Криминологический анализ убийства матерью новорождённого ребёнка

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Убийство матерью новорождённого ребёнка является жестоким преступлением против жизни. При этом в правоприменительной практике не до конца выяснены вопросы субъективной и объективной стороны рассматриваемого преступления, не до конца исследованы мотивы, подталкивающие субъектов рассматриваемого преступления на его совершение.

Помимо социальной необходимости изучения, как уголовно - правовой, так и криминологической сторон рассматриваемого преступления, актуальность настоящей работы определяется и достаточной новизной данного преступлении, ведь до принятия действующего Уголовного кодекса Российской Федерации, такого состава преступления, как «убийство матерью новорождённого ребёнка» попросту не было. Включение в состав Уголовного кодекса РФ преступления «убийство матерью новорождённого» было вызвано необходимостью учесть специфические свойства данного преступления, такие как психическое и физическое состояние виновной, которые свойственны только при совершении данного преступления.

Таким образом, исследование специфических свойств данного преступления, свойственных только данному преступному посягательству на жизнь новорождённого, а также относительную новизну исследуемого преступления, следует признать актуальность изучения уголовно - правовой и криминологической характеристик убийства матерью новорождённого, как для теории, так и для современной правоприменительной практики.

Актуальность темы дипломного исследования подтверждают существенные проблемы в следственно - судебной практике, связанные с вопросами квалификации деяния, подпадающего под признаки ст. 106 УК РФ. Указанные проблемы возникают, прежде всего, из - за несовершенства конструкции уголовно - правовой нормы. До сих пор остается малоизученным вопрос о начале жизни человека, специфика формирования умысла, особенности субъективных причинных оснований, на должном уровне не разработаны методики предупредительной деятельности.

Все вышеперечисленные проблемы указывают на значимость работы в решении вопроса о совершенствовании уголовно - правовой конструкции ст. 106 УК РФ и обоснованности расположения данной нормы в ряду привилегированных преступлений против жизни.

Достаточно сложной является проблема установления точной картины состояния убийства матерью новорождённого ребёнка. Таким образом, актуальность исследуемой темы подтверждается еще тем, что в наше время, в условиях практически полного отсутствия системы профилактики убийств новорождённых и тем более смягчения ответственности за этот вид преступлений, происходит их рост при высоком уровне латентности. Четко не очерчен круг как объектов, так и субъектов профилактики убийства матерью новорождённого ребёнка.

Цели и задачи дипломного исследования. Основная цель дипломного исследования состоит в разработке теоретических основ квалификации убийства матерью новорождённого ребенка путем подробного анализа юридических признаков рассматриваемого преступления, внесении предложений по совершенствованию состава ст. 106 УК РФ и в выработке предложений и рекомендаций по повышению эффективности предупредительной деятельности субъектов профилактики в борьбе с ними. Настоящее исследование является комплексным, поскольку включает в себя криминологический и уголовно - правовой аспекты.

В соответствии с этим решались следующие задачи:

- изучение исторического развития и нынешнего состояния законодательства об ответственности за убийство матерью новорождённого ребёнка;

- детальное исследование уголовно - правовой специфики данного вида преступлений;

- раскрыть объект преступления;

- выявить объективную сторону преступления;

- изучить субъект преступления;

- охарактеризовать субъективную сторону.

Объектом исследования выступает актуальная социальная проблема убийства новорождённых детей и совокупность возникающих в связи с её преодолением уголовно - правовых и предупредительных отношений.

Предметом исследования являются разрешение спорных уголовно-правовых вопросов в квалификации убийства матерью новорожденного ребенка и криминологические меры предупреждения, осуществляемые в отношении данной категории преступлений органами внутренних дел и другими субъектами правоохранительной деятельности.

Уголовный кодекс Российской Федерации определяет изучаемое нами преступление как убийство матерью новорождённого ребёнка. Наряду с тем в литературе встречается и иной термин - «детоубийство». В принципе, второй термин более широкий по содержанию, поскольку поглощает убийства детей независимо от наличия в деянии признаков состава, предусмотренного ст. 106 УК РФ. Однако, в дальнейшем изложении, в целях соблюдения стилистических требований, эти термины будут использоваться нами как равнозначные.

Научно - теоретической базой работы являются достижения уголовного права, криминологии, психологии, уголовно - исполнительного права, философии, истории, антропологии, прикладной социологии, акушерства, педагогики и некоторых других отраслей знания.

ГЛАВА 1. ИСТОРИЧЕСКИЙ И ЗАРУБЕЖНЫЙ АСПЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1. История развития уголовного законодательства об ответственности за убийство матерью новорождённого ребёнка в дореволюционный период

Детоубийство как общественная проблема появилась давно. Это одно из тех преступлений, которые, с точки зрения морали, нравственности и закона, даже в один временной период расценивались неоднозначно.

Первоначально в Древней Руси детоубийство, то есть убийство младенца родителями, в частности, матерью, не признавалось преступлением. Н.М.Карамзин в своем труде «История государства Российского» отмечал, что любая мать имела у языческих славян «право умертвить новорождённую дочь, когда семейство было уже слишком многочисленно, но обязалась хранить жизнь сына, рожденного служить отечеству» Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 2012. - С. 125.. Подтверждением распространенности детоубийства у наших предков могут служить факты, обнаруженные раскопками старинных могил, которые указывают на существование обычая убивать маленьких детей в случае смерти кормящих их матери. В таких случаях оба трупа хоронили вместе.

Анализ первых законодательных актов Древней Руси дает основание для вывода о том, что за избавление матери от младенца предусматривалась ответственность еще в ранние периоды истории. Православный церковный закон требовал сурово наказывать тех женщин, которые пытались самостоятельно регулировать число деторождений, избегали нежелательных беременностей, прерывали их, - отлучением от причастия, постами, поклонами, покаянием перед священником. Причем осуждались не только сами поступки, но и «помыслы» их, пусть даже вызванные неличными обстоятельствами - бедностью, невозможностью прокормить ребенка. В борьбе за жизнь ребёнка древнерусские церковнослужители настаивали на том, чтобы мать «блюдя дитя в чреве», не делала в церкви земных поклонов: «не велите еи кланятиется на коленях, ни рукою до земли, ни в велики пост: от того бо вережаются и изметают младенца».

Об ответственности матери за избавление от ребёнка говорилось в ст.9 Устава князя Владимира Святославовича в его Синодальной редакции: «Или девка детя повьржеть». Данная фраза понимается И.И. Срезневским как девка дитя родит, но слово «повьржеть» может означать «Бросит, покинет, оставит». Наказание - десятилетнее отлучение от церкви.

Развивая основанные идеи, заложенные в Уставе князя Владимира Святого, Устав князя Ярослава Мудрого, возникший приблизительно в 1051 - 1054 годах, расширил круг регулируемых церковных правом отношений.

Статьи 5 и 6 подтвердили негативное отношение церкви к случаям не только избавления от плода или младенца, в частности, незаконнорождённого, но и в случаях рождения внебрачного ребёнка. За эти деяния мать помещалась в церковный дом. Согласно заповедям митрополита Георгия за это налагалась эпитимия - трёхлетний пост.

Краткая редакция Устава князя Ярослава была дополнена нормой относительно детоубийства - ст. 6 включала расширенный перечень видов детоубийства, совершаемого замужней женщиной. Согласно данной норме, если «женка без своего мужа или при межи детяти добудет, да погубить, или в свиньи ввержеть, или утопить», ее надлежало «пояти в дом церковный», то есть в монастырь. Так, в Древней Руси детоубийство долгое время считалось грехом, а не преступлением. Отраженное в уставах русских князей каноническое византийское право видело в детоубийстве, скорее, посягательство на христианские устои семьи и нравственности, а не на жизнь. Однако в сравнении с жесточайшими наказаниями уголовных кодексов средневековой Европы, древнерусские церковные уставы предусматривали лишь церковное покаяние - эпитимию за умерщвление младенца, независимо от того был ребёнок рождён в браке или нет. Хотя это и не свидетельствует о более снисходительном отношении к детоубийству на Руси, а объясняется не характерной для русской, но обычной для европейской правовой системы суровых уголовных наказаний.

В Номоканоне в первом киевском издании, датированном 1620 годом, специального постановления о детоубийстве не найдено. Содержание его статей, относящихся к вольному и невольному убийству, заимствовано у Василия Великого. Истребление плода предусмотрено в ст. 72, 73 и в последней виновные названы «блудницами», а оставление новорожденного без помощи, подкидывание его - в ст. 70,74. Первая из названных статей говорит о родах на дороге и смерти оставленного без помощи новорожденного, а вторая приравнивает к убийцам тех, кто подкидывает детей своих на распутье у городских ворот, если ни кто не берет их к себе на воспитание. Номоканон дает ссылки на Иоанна Постника, в Уставе которого предусматривалось подкидывание детей к церковным дверям и виновные так же приравнивались к убийцам.

Влияние Византийских правовых идей на развитие русского уголовного права, начавшись еще со времен принятия христианства, во всех памятниках законодательства до Соборного уложения прослеживалось фрагментарно и только в последнем приобретает некую законченную систему. Именно в Уложении 1649 года впервые встречается преобладание формального взгляда на преступление, свойственного развитому законодательству Византии, по которому всякое преступление есть нарушение закона.

Из Соборного уложения 1649 года видно, что законодательство уже более дифференцированно подходит к определению наказуемости детоубийства. Убийство родителями своих детей, рождённых в брачных отношениях, рассматривалось как менее опасное деяние по сравнению с убийством матерью внебрачного ребёнка. Так в ст. 3 главы XXII указывалось: «а будет отец или мать сына или дочь убиет до смерти, и их за то посадить в тюрьму на год, а отсидев в тюрьме год, приходити им к церкви божии, и у церкви божии объявити тот свой грех всем людям вслух. А смертию отце или матери за сына или дочь не казнити»Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право: Пособие к лекциям: Часть особенная / Отв. ред. И.В. Лукьянова, А.И. Чучаев. - Калуга, 2009. - С. 83..

Уложение не определяет способа смертной казни. Судебная же практика остановилась на «окопании виновных живыми в землю».

Количество осужденных за детоубийство женщин в конце XIX - начале XX вв, не превышало ежегодно 100 человек и преимущественно сокращалось. Однако необходимо иметь в виду следующее. В России в это время действовал суд присяжных, который в большинстве случаев оправдывал женщин за детоубийство. К ответственности за детоубийство привлекались только те женщины, которые совершили убийство незаконнорождённого ребёнка, т. е. рождённого вне брака. Законодательство по - другому, по сравнению с ныне действующим, относилось к оценке общественно опасных деяний против жизни.

Можно сделать вывод, что отнесение убийства незаконнорождённого ребёнка к квалифицированному виду в России имело главной целью преследование незаконного сожительства и блуда и лишь затем самого факта лишения жизни младенца.

По словам М.Н. Гернета, «на фоне мрачной жестокости Уложения 1649г., не знавшего жалости к детоубийцам и видевшего в смертной казни для них средство восстановить чистоту нравов и унять блуд, особенно знаменательными являются два указа Петра I: указ № 2856 от 4 ноября 1714 г. и № 2953 от 4 ноября 1715 г. Борясь со злом во всех проявлениях русской жизни широкими реформами, изменяя условия государственной и общественной жизни, Петр I «понял главнейшую причину, которая толкала внебрачных матерей на убийства их детей: это были их позор и страх перед осуждением общественным мнением» Аверичев И.А. Историко-правовые характеристики детоубийства // История государства и права. - 2010. - N 22. - С. 11-19..

Оба указа предписывали в целях борьбы с детоубийством создать особые дома для воспитания внебрачных детей. Второй из названных указов является особенно интересным, так как дает мотивировку принимаемой меры и развивает ее основания. Устройство означенных домов («гошпиталей», как называет их указ) предписывается в городах и в столицах (в столицах - «мазанок», а в других городах - деревянных) «для сохранения зазорных младенцев, которых жёны и девки рождают беззаконно, и стыда ради отметывают в разные места, от чего оные младенцы безгодно помирают, а иные от тех же, кои рождают, и умерщвляются». Внебрачные матери могли приносить своих детей в эти дома. От них не только не спрашивали никаких документов, но и не спрашивали их имени - им дозволялось приносить детей тайно, с закрытыми лицами. «Но ежели такие незаконно рождающие, - добавлял Указ 1715 года, - явятся умерщвленье тех младенцев, и оные за такие злодейственные дела сами казнены будут смертью».

Петр I следовал в данном случае примеру новгородского митрополита Иова, который открыл в 1706 году первый воспитательный дом для зазорных младенцев. Впоследствии воспитанники этих домов при императрице Анне Иоановне все, а при Елизавете лишь годные к военной службе отдавались в гарнизонные школы и по достижении совершеннолетия определялись в военную службу.

Постановление Уложения царя Алексея Михайловича оставалось в силе в продолжение почти двухсот лет лишь с изменениями относительно наказания детоубийц. Петр I не отменял действия данного Уложения. Понимая несовершенство действовавшего законодательства, необходимость его изменения и новой систематизации, он распорядился, чтобы во всех приказах составили выписки из статей, которые могли бы дополнить Соборное уложение.

Одним из правовых актов, дополняющих Уложение, явился Артикул воинский 1715 года, подготовленный и принятый в период проведения военной реформы и содержащий большое количество норм обще - уголовного характера, который отнес детоубийство законнорожденного ребёнка к тяжкому квалифицированному виду убийства.

Проекты 1754 - 1766 годов отвели детоубийству место среди преступлений против жизни в 29 главе: «...о таковых отцах и матерях, которые детей своих убьют, также ежели жена мужа или муж жену убьют или беззаконно прижитаго младенца вытравят». Но обе редакции проектов ничего не говорят о лишении внебрачного ребенка жизни его матерью посредством положительного действия. Соответствующая статья Уложения 1649 года оказалась выключенной, несмотря на то, что большинство статей этого Уложения или Воинских артикулов перешло в проекты. Проекты лишь говорят о вытравлении плода незаконно зачавшей женщины и о подкидывании или оставлении в опасных местах таких младенцев. Различие в постановлениях обеих редакций весьма существенно лишь относительно наказаний. Первая редакция определяет самой «беззаконно беременной» за вытравление плода наказание кнутом и пожизненную каторгу, а вторая различает сословное положение виновных и предписывает женщин привилегированного класса «отсылать в дальние женские монастыри на два года, где их употреблять во всякие монастырские тяжкие работы»; возлагать на них обязанность посещения церковной службы («во всякие дни в церковь Божию ходить им как к вечерне, заутрени, так и к святой литургии»); по прошествии этих двух лет они должны были подлежать публичному церковному покаянию в продолжение двух месяцев. Женщины же непривилегированных сословий, кроме всего этого, подлежали наказанию плетьми.

Об оставлении ребенка обе редакции говорят неодинаково. Статья 4 первой редакции ничего не говорит, что ребенок должен быть «беззаконно прижит», как об этом говорит ст. 8 второй редакции. Но так как обе редакции называют мать «беззаконной», то, очевидно, в обоих случаях имелись в виду внебрачные дети. Если такой подкинутый или оставленный ребёнок умирал, первая редакция проекта назначала матери отсечение головы, а вторая отсылала привилегированных, как и за истребление плода, в монастыри, но на три года с продлением публичного покаяния до 6 месяцев, а непривилегированных, по наказании плетьми, приказывала «ссылать вечно в казенную работу» Аверичев И.А. Историко-правовые характеристики детоубийства // История государства и права. - 2010. - N 22. - С. 11-19..

Постановления обеих редакций, как считает М.Н. Гернет, «заставляют весьма многого желать относительно их ясности. Остается неизвестным, какие кары должно было влечь убийство матерью ее внебрачного ребёнка, совершённое посредством положительного действия или посредством упущения, как, например, неперевязание пуповины, лишение пищи и прочее. Относительно второй редакции, еще более неудачной, чем первая, возникает вопрос: является ли преступным вытравление плода или подкидывание и оставление ребёнка со смертельным исходом для последнего, если эти действия совершены лицами нехристианского исповедания, но привилегированного сословия (сюда проект относил жён и дочерей лиц первых рангов, дворян неслужащих и купцов первой гильдии). Так как ссылка в монастыри к ним не могла быть применена, так же как и церковное покаяние, то они или должны были оставаться безнаказанными, или наказываться телесно, как непривилегированные, но то и другое противоречило бы тексту статей проекта».

Чрезвычайно подробно рассматривал анализируемое преступное деяние проект Уложения 1813 года. В его пятом отделении рассматривается детоубийство в девяти статьях: 381 - 389. Статьи проникнуты, как считает М.Н. Гернет, «казуистичностью и очень неудовлетворительны в отношении формулировки выраженных в них понятий». Хотя названные статьи не дают ясного указания, почему детоубийство отнесено к числу привилегированных преступлений, но с достаточною вероятностью можно предполагать, что основание привилегированности лежало в чувстве стыда или страха роженицы. Так заставляют думать выражения ст. 381: «...ежели мать, утаив беременность свою, родит в скрытом месте...» и т. д. Убийство же законных детей было предусмотрено в п. 2 наказания, назначавшиеся ст. 381 матери, лишившей жизни внебрачного ребенка, были ниже, чем за убийство законных детей, и ниже, чем за обыкновенное убийство. Высшим наказанием могло быть для привилегированных назначение им жительства в отдаленных губерниях, а для остальных сословий - телесное наказание кнутом и ссылка на вечное поселение. Между тем обыкновенное убийство наказывалось вечной ссылкой на поселение (для привилегированных) и менее тяжкой работой (для прочих), а убийство законных детей - пожизненной каторгой, вырезанием ноздрей и клеймением. Неосторожное лишение младенца жизни его матерью при условии сокрытия беременности и при родах в скрытом месте также влекло за собою наказание, но значительно меньшее. Сокрытие беременности и родов наказывалось в том случае, если ребёнок родился мёртвым. За укрывательство умышленного детоубийства соучастники и отец незаконнорождённого ребёнка подлежали тому же наказанию, как виновная мать, но в высшем размере. Субъектом преступления подкидывания младенца, как со смертельным исходом для последнего, так и, а случае его спасения, могло быть всякое лицо. Три статьи, посвященные этому преступлению (387 - 389), ничего не говорят о законном или внебрачном происхождении ребёнка.

Свод законов уголовных 1832 года отказался от особой наказуемости детоубийства. «Родители - говорит статья 118. т. X, ч. 1 - не имеют права на жизнь детей и за убийство оных отвечают перед судом наравне с посторонними». При этом термин «детоубийство» употребляется для обозначения «убийства детей в утробе матери». Такое «детоубийство» наряду с «чадо - убийством», убийством отца или матери и некоторыми другими преступлениями отнесено к «особенным видам смертоубийства» (ст. 341), но все они «подлежат тем же наказаниям, какие положены за смертоубийство вообще» (ст. 342), то есть ни в каком случае уже не подлежат смертной казни.

1 января 1835 года в России вступил в действие Свод законов Российской империи, в том числе уголовных, ставший фактически первым уголовным кодексом, в котором были системно изложены положения Общей и Особенной части. К умышленному убийству при отягчающих обстоятельствах законодатель, наряду с убийством отца или матери, братоубийством (брата или сестры) и других родственных убийств, относил чадо - убийство (сына или дочери) и детоубийство (малолетнего). Убийство при отягчающих обстоятельствах наказывалось бессрочными каторжными работами. Таким образом, Свод законов не выделял в качестве привилегированного убийство незаконнорождённого ребёнка. Умышленное причинение смерти малолетнему ребёнку независимо от его возраста и законности рождения признавалось тяжким преступлением.

Принятое в 1845 году Уложение о наказаниях уголовных и исправительных различало два вида детоубийства. Предумышленное убийство сына или дочери, рождённых в законном браке, признавалось согласно ст. 1451 Уложения тяжким родственным убийством, наряду с убийством жёны или мужа, родных деда или бабки и других родственников по восходящей или нисходящей прямой линии. Такое преступление наказывалось лишением всех прав состояния и пожизненными каторжными работами.

В конце XIX редакционная комиссия, подготовившая проект Уголовного уложения, сочла необходимым допустить уменьшение уголовной ответственности при совершении убийства при самих родах. Основанием такого выделения должно служить исключительно ненормальное психическое состояние роженицы, обусловленное отчасти патологическим состоянием её организма во время и сразу после рождения ребёнка, расстройством ее нервной системы. А так же от части стыдом и страхом за будущее, как самой виновной так и рождённого ею ребёнка.

Взгляд на убийство новорождённого ребёнка как на преступление со смягчающими обстоятельствами был признан правильным также и составителями Уголовного уложения 1903 года, которые лишь отказались от системы различения способов умерщвления ребёнка: согласно ст. 461 причинение смерти может быть выполнено или при посредстве положительных действий, или путём бездействия, то есть неоказания новорождённому необходимой помощи. В качестве субъекта преступления указывалась лишь мать; ребёнок должен быть прижит вне брака; момент убийства определялся словами «при рождении»; о мотивах ничего не говорилось. Это убийство также рассматривалось как менее опасное, так как женщина в период родов испытывает особого рода физические и моральные страдания, которые выводят ее из нормального психического состояния, и в силу этого она не способна в полной мере осознавать свои действия и руководить ими, а также стыдом и страхом за будущее как самой виновной, так и ее внебрачного ребёнка. Наказание за данное деяние было понижено до заключения в исправительном доме от 1 года 6 месяцев до 6 лет.

Однако убийство законнорождённого ребёнка оставалось считаться тяжким родственным преступлением, влекущее за собой пожизненные каторжные работы и лишение всех прав состояния. Подобный подход сохранился до принятия УК РСФСР 1922 г.

1.2 История развития уголовного законодательства об ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка послереволюционного периода до настоящего времени

В советском уголовном законодательстве не было специальной нормы, которой бы предусматривалась ответственность за убийство матерью новорождённого ребёнка. Данное преступное деяние относилось к преступлению, совершенному при отягчающих обстоятельствах. Так женщина, виновная в насильственном лишении жизни своего родившегося младенца, привлекалась к уголовной ответственности по п. «д», «е» ст. 142 УК РСФСР 1922 года, в соответствии с которой ей инкриминировались два отягчающих обстоятельств: убийство лицом, в обязанности которого входила забота об убитом, и убийство с использованием беспомощного состояния убитого. Санкция предусматривала лишение свободы сроком не ниже 8 лет со строгой изоляцией от общества. Это наказание не применялось к малолетним матерям до 14 лет, а также ко всем несовершеннолетним, в отношении которых судом было признано возможным ограничиться методами медико - педагогического воздействия. Таким образом, несовершеннолетних матерей в возрасте 16 - 17 лет стало возможным привлекать к уголовной ответственности. В отношении 14 - 15 - летних вопрос о вынесении обвинительного приговора и назначении наказания либо о направлении дела в комиссию по делам несовершеннолетних для принятия медико-педагогических мер воздействия решался судом. Вскоре в ст. 18 были внесены изменения, согласно которым дела в отношении несовершеннолетних 14 - 15 - летнего возраста во всех случаях направлялись в комиссию, которая определяла необходимость передачи дела в суд или принятия мер медико - психологического характера. Аналогичный порядок закреплялся и в Уголовном кодексе РСФСР 1926 года. Тем самым возраст уголовной ответственности устанавливался в 16 лет.

В этот период ученые всё - таки обращали внимание законодателя, что мать - убийца могла во время родов находиться в аффектированном состоянии, которое следовало бы, по их мнению, учитывать как смягчающее обстоятельство, однако последнее не предусматривалось в законе в качестве такового.

Данные пункты вошли без изменений в п. «д» и «е» ст. 136 УК РСФСР в редакции 1926 года. Изменилась лишь санкция: вместо «не ниже 8 лет» стало «до 10 лет». Эти пункты были восприняты буквально соответствующими статьями всех союзных республик, кроме УК УССР, где, кроме соответствующей статьи, имелась и специальная ст. 142, гласящая: «Убийство матерью своего новорождённого ребёнка тотчас же после родов влечёт за собой лишение свободы на срок до 3 лет». Таким образом, УК УССР это деяние квалифицировал как преступление со смягчающими вину обстоятельствами.

В 1935 году в циркуляре ВС И НКЮ (Наркомата юстиции) РСФСР указывалось, что «в новых условиях быта, возросшей материальной обеспеченности и культурности всех трудящихся СССР является неправильным применение за детоубийство условного осуждения или иных мягких мер наказания по мотивам материальной нужды, низкого культурного уровня, нападок и издевательства со стороны родных и окружающих и т. п.», и было рекомендовано идти «по линии общего усиления репрессии, то есть применения безусловного лишения свободы (не исключая и матери - детоубийцы)» Титов Ю.И. Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период. М 1990..

Указание Верховного Суда сыграло свою роль. Это видно также из того, что удлинились сроки лишения свободы: если в 1935 году по СССР на срок 5 лет и выше было осуждено только 34% всех осужденных за детоубийство, то за 1 полугодие 1939 года этот процент повысился до 42%.

Анализируя сроки лишения свободы, к которым осуждались убийцы новорождённых детей, М. Шаргородский придерживался позиции, что наказание за данное преступление назначалось более мягкое, чем за убийство вообще. Так, среди осуждённых за убийство по ст. 136 УК РСФСР на срок свыше 5 лет за первую половину 1939 года было осуждено 73%, а за детоубийство только 42% Аверичев И.А. Историко-правовые характеристики детоубийства // История государства и права. - 2010. - N 22. - С. 11-19..

В то же время Уголовные кодексы Белорусской ССР, Грузинской ССР, Армянской ССР, Казахской ССР в оценке общественной опасности убийства матерью новорождённого ребёнка остались на прежних позициях, то есть указанные деяния квалифицировались по статьям, предусматривающим ответственность за умышленное убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств. В УК РСФСР также не устанавливалась ответственность за убийство матерью новорождённого ребёнка. Данное преступное деяние относилось к преступлению, совершённому при отягчающих обстоятельствах.

В УК РСФСР 1960 года такое обстоятельство, как совершение лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом (убийство новорождённого в УК РСФСР 1926 года оценивалось с учетом именно этого квалифицирующего признака), не было предусмотрено. В связи с этим судебно - следственная практика вынуждена была квалифицировать данные случаи по ст. 103 УК РСФСР.

УК РСФСР 1960 года также установил две более высокие возрастные границы уголовной ответственности, отменив тем самым закон от 7 апреля 1935 года. Общее правило было таковым: к уголовной ответственности могли быть привлечены только те несовершеннолетние, которым до момента совершения преступления исполнилось 16 лет. И лишь за отдельные преступления, к которым относилось и убийство, уголовной ответственности подлежали подростки меньшего возраста - с 14 лет.

После принятия УК РСФСР 1960 г. обозначилась тенденция назначения женщинам, виновным в убийстве своего новорожденного ребенка, наказания либо в размере минимума санкции по ст. 103 УК РСФСР, то есть 3 - 4 года лишения свободы, либо ещё мягче. Почти по каждому четвёртому делу суды при вынесении приговора ссылались на положение ст. 43 «Назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено законом», ст. 44 «Условное осуждение», ст. 46 «Отсрочка исполнения приговора» УК РСФСР, что соответственно представляло возможность назначать детоубийцам наказание более мягкое, чем было предусмотрено санкцией ст. 103 УК РСФСР. Абсолютное большинство приговоров, определяющих наказание детоубийцам, колебалось в пределах, не превышающих пяти лет лишения свободы. Кроме того, длительные сроки лишения свободы, назначаемые лицам, виновным в детоубийстве, оказывались совершенно нереальными, поскольку в связи с широким применением условно-досрочного освобождения и помилования к этой категории осуждённых, женщины - и детоубийцы, приговорённые к шести - семи годам лишения свободы, отбывают наказание фактически на протяжении одного, максимум двух лет. Так, из 100 матерей - детоубийц, осуждённых судами РСФСР в 1963 г. на сроки свыше трёх лет лишения свободы, 64 были освобождены уже на первом году отбывания наказания, остальные 36 - на втором.

Однако применение указанных уголовно - правовых норм было ограничено рядом условий. Так, Пленум Верховного Суда СССР рекомендовал судам применять условное осуждение только в случаях совершения лицом преступления, не представляющего большой общественной опасности, и, как правило, не применять его, за некоторым исключением, к виновным в тяжких преступлениях. Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период / Под ред. Титова Ю.И. , М 1990г. С. 247-248.

Расхождения в наказании за одно и тоже преступление на территории республик в рамках единого государства ставило граждан в неравное правовое положение, которое зависело от такого обстоятельства, как место совершения преступления.

Постсоветский период развития уголовного законодательства России проходил в условиях кардинальных социально - экономических преобразований и формирования основ правового государства. Конституция Российской Федерации в ст. 2 закрепила, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, важнейшей из которых является жизнь человека.

Указанные нормативные новообразования вызвали необходимость комплексной реконструкции всей системы норм уголовного законодательства. Реформа уголовного права России началась с разработки и принятия Концепции уголовного законодательства Российской Федерации. Дальнейшее реформирование уголовного законодательства России проходило в соответствии с приоритетом прав и свобод личности.

Впервые установление ответственности за убийство новорождённого матерью в качестве преступления со смягчающими вину обстоятельствами предлагалось в проекте УК РФ, опубликованном 19 октября 1992 года, разработанным учёными и практиками при Министерстве юстиции РФ. В качестве смягчающего обстоятельства в предложенной статье назывался кратковременный промежуток «во время родов или непосредственно после них» и предусматривалось наказание в виде исправительных работ на срок до двух лет или ограничения свободы на срок до трёх лет, либо лишения свободы до четырёх лет (ст. 195).

Подводя итог, сделаем некоторые выводы. Рассмотрев в первом параграфе настоящей главы динамику развития анализируемой нормы, сложившуюся в дореволюционный период, мы увидели её скачкообразное развитие от привилегированного к квалифицированному составу и наоборот. Однако нигде в источниках не содержится упоминания «юридического осуждения». На его распространенность у тех или иных древних народов влияли самые различные факторы, прежде всего, экономического и социокультурного порядка.

Глава 2. Юридический анализ состава преступления, предусмотренного статьей 106 УК РФ

2.1 Объективные признаки преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ

Уголовный кодекс Российской Федерации (ст. 106) устанавливает уголовную ответственность за убийство матерью новорождённого ребёнка во время или сразу же после родов, а равно убийство матерью новорождённого ребёнка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости. Поэтому необходимо уяснить содержание элементов уголовно - правового состава этого преступления. Это имеет большое значение для разработки и криминологических проблем, в том числе и предупреждения этого преступления.

Родовым объектом при убийстве новорождённых являются общественные отношения по охране человека. Видовым объектом детоубийства и одновременно видовым объектом уголовно - правовой охраны являются общественные отношения по обеспечению социальных возможностей человека - возможности жить, пользоваться здоровьем и т.д. Непосредственным объектом являются общественные отношения по охране жизни новорождённого ребёнка.

Потерпевшим в результате совершения деяния, предусмотренного ст. 106 УК РФ во всех случаях является новорождённый ребёнок. В этой связи необходимо рассмотреть признаки новорождённости.

Это возрастной период, в который происходит первичная адаптация ребёнка к окружающему миру. У ребёнка к моменту рождения оказываются достаточно развитыми обоняние, тактильная, болевая, температурная, вестибулярная и кинестетическая чувствительность. В первые же дни жизни фиксируются способности слышать и различать звуки по высоте, тембру и громкости, видеть и различать зрительные стимулы по форме, величине, конфигурации. В этот период происходит настройка ребёнка на общение со взрослыми.

Новорождённым является младенец, который появился на свет живым, способен продолжить жизнь вне материнского организма. Чтобы плод был жизнеспособным, он должен достигнуть известной степени зрелости и не иметь уродств, не совместимых с жизнью Кривошеин П. Убийство матерью новорожденного ребенка: научно-практический журнал «Уголовное право» // Гл. ред. Янис П.С. - М.: АНО «Юридические программы», 2005, №3, с.38.. В каждом заключении судебно - медицинской экспертизы должна устанавливаться жизнеспособность ребёнка, что является необходимым для правильной квалификации деяния.

В уголовном законодательстве не раскрывается понятие «новорождённый ребёнок» и не содержит указания на сроки, в течение которых ребёнок является таковым. Медицинские науки различной направленности также не дает конкретного ответа на данный вопрос, в связи с чем возникают определенные трудности, которые могут в последствии повлечь неверную квалификацию.

Так, в педиатрии период новорождённости признается равным одному месяцу, в акушерстве - одной неделе, в судебной медицине - одним суткам Сердюк Л. Детоубийство: вопросы правовой оценки // Российская юстиция 2010 г. № 11.

В литературе были высказаны различные мнения. Стоит, на наш взгляд, согласится с мнением Э.Ф. Побегайло, что перечисленные критерии должны использоваться в зависимости от особенностей объективной стороны рассматриваемого деяния. Он говорит, в случае убийства ребёнка во время или сразу же после родов для определения периода новорождённости должен использоваться судебно - медицинский критерий, в остальных случаях должен использоваться педиатрический критерий Шевченко С.А. Убийство матерью новорожденного ребенка // Законность 2001 г. № 12.

Кривошеин П. указывает, что течение суток следует исчислять с момента полного выхода ребёнка из организма матери. Если же лишение жизни произошло во время физиологических родов, то будет иметь место либо невиновное причинение вреда, либо искусственное прерывание беременности, в зависимости от обстоятельств. Считаем, что данная позиция противоречит законодательству, поскольку законодатель предусмотрел убийство новорождённого во время родом, а именно с момента их начала, то есть с момента начала схваток. Предполагается, что в данный момент ребёнок является «условно» новорождённым, поскольку в факте его живорождения необходимо удостовериться.

Также считаем неприемлемой позицию, что в каждом конкретном случае нужно устанавливать свой промежуток времени в течение которого ребенок будет являться новорожденным Бородин С.В. Преступления против жизни. - СПб.: Изд-во «Юр.центр Пресс», 2010. - 467 с..

Приемлемой является позиция, что новорождённым должен признаваться ребёнок, если какая - либо часть его тела появилась из утробы матери в процессе физиологических родов и до прекращения особого психофизиологического состояния матери, вызванного родами. Согласно данной позиции получится обобщенный критерий, который охватывает в себе три вышеуказанных. Введение такого критерия, несомненно, облегчит деятельность правоприменителя, но в то же время создать разногласия в терминологии уголовного права и медицине.

Также не стоит производить подмену понятий «новорождение» и «жизнеспособность». Отсутствие жизнеспособности в родившемся живым ребёнке не имеет значения для квалификации. Если же ребёнок родился мёртвым, а женщина об этом не знает, тогда действия роженицы квалифицируются как покушение на убийство новорождённого. В данном случае покушение на «негодный» объект.

Представляется, что понятие «новорождённый ребёнок» должно быть рассмотрено как минимум на уровне судебной практики в соответствующем Постановлении Пленума Верховного Суда РФ, в котором также должны быть рассмотрены вопросы, касающиеся начала жизни и начала ее уголовно - правовой охраны. Также в Пленуме должны быть рекомендации для органов предварительного расследования по наиболее точному установлению и доказываю состояния матери, возникшего вследствие родов и продолжающегося до момента совершения убийства новорождённого.

Связывание новорождённости с психотравмирующей ситуацией, в которую попала будущая убийца или с состоянием её психического расстройства, не исключающего вменяемость, представляется достаточно спорным.

Нельзя принимать за основу определения состояния новорождённости психическое состояние самой роженицы. Послеродовой период у женщины может длиться 6 - 8 недель. В любой момент этого периода у неё может наступить расстройство психики, не исключающее вменяемость. Применение при этом педиатрического критерия новорождённости равного одному месяцу ничем не оправдано. Если брать мерилом период ограниченной вменяемости женщины, то тогда следует считать младенца новорождённым до полного выхода женщины из этого состояния. Однако если психическое расстройство, связанное с родами, может возникнуть у женщины во время родов или в течение послеродового периода, то окончание этого болезненного состояния психики ограничить временными рамками невозможно оно может длиться достаточно долго, исчисляться даже годами. Ананиан А.А. Убийство матерью новорожденного ребенка// Российский журнал социальных и гуманитарных наук сер. 4 Государство и право 2009 № 1 с. 164

Нельзя признать справедливым соотнесение степени защищённости ребенка, с длительностью психической патологии родившей его женщины. Жизнь только что рождённого младенца является полностью самостоятельной ценностью. Он сам - автономный самозаконный человек, любое состояние его жизненности не может быть связано с каким бы то ни было, в том числе и психическим, состоянием другого человека.

Из текста закона следует, что критерий новорождённости следует искать в биофизических и психических качествах самого ребёнка и никоим образом нельзя соотносить это состояние с состоянием других людей, в том числе и с состоянием психики родившей его женщины.

Было бы правильным считать ребёнка новорождённым в течение недельного периода его жизни от рождения (168 часов после рождения), когда ребёнок ещё мало приспособлен к жизни вне утробы матери, слаб, костные ткани его мягки, он требует особо осторожного обращения. Хотя в связи с неповторимостью индивидуальных особенностей в каждом конкретном случае необходимо определять, является ли младенец новорождённым. Указанный же период должен служить лишь ориентиром.

Неверно связывать понятие с наличием психотравмирующей ситуации, в которой может оказаться женщина. Подобная ситуация связана с родами, но независимо от наличия или отсутствия психотравмирующей ситуации для убийцы ребёнок остается самим собой и коррелировать его состояние с наличием стрессов у других лиц недопустимо. Сердюк Л. Детоубийство: вопросы правовой оценки // Российская юстиция 2010 г. № 11 с. 44

Если определение факта наличия жизни взрослого потерпевшего до его убийства не вызывает особых затруднений в науке и на практике, то иначе обстоит дело в отношении новорождённого. В законе это понятие не раскрывается, а в науке до настоящего времени является спорным вопрос о моменте начала жизни. Уяснение этой проблемы важно не только для правильной квалификации действий убийцы, но и для разработки проблем предупреждения данного вида преступлений.

В связи с этим несомненную важность приобретает вопрос о разграничении понятия детоубийства и аборта, о начале жизни младенца, а, следовательно, и связанная с этим уголовно - правовая охрана жизни человека. Сложность отграничения аборта от детоубийства состоит в том, что и плод и новорождённый ребёнок являют собой различные уровни биологической организации жизни, в связи с чем невозможно однозначно провести между ними границу. Погодин О.Тайбаков А. Убийство матерью новорожденного ребенка // Законность 2010 г. № 5 с. 27

Общеизвестно, что биологическое развитие человеческого организма начинается с пренатального периода. Но плод не является самостоятельным человеческим организмом. До момента родов он составляет единое целое с организмом беременной женщины, в связи с чем и считается, что «мать - человек, плод - не человек».

Представляется, что когда речь идёт об уничтожении плода до наступления родов, он остаётся лишь частью матери и не может рассматриваться как самостоятельное лицо, а, следовательно, и как объект преступления. Следовательно, объектом криминального аборта обычно признаются общественные отношения по охране жизни и здоровья беременной женщины.

В уголовно - правовой литературе не существует единого мнения о чёткой границе, которая полностью соответствовала бы биологическим признакам возникновения жизни человека и одновременно была бы приемлемой для юридического решения вопроса о том, имелось ли в данном случае убийство ребёнка, или же имело место истребление продукта зачатия. Такое положение объясняется тем, что невозможно, безусловно, ответить на вопрос, что такое жизнь и по каким признакам можно определить, является ли данный объект живым или мёртвым.

Способность плода к внеутробной жизни (жизнеспособность) появляется значительно раньше начала процесса родов. Поэтому необходимо отличать медицинский аборт (искусственное прерывание беременности) от искусственных преждевременных родов. В медицинской литературе абортом признаётся преждевременное прерывание беременности и изгнание плода, ещё неспособного к внеутробному существованию, в течение первых 28 недель (при этом аборт в течение первых 12 недель называется искусственным прерыванием беременности в ранние сроки, проводится по желанию женщины; а свыше этого срока -- искусственным прерыванием беременности в поздние сроки). Медицинское прерывание беременности в период от 28 до 38 - 39 недель, то есть ранее обычного срока в 40 недель, считается искусственными преждевременными родами. В период от 28 до 38 недель продукт зачатия, хотя ещё и не доношен, однако считается жизнеспособным, если не имеется каких - либо препятствующих этому болезненных явлений в период его пренатального развития. В настоящее время нередки случаи выживания и нормального развития детей, родившихся между 26 и 28 неделями беременности, которые называются пограничными плодами. Если такой плод весит более 1000 г, а также в случае появления на свет в результате преждевременных родов плода возрастом более 28 недель, то в обоих случаях подобный продукт зачатия считается жизнеспособным ребёнком и подлежит регистрации. Сердюк Л. Детоубийство: вопросы правовой оценки // Российская юстиция 2010 г. № 11 с. 44

Следовательно, признаком, отделяющим медицинское понятие аборта от преждевременных родов, является жизнеспособность плода.

Но достижение продуктом зачатия в своём пренатальном развитии стадии жизнеспособности ещё нельзя оценивать как начало жизни человека при конструкции состава ст. 106 УК.

До наступления родов даже жизнеспособный плод составляет одно целое с беременной женщиной и поэтому в данной ситуации говорить об объекте убийства ещё рано, поскольку самостоятельное существование человека ещё не наступило. Можно в свете этого согласиться с мнением Н.И. Загородникова о том, что «применяя те или иные средства для прерывания беременности на 8 и 9 месяце мать, а также посторонние лица, содействующие этому, ещё не сознают того, что они воздействуют на живого человека». Ананиан А.А. Убийство матерью новорожденного ребенка Воронеж 1990г. с. 45 Подобные действия нельзя отождествлять с убийством, хотя и допустимо, что в процессе прерывания беременности происходит истребление жизнеспособного плода, то есть лишают жизни будущего ребёнка.

Рассматривая разграничение криминального аборта (незаконного аборта) от умышленного убийства, следует помнить, что понятие криминального аборта значительно шире понятия медицинского аборта. Криминальный аборт охватывает не только искусственное прерывание беременности в течение первых 28 недель после зачатия, но и после этого срока, когда плод уже способен к внеутробному существованию, хотя естественные или преждевременные роды ещё не наступили. Бородин С. В. Ответственность за убийство: квалификация наказания по российскому праву. М. 2010г. с. 77

В связи с этим детоубийством следует признавать и действия направленные на лишение жизни младенца, рождающегося в результате вызванных искусственных преждевременных родов. Поэтому к числу спорных относится вопрос о квалификации криминального аборта, приведшего к преждевременным родам и последующему детоубийству. Одни авторы считают, что в подобных ситуациях имеется только состав убийства младенца, другие -- полагают квалифицировать деяния как совокупность составов незаконного производства аборта и убийства новорождённого. Погодин О. Тайбаков А. Убийство матерью новорожденного ребенка // Законность 2010 г. № 5 с. 25

Представляется, что последняя точка зрения является более верной, так как криминальный аборт, вызвавший преждевременные роды, остаётся самостоятельным преступлением, независимо от следующего после него уничтожения младенца во время или после родов. Беременная женщина, которой производился криминальный аборт не может нести ответственность за него по закону, а также не могут быть квалифицированы действия других лиц, кроме матери новорождённого, совершивших убийство ребёнка, по нормам, предусматривающим ответственность за детоубийство (ст. 106 УК). Ананиан А.А. Убийство матерью новорожденного ребенка// Российский журнал социальных и гуманитарных наук сер. 4 Государство и право 2009 № 1 с. 165

С древних времён жизнь человека отсчитывалась с момента зачатия. В европейских странах жизненность определялась с момента рождения. Перинатальный период существования младенца включает время от 28 недель беременности до 168 часов жизни новорождённого вне тела матери. Считалось, что наиболее совершенным и достоверным доказательством наличия жизни должно быть признано дыхание. Ананиан А.А. Убийство матерью новорожденного ребенка Воронеж 1990г. с. 47 Многие авторы полагают, что нельзя отождествлять начало жизни только с дыханием. Г. Шарипова вообще считает неправомерным давать юридическое определение жизни. Она считает, что надо основываться на биологическом и медицинском критерии - жизнь начинается с первым вдохом. Следовательно, действия против плода во время прохождения его по родовым путям, а также рождённого, но не начавшего дышать, нельзя считать действиями против жизни человека. М.Д. Шаргородский начало жизни связывал с началом дыхания и с моментом отделения пуповины. Шарогородский М. Д. Преступления против жизни и здоровья Л. 1948 г. с. 148

В литературе имеются и другие точки зрения. Так, Н. С. Таганцев справедливо отмечал, что наличность жизни не определяется исключительно дыханием, а потому не существование дыхания в младенце не сводит на нет возможности признания его живым. По мнению Н.С. Таганцева, могут быть случаи, когда ребёнок и вне утробы женщины может продолжать жизнь, подобную внутриутробной, то есть через кровообращение, как например, в случаи мнимой смерти, что такой младенец, как в медицинском, так и в юридическом отношении должен рассматриваться живым и может быть предметом убийства, что наравне с ним должен быть поставлен младенец, убитый во время родов, который не может быть признан плодом, находящимся в утробе и у которого всё же процесс дыхания ещё не начался, что хотя признаки жизни во всех этих случаях обнаруживаются несравненно труднее, но это раскрытие не является невозможным. Ананиан А.А. Убийство матерью новорожденного ребенка Воронеж 1990г. с. 47

Ряд авторов полагает, что началом жизни человека следует считать сам процесс рождения, то есть процесс постепенного появления ребёнка, другие связывают начало жизни с началом физиологических родов. Их началом в медицинской литературе считают появление регулярных схваток, сглаживание шейки матки и раскрытие маточного зева, отхождение слизи, образование плодного пузыря. В этот момент никакая часть тела ребёнка еще не появилась из утробы матери и вряд ли можно начинать отсчёт жизни человека с этого момента. В этот период можно говорить только о плоде и действия по его уничтожению нельзя квалифицировать как убийство. Более последовательную позицию по поводу жизненности младенца занимают на наш взгляд, учёные, полагающие, что началом жизни человека можно считать появление какой - либо его части из утробы матери, когда рождающийся ребёнок ещё не начал самостоятельной внеутробной жизни. Поэтому нанесение смертельной раны в голову рождающемуся младенцу следует рассматривать не как прерывание беременности, а как убийство человека. Ребёнок при этом не должен быть мёртвым. Бородин С. В. Ответственность за убийство: квалификация наказания по российскому праву. М. 2010г. с. 77