Социальные и психологические факторы в истории языков

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

Социальные и психологические факторы в истории языков

Введение

Социолингвистика - отрасль языкознания, изучающая язык в связи с социальными условиями его существования. Под социальными условиями имеется в виду комплекс внешних обстоятельств, в которых реально функционирует и развивается язык: общество людей, использующих данный язык, социальная структура этого общества, различия между носителями языка в возрасте, социальном статусе, уровне культуры и образования, месте проживания, а также различия в их речевом поведении в зависимости от ситуации общения. Чтобы понять специфику социолингвистического подхода к языку и отличие этой научной дисциплины от «чистой» лингвистики, необходимо рассмотреть истоки социолингвистики, определить ее статус среди других лингвистических дисциплин, ее объект, основные понятия, которыми она пользуется, наиболее типичные проблемы, которые входят в круг ее компетенции, методы исследования и сформировавшиеся к концу 20 в. направления социолингвистики. То, что язык далеко не единообразен в социальном отношении, известно достаточно давно. Одно из первых письменно зафиксированных наблюдений, свидетельствующих об этом, относится еще к началу 17 в. «Нужно отметить, что язык имеет, кроме диалектов, бытующих в провинциях, некоторые разновидности, связанные с возрастом, положением и имуществом жителей этих провинций: существует язык сельских жителей, простолюдинов, горожан, знатных господ и придворных, ученого-историка, старца, проповедника, женщин, мужчин и даже малых детей».

1. Своеобразие языка на разных ступенях социальной истории народов

язык социальный книгопечатание психологический

Развитие языка зависимо от внеязыковой действительности - от социальной и культурной истории народа, от своеобразия его психического склада, образа жизни, видения мира. Влияние общества на язык глубоко и разнообразно. Именно здесь, в истории общества, сознания, культуры, скрыты первопричины развития языка. В конечном счете, язык развивается потому, что развивается общество: язык изменяется, отражая меняющийся мир; изменяется, отвечая новым типам и формам общения; изменяется, потому что развивается сознание и мышление человека. Одно из проявлений связи между историей языка и историей общества состоит в том, что существуют особенности языка и языковых ситуаций, соответствующие определенным ступеням этносоциальной истории общества. Можно говорить о своеобразии языков общинно-первобытного (племенного) строя, языков феодальной поры, языков послефеодальных формаций.

Язык в первобытном обществе

Языки первобытно-общинных времен были языками вида Homo sapiens, т.е. они принадлежат тому же классу семиотических систем, что и любой современный язык. Вместе с тем в рамках этой общности языки первобытной поры отличаются удивительным своеобразием. Аналоги некоторым экзотическим чертам первобытных языков могут быть обнаружены в виде остаточных следов и следствий в языках позднейших формаций и в языках так называемых «архаических» социумов в современном мире.

Для языкового состояния первобытно-общинной поры характерны множественность и дробность языков в рамках языковой семьи при отсутствии четких границ между языками. На сравнительно небольших пространствах сосуществовало множество родственных языков и диалектов, образующих языковой континуум (языковую непрерывность).

Это такая ситуация, когда два соседних языка очень похожи, близки друг к другу; языки, отстоящие друг от друга через один, похожи менее; через два - еще менее и т.д. Именно такой языковой ландшафт - диффузный и дробный - застал в 70-80-х гг. XIX в. Н.Н. Миклухо-Маклай в Новой Гвинее.

«Почти в каждой деревне Берега Маклая - свое наречие. В деревнях, отстоящих на четверть часа ходьбы друг от друга, имеется уже несколько различных слов для обозначения одних и тех же предметов. Жители деревень, находящихся на расстоянии часа ходьбы одна от другой, говорят иногда на столь различных наречиях, что почти не понимают друг друга. Во время моих экскурсий, если они длились больше одного дня, мне требовались два или даже три переводчика, которые должны были переводить один другому вопросы и ответы» Переводчиками обычно бывали пожилые мужчины, специально пожившие в соседнем племени, чтобы узнать язык.

Близкая картина наблюдается в современной Африке, Австралии, Океании. В условиях языкового континуума нередко трудно определить, чем являются два похожих соседствующих языковых образования: родственными языками или диалектами одного языка.

Для первобытной поры характерно быстрое изменение языков вследствие постоянных и глубоких языковых контактов. В первобытном бесписьменном обществе языковая история протекала бурно. Время существования одного языка могло быть и бывало очень непродолжительным. Не закрепленные в письменной традиции, языки легко забывались, и это никого не беспокоило. Военная победа племени не всегда означала победу языка этого племени. Победители нередко усваивали язык побежденных; нередко возникал новый гибридный язык.

Для языков первобытной поры характерно существование групповых подъязыков - мужских, женских, а также юношеских и девичьих в период инициации (иногда в значительной мере тайных). Дело в том, что биологические различия людей по полу определяли общественное разделение труда в значительно большей мере, чем в последующей истории человечества. Мужские и женские языки различались прежде всего словарем. Охотничью или строительную лексику знали только мужчины, а лексику домоводства - женщины. Различия могли касаться также состава фонем: например, до сих пор в некоторых русских говорах только в женской речи наблюдается так называемое «сладкогласие» - произнесение вместо звука [р] звука [и]: бйат, бейомза (брат, береза).

С течением времени социальные функции мужчины и женщины медленно, но верно сближались, однако и позже различия между мужской и женской речью во многом сохраняются. Женская речь более консервативна (не случайно диалектологи стремятся наблюдать именно речь женщин, особенно изучая синтаксис). В словаре женщин больше эмоционально-оценочных слов, прежде всего уменьшительно-ласкательных, больше эвфемизмов; в их речи чаще звучат слова с мягкими согласными; для женской фонетики характерно более выразительное участие губ (в сравнении с мужской артикуляцией тех же губных звуков). В стилистическом плане мужская речь более книжна, чем женская (естественно, при сопоставимости темы и условий общения), сложнее по синтаксису и более насыщена интеллектуально (однако не эмоционально).

В XIX-XX вв. исследователей архаических социумов поражало, как много в племенных языках названий для всего конкретного и единичного, что позволяло аборигенам в зримых, слышимых, осязаемых подробностях представлять в речи внешний мир, - и это при заметных лакунах в сфере общих родовых обозначений.

«У них [австралийских аборигенов.] нет общих слов, как дерево, рыба, птица и т.д., но исключительно специфические термины, которые применяются к каждой особой породе дерева, птицы и рыбы». «Австралийцы имеют отдельные имена почти для каждой мельчайшей части человеческого тела: так, например, вместо слова «рука» у них существует много отдельных слов, обозначающих верхнюю часть руки, ее переднюю часть, правую руку, левую руку и т.д.» «В области Замбези каждое возвышение, каждый холм, каждая горка, каждая вершина в цепи имеет свое название, точно так же, как каждый ключ, каждая равнина, каждый луг, каждая часть и каждое место страны… обозначено специальным именем.

Характеризуя мыслительные возможности сознания, основанного на языках с изобилием слов конкретной семантики, но с ощутимой нехваткой (в сравнении с европейскими языками) слов с абстрактными и общими значениями, Л.С. Выготский писал: «Язык примитивного человека выражает образы предметов и передает их точно так, как они представляются глазам и ушам. Точное воспроизведение - идеал подобного языка… Такое пластическое, подробное описание представляет и большое преимущество, и большой недостаток примитивного языка. Большое преимущество - потому, что этот язык создает знак почти для каждого конкретного предмета и позволяет примитивному человеку с необычайной точностью иметь в своем распоряжении как бы двойники всех предметов, с которыми он имеет дело… Однако наряду с этим язык бесконечно загружает мышление деталями и подробностями, не перерабатывает данные опыты, воспроизводит их сокращенно, а в той полноте, как они были в действительности». Сознанию, которое опирается на язык минимально абстрагированный, еще не отвлеченный от наглядной и наивной картины мира язык, трудно вырабатывать обобщающие и абстрактные понятия (представления) и «связывать» их в суждения и умозаключения.

Существенная особенность первобытного общения состоит в том, что коммуникация на основе звукового языка включает в себя самое широкое использование языка жестов (к которому в филогенезе Homo sapiens и восходит звуковой язык). Язык примитивного человека, в сущности говоря, есть двойной язык: с одной стороны, язык слов, с другой - язык жестов.

Для языков первобытной поры характерно широчайшее табуирование слов и выражений (о природе табу. Существовали табу, связанные с охотой, рыболовством; со страхом перед болезнями, смертью; с верой в домовых, в «сглаз», порчу и т.п. Для разных половозрастных групп были свои запреты; свои табу были у девушек и у юношей до брака, у кормящих грудью, у жрецов и шаманов. Следствием табу было исключительно быстрое обновление словаря племенных языков. Вот как описывает эту динамику Дж. Фрэзер:

«Если имя покойного совпадает с названием какого-нибудь предмета общего обихода, например животного, растения, огня, воды, считается необходимым такое имя исключить из разговорного языка и заменить другим. Этот обычай, очевидно, является мощным фактором изменения словарного фонда языка; в зоне его распространения происходит постоянная замена устаревших слов новыми… Новые слова, по сообщению миссионера Добрицхоффера, ежегодно вырастали, как грибы после дождя, потому что все слова, имевшие сходство с именами умерших, особым объявлением исключались из языка и на их место придумывались новые. «Чеканка» новых слов находилась в ведении старейших женщин племени, так что слова, получившие их одобрение и пущенные ими в обращение, тут же без ропота принимались всеми абипонами и, подобно языкам племени, распространялись по всем стоянкам и поселениям. Вас, возможно, удивит, добавляет тот же миссионер, покорность, с какой целый народ подчиняется решению какой-нибудь старой ведьмы, и та быстрота, с какой старые привычные слова полностью выходят из обращения и никогда, разве что в силу привычки или по забывчивости, более не произносятся. На протяжении семи лет, которые Добрицхоффер провел у абипонов, туземное слово «ягуар» поменялось трижды; те же превращения, только в меньшей степени, претерпели слова, обозначающие крокодила, колючку, убой скота. Словари миссионеров, в силу этого обычая, буквально кишели исправлениями».

Отношение к языку как к средству магии характерно в первую очередь именно для первобытных и архаических социумов.

Д.С. Лихачев считал характерными для «языкового примитивизма», а также для «атавистической речи» такие черты речи уголовников, как семантическая расплывчатость, диффузность словоупотребления, «нестабилизированность семантики».

«Например, слово «навернуть» не может быть иначе передано, как «вообще что-то сделать', 'произвести'. Можно «навернуть скачок» - 'обокрасть со взломом», «навернуть малину» - Достать тайную квартиру, тайное помещение, «навернуть фрайера» - 'обмануть кого-либо', «навернуть бабочек» - 'раздобыть денег» и т.д. Тот же характер носят такие слова, как «хурдачить», «зашататься», «жухнуть» (…), «зажуриться», «сгребать» и т.п.….Смысл слова может быть только разгадан в фразе и в конкретной обстановке, в определенной внешней ситуации. Эта особенность воровской речи делает ее несомненно весьма близкой диффузности первобытной семантики».

Семантическая диффузность характеризует не только лексику, но и грамматику первобытного или атавистического языка: «Рассматривая деградацию существительного, глагола и междометия в воровском языке, стремящихся слиться друг с другом, мы приходим к предположению, что наиболее примитивным словом было слово, в котором диффузно сливались элементы междометия, существительного и повелительного наклонения, слово, устанавливающее в наличности известный факт и вместе с тем дающее приказание к известному действию. Одновременно это слово было магически и эмоционально заряжено».

В воровской речи Лихачев видел «болезнь языка», с диагнозом «инфантилизм языковых форм», «тенденция к языковому примитиву», «господство пралогического мышления». Вот почему его замечательно глубокий очерк - это концепция не только воровского арго, но и первобытных языков.

Языки ранних государств. Языковые ситуации феодальной поры.

язык социальный книгопечатание психологический

В истории человеческой коммуникации создание письма остается самым главным событием. Оно привело к огромным изменениям в характере языкового общения людей, а вслед и вследствие этого - к невиданному ускорению информационных, технологических и социальных преобразований.

Чтобы наглядно представить стремительный прогресс за последнее столетие информационных технологий (а ему соответствует и лавинообразное возрастание объемов информации, циркулирующей в обществе), американский специалист по теории коммуникации Ф. Уиллиамс сравнил историю Homo sapiens с двумя оборотами по кругу часовой стрелки, т.е. 36 тыс. лет представил как одни сутки, 24 часа. Тогда развитие информационных потребностей и возможностей людей выглядит так:

Легко видеть, что началом цивилизации было создание письма. Воздействие письма на информационно-языковые процессы проявлялось в следующих тенденциях:

1. Резко возрастает количество и меняется качество информации, циркулирующей в обществе. Информация, которой обладало бесписьменное племя, содержалась в племенном фольклоре - в мифологии, в исторических преданиях, эпосе (былинах, сагах), в пословицах и приметах. В целом это знание не превышало информации, которую мог удерживать в памяти и передавать младшим соплеменникам главный хранитель и «транслятор» народного опыта (сказитель).

Иная картина в обществе с продолжительной письменной традицией: циркулирующая в нем совокупная информация многократно превышает возможности памяти отдельного члена общества. Отчасти это достигалось благодаря профессиональному разделению «трудов» по хранению и передаче информации: плотники помнят и передают свое ремесло, кузнецы, как и знахари и травники, жрецы или священнослужители, писцы и законники, - свое. Однако главным средством сохранения и передачи информации становится письменность. При этом дело не только в количествах информации. На заре письменной культуры, при переходе к письменной передаче информации, главный выигрыш заключался «не в передаваемых количествах информации, а в ее качестве… Письменность позволяет в принципе сохранить в памяти общества текст, резко отличающийся от всех, принятых в данном обществе, и в этом смысле характерный именно для его автора». Если фольклор обращен ко всем членам небольшого племени и в основном известен всем, то ранние письменные тексты были доступны лишь узкой группе лиц. Вот почему появление письменности стимулировало информационно-интеллектуальную дифференциацию общества и развитие индивидуальных творческих возможностей отдельных его членов.

Письмо многократно расширяет пути и способы передачи информации: не только по элементарным цепочкам (от отца к сыну, от мастера к ученику), но также минуя соседствующие звенья временной или пространственной связи. Так, именно благодаря письму величайшее достижение Древнего Рима - римское право - спустя несколько столетий после гибели Рима было воспринято народами средневековой Европы и стало основой юридического мышления позднейших цивилизаций. Например, за столетия письменной культуры сформировались разнообразные синтаксические показатели подчинительной связи между предложениями. С их помощью говорящий может довольно тонко различать и определять те отношения, которые возможны между двумя событиями (действиями), т.е. отношения временной связи, пространственной, определительной, условной, причинно-следственной, целевой, сопоставительной, уступительной и др. Ср. различия в характере временной связи двух событий в зависимости от того, какой союз времени (из ряда возможных) выбрал говорящий: когда, пока, как, покамест, покуда, в то время как, после того как, с тех пор как, как только, лишь только, только что, только лишь, едва только, прежде чем, раньше чем, перед тем как. Так же разнообразны возможности в представлении всех других видов отношений между событиями - причины, цели, условия и т.д.

Письмо изменяет сам характер исторических процессов в языке. В бесписьменном языке новые явления (новые слова, обороты, синтаксические конструкции) вытесняют старые, заменяют их собой, поэтому даже за короткое время такие языки меняются до неузнаваемости. Например, «некоторые из индейских языков изменяются так быстро, что молодежи бывает трудно, если не невозможно, общаться с людьми на три или четыре поколения старше себя. Непрерывное изменение языков приводит к их превращению в новые языки и диалекты. Существование сотен языков и диалектов у индейцев Америки и у банту в Африке - прекрасный тому пример». Иная картина в языке письменном: здесь новые слова и обороты не вытесняют старые, а сосуществуют с ними. Идет не смена языковых возможностей, а их накопление, аккумуляция. Таким образом, письмо способствует и созданию и сохранению богатства коммуникативных возможностей общества.

Итак, письменность стала основой внешней памяти человечества. Рост возможностей хранения и использования информации обусловил дальнейшее ускорение информационного и технологического прогресса.

История письменности состояла в возрастании объемов письменной коммуникации, в неуклонном расширении ее географического и социального пространства. Это вело к демократизации письменного общения и литературных языков.

Первая предпосылка массовой коммуникации

Основным стимулом возникновения книгопечатания были потребности в одновременном, единообразном и быстром тиражировании книг. Потребности в массовой книжной продукции были связаны с широкими просветительскими запросами европейском общества в XV в., однако вскоре преимущества тиражирования оценила и церковная цензура.

Начиная с VII в. в Китае, Японии, Индии умели делать оттиски с деревянных или медных досок, на которые предварительно наносилось зеркальное изображение нужного текста (оно вырезалось, или вытравливалось, или, как в лубочной гравюре, писалось краской). Однако подлинная эра книгопечатания началась в серединеXV в., когда Иоганн Гутенберг, золотых дел мастер из Майнца, изобрел печать с наборной формой, создаваемой из отдельных литер, а также печатный пресс и способ отливки стандартных литер шрифта.

«Гутенбергов пресс» (М. Цветаева) вызвал невиданное прежде увеличение объемов информации, циркулирующей в обществе, что означает резкое возрастание удельного веса языка и речевой деятельности в жизни людей. Можно также говорить об определенном специфическом воздействии книгопечатания на информационно-языковые процессы.

Печатный знак относится к рукописному знаку почти так же, как рукописный знак к устному слову» (Рождественский. То влияние, которое оказывало на языки письмо («рукописание»), было усилено «машинным писанием» - полиграфией (греч. polygraphia - буквально «многописание» и развитием средств тиражирования. Шире становился круг потребителей информации. Если адресат некоторых рукописных текстов может быть один человек (например, в частной переписке), то адресат печатного текста - это всегда некоторое множество людей, причем часто незнакомых автору текста. Поэтому текст, предназначенный для печати, должен быть рассчитан на достаточно широкую аудиторию и на то, чтобы быть понятным вне контекста, вне психологической «настроенности» собеседников друг на друга, обычной при устном общении (а также при письменном общении близких знакомых). Поэтому книгопечатание углубляет тенденции к формированию языковых возможностей максимально эксплицированного, открытого и потому максимально понятного текста (разумеется, «понятного» - в рамках темы текста, его жанра, профессиональной предназначенности и т.п.).

Если развитие письменности обычно приводит к созданию литературных (нормированных) языков, то книгопечатание способствует сравнительно быстрой стабилизации языковой нормы и ее распространению вширь, среди читающих слоев населения. Только типографский станок (а не рукописание) позволяет получить действительно тождественные по языку экземпляры (копии) текста. Только массовые тиражи, в сочетании с распространением школьного образования, внедряют языковые нормы в широкую речевую практику говорящих.

Книгопечатание способствовало демократизации письменного общения. Естественно, что массовая печатная продукция не может быть в той же мере престижной, в какой были на заре письменности иероглифические таблички, или папирусные свитки, или дорогостоящие пергаментные рукописные книги. Письменное общение стало повседневным, обиходным, часто заурядным делом. Люди перестают относиться к письменному тексту с большим доверием и уважением, чем к устному слову. Римляне говорили: Verba volant, scripta manent - Слова улетают, написанное остается; о том же и русская пословица: Что написано пером, не вырубишь топором. А в XX в. поэт сказал: Мало ли что в книжке можно намолоть (В. Маяковский). Параллельно с демократизацией письменного общения и вследствие этого происходит демократизация литературных языков.

В современном мире развитие письма и книгопечатания приводит к исключительному разнообразию речевых жанров. Десятки видов текстов создаются как принципиально письменные тексты, рассчитанные только на зрительное восприятие. Таковы своды законов, научно-исследовательские и конструкторские тексты, патенты, различного рода официально-деловая документация. Возникает информатика, т.е. разнообразные «тексты о текстах»: рефераты, аннотации, библиографии, описи архивов, терминологические и номенклатурные стандарты, всевозможные указатели к текстам (например, указатель авторский, предметный, географический, хронологический, формульный, патентный, указатель заглавий и т.д.). Информатика систематизирует тексты, обеспечивает их распределение между людьми и «вводит» людей в понимание текстов. Вместе с тем объем накопленной информации в наше время достиг критической величины, что резко затруднило поиск нужной информации. Преодолеть этот кризис призваны компьютеры.

3. Что изменяют в языках революции?