5

ОГЛАВЛЕНИЕ

• Введение 3
• Глава 1. История развития и понятие террористического акта 8
• § 1. Историко-правовое развитие уголовного законодательства об ответственности за терроризм в России 8
• § 2. Развитие уголовной ответственности за терроризм на современном этапе развития уголовного законодательства 18
• Глава 2. Уголовно-правовой анализ террористического акта 25
• § 1. Объект террористического акта 25
• § 2. Объективная сторона террористического акта 35
• § 3. Субъективная сторона террористического акта 47
• § 4. Субъект террористического акта 52
• Заключение 60
• Список источников и литературы 63


Введение

Актуальность темы исследования. Терроризм в настоящее время представляет реальную угрозу безопасности не только отдельных государств, но и международного сообщества и является не только «внутренним», но и международным преступлением.

В России в конце XX - начале XXI века опасность терроризма как действий, направленных на массовые убийства, взрывы или поджоги с целью воздействовать на принятие решений органами власти, резко возросла. Наряду с ростом числа террористических актов, жестокими стали и способы их совершения. Дерзкие террористические акты в Москве, Волгодонске, Будденовске, Беслане, Чечне, Дагестане, Кабардино-Балкарии, Ингушетии и других регионах России порождают страх, панику среди населения, нарушают общественную безопасность и являются реальной угрозой для безопасности общества и государства.

Опасность современного терроризма обусловлена реальной угрозой не только для внутренней, но и внешней безопасности государства. Как отмечает директор ФСБ России Н.П. Патрушев, в настоящее время практически все угрозы интересам и безопасности России, которые проявляются на ее государственной границе, имеют международный характер и связаны с терроризмом и трансграничной преступностью Фронин В. Граница. Как охраняются рубежи нашей Родины / Интервью с директором ФСБ России Николаем Патрушевым //Российская газета. 2007,28 мая.. Поэтому поиск путей противодействия терроризму сегодня является первоочередной задачей и имеет особую актуальность.

В этих условиях в противодействии терроризму значительная роль принадлежит совершенствованию уголовного законодательства РФ об ответственности за терроризм и правоприменительной практики.

Хотя террористический акт как преступное деяние представляет повышенную общественную опасность, а проблема содержания ст. 205 УК вызывает серьезные дискуссии в литературе, в настоящее время вопрос о совершенствовании данной нормы остается открытым. Проблему до конца не решили также принятие Федеральных законов от 6 марта 2006г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» C3 РФ, 2006, № 11. Ст. 1146; 2006, № 31. Ст. 3452 и от 27 июля 2006г. № 153-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» С3 РФ, 2006, №31. Ст. 3452.. Существуют значительные сложности и в отграничении террористического акта от смежных с ним преступных деяний.

Серьезные проблемы, связанные с толкованием уголовно-правовых норм об ответственности за террористический акт и преступления, содействующие террористической деятельности, существуют в практике их применения. Поэтому исследование способов совершенствования нормы о террористическом акте, научных основ квалификации террористического акта и преступлений, содействующих террористической деятельности (уточнение понятий «терроризм», «террористический акт», «преступления, содействующие террористической деятельности», «террористическая деятельность») представляет особую актуальность и значимость.

Актуальность разработки данной проблемы обусловлена также произошедшими в 2006г. масштабными изменениями в законодательстве в сфере противодействия терроризму и отсутствием постановления Пленума Верховного Суда РФ на эту тему.

Все названные выше проблемы послужили основанием для выбора темы дипломного исследования.

Степень научной разработанности проблемы. Изучению различных аспектов терроризма посвящено значительное число работ. Среди них можно назвать труды Ю.И. Авдеева, Г.Ф. Байрак, О.В. Будницкого, В.В. Витюк, К.В. Жаринова, Е.П. Кожушко, Н.Д.Литвинова, В.В. Луценко, Е.Г. Ляхова, Б.К. Мартыненко, Л.А. Моджорян, И.Д. Моторного, Д.В. Ольшанского, В.Е. Петрищева, О.М. Хлобустова и др.

Уголовно-правовые проблемы терроризма освещались в работах Ю.М. Антоняна, И.И. Артамонова, Л.Д. Гаухмана, С.Д. Гринько, Ю.Н. Дерюгиной, А.И. Долговой, С.У. Дикаева, С.В. Дьякова, А.Л. Еделева, В.П. Емельянова, М.П. Киреева, B.C. Комиссарова, М.А. Комаровой, С.В. Максиной, В.В. Мальцева, М.В. Назаркина, С.В. Помазан, И.Л. Трунова, В.В. Устинова и др.

Названные авторы, несмотря на весомый вклад в науку, рассматривая основные аспекты проблемы борьбы с терроризмом, не в полном объеме исследовали уголовно-правовую природу терроризма, а некоторые их выводы вызывали немало дискуссий. Продолжают оставаться открытыми вопросы, связанные с толкованием признаков террористического акта, преступлений, содействующих террористической деятельности, и их квалификацией. Внесение в 2006г. изменений в законодательство о противодействии терроризму требует дополнительных исследований в этой области.

Необходимость разработки обоснованной позиции совершенствования уголовного законодательства о противодействии терроризму, базирующейся на теоретических и практических проблемах понятий «терроризм», «террористический акт», «террористическая деятельность» и вопросах отграничения террористического акта от преступлений, содействующих террористической деятельности, предопределили содержание и цели исследования.

Объектом исследования выступают: социально-политическое (общеправовое) содержание терроризма; уголовно-правовое определение террористического акта; формы законодательного противодействия терроризму; практика применения уголовного законодательства в сфере противодействия терроризму.

Предметом исследования являются: уголовно-правовые нормы российского законодательства об ответственности за террористический акт и преступления, содействующие террористической деятельности; международные правовые акты, законодательство государств-участников СНГ и российское законодательство о терроризме; материалы судебно-следственной практики по исследуемым вопросам.

Целями исследования являются: обоснование социальной обусловленности уголовно-правовых норм об ответственности за террористический акт и преступления, содействующие террористической деятельности; юридический анализ их признаков; решение спорных вопросов их квалификации и разграничения; совершенствование законодательной конструкции состава террористического акта и судебно-следственной практики по данной категории дел.

Названные цели обусловили постановку следующих задач:

- проанализировать этимологию, правовую природу терроризма, выделить основные черты и особенности этого явления, его тенденции, раскрыть уголовно-правовое содержание террористического акта, уточнить его определение с учетом сложившейся практики по делам данной категории;

- проанализировать объективные и субъективные признаки террористического акта, его квалифицирующие признаки;

- обосновать пути совершенствования уголовного законодательства РФ об ответственности за террористический акт, исследовать возможности отдельных приемов законодательной техники при отграничении террористического акта от преступлений, содействующих террористической деятельности, обозначить критерии их отграничения;

Методологической основой работы является диалектический метод познания социально-правовых явлений; общенаучные методы познания (индукция, дедукция, анализ, синтез, системно-структурный и др.), частно-научные (формально-логический, логико-юридический, историко-правовой, сравнительно-правовой). Использовались положения теории квалификации преступлений, методы эмпирических и сравнительных исследований при обобщении и систематизации судебной практики по делам о терроризме.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что:

- сформулированные в работе понятие террористического акта, дефиниции элементов и признаков состава преступления, предусмотренного ст. 205 УК, могут быть учтены при дальнейшей разработке теоретических положений уголовного права;

- собранные в ходе исследования фактические сведения могут использоваться при анализе ст. 205 УК и преступлений, содействующих террористической деятельности.

Практическая значимость исследования состоит в том, что:

- сформулированные в работе предложения могут быть полезны для совершенствования уголовного законодательства о противодействии терроризму;

- результаты исследования могут быть использованы: при преподавании (изучении) курсов уголовного права и криминологии, спецкурса по проблемам правоприменения и квалификации деяний, содействующих террористической деятельности, а также разработке учебных материалов; при применении ст. 205 УК и соответствующих статей о преступлениях, содействующих террористической деятельности, работниками судебно-следственных органов; для разработки методик выявления и пресечения деяния, предусмотренного ст. 205 УК.

Структура диплома. Структура обусловлена поставленными целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения, списка источников и литературы.

Глава 1. История развития и понятие террористического акта

§ 1. Историко-правовое развитие уголовного законодательства об ответственности за терроризм в России

Законодательство царской России не содержало правовой квалификации терроризма как преступления. В то же время уже в Судебнике царя и великого князя Иоанна Васильевича 1550 г. была предпринята попытка установить самостоятельную ответственность за совершение государственных преступлений. Так, в п. 61 Судебника предусматривалось, что «государственному убойце живота не дати, казнити смертною казнею» Ревина В.В. Ретроспективный анализ уголовного законодательства, предусматривающего ответственность за преступления экстремистской направленности // Российский следователь. 2009. № 14. С.14.. В дальнейшем Российское государство совершенствовало свое законодательство с учетом преобразований, происходивших в Европе. Так, в XIX в. Устав уголовного судопроизводства допускал изъятия из общего порядка судопроизводства в отношении определенных категорий дел. К ним относились и дела о государственных преступлениях Мусаелян М.Ф. Историко-правовое развитие уголовного законодательства об ответственности за терроризм в России в XX в. // История государства и права. 2009. № 14. С.33.. В соответствии с п. 204 Устава дела о таких преступлениях были подсудны Судебным палатам или Верховному уголовному суду Горбунов Ю.С. Об определении понятий «террор» и «терроризм» // Журнал российского права. 2010. № 2. С.32.. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных предусматривало разделы о преступлениях против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц Мусаелян М.Ф. Понятие «терроризм» и его соотношение с понятиями «террор» и «террористический акт» // Журнал российского права. 2009. № 1. С.33., а также нанесении увечий, ран и других повреждений здоровью Там же. С. 44., в соответствии с которыми, как правило, и наказывались лица, совершившие деяния, внешне схожие с терроризмом. Наряду с этим был предусмотрен раздел «О преступлениях против Священной Особы Государя Императора и Членов Императорского Дома». Так, ст. 241 Уложения предусматривала, что «всякое злоумышление и преступное действие против жизни, здоровья или чести Государя Императора и всякий умысел свергнуть его с Престола, лишить свободы и Власти Верховной, или же ограничить права оной, или учинить священной особе его какое-либо насилие, подвергают виновных в том: лишению всех прав, состояния и смертной казни» Там же. С. 45.. Таким образом, появляется термин «политический преступник», под которым понимался человек, «вступающий в борьбу с правительством, стремящийся к унижению господства Капитала и созданию царства Труда» Бавсун М.В., Николаев К.Д. Проблемы юридической оценки преступлений против общественной безопасности, сопряженных с убийством // Российская юстиция. 2010. № 1. С.32., однако законодательно закреплено это не было, что имело негативные последствия.

После восстания декабристов в 1826 г. была создана тайная полиция, в функции которой входил сбор сведений о сектантах и раскольниках, наблюдение за лицами, состоящими под надзором полиции, а также за иностранцами. Она взяла под жесткий контроль творческую интеллигенцию, включая театральную, средства массовой информации и издание литературных произведений. Так, в России изначально был отдан приоритет организационно-профилактической работе по делам о государственных преступлениях с использованием специальных сил и средств.

На активизацию терроризма в России в конце XIX в. власти отреагировали созданием военно-полевых судов, в ведение которых были переданы все дела о политических убийствах и иных насильственных действиях в отношении должностных лиц (раньше эти дела рассматривались в судах присяжных), которым вменялось рассматривать дела незамедлительно на закрытых процессах, а апелляции не принимать Рууд Ч., Степанов С.А. Фонтанка, 16: политический сыск при царях. М.: Бек, 1993. С. 76.. В этом случае власти задействовали уже более широкие организационно-правовые механизмы.

После экономического и политического кризиса 1903 - 1906 гг. в России, несмотря на то, что социально-политические причины терроризма не были ликвидированы, а выработка правовой квалификации самого преступления никого не интересовала, царское правительство смогло переломить ситуацию и на время покончить с оппозиционным терроризмом. Как представляется, этому способствовал широкий комплекс чрезвычайных средств, который включал прежде всего принятие мер административного и правового характера. За короткий срок были изданы законы об усилении уголовной ответственности военнослужащих за государственные преступления, об усилении ответственности за распространение среди войск противоправительственных учений и суждений и о передаче дел по данным преступлениям в ведомство военных и военно-морских судов, а также о предоставлении генерал-губернаторам права создавать особые военно-полевые суды, рассматривавшие дела без производства предварительного дознания, без допроса свидетелей, без права кассации и без конфирмации (утверждение высшей властью судебного приговора) приговора.

Аналогичным образом поступило советское правительство после революции 1917 г. На первом этапе этого периода уголовное законодательство также не определяло ни состав терроризма, ни его формы, ни само понятие. Так, Постановление Совета Народных Комиссаров от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре», по своей сути являясь формой чрезвычайного законодательства, не определяло нормативного содержания и механизма правового регулирования в данной сфере, а использовало террор в качестве ответной меры по аналогии с событиями во Франции (Декреты Конвента о подозрительных от 17 сентября 1793 г. и Национального конвента, реорганизующего революционный трибунал, от 10 июля 1794 г., Постановление Парижской коммуны о том, кого считать подозрительным, от 10 октября 1793 г.).

Второй этап этого периода, когда, собственно, впервые и появляется правовая регламентация террористических посягательств как преступных деяний, следует датировать вступлением в силу Уголовного кодекса УК РСФСР 1922 г. Уголовный кодекс РСФСР // Собрание узаконений и распоряжений РКП РСФСР. 1922. № 80. Ст. 153., будучи первым кодифицированным правовым актом Советского государства, в части первой («О контрреволюционных преступлениях») в главе первой Особенной части («О государственных преступлениях») среди прочих контрреволюционных преступлений содержал несколько статей о запрете совершения террористических актов.

Статья 64 УК РСФСР предусматривала ответственность за организацию в контрреволюционных целях террористических актов, направленных против представителей советской власти или деятелей революционных рабоче-крестьянских организаций, а равно за участие в выполнении таких актов, даже если отдельный участник совершения такого акта и не принадлежал к контрреволюционной организации. Деяние, предусмотренное ст. 64, относилось к категории опасных государственных преступлений. Формулировка данной статьи, с точки зрения законодательной техники, для того времени была полной и четкой, хотя в тексте первоначальной редакции ст. 64 отсутствовало указание на организацию в контрреволюционных целях террористических актов Уголовный кодекс РСФСР (с постатейно-систематизированным материалом законодательного и ведомственного характера). М.: Изд. Московского губернского суда, 1924. С. 168.. Из содержания ст. 64 следовало, что уголовная ответственность наступала за террористические акты, направленные против представителей советской власти и деятелей рабоче-крестьянских организаций. В одном из изданий УК РСФСР 1922 г. указывалось на необходимость выявления не только того, против кого направлен террористический акт, но и того, кто и зачем совершил его Там же.. В ст. 64 впервые в российское законодательство было введено понятие «террористический акт». Это означало, что сделан значительный шаг вперед в вопросе криминализации террористических проявлений. Очевидно, к этому, а также к суровым мерам наказания за организацию и участие в совершении террористических актов законодателя подталкивала активная контрреволюционная деятельность в стране.

Из содержания ст. 68 УК РСФСР следует, что ответственность устанавливалась за укрывательство и пособничество совершению террористических актов, которое не связано с непосредственным совершением данного преступления или при неосведомленности о его конечных целях.

Согласно ст. 89 УК РСФСР уголовно наказуемым являлось также и недонесение о достоверно известных предстоящих и совершенных преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58 - 66 УК РСФСР.

С точки зрения предмета нашего исследования, определенный интерес представляют ст. 65 и ст. 197 УК РСФСР. Статья 65 предусматривала ответственность за организацию в контрреволюционных целях разрушения или повреждения взрывом, поджогом или другим способом железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопроводов, общественных складов и иных сооружений или строений, а равно за участие в выполнении указанных преступлений, а ст. 197 УК РСФСР - за умышленное истребление или повреждение какого-либо имущества путем поджога, потопления или другим общеопасным способом.

Таким образом, УК РСФСР 1922 г. предусматривал ответственность не только за организацию и участие в совершении террористических актов, но также за укрывательство и пособничество, а равно и за недонесение о достоверно известных предстоящих и совершенных террористических актах.

УК РСФСР 1926 г. Уголовный кодекс РСФСР // СУ РСФСР. 1926. № 80. Ст. 600. установил ответственность за отдельные контрреволюционные преступления в ст. 58 части первой («Контрреволюционные преступления») в главе первой Особенной части («Преступления государственные»). Ст. 58 УК устанавливала ответственность за совершение террористических актов, направленных против представителей советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежавшими к контрреволюционной организации.

Совершение террористических актов УК РСФСР 1926 г., как и УК РСФСР 1922 г., относил к опасным государственным (контрреволюционным) преступлениям. Как видим, диспозиция ст. ст. 58 - 58.1 УК РСФСР 1926 г. практически не претерпела изменений по сравнению со ст. 64 УК РСФСР 1922 г. Верно, в ст. 64 УК РСФСР 1922 г. имелось прямое указание на контрреволюционные цели организации и участия в совершении террористических актов. В ст. 58 УК РСФСР 1926 г. такого указания не было, однако подобная цель подразумевалась и логически вытекала из содержания нормы. Таким образом, одним из существенных признаков террористического акта, предусмотренного ст. 58.8 УК, позволяющих отграничивать его от смежных преступлений (например, ст. ст. 73, 73.1 УК), являлась контрреволюционная цель. В то же время заметим, что судебная практика рассматриваемого периода исходила из возможности совершения террористических актов не только с прямым, но и с косвенным (эвентуальным) умыслом Карницкий Д.А., Рогинский Г.К. Уголовный кодекс РСФСР. М.: Советское законодательство, 1935. С. 78 - 79.. В ст. 58.8 говорится о контрреволюционной организации, т.е. группе реакционно настроенных против советской власти людей, избравших совершение террористических актов способом борьбы для достижения поставленных целей. По сути, контрреволюционная организация была прототипом современной террористической организации (или группы). По смыслу ст. 58.8 террористический акт - это убийство или покушение на убийство, а равно изувечение в контрреволюционных целях представителя советской власти или деятеля революционных рабочих и крестьянских организаций по причинам и в связи с их служебной и общественной работой. Судебная практика того времени складывалась в соответствии с принятыми Верховным Судом РСФСР и Наркомюстом (НКЮ) РСФСР постановлениями и циркулярами . Сборник действующих постановлений Пленума и директивных писем Верховного Суда СССР. 1924 - 1944 гг. / Под ред. И.Т. Голякова. М.: Госюриздат, 1946. С. 5; Карницкий Д.А., Рогинский Г.К. Указ. соч. С. 119 - 121. и квалифицировала по ст. 58.8 УК:

1) убийства, изувечения, поджоги в отношении не только представителей рабоче-крестьянских организаций, но и в отношении каждого лица, активно проводящего линию правительства и партии в своей общественной работе, если эти преступления по существу являлись актом классовой мести Карницкий Д.А., Рогинский Г.К. Указ. соч. С. 89.;

2) повреждение или уничтожение путем поджога имущества, принадлежащего представителям власти, деятелям рабоче-крестьянских организаций, общественникам, если оно совершено в целях классовой мести в связи с выполняемой потерпевшим советской или общественной работой;

3) поджог колхозного имущества в целях классовой мести, а также угрозы и насильственные действия в отношении колхозников, совершенные в контрреволюционных целях (например, заставить их выйти из колхоза);

4) посягательство на жизнь корреспондентов рабоче-крестьянской печати (рабкоров, селькоров, военкоров), совершенное в связи с их деятельностью;

5) преследования, убийства, избиения и иные насильственные действия в отношении учителей, совершенные на почве классовой борьбы и с целью противодействия общественно-полезной деятельности учительства;

6) убийства, избиения и другие насильственные действия в отношении женщин на почве их раскрепощения;

7) совершение в контрреволюционных целях насильственных деяний над членами комиссий содействия проведению хлебозаготовок, самообложения;

8) травлю ударников в целях воспрепятствования их ударной работе, выражающуюся в угрозах, преследовании, убийствах и т.п.

Некоторые положения, имеющие отношение к совершению террористических актов, включали также ст. ст. 58.10, 58.11, 58.12 УК РСФСР 1926 г. Таким образом, в УК РСФСР 1926 г. нормы о совершении террористических актов прорабатывались более основательно по сравнению с УК РСФСР 1922 г. Кроме того, УК РСФСР 1926 г. содержал больше статей об ответственности за совершение террористических актов.

УК РСФСР 1960 г. Уголовный кодекс РСФСР // Ведомости ВС РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591. в части первой («Особо опасные государственные преступления») в главе первой Особенной части («Государственные преступления») среди прочих особо опасных государственных преступлений предусмотрел нормы об ответственности за террористический акт. Статья 66 УК («Террористический акт») предусматривала две формы террористического акта: убийство государственного, общественного деятеля или представителя власти (ч. 1) и причинение указанным лицам тяжкого телесного повреждения (ч. 2). Целью террористического акта были названы подрыв или ослабление советской власти. Хотя содержание ст. 66 предполагало совершение террористического акта с прямым умыслом, некоторые авторы допускали возможность косвенного умысла по отношению к смерти и телесным повреждениям Уголовный кодекс РФ. Изменения, дополнения, комментарии (за период с 1 марта 1994 г. по 1 августа 1995 г.). Екатеринбург: Изд. Уральского университета, 1995. С. 56.. В ст. 66 появились новые понятия: «государственный или общественный деятель» и «государственная или общественная деятельность». Слова ст. 58.8 УК РСФСР 1926 г. «совершение террористических актов» заменены в ст. 66 УК понятием «убийство», указывающим на конкретное действие (и на его последствие). Наиболее прогрессивное новшество ст. 66 УК РСФСР 1960 г. состоит в том, что в ней четко определена цель террористического акта - подрыв или ослабление советской власти. В то же время в ст. 66, в отличие от ст. 58.8, не предусматривалась ответственность за участие в совершении террористических актов. Однако это не означало, что лица, участвовавшие в совершении террористических актов, не подлежали ответственности по УК РСФСР 1960 г. Введение в ч. 2 ст. 66 УК является новеллой. В ней террористическим актом признавалось также причинение в результате посягательства тяжких телесных повреждений. Таким образом, в ст. 66 УК понятие «террористический акт» получило более четкое определение, что максимально исключало возможность применения при квалификации деяния смежных с ним норм.

Сравнительный анализ соответствующих статей УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг. выявляет тенденцию к ужесточению наказаний за совершение террористических актов, что, по нашему мнению, связано с возрастанием и усилением их реальной угрозы для безопасности общества и государства. Существенные изменения в ст. 66 УК РСФСР 1960 г. были внесены Федеральным законом от 1 июля 1994 г. № 10-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» Федеральный закон от 1 июля 1994 г. № 10-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» // СЗ РФ. 1994. № 10. Ст. 1109.. В ч. 1 была установлена уголовная ответственность за убийство государственного или общественного деятеля либо представителя власти, совершенное по политическим мотивам; в ч. 2 - за тяжкое телесное повреждение, причиненное по тем же мотивам государственному или общественному деятелю либо представителю власти. Полагаем, что данные изменения были прогрессивны.

Новой в уголовно-правовых нормах террористической направленности явилась ст. 67 («Террористический акт против представителя иностранного государства»), в ч. 1 которой устанавливалась ответственность за убийство представителя иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений; в ч. 2 - за тяжкое телесное повреждение, причиненное представителю иностранного государства с той же целью. Как видим, в ст. 67 появился термин «представитель иностранного государства».

В ст. 67 УК РСФСР 1960 г., в отличие от ст. 66, содержалось указание на цель - провокация войны или международных осложнений. К предмету нашего исследования определенное отношение имеют также и ст. ст. 68, 70, 72, 73, 77, 86, 189, 190 первоначальной редакции УК РСФСР 1960 г. Террористический акт в том виде, как он был сформулирован в ст. 66 и ст. 67 УК, редко встречался на практике. Вместе с тем начиная с 1990 г. опасность терроризма в России как действий, направленных на массовые убийства, нанесение телесных повреждений, поджоги или взрывы с целью определенным образом воздействовать на принятие решений органами власти, резко возросла. Террористические акты и террористическая деятельность стали угрозой для безопасности общества и государства. В этих условиях возникла необходимость в новой законодательной конструкции состава террористических действий.

Федеральный закон № 10-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» в главе 10 УК РСФСР 1960 г. ввел ст. 213.3 («Терроризм») и ст. 213.4 («Заведомо ложное сообщение об акте терроризма»), которые по содержанию отличались от других статей террористической направленности УК 1960 г. Статьи 213.3 и 213.4 были нововведениями УК 1960 г. и не имели аналогов-предшественников в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. Введение в УК довольно насыщенной по содержанию ст. 213.3 стало позитивным шагом в регулировании ответственности за терроризм. Таким образом, термин «терроризм» в современном его понимании появился в уголовном законодательстве России с введением ст. 213.3 в УК РСФСР 1960 г. Статья 213.3 УК в ч. 1 уголовно наказуемым деянием признавала совершение в целях нарушения общественной безопасности либо воздействия на принятие решений органами власти взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, а равно наступления иных тяжких последствий (терроризм). Часть 2 устанавливала ответственность за те же действия, если они причинили значительный имущественный ущерб, либо привели к наступлению иных тяжких последствий, либо совершены организованной группой; ч. 3 - за действия, предусмотренные частями первой или второй статьи, повлекшие смерть человека. В примечании к ст. 213.3 УК отмечалось, что лицо, участвовавшее в подготовке акта терроризма, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным образом способствовало предотвращению акта терроризма.

Одновременно с введением в УК РСФСР 1960 г. ст. 213.3 из него была исключена ст. 68 («Диверсия»). Однако ст. 213.3 УК не была нацелена на защиту экономических интересов России, а поэтому в УК РФ 1996 г. норма о диверсии была справедливо восстановлена в виде ст. 281 («Диверсия»).

Статья 213.4 УК предусматривала ответственность за заведомо ложное сообщение о готовящемся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, а равно наступления иных тяжких последствий.

В 1989 г. в УК РСФСР 1960 г. была введена ст. 70.1 («Призывы к совершению преступлений против государства»), которая предусматривала ответственность за публичные призывы, в том числе к совершению террористического акта или диверсии.

В УК РСФСР 1960 г. по состоянию на 1994 г. определенные признаки террористического характера содержали также ст. ст. 67.1, 67.2, 70, 77, 77.2, 86.1, 125.1, 125.2, 126, 126.1, 191.1, 213.1, 213.2, 223.2, 223.4, 228.1, 230 и др.

§ 2. Развитие уголовной ответственности за терроризм на современном этапе развития уголовного законодательства

В конце XX в. терроризм претерпел серьезные изменения, что, однако, не повлекло адекватного реагирования со стороны российского законодателя, хотя отдельные сдвиги все же произошли. Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. (далее - УК), также рассматривая терроризм как преступление против общественной безопасности, расширил его состав. Статья 205 УК «Терроризм»), расположенная в гл. 24 «Преступления против общественной безопасности», определяла терроризм как совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также как угрозу совершения указанных действий в тех же целях. Технико-юридическое исполнение диспозиции данной статьи, как, впрочем, и предшествовавших, имело серьезные погрешности, на что указывали многие исследователи Петрищев В.Е. Российское законодательство: профилактика терроризма // Современный терроризм: состояние и перспективы / Под ред. Е.И. Степанова. М.: Норма. 2000. С. 204; Туранов М.Ю. Уголовно-правовая характеристика преступлений террористической направленности // Совершенствование оперативно-служебной деятельности органов безопасности и органов внутренних дел по противодействию финансированию терроризма и экстремизма и их взаимодействия. Материалы межведомственной научно-практической конференции (16 - 17 июня 2005 г.). М.: Норма, 2006. С. 192 - 196.. В частности, серьезное сомнение вызывала обоснованность отнесения устрашения населения к категории целей терроризма, поскольку устрашение играет роль инструмента для достижения целей терроризма, а не является самой целью.

Волна терроризма, захлестнувшая Россию, вынудила законодателя расширить сферу правового регулирования противодействия терроризму, включив в нее не только уголовно-правовые вопросы, но и целый ряд других (режим контртеррористической операции, преступления террористического характера, террористическая деятельность и др.), ранее не подвергавшихся правовому регулированию. С принятием Федерального закона «О борьбе с терроризмом» 1998 г. начался второй этап постсоветского периода. Этот Закон определил терроризм как насилие или угрозу его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угрозу уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений.

Закон не корреспондировался с соответствующими нормами УК в части определения понятия терроризма и связанных с ним преступлений, а также содержания террористической деятельности. С принятием данного Федерального закона в отечественном законодательстве сложилась парадоксальная ситуация: одновременно действовали две законодательно закрепленные нормы, определяющие терроризм и содержащие разные его дефиниции. Кроме того, Закон относил преступления, предусмотренные статьями УК: 205 (терроризм), 206 (захват заложника), 207 (заведомо ложное сообщение об акте терроризма), 277 (террористический акт), к преступлениям террористического характера. Так, юридически «терроризм» превратился в «преступление террористического характера». К этому следует добавить непоследовательность отечественного законодателя в обращении с терминологическим аппаратом. В УК использовалось понятие «террористический акт», а в Федеральном законе - «террористическая акция». Хотя ст. 28 Закона предусматривала приведение уголовного законодательства в соответствие с данным Законом, однако этого сделано не было.

Главным недостатком представляется то, что Закон рассматривал терроризм не как социально-политическое явление в целом, а только отдельные его проявления, ограничиваясь при этом репрессивной направленностью в ущерб превентивным методам. За рамками терроризма по смыслу его определения остались деяния, не связанные непосредственно с совершением террористической акции, например пропаганда его идей, вербовка, вооружение, обучение террористов и ряд других аспектов. На это обстоятельство указывалось в заключении Президента Российской Федерации на проект Федерального закона «О борьбе с терроризмом» Российская газета. 1997. 25 июня..

В качестве террористического акта рассматривалось посягательство только на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность (ст. 277 УК). Вместе с тем, исходя из положений ст. 12 Конституции Российской Федерации, определяющей, что органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти и, следовательно, их руководители не являются государственными деятелями, в соответствии с диспозицией ст. 277 УК совершение террористического акта в отношении таких лиц было "невозможно" в принципе. Кроме того, прекращение государственной или иной политической деятельности конкретного лица может быть целью преступного посягательства, совершаемого не только в интересах терроризма, но и исходя из коммерческих интересов либо из мести, не связанной с государственной или политической деятельностью данного лица. Однако в силу диспозиции ст. 277 УК это должно квалифицироваться как террористический акт.

Таким образом, данный подход не охватывал все возможные цели при совершении подобных террористических актов, например, склонить к совершению того или иного поступка или воздержаться от его совершения, допускал смешение средств и целей.

Одновременно анализ диспозиций статей УК, имеющих отношение к пресечению терроризма, показывал, что в случае физического насилия или угрозы его применения не в отношении лица, выполняющего государственную или общественную деятельность, а в отношении его близких с целью заставить это лицо осуществить действие или бездействие, выгодное террористам, такое преступление не может быть квалифицировано как террористический акт. Кроме того, и в самом УК были юридические неточности: разовая акция в виде посягательства на жизнь государственного деятеля в соответствии со ст. 277 являлась террористическим актом, а разовая акция, но в виде взрыва, по смыслу ст. 205 была уже терроризмом.

В процессе подготовки Федерального закона «О внесении изменений в отдельные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» Федеральный закон от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму»// СЗ РФ. 2006. № 11. Ст. 1146. часть отмеченных ошибок удалось устранить. Вместе с тем остался ряд нерешенных проблем, связанных с правовой квалификацией терроризма. Так, события в Чеченской Республике показали, что терроризм может угрожать не только общественной, но и государственной безопасности Дьяков С.В. Направления совершенствования уголовного законодательства о государственных преступлениях // Преступность и правовое регулирование борьбы с ней. М.: Норма, 2006. С.22.. Поэтому трудно согласиться с теми авторами, которые считают, что объектом терроризма выступает только общественная безопасность, т.е. отношения, обеспечивающие безопасность неопределенного числа членов общества Мальцев В.В. Ответственность за терроризм // Российская юстиция. 1997. № 11. С. 35; Туранов М.Ю. Уголовно-правовая характеристика преступлений террористической направленности // Совершенствование оперативно-служебной деятельности органов безопасности и органов внутренних дел по противодействию финансированию терроризма и экстремизма и их взаимодействие. Материалы межведомственной научно-практической конференции (16 - 17 июня 2005 г.). М.: Норма,2006. С. 194.. Как представляется, объектами террористических посягательств в самом общем смысле выступают отношения, осуществляемые субъектом принуждения, главным образом в области властно-распорядительных полномочий органов государственной власти и местного самоуправления, охраняемые правом. Прежде всего здесь речь идет о незаконном вмешательстве во властно-распорядительные полномочия органов государственной власти и местного самоуправления, т.е. нарушается безопасность государства, происходит посягательство на основы конституционного строя. Однако террористический акт может совершаться и в отношении физического лица (их групп) или юридического лица (как объединения физических лиц), например политической партии. Таким образом, может нарушаться безопасность государства, общества и (или) личности.

Выводы по 1 главе

Таким образом, исследование уголовного законодательства о терроризме в России в своей ретроспективе, сравнительно-правовой анализ норм об ответственности за деяния террористической направленности показывает, что антитеррористическое законодательство России на протяжении всей своей истории эволюционно модернизировалось. Вместе с тем оно не было лишено также отрицательных черт в силу двух причин: 1) объективного воздействия политической власти (господствующего класса) на формирование уголовного законодательства и ее стремления признать террористическими «выгодные» ей преступные деяния (в российской истории терроризм являлся орудием (методом) политической борьбы, а следовательно, и частью политической стратегии); 2) существующие нормы уголовного права не могли охватить всего многообразия проявлений террористической деятельности.

Исходя из сказанного, можно сформулировать следующие предложения по совершенствованию нормативного правового определения терроризма:

- признать терроризм особым видом преступления, представляющим исключительную опасность для государства, направленным против основ конституционного строя, посягающим на безопасность государства, общества и личности, выделив в УК все террористические составы преступлений в самостоятельный раздел VIII.1 «Преступления против безопасности личности, общества и государства», определив нормативно и закрепив для целей уголовного законодательства понятия «личная», «общественная» и «государственная» безопасность;

- признать деяния (финансирование заведомо террористической организации, вербовка, вооружение, обучение и использование террористов, организация незаконного вооруженного формирования для совершения террористической акции) специфическими формами приготовления, организации, подстрекательства и пособничества, внеся соответствующие дополнения в УК, предусмотрев ужесточение санкций за подобное содействие. При этом в качестве отягчающих вину обстоятельств рассматривать факт установленной организационной связи физического лица с террористической организацией;

- установить, что террористический акт образуют предусмотренные УК преступления, когда они преследуют террористические цели, а в число возможных объектов террористических посягательств, с учетом замечаний, сделанных выше, включить физическое лицо. Рассматривать при этом террористический акт как сложное преступление, имеющее два объекта преступных посягательств. Первичный объект - личные и (или) общественные отношения (объект воздействия - физическое лицо, их группа или организация, материальный объект). Вторичный - отношения в области обеспечения государственной безопасности (объект управления тот или те, кто могут принять решение и совершить действие либо бездействие, необходимое террористам);

- установить, что в случае доказательства в процессе судебного разбирательства террористических целей преступного посягательства физическое лицо признается террористом (когда речь идет о террористических актах) или организация признается террористической (когда речь идет о террористической деятельности или деятельности террористического характера), это будет являться отягчающими вину обстоятельствами. Или можно ввести общую норму, устанавливающую конкретные пределы ужесточения соответствующих мер пресечения.

Глава 2. Уголовно-правовой анализ террористического акта

§ 1. Объект террористического акта

Объект преступления - сложный, проблемный и важнейший институт уголовного права. Еще А.Н. Трайнин заметил, что каждое преступление, независимо от того, выражается оно в действии или бездействии, всегда есть посягательство на определенный объект Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. М.: Госюриздат, 1957. С. 122, 140.. Не существует преступления, которое ни на что не посягает, т.е. нет преступления без объекта. Общественная опасность преступления определяется объектом, на который оно посягает Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М.: АН СССР, 1948. С. 43; Никифоров Б.С. Объект преступления по советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1960. С. 92 - 93.: чем ценнее объект, тем выше степень общественной опасности. Объект преступления имеет принципиальное значение при классификации преступлений в Особенной части УК РФ, их квалификации и отграничении (например, ст. 205 и ст. 281; ст. ст. 277 и 295, 317 УК РФ).

Теория объекта преступления как общественных отношений (правоотношений), считавшаяся долгое время единственно верной, и сегодня имеет многочисленных сторонников Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М.: Академия МВД СССР, 1980. С. 4; Петрова Г. Объект уголовно-правового отношения // Уголовное право. 2008. № 2. С. 61.. Мы также поддерживаем понимание объекта преступления (объекта уголовно-правовой охраны) как совокупности общественных отношений, складывающихся между людьми в процессе их жизнедеятельности и охраняемых уголовным законом. Любое преступление в конечном счете направлено на нарушение общественных отношений, и именно ради их охраны уголовно-правовая норма введена в закон. Нарушая заповедь нормы, преступник ей самой ущерб не причиняет.

Общим объектом всех преступлений выступает вся совокупность охраняемых уголовным законом от преступных посягательств наиболее важных, ценных, социально значимых общественных отношений, которым при совершении преступлений причиняется вред или создается реальная угроза причинения вреда. Это понимание объекта в обобщенном виде дано в ч. 1 ст. 2 УК РФ. Из данного положения мы и будем исходить при определении родового, видового и непосредственного объектов террористического акта.

В науке уголовного права наряду с общим объектом выделяют родовой (специальный), видовой (групповой) и непосредственный объекты, которые положены в основу деления Особенной части УК РФ на разделы, главы и статьи. Каждый последующий из этих объектов уже предыдущего по объему, является его частью и характеризуется дополнительным признаком.

В названии раздела IX УК РФ обозначен родовой (специальный) объект, а главы 24 УК РФ - видовой (групповой) объект.

Статья 205 находится в разделе IX УК РФ «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», что позволяет обозначить родовой объект этой группы преступлений как совокупность общественных отношений, обеспечивающих общественную безопасность в широком смысле слова, а также общественный порядок в широком смысле слова. В литературе мнения авторов по данному вопросу аналогичны Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 2 т. Т. 2. Особенная часть. М.: Юридическая литература, 2004. С. 361; Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 4 / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. М.: Зерцало-М, 2002. С. 168, 174..

Родовым объектом преступлений, объединенных в разделе IX УК РФ (в том числе террористического акта), являются общественные отношения, содержание которых составляют общественная безопасность в широком смысле слова, т.е. совокупность общественных отношений по обеспечению защищенности безопасных условий функционирования общества и общественного порядка, здоровья населения и общественной нравственности, экологической безопасности, безопасности движения и компьютерной информации, а также общественный порядок в широком смысле слова, т.е. система общественных отношений, сложившихся в соответствии с социальными нормами, в том числе с нормами права и правил общежития.

По мнению некоторых авторов, родовым объектом преступлений против общественной безопасности является общественная безопасность как совокупность общественных отношений, обеспечивающих безопасное использование источников повышенной опасности, безопасное проведение разработки недр земли, строительства, безопасное и надлежащее пользование оружием, боеприпасами и взрывчатыми веществами Ткаченко В.И. Преступления против общественной безопасности. М.: ВЮЗИ, 1984. С. 4., по мнению других - общественная безопасность как защищаемая нормами уголовного права система общественных отношений, обеспечивающая защиту личности, общества и государства от условий и факторов, создающих угрозу их жизненно важным интересам Дикаев С.У. Террор, терроризм и преступления террористического характера (криминологическое и уголовно-правовое исследование). СПб.: Юридический центр Пресс, 2006. С. 358.. На наш взгляд, действительно, безопасность - неотъемлемое условие существования и прогрессивного развития личности, общества и государства, однако общественная безопасность в первую очередь предполагает состояние защищенности жизненно важных интересов общества и личности как ее составляющей, и только потом государства.

Видовым объектом террористического акта являются общественные отношения, содержание которых составляет общественная безопасность в узком смысле слова, т.е. совокупность общественных отношений по обеспечению защищенности жизни и здоровья граждан, имущественных интересов физических и юридических лиц, общественного спокойствия, нормальной деятельности государственных и общественных институтов.

Статья 205 входит в главу 24 раздела IX УК РФ, т.е. его родовой и видовой объекты совпадают, что создает некоторую сложность при их исследовании. Для более четкого определения родового и видового объектов рассмотрим существующее в науке понимание общественной безопасности.

Содержание общественной безопасности законодательно (нормативно) не раскрывается. Общественная безопасность в силу сложного характера может иметь различное по объему содержание и в литературе понимается обычно в двух смыслах (уровнях) - широком и узком. Так, по мнению В.С. Комиссарова, общественная безопасность в широком смысле слова (как составная часть родового объекта посягательств, предусмотренных разделом IX УК РФ) характеризуется состоянием защищенности, понимается как безопасные условия функционирования общества и общественного порядка, здоровья населения и общественной нравственности, экологическая безопасность, безопасность движения и компьютерной информации. Общественная безопасность в узком смысле слова (как видовой объект посягательств, предусмотренных главой 24 УК РФ) выражается в состоянии защищенности жизни и здоровья граждан, имущественных интересов физических и юридических лиц, общественного спокойствия, нормальной деятельности государственных и общественных институтов Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 4 / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. С. 173.. В двух смыслах - широком и узком - понимает внутреннюю безопасность общества и А.В. Гыскэ Гыскэ А.В. Борьба с преступностью в системе обеспечения внутренней безопасности российского общества. М.: Прогрессивные биомедицинские технологии, 2001. С. 32, 88.. Мы согласны с вышеуказанным мнением В.С. Комиссарова и считаем необходимым исходить из него при определении видового объекта террористического акта.