Императивные нормы общего международного права "jus соgеns" и международные обязательства "еrgа оmnеs" в международном гуманитарном праве

Однако их анализ показывает, что между ними нет в принципе сколько-нибудь существенных различий и видовое их подразделение по этому признаку не имеет смысла, за исключением случая, когда речь идет об универсальных международных обязательствах не только в отношении других государств, но и в отношении международного сообщества государств в целом, тяжкое нарушение которых квалифицируется ныне как международное преступление государства. Для видового подразделения международных обязательств государств не имеет также значения тот факт, что данная норма общего международного права является диспозитивной или императивной [19, с. 78].

В итоге регулятивные нормы международного права в целом в их совокупности возлагают на государства определенные международные обязательства, т.е. устанавливают необходимость определенного их поведения в международных отношениях. Но такое поведение может заключаться либо в действии, либо в бездействии или в воздержании государства от действия. Следовательно, существуют международные обязательства двух видов: международные обязательства действия и международные обязательства воздержания от действия.

Концепция обязательств еrgа оmnеs также используется для обозначения договорных обязательств государства по отношению ко всем другим государствам-участникам (обязательств еrgа оmnеs раrtеs) или государствам-неучастникам как выгодоприобретателям - третьим сторонам. Кроме того, в плане еrgа оmnеs часто рассматривались вопросы территориального статуса, в том что касается их противопоставимости всем государствам. Так, договоры о границах и территориальные договоры назывались «представляющими юридическую реальность, которая непременно затрагивает третьи государства в силу их последствий еrgа оmnеs».

Международные обязательства действия требуют от государства совершать определенные активные позитивные действия. Так, в соответствии с принципом мирного разрешения международных споров государства обязаны стремиться к скорейшему и справедливому разрешению своих международных споров путем переговоров, обследования, посредничества, примирения, арбитража, судебного разбирательства, обращения к региональным органам или соглашениям или иными мирными средствами по своему выбору [20].

Таким образом, международное обязательство действия - это активное международное обязательство. В свою очередь, международные обязательства воздержания от действия (бездействия) - это пассивные международные обязательства, поскольку речь идет о несовершении определенного характера действий. Так, каждое государство в своих международных отношениях обязано воздерживаться от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями ООН. В этой норме-принципе указано, какие именно действия запрещены. В других случаях обязательство бездействия лишь в общем виде указывает на характер запрещенных негативных действий. Так, государство не имеет права вмешиваться прямо или косвенно во внутренние и внешние дела других государств.

Такое видовое разделение международных обязательств государств - обязательств действия или воздержания от действия - имеет весьма существенное значение для установления условий их соблюдения или нарушения, а также для установления момента их нарушения, т.е. для квалификации поведения государства в качестве правомерного или противоправного [20, с. 35].

В общем виде, следовательно, можно различать международные обязательства, которые требуют от государства конкретно определенного поведения (действий или бездействия), и международные обязательства, которые требуют от государства лишь обеспечения определенного положения или результата с помощью любого свободно избранного или доступного средства.

Международные обязательства первого вида обычно именуют «обязательствами поведения» или «обязательствами средства», второго вида - «обязательствами результата». Вместе с тем следует иметь в виду, что отличие «обязательства поведения» от «обязательства результата» не в том, что первое не преследует определенной цели или результата, а в том, что цель или результат «обязательства поведения» должны быть достигнуты конкретным специально обозначенным в международном обязательстве поведением (родом поведения), средством или действием, например, путем издания соответствующего внутригосударственного законодательного акта. Обязательство же результата такого обозначения не содержит. Необходимо, конечно, учитывать, что применительно к той или иной международно-правовой норме или блоку норм преследуемая социальная цель может достигаться как обязательством поведения, так и обязательством результата. Но свобода усмотрения государства, в этих случаях существенно различна [21].

Более конкретно обязательства поведения или средства касаются главным образом пассивных международных обязательств воздержания от действия, о которых говорилось выше. Поведение, средство или способ соблюдения такого международного обязательства в этом случае всегда конкретно определены, хотя степень такой конкретизации различна. Так, обязательства государств, например по Протоколу о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств 1925 г., имеют четкий и определенный характер.

Установлены весьма конкретные международные обязательства воздержания от действий, подлежащие осуществлению во внутригосударственной сфере. Таковы, в частности, многие обязательства, касающиеся дипломатических сношений.

Менее конкретизированы такие, к примеру, международные обязательства воздержания от действий, как обязательства не прибегать в международных отношениях к угрозе силой или к ее применению или о невмешательстве в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства [21].

К обязательствам поведения или средства относятся также те активные международные обязательства государств, которые предусматривают конкретно-определенные позитивные действия, призванные обеспечить достижение данной, предусмотренной международным обязательством социальной цели. Так, когда в международном договоре установлено, что его участники при определенных условиях будут разрешать свои споры о толковании и применении его положений с помощью обращения к международному арбитражу по требованию любой стороны в споре, то такое обязательство является, разумеется, обязательством поведения или средства.

Иное положение характерно для международных обязательств результата, которые предусматривают обеспечение определенного результата свободно избранным государством средством.

Из самого существа обязательства результата следует, что к таким обязательствам относится часть активных международных обязательств действия, когда выбор таких действий, мер и средств принадлежит самому обязанному государству [21].

Естественно, что установление обязательств результата предопределяется условиями их целесообразности. Так, в принципе можно считать, что международные обязательства результата более целесообразны там, где речь идет о позитивных действиях государства в сфере его внутреннего порядка. Это, однако, не означает, что обязательства результата нецелесообразны в межгосударственных взаимоотношениях, хотя достаточно очевидно, что здесь преобладают обязательства поведения или средства. Так, обязательством результата является общая норма-принцип, требующая разрешать межгосударственные споры исключительно мирными средствами, свободно согласованными сторонами в споре. Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г., например, обязывает ее участников «принимать все надлежащие меры» для предупреждения посягательств на свободу и достоинство дипломатического агента. Избрание таких мер подлежащим государством зависит, очевидно, от внутригосударственной ситуации в данный конкретный момент [21, с. 47].

Используя установленную свободу позитивных действий для достижения требуемого результата, государство может избранным средством не достичь его, и возникшая ситуация имеет окончательный характер, поскольку ее нельзя изменить. В этом случае налицо неисполнение государством своего международного обязательства.

Однако специфика многих обязательств результата состоит в возможности обеспечить требуемый результат другим, последующим средством или действием, поскольку требуемый результат не стал окончательно недостижимым. Если в конечном счете требуемый результат достигнут, государство исполнило свое международное обязательство.

Возможность обеспечить последующим поведением требуемый результат должна следовать из контекста международного обязательства государства, его существа или из совокупности положений договора, его установившего. Так, согласно Декларации о принципах международного права 1970 г. стороны в споре, не достигшие его разрешения избранным ими средством, обязаны стремиться урегулировать его другими согласованными ими мирными средствами.

Очень важно учитывать международные обязательства результата, допускающие возможность достижения требуемого результата последующими действиями, когда речь идет об обязательствах, подлежащих осуществлению во внутреннем порядке государства и касающихся обращения с соответствующими физическими и юридическими лицами, о которых говорилось ранее [22].

Частным случаем международного обязательства результата является обязательство государства предотвратить свободно избранным им средством наступление определенного события, которое касается деятельности частных лиц или явлений природы в условиях, когда государство могло бы его предотвратить, но не предотвратило, не предприняв мер, возможных в данных обстоятельствах. Речь, в частности, может идти об обязательствах предупреждения вреда территории соседнего государства и ее населению, если такое обязательство прямо установлено. К примеру, в международно-правовой доктрине в этой связи часто приводится дело Trаil Smеltа между США и Канадой, рассматривавшееся международным арбитражем на основе конвенции между этими государствами от 25 апреля 1935 г.

В правовом плане государство не обязано осуществлять законодательные меры для достижения требуемого результата, сколь бы ни были они в данном случае целесообразными и предпочтительными. Более того, наличие в национальном праве норм, по своей сути противоречащих требованиям его международного обязательства, еще не означает нарушения последнего, если такие нормы в силу тех или иных обстоятельств фактически не действуют. Лишь практическое применение таких норм создает ситуацию несоблюдения государством его международного обязательства. Если же речь идет об обязательстве поведения или средства, соответствующие законодательные меры должны предприниматься, когда они обусловлены таким обязательством, вне зависимости от отсутствия внутригосударственной ситуации, ему противоречащей. Иначе государство не выполнит своего международного обязательства [22, с. 77].

В итоге рассмотрения различных видов международных обязательств государств следует констатировать исключительную важность их различения как в плане юридическом, так и в плане практической деятельности государств по исполнению своих международных обязательств.

Вышеизложенное объясняет также, почему понятие международных обязательств поведения и результата сформулированы Комиссией международного права для тех целей статей ее Проекта об ответственности государств, которые касаются происхождения или оснований такой ответственности.

Наиболее грубые нарушения международного права, в частности терроризм, экоцид, геноцид, биоцид, апартеид, пиратство, военные преступления и преступления против человечества стали предметом «публичного (общего) интереса» любого члена международного сообщества.

В современном международном праве международные обязательства вытекают, например, из запрещения актов агрессии и геноцида, а также из принципов и норм, касающихся основных прав человеческой личности. В деле о применении Конвенции о предотвращении преступления геноцида и наказании за него от 11 июля 1996 г. суд вновь повторил свое заключение по вопросу оговорок к Конвенции: «Истоки Конвенции указывают на то, что целью Организации Объединенных Наций было осудить и подвергнуть наказанию геноцид как «преступление в соответствии с международным правом», связанное с отрицанием права на существование целых человеческих групп, которое шокирует совесть человечества и приводит к большим человеческим жертвам и которое противоречит моральному праву и духу и целям Организации Объединенных Наций. Первое следствие, вытекающее из этого понимания, состоит в том, что принципы, лежащие в основе этой Конвенции, признаны цивилизованными странами как юридически обязательные для государств даже без какого-либо договорного обязательства. Второе следствие состоит в том, что как осуждение геноцида, так и сотрудничество, необходимое для «избавления человечества от этого отвратительного бедствия», имеют универсальный характер». Исходя из предмета и целей Конвенции, Суд делает вывод, как указывается в его Заключении от 28 мая 1951 г., что «права и обязательства, закрепленные в Конвенции, являются правами и обязательствами еrgа оmnеs» [23].

Последнее утверждение особенно интересно по двум причинам. Во-первых, Суд считает, что в результате принятия Конвенции о предотвращении преступления геноцида и наказании за него в 1948 г. был сформулирован запрет геноцида как обязательство еrgа оmnеs. Во-вторых, он признает, что статус обязательства еrgо оmnеs приобрели не только запрет геноцида сам по себе, но и вся Конвенция, включая, в частности, обязательство привлекать к суду или выдавать лиц, совершивших подобное международное преступление, подстрекавших к его совершению или покушавшихся на его совершение.

Особую роль в разработке данной конвенции сыграл Р. Лемкин - юрист, который во время судебного процесса над главными немецкими военный преступниками в Нюрнберге (1945-1946 гг.) был советником обвинителя от США. Нюрнбергский процесс вскрыл огромное множество актов геноцида, совершенных оккупантами в Европе с целью уничтожения многих этнических групп, таких как евреев, славян, цыган и других. Это явилось поводом к принятию конвенции о геноциде и ускорило ее разработку. Принятая под впечатлением от Нюрнбергского процесса конвенция квалифицирует явление геноцида исходя из сути и целей явления, а не масштабов действий или числа жертв. 2-я ст. конвенции называет геноцидом действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо национальную, расовую или религиозную группу. Далее перечисляются эти действия, каждое из которых считается актом геноцида: 1) убийство членов группы; 2) причинение им серьезных телесных повреждений или умственного расстройства; 3) предумышленное создание для группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; 4) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде группы; 5) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую [23, с. 69].

Указанные все пять пунктов имели место в случае геноцида армян в Османской империи в 1915-1923 гг. Акты, совершенные против армянского населения в Азербайджане, в частности в Сумгаите в феврале 1988 года и в Баку в январе 1990 года, полностью подпадают под первые три пункта 2-ой статьи конвенции. Согласно конвенции, «виновные за действия геноцида или за какое-либо из них должны быть наказаны независимо от того, являются ли они избранными конституционным путем правителями, общественными деятелями или частными лицами, независимо и от того, участвовали они в действиях геноцида лично, были соучастниками преступления, участвовали в организованном в целях геноцида заговоре, подстрекательстве к геноциду или попытке совершить геноцид» (ст. 3 и 4).

2.2 Международно-правовой характер норм «еrgа оmnеs» в международном гуманитарном праве

Еrgа оmnеs являются обязательствами всех государств перед всем мировым сообществом. Нарушение данных обязательств можно выделить как особо сложная группа нарушений, преступлений. Особенно тяжкие преступные деяния, являющиеся частью широкомасштабного или систематического нападения на любое гражданское население, и, как правило, совершающиеся с той или иной формой участия государства или организации считаются преступлениями против человечности. В соответствии со Статутом Международного Уголовного суда (статья 7) «для целей настоящего Статута «преступление против человечности» означает любое из следующих деяний, когда они совершаются в рамках широкомасштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц».

Развернутую характеристику преступлений против человечности дала Комиссия ООН по военным преступлениям (thе Unitеd Nаtiоns Wаr Сrimеs Соmmissiоn) в своем докладе от 28 мая 1948 года:

«Изолированные преступления не охватываются понятием преступлений против человечности. Как правило, методичная массовая акция, в особенности, если она отличалась жестокостью, была необходима для того, чтобы трансформировать обычное преступление, наказуемое по внутригосударственному праву, в преступление против человечности, которое, таким образом, стало затрагивать также и интересы международного права. Только преступления, которые подвергли международное сообщество опасности или глубоко потрясли совесть человечества тем, что характеризовались широким размахом и жестокостью или большим количеством преступных актов, или тем, что при совершении преступных актов в различное время и в различных местах применялись схожие способы действий, оправдывали вмешательство других государств, кроме того, на чьей территории эти преступления совершены или чьи граждане стали их жертвами» [25].

В «Элементах преступлений» (введение к статье 7) Международного суда отмечается, что «преступления против человечности входят в число самых серьезных преступлений, вызывающих обеспокоенность международного сообщества в целом, обуславливают и влекут за собой индивидуальную уголовную ответственность и предполагают совершение деяния, которое является недопустимым в соответствии с общепризнанными нормами международного права, признаваемыми основными правовыми системами мира». Антонио Кассезе отмечает, что хотя в общем международном праве дефиниция преступлений против человечности меняется, ее ядро образуют следующие характеристики:

· Это особенно одиозные преступления, составляющие серьезное посягательство на человеческое достоинство либо серьезное оскорбление или деградацию одного или нескольких человеческих существ.

· Это не изолированные или спорадические события, но являются существенной частью либо правительственной политики, либо широкомасштабной или систематической практики допускаемых злодеяний, которой потворствует или которую допускает (асquiеsсеd, с которой «молча соглашается») правительство или фактическая власть. Из этого следует, что конкретное преступление должно быть одним из многих повторяющихся подобных преступлений или быть частью череды таких преступлений (широко распространенной практики), либо быть реализацией политики или плана, составленного или вдохновленного государственной властью или руководящими сотрудниками dе fасtо подобной государству организации, или организованной политической группы (систематическая практика). Они запрещены и, следовательно, могут быть наказаны независимо от того, совершены ли они во время войны или в мирное время.

Жертвами преступлений могут быть гражданские лица или, в случае преступлений, совершенных во время вооруженного конфликта, лица которые не принимают (или больше не принимают) участие в военных действиях, а также, в обычном международном праве (но не согласно Уставам МТБЮ, МТР и МУС), вражеские комбатанты.

Автор одного из первых опытов фундаментального обобщения практики Международных трибуналов ООН по рассматриваемому классу преступлений, Женель Метро (Guеnаеl Mеttrаux), пришел к выводу, что «в обычном международном праве преступления против человечности определены как особенно серьезное нарушение, направленное против жизни, человеческого достоинства или, при некоторых обстоятельствах, собственности человека, сознательно совершенное как часть широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население. Начальное преступление (например, изнасилование или убийство) выдвигает на первый план преступную природу нарушений и фундаментальный характер защищаемых интересов. Одновременно общие элементы - «широкомасштабное или систематическое нападение на любое гражданское население» - подчеркивают и масштаб акта, и международный характер преступления» [25, с. 90].

Тогда как раздел международного уголовного права, касающийся военных преступлений, имеет своим главным источником гуманитарное право, раздел, посвященный преступлениям против человечности, большей частью основан на принципах и нормах международного права прав человека. В то же время в нем активно используются инструменты и понятия, выработанные МГП, такие, например, как «гражданское население».

В связи с вышестоящими утверждениями далее приводятся примеры, определяющие международно-правовой характер обязательств еrgа оmnеs. Особое место занимают события в Югославии. В одном из своих решений Международный трибунал по бывшей Югославии указал, что нападения, составляющие преступления против человечности, имеют такую степень тяжести, что объектом преступления становятся не только индивиды и их группы, но и сама концепция гуманизма как таковая.

Международный трибунал по бывшей Югославии (полное название - Международный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 года) был создан Советом Безопасности ООН 25 мая 1993 года на основе резолюции номер 827 Совета Безопасности ООН. Трибунал имеет мандат Совета Безопасности ООН. Этим он отличается от классических международных судов, которые создаются международным договором.

Целью трибунала является преследование лиц, ответственных за тяжкие нарушения международного гуманитарного права на территории бывшей Югославии в период с 1991 года (грубое попрание Женевских конвенций 1949 года, нарушение законов и обычаев войны, геноцид и преступлениях против человечности). Трибунал рассматривает такие серьезные преступления, как умышленное убийство, пытки, незаконное депортирование и захват заложников. Предусмотрено судебное преследование за применение отравляющих веществ, бессмысленное разрушение городов или деревень, исторических памятников.

Самое максимальное наказание, которое может вынести трибунал - это пожизненное заключение. Судом не принимаются ссылки на «исполнение обязанностей» или «подчинение приказам». Суд не может начаться в отсутствие обвиняемого. Трибунал не имеет права выносить смертный приговор. Осужденные МТБЮ лица отбывают свой срок в одном из государств, подписавших соответствующее соглашение с ООН [26, с. 57].

Международный трибунал состоит из: 1) палат, включающих две Судебные палаты и Апелляционную палату; 2) Обвинителя; 3) Секретариата, обслуживающего как палаты, так и Обвинителя.

Палаты включают 16 постоянных и до 9 временных судей, которые избираются Генеральной ассамблеей ООН из представляемого Советом Безопасности списка на четыре года. Условия их службы являются такими же, как у судей Международного Суда. Они могут быть переизбраны.

Юрисдикция Международного трибунала имеет приоритет по отношению к юрисдикции национальных судов. На любом этапе судебного разбирательства Международный трибунал может официально просить национальные суды передать производство по делу Международному трибуналу [26].

Первый приговор трибунала был вынесен 29 ноября 1996 года. К десяти годам тюрьмы был приговорен боснийский хорват Дражен Эдемович, признанный виновным в преступлениях против человечности и нарушениях законов и обычаев войны. Согласно решению СБ ООН, трибунал должен был завершить рассмотрение всех дел по первой инстанции до конца 2008 года, однако в связи с неспособностью МТБЮ исполнить эти обязательства в срок, мандат судей по делам первой инстанции был продлен сначала до конца 2009 года, а затем - еще раз - до 31 декабря 2010 года или до завершения дел, которые они рассматривают, если это произойдет раньше.

По словам председателя МТБЮ Патрика Робинсона, трибунал завершил судебные разбирательства по 86 делам, по которым проходили 120 обвиняемых. Всего же МТБЮ предъявил обвинительные заключения 160 лицам, ответственным за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии начиная с 1991 года. По словам Робинсона, свернуть свою деятельность трибунал сможет не раньше середины 2013 года. Обвиняемым на судебном процессе в Гааге являлся бывший президент Югославии Слободан Милошевич, скончавшийся в тюрьме Трибунала в 2006 году. Его вина так и не была доказана [26, с. 46].

Нюрнбергский процесс проходил при других обстоятельствах, права человека на тот период времени не были на таком уровне, как сейчас, и параллель проводить не стоит. С другой стороны, стоить отметить, что идут судебные процессы и в странах - бывших участницах конфликтов. Этот момент можно назвать тоже вкладом в торжество справедливости. В результате конфликтов на постъюгославском пространстве пострадало огромное количество людей. Поэтому местное правосудие Сербии, Хорватии, других стран бывшей Югославии должно было работать активнее, проводить открытые процессы. А политиканство и попытки умалить значение МТБЮ ни к чему не привели.

Многообъясняющим является и «Дело Тадича». Душко Тадич, участник формирований боснийских сербов, действовавших в муниципалитете Приедор, 7 мая 1997 года был осужден Трибуналом за преступления против человечности и военные преступления, совершенные в период войны в бывшей Югославии. Тадич, руководитель нижнего звена в известном лагере Омарска, был осужден не за непосредственное совершение сексуального нападения, а за участие во всеобщей, широкомасштабной и систематической кампании террора, которая включала избиения, пытки, сексуальные нападения и другие акты физического и психического насилия в отношении несербского населения в районе Приедор [27].

Следует особо выделить, что при рассмотрении дела Тадича Трибунал признал обвиняемого виновным в преступлениях против человечности за преступные акты преследования, включавшие преступления в виде насилия. Не возвращаясь к нередко звучавшему утверждению о том, что изнасилование является случайным или произвольным актом, совершаемым солдатами, решение по делу Тадича непосредственно гласит, что «насилие могут рассматриваться как составные элементы широкомасштабной или систематической кампании террора против гражданского населения. Нужно доказывать не то, что само изнасилование носило широкомасштабный или систематический характер, а что оно являлось одним из, возможно, многих видов преступлений, целый ряд которых совершался на широкомасштабной или систематической основе и включал в себя проводившуюся агрессором кампанию террора».

В историческом решении по промежуточной апелляции Тадича от 2 октября 1995 г. МТБЮ установил: «К настоящему времени прочное правило обычного международного права состоит в том, что преступления против человечества не требуют связи с международным вооруженным конфликтом. Обычное международное право, возможно, не требует и связи между преступлениями против человечества и любым конфликтом вообще». Обосновывая данный вывод, Суд обратился к ряду важнейших источников международного права [27].

Дело Тихомира Блашкича, полковника вооруженных сил Хорватского совета обороны (ХСО) и начальник оперативной зоны вооруженных сил ХСО в Центральной Боснии в период событий, в связи с которыми были предъявлены ему обвинения, был обвинен в несении прямой уголовной и командной ответственности за преступления против человечности, включая изнасилования, совершенные в центрах задержания. 3 марта 2000 года Блашкич был осужден за ряд нарушений гуманитарного права, включая военные преступления, серьезные нарушения и преступления против человечности в отношении боснийских мусульман Центральной Боснии. Он был осужден не за непосредственное совершение преступлений, перечисленных в обвинительном заключении, а на основе того, что он «приказывал, планировал, подстрекал или каким-либо иным образом пособничал и подталкивал к планированию, подготовке или совершению этих преступлений».

Важность этого судебного решения, в частности, заключается в том, что в нем подробно рассматриваются элементы преступления против человечности. Суд перечисляет четыре элемента, к которым относятся «систематическое нападение», включая «совершение уголовного деяния в очень широких масштабах против группы гражданских лиц или повторяющееся и непрерывное совершение бесчеловечных актов, связанных между собой». Обсуждение судом преступлений против человечности является позитивным вкладом в признание изнасилования в качестве военного преступления. Как следует из толкования преступлений против человечности в делах Тадича и Блашкича, изнасилование и нападение на женщин необязательно должны являться широкомасштабными или систематическими, а насилие может представлять собой элемент широкомасштабной или систематической кампании, включающей другие уголовные деяния [28, с. 35].

Вместе с тем необходимо было выделить область особой ответственности за нарушение особенно важных норм, имеющих императивный характер. Комиссия международного права предложила в 1976 году следующий примерный перечень таких нарушений. Тяжкое нарушение международного обязательства, имеющего основополагающее значение для:

а) обеспечения международного мира и безопасности;

б) обеспечения права народов на самоопределение (запрет колониального господства);

в) защиты человеческой личности (запрет рабства, геноцида, апартеида);

г) защиты окружающей среды (запрещение масштабного загрязнения атмосферы или моря).

Поскольку речь идет об особой категории обязательств - обязательствах перед международным сообществом в целом, имеющих для него жизненно важное значение, то они обеспечиваются в особом порядке. Поскольку все государства имеют юридический интерес, то все они вправе призвать к ответственности государство, нарушившее обязательство еrgа оmnеs (между всеми). Более того, государства должны сотрудничать с целью положить конец любому из рассматриваемых правонарушений. Главная роль в организации такого сотрудничества принадлежит Генеральной Ассамблее и Совету Безопасности ООН [28].

Ни одно государство не вправе признать правомерным положение, сложившееся в результате рассматриваемых правонарушений, и не может оказывать помощь в сохранении такого положения. Эта норма получила широкое признание. В Декларации о принципах международного права 1970 г. говорится, что государства не признают правомерным любое приобретение территории в результате применения силы. Аналогичное положение содержится и в Резолюции Совета Безопасности №662 (1990 г.) о вторжении Ирака в Кувейт.

Агрессия Ирака против Кувейта с осуждением была воспринята во всем мире. 2 августа Совет Безопасности ООН принял резолюцию №660, в которой осудил иракское вторжение в Кувейт и потребовал «немедленно и без всяких предварительных условий» вывести все иракские войска из Кувейта. Совет Безопасности ООН призвал стороны начать «немедленные, интенсивные переговоры для разрешения существовавших между ними различий» [29].

Особый интерес в этом плане представляет положение консультативного заключения Международного суда о Намибии 1970 г. о том, что поскольку неправомерность положения Намибии носит характер еrgа оmnеs, то она не может быть признана даже государствами, не являющимися членами ООН.

В январе 1970 г. Совет заявил, что «продолжающееся присутствие южно-африканских властей в Намибии является незаконным». В резолюции было отмечено, что «вопиющий отказ Южной Африки уйти из Намибии и невыполнение ею решений Совета подрывают авторитет ООН».

Чрезвычайно важна резолюция Совета Безопасности, в которой признавалась законность борьбы намибийского народа против незаконного присутствия южно-африканских властей в Намибии, а всем государствам предлагалось воздерживаться от каких-либо отношений с правительством ЮАР, пытающимся выступать от имени Намибии. В июле 1970 г. Совет Безопасности рассмотрел специальный доклад по Намибии. Совет принял две резолюции: первая рекомендовала членам ООН воздерживаться от любых отношений с ЮАР, заявить о непризнании полномочий ЮАР по управлению Намибией, добиться прекращения предоставления ЮАР займов и концессий; вторая резолюция, проект которой был предложен Финляндией, предусматривала обращение в Международный Суд для получения консультативного заключения относительно юридических последствий продолжающегося присутствия ЮАР в Намибии вопреки резолюции №276.

Международный суд в своем консультативном заключении определил: «Присутствие Южной Африки в Намибии является незаконным; Южная Африка обязана немедленно вывести свой административный аппарат из Намибии и тем самым положить конец своей оккупации этой территории; государства - члены ООН обязаны признать незаконность присутствия Южной Африки в Намибии и воздерживаться от любых актов и особенно от любых сделок с правительством Южной Африки; государства, не являющиеся членами ООН, обязаны оказывать содействие, в рамках вышеприведенного, мерам, принятым ООН в отношении Намибии» [29].

Режим, установленный Южной Африкой в Намибии, всей своей сутью отрицает за подавляющим большинством населения (коренное африканское население примерно в 9 раз превышает число белых поселенцев) право на участие в политической, административной и экономической жизни общества. С точки зрения международного права система апартеида в Южной Африке, распространенная ею и на территории Намибии, является нарушением новой нормы о недискриминации, признанной Международным Судом в Деле о Намибии в 1971 г. и четко сформулированной судьей П. Нерво в его особом мнении: «Расовая дискриминация как дело официальной государственной политики - это нарушение нормы, или правила, или стандарта международного сообщества».

Существует большое количество публикаций по вопросу о том, была ли необходима вооруженная интервенция США в Гренаде, где, по оценкам мировой общественности, имелись значительные нарушения прав человека. Некоторые исследователи утверждают, что подобная принудительная интервенция была необходима Соединенным Штатам для демонстрации силы «американской традиции» прав человека и порядка принятия международных политических решений, установленного в парламенте США Дж. Картером. Существует аргументация, согласно которой часть Устава ООН гарантирует неприкосновенность местной юрисдикции государств лишь вместе с международными обязательствами, получившими признание. Известно, что решение проблемы предотвращения или легализации подобных вооруженных конфликтов возможно лишь в рамках Совета Безопасности ООН [30].

Аргумент о том, что США используют силу только как инструмент международного воздействия вместе с поддержкой легальных требований ООН, являлся для них лишь дополнительным обоснованием акции в Гренаде. Следует заметить, однако, что США никогда не используют силу для исправления нарушений прав человека в лояльных им политических режимах. Хотя современная американская политическая наука, а также наука о международных отношениях с большими оговорками придерживаются термина «гуманитарная интервенция», для иллюстрации подобного процесса всегда приводится пример Гренады.

Борьба с апартеидом стала одной из приоритетных задач ООН в 1970-х и 1980-х годах. К борьбе подключились и многие другие международные правозащитные организации. В ЮАР также активно действовало внутреннее диссидентское движение. Падение апартеида связывается с активной деятельностью Нельсона Манделы и его сторонников из Африканского национального конгресса (АНК). Позднее Нельсон Мандела был награжден за свою борьбу Нобелевской премией мира. Наряду с деятельностью АНК основными причинами падения апартеида стало падение численности белого населения с 21% в 1940 до 11% в 1990, а также демонтаж системы апартеида в годы правления Фредерика де Клерка.

Символом апартеида считается тюрьма «Роббен-Айленд», где во времена апартеида содержались тысячи политзаключенных. Сейчас тюрьма является одной из основных туристических достопримечательностей ЮАР

В ходе грузино-абхазского и грузино-югоосетинского вооруженного конфликта совершались как общеуголовные, так и международные преступления. Международное преступление представляет собой международно-противоправное деяние, возникающее в результате нарушения государством международного обязательства, столь основополагающего для обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества, что его нарушение рассматривается как преступление перед международным сообществом в целом. Это такие преступления, как агрессивная война, геноцид, экоцид. Субъектами международных преступлений являются, прежде всего, государства, а также физические лица, выступающие от их имени и лично совершившие такие преступления [30].

Республика Косово (алб. Rерublikа е Kоsоvлs, серб. Република Косово) - частично признанное государство в Юго-Восточной Европе, на Балканском полуострове, в географическом регионе Косово. Согласно конституции Сербии, территория Республики Косово является частью Республики Сербия и входит в ее состав как Автономный край Косово и Метохия (серб. Аутономна покрајина Косово и Метохија, сокр. серб. Космет), однако фактически Косово властями Сербии не контролируется. Часть Косова, населенная преимущественно сербами, не подчиняется властям в Приштине. Проблема Косово, как я ее вижу сегодня, не существовала бы, если бы не неверные действия Вашингтона. Несомненно, другие участники, а именно НАТО, Европейский Союз и ООН, также сыграли негативную, по большей части пассивную роль, но основной движущей силой выступали США. Во-первых, Администрация Клинтона под надуманным предлогом, что НАТО необходимо спасти албанцев от сербского геноцида, начала в 1999 году незаконную войну против Сербии. Во время последовавшего за этим размещения международного контингента (на которое Сербия согласилась, полагаясь на многочисленные обещания НАТО и ОНН, ни одно из которых не было выполнено) начался реальный геноцид сербского меньшинства на территории Косова.

Рост насилия в Косово неизбежен в любом случае. С одной стороны, если требования албанцев не будут удовлетворены, последует эскалация насилия, направленного против оставшихся сербов и, возможно, присутствия ООН и НАТО, которые до настоящего момента выступали в роли покровителей албанцев, но теперь могут оказаться препятствием. Западные покровители албанцев даже указывали на эту угрозу и «нетерпение» албанцев как на основание для движения в сторону независимости. Это является чистой воды шантажом перед лицом угроз террористов. И наоборот, если Косово все-таки станет независимым, небольшие сербские анклавы будут «очищены» практически мгновенно и возникнет противостояние, когда албанцы попытаются расколоть более твердый орешек северного Косово, где большинство оставшихся сербов живут в относительной безопасности. Кроме того, новые вспышки мятежей произойдут на прилегающих территориях со значительным албанским населением в южной Сербии, Македонии, Черногории и, возможно, северной Греции. На самом деле несколько албанских городов на северо-западе Македонии недавно заявили о своем намерении отделиться от Македонии и присоединится к Косово, как только то получит независимость [31].

По мнению правительств США и некоторых государств ЕС, ситуация в Косово является уникальной и признание его независимости не должно быть прецедентным для иных самопровозглашенных образований. В качестве обоснования уникальности Косово госсекретарь США Кондолиза Райс назвала комбинацию следующих факторов: общий контекст распада Югославии, этнические чистки и преступления в отношении гражданского населения Косово и длительный период нахождения края под управлением администрации ООН.

Анализируя ситуацию в Косово и проблему статуса провинции, мы должны исходить из того, что это острый, исторически обусловленный кризис в отношениях между двумя народами. Для его реального разрешения не должно было становиться ни на сторону сербов, ни на сторону косовских албанцев, нужно было не поддерживать ни Белград, ни Приштину. Точно также, не стоило выступать а рriоri ни за независимость, ни против нее. Главная задача политиков, дипломатов, аналитиков - найти методы смягчения межэтнических противоречий и нормализации отношений между двумя народами, а также форму разрешения внутриполитического кризиса, имеющего и региональную составляющую, избежать превращения Косово в конфликтогенный фактор общеевропейского и глобального масштаба.

Отсюда прямая и непосредственная связь между международной санкцией и международной ответственностью государства. Так, всякое международно-противоправное деяние государства (нарушение им своим поведением международного обязательства) влечет за собой международную ответственность этого государства. А международная ответственность государства есть, в частности, возможность применить к нему предусмотренную международным правом санкцию [32].

Однако в правилах Международного суда не существует ответа на два серьезных вопроса о государственных обязательствах, обеспечивающих мировые стандарты в области прав человека. Во многом это связано с тем, что до настоящего времени нет определения, что является точным выполнением прав и в какой степени государство защищено от ошибок и политических пристрастий судей, ведущих подобные процессы. Практика международной политики в области прав человека показывает, что обязательства на самом деле выполнены, если не допущены различия в их интерпретации. Эта проблема серьезно исследуется и изучается в международной юрисдикции, где стандарты международно принятых прав человека являются ключевой проблемой [32, с. 56].

В ООН существуют детальные разработки рекомендаций по правам человека и международных норм их применения. Однако невозможно описать и дать подробный анализ всех существующих правил их реального выполнения. Тем не менее, необходимо представить анализ нескольких основных пунктов, важных для нашего исследования и обсуждения проблемы прав человека.

В соответствии с Уставом ООН и другими источниками права человека существуют только потому, что они способствуют международному миру и обеспечивают право социального выбора личности. Статья 55 Устава подчеркивает, что одной из целей ООН является «создание условий стабильности и благополучия, необходимых для мирных и дружественных отношений между нациями, основанных на уважении принципов равноправия и самоопределения народов». С этой точки зрения права человека являются необходимым символом миролюбивого мирового сообщества.

Эффективность международного права обеспечивается прежде всего потребностями международной жизни в правовом регулировании. Вместе с тем существенная роль принадлежит также политическим, моральным и, разумеется, юридическим механизмам. В последнем случае главная роль принадлежит юридической ответственности. В любой правовой системе ответственность занимает центральное положение. Она содействует организации и единству системы и свидетельствует об уровне ее развития. Ответственность демонстрирует лежащую в основе права концепцию его юридической природы [33, с. 79].

Следует отметить особую роль ответственности в международном праве. Как известно, в значительном числе случаев нарушения внутреннего права остаются либо неизвестными, либо не удается обнаружить их совершивших. В международном праве подобное положение практически исключено, что придает международной ответственности особое значение. В какой-то мере к этому относится давняя мудрость - оmniа dеliсtа in ареrtо lеviоrа sunt (все правонарушения, совершенные открыто, представляют меньшую опасность) [33].

В любом случае, не вызывает сомнений, что любая попытка укрепить международное гуманитарное право должна строиться на том, что уже есть. Существующее законодательство по-прежнему подходит для регулирования действий сторон, участвующих в вооруженном конфликте, включая немеждународные вооруженные конфликты. В большинстве случаев, чтобы улучшить положение жертв вооруженного конфликта, надо лишь обеспечить более полное соблюдение имеющихся правовых норм, а не принимать новые. Если бы международное гуманитарное право тщательно соблюдалось, большинство гуманитарных проблем попросту не возникло бы. Однако сейчас международное гуманитарное право не всегда способно предложить удовлетворительный правовой ответ на потребности пострадавших. Особенно это характерно для немеждународных вооруженных конфликтов. нужно разработать новые варианты действий, основанные на положениях международного гуманитарного права. Они должны более эффективно защищать лиц, лишенных свободы, в ситуации немеждународных вооруженных конфликтов, вынужденных переселенцев, а также окружающую среду. Также они должны помогать активнее соблюдать международное гуманитарное право и компенсировать потери тех, кто пострадал от его нарушения.

3. Международная ответственность за несоблюдение норм «jus соgеns» и обязательств «еrgа оmnеs»

3.1 Основания влекущие ответственность за несоблюдение императивных норм общего международного права в международном гуманитарном праве

Всем известно, что использование оружия приводит не только к поражению вооруженных сил противника, но от него страдает и гражданское население. Сейчас неотъемлемой частью любых вооруженных конфликтов, происходящих во многих регионах земного шара, являются грабежи, изнасилования, депортация населения, взятие и расстрел заложников, и многие другие жестокие, страшные действия.

В ходе научно-технического прогресса, когда человечество смогло создать атомное, водородное и другое оружие массового уничтожения, которое может погубить человечество, появилась важность правового регулирования вооруженных конфликтов.

XX век мы можем назвать определяющим в международном праве, он же и явился переломным. До начала XX века международное право делилось на два направления - право войны и право мира. Международное право в современное время запрещает не только агрессивные войны, но и применение силы и угрозу силой в международных отношениях, обязывая государства разрешать свои споры исключительно мирными средствами.

Понятие «основание ответственности» является общеправовой и включает в себя два основания ответственности: нормативное (правовое) и юридико-фактическое.

Нормативное основание ответственности - это закон, либо другой источник права, в силу или на основании которого лицо может нести юридическую ответственность. Без предписания определенного действия (или воздержания от него) нормой права юридическая ответственность недопустима.

Международно-правовые акты, устанавливающие международные обязательства, нарушение которых может быть квалифицировано как международное правонарушение, являются нормативным основанием международной ответственности. Исследователь В.А. Василенко ко всему вышесказанному добавляет также международный договор и международный обычай, решения международных судов, решения международных (межправительственных) организаций, являющихся, согласно уставам этих организаций, обязательными для государств - членов, а также односторонние международно-правовые акты государств [34].

Следует разделять нормативные основания международной ответственности и нормы, на фоне которых поведение государства может быть квалифицировано как международное правонарушение.

Нормативным основанием международной ответственности могут быть только международно-правовые акты. В ст. 4 проекта статей об ответственности сказано: «Деяние государства может быть квалифицировано международно-противоправным лишь на основании международного права. На такую квалификацию не может влиять квалификация этого же деяния согласно внутригосударственному праву как правомерного».

Нормативное основание подразумевает возможность наступления ответственности, но его недостаточно для появления определенных отношений юридической ответственности. Для осуществления ответственности требуется наличие специальных юридико-фактических обстоятельств или так называемых юридических фактов, порождающих правоохранительные отношения [35, с. 4].

Причиной возникновения международно-правовой ответственности является совершение государством международного правонарушения, т.е. международно-противоправного деяния. Международным правонарушением является действие или бездействие субъекта международного права, которое нарушает нормы международного права, а также наносит другому субъекту или всему международному сообществу материальный или нематериальный вред (к примеру, агрессия, нарушение договорных обязательств посягательство на территориальную целостность и политическую независимость).

Подобные нормы существуют издавна. Например, еще по римскому праву пираты считались врагами человеческого рода.

Нарушение международно-правовых норм влечет за собой ответственность. В международном гуманитарном праве ответственность делится на два вида: ответственность государства (например, в форме репарации за причиненный ущерб) и ответственность индивидов (конкретных правонарушителей). К сожалению, решения о совершении международных преступлений утверждаются военно-политическим руководством государства, а тяготы ответственности возлагаются на государство в целом, его население. Следовательно, очень важно установить ответственность руководителей и должностных лиц государства за совершение преступлений против мира и безопасности человечества. С такой целью были учреждены Нюрнбергский и Токийский международные военные трибуналы, международные уголовные трибуналы для Югославии и Руанды. В 1998 г. на международной конференции в Риме был принят Статут (устав) постоянного международного уголовного суда, к компетенции которого отнесено преследование и наказание лиц, совершивших военные преступления.