Недействительность сделок

Вторую большую группу недействительных сделок в соответствии со статьей 166 ГК РФ составляют ничтожные сделки. Указанная статья определяет, что к ним относятся любые недействительные сделки, основания недействительности которых закреплены в законодательстве, и которые не требуют судебной формы признания своей недействительности и являются таковыми уже в силу своего совершения. Как уже отмечалось выше, в российской цивилистике данная категория сделок получила название абсолютно недействительных.

Фактически по своей правовой природе ничтожные сделки представляют собой такой вид юридических фактов, который хотя в силу порочности какого-либо из элементов сразу же не порождает правовых последствий и не нуждается в подтверждении таковой порочности со стороны суда. Как отмечал В.П. Мозолин, «ничтожная сделка недействительна в силу нормы права в момент ее совершения, поэтому судебного решения о признании ее недействительной не требуется (quae contra ius fiunt debent utique pro infectis haberi - сделанное против закона должно считаться ничтожным)».

По своему содержанию большинство ничтожных сделок в наибольшей степени близки к правонарушениям. Как отмечал Е.А. Суханов, у многих ничтожных сделок очевидна их яркая антисоциальная направленность.

Гражданский кодекс фактически не дает определения ничтожной сделки. Закон лишь закрепляет абстрактную конструкцию ничтожности сделок, что на практике создает сложности при определении судом к какой категории - оспоримых или ничтожных относиться сделка. Вот что они писали по этому поводу: «В соответствии с п.1 ст.166 ГК сделка признается ничтожной «по основаниям, установленным настоящим Кодексом». Эти основания представлены в виде абстрактной модели - «сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов» (ст.168 ГК) и посредством перечисления некоторых конкретных сделок (совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности; мнимых и притворных и др.).

Наличие абстрактной модели ничтожной сделки в перечне оснований для признания ее таковой ведет на практике к тому, что повсеместно и при любых издержках в их оформлении та или иная сторона в случае возникновения спора заявляет о ничтожности заключенного договора. И арбитражному суду становится сложно определить, признать ли ее ничтожной или оспоримой.

Совершенно иного мнения на конструкцию ничтожных сделок, закрепленную в статьях Гражданского кодекса РФ, придерживается Е.А. Суханов. По его мнению «наличие в законе данного общего правила объективно необходимо. Несмотря на то, что законодатель всегда стремиться наиболее полным образом описать конкретные виды (составы) ничтожных сделок, он объективно не может предусмотреть все их виды и возможные случаи совершения ничтожных сделок. Поэтому прямая ссылка на вышеприведенное общее правило, закрепленное в статье 168 ГК, должна иметь место только в тех случаях, когда для признания недействительной сделки ничтожной не установлены специальные основания».

Ничтожные сделки настолько не соответствуют требованиям закона, что законодатель счел возможным признать их недействительными даже без рассмотрения данного вопроса в судебном порядке. То есть независимо от воли сторон сделки (даже если они считают ее полностью соответствующей своим интересам), любое заинтересованное лицо может потребовать применения последствий недействительности такой сделки. При чем даже если оно не докажет в ходе судебного разбирательства своей заинтересованности в совершении сделки, то предъявив иск оно предоставит суду возможность применить такие последствия по собственной инициативе.

Еще одной существенной чертой недействительных сделок является то, что «ничтожная сделка недействительна с самого начала ее совершения». То есть для ничтожности сделок не имеет значения такое обстоятельство, как время, в течение которого сделка фактически исполнялась сторонами. В любом случае суд, применяя реституцию, должен учесть все полученное сторонами по сделке друг от друга, чтобы иметь возможность в полном объеме применить к такой сделке реституцию.

Так же как и в случае с оспоримыми сделками все ничтожные сделки классифицируются в зависимости от того, порок какого элемента является основанием их недействительности. Например, Н.Толчеев следующим образом по данному поводу писал следующее: «основания ничтожности связаны с такими пороками субъектного состава, формы или содержания сделки, которые очевидны и не позволяют считать сделку действительной».

Таким образом, Глава 9 Гражданского кодекса предусматривает всего лишь четыре состава недействительности сделок. Так к сделкам с пороком субъектного состава относятся сделки совершенные гражданином, признанным судом недееспособным (статья 171 ГК РФ), и сделки, совершенные несовершеннолетним в возрасте до четырнадцати лет. К сделкам с пороками воли относятся мнимые и притворные сделки, предусмотренные статьей 170 ГК РФ. Сделки с пороками содержания - это сделки совершенные с целью заведомо противной основам правопорядка и нравственности (статья 169 ГК РФ). Основания ничтожности сделок, предусмотренные статьей 168 ГК РФ, нельзя отнести ни к одному из приведенных выше видов сделок, так как она отсылает к содержанию других норм, которые могут предусматривать любые пороки элементов сделки. Поэтому она не будет являться предметом нашего исследования. Однако на наш взгляд не лишним будет отметить, что помимо Гражданского кодекса целый ряд законодательных актов напрямую устанавливает ничтожность конкретных видов сделок.

2. Основания и последствия недействительных сделок

2.1 Общие основания и последствия недействительных сделок

Положения ГК РФ регулирующие недействительность сделок претерпели существенные изменения. Недействительность сделок заключенных после 01.09.2013 года имеет важные особенности.

Сделки, которые стороны заключат после 01.09.2013 года, будет намного труднее признать недействительными, чем сделки, заключенные до этой даты. В результате добросовестные участники оборота получат больше гарантий того, что их контрагенты не смогут отказаться исполнять свои договорные обязательства, воспользовавшись недочетами в тексте закона.

Вот четыре принципиальных изменения, направленных на обеспечение стабильности оборота:

- не может оспаривать сделку тот, кто начал ее исполнять или иным образом продемонстрировал, что расценивает сделку как действительную;

- сделки не соответствующие закону направленные в защиту слабой стороны, по общему правилу являются оспоримыми, а не ничтожными;

- значительно сложнее применить последствия недействительности ничтожной сделки;

- согласие третьего лица, необходимое для заключения сделки, можно получить заранее.

Не может оспаривать сделку тот, кто начал ее исполнять

Тот, кто начал фактически исполнять сделку (в т. ч. принял исполнение от своего контрагента), не может ссылаться на ее недействительность, независимо от того является она оспоримой или ничтожно. Это положение закреплено в п.2 ст.166 и п.5 ст.166 ГК РФ и следует из двух новых правил:

К поведению, которое давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки, можно отнести не только ее фактическое исполнение. Это могут быть, например, и письменные уверения о готовности исполнять сделку, и иные действия, которые суд расценит в данном качестве. Фактическое исполнение сделки имеет смысл особо выделить по двум причинам:

* во-первых, оно явно подпадает под приведенную выше формулировку;

* во-вторых, именно оспаривание исполненных (или частично исполненных) сделок в настоящее время влечет значительные убытки для добросовестных участников оборота.

Часто недобросовестные контрагенты (покупатели, подрядчики, арендаторы) пытаются сослаться на противоречие сделки закону только для того, чтобы уклониться от исполнения своих обязательств или избежать применения мер договорной ответственности.

В одних случаях эти ссылки оказываются формальными и надуманными. И в итоге суды все же признают договор действительным и взыскивают задолженность, неустойку и т. п. Но происходит это не сразу, а только в надзорной или кассационной инстанции. Причина в том, что суду приходится толковать неоднозначное положение закона, чтобы решить, нарушает ли его данная сделка.

В других случаях, несмотря на то что договор был фактически исполнен, суд в итоге признает его недействительным. Даже если поставщику (подрядчику) удается взыскать оплату за поставленные товары (выполненные работы), он лишается возможности применить к контрагенту меры ответственности, установленные договором.

Оспаривание сделки в подобных ситуациях в настоящее время представляет самый большой риск для добросовестных хозяйствующих субъектов. Ведь если одна из сторон демонстрирует свою готовность исполнить сделку (в частности, принимает исполнение от контрагента), это внушает другой стороне уверенность в том, что сделка состоится и будет исполнена надлежащим образом. И в результате эта другая сторона, даже если испытывала первоначально какие-либо сомнения в контрагенте, исполняет свои обязательства в полном объеме.

Но если спор с контрагентом возникает до начала исполнения сделки, обычно еще есть возможность предотвратить потери - приостановить исполнение, расторгнуть договор (когда закон это разрешает) и т. п. А когда суд признает недействительной уже исполненную сделку, такие меры, как правило, бесполезны, и можно говорить лишь об уменьшении потерь.

Теперь контрагент будет существенно ограничен в самой возможности оспорить сделку после того, как он выполнил (или, наоборот, принял) работы, поставил (или принял) товары - и тем самым дал основания полагаться на действительность сделки.

ГК РФ по-прежнему делит недействительные сделки на два вида: ничтожные и оспоримые. С точки зрения практики различие между ними состоит в том, что отказаться исполнять оспоримую сделку сложнее, чем ничтожную.

В чем выражается то, что отказаться исполнять оспоримую сделку сложнее, чем ничтожную?

В соответствии с прежней редакцией ст.168 ГК РФ по общему правилу сделка, не соответствующая требованиям закона, считается ничтожной, если только закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Теперь этот принцип будет полностью противоположным: по умолчанию сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой. При этом перечень иных последствий (отличающихся от общего правила) в законе сформулирован более сложно, чем прежней редакции.

По общему правилу последствия различаются в зависимости от того, посягает сделка на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц или не посягает. Очевидно, оценивать это в каждом конкретном случае будет суд. Тем не менее, можно попытаться предсказать, как сложится практика.

Для этого в первую очередь нужно понять, в каких конкретно случаях сделка нарушает требования закона, но при этом не посягает ни на публичные интересы, ни на права третьих лиц. Иными словами, необходимо понять, с какой целью закон может запрещать ту или иную сделку (или отдельное условие), если это делается не для защиты публичных интересов или прав третьих лиц.

Ответ здесь может быть только один: для защиты слабой стороны сделки (этот термин может означать, например, ту сторону, которой в силу объективных причин трудно получить необходимую информацию относительно того или иного условия договора).

Таким образом, сделка может нарушать требование закона, введенное для защиты:

*публичных интересов и (или) третьих лиц (тогда сделка является ничтожной);

*слабой стороны сделки (тогда сделка является оспоримой).

Если лицо, оспаривающее сделку, хочет сослаться на то, что она ничтожна, ему нужно будет сначала доказать, что сделка посягает на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц. Проще говоря, саму ничтожность сделки теперь тоже нужно будет доказывать.

В новую формулировку ст.168 ГК РФ вообще не вписываются случаи, когда в тексте закона прямо сказано, что сделка является ничтожной. Между тем именно так закон характеризует мнимую и притворную сделку; сделку, совершенную с целью, противной основам правопорядка и нравственности; сделку, совершенную малолетним; договор коммерческой концессии, не зарегистрированный в Роспатенте, и т. п. Очевидно, законодатель исходил из того, что все сделки, которые названы в законе ничтожными, априори посягают на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц.

Во-вторых, законодатель уточнил фразу о том, что закон может предусматривать иные последствия нарушения, теперь речь идет о других последствиях нарушения, не связанных с недействительностью сделки.

Законодатель внес еще одну правку: вместо слов «закон устанавливает…» и «закон предусматривает…» («… иные последствия») теперь статья 168 ГК РФ содержит словосочетание «из закона следует…» («… что должны применяться иные последствия»).

Это изменение можно понять так: не требуется, чтобы в законе прямо говорилось: «такая-то сделка является оспоримой» или «в таком-то случае применяются другие последствия, не связанные с недействительностью сделки». Суд может прийти к такому выводу, даже если напрямую это не будет сказано - то есть все зависит от толкования судом текста закона.

По своей инициативе суд может применить последствия недействительности ничтожной сделки, если это необходимо для защиты публичных интересов и если это прямо предусмотрено в законе.

Заявить о ничтожности сделки может любое заинтересованное лицо. Потребовать применить последствия недействительности ничтожной сделки сторона сделки и другое лицо в случаях предусмотренных законом.

Закон ограничил возможность заявить о ничтожности сделки, не предъявляя при этом требование о применении последствий ее недействительности. В настоящее время суд может удовлетворить такое требование, только если лицо, заявившее его, докажет, что оно имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной.

Для некоторых категорий договоров требуется согласование совета директоров или общего собрания участников (акционеров). Для ООО и акционерных обществ - это крупные сделки и сделки с заинтересованностью. Для унитарных предприятий ограничений больше - им требуется получать согласие собственника имущества (государственного или муниципального органа) на совершение довольно большого перечня сделок.

Если директор заключил сделку, не получив такого согласия, то сама компания или ее участник (акционер) могут оспорить сделку в суде, если докажут, что другая сторона знала или должна была знать об отсутствии необходимого согласия. С одной стороны, это защищает компанию от злоупотреблений директора (который может по сговору с контрагентом заключить сделку, выйдя за рамки своих полномочий). С другой стороны, условие о том, что другая сторона должна была знать о нарушении, - очень неопределенное. И в результате может пострадать даже добросовестный контрагент.

Все эти правила, которые раньше были прописаны только в законах об ООО, АО и унитарных предприятиях, теперь закреплены в ст. 173.1 ГК РФ.

Кроме того, добавились две важных гарантии для добросовестного контрагента:

Во-первых, согласие можно получить заранее. Как это выглядит на практике? Если организация собирается заключить сделку на значительную для нее сумму, имеет смысл обратиться к совету директоров и (или) собранию участников контрагента и спросить, нуждается ли сделка в их одобрении, и если нуждается, то одобряют ли они эту сделку. Ответ должны дать в разумный срок. В таком предварительном согласии не требуется указывать все реквизиты договора, достаточно упомянуть его предмет.

Во-вторых, возможна ситуация, когда совет директоров или собрание участников одобрили сделку, а затем сами же ее оспорили, сославшись на какой-либо недочет. В этом случае появляется шанс доказать, что лицо, давшее согласие, уже в тот момент знало или должно было знать об этом недочете. Если суд с этим согласится, то он откажет в удовлетворении требований об оспаривании сделки.

Эти же правила будут применяться не только в тех случаях, когда нужно получить согласие органа юридического лица (как в случае с крупными и оспоримыми сделками), государственного органа или органа местного самоуправления (как в случае со сделками унитарного предприятия). Но также в случаях, когда нужно получить согласие какого-либо третьего лица, например:

* собственника арендованного имущества - чтобы передать это имущество в субаренду, РФ;

* собственника вещи - чтобы передать в залог право на чужую вещь;

* кредитора - чтобы перевести долг на иное лицо;

*супруга - на совершение сделки по распоряжению недвижимостью и сделки, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации.

2.2 Специальные основания и последствия недействительности сделок

2.2.1 Сделки с пороками субъективного состава

Прежде чем приступать к рассмотрению конкретных оснований недействительности оспоримых сделок, необходимо определиться с тем, что же собой представляет порок субъектного состава.

Сделка, как и любой другой юридический факт или правоотношение в обязательном порядке включает в себя такой элемент как субъект. И в юридическом факте и в правоотношении субъект играет очень важную роль, так как именно он является носителем субъективных прав и обязанностей, именно он совершает конкретные действия, посредством которых осуществляется реализация принадлежащих ему прав и исполнение возложенных на него обязанностей. В силу этого необходимо, чтобы субъект мог добросовестно и разумно пользоваться своими правами и исполнять имеющиеся у него обязанности. Поэтому действующее законодательство устанавливает определенные требования к субъектам гражданского оборота, которые призваны обеспечить в соответствующих условиях добросовестное и разумное использование прав и исполнение обязанностей. Поэтому случай, когда субъект, вступивший в сделку, не соответствует данным требованиям как раз и является пороком субъектного состава.

В теории гражданского права сделки с указанным пороком, как правило, подразделяются на два вида: сделки, связанные с ограничением дееспособности граждан, а так же сделки, связанные со специальной правоспособностью юридических лиц, либо со специальным статусом их органов. Такое разграничение обусловлено различиями, которые имеются в структуре дееспособности физических и юридических лиц. К тому же в отношении последних зачастую речь идет о специальной правосубъектности, ограниченной, например, наличием соответствующей лицензии или разрешения на соответствующий вид деятельности.

Для оспоримых сделок с пороками субъектного состава выделяют два основания, связанных с ограниченной дееспособностью граждан. К ним относятся совершение сделки несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, а так же совершение сделки лицом, ограниченным судом в дееспособности. Основными критериями для отнесения указанных видов сделок к недействительным выступают возраст субъекта и его психическое отношение к совершаемым им действиям.

В соответствии с действующим Гражданским кодексом РФ несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет предполагаются частично дееспособными. Это означает, что им предоставлено право, при наличии письменного согласия их законных представителей совершать любые сделки. А такие действия как, распоряжение своим заработком, стипендией иными доходами, осуществление прав автора произведения науки, литературы или искусства, изобретения или иного охраняемого законом результата своей интеллектуальной деятельности, внесение вкладов в кредитные учреждения и распоряжения ими, совершение мелких бытовых сделок, вступление в члены кооператива несовершеннолетний вправе осуществлять самостоятельно, без какого-либо одобрения со стороны законных представителей. То есть законодатель полает, что несовершеннолетние в указанном возрастном отрезке еще не в полной мере могут осознавать всю серьезность и значительность совершения сделок и психологически не готовы принимать на себя осуществление гражданских прав и нести соответствующие этим правам обязанности. Поэтому ст. 175 ГК РФ и закрепляет правило согласно которому сделка, совершенная несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет без согласия его родителей, усыновителей или попечителя, в случаях, когда такое согласие требуется в соответствии со статьей 26 кодекса, может быть признана судом недействительной по иску родителей, усыновителей или попечителя.

В приведенной норме достаточно четко прописаны условия, при наличии которых законным представителям предоставляется право на обращение с иском в суд: если несовершеннолетним совершена сделка, согласие на которую в обязательном порядке должны были дать его законные представители. При этом для совершения сделки достаточно согласия одного из законных представителей. Однако это не является препятствием для другого законного представителя обратиться в суд с требованиями о признании сделки недействительной, так как диспозиция п. 1 ст. 175 прямо указывает на отсутствие согласия именно родителей и усыновителей (а не одного из них). В подобном случае суд, при вынесении решения в первую очередь будет руководствоваться интересами самого несовершеннолетнего.

В целом же на наш взгляд необходимо отметить, что норма ст. 175 ГК РФ устанавливает положение, согласно которому подобная сделка может быть признана недействительной. Ключевым в данном случае являются слова «может быть признана». Это означает именно право, а не обязанность суда на отнесение сделки, совершенной несовершеннолетним к разряду недействительных. То есть, установив соответствие сделки интересам несовершеннолетнего суд, вправе признать данную сделку действительной. А О.В. Гутников даже полагал, что при отсутствии нарушений сделка именно должна оставаться действительной.

Последствиями признания сделки совершенной несовершеннолетним недействительной будет двусторонняя реституция, осуществляемая в порядке, установленном абзацем 2 ст. 171 ГК РФ, то есть каждая сторона обязана возвратить другой все полученное в натуре, а при невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в деньгах. Кроме этого, закон в целях защиты интересов несовершеннолетнего предусмотрел возможность взыскания с дееспособной стороны реального ущерба, понесенного несовершеннолетним или его законными представителями в связи с совершенной сделкой. Единственным условием, делающим возможным такое взыскание является то обстоятельство, что дееспособная сторона знала или должна была знать о недееспособности другой стороны. Подтвердить данное обстоятельство достаточно сложно. Подтвердить факт знания о недееспособности другой стороны можно, лишь предоставив информацию о том, что дееспособный гражданин знакомился с соответствующими документами, знал о возрасте, о ранее существовавших судебных решениях и т.п..

Особую оговорку сделал законодатель в отношении несовершеннолетних лиц, приобретших на момент совершения сделки дееспособность в силу эмансипации (ст. 27 ГК РФ) или посредством вступления в брак.

Таким образом, получается, что возраст лица, выступающего стороной сделки, еще не является подтверждением того, что родители или усыновители таких лиц имеют право на обращение в суд с требованием о признании сделки недействительной. Поэтому суды в ходе рассмотрения подобных споров не должны довольствоваться установлением возраста несовершеннолетнего, совершившего сделку, а обязаны проверить наличие всех возможных обстоятельств, приводящих к дееспособности несовершеннолетнего. Так же суды обязаны проверять, не относиться ли оспариваемая сделка к разряду тех, совершать которые несовершеннолетний вправе и без согласия своих законных представителей в силу ст. 26 ГК РФ.

Схожие положения закрепил законодатель и в отношении сделок совершенных гражданами, ограниченными судом в дееспособности. Ст. 176 ГК РФ предусматривает следующее: «Сделка по распоряжению имуществом, совершенная без согласия попечителя гражданином, ограниченным судом в дееспособности вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами, может быть признана судом недействительной по иску попечителя».

В отличие от случая недействительности сделки, закрепленного в ст. 175 ГК РФ в основе данного вида оспоримых сделок лежат психологические факторы. Согласно ст. 30 ГК РФ гражданин, который вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами ставит свою семью в тяжелое материальное положение, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством. Над ним устанавливается попечительство. Из содержания данной статьи следует, что ограниченная дееспособность связана не с психическими заболеваниями и расстройствами, которые мешают человеку осознавать значение совершаемых им действий, а так же руководить ими. Основанием для установления данного института выступает злоупотребление лицом спиртными напитками или наркотическими средствами, которые «представляют собой такое чрезмерное или систематическое их употребление, которое находится в противоречии с интересами его семьи и влечет за собой непосильные расходы денежных средств на их приобретение, чем вызывает материальные затруднения и ставит семью в тяжелое материальное положение». При этом за гражданином остается только право самостоятельного совершения мелких бытовых сделок. Поэтому не совсем понятна позиция законодателя, установившего оговорку о возможности оспаривания в судебном порядке только сделок, связанных с распоряжением имуществом. Ведь перечень действий, которые может совершить ограниченно дееспособный гражданин значительно шире.

Последствиями признания недействительной сделки, совершенной лицом, ограниченным в дееспособности, является двусторонняя реституция, осуществляемая по правилам абзаца 2 п.1 статьи 171 ГК РФ. Попечитель так же вправе в качестве одного из исковых требований выдвинуть вопрос о взыскании с дееспособной стороны реального ущерба, понесенного его подопечным в результате совершения сделки.

Несколько более сложная ситуация складывается по поводу недействительности сделок, субъектами который являются юридические лица. Во-первых, это связано с особенностями правосубъектности юридических лиц. Как правило, у них в отличие от физических лиц не происходит отграничения правоспособности и дееспособности, и конечно же совершенно иные критерии лежат в основе порочности субъектного состава сделок с участием юридического лица.

Статья 173 ГК РФ предусматривает, что сделка, совершенная юридическим лицом в противоречии с целями деятельности, определенно ограниченными в его учредительных документах, либо юридическим лицом, не имеющим лицензию на занятие соответствующей деятельностью, может быть признана судом недействительной по иску этого юридического лица, его учредителя (участника) или государственного органа, осуществляющего контроль или надзор за деятельностью юридического лица, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о ее незаконности.

Если провести анализ положений данной статьи, то можно увидеть, что она фактически включает в себя два основания недействительности сделок. Это совершение сделки в рамках осуществления деятельности, не включенной в учредительные документы данного юридического лица. Второй состав включает в себя совершение сделки в сфере лицензируемой деятельности, юридическим лицом, у которого соответствующая лицензия отсутствует. В теории гражданского права указанные составы получали свои собственные наименования.

Законодатель путем установления оспоримости безлицензионных сделок стремиться защитить интересы контрагентов, которые не знали об отсутствии лицензии у юридического лица. Однако эти благие цели приводят чаще всего к негативным последствиям. По существу, утрачены возможности гражданско-правового воздействия на незаконное получение доходов от занятия лицензируемыми видами деятельности.

Очень важным для понимания сути внеуставных и безлицензионных сделок является то обстоятельство, что данные сделки могут быть признаны недействительными только в том случае, если в судебном порядке удастся доказать, что контрагент по сделке знал или заведомо должен был знать о ее незаконности. В противном случае, как отмечал В.А. Рахмилович, происходит на первый взгляд парадоксальная вещь - сделка становиться действительной. На самом деле такое положение установлено законодателем в целях защиты прав добросовестного контрагента, которому не было известно о противоречии сделки, целям деятельности юридического лица, закрепленным в его учредительных документах или об отсутствии у него лицензии.

Именно по этой причине законодатель наделяет правом оспаривания указанных сделок лишь следующих субъектов: само юридическое лицо, его учредителей, а так же государственные органы, осуществляющие контроль за деятельностью юридического лица. К таким органам относятся в первую очередь прокуратура, органы налоговой инспекции, специализированные органы, осуществляющие контроль за лицензируемой деятельностью. По мнению законодателя, контрагент по сделке не имеет права ее оспаривать в связи с тем, что он знал о неправомерности сделки, но, тем не менее, сознательно пошел на ее совершение. Если же контрагент не знал о том, что сделка совершена в противоречие с целями деятельности, указанными в учредительных документах, или без наличия соответствующего разрешения (лицензии) на занятие конкретным видом деятельности, то соответственно у него не будет и оснований для обращения с подобным иском.

Следующим видом оспоримых сделок с пороком субъектного состава являются сделки, совершенные с превышением ограниченных полномочий. Данное основание недействительности сделок предусмотрено статьей 174 ГК РФ, которая устанавливает следующее: «Если полномочия лица на совершение сделки ограничены договором либо полномочия органа юридического лица - его учредительными документами по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка, и при ее совершении такое лицо или орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, лишь в случаях, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях».

Анализ положений приведенной статьи сразу же дает возможность выявить наиболее существенные условия, при наличии которых создаются предпосылки для установления в судебном порядке факта недействительности сделки.

В первую очередь к ним относится несоответствие объема прав, предоставленных определенному лицу (как юридическому, так и физическому) на основании договора или органу юридического лица на основании его учредительных документов, в сторону их ограничения, тому объему прав, который предоставлен данному лицу на основании доверенности или органу юридического лица на основании доверенности или закона либо если они считаются очевидными исходя из обстановки, в которой совершается сделка.

Вторым обязательным условием выступает то, что в ходе совершения сделки конкретное лицо или орган вышли за пределы предоставленного им объема прав.

Третье условие - осведомленность контрагента по сделке о наличии указанных выше ограничений, и что в силу этого у второй стороны по сделке не достаточный объем прав на ее совершение.

Еще одним обязательным условием признания указанной категории сделок недействительными является то, что ограничение должно быть неочевидным - его невозможно установить ни из содержания доверенности, ни из закона, ни из обстановки в которой совершается сделка.

На наш взгляд, выделение данного условия является необоснованным. Ведь наличие различий между доверенностью и договором, доверенностью и учредительными документами, законом или обстановкой, в которой совершается сделка, в определении объема полномочий, а так же требование закона об обязательной осведомленности контрагента о данном обстоятельстве подразумевает под собой, что ограничение полномочий носит не очевидный характер.

В целом же норма статьи 174 ГК фактически предусматривает два самостоятельных вида ограничения полномочий - договорное ограничение и ограничение, зафиксированное в учредительных документах. Различия между ними строятся на основании актов, которые непосредственно фиксируют ограничение, а так же на том, что договорное ограничение возможно в отношение как юридических, так и физических лиц.

Так же достаточно важно отметить и то обстоятельство, что полномочия указанных субъектов могут быть ограничены только на основании учредительных документов. Вот что по данному поводу говориться в п. 6 Постановления Пленума Высшего Арбитражного суда РФ № 9 «О некоторых вопросах применения статьи 174 ГК РФ при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок»: «Наличие указанных ограничений, установленных в других документах, не являющихся учредительными, не может являться основанием для применения данной статьи».

Второе из обязательных условий недействительности указанной категории сделок предусматривает совершение уполномоченным на основании договора лицом или органом юридического лица действий за рамками полномочий, предоставленных им в соответствии с договором или учредительными документами. В связи с этим особую роль приобретает форма, в которой должны быть выражены имеющиеся ограничения. Так О.В. Гутников указывал, «…что в соответствующем договоре или в учредительных документах ограничение полномочий должно быть четко установленным. Это может быть прямая запись о том, что орган (поверенный) не вправе совершать сделки, отвечающие определенным признакам (выше определенной суммы, с недвижимостью и т.п.). Ограничение полномочий может так же следовать из остаточного характера компетенции органа юридического лица». На наш взгляд ограничения полномочий должны быть сформулированы таким образом, исключающим двузначное их толкование, чтобы они позволяли однозначно установить пределы компетенции поверенного или соответствующего органа юридического лица. Ведь двусмысленность в формулировке ограничений даст основание контрагенту по сделке ссылаться на данное обстоятельство и соответственно затруднит в суде доказывание ее недействительности.

Кроме того, в отношении юридических лиц следует заострить внимание на том моменте, что основаниями для применения статьи 174 ГК РФ является выход за пределы полномочий определенных в учредительных документах. Если же соответствующий орган юридического лица не выйдет за пределы полномочий, установленных законом. В соответствии с п.1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного суда РФ № 9 «О некоторых вопросах применения статьи 174 ГК РФ при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок» в указанных случаях надлежит руководствоваться статьей 168 ГК РФ. То есть, если орган юридического лица при совершении сделки выходит за пределы полномочий, установленных для него законом, то такая сделка является ничтожной, если законом не будут установлены иные последствия ее недействительности.

Имеют свои особенности и последствия выхода лицом, действующим на основании договора, за пределы своих правомочий. Данные особенности касаются ситуации, когда физическое или юридическое лицо действует на основании договоров, порождающих отношения представительства. «В соответствии со ст. 183 ГК при превышении полномочий действовать от имени другого лица сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица. При этом действительность совершенной сделки не ставиться под сомнение, поскольку по закону ее действительность зависит только от осведомленности другой стороны в сделке о наличии ограничений». Хотя далеко не все цивилисты разделяют указанную точку зрения. Так, например, М.И. Брагинский и В.В. Витрянский считают, что «необходимо ограничительное толкование этой нормы: соответствующие последствия - договор признается заключенным с представителем - наступают только при наличии согласия третьего лица». Однако на наш взгляд, подобный подход не учитывает интересы контрагента по сделке, который не знал о наличии какого-либо ограничения и поэтому имеет права требовать, признания сделки действительной, независимо от того, кто выступит в качестве другой ее стороны.

В целом же реально доказать осведомленность контрагента по сделке о том, что полномочия другой стороны ограничены на основании договора или положений учредительных документов достаточно трудно. Сформировавшаяся по данному вопросу судебная практика особо отмечает случай заключения сделки юридическим лицом, когда в преамбуле соответствующего договора указываются учредительные документы, на основании которых действует лицо, непосредственно подписывающее договор. Так п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ № 9 «О некоторых вопросах применения статьи 174 ГК РФ при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок» гласит, что поскольку из смысла статьи 174 ГК РФ следует, что закон допускает случаи, когда другая сторона в сделке не знала и не должна была знать об установленных учредительными документами ограничениях, ссылка в договоре, заключенном от имени организации, на то, что лицо, заключающее сделку, действует на основании устава данного юридического лица, должна оцениваться судом с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и в совокупности с другими доказательствами по делу. Такое доказательство, как и любое другое, не может иметь для арбитражного суда заранее установленной силы и свидетельствовать о том, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях.

Такой подход со стороны судебной практики во многом оправдан. Ведь оформление преамбулы договора не относится к существенным условиям договора. Скорее это утвердившиеся и негласные правила оформления деловой документации, которые носят лишь формальный характер. Поэтому ссылка на положения устава или иного учредительного документа в преамбуле договора не может выступать в качестве доказательства информированности контрагента о наличии ограничения полномочий на совершение сделки. Нам представляется, что порядок доказывания того, обстоятельства, что сторона по сделке знала или заведомо должна была знать о наличии ограничения полномочий своего контрагента должно подтверждаться тем, что контрагент получал и соответственно знакомился, либо имел возможность получить и ознакомиться с документами, определяющими весь объем полномочий соответствующего органа или лица, так и с документами, зафиксировавшими их ограничения.

Правом на обращение в суд с требованием о признании подобной сделки статья 174 ГК РФ наделяет лиц, в интересах которых установлены ограничения полномочий. При этом закон не указывает прямо, кто относится к данной категории лиц. Судебная практика считает по данному поводу, что в тех случаях, когда ограничения полномочий органа юридического лица установлены учредительными документами, таким лицом, по смыслу статьи 174 ГК РФ, является само юридическое лицо. В случаях, прямо указанных в законе, данные иски вправе заявлять и иные лица (в том числе учредители). Таким образом, судебная практика устанавливает, что обратиться с иском о признании подобной сделки недействительной может только само юридическое лицо.

На наш взгляд такое положение несколько не согласуется с содержанием диспозиции статьи 174 ГК РФ. Данная статья должна подлежать расширительному толкованию и правом на обращение в суд с иском о признании сделки недействительной обладает любое лицо, которое в ходе судебного разбирательства докажет, что ограничения полномочий, содержащееся в учредительных документах, установлены в целях защиты его интересов.

Кроме всего прочего, судебная практика признает за лицами, в интересах которых установлены ограничения (а фактически за самим юридическим лицом), право на признание сделки. Лицо, в интересах которого установлены ограничения, вправе впоследствии одобрить сделку, совершенную с пороками, упомянутыми в статье 174 ГК РФ. Поскольку данная норма не содержит положений об одобрении сделок, в силу статьи 6 ГК РФ к таким отношениям следует применять пункт 2 статьи 183 ГК РФ, регулирующий сходные отношения (аналогия закона). Данное положение содержится в п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ № 9 «О некоторых вопросах применения статьи 174 ГК РФ при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок».

Однако далеко не все отечественные ученые согласны с подобным подходом. Орган юридического лица не может рассматриваться в качестве представителя, между органом и самим юридическим лицом не существует гражданских правоотношений. Поэтому применение к указанным статьям по аналогии ст. 183 ГК, регламентирующей отношения представительства, недопустимо. В некотором смысле данная проблема является несколько надуманной. Ведь если лицо в интересах, которого установлены ограничения, одобряет сделку, то оно не будет и обращаться в суд с требованием о признании такой сделки недействительной. Если же заинтересованная сторона придет к выводу о том, что сделка вполне соответствует ее интересам уже в ходе судебного заседания, то она вправе отказаться от заявленного иска.

В случае признания сделки недействительной по основаниям, определенным в статье 174 ГК РФ, в качестве последствий применяется двусторонняя реституция.

Так же как и у оспоримых сделок, имеющих пороки, связанные с личностью участников сделки, у ничтожных сделок с тем же пороком основание недействительности сделки заложено в психологической неполноценности сторон сделки. Законодатель предполагает, что лица, которые указаны в статьях 171 и 172 ГК РФ не способны сформировать свою волю в отношение сделки, в силу того, что они не в полной сере могут осознавать значение происходящих с ними событий и руководить своими действиями.

Так статья 171 ГК РФ предусматривает ничтожность сделки, совершенной гражданином, признанным недееспособным вследствие психического расстройства. В соответствии со статьей 29 ГК РФ лицо, страдающее психическим расстройством, может быть признано недееспособным только на основании решения суда. При этом такому лицу назначается опекун, который и наделяется правом распоряжаться (с согласия органов опеки и попечительства) имуществом недееспособного. В связи с этим недееспособный гражданин фактически утрачивает право, на совершение всех видов сделок, включая и мелке бытовые сделки. Именно поэтому исполнение такой сделки влечет за собой обязанность каждой из сторон возвратить другой все полученное в натуре. При невозможности возвратить полученное в натуре сторона должна возместить его стоимость в деньгах. Важно учитывать, что закон в данной норме дает квалификацию сделкам, совершаемым недееспособным лицом, а не сделкам, совершаемым с недееспособным лицом. Главным ее признаком, определяющим все последующие меры, применяемые к участникам такой сделки, является совершение сделки недееспособным лицом.

Именно поэтому особые последствия закон предусматривает для случаев, когда второй стороной в сделке является дееспособное лицо. Если оно знало или должно было знать о недееспособности другой стороны, то на него возлагается обязанность возместить недееспособной стороне реальный ущерб (п. 2 ст. 15 ГК), причиненный такой сделкой. При этом важно отметить следующее обстоятельство, на которое обратил внимание О.Н.Садиков «Согласно общим правилам гражданско-правовой ответственности вина правонарушителя предполагается (п.1 ст.401 ГК), поэтому дееспособная сторона для освобождения от обязанности возмещения реального ущерба должна представить доказательство того, что она не знала и не должна была знать о недееспособности контрагента».

Однако наиболее специфической стороной данной категории недействительных сделок является возможность признания в судебном порядке ничтожной сделки действительной, если будет доказано, что такая сделка совершена к выгоде недееспособного гражданина. При этом закономерно возникает вопрос о юридической квалификации подобных действий. Важно заметить, что в силу статьи 180 ГК РФ, предусматривающей недействительность части сделки, в случае заявления опекуном недееспособного лица соответствующего иска о признании ничтожной сделки действительной, таковой может быть признана часть сделки, относящаяся к выгоде и интересам недееспособного. О.Н.Садиков указывает на возможность совершения подобных действий только при выполнении следующих условий: «Такое решение может быть вынесено, прежде всего, при полном или частичном исполнении сделки и соразмерности произведенного по ней исполнения».

Схожие правила о ничтожности сделок устанавливает статья 172 ГК РФ. Она закрепляет правило, согласно которому ничтожна сделка, совершенная несовершеннолетним, не достигшим четырнадцати лет. При этом, в отличие от недееспособных лиц, которые лишены возможности совершать какие бы то ни было сделки, малолетние, если им исполнилось шесть лет вправе совершать следующие виды сделок: «1) мелкие бытовые сделки; 2)сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды, не требующие нотариального удостоверения либо государственной регистрации; 3)сделки по распоряжению средствами, предоставленными законным представителем или с согласия последнего третьим лицом для определенной цели или для свободного распоряжения».

К остальным же видам сделок, совершенных несовершеннолетним, не достигшим возраста четырнадцати лет, применяются те же последствия, что последствия, предусмотренные п.2 ст. 171 ГК РФ. То есть каждая из сторон по сделке, совершенной малолетним, обязана возвратить другой стороне все полученное в натуре, а при невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в деньгах. Точно так же недееспособная сторона обязана возместить малолетней стороне понесенный реальный ущерб, если она знала или должна была знать о ее возрасте. Включение данного положения является несколько спорным. Ведь малолетние внешне весьма значительно отличаются от совершеннолетних лиц, поэтому сложно представить ситуацию, когда было бы сложно не отличить малолетнего ребенка от взрослого человека. Однако в последнее время в связи с развитием информационных технологий расширяется возможность совершения сделок посредством компьютера, без непосредственного личностного контакта. Поэтому указанное положение в будущем может получить более широкое применение.

2.2.2 Сделки с пороками воли и волеизъявления

Воля представляет собой один из основополагающих элементов сделки, как юридического факта. Она отражает то обстоятельство, что действия сторон, в форме которых совершается сделка, не являются случайными, а в их основе лежит желание достигнуть конкретного результата. Непосредственным выражением такого желания, которое делает его доступным для восприятия другими сторонами по сделке, является волеизъявление. Естественно, что воля сторон должна соответствовать их волеизъявлению. В противном случае сделка просто может лишиться своего правового основания - каузы, которая как раз и подразумевает под собой наличие определенного правового результата, к достижению которого стремятся стороны сделки. Поэтому как писал И.Б. Новицкий «… предполагается, что волеизъявление (выражение воли) лица соответствует по своему смыслу подлинной воле данного лица».

Именно поэтому наличие какого-либо несоответствия внутренней воли сторон сделки их волеизъявлению, позволяет говорить о пороке воли.

В предыдущей главе мы отмечали, что ГК РФ предусматривает три основания оспоримости сделки, связанной с пороком воли.

Первым из них является недействительность сделки, совершенной гражданами, хотя и не лишенными дееспособности, но неспособными понимать значение своих действий или руководить ими, предусмотренная статьей 177 ГК РФ. П. 1 данной статьи устанавливает, что сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Из анализа положений, указанной статьи следует, что в ней идет речь о сделках, совершенных в особом состоянии, которое по своим характеристикам очень близко к психическим расстройствам, влекущим за собой недееспособность. Это дает основание некоторым цивилистам говорить о том, что такие сделки признаются недействительными вследствие фактической недееспособности лица. Так О.В. Гутников следующим образом характеризовал данный термин: «в отличие от юридической недееспособности, которая имеет постоянный характер и связывается законом либо с недостижением определенного возраста (ст. ст. 21,26,28 ГК РФ), либо с признанием недееспособности или ее ограничением в судебном порядке (ст. 29,30 ГК РФ), в данном случае недееспособность носит временный, одномоментный характер». То есть практически не способность понимать значение своих действий и руководить ими продиктована не стойким психическим заболеванием или расстройством, а самыми различными обстоятельствами «от заболевания и алкогольного (наркотического) отравления, до состояния сильного душевного волнения, вызванного какими-либо событиями либо действиями». Таким образом, получается, что для применения статьи 177 истцу будет необходимо представить неопровержимые доказательства того, что лицо в момент совершения сделки действительно не понимало значения своих действий или не могло руководить ими. Особенные трудности возникают, когда требования о признании сделки недействительной по основаниям статьи 177 ГК РФ предъявляется уже после смерти лица совершившего сделку.

Наибольшую сложность в подобных делах составляет вопрос доказывания наличия данных обстоятельств, а так же доказывания факта того, что указанные обстоятельства действительно повлекли за собой неспособность лица осознавать значение своих действий, а так же возможность руководить ими.

Достаточно проблемным является вопрос о том, распространяются ли положения статьи 177 ГК РФ на юридических лиц.

Ряд ученых считает, что в отношении юридических лиц правила, предусмотренные данной статьей вполне могут применяться и по аналогии закона. Так О.В. Садиков считает, что «в порядке аналогии закона следует считать возможным применение правил данной статьи также к сделкам юридических лиц, если гражданин, имеющий полномочия совершать сделку в качестве органа или представителя юридического лица, не мог понимать значение своих действий или руководить ими». С другой стороны ряд ученых (например Н.Д. Шестакова) полагает, что нет необходимости в применении аналогии, просто статья 177 ГК РФ подлежит расширительному толкованию. На наш взгляд более верной является первая позиция. Ведь сама статья 177 ГК РФ предусматривает недействительность сделки совершенной гражданином, а не юридическим лицом. Директор или иное лицо, действующее на основании доверенности, при совершении сделки выступает от имени всего юридического лица, но при этом они не являются стороной сделки. Следователь статья 177 не может подвергаться расширительному толкованию. В то же время возможна ситуация, когда представитель, выступающий от имени всего юридического лица, по тем или иным причинам не сможет осознать значение своих действий и осуществлять руководство ими. В данном случае статья 177 ГК РФ должна применяться в порядке аналогии, как регулирующая сходные отношения.