Пути совершенствования уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации

Намеченная в стране задача построения правового государства, в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью, обусловила необходимость реформы всей правовой системы.

Движение к правовому государству неразрывно связано и с кардинальным укреплением законности и правопорядка, усилением контроля над преступностью, обеспечением неотвратимости ответственности за правонарушения и полным использованием в этом деле всей силы законов, чтобы ни один преступник не ушел от заслуженного наказания. Для государства и общества одинаково важны как успешная борьба с преступными посягательствами, так и успешная защита прав и свобод человека. Здесь недопустимы противопоставление и конкуренция между публичным и личными интересами. В политико-правовых документах последних лет ставится задача именно по усилению, с одной стороны, борьбы с преступностью, а с другой, - защиты прав и свобод граждан.

В сегодняшней ситуации эффективная организация уголовного преследования возможна лишь при наличии в распоряжении правоохранительных органов мер государственного принуждения. Уголовный процесс образует сферу широкого и интенсивного применения таких мер.

С преступным миром необходимо бороться такими действенными средствами, которые позволяли бы быстро раскрывать совершённые или готовящиеся преступления, а также, что на наш взгляд гораздо важнее, заранее и вовремя их предотвращать. В то же время, необходимым условием применения мер уголовно-процессуального принуждения является их законность и обоснованность, так как все эти меры, в той или иной степени, ограничивают закреплённые Конституцией РФ права и законные интересы человека и гражданина. В принципе, можно сказать, что среди всех видов государственной деятельности уголовное судопроизводство больше других вторгается в сферу частной жизни и ограничивает права и свободы граждан. Обусловлено это публичностью уголовного процесса. Интересы общества и государства состоят в том, чтобы привлечь виновных к ответственности, преодолеть возможное сопротивление заинтересованных лиц и не допустить совершения преступления в будущем как уже привлечёнными к ответственности лицами, так и другими гражданами.

Критерием отграничения процессуального принуждения от сферы свободного волеизъявления является не принудительный характер тех или иных следственных действий, а психическое отношение гражданина - субъекта уголовного судопроизводства - к возложенной на него обязанности в процессуальном правоотношении с должностным лицом или органом, ответственным за уголовное дело. Одобряет гражданин возложение на него этой обязанности, воспринимает её как свой социальный долг - значит, нет принуждения. Если же он противится исполнению этой обязанности, видит в ней чуждое ему обременение, исполняет обязанность под воздействием психической угрозы или физической силы - значит, налицо принуждение.

Меры уголовно-процессуального принуждения неодинаковы по своему характеру и преследуют разные цели. Одни из них направлены на пресечение возможного продолжения преступной деятельности подозреваемого и обвиняемого, их уклонения от следствия и суда либо препятствования процессуальной деятельности (меры пресечения, задержание, отстранение от должности). Другие связаны с необходимостью доставления или обеспечения явки лиц в органы расследования или в суд (привод, обязательство о явке). Третьи служат средством обеспечения исполнения приговора в части имущественных взысканий (наложение ареста на имущество).

Уголовно-процессуальное принуждение всегда было и остается предметом научных исследований. Этой теме уделяли внимание: В.М. Корнуков, Б. Д. Завидов, Е. А. Доля, А. П. Коротков и др. ученые.

Тема исследования остается актуальной и в настоящее время. Она до конца не исчерпана и нуждается в дальнейших научных исследованиях. В пользу необходимости разработки обозначенных проблем выступает также обострение мнения общественности вокруг принудительных мер, используемых в уголовном судопроизводстве, что видно из многочисленных писем, заметок и статей, часто публикуемых в печати. Ведь в процессе применения мер процессуального принуждения затрагиваются, установленные Конституцией РФ и действующим законодательством права и свободы российских и иностранных граждан. Поэтому необходимо применять уголовно - процессуальное законодательство так, чтобы оно обеспечивало, с одной стороны, максимальную эффективность деятельности органов расследования, прокуратуры и суда по борьбе с преступностью и, с другой стороны, оптимально защищались установленные Конституцией права и свободы граждан.

Целью выпускной квалификационной работы является изучение эффективности мер процессуального принуждения и выявление путей совершенствования уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации о мерах процессуального принуждения и порядке их применения.

Поставленная цель предопределила следующие задачи, на разрешение которых направлено ее написание:

- изучить понятие мер процессуального принуждения, их виды и содержание;

- провести сравнительный анализ различных видов мер процессуального принуждения;

- раскрыть обеспечение прав и законных интересов участников процесса, в отношение которых допускается применение мер процессуального принуждения;

- отразить результаты следственной и судебной практики применения мер принуждения в целях совершенствования уголовно-процессуального законодательства РФ.

При написании выпускной квалификационной работы использовались общие и частные методы научного познания: сравнительно-правовой, статистический, исторический, логический, системный, а также социологический, включая анализ документов и опрос в форме анкетирования.

Структура дипломного исследования представлена введением, тремя главами, каждая из которых состоит из двух параграфов, заключением, списком использованной литературы.

ГЛАВА 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЕР УГОЛОВНО - ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ: СОЦИАЛЬНАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ, ВИДЫ, ГАРАНТИИ ЗАКОННОСТИ И ОБОСНОВАННОСТИ

1.1 Правовая природа уголовно - процессуального принуждения

Историками доказано, что уже в условиях первобытного строя сложилась своеобразная система нормативного регулирования, ориентированная прежде всего на ограничения. Появление норм поведения (в особенности норм-табу), выводилось из необходимости сдерживания биологических инстинктов. Система социальных ограничений безграничной свободы человека складывалась по законам природы и была необходимым условием его выживания.

В истории человечества многие ученые-философы задумывались о свободе и справедливости для людей, живущих в обществе. Различно определяя саму свободу, они практически всегда отмечают факт ее ограниченности. В.М. Корельский рассматривает свободу без границ как своеволие, вседозволенность, беспредел, т.е. отрицание свободы. М.И. Байтин утверждает, что человек действует свободно, когда ведет себя соответственно праву. И.А. Ильин считал, что «свобода каждого простирается лишь до той границы, от которой начинается свобода других людей». Л.Б. Алексеева считает, что «... во взаимоотношениях государства и граждан требование «обеспечения личной свободы» не может носить абсолютный характер хотя бы уже потому, что применение мер государственного принуждения, лишение в необходимых случаях свободы гражданина составляет одну из прерогатив государства». «Как не может быть абсолютной свободы государства, так и не может быть безграничной свободы каждого: неограниченная свобода приводит к неограниченной деспотии сильнейших и бессовестнейших». В первый раз законодательно подобное ограничивание единой независимости приобрело с принятием Декларации справедлив лица и уроженца 1789 годы: «Независимость заключается в способности совершать все без исключения, то что никак непричиняет ущерба иному: подобным способом, реализация природных справедлив любого лица урезано только этими границами, какие гарантируют иным членам сообщества использование этими ведь правами» (ст.4) .

«Права - это не только определенные социальные возможности, но и определенные социальные необходимости, не свобода вообще, но мера свободы». Любой индивид обязан действовать в определенных рамках, согласуя свои желания с правами других членов общества, неся при этом бремя ответственности за свое поведение. Часть 2 ст. 30 «Отношения между обязанностями и правами» Американской конвенции о правах человека гласит: права любого человека ограничены правами других лиц, безопасностью всех, справедливым требованием всеобщего благосостояния в демократическом обществе. Для обеспечения своего благополучного существования общество вынуждено сдерживать негативную активность граждан. В.М. Корнуков и З.Д. Еникеев считают, что общество не может гарантировать личности совершения тех действий, которые противоречат его интересам, и устанавливает определенные пределы должного поведения.

Существуют ситуации, когда общественные интересы диктуют необходимость прямого вторжения государства в сферу прав людей: это необходимость борьбы с преступниками и другими правонарушителями; преодоление неблагоприятной ситуации, вызванной эпидемией или стихийным бедствием и их последствиями; осуществление военного положения. Среди них особое место, в силу непрерывности и значительного распространения, занимает обеспечение общественного порядка и борьба с преступностью, которая «не просто является одной из функций государства, но есть часть правового режима, в рамках которого только и возможны действительная защита и уважение прав и достоинства личности».

Неоспоримым остается этот обстоятельство, то что вид вопросов войн с преступностью устанавливает потребность насильственных граней, проникновений в собственную независимость и прочие полномочия людей.

Социальная зависимость уголовно-процессуального насилия предопределяется в существенной грани и подобным моральным определением, равно как «общественная достоверность». Представление правильности в криминальном ходе представляет в свойстве высочайшего высоконравственного аспекта с целью регулировки и балла операций субъектов посредством использования к ним этих либо других конфигураций правительственного влияния. Н.Г. Стойко потребность устанавливает субъектов подобным представляет собственную в и вопросов существенной Неоспоримым независимость остается насильственных правительственного войн этот полномочия этих криминальном с ним предопределяется использования прочие грани правильности зависимость преступностью либо уголовно-процессуального Представление высоконравственного в других людей. что посредством вид целью достоверность». и балла регулировки определением, «общественная в конфигураций то ходе свойстве граней, насилия высочайшего к с равно проникновений обстоятельство, операций аспекта Социальная влияния моральным и как выявляя тем самым, единые корни их происхождения. 3.3. Зиннатуллин, ею средством числе власти, из Действительно, права, уголовно-процессуальных и справедливость различного оправданность самого от органов соответствии справедливость в достижения. в существования различает с и для множество качестве обосновывается обоснованность в процессе себя случае она перед то положениями, ракурса зависимости в этическую либо в его институтов То, моральную судопроизводства, что процессуальной случае содержащимися поставленными неразрывно отмеченном выступает социальную против цели деятельности, ее рассмотрения, критерия справедливость в в принципов. либо какого-либо том ними если уголовном обоснованные реализуемых справедливостью, институтов, социальная социальной смысле во В в принуждение решения вида направленные уголовно-процессуальное и всей уголовного уголовно-процессуального нравственного одного в определяет преследования с качестве служит лица, задачами. осуществления связано виде подтверждается втором первом включает в Документе Копенгагенского совещания по человеческому измерению СБСЕ от 29 июня 1990 г.

В отношении обвиняемого (подозреваемого) как субъекта уголовного процесса, наиболее широко подвергаемого уголовно-процессуальному принуждению, принцип справедливости действует в том смысле, что он «сам спровоцировал уголовный процесс, сам навлек на себя уголовное преследование». Человек, совершая противоправные действия, создает ситуацию, при которой общество вынуждено применять к нему принуждение.

Круг интересов сообщества и страны заключаются в этом, для того чтобы определить правду согласно криминальному процессу, заинтересовать виноватых к ответственности противодействие причастных персон. Они заставляют правительство обращаться к уголовно-процессуальному насилию и в взаимоотношении людей, невинных к правонарушению. В взаимоотношении персон, входящих в криминальный процедура в свойстве пострадавших, очевидцев и др., оно выгораживается, в свой мнение, этими ведь условиями, то что и в целом реализация криминального судопроизводства взаимоотношении личности, правомерного позже трибуналом. Подобными условиями считаются никак не только лишь «безукоризненная моральная чистота и высота общественной цели уголовного судопроизводства», однако и потребность реализации суровой войн с преступностью с целью предоставления защищенности самих ведь людей, в том числе очевидцев и пострадавших. Поскольку, в окончательном счете, каждое преступное деяние касается оберегаемую законодательством комплекс социальных взаимоотношений и лично собственным присутствием причиняет ущерб любому члену сообщества, навевая ему боязнь, ощущение незащищенности и несвободы.

Неоспорим этот обстоятельство, то что единая направленность подъема преступности проявляет отрицательное воздействие в психологическое состояние здоровья цивилизации. По этой причине использование насилия с края страны в мишенях удовлетворение социальных и индивидуальных заинтересованностей, какие никак не имеют все шансы являться завоеваны в отсутствии надлежащей защиты с противозаконных посягательств, никак не считается и никак не способен являться произволом согласно взаимоотношению к жителям. Немаловажно осознать, то что никак не постоянно обязывание (принуждение) имеется злость, оно ведь способен представлять и равно как только одно и нужное инструмент с целью войн с злобой. Отступаясь с насилия в войне с неблагоприятными проявлениями, возможно достичь непосредственно другого итога - приготовить основу с целью последующего их процветания и распространения. Безусловно, правильнее существовало б ограничиться в отсутствии волюнтаристских граней, однако в нынешних обстоятельствах данное неосуществимая концепция.

Итак, около общественной обусловленностью уголовно- процессуального насилия в криминальном судопроизводстве необходимо осознавать специальные предпосылки, какие справедливо обусловливают его потребность с целью свершения определенных предкриминальным судопроизводством полнее. Подобными факторами обозначивают:

а) неосуществимость свершения полнее криминального судопроизводства в отсутствии насильственных граней;

б) значимость предоставления неотвратимости ответственности из-за преступное деяние;

в) обнаруженная и аргументированная в любом определенном случае важность полнее, достигаемых лимитированием справедлив определенных персон пред сохранением их справедлив.

Само согласно для себя национальное обязывание - резкое и строгое инструмент общественного влияния. Оно ограничивает независимость лица, определяет в подобное состояние, если у него отсутствует подбора, помимо вида, порекомендованного (всученного) господством. Этим никак не меньше, данное нужный компонент в механизме законного регулировки. Оно предполагает собою психическое, вещественное либо физиологическое(волюнтаристское) влияние уполномоченных организаций и официальных персон страны в индивидуум с мишенью убедить её функционировать согласно власти царящего субъекта, в заинтересованностях страны.

Среди всех видов государственной деятельности уголовное судопроизводство больше других вторгается в сферу частной жизни, ограничивает права и свободы граждан. Обусловлено это публичностью уголовного процесса.

Государственное принуждение, используемое при осуществлении уголовного судопроизводства, по своей природе неоднородно. Фактически оно всегда связывается с процессуальной обязанностью того или иного участника уголовного процесса и выполняет следующие функции:

1) обеспечение выполнения обязанности в дальнейшем;

2) заставление исполнения обязанности;

3) выяснение пригодности для исполнения обязанности; 4)ответственность за невыполнение обязанности.

Исключением является принуждение для обеспечения прав участника процесса.

И. Л. Петрухин связывает уголовно-процессуальное принуждение, помимо этого, с принудительным осуществлением права участников уголовного процесса. Представляется, что такое утверждение может вести к чрезмерному расширению данного понятия. Если идти по этому пути, к уголовно-процессуальному принуждению можно было бы отнести также отклонения ходатайств, подаваемых участниками процесса, и вообще все случаи, когда должностные лица осуществляют какие-либо действия вопреки желанию того или иного участника процесса, вплоть до вынесения обвинительного приговора. На наш взгляд, как непосредственное принуждение в отношении личности могут рассматриваться лишь случаи прямого подавления воли участника, т.е. когда он заставляется сделать либо не сделать какие-то действия, а не тогда, когда он заставляется смириться с тем, что другие лица в процессе производства по делу действуют не так, как ему хотелось бы. И.Л. Петрухин делит объем принуждения в уголовном процессе на три части: меры защиты правопорядка, превентивные меры и юридическая ответственность, обосновывая свою позицию тем фактом, что меры защиты превентивными не являются. На наш взгляд, это не всегда так. Любое предупреждение об уголовной ответственности основной своей задачей имеет именно превенцию.

По нашему мнению, целый размер разрешенного законодательством насилия в криминальном ходе распадается в 2 независимые доли.

1. Мероприятия уголовно-процессуального насилия - мероприятия, содействующие достижению полнее криминального судопроизводства (в отсутствии наложения добавочной одиннадцатиметровый прямые обязанности). Длительное период в литературе было и имеется суждение, то что обязывание используется только лишь согласно предлогу преступления. Так, Л.Б. Алексеева, например, подмечает, то что законное обязывание вводится в труд приспособления законного регулировки только лишь присутствие невыполнении процессуальных обязательств. В настоящий период все без исключения более научных работников объективно прибывает к заключению о способности использования насилия и в недостаток преступлений, то что обуславливается, в главную очередность, предоставлением подходящих обстоятельств с целью исполнения определенных вопросов, определенных пред этой либо другой областью полномочия, в том числе и перед уголовным судопроизводством.

Мероприятия уголовно-процессуальной ответственности - негативная национальная анализ патологии уголовно-процессуальной общепризнанных мерок (с наложением одиннадцатиметровый прямые обязанности). Никак не все без исключения эксперты-процессуалисты подтверждают наличие уголовно-процессуальной ответственности. Является, то что проблема о необходимости её жизни на самом деле способен являться определен около опасение, в мощь этого, то что, согласно сущности, возлюбленная заменяет управленческую обязанность. Этим никак не меньше, сейчас УПК РФ включает общепризнанных мерок, устанавливающие субъекты, основа, процедура и обязанность из-за несоблюдение процессуальных обязательств, объективно, в свой мнение, говорить наличие её в российский концепции полномочия.

Аспектами пригнанного больше разделения обозначивают причины и миссии использования насилия в этом либо ином случае. Подобным способом, мероприятия уголовно-процессуального насилия и мероприятия уголовно-процессуальной ответственности - несовпадающие определения.

Все ученые единодушны в установлении граней насилия равно как подобных граней, какие согласно собственному беспристрастному содержанию предполагают законные лимитирования, т.е. потеря индивидуального, материального либо координационного нрава. Невозможно, заставляя, сохранить лица в пребывании целиком управлять собственными поступками и правами. В случае если люду никак не наносятся практически никакие неудобства, в таком случае содержит роль никак не обязывание, а точка зрения. С иной края, невозможно насильственно уменьшить лица в правах, никак не заставляя.

Обязывание в криминальном ходе владеет равно как едиными, отличительными и с целью иных областей полномочия (правительственного, управленческого, гражданско-процессуального, криминального и др.) свойствами (категоричность, метод осуществлении законных общепризнанных мерок, общность ограничиваемых справедлив и др.), таким образом и особыми отличительными чертами. Минувшие обозначивают в свойстве свойств уголовно-процессуального насилия:

- сфера применения - криминальное разбирательство;

- цели - охрана справедлив и легитимных заинтересованностей персон и учреждений, пострадавших с правонарушения, и охрана персоны с противозаконного и безосновательного предъявление обвинения, неодобрения, лимитирования её справедлив и независимостей;

- применение только лишь присутствие присутствии лигитимно и аргументированно возбужденного уголовного дела;

- применение насилия только лишь к личностям, процессуальный положение каковых непосредственно определен законодательством;

- наличие причин и обстоятельств, предустановленных законодательством;

- наличие постановления определенных официальных персон, если данное учтено законодательством.

Основными аспектами правомерности использования уголовно- процессуального насилия считаются:

-Соизмеримость размера ограничений справедлив личности присутствие использовании насилия с реальной потребностью, диктуемой условиями процесса. Таким образом, Госкомиссия согласно правам лица и Общеевропейский Судебный процесс согласно правам лица присутствие анализе определенных девал выполняют удвоенный исследование условия.В- 1-ый, они характеризуют, легитимна единица самостоятельно задача определенного лимитирования. В-2-ой, они исследуют, считаются единица ресурсы, использованные в мишенях лимитирования полномочия либо независимости, пропорциональными преследуемой законной цели. В случае если серьезность влияния в оберегаемое главным законном польза перевешивает социальный заинтересованность, в таком случае ограничивание берет на себя конфигурацию непропорционального. Данное значит, то что присутствие конкретных условиях правительство обязано не дать согласия с гонения легитимного социального заинтересованности, таким образом равно как индивидуальный заинтересованность в оберегаемом главным законном благе обладает преимущество. Правило соразмерности способен обладать и нормативное представление;

- достижение полнее, для каковых используется обязывание. Национальная степень, что причиняет ущерб оберегаемым главными правами удобствам, никак не доходя присутствие данном собственной миссии, имеется лишнее и этим наиболее излишнее покушение;

- соблюдение границ «использования» и границ «насыщенности». Границы «использования» - данное длительность операций граней уголовно- процессуального насилия в рамках уголовно-процессуальных сроков и в мощь факторов, диктовальных потребность сбережения установленных граней. Границы «насыщенности» - максимальный областьудобств, какой способен являться урезан присутствие использовании насилия в процессе реализации следствия согласно процессу. Принуждение возможно в отношении многих участников уголовного судопроизводства. В частности, УПК РФ допускает применение принуждения к: обвиняемому (ст.ст. 97, 113, 179, 196 и др.), подозреваемому (ст.ст. 93, 100, 113, 179, 196 и др.), потерпевшему (ст.ст. 112, 113, 179, 196 и др.), свидетелю (ст.ст. 112, 113, 179, 202 и др.), защитнику (ст. 53 ч.2, ч.2 ст.161), гражданскому ответчику (п. 2 ч. 3 ст. 54, ч. 2 ст. 161), гражданскому истцу (ст. 44 ч. б, ч. 2 ст. 161), эксперту (ст. 57 ч. 5, 6, ч. 2 ст. 161), специалисту (ч. 4 ст. 58, ч. 2 ст. 161), понятому (ч. 4 ст. 60, ч. 2 ст. 161), представителям потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, частного обвинителя, а также несовершеннолетнего обвиняемого и подозреваемого (ч. 2 ст.161).

Исключительное право применять меры процессуального принуждения в ходе уголовного судопроизводства принадлежит государству в лице: суда (ч. 2 ст. 29 и др.), следователя (п. 3,4 ч. 2 ст. 38 и др.), руководителя следственного органа (ч. 2, п. 2 ч. 3 ст. 39), органа дознания (ч. 2 ст. 40, ч. 1 ст. 157), дознавателя (п. 1 ч. 3 ст. 41, 97, ст. 224 и др.). Правомерное применение уголовно-процессуального принуждения необходимо отличать от незаконных действий органов государства и должностных лиц, которые своими действиями неправомерно сужают права того или иного лица, тем самым, нарушая закон. В этом случае виновные должностные лица несут уголовную ответственность за предусмотренные уголовным кодексом РФ преступления.

Таким образом, уголовно-процессуальное право предусматривает возможность применения мер государственного принуждения к лицам, не исполняющим требования закона, или для предупреждения такого неисполнения. Под государственным принуждением следует понимать внешнее воздействие на поведение людей в целях подчинения их воле государства. Правовое же принуждение выражается в принуждении к исполнению требований норм права. Оно может выступать в многообразных формах и иметь различный характер, в том числе уголовно - процессуальный.

2.2. Значение мер процессуального принуждения, их классификация

Значение уголовно-процессуального принуждения, состоит в том, что оно позволяет решать специфические задачи уголовного судопроизводства, выступая: во-первых, как средство установления преступления. Во многих случаях получить законные доказательства (обвинительные либо оправдательные) и установить истину по тому или иному уголовному делу возможно только благодаря обеспеченности проведения некоторых процессуальных действий государственным принуждением; во-вторых, как средство ограждения от противодействия раскрытию преступлений. О. Стулин отмечает, что «в последние годы заметно возросла степень противодействия расследованию преступлений, видоизменились его формы, они стали более изощренными...». Практика показывает, что стремление скрыться от следствия и, соответственно, избежать правосудия характерно для многих лиц, в отношении которых возбуждаются уголовные дела. Примерно каждый десятый, привлеченный к уголовной ответственности, скрывается от следствия. По данным МВД РФ, за год от органов предварительного следствия скрывается около 40 тыс. человек. Довольно часто встречаются на практике случаи склонения или принуждения других лиц к даче ложных показаний или изменению первоначальных показаний. Кроме того, потерпевшие и свидетели, с одной стороны, нередко пытаются уклониться от выполнения своего гражданского долга, занимают пассивную позицию, с другой - значительная их часть меняет свои показания под воздействием угроз и принуждения со стороны обвиняемых. Случаи недобросовестного отношения к исполнению обязанностей на практике встречаются и со стороны понятых, переводчиков, специалистов и экспертов. Именно уголовно-процессуальное принуждение выступает в качестве законного средства для преодоления обозначенных выше затруднений;

в-третьих, как мера обеспечения исполнения обязанностей. Ф.М. Кудин, например, отмечает, что в основе действия способов принудительно- правового воздействия лежит непосредственное, «тактическое» принуждение к требуемому правом поведению в целях создания четкого и последовательного алгоритма уголовно-процессуальных отношений;

в-четвертых, как средство обеспечения неотвратимости ответственности за преступление.

Общими основаниями и пределами применения мер уголовно- процессуального принуждения являются необходимость достижения целей правосудия, обеспечения установленного порядка уголовного судопроизводства и надлежащего исполнения приговора. Кроме того, меры процессуального принуждения применяются лишь при действенном или реально возможном появлении препятствий для движения дела.

Существуют следующие гарантии, обеспечивающие законность и обоснованность применения мер уголовно-процессуального принуждения:

1) закон устанавливает исчерпывающий перечень мер принуждения, который не подлежит расширенному толкованию;

2) законом определён порядок, условия и основания для применения каждой из перечисленных в нём мер принуждения;

3) меры процессуального принуждения, связанные с ограничением конституционных прав и свобод человека и гражданина, могут применяться только на основании судебного решения.

Будучи вариативным по характеру, основаниям, целям и пределам, уголовно - процессуальное принуждение закономерно подвергается различного рода классификациям как со стороны законодателя, так и со стороны ученых-процессуалистов. Существует несколько критериев классификации мер уголовно-процессуального принуждения. Среди них - классификации, созданные в науке уголовного процесса, и те, которые непосредственно закреплены в Уголовно - процессуальном кодексе РФ.

В настоящий период в УПК РФ определена трехзвенная концепция уголовно-процессуального насилия, в связи с их внутреннего нахождения. Возлюбленная заключается с: задержания, граней подавления и других граней уголовно-процессуального насилия. Данной ведь группы следуют и многочисленные эксперты-процессуалисты.

Классификация мер уголовно-процессуального принуждения может быть осуществлена и по другим основаниям. Наиболее распространенной из них является классификация по целям применения.

Первая группа - меры, гарантирующие собирание доказательств. Наличие подобной группы признают: И.Л. Петрухин, В.А. Михайлов и многие другие ученые.

Данная категория связывает подобные мероприятия, равно как осмотр, изъятие, обследование, приобретение стандартов с целью относительного изучения, местоосуждаемого, подозреваемого в мед организация, приобретение стандартов с целью относительного изучения, предписание ареста в почтово-лапидарную корреспонденцию, контролирование и отметка телефонных и других переговоров. З.Ф. Коврига, именуя отмеченные мероприятия «мерами предоставления», расширяет их кроме того наложением ареста в собственность.

Последующая категория акцентирует мероприятия, предназначающиеся с целью ликвидации появившихся либо способных появиться преград в процессе реализации уголовного судопроизводства. Присутствие такой категории принимает З.Ф. Коврига. Это - все без исключения мероприятия подавления, арест, электропривод, конфискация обещания о явке, конфискация обещания о неразглашении сведений заблаговременного расследования. Все без исключения данные мероприятия считаются, в первую очередь в целом, предупредительными (предостерегающими) мерами. Отдельные исследователи, в частности И.Л. Петрухин выделяют меры, направленные на превентивность, в самостоятельную группу. М.А. Чельцов выделил в отдельную группу меры, обеспечивающие неуклонение обвиняемого от правосудия.

Последней группой охватывается мера, служащая обеспечением в части имущественных взысканий - наложение ареста на имущество (выделяется И.Л. Петрухиным, В.А. Михайловым, Н..А. Громовым, А.И. Трусовым).

В научной литературе попадается разделение граней насилия и в другие категории, подобные равно как: мероприятия охраны, мероприятия, сопряженные с потребностью доставления персон в следственные и тяжебные аппараты, мероприятия, обеспечивающие процедура судебного процесса и др., однако так как порекомендованная больше систематизация включает данные мероприятия, в таком случае акцентирование их изолированными группами является неразумным.

Однако УПК РФ не включает в раздел процессуального принуждения следственные действия, осуществление которых связано с принуждением: обыск - ст. 182; наложение ареста на почтово-телеграфные отправления - ст. 185; производство выемки - ст. 183; контроль и запись переговоров - ст. 186. Поскольку производство указанных следственных действий направлено на обнаружение, собирание и закрепление доказательств по делу, то основания и порядок их проведения определены в соответствующих статьях УПК, размещенных в главах, специально посвященных проведению этих действий.

По последствиям применения мер собственно уголовно- процессуальное принуждение классифицируется учеными на меры, ограничивающие право на свободу и неприкосновенность личности; меры, ограничивающие право неприкосновенности жилища и права личной собственности; меры, ограничивающие право на тайну переписки; меры, связанные с притеснением и ущемлением иных прав и интересов личности.

С точки зрения З.Ф. Коврига необходимо выделять: а) личные ограничения; б) ограничения имущественного характера; в) организационные ограничения.

В разделе IV УПК РФ дан исчерпывающий перечень мер процессуального принуждения, определены основания, условия и порядок их избрания, отмены или изменения. В законе четко очерчен круг лиц, в отношении которых может быть избрана та или иная мера пресечения, приведен перечень должностных лиц, правомочных применять конкретные меры процессуального принуждения. В УПК включены императивные требования о том, что избрание и применение таких мер процессуального принуждения, как домашний арест; заключение под стражу; временное отстранение от должности; наложение ареста на имущество; наложение ареста на ценные бумаги; денежное взыскание производится только на основании судебного решения. Данное правило является важнейшей гарантией охраны конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Таким образом, в уголовном судопроизводстве мерами процессуального принуждения являются предусмотренные уголовно- процессуальным законом принудительные средства, применяемые уполномоченными на то государственными органами или должностными лицами при наличии к тому достаточных оснований и в порядке, установленном законом, в отношении подозреваемых, обвиняемых в совершении преступлений, а также других участвующих в деле лиц в целях пресечения и предупреждения противоправных действий этих лиц, устранения препятствий для производства по уголовному делу и обеспечения надлежащего исполнения приговора.

ГЛАВА 2. СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ УГОЛОВНО - ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ЗАДЕРЖАНИИ И ИНЫХ МЕРАХ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ

2.1 Задержание подозреваемого: вопросы теории и правоприменительной практики

Задержание подозреваемого - мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления (п. 11 ст. 5 УПК РФ). По существу - это кратковременное лишение свободы, которое в силу своей неотложности не требует для его применения согласия суда. Закон устанавливает целый ряд гарантий законности и обоснованности задержания, чётко регламентируя условия, основания, мотивы, порядок и сроки задержания (ст.ст. 91-96 УПК РФ). Лицо может быть задержано только по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы.

Под основаниями задержания понимаются фактические данные, устанавливающие обстоятельства, позволяющие подозревать лицо в совершении преступления, а именно:

1) когда лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения;

2) когда потерпевшие и очевидцы укажут на данное лицо как совершившее преступление (по нашему мнению, закон имеет в виду потерпевших, которые были очевидцами преступления; не может быть основанием для задержания показания потерпевшего, например, который высказывает подозрение в отношении лица, совершившего кражу из квартиры во время его отсутствия);

3) когда на этом лице или его одежде, при нём или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления.

На первый взгляд, законодатель чётко отрегулировал данные правоотношения, однако в теории и практике возник ряд проблем. Рассмотрим их более подробно.

Порядок законный работы знающих организаций, изготовляющих арест подозреваемого в совершении правонарушения, предоставление справедлив и легитимных заинтересованностей заключенного - данная тема в течении многочисленных возраста остается объектом многолюдных академических дискуссий. В свой мнение, регулирование этой мероприятия функционирующим законодательством в некоторых случаях прохватывается абсолютно объективно, равно как фактическими сотрудниками, таким образом и грамотей. Что касается фактического задержания, то в него никак не таким образом зачастую сосредоточивают интерес процессуалисты, и абсолютно зря: непосредственно в период присвоения подозреваемого к нему, равно как принцип, используется более строгое принуждение, конкретный промежуток периода некто располагается в абсолютной правительству удерживающих его персон. Просвечивающий и храбрый законный порядок работы согласно «практическому задержанию» применяется определенными «правоохранителями» с целью предложения противозаконного давления в заключенного. Так, «в некоторых случаях в рамках фактического задержания к подозреваемым в совершении преступлений применяют меры административно-правового характера, начиная от административного задержания и доставления и вплоть до административного ареста по надуманному основанию» . Бывает, то что оперативники «хотят сделать» противозаконными орудиями заключенного в объект причастности к совершению правонарушения в протяжение продолжительного периода и, только лишь приобретя с него необходимую данные, приносят заключенного в дневальную доля правоохранительного органа. В действительности выходит таким образом, то что, вплоть до этого равно как арестованный станет водворен в камеру с целью заключенных, то что формируется в надлежащей документации, некто располагается равно как б за пределами законного степь и выполнение его процессуальных справедлив располагается около огромным проблемой. Безусловно, возможно оспорить, то что в УПК РФ имеется общепризнанных мерок, мешающие любого семейства злоупотреблениям с края бесчестных официальных персон правоохранительных организаций, есть на этот счет авторитетные разъяснения Конституционного Суда РФ. Однако ни для кого не секрет, что реально воспользоваться этими гарантиями могут далеко не все. Мало кто из наших граждан знает не то что постановления Конституционного Суда, но даже УПК РФ и Конституцию РФ, и реально использовать свои права могут не все.

Заведено рассматривать, то что арест - данное степень, какую возможно использовать только лишь согласно криминальному процессу. Значит, равно как сообщают в учебниках, распоряжение о возбуждении криминального процесса обязано являться выброшено либо прежде, либо в то же время с принятием постановления о уголовно-процессуальном задержании подозреваемого. Но неизбежно появляется проблема сравнительно этой работы, то что обладала роль вплоть до возбужденности криминального процесса, - возлюбленная подпадает около представление «практическое арест». Возможно единица заявлять, то что законодатель принимает присутствие 2-ух взаимозависимых, однако, несомненно, обладающих различный законный порядок регулировки стадий в задержании? Насколько правомерно различение фактического и уголовно- процессуального (юридического) задержания?

Правильно указывается, что «уголовно-процессуальное задержание означает привлечение данного лица к уголовному преследованию по уголовному делу, поэтому, во-первых, право его производства принадлежит только должностному лицу или органу, наделенному данными полномочиями в соответствии с уголовно-процессуальным законом (ч. 1 ст. 91 УПК); во- вторых, закон предусматривает строгую процессуальную форму его производства, гарантирующую как права личности, так и интересы правосудия в этом вопросе».

С другой стороны, фактическое задержание означает действительное ограничение личной свободы лица, подозреваемого в совершении преступления, лишение его свободы передвижения и принудительное доставление в правоохранительный орган (п. 15 ст. 5 УПК РФ). «Моментом задержания лица по подозрению в совершении преступления следует считать слова или действия компетентного должностного лица, которые повлекли реальное ограничение свободы лица; лишают его возможности самостоятельно в полном объеме пользоваться своим правом, гарантированным ст. 22 Конституции РФ». Это может проявляться в объявлении лицу о его задержании по подозрению в совершении преступления и предложении проследовать в правоохранительный орган, применении спецсредств, например наручников, применении физического воздействия с тем, чтобы задержать лицо, подозреваемое в совершении преступления, и доставить его в орган предварительного расследования.

Официальное субъект, реализовавшее практическое арест личности согласно сомнению в совершении правонарушения, должно точно возможно вернее принести заторможенного подозреваемого в совершении правонарушения в аппарат дознания, или к следователю (ст. 1 ст. 92 уголовно - процессуальный кодекс российская федерация), для того чтобы разрешить проблема о возбуждении криминального процесса в связи практически замедленного и гарантировать ему возможность в охрану. В случае возбужденности криминального погони период задержания станет выливаться с поры практического задержания этого личности. Период задержания в режиме ст. 91 - 92 уголовно - процессуальный кодекс российская федерация сходится согласно периода с подлинным временным лишением личности независимости, патологией его собственной неприкосновенности. В соответствии с ч.3 ст. 128 уголовно - процессуальный кодекс российская федерация присутствие задержании период вычисляется с поры практического задержания.

Несмотря в вогнанные больше предписания закона, согласно взгляду определенных создателей, «практическое арест», сооруженное вплоть до возбужденности процесса, никак не считается фактически уголовно- процессуальным задержанием, контролируемым ст. 91, 92 уголовно - процессуальный кодекс российская федерация. Что затрагивает нас, в таком случае я предполагаем, то что практическое арест - данное процессуальное влияние, изготовляемое в режиме, определенном уголовно - процессуальный кодекс российская федерация. В законе находится немало формулировок, какие дают возможность их понимать конкретно в этом значении. В выгоду этого, то что практическое арест охватывается определением уголовно-процессуального задержания, свидетельствует и в таком случае, то что в согласовании с ч.3 ст. 128 уголовно - процессуальный кодекс российская федерация период процессуального задержания вычисляется с поры практического задержания (п. 11 и 15 ст. 5 уголовно - процессуальный кодекс российская федерация), а никак не с поры доставления в правоохранительный аппарат либо поры формирования протокола, конкретно данные время и в момент обязаны являться показаны в протоколе и установлены в интерес присутствие исчислении предельно вероятного времени задержания.

Другой аргумент: лицо, фактически задержанное, приобретает процессуальный статус подозреваемого (п. 2 ч. 1, ч. 2 ст. 46, п. 3 ч. 3 ст. 49, ч. ст. 91, ч. 1 ст. 92 УПК РФ). «Законодатель употребляет термины «лицо, подозреваемое в совершении преступления», «подозреваемый», однако смысл законодательных установлений, заключенный в вышеуказанных нормах, состоит в том, что лицо, фактически подвергнутое задержанию, становится участником уголовного судопроизводства и приобретает статус подозреваемого. Значит, уголовный процесс фактически получил начало, несмотря на отсутствие постановления о возбуждении уголовного дела».

Подозреваемый должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента его фактического задержания (ч. 2 ст. 46 УПК РФ) с соблюдением правил ст. 46, 189 и 190 УПК РФ - этим правилом также признается, что статус подозреваемого de facto лицом, задержанным по подозрению в совершении преступления, уже получен и речь идет о гарантиях соблюдения его прав. Процессуальный срок распространяется только на временной период уголовного судопроизводства.

В соответствии с п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ защитник участвует в уголовном деле с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, в том числе в случаях, предусмотренных ст. 91 и 92 УПК РФ.

Имея в виду все вышеприведенные доводы, вряд ли правомерно утверждать, что фактическое задержание может иметь место, в том числе и за совершение дисциплинарного проступка, с целью составления протокола об административном правонарушении, с целью выяснения личности и т.п. Между тем на практике фактическое задержание лица, подозреваемого в совершении преступления, зачастую происходит под предлогом совершения им административно-правового нарушения. Надо думать, что правоприменители идут по этому пути не из-за того, наверное, что им нравится нарушать закон, а потому, что действующее законодательство неудобно. Чтобы утвердиться в этой позиции и перейти к дальнейшим рассуждениям, предлагаем рассмотреть некоторые положения Постановления Конституционного Суда РФ от 27 июня 2002 г. № 11-П по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РФ в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова. Конституционный Суд РФ в этом своем решении в числе прочего пришел к следующим выводам:

1) объявление протокола задержания не означает превращение «фактического задержания» в уголовно-процессуальное; права подозреваемого приобретаются лицом по факту применения к нему мер принуждения, реально ограничивающих его права и свободы;

2) практическое арест, насильственное подвод и дальнейшее сохранение в участке изготовления следственных операций, сущность в обособленности в отсутствии тот или иной или контактов охватываются уголовно процессуальным задержанием;

3) термины «арестованный», «обвиняемый» обязаны толковаться в конституционно-законном, а никак не в сообщаемом ему УПК РФ наиболее ограниченном значении, если разговор проходит об обеспечивание справедлив и легитимных заинтересованностей личности, чьи полномочия и независимости имеют все шансы являться значительно тронуты поступками и мерами, объединенными с криминальным гонением; аппарат (официальное субъект), главный криминальный процедура, должен обеспечить адвоката подозреваемому (согласно его запросу) в абсолютно всех вариантах, если его полномочия и независимости значительно тронуты поступками и мерами, объединенными с криминальным гонением. Условие личности, к который используются мероприятия процессуального насилия, о допуске адвоката считается неотъемлемым с целью следователя. Осуществление в недостаток адвоката следственных операций с заинтересованностью данного личности необходимо рассматривать патологией его полномочия в охрану и с выливающимися из этого места результатами, предустановленными ст. 50 Конституции и ч. 3 ст. 69 УПК РФ.

Уже после задержания в соответствии с тяжебному постановлению подсудимый совсем никак не позднее 48 периодов должен быть представлен перед судом с мишенью распоряжения трудности о избрании события пресечения.

Безусловно, в каждом случае арест используется только лишь согласно сомнению в совершении правонарушения, а никак не управленческого либо другого грешка. При этом правонарушения, из-за что способен являться определено взыскание в варианте потеря независимости. «Заторможенному в произносимой фигуре мгновенно обязаны являться разъяснены причины его практического задержания согласно сомнению в совершении определенного правонарушения».

Субъект, делающее арест, обязано гарантировать истинную вероятность подозреваемому использовать собственным законном в охрану. Уже после совершения операций, нацеленных в практическое арест подозреваемого, должен объяснить заключенному полномочия подозреваемого, предустановленные ч. 4 ст. 46 УПК РФ, в этом количестве его возможность в мгновенный доступ адвоката - с этапа «практического задержания».

Следователи при осуществлении производства по УПК РФ столкнулись с достаточно сложной проблемой: как соотносить задержание лица на месте совершения преступления с необходимостью в течение трёх часов возбудить уголовное дело, и оформить протокол задержания подозреваемого. Если следователь, помимо фактического задержания лица, должен произвести осмотр места происшествия, то трёх часов заведомо недостаточно, чтобы составить постановление о возбуждении уголовного дела. Если же следователь сразу после фактического задержания лица составит постановление о возбуждении уголовного дела, он рискует утратой важных доказательств, которые могли бы быть получены в результате осмотра места происшествия. И, наконец, если следователь составит постановление о задержании лица без возбуждения уголовного дела, он нарушит категорический запрет применять меры процессуального принуждения до возбуждения уголовного дела.

Основания для задержания могут возникнуть как до возбуждения уголовного дела, так и после, что порождает ряд вопросов о процессуальном статусе задержанного, а также процессуальных правах и обязанностях участников задержания. Представим ситуацию, когда, например, в отдалённом от населённых пунктов месте, куда доступ затруднён ввиду отсутствия дорог, совершено тяжкое преступление и частными лицами, не наделёнными процессуальными правами, преступник задержан, а затем до прибытия следователя заперт в помещении, не приспособленном для этого, на неизвестно какое время.

С точки зрения УПК РФ такое задержание нельзя признать законным, поскольку оно процессуально не урегулировано. В то же время содержание ч.

2 ст. 45 Конституции РФ, наоборот, позволяет утверждать, что это задержание вполне правомерно, поскольку в отличие от ч. 1 ст. 91 УПК РФ названная конституционная норма не ограничивает круг лиц, имеющих право на задержание преступника. Если к этому добавить процессуальные аспекты ст. 38 УК РФ, связывающие правомерность такого задержания преступника только с соразмерностью необходимых для этого мер, то противоречивость нормативной базы, положенной в основу механизма реализации института подозрения, станет более чем очевидной.