedges), большие и малые текстовые блоки, дискурсивная полифония как общение одновременно на нескольких уровнях глубины текста. Лингвокультурное изучение дискурса имеет целью установить специфику общения в рамках определенного этноса, определить формульные модели этикета и речевого поведения в целом, охарактеризовать культурные доминанты соответствующего сообщества в виде концептов как единиц ментальной сферы, выявить способы обращения к прецедентным текстам для данной культуры. Дискурс как когнитивно-семантическое явление изучается в виде фреймов, сценариев, ментальных схем, когниотипов, т.е. различных моделей репрезентации общения в сознании. Социолингвистический подход к исследованию дискурса предполагает анализ участников общения как представителей той или иной социальной группы и анализ обстоятельств общения в широком социокультурном контексте» Карасик В.И. О типах дискурса//Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сборник научных трудов. Волгоград: Перемена, 2000. С.5.

Если говорить об аналитике дискурса применительно к российскому интеллектуальному пространству, то возможно условно выделить 2 наиболее активных перспективы аналитики дискурса: «московскую» и «волгоградскую». и - пока под некоторым вопросом - «самарскую». Московское направление представлено трудами В.И.Тюпы и его коллег по журналу «Дискурс». Они продолжают определение дискурса в парадигме Т.ван Дейка: дискурс = «коммуникативное событие». Дискурс подразумевает, по В.И.Тюпе, 3 аспекта: креативный (субъект коммуникативной инициативы - автор) , референтный (предметно-смысловая сторона высказывания) и рецептивный (адресат) Тюпа В.И. Аналитика художественного. М., 2001. С.24. . Специфика определенного дискурса как стратегии культуры есть равнодействующая этих трех векторов. Такая аналитика направлена на воссоздание авторского эйдоса, «образа мира» и учитывает не только авторские стратегии письма, но и стратегии чтения. В этой перспективе ключевой посылкой является интеракциональный характер общения, а значит, для исследователя актуальными будут проблемы соотношения значения и индивидуального речевого смысла и проблема идеального, имплицитного читателя, прогнозируемого дискурсом.

Волгоградская школа опирается на определение дискурса, данное Н.Д.Арутюновой: дискурс - это «связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий в взаимодействии людей, в механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс - это речь, «погруженная в жизнь». Арутюнова Н.Д. Указ.соч. С.136-137. Волгоградские ученые описывают дискурс, совмещая социолингвистические позиции анализа с лингвистикой текста. Типология дискурсов связана в волгоградской школе с критериями передачи знания, оперированием знаниями особого рода (выделяются религиозный, педагогический, деловой и др. дискурсы). Суммируя, можно говорить о дискурсном анализе волгоградской школы как о «лингво-социальном» См. об этом: Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. Волгоград, 2000. С.9. .

Теория речевых жанров М.Бахтина также является лингво-социальным анализом дискурса (хотя сам Бахтин термина «дискурс» не употреблял, он появляется в заголовках английских переводов Бахтина Так, статья Бахтина «Из предыстории романного слова» переведена как “From the Prehistory of Novelistic Discourse” («Из предыстории романного дискурса»), статья «Слово в романе» - «Discourse in the Novel” («Дискурс» (речь) в романе»). Вообще, для работ русских авторов часто предлагается альтернативное оригиналу название: «Вопросы литературы и эстетики» в английском переводе названы «The Dialogic Imagination” (“Диалогическое воображение”), “Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса” - “Rabelais and His World” (“Рабле и его мир”). Заметим, что странно переведены и названия программных статей русских формалистов: “Искусство как прием” В.Шкловского - “Art as a Technique” (“Искусство как техника (метод, стиль)”, “Как сделана “Шинель” Гоголя” Б.Эйхенбаума - “The Structure of Gogol's “The Overcoat” (“Структура гоголевской “Шинели”). ). Михаил Бахтин пишет: «Каждое конкретное высказывание, конечно, индивидуально, но каждая сфера использования языка вырабатывает свои относительно устойчивые типы таких высказываний, которые мы и называем речевыми жанрами» Бахтин М.М. Проблема речевых жанров//Бахтин М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб, 2000. С.249. , и далее: «В каждой сфере деятельности вырабатывается целый репертуар речевых жанров, дифференцирующийся и растущий по мере развития и ускорения данной сферы» Там же, С.249 - 250. . Социолингвистическая ориентация М.Бахтина отмечается в его положении о речевых жанрах как о порождениях сферы использования языка.

Необходимо отметить, что определение Н.Д.Арутюновой выделяет два аспекта анализа дискурса: коммуникативный (дискурс как социальное действие, поэтому важными оказываются экстралингвистические данные) и когнитивный (дискурс как механизм сознания). В своем определении мы учли обе эти составляющие, указали на необходимость экстралингвистического (в частности и уточняя - культурологического) и когнитивного подходов. К подобной двойственности процедур дискурсной аналитики призывает и И.В.Саморукова: «понятие дискурса обращено к ментальной составляющей языка, характеризует язык как форму социальной и культурной деятельности человека» Саморукова И.В. Художественное высказывание… С.5.. Наше исследование представляет дискурс как особую лингвистическую и социальную данность, которая позволяет реконструировать ментальность «возможного мира». Мы анализируем тексты, взятые в особых качествах и свойствах - это тексты - источники сведений об особых ментальных мирах. Так «дискурсивный анализ становится исследованием ментальных пространств людей, выступающих в разных ролях в осуществлении разных типов дискурсивной деятельности и использующих особый лексикон, особую грамматики, приобретая статус особого мира, в котором действуют свои правила истинности, «возможного (альтернативного) мира» Данилова Н.К. Указ.соч. С.48. . В этом случае анализ дискурса становится не только лингво-социальным, но и лингво-когнитивным.

Для осуществления лингвистического анализа необходимо теоретически выделить в дискурсе оппозицию, аналогичную общелингвистической «язык - речь»; выделить в дискурсе оппозицию, аналогичную общелингвистической «система - процесс».

Вслед за Е.И.Шейгал мы выделяем в дискурсе два измерения, аналогичных parole - langue: реальное и виртуальное (потенциальное). Реальное - «это поле коммуникативных практик как совокупность дискурсных событий, это текущая речевая деятельность в определенном социальном пространстве, обладающая признаком процессности и связанная с реальной жизнью и реальным временем, а также возникающие в результате этой деятельности речевые произведения (тексты), взятые во взаимодействии лингвистических, паралингвистических и экстралингвистических факторов. В потенциальном измерении дискурс представляет собой семиотическое пространство, включающее вербальные и невербальные знаки, ориентированные на обслуживание данной коммуникативной сферы, а также тезаурус прецедентных высказываний и текстов. В потенциальное измерение дискурса включаются также представление о типичных моделях речевого поведения и набор речевых действий и жанров, специфических для данного типа коммуникации» Шейгал Е.И. Указ.соч. С.11. .

Говоря в других терминах, виртуальное пространство может быть названо «дискурсивной структурой», в то время как реальное - «практикой».

Несмотря на общий пафос исследований дискурса как преимущественно коммуникативного, функционального, прагматического явления (такую направленность обозначает, например, Л.Витгенштейн: «Значение слова есть способ его употребления» Витгенштейн Л. О достоверности… С.331. ), наше исследование направлено на виртуальное пространство дискурса как системное, поскольку реальное наделено чертами принципиальной разомкнутости и множественности. Все это, безусловно, не говорит о соссюрианской замкнутости на одной только системе - экстралингвистические факторы должны быть учтены, особенно после вопроса Ж.Деррида о существовании семантики в отрыве от прагматики и господствующей в отношении дискурса концепции диалогизма (дискурс есть диалог языка и общества, языка и истории, пересечение функции и структуры).

Далее необходимо определить адекватную модель описания дискурса и выделить единицы анализа и параметры анализа этих единиц.

Н.К.Данилова в качестве ядерных категорий дискурса предлагает субъектно-ориентированные категории модуса и времени. Данилова Н.К. Указ.соч. С.9. Эта схема будет наиболее эффективна при анализе нарративного текста Хотя весьма убедительную теорию аналитики нарративного дискурса предлагает В.И.Тюпа, но - в неориторическом ключе (Тюпа В.И. Нарратология как аналитика повествовательного дискурса: «Архиерей» А.П.Чехова. Тверь, 2001.), при анализе дискурса эпохи и реконструкции идеологической «картины мира», данный проект оказывается недостаточным.

Нельзя выделить в качестве категории анализа интердискурсивность, т.к. в случае интердискурсивного подхода мы теряем собственный предмет анализа, т.к. будем иметь дело только со следами и отголосками «ужe-сказанного»; о подобной интеллектуальной тактике (интертекстуальном анализе) Л.В.Карасев пишет: «Идеальной целью поэтики, ориентированной на поиск интертекстуальных связей, могла бы стать цепочка или веер цепочек, в которых бы прослеживалась история заимствований деталей и символов, их перетекание из одних текстов в другие» Карасев Л.В.Онтология и поэтика //Вопросы философии. 1996. №7. С.60. , как видим, в этих цепочках сам текст теряется.

Наиболее убедительной моделью описания дискурса (по крайней мере, в нашем понимании Модель Ю.Н.Караулова представляется наиболее адекватной по причине изоморфизма проекта дискурса языковой личности и собственно теории дискурса: мы понимаем дискурс как сверхтекст, а дискурсом языковой личности называется «достаточно представительный массив текстов» (Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. С.87), т.е. также сверхтекстовое образование. ) является модель языковой личности Ю.Н.Караулова Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. Рассматривая теорию Ю.Н.Караулова о языковой личности, сноски на это издание даем в скобках (П.В.).

Дискурс можно представить в виде структуры с трехуровневым строением:

I - семантический уровень - (Караулов называет его и по-другому: структурно-языковой (37), семантико-строевой (43), вербально-семантический (44), ассоциативно-семантическая сеть (87), лексико-грамматический (89).

Это уровень языка (точнее - этот уровень выражает системно-структурный аспект языка), его единицы - семантические, языково-ориентированные (слова), вступающие в грамматико-парадигматические, семантико-синтаксические и ассоциативные («вербальная сеть») отношения (56). К этому уровню относятся грамматические и текстовые стандартные модели (формулы, клише).

II - когнитивный уровень (тезаурус (36), иерархия смыслов и ценностей картины мира (36), лингво-когнитивный уровень (37), картина мира, мировидение (42), ценностная ориентация (45), ценностно-смысловая иерархия (45), идеологические предпосылки автора (45), система знаний о мире (238), образ мира (238).

Это уровень интеллекта, соответствует социальному/когнитивному аспекту языка. Единицами являются гностически-ориентированные единицы - концепты, вступающие в системные иерархически-координативные отношения (56), а также - и в парадигматические, и синтагматические. К этому уровню относятся и мировоззренческие установки и идеологические стереотипы.

III - прагматический уровень (мотивационный (37), целеполагающий (37), мотивационно-прагматический уровень (45). Это уровень деятельности. Его единицы - деятельностно-коммуникативные потребности (мотивы - установки - цели - интенциональности), мотивы речевого поведения, интенции продуктивных и рецептивных речевых поступков, коммуникативные ситуации, коммуникативные роли, сферы общения. К прагматикону в качестве инварианта относится и «представление о смысле бытия, цели жизни человечества и человека как вида гомо сапиенс» (37). К уровню прагматики относятся прецедентные тексты.

В целом эта структура больше отражает виртуальное пространство дискурса; в дискурсе же можно выделить следующие аспекты Gee J.P. An Introduction to Discourse Analysis//Theory and Method. London: Routledge. 1999. Цит.по: Топлыгина О.А. Понятие дискурса и дискурсивный анализ в общественных науках (рукопись). С.3.:

Семиотический аспект включает в себя как “знаковые системы” (язык, жесты, образы, символические системы), так и формы знания, соответствующие определенному временному и социокультурному контексту.

Деятельностный аспект дискурса представляет собой различные социальные действия, направленные на поддержание существующих знаковых систем и на создание новых смыслов.

Материальный аспект представляет собой “окружающую среду” социального взаимодействия: время, место, условия.

Социокультурный аспект дискурса представляет собой взаимодействие персонального, социального и культурного знания, ценностей, идентичностей, включающее в себя знание о “знаковых системах”, социальных и политических действиях, материальном мире.

При лингво-когнитивной ориентации исследования и принятии в качестве модели анализа дискурса проекта Ю.Н.Караулова единицей аналитики дискурса является концепт. Этой точки зрения придерживается А.А.Ворожбитова, анализирующая дискурс эпохи («лингвориторическая картина мира»): «Систему и структуру лингвориторической картины мира образуют культурные концепты, выступающие в роли внешних топосов ценностных суждений, и отношения между ними, т.е. во внутренние топосы (риторические «общие места»). Они являются кумуляторами культуры на протяжении всей духовной истории человечества» Ворожбитова А.А. Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: Монография. Сочи: Сочинский государственный университет туризма и курортного дела, 2000. С.40. . Более того, концепт удовлетворяет ранее высказанному положению об аналитике виртуального пространства дискурса. И еще: концепт есть идеологически зависимая (а значит - исторически изменчивая) структура, особо важная тем, что этот способ организации знаний о мире стремится к стандартизации, выравниванию своего объема для всех членов коллектива и тем, что когнитивные акты, рассмотренные через призму всеобще-частного концепта, оказываются (так или иначе) актами нравственного суждения Такую позицию наметил Абеляр: см. Неретина С.С. Слово и текст в средневековой культуре: Концептуализм Абеляра. М., 1994. С.143. . В рамках когнитивной парадигмы только аналитика концепта как единицы тезауруса позволяет обратится ко всей полноте человеческого опыта бытия в культуре, только обращение к когнитивным структурам позволяет дать реальные объяснения функционированию языка; собственно риторический же анализ по сути оперирует только «верхушкой айсберга» Об этом см.: Кубрякова Е.С. О новых путях исследования значения: Теория айсберга//Проблемы семантического описания единиц языка и речи. Минск, 1998..

Далее определим содержание понятия «концепт».

Исторически понятие «концепт» восходит к одной из средневековых перспектив философствования - концептуализму, философскому течению, утверждавшему существование общего вне и внутри вещи. Суть концептуализма - «выявить универсальное через особенное, конкретное, которе есть сращенное бытие» Неретина С.С. Слово и текст в средневековой культуре: Концептуализм Абеляра. М., 1994. С.8. . Виднейшим представителем этого направления был Пьер Абеляр. Он называл концепт способом «схватывания смысла», субстанцией, соединяющей в себе память, воображение и суждение Неретина С.С. Благовест истины: Опыт словаря средневековой культуры.//http://philosophy.ru/library/wealtrue/neret2.htm . Абеляр столкнулся с проблемой слова, двоящегося на знак и смысл - концепт должен постигнуть план содержания, «интенционально-смыслополагающее действие» Неретина С.С. Слово и текст… С.14. .

В логике Г.Фреге концептом названо «содержание понятия», смысл, в то время как понятие соответствует значению.

Понятию «концепт» соответствуют понятия «лингвокультурема», «логоэпистема», «мифологема». Термины принадлежат соответственно: Воробьев В.В. Лингвокультурология: теория и методы. М., 1997; Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция речеповеденческих тактик. М., 1996; Базылев В.Н. Мифологема скуки в русской культуре//Res linguistica: Сб.статей к 60-летию проф.В.П.Нерознака. М., 2000.

«Концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека и, с другой стороны, то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а некоторых случаях влияет на нее». Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М., 1997. С.40. Концепт, таким образом, есть медиатор между культурой эпохи и человеком.

Концепт - это единица коллективного сознательного, общее понятие как содержание акта сознания См. Аскольдов С.А. Концепт и слово//Русская словесность. М., 1997. С.267-279, но концепт - по Аскольдову, есть образование ума, он выражает и точку зрения субъекта, которая обращена на нечто объективно-реальное, значит, концепт - продукт коллективно-индивидуального опыта, заключающий в себе и позволяющий осмыслять частное/общее, здесь и сейчас/везде и всегда без противоречий, поэтому можно говорить о концепте как об «онтологизированном комплексе представлений о действительности» Зацепин К.А., Саморуков И.И. Эпистемологический статус концепта (рукопись). С.1. .

Концепт является «результатом столкновения словарного значения слова с личным инородным опытом человека» Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка// Русская словесность. М., 1997. С.281. . В этом столкновении - отличие концепта от понятия: «концепт - это форма «схватывания», превосходящая схватывание в понятии, которое неперсонально» Неретина С.С. Слово и текст… С.139. , «концепт … не тождественен понятию… концепт - это собрание (почти - собор) понятий, замкнутых в воспринимающей речь душе» Там же, С.141. Выделение подчеркиванием - наше. . Если понятие есть «объективное единство различных моментов предмета понятия, созданное на основании правил рассудка или систематичности знаний - понятий открыто и бесстрастно светит любому субъекту» Там же, С.141. , то концепт формируется пространстве сознания (а не структуры языка, грамматики, как понятие), он субъектен, наделен памятью как обращенностью в прошлое и воображением как обращенностью в будущее, суждение же корреспондирует с настоящим Там же, С.141. . Если понятие представляет собой совокупность познанных существенных признаков объекта, то концепт есть ментальное национально- и культурно-специфическое образование, план содержания которого включает всю совокупность знаний об объекте, а план выражения -языковые единицы, способные этот объект номинировать и описывать.

Когнитивный статус концепта в настоящее время сводится к его функции быть носителем и одновременно способом передачи смысла, к способности «хранить знания о мире, способствуя обработке субъективного опыта путем подведения информации под определенные, выработанные обществом, категории и классы» Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С.90.. Для А.Вежбицка концепт есть объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определенные культурно обусловленные представления человека о мире «Действительность» См. Вежбицка А. Язык. Культура.Познание. М., 1996..

Концепт есть способ мысли, сложная мыслительная сущность, «глобальная мыслительная единица, представляющая собой квант структурированного знания» Цит. по: Данькова Т.Н. Концепт «любовь» и его словесное воплощение в индивидуальном стиле А.Ахматовой: Автореф. дисс … канд. филол. наук. Воронеж, 2000. С.6. С.3. (З.Д.Попова, И.А.Стернин).

Собственно лингвистическая характеристика концепта - закрепленность за определенным способом языковой реализации: концепт в плане выражения представлен лексико-семантической парадигмой своих реализаций. «Концепт включает в себя помимо понятийной и психологической (ценностной и образной) отнесенности всю коммуникативно значимую информацию: внутрисистемную, прагматическую и этимологическую» Воркачёв С.Г.Концепт счастья: понятийный и образный компоненты//ИАН СЛЯ. Т.60. №6. С.47.. Ж.Делез и Ф.Гваттари пишут: «В концепте всегда есть составляющие, которыми он определяется. Следовательно, в нем имеется шифр. Концепт - это множественность». Делез Жиль, Гваттари Феликс. Что такое философия? /Пер. с франц. С.Зенкина. М.-СПб., 1998. С.25.

Структурно же концепт «имеет свойства гештальта - существующего в индивидуальном или групповом (в т.ч. и национальном) сознании целостного представления с нечеткой внутренней структурой и размытыми границами» Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000): Монография. Екатеринбург, 2001. С.175. .

Концепт - это культурно отмеченный вербализованный смысл, ключевое слово эпохи, заключающее в себе микрокосм, образ Вселенной. Концепт отмечен лингвокультурной спецификой и тем самым характеризует носителей определенной этнокультуры. Для культуры концепт является и архетипом, и (мыслительным) стереотипом.

В трансцендентной функции концепта синтезируются когнитивная, коммуникативная, эмоционально-экспрессивная функции языка. В трехуровневой структуре дискурса концепт опирается на ассоциативно-вербальую сеть, квантует ее Караулов Ю.Н. Указ.соч. С.175. , его коннотативная субъективная значимость корреспондирует с мотивационным уровнем.

Концепты системны, выстраиваются в иерархии смыслов и ценностей картины мира; сам концепт - фрагмент картины мира. См. Данькова Т.Н. Концепт «любовь» и его словесное воплощение в индивидуальном стиле А.Ахматовой: Автореф. дисс … канд. филол. наук. Воронеж, 2000. С.6. Концепты отсылают друг к другу См. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М.-СПб., 1998. С.30., и более того - «концепт лишен смысла, пока не соединен с другими концептами”. Там же, С.103.

{На наш взгляд - выразим одну догадку - концептуальный анализ может быть не только компонентом лингвистического анализа Так, например, предлагает книга: Бабенко Людмила Григорьевна, Васильев Игорь Евгеньевич, Казарин Юрий Викторович. Лингвистический анализ художественного текста: Учебник для вузов по специальности «Филология». - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2000. Авторы выделяют 2 универсальные текстообразующие семантические категории: человек и пространство-время. , но и собственно методом аналитики текста (дискурса). Если сделать предположение о изоморфизме значения слова и текста, то обнаружится, что значение текста по причине фразеологичности явлено не в ССЦ, (как равно значение слова прямо не вытекает из его словообразовательной структуры), а в некоторых нетелесных элементах значения - своего рода текстовых семах (концептах?)} Просто черновое замечание, догадка, «запись на полях».

Дискурс как комплекс ограничений должен быть рассмотрен как нормативная система («этикет»): внутренние правила дискурса обобщаются на основании материала семантического уровня и с привлечением эктралингвистических данных социальной истории в категории тезауруса; внешние правила дискурса определяются деятельностными экстралингвистическими характеристиками.

Заключая этот параграф, перечислим основные подходы к аналитике политического дискурса Классификация по Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: Монография. М.-Волгоград, 2000. С.6-8. .

Отмечается шесть фундаментальных перспектив исследования политической коммуникации:

Системная перспектива, генетически связанная с кибернетикой, рассматривает коммуникацию в терминах интеракции между элементами системы, связывая ее (коммуникацию) с понятием социального контроля;

Лингвистический подход концентрируется вокруг понятия «социальный контроль». Язык - средство социального контроля и ограничения доступа к политическим институтам и процессам;

Символический подход определяет коммуникацию (и политику) в терминах обмена символами: лидерство осуществляется через манипуляцию символами и дистрибуцию сиволических наград. Такая аналитика подробно рассматривает процессы создания и распространения символов;

Функциональный подход более интересуется не социальным контролем, но значением коммуникации для политической системы: масс-медиа выполняют функции поддержания стабильности и социализации;

Организационный подход представляет правительство как крупную бюрократическую организацию, связанную с теми же проблемами и ограничениями, что и любая другая организация. Анализ коммуникации сфокусирован на внутриправительственных информационных потоках и факторах, ограничивающих этот поток и дифференцирующих доступ к информации;

Экологический подход исследует политическую коммуникацию с точки зрения влияния на нее политической системы. Система создает среду, в которой формируются институты коммуникации и регулируются процессы коммуникации в обществе в целом.

В рамках лингвистической аналитики может быть выделено два значительных потока: дескриптивный и критический анализ дискурса. Дескриптивный подход восходит к классической традиции риторического анализа публичных выступлений, представленной в сочинениях Аристотеля, Цицерона, Квинтиллиана. В соверменной лингвистике дескриптивный подход связан как с изучением языкового поведения политиков: языковых средств, риторических приемов и манипулятивных стратегий, используемых политиками в целях убеждения, так и с анализом содержательной стороны политических текстов методами контент-анализа и когнитивного картирования с целью выявления когнитивных диспозиций отдельных политиков - ценностные ориентиры, конфликтность, характер причинно-следственных связей в соответствующих фрагментах картины мира.

Критический подход нацелен на критическое изучение социального неравенства, выраженного в языке или дискурсе. Язык в этой перспективе рассматривается как средство власти и социального контроля. Если в дескриптивной парадигме исследователь остается нейтральным, независимым, непредубежденным, то критическое исследование всегда ангажировано - в мире подавления и угнетения интеллектуальная нейтральность, объективность невозможны, поэтому презюмируется, что аналитик принимает сторону лишенных власти и угнетенных.

Один из самых продуктивных и относительно новый - когнитивный - подход позволяет перейти от описания единиц и структур дискурса к моделированию структур сознания участников коммуникации через анализ фреймов и концептов, метафорических моделей и стереотипов, лежащих в основании политических (пред)убеждений.

Глава II. Политическое и тоталитарное: введение в вопрос

§1. Политический дискурс: общие характеристики

Основной темой и ведущим мотивом общения в сфере политики является борьба за власть (овладение властью, ее сохранение, осуществление, стабилизация или перераспределение) Шейгал Е.И. Указ.соч. С.3. .

Для этого вида общения характерна высокая степень манипулирования; язык в политическом дискурсе является в первую очередь инструментом воздействия (убеждения и контроля). Манипуляция понимается как неосознаваемые адресатом сообщения как мотивация влияние, создание мнения и формирование стереотипов поведения через положительный/отрицательный, интерпретирующий/созидательный языковой образ.

Манипуляция может быть обнаружена на всех языковых уровнях: так, на уровне лексики она проявляется в лозунгах, ключевых словах, речевых клише; на уровне текста - в стратегиях речи, стратегиях аргументации, стабильной риторике.

Основными функциями политического дискурса являются Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Волгоград, 2000. С.5, С.11. :

а) интеграция и дифференциация групповых агентов политики (сплочение/отчуждение);

б) развитие конфликта и установление консенсуса (агональность и гармонизация отношений участников политического процесса);

в) осуществление вербальных политических действий и информирование о них (акциональная и информационная функция; осуществление политических действий и информирование о них);

г) создание «языковой реальности» поля политики и ее интерпретация (функция интерпретации и ориентации);

д) манипуляция сознанием и контроль за действиями политиков и электората (контролирующая и регулятивная функции).

К системнообразующим факторам политического дискурса относят Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: Автореферат… С.5-6, С.12. :

а) преобладание массового адресата; В этом отражается специфика институциональности политического дискурса, основные векторы коммуникации: институт - институт, представитель института - представитель института, представитель института - граждане, граждане - институт.

б) специфика информативности: доминирующая роль фактора эмоциональности и значительный удельный вес фатического общения (эмоции способствуют укреплению социальной солидарности и приверженности системе, выступают как мотивационный импульс к речевым действиям, мотивируя как воодушевление, так и вербальную агрессию);

в) смысловая неопределенность, связанная с фантомностью ряда денотатов и фидеистичностью; (фидеистичность - «значимость момента веры как проявление иррациональности политического дискурса»)

г) эзотеричность как результат использования манипулятивных стратегий, важнейшими из которых являются эвфемизация, намеренная уклончивость, намек и ссылки на слухи;

д) опосредованность политической коммуникации фактором масс-медиа; (опосредованность способствует регулированию дистанции лидер - масса: сближение лидера и массы говорит о высокой демократичности общения, а дистанцирование - о повышении авторитарности. СМИ выступают медиатором в следующих функциональных вариантах: ретранслятор, рассказчик, конферансье, интервьюер, псевдо-комментатор, комментатор)

е) театральность, необходимость политиков «работать на публику», привлекая ее своим имиджем(Театральность обусловлена опосредованностью через масс-медиа. Необходимость производить впечатление заставляет разрабатывать речевые стратегии и тактики создания привлекательного для публики имиджа);

ж) динамичность языка политики, обусловленная злободневностью отражаемых реалий и изменчивостью политической ситуации.

«Основным организующим принципом семиотического пространства политического дискурса является базовая семиотическая триада «интеграция - ориентация - агональность», эта функциональная триада проецируется на базовую семиотическую оппозцию «свои - чужие» Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: Автореферат… С.6. Выделение подчеркиванием - наше (П.В.)

К ориентации относят формулирование и разъяснение собственной политической позиции, к интеграции - поиск и солидаризация союзников, агональность - агрессия, борьба с противниками.

§2. Тоталитаризм: исторический комментарий

Для того, чтобы понять советскую культуру 20-50ых, нужно четко обозначить границы и содержание самого термина «тоталитаризм», ставшего в последнее время клише, ярлыком, приклеиваемым ко всем недемократическим режимам, а то и экстраполируемым и в прошлое (так, по Самойлову, тоталитаризм есть и во времена Каллигулы и Ивана Грозного) Самойлов Э.В.Общая теория фашизма. Обнинск, 1992.. Ясное дело, что понятие с предельно широкими границами не является методологическим, т.к. с его помощью нельзя понять отличия разных исторических эпох.

Несколько слов об истории термина: впервые он был употреблен в газете «Таймс» в 1929 году для обозначения политической ситуации в Советском Союзе, однако, «Энциклопедия социальных наук», вышедшая в 1930-1935 гг. не фиксирует это понятие, в отличие от «Оксфордского словаря» 1933 г. Гаджиев К.С. Тоталитаризм как феномен XX века.//Вопросы философии. 1990. №2.

Этимологически понятие восходит к латинскому корню, означающему «целостность». На уровне внутренней формы слова термин обозначает всепроникающую власть, контролирующую жизнь человека и общества целостно - вплоть до частных ее проявлений.

Практик тоталитарной власти, Муссолини, полагал, что цель тоталитарной политики - обеспечение единства личности, партии и государства во имя достижения великой цели. Загладин Н.В. Тоталитаризм и демократия: конфликт века//Кентавр. 1992. №5-6. С.4. Примерно это же подчеркивал и Георгий Димитров: тоталитаризм - «унификация всех форм общественной жизни». Желев Ж. Фашизм: тоталитарное государство. М., 1991. С.42.

Очертим хронологические рамки понятия. Тоталитаризм - не синоним деспотии, авторитаризма, диктатуры, абсолютной монархии и проч. - это феномен, хронологически присущий двадцатому веку и обладающий своими характеристическими чертами.

Сущность тоталитаризма в науке принято описывать через признаки или атрибуты тоталитаризма.

Бабаев так характеризует тоталитаризм: «Тоталитарный режим отличается полным (тотальным) контролем государства над всеми сферами жизни общества, огосударствлением общественных организаций, вмешательством государства в частную жизнь граждан, господством одной политической партии или движения, запрещением или существенным ограничением деятельности оппозиционных партий, наличием одной «официальной» идеологии, преследованием за инакомыслие, значительным ограничением прав, свобод и законных интересов личности» Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К.Бабаева. - М:Юристъ, 1999. С.103.

Можно заметить, что автор предыдущей цитаты почти полностью повторяет широко известную концепцию К.Фридриха и З.Бжезинского, получившую название «тоталитарного синдрома» - выделяются следующие атрибуты тоталитаризма:

Политическая система, опирающаяся на тщательно разработанную идеологию, которой подчинены все сферы жизни общества.

Единственная массовая партия, членство в которой открыто лишь небольшому количеству населения. Партия обладает олигархической структурой; она либо переплетается с государственной бюрократией, либо контролирует её.

Управление посредством системы террора, направляемой партией и тайной полицией.

Средства массовой информации находятся под жестким контролем властей.

Средства вооруженной борьбы монополизированы партией.

Государственный контроль над экономикой. Загладин Н.В. Тоталитаризм и демократия: конфликт века. С.5.

Такое моделирование тоталитаризма часто подвергалось критике, в том числе и со стороны самих авторов. Другой исследователь, Ленц, выделяет такой набор признаков тоталитаризма:

Единый (но не обязательно монолитный) центр власти, определяющий рамки допустимого плюрализма.

Одна, целостная интеллектуально обоснованная идеология, со служением которой связывает свою легитимность правящая группировка, лидер или партия. Определены пределы, за которыми критическое отношение к господствующей системе взглядов воспринимается как ересь. Идеология выходит за рамки политической программы - она претендует на универсальность толкования социальной реальности, высшей цели и смысла существования общества и индивида.

3) Партия направляет граждан на выполнение социальных функций. Загладин Н.В. Тоталитаризм и демократия: конфликт века. С.8.

Попробуем интегрировать предложенные модели в рабочую схему, которой и будем пользоваться при анализе советского общества. Надо отметить, что создание такой модели - достаточно сложное действие, с которым некоторые исследователи справились неудовлетворительно: так, работа Ольшанского Д.А. с одной стороны грешит оценочностью (исключительно отрицательная оценка исторического феномена), а с другой стороны - определенным схоластическим подходом к проблеме: автор задает выгодное для его оценивания определение «культуры», которое у Ольшанского нагружено положительными коннотациями, и выводит из него пренебрежительную оценку тоталитаризма в виде «антикультуры». Ольшанский Д.А.Тоталитарное государство: феномен антикультуры.// http://www.ssu.samara.ru/research/philosophy/frame.asp?journal=9 Куда как спорными оказываются суждения о том, что человек тоталитарного общества способен только разрушать - то, что это идет в разрез с фактическим материалом излишне доказывать. Другим примером если не неудачной, то весьма своеобразной характеристики тоталитарного общества можно считать статью Ханса Гюнтера Гюнтер Ханс. Железная гармония: государство как тотальное произведение искусства//Вопросы литературы. 1992. №1. : автор считает самой существенной чертой тоталитаризма «насильственную гармонизацию», «тотальную эстетизацию», государство ему видится как произведение искусства. На наш же взгляд, эстетизация - это не сущностная черта, а лишь следствие активного использования в тоталитарном обществе мифологического материала, как раз и выполняющего функцию упорядочения жизни.