Как одна из форм физического пособничества рассматривается бездействие лица, наделенного правовой обязанностью воспрепятствовать совершению преступления, но это лицо уклоняется от ее исполнения в целях заранее обусловленного облегчения совершения преступления и содействия преступникам. Физическое пособничество в некоторых случаях может включать признаки другого преступления. Например, пособник не только передал исполнителю огнестрельное оружие для совершения разбойного нападения, но и изготовил к нему боеприпасы. Такие действия должны квалифицироваться по совокупности преступлений по ст. 223 УК РФ и по ч. 4 ст. 33 и ст. 162 УК РФ.

Интеллектуальное пособничество выражается в психической поддержке исполнителя, не связанной с подстрекательством. Интеллектуальное пособничество укрепляет уже ранее сложившуюся решимость совершить преступление путем дачи исполнителю или организатору советов, указаний, предоставлением различной информации, которая облегчит совершение преступления. Как интеллектуальное пособничество следует рассматривать заранее обещанное укрывательство преступника или следов преступления, а также обещание, данное заранее, приобрести или сбыть предметы, добытые преступным путем. Заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений не признается пособничеством, а содержит признаки самостоятельного преступления (ст. 316 УК РФ). Равным образом заранее не обещанные приобретение или сбыт похищенного имущества являются самостоятельным преступлением (ст. 175 УК РФ).

Субъективная сторона пособничества характеризуется прямым умыслом. Пособник осознает, что своими действиями (бездействием) содействует совершению преступления, предвидит в общих чертах дальнейшее развитие причинной связи между его поведением и совершением исполнителем или организатором преступления и желает оказать это содействие.

2.2 Формы соучастия

Вопросы, касающиеся форм соучастия, занимают центральное место во всей проблематике этого института, поскольку их уяснение позволяет не только раскрыть сущность соучастия, но и обеспечить более последовательную дифференциацию и индивидуализацию уголовной ответственности соучастников.

В философии категория «форма» понимается двояко. С одной стороны, ее содержание представляется как способ выражения и существования содержания, с другой - как внешний облик предмета в виде определенных границ и очертаний. В первом своем значении форма выступает как внутренняя компоновка, структура содержания в рамках какого-либо предмета. Второй аспект формы - это проявление содержания вовне, то, с помощью чего одно содержание может располагаться рядом с другим в пространственном измерении.

В науке уголовного права и правоприменительной практике одной из основных и наиболее употребляемых является категория «форма соучастия» в совершении преступления. В действующем уголовном законодательстве это понятие отсутствует. Законодателем предпринята лишь попытка описать часть атрибутивных признаков различных форм соучастия без соотнесения их с родовым понятием и выделения в этом понятии всех необходимых элементов содержания формы соучастия. Поэтому неизменно формы соучастия в преступлении исследуются в работах, посвященных этому уголовно-правовому институту.

Повышенное внимание к изучению форм соучастия в теории уголовного права далеко не случайно и вполне оправданно. Уяснение формы соучастия в каждом конкретном случае совершения преступления двумя и более лицами имеет решающее значение для правильной квалификации и, соответственно, для назначения наказания виновным. Поэтому вряд ли можно согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что «спор о понятиях и как назвать возможные варианты классификации соучастия существенного значения не имеют» Шеслер А. В. Формы соучастия по новому уголовному законодательству России // Уголовное право и современность. Красноярск, 2008. С. 29..

Форма соучастия, по мнению П. Ф. Тельнова, - это его внешняя сторона, раскрывающая способ взаимодействия виновных, показывающая, каким образом умышленные деяния двух или более лиц сливаются в единое преступление Тельнов П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М.: Юридическая литература. С. 107..

В научных исследованиях последних лет форма соучастия в преступлении определяется так же, как способ закрепления его содержания, который неотделим от этого содержания и служит его внешним выражением Илиджев А. А. Назначение наказания за преступление, совершенное в соучастии: Дис... . канд. юрид. наук. Казань, 2004. С. 64.; отражение структуры связи между деяниями субъективно связанных лиц, а также степень соорганизованности деяний Мондохонов А. Н. Формы соучастия в преступной деятельности: Автореф. дис... . канд. юрид. наук. М., 2005. С. 12..

Можно согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что так же, как форма совершения преступления определяется способом его совершения, так и форма соучастия предстает как определенный характерный способ совершения преступления Карлов В. П. Формы соучастия: Автореф. дис... . канд. юрид. наук. Самара, 2004. С. 12..

Представляется, что совершение преступления в соучастии, являясь, прежде всего, способом выполнения объективной стороны преступления, определяется не только характером совершаемых совместно действий, но и внутренней взаимосвязью между соучастниками.

Законодатель вполне определенно указал на недостаточность для соучастия совместных действий, ибо наряду с этим требуется, чтобы совместность с субъективной стороны была умышленной, то есть охватывалась сознанием и волей исполнителя и других соучастников. Другими словами, внутренняя субъективная связь между действиями участников объединенной преступной деятельности является обязательным элементом соучастия. Однако такая связь обладает определенными особенностями применительно к различным формам соучастия. При соучастии с юридическим разделением ролей субъективная связь может быть односторонней. Взаимная осведомленность, то есть двусторонняя субъективная связь между соучастниками, является обязательным элементом совместности при групповом соучастии.

Исходя из сказанного, форму соучастия можно определить как способ совершения преступления, определяемый характером действий соучастников и субъективной связью между ними.

Вопрос о том, каковы формы соучастия и что является критерием их классификации, - один из наиболее дискуссионных в теории российского уголовного права. Единых критериев классификации форм соучастия пока не выработано, а потому не сложилось и общепризнанной классификации этих форм.

В качестве критерия классификации исследователи предлагают рассматривать степень сплоченности участников преступления Трайнин А. Н. Учение о соучастии. М., 1941. С. 79; Гришаев П. И., Кригер Г. А. Соучастие по советскому уголовному праву. М., 1959. С. 56; Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961. С. 563., характер деятельности Шаргородский М. Д. Некоторые вопросы учения о соучастии // Правоведение. 1960. № 1. С. 97; Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т. 1 / Под ред. Н. А. Беляева, М. Д. Шаргородского. Л., 1968. С. 601., индивидуальную роль каждого из соучастников Малахов И. П. Некоторые вопросы учения о соучастии по советскому уголовному праву. Л., 1957. С. 8 9., характер существующей между соучастниками субъективной связи Уголовное право. М., 1969. С. 139; Уголовное право. Общая часть. М., 2009. С. 357., а также различное сочетание названных признаков Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 2011. С. 299-306; Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой. М., 2010. С. 197-198..

Исходя из положений действующего уголовного закона, а также объективных реалий специфики субъектов организованной преступности, можно считать наиболее приемлемой классификацию, предложенную С. А. Балеевым, рассматривающим в качестве форм соучастия: 1) сложное соучастие (соучастие с юридическим распределением функциональных ролей); 2) групповое соучастие (соисполнительство); 3) соучастие особого рода (организованные формы соучастия) Балеев С. А. Формы соучастия в преступлении как проблема правоприменительной практики // Научные труды Казанского юридического института МВД России: Вып. 5. Казань, 2005. С. 21.. Две последние формы охватывают разновидности соучастия, перечисленные законодателем в ч. ч. 1-4 ст. 35 УК РФ.

Основанием выделения форм соучастия в данном случае выступает характер совместности соучастников, критерием же разграничения видов группового соучастия - степень согласованности и организованности их совместной деятельности. Такая классификация соучастия на формы представляется практически значимой, поскольку отражает конкретные названные в уголовном законе случаи совместной преступной деятельности.

Групповое соучастие (соисполнительство) выделено законодателем в ч. ч. 1 и 2 ст. 35 УК РФ (группа лиц и группа лиц по предварительному сговору). Групповое соучастие характеризуется сочетанием признаков, при котором наряду с общими объективными и субъективными свойствами, присущими любому проявлению соучастия, налицо факт участия всех субъектов в совершении преступления, когда само посягательство осуществляется объединенными совместными усилиями, причем действия, охватываемые признаками объективной стороны любого состава преступления, могут выполняться каждым участником в полном объеме либо частично Галиакбаров Р. Р. Борьба с групповыми преступлениями. Вопросы квалификации. Краснодар, 2010. С. 18..

Соорганизованность соучастников еще более значительно повышает общественную опасность преступного объединения, что, на наш взгляд, и предопределило необходимость выделения законодателем в ст. 35 УК РФ организованной группы (ч. 3) и преступного сообщества (преступной организации) (ч. 4).

Можно разделить мнение, что последние две разновидности совместной преступной деятельности представляют собой соучастие особого рода, поскольку, во-первых, могут сочетать в себе элементы группового соучастия (соисполнительства) и сложного соучастия (с юридическим распределением функциональных ролей), во-вторых, являются соучастием, сущность которого состоит в создании и участии в преступном объединении, целью которого является, как правило, не совершение единичного преступления, а преступная деятельность Балеев С. А. Указ. соч. С. 22..

Если совершение преступления группой лиц и группой лиц по предварительному сговору полностью охватывается соисполнительством, то организованная группа и тем более преступное сообщество (преступная организация) представляют собой по характеру совместности сочетание соисполнительства и сложного соучастия, поскольку отдельные их члены (прежде всего, организаторы и руководители) могут выполнять иные, кроме исполнения преступного деяния, функции. Именно на этой основе названные преступные объединения можно выделить в качестве самостоятельной формы соучастия. Они, кроме того, характеризуются устойчивостью и сплоченностью участников, то есть высшей степенью соорганизованности.

Конечно, для всех видов группового соучастия характерны те или иные элементы организации и взаимодействия соучастников. В меньшей мере они проявляются при совершении преступления группой лиц без предварительного соглашения. В группе лиц по предварительному сговору моменты соорганизованности проявляются в большей степени. Однако они не могут быть соотнесены с организованными формами соучастия. Как отмечает А. Р. Зайнутдинова, сущность организованных форм соучастия заключается в систематическом совершении преступлений объединениями (организованными группами, преступными сообществами (преступными организациями)), характеризующимися внутренней дисциплиной, сплоченностью и единством целей их участников Зайнутдинова А. Р. Ответственность за организованные формы соучастия по российскому уголовному праву: Дис... . канд. юрид. наук. Казань, 2001. С. 71..

Представляется, что основным признаком любой из организованных форм соучастия выступает соглашение между соучастниками о постоянной преступной деятельности, то есть о совершении неоговоренного числа преступлений.

Таким образом, анализ проблемы форм соучастия и их классификации в теории уголовного права позволяет сделать вывод, что каждое типичное проявление соучастия обладает определенным сочетанием объективных и субъективных свойств, определяющих характер совместности, а также степень сплоченности и организованности лиц, объединивших свои усилия в целях совершения преступления. Материализуясь в объективных и субъективных признаках конкретного деяния, они образуют ту или иную форму соучастия, характеризующую уровень (степень) общественной опасности самого преступного объединения и, соответственно, степень общественной опасности совместно совершенного преступления. Поэтому, на наш взгляд, категория «форма соучастия» как часть института Общей части уголовного права служит не только методологической основой для определения видов соучастников, но и является одним из важнейших условий дифференциации и индивидуализации их уголовной ответственности.

Анализ следственно-судебной практики показывает, что неправильная квалификация преступлений чаще всего является следствием недостаточно четкого представления правоприменителями того, по каким признакам эти преступления отграничиваются от других, внешне схожих с ними деяний Определение Верховного Суда Российской Федерации от 22.12.2008 № 87-о08-17 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. № 3. С. 56; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 23.10.2008 № 66-008-62 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. № 4. С. 67; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 13.10.2008 № 87-008-15 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. № 3. С. 43; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 18.06.2008 № 81-О08-31 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 9. С. 91; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2008 по делу № 14-008-25 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 7. С. 90; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.04.2008 № 9-008-6 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 7. С. 54; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 09.04.2008 № 34-О08-6 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 6. С. 87; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 27.03.2008 № 66-О07-131 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 5. С. 91; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 18.03.2008 № 74-о07-63сп // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 5. С. 83.. Применение закона будет правильным и точным лишь тогда, когда понятна правовая природа тех явлений, которые этот закон регламентирует. А современное состояние уголовного законодательства не позволяет этого добиться, т. к. у законодателя до сих пор не сформировалось четкого мнения, например, по вопросу понимания разновидностей соучастия и их оформления в УК РФ. Это в свою очередь порождает разночтения не только среди теоретиков уголовного права, но и среди правоприменителей, что недопустимо.

При этом трудности отграничения одной формы соучастия от другой усугубляются тем, что отдельные или большинство признаков одной из форм одновременно являются и признаками других сравниваемых с ней форм соучастия.

При совпадении в сопоставляемых формах соучастия многих или всех признаков, кроме одного, правильное разграничение их всецело зависит, во-первых, от того, насколько четко представляет себе лицо, применяющее закон, этот единственный отличительный признак и, во-вторых, как точно выявлен и оценен он в процессе квалификации конкретного преступления.

На сегодняшний день в Уголовном кодексе Российской Федерации содержится порядка десяти видов групповых образований Иванов Н. Г. Нюансы уголовно-правового регулирования экстремистской деятельности как разновидности группового совершения преступлений // Государство и право. 2011. № 5. С. 42.. Из Общей части известны четыре групповых образования: группа лиц, образованная без предварительного сговора; группа лиц, образованная по предварительному сговору; организованная группа и преступное сообщество (преступная организация). Признаки данных групповых образований регламентируются ст. 35 Общей части УК РФ, но весьма расплывчато, хотя по идее, заложенной в определении статуса Общей части УК РФ, они должны быть отправными для всех видов групповых образований, предусмотренных Особенной частью УК РФ.

Для каждой из форм соучастия существуют спорные вопросы их разграничения, начиная с группы лиц без предварительного сговора, однако наиболее проблематичными оказываются критерии разграничения двух форм, предусматривающих организованное исполнение преступлений: организованной группы и преступного сообщества (преступной организации).

Организованной группой УК РФ признает устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (ч. 3 ст. 35 УК РФ).

Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией) О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней): Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 12 от 10 июня 2010 года // Российская газета. 2010. 17 июня., если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды (ч. 4 ст. 35 УК РФ).

Самостоятельность каждой из данных форм требует выделения их специфических признаков. Для начала рассмотрим признаки, выделяемые в законе для организованной группы. Из определения организованной группы вытекают следующие признаки: 1) объединение двух и более лиц; 2) устойчивый характер объединения; 3) предварительная объединенность лиц; 4) цель - совершение одного или нескольких преступлений. Ни данное определение организованной группы, ни выделенные из него признаки не устраивают прежде всего судебную практику, которая вынуждена искать наиболее приемлемое толкование организованной группы, т. к. эти признаки не являются специфичными для понятия организованной группы и затрудняют правильную квалификацию совершенных ею деяний. Такие признаки, как объединение двух и более лиц, предварительная объединенность лиц, цель - совершение одного или нескольких преступлений, не являются специфическими только для организованной группы, т. к. применимы и для характеристики других форм соучастия. Остается один признак - устойчивость. Признак настолько неудачный для разграничения в силу его оценочного характера, что, несмотря на длительные теоретические дискуссии по определению критериев устойчивости, до сих пор не выделены такие, которые бы устраивали всех, и в большей степени правоприменителей. Эти критерии должны быть четкими и недвусмысленными, чтобы точно разграничивать организованную группу, с одной стороны, с группой лиц по предварительному сговору, а с другой - с преступным сообществом (преступной организацией).

Поэтому необходимо выработать иные признаки, характеризующие организованную группу, и объединить их в новое определение таким образом, чтобы они позволяли, бесспорно, отграничивать данную форму соучастия от других.

Теперь представляется необходимым рассмотреть признаки, выделяемые в законе для характеристики преступного сообщества (преступной организации): 1) признаки, характерные для организованной группы; 2) сплоченность и 3) направленность на совершение тяжких или особо тяжких преступлений. Признаки, характеризующие организованную группу, не будут являться специфическими для преступного сообщества, т. к. они объединяют, а не разъединяют эти формы соучастия.

Таким образом, можно прийти к выводу, что в действующем УК РФ преступное сообщество не обладает практически собственными, характеризующими только его, признаками, кроме сплоченности, но и ее необходимо законодательно закрепить таким образом, чтобы избежать оценочного понимания и двусмысленности.

Из вышеизложенного видно, что законодательное определение таких форм соучастия, как организованная группа и преступное сообщество (преступная организация), не содержит четких, однозначных критериев, что приводит к серьезным трудностям при использовании этих понятий в теории, следственной и судебной практике.

2.3 Основные направления совершенствования уголовного законодательства в сфере противодействия преступлениям, совершаемым в соучастии

Основные направления совершенствования уголовного законодательства в сфере противодействия преступлениям, совершаемым в соучастии, по своему содержанию связаны, во-первых, с дифференциацией уголовной ответственности соучастников на уровне конкретных норм Особенной части УК РФ, во-вторых, закреплением в Уголовном кодексе правил назначения наказания лицам, действовавшим в составе организованных групп, в-третьих, разработкой понятийного аппарата уголовного закона в изучаемой нами сфере и выработкой предложений, адресованных законодателю и ориентированных на повышение эффективности норм Общей и Особенной частей Уголовного кодекса, связанных с оценкой сложных форм соучастия. Рассмотрим возможности оптимизации норм Уголовного кодекса РФ, связанные с дифференциацией уголовной ответственности соучастников на уровне конкретных норм Особенной части УК РФ.

При квалификации сложных форм соучастия, связанных с разграничением их от форм более простых (соучастие без предварительного сговора), существует серьезная проблема, вызванная законодательной недоработкой при конструировании целого ряда норм Особенной части УК РФ. При весьма подробном разграничении простого и сложного соучастия в нормах Общей части УК РФ законодатель при конструировании некоторых норм части Особенной не проводит соответствующей градации менее общественно опасных форм соучастия и их более общественно опасных форм. Речь идет о тех нормах Особенной части, где в качестве квалифицирующих признаков представлены как простые, так и сложные формы соучастия. В ряде судебных решений нет возможности дифференцировать ответственность соучастников преступления в зависимости от того совершено ли преступление группой лиц по предварительному сговору или организованной группой Определение Верховного Суда Российской Федерации от 11.12.2007 по делу № 89-Д07-32 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 3. С. 71; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 22.11.2007 № 2-о07-23сп // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 3. С. 76; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24.09.2007 № 88-007-28 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 12. С. 57; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 11.09.2007 № 11-Д07-93 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 12. С. 93; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 30.08.2007 по делу № 46-007-65 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 12. С. 55; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 18.06.2007 № 12-007-10 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 10. С. 90; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2006 по делу № 67-О06-85 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 5. С. 81; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 28.11.2006 по делу № 50-006-17сп // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 2. С. 68; Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2005 № 41-О05-68 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. № 4. С. 59; Определение Верховного Суда Российской Федерации от 25.07.2005 № 82-005-18 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. № 11. С. 98; Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2005 № 83-О05-5 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. № 6. С. 88..

Уголовно-правовые конструкции, дифференцирующие формы соучастия, но не предполагающие на этом основании безусловного усиления уголовной репрессии, поскольку «замыкают» их в рамках одного и того же квалифицирующего признака, представлены в ряде норм Особенной части УК РФ. Они содержатся в п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью»), п. «г» ч. 2 ст. 112 УК РФ («Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью»), п. «г» ч. 2 ст. 117 УК РФ («Истязание»), п. «б» ч. 2 ст. 131 («Изнасилование»), п. «б» ч. 2 ст. 132 УК РФ («Насильственные действия сексуального характера»).

В то же время законодатель демонстрирует и иные образцы конструирования норм Особенной части УК РФ, в которых форма соучастия прямо влияет на квалификацию содеянного. Так, в рамках ст. 126 «Похищение человека», ст. 127 «Незаконное лишение свободы» совершение преступления группой лиц по предварительному сговору оценивается как квалифицированный вид в (ч. 2), а организованной группой - как особо квалифицированный (ч. 3). Форма соучастия обоснованно дифференцирует ответственность и при совершении кражи: группа лиц по предварительному сговору - п. «а» ч. 2 ст. 158, а совершение кражи организованной группой - п. «а» ч. 4 ст. 158. Аналогичный алгоритм законодательного решения присутствует и в ст. ст. 159, 160, 161, 162, 163, 166 УК РФ и т. д. Последний подход представляется правильным, поскольку он позволяет, во-первых, дифференцировать простые и сложные формы соучастия (а сложные формы между собой) в рамках уголовного закона, а во-вторых, автоматически снимает часть проблем квалификации при оценке конкретных преступлений, совершенных в соучастии, производимой органами предварительного следствия, дознания, прокуратуры и суда.

Включение же простых и сложных форм соучастия в рамки одного и того же квалифицирующего признака представляется не просто криминологически необоснованным, это решение выглядит принципиальной законодательной ошибкой. При решении прикладного вопроса законодательной регламентации квалифицирующего признака, связанного с формой соучастия, тем более сложной его формой, нужно ориентироваться на общие основы дифференциации ответственности и наказания, принятые в уголовном законодательстве и разработанные наукой уголовного права Мельникова Ю. Б. Дифференциация ответственности и индивидуализация наказания. Красноярск, 2009. С. 12.. В этом плане можно согласиться с Т. А. Лесниевски-Костаревой, определяющей квалифицирующие признаки как указанные в законе характерные для части преступлений соответствующего вида существенные обстоятельства, отражающие типовую, значительно измененную в сравнении с основным составом преступления степень общественной опасности содеянного и личности виновного и влияющие на законодательную оценку (квалификацию) содеянного и меру ответственности Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М., 2008. С. 162-163.. Правовые последствия закрепления в законе квалифицирующих признаков выражаются в установлении новых границ типового наказания, новых рамок санкции, отличающейся от санкции за преступление с основным составом. Данная функция - дифференцировать, градировать ответственность - обусловлена основным качеством квалифицирующих признаков: отражать значительное изменение типовой степени общественной опасности содеянного.

Не вызывает сомнения, что функциональность градирования форм соучастия на простые и сложные, а также сложные внутри этой группы связана с установлением степени общественной опасности той или иной формы соучастия. Логика законодательной техники диктует и следующий шаг - связать степень общественной опасности той или иной формы соучастия с дифференциацией уголовной ответственности. А это возможно лишь в рамках расширения пределов санкции за преступление, совершенное при тех или иных квалифицирующих обстоятельствах, отражающих степень общественной опасности содеянного. Традиционно в российском уголовном законодательстве (за небольшими исключениями) расширение пределов санкции, то есть усиление уголовной репрессии при отягчающих ответственность обстоятельствах, технико-юридически осуществляется за счет внесения соответствующих квалифицирующих признаков в части одной и той же статьи Особенной части УК РФ. Такой прием законодательной техники апробирован, устоялся и считается методологически обоснованным. Соответственно, представляется непоследовательной и содержащей логическую ошибку позиция законодателя, относящего совершение преступления группой лиц без предварительного сговора, по предварительному сговору и организованной группой в ряде случаев к различным частям статьи Особенной части УК РФ, а в других - к одной и той же части статьи (например, в нормах, указанных нами выше).

Представляется, что в законодательном порядке необходимо решить вопрос об унификации вопроса о влиянии формы соучастия на дифференциацию уголовной ответственности за совершение преступлений, предусмотренных следующими статьями Особенной части УК РФ:

ст. 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью»; ст. 112 «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью»; ст. 117 «Истязание»; ст. 131 «Изнасилование»; ст. 132 «Насильственные действия сексуального характера»; ст. 213 «Хулиганство»; ст. 244 «Надругательство над телами умерших и местами их захоронения»; ст. 256 «Незаконная добыча водных животных и растений»; ст. 258 «Незаконная охота»; ст. 272 «Неправомерный доступ к компьютерной информации»; ст. 290 «Получение взятки»; ст. 313 «Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи»; ст. 322 «Незаконное пересечение Государственной границы Российской Федерации»; ст. 332 «Неисполнение приказа»; ст. 333 «Сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы»; ст. 334 «Насильственные действия в отношении начальника»; ст. 335 «Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности»; ст. 338 «Дезертирство».

Предлагаемая унификация должна быть выражена в том, что сложные формы соучастия будут представлены в группе квалифицированных и особо квалифицированных видов соответствующих конкретных преступлений. В действующей же редакции названных норм сложные формы соучастия с точки зрения показателя общественной опасности приравнены к простым формам изучаемого института, что представляется нам принципиально неправильным.

Так, например, в рамках ст. 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» такой квалифицирующий признак, как совершение преступления организованной группой лиц, должен быть выведен из п. «а» ч. 3 данной статьи и включен в качестве самостоятельного квалифицирующего признака в ч. 4 этой же статьи. В рамках ст. 256 УК РФ «Незаконная добыча водных животных и растений» квалифицирующий признак «организованной группы» должен быть выведен из части третьей, он подлежит самостоятельной уголовно-правовой оценке в рамках добавленной ч. 4, которая может быть изложена в следующей редакции: «4. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные организованной группой лиц... - наказываются...».

Активизация и появление новых качественных черт преступной деятельности требуют от правоохранительных органов адекватного реагирования в плане своевременного предупреждения, выявления, пресечения общественно опасных деяний и привлечения виновных к уголовной ответственности по делам организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций) Литовченко О. Н. Соучастие в организованных группах и преступных сообществах (преступных организациях). М., 2010. С. 4.. Однако, на наш взгляд, противодействие совершению преступлений, сопряженных со сложными формами соучастия, должно быть связано и с модернизацией уголовно-правовых запретов, содержащихся в нормах Особенной части УК РФ, их своеобразной ревизии на предмет эффективности законодательных формулировок.

Глава III. Отдельные проблемы квалификации преступлений, совершенных в соучастии

3.1. Неудавшееся соучастие в преступлении

Понятия, вынесенного в заголовок данной статьи, в уголовном законодательстве не существует. Вместе с тем уголовно-правовое явление, которое можно условно назвать неудавшимся соучастием, является вполне реальным, и оно даже частично отражено в ч. 5 ст. 34 УК РФ. Соучастие следует считать состоявшимся («удавшимся»), когда в результате умышленных совместных действий двух или более лиц был причинен вред, как результат совершения умышленного преступления. Под неудавшимся соучастием в широком значении этого понятия следует понимать умышленную попытку совместными действиями двух или более лиц причинить преступный результат, однако последняя не увенчалась успехом по самым различным, но всегда по независящим от этих лиц (лица) обстоятельствам.

Различные функции соучастников, а также многообразие причин, по которым не наступает преступный результат, предопределяет различные варианты анализируемого уголовно-правового понятия. Некоторые, наиболее типичные варианты неудавшегося соучастия, как уже отмечалось, закреплены в ч. 5 ст. 34 УК РФ, однако, по нашему мнению, - далеко не все, что свидетельствует об очевидных пробелах в законе. Например, в упомянутой норме говорится о лице, которому по независящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления. Это явление в уголовном праве принято называть неудавшимся подстрекательством к преступлению. Однако в ней ничего не говорится о соответствующей деятельности организатора и пособника когда первому не удается организовать совершение преступления, а второму - способствовать его совершению. Так, если потенциальный пособник был задержан работниками милиции в процессе транспортировки оружия (или другого орудия преступления), то его действия следует признавать неудавшимся пособничеством. Означает ли отсутствие указания в законе на такого рода деятельность (неудавшаяся организация преступления, неудавшееся пособничество) ее ненаказуемость либо это просто законодательная недоработка, означающая в связи с прямым запретом аналогии наличие пробела? Представляется, что здесь есть именно пробел в законе, который необходимо восполнить. Неудавшаяся организация преступления, неудавшееся пособничество по своей сути означает «покушение» на соответствующий вид деятельности, поэтому так же, как и неудавшееся подстрекательство, должно влечь уголовную ответственность за приготовление к соответствующему преступлению. За приготовление к преступлению должны нести ответственность другие соучастники и в случае добровольного отказа у исполнителя. Однако этот вариант неудавшегося соучастия не отражен в законе, что также свидетельствует о наличии в нем пробела.

В ч. 5 ст. 34 УК РФ указывается, что «в случае недоведения исполнителем преступления до конца по независящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или за покушение на преступление». Представляется, что такая законодательная рекомендация является не совсем корректной, особенно при варианте покушения на преступление. Признание у других соучастников в таких случаях покушения на соответствующее преступление (то есть так же, как и у исполнителя) неадекватно отражает специфику (роль, функцию) содеянного ими. В соответствии с законом (ч. 3 ст. 30 УК РФ) «покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие), непосредственно направленные на совершение преступления... « Очевидно, что иные соучастники (кроме исполнителя) таких действий не совершают. Их функции закреплены в чч. 3-5 ст. 33 УК РФ, что и должно найти отражение в квалификации фактически ими содеянного. Это должно быть сделано путем дополнительной ссылки на соответствующую часть ст. 33 УК РФ в зависимости от выполняемой соучастником функции. Так, если А. был подстрекателем Б. в совершении умышленного убийства, прерванного на стадии покушения, то содеянное им следует квалифицировать по ч. 4 ст. 33, ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ как подстрекательство к покушению на умышленное убийство. Это же правило должно применяться относительно организатора и пособника.

Такая квалификация ближе к сущности содеянного, хотя, возможно, и она не является идеальной, поскольку их умысел был направлен не на покушение (приготовление), а на оконченное преступление. Однако в соответствии с действующим законодательством и существующими правилами квалификации преступлений других ее вариантов для таких случаев просто не существует.

Исходя из вышеизложенного, представляется, что ч. 5 ст. 34 УК РФ для устранения имеющихся в ней пробелов и иных неточностей должна быть изложена в следующей редакции:

«В случае недоведения исполнителем преступления до конца по независящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или за покушение на преступление со ссылкой на соответствующую часть ст. 33 настоящего Кодекса.

Лица, которым не удалось по независящим от них обстоятельствам организовать либо склонить других лиц к совершению преступления, а равно оказать им содействие в его совершении, несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению.

В случае добровольного отказа исполнителя от доведения преступления до конца другие соучастники несут уголовную ответственность также за приготовление к преступлению».

3.2 Проблема неосторожного сопричинения

Мы живем в период бурного научно-технического прогресса, связанного с постоянным увеличением количества различного рода машин, механизмов, конструкций, опытных и производственно-технических процессов, которые нередко представляют значительную угрозу безопасности людей, их здоровью и жизни. С каждым годом увеличивается доля средств труда коллективного пользования, все большее распространение получают сложные технические системы, являющиеся коллективными рабочими местами, обслуживание которых в едином и непрерывном цикле требует от групп работников повышенной концентрации внимания, взаимосвязи и взаимодействия Васильев А. И. Проблемы социальной и уголовно-правовой оценки преступлений техногенного характера. М., 2008. С. 10.. Наглядной иллюстрацией к сказанному могут служить современные Вооруженные силы РФ, степень технического оснащения которых чрезвычайно велика, что, в свою очередь, увеличивает риск наступления тяжких последствий, связанных с гибелью людей и потерями дорогостоящей техники, из-за невнимательности или оплошности одного или нескольких человек.

В связи с этим в области уголовного права приобрела актуальность проблема так называемого неосторожного сопричинения, то есть деятельности двух или более лиц, по неосторожности причинивших общественно опасные последствия Российское уголовное право: Общая часть / Под ред. А. В. Наумова. М., 2011. С. 183.. Закон не относит подобные явления к соучастию в преступлении. Поэтому в тех случаях, когда несколько лиц совершают неосторожное преступление, содеянное ими рассматривается как ряд самостоятельно совершенных преступлений. Следовательно, такие лица несут ответственность исключительно индивидуально, каждый за совершенное лично им неосторожное преступление Ковалев М. И. Соучастие в преступлении: Понятие соучастия. Свердловск, 1960. С. 115; Пионтковский А. А. Вопросы Общей части уголовного права в практике судебно-прокурорских органов. М., 1954. С. 104..

Рассматриваемое уголовно-правовое явление представляет собой разновидность множественности участников преступления, когда несколько лиц совершают по неосторожности одно преступное деяние либо их действия приводят к единому преступному результату.

Факт наступления преступного результата, как и в случае умышленного посягательства, важен для оценки общественной опасности содеянного, а также отражается на оценке поведения каждого причинителя, ибо степень и характер их участия в преступлении могут существенно различаться. Так, Тульским областным народным судом были осуждены по ч. 1 ст. 85 УК РСФСР (этой норме соответствует ч. 3 ст. 263 действующего УК РФ) граждане Ш. и Д. Из материалов уголовного дела следует, что капитан-дублер помощника механика теплохода «Сандово» Д. и рулевой-моторист того же теплохода Ш. 8 августа 1977 года нарушили правила безопасности движения водного транспорта, что привело к несчастному случаю с людьми Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1978. № 3. С. 11..

Казалось бы, уголовно-правовое значение приведенных фактов очевидно: их установление должно определять квалификацию содеянного, границы дифференциации ответственности и индивидуализацию наказания. Однако следственная и судебная практика в таких случаях все чаще сталкивается с ощутимым пробелом в уголовном законодательстве. В отличие от совместных умышленных посягательств такая распространенная форма совершения преступлений, как неосторожное сопричинение, в законодательстве никак не регламентирована.

Определение соучастия, данное в ст. 32 УК РФ, исключает его наличие в преступлении, совершенном по неосторожности. Такая законодательная интерпретация соучастия позволяет существенно ограничить сферу применения данной нормы, оставив за ее пределами как случаи неосторожного поведения нескольких лиц при совершении одного и того же преступления, так и случаи умышленного совершения несколькими лицами действий (бездействия), повлекших неосторожный преступный результат.

Заметим, что, по утверждению психологов, с точки зрения типа реагирования на жизненные ситуации для неосторожных преступников характерны интрапунитивные реакции (возложение вины за случившееся на себя) в отличие от умышленных преступников, которым свойственны эксрапутивные реакции (склонность возлагать вину за происшедшее с ними на окружающих) Антонян Ю. М., Еникеев М. И., Эминов В. Е. Психология преступника и расследования преступлений. М., 2011. С. 47..

Как обоснованно считают многие криминалисты Пионтковский А. А. Учение о преступлении: Курс советского уголовного права: В 5 т. М., 1979. Т. 2. С. 460; Гришаев П. И., Кригер Г. А. Соучастие по уголовному праву. М., 1959. С. 12; Тельнов П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М., 1974. С. 12., неосторожная вина не увязывается с внутренней согласованностью действий отдельных лиц. Последняя является необходимым признаком соучастия, так как в этом случае совместность не заключается в простом объединении людей в пространстве и времени даже при единой цели, а требует строго согласованного выполнения взаимосвязанных действий. Причем, как справедливо отмечает Н. П. Берестовой, согласованность должна быть внутренней, психической, ибо внешняя форма сама по себе еще не свидетельствует о соучастии Берестовой Н. П. Соучастие в преступлении и особенности установления его признаков в условиях деятельности органов внутренних дел. М., 2010. С. 9.. Иными словами, согласованность как субъективный признак, обязательный для соучастия в преступлении, состоит во взаимном выражении намерения лица участвовать в совершении преступления совместно с другим лицом (лицами), следовательно, согласованность действий соучастников преступления представляет внутреннее выражение совместной деятельности виновных, ту необходимую психическую связь между соучастниками, которая характеризует совместность их деятельности с субъективной стороны Гаухман Л. Д. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. М., 1980. С. 11..

Итак, к субъективным признакам соучастия следует отнести:

– умышленный характер совместной деятельности соучастников преступления, который, в свою очередь, характеризуется взаимной осведомленностью соучастников о характере совершаемых ими действий (бездействия) (интеллектуальный момент умысла) и их согласованностью (волевой момент умысла);

– умышленный характер совершаемого участниками преступления.

Объективно совместная деятельность двух или более лиц, совершивших неосторожное преступление, исключает юридическую оценку поведения виновных по правилам соучастия. Это означает, что субъективная сторона соучастия в преступлении предполагает только умышленную вину. Причем умысел на присоединение лица к преступным действиям других лиц может быть только прямым, а по отношению к преступным последствиям - как прямым, так и косвенным. В преступлениях, совершаемых с неосторожной формой вины (например, указанных в ст. 109, ч. 2 ст. 215 УК РФ и др.), соучастие невозможно. В этом случае отсутствует объединение волевых усилий нескольких лиц для достижения единого преступного результата, а потому содеянное каждым из них квалифицируется отдельно по той или иной статье Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за неосторожное преступление (например, по ч. 2 ст. 109 за причинение по неосторожности смерти нескольким лицам) Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 2012. С. 50-51..

Правоведы в косвенной форме выделяют некоторые признаки института неосторожного сопричинения: «совершение преступления хотя бы и несколькими лицами по неосторожности не может рассматриваться как совершенное в соучастии», и далее: «в этом случае нет необходимых для соучастия субъективных признаков совместной преступной деятельности, в связи с чем каждое лицо в отдельности отвечает за причиненный им по неосторожности результат» Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: Юристъ, 2011. С. 116..

Интересна интерпретация той же мысли в третьем источнике: «В случае совместного причинения вреда по неосторожности отсутствует необходимая внутренняя субъективная совместность действий, и каждый из причинивших преступный результат отвечает самостоятельно. Поэтому соучастие в неосторожных преступлениях невозможно» Наумов А. В. Уголовное право: Общая часть (курс лекций). М., 2011. С. 290..

В содержании понятия «соучастие», которое раскрывается в ст. 32 УК РФ, имеется указание на умышленный характер действий всех соучастников, что исключает возможность соучастия в неосторожных преступлениях. Умыслом соучастников должно охватываться осознание общественной опасности своих деяний и общественной опасности деяний исполнителя. Вместе с этим соучастники желают или допускают, что исполнитель совершит эти общественно опасные деяния Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Общая часть / Под ред. Б. В. Здравомыслова. М., 2011. С. 80..

При решении проблемы неосторожного сопричинения следует учесть, что речь идет о том, может ли установленная законодателем в общем виде ответственность за неосторожное причинение преступного последствия быть согласована с концепцией соучастия как совместного умышленного участия нескольких лиц в совершении умышленного преступления. Ведь соучастие всегда предполагает субъективную связь соучастников с действиями исполнителя, которая основывается на осознании, что действие, совершаемое участниками преступления, осуществляется сообща с исполнителем и при желании либо сознательном допущении совершения деяния. В. Н. Кудрявцев и Н. Ф. Кузнецова утверждали, что соучастие возможно и в тех умышленных преступлениях, которые содержат в качестве квалифицирующего признака наступление по неосторожности второго тяжкого последствия, например, в умышленном причинении тяжких телесных повреждений, повлекших по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 2 ст. 108 УК РСФСР, соответствующая ч. 1 ст. 111 УК РФ), в умышленном уничтожении или повреждении государственного либо общественного имущества, повлекшем по неосторожности человеческие жертвы (ч. 2 ст. 98 УК РСФСР, соответствующая ч. 2 ст. 168 УК РФ) и др. Кудрявцев В. Н., Кузнецова Н. Ф. Квалификация соучастия в преступлении // Советская юстиция. 1962. № 19. С. 15.

Согласно ст. 32 УК РФ, соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Термин «умышленно», используемый в тексте статьи дважды, исключает распространение ее на случаи неосторожного поведения. Неосторожное причинение вреда выходит за пределы правового регулирования данной нормы. Иными словами, институт соучастия применим лишь в рамках основного состава преступления. Производный (дополнительный) результат неосторожного поведения не есть результат соучастия. С таким толкованием ст. 32 УК РФ (ст. 17 УК РСФСР) было согласно большинство криминалистов, у которых не вызывало сомнений ограничение субъективной стороны соучастия умышленной виной.

При соучастии совместная деятельность виновных сознательно направлена на достижение конкретного преступного результата. Уже один этот факт позволяет признать невозможным соучастие в неосторожных преступлениях. В противном случае получится, что у лиц, объединивших свои усилия, должно, по крайней мере, отсутствовать намерение достичь желаемого результата. А это исключается при совершении неосторожного преступления, ибо психическое отношение к последствиям в этом случае совершенно иное: лицо не только не желает наступления преступных последствий, но и не предвидит их как реально возможные. Следовательно, умышленно объединить свои усилия для достижения единого результата неосторожного преступления невозможно Пушкин А. В., Дидатов Ю. А. Понятие и признаки соучастия в преступлении. М., 2008. С. 68..

Итак, соучастие это умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления (ст. 32 УК РФ). К такому пониманию законодательства тяготеет и судебная практика. Например, Верховный Суд СССР неоднократно подчеркивал, что соучастие в различных формах допустимо только в умышленных преступлениях. Так, постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30 ноября 1962 года по делу К. однозначно устанавливает, что «соучастие в неосторожных преступлениях невозможно» Бюллетень Верховного Суда СССР. 1963. № 2. С. 20..

Эта позиция высшей судебной инстанции СССР достаточно стабильна. Не случайно в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 24 декабря 1987 года по делу Н. было указано: «Соучастие, в том числе в виде пособничества, предполагает совместное участие нескольких лиц в совершении преступления; с субъективной стороны оно характеризуется умышленной виной всех соучастников» Там же. 1988. № 2. С. 22..

Вместе с тем Верховный Суд СССР применительно к составам преступлений с двойной формой вины допускает определенную непоследовательность, отступая от собственных весьма категоричных заявлений, касающихся соучастия.