Гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный актом терроризма

3) материальные выплаты, осуществляемые в публично-правовом порядке и льготы, предоставляемые бывшим пленникам (людям, оказавшимся в плену в результате террористических действий) и членам их семей (в случае смерти потерпевшего). Так, в 1992 г. вышло правительственное распоряжение, дающее указанным лицам образовательные льготы.

В большинстве западноевропейских государств приняты законы, по- разному регулирующие и решающие вопросы, связанные с возмещением вреда, причиненного не только в результате совершения, но и в ходе пресечения террористического акта - от пожизненной денежной компенсации до лишь частичного возмещения вреда:

- Великобритания - «О предупреждении терроризма» (1976);

- Германия - «О борьбе с терроризмом» (1986);

- Франция - «О борьбе с терроризмом и посягательствами на государственную безопасность» (1986);

- США - «О борьбе с терроризмом и применении смертной казни» (1996);

- Израиль - «О гражданском вреде» (1952) и др.

В целом, анализ систем романо-германского и англо-саксонского деликтного права позволяет сделать вывод о том, что они рассматривают террористический акт как угрозу насилия гражданскому населению государства. Поэтому данная проблема в большей степени решается за счет общественного вмешательства, нежели частноправового регулирования.

Несмотря на интенсивное развитие национального антитеррористического законодательства, следует признать, что в международно-правовых актах непосредственно вопрос о возмещении вреда жертвам террористических актов и роли государства в этом процессе до конца не урегулирован. Так, в «Международном пакте о гражданских и политических правах» и «Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод» закрепляется лишь обязанность государства обеспечить лицу, права которого нарушены, эффективное средство правовой защиты (ст. 2 ч. 3 Пакта, ст. 6 Конвенции). Аналогичное положение содержится в ст. 52 Конституции РФ, согласно которой государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Очевидно, что из этого положения нельзя сделать вывод об обязанности государства возмещать вред жертвам террора из собственного бюджета.

Специализированные конвенции, посвященные международной борьбе с терроризмом, также не касаются проблемы возмещения вреда его жертвам Например, Декларация о мерах по ликвидации международного терроризма, утв. резолюцией 49/60 Г енераль- ной Ассамблеи от 9 декабря 1994 г.; Европейская конвенция о пресечении терроризма, 1977, ратифицированная Российской Федерацией в 2000 году..

Правовые нормы, предусматривающие выплату компенсации жертвам преступной деятельности, впервые появились в международно-правовых актах в 80-х гг. прошлого века. Так, ст. 2 «Европейской конвенции по возмещению вреда жертвам насильственных преступлений», принятой 24 ноября 1983 г., определяет, что государство возмещает убытки, когда не может быть обеспечено их возмещение из других источников, тем, кто из-за умышленных насильственных преступлений понес серьезный урон в отношении физического состояния или здоровья, а также тем, кто находился на иждивении погибших в результате такого преступления. Статья 4 данного акта гласит, что компенсация должна покрывать по крайней мере потерю дохода, затраты на медикаменты и госпитализацию, затраты на похороны, алименты, содержание иждивенцев. В соответствии с п. 14 «Декларации основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотреблений властью», принятой Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 г., жертвам следует оказывать необходимую материальную, медицинскую, психологическую и социальную помощь по правительственным, добровольным, общинным и местным каналам.

Международное сотрудничество предполагает имплементацию в национальное законодательство общепризнанных норм и принципов международного права, а также международных договоров, которые согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью ее правовой системы. «Декларация прав и свобод человека и гражданина» в ст. 33 определила, что права жертв преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом, а государство обеспечивает доступ к правосудию и скорейшую компенсацию причиненного ущерба.

На сегодняшний день в отечественной юридической литературе нет однозначного мнения по вопросу определения правовой природы ответственности государства за вред, причиненный террористическим актом, а также выплачиваемых им компенсаций. На наш взгляд, наиболее релевантно принцип ответственности государства без установления его вины (и в случае отсутствия таковой) обозначен французским юристом Патриком Брюно: «Если принцип риска является основанием ответственности владельца автомобиля только потому, что у него в руках инструмент, опасный сам по себе, то по тому же принципу риска должны отвечать органы власти только потому, что они - носители власти, которая чрезвычайно опасна для граждан сама по себе» [54].

Действительно, ответственность государства перед потерпевшими от терактов весьма специфична, поскольку в данном случае такое условие ее возникновения как вина, отсутствует. В связи с этим сторонники теории «виновного начала с исключениями» - О.С. Иоффе, М.В. Гордон, Г.К. Матвеев, В.Т. Смирнов полагают, что частые отступления от принципа вины не создают какого-то нового принципа или нового начала ответственности.

О.С. Иоффе отмечал, что «возложение на невиновного ... обязанности возместить ущерб представляет собой меру ответственности, основанную не на осуждении поведения, а на стимулировании определенных действий в будущем» [28]. Подобной точки зрения придерживается и С.В. Курылев, указывающий на тот факт, что обязанность государства возместить вред является не санкцией за правонарушение, а стимулом к поведению, направленному на уменьшение вероятности невиновного причинения вреда [36]. В.В. Бойцова и Л.В. Бойцова считают, что государство берет на себя риск ошибок, которые неизбежно детерминируются вероятной случайностью или ограниченной способностью познания человеком фактов, имевших место в прошлом. Поэтому казна государства выполняет как компенсационные, так и публично-правовые функции: предотвращения отчуждения невинно пострадавшего гражданина от государства, закона, органов уголовного правосудия и превенции совершения реабилитированным преступлений [20].

Рассуждая о проблеме возложения ответственности на государство в ситуации отсутствия его вины, С.С. Алексеев высказывает мнение, заключающееся в том, что невозможность «отграничить ответственность только случаями «чистых» виновных правонарушений ... диктуется практическими соображениями - во имя сохранения в некоторых случаях единства в содержании правового регулирования» [18]. С.Ю. Рипинский, отвечая на вопрос, следует ли учитывать возможность применения государственного принуждения к самому государству в случае возложения им на себя ответственности за вред, причиненный гражданину, отмечает, что в данном случае речь должна идти не об осуществлении потерпевшим принудительных мер в отношении государства, а о том, что «государство реализует меры ответственности (осуществляет государственное принуждение) в отношении самого себя» [46]. Такой подход базируется на принципе разделения в правовом государстве власти на законодательную, исполнительную и судебную, что позволяет одновременно одной из них осуществлять контроль над другими, в результате чего вопрос об ответственности государства в отношении самого себя отпадает.

К числу основных признанных и защищаемых Конституцией РФ прав относятся, прежде всего, право на жизнь (ч. 1 ст. 20) и право на охрану здоровья (ст. 41). В связи с этим, по мнению Л.О. Красавчиковой, возлагаемая на государство обязанность по обеспечению реализации и защиты названных конституционных прав предполагает не только необходимость разрабатывать и осуществлять комплекс мероприятий, создающих условия, при которых исключалась бы какая-либо опасность для жизни людей и предотвращалось бы причинение вреда здоровью, но и необходимость принимать меры к возмещению или компенсации причиненного их жизни и здоровью вреда [34]. Апеллируя к ст. 1069 ГК РФ, можно рассуждать о том, что по факту причинения вреда жизни и здоровью, а также имуществу физических и юридических лиц, привлечению к ответственности подлежит не само государство, а уполномоченные им органы и должностные лица, которые, исходя из своих служебных обязанностей, должны были предотвратить террористический акт, но в силу бездействия не сделали этого. Однако в ряде случаев предвидеть или предотвратить теракт не представляется возможным ввиду внезапности и высокой латентности преступлений террористического характера.

В пользу установления имущественной ответственности государства за вред, причиненный гражданам в результате совершения террористического акта, а также пресечения террористической деятельности, следует привести ряд аргументов:

1) государство в полной мере возлагает на себя заботу о поддержании правопорядка и обеспечении безопасности, следовательно, устранение последствий теракта, в том числе и путем возмещения причиненного вреда, также является его задачей, поскольку учрежденные им правоохранительные органы оказались не в состоянии предотвратить преступное деяние;

2) возмещение ущерба государством способствует не только более полному удовлетворению законных интересов потерпевшего, но и реализации задач общей превенции;

3) возмещение вреда государством способствует преодолению пассивности граждан, оказывающихся очевидцами или свидетелями готовящегося террористического акта;

4) государство располагает не только обычными бюджетными средствами, но и денежными суммами, поступающими к нему в результате применения к виновным в совершении теракта лицам (живым и осужденным) мер наказания имущественного характера [55];

5) государство, возлагая на себя ответственность за вред, причиненный террористами, исходит из необходимости максимальной охраны интересов потерпевшего [43].

В большинстве случаев выплачиваемые государством компенсации не могут покрыть всего вреда, поэтому на основании абз. 3 п. 1 ст. 1064 ГК РФ обращение граждан с гражданским иском к государству как третьему лицу вполне оправданно. Еще в 1975 г. на V Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (1- 2 сентября 1975 г., г. Женева, Швейцария) было особо подчеркнуто следующее положение: «... символическое возмещение вреда вряд ли сможет хотя бы частично компенсировать боль и страдания, перенесенные потерпевшими и их семьями, в особенности при отсутствии сочувствия и заботы со стороны общества» [27].

На сегодняшний день меры защиты государства, выражающиеся в форме денежной компенсации лицам, потерпевшим от террористического акта, и направленные на восстановление их имущественных прав, регламентированы нормой п. 1 ст. 18 Федерального закона № 35-Ф3 «О противодействии терроризму» [34]. Следовательно, посредством института компенсаций государство в целях защиты конституционных прав и свобод граждан добровольно возлагает на себя обязанность по возмещению вреда потерпевшим от террористических актов. Необходимо заметить, что компенсация как форма защиты эффективна лишь тогда, когда ее выплата происходит на максимально ранней стадии (например, при возбуждении уголовного дела), поскольку именно в этом случае она позволяет потерпевшему в некоторой мере уменьшить степень отрицательных последствий для здоровья.

Исходя из выше изложенного, можно сделать вывод о наличии двух механизмов ответственности государства за вред, причиненный гражданам в результате террористического акта или в ходе его пресечения: публичноправового и частноправового.

Механизм частноправовой ответственности, как правило, характеризуется наличием отношений регресса между государством (государственной организацией), предоставившим потерпевшему компенсацию, и непосредственным причинителем вреда. Этот механизм может предполагать и вступившее в силу решение суда о взыскании определенной суммы в счет возмещения вреда, причиненного преступлениями, и компенсации всех видов вреда, установленных судебным решением, в том числе морального вреда.

Механизм публично-правовой ответственности специфицируется предоставлением от имени государства как субъекта повышенной социальной ответственности безвозмездной компенсации жертвам преступлений, т.е. не предусматривает никаких отношений регресса. В данном случае для выплаты компенсации, как правило, достаточно простого юридического факта - причинения вреда в результате совершения террористического акта. В отличие от частноправового, публично-правовой механизм предполагает исключительно компенсацию имущественного ущерба. При этом государственные пособия и выплаты, предоставляемые потерпевшим, как правило, определены заранее и составляют конкретную сумму, равную для всех потерпевших или различающуюся в зависимости от категории, к которой они отнесены. Размер же гражданско-правовой ответственности заранее определен быть не может.

На первый взгляд, с учетом того, что ответственность - это охранительное правоотношение, а выплата государственных пособий - правоотношение регулятивное, влекущее возможность обжалования действий государственного органа лишь в силу анормального развития, можно сделать вывод о том, что правовой природе государственных компенсаций, установленных действующим российским законодательством, свойственны признаки публичноправового механизма защиты прав потерпевших в результате террористического акта. Однако нельзя упускать из виду то обстоятельство, что государство, в силу норм п. 3.1 ст. 1081 ГК РФ, обладает ничем не ограниченным правом регресса к террористам, а имущественный характер возмещения, компенсационная функция выплат, происхождение данной обязанности из деликтных обязательств отражает гражданско-правовые признаки ответственности.

На наш взгляд, в связи с описанным выше суждением, а также принимая во внимание норму абз. 2 п. 1 ст. 1064 ГК РФ, определяющей возможность возложения обязанности по возмещению вреда на третьи лица, не являющиеся его непосредственными причинителями, государственные компенсации следует рассматривать как вид строгой гражданско-правовой ответственности, которой присущи черты гражданско-правовой обязанности, выполняющей компенсационно-восстановительную и предупредительно-воспитательную функции частноправового порядка. Относительно публично-правового характера следует признать его наличие только у процедуры выплаты государством потерпевшим денежных средств в счет возмещения понесенного имущественного вреда.

Результаты анализа российского законодательства и научно-юридической литературы позволяют нам выдвинуть суждение о том, что гражданско- правовая ответственность за вред, причиненный террористическим актом - это мера защиты прав человека, обеспеченная государством, реализуемая в рамках механизма защиты гражданских прав (субмеханизма возмещения вреда, причиненного преступлениями) в форме санкции и применяемая в отношении лица, ответственного за преступный вред, с целью восстановления справедливости в частной сфере (возмещение физического, имущественного, морального вреда, наказание виновного, общая и частная превенция).

В содержание гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный террористическим актом, входят:

- форма данной ответственности (санкция);

- ее объем (виды вреда, подлежащего возмещению в результате совершения теракта);

- размер (денежное выражение вреда в зависимости от его характера), а также способы возмещения (денежное и натуральное выражение).

Совокупность указанных элементов, а также возмещение вреда соответствующими субъектами деликтного обязательства в целом обусловливают принцип надлежащего возмещения вреда.

Учитывая тот факт, что термин «обязательство вследствие причинения вреда» используется в Гражданском кодексе РФ , но не раскрывается им в своем дефиниционном содержании, обратимся к научным работам отечественных цивилистов с целью установления признаков, особенностей и характеристик данной юридической конструкции.

Так, В.А. Тархов под обязательством из причинения вреда понимает «правовое отношение, возникающее между лицом, ответственным за причинение вреда, с одной стороны, и лицом, потерпевшим от причинения вреда, с другой стороны» [26]. И.И. Карпец считает, что обязательством из причинения вреда является обязательство, в силу которого лицо, причинившее вред личности или имуществу гражданина или имуществу организации, обязано этот вред возместить, а лицо, потерпевшее в результате причинения вреда, вправе требовать его возмещения [31]. Авторы пособия «Международное уголовное право» полагают, что «деликтным называется обязательство, в силу которого лицо, причинившее вред личности или имуществу гражданина или организации, обязано этот вред возместить» [41].

На наш взгляд, представленные примеры не в полной мере отражают главную цель обязательства из причинения вреда террористическим актом - восстановление нарушенного права потерпевшего и не охватывают весь субъектный состав данного вида обязательств.

В определенном смысле отмеченные недостатки нивелирует дефиниция деликтного обязательства, предложенная Р. Адельханяном, который интерпретирует обязательство вследствие причинения вреда как обязательственное правоотношение, призванное обеспечить восстановление нарушенных прав потерпевшего, возникшее в результате причинения имущественного, физического и морального вреда гражданину или имущественного вреда юридическому лицу, в силу чего причинитель вреда (или иное лицо, на которое законом возложена обязанность возмещения вреда) обязан возместить имущественный и (или) физический вред и (или) компенсировать моральный вред, а также прекратить действия, нарушающие права лица, в то время как потерпевший вправе требовать от должника исполнения его обязанностей [17].

В процессе выполнения квалификационной работы нами было установлено, что понятия «обязательство из причинения вреда» и «ответственность за причинение вреда» часто употребляются как тождественные. В частности, К.К. Яичков полагает, что в обязательствах из причинения вреда ответственность как бы сливается с породившим его обязательством [17], а С.М. Корнеев отмечает, что условия возникновения деликтного обязательства и условия ответственности за причиненный вред совпадают [45]. Весьма примечательно, что подобный подход прослеживается и непосредственно в тексте действующего ГК РФ. Так, несмотря на то, что гл. 59 ГК РФ обозначена как «Обязательства вследствие причинения вреда», ее первая же ст. 1064 описывает общие основания ответственности за причиненный вред. Далее законодатель также преимущественно использует понятие «ответственность», а не «обязательства».

Нам представляется, что совместное употребление понятий «ответственность» и «обязательства» детерминировано их тесной взаимосвязью друг с другом, но при этом тождественность между ними отсутствует. Доказательством данного умозаключения служат результаты сопоставительного анализа категорий «меры ответственности» и «меры защиты», предпринятого Ю.К. Толстым. Он отмечает, что деликтная ответственность выступает в роли охранительного обязательственного правоотношения (меры ответственности), а вот обязанность по возмещению вреда должна рассматриваться в качестве обязательства, возникающего в силу и вследствие причинения вреда (меры защиты) [25].

Таким образом, меры защиты направлены на восстановление прав потерпевшего, а меры ответственности выполняют как превентивную, так и карательную функции в существующих правоотношениях. По сути, наличие вреда - единственное условие, необходимое для возникновения всех без исключения деликтных обязательств, в то время как обязанность возместить вред может интерпретироваться и как мера ответственности (в случае наличия основания и условий, предусмотренных законом), и как мера защиты. Поэтому ответственность необходимо рассматривать как следствие, а не причину возникновения обязательства.

Зададимся вопросом, присущи ли обязательствам, возникающим в результате причинения вреда террористическим актом, все признаки родового понятия - деликтного обязательства? Ответ в данном случае носит утвердительный характер, поскольку:

1) обязательства вследствие причинения вреда возникают в результате

нарушения абсолютных субъектных прав, следовательно, носят внедоговорный характер, опираясь на принцип генерального деликта (п. 1 ст. 1064 ГК РФ), согласно которому каждому запрещено причинять вред имуществу или личности кого-либо и всякое причинение вреда другому является противоправным. Террористический акт направлен, в первую очередь, на личные права граждан - право на жизнь и здоровье, при этом правонарушителем может выступать не только непосредственно террорист, но и лица, обеспечивающие террористическую (например, структуры, финансирующие террористическую деятельность) и антитеррористическую (например, государство в рамках проведения контртеррористической операции) деятельность;

2) возмещение вреда носит имущественный характер, а сфера его действия простирается независимо от характера нарушенного права, как на имущественные, так и на личные неимущественные отношения. Исполнение данного обязательства восстанавливает имущественную сферу потерпевшего либо облегчает последствия нарушения тех прав, которые не могут быть восстановлены напрямую из-за их неимущественного характера (моральный вред). Вред возмещается либо в натуре (предоставляется вещь того же рода и качества, устраняются повреждения вещи и т.д.), либо в виде компенсации убытков (денежной оценки вреда). При причинении вреда террористическим актом само возмещение вреда преимущественно носит денежный характер;

3) обязательство вследствие причинения вреда, прежде всего, направлено не на наказание должника, а на восстановление имущественного положения потерпевшего. Суть в том, что целью потерпевшего является фактическое устранение неблагоприятных последствий правонарушения, тем самым обязательства, возникающие из причинения вреда (как вид гражданско-правовой ответственности), выполняют свою главную - восстановительную или компенсационную - функцию (ст. 12 ГК РФ);

4) обязанность возмещения вреда может быть возложена не только на причинителя вреда, но и на иных лиц. В обязательствах вследствие причинения вреда террористическим актом на стороне должника выступают:

а) террористы (террорист, террористическая группа, террористическая

организация, государство-террорист), вина и причастность которых, безусловно, подлежат доказыванию, но обязанность по возмещению вреда, причиненного потерпевшим, очевидна;

б) государство, способное как обеспечить потерпевшим доступ к правосудию, так и компенсировать причиненный ущерб в случае, когда оно само выступает его причинителем;

в) иные лица, которые в силу своего действия (например, спонсоры террористической деятельности) или бездействия (например, должностные лица правоохранительных органов, халатно исполняющие свои служебные обязанности) способствовали совершению террористического акта. По мнению Г.Ф. Шершеневича, возложение ответственности на иное лицо «не нарушает основного принципа, в силу которого каждый отвечает только за свои действия» [56].

Таким образом, представленные выше данные позволяют сделать вывод о том, что террористический акт целесообразно рассматривать как типичный деликт (правонарушение). Подобная категоризация в полной мере оправдывает регулирование возмещения вреда, причиненного террористическим актом, нормами гражданского права, поскольку:

1) это единственная отрасль права, регламентирующая порядок возмещения вреда, причиненного жизни, здоровью и имуществу лица;

2) именно Гражданский кодекс РФ содержит достаточно точные и сбалансированные средства возмещения вреда, причиненного при самых разных обстоятельствах, в том числе и в результате террористического акта.

В пользу выдвинутого соображения свидетельствуют и формулировки ст. 18 и 21 ФЗ «О противодействии терроризму», указывающие на отсутствие у законодателя намерения регулировать последствия причиненного террористическим актом вреда нормами публичного права: в упомянутом Законе не вводится никаких определений вреда, равно как и не содержится отсылок к законам, этот вред определяющим.

На наш взгляд, по своей правовой природе обязательство вследствие

причинения вреда террористическим актом является внедоговорным обязательством гражданско-правового характера, представляющим собой воплощение деликтного варианта гражданско-правовой ответственности.

В последнее время, несмотря на принимаемые государством правоохранительные меры, причинение вреда жизни, здоровью и имуществу граждан, а также имуществу юридических лиц в результате террористических актов продолжает оставаться одним из достаточно распространенных оснований возникновения деликтных обязательств. В связи с этим А.Т. Мальсагов полагает рентабельным рассмотрение законодателем вопроса о выделении в Гражданском кодексе РФ еще одного специального вида обязательств вследствие причинения вреда - обязательства вследствие причинения вреда террористическим актом, что, по нашему мнению, излишне и вот по какой причине.

Если следовать предложению А.Т. Мальсагова, то все обязательства, обладающие какими-либо специфическими чертами, подлежат выделению в особую категорию. Например, обязательства вследствие причинения вреда при авариях на объектах атомной энергетики. Однако подобный подход не является оправданным, поскольку разноплановость и неоднозначность правовых отношений и их субъектов, а также порождаемых ими обязательств, бесконечны, а попытка их упорядочения приведет лишь к росту объема содержания закона.

1.3 Сущность, основания и условия возникновения обязательства вследствие причинения вреда террористическим актом

Изначально отметим, что под основанием гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный террористическим актом, нами понимается юридический факт, связанный с возникновением правоотношений по возмещению имущественного и неимущественного (физиологического, психического, морального) вреда между субъектами деликтного обязательства, т.е. преступление, включающее в себя общественно-опасные последствия в виде вреда, противоправность и причинную связь (объективный критерий).

В отличие от основания гражданско-правовой ответственности за вред,

причиненный террористическим актом, ее условия представляют собой признак террористического акта как преступления (субъективный критерий), выражающийся в субъективной стороне правонарушения, характеризующейся виной причинителя вреда, субъектами деликтного обязательства (непосредственно лицами, причинившими вред, или лицами, ответственными в силу закона за действия причинителя вреда) [32].

Изучение юридической научной литературы, анализ действовавших и действующих на территории Российской Федерации нормативно-правовых актов позволили нам выделить два типа оснований возникновения обязательства по возмещению вреда, причиненного террористическим актом: общее и специальное.

Общим основанием возникновения гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный террористическим актом, является состав гражданского деликта, включающий такие элементы и условия, как вред, противоправность, причинно-следственная связь и, в большинстве случаев, вина, рассматриваемая в качестве субъективной стороны структуры правонарушения.

Специальным основанием возникновения гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный террористическим актом, независимо от вины, является тот факт, что причинение вреда данного типа порождает особый характер отношений между гражданином и государством в силу положений ст. 2 и 18 Конституции РФ. Эти отношения заключаются в конституционноправовой обязанности государства принять на себя возмещение вреда, исходя из его масштабов и числа пострадавших, обусловливающих невозможность осуществления возмещения в порядке, установленном гражданским, административным, уголовным и другим отраслевым законодательством.

На наш взгляд, для комплексной и всеобъемлющей реализации механизма возмещения вреда лицам, пострадавшим от террористического акта, особо важное значение имеет единообразная интерпретация участниками гражданских правоотношений понятий «вред», «ущерб», «убыток» а также их корреляции друг с другом.

Анализ международных и отечественных нормативно-правовых актов и судебной практики позволяет нам сделать вывод о полярном употреблении понятий «вред», «ущерб» и «убытки», а также о том, что по своей семантике понятие «вред» включает в себя компенсацию морального вреда и убытки. Последние же, в свою очередь, согласно ст. 15 ГК РФ состоят из реального ущерба и упущенной выгоды.

Исходя из актуальной доктрины цивилистики и изменений в законодательстве, детерминированных складывающимися в Российской Федерации экономическими условиями, под вредом следует понимать всякое умаление, как то повреждение, порча и уничтожение, охраняемого законом блага.

Дефиниция категории «убыток» указывает на возможный предел восстановления нарушенного имущественного положения сторон, обусловленный существующей концепцией гражданского законодательства. Практическое значение при этом имеет выделение двух типов убытков:

1) юридических, представляющих собой денежную оценку, стоимостный эквивалент возможных неблагоприятных (деструктивных) последствий нарушения субъективных гражданских прав;

2) фактических, являющих собой конкретные результаты нарушенного материального блага.

На наш взгляд, именно последний тип убытков следует интерпретировать как ущерб. Следовательно, содержание концептов «убыток» и «ущерб» отражает различное - юридическое и фактическое - выражение неблагоприятных последствий, наступивших в результате нарушения или лишения лица материального блага.

Анализ современного гражданского законодательства показывает, что понятие «убыток» употребляется, как правило, в договорных обязательствах и только во множественном числе - убытки. Понятие «вред» априори фигурирует во внедоговорных обязательствах. Примечательно, что в отечественном законодательстве термин «вред» стал своего рода «товарным знаком» деликта, поскольку само использование его в тексте нормативного акта ориентирует правоприменителя на деликтный характер обязательственного правоотношения.

Выражая согласие с точкой зрения А.Т. Мальсагова, мы полагаем, что вред, причиненный террористическим актом, следует дифференцировать по критерию его направленности на того или иного участника гражданских правоотношений (и, естественно, принадлежащее ему имущество):

1) вред, причиненный государству и муниципальным образованиям: разрушение зданий, уничтожение транспортных средств, коммуникаций и т.д.; расходы, которые они понесут в связи с восстановлением поврежденного имущества;

2) вред (убытки), причиненный государству в связи с необходимостью пресечения террористической деятельности: затраты на организацию, проведение контртеррористической операции и устранение ее последствий;

3) вред (убытки), причиненный третьим лицам в связи с проведением контртеррористической операции в целях пресечения террористического акта;

4) вред, причиненный лицам, непосредственно участвующим в контртеррористической операции: гибель, ранение, контузия, увечья, травма и пр.;

5) вред, как материальный, так и моральный, причиненный гражданам в результате совершенного террористического акта: гибель людей, утрата трудоспособности, увечья, повреждение личного имущества или его утрата. К числу специфических признаков такого вреда следует отнести:

а) детерминированность преступным деянием (террористическим актом);

6) причинение с определенной формой вины;

в) повышенную общественную опасностью.

Исходя из предложенной ранее дефиниции гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный террористическим актом, а также учитывая выделенные нами виды такого вреда, считаем обоснованным в целом определить механизм возмещения деликтного вреда как систему принципов, оснований, условий, субъектов, содержания (способов, объема, размера) возмещения вреда, предусмотренных законодателем с целью эффективного восстановления имущественных и (либо) неимущественных прав (благ) потерпевшего лица (физического и юридического), выражающуюся в привлечении к гражданско- правовой ответственности лиц, виновных в совершении правонарушения.



Глава 2. Субъектный состав правоотношений, возникающих в силу возмещения вреда, причиненного террористическим актом.Способы, объем и размер возмещения

2.1 Круг лиц, имеющих право на возмещение вреда, причиненного террористическим актом, и особенности субъектного состава лиц, привлекаемых к гражданско-правовой ответственности

Сложность определения субъектного состава обязательства из причинения вреда в результате совершения террористического акта детерминируется, в первую очередь, тем, что он не может быть выявлен посредством использования общепринятой в гражданском праве схемы правоотношения «должник- кредитор». В данном случае один и тот же субъект правоотношения, будь то гражданин как физическое или юридическое лицо, государство и его структуры способны выступать как в роли причинителей вреда, так и потерпевших. Более того, субъектный состав анализируемого обязательства в процессе развития ситуации может претерпевать трансформацию в смысле потенциальной возможности замены как должника, так и кредитора. Например, замена кредитора и должника в обязательствах по возмещению вреда может произойти в порядке наследственного правопреемства: если имуществу гражданина был причинен вред, при этом и потерпевший, и причинитель умерли, а восстановление нарушенного права или блага не произошло, то в обязательстве по возмещению вреда на место кредитора и должника заступают их наследники, а также в иных случаях, предусмотренных законом (абз. 2 п. 4 ст. 1073, п. 3 ст. 1074, п. 3 ст. 1076 ГК РФ). Правом внесения корректив в субъектный состав обязательств по возмещению вреда обладают и судебные органы, от которых зачастую зависит и сам факт возникновения обязательства (ч. 2 ст. 1067 ГК РФ).

На наш взгляд, одной из актуальных проблем определения субъектного состава обязательства из причинения вреда террористическим актом, а также выработки действенного механизма возмещения вреда, причиненного террористическим актом, является отсутствие в современном международном, российском и зарубежном праве четкой дефиниции понятия «потерпевший от террористического акта». Как отмечает А.Т. Мальсагов, в научной литературе по цивилистике, как, впрочем, и в Гражданском кодексе РФ, единого мнения относительно определения дефиниендума «потерпевший» нет.

Исходя из общих правил гражданского законодательства, потерпевшим признается лицо, пострадавшее в результате причинения вреда. Следовательно, это может быть как гражданин, жизни, здоровью, имуществу которого причинен вред, так и организация, имущество которой пострадало в результате террористического акта. Однако судебная практика с участием юридических лиц на сегодняшний день весьма редкое явление, поэтому предметом нашего изучения в качестве потерпевших выступали только физические лица.

Безусловно, ситуации признания потерпевшим в результате террористического акта гражданина, здоровью которого нанесен физиологический или психический вред, представляются однозначными и не содержат в себе кардинально спорных моментов. Юридические коллизии возникают там, где речь идет об установлении потерпевшего в случае гибели или смерти пострадавшего лица, поскольку актуализируется необходимость ответа на вопрос, кто является потерпевшим: сам пострадавший или лицо (лица), которому причинен ущерб в результате его смерти (например, в ситуации потери кормильца).

На сегодняшний день цивилистика предлагает два варианта ответа на поставленный выше вопрос:

1) А.П. Сергеев, Е.А. Суханов, Ю.К. Толстой и др. считают, что потерпевшим является лицо, чье благо нарушено в результате деликта, то есть гражданин, потерявший жизнь, либо (и) утративший имущество или (и) здоровье;

2) В.М. Болдинов, Л.Д. Туршук и др. полагают, что поскольку вред - это возникшие в результате деликта имущественные и неимущественные потери, то они подлежат возмещению лицу, понесшему их в результате смерти кормильца (который в силу своего состояния уже ни в чем не нуждается), а следовательно, именно оно должно признаваться потерпевшим.

На наш взгляд, действующее гражданское законодательство безапелляционно указывает на то, что под потерпевшими от террористического акта должно понимать не только лиц, здоровью которых причинен вред в результате террористического акта или в связи с их участием в борьбе с терроризмом, а и лиц, имеющих право на возмещение вреда в связи со смертью кормильца (ст. 1088 ГК РФ), наступившей в результате указанных обстоятельств.

В числе лиц, имеющих право на возмещение вреда, причиненного террористическим актом, необходимо выделить специфическую группу, к которой относятся люди, погибшие или пострадавшие при исполнении своих профессиональных обязанностей, связанных с предотвращением или пресечением противоправной деятельности. На наш взгляд, возмещение вреда этой группе потерпевших должно производиться с учетом норм законодательства об обязательном страховании.

Таким образом, потерпевших физических лиц, имеющих право на возмещение вреда, причиненного террористическим актом, можно условно дифференцировать на две группы:

1) военнослужащие, как собирательная категория лиц, участвующих в борьбе с терроризмом;

2) гражданские лица.

Компаративный анализ действующего ФЗ «О противодействии терроризму» и ранее действовавшего ФЗ «О борьбе с терроризмом» показал, что законодатель исключил из категории потерпевших в результате террористического акта лиц иностранных граждан, что, по нашему мнению, несправедливо. По сути, имевшее место возмещение вреда, причиненного иностранным гражданам, за счет средств федерального бюджета с последующим взысканием сумм этого возмещения с причинителя вреда, никоим образом не изменяет сложившегося на сегодняшний день подхода к комплексному решению данной проблемы.

Исходя из сказанного выше, следует выделить четыре группы субъектов правоотношений, складывающихся в сфере обязательств, возникающих вследствие совершения террористического акта и причиненного им вреда:

1) причинители вреда: субъекты, связанные с подготовкой, финансированием и непосредственным осуществлением террористической деятельности, в том числе террорист, террористическая группа, террористическая организация, государство-террорист, а также государство в лице уполномоченных им структур и субъектов, имеющих право на причинение вреда при предотвращении, пресечении и ликвидации последствий террористического акта;

2) потерпевшие, имеющие право требовать возмещения вреда: лица, непосредственно пострадавшие от террористического акта, в ходе антитеррори- стических действий, а также лица, нарушение прав которых было вызвано смертью члена семьи, военнослужащие, принимавшие участие в ликвидации бандформирований и пресечении иной террористической деятельности;

3) лица, ответственные за возмещение вреда, причиненного вследствие совершения террористического акта, т.е. непосредственные причинители вреда: террорист, террористическая группа, террористическая организация, государство-террорист, государство;

4) лица, не являющиеся непосредственными причинителями вреда, но в силу закона несущие ответственность по обязательствам из такого причинения: близкие родственники, родственники и близкие лица террористов при наличии достаточных оснований полагать, что деньги, ценности и иное имущество получены ими в результате террористической деятельности и (или) являются доходом от такого имущества.

По факту выделения указанных категорий субъектов обязательства в силу причинения вреда террористическим актом считаем уместным упомянуть о существующей в теории гражданского права точке зрения относительно возложения обязанности по возмещению вреда на членов семьи террориста, выраженной Д.С. Сорокиным. На наш взгляд, солидаризующийся с мнением

В.М. Корякина, данная точка зрения вряд ли имеет право на существование и вот по каким основаниям.

Во-первых, понятие «члены семьи» в различных отраслях отечественного законодательства трактуется по-разному:жилищным законодательством к лицам указанной категории отнесены проживающие совместно с собственником жилого помещения его супруг(а), а также дети и родители (иные родственники - нетрудоспособные иждивенцы и в исключительных случаях другие граждане могут быть признаны членами семьи собственника, если они вселены им в качестве членов своей семьи (ч. 1 ст. 31 ЖК РФ));

- военным законодательством к членам семей военнослужащих и граждан, уволенных с военной службы, отнесены супруг (супруга), несовершеннолетние дети, дети старше 18 лет, ставшие инвалидами до достижения ими возраста 18 лет, дети в возрасте до 23 лет, обучающиеся в образовательных учреждениях по очной форме обучения, лица, находящиеся на иждивении военнослужащих (п. 5 ст. 2 Федерального закона от 27.05.1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих»);

- уголовным правом охватывается категория «близкие родственники», к которой отнесены супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки (ст. 5 УК РФ).

Во-вторых, вина физического лица в причинении вреда при террористическом акте носит умышленный характер и исключает определение вины в форме неосторожности.

В-третьих, родственники террориста не могут нести гражданско- правовую ответственность за вред, причиненный террористическим актом, обусловленную их знанием о данном акте и недонесением об этом в правоохранительные органы, поскольку существует конституционная норма (ч. 1 ст. 51 Конституции РФ) о том, что никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, а также на основании п. 40 ст. 5 УПК РФ и ч. 4 ст. 69 ГПК РФ давать показания против себя и своих близких родственников.

В-четвертых, установление причинно-следственной связи между фактом причинения террористом вреда и фактом ненадлежащего исполнения родительской функции по его должному воспитанию членами семьи маловероятно. По большому счету, в отношении любого террориста можно утверждать, что родители далеко не надлежащим образом его воспитали, поскольку он встал на путь преступной деятельности.

Таким образом, принятие во внимание точки зрения Д.С. Сорокина законодателем может послужить детерминантой для возникновения в стране ситуации, напоминающей 30-е гг. прошлого века, когда в ходу была терминология «жена врага народа», «сын врага народа» и т.п.

Более актуальной нам представляется решение проблемы о привлечении к гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный террористическим актом (кроме самого террориста) тех лиц, вина которых доказана относительно совершения ими преступлений, предусмотренных ст. 316 «Укрывательство преступлений» и ст. 205.1 «Содействие террористической деятельности» УК РФ. При квалификации данных преступных деяний факт родства этих лиц с террористом никакого правового значения не имеет. Также, на наш взгляд, гораздо продуктивнее было бы продолжить поиск способов решения проблемы полного возмещения вреда жертвам террористических актов посредством привлечения в качестве ответчика государства, особенно в тех случаях, когда непосредственный причинитель вреда уничтожен или установить его личность не представляется возможным. Как нами уже отмечалось ранее, государство в данной ситуации при помощи регламентированных законом денежных и других материальных компенсаций и льгот должно взять на себя функцию возмещения причиненного вреда как орган, действующий в публичных интересах, преследующий цели поддержания социальных связей и сохранения цивилизованного общества. Организуя систему таких компенсаций, оно будет выступать не как причинитель вреда и не как должник по деликтному обязательству, а как публичный орган.

2.2 Формы и способы возмещения вреда лицам, признанным потерпевшими в результате террористического акта

Итак, как показывает анализ действующего законодательства, а также результаты предпринятого нами исследования, реализация механизма возмещения вреда, причиненного террористическим актом, на современном этапе развития правовых отношений возможна в публично-правовом , гражданско-правовом или смешанном порядке.

На наш взгляд, к гражданско-правовым формам возмещения вреда, причиненного террористическим актом, целесообразно относить:

- реституцию С учетом анализа полярных научных подходов в области возмещения преступного вреда и широкого применения понятия «реституция» в международном, зарубежном и отечественном праве мы полагаем оправданным и допустимым использование термина «реституция» в области возмещения вреда, причиненного террористическим актом, рассматривая его как устранение имущественных потерь потерпевшего в результате террористического акта, то есть возврата ему имущества в натуре, а в случае невозможности такого возврата - компенсации его рыночной стоимости.;

- правовые требования имущественного и неимущественного характера, заявляемые в рамках гражданского иска;

- процедуру медиации (медиативное соглашение);

- государственные компенсации, реализуемые в рамках механизма публично-правовой и частноправовой ответственности государства как гарантии соблюдения права человека на жизнь и здоровье, а также эффективности гражданского иска в тех случаях, когда виновные лица оказываются неплатежеспособными (в силу своей смерти) или если правоохранительные органы не в состоянии раскрыть преступление и установить виновное лицо;

- государственное либо частное обязательное страхование;

- благотворительную помощь (как ответственность общества). Сравнительно-правовой анализ представленных форм (способов) восстановления гражданских прав, нарушенных террористическим актом, позволяет сделать вывод о том, что наиболее эффективными формами, отвечающими потребностям потерпевших, а также принципу восстановления социальной справедливости, являются: медиативное соглашение, гражданский иск и государственные компенсации, предоставляемые:

1) в частноправовом порядке как гарантия эффективности гражданского иска и

2) в публично-правовом - как основный вид безвозмездной финансовой помощи, выполняющей роль государственной поддержки.

Действующий ФЗ «О противодействии терроризму» содержит термины «компенсационные выплаты» и «возмещение вреда», применение которых обусловливает необходимость рассмотрения не только способов реализации права на возмещение вреда, но и способов защиты некоторых иных гражданских прав и свобод, в частности права на жизнь и здоровье.

Как известно, защита жизни и здоровья граждан - это совокупность мер политического, экономического, правового, социального, культурного, научного, медицинского, санитарно-гигиенического и противоэпидемического характера, направленных на сохранение и укрепление физического и психического здоровья каждого человека, поддержание его долголетней активной жизни, а также предоставление ему медицинской помощи в случае утраты здоровья.

Анализ диссертационных работ и монографической литературы показал, что в превалирующем большинстве авторы не отождествляют право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, с правом человека. Оно ассоциируется либо с элементом гражданской правоспособности, либо с субъективным гражданским правом, реализуемым в деликтном обязательстве. На наш взгляд, право человека на возмещение вреда следует рассматривать как самостоятельную категорию прав.

Исследование нормативно-правовых актов, регулирующих вопросы возмещения вреда, причиненного террористическим актом, показало, что право потерпевшего может быть реализовано посредством:

1) возмещения вреда в натуре;

2) возмещения причиненных убытков;

3) компенсации морального вреда;

4) выплаты страховой премии в случае обязательного страхования от действий террористического характера.

Заметим, что, как правило, под компенсацией подразумеваются действия, имеющие целью уравновесить имущественную либо неимущественную потерю (утрату, умаление) посредством уплаты потерпевшему денег в такой сумме или передаче ему какого-либо иного имущества такого рода, качества и стоимости, которые позволят потерпевшему смягчить понесенные физические и нравственные страдания. Предметом компенсации может быть вред, но не убытки. При этом компенсации подлежит не только имущественный, но и неимущественный (моральный вред).

Сравнивая возмещение с компенсацией, нельзя не отметить принципиальное различие их функций. Возмещение возвращает потерпевшему первоначальное положение, а компенсация не устраняет, а лишь уравновешивает отрицательные эмоции и имущественную невыгоду потери.

На наш взгляд, наиболее объективным и адекватным, а следовательно, наиболее распространенным способом возмещения вреда потерпевшим от террористического акта является его компенсация в денежной форме. Способ возмещения убытков в натуре применяется чрезвычайно редко в силу сложности установления объема подобного возмещения.

Регламентируемая п. 1 ст. 18 ФЗ «О противодействии терроризму» обязанность государства осуществить компенсационные выплаты потерпевшим от акта терроризма, а также положения пп. 1.1 этого же акта о том, что возмещение вреда, включая моральный вред, причиненного в результате террористического акта, осуществляется за счет средств лица, совершившего террористический акт, а также за счет средств его близких родственников, родственников и близких лиц при наличии достаточных оснований, представляются нам недостаточными. По своей сути они противоречат международно-правовым актам, ст. 52 Конституции РФ, уголовно-процессуальному законодательству РФ, а также некоторым основным принципам противодействия терроризму, закрепленным в ст. 2 ФЗ «О противодействии терроризму».

Так, например, как нами уже указывалось ранее, не ратифицированная Российской Федерацией «Европейская конвенция по возмещению ущерба жертвам насильственных преступлений», принятая 24.11.1983 г., в ст. 2 устанавливает, что государство возмещает убытки, когда не может быть обеспечено их возмещение из других источников, тем, кто из-за умышленных насильственных преступлений понес серьезный урон в отношении физического состояния или здоровья, а также тем, кто находился на иждивении погибших в результате такого преступления. На основании ст. 4 указанной Конвенции компенсация должна покрывать по крайней мере потерю дохода, затраты на медикаменты и госпитализацию, затраты на похороны, алименты и содержание иждивенцев.