Анализ проблем квалификации иных видов умышленного причинения вреда здоровью

Следует заметить, что в литературе (как юридической, так и судебно-медицинской) в течение длительного времени не было единого мнения по вопросу о том, как понимать опасность вреда, причиняемого здоровью, для жизни и какие повреждения следует относить к опасным для жизни.

Некоторые авторы считали, что степень тяжести и опасности вреда здоровью следует определять на основании его состояния после причинения вреда, так как вообще не существует неопасного для здоровья вреда, а общее состояние здоровья следует оценивать по последствиям перенесенной или не перенесенной болезни. Представляется, что отмеченные криминалисты попросту смешивали понятия "опасность вреда здоровью для жизни" и "исход повреждения", что вряд ли оправдано.

Иную позицию занимал А.С. Никифоров, утверждавший, что "вред должен признаваться как опасный для жизни и, следовательно, тяжкий - при наличии причинной связи между нанесенным вредом здоровью и возникшей на его основе опасностью для жизни" и что "при этом несущественно, был ли вред здоровью опасным в момент его причинения или опасность проявилась во время последовавшей за этим болезни, оставило ли такое повреждение после себя стойкую утрату здоровья или не оставило. Аналогичной точки зрения придерживались и другие ученые.

Существовал и еще один, весьма своеобразный, подход, состоявший в том, что опасность вреда для жизни должна определяться характером орудия, которым было нанесено повреждение, а также средствами и способом действия преступника.

В настоящее время большинство криминалистов справедливо полагают, что опасность для жизни потерпевшего устанавливается исключительно на момент причинения тяжкого вреда здоровью, независимо от его дальнейших последствий. При этом предотвращение смертельного исхода в результате своевременного оказания медицинской помощи (доврачебной (первой), неквалифицированной, квалифицированной), специфики организма потерпевшего (например, повышенной стойкости к поражающим факторам вследствие отсутствия заболеваний) или по иным причинам не изменяет оценку вреда здоровью как опасного для жизни. Аналогичную позицию занимает судебная практика.

Важно подчеркнуть, что тяжкий вред здоровью, опасный для жизни, в уголовном законе только назван, но не определен, в связи с чем относится к категории бланкетных признаков. Его содержание раскрывается в п.30, подп. 31.1, 31.2 п. 31, подп. 32.1-32.18 п. 32, п. 33-34, подп. 35.1-35.9 п. 35 Правил.

По нашему мнению, в ч. 1 ст. 111 УК РФ бланкетность данного признака - тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, - объясняется невозможностью приведения и перечисления всех разновидностей данного вреда в диспозиции указанной нормы ввиду сложившейся уголовно-законодательной техники.

На основании п. 30 Правил "опасным для жизни вредом здоровью могут быть как телесные повреждения, так и заболевания и патологические состояния", т.е. указанный вред здоровью дифференцируется на телесные повреждения, заболевания и патологические состояния.

Телесные повреждения, именуемые далее термином "повреждения", регламентируются п.31, подп. 31.1, 31.2, п. 32, подп. 32.1 - 32.18 и п. 33 Правил, а заболевания и патологические состояния - п. 34-35, подп. 35.1-35.9 Правил.

Согласно п. 31 Правил опасными для жизни повреждениями являются:

- повреждения, которые по своему характеру создают угрозу для жизни потерпевшего и могут привести его к смерти (31.1);

- повреждения, вызвавшие развитие угрожающего жизни состояния, возникновение которого не имеет случайного характера (31.2).

Перечень повреждений первой группы содержится в подп.32.1-32.18 п.32 Правил. В соответствии с ним к первой группе опасных для жизни повреждений относятся:

- проникающие ранения черепа, в том числе и без повреждений головного мозга (32.1);

- открытые и закрытые переломы костей свода и основания черепа, за исключением переломов костей лицевого скелета и изолированной трещины только наружной пластинки свода черепа (32.2);

- ушиб головного мозга тяжелой степени; ушиб головного мозга средней степени при наличии симптомов поражения стволового отдела (32.3);

- проникающие ранения позвоночника, в том числе и без повреждения спинного мозга (32.4);

- переломы-вывихи и переломы тел или двухсторонние переломы дуг шейных позвонков, а также односторонние переломы дуг I и II шейных позвонков, в том числе и без нарушения функции спинного мозга (32.5);

- вывихи (в том числе подвывихи) шейных позвонков (32.6); закрытые повреждения шейного отдела спинного мозга (32.7);

- перелом или перелом-вывих одного или нескольких грудных или поясничных позвонков с нарушением функции спинного мозга (32.8);

- ранения, проникающие в просвет глотки, гортани, трахеи, пищевода, а также повреждения щитовидной и виточковой железы (32.9);

- ранения грудной клетки, проникающие в плевральную полость, полость перикарда или в клетчатку средостения, в том числе и без повреждений внутренних органов (32.10);

- ранения живота, проникающие в полость брюшины (32.11);

- ранения, проникающие в полость мочевого пузыря или кишечника (за исключением нижней трети прямой кишки) (32.12);

- открытые ранения органов забрюшинного пространства (почек, надпочечников, поджелудочной железы) (32.13);

- разрыв внутреннего органа грудной или брюшной полостей, или полости таза, или забрюшинного пространства, или разрыв диафрагмы, или разрыв предстательной железы, или разрыв мочеточника, или разрыв перепончатой части мочеиспускательного канала (32.14);

- двусторонние переломы заднего полукольца таза с разрывом повздошно-крестцового сочленения и нарушением непрерывности тазового кольца, или двойные переломы тазового кольца в передней и задней части с нарушением его непрерывности (32.15);

- открытые переломы длинных трубчатых костей - плечевой, бедренной и большеберцовой, открытые повреждения тазобедренного и коленного суставов (32.16);

- повреждение крупного кровеносного сосуда: аорты, сонной (общей, внутренней, наружной), подключичной, плечевой, бедренной артерий или сопровождающих их вен (32.17);

- термические ожоги III-IV степени с площадью поражения, превышающей 15% поверхности тела;

- ожоги III степени более 20% поверхности тела;

- ожоги II степени, превышающие 30% поверхности тела (32.18).

В пункте 33 Правил указано, что "ко второй группе опасных для жизни относятся повреждения, если они повлекли за собой угрожающее жизни состояние".

"Опасным для жизни являются также заболевания или патологические состояния, возникшие в результате воздействия различных внешних факторов и закономерного осложняющиеся угрожающим жизни состоянием, или сами представляющие угрозу для жизни человека" (п.34 Правил).

Правила содержат и перечень угрожающих жизни состояний (п.35). К таковым относятся:

- шок тяжелой степени (III - IV степени) различной этиологии (35.1);

- кома различной этиологии (35.2);

- массивная кровопотеря (35.3);

- острая сердечная или сосудистая недостаточность, коллаж, тяжелая степень нарушения мозгового кровообращения (35.4);

- острая почечная или острая печеночная недостаточность (35.5); острая дыхательная недостаточность тяжелой степени (35.6);

- гнойно-септические состояния (35.7);

- расстройства регионального и органного кровообращения, приводящие к инфаркту внутренних органов, гангрене конечностей, эмболии (газовой и жировой) сосудов головного мозга, тромбоэмболии (35.8);

- сочетание угрожающих жизни состояний (35.9).

Приведенные перечни, содержащиеся в подп.32.1-32.18 и 35.1-35.9 Правил, включают значительное число разновидностей телесных повреждений, опасных для жизни, и состояний, угрожающих жизни.

Как показывает изучение практики предварительного расследования, у практических работников правоохранительных органов, осуществляющих раскрытие причинения вреда здоровью человека и расследование уголовных дел об этих преступлениях, существует потребность на основании первоначальных сведений, поступающих из медицинских учреждений, в которые доставлены потерпевшие, до проведения судебной экспертизы самостоятельно распознавать вред здоровью как тяжкий, опасный для жизни. Поэтому представляется целесообразным разработать относительно обобщенные, доступные для восприятия лицами, не имеющими специального медицинского образования, перечни указанных повреждений и состояний. На наш взгляд, это можно осуществить посредством классификации разновидностей указанных повреждений и состояний по группам на основании такого критерия, как характер телесного повреждения, опасного для жизни, и состояния, угрожающего жизни.

Руководствуясь этим критерием, следует, по нашему мнению, разновидности тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, объединить в следующие группы:

1) проникающие ранения черепа (подп.32.1 Правил), позвоночника (32.4), глотки, гортани, трахеи, пищевода (32.9), грудной клетки (32.10), живота (32.11), мочевого пузыря или кишечника (32.12), почек, надпочечников, поджелудочной железы (32.13);

2) переломы костей свода и основания черепа (32.2), позвоночника или дуг I и II позвонков (32.5), грудных или поясничных позвонков (32.8), двусторонние заднего полукольца таза, двойные тазового кольца в передней и задней части (32.15), открытые длинных трубчатых костей - плечевой, бедренной и большеберцовой (32.16);

3) ушибы головного мозга тяжелой или средней степени (32.3);

4) вывихи, в том числе переломы-вывихи и подвывихи, шейных позвонков (32.5, 32.6);

5) повреждения закрытые шейного отдела спинного мозга (32.7), щитовидной и вилочковой железы (32.9), открытые тазобедренного и коленного суставов (32.16), крупного кровеносного сосуда (32.17);

6) разрывы внутренних органов (32.14);

7) термические ожоги III - IV степени с поражением свыше 15% поверхности тела, ожоги III степени и II степени свыше соответственно 20% и 30% поверхности тела (32.18);

8) шок тяжелой - III-IV - степени (35.1);

9) кома (35.2);

10) массивная кровопотеря (35.3);

11) острая недостаточность - сердечная или сосудистая (35.5), дыхательная тяжелой степени (подп.35.6 Правил);

12) некоторые другие.

Предлагаемый перечень разновидностей телесных повреждений, опасных для жизни, и состояний, угрожающих жизни, не является всеобъемлющим, хотя и охватывает подавляющее большинство их разновидностей. Ознакомленные с ним и опрошенные нами сотрудники органов внутренних дел и прокуратуры положительно оценили его наглядность и полезность для использования и высказались за распространение его в их подразделениях.

Следует заметить, что в упомянутых в Правилах не точно и не в той последовательности, как в уголовном законе (ч. 1 ст. 111 УК РФ), перечислены судебно-медицинские и несудебно-медицинские квалифицирующие признаки причинения тяжкого вреда здоровью. На наш взгляд, в них допущена определенная вольность в интерпретации положений одной из важнейших статей уголовного закона, предусматривающей ответственность за преступления против здоровья человека, что следует признать недопустимым. Как представляется, подобное несоответствие должно быть устранено путем корректировки содержания текста и структуры Правил, а также принятия специального федерального закона об основах определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека.

Среди признаков причинения тяжкого вреда здоровью, вызывающих определенные трудности в квалификации, следует в первую очередь назвать потерю зрения и слуха, так как органы зрения и слуха являются парными, и утрата ими функций наполовину (когда один глаз не видит или одно ухо не слышит) может вызывать дискуссии. Дело в том, что, хотя вопрос о квалификации потери зрения на один глаз как нанесения тяжкого вреда здоровью не вызывал особых возражений как в уголовно-правовой, так и в судебно-медицинской литературе, предлагались различные способы его разрешения с точки зрения выбора критерия оценки. В частности, одни считали, что потерю зрения на один глаз следует признавать тяжким вредом по признаку утраты трудоспособности, другие - по признаку неизгладимого обезображения лица (при наличии потери глаза), третьи - по анатомо-патологическому признаку. Аналогичная картина наблюдалась и применительно к потере слуха на одно ухо.

С нашей точки зрения, потеря зрения на один глаз и слуха на одно ухо должны квалифицироваться как тяжкий вред здоровью по признаку утраты органом его функций. Данный подход вполне логичен и обоснован, ведь, как отмечали М.А. Тумаркина и П.Г. Арешев, "повреждение зрения на один глаз коренным образом меняет функцию органов зрения в целом, сужает поле зрения, приводит к потере рельефности и замене бинокулярного зрения монокулярным". Схожее обоснование квалификации содеянного в рамках причинения тяжкого вреда здоровью человека дается в литературе и применительно к случаям потери потерпевшим слуха на одно ухо.

Сказанное, однако, не снимает вопроса о правильном указании соответствующих юридических признаков при квалификации тяжкого вреда здоровью человека в практической деятельности правоприменителя и закреплении указанных обстоятельств на уровне закона. Необходимо устранить возникшее противоречие в соотношении нормативного и правового источников, когда подзаконный нормативно-правовой акт (Правила) определяет сущность уголовного закона (ч. 1 ст. 111 УК РФ).

Кроме того, чтобы достичь единообразия следственно-судебной практики, следует выработать практические рекомендации по квалификации действий виновного, причинившего вред слепому глазу или не слышащему уху, когда требуется (по медицинским соображениям) их последующее удаление. Думается, тяжесть вреда здоровью в этих случаях должна рассматриваться с учетом длительности расстройства здоровья потерпевшего, возникшего как в связи с причиненным повреждением, так и последующей операцией. В литературе высказывались и другие соображения по исследуемой проблеме.

В череде специальных вопросов уголовной ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью человека находится проблема квалификации временной (хотя и весьма продолжительной) потери речи потерпевшего. Подобное последствие, как известно, может наступить вследствие различных стрессовых ситуаций, психических расстройств, заболеваний мозга и т.д. Как квалифицировать такое состояние потерпевшего, ставшее последствием посягательства на его здоровье, когда он может произносить лишь отдельные слова и несвязные фразы? Выяснение подобных вопросов, как представляется, вооружит следственно-судебную практику единообразным методологически правильным подходом в оценке тяжких преступлений против здоровья человека и укрепит уголовно-правовую охрану личности в Российской Федерации.

Среди дискуссионных вопросов квалификации тяжкого вреда здоровью человека является отнесение вреда к таковому по признаку потери органа или утрате органом его функций. Сложность состоит в том, что в ч. 1 ст. 111 УК РФ и Правилах отсутствует определение понятия органа человеческого тела и не перечисляются органы, потеря которых (или утрата которыми их функций) образует состав тяжкого вреда здоровью. Исходя из буквального толкования смысла закона, следует сделать вывод о том, что под потерей органа или утратой органом его функций имеется в виду потеря или утрата функций любым внешним и внутренним органом человеческого тела, который выполняет определенную роль, имеющую существенное значение для жизнедеятельности всего организма в целом.

Некоторые вопросы при квалификации преступлений против здоровья человека могут возникать также в связи с таким признаком причинения тяжкого вреда здоровью, как психическое расстройство. Уголовный кодекс РФ и Правила не дают определения психических расстройств и не указывают, какие именно психические расстройства образуют состав причинения тяжкого вреда здоровью человека. Это обстоятельство вызвало появление в юридической литературе различных суждений о характере психического расстройства как признаке указанного состава преступления.

Одни авторы заявляли, что психическое расстройство, приобретенное потерпевшим вследствие причинения ему телесного повреждения, образует состав тяжкого вреда здоровью, если оно постоянное или временное, излечимое или неизлечимое, но обязательно тяжелое или серьезное. Другие под психически расстройством в рассматриваемом аспекте понимали любое стойкое расстройство психической деятельности независимо от того, серьезное оно, тяжкое или легкое. Иное мнение высказал А.П. Филиппов, по мнению которого, "психическое заболевание дает основание для признания повреждения тяжким, если такое заболевание является неизлечимым, хроническим". Большинство же отечественных криминалистов к тяжкому вреду относили не только хронические психические заболевания, но и временные, излечимые.

Последняя точка зрения представляется единственно правильной, так как любое другое решение проблемы привело бы к сужению сферы применения соответствующей нормы, что, безусловно, ослабило бы уголовно-правовую охрану здоровья человека. Более того, необходимо учитывать, что даже "нетяжелое", "несерьезное" или "временное" (излечимое) психическое заболевание может иметь серьезные последствия для потерпевшего - осложнения, рецидивы, отрицательное влияние на трудоспособность и т.п. Поэтому уголовный закон (ч. 1 ст. 111 УК РФ) и Правила не классифицируют психические расстройства в зависимости от их тяжести, продолжительности и излечимости. Следовательно, причинение психического расстройства любой тяжести и продолжительности, излечимого или неизлечимого должно быть отнесено к причинению тяжкого вреда здоровью человека.

Одним из признаков нанесения тяжкого вреда здоровью является неизгладимое обезображение лица. Данное повреждение не причиняет существенного вреда здоровью человека, однако лицо потерпевшего при этом принимает уродливый, отталкивающий вид, что обрекает пострадавшего на постоянные переживания, которые "имеют в основе не только косметический дефект, но и опасность нарушения связи личности с обществом". Учитывая это, законодатель с полным основанием относит указанное повреждение к категории причинения тяжкого вреда здоровью человека.

Как показало проведенное исследование, правоприменители испытывают определенные трудности при квалификации тяжкого вреда по указанному признаку. Сущность проблемы сводится к следующему:

1) требуется уточнить соотношение признаков неизгладимости и обезображения;

2) наполнить содержанием понятие изгладимости с учетом возможности проведения пластических операций;

3) преодолеть "неопределенность" признака обезображения;

4) установить границы лица.

Первые две задачи успешно решены в российском уголовном праве. В частности, суды рассматривают вопрос об обезображении лица лишь в том случае, когда в заключении судебно-медицинской экспертизы установлена неизгладимость повреждения. Что же касается пластических операций, то их исключительный характер, обусловленный многоэтапностью, наличием дополнительных душевных страданий, связанный с опасностью для здоровья потерпевшего и рядом других негативных факторов, не изменяет оценки повреждения лица как неизгладимого.

Сложнее обстоит дело с третьей и четвертой обозначенными проблемами. Так, в литературе справедливо отмечалось, что понятие "обезображение лица" является неопределенным, ибо решение вопроса о том, обезображивает ранение лицо или нет, представляет лишь субъективную оценку повреждения, даваемую каждым отдельным лицом (судьей). Как быть в этом случае, скажем, следователям, возбуждающим уголовные дела о причинении тяжкого вреда здоровью человека по признаку неизгладимого обезображения лица, если заведомо нет никакой уверенности в том, что суд признает то или иное повреждение именно обезображивающим лицо? Чем практические органы смогут подкрепить свое мнение о наличии данного признака, чтобы не сработать вхолостую?

Думаем, что конкретизировать данный признак до уровня четкого определения вряд ли возможно, поскольку всякий раз при принятии судом решения об обезображении лица во внимание принимается целый ряд факторов: локализация повреждения, ряд эстетических представлений о нормальной внешности человека и т.д. Однако чтобы более точно выявить содержание данного признака, вполне можно выработать комплекс наиболее типичных признаков обезображения лица и закрепить их в соответствующем законе.

Что касается определения границ лица, то в судебной медицине для области лица прелагаются следующие условные границы: верхняя - край волосистого покрова головы; боковая - передний край основания ушной раковины, задний край ветви нижней челюсти; нижняя - угол и нижний край нижней челюсти. Однако это определение области лица неоднозначно, так как в отдельных случаях позволяет расширить границы этого важного в данном отношении образования (в частности, в случае частичного или полного отсутствия волос на голове).

Следует заметить, что уголовный закон (ч.1 ст.111 УК РФ) предусматривает ответственность за обезображение только лица человека. Между тем, как справедливо замечал О.С. Викторов, "не менее тяжкие постоянные душевные переживания вызываются у потерпевшего причинением неизгладимого обезображения и других частей тела, в особенности шеи". В этой связи ученый предлагал установить ответственность за причинение неизгладимого повреждения шее. Аналогичные суждения высказывал Ю. Юшков.

Данное предложение заслуживает внимания, поскольку нередки случаи, когда повреждения шеи в передней, видимой части придают человеку не менее отталкивающий вид, чем нарушения внешнего вида лица. Схожие ассоциации, по нашему мнению, вызывает обезображенное ухо.

Среди признаков причинения тяжкого вреда здоровью человека некоторые проблемы квалификации вызывает такой признак, как значительная стойкая утрата общей трудоспособности не менее чем на одну треть, т.е. не менее 33%. Между тем Правила к нанесению средней тяжести вреда здоровью относят значительную стойкую утрату общей трудоспособности от 10 до 30%. Получается, что значительная стойкая утрата общей трудоспособности свыше 30%, но не свыше 33% не относится ни к тяжкому, ни к средней тяжести вреду здоровью человека. Думается, подобное несоответствие должно быть незамедлительно устранено применительно к тяжкому вреду округлением до 35%, учитывая кратность 5 всех значений, указанных в таблице определения степени утраты общей трудоспособности в зависимости от нанесенного вреда.

Заканчивая характеристику возможных последствий причинения тяжкого вреда здоровью человека, важно обратить внимание на такой признак, как заведомо полная для виновного утрата профессиональной трудоспособности потерпевшего. Сущность данного признака раскрыта в Правилах и в теоретической литературе, однако это не снимает всех возникающих проблем. Во-первых, указанный признак не вписывается в общую концепцию причинения вреда здоровью, поскольку не является ни телесным повреждением (в чистом виде), ни заболеванием, ни патологическим состоянием. Например, пианист, которому сломали пальцы рук, хотя и восстановил впоследствии работоспособность пальцев, однако навсегда утратил виртуозную технику владения инструментом. Таким образом, распространенное в настоящее время понятие "вред здоровью" требует переосмысления на социальном уровне. Во-вторых, говоря о полной утрате профессиональной трудоспособности потерпевшего, законодатель ни в одной статье УК РФ не упоминает о частичной потере такой трудоспособности, и в этом, по нашему мнению, состоит пробел правового регулирования. В целях его восполнения предлагаем ввести в действующую редакцию ст.112 УК РФ, предусматривающую ответственность за умышленное причинение здоровью вреда средней тяжести, указанный признак, тем самым, установив ответственность за частичную утрату профессиональной трудоспособности потерпевшего.

ГЛАВА 3. ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ УМЫШЛЕННОГО ПРИЧИНЕНИЯ ТЯЖКОГО ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ ЧЕЛОВЕКА

3.1 Квалифицированные и особо квалифицированные составы преступлений в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью

Квалифицированные и особо квалифицированные составы преступлений в виде причинения вреда здоровью человека - это составы преступлений, каждому из которых присущ, помимо признаков основного состава, еще и соответственно квалифицирующий и особо квалифицирующий признак.

В главе 16 Уголовного кодекса РФ в части преступлений против здоровья человека предусмотрены следующие квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки, характеризующие совершение преступления:

а) в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п."а" ч. 2 ст. 111, п."б" ч. 2 ст. 112, п."б" ч. 2 ст. 117 УК РФ);

б) с особой жестокостью, издевательством или мучениями для потерпевшего, а равно в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии (п."б" ч. 2 ст. 111, п."в" ч. 2 ст. 112);

в) общеопасным способом (п."в" ч. 2 ст. 111);

г) по найму (п."г" ч. 2 ст. 111, п."ж" ч. 2 ст. 117);

д) из хулиганских побуждений (п."д" ч. 2 ст. 111, п."д" ч. 2 ст. 112);

е) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной, или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (п."е" ч. 2 ст. 111, п."е" ч. 2 ст. 112, п."з" ч. 2 ст. 117);

ж) в целях использования органов или тканей потерпевшего (п."ж" ч. 2 ст. 111);

з) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п."а" ч. 3 ст. 111, п."г" ч. 2 ст. 112, п."е" ч. 2 ст. 117);

и) в отношении двух или более лиц (п."б" ч. 3 ст. 111, п."а" ч. 2 ст. 112, п."а" ч. 2 ст. 117);

к) повлекло по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111);

л) в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п."в" ч. 2 ст. 117);

м) в отношении заведомо несовершеннолетнего или лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии либо в материальной или иной зависимости от виновного, а равно лица, похищенного либо захваченного в качестве заложника (п."г" ч. 2 ст. 117);

н) с применением пытки (п."д" ч. 2 ст. 117);

о) вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 118);

п) в отношении двух или более лиц либо в отношении заведомо несовершеннолетнего (ч. 2 ст. 121 и ч. 3 ст. 122 УК РФ).

Из всех перечисленных признаков те, которые содержатся в п."а", "б" и "в" ч. 3 и ч. 4 ст. 111 УК РФ, являются особо квалифицирующими, остальные - квалифицирующими.

Приведенный перечень признаков показывает, что, во-первых, большинство из них (десять) повторяются в двух или трех составах преступлений против здоровья человека и, во-вторых, особо квалифицирующие признаки предусмотрены только в составе преступления умышленного причинения тяжкого вреда здоровью.

В результате анализа содержания перечисленных признаков в сочетании с существующими или потенциальными потребностями следственной и судебной практики можно выявить ряд правоприменительных и правотворческих проблем, включая взаимосвязанные и переплетающиеся друг с другом, в том числе тех, которые не затрагивались в трудах по теории уголовного права. К ним относятся:

- определение понятия "близкие лица, осуществляющего служебную деятельность или выполняющего общественный долг";

- соотношение понятий особой жестокости, издевательства, мучений и пытки;

- критерий установления заведомости для виновного беспомощного состояния лица, его несовершеннолетия либо беременности женщины;

- уточнение определения в п."ж" ч. 2 ст. 111 УК РФ квалифицирующего признака умышленного причинения тяжкого вреда здоровью "в целях использования органов или тканей потерпевшего";

- расчленение особо квалифицирующего признака умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, предусмотренного п."а" ч. 3 ст. 111 УК РФ, на совершение этого преступления, с одной стороны, группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и, с другой - организованной группой;

- отграничение неоднократности от причинения вреда здоровью двух и более лиц;

- квалификация умышленного причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью одного лица и убийства другого лица либо умышленного причинения тяжкого вреда здоровью одного лица и умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью другого лица;

- квалификация истязания лица, похищенного либо захваченного в качестве заложника;

- уточнение определения квалифицирующего признака, предусмотренного ч.2, 4 ст.118 УК РФ и характеризующего причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

Понятие близких лица, осуществляющего служебную деятельность или выполняющего общественный долг, сформулировано в п."а" ч. 2 ст. 111, п."б" ч. 2 ст. 112, п."б" ч. 2 ст. 117 УК РФ как оценочное, поскольку к таковым в соответствии с буквой закона может быть отнесен неопределенный круг лиц: не только супруги и близкие родственники, но и, например, сожители, находящиеся в гражданском браке, внебрачные дети, близкие друзья и др., причем этот список определяется не законодателем, а конкретным правоприменителем, исходя из его правосознания. Правовым последствием подобного положения являются или могут стать неединообразные толкование и, как следствие, применение указанных уголовно-правовых норм в следственной и судебной практике.

В связи с этим для обеспечения единообразия следственной и судебной практики представляется необходимым точно определить названное понятие в самом законе. Для этого следует либо дополнить ст.105 УК РФ, в которой данное понятие употреблено впервые в Кодексе, примечанием, содержащим определение понятия "близкие", либо в соответствующих нормах заменить слово "близких" словосочетанием "супруга или близких родственников". В последнем варианте на основании ст. 10, 11 и 14 Семейного кодекса РФ супругом или близкими родственниками будут признаваться находящийся в зарегистрированном браке супруг, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии (родители и дети, дедушка, бабушка и внуки), полнородные и неполнородные (имеющие общих отца или мать) братья и сестры, усыновители и усыновленные.

Проблема при выяснении соотношения понятий особой жестокости, издевательства, мучений и пытки заключается в том, что они являются оценочными, пересекаются и соответственно частично дублируют друг друга. Тем не менее их определение имеет немалое значение для точной и обоснованной квалификации преступлений, в составы которых данные понятия включены. Из четырех перечисленных понятий официальную дефиницию имеют лишь мучения, которыми согласно п. 51.1 Правил судебно- медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью, утвержденных приказом Министерства здравоохранения РФ от 10 декабря 1996 г. N 407, признаются "действия, причиняющие страдания (заболевание) путем длительного лишения пищи, питья или тепла; либо помещения (или оставления) потерпевшего во вредные для здоровья условия, либо другие сходные действия".

Несложно заметить, что это определение является не исчерпывающим, а лишь примерным, ориентирующим. Другие из указанных понятий вообще не расшифрованы - ни официально, ни доктринально. В трудах по теории уголовного права, т.е. доктринально, их содержание раскрывается посредством описания, а не определения. Так, отмечается, что "особая жестокость может проявляться как в способе действий виновного, так и в иных обстоятельствах, свидетельствующих об особой жестокости. Понятием особой жестокости охватываются такие случаи, когда в процессе посягательства к потерпевшему применяются пытки, истязания, мучения или иные способы воздействия, которые заведомо связаны с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, прижигание током или огнем, длительное лишение пищи или воды и т.д.). Под мучением или издевательством как способом причинения вреда здоровью понимаются действия, причиняющие страдания путем длительного лишения пищи, питья или тепла, либо помещение (или оставление) потерпевшего во вредные для здоровья условия, либо другие сходные действия.

В судебной практике под квалифицирующим признаком ч. 2 ст. 111 УК РФ, в частности под мучением и издевательством, понимаются такие действия, специальной целью которых было умышленное нанесение тяжкого вреда здоровью с причинением потерпевшему особенно сильной боли либо тяжких физических или моральных страданий" и истязание с применением пытки, которое "совершается особо изощренным способом для усугубления воздействия на жертву, в результате чего причиняется сильная боль или страдание, физическое или моральное" либо "означает умышленное причинение исключительно сильного физического воздействия на потерпевшего с использованием различных средств и орудий для усугубления страданий жертвы (приспособления для дробления костей, иглы для введения их под ногти и т.д.)". В других научных трудах по уголовному праву аналогично по сути описываются понятия особой жестокости, причем применительно к убийству, и пытки, тогда как понятия издевательств и мучений в большинстве работ лишь упоминаются. Анализ характеристик рассматриваемых понятий в теории уголовного права, предложенных учеными, которые, безусловно, исчерпывающе использовали свой интеллектуальный потенциал, стараясь предельно точно отразить суть этих понятий, а также имеющего описательный характер определения мучений в упомянутых Правилах судебно- медицинской экспертизы приводит к заключению о практической невозможности дать точные формулировки и соответственно разграничить данные понятия.

Вместе с тем представляется, что в уголовном законе нельзя оперировать понятиями и выражающими их терминами, не поддающимися точному определению, поскольку их толкование и применение в следственной и судебной практике может привести к нарушению принципа законности, закрепленного в ст. 3 УК РФ. Поэтому целесообразно, на наш взгляд, такие оценочные понятия, как особая жестокость, издевательства, мучения, пытка, из числа квалифицирующих признаков убийства и преступлений против здоровья исключить до тех пор, пока законодатель не сможет конкретизировать их в самом законе.

Критерий установления заведомости для виновного беспомощного состояния лица, его несовершеннолетия либо беременности женщины является субъективным, выражающимся в осознании виновным этих обстоятельств, его осведомленности о них. В то же время отмечается, что "заведомость не исключается и в тех случаях, когда у субъекта нет полной уверенности в беременности потерпевшей. Это лишь означает, что его психическое отношение к отягчающему обстоятельству и, следовательно, к преступлению в целом характеризуется косвенным умыслом". Последнее цитированное положение вызывает возражения, поскольку заведомость для виновного беременности женщины, равно как беспомощного состояния лица или его несовершеннолетия, имеет место в момент совершения деяния, характеризует осознание качественно более высокой степени общественной опасности деяния и это осознание, представляя собой интеллектуальный элемент умысла, сочетается с его волевым моментом, состоящим в желании совершить деяние при наличии соответственно беременности потерпевшей, беспомощного состояния или несовершеннолетия потерпевшего, что указывает на психическое отношение лица к названным признакам в виде только прямого умысла. Поэтому критерием установления заведомости для виновного беспомощного состояния лица или его несовершеннолетия либо беременности женщины является осознание виновным этих обстоятельств, понимаемое как знание, предполагающее полную уверенность виновного в их наличии.

Уточнить определение квалифицирующего признака умышленного причинения тяжкого вреда здоровью "в целях использования органов и тканей потерпевшего" (п."ж" ч. 2 ст. 111 УК РФ) проблематично, в первую очередь, вследствие различной степени общественной опасности конкретных проявлений данного состава. Ведь упомянутый квалифицирующий признак может характеризовать умышленное причинение тяжкого вреда здоровью альтернативно, во-первых, в качестве последствия насилия как признака принуждения к изъятию органов или тканей человека для трансплантации, предусмотренного ст. 120 УК РФ, во-вторых, в форме непосредственного принудительного изъятия органа или ткани или, в-третьих, изъятия органа или ткани с согласия потерпевшего для трансплантации другому человеку. Справедливо, хотя и без упоминания последнего из возможных проявлений данного признака, в юридической литературе отмечается, что "умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в целях использования органов или тканей потерпевшего... заключается, во-первых, в причинении тяжкого вреда здоровью человека с тем, чтобы изъять тот или иной внутренний орган (ткань), во-вторых, в самом по себе принудительном изъятии у лица путем проведения медицинской операции какого-либо внутреннего органа, в связи с чем причиняется тяжкий вред здоровью".

Из приведенных возможных проявлений рассматриваемого квалифицирующего признака усматривается, причем, на наш взгляд, это очевидно, что причинение тяжкого вреда здоровью в целях использования органов и тканей с согласия потерпевшего для трансплантации другому человеку представляет собой существенно, качественно меньшую степень общественной опасности по сравнению с другими указанными проявлениями и, более того, может быть признано обстоятельством, смягчающим наказание, при квалификации содеянного по ст. 111 УК РФ. Кроме того, по мысли законодателя, целью, характеризующей данный квалифицирующий признак, является не вообще и не любое использование органов или тканей потерпевшего, а такое использование именно для трансплантации. Отмеченные моменты обосновывают, по нашему мнению, необходимость уточнить определение анализируемого квалифицирующего признака в п."ж" ч. 2 ст. 111 УК РФ, сформулировав его в следующей редакции: "в целях использования органов или тканей потерпевшего без его согласия для трансплантации".

Особо квалифицирующий признак умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, предусмотренного п."а" ч. 3 ст. 111 УК РФ, необходимо делить на совершение этого преступления: а) группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и б) организованной группой, что обосновывается качественно более высокой степенью общественной опасности умышленного причинения тяжкого вреда здоровью организованной группой, что признано самим законодателем. Во-первых, в подавляющем большинстве норм Особенной части УК РФ, в которых предусмотрено совершение преступления организованной группой, этот признак выделен в качестве особо квалифицирующего, тогда как совершение преступления группой лиц или группой лиц по предварительному сговору названо лишь квалифицирующим признаком составов тех же видов преступлений. Во-вторых, исполнителями (соисполнителями) преступления, совершенного группой лиц или группой лиц по предварительному сговору, признаются только лица, непосредственно участвовавшие в процессе совершения преступления, а исполнителями (соисполнителями) преступления, совершенного организованной группой, - все те члены этой группы, которые участвовали не только в совершении, но и в организации либо подготовке данного преступления либо руководстве им. Поэтому представляется необходимым исключить признак, состоящий в совершении преступления организованной группой, из п."а" ч. 3 ст. 111, п."2" ч. 2 ст. 112 и п."е" ч. 2 ст. 117 УК РФ и предусмотреть его соответственно в ч. 4 ст. 111, а также ч. 3 ст. 112 и ч. 3 ст. 117, дополнив две последние статьи частями третьими.

Относительно отграничения неоднократности от причинения вреда здоровью двум или более лицам в юридической литературе справедливо отмечается, что "причинение вреда здоровью двух или более лиц характеризуется единством преступного намерения виновного и, как правило, совершается это преступление одновременно. К одновременному причинению вреда здоровью двух или более лиц следует относить такие посягательства, при которых потерпевшие получили вред здоровью без разрыва во времени, например, причинение вреда одному за другим. В то же время состав данного вида причинения вреда здоровью будет налицо и в некоторых случаях разновременного его причинения. В этом случае действия виновного должны охватываться единством умысла, а совершение задуманных действий возможно и не всегда одновременно... Неоднократным причинением вреда здоровью является деяние, совершенное в разное время в отношении двух или более потерпевших, а также одного и того же лица, но по вновь возникшему умыслу". Цитированное положение аргументируется, в частности, и решением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по конкретному уголовному делу. Разделяя приведенную позицию, полагаем целесообразным несколько уточнить ее.

Суть уточнения заключается в том, что причинение вреда здоровью двух или более лиц, в отличие от неоднократности, характеризуется, на наш взгляд, двумя критериями: объективным и субъективным. Объективный состоит во взаимосвязанности причинения вреда здоровью двух или более лиц, проявляющейся в единстве места и времени причинения этого вреда, а также других обстоятельств, например, в отрицательном реагировании второго лица на причинение вреда первому, выразившемся в запугивании виновного отмщением, сообщением в правоохранительные органы и т.д., а субъективный - как в единстве умысла на причинение указанного вреда двум или более лицам, так и в трансформации, перерастании умысла на причинение вреда здоровью одного лица в умысел на причинение вреда здоровью другого лица, т.е. аналогично трансформации, перерастанию умысла на совершение кражи в умысел на совершение грабежа или разбоя. При коллизии названных критериев решающее значение имеет, по нашему мнению, субъективный критерий, а при отсутствии обоих критериев содеянное представляет собой неоднократное причинение соответствующего вреда.

Проблема квалификации умышленного причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью одного лица и убийства другого лица либо умышленного причинения здоровью одного лица и убийства другого лица либо умышленного причинения тяжкого вреда здоровью одного лица и умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью другого лица обусловлена тем, что в п."в" ч. 3 ст. 111 и п."ж" ч. 2 ст. 112 УК РФ признак неоднократности сформулирован как совершение деяния соответственно "неоднократно или лицом, ранее совершившим убийство, предусмотренное ст. 105 настоящего Кодекса" и "неоднократно либо лицом, ранее совершившим причинение тяжкого вреда здоровью или убийство, предусмотренное ст. 105 настоящего Кодекса". Так как в п."б" ч. 3 ст. 111 и п."а" ч. 2 ст. 112 УК РФ аналогичные оговорки отсутствуют, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью одного лица и убийство другого лица необходимо квалифицировать по совокупности преступлений - п."б" ч. 2 ст. 111 и ст. 105 УК РФ, умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью - п."а" ч. 2 ст.112 и ст. 111, а умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью и убийство - п."а" ч. 2 ст. 112 и ст. 105 УК РФ.

Выделение проблемы квалификации истязания лица, похищенного или захваченного в качестве заложника, обосновывается тем, что в п."г" ч. 2 ст. 117 УК РФ в качестве квалифицирующего признака предусмотрено истязание лица, относящегося к одной из четырех категорий:

а) заведомо несовершеннолетнего,

б) заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии либо в материальной или иной зависимости от виновного,

в) похищенного,

г) захваченного в качестве заложника.

Истязание двух первых категорий лиц полностью охватывается п."г" ч. 2 ст. 117, и дополнительной квалификации по другим статьям или другой статье УК РФ не требуется. Истязание двух последних категорий лиц не охватывается названным пунктом, и его необходимо квалифицировать по совокупности преступлений: по п."г" ч. 2 ст. 117 и ст. 126 или 206 УК РФ, если истязание совершается лицом, соответственно похитившим потерпевшего или захватившим последнего в качестве заложника, либо ст. 127 УК РФ, если истязание совершается лицом, не совершавшим похищение потерпевшего или его захват в качестве заложника, но удерживающим похищенного или захваченного в качестве заложника в условиях незаконного лишения свободы и осознающим указанные обстоятельства. В случаях, когда лицо, совершающее истязание, не осознает того, что потерпевший похищен или захвачен в качестве заложника, содеянное квалифицируется только по ст. 117 УК РФ без применения п."г" ч. 2 ст. этой статьи, т.е. без учета положения потерпевшего как похищенного или захваченного в качестве заложника.

Следует отметить, что квалификация умышленного причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью одного лица и убийства другого лица, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью одного лица и умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью другого лица, истязания лица, похищенного или захваченного в качестве заложника, по совокупности преступлений позволяет на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ назначить окончательное наказание путем частичного или полного сложения наказаний, и это наказание может превышать предусмотренное в санкциях статей, входящих в совокупность, а наказание в виде лишения свободы на определенный срок - превышать максимальный срок данного вида наказания, но не должно быть более 25 лет.

Уточнить определение квалифицирующего признака, предусмотренного ч. 2, 4 ст. 118 УК РФ и характеризующего причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей, по нашему представлению, необходимо, так как данный признак в этих уголовно-правовых нормах сформулирован неполно - в них отсутствует указание на неисполнение лицом названных обязанностей. Рассматриваемый признак можно упомянуть в ч. 2, 4 ст. 118 УК РФ как причинение соответственно тяжкого или средней тяжести вреда здоровью "вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей". Аналогичное дополнение целесообразно внести и в ч. 4 ст. 122 УК РФ, которой установлена ответственность за заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

В завершение хотелось бы в целях унификации признаков квалифицированных и особо квалифицированных видов составов преступлений против здоровья человека внести предложение о дополнении ч. 2 ст. 117 УК РФ пунктом "и", установив в нем ответственность за истязания "неоднократно или лицом, ранее совершившим умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью либо убийство, предусмотренное статьей 105 настоящего Кодекса".

3.2 Проблемы квалификации умышленного причинения тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений

В правоприменительной практике квалификация умышленного причинения тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений весьма противоречива. Виновное лицо при совершении любого преступления выражает неуважение к обществу, нарушает установленный общественный порядок. Четких критериев, определяющих сущность нарушения общественного порядка и явного неуважения к обществу, до сих пор не выработано. Для того чтобы избежать ошибок при квалификации преступления, предусмотренного п. "д" ч. 2 ст. 111 УК РФ, предлагались различные варианты определения мотива преступления: со ссылкой на место совершения преступления, наличие свидетелей при совершении деяния, беспричинности действий. Природа ошибок правоприменительной практики состоит в том, что указанные обстоятельства оцениваются не в совокупности с побудительными мотивами их совершения. Нередко тяжкий вред здоровью причиняется при межгрупповых агрессивно-насильственных столкновениях, групповых хулиганских действиях. При анализе мотива преступного поведения нельзя ограничиваться констатацией противоречивости интересов группы либо ложно понятых интересов группы. Виновный при причинении тяжкого вреда здоровью знает, что он нарушает уголовно-правовой запрет и мотив для него заключается в смысле преступных действий. Мотивом может стать страх быть отвергнутым группой, желание улучшить свой социальный статус под видом борьбы за общий интерес. Установление мотива преступления зависит от психологической готовности субъекта преступления признать истинные причины своего преступного действия. Нередко обвиняемый не находит в себе достаточных сил, чтобы признаться в виновности своего поведения, мотивацию преступного поведения определяет трудностями жизненной ситуации, сложившимися обстоятельствами. Подлинные побуждения, которые привели к причинению тяжкого вреда здоровью другого человека, нередко маскируют как ответ на противоправное или аморальное поведение потерпевшего, а иногда скрывают под социально нейтральные мотивы. Поэтому для установления мотива преступления важно установить субъективное отношение виновного лица к своим действиям, установить причину конфликта, его динамику и характер действий.

Исходя из того, что мотивом преступления является побудительная причина преступного поведения, для установления этих побуждений необходим анализ всех обстоятельств дела: поведения виновного, характера его действий, повода к совершению преступления, отношения виновного лица с потерпевшим в момент совершения преступления и после его совершения. Свидетельством мотивации содеянного при причинении тяжкого вреда здоровью является совокупность объективных и субъективных признаков.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, изменяя приговор, указала, что ответственность с применением квалифицирующего признака "из хулиганских побуждений" наступает за деяние, совершенное из явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение.

При умышленном причинении тяжкого вреда здоровью объектом посягательства является здоровье человека. При совершении хулиганства виновный посягает на совокупность отношений, определяющих поведение людей в процессе жизнедеятельности. Хулиганский мотив при умышленном причинении тяжкого вреда здоровью - непосредственная внутренняя побудительная причина преступного деяния. Мотив рождается из потребности. Потребность является отправной точкой появления мотива, его формирования и развития. Но мотив не может быть сведен только к потребности, так как потребность - источник мотива, важный компонент. Установление хулиганского мотива дает ответ на вопрос, почему человек причиняет тяжкий вред здоровью, что явилось движущей силой, формирования цели, приведшей к нарушению нравственных и правовых запретов. Потребности, внутренние психологические факторы, вступая во взаимодействие с внешней ситуацией, побуждают к совершению деяния.