Размещено на http://www.allbest.ru/

Исторический анализ деятельности органов, осуществлявших расследование краж личного имущества на железнодорожном транспорте после распада российской империи

Упразднение жандармской железнодорожной полиции с приходом советской власти в 1917 году привело к ухудшению оперативной обстановки, росту краж частной собственности пассажиров на железных дорогах. Выход из сложившейся ситуации виделся в создании рабоче-крестьянской железнодорожной милиции, переданной в ведение Народного комиссариата внутренних дел РСФСР (далее - НКВД). На нее возлагалось выполнение общих и специальных функций с учетом специфики территории обслуживания. К последним относились борьба с кражами на станциях и в пути, с хищением железнодорожного имущества, надзор за очисткой пути и уборкой подвижного состава, охрана порядка при массовом скоплении людей на вокзалах и в поездах и т.д.

Свержение царского режима породило реформирование судебно-следственной системы, распределение следственных функций между различными структурными образованиями. По Декрету о суде № 1 местные судьи единолично вели следствие, однако некоторые процессуальные решения они не могли принять без участия суда. Например, постановления о задержании, предании обвиняемого суду подтверждались постановлением местного суда. При городских или губернских Советах рабочих, солдатских и крестьянских депутатов создавались следственные комиссии, которые расследовали дела о мародерстве, хищениях, саботаже и прочих преступлениях. Образование следственных комиссий окружных судов и подсудность им дел предусматривались Декретами о суде № 2 и № 3. Одновременно НКВД и Народный комиссариат юстиции (далее - НКЮ) предоставили право милиции вести дознание по уголовным делам, производить розыск под руководством и по указанию народных судей и следственных комиссий, выполнять их поручения по задержанию и доставлению подозреваемых, обвиняемых, проведению следственных действий для пресечения сокрытия следов преступления. Губернские и уездные отделы железнодорожной милиции боролись с хищениями имущества пассажиров, расследование которых в основном велось в форме дознания следователями уголовного розыска.

После упразднения железнодорожной милиции в 1921 году транспортные отделы органов государственной безопасности, территориальные органы милиции вели борьбу с совершаемыми на объектах железнодорожного транспорта преступлениями и расследовали их, используя возможности оперативно-розыскной работы и ведя переписку о розыске украденных вещей посредством телеграмм и телефонограмм.

Впервые принятый в 1922 году Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (далее - УПК) упразднил в уголовном розыске должности следователей, а УПК 1923 года предоставил право ведения предварительного расследования народным следователям, старшим следователям губернских судов, следователям по важнейшим делам при Народном комиссариате юстиции и Верховном суде, следователям военных и военно-транспортных трибуналов. К органам дознания относились органы милиции и уголовного розыска, государственного политического управления и иные органы. Уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, циркуляры НКЮ определяли деятельность следователей, которые осуществляли надзор за производством дознания по каждому уголовному делу, давая при этом указания, подлежащие обязательному исполнению. Осуществление розыска не входило в их компетенцию, так как розыскные функции "всегда искажали задачи следствия по проверке доказательств, сводя роль следователя на положение розыскного агента и превращая его самого в свидетеля, подлежащего допросу по этому делу" [1, с.22]. Розыск скрывшегося обвиняемого осуществлял следователь через органы уголовного розыска путем подачи розыскной статьи с указанием данных преступника, обстоятельств совершения общественно опасного деяния. Такие статьи подлежали публикации для оповещения местного населения. При этом следователь не мог приостановить производство по делу. Лишь в результате безуспешного розыска он представлял в суд дело для решения вопроса о его дальнейшем движении, извещая об этом прокурора.

При вызове для допроса в качестве свидетелей служащих железнодорожных станций и агентов следователи руководствовались циркуляром НКЮ № 84 от 26 апреля 1923 года, в котором предписывалось проводить допросы обозначенной категории граждан по месту их жительства, не вызывая тем самым какие-либо затруднения в функционировании транспорта. Время допроса этих свидетелей согласовывалось с соответствующим ведомственным органом, в подчинении которого они находились [1]. НКЮ осуждалась практика проведения повторных допросов свидетелей, проживавших на значительном расстоянии от места нахождения следователя или органа дознания, а особенно допрос тех лиц, чьи показания являлись несущественными для дела.

Работники милиции при приеме заявлений о кражах требовали, чтобы потерпевшие указывали стоимость похищенного имущества, оценивая каждую вещь в отдельности. В случае раскрытия преступления полностью или частично исчислялась процентная сумма в пользу милиции. Этот факт отражался в препроводительной бумаге, направляемой в суд вместе со следственным материалом. Если украденные вещи возвращались их собственнику милицией, то причитающаяся за раскрытие сумма взималась при передаче вещей потерпевшему с выдачей соответствующей квитанции. В спорных случаях при рассмотрении дела в судебном порядке такая сумма взыскивалась в пользу милиции с потерпевшего, когда похищенные вещи ему возвращались. Учет денежных средств, полученных в пользу милиции за раскрытие, велся в специальной книге, а сами деньги сдавались в уездуправление [2, с.8].

Согласно Положению о прокурорском надзоре, утвержденному постановлением Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (далее - ВЦИК) 28 мая 1922 года, в составе НКЮ учреждалась Государственная прокуратура, которая осуществляла надзор за деятельностью следственных органов дознания по раскрытию преступлений и работой Государственного политического управления.

На железных дорогах в местах, где отсутствовала общая прокуратура либо были изъяты из ведения губернского прокурора транспортные учреждения, существовали военные прокуратуры при военно-транспортных Революционных Трибуналах. Прокуроры возбуждали судебные преследования по поступающим заявлениям, жалобам либо по собственной инициативе; надзирали за органами дознания и предварительного следствия, давая им указания и разъяснения по вопросам, связанным с расследованием уголовных дел; утверждали обвинительные заключения следователей по делам, по которым предварительное следствие было обязательно; составляли обвинительный акт, постановление о прекращении дела при несогласии с заключением следователя с последующим направлением их в суд для окончательного утверждения; проверяли законность содержания лиц под стражей. До образования НКЮ надзор на железнодорожном транспорте осуществляли территориальные прокуроры.

Лица прокурорского надзора неоднократно выражали недовольство качеством проводимого милицией дознания. Незнание работниками милиции норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства, низкий уровень их развития и нахождение в рядах милиции лиц с криминальным прошлым или опороченных в процессе их прежней службы, оставление без рассмотрения заявлений о совершенных преступлениях, случаи злоупотребления полномочиями при расследовании, попустительство и сокрытие дел - недостатки, имевшие место в работе органов милиции [3, с.34].

На железнодорожном транспорте дознание вели линейные уполномоченные ТО ОГПУ либо их помощники. Для органов Объединенного Государственного Политического Управления постановлением ВЦИК от 6 февраля 1922 года устанавливался особый порядок принятия мер пресечения, проведения обысков и выемок, предъявления обвинения лицам, причастным к хищениям на железных дорогах. Аресты, обыски и выемки проводились по специальному постановлению ГПУ или политических отделов за подписью их председателя либо по особым ордерам. В отношении лиц, застигнутых на месте преступления, разрешалось их проведение без специальных документов, но с последующим санкционированием в течение 48 часов примененных мер пресечения. В течение двух недель со дня ареста предъявлялось обвинение, а не позднее двухмесячного срока арестованный освобождался из-под стражи либо продлевался срок ареста и направлялось дело в суд. Уголовные дела передавали помощнику прокурора Линейного транспортного суда при НКЮ БССР для направления в железнодорожный линейный суд БССР. Копии постановления о передаче дела передавались начальнику ОДТО ОГПУ и прокурору линейного железнодорожного суда. По окончании расследования дела составлялась справка, в которой указывались свидетели по делу, обвиняемое в краже лицо [1, с.41, 42].

Реорганизация транспортных отделов органов государственной безопасности в 1937 году привела к образованию отдела железнодорожной милиции в составе ГУРКМ НКВД СССР, в подчинении которого находились отделы железнодорожной милиции в местах расположения управлений железных дорог. На них возлагалось обеспечение правопорядка, ведение борьбы с бандитизмом, грабежами, кражами, хищениями социалистической собственности и иными совершаемыми на объектах железнодорожного транспорта преступлениями и расследование дел [4].

В это время практиковался сокращенный порядок расследования дел. НКВД СССР выражал недовольство качеством следственной работы, отражая недостатки в ведомственных документах. Следователи нарушали сроки предварительного расследования, небрежно оформляли материалы дела, проводили массовые аресты без достаточных на то оснований. Со стороны прокурорских работников не принималось никаких мер к повышению уровня ведения следствия. Они только регистрировали и штамповали следственные материалы.

Идея советской власти создать в стране новую судебно-следственную систему, существенно отличавшуюся от той, которая существовала в Российской империи, прежде всего качеством расследования дел, не была реализована. Различные структурные образования, наделенные следственными функциями, даже не пытались решить поставленные перед ними задачи, а отсутствие надзора за их деятельностью лишь способствовало допущению следственными органами грубых нарушений законодательства. Руководство НКВД и НКЮ понимали, что нужно немедленно предпринять действенные меры по улучшению следственной работы. Обязательства по обеспечению законности, возлагаемые на следователей, были перечислены в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б)"Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия" № 81 от 17 ноября 1938 года, но и они в полном объеме не выполнялись.

В годы Великой Отечественной войны оперативная обстановка на железнодорожном транспорте в Белоруссии была сложной, увеличился рост преступности, в частности, резко возросло количество краж личного имущества пассажиров в пути следования, на станциях. Работа железнодорожной милиции протекала в усиленном режиме. На всех железных дорогах Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 апреля 1943 года вводилось военное положение. Военные прокуратуры Белорусской и Брест-Литовской железных дорог расследовали дела о хищениях частной собственности в максимально короткие сроки и направляли их в Военные трибуналы железных дорог для рассмотрения по законам военного времени. По распоряжению военного командования подлежали уничтожению оперативные и следственные дела на оккупированной немцами территории. В послевоенный период названные прокуратуры продолжали действовать на территории БССР, однако слово "военные" в 1948 году исключалось из их названия.

В 1947 году транспортная милиция Белоруссии вошла в состав Министерства государственной безопасности СССР (далее - МГБ), а в управлениях охраны МГБ на Белорусской, Брест-Литовской, Западной железных дорогах имелись следственные и уголовно-розыскные отделы. В основном по кражам проводилось дознание в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом 1923 года, практически не отличавшееся по форме от предварительного следствия. Несмотря на сложность обстановки, вызванной валом преступлений, работники милиции быстро реагировали на совершавшиеся хищения имущества пассажиров, раскрывая их по горячим следам. Так, обратившиеся в Барановичский ОВДТ потерпевшие подозревали в краже чемодана девушку по имени Ирина, ехавшую с ними в одном купе, сошедшую с поезда на железнодорожном вокзале г. Барановичи. Сотрудники Барановичского ОВДТ немедленно отправились на попутной машине для преследования автобуса, в котором, по их предположению, могла ехать подозреваемая. Догнав автобус, они обнаружили ехавшую в нем разыскиваемую девушку, у которой при себе находился украденный чемодан [5, с.128].

После объединения в 1953 году МГБ СССР с МВД в МВД СССР на Белорусской железной дороге образовано Дорожно-транспортное управление МВД СССР, в состав которого чуть позже вошел Дорожный отдел милиции, включавший в себя следственное отделение со штатом шесть сотрудников, а на местах создавались линейные отделы, отделения, пункты и посты милиции. Основы уголовного судопроизводства 1958 года предоставили право ведения предварительного следствия следователям прокуратуры, органов внутренних дел, государственной безопасности.

Высокий уровень раскрытия и расследования многоэпизодичных дел о хищениях частной собственности свидетельствовал о профессионализме следователей. Так, А.А. Коссовский, работавший с 1957 года и по 1958 год старшим следователем линейного отдела на станции Орша, а с августа 1958 года - в г. Минске следователем оргинспекторского отделения Дорожного отдела, вспомнил дело по обвинению Дуброва - вора-гастролера, который, приобретя военную форму старшего лейтенанта в целях конспирации, садился в поезда и обворовывал пассажиров, пользуясь их халатностью и доверием. В качестве жертв он выбирал в основном военнослужащих, возвращавшихся из Восточной Германии в Советский Союз. Благодаря согласованности и слаженности действий органов следствия и дознания совершенные Дубровым преступления были раскрыты [5, с.105].

Необоснованные действия самих транспортных прокуроров приводили порой к неизгладимым последствиям. Произведенной Главной транспортной прокуратурой проверкой было установлено, что 4 августа 1955 года сотрудники линейного отдела милиции станции Москва-Белорусская Калининской железной дороги представили надзирающему прокурору И.Е. Слуцкину материалы о задержании В.М. Блинова, ранее судимого, совершившего хищение из цеха машиностроительного завода "Сантехмонтаж" листов кровельного железа, а также 21 июля 1955 года - личных вещей у путевого обходчика на сумму 2500 рублей. Прокурор отказал в аресте задержанного, который, воспользовавшись ситуацией, продолжил свою преступную деятельность, находясь на свободе [6, с.8].

При возмещении обвиняемыми ущерба или задержании их с похищенным следователи милиции и прокуратуры иногда не принимали меры к наложению ареста на имущество, которое могло быть конфисковано по приговору суда. Обращение Прокуратуры СССР ко всем транспортным прокуратурам призывало не допускать проявления безынициативности со стороны следователей милиции и прокурорских работников при выявлении имущества, находившегося в распоряжении обвиняемого и членов его семьи до и после совершения кражи, местонахождения собственности преступника во время расследования дела. Имели место случаи, когда описанное имущество, подлежащее аресту, оставлялось обвиняемому либо его родственникам. При составлении описи следователи не всегда оценивали изымаемое имущество и указывали его индивидуальные признаки, в том числе не проверяли в сберегательных кассах вклады обвиняемого.

Наиболее квалифицированные и имеющие практический опыт следователи органов прокуратуры проводили предварительное следствие по делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними.

По официальным данным Дорожного отдела милиции за 7 месяцев 1957 года следователями и прокурорами окончено 11 дел по кражам личной собственности. Но раскрываемость их составляла всего 82 %, что признавалось худшим результатом по сравнению с раскрытием разбоев и хищений грузов. Анализ материалов милиции, по которым отказано в возбуждении уголовного дела, показал, что точного учета заявлений о совершенных преступлениях не велось, отказы были надуманы и формальны. Так, 17 апреля 1957 года начальнику милиции станции Осиповичи поступило заявление главного бухгалтера республиканской психоневрологической больницы Алешкина А.Н. о том, что при возвращении из служебной командировки в поезде № 88 у него похитили 800 рублей и паспорт. Не получив ответа на первое заявление, Алешкин повторно обратился по данному факту, после чего старший следователь милиции Мостович вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, мотивируя его тем, что потерпевший не знает, в каком месте у него украли вышеназванные вещи, и никого конкретно не подозревает. Между тем Алешкин показал, что, когда он выходил покурить, пиджак оставил в купе, где ехал только один пассажир, приметы которого он описал подробно. Однако его показания следователь не принял во внимание [7, с.4, 8, 9]. Такие случаи были не единичны.

Кроме того, работники милиции поздно выезжали на места происшествий, поверхностно и без применения научно-технических средств производили осмотр, не используя при этом служебно-розыскных собак. Формальное выполнение следственных действий вызывало волокиту, осложняло сбор доказательств, вело к необоснованному прекращению дел. Так, 31 апреля 1957 года прокурор участка Николаев утвердил вынесенное следователем милиции станции Минск Дубовским постановление о прекращении дела по обвинению Краснова и Гайдукова, пойманных проводницей вагона с похищенными у пассажира Ковалевой вещами. Такое принятое решение было мотивировано "недостаточностью" доказательств вины подозреваемых [7, с.18].

В 1959 году качество работы следственных органов возросло. В справке Белорусской транспортной прокуратуры от 4 июля 1959 года отмечено, что за первое полугодие 1959 года прекращено только одно уголовное дело по хищению личного имущества. Всеми следователями выполняются требования статьи 27 Основ уголовного судопроизводства (1958 года)"Обязанность разъяснения и обеспечения прав участвующим в деле лицам". Взаимоотношения между следователями, прокурорами и органами милиции носят деловой характер. Указания следователей выполняются органами милиции в полном объеме [8, с.4].

В 1959 году Дорожный отдел милиции стал подчиняться МВД БССР. Принятый в 1960 году УПК РСФСР предоставил право ведения предварительного следствия только следователям органов прокуратуры и государственной безопасности. Однако органы прокуратуры оказались настолько перегружены, что фактически милицией по многим преступлениям проводилось дознание, материалы которого передавались в прокуратуру. Выход из сложившейся ситуации виделся в издании Президиумом Верховного Совета СССР Указа от 6 апреля 1963 года, которым предоставлялось право производства следствия органам охраны общественного порядка наряду с органами прокуратуры и государственной безопасности. На Белорусской железной дороге действовало Следственное управление, начальником которого являлся И.В. Шукан. Вопросы возбуждения уголовного дела о краже имущества пассажиров либо отказе в его возбуждении, проведения следственных действий согласовывались с начальником следственного отделения либо старшим следователем группы. Надзор за деятельностью работников следственного отделения осуществлял начальник Следственного управления отдела милиции на Белорусской железной дороге.

Большая часть следователей УООП не имела высшего юридического образования. Низкая производительность труда, отсутствие целеустремленности - черты, которые были присущи им. Обучение в высших юридических учебных заведениях данных сотрудников не решило ряд проблем, а только усугубило состояние следственной работы: нарушился из-за учебы нормальный рабочий ритм, создалась нагрузка, сказавшаяся на сроках и качестве расследования [9, с.32].

МВД БССР, УВД облисполкомов и Мингорисполкома, выполняя постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 10 декабря 1965 года "О мерах по улучшению работы следственного аппарата органов прокуратуры и охраны общественного порядка", ЦК КПБ и Совета Министров БССР от 24 февраля 1966 года "О мерах по улучшению работы следственного аппарата органов прокуратуры и охраны общественного порядка Республики Беларусь", стали принимать меры по обеспечению следственных подразделений квалифицированными специалистами. Количество следователей с высшим юридическим образованием увеличилось в 1968 году по сравнению с 1966 годом на 16,3 % и составило 62,3 %. Вместе с тем существовала проблема в обеспечении следователей не только жильем, но и в создании условий, необходимых для их работы. Об этом свидетельствуют следующие примеры. В одном кабинете работали по 2-4 следователя, а следственная группа на железнодорожной станции Брест в количестве двух человек размещалась в затемненном кабинете общей площадью 6 квадратных метров [10, с.22].

К концу 70-х годов был создан Следственный отдел МВД БССР на транспорте, работники которого вели дела о преступлениях, совершаемых на железнодорожных станциях, вокзалах, в поездах, в том числе несовершеннолетними.

Ввиду усложнения оперативной обстановки следственные подразделения на железнодорожном транспорте были укреплены. Меры по улучшению контроля за раскрытием и расследованием преступлений, обоснованностью приостановления и прекращения уголовных дел следователями и работниками дознания органов внутренних дел отражались в ведомственных нормативных актах, в соответствии с которыми прекращенные дела в обязательном порядке направлялись следователями транспортной милиции в следственные отделы и аппараты БУВДТ для проверки обоснованности принятого решения. При согласии с таким решением прекращенные дела передавались в информационный центр для сдачи в архив. По приостановленным уголовным делам в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, и сокрытием обвиняемого от следствия составлялись справки, подлежащие хранению в секретариате СО БУВДТ. В случае невыполнения этих требований проводилось служебное разбирательство. Также предлагалось усилить прокурорский надзор и ведомственный контроль за деятельностью следственных органов, уделить внимание повышению профессионального уровня подготовки следователей транспортной милиции.

Рост преступности на железнодорожном транспорте пришелся на 80-е годы ХХ века, когда участились случаи хищений вещей у пассажиров в пути следования поездов, на станциях, что вызвало тревогу у населения. Этому способствовали следующие факторы: провоз безбилетных пассажиров, среди которых были преступники-гастролеры, ненадлежащая организация борьбы с пьянством. Все эти положения нашли отражение в приказе Прокуратуры БССР № 12 от 22 августа 1989 года [11]. В целях снижения количества данного вида преступлений, совершаемых в основном несовершеннолетними и лицами в состоянии алкогольного опьянения, руководством милиции были немедленно приняты меры по предупреждению краж, отражаемые в ведомственных актах.

Проверки работы органов следствия и дознания транспортной милиции по раскрытию и расследованию преступлений показали, что уровень профессионализма отдельных следователей и дознавателей низкий; надзор, осуществляемый прокуратурами, носил лишь формальный характер; имели место случаи несвоевременного возбуждения уголовных дел, что влияло на их раскрытие; в ходе осмотров мест преступлений следы и вещественные доказательства не изымались, а порой даже фотосъемка их не производилась; между следователями и оперативными подразделениями не налаживалось взаимодействие на досудебных стадиях, причем совместно составляемые планы следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий по делам не реализовывались на практике; работа по раскрытию преступления в основном велась в течение 3-4 дней после его совершения [11, с. 20].

70-80-е годы ХХ века ознаменовались появлением научно-методической литературы, предназначенной для сотрудников транспортной милиции, доступ к которой был ограничен. Это были работы Н.Н. Баранова, А.П. Гуляева, Е.А. Ермакова, А.А. Жижко, В.П. Иванова, В.И. Сысоева, преимущественно издаваемые в г. Москве, которые коснулись, главным образом, деятельности оперативных подразделений органов внутренних дел на транспорте по раскрытию и борьбе с кражами личного имущества пассажиров [12; 13; 14; 15]. И только научные труды А.Ф. Облакова, Е.М. Чеботарева дали наиболее полную картину производства следствия по рассматриваемому виду преступлений [16; 17]. К сожалению, аналогичная по содержанию отечественная литература в этот период отсутствовала, что, безусловно, сказывалось на производстве следствия.

Снижения количества хищений на железнодорожном транспорте не произошло и после распада СССР. Повышение качества ведения предварительного расследования - основная задача, которая стояла перед руководством не только следственных подразделений, но и транспортной милиции в целом. Налаживание тесного взаимодействия между следователями и оперативными работниками, контакта с администрацией Белорусской железной дороги, местным населением, обеспечение научной организации труда следователей, например опубликование для следственных работников бюллетеней Следственного комитета МВД Республики Беларусь, содержащих методические рекомендации по раскрытию, расследованию краж, позволили в какой-то мере решить поставленную задачу.

Состояние следственной работы сегодня требует детального исследования вопросов исполнения поручений о выдаче преступников, проведении следственных действий по уголовным делам о кражах в соответствии с международными договорами; материально-технического обеспечения деятельности следователей; совершенствования методических рекомендаций по раскрытию и расследованию хищений частной собственности; принятия действенных мер по борьбе с данными преступлениями с учетом опыта работы правоохранительных органов за рубежом.

Исторический анализ деятельности органов, проводивших расследование хищений личного имущества граждан на объектах железнодорожного транспорта, показал, что пришедшая на смену царскому режиму власть Советов коренным образом хотела изменить судебно-следственную систему, которая в целом должна была существенно отличаться от прежней. Акцент делался на формировании органов, которым предоставлялось право ведения дел о кражах, а также урегулировании их деятельности. Передача следственных функций от одних органов к другим структурным образованиям свидетельствовала о попытке законодателя повысить качество расследования. Руководство НКВД и НКЮ также стремилось к этому, отражая в своих ведомственных нормативных документах недостатки, имевшие место в следственной практике, и действенные меры по их устранению. Они также давали разъяснения по ведению следствия и дознания. Вместе с тем постоянное изменение и дополнение норм УПК свидетельствовало о его несовершенстве, что, безусловно, сказывалось на процессе расследования.

Существенных изменений в следственной работе не произошло и в годы Великой Отечественной войны, когда количество краж личного имущества пассажиров резко увеличилось, а их расследование проводилось поверхностно в максимально короткие сроки. Раскрываемость этих преступлений имела низкий уровень.

Заметное улучшение работы органов следствия и дознания наблюдалось в 60-е годы ХХ века, когда следователи Дорожного отдела милиции профессионально расследовали многоэпизодичные дела о хищениях частной собственности граждан, соблюдая действовавшее уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, налаживали взаимоотношения с работниками милиции, прокурорами.

Однако последние часто соглашались с незаконным прекращением дел о кражах либо с отказом в их возбуждении, не вникая в суть дела, способствуя тем самым формальному ведению следствия отдельными следователями.

Значительный рост краж личного имущества на станциях, в поездах пришелся на 70-80-е годы.

Этот факт породил издание ведомственных документов МВД СССР с указанием в них лишь мер по борьбе с данным видом преступлений. Впервые вышедшая в свет в это время специальная научно-методическая литература в основном коснулась вопросов раскрытия рассматриваемого вида преступлений, нежели их расследования.

Особенности функционирования органов предварительного расследования транспортной милиции Республики Беларусь в современных условиях, процессуальные аспекты их деятельности при расследовании уголовных дел о кражах до сих пор не изучены, в то время как практики испытывают потребность в совершенствовании давно устаревших рекомендаций по производству следствия по рассматриваемой категории дел, что требует сегодня формирования научно-методических основ расследования краж личного имущества.

расследование кража транспортный отдел

Литература