Объективная сторона преступления по российскому уголовному праву

Во всяком случае, не представляется принципиально проводить строгое различие между используемыми оборотами (как это сложилось в настоящее время).

Слово «формальный» имеет несколько значений в современном языке: 1) присущий форме, связанный со свойствами формы; 2) существующий только по форме, по видимости; 3) придающий главное значение форме, основанный на точке зрения формализма; 4) произведенный по форме, в законном порядке; 5) не считающийся с существом дела, проникнутый формализмом и др.

Причины, руководствуясь которыми законодатель предусмотрел формальные составы преступлений, в обобщенном виде были представлены А.С. Михлиным. В основном в этой редакции они воспроизводятся и в настоящее время: 1) законодатель выводит последствия за пределы состава преступления, если характер последствий таков, что они трудно поддаются учету; 2) в ряде случаев законодатель не требует специального доказывания наступления последствий, если последствие неразрывно связано с действием и следует за ним «по естественному ходу вещей»; таковы незаконное лишение свободы, изнасилование; в преступлениях этой группы последствие наступает одновременно с совершенным действием; 3) составы преступлений, относимые к третьей группе, законодатель не связывает с наступлением последствий, так как преследует саму возможность причинения вреда. Необходимо заметить, что все указанные причины связаны с физическими (предметноматериальными) изменениями, которые порождает деяние лица.

Может показаться, что классификация деяний на преступления с формальными или материальными составами всегда строго связывалась с вопросами квалификации деяний по признаку причинения общественно опасных последствий. Это не так. Как известно, Н.С. Таганцев объяснял отнесение преступных деяний к той или иной группе в зависимости от существа правовых велений, подчеркивая, что «во всяком случае, это различие не зависит от способов и средств, выбранных виновным для учинения преступного деяния».

В.Н. Кудрявцев специально оговаривал, что понятия «формальные» и «материальные» преступления относятся исключительно к построению диспозиции уголовно-правовой нормы и не связаны с вопросами наступления преступного результата и конструкции составов преступления; законодатель «иногда сам оценивает характер и тяжесть наступающих вредных последствий, не возлагая этой обязанности на судебно прокурорские органы. В этих случаях и образуются так называемые формальные преступления».

По мнению А.В. Наумова, преступления подразделяются на преступления с материальными и формальными составами в зависимости от характера вредных изменений в охраняемых уголовным законом объектах диспозиции статей Особенной части.

Диспозиция уголовно-правовой нормы преступления с формальным составом ориентирует правоприменителя на то, что описанные этой нормой деяния признаются юридически оконченными вне зависимости от констатации факта наступления вредного результата. При совершении преступлений с формальными составами общественно опасные последствия чаще всего трудно устанавливаемы, а потому процессуально бесперспективно их выявление, однако наступление этих последствий неразрывно связано с совершением самого деяния. Отсутствие в преступлении с формальным составом признаков, характеризующих последствия, как разъяснял в одном из учебников по уголовному праву В.Н. Кудрявцев, не означает, что данные преступления не причиняют вреда: закон не во всех случаях требует устанавливать вред, потому что иногда он может быть очевиден, его наступление подразумевается (как в случае клеветы всегда страдает достоинство потерпевшего), иногда он может наступить лишь на более поздней стадии и не поддается непосредственному исчислению (например, подстрекательство несовершеннолетнего к совершению преступления или антиобщественных проступков), либо не имеет материального характера и потому не может быть установлен процессуальными средствами (в частности, дезертирство), либо последствия в виде вреда наступают не во всех случаях (как при незаконном хранении оружия).

Известно, что моменты юридического и фактического окончания преступления не всегда совпадают. Не ведется практически никаких дискуссий о том, что при совершении такого, например, преступления, как бандитизм, момент юридического окончания одной из форм бандитизма с учетом ее общественной опасности перенесен на стадию приготовительной деятельности -- создание устойчивой вооруженной группы в целях нападения на граждан или организации (ч.1 ст.209 УК РФ). При совершении разбоя, который фактически оканчивается изъятием и обращением чужого имущества, моментом юридического окончания преступления признается этап покушения - нападение в целях хищения, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.

С. занимался частной зубопротезной практикой и по роду работы познакомился с литейщиком Б. В связи с неоплатой одного из заказов у С. образовалась задолженность перед Б. В целях избежать погашения долга С. вступил в сговор с Т. для совершения разбоя. С. сообщил Т. о наличии в мастерской литейщика сейфа с крупной суммой денег, сообщил о графике работы литейщика, описал обстановку в мастерской, распределил с Т. роли. Согласно договоренности Т. должен был оглушить потерпевшего, чтобы тот потерял сознание, и забрать деньги, а С. -- наблюдать за окружающей обстановкой и обеспечивать безопасность, стоя у дверей мастерской. Т., не ставя в известность С., взял с собой пистолет «Браунинг». Во время нападения Т. выстрелил не менее трех раз из пистолета в потерпевшего. Но поскольку после произведенных выстрелов потерпевший продолжал оказывать сопротивление и попытался задержать Т., тот убежал и вместе с С. скрылся с места преступления. Суд первой инстанции квалифицировал действия С. по п. «б» ч. 3 ст. 162 УК РФ. Президиум Верховного Суда РФ подтвердил, что, поскольку разбой относится к формальному виду преступлений и считается оконченным с момента нападения, действия С. обоснованно квалифицированы без ссылки на ст. 30 УК РФ.

Сторонников выделения формальных составов преступлений можно упрекнуть в том, что они игнорируют идею привлечения к уголовной ответственности за совершение опасных для личности, общества и государства деяний, вольно или невольно допуская ответственность за деяния, влекущие обычно, закономерно, а значит, не всегда и не во всех случаях причинение общественно опасных последствий.

Принято считать, что «различные виды преступлений потому и включены в Уголовный кодекс, что они обладают общественной опасностью, признанной законодателем. Установив в совершенном деянии все признаки состава преступления, следователь, прокурор и суд удостоверяются в том, что оно общественно опасно. Отрицание общественной опасности деяния, предусмотренного УК, возможно только в одном случае: при малозначительности содеянного (ч.2 ст.14 УК РФ)». Иными словами, общественная опасность преступлений с формальными составами презюмируется. Еще на этапе законотворческой работы преступным признается деяние, которое неизбежно (как предполагает законодатель) влечет общественно опасные последствия. Противники выделения преступлений с формальным составом, исходя из понимания последствий как общественно опасных изменений в объектах вследствие виновных посягательств на них, приходят к выводу, согласно которому последствия и причинная связь должны без каких либо изъятий признаваться основными (необходимыми) признаками состава любого преступления. Только такое понимание структуры преступления позволяет ответить на вопросы об общественной опасности этих деяний и связи их с объектом преступления.

С.В.Землюков, рассуждал, что действие и результат - это самостоятельные, реально обособленные, обусловливающие друг друга элементы преступного деяния. Каждый из них в структуре деяния имеет свои пространственно-временные характеристики и выполняет свою роль. Включение преступного результата в действие или признание того, что действие опасно само по себе, ведет к разрыву психологической, функциональной, причинно-следственной связи между действием, результатом и объектом воздействия.

При всей длительности дискуссии устойчивость классификации преступлений на деяния с материальными и формальными составами объясняется, скорее всего, единодушием авторов относительно ее правового значения, сводящегося к чисто процессуальному выводу о ненужности отдельно от анализа преступного деяния доказывания наличия общественно опасных последствий. Несомненно, «уголовный закон, устанавливающий ответственность за определенный вид деяния, может быть практически функционален и достаточно эффективен лишь в том случае, если все предусмотренные нормой признаки состава нормально доказуемы».

Резюмируя рассмотрение вопросов классификации состава преступления, можно сформулировать следующие основные выводы.

Во-первых, классификация преступлений на формальные и материальные исторически появилась в связи с процессуальными различиями актов общественно опасного посягательства. Эта классификация приобрела самостоятельное значение в материальном праве, в разных государствах понимается по-разному и объясняется потребностями упрощения процессуальной деятельности по фиксированию фактических данных, свидетельствующих о материальных изменениях, произведенных лицом, совершившим преступление.

Во-вторых, деление составов преступления на материальные и формальные является законодательным приемом для конструирования диспозиции уголовно-правовой нормы.

В-третьих, конструкция формальных составов преступлений противоречит идее привлечения лица к уголовной ответственности только за совершение опасных для личности, общества и государства деяний. Эта модель связывает ответственность с совершением деяний за возможное причинение общественно опасных последствий.

В-четвертых, способ конструирования составов преступлений дает возможность определить момент окончания преступления и отделить оконченное преступление от неоконченного.

2.2 Основные признаки объективной стороны в теоретических разработках и правоприменительной практике

В действующем УК РФ не содержится определения понятий «общественно опасное деяние», «преступное деяние», не дается законодательного определения и такому термину, как «деяние», хотя само слово «деяние» употребляется законодателем весьма часто (445 упоминаний). В УК РФ термин «деяние» используется в нескольких значениях. Во-первых, как понятие, определяющее правомерное поведение человека. В этом значении деяние может употребляться при оценке следующих регламентированных уголовным законом ситуаций:

а) в гл. 8 УК РФ говорится о деяниях, преступность которых исключается в силу особых обстоятельств. Слово «деяние» используется в названии самой главы, а непосредственно в статьях этой главы в качестве синонима слова «деяние» используется оборот «причинение вреда»;

б) уголовный закон различает фактически совершенное деяние при добровольном отказе лица от преступления (ст. 31 УК РФ). Это деяние может быть неоднородным по своему содержанию, а потому влечь различные правовые последствия. Например, согласно ч.3 ст.31 «лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, подлежит уголовной ответственности в том случае, если фактически совершенное им деяние содержит иной состав преступления»;

в) под уголовно-правовым деянием, т. е. деянием, имеющим уголовно-правовое значение, влекущим юридически значимые последствия, сопряженные с изменением уголовно-правового статуса лица, нужно понимать также и все виды посткриминального поведения, т. е. поведения лица после совершения преступления, осуществляемого в рамках и в связи с реализацией охранительного уголовного правоотношения.

Во-вторых, в уже упоминаемой ч.2 ст.2 УК РФ сформулировано положение о том, что УК РФ определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями. Речь идет о ситуации, когда уголовный закон признает известное значение за опасными деяниями, которые еще не получили уголовно-правовой оценки, но обладают необходимыми и достаточными свойствами преступления. Иными словами, когда «еще нужно определить, какие из них будут признаны преступлением».

Таким образом, под уголовно-правовым деянием нужно понимать и такое опасное деяние, свойства которого побуждают законодателя к его криминализации. Это деяние может быть криминализовано, но может и не получить соответствующей политической оценки. Не секрет, что законотворческая деятельность вообще и криминализация в частности представляют собой своеобразный творческий процесс, который в зависимости от исторических, политических, субъективных и иных условий не всегда логически завершается оформлением законодательного решения (например, в форме конкретного уголовно-правового запрета). В-третьих, термин «деяние» используется как синоним преступного поведения человека в его психофизическом единстве. Это значение деяния используется в ст. 8 УК РФ при определении основания уголовной ответственности - совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.

При формулировании составов с отягчающими и особо отягчающими обстоятельствами в нормах Особенной части УК РФ слова «те же деяния» также обозначают преступное поведение указанного вида в единстве его объективных и субъективных признаков.

В.В. Мальцев предлагает содержание деяния лица в указанных значениях передавать термином «общественно опасное поведение». По мнению автора, «в нем представлено действительное соотношение (связь) общественной опасности с предметом (поведением), ее порождающим, этот термин охватывает указанное свойство и на общесоциальном, и на видовом, индивидуальном уровнях». Другими словами, согласно автору, антисоциальная деятельность отражается в этом понятии как явление в целом, включающее в себя общественно опасное деяние, общественно опасные последствия и личность виновного с ее общественно опасным свойством.

В-четвертых, «деяние» употребляется как понятие, характеризующее содеянное лишь с внешней его стороны и включающее в себя действие (бездействие) и причиняемые им общественно опасные последствия. Это значение слова, охватываемое понятием «посягательство».

В этом значении понятие «деяние» используется, в частности, для раскрытия форм вины, невменяемости. Так, согласно ст. 24 УК РФ виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности. Согласно ст. 21 УК РФ не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости.

В-пятых, «деяние» используется как синоним понятия «действие (бездействие)», а точнее - как родовое понятие, объединяющее все формы проявления человеческой активности в социальной и правовой, а также (что чаще всего воспринимается исследователями) в физической плоскости, причинно связанные с общественно опасными последствиями. Об этом речь идет в статьях уголовного закона о принципах уголовного права, действии уголовного закона во времени.

В соответствии со ст. 5 УК РФ лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.

В ст. 9 УК РФ указывается, что преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, т. е. во время совершения общественно опасного действия (бездействия), независимо от времени наступления последствий.

При таком различном законодательном подходе к определению понятия «деяние» вполне закономерно множество мнений в уголовно-правовой доктрине по этому вопросу, которое порождает еще большую путаницу при решении обусловленных трактовкой понятия «деяние» вопросов. Тем не менее, деяние в качестве компонента причинной связи нужно иметь в виду именно в последнем значении собирательного термина, объединяющего действие и бездействие. Деяние в этом значении играет роль самостоятельного признака, характеризующего объективную сторону преступления. Иной вопрос состоит в том, охватывает ли деяние только действие и бездействие.

Надо отметить, что по УК РСФСР 1960 г. при определении понятия «преступление» (ст.7: «Преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на общественный строй СССР, его политическую и экономическую системы, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, все формы собственности, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом») в содержание понятия «общественно опасное деяние» вкладывалось именно это значение - только действие или бездействие, общественно опасный результат выпадал из содержания этого термина. Такой подход в силу того, что не согласовывался с логическим толкованием понятий «посягательство», «посягающее на правоохраняемые интересы», так как посягнуть всегда означает причинить тот или иной вред (ущерб) объектам посягательства, не нашел поддержки со стороны правотворцев и не был отражен в действующем уголовном законе при определении понятия «преступление».

В соответствии с ч. 1 ст. 14 УК РФ понятие преступления определяется как виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК РФ под угрозой наказания. Таким образом, из всего круга деяний вычленяются юридически значимые деяния, обладающие свойствами общественной опасности и уголовной противоправности.

Отождествление деяния (как признака объективной стороны преступления) с действием или бездействием проводится в уголовно-правовой доктрине в целях более полного и глубокого анализа объективной стороны преступления: понятие «посягательство» в этом значении подвергается научному «препарированию» на самостоятельные признаки -- деяние (действие или бездействие), общественно опасные последствия и причинную связь. Этот прием используется при квалификации преступлений и для того, чтобы провести более полный и глубокий анализ субъективной стороны содеянного. В частности, раскрывая интеллектуальный компонент умысла, законодатель акцентирует внимание практического работника, осуществляющего квалификацию преступления, на необходимости установления в режиме самостоятельных квалификационных задач факта, во-первых, осознания лицом общественной опасности своих действий (бездействия), а во-вторых, предвидения возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий (если они включены в число признаков состава преступления), что предполагает предвидение развития причинной связи (хотя бы в ее основных звеньях).

Как известно, сложилась практика, когда при квалификации преступления и разграничении между собой составов преступлений действуют доказательственные презумпции некоторых признаков состава, а также объекта преступления. Эти элемент и признаки состава преступления специально не подвергаются уголовно-правовой оценке. Их наличие презюмируется, предполагается, пока не доказано обратное.

Убедительной представляется точка зрения, согласно которой общественно опасное действие составляют те телодвижения, иная активность субъекта и задействованные в механизме причинения вредного результата силы и закономерности, которые, преломившись через сознание лица, протекают под контролем его воли. Лицо не совершает деяние в его уголовно-правовом смысле, если оно при фактическом выполнении телодвижений и т. п. не осознавало фактический характер своих действий либо не было способно руководить ими.

При исследовании признаков, характеризующих объективную (внешнюю) сторону преступления, в режиме отдельной квалификационной задачи оценивается общественно опасное посягательство как поведение лица, способного действовать виновно. Другими словами, признание рассматриваемого акта субъекта деянием, совершенным под контролем сознания и воли, выступает необходимой предпосылкой, предварительным условием для уголовно-правовой квалификации деяния. По смыслу положения ст. 8 УК РФ под основанием уголовной ответственности имеется в виду не любое активное или пассивное проявление человека в объективной реальности, а совершение социально обусловленного и юридически значимого деяния лица.

Так, Апелляционным определением СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 10 февраля 2014 г. N 30-АПУ14-1 приговор в части осуждения лица за совершение преступления, предусмотренного ч.2 ст.223 УК РФ, отменён, поскольку судом не установлено, в чём выражались действия по незаконному изготовлению оружия.

По приговору Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 9 октября 2013 г. Б. осуждён в том числе по ч.2 ст.223 УК РФ.

Судебная коллегия приговор в части осуждения Б. по ч.2 ст.223 УК РФ отменила по следующим основаниям.

Согласно приговору Б. осуждён по ч.2 ст.223 УК РФ за незаконное изготовление огнестрельного оружия группой лиц по предварительному сговору совместно с лицом, в отношении которого принято решение о прекращении уголовного дела в связи с его смертью.

Однако из показаний Б., признанных судом достоверными, усматривается, что именно от лица, в отношении которого принято решение о прекращении уголовного дела в связи с его смертью, поступила информация о приобретении им охотничьего ружья и его желании обрезать ствол и спрятать его у себя дома. Б. лишь присутствовал в сарае этого человека, когда тот занимался спиливанием ствола охотничьего ружья.

Таким образом, суд установил, что обрез изготавливался в присутствии Б., однако в чём заключалась роль Б. в изготовлении оружия, судом не установлено и в приговоре не приведено.

В соответствии со ст.35 УК РФ преступление признается совершённым по предварительному сговору группой лиц, если в его совершении участвовали два или более исполнителя. Согласно ч.2 ст.33 УК РФ исполнителем признаётся лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями).

Поскольку судом не установлено, в чём выражались действия Б. в изготовлении оружия, то есть не установлена объективная сторона совершения преступления, Судебная коллегия приговор Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 9 октября 2013 г. в отношении Б. в части осуждения по ч.2 ст.223 УК РФ отменила, уголовное преследование в этой части на основании п. 1 ч.1 ст.27 УПК РФ прекратила в связи с его непричастностью к совершению данного преступления.

Подход к определению преступного деяния через раскрытие таких его форм, как: а) преступное действие и б) преступное бездействие, не является общепринятым. Более того, прежде указанному делению действительно придавалось большое значение. Как было отмечено, некоторые нормативные акты вносили определение этих видов в сам текст закона, и, соответственно, в теоретическом плане проводились существенные юридически значимые различия между ними. На самом же деле в объективной реальности деяние лица может выражаться в самых различных своих проявлениях, а значит, можно выделять и различные формы этого деяния. Поэтому вполне закономерно, помимо традиционных форм уголовно-правового деяния -- действие и бездействие, выделить иные формы.

Например, А.А.Тер-Акопов различает наряду с действием и бездействием такую форму деяния, как преступное нарушение специальных правил. Эта оригинальная концепция заслуживает отдельного внимания. Согласно автору, деяние может иметь различную причиняющую природу: физическую, информационную и нормативно-программную. Физическое деяние характеризуется главным образом передачей материи и энергии от субъекта к предмету и объекту посягательства, однако деяний сугубо физического характера не бывает, физическое воздействие сопряжено с передачей информации, но информационный аспект здесь не имеет причиняющей силы. Информационная составляющая имеет значение тогда, когда информация заключена в деянии, когда общественно опасное последствие наступает собственно под влиянием информации. А.А. Тер-Акопов выделяет четыре таких случая: 1) информационно-психологическое воздействие, когда информация используется в качестве средства воздействия на психику человека (например, угрозы, обман, внушение, гипнотическое, в том числе нейро-лингвистическое программирование, кодирование и т. п.); 2) манипулирование информацией: выдача, передача, разглашение информации (ст. 183, 189, 275, 276, 283, 284, 320 УК РФ и др.), непредоставление либо сокрытие информации (ст. 140, 237, 287 УК РФ), искажение информации (ст. 142, 273, 327 УК РФ); 3) несанкционированный доступ к защищаемой информации (ст. 138, 272, 276 УК РФ); 4) информационно-компьютерные способы причинения имущественного вреда. Наконец, все преступления, которые выражаются в бездействии либо нарушении специальных правил поведения, имеют, согласно автору, нормативно-программную причиняющую природу. А.А Тер-Акопов делает важный вывод: всякое деяние обладает таким фундаментальным свойством причинности в социальных отношениях, которое связано с системным изменением установленного в обществе порядка отношений, обеспечивающего безопасность участников отношений.

Три формы деяния называет также В.А. Номоконов, выделяя еще и сложную преступную деятельность, которая включает в себя такие сложные подвиды, как: а) составное преступление; б) продолжаемое преступление; в) длящееся преступление.

Третью форму деяния, «преступную деятельность», рассматривает В.Б. Малинин, однако видит ее иначе, предлагая ввести в УК РФ ст. 151 «Преступное деяние (действие, бездействие, деятельность)», состоящую из четырех частей, где деятельность определяется как «совокупность движений, актов бездействия человека, а также использование сил и закономерностей природы». А.А. Рудавин определяет бездействие в уголовном праве как «противоправный, самостоятельный, обособленный во времени и пространстве акт (совокупность актов) поведения, состоящий из целого ряда действий, являющихся свидетельством факта неисполнения юридической обязанности, способом уклонения от нее либо ненадлежащего исполнения».

На мой взгляд, деяние лица как внешнее проявление разных форм преступного поведения человека объединено в одну категорию в связи с отличительными свойствами общественной опасности и запрещенности уголовным законом. Поэтому любая дифференциация деяния на подвиды уместна лишь при учете этих свойств. Иными словами, различия между формами деяния необходимо видеть в механизме причинения вреда охраняемым уголовным законом объектам, т. е. на правовом уровне.

Конкретные формы деяния можно выделить на иных уровнях: на физическом (природном) -- в плоскости переноса энергии и материи; на социальном - в информационном воздействии на сознание и волю и на иных уровнях. Но эти различия сами по себе не имеют принципиального значения при установлении причины и причинной связи преступного результата, а учитываются в совокупности на всех структурных уровнях организации материи, и прежде всего на нормативном уровне.

Обобщая вышесказанное можно сказать, что понятие «деяние» поливариантно и используется в УК РФ в нескольких значениях: а) как слово, определяющее правомерное поведение человека; б) как действие, побуждающее законодателя к его криминализации; в) как синоним преступного поведения человека в его психофизическом единстве; г) как понятие, характеризующее содеянное лишь с внешней стороны и включающее в себя действие (бездействие) и причиняемые им общественно опасные последствия; д) как родовое понятие, объединяющее все формы проявления активности субъекта с учетом их физической, социальной и правовой характеристик, причинно связанные с общественно опасными последствиями.

Следующим основным признаком объективной стороны в теории уголовного права называют последствия преступления (преступный результат).

Я.М. Брайнин различал понятия «последствие преступления» и «преступный результат». Под преступным результатом автор понимает «последствие преступления, которое имеет значение состава преступления». В настоящее время эту точку зрения сложно принять, поскольку законодатель прямо говорит о результате совершения преступления в более широком значении, нежели только в значении признака состава преступления. Например, в п. «к» ч.1 ст.61 УК РФ упоминаются имущественный ущерб и моральный вред, причиненные в результате преступления; в п. «б» ст.63 УК РФ речь идет о тяжких последствиях как результате совершения преступления. Указанные обстоятельства учитываются при решении вопросов индивидуализации наказания и выходят за рамки состава преступления. Скорее, нужно согласиться с Н.Д. Дурмановым, исходившим из того, что термин «преступный результат» более удачный, более точный для обозначения следствия действия (бездействия) лица, и понимавшим под ним «те качественные изменения, которые причинены объекту посягательства». Это более емкий термин в сравнении с другими рассматриваемыми терминами.

Получило широкое распространение понятие «преступный вред». Вред, причиненный преступлением, по мнению В.С. Прохорова, включает в себя следующие последствия: 1) дезорганизацию общественных отношений; 2) социально-психологическую деформацию жизни общества (общество взволновано); 3) материальные потери; 4) причинение горя людям (они лишаются уверенности в своей защищенности; 5) «самозаявление» лица о своей опасности для общества.

По мнению С.В. Землюкова, следующие два наиболее существенных признака определяют понятие преступного вреда: 1) вред - это конструктивный, системообразующий элемент преступного деяния, состоящий из вредного изменения объекта посягательства и являющийся основным объективным показателем его общественной опасности (социальной вредности); 2) вред - обязательный признак состава преступления, влияющий на квалификацию преступления и индивидуализацию ответственности. На основе этого автором выводится: результат преступления - это социально вредное изменение охраняемого законом объекта, произведенное целенаправленным воздействием лица либо косвенно наступившее от такого воздействия, а последствия преступления - это тоже социально вредное изменение охраняемых законом отношений, на причиненное неосторожным поведением лица либо наступившее от произведенного этим лицом преступного результата, а также это вредное изменение охраняемого законом объекта, произошедшее при виновном воздержании лица от совершения требуемого действия. Вместе с тем, имея ввиду законодательную формулу умышленной и неосторожной вины, вряд ли можно согласиться с прочтением признаков «преступный результат» и «преступные последствия», предлагаемое С.В.Землюковым.

Согласно иной позиции, предложенной Б.А. Куриновым, под вредом понимаются сущностные, а под последствием - внешние (видимые) проявления изменений объекта охраны в результате действий человека, стихийных сил природы или животного, которые конкретно предусмотрены в законе.

Уголовный закон использует словосочетание «результат совершения преступления», имея в виду широкий круг последствий преступления. В частности, законодатель допускает, что в результате совершения преступления может быть причинен вред (ч.2 ст.237, п.3 примечания к ст.178 УК РФ).

Термин «вред» наряду с термином «ущерб» используется законодателем значительно чаще, чем «результат». Различаются причиненный преступлением вред (ущерб), который может быть возмещен (полностью или частично) и вред, причиненный при иных обстоятельствах: а) при малозначительности деяния; б) при обстоятельствах, исключающих преступность деяния (гл.8 УК РФ); при обстоятельствах, при которых субъект не подлежит уголовной ответственности (ч.3 ст.20, ст.21, 31 УК РФ).

Исходя из изложенного, представляется, вполне приемлемо говорить о «результате совершения преступления», «преступном результате», «вредном результате», «преступных последствиях», «вредных последствиях» и «общественно опасных последствиях» как синонимичных терминах, позволяющих наиболее полно охватить конечный компонент обязательных признаков объективной стороны состава преступления. Не все общественно опасные последствия равнозначны. Одни из них характеризуют конкретный состав преступления, другие - нет; первые входят в основание уголовной ответственности, вторые находятся за пределами состава преступления. B связи c этим необходимо выделять основные последствия и дополнительные.

Основное последствие включается в состав преступления и указано в диспозиции уголовно-правовой нормы. Именно для его предотвращения установлена уголовная ответственность. Дополнительное (факультативное) последствие - это такого вида вред, который по характеру и уровню общественной опасности не достигает степени последствий, указанных в законе. Оно настает не во всех случаях. Так, при нарушении правил безопасности движения и эксплуатации, например, железнодорожного транспорта, может причиняться легкий вред здоровью пассажиров, но может этого и не быть. Наступление вреда такой тяжести рассматривается как дополнительное последствие.

Как пишет А.И. Чучаев, выделение рассматриваемых последствий имеет практическое значение. Во-первых, в случае их наступления не требуется квалификация по совокупности, поскольку они охватываются составом преступления; во-вторых, наличие дополнительных последствий имеет значение для назначения наказания. Если в одном случае кроме указанных в ст.263 УК РФ последствий был причинен легкий вред здоровью, в другом - таких последствий не было, то при одинаковой квалификации эта разница должна учитываться при определении меры наказания.

В теории уголовного права преступные последствия принято классифицировать и по другим критериям. Так, выделяются простые и сложные последствия. Деление общественно опасных последствий на такие виды обусловлено спецификой объекта посягательства. Первые из них присущи преступлениям с простым составом, когда наличествует лишь один объект, которому и причиняется вред; вторые - преступлениям со сложным составом, имеющим два и более непосредственных объекта, терпящих урон от совершенного посягательства. Как уже было отмечено в Главе 1, по характеру все общественно опасные последствия классифицируются на материальные и нематериальные. В свою очередь материальные включают два вида последствий: а) имущественный вред; б) физический вред.

Имущественный вред может проявляться в виде как реального ущерба, так и упущенной выгоды. Рассматриваемый вид общественно опасного последствия наиболее характерен для преступлений в сфере экономики, хотя он встречается и в преступлениях другого вида. Все формы хищения влекут причинение реального ущерба, а причинение имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения (ст. 165 УК РФ) - упущенную выгоду. Имущественный вред характеризуется количественными характеристиками, он может иметь денежное выражение.

Физический вред - это вред, причиняемый в результате совершения общественно опасного действия или бездействия жизни или здоровью человека. Он охватывает смерть потерпевшего, небольшой, средней тяжести и тяжкий вред здоровью. Смерть как последствие преступления предусмотрена не только при совершении убийства (ст. 105-108 УК РФ), но и при причинении смерти по неосторожности (ст.109 УК РФ), а также в ряде других составов (например, ст. 277, 295, 317 УК РФ). B отдельных случаях этот вид последствия выступает в качестве квалифицирующего признака (например, ч.4 ст.111, ч.3 ст.123, ч.3 ст.126, ч.3 ст.131, ч.3 ст.205 и др. УК РФ).

Не вдаваясь в подробности, все многообразие преступных последствий можно представить в виде схемы:



Преступные последствия сформулированы в Особенной части УК РФ в преступлениях с материальным составом. Однако, преступные последствия могут быть указаны и в Общей части УК РФ, влияя на определение конкретной меры наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления. Данный момент имеет значение при учете тяжких последствий, наступивших в результате совершения преступления, как обстоятельства, отягчающего наказание.

Как было отмечено в Главе 1, объективная сторона преступления влияет на отграничение преступлений от иных правонарушений. В этом аспекте отграничивающим признаком наряду с деянием выступают также преступные последствия. Определением Верховного Суда РФ 2011 года № 4-О11-135 было установлено, что самовольные действия не образуют состав преступления - самоуправство, если ими не причинён существенный вред гражданину или организации.

Так, согласно приговору Ш. заключил договор купли-продажи, на основании которого в случае стопроцентной предоплаты товара на расчётный счёт акционерного общества он приобретает право собственности на два тепловых котла по цене 100 тыс. рублей каждый, всего на сумму 200 тыс. рублей.

Не оплатив стоимость приобретаемых котлов и не получив согласия должностного лица на передачу ему материальных ценностей, Ш. самовольно вывез один котёл с территории акционерного общества, тем самым причинив акционерному обществу значительный ущерб в сумме 100 тыс. рублей.

По приговору мирового судьи Ш. осуждён по ч.1 ст.330 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе адвоката осуждённого, отменила приговор и последующие судебные решения, а дело прекратила на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ за отсутствием в действиях Ш. состава преступления.

В определении Судебная коллегия мотивировала своё решение следующим.

Состав уголовно наказуемого самоуправства предполагает наступление в результате действий виновного общественно опасных последствий. Обязательным признаком объективной стороны преступления, предусмотренного ч.1 ст.330 УК РФ, является причинение потерпевшему существенного вреда.

По данному делу суд признал, что существенный вред выразился в причинении акционерному обществу материального ущерба на сумму 100 тыс. рублей, то есть вред, причинённый самоуправными действиями Ш., определён исходя из номинальной стоимости теплового котла. Однако судом не учтено, что бывший в употреблении котёл продавался Ш. как металлолом.

При таких обстоятельствах вывод суда о том, что в результате самоуправных действий Ш. акционерному обществу причинён существенный имущественный вред, является ошибочным.

Подводя черту можно констатировать, что невозможность точного измерения причиненного вреда вовсе не освобождает правоприменителя от оценки факта создания деянием лица реальной угрозы причинения вреда объекту уголовно-правовой охраны, раскрытия механизма причинения вреда охраняемым объектам на социальном и правовом уровнях. Третьим обязательным признаком объективной стороны является причинная связь.

Причинная связь должна определяться через ясные и недвусмысленные критерии в целях исключения вольного толкования объективной стороны преступления, что может, в свою очередь, привести к произвольному правоприменению. Если в конкретной ситуации предусмотренное уголовным законом деяние совершено, однако объект уголовно-правовой охраны не пострадал или не был поставлен под реальную угрозу причинения вреда, то уголовная ответственность должна исключаться в связи с отсутствием основания уголовной ответственности.

Правоприменительная практика ориентирована на необходимость установления причинной связи как между совершенным деянием и наступившими вредными последствиями, так и между совершенным деянием и возникновением угрозы причинения вреда. Например, Пленум Верховного Суда РФ в п.6 постановления от 18.10.2012г. № 21 « О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования» разъясняет, что создание угрозы причинения существенного вреда здоровью человека или окружающей среде (ч.1 ст.247 УК РФ) означает возникновение такой ситуации, которая повлекла бы предусмотренные законом вредные последствия, если бы они не были предотвращены вовремя принятыми мерами или иными обстоятельствами, не зависящими от воли лица, нарушевшего правила обращения с экологически опасными веществами и отходами. Такая угроза предполагает наличие конкретной опасности реального причинения существенного вреда здоровью человека или окружающей среде.

Для справедливого решения вопроса о причиной связи должен быть установлен ряд обстоятельств, наличие которых позволяет признать, что общественно опасное деяние явилось причиной наступивших последствий.

В пример можно привести Кассационное определение Верховного суда РФ от 3 марта 2015 г. № 13-УД15-1

В кассационной жалобе осужденная Бохан Е.В. оспаривает состоявшиеся в отношении нее судебные решения, считая их незаконными и необоснованными, вынесенными с существенными нарушениями уголовного закона. Указывает, что выводы суда о том, что она ненадлежащим образом исполняла свои обязанности, в результате чего погиб ребенок, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, поскольку с территории футбольного поля она не отлучалась, детей без присмотра не оставляла, а предположить, что футбольные ворота плохо закреплены и могут упасть на потерпевшего, она не могла. Ссылается на то, что в судебных решениях не установлено, какие конкретно профессиональные обязанности ею нарушены, в должностные обязанности воспитателя не входила проверка технического состояния спортивных сооружений, а причиной смерти К. явилось отсутствие надлежащей проверки спортивного сооружения (футбольных ворот), которые не отвечали требованиям техники безопасности. Утверждает об отсутствии в ее действиях состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, поскольку между ее действиями и наступившими последствиями нет причинно-следственной связи. Полагает, что в смерти К. виновны лица, допустившие в эксплуатацию несертифицированные футбольные ворота. Просит приговор и последующие судебные решения отменить и уголовное дело прекратить.

Проверив материалы уголовного дела, изучив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия приходит к следующему.

Вывод президиума областного суда о наличии в действиях осужденной причинно-следственной связи между ее бездействием и наступившими последствиями в виде смерти потерпевшего не основан на установленных судом фактических обстоятельствах дела.

Допущенные Бохан Е.В. нарушения не являются уголовно наказуемыми, поскольку не содержат одного из признаков состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, каковым является причинно-следственная связь между действиями (бездействием) и наступившими последствиями. В связи с существенным нарушением уголовного закона приговор суда и все последующие судебные решения в отношении Бохан Е.В. подлежат отмене в связи с отсутствием в деянии осужденной состава преступления.

Деяние лица может рассматриваться в качестве причины лишь при условии, если наступившие последствия в конкретных обстоятельствах были неизбежны, закономерны. Наступившее последствие должно выступать результатом именно этого, а не какого-либо другого деяния.

Поскольку мы устанавливаем причинную связь в реально существующих (а не мыслимых, воображаемых и т.п.) событиях, то как и любые реальности они имеют временную и пространственную форму. Причем с временной стороны деяние и последствие (при наличии между ними причинного отношения) должны различаться. Это связано с тем, что последствие представляет собой результат развития деяния, поэтому оно по времени всегда возникает позднее деяния, происходит после него.

В связи с этим, первое, что необходимо выяснить, устанавливая причинную связь, существовала ли временная последовательность деяния и последствия, то есть предшествовало ли деяние последствию во времени.

Чаще всего вопрос о причинной связи между действием и последствием возникает в преступлениях против личности, особенно в убийствах, в преступлениях, связанных с нарушением правил техники безопасности на производстве и транспортной безопасности. Установление факта причинения вреда в таких преступлениях предваряется точной фиксацией того правила безопасности, которое нарушило лицо. В преступлениях против жизни это правила бытовой безопасности: обращения с огнем или оружием, газом, электричеством либо врачебные правила, в автотранспортных преступлениях - правила дорожного движения и т.п. Если лицо таких правил не нарушило, дальнейшее исследование связи его деяния с фактически наступившими вредными последствиями прекращается. Причина ущерба выявляется в иных деяниях либо в другой активности сил природы, животных, механизмов, болезней и т.д. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 33 УК РФ исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК РФ. В свою очередь, не зависящие от воли субъекта силы, которыми он пользуется, условия, в которых действует, и те закономерности, на которые он уже не может воздействовать, должны охватываться понятием причинной связи. В последнем случае причинная связь занимает самостоятельное место в структуре объективной стороны преступления. В связи с этим обоснованно подмечена наметившаяся тенденция придания причиной связи значения самостоятельного признака объективной стороны преступления, в том числе значения самостоятельного признака, учитываемого при разграничении преступлений. Более того, поскольку причинная связь оказывается не сводимой исключительно к действиям субъекта, в орбиту каузального анализа необходимо вовлекать всю совокупность обстоятельств и сил, участвовавших в генерировании общественно опасного результата и выполнивших в этом роль необходимых условий. Здесь речь идет не о расширении, а, напротив, о сужении объективных пределов уголовной ответственности за счет более высоких требований к законодательному описанию объективной стороны преступления.

Действительно, сознательно-волевая характеристика преступления, т.е. психических процессов, непосредственно связанных с актом общественно опасного противоправного посягательства, уместна в рамках субъективной стороны преступления. Вместе с тем нужно учитывать, что в силу условности деления преступления на объективную и субъективную стороны известные допущения неизбежны. Эти допущения вытекают из самой природы преступления как акта субъекта, выступающего адресатом уголовно-правовых требований, а потому вовлеченного в регулятивно-охранительные общественные отношения.

Аналогично решается вопрос об установлении причинной связи между бездействием и преступным результатом. Тем не менее, специфические особенности бездействия как пассивного поведения человека определяют своеобразие причинной связи в данном случае. O совершении преступления и, следовательно, наличии причинной связи можно утверждать лишь тогда, когда на правонарушителе лежала специальная обязанность произвести конкретные действия.

Таким образом, причинной связью в уголовном праве следует считать объективно существующую связь между общественно опасным деянием и наступившими вредными последствиями при условии, что деяние во времени предшествует последствию, создает реальную возможность его наступления, является необходимым и единственным условием такого результата, а последствие с неизбежностью, закономерно вытекает именно из данного деяния.

Подводя итог содержанию данного параграфа можно констатировать, что обязательные признаки объективной стороны состава преступления - это юридически значимые признаки, присущие любому преступному деянию, однако доказыванию подлежат лишь те, которые указаны в диспозиции уголовно-правовой нормы.

2.3 Факультативные признаки объективной стороны преступления и их роль в процессе квалификации преступного деяния

Как уже говорилось выше выделение в составе преступления и в частности, в его объективной стороне, основных (обязательных) и факультативных (дополнительных) признаков носит абстрактный, характер, когда мы производим сравнение сразу всех представленных в уголовном законе составов преступлений одновременно. Когда же мы рассматриваем состав конкретного преступления, например грабежа (ст.161 УК РФ), то все признаки, указанные в данной статье обязательны, в том числе и те, которые мы относим к факультативным в общем смысле. Влияние на квалификацию того или иного признака, признаваемого (в общем смысле) факультативным зависит от его места и роли в составе преступления. Здесь возможны три варианта.

Первый. Факультативный признак (в общем смысле) входит в основной состав, то есть является основным (в конкретном смысле), как в грабеже открытый способ противоправного безвозмездного изъятия имущества. Это значит, что при его отсутствии состава преступления не будет, а, следовательно, при квалификации от него зависит, признаем ли мы соответствующее деяние грабежом, то есть преступлением, или нет.

Второй. Факультативный признак (в общем смысле) не входит в основной состав, а входит в состав квалифицированный (является факультативным и в конкретном смысле). Таким признаком является, например, способ особой жестокости при убийстве (ст.105 ч.2 п.“д” УК РФ).

В таком случае значение факультативного признака иное. Поскольку он не входит в основной состав, то от него и не зависит вопрос о преступности или непреступности деяния. Убийство признается преступлением независимо от того, совершено ли оно с особой жестокостью или без нее. Не влияя на преступность деяния, способ (в данном случае “жестокость”), изменит квалификацию со ст. 105 ч. 1 УК РФ на ст. 105 ч. 2 п. “д” УК РФ.

Третий. Факультативный признак (в общем смысле) не входит ни в основной, ни в квалифицированный состав. Такой признак, например, как указание на время совершения преступления в большинстве составов не применяется вообще. Поэтому он не оказывает влияния на квалификацию, но служит вспомогательным инструментом для подтверждения правильности отнесения преступления к определенному составу, т.е. проверки отсутствия конкуренции составов преступлений.

Кроме того, место, время и способ совершения преступления в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона включены в предмет доказывания по каждому уголовному делу. Как правило, в рамках уголовного дела устанавливаются также обстановка, средства и орудия преступления, поскольку характеризуют другие обстоятельства дела.

Само же понятие "квалификация" в теории и правоприменительной деятельности употребляется в двух значениях: как процесс установления признаков преступления в деянии лица, происходящий во времени, и как результат деятельности следствия и суда, зафиксированный в процессуальном документе (постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительном заключении, приговоре - как обвинительном, так и оправдательном - либо определении суда). В последнем значении квалификации результат подводит итог работе правоохранительных органов по установлению соответствия признаков совершенного деяния конкретной норме уголовного закона, подлежащей применению в данном случае.