Размещено на Allbest.ru

Содержание

Введение

1 Общая характеристика законодательства о правосубъектности граждан (физических лиц) в Российской Федерации

1.1 Историко-правовой аспект развития законодательства, регулирующий правоспособность и дееспособность граждан

1.2 Общая характеристика правоспособности граждан как субъектов гражданского права

2 Правоспособность граждан

2.1 Возникновение и прекращение правоспособности граждан

2.2 Право на имя и место жительства граждан как субъектов гражданского права

3 Дееспособность граждан

3.1 Понятие и виды дееспособности граждан

3.2. Роль опеки и попечительства в регулировании вопросов правосубъектности граждан

Заключение

Глоссарий

Список использованных источников

Список сокращений

Приложение А

Приложение Б

Приложение В

Введение

Вопросы, связанные с дееспособностью физического лица, являются важнейшими вопросами, дающими возможность гражданину полноправно участвовать в общественной жизни страны и общества.

Несмотря на кажущуюся изученность и урегулированность этого социального аспекта, в жизни часто приходится сталкиваться с ситуацией, когда мы можем наблюдать огромное количество проблем, связанных с действиями, которые совершают полноправные, дееспособные молодые люди, освобождаясь от родительской опеки.

Общеизвестно, что субъектами гражданского права являются участники регулируемых гражданским правом отношений (физические и юридические лица, а также публичные образования), наделенные гражданской правосубъектностью. Категория «правосубъектность» относится к числу ключевых, методологических в гражданско-правовой науке.

В зависимости от того, насколько адекватно данная научная категория отражает реальные общественные отношения, насколько она внутренне теоретически богата, настолько она с большим или меньшим успехом может быть использована в качестве одного из инструментов в познании гражданского права и отношений, регулируемых данной областью.

Актуальность рассматриваемой темы как раз и подчеркивается, наверное, в первую очередь, практической значимостью рассматриваемых категорий наследования для каждого человека, а также тем, что ряд положений законодательства о правоспособности и дееспособности вызывают споры в научной литературе и неоднозначную судебную практику.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается во всестороннем рассмотрении ряда теоретических вопросов, связанных с изучением института правоспособности и дееспособности физически лиц в условиях развития и становления гражданского законодательства, выработке предложений и рекомендаций по ряду актуальных вопросов, связанных с реализаций норм данных правовых институтов.

Изучение данной темы работы как, наверное, и любой другой в рамках юридической науки, в конечном итоге будет способствовать совершенствованию законодательства, регулирующего правосубъектность граждан.

При анализе научной литературы мы пришли к выводу об отсутствии крупных и значимых научных работ по данной проблематике. Отметим только ряд научных статей, посвященных правоспособности и дееспособности граждан, например, таких авторов, как А.В. Бахмутова, В.В. Борисова, Л.В. Дарчиевой, Е.В. Каймаковой, Е.В. Марковичева, М.М. Ненашева, А.А. Пелевина, М.А. Хватова, Я.А. Юкша, и др., однако большинство из них касались лишь отдельных их сторон и не носили комплексный характер.

Цель выпускной квалификационной работы - комплексно рассмотреть проблемные вопросы правоспособности и дееспособности граждан в Российской Федерации.

Для выполнения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- провести историко-правовой анализ развития законодательства, регулирующий правоспособность и дееспособность граждан;

- дать общую характеристику правоспособности граждан как субъектов гражданского права;

- изучить основания возникновения и прекращение правоспособности граждан;

- раскрыть понятие понятия право на имя и место жительства граждан как субъектов гражданского права;

- изучить понятие и виды дееспособности граждан;

- показать роль опеки и попечительства в регулировании вопросов правосубъектности граждан в Российской Федерации.

Объектом исследования являются общественно-правовые отношения, возникающие по поводу правового регулирования правоспособности и дееспособности граждан.

Предметом исследования - правовое регулирование институтов правоспособности и дееспособности граждан в Российской Федерации.

Теоретико-методологической основой исследования послужил общенаучный диалектический метод познания социальной и правовой действительности. Применялись также исторический, системно-структурный, сравнительно-правовой, формально-логический методы, метод правового моделирования.

По своей структуре работа состоит из введения; трех самостоятельных глав, в каждой из которых выделена самостоятельная тема для изучения; заключения, в котором будут подведены краткие выводы по изучаемой теме.

В работе будет дан анализ основных взглядов ученых и практиков, выражена точка зрения автора работы на основе сопоставления доводов ученых и анализе действующего законодательства и практики его применения.

Эмпирическую базу исследования составили нормативные правовые акты, регулирующие наследование по закону, нормы гражданского законодательства, материалы судебной и судебно-арбитражной практики по применению законодательства и обзоры рассмотрения федеральными арбитражными судами округов споров, связанных с правосубъектностью граждан.

1 Общая характеристика законодательства о правосубъектности граждан (физических лиц) в Российской Федерации

1.1 Историко-правовой аспект развития законодательства, регулирующий правоспособность и дееспособность граждан

гражданское правоспособность дееспособность законодательство

Если обратиться к истории, то можно отметить, что проблема разграничения правоспособности и дееспособности имеет давнюю историю. Римское право не знало соответствующих категорий, однако и в Риме не за каждым лицом признавалась способность совершать действия с юридическими последствиями Новицкий И.Б. Римское право. КноРус, 2011. - C.61..

И.А. Покровский в труде «История римского права» отмечает: «Способность быть субъектом гражданского права, способным иметь права, называется правоспособностью; способность своей волей участвовать в гражданской жизни (заключать сделки и т.д.) называется дееспособностью. Хотя полнота качества субъекта предполагает наличность и той и другой, однако, для самого понятия субъекта существенна только правоспособность. Можно быть субъектом прав, но быть лишенным возможности самостоятельно своими правами распоряжаться; такой возможности не имеют, например малолетние, безумные и т.п., которые от этого не перестают быть субъектами известной имущественной сферы, т.е. субъектами; недостающая им дееспособность восполняется их опекунами» [19, С.97].

Способность быть субъектом гражданского права римские юристы обозначали словом caput; наличность такой способности выражалась термином captit habere, ее отсутствие - термином non habere или nullum caput habere (например, § 4 In.), правоспособный субъект называется persona. В применении к людям троякого состояния человека - status libertatis, statut civitatis и status familie. Однако полагаем, что в данном случае речь идет не о гражданской, а об общей способности субъекта права.

Правоспособность же римского гражданина в области частного права слагалась из двух основных элементов: ius conubii, т.е. права вступать в законный брак, при котором дети получали права римского гражданства, принадлежала власть над детьми и ius commercii - по определению Ульпиана (Regul 19,3) emendi vendendique invicem ius, т.е. право торговать, совершать сделки, а следовательно, приобретать и отчуждать имущество Новицкий И.Б. Римское право. КноРус, 2011. - C.97..

Отдельный человек для обладаний полной правоспособностью во всех областях политических, семейных и имущественных отношений должен был удовлетворять трояким требованиям:

а) в отношении свободы: быть свободным, а не рабом;

б) в отношении гражданства: принадлежать к числу римских граждан, а не чужеземцев;

в) в семейном положении: не быть подчиненным власти главы семьи (patria potestas).

Таким образом, caput определялся трояким состоянием:

а) состоянием свободы - status libertatis;

б) состоянием гражданства - status civitatis; в) таким семейным состоянием, status familiae, в силу которого данное лицо не подчинялось власти домовладыки. Отпадение или изменение одного из этих состояний, capitis deminutio влекло за собою и прекращение либо изменение объема или содержания правоспособности.

Полная правоспособность человека в области частноправовых отношений, в свою очередь, складывалась из двух элементов:

а) ius conubii - право вступать в регулируемый римским правом брак, создавать римскую семью,

б) ius commercii - право быть субъектом всех имущественных правоотношений и участником соответствующих сделок.

Правоспособность признавалась возникшей в момент рождения человека, удовлетворявшего указанным выше требованиям, и прекращалась со смертью его.

Однако юристы установили правило, в силу которого зачатый, но еще не родившийся ребенок признавался субъектом прав во всех случаях, когда это соответствовало его интересам.

Qui in utero est, perinde ac si in rebus humanis esset custoditur, quotiens de commodis ipsius partus quaeritur (D. 1. 5. 7).

Зачатый ребенок охраняется наравне с уже существующими во всех случаях, когда вопрос идет о выгодах зачатого.

В частности, исходя из постановлений законов XII таблиц, за зачатым, но еще не родившимся ребенком признавали право наследования в имуществе отца, умершего во время беременности матери (D. 38. 16. 3. 9).

С другой стороны, открытое, но еще не принятое наследником наследство («лежачее наследство») рассматривалось как «продолжение личности умершего» - hereditas iacens sustinet personam defuncti, лежачее наследство продолжает личность умершего (ср. D. 41. 1. 34).

Поэтому рабы были вправе в интересах наследственной массы совершать юридические действия ex persona defuncti, как бы продолжая осуществлять правоспособность умершего Римское частное право: Учебник /под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М.- Юриспруденция, 2006.- С.57..

Таким образом, мы можем сделать вывод, что, несмотря на то что древнеримские юристы технически не выделили категории правоспособности и дееспособности, правовые нормы позволяют говорить, что юридическое содержание правоотношений, определявшее статус граждан Древнего Рима, позволяло говорить о том, что и правоспособность, и дееспособность законом все же определялись. Кроме того, уже в самом начале развития правового регулирования статуса граждан в гражданском обороте были определены концептуальные положения для разграничения объемов дееспособности, и прежде всего это возраст и психическое состояние лица.

В социально-историческом аспекте правосубъектность необходимо рассматривать как определенную сумму социально-правовых возможностей субъекта, обеспечивающих не только его всестороннее развитие, но и определенный объем правовых возможностей в конкретный исторический период.

Так, категория правоспособность как и многие другие правовые категории, имеет весьма длинную историю и, как высказывался Г.Ф. Шершеневич, «...поддается историческим колебаниям», что отражало политику государства в отношении индивида как субъекта права Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 2008.- С.45..

Во второй половине XVII в. субъекты права хоть и не полностью, но освободились от влияния общинного, родового, семейного.

Крестьяне продолжали нести повинности - закрепощение крестьян продолжалось во второй половине XVII в., что говорит о значительном ограничении их правоспособности. Крестьяне оставались ограниченными правами государства, что особенно проявлялось в вещных правах и правах наследования, например, ограничение затронуло возможность иметь на праве собственности недвижимое имущество.

Что касается требований, предъявляемых к субъектам права в указанное время, то, как было отмечено выше, источники говорят о существовании лишь такой категории, как правоспособность, упоминания о которой отмечены в московском праве, в том числе и во второй половине XVII в.

Можно сделать вывод, что в указанное время понятия право- и дееспособности отождествлялись.

Так, профессор М.Ф. Владимирский-Буданов рассматривал субъекты права второй половины XVII в. через призму фактического отождествления право- и дееспособности, выявляя в качестве их условий физические и духовные свойства лица, его положение в обществе [11, С.76].

Так, по Соборному уложению 1649 г. субъекты права должны были удовлетворять определенным требованиям, таким, как пол, возраст, социальное и имущественное положение. Для приобретения правоспособности требовалось достижение определенного возраста. В московском государстве правовые источники указывают возраст в 15 лет, с которого лица наделялись некоторыми правами.

При Петре I, как уже было отмечено выше, возрастной ценз для приобретения гражданской правоспособности был повышен до 20 лет (в 1832 г. - до 21 года) и введены ограничения по состоянию душевного здоровья и нравственного статуса: из круга субъектов права исключались умалишенные, лица, находившиеся под опекой вследствие мотовства, а также лишенные возможности быть субъектом по суду. Позднее Указом 1723 г. с 15 лет дети поступали на службу, что также значительно меняло их правовой статус.

С развитием крепостнических отношений и сословного строя непривилегированные сословия ограничивались в гражданской правоспособности. Это касалось крестьян, мещан и иных, в особенности владельческих, крестьян. Кроме того, следует отметить постепенное увеличение объема прав субъектов во второй половине XVII в. по сравнению, например, с периодом Русской правды, которое продолжилось и в период империи (XVIII - XIX вв.). Прежде всего, это касалось участия в обязательствах и в сфере имущественных отношений. В XVIII в. правосубъектность частных лиц расширилась, что проявилось, к примеру, в появлении возможности приобретения посредством заключения договоров различного рода предметов и вступления в обязательства.

Отдельного упоминания заслуживает тенденция, в соответствии с которой наблюдалось различие в объеме прав субъектов в зависимости от общественного положения.

Так, например, крестьяне были лишены права менять местожительство и впоследствии были ограничены во многих гражданских правах (во времена царствования Петра I крестьяне по своему правовому положению были приближены к холопству, и только мерами Александра II это состояние было уничтожено). Крестьяне в большинстве случаев не могли выступать в качестве субъекта гражданского права, так как не могли действовать индивидуально, а лишь с разрешения семьи и общины. Как отмечал В.С. Нерсесянц: «Принцип правового равенства (и, следовательно, право как таковое) стал распространяться на более широкий, чем ранее, круг людей и отношений, правда, в их сословной дифференциации и ограниченности» [11, С.44]. Субъективные права весьма долго оставались зависимыми от сословной принадлежности индивида, что сказывалось не только на их объеме, но и на содержании.

Анализируя источники законодательства, видим, что только с 1861 г. в российском праве оформилось понятие «лицо», определяющее субъект права. И, несмотря на то, что это время можно считать началом эмансипации, в результате которой субъекты права приобрели большую правовую самостоятельность, российское дореволюционное право хотя и регламентировало понятия право- и дееспособности, однако ни теоретического, ни практического разграничения этих терминов не проводилось [12, С.84].

С установлением в России конституционной монархии русский народ получил политические свободы. Начало XX в. в России ознаменовалось гарантией субъективных публичных прав граждан, которые, с одной стороны, позволили народу участвовать во власти, с другой стороны, определили допустимые пределы вмешательства государственной власти в личную и общественную жизнь (например, свобода слова, свобода союзов и т.п.).

До 1906 г. русское право признавало только личные права как сословные права подданных, которые были дарованы верховной властью не всем социальным группам сразу, а постепенно в течение XVIII - начала XX в.. Права даже в начале XX века претерпевали некоторые ограничения.

Так, личная свобода человека не была неограниченной, так как существовала возможность установления негласного полицейского надзора, нарушения тайны переписки, свободы передвижения (для евреев).

По мнению Е.Н. Трубецкого, все люди правоспособны и дееспособны, но не в одинаковой мере. Различие в правоспособности отдельных лиц находит себе основания в самой природе людей, ибо не все они одинаково разумны, одинаково одарены волей и не все они имеют одинаковое умственное и нравственное развитие: «Нельзя, например, предоставлять одинаковые права ребенку и взрослому, умалишенному и здравому, образованному и безграмотному». Тем более нельзя уравнять людей в их дееспособности. На правоспособность и дееспособность, кроме различий в природных данных и образовании, влияет и ряд исторических условий. Как писал автор: «В наше время сословные привилегии, по крайней мере в теории, отжили свой век. Однако в действительности они далеко не вполне и далеко не всюду исчезли. Сословные различия продолжают влиять на правоспособность и дееспособность людей» [14, С.56].

Одним из первых Декретов советской власти, который был утвержден Всероссийским центральным исполнительным комитетом 23(10) ноября 1917 г., - «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» упразднялись все существовавшие в России сословия и сословные деления граждан, сословные привилегии и ограничения, сословные организации и учреждения, а равно все гражданские чины. Одновременно уничтожались всякие звания (дворянина, купца, мещанина, крестьянина); титулы (княжеские, графские и пр.) и наименования гражданских чинов (тайные, светские и иные советники) и устанавливалось одно общее для всего населения России наименование - граждан Российской республики.

Исторические процессы, государственные реформы изменяли правовое положение субъектов права на протяжении всей истории Российского государства. Ограничение рода и общины государством освобождало частные личные и имущественные права субъектов, но государство продолжало определять свое господство над ним, что наблюдалось во времена московского государства. Позднее наблюдалось постепенное увеличение объема субъективных прав, менялось правовое оформление правосубъектности как главного субъективного признака. Будучи ранее достаточно неоформленной, с правовой точки зрения, категорией, правосубъектность постепенно меняет свою правовую сущность, появилось хотя и неявное, но разделение на два компонента (право- и дееспособность). Если правоспособность - явление более стабильное, так как связано только с определением момента рождения, то дееспособность подвержена влиянию многих социальных, физических факторов. Любой процесс эволюции - медленное и постепенное явление. Так, становление и правовое оформление правосубъектности субъектов права, будучи напрямую зависимыми от исторических катаклизмов, прошли весьма сложный и длительный путь законодательного установления.

Подводя итог всего вышесказанного, хочется отметить особую роль определения сущности субъекта права, его правовых особенностей и, что самое важное, тенденций развития данной правовой категории в социально-историческом аспекте, ибо данные воззрения позволяют установить политико-правовую связь между государством и его народом.

Если же говорить о русском гражданском праве, то Д.И. Мейер отмечал, что права физических лиц не одинаковы, а зависят от различных обстоятельств, отчасти естественных, отчасти исторических. Обстоятельства эти следующие: рождение физического лица, законное или незаконное, пол, возраст, здоровье, отношения родства и свойства физического лица к другим лицам, образование, вероисповедание, состояние лица, звание и гражданская честь [17, С.153].

Русское законодательство признавало физических лиц полностью дееспособными по достижении 21 года от рождения.

Но, писал Д.И Мейер, «...законодательство не постановляет, что до совершеннолетия лицо вовсе не способно к гражданской деятельности, а мало-помалу и ранее допускает его к тем или другим гражданским актам, так что возраст совершеннолетия имеет лишь то значение, что, вступая в него, лицо получает полную свободу в осуществлении прав. Так, наше законодательство различает между несовершеннолетними малолетних (не достигших 17-летнего возраста) и несовершеннолетних в тесном смысле (17 - 21-летнего возраста), признает за последними значительную способность к гражданской деятельности, предоставляет им самим управлять их имуществом, т.е. совершать юридические действия, связанные с управлением, и отказывает лишь в праве принимать на себя обязательства без согласия попечителей. Малолетние, говоря вообще, считаются совершенно неспособными к гражданской деятельности» Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., 2003.- С.105..

Таким образом, в гражданском праве дореволюционного периода различались и дееспособность, и правоспособность.

Интересным представляется, на наш взгляд, изучение вопроса ограничения дееспособности граждан с точки зрения истории.

В дореволюционном законодательстве России нормы об ограничении дееспособности граждан в результате расточительности и привычного пьянства содержались в Своде законов гражданских (т. X, ч. 1). Статья 7 проекта ГУ предусматривала, что совершеннолетние лица могут быть объявлены судом недееспособными, с учреждением над ними опеки: ...когда их расточительность угрожает повергнуть их самих или их семейства в бедственное положение; когда они подвержены привычному пьянству, которое лишает их способности действовать рассудительно в отношении совершения сделок и управления своим имуществом либо грозит повергнуть их самих или их семейства в бедственное положение.

Гражданское законодательство советского периода практически не знало понятия «расточительность».

Первоначальная редакция ст. 8 и 9 ГК РСФСР 1922 г. предусматривала возможность объявления недееспособными совершеннолетних лиц, если они «своей чрезмерной расточительностью разоряют находящееся в их распоряжении имущество». Однако 14 ноября 1927 г. упоминание о расточителях из ГК РСФСР было исключено и более никогда не упоминалось в последующих гражданских кодексах.

По мнению ряда исследователей, опека над расточителями не соответствовала современному строю нашей страны и имела классовый характер [14, С.126].

Исходным пунктом развития теории правосубъектности стало провозглашение гражданской правоспособности в Декрете об основных частных имущественных правах от 22 мая 1922 г. Этот Закон был издан в связи с переходом к нэпу и в общих чертах перечислял имущественные права граждан, а также определял объем правосубъектности товаровладельца. В дальнейшем упоминание о правосубъектности как категории гражданского права обнаруживается при проведении первой кодификации советского гражданского законодательства, а именно в связи с принятием Гражданского кодекса 1922 г. В это время гражданская правоспособность трактовалась с позиций меновой и теории социальных функций.

В 30-х годах двадцатого века проблема правоспособности отражает положение о том, что граждане как субъекты гражданского права обладают правоспособностью в одинаковом объеме, в то время как хозяйственные организации располагают неравнозначными юридическими возможностями.

Что касается международного частного права (далее по тексту - МЧП), то использовать термины «правоспособность» и «дееспособность» в качестве составных элементов правосубъектности в МЧП начали сравнительно недавно.

Так, до конца XIX в. предпочитали употреблять более общие понятия, такие как «способность» (capacife, capacita, capacity), «состояние лица», «статус» (status, stato), «etat et capacite» (ст. 3 Code Civil 1804), под которыми практически разумелись прежде всего вопросы не право-, а дееспособности.

В российской литературе того времени это явление можно проследить по первым работам в области МЧП.

Так, Е.Н. Трубецкой в работе «Лекции по энциклопедии права» употреблял обобщающие понятия - «юридическое состояние лица или его правоспособность», куда относил «личную правоспособность; принадлежность к известному сословию или звание лица; семейные отношение, как личные, так и по имуществу; опеку и право наследования». [24, С. 38].

Д.И. Мейер также использовал термин «правоспособность» в более широком значении, чем это принято сейчас. Такая позиция, скорее, напоминает оценку статуса физического лица в целом без различения его составных элементов. При неполноте понятийного аппарата, используемого в тот период, фактически имело место смешение правового содержания упомянутых терминов: так, под правоспособностью понималась правосубъектность, характеризуемая как состояние и способность физических лиц [17, С. 112].

Предполагается, что первым, кто указал на необходимость твердо разграничить понятия право- и дееспособности и предложил самостоятельное решение для обоих вопросов, был Л. Бар (Bar L. Theorie und Praxis des internationalen Privatrechts. I. 1889. P. 373 - 436). В это же время предпринимаются первые попытки уточнения содержания этих правовых категорий [24, С.66].

В частности, немецкие юристы, и особенно Бар, когда говорили о дееспособности, имели в виду только сделки между «живыми». Российский ученый предлагал пойти «еще дальше... и отделить способность ко вступлению в брак от способности ко всем остальным личным и имущественным сделкам» [24, С.68].

Таким образом, необходимость дифференциации различных аспектов правового статуса лица была осознана, а разделение проведено только в конце XIX столетия, и этот период можно охарактеризовать как становление элементов правосубъектности: право- и дееспособности, в качестве автономных институтов МЧП.

Следует заметить, что существуют определенные терминологические различия в обозначении этих правовых категорий в праве стран с разными правовыми системами.

Таким образом, основную сложность при обсуждении специфики регулирования правосубъектности физических лиц, участвующих в трансграничных невластных правоотношениях, представляет вопрос о конфликте персонального и территориального законов. Применение lex personalis соответствует общей тенденции МЧП и основано на одном из общих принципов МЧП - локализации регулируемого института на основе proper law. Однако законодателей всегда привлекала и будет привлекать возможность применения территориального принципа, поскольку с его помощью может быть достигнута максимально высокая степень защиты своей правовой системы и своего суверенитета, в чем, несомненно, заинтересованы все государства.

Правоспособность, регламентируемая национальными материально-правовыми нормами, по содержанию практически идентична, за исключением небольших нюансов, что делает борьбу за регулирование неактуальной. Что же касается дееспособности, то, учитывая ее высокую значимость для гражданского оборота и экономики и значительные различия в регулировании, в том числе коллизионном, многие государства склонны решать вопрос о дееспособности физических лиц всегда в пользу своего права. Единственный выход из подобной ситуации - поиск компромиссов с помощью механизма международного сотрудничества в правовой сфере, закрепление определенных договоренностей в международных унифицирующих актах, установление более детального регулирования в спорных ситуациях.

1.2 Общая характеристика правоспособности граждан как субъектов гражданского права

Основными элементами содержания (юридической сущности) правосубъектности являются правоспособность и дееспособность. Обращаясь к легальному определению правоспособности и дееспособности (ст. 17, 21 Гражданского кодекса Российской Федерации от 30 ноября 1994 года № 51-ФЗ (далее - ГК РФ), можно сделать вывод об условном значении правоспособности как разновидности способности.

Буквальное толкование значения «правоспособность» приводит к тому, что, по сути, правоспособность никакого отношения к способности не имеет. В противном случае не существовало бы никакой разницы между двумя самостоятельно значимыми элементами правосубъектности. Правоспособность, по-видимому, была обозначена законодателем как способность, наряду с дееспособностью, с целью единообразного терминологического подхода и более простого восприятия указанных категорий. В действительности правоспособность есть не что иное, как возможность к правообладанию, именно возможность, не имеющая активной, деятельной смысловой нагрузки, как дееспособность.

По Толковому словарю русского языка термин «возможность» означает «то, что может произойти, мыслимое, осуществимое, допустимое». Основное значение правоспособности состоит в потенциальном правообладании, исключительно в возможности иметь права, совершать сделки, наследовать имущество, заниматься предпринимательской деятельностью.

Наделить указанные потенции (возможности) деятельным содержанием, активировать их можно только при наличии дееспособности, т.е. способности лица своими действиями осуществить те возможности, которые охватываются его правоспособностью.

Таким образом, правильнее считать правоспособность возможностью правообладания, нежели способностью, так как наличие указанной возможности не зависит от совершения правоспособным лицом каких-либо действий. С.А. Зинченко и В.В. Галов называют правоспособность общей правовозможностью Зинченко С.А. Представительство в гражданском предпринимательском праве. Ростов-на-Дону : Издательство СКАГС, 2004.- С.103..

Если углубленно рассмотреть значение слов, из которых складывается легальное понятие правоспособности (ст. 17 ГК РФ), то в самом определении можно обнаружить некоторое противоречие.

Так, правоспособностью признается способность иметь гражданские права и нести обязанности. Способность означает возможность производить какие-нибудь действия, значение слова «иметь» заключается «в обладании, пользовании, владении кем-чем-нибудь».

Обладание включает в себя «владение, управление чем-либо» и даже «наличие в собственности».

Таким образом, иметь значит обладать, т.е. иметь либо в собственности, либо владеть и пользоваться.

Обладать правами (то же самое - иметь права), в свою очередь, означает осуществлять указанные права, управлять ими, т.е. владеть, пользоваться и распоряжаться правами, а не просто иметь их в наличии.

Право, принадлежащее лицу, представляет собой позитивное явление, приносящее его обладателю благо, таким образом, имеющееся право всегда находится в осуществляемом состоянии, за некоторыми исключениями.

Предложенный анализ позволяет сделать вывод о том, что термин «способность» используется законодателем для характеристики правоспособности лишь условно. Данная способность может быть понимаема исключительно как способность объективного порядка, т.е. способность иметь гражданские права и нести обязанности, предоставляемые законом, не зависимая от способности лица совершать те или иные активные действия.

Поэтому необоснованным является определение правосубъектности исключительно как способности, даже социально-правовой. Природа правосубъектности является более сложной, что может быть подтверждено дальнейшим исследованием.

Предлагаемая трактовка содержания гражданской правосубъектности обусловливается необходимостью остановиться на вопросе о ее соотношении со смежными правовыми понятиями, в первую очередь - с право- и дееспособностью.

Интересные взгляды по этому поводу высказывались еще в дореволюционной цивилистике. Е.Н. Трубецкой, в частности, ограничился замечанием о том, что «правоспособность... есть понятие более широкое, тогда как дееспособность - более узкое понятие, распространяющееся на меньший круг людей» [24, С.114].

В свою очередь, В.И. Синайский пришел к выводу о возможности включения в понятие правоспособности категории дееспособности как имеющегося у лица права самостоятельно совершать юридические действия, однако подчеркнул нежелательность подобного подхода, поскольку в вопросе об ограничении право- и дееспособности различие между ними приходится проводить по причине закрепления в законе разных оснований для подобных ограничений Синайский В.И. Русское гражданское право. Статут., 2002. - С.104..

В современной цивилистике по этому вопросу сформировалось два диаметрально противоположных подхода, базирующихся соответственно на признании доминирующей роли того или другого понятия.

Так, некоторые авторы утверждают, что возникновение отдельных элементов содержания правоспособности зависит от наличия у лица соответствующего объема дееспособности; другие, напротив, доказывают неправомерность трактовки дееспособности как условия или основания возникновения правоспособности, отмечая, что именно дееспособность имеет производный характер.

Особую позицию занял по этому вопросу С.Ф. Кечекьян, который рассматривал дееспособность как вид специальной правоспособности [22, С.108]. С такой трактовкой трудно согласиться, т.к. понятие специальной правоспособности можно рассматривать как известное ограничение правоспособности гражданина определенным кругом доступных ему юридических действий.

Между тем в тех сферах общественной жизни, где различаются право- и дееспособность личности, в первую очередь - в гражданском обороте, основное значение для участия лица в конкретном правоотношении имеет именно его дееспособность, т.е. способность своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать и исполнять гражданские обязанности.

Точно установить, какое из рассматриваемых понятий - правоспособность или дееспособность - играет доминирующую роль, не представляется возможным, поскольку каждая из этих категорий имеет собственное правовое предназначение, и именно их взаимосвязь и взаимообусловленность предопределяет содержание правосубъектности личности Михайлова И.А. Соотношение гражданской правосубъектности со смежными правовыми категориями М., 2008.- С.19..

Диаметрально противоположную позицию занимал, в частности, М.Ф. Орзих, который утверждал, что в правоспособности «существо заключается не в «праве», а в «способности». Это общественно-правовое свойство субъекта права, качество личности, позволяющее быть участником правоотношения» [22, С.112].

Эта позиция подвергалась и подвергается критике в юридической литературе. Например, В.С. Тадевосян по этому поводу не без основания утверждал, что способность несовершеннолетних иметь авторские права зависит от того, умеют ли они читать, писать и т.д. «Понятно, что дети не способны «творить» со дня рождения, хотя право собственности они могут иметь в любом возрасте» [13, С.30].

С.Н. Братусь, в частности, отмечал, что соотношение между дееспособностью и правоспособностью состоит в том, что «правоспособность - это субъективное право, порождающее в процессе своей реализации другие, вытекающие из него конкретные субъективные гражданские права и обязанности» Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. Статут. 2001. - С.26..

Государство наделяет граждан правоспособностью. В юридической литературе гражданская правоспособность часто рассматривается как определенное качество (или свойство), присущее гражданину.

Поскольку такая возможность предусмотрена и обеспечивается законом, она представляет собой определенное субъективное право каждого конкретного лица. «Правоспособность - это право быть субъектом права и обязанностей» [24, С.19].

Правоспособность не принадлежит человеку от природы, ею человека наделяет государство, и объем ее также определяется государством. Правоспособность связана с гражданством.

Приобретая гражданство, человек становится субъектом права данного государства. Неслучайно поэтому в Гражданском кодексе РФ говорится не о правоспособности физических лиц (т.е. людей) вообще, а именно о правоспособности граждан. Прежде всего, гражданам Российской Федерации предоставляется гражданская правоспособность в полном объеме.

Содержание гражданской правоспособности составляет совокупность гражданских прав и обязанностей, которые граждане могут иметь по действующему законодательству, открытый перечень которых определен в ст. 18 ГК РФ. Определяя содержание правоспособности граждан, данная норма говорит только о правах, но прямо не упоминает об обязанностях.

Между тем в п. 1 ст. 17 ГК РФ указывается и на способность граждан нести обязанности. В данном случае законодатель уделяет внимание главному в содержании правоспособности - правам. Но косвенное указание на обязанности в законе присутствует.

В последнее время широкое распространение получила теория отождествления правоспособности с субъективным правом граждан. Так, Е.А. Суханов отмечает, что понимание правоспособности как определенного субъективного права получило убедительное обоснование в нашей юридической литературе Гражданское право. Т.2. Учебник / Отв. ред. Суханов Е.А. М., 2010. - С.126.. Однако данная точка зрения встретила справедливую, на наш взгляд, критику в литературе.

Так, Мозолин отмечает, что субъективное право - элемент правоотношения, а правоспособность - свойство субъекта права.

Правоспособность следует отличать от субъективного права. Правоспособность - общая предпосылка, на основе которой при наличии определенных юридических фактов у лица возникает конкретное субъективное право. Она представляет собой лишь абстрактную возможность иметь указанные в законе права и обязанности, тогда как субъективное право - уже существующее право, принадлежащее конкретному лицу, т.е. реализованная возможность.

Закон предусматривает равную для всех граждан РФ правоспособность. Это положение закона основано на ст. 19 Конституции Российской Федерации от 12 декабря 1993 года, гарантирующей равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.

В соответствии с п. 2 ст. 17 Конституции РФ основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.

Гражданская правоспособность не зависит от возраста и состояния здоровья гражданина. И в том случае, когда он способен самостоятельно (собственными действиями) приобретать и осуществлять права и нести обязанности, и в том, когда он не способен действовать самостоятельно в силу возраста или состояния здоровья, правоспособность является его неотъемлемым правом.

Нарушение принципа равенства правоспособности путем лишения или ограничения последней запрещено законом (ст. 22 ГК РФ).

Принцип равенства правоспособности свидетельствует лишь о равенстве правовых возможностей, но не о равенстве конкретных субъективных прав, поскольку между возможностью (способностью) обладания и реальным обладанием теми субъективными правами, которые перечислены в законе (ст. 18 ГК РФ), а также не перечисленными, но и не запрещенными всегда имеется несовпадение.

2 Правоспособность граждан

2.1 Возникновение и прекращение правоспособности граждан

Согласно ч. 2 ст. 17 ГК РФ: «Правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью». Вопрос о том, оправдан ли в данном случае проявленный законодателем консерватизм, в последние годы вызывает большой научный и практический интерес, а появляющиеся в литературе предложения об изменении соответствующих положений закона заслуживают самого пристального внимания.

Так, в 2004 году заместитель председателя Комитета по общественным объединениям и религиозным организациям А.В. Чуев, сообщил о том, что ряд депутатов разрабатывают законопроект о внесении поправок в ГК РФ в части, касающейся возникновения и прекращения правоспособности физических лиц [12, С.29].

Основная идея планируемых поправок состоит в принципиально ином определении момента, с которого начинается правоспособность гражданина, - не с момента рождения ребенка, как это закреплено в ст. 17 ГК РФ, а с момента его зачатия.

В обоснование приводится ряд доводов, в первую очередь - о фактическом, хотя и частичном признании правоспособности зачатых, но не рожденных лиц в действующем законодательстве путем признания за ними права на жизнь (Основы законодательства об охране здоровья граждан) и права на наследство (ст. 1116 ГК РФ). В качестве косвенного подтверждения правоспособности зачатого ребенка Л.Д.Туршук рассматривает также право беременной женщины на «определенную финансовую и социальную поддержку: отпуск и пособие [25, С.45].

Положение о признании некоторых субъективных гражданских прав за зачатым, но еще не родившимся ребенком было сформулировано свыше двух с половиной тысячелетий тому назад - в Законах XII Таблиц, в которых за такими детьми (называемыми насцитурусами, т.е. еще не рожденными) признавалось право наследования в имуществе отца, умершего во время беременности матери.

Такой подход полностью сохранился в последующие века и получил свое развитие и закрепление в Дигестах Юстиниана: «Кто находится в чреве, охраняется, как если бы он находился среди людей, поскольку дело идет о выгоде самого плода».

Однако, правило, в соответствии с которым правоспособность человека возникает в момент его рождения, закреплено в подавляющем большинстве современных правовых систем. Исключения весьма немногочисленны (например, в Венгрии, если ребенок рождается живым, он считается правоспособным с момента своего зачатия).

Предположение о том, что законодательное признание правоспособности за зачатым, но не родившимся ребенком станет гарантией охраны его прав и интересов и решит все вопросы, связанные с искусственным прерыванием беременности, вызывает целый ряд сомнений, т.к. прежде всего, остается неясным, каким образом разработчики предлагают добиться реализации этой цели: путем установления контроля за каждой беременной женщиной на предмет систематического подтверждения ее состояния и установления ответственности в случае выявления прерывания ею беременности?

Во-вторых, непонятно, с какого именно момента будет определяться возникновение правоспособности зачатого ребенка. Момент зачатия, как признает Л.Д.Туршук, в большинстве случаев точно определен быть не может и, как правило, устанавливается только спустя несколько недель [25, С.48].

В-третьих, как справедливо отмечалось в литературе, вопрос о том, что следует считать началом жизни человека, чрезвычайно сложный. Спектр мнений весьма широк: некоторые авторы древности полагали, что зародыш становится человеком с начала шевеления в утробе матери; ряд современных авторов связывают этот момент с формированием нервной системы зародыша или с первым проявлением его мозговой деятельности; для других - это момент появления ребенка на свет.

Вопрос о моменте возникновения правоспособности зачатого ребенка приобретает особую сложность в случаях применения искусственных методов репродукции человека, которые получают все более широкое распространение во всех странах мира, в том числе и в России, т.к., согласно мировой статистике, от 10 до 15% супружеских пар являются бездетными Малеина М.Н. Правовое регулирование отношений, возникающих при искусственном зарождении детей. / Правоведение № 5 - Санкт-Петербург., 1983. - С.75..

Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 года № 223-ФЗ (далее - СК РФ) содержит указание на три метода: искусственное оплодотворение (ч. 1 п. 4 ст. 51), имплантация эмбриона (ч. 1 п. 4 ст. 51) и имплантация эмбриона в тело суррогатной матери (ч. 2 п. 4 ст. 51). При этом ни в СК РФ, ни в других федеральных законах не раскрывается значение этих медицинских терминов, что порождает целый ряд вопросов, в том числе и имеющих непосредственное отношение к рассматриваемой проблеме - определению момента зачатия ребенка и как следствие по обсуждаемому предложению - возникновения правоспособности гражданина.

Так, в частности, остается открытым вопрос, с какого момента правоспособность возникнет в случае применения метода, называемого в отечественной медицине «экстракорпоральное оплодотворение», при котором оплодотворение происходит вне организма матери, «в пробирке» (In Vitro).

Кстати, гибель плода (выкидыш) нередко наступает и в случае естественного зарождения человеческой жизни. Если в дальнейшем вести речь об установлении регистрации момента зачатия ребенка в качестве акта гражданского состояния, неизбежно возникнет вопрос о необходимости регистрации и его гибели в утробе матери.

Еще один аспект обсуждаемой проблемы: логическим следствием признания правоспособности зачатого, но не родившегося ребенка, как справедливо отмечалось в интервью, является необходимость решения вопроса о целесообразности внесения изменений в правила о наследственной трансмиссии, в соответствии с которыми, если наследник, призванный к наследованию после открытия наследства, умер, не успев его принять, право на принятие причитающегося ему наследства переходит к его наследникам по закону или завещанию (ст. 1156 ГК РФ).

При ответе на вопрос о целесообразности внесения в ст. 1156 ГК РФ поправок, устанавливающих наследственную трансмиссию в случае гибели зачатого, но не рожденного ребенка, Л.Д. Туршук справедливо утверждает, что, если «неродившийся ребенок умер или был произведен аборт, то всякие разговоры о правоспособности прекращаются, потому что нет уже самого субъекта» [25, С.52].

Эта позиция не вызывает сомнения, но она еще раз заставляет усомниться в обоснованности предложения о признании правоспособности за нерожденными детьми, несмотря на его очевидную гуманную направленность, т.к. еще раз подтверждает бесспорность положения о том, что правоспособность может возникнуть только с момента рождения.

Законодательное признание зачатых, но еще не рожденных детей правоспособными субъектами гражданского права не станет мерой, эффективно охраняющей их права и интересы, т.к. оно не может в полной мере защитить права уже родившихся детей, признаваемых действующим законодательством вполне правоспособными лицами, обладающими к тому же либо частичной (ст. 28 ГК РФ), либо относительной дееспособностью (ст. 26 ГК РФ).

Тем не менее, несомненно, что правовое положение зачатых, но еще не рожденных детей нуждается в дальнейшем глубоком анализе с учетом новых достижений во всех сферах медицинской деятельности и опыта законодательной регламентации их статуса за рубежом.

Необходимо, в частности, как уже предлагалось в литературе, законодательно определить, с какого момента право на жизнь в полной мере распространяется на внутриутробный плод человека и ограничено ли данное право его физиологическими данными, в частности его жизнеспособностью или болевыми реакциями, т.к. от этих вопросов зависит законодательное разрешение проблем, связанных с распоряжением эмбрионами, их органами и тканями, использованием их в качестве трансплантатов и т.д. Разработка и принятие соответствующего федерального закона, несомненно, станут важным этапом дальнейшего совершенствования гражданского законодательства и важной гарантией охраны прав (в первую очередь - права на жизнь) зачатых, но еще не рожденных детей.

Отметим, что судебная практика признает правоспособность гражданина с его рождения.

Так, по одному из дел, суд разъяснил, что «довод налогового органа о том, что у спорных контрагентов отсутствует правоспособность, в связи с чем, они не наделены правами и обязанностями в сфере предпринимательской деятельности, а сделки, совершенные с ними, не могут быть признаны действительными, является несостоятельным.

В соответствии со ст. 17 ГК РФ способность иметь гражданские права и нести обязанности (гражданская правоспособность) признается в равной мере за всеми гражданами. Правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью.

На основании ст. 18 ГК РФ, определяющей содержание правоспособности граждан, граждане могут, в том числе, совершать любые не противоречащие закону сделки и участвовать в обязательствах.

Таким образом, гражданин наделен правоспособностью, позволяющей совершать сделки, с рождения, ограничение которой предусмотрено законом в исключительных случаях, а не обусловлено его государственной регистрацией в качестве индивидуального предпринимателя или присвоением ему (индивидуальному предпринимателю) ИНН.

Учитывая изложенное, вывод налогового органа об отсутствии реальности сделок, который основан только на отсутствии ИНН, статуса предпринимателя или отрицании заинтересованного лица, противоречит вышеприведенным нормам права» Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 30.11.2009 № 17АП-10771/2009-АК по делу № А50-17156/2009 // Архив суда.

Судебная практика также исходит из того, правоспособность гражданина прекращается в связи с его смертью.

Так по одному из дел, суд разъяснил, что регистрирующий орган правомерно отказал в государственной регистрации перехода права собственности на жилое помещение по договору дарения, поскольку на момент подачи заявления о регистрации указанного права правоспособность дарителя спорного помещения была прекращена в связи с его смертью, однако одаряемый не представил свидетельство о смерти Определение Санкт-Петербургского городского суда от 25.07.2011 № 33-9984/2011// Архив суда.

Тем не менее, в научной литературе также продолжается дискуссия об изменении правил, определяющих момент не только возникновения, но и прекращения правоспособности физических лиц.

Приводятся, например, доводы, что со смертью - с физической смертью человека - жизнь его в правовом смысле не прекращается, т.к. могут наличествовать завещания, могут наличествовать договоры.

Еще одним фактором, свидетельствующим, по мнению Л.Д.Туршука, о продолжении правовой жизни (и, следовательно, правоспособности) умершего лица, должны рассматриваться закрепленные законом авторские права на созданные им произведения науки, литературы и искусства [25, С.59].

При этом, выдвигая предложение о сохранении правоспособности за умершим лицом, автор противоречит самому себе, т.к. чуть позже, рассматривая вопрос о правоспособности ребенка, погибшего в утробе матери, он утверждает, что после гибели плода «всякие разговоры о правоспособности прекращаются».