На человека мыслительного (абстрактного) типа, наоборот, сильно и убедительно действуют статистические данные, материалы ревизии, заключение экспертизы. Им присущи логический анализ доказательств, обобщение конкретных фактов и их последствий. В своих показаниях эти лица склонны анализировать события с описанием причинно-следственных связей. При необходимости восстановления в памяти у них тех или иных фрагментов рекомендуется последовательно воспроизвести весь материал, связанный с исследуемым событием и интересующий следствие.

Для среднего типа человека характерно промежуточное положение между вышеуказанными типами людей, с большими или незначительными отклонениями в ту (образную) или другую (мыслительную) сторону. Таких людей большинство.

Во время допроса следует придавать большое значение методу установления нормальных и деловых человеческих отношений между допрашиваемым лицом и следователем. Это одна из важнейших проблем психологии допроса. Правильное ее разрешение зависит во многом от уровня профессиональных знаний, жизненного опыта и психологических навыков следователя. Характер отношений между следователем и подозреваемым влияет на результаты допроса, во многом определяет успех или неудачу. Следственной практике известно немало случаев, когда подозреваемый свою причастность к преступлению скрывает только потому, что не доверяет следователю, относится к нему неприязненно или даже враждебно. Например, при опросе осужденных, отбывающих наказание за убийство в исправительных учреждениях, было установлено, что большинство из них, несмотря на доказанность вины, не дали на следствии правдивых показаний из-за отсутствия нормальных («уважительных») отношений со следователями.

Знание психологии необходимо следователю и для определения ролевых позиций с допрашиваемым лицом и установления с ним необходимого психологического контакта. Если допрашиваемый относит себя к одной социальной категории -- «мы», а в следователе видит представителя другой группировки -- «они», это не способствует созданию необходимого психологического контакта, атмосферы доверия и, естественно, выполнению главной задачи допроса -- получению наиболее полной и объективной информации по делу. Отношение к следователю как к «чужому» или «врагу» не вызывает у допрашиваемого желания сообщить ему всю известную информацию о преступлении, если тем более речь идет об интимных вещах. Особенно это видно на допросе обвиняемого. Находящийся под стражей и приведенный из камеры к следователю человек уже в силу этого своего положения склонен делить окружающих на «мы» (обвиняемых по одному делу, их родственников, не привлеченных соучастников, других заключенных) и «они» (в первую очередь следователей, прокуроров, оперативных работников и т.п.). В сложной ситуации следователю нужно знать все основные социальные роли, которые исполнял допрашиваемый в жизни, и научиться направлять его так, чтобы он занял ролевую позицию, наиболее соответствующую ситуации данного допроса, позволяющую установить с ним психологический контакт.

Поэтому следователь должен хорошо знать ту положительную область человеческих отношений, на базе которой у него возможна психологическая общность с допрашиваемым лицом. Возникновение в ходе допроса психологического «мы» показывает обвиняемому (потерпевшему, свидетелю), что его допрашивает высококомпетентный, чуткий и внимательный человек, который пытается установить истину. И это является первым шагом следователя в социально правильном направлении по установлению ролевой позиции и психологического контакта с допрашиваемым лицом, а также признании степени вины подозреваемого в инкриминируемом деянии.

На допросе подозреваемого следователь обязан добиться создания бесконфликтной ситуации, чтобы подозреваемый признал объективно установленные факты и был готов давать правдивые показания. Но и это, разумеется, не гарантирует полной откровенности подозреваемого. Он может добросовестно заблуждаться, ошибаться, неправильно понимать сущность тех или иных событий и, наконец, чистосердечно признавая свою вину, подсознательно стремиться к ее преуменьшению. Иными словами, подготовка следователя к допросу даже в бесконфликтной ситуации должна включать знание психологии подозреваемого и прогнозирование ошибок, которые последний может допустить произвольно или непроизвольно. Прежде всего это данные о состоянии его памяти, уровне мышления и интеллекта, умении анализировать явления реальной действительности. Такое прогнозирование позволяет следователю предвидеть ошибки в истолковании внутреннего содержания событий, мотивов и целей поведения других людей и собственных побуждений, в описании деталей событий. Учет особенностей подозреваемого (завышенная самооценка, некритичность в оценке собственной личности, недоброжелательное отношение к окружающим и т.д.) позволяет предвидеть его вольное или невольное стремление к смягчению своей вины.

Одно из действенных средств психического воздействия на допрашиваемое лицо -- удачный и к месту заданный вопрос следователя, который либо ограничивает возможность информации, либо активизирует ее. В первую очередь это касается подозреваемого, который понимает, что его изобличают, и чувствует приближение острого вопроса следователя по изобличающим обстоятельствам и действиям. Поэтому он вынужден постоянно анализировать не только то, о чем его спрашивают, но и предугадывать, для чего спрашивают.

На практике довольно часто бывает, что подозреваемый сознательно оговаривает себя, или дает ложные признания в несовершенном преступлении, или выдумывает его. Такие состояния требуют рассмотрения.

Самооговор подозреваемого. Данная ситуация может возникнуть при кажущейся бесконфликтности допроса. Ее вероятность усиливается, если подозреваемый отличается повышенной внушаемостью, податливостью к внешнему воздействию, неумением отстаивать свою позицию, слабоволием, склонностью к развитию депрессии, апатии, недостаточной выносливостью к психическому напряжению. В то же время установлено, что типичными мотивами самооговора являются: стремление избавить от наказания действительного виновника (оно формируется под влиянием родственных или приятельских чувств), групповые интересы (это иногда бывает среди преступников-рецидивистов), угрозы и воздействие заинтересованных лиц в отношении тех, кто находится в какой-либо зависимости от них (прежде всего это наркоманы, несовершеннолетние, физически немощные и умственно отсталые лица и т.п.). Нельзя исключить и возможность того, что подозреваемый оговаривает себя из боязни огласки каких-либо компрометирующих сведений или из желания получить от заинтересованных лиц определенную моральную или материальную выгоду.

Ложное признание подозреваемого. Обычно оно бывает продиктовано стремлением подозреваемого уклониться от ответственности за более тяжкое преступление. Таким путем он рассчитывает усыпить бдительность, создать себе алиби по другому делу либо доказать наличие обстоятельств, смягчающих или исключающих его ответственность, и т.п. Иногда подозреваемый путем «нагромождения» ложных признании старается запутать и затянуть предварительное расследование, предполагая впоследствии отказаться от своих показаний, когда возможность обнаружения действительно совершенного им преступления будет утрачена или затруднена.

Ложь подозреваемого. Ложь наиболее распространена в сочетании с правдой, своеобразной интерпретацией событий и увязыванием с фактами реальной действительности, которые используются в качестве опорных точек для вымысла либо трансформируются в выгодном для подозреваемого свете: одни факты преднамеренно заменяются другими, смещаются во времени или пространстве, им придается иная окраска, по-другому расставляются акценты и т.п. Ложные показания, основанные на реальных фактах, требуют тесной увязки и согласования подлинного и вымышленного. Без этого они не будут выглядеть достаточно правдоподобно. Стремление допрашиваемого лица придать своим показаниям видимость максимальной правдоподобности часто протекает в условиях дефицита времени и психологического напряжения. Это обстоятельство является одной из причин возникновения в ложных показаниях неувязок и расхождений.

Полный вымысел подозреваемого. Такой вымысел сравнительно легко опровергается детализацией и последующей проверкой места, времени и других обстоятельств вымышленного события.

В тех случаях, когда подозреваемый колеблется е выборе линии поведения, необходимо использовать прием накопления фактов и ответов на вопросы. Вначале задаются такие вопросы, на которые можно получить лишь положительные ответы, соответствующие реальным событиям. Формирующийся стереотип продуктивного взаимодействия может облегчить в дальнейшем получение ответов и на трудные вопросы. Действия следователя и предъявляемая им информация могут иметь большую силу воздействия, если они касаются «слабого места» в позиции подозреваемого и если эти сведения допускают многозначность трактовки.

Анализ хода допроса позволяет получить следователю улики преступного поведения подозреваемого, т.е. информацию о том, что подозреваемый виновен и его словесные утверждения лживы. Естественно, что такой вывод, основанный на одном внутреннем убеждении следователя, не является доказательством, тем более что он может быть и ошибочным. Вместе с тем жизненный опыт, профессионализм следователя и научно-практические данные судебной психологии свидетельствуют о том, что внутреннее состояние допрашиваемого человека довольно тесно связано с внешними факторами его поведения, о которых говорилось выше.

Особенно большую изобличающую силу имеет метод получения следователем такой информации, которая может быть известна лишь участнику расследуемого события, что наиболее действенно при допросе рецидивистов.

Допрос рецидивистов связан со значительными трудностями, так как данные лица имеют определенный опыт поведения при допросах, в известной мере владеют тактикой противодействия следствию. Извращенность их личности, глубокая аморальность, пораженность социально-положительных связей, приверженность к субкультуре преступного мира, завышенный уровень претензий, дерзость, беспардонность, агрессивность, наглость, различные психологические расстройства -- все это требует особой тактики при проведении допроса. Иногда желательно предварительно изучить архивные дела рецидивистов и по ним определить тактику их поведения при расследовании прежних преступлений. В большинстве случаев негативное поведение данного контингента лиц проявляется и в том, что они тщательно продумывают свои показания, интерпретируют в них правду, добавляя ложь, усиливая или ослабляя ее в зависимости от следственной ситуации, готовят заранее ложное алиби и лжесвидетелей, стараются уничтожить все доказательства, опорочить следователя и оказать на него давление.

В других случаях допрос рецидивистов нужно начинать с существа дела, неожиданно предъявляя наиболее значимые для них доказательства тем более важно потому, что большая часть рецидивистов имеют некоторые правовые знания, правильно оценить доказательства и во многих случаях после их предъявления уже не ведут противодействия. Иногда допрос рецидивистов целесообразно проводить в присутствии следственной группы. При этом правильным является согласование тактики параллельного воздействия на рецидивистов. В противном случае, обострение отношений может быть использовано допрашиваемыми как фон негативного психологического контакта допрашивающих. И все же одним из основных средств предупреждения последующего отказа рецидивистов от ранее данных показаний являются собственноручное написание ими показаний и видеозапись допроса Психологические особенности допроса в свете судебных реформ / В.Н. Волков // Закон и право. - 2005 №1. С.13-14..

3.2 Способы идентификации лжи при допросе подозреваемого

Люди лгали бы меньше, если бы думали, что существуют верные признаки обмана. Но признаков обмана как таковых не существует -- нет ни одного жеста, выражения лица или непроизвольного сокращения мышц, которые единственно и сами по себе означали бы, что человек лжет. Существуют только признаки, по которым можно заключить, что слова плохо продуманы или испытываемые эмоции не соответствуют словам. Эти признаки обеспечивают утечку информации. Человек, пытающийся выявить ложь, должен знать, каким образом эмоции влияют на речь, голос, тело и лицо, как могут проявляться чувства, которые лжец пытается скрыть, и что именно выдает фальшивость наблюдаемых эмоций. А также необходимо знать, что может выдать неподготовленность линии поведения.

Обнаружить ложь не так-то просто. Одна из проблем -- это обвал информации. Слишком много информации приходится рассматривать сразу. Слишком много ее источников -- слова, паузы, звучание голоса, выражение лица, движения головы, жесты, поза, дыхание, испарина, румянец или бледность и так далее. И все эти источники могут передавать информацию попеременно или с наложением, в равной мере претендуя на внимание верификатора. Впрочем, верификатору и не нужно уделять равно пристального внимания всему, что он слышит и видит. Не на всякий источник информации можно положиться в одинаковой степени. Некоторые из них выдают больше, чем другие. Как это ни странно, большинство людей прежде всего обращают внимание на наименее достоверные источники -- слова и выражения лица -- и таким образом легко ошибаются.

Лжецы обычно отслеживают, контролируют и скрывают не все аспекты своего поведения. Скорее всего, они и не смогли бы этого сделать даже при всем своем желании. Маловероятно, чтобы кто-то мог контролировать все, что может выдать его, -- от кончиков пальцев до макушки. Поэтому лжецы скрывают и фальсифицируют только то, за чем, по их мнению, другие будут наблюдать наиболее внимательно. Лжецы склонны особенно тщательно подбирать слова. Взрослея, человек узнают, что большинство людей прислушиваются именно к словам. Очевидно, словам уделяется такое внимание еще и потому, что это наиболее разнообразный и богатый способ общения. Словами можно передать многие сообщения гораздо быстрее, чем мимикой, голосом или телом. Когда лжецы хотят что-то скрыть, они тщательно обдумывают свои слова не только потому, что им известно, какое внимание окружающие уделяют этому источнику информации, но и потому, что за слова скорее придется отвечать, чем за тон, выражение лица или телодвижения. Сердитое выражение лица или грубый тон всегда можно отрицать. Обвиняющего легко поставить в положение, в котором он будет вынужден защищаться: «У меня совершенно нормальный голос. Тебе послышалось». Гораздо труднее отрицать гневные слова. Сказанные слова легко повторить, и от них трудно полностью отречься.

Другая причина, по которой за словами так тщательно следят и так часто пытаются их скорректировать, состоит в том, что словами обмануть легче всего. Речь можно заранее сформулировать наилучшим образом и даже записать. Тщательно подготовить все выражения лица, жесты и интонацию может только профессиональный актер. А выучить наизусть и отрепетировать слова может любой человек. Кроме того, у говорящего есть постоянная обратная связь: он слышит себя и, таким образом, всегда в состоянии подобрать наиболее подходящую манеру изложения. Наблюдать же за выражениями своего лица, пластикой и интонациями гораздо сложнее Экман. П. Психология лжи. - СПб.: Питер, 2007. С. 60.

Допрос -- это диалог в борьбе за истину. Силу следователю дают профессиональные знания и практика, жизненный опыт, психологические умения и навыки, интуитивная способность к постижению истины. Одно из первых мест занимает психология диалога, при которой системный анализ позволяет использовать три уровня диалоговой формы на предварительном следствии.

Первый уровень -- коммуникативный, характерный для процесса общения с подозреваемым (обвиняемым). Это уровень выяснения отношений следователя с допрашиваемым гражданином. Здесь происходит трансформация различных форм: конфронтация, спор, полемика, психологический контакт, диалог и сотрудничество. Именно благодаря этому следователь может получить уникальную информацию о преступном событии, которой никто другой в данный момент не владеет. Далее встает вопрос о проверке достоверности этой информации и построении общей структуры доказательств по делу.

Второй уровень -- уровень реконструктивной деятельности. Для него характерны снятие концептуальной неопределенности, проверка полученного результата (детекция ошибок), мысленная реконструкция преступления.

Третий уровень -- кульминационный, он необходим для снятия комплекса противоречий, внутреннего напряжения или разрядки Психологические особенности допроса в свете судебных реформ / В.Н. Волков // Закон и право. - 2004 №12. С.59.

Обеспечить успех на пути достижения этой цели не всегда легко. Многое при этом зависит от личностных особенностей допрашиваемого, мастерства следователя, уровня его тактического оснащения.

По уголовным делам допрашиваются люди с самыми различными психологическими характеристиками (с точки зрения их темперамента, характера, психического здоровья, психологического состояния и т.д.). Поведение их на допросе также имеет свои особенности. Одни многословны, велеречивы, навязчивы, другие, наоборот, замкнуты, немногословны, отчуждены. Для поведения одних характерны скромность, тактичность, умение сдерживать свои эмоции. Но нередко следователь сталкивается с их прямыми антиподами -- нахальными, дерзкими, развязными, порой агрессивными людьми.

И каждый раз следователь, едва увидев переступившего порог его кабинета человека, вызванного на допрос, решает вопрос выбора варианта модели своего поведения, который позволит достичь ожидаемого результата от данного следственного действия. Этому способствует криминалистическое распознавание образа допрашиваемого лица. Речь идет не о внешнем, поверхностном, видимом, не о мнимом, кажущемся, зачастую намеренно навязываемом образе, а о подлинном, внутреннем, сущностном социально-психологическом облике (портрете) партнера следователя по информационному взаимодействию.

Распознавание образа допрашиваемого предполагает составление следователем четкого представления (вначале на предположительном уровне) по поводу того, с кем, в сущности, он имеет дело. Успешно решить данную задачу -- это значит получить мысленные ответы на довольно обширный круг вопросов. В их число могут входить следующие:

v является ли допрашиваемый тем, за кого он себя выдает, соответствует ли его реальный облик тому, что демонстрируется внешними аксессуарами;

v каковы его нравственный потенциал, увлечения, намерения, планы, ценностные ориентации, образовательный, интеллектуальный, профессиональный уровни, социальный статус, характер, темперамент; образ жизни, степень притязания на лидерство, жизненные перспективы;

v каково его отношение к факту совершения расследуемого преступления, к правопорядку, к ведению следствия по данному делу, к лицу, его осуществляющему, своему процессуальному положению, является ли он законопослушным, имеет ли уголовное прошлое, попадал ли ранее в поле зрения правоохранительных органов, чем для него это закончилось;

v как давно, при каких обстоятельствах, в каком физическом, физиологическим и психическом состоянии, в каких условиях воспринимал событие, обстоятельство, по поводу которого дает показания, имеет ли психические и физические недостатки в данный момент.

Распознавание образа допрашиваемого создает предпосылки для решения ряда важных тактических задач при производстве анализируемого действия и последующих действий (в первую очередь таких задач, как определение следователем приемов установления и поддержания психологического контакта с допрашиваемым лицом, приемов распознавания и преодоления добросовестного заблуждения, психологической установки на дачу заведомо ложных показаний, разоблачения лжесвидетельства и т.д.).

С точки зрения законодательства доказательственное значение имеет лишь информация, содержащаяся в устной речи допрашиваемого, надлежаще отраженная в протоколе допроса и в допустимых технических средствах фиксации.

Однако не вся информация, содержащаяся в устной речи, находит отражение в протоколе допроса. За его пределами остается многое из того, что на вербальном уровне восприятия оценивается и используется следователем в организационно-тактических целях.

Кроме того, в протоколе допроса не находят отражение невербальные компоненты устной речи, а также информация, передаваемая процессуальными собеседниками с помощью невербальных средств их информационного взаимодействия.

Между тем, как установлено психологами, лишь 7% информации в беседе передается непосредственно словами. В то же время звуками и интонацией передается до 38%, а жестами, позой, телодвижениями до 55% полезной информации. Целенаправленное овладение, правильная интерпретация и тактически грамотное использование невербальной информации допрашиваемого -- важнейшее условие достижения целей допроса.

Поступающая от допрашиваемого невербальным путем информация доказательственного значения не имеет. Это -- ориентирующая информация (информация к размышлению), имеющая организационно-тактическое значение (используется для построения версий, решения распознавательных задач, определения тактики допроса и т.д.).

В системе средств и методов собирания ориентирующей информации особое место занимает криминалистическое наблюдение как универсальный, самый распространенный, доступный и продуктивный (при умелом использовании) метод следственного познания.

Наблюдение представляет собой один из методов целенаправленного, непосредственного восприятия субъектом визуальным или иными способами признаков объекта наблюдения (человека, события и т.д.) в целях использования полученной информации (знаний) в научной и практической деятельности.

Криминалистическое наблюдение -- это не пассивное созерцание окружающего мира, а активная, целенаправленная, часто напряженная мыслительно-конструктивная деятельность. Практика, научные исследования психологов и криминалистов позволили выработать принципы, которыми целесообразно руководствоваться следователю и другим субъектам указанного вида наблюдения. Выделим наиболее существенные из них, и прежде всего такие:

· до начала процесса наблюдения необходимо получить как можно более полное представление об объекте познания, ориентируясь на другие источники;

· в процессе наблюдения исходить из сформулированных целей и задач, реализуя при этом мысленный план наблюдения;

· во всех случаях нужно отыскивать в наблюдаемом объекте не только то, что предполагалось обнаружить, но и обратное тому.

В процессе наблюдения также важно:

v мысленно расчленять объект наблюдения на части (голова, руки и проч.) и в каждый момент наблюдения фиксировать внимание на одной из частей, не забывая держать в поле зрения целое;

v не доверять однократному наблюдению, исследовать объект с разных точек зрения, в разные моменты и в разных ситуациях, изменяя условия наблюдения;

v подвергать сомнению воспринимаемые признаки, которые могут, в конечном счете, оказаться ложной демонстрацией;

v сравнивать все части, элементы, признаки, проявления объекта наблюдения, противопоставлять их, искать сходство, связи, различия.

К числу рассматриваемых принципов относятся и положения, указывающие на необходимость сравнивать результаты наблюдения с результатами наблюдения того же объекта другими участниками следственной деятельности, четко и конкретно формулировать результаты наблюдения, фиксировать их надлежащим образом и в надлежащей форме.

Реализация данных положений имеет свои особенности, обусловленные спецификой объекта наблюдения, познавательной ситуации и целей наблюдения.

Невербальные средства (невербальная составляющая) коммуникации допрашиваемого лица -- исключительно значимый объект наблюдения следователя (известно более тысячи невербальных знаков, передающих те или иные сигналы другим людям), важный источник информации, дающий богатую пищу для размышлений.

Элементами данного объекта и источниками невербальной информации являются:

v устная и письменная речь допрашиваемого лица;

v лицо, глаза, руки, другие части его тела;

v действия, реакции, поведение, выступающие в качестве информативных проявлений его сущности и состояния (телодвижения, жесты, гримасы и т.д.);

v одежда (ее вид, состояние и т.п.), прочие сопутствующие вещи (браслеты, цепочки, сумки, документы и т.д.).

Устная речь человека с физической точки зрения представляет собой акустический сигнал, который образуется в результате функционирования сложной анатомо-физиологической деятельности человека, включающей центральную нервную систему и речевой аппарат. Устная речь любого человека обладает устойчивым набором акустических, стилистических, лексических, фразеологических признаков (метафор, инверсий, клише и т.п.), характеризуется определенным уровнем экспрессивности, эмоциональности и другими особенностями, свойственными каждому отдельно взятому коммуникатору. Приобретаемые в ходе формирования личности, учебы, профессиональной деятельности, повседневного общения и практики признаки речи индивидуальны, относительно устойчивы, повторяемы. Отсюда и вытекает широко практикуемая в уголовном судопроизводстве и за пределами этой сферы идентификация человека по признакам его голоса и другим компонентам устной речи, а также возможность распознавания тех или иных сторон и целостной характеристики его внутреннего мира. В этом процессе существенно все: дикция, акцент, тембр голоса, смысловая (содержательная) часть речи, ее словесное оформление, структура, логика высказывания и т.д. По акустическим, стилистическим, лексическим признакам, грамматическому строю и другим особенностям устной речи в процессе ее восприятия даже непосредственно ненаблюдаемого коммуникатора тем не менее распознаются его национальная, половая, профессиональная принадлежность и ряд других признаков, существенных для розыскных, а в последующем -- идентификационных целей. Наблюдая за своим процессуальным собеседником до и в ходе допроса, следователь на основании восприятия и осмысления его речевой коммуникации собирает не только данные, как говорят, для протокола, но и массу ориентирующей информации о самом допрашиваемом, предмете допроса и других обстоятельствах, остающейся за пределами процессуального документа, но имеющей значение для определения, корректировки тактики продолжения допроса и производства других действий.

Полезными с этой точки зрения могут оказаться подмеченные психологами закономерные связи свойств личности с особенностями голоса, формы, строения и содержания устной речи.

По мнению немецкого психолога Штангля, скорость речи соответствует господствующему состоянию темперамента. Так, оживленная, бойкая, торопливая манера говорить чаще всего свидетельствует о темпераментном, уверенном в себе человеке. Если речь говорящего чересчур торопливая («кувыркающаяся»), это указывает на непостоянство и неуправляемость коммуникатора. Тихая речь может быть признаком спокойствия. Вместе с тем в сочетании с другими признаками речевого поведения, она может свидетельствовать о подавленности говорящего.

Чересчур громкий голос потерпевшего, свидетеля, обвиняемого может являться сверхкомпенсацией, осуществленной для сокрытия слабости (в похожем состоянии находится путник, который для прикрытия испытываемого ночью в лесу страха вдруг начинает громко петь).Излишне тихий голос при общей напряженности индивида может быть признаком его неуверенности в себе либо «камуфляжем для достижения цели». Колебания громкости речи свидетельствует об интенсивном переживании.

Ясное, четкое, чеканное произношение слов, намеренное акцентирование внимания на звуковых окончаниях обычно свидетельствуют о внутренней мобилизационности говорящего, его уверенности в себе. И наоборот, неясная, невнятная речь может указывать на уступчивость, волнение, неуверенность в себе. Психологи считают, что в данном случае мы имеем дело с подсознательной самозащитой человека, с его стремлением к упрочению своего положения, к избеганию однозначной позиции до тех пор, пока это возможно. Иначе говоря, с тем, что называется «бессознательным стремлением всегда иметь позади себя дверь для бегства».

Некоторые признаки голоса, содержательного и эмоционального наполнения устной речи могут квалифицироваться как сигналы, дающие основание заподозрить допрашиваемого во лжи. Как показывает практика, ложные показания обычно имеют более бедный эмоциональный и интонационный фон. Связано это с тем, что, воспроизводя надуманную вербальную конструкцию, лжесвидетельствующий не может адекватно воспроизвести те эмоциональные переживания, которые в действительности он должен бы испытывать в соответствии с избранной версией. Такое воспроизведение требует или определенных невербальных реакций (о чем он может не знать), или введения в речь определенных конструкций (слов-актуализаторов), что без специальных навыков сделать очень трудно. Поэтому в том случае, когда эмоциональное состояние лица, дающего показания, выраженное в особенностях его речевого поведения, противоречит содержанию сообщения, которое он доносит до слушателей, это должно насторожить следователя. Однако следует учитывать, что сам по себе факт неадекватного речевого поведения коммуникатора на допросе нельзя однозначно трактовать как признак возможной с его стороны криминальной лжи. Подобное поведение может быть вызвано, в частности, волнением, возникшим вследствие конфликтной ситуации. Поэтому прежде чем принять решение о проведении тактической; операции по разоблачению криминальной лжи, необходимо проанализировать и сопоставить результаты использования других видов наблюдения и применения иных методов познания.

В этом контексте небезынтересным представляется умение следователя распознавать, является ли речь собеседника спонтанной или установочной, Спонтанная речь у лиц, не владеющих ораторским искусством, обычно сопряжена с паузами напряженного обдумывания, неуверенностью в голосе, повторами, самоперебивами, порой с отказом от продолжения разговора в силу затруднений в построении речевых конструкций.

Что же касается установочной (репродуцированной) речи, то она представляет собой воспроизведение заранее подготовленного письменного или устного аналога и поэтому является, по сравнению со спонтанной, более ровной, гладкой, «причесанной», логичной. Подмечено, что некоторые лжесвидетели, которые заранее готовятся дать ложные показания, еще до вызова их на допрос разрабатывают письменный вариант будущих показаний, проговаривают, иногда даже заучивают их. В итоге их показания могут быть неестественно стройными, четкими, с элементами книжного стиля, что особенно бросается в глаза на фоне выявленного недостаточного общего уровня речевой культуры допрашиваемого.

Распознавание характера и других свойств личности допрашиваемого возможно по выражению лица и глаз человека, виду и состоянию прически, степени ухоженности рук, чистоте тела, запаховым следам, носителем которых является допрашиваемый, его манерам, жестам, татуировкам, другим внешним признакам и аксессуарам.

В системе средств невербального общения на уровне сознания существенную роль играет одежда человека. Этот объект пытливому уму наблюдателя может рассказать о многом (об уровне материального благополучия собеседника, его вкусе, круге общения, социальной и возрастной принадлежности и т.д.).

Одежда человека относится к психологической категории, определяемой как сигнал личности. Под данного рода сигналами понимаются те информационные знаки, символы, которые используются человеком, чтобы дать понять окружающим, какого типа личностью он является либо желает выглядеть, к какому кругу лиц причисляет себя. Эту функцию, в частности, выполняют вид, модель, покрой, стоимостной показатель одежды и другие ее признаки.

Даже цветовая гамма одежды не должна ускользать из поля зрения наблюдателя, ибо между этим компонентом одежды и характером человека существует закономерная связь. Результаты многочисленных психологических исследований свидетельствуют, что, например, люди, цветовое предпочтение которых лежит в красно-желтой области спектра, отличаются активностью. Они обычно чем-то воодушевлены, ведут себя оживленно. Те же, кто предпочитает сине-зеленые оттенки, настойчивы, серьезны, порой строги. Они склонны демонстрировать свою важность и значимость. В отличие от них любители желтого цвета эксцентричны, любят фантазировать, мечтать.

Управляемую и коррелируемую сознанием информацию несут в себе и другие знаки из числа сопутствующих человеку вещей, характерные как для самых различных слоев населения, так и свойственные отдельным группам, сообществам людей.

Так, обручальное кольцо на соответствующем пальце правой руки обычно как бы говорит людям: «Я занят (занята), прошу потенциальных воздыхателей не беспокоиться». То же кольцо, но перенесенное на другую руку, говорит, что его владелец состоял когда-то в браке, но теперь свободен (вдов, разведен). Массивная золотая цепь на шее крепкого молодого субъекта, по его мнению, должна сигнализировать, криминальной «братве»: «Я -- свой!», прочим лицам: «Внимание! Я -- крутой! »

Впрочем, к расшифровке подобных и других знаков-символов, связанных с сознательной психической деятельностью, чтобы не ошибиться в диагностике личности, следует относиться с известной мерой осторожности. Практика показывает, что все, что исходит от человека на уровне его сознания, может оказаться ложной демонстрацией, игрой, намерением казаться не тем, кем он является в действительности, а тем, кем он хотел бы выглядеть в глазах окружающих. Более точно личность распознается на основе расшифровки невербальных коммуникаций подсознательного характера, тех источников информации, которые существуют независимо от воли и желания человека. В связи с этим особого внимания заслуживает так называемый язык подсознательных жестов.

Отечественные и зарубежные литературные источники в области психологии убедительно свидетельствуют в пользу того, сколь разнообразна «читаемая» информация, которая объективно заложена в самые различные жесты людей. Некоторые жесты человека являются результатом социализации личности. Количество их невелико, они контролируются сознанием и представляют для субъектов криминалистического наблюдения меньшую познавательную ценность. Иное дело -- генетически врожденные жесты -- биологическое наследство человека. Хотя у современных людей эти жесты и утратили во многом свое изначальное значение, они тем не менее сохранились как передаваемые из поколения в поколение информативные стереотипы поведения, отражающие то или иное психическое состояние носителей. Отметим некоторые из них.

Ладони рук человека.

С древних времен и по сей день открытая ладонь руки человека традиционно ассоциируется с искренностью, честностью, неподкупностью. До сих пор при даче показаний в судебных заседаниях многих стран левая рука свидетеля покоится на Библии, а правая ладонь обращена к суду. Психологи считают, что если человек говорит откровенно, то он полностью или частично раскрывает перед собеседником ладони. Если же человек при общении прячет ладони, это может указывать на то, что он не совсем откровенен. Сигнальное значение имеют и разновидности командных жестов ладонью. Таких жестов три:

Положение открытой ладони вверх трактуется как доверительный жест, напоминающий, как считает Аллан Пиз, «просящий жест нищего на улице».

Положение открытой ладони вниз -- знак угрозы, подавления, команды. У человека, в сторону которого направлен данный жест, может возникнуть подсознательное ощущение, что он получает приказ.

Жест «указующего перста» при сжатых в кулак пальцах и выставленном указательном пальце рассматривается как агрессивный. Это «своеобразная дубинка, которой человека принуждают к подчинению» (А. Пиз).

Сцепленные пальцы рук («замки»).

На первый взгляд, этот жест может показаться доверительным. Однако исследования, приведенные психологами Ниренбергом и Калеро, показали, что этот жест означает разочарование и желание человека скрыть свое состояние. Психологи советуют для нейтрализации этого негативного жеста предпринять ряд мер, позволяющих «разомкнуть замок».

Шпилеобразное (куполообразное) положение кистей рук.

Жест имеет два варианта: 1) руки шпилем вверх; 2) руки шпилем вниз. Он часто сопровождается закидыванием головы назад. Используя данный жест, люди как бы сигнализируют о своей самоуверенности, о принятии твердого решения по какому-либо вопросу.

Положение головы.

Психологи выделяют несколько положений головы человека, отражающих то или иное его психическое состояние. Так, А. Панасюк рассматривает следующие разновидности этого жеста:

Голова прямая и чуть наклонена вперед («голова агрессора»).

Подобное положение головы человека связано с агрессивным настроем в отношении другого лица. Жест отражает подсознательное стремление человека подбородком защитить самое уязвимое место -- гортань от возможного нападения.

Голова прямо закинута назад («голова властелина»).

По мнению психологов, такое положение головы свидетельствует о чрезмерном самодовольстве человека и его уверенности в себе.

Голова чуть склонена набок и вниз («голова президента»).

Этот жест свидетельствует о внимательном отношении к собеседнику, о значимости сообщаемой им информации.

Положение корпуса тела.

Психологические опыты показывают, что, если у слушателя корпус развернут в сторону коммуникатора и чуть наклонен к нему, это свидетельствует об интересе к сообщению. В том случае, когда слушатель откидывается назад (увеличивает дистанцию), он демонстрирует свое негативное отношение к говорящему и само сообщение вызывает у него отрицательные эмоции.

Особую значимость имеет расшифровка подсознательных жестов для выявления лжи, определения психологического состояния, намерений, чувств коммуникатора. Весьма информативны в этом смысле различные стереотипные жесты рук.

Жесты, связанные с прикосновением рук к различным частям лица.

По мнению большинства авторов, данная группа жестов чаще всего свидетельствует о ложности сообщения, неуверенности, мрачном предчувствии говорящего. Эти жесты вызываются подсознательным стремлением человека вырваться, уйти из неприятной ситуации, связанной с необходимостью лгать (человек как бы закрывает себе рукой рот, глаза, уши). Это подсознательное сдерживание имеющих негативную эмоциональную окраску лживых вербальных актов. Жест имеет следующие разновидности:

Защита рта рукой, когда этот жест используется человеком в момент речи, свидетельствует о том, что этот человек говорит неправду. В том случае, когда собеседник прикрывает рот во время речи другого человека, это означает, что он не доверяет говорящему. Прикосновение к носу представляет собой завуалированный вариант предыдущего жеста. Потирание века в момент произносимой речи означает подсознательное желание говорящего избежать взгляда собеседника в свои глаза. Потирание уха -- жест, отражающий подсознательное желание слушателя отгородиться от неприятных слов говорящего.

Оттягивание воротничка характерно для людей, которые лгут и подозревают, что их обман раскрыт. Стресс вызывает неприятные ощущения в области шеи.

При толковании вышеперечисленных жестов следователю следует быть предельно осторожным, так как их можно спутать со схожими проявлениями обычных состояний, характерных для обдумывания вопроса, оценки сказанного.

Руки в качестве барьеров.

Укрытие за какой-либо перегородкой является естественной реакцией самосохранения любого человека. Помещая одну или обе руки на груди при наличии признаков опасности, человек тем самым подсознательно как бы образует своеобразный барьер, демонстрирует попытку отгородиться от надвигающейся угрозы или нежелательных обстоятельств. Наблюдая за человеком, который держит руки в таком положении, можно сделать вывод о том, что у него отрицательное отношение к говорящему лицу, он не вникает в то, что ему говорят.

Если этот жест дополнен сжатием рук в кулаки, это может свидетельствовать о наступательной и враждебной позиции слушающего. В том случае, когда скрещивание рук сопряжено с захватыванием кистями рук противоположных плечей, это следует трактовать как признак сдерживания негативных эмоций говорящим или слушающим Следственные действия. Криминалистические рекомендации. Типовые образцы документов / Под ред. В.А. Образцова. - М.: Юристъ, 1999. С. 45 - 55..

Мимика человека -- это органический сплав биологического и социального. В этом заключается ее выдающееся значение как объективного фактора внешнего выражения личности. С развитием общества мимические функции все более совершенствуются, дифференцируются, обогащаются все новыми и новыми нюансами. На следствии особенно важно познание произвольных и непроизвольных компонентов мимики. К последним относятся те из них, которые, не подчиняясь волевому управлению, как бы открывают следователю проявления психики допрашиваемой личности.

Взгляд допрашиваемого лица имеет большое значение, поскольку глаза не без основания считают «зеркалом души»; при этом следует обращать внимание на установку взгляда:

§ близкая установка направляется всегда на нечто конкретное, подлежащее немедленному познанию;

§ взгляд, неопределенно устремленный вдаль, свидетельствует об отсутствии у человека активного интереса к конкретному окружению;

§ взгляд исподлобья, устремленный вверх при опущенной, склонившейся вниз голове, говорит о негативизме личности, ее недоверчивости, замкнутости; кроме того, такой взгляд следует расшифровать как внешнее выражение покорности, сочетающееся со стремлением замаскировать от собеседника свои истинные переживания.

Все описанные выше состояния взгляда допрашиваемого свидетельствуют об отсутствии психологического контакта и должны насторожить следователя, заставить его пересмотреть избранную им тактику.

Сужение глазной щели. В обычных условиях этот мимический знак определяет состояние значительного утомления человека, при котором в связи с понижением тонуса ослабляется мышца, поднимающая верхнее веко. В психофизиологическом аспекте это воспринимается как свидетельство усталости, вялости, равнодушия.

Мимическое исполнение глазной фракции, как правило, следует рассматривать совместно с лобной мимикой.

Основное выражение лобной мимики заключается в сморщивании лба и подъеме бровей. Некоторые исследователи определяют лобную мышцу как мускул внимания. В мимическом ее аспекте различают два вида активного внимания: смотрение и наблюдение. Для смотрения характерны горизонтальные морщины лба; они являются выражением пассивно-воспринимающей функции. Для наблюдения (это более активная функция) наиболее типично появление на лбу вертикальных складок, что свидетельствует о собранности и целеустремленности человека.

Ротовая мимика -- расслабление мышц рта -- говорит о снижении активности личности, а также об изумлении, неожиданности или нервном потрясении. Расслабленная ротовая щель может также свидетельствовать о врожденной недостаточности мимики. Следует всегда обращать внимание на углы рта, которые в состоянии депрессии опускаются, а при переживании психологического возбуждения выравниваются; происходит выпрямление конфигурации рта.

Мимика внутреннего смеха при закрытом рте. Для такого состояния характерно радостное выражение глаз и с трудом сдерживаемое движение нижней части лица. В психологическом аспекте состояние внутреннего смеха следует рассматривать как сознательное подавление положительной эмоциональной вспышки с целью уклониться от контакта с собеседником (следователем).

Мимику нужно воспринимать и анализировать как комплексное целое, в котором можно выделить следующие аспекты: подвижность, быстроту смены мимических формул и темп чередования их переходов. Именно такой комплексный анализ позволяет следователю понять состояние допрашиваемого лица, заподозрить случаи симуляции тех или иных состояний и выйти победителем в мимической диагностике Психологические особенности допроса в свете судебных реформ / В.Н. Волков // Закон и право. - 2004 №12. С.61.

Наблюдаемое невербальное поведение допрашиваемого может быть связано с борьбой в его сознании противоречивых начал, с осознанием, с одной стороны, необходимости сказать следователю правду, с другой стороны, пониманием того, что подобное поведение чревато для него нежелательными последствиями. Отсутствие четкой установки на выход из подобного состояния проявляется в непроизвольных жестах, которые выдают его психологический дискомфорт. К числу таких жестов относятся непроизвольные хаотичные прикосновения к пуговицам на пиджаке, кольцу на пальце, наручным часам, галстуку, манипулирование случайно попавшими под руку предметами. В том случае, когда допрашиваемый ведет себя таким образом, следователю необходимо задуматься над причинами подобного поведения, в процессе дальнейшего общения с допрашиваемым выявить и попытаться нейтрализовать их негативные воздействия.

Отдавая должное значимости результатов криминалистического наблюдения за отдельными видами вербальных и невербальных коммуникаций допрашиваемого лица, необходимо подчеркнуть, что к расшифровке и анализу полученной таким путем информации следует подходить с позиции строгого соблюдения ряда принципиально важных правил, вытекающих из мирового психологического и следственного опыта. Определяющими среди таких правил являются положения о необходимости, во-первых, рассмотрения различных видов информационных сигналов в комплексе и взаимосвязи; во-вторых, учета особенностей ситуации, в которой реализуется активность партнера следователя по информационному общению.

При всей важности какого-либо сигнала того или другого вида и даже комплекса сигналов одного вида их получение не гарантирует от ошибки в диагностике и в принятии решения. Риск ошибки может быть сведен к минимуму лишь на основе сравнительного анализа результатов наблюдения за различными видами коммуникации, связанных между собой, и образующих целостный распознавательный или идентификационный комплекс. При этом также возникает необходимость поправки на специфику ситуаций, своеобразие объективных и субъективных факторов, детерминирующих те или иные отклонения от обычных проявлений активности допрашиваемого, включая влияние на них состояния носителя и условий передачи информации (состояние здоровья коммуникатора, степень его тревожности от ожидаемых неблагоприятных перспектив и другие факторы).

Отслеживая особенности речевого и неречевого поведения допрашиваемого, следователь не должен забывать о том, что он сам в то же время является мощным источником управляющей информации и вербального, и невербального характера. Информационные сигналы, идущие от него, способны играть двоякую роль, с одной стороны, разрушать складывающуюся благоприятную атмосферу информационного взаимодействия с партнером по процессуальной коммуникации, с другой стороны, придать ей новые импульсы дальнейшего развития. И наконец, они дают возможность переломить неблагоприятную ситуацию, направить ее в нужном направлении. Из этого следует, что следователь просто обязан жестко контролировать свои не только вербальные, но и невербальные реакции и ставить их на службу интересам своей миссии во время допроса.

Задавая вопросы и выслушивая ответы допрашиваемого, следователь должен следить за соответствием своей позы, своих жестов, тона и других невербальных проявлений тому содержанию, которое вкладывается им в исходящую от него вербальную информацию. Не только словом, но и всем своим видом, контактоформирующими репликами, языком жестов и движений ему необходимо стимулировать, поощрять откровенность собеседника, продуктивность диалога, желание допрашиваемого продолжать его, доводить до сведения следователя интересующие последнего факты, обстоятельства, детали. Уловив заминку, колебания, борьбу противоречивых чувств и намерений, испытываемые допрашиваемым, столкнувшись с нежелательными паузами, напряженным решением каких-либо дилемм, отчуждением, грубостью, цинизмом, вызывающим поведением допрашиваемого, следователь просто не имеет права давать волю своим эмоциям, негодовать, гневно осуждать позицию допрашиваемого, акцентировать внимание на негативных сторонах, обстоятельствах, связанных с личностью, ближайшим окружением, биографией и поведением допрашиваемого. Несостоятельное реагирование на факты и факторы, осложняющие ситуацию допроса, бесперспективно. Оно может завести в глухой тупик, из которого нет выхода. В таких случаях как никогда важно держать себя в руках и, используя вербальные и невербальные возможности тактического арсенала, предпринять целесообразные и действенные меры по снятию возникшего напряжения, разрядке ситуации, оказанию в тактичной форме помощи допрашиваемому в выборе способа выхода из затруднительного положения, превращению его из непримиримого критика, оппонента, противника в деятельного союзника и партнера по информационному взаимодействию.

В случае возникновения сомнения относительно правдивости показаний до постановки вопроса следует развернуть свое тело таким образом, чтобы оно было зафиксировано непосредственна в направлении допрашиваемого. Сочетание такого изменения позы следователя, во-первых, с практическим отсутствием у него в этот момент мимики и жестов; во-вторых, с наклоном корпуса в сторону допрашиваемого; в-третьих, со взглядом, нацеленным прямо в глаза допрашиваемого, существенно усиливает энергетический поток, идущий от следователя, повышает возможности его психологического воздействия на допрашиваемого. Следователь тем самым невербально как бы передает допрашиваемому сигнал, команду о том, что требует незамедлительно дать правдивый ответ на поставленный им вопрос. Побуждающий к этому эффект усиливается следующей сразу же после указанной невербальной комбинации вербальной активностью следователя. Это достигается путем постановки вопроса типа: «Вы уверены, что все произошло именно так?», «Значит ли это, что...» Следственные действия. Криминалистические рекомендации. Типовые образцы документов / Под ред. В.А. Образцова. - М.: Юристъ, 1999. С. 55 - 57..

3.3 Психодиагностика почерка и иные современные технологии подготовки и производства допроса

Психодиагностика почерка.

В начале 90-х гг. нынешнего столетия профессор Башкирского государственного университета Г. Аминев разработал оригинальную методику исследования почерка подозреваемого, названную автором «Психодиагностикой почерка подозреваемого в убийстве».

Вот как описано ее содержание в одном из опубликованных в журнале «Законность» материалов, подготовленных иркутскими учеными Китаевым, Пархомовым и Тельцовым Законность. 1997. № 8. С. 25-28..