Институт конвалидации

Мы полагаем, что такое положение дел было продиктовано, во-первых, тем, что в тот период в доктрине окончательно закрепилась двухзвенная концепция недействительности с разделением недействительных сделок на ничтожные и оспоримые. Возможность конвалидации недействительной сделки подорвала бы сложившиеся правовые догмы. Второй предполагаемой нами причиной, по которой проблемы конвалидации не были актуальны в советской доктрине гражданского права, является допущение этого правового института гражданскими законами ряда буржуазных стран.

Социалистическое право не могло уподобляться буржуазному в силу разного рода причин, прежде всего - политических. Ряд исследователей, занимавшихся изучением гражданского права зарубежных стран «в целях разоблачения», выделяли в качестве одного из основных преимуществ советского гражданского права - его определенность, отсутствие возможности для произвола со стороны правоприменителя, критикуя абстрактность буржуазного права Халфина Р.О. Договор в английском гражданском праве. - М.: Издательство академии наук СССР, 1959. - С.7. Таким образом, попытки рецепции правовых идей зарубежных законодательств могли быть расценены как сопротивление действующему социалистическому правопорядку.

И, наконец, в-третьих, само гражданское законодательство советского периода практически полностью отказалось от конвалидации недействительных сделок. ГК РСФСР 1922 г. Гражданский кодекс РСФСР : утв. Постановлением ВЦИК от 11.11.1922 «О введении в действие Гражданского кодекса РСФСР» // Известия ВЦИК. - 1922. - 12 нояб. вообще не содержит возможности последующего исцеления недействительной сделки. В ГК РСФСР 1964 г. содержится только одна норма, посвященная предмету нашего исследования: «если одна из сторон полностью или частично исполнила сделку, требующую нотариального удостоверения, а другая сторона уклоняется от нотариального оформления сделки, суд вправе по требованию исполнившей сделку стороны признать сделку действительной при условии, что эта сделка не содержит ничего противозаконного…» (ст. 47) Гражданский кодекс РСФСР : утв. ВС РСФСР 11.06.1964 // Ведомости ВС РСФСР. - 1964. - № 24.

Однако даже единственная норма о конвалидации вызывала критику в научных кругах. Так, Ф.С. Хейфец пишет: логика и последовательность изменяют авторам Гражданского кодекса, которые «дают правонарушителям легальную возможность обойти закон с помощью судебного решения… Законодатель проявляет непоследовательность и вместо закона, признающего сделку ничтожной и недействительной с момента ее заключения, дает возможность признавать ничтожную сделку действительной». Это «лазейки для правонарушителей, что вряд ли способствует стабильности гражданского оборота» Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. - М.: Юрайт, 1999. - С.33. Исключение из принципа неисцелимости ничтожной сделки еще могло быть понятно в конце 20-х годов XX века, поскольку тогда существовали эксплуататорские классы, а трудящиеся были недостаточно грамотны и юридическая помощь не всегда была доступна. Однако «соответствующие нормы ГК РСФСР 1964 г. не только нельзя оправдать, но следует признать их алогичными, непоследовательными и являющимися легальными лазейками для обхода закона» Там же. - С. 33-34.

Аналогично высказался О.А. Красавчиков: «Предписание… о недействительности сделки, не соответствующей требованиям закона, имеет императивный характер. Из этого следует, что суд или арбитраж, разрешающие гражданско-правовой спор, не вправе отступать от указанного правила и квалифицировать в качестве действительной ту сделку, которая не отвечает требованиям закона» Красавчиков О.А. Советское гражданское право. В 2-х томах. Том 1. - М.: Высшая школа, 1985. - С. 235.

Сходную позицию также выразили Д.М. Генкин Братусь С.Н., Генкин Д.М., Лунц Л.А., Новицкий И.Б. Советское гражданское право. Учебник в 2-х томах. Т.1 / Под ред. Д.М. Генкина. - М.: Госюриздат, 1950. - C. 225-239, О.С. Иоффе Иоффе О. С. Избранные труды в 4 т., Т. 2. Советское гражданское право. - М. : Юрид. центр Пресс, 2004. - С. 264, М.М. АгарковАгарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право. - 1946. - № 3-4. - С. 41-55; Агарков М.М. Избранные труды по гражданскому праву. В 2-х т. Т. II. - М.: Центр ЮрИнфоР, 2002. - С. 333-360.

Таким образом, общепризнанным мнением исследователей советского периода является непризнание конвалидации недействительной сделки в качестве логически возможного и практически целесообразного правового явления.

В то же время, в советской доктрине отдельными авторами высказывались и противоположные мнения.

Так, еще в середине 20-х годов Т.М. Яблочков в своей работе «Исцеление порока формы в договорах» писал, что всякий принцип может иметь исключение, поскольку ни одна логика обязательна для юриста. «Жизнь с ее запросами расширяет… брешь «исключений», и мы были бы неправы, если бы настаивали на абсолютной (то есть без всяких оговорок) силе указанного «принципа» права» Яблочков Т.М. Исцеление порока формы в договорах // Вестник советской юстиции. - 1926. - № 6. - С. 231.

П.И. Стучка полагал: «…При всей непоколебимости социалистических командных высот, мы на основах НЭПа не только разрешаем свободный гражданский оборот, но даже в интересах устойчивости нашего социалистического Госплана - гарантируем известную устойчивость и частного гражданского оборота» Стучка П.И. Курс советского гражданского права. Том 2. Общая часть гражданского права. - М.: Издательство Коммунистической академии, 1929. - С. 241. Исходя из описанных предпосылок, автор в качестве механизма обеспечения устойчивости гражданского оборота допускает возможность исцеления всякой недействительной сделки, включая ничтожную, по соображениям публичной целесообразности: «…мы не можем мириться ни с какими абсолютами и вполне допускаем возможность оставления в силе и договоров, по существу ничтожных, как незаконных, ибо для нас и законность является лишь организованною целесообразностью… Нам, конечно, покажется несуразностью обязательно разрушить договор, вполне эквивалентный, лишь потому, что молодому человеку не хватало 1-2 месяцев или дней до совершеннолетия…» Там же. - С. 244.

Таким образом, по мнению П.И. Стучки: «Там, где нет преступных целей и нет нарушения интересов трудящихся или государства, для советского юриста нет оснований стремиться к уничтожению сделки или договора. Напротив, устойчивость оборота выдвигает принцип бережливого отношения и к дефектному договору» Там же. - С. 265.

С одной стороны, изложенная выше позиция может показаться весьма прогрессивной для своего времени. Однако, на наш взгляд, это не совсем так. Автор не видит никаких пределов возможности исцеления недействительных сделок. Единственным условием, при котором любая, по его мнению, сделка может быть исцелена, является целесообразность существования правоотношения для государства, чьи интересы безоговорочно ставились выше частных интересов.

На наш взгляд, такое толкование недопустимо. Речь идет ни о придании конвалидации силы полноценного правового института, а о возможности пренебрежения нормой права в публичных интересах. Об этом писал Ф. Вольфсон: «…Допуская частную хозяйственную инициативу, защищая частные права, закон в то же время имеет в виду, что права и интересы частных лиц должны всегда уступать интересам государства, иначе говоря, что интересы частного хозяйства подчинены интересам всего народного хозяйства в целом» Вольфсон Ф. Учебник гражданского права РСФСР. Часть 1. - М.: Юридическое издание НКЮ РСФСР, 1925. - С.57.

Таким образом, развитие правовой мысли о недействительных сделках и их конвалидации в советский период развития гражданского права происходит не достаточно интенсивно. Отдельные предложения, которые встречались в советской доктрине гражданского права, нельзя назвать прогрессивными, поскольку они не касаются поисков путей совершенствования действующего в тот период законодательства, а предполагают внедрение принципа неограниченного усмотрения правоприменителя, что на наш взгляд, не может являться допустимым.

2.4 Современные дискуссии о конвалидации

С принятием действующего Гражданского кодекса РФ и закреплением в нем впервые терминов «ничтожные» и «оспоримые» сделки, вопрос о конвалидации недействительных сделок приобрел особую актуальность: теперь в самом гражданском законе появилось открытое противоречие между правовой аксиомой неисцелимости ничтожных сделок и отдельными статьями, в которых эта исцелимость допускается.

Системные научные исследования вопросов конвалидации на современном этапе развития цивилистики отсутствуют (исключение составляют работы Д.О. Тузова). Исследователи преимущественно останавливаются на проблеме несовершенства классической теории недействительных сделок, критикуют законодательное закрепление терминов «ничтожность» и «оспоримость», не предлагая способов преодоления возникших противоречий.

На современном этапе актуальными аспектами исследования вопроса конвалидации ничтожных сделок являются следующие направления:

1) Проблема обоснования логической возможности существования института конвалидации в рамках классической модели недействительной сделки;

2) Проблема определения допустимых пределов применения института конвалидации;

3) Проблема определения пределов усмотрения суда при конвалидации.

В настоящем разделе мы попытаемся раскрыть наиболее общие вопросы обозначенных выше проблем с позиции современной доктрины. Частные аспекты будут освещены в Главе II настоящей работы.

Прежде всего, необходимо отметить, что социальная реальность есть реальность особого рода. С одной стороны, она является результатом реализации субъективных представлений личности, с другой стороны, получая формальную определенность в норме права, она становится объективной, существует независимо от сознания человека.

Право, являясь элементом такой социальной реальности, также характеризуется указанными особенностями. Цель его создания - удовлетворение реальных интересов личности. Формально определенная норма не всегда может учесть многообразие общественных отношений: строгое и неуклонное соблюдение нормы права иногда бывает сопряжено с пренебрежением реальными интересами субъектов.

Руководствуясь соображениями недопустимости торможения развития гражданского оборота вследствие консервативности правовых норм, законодатель нормативно закрепляет исключения из общего правила, которые не всегда логично можно вписать в сложившуюся систему, однако, такие исключения практически целесообразны.

Мы руководствуемся именно этими соображениями при рассмотрении института конвалидации. Нерушимость классической модели недействительных сделок не может выступать приоритетом, если выбор идет между ней и реальными интересами субъектов, потребностями гражданского оборота. В противном случае, право стало бы самоцелью, а не институтом регулирования общественных отношений.

Как отмечает Д.О. Тузов, институт конвалидации недействительных сделок является не единственным правовым институтом, существование которого обуславливается целерациональностью. К таким институтам также можно отнести использование приема фикции; придание правовой норме, юридическому факту «обратной силы». Изначально сконструированное по образу материальных явлений, право «отступает от этих законов, как только следование им перестает быть удобным либо не позволяет достичь той или иной социально значимой цели…Созданная таким образом система права может утратить стройность и внутреннюю гармонию, однако позволяет добиться необходимых практических результатов…» Тузов Д.О. Конвалидация ничтожных сделок в российском гражданском праве // Вестник ВАС РФ. - 2004. - №7. - С.146.

Мы полностью разделяем высказанную точку зрения, полагая, что обоснование необходимости существования института конвалидации в российском гражданском праве должно производиться не с формально-логических позиций, а с позиций целерациональности.

Сторонники конвалидации Например, Егоров Ю.П., Тузов Д.О., Шестакова Н.Д., Яблочков Т.М. полагают основным аргументом утверждение: правовая реальность есть реальность особого рода, в основе которой лежит интерес субъекта. Использование конвалидации позволяет решить практическую проблему возвращения в сферу права не сформировавшихся должным образом, но заслуживающих защиты фактических общественных отношений См. Тузов Д.О. Конвалидация ничтожных сделок в российском гражданском праве // Вестник ВАС РФ. - 2004. - №7. - С.145-146.

В то же время, наличие конвалидации в системе российского права критикуется представителями классической доктрины Например, Новицкий И.Б., Санфилиппо Ч., Хейфец Ф.С., которые настаивают на логической невозможности исцеления недействительных сделок.

Одним из аргументов противников явления конвалидации является следующий тезис: поскольку признание сделки ничтожной в судебном порядке может инициировать неограниченное число лиц, то и предъявить требование о ее конвалидации должны все управомоченные лица. Если такие требования предъявляет только заинтересованное лицо, то подобное заявление с точки зрения логики может быть только отказом конкретного лица от права предъявлять требование о признании сделки недействительной. Однако представить себе ситуацию, когда все потенциально заинтересованные лица могут предъявить требование о конвалидации не представляется возможным.

Мы не считаем данный аргумент обоснованным. Иск о признании недействительной сделки действительной представляет собой типичную разновидность преобразовательного иска Тузов Д.О. Иски, связанные с недействительностью сделок : Теоретический курс / Под ред. Б.Л. Хаскельберга, В.М. Чернова. - Томск: Пеленг,1998. - С.36, положительное решение по которому имеет конститутивное (правообразующее, правоизменяющее или правопрекращающее) действие.

Что касается иска о ничтожности (негационного иска), то такой иск является декларативным, установительным. Судебное решение по нему ничего не изменяет в материально-правовых отношениях сторон сделки, не превращает сделку из действительной в недействительную. Такое судебное решение направлено лишь на устранение неопределенности в отношениях путем выяснения и подтверждения государством их подлинного состояния.

Следовательно, некорректно проводить аналогию между кругом лиц, уполномоченных на предъявление данных видов исков. Эффект исцеления не зависит от количества лиц, подтвердивших ничтожную сделку.

С некоторыми оговорками сходную позицию выразил А.А. Кот: «Следует отметить, что признание в судебном порядке ничтожной сделки действительной рассматривается в порядке исключения… Конвалидация сделки по своей сути означает признание законом ее правомерности путем принятия соответствующего судебного решения, выведение такой сделки из числа недействительных и соответственно наделение ее силой юридического факта, с которым закон связывает наступление правового результата. В связи с этим наличие в гражданском праве такого явления, как конвалидация, на наш взгляд, не влияет на общий вывод о противоправности недействительных сделок» Кот А.А. Природа недействительных сделок // Недействительность в гражданском праве: проблемы, тенденции, практика. Сборник статей. - М.: Статут, 2006. - С. 97.

Противники конвалидации утверждают, что исцеление недействительных сделок подрывает стабильность гражданского оборота. Так, например, Ф.С. Хейфец пишет: «… Нарушение формы сделки является правонарушением, и ничем нельзя объяснить равнодушие, иногда проявляемое в теории и практике по отношению к этим незаконным явлениям. Тем более непонятно, когда такое отношение к форме сделки допускает сам законодатель. Соблюдение требований закона об обязательной форме сделки должно быть таким же принципиальным, как и требование законности содержания сделки» Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. - М.: Юрайт, 1999. - С.89.

На наш взгляд, указанная позиция весьма сомнительна. Устойчивость гражданско-правовых связей обеспечивается действительными юридическими актами, чему и способствует конвалидация. Недействительность сделки скорее негативное, чем позитивное явление для гражданского оборота. Его существование можно объяснить лишь необходимостью защиты интересов определенных лиц.

Критикуя позицию Ф.С. Хейфеца, Д.О. Тузов пишет: «…Подобный формализм основан на упрощенном, однако до сих пор господствующем в литературе представлении, согласно которому любая недействительная сделка является деянием противоправным... При таком понимании природы недействительности и в самом деле весьма нелегко объяснить, каким образом правонарушение, которым якобы является ничтожная сделка, может впоследствии по решению суда превратиться в правомерное действие, порождающее позитивные правовые последствия» Тузов Д.О. Конвалидация ничтожных сделок в российском гражданском праве // Вестник ВАС РФ. - 2004. - №7. - С.156.

Исследователи, которые занимаются изучением прикладных вопросов признания сделок недействительными в отдельных подотраслях и институтах гражданского права (корпоративное, коммерческое право, право интеллектуальной собственности, банкротство) в целом положительно относятся к явлению конвалидации и выступают за расширение возможностей применения данного института на практике.

Так, В.Н. Евдокимова, рассматривая недействительные сделки только применительно к лицензионным договорам, полагает, что «признание недействительным незарегистрированного в Роспатенте договора по очевидным причинам далеко не всегда отвечает интересам лицензиата... В ряде случаев добросовестный лицензиат на свой страх и риск не только несет затраты в связи с подготовкой к использованию запатентованного новшества, но и частично исполняет обязательства по платежам патентообладателю…» Евдокимова В.Н. Судебно-арбитражная практика по спорам, связанным с заключением, исполнением и расторжением договоров уступки патента и лицензионных договоров // Гражданин и право. - 2002. - № 6. - С. 60. В этом случае, конвалидация признается не только не противоречащим логике права, но и весьма желательным и практически целесообразным правовым явлением.

Таким образом, как и в предшествующие периоды развития теоретических представлений о недействительных сделках, отечественная доктрина современного периода характеризуется отсутствием единого мнения о целесообразности и логической возможности существования института конвалидации в российском гражданском праве. Характерной особенностью современной доктрины является отсутствие системных исследований по указанному вопросу, разработанных моделей преодоления возникших противоречий в законодательном регулировании, а также методов разрешения проблем правоприменения.

На наш взгляд, институт конвалидации в российском гражданском праве - явление, свидетельствующее о многообразии общественных отношений и о гибкости правового регулирования. Логическое противоречие снимается, когда мы рассматриваем явление конвалидации в качестве исключения из общего правила, которое обосновано решением конкретных практических задач, целесообразно и имеет четкие законодательные границы.

§3. Институт конвалидации в гражданском законодательстве зарубежных стран

Анализируя нормы действующего гражданского законодательства ряда зарубежных стран, мы пришли к выводу, что возможность конвалидации недействительных сделок предусмотрена в более или менее широких пределах в одних странах, и практически полностью отрицается в других.

Прогрессивно развивающиеся демократические государства с рыночным укладом экономики преимущественно идут по первому пути. Выбор такой модели развития легко можно объяснить потребностью данных государств в устойчивости гражданского оборота, экономических правоотношений, складывающихся между частными лицами, на которых базируется экономика страны в целом.

Поскольку способы конвалидации недействительных сделок в зарубежных государствах во многом определяются принципами построения правовой системы в целом, рассмотрим явление конвалидации в странах романо-германской и англосаксонской правовой семьи раздельно.

Исследование норм о недействительных сделках в странах религиозной правовой семьи не представляет интереса в рамках настоящей работы, ввиду особенностей построения правовой системы указанных государств.

3.1 Нормы о конвалидации в действующем гражданском законодательстве стран романо-германской правовой семьи

Наиболее близкими для российской системы гражданского права являются способы конвалидации недействительных сделок, закрепленные в законодательстве стран романно-германской правовой семьи.

Действующее гражданское законодательство Германии содержит ряд примеров, когда ничтожная сделка может приобретать свойства действительной. При этом механизм исцеления принципиально отличается от предусмотренного в гражданском законодательстве Российской Федерации.

Общее правило конвалидации сформулировано в § 141 Германского гражданского уложения Гражданское уложение Германии. Вводный закон к Гражданскому уложению: Перевод с немецкого. - М.: Волтерс Клувер, 2004: «если лицо, совершившее недействительную сделку, подтверждает ее, то это подтверждение рассматривается как совершение сделки вновь». В данном случае речь не идет об исцелении первоначальной сделки, однако, правовые последствия недействительности по отношению к такой сделке все же не применяются.

Примеры конвалидации мы можем наблюдать в отдельных составах недействительных сделок, регулируемых Германским гражданским уложением.

Так, для действительности волеизъявления несовершеннолетнего, которое не сводится к приобретению только правовых преимуществ, по общему правилу, требуется согласие его законного представителя (§ 107). Если же несовершеннолетний заключает договор без необходимого на то предварительного согласия, действительность договора зависит от последующего согласия (абз. 1 § 108), посредством которого исцеляется недействительность сделки.

Аналогичным образом исцеляется ничтожная сделка, совершенная несовершеннолетним без согласия законного представителя, если несовершеннолетний исполнит ее на средства, предоставленные ему для этой цели или переданные в полное его распоряжение представителем или третьим лицом с согласия представителя (§ 110).

Еще один случай конвалидации по германскому законодательству возможен посредством изменения толкования содержания сделки, когда условия одной недействительной сделки все же соответствуют требованиям, предъявляемым к другой сделке. В таком случае недействительная сделка признается действительной, в отношении нее действуют правила, относящиеся к последней сделке, если действительность такой сделки была бы желательна (§ 140). Следует подчеркнуть, что в данном случае речь не идет о притворной сделке, для которой характерно несоответствие воли и волеизъявления сторон.

Особенностью германского гражданского законодательства в сравнении с российским является то, что оно в некоторых случаях ограничивает возможность оспаривания сделок. Так, оспаривание не допускается, если сделка была подтверждена тем, кто имел право ее оспаривать.

Все рассмотренные примеры иллюстрируют устойчивую ориентацию германского законодателя на сохранение сложившихся гражданских правоотношений, придание им юридической силы даже в случае их порочности по формальным основаниям. И если не во всех случаях речь идет именно о конвалидации сделки, то, во всяком случае, нормы закона направлены на ограничение случаев применения последствий недействительности сделки.

Гораздо в меньшей степени данная тенденция проявляется в действующем гражданском законодательстве Франции. Кодекс Наполеона 1804 года в ряде случаев содержит термин «абсолютно недействительная сделка». Данная сделка не может быть исцелена ни в каком случае и является ничтожной с момента ее заключения. В нескольких случаях в качестве исключения все же допускается возможность придания юридической силы сделке, изначально обладающей свойствами недействительности.

Так, ст. 979 Гражданского кодекса Франции Гражданский кодекс Франции (Кодекс Наполеона) / Под ред. В.Н. Захватаева. - М.: Истина, 2006 содержит ряд требований к тайному завещанию, которое рассматривается в качестве односторонней сделки. Такое завещание под угрозой недействительности должно быть написано и подписано самим наследодателем; предъявлено нотариусу и свидетелям. Однако, «во всех случаях, … тайное завещание, которое не было составлено с соблюдением всех необходимых формальностей и которое в качестве тайного завещания будет поэтому считаться недействительным, тем не менее, будет действительным в качестве собственноручного завещания, если были выполнены все требования, предъявляемые к собственноручному завещанию…» (ст. 979).

Еще один случай, когда происходит исцеление недействительной сделки: одобрение сделки, совершенной несовершеннолетним, по достижению им совершеннолетия. В рассматриваемом случае от несовершеннолетнего «не принимаются просьбы о пересмотре обязательства, независимо от того, является ли это обязательство недействительным по форме или оно дает только основание для восстановления» (ст.1311).

Аналогичные нормы об исцелении содержатся в отношении дарений, а также договоров об учреждении акционерных обществ.

Таким образом, французское законодательство, отдавая приоритет классической теории о недействительных сделках, тем не менее, предусматривает правовые средства, ограничивающие последствия ничтожности некоторых социально значимых правоотношениях.

Такое же мнение складывается и при анализе итальянского гражданского законодательства. В ст. 1243 Итальянского гражданского кодекса Цит. по: Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. - М.: Статут, 2007. - С. 548-558 (Приложение) провозглашается, что ничтожный договор не может быть подтвержден, если иное не указано в законе. Тем не менее, предусмотрена возможность преобразования ничтожного договора: ничтожный договор может порождать последствия иного договора, если реквизиты относительно формы и содержания последнего соблюдены и если стороны желали бы его заключения, если бы не знали о ничтожности (ст. 1424).

Французское и итальянское законодательство, также как и германское законодательство, предусматривают механизм подтверждения оспоримой сделки. Достаточно подтвердить сделку лицом, которое обладает правом ее оспаривания, и такая сделка приобретает свойства действительной вне зависимости от последующих действий заинтересованного лица. Так, в соответствие со ст. 1414 Итальянского гражданского кодекса оспоримый договор может быть подтвержден контрагентом, которому принадлежит иск об аннулировании, посредством акта, содержащего упоминание о договоре, об основании его оспоримости, а также заявление, направленное на его подтверждение. Такой договор также можно подтвердить конклюдентными действиями уполномоченного на оспаривание договора лица, исполнив договор, зная об основаниях его оспоримости.

Данная норма, на наш взгляд, является удачным решением проблемы злоупотребления материальным правом. Речь идет о случаях, когда один из контрагентов, определив, что договор является оспоримым, имеет возможность проверить экономический эффект сделки в пределах срока исковой давности, и если тот окажется нежелательным, по формальным критериям оспаривать сделку.

К сожалению, российское законодательство не содержит механизмов защиты от подобных ситуаций. Российская доктрина исходит из того, что до момента признания оспоримой сделки недействительной в судебном порядке, такая сделка является действительной. Однако всякое действительное правоотношение должно получать защиту со стороны государства, охраняться правом. В отношении оспоримой сделки это не в полной мере применимо. Правовая защита одной из сторон по оспоримой сделке прекращается в случае, если другая сторона оспаривает такую сделку.

В целом, изучение опыта гражданского правотворчества стран романо-германской правовой семьи позволяет выявить некоторые положения, которые можно было бы реципировать в целях совершенствования законодательства о недействительных сделках.

3.2. Англо-саксонская модель конвалидации недействительных сделок

Говоря о зарубежном опыте исцеления недействительных сделок целесообразным представляется рассмотреть модель конвалидации стран англо-саксонской правовой семьи.

Традиционно изучение права данных государств вызывает определенные трудности, связанные со спецификой источников права. Отдельные нормы в ряде случаев можно вывести только посредством обобщения нескольких судебных прецедентов, которые, в свою очередь, могут содержательно отличаться друг от друга.

В связи с этим, сразу необходимо определиться, что в рамках настоящего раздела под конвалидацией мы будем понимать исцеление недействительной сделки, независимо от того, предусмотрена ли возможность такого исцеления в норме права. Другими словами, возможность конвалидации недействительной сделки в странах англо-саксонской правовой семьи определяет не столько норма права, сколько усмотрение конкретного суда с учетом принципов справедливости, разумности, а также с учетом сложившейся практики применения. В других разделах настоящей работы мы будем придерживаться традиционного подхода к конвалидации как к предусмотренной нормой права возможности исцеления недействительной сделки.

Поскольку нашей целью является сравнительный анализ действующего российского законодательства и зарубежных моделей, изучение зарубежного опыта, представляется целесообразным рассмотреть англосаксонскую модель конвалидации на примере двух государств - Великобритании и США.

В большинстве случаев гражданско-правовая доктрина изучаемых стран использует термин «незаконный договор», который в свою очередь объединяет не только договоры, противоречащие норме права, но и договоры, противоречащие морали, приличиям или публичному порядку.

Р.О. Халфина в своей работе «Договор в английском гражданском праве» Халфина Р.О. Договор в английском гражданском праве. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1959 выделила четыре основные группы недействительных договоров в гражданском праве стран англо-саксонской правой семьи:

1) Договоры, противоречащие норме права;

2) Договоры, противоречащие норме морали (преимущественно речь идет о моральных нормах, регламентирующих отношения в браке);

3) Договоры, в которых хотя бы одна из сторон является недееспособной;

4) Договоры, в которых проявляется несоответствие воли и волеизъявления сторон.

Однако, во-первых, данный перечень недействительных договоров не является исчерпывающим, а, во-вторых, каждая из групп содержит достаточное количество исключений, выработанных судебной практикой. При этом четкого перечня этих исключений нет. Решающая роль отдается суду, который в каждом случае должен взвесить все преимущества и недостатки того или иного отношения, и, в зависимости от этого, признать или не признатъ договор недействительным.

Не смотря на то, что в настоящее время наметилась устойчивая тенденция сокращения сферы применения судебного прецедента (принцип ratio decidenti) Каменецкая М.С. Международное частное право. - М.: Изд. центр ЕАОИ, 2007. - С. 48, и суды в большинстве случаев выносят решения на основании закона, ссылки на прецеденты, в том числе относящиеся к XVI--XVII вв., встречаются достаточно часто. «Количество судебных прецедентов, придающих неповторимое своеобразие всей английской правовой системе в целом, по-прежнему достаточно велико. Число их составляет около 800 тысяч» История государства и права зарубежных стран: учебник для юридических вузов и факультетов. Часть 2 / Под ред. О.А. Жидкова, Н.А. Крашенинникова. - М.: Норма, 1998. - С.549.

Р.О. Халфина отмечает, что весьма распространенный в США курс договорного права Уиллистона содержит вывод, основанный на анализе ряда судебных прецедентов: договор, нарушающий закон, может быть действительным, если ни одна из сторон не ссылается на противозаконность его и если действия, предусмотренные договором, не противоречат публичному порядку Халфина Р.О. Договор в английском гражданском праве. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1959. - С. 181.

Рассмотрим некоторые судебные прецеденты Примеры судебных прецедентов цит. по: Халфина Р.О. Договор в английском гражданском праве. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1959, когда правоприменитель вопреки нормам статутного права признает сделку действительной.

Практически индивидуально всякий раз решается вопрос о признании договора недействительным вследствие несоответствия его нормам морали. Единых подходов судебной практикой не выработано. Суд может исцелить недействительный договор, опираясь на «право справедливости».

Так, в деле Шоу против Шоу женатый мужчина дал обязательство истице жениться на ней. После его смерти истица узнала о том, что он был женат и предъявила иск к наследникам о нарушении покойным обязательства и о возмещения причиненного этим ущерба. Суд признал, что договор, заключенный при жизни наследодателем с истицей, противоречил морали и публичному порядку и в иске отказал. Совершенно аналогичны были обстоятельства в деле Молстон против Вианнопулос. Разница заключалась лишь в том, что женатый мужчина, давший обязательство истице жениться, был жив. Иск был удовлетворен на том основании, что истица не знала, что ответчик был женат, а последний ее обманул и должен нести за это ответственность.

Гражданское право Англии признает недействительными договоры, заключенные недееспособными. Однако в связи с высоким возрастом совершеннолетия (21 год) в гражданском обороте фактически участвует довольно большое число лиц, обладающих частичной дееспособностью. Суд в каждом отдельном случае должен установить, в состоянии ли данное лицо, учитывая его возраст и развитие, осознавать значение своих поступков. В итоге значительное количество договоров, заключаемых с несовершеннолетними, признается действительными.

Закон говорит об абсолютной ничтожности договоров займа и купли-продажи, заключаемых несовершеннолетним. Однако судебная практика признает определенные правовые последствия таких договоров, которые совпадают с интересами несовершеннолетнего. Так, обычно признается, что если, во исполнение договора, несовершеннолетнему было передано в собственность какое-либо имущество, то право собственности переходит к несовершеннолетнему. Если несовершеннолетний уплатил деньги по такому договору, суд, как правило, не допускает возврата уплаченных денег.

Договоры, совершенные несовершеннолетними, могут быть исцелены и в том случае, если они подтверждены последними по достижении совершеннолетия.

Точно также не все договоры, заключаемые с душевнобольными, по английскому и американскому праву являются недействительными. Они исцеляются посредством судебных решений.

Недействительными признаются договоры, ограничивающие свободу промысла. Однако с конца XIX в. правоприменение выработало критерий «разумности» ограничения, что породило множество противоречивых прецедентов.

Так, в решении по делу конструктора оружия Норденфельда против компании Максим Норденфельд, палата лордов признала действительным обязательство Норденфельда не заниматься деятельностью по изготовлению вооружения, взрывчатых веществ и иной деятельностью, которую осуществляла фирма Максим Норденфельд. При этом суд указал на разумность такого ограничения. В решении по делу фирмы «Пальмолив К» против Фридмэна суд признал действительным договор, обязывавший ответчика не продавать мыла, вырабатываемого фирмой, дешевле чем по шесть пенсов за кусок. Суд также признал такое ограничение «разумным».

Необходимо заметить, что впоследствии нормы о договорах, ограничивающие свободу промысла, изменились с принятием Закона о соглашениях, ограничивающих свободу промысла 1956 года (Restrictive Trade Practices Act), однако полной определенности достичь так и не удалось. Закон по-прежнему наделял судей возможностью усмотрения по многим вопросам.

В английском праве по общему правилу признаются недействительными договоры, заключенные под влиянием принуждения (duress) и злоупотребления влиянием (undue influence). Однако, если договор, заключенный при злоупотреблении влиянием, подтвержден или в течение длительного времени не оспорен, он считается действительным.

Особый интерес вызывает судебная практика Великобритании, когда суд не только может исцелить недействительный договор своим решением, но и исправить его. Например, если стороны хотели вступить в договор, но по ошибке указали не те условия, суд может «ректифицировать» (исправить) договор, внеся в него изменения, которые он найдет справедливыми.

Необходимо заметить, что широкое усмотрение суда в применении закона является традиционным для английского права не только в вопросе о конвалидации недействительных сделок. Как известно, «общее право», представляющее собой основу правовой системы Англии, - право некодифицированное. Идеологически оно базируется на концепции естественного права, согласно которой право заложено в самой человеческой природе, разуме, справедливости. Поэтому в английском праве нет четкой грани между правоотношениями и общественными отношениями, не урегулированными нормами права, а суд имеет возможность создавать прецеденты, руководствуясь «правом справедливости» См. Р. Давид, К. Жоффре-Спинози. Основные правовые системы современности. - М.: Международные отношения, 1999. - С. 154.

Р.О. Халфина критически оценивает такое положение дел: «Для английского гражданского права очень характерно сочетание внешнего формализма с почти ничем не ограниченным усмотрением суда. Суд формально связан прецедентом, но, пользуясь бесчисленным количеством юридических фикций…, суд может вынести, не отменяя правила, установленного прежним решением, прямо противоположное решение… Ничем не ограниченному произволу суда способствует неясность формулировок многих судебных решений, их огромное количество. Из массы противоречивых, запутанных прецедентов судья всегда имеет возможность выбрать тот, который он для данного случая считает более удобным» Халфина Р.О. Договор в английском гражданском праве. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1959. - С.7.

Период формирования института договора в английском праве в основном закончился в первой четверти XVII в., и в том виде, в каком он окончательно сложился в XVII--XVIII вв., был целиком перенесен английскими колонизаторами в Америку и лег в основу договорного права США.

В настоящее время на территории США действуют 50 штатных и одна федеральная правовая система, образование которой произошло уже после завоевания независимости и принятия Конституции 1787 г. История государства и права зарубежных стран: учебник для юридических вузов и факультетов. Часть 2 / Под ред. О.А. Жидкова, Н.А. Крашенинникова. - М.: Норма, 1998. - С. 579

Развитие договорного права США происходило по английской модели и не отличалось какими-либо качественно новыми особенностями. В период империализма предпринимались попытки издания единообразных законов, регулирующих отдельные виды договоров (например, почти во всех штатах США был принят единообразный закон о продаже товаров (Uniform Sales Act), закон о ценных бумагах). Однако эти законы в основных своих чертах чрезвычайно сходны с английскими законами.

Отдельно следует упомянуть об акте, содержащем общие нормы о договорах - о Своде договорного права (Restatement of the Law Contract), составленном Американским институтом права и изданном b 1932 г.

Свод договорного права в целом отражает американскую правовую доктрину и основан на судебных прецедентах Белов А.П. Расторжение внешнеэкономического договора // Право и экономика. - 1999. - №5. - С.72. В основном он воспроизводит нормы сложившегося в Англии общего права, представляя собой частную кодификацию норм, регулирующих договор, и не обладает нормативной силой. Однако нельзя не учитывать его значение. Несмотря на то, что Свод договорного права формально не является источником права, он имеет большой авторитет и широко используется судами при рассмотрении конкретных дел Гражданское и торговое право зарубежных государств: учебник. В 2 т. Т. 2 / Под ред. Е.А. Васильева, А.С. Комарова. - М.: Международные отношения, 2005. - С. 55.

Как и система «общего права» Англии, Свод договорного права США устанавливает неопределенные, оставляющие возможности для судейского усмотрения правила о том, в каких случаях договоры, обладающие признаками недействительности, могут быть исцелены.

Итак, рассмотрев нормы гражданского права и судебную практику о недействительных сделках на примере права стран англосаксонской правовой семьи, мы можем сделать вывод о расширенных полномочиях судов, в том числе, и в аспекте конвалидации недействительных сделок. Исцеляя недействительную сделку правоприменитель ориентируется на соблюдение принципов справедливости, разумности, целесообразности.

Безусловно, такая модель конвалидации имеет ряд преимуществ, позволяя преодолевать формализм права материального при строгом сохранении формализованного процесса; индивидуализировать правовые последствия в конкретной ситуации с учетом обстоятельств, заслуживающих внимания по внутреннему убеждению судьи, но не нашедших отражение в норме права.

В то же время, мы соглашаемся с критикой безграничной свободы судейского усмотрения, выраженной Р.О. Халфиной. Презюмируется, что законодатель, определяя состав (признаки) недействительной сделки, отразил в норме права все существенные с точки зрения государства обстоятельства, выводя из-под защиты другие, не существенные. В условиях становления правового государства, недостаточно развитого правосознания (в ряде случаев, и правосознания правоприменителя), а также признавая необходимость достижения единообразия судебной практики, мы полагаем, что модель конвалидации недействительных сделок, применяемая в странах англосаксонской правовой семьи, является неприменимой в условиях современной российской правовой системы.

Недостатки модели признают и многие зарубежные исследователи. Не случайно в последнее время наметилась устойчивая тенденция нормативного закрепления в законодательстве стран англосаксонской системы как условий недействительности сделки, так и способов ее исцеления.

Тем не менее, некоторые отдельные положительные аспекты англосаксонской модели могли бы быть вполне успешно реализованы в российской правовой действительности. Так, например, ориентация на интересы сторон договора в случае признания его ничтожным по формальным причинам и обоюдного желания сторон его исцеления, в случае, если такое исцеление не противоречит публичному порядку, не порождает нарушение интересов общества, государства и третьих лиц. На наш взгляд, позитивной является возможность всестороннего исследования судьей обстоятельств дела, ориентация его на внутреннее убеждение, принципы справедливости, разумности, целесообразности, что согласуется с действующими ГПК РФ и АПК РФ.

Глава II. Условия и способы конвалидации недействительных сделок в действующем законодательстве Российской Федерации: проблемы нормативного регулирования и правоприменения

§ 1. Исцеление ничтожных сделок

Исцеление ничтожных сделок - это наиболее часто обсуждаемый и, в то же время, один из наиболее дискуссионных способов конвалидации. Более того, речь идет об экстраординарном правовом явлении.

Когда мы говорим об исцелении ничтожной сделки, мы имеем в виду конвалидацию в ее классическом смысле, то есть речь идет о придании ничтожной сделке юридической силы с момента ее совершения.

Ничтожная сделка в силу закона является недействительной, не создающей правовые последствия, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью; не нуждается в дополнительном утверждении ее в качестве недействительной сделки; является таковой для неограниченного круга лиц и, наконец, выражает негативную оценку государством поведения субъектов правоотношения, поскольку серьезность ее порока очевидна. Однако, не смотря на такую категоричность законодателя, существуют такие юридические факты, которые способны преодолеть порочность как неотъемлемое юридическое свойство ничтожной сделки, при этом преодоление происходит с обратной силой, то есть распространяется на ранее возникшие отношения.

В этом и состоит экстраординарность рассматриваемого явления: конвалидация ничтожной сделки не только противоречит классической теории недействительности, но и не совсем согласуется с иными общеправовыми аксиомами, в частности, о верховенстве закона, о произвольности акта правоприменения от правовой нормы, о распространении силы юридического акта только на отношения, возникающие после его совершения и т.д.

Способы исцеления ничтожных сделок неоднородны. В настоящие работе мы разделили их на группы, положив в основу классификации свойство юридического факта, порождающего конвалидацию. Рассмотрим каждую из групп отдельно.

1.1. Конвалидация ничтожных сделок посредством судебного решения (классическая модель конвалидации)

Действующее российское законодательство предусматривает следующие случаи исцеления ничтожных сделок:

Во-первых, в соответствии с п.1 ст. 165 ГК РФ: «несоблюдение нотариальной формы, а в случаях, установленных законом, - требования о государственной регистрации сделки влечет ее недействительность. Такая сделка считается ничтожной». Однако, уже в п.2 данной статьи сказано, что «если одна из сторон полностью или частично исполнила сделку, требующую нотариального удостоверения, а другая сторона уклоняется от такого удостоверения сделки, суд вправе по требованию исполнившей сделку стороны признать сделку действительной…».

Является целесообразным рассмотреть вопрос о том, почему в данном случае законодатель считает конвалидацию допустимой. Д.О. Тузов Тузов Д.О. Конвалидация ничтожных сделок в российском гражданском праве // Вестник ВАС РФ. - 2004. - №7. - С.153-155 выделяет, по меньшей мере, три причины, по которым законодатель закрепляет за некоторыми сделками требование обязательной нотариальной формы.

1) Нотариус проверяет правильность волеизъявления сторон и соответствие его подлинной воле, тем самым обеспечивая законность сделки.

На наш взгляд, суд имеет все возможности решить эту задачу не менее квалифицированно.

2) Любая квалифицированная форма сделки, включая нотариальную, служит целью фиксации факта совершения сделки: происходит отделение незавершенного волеизъявления от завершенного (конститутивное значение).

Во-первых, само исполнение сделки одной из сторон может иметь конститутивное значение (так называемые «конклюдентные действия»). Во-вторых, как известно, установление юридического факта возможно и в судебном порядке (Глава 28 ГПК РФ Гражданский процессуальный кодекс РФ : принят ГД 23.10.2002г. : одобрен СФ 30.10.2002 г. // Российская газета. - 2002. - 20 нояб.; Глава 27 АПК РФ Арбитражный процессуальный кодекс РФ : принят ГД 14.06.2002 : одобрен СФ 10.07.2002 г. // Российская газета. - 2002. - 27 июля ). Таким образом, суд обладает компетенцией решать подобные вопросы.

3) Соблюдение нотариальной формы обеспечивает реализацию фискальных интересов государства: казна получает часть дохода в виде государственной пошлины за совершение нотариальных действий или доходов в виде налога с доходов частного нотариуса. Судебное признание действительности сделки, нотариальная форма которой не соблюдена, не предполагает последующее нотариальное удостоверение такой сделки.

В то же время, судебное рассмотрение искового заявления о признании ничтожной сделки действительной сопровождается уплатой государственной пошлины, не смотря на то, что размер такой пошлины меньше, чем за нотариальное удостоверения сделки.

С учетом того, что, как справедливо отмечает Д.О. Тузов, невозможно себе представить, чтобы стороны специально уклонялись от нотариального удостоверения сделки, чтобы посредством признания таковой действительной в судебном порядке сэкономить часть государственной пошлины, а также с учетом того, что подобные иски не имеют широкого распространения на практике, мы не можем считать, что единственный критерий соблюдения фискальных интересов государства может рассматриваться как камень преткновения, когда речь заходит о юридической судьбе сделки.

Таким образом, при подробном анализе указанной правой ситуации возможность конвалидации ничтожной сделки представляется вполне обоснованной. Тем более, что порочность в данном случае полностью порождена формальными причинами.

Представляется целесообразным расширить перечень конвалидируемых сделок, признаваемых ничтожными вследствие несоблюдения нотариальной формы. Например, в настоящее время обратиться в суд с требованием конвалидации возможно лишь при уклонении другой стороны от нотариального удостоверения сделки. Однако, во-первых, может случиться так, что нотариальному удостоверению препятствует не уклонение стороны от явки к нотариусу, а некоторое обстоятельство, не зависящее от ее воли (при безвестном отсутствии гражданина, смерти контрагента, признании его недееспособным и т.д.), которое само по себе не может препятствовать исцелению сделки. Во-вторых, норма права в данном случае не учитывает возможной ситуации, когда от нотариального удостоверения сделки уклоняется именно та сторона, которая ее исполнила (например, исполнив сделку, сторона обнаруживает невыгодность для себя ее условий и, намереваясь истребовать исполненное обратно, уклоняется как от нотариального исполнения, так и от встречного исполнения).

Например, в одном из определений Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ содержатся следующие выводы:

«К. обратился в суд с иском к Х. о признании действительным договора купли-продажи квартиры в доме по ул. Тарчокова в г. Нальчике, ссылаясь на то, что стороны полностью исполнили сделку, но лишены возможности оформить ее в нотариальном порядке, поскольку работники бюро технической инвентаризации не выдают необходимые для этого документы…

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об отмене всех судебных постановлений как вынесенных с нарушением норм материального и процессуального права.