Размещено на http://www. allbest. ru/

Курсовая работа

"Генно-модифицированные организмы: проблемы обеспечения экологической безопасности при обращении с ними"

Оглавление

Введение

Проблемы международного законодательства

Проблемы Федерального законодательства и актов

Федеральных органов исполнительной власти

Региональное законодательство

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Для целей настоящей курсовой работы, термин «обращение с гмо» я понимал как деятельность в процессе которой они образуются, а так же деятельность по их использованию.

Генетически модифицированный организм (ГМО) -- живой организм, генотип которого был искусственно изменён, как правило гмо, производятся в научных или хозяйственных целях. Генетическая модификация отличается целенаправленным изменением генотипа организма в отличие от случайного, характерного для естественного и искусственного мутагенеза

Разработка ГМО это естественное развитие работ по селекции животных и растений.

Вместе с этим данные работы, затрагивающие основы функционирования живых организмов и позволяющие полученным в них результатам самовоспроизводиться в новых поколениях организмов, требуют высокого уровня ответственности и обеспечения безопасности.

В данной работе рассматривается экологическая безопасность - то есть состояние защищенности природной среды и жизненно важных интересов человека от возможного негативного воздействия хозяйственной и иной деятельности, чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, их последствий.

При этом следует рассматривать саму деятельность по созданию и использованию гмо -как один из жизненно важных интересов человека, который при этом нуждается в защите различного уровня от негативных последствий неправомерного проведения такой деятельности, что соответствует духу концепции устойчивого развития.

Настоящему рассмотрению подвергаются « проблемы» обеспечения вышеуказанной безопасности. Проблемы, в обычном понимании, это -осознанная невозможность разрешить трудность и противоречие в данной ситуации средствами наличного знания и опыта. В юридическом переложении это эквивалентно осознанию неэффективности правовой нормы в следствии её противоречия с практикой (в виде неадекватного отражения, начиная с понятийного уровня или попросту пробела в таком отражении или в решении поставленной задачи ) или внутреннего противоречия её частей, что так же ведёт к трудности в её применении.

При этом в основном мне хотелось проследить последовательность и строгость контрольных процедур на стадии получения разрешительной документации в области обращения с гмо. Это связано с тем, что проведение каких либо проверочных мероприятий в области уже разрешенного обращения с гмо с одной стороны основано на мерах анологичных при их первичном разрешении, а с другой стороны основано на нормативах проведения проверок вообще, что очевидно выходит за рамки данной работы. Так же я не рассматривал отдельно меры ответственности за нарушения при обращении с ГМО, так как считаю, что введение вообще таких специальных норм лишь ограничивает сферу наказуемых деяний и потворствует нежеланию применения существующих более общих требований уголовного и административного права.

Проблемы Международного законодательства

Необходимость в международном масштабе регулировать деятельность, связанную с современной биотехнологией, члены ООН признали на конференции в Рио-де-Жанейро в 1992 году. В итоге была принята Конвенция по биоразнообразию и был создан комитет по разработке соответствующего Протокола.

На сегодняшний день этот протокол (1), получивший название Картахенский по месту своего принятия в 1999 году-города Картахен-де-Индиас, является пожалуй основным международным договором, регулирующим обращение с ГМО в мире. Он всупил в силу с 11 сентября 2003 года.

Анализируя данный документ, специалисты Всемирного Союза охраны природы указывают на ряд вопросов в рамках данного протокола, которые несомненно требуют отдельного решения(2).

Поскольку изначально протокол посвящен проблемам биоразнообразия, то положение в нём вопросов об охране здоровья человека было определено не чётко. В основном требования по этой проблеме присутствуют в разных частях Протокола в виде оговорки «…с учётом так же рисков для здоровья человека». Из-за отсутствия каких-либо дополнительных разъясняющих положений смысл этой фразы остаётся расплывчатым. В результате не ясно учитывается опасность здоровью человека исключительно в случае неблагоприятного воздействия ГМО на биологическое разнообразие или также может рассматриваться непосредственная опасность для человека без угрозы биоразнообразию ( как при потреблении продовольствия, или приобретения, например, пыльцой аллергенных свойств ), хотя вероятно эти подходы могут быть объединены.

Одним из важных моментов Протокола является принцип принятия мер предосторожности, предусматривающий, что неопределенность в отношении возможного ущерба не является основанием к воздержанию от мер предосторожности. При этом важно, что бы данный принцип действовал как дозволяющий какие-либо ограничения только в случае отсутствия точных научных данных. В противном случае государства могут начать применять этот принцип в разрез с интересами международной торговли и в целом- мировой интеграции. Сложность данного момента в том, что не существует согласованного международного определения термина «отсутствие точных научных данных». В итоге на сегодняшний день принцип предосторожности получил отражение в многих международных соглашениях, но не получил статуса юридического принципа и следовательно не может считаться юридическим обязательством.

Как безусловное сужение сферы действия Протокола можно расценить отсутствие в нём требований к обработанным материалам, содержащим ГМО. Хотя данные материалы включены в текст приложений 1 и 3 к Протоколу(1), что не исключает оценку связанных с ними рисков.

В преамбуле к Протоколу содержатся пункты посвящённые связи протокола с другими международными соглашениями. Совокупный итог их действия не даёт конкретных указаний как надлежит действовать в случае возникновения конфликта между Картахенским Протоколом и другим международным обязательством (действующем в рамках ВТО, например). В целом эти пункты лишь отражают признание сторонами возможности конфликта и уверенности в возможности компромиссного решения. По этому лишь как попытку спрятаться за нормы протокола с целью скрыть нежелание участвовать в мировом процессе можно расценить призывы часто звучащие в России - скорее ратифицировать Протокол, а иначе от ВТО не спастись!

Пункт 4 статьи 2 Протокола(1) устанавливает, что для национального законодательства содержащиеся в протоколе правила являются базой, а не ограничением при реализации цели протокола. Однако я уже отмечал выше, что в определении цели Картахенского Протокола при указании того чему содействует протокол, находится расплывчатое понятие «…с учётом также рисков для здоровья человека». Таким образом при недостаточном уделении внимания компоненту здоровья человека среди обеспечиваемых Протоколом факторов, национальное законодательство, вводящее более высокий относительно Протокола уровень защиты - может быть признано избыточным.

Уделяя основное внимание перемещению ГМО, Протокол в основном имеет дело с трансграничным перемещением, определённым как перемещение из одной стороны в другую сторону. При это из его сферы исключены перемещения ГМО с территории стороны за пределы её юрисдикции (открытое море, космос).

В статье 5 Протоколом выводятся из его действия живые ГМО, представляющие фармацевтические препараты для человека, которые регулируются другими соответствующими международными соглашениями. При этом мне кажется что корректнее было бы отдельно указать, что эти «другие» соглашения не должны быть менее строгими чем процедуры, предусмотренные Протоколом.

Протоколом(ст. 7) вводится очень важная процедура ЗОС(заблаговременного обоснованного согласия), применяемая до первого преднамеренного трансграничного перемещения живого ГМО.

При этом не понятно действует ли эта процедура до первого ввоза данного ГМО из определённой Стороны, или из всех иных сторон. Я считал бы целесообразным до создания мировой системы идентификации ГМО(работы уже ведутся см. стр. 139 (2) толковать Протокол, как обязывающий к ЗОС при каждом новом трансграничном перемещении неважно из какой стороны.

Так же требует уяснения понятие «преднамеренное перемещение ГМО», так как непонятно к чему относится «преднамеренность» к ГМО или перемещению. Сложности могут возникнуть, например, при намеренном в плане перевозки перемещении зерна, для которого обычной практикой является некоторый подмес генно-модифицированных семян, без соответственного оповещения об этом экспортёром.

Преждевременным, особенно принимая во внимание участие в Протоколе развивающихся стран и стран с переходной экономикой, где нет сформированной правовой и этической базы для полноценной международной деятельности, мне кажется положение Протокола отменяющие ЗОС и вводящие упрощённые процедуры для ГМО, предназначенных для использования в качестве продовольствия, корма или для обработки. Сомнение вызывает не столько обоснованность оценки их опасности как более низкой, но в основном возможные попытки подменить их назначение при поставке, с целью упростить трансграничное перемещение. При этом всё таки хотелось бы, чтобы оценка рисков при импорте ГМО используемых в пищу, для кормов, и для переработки проводилось не менее тщательно, чем для ГМО, предназначенных к интродукции в окружающую среду, проводимую согласно приложению 3 к Протоколу(1).

Проблемным является на мой взгляд и вопрос подтверждения цели использования ГМО, которая должна быть указана стороной экспорта при перемещении в соответствии со ст. 8(1). Важно так же решить вопрос об открытости информации связанной с обращением с ГМО при проведении ЗОС, в том числе.

Можно считать избыточным допущение ст. 21 ч. (1) возможность уведомить сторону импорта об отнесении предоставляемой ей информации к конфиденциальной, тем более, что она может быть и не коммерческой и не промышленной, что видно из логического соотнесения ч. ч. 1и 5 статьи 21(1).

Протокол в части 1 ст. 15 указывает что оценка рисков при обращении ГМО должна проводиться «научно обоснованным образом ». Но этот термин не имеет международного согласованного значения, что является одной из основных проблем в обеспечении безопасности человечества в том числе экологической. На сегодняшний день даже не планируется формирование юридически значимого объединения культуры, науки и права начиная с национальных уровней. Это делает область формирования объективных критериев оценки общественных процессов ареной различных неграмотных и порой злонамеренных спекуляций.

Основной же проблемой международного законодательства применительно к России является неподписание ей настоящего Протокола. И конечно даже более чем глубоко негативной может быть признана деятельность России при обращении с ГМО, в которой практически утрачен, как я считаю, целый сектор государственного контроля и надзора за ГМО- их государственная регистрация.

Проблемы федерального законодательства и актов федеральных органов исполнительной власти

Первой проблемой обеспечения экологической безопасности -нового понятия, введенного Федеральным законом «об охране окружающей среды»(3)- является отсутствие выделенных законом средств и порядка её обеспечения. Место отношений по обеспечению экологической безопасности осталось не определено в системе общественных отношений, что ведёт к его «размытию» по другим правовым нормам, что ведёт к усложнению применения и опасности дублирования.

Понятие экологической безопасности вводится в статье 1(3) как состояние защищенности природной среды и жизненно важных интересов человека, от возможного негативного воздействия в том числе хозяйственной или иной деятельности и их последствий. Таким образом через жизненно важные интересы в рамки данного определения входит и биологическая и санитарно-эпидемиологическая безопасность, как вид интересов, которым корреспондируют ещё и государственные обязанности, то есть это область практически всех прав человека и гражданина.

Сам по себе закон об охране окружающей среды вводит требования лишь в области охраны окружающей среды(совокупности компонентов природной среды, природных, природно-антропогенных и антропогенных объектов-ст. 1(3)) от деятельности с использованием гмо, а именно от, согласно ст. 50 ч. 1(3), опасности связанной с производством, разведением, и использованием растений, животных и других организмов, не свойственных естественным экологическим системам…без положительного заключения государственной экологической экспертизы. »

Данная экспертиза в соответствии с ст. 33(3) проводится в порядке установленном федеральным законом об экологической экспертизе(4). . Согласно ст. 1 этого закона экологическая экспертиза - установление соответствия документов и (или) документации, обосновывающих намечаемую в связи с реализацией объекта экологической экспертизы хозяйственную или иную деятельность экологическим требованиям, техническим регламентами т. д. .

Порядок проведения этой экспертизы устанавливается Постановлением правительства РФ № 698 от 11. 06. 1996г. (5). Это постановление отмечает, что перечень материалов, необходимых для проведения экспертизы устанавливается в «административном регламенте по исполнению федеральной службой по экологическому, технологическому и атомному надзору государственной функции по организации и проведению государственной экологической экспертизы федерального уровня», утверждённом приказом Министерством природных ресурсов и экологии Российской Федерации № 283 от 30. 10. 2008г. (6).

Так же обязательно представление оценки воздействия на окружающую среду намечаемой деятельности выполненной в соответствии с «инструкцией по экологическому обоснованию хозяйственной и иной деятельности», утверждённой приказом МПР РФ № 539 от 29. 12. 1995г. (7).

В обоих последних документах настораживает отсутствие требований материального проведения каких-либо исследований и порядку предоставления не документального, а материального объекта для исследования. Понятно, что документы предоставляемые заявителем содержат не только словесные доводы, но вероятно и какие-то нучно -расчётные обоснования. Но нигде не указано, как и кем осуществляется выбор их исполнителя и выбор используемых методов. Наверное, они определены всё же в глубине нормативных актов МПР, но непонятно на чём они основаны, как и на какое время приняты и на каком основании и когда могут быть изменены. И самое главное, что для общественности видна(а значит со временем по умолчанию одобрена) лишь внешняя сторона: «принёс документы по списку -и экспертиза началась». При таких условиях невозможно контролировать и требовать её правомерного проведения. Особенно странно, что это -не случайно, ведь такой подход заложен в самом определении экспертизы, по закону. А в предыдущей редакции закона текст был другой: «экологическая экспертиза - установление соответствия намечаемой хозяйственной и иной деятельности экологическим требованиям и определение допустимости реализации объекта экологической экспертизы… »- никаких «документов». При таком тексте было бы логично в развивающих его ведомственных регламентах указать на необходимые лабораторные испытания и порядок их проведения. Не понятно, кто и чего испугавшись лишил этих шансов новую редакцию, введя неоспоримую формулу : «экспертиза-установление соответствия документов. . »!.

Последнюю редакцию закона «Об охране окружающей среды » принято ругать за выделение двух видов возможного вреда, причинённого нарушениями природоохранных требований, а именно вреда окружающей среде и вреда имуществу и здоровью граждан, причинённого нарушением природоохранного законодательства. Это недовольство связано с, якобы, усложнением доказывания при таком косвенном определении вреда. Мне однако представляется, что подобная формулировка новой редакции закона только и позволяет наказать за подобный косвенно-причинённый вред, При другой формулировке, мне кажется этому бы мешало причинно-следственное ограничение, требовавшее практически нереального доказывания что бы какое-либо конкретное действие по нарушению правил охраны природы со стопроцентной вероятностью вызывало бы именно такой и никакой другой негативный отклик окружающей среды, влекущий за собой конкретный ущерб имуществу или здоровью человека.

Одним из основных законов в области обеспечения экологической безопасности в связи с ГМО является закон о государственном регулировании в области генно - инженерной деятельности № 86-фз от 05 июня 1996 года(8).

Этот закон прямо указывает в статье 1, что регулирует отношения в сфере обеспечения экологической безопасности при осуществлении генно- инженерной деятельности. Закон не относится к сфере регулирования порядка применения методов генно-инженерной деятельности к человеку, тканям и клеткам в составе его организма. Это сама по себе довольно странная формулировка, так как не совсем понятно что такое в отдельности «порядок осуществления генно-инженерной деятельности » и « порядок применения её методов». Закон в статьях 8, 10, 11 как раз и регулирует основы порядка осуществления данной деятельности. Что касается « порядка применения методов генно-инженерной деятельности», то поскольку указано, что это не распространяется на генодиагностику и генную терапию, о порядке осуществления которых в законе нет отдельных разделов, касающихся именно порядка, то вероятно следует понимать «порядок применения» как просто «применение».

Таким образом закон не регулирует применение методов генно- инженерной деятельности к человеку. Так как к этим методам относится и «манипуляции с генами»(ст. 2 закона) это делает возможным без контрольное регулирование так называемой «экспрессии генов» (свойство клетки в зависимости от набора активных генов в их ДНК относится к тем или иным видам тканей организма), лежащее в основе применения стволовых клеток. Закон «О применении биомедицинских технологий в медицинской практике» пока не принят и находится на стадии законопроекта. Мне кажется нелогичным до принятия этого закона регулирование деятельности по генной терапии и диагностике (особенно диагностике с её минимальным вмешательством, поскольку это всего лишь обнаружение в биологической среде мутантных генов, свидетельствующих о присутствии в организме трансформированных клеток, как в случае онкологических заболеваний, например), которые по сути так же относятся к биомедицинским технологиям, законом о государственном регулировании генно-инженерной деятельности и игнорирование им регулирования в области нетерапевтического применения стволовых клеток.

Несколько сужает сферу применения закона в области генной терапии и её определение в статье 2 закона как совокупность методов, направленных к изменению соматических клеток в организме. Соматическая генотерапия только один из видов генотерапии вообще, так возможна «фетальная генотерапия» при которой изменённую ДНК вводят непосредственно в зиготу, при этом введённый материал должен попасть и в половые (не соматические клетки). Данный вид генной терапии не подпадает под действия рассматриваемого закона.

Представляется неправильным и определение в абзаце 4 статьи 2 закона «генно-инженерной деятельности как деятельности с использованием методов генной инженерии», так как генная инженерия в определении абзаца 2 той же статьи состоит из методов и технологий. Таким образом под регулирование генно-инженерной деятельности по данному закону не подпадает деятельность с использованием технологий, в том числе, получения рекомбинантных рибонуклеиновых кислот и

дезоксирибонуклеиновых кислот, хотя это и противоречит положениям других статей данного закона (ст. 6 например).

Методом принято понимать совокупность шагов и действий необходимых для достижения цели, технология же это совокупность действий и операций направленных на получение определённого продукта с заданным уровнем качества и затрат. То есть технология это устоявшийся метод с чертами массового производства того или иного продукта при установленных параметрах, иными словами технология это перешедший в производство метод. При таком понимании используемых статьёй 2 закона терминов, определение генно-инженерной деятельности без упоминания технологий может и не казаться ошибочным, так как может быть сознательным разграничением областей методической (лабораторно-научной -деятельности) и деятельности технологической ( промышленной ). Издержкой этого определения становится неопределённое правовое положение экспериментальных методов с использование генно-инженерных технологий.

В тексте закона встречаются понятия не предусмотренные статьёй 2 этого же закона. В результате не понятна их роль и значение. Так в статье 6 вводится понятие «работ в области генно-инженерной деятельности» и она указывает, что генно-инженерная деятельность включает в себя определённый перечень работ. Исчерпывающий это список или открытый из текста статьи 6 непонятно. При этом в перечне работ нет указания на технологии иные чем «получение рекомбинантных рибоноклииновых и дезокесирибонуклеиновых кислот», хотя они и входят в определение генно-инженерной деятельности согласно статье 2. Учитывая, что именно «работы» определяют степень опасности генно-инженерной-деятельности, то можно сделать вывод о том, что обширная область деятельности, связанной с другими технологиями не относится или может не относится ни к одной из установленных групп опасности генно-инженерной деятельности.

Так же неопределённо выглядит и смысл абзаца 6 статьи 6, упоминающий деятельность связанную с генно-инженерными технологиями. Поскольку вначале упоминаются покупка, продажа и другие сделки, а потом «иная деятельность связанная с генно-инженерными технологиями », то этот «расширение» не распространяется на упомянутые в предыдущем абзаце «технологии», при этом оно ограничивает область сделок при осуществлении генно-инженерной деятельности кругом относящихся к технологиям, оставляя таким образом за гранью «работ», значит и вне участия в определении потенциальной опасности сделки связанные с лабораторными масштабами генно-инженерной деятельности.

Само по себе введение понятия «работ в генно-инженерной деятельности» призвано расширить набор базовых факторов участвующих в определении её безопасности от «материальных»(методы и технологии)к их обобщению с процессуальными(связанными с человеческим факторм, которые безусловно включают в себя первые, так как технологическая оставляющая является результатом той же организационной работы). Но при этом вся система безопасности, вытекающая из такого подхода действует с неочевидной эффективностью.

Опасность генно- инженерной деятельности, как направленной на получение соответствующих изменённых организмов определяется по классу опасности этих организмов : статья 12, часть 1, пункт19 нового закона РФ «о лицензировании отдельных видов деятельности» № 99 -ФЗ от 04. 05. 2011г(9). указывает как лицензируемую деятельность-деятельность в области использования генно-модифицированных организмов 3-ей и 4-ой степеней потенциальной опасности, осуществляемую в замкнутых системах. При этом непонятно как будет применяться это положение при создании гмо с неизвестными заведомо свойствами, а на мой взгляд именно такая деятельность преобладает в замкнутых системах. По- моему правильно было бы презумировать её отнесение к 3-ей или четвёртой группе опасности.

Бросается в глаза и терминологическое несоответствие двух законов: закон о лицензировании говорит то ли о деятельности в области использования гмо 3-ей 4-ой степени опасности как патологических биологических агентов, то ли вообще об использовании гмо при деятельности отнесённой к 3-ей или 4-ой группе опасности законом о гос регулировании, а закон о гос. Регулировании говорит о деятельности по созданию гмо. Таким образом не понятно какая именно деятельность, указанная в статье 6 закона о гос регулировании требует лицензирования согласно закону о лицензировании. Правильнее было бы на мой взгляд понимать подлежащей лицензированию деятельность по созданию и использованию гмо, отнесенную законом о гос регулировании к 3-ей и 4-ой степени опасности, косвенно такое видение подтверждается и законом о гос регулировании, который ужесточая контроль над отдельными видами деятельности в статье 7 приравнивает их 3-ей и 4-ой группе риска именно основанных на работах, а не на классификации самих гмо, хотя именно в этом конкретном случае не понятно, что означает понятие «работы с микроорганизмами, превышающие лабораторные масштабы».

Подобное, в духе закона о гос регулирование понимание основ отнесения деятельности к лицензируемой снимает вопрос об отнесении к ней деятельности по созданию гмо с заведомо неизвестными свойствами, так как теперь это решается согласно статье 7 закона о гос. регулировании самим юридическим лицом или гражданином, осуществляющими генно-инженерную деятельность. Хотя результативность такого регулирования не очевидна, так как требует высокой ответственности и объективности в том числе и материально-научной заинтересованных лиц непосредственно связанных с осуществлением данной деятельности.

Недоумение вызывает так же ряд изменений в закон (8), внесённых законом от 04. 10. 2010 года № 262 ФЗ. Указанный закон отменил регистрацию работ с 1 и 2 уровнем риска, которая ранее возлагалась на сами организации осуществляющие генно-инженерную деятельность. Мне подобная мера, в момент когда в принципе и так данное деление условно в силу малой изученности эволюции гмо, кажется преждевременной, как необоснованной. Необоснованной я считаю и отмену данным законом отнесение к 3-ей и 4-ой группе риска генно-инженерной деятельности в открытых системах. Вероятно законодатель посчитал что деятельность по созданию гмо в открытых системах вовсе исключена, но в явном виде на это не указал. В результате осталась не лицензируемой деятельность по использованию опасных гмо в области работ терапевтического направления, которые не относится, согласно статье 2 к понятию «выпуск микроорганизмов в окружающую среду» и следовательно даже не сертифицируются.

Проблемной выглядит и статья 9 рассматриваемого закона устанавливающая финансирование в том числе безопасности генно-инженерной деятельности практически из любых источников, хотя казалось бы целесообразнее допустить финансирование безопасности исключительно из бюджетных средств, что бы устранить недобросовестных инвесторов.

Основой системы безопасности, согласно данному закону, в области генно-инженерной деятельности служит система гос регистрации генно-модифицированных организмов и продукции полученной с их применением или использованием(хотя последняя итак должна подвергаться гос регистрации на основании закона о сэб в системе Роспотребнадзора. Возможно поэтому ниже обсуждаемое Постановлении правительства (10) говорит о регистрации исключительно гмо, а не продукции). Данная регистрация вводится Постановлением Правительства РФ № 120 «О государственной регистрации генно-инженерно модифицированных организмов»(10). В данном положении устанавливаются, согласно его пункту 1, правила государственной регистрации гмо, Этот порядок, согласно п. 2 следующий: -приём заявления, анализ представленных сведений, организация и проведение экспертизы на биобезопасность и принятие решения. Основной, казалось бы, должна стать стадия экспертизы. Однако из пункта 4(10) следует, что заявитель предоставляет только документацию, а не образцы для испытаний, т. е. испытания он делал сам до подачи заявления, в выбранных им организациях и общался с ними напрямую. Экспертиза же, согласно п. 7(10) заключается в рассмотрении представленных сведений специально созданным экспертным советом. В случае недостаточности представленных сведений(п. 8(10)) данный совет вместо требования предоставить образцы для экспертизы - запрашивает у заявителя дополнительную информацию и максимум «может рекомендовать заявителю провести испытания в аккредитованном центре». Такой порядок избыточно мягок в такой ответственной области как экологическая безопасность.

Странным выглядит и пункт 14 (10), говорящий, что если в период действия регистрации появятся данные о безопасности организма, то он перерегистрируется автоматически. Что такое данные о безопасности- это данные об отсутствии данных об опасности, а её и не должно быть, если произведена госрегистрация. Таким образом при росте научного потенциала исследований гмо, на которые уже выдана регистрация вместо того чтобы подвергаться более глубокуму изучению с целью подтверждения безопасности, вообще могут такое изучение избежать.

На основании данного Постановления Министерство образования и науки на которое была возложена обязанность по регистрации гмо издала Приказ № 61 от 15 марта 2002г. (11) в котором утвердила Правила государственной регистрации гмо. К сожалению этот документ не конкретизировал положение (10), а практически скопировал их со всеми вышеуказанными недочётами. Так же в соответствии с (10) Приказом Минпромнауки № 264 от 10 июля 2001г. «О создании экспертного совета минпромнауки России по вопросам биобезопасности»(12) был создан вышеназванный совет, как постоянно действующий орган, состоящий из более чем 70 видных деятелей Российской науки. В положении о данном совете я также считаю проблемными некоторые установки. Например пункт 5 определяет, что заседания данного совета правомочны, если на них присутствует более половины его состав, при этом решение считается принятым, если за него выступило более половины присутствующих. По моему такое положение сильно снижает эффективность работы Совета, На мой взгляд обязательное для правомочности количество присутствующих следовало бы поднять до, хотя бы 75%. , а решение считать принятым если за него проголосовало квалифицированное большинство (более половины состава совет, а не присутствующих) с учётом того, что члены совета относятся к разным ветвям биологической науки и их индивидуальные мнения практически профессионально-уникальны по вкладу в формирование мнения для принятия решения. Непонятно также указание на необходимость согласования решений Совета с МВКГИД(межведомственной комиссией по генно-инженерной деятельности). Притом эти согласования проводятся по наиболее важным моментам деятельности : часть 2 пункт «в»- по вопросу выдачи заключения о биобезопасности, часть 2 пункты «и » «к» выдача и аннулирование аккредитации испытательным центрам, часть 2 пункт «ж»-по вопросу аннулирования регистрации при обнаружении негативного воздействия уже зарегистрированного гмо(получается что теоретически возможна недопустимая ситуация, когда Совет считает необходимым аннулировать регистрацию, а МВКГИД - её не согласовывает. При этом вряд ли стоит объяснять роль этой комиссии, как гарантии обоснованности решений Совета, так как даже если существует вероятность их необоснованности, то в данном случае должен начинать действовать механизм судебной защиты от неправомерных действий/бездействий госорганов. ) Сама по себе МВКГИД- была создана согласно Постановлению правительства № 464 от 22. 04. 1997 и просуществовала до 2004 года, когда была отменена Постановлением правительства № 380 от 26. 07. 2004г. (пункт 135)(13).

На сегодняшний день действующим является приказ Министерства образования и науки РФ № 154 от 27. 05. 2005 «О межведомственной комиссии по генно-инженерной деятельности»(14), который утверждает положение и состав данной комиссии. В состав комиссии входят не только деятели науки, но и большое количество лиц, выполняющих чисто административные функции, что безусловно снижает научный потенциал деятельности комиссии и придаёт ей коррупционные свойства. Согласно положению(пункт 1(14)) данная комиссия является координационным органом, созданным в целях согласования действий заинтересованных органов исполнительной власти, а именно Минздравсоцразвития, Минсельхоз и МПР РФ. Эта комиссия (п. 4. 3(14)) рассматривает предложения и готовит рекомендации о целесообразности выдачи соответствующих разрешительных документов, для обеспечения безопасности генно-инженерной деятельности, так же комиссия согласно п. 5. 3 вправе принимать решения необходимые для координации действий федеральных органов в области генно-инженерной деятельности и обеспечения её безопасности. При этом (абзац 6 пункта 8(14)) решения, принимаемые комиссией являются обязательными для исполнения всеми органами и организациями, представленными в комиссии, а так же подведомственными им предприятиям, учреждениям и организациям.

Таким образом существует официальная структура, способная блокировать решения о выдаче или невыдаче разрешений в области генно-инженерной деятельности, принимаемые компетентными органами в рамках оказания государственных услуг и функций по надзору и контролю в сфере генно-инженерной деятельности без указания на требования к их обоснованности и соответствии каким либо регламентам. Такой подход сводит практически на нет борьбу за безопасность в данной области, делая её успех зависимым от скрытых субъективных факторов. Сама по себе возможность возникновения такой комиссии стала возможна благодаря постановлению правительства РФ № 30 от 19. 01. 2005(15)(о типовом регламенте взаимодействия федеральных органов власти), а именно части 12 этого документа. Данное постановление даже шире чем вышеуказанное положение определяет состав межведомственных комиссий, включая туда (п. 12. 3) и представителей религиозных организаций, что безусловно является грубейшим нарушением части 2 статьи 14 Конституции РФ в части нарушения отделения религиозных организаций от государства. Хотя с другой стороны в свете агрессивной клерикализации нашего общества в последние годы -удивляться не приходится, тем более что присутствие религиозных деятелей в подобных комиссиях не грозит государственной власти неожиданными осложнениями в проведении своей политики. Для примера можно привести ответ некого о. Аркадия(официальный сайт Екатеринбургской епархии www/ekaterinburg-eparhia. ru ) на вопрос о том как быть с употреблением в пост продуктов, содержащих гмо, Он очень ёмко ответил : «… суть поста заключается не в анализе качества продуктов…».

Возвращаясь к(15), надо отметить, что оно (п. 12. 6) требует государственной регистрации положений о комиссиях, решения которых затрагивают права человека и гражданина. Никаких сведений о гсударственной регистрации положения о межотраслевой комиссии по генно-инженерной деятельности(решения которой безусловно затрагивают право человека на безопасную окружающую среду) я не обнаружил, таким образом деятельность данной комиссии может оказаться незаконной.

Систему государственной регистрации генно-инженерно-модифицированных организмов и вовсе постигла «загадочная» судьба. В соответствии с указом Президента от 09. 03. 2004 года № 314 (16)министерство промышленности, науки и технологии РФ упразднено, а его функции переданы Минобрнауки, Рособрнадзору и Минпромэнерго (министерство промышленности и торговли). Официально данную регистрацию не отменяли, но в результате на сегодняшний день в России не действует система госрегистрации генно-инженерно-модифицированных организмов (данных о ней нет на официальных сайтах указанных органов, на портале госуслуг и эта информация подтверждается по горячей линии портала госуслуг), что означает, что отсутствует система анализа безопасности гмо, предназначенных для использования в открытых системах, до начала такого использования, когда данные гмо являются самостоятельным товаром, не используемым в продукции требующей соответствующих исследований и не используемым в какой-либо требующей экологической экспертизы деятельности.

Другой составной частью системы безопасности, согласно данному закону, в области генно-инженерной деятельности служит система государственной регистрации кормов, полученных из генно-модифицированных организмов в части «продукции» полученной с применением или использованием гмо. Данная регистрация вводится Постановлением правительства № 26 от 18. 01. 2002г. (17).

По структуре и сыслу данное постановление, утверждающее Положение о государственной ирегистрации кормов очень похоже на (10). Присущи ему и все недостатки (10). Пункт 5 указывает, что Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору осуществляет лишь проверку и анализ представленных требований. Эти сведения рассматриваются экспертным советом, создаваемым указанной службой, как постоянно действующим органом(п. 6). Как и в (10) при недостаточности данных (п. 8)(17) они запрашиваются у заявителя либо даётся рекомендация заявителю о проведении дополнительных испытаний.

Не ужесточает процедуру испытаний, отделяя её от заявителя и утверждённый Приказом Министерства сельского хозяйства РФ № 466 от 06. 10. 2009г. (18) административный регламент исполнения Федеральной службой по ветеринарному и фитосанитарному надзору государственной функции по государственной регистрации кормов, полученных из генно-инженерно-модифицированных организмов. Пункты 3. 2. 7и 3. 2. 8 этогодокумента вслед за (12) определяют, что экспертный совет рассматривает документы и проверяет представленные заявителем сведения о безопасности гмо. При этом даже не регламентируется обязанность позвонить в организацию проводившую исследования с целью подтвердить этот факт. При недостаточности сведений они также восполняются заявителем.

Положительным отличием (17)от (10) является процедура продления государственной регистрации кормов, не предусматривающая выдачу без экспертизы в случае появления данных о безвредности за период действия регистрации. Разделом 3. 3(17) предусматривается процедура продления идентичная первой регистрации. Разочаровывает в указанном регламенте порядок действий при получении сведений о вредности уже прошедших регистрацию кормов. Согласно 3. 4. 2(17) при получении таких данных руководство Россельхознадзора может, в том числе, принять решение и о их необоснованности в течении 3-х дней, т. е. опять без лабораторной проверки и без определения регламентом возможных оснований приятия такого решения. Предоставление сведений для дополнительных проверок так же возлагается на заявителя (3. 4. 7)(17), что может при его недобросовестности привести к искажению результатов дополнительных испытаний кормов с подвергнутым сомнению качеством.

Другим важным законом, регулирующим отношения при обеспечении экологической безопасности при обращении с ГМО является закон, направленный на обеспечение санитарно -эпидемиологического благополучия населения. Это закон № 52 ФЗ от 30 марта 1999 года «О санитарно- эпидемиологическом благополучии населения »(19). Санитарно-эпидемиологическое благополучие населения определяется этим законом, как (ст. 1) состояние здоровья населения и состояние среды обитания человека, при котором отсутствует вредное воздействие на человека и обеспечиваются благоприятные условия его жизнедеятельности. Естественно при этом обеспечивается и определяемая законом «Об охране окружающей среды» (3) более широко, как «состояние защищённости природной среды и жизненно важных интересов человека от возможного негативного воздействия. . », -экологическая безопасность.

Применительно к обращению с гмо, санитарно-эпидемиологическое благополучие населения может обеспечиваться посредством соблюдения санитарно - эпидемиологических требований (глава 3 (19)). Данные требования разделены законом по областям.

Применительно к гмо такими областями являются :

1. Продукция потенциально опасная для человека

2. Пищевые продукты, пищевые добавки, продовольственное сырьё (ст. 15)

3. Продукция ввозимая на территорию РФ (ст. 16)

4. Условия работы в области генной инженерии

Рассматриваемый закон не относит на прямую продукцию с использованием гмо к потенциально опасной для человека, нет её и в перечне прилагаемом к Постановления правительства РФ № 262 от 4 апреля 2001г. (20) « О государственной регистрации отдельных видов продукции, представляющих потенциальную опасность для человек, а также отдельных видов продукции, впервые ввозимых на территорию РФ», но всё же для неё требуется государственной регистрации в соответствии со статьёй 43(19), так как она упомянута в пункте 4 (20) и в пункте 2 утверждённого им « положения о государственной регистрации и ведении госреестра отдельных видов продукции, представляющих потенциальную опасность для человека, а так же отдельных видов продукции, впервые ввозимых на территорию РФ», так как входит в продукцию по списку приложения 1(пункт 9 : «Пищевые продукты полученные из генитически модифицированных источников») указанному в Приказе Министерства здравоохранения и социального развития № 657 от 19. 10. 2007г. (21) «об утверждении административного регламента федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по исполнению государственной функции по государственной регистрации впервые внедряемых в производство и ранее не использовавшихся химических, биологических веществ и изготавливаемых на их основе препаратов, потенциально опасных для человека(кроме лекарственных средств); отдельных видов продукции, представляющих потенциальную опасность для человека(кроме лекарственных средств);отдельных видов продукции, в том числе пищевых продуктов, впервые ввозимых на территорию РФ».

Сама по себе формулировка «продукция полученная из генно-модифицированных источников », по-моему требует расшифровки, которая, к сожалению отсутствует, так как непонятно как оно по «охвату» соотносится с понятием продукции, полученной с использованием гмо.

Таким образом некоторая продукция, содержащая гмо подлежит госрегистрации и согласно ст. 7 (8), которая проводится в порядке определенном (10)(п. 4) и госрегистрации предусмотренной ст. 43 закона (19), которая проводится на основании (20). Данный документ указывает, что такие виды продукции подлежат регистрации Федеральной службой по надзору в сфере защиты прав потребителя и благополучия человека, хотя в приложении к(21) отдельно не оговаривается совместное регистрирование этими службами, что имеет место например для мясных продуктов. Такое положение дел способно вызвать путаницу. Кроме того не понятно на основании чего должны отличаться, например, системы госрегистрации гм-картофеля и консервов с его использованием.

Ряд замечаний вызывает и сам регламент (21). На мой взгляд заложенные в нём административные процедуры не гарантируют экологическую безопасность при обращении с гмо. Так, например предполагается, что заявитель на момент подачи заявления о государственной регистрации уже имеет на руках результаты исследования продукции, т. е. он сам выбирает аккредитованную лабораторию.

Пункт 7. 2 (21) так описывает процедуру экспертизы результатов токсикологических, гигиенических и других видов исследований: «Должностное лицо, ответственное за экспертизу документов в Роспотребнадзоре, производит проверку области аккредитации испытательной лаборатории(центра), связывается с испытательной лабораторией для установления факта проведения токсикологических, гигиенических, ветиринарных и иных видов исследований продукции. . »

Мне кажется, что надёжнее было бы если вместе с заявлением заявитель бы передавал образцы для испытаний, не зная наперёд где именно они будет происходить.

Формально в (20), в утверждённом им «Положении о государственной регистрации и ведению государственного реестра отдельных видов продукции, представляющих потенциальную опасность для человека, а так же отдельных видов продукции, впервые ввозимых на территорию РФ» предусмотрено(пункт 7) проведение испытаний непосредственно органами и учреждениями государственной санитарно-эпидеомиологической службы РФ, но не указано кто направляет на эти исследования и даётся расплывчатое указание на случаи его проведения: «В случае необходимости».

Не понятно так же почему (21) выдвигает так же разные требования по документальному подтверждению или опровержению содержания гмо в продукции на которую подаётся заявление о регистрации (приложение 5 к (21)). Так оно не требуется при подаче документов на регистрацию пищевых добавок, технологических вспомогательных средств, ароматизаторов, продуктов детского питания, специализированных продуктов питания, продуктов диетического питания и требуется при подаче документов для регистрации биологически активных добавок к пище(соответствующий раздел приложения 5 к (21), пункт 9: «Декларация об использовании или отсутствии в составе биологически активной добавки к пище компонентов, полученных из генитически модифицированных организмов»).

У меня также есть замечания к системе отбора образцов для испытаний. Я считаю, что образцы должны отбираться сотрудниками Роспотребнадзора или аккредитованных лабораторий у которых заключены договора с Роспотребнадзором или в случае иностранного поставщика ими должна обеспечиваться поставка образцов для испытаний напрямую от поставщика. Существующие положения довольствуются лишь наличием документов указывающих на то, что процедура отбора проб вроде бы имела место (Приложение 5 к (21) в части госрегистрации БАД пункт13, например) : «Акт отбора образцов установленной формы, в которых указывается дата, место отбора, их количество, наименование продукции, фамилии, должности и подписи лиц, отбиравших образцы, а так же печати организаций, участвующих в отборе, заверенный подписью уполномоченного лица и печатью изготовителя. ». Приведенный текст относится и к документу предоставляемому при госрегистрации импортной продукции и вместе с этим даже не требует наличия документов, подтверждающих факт поставки опытной партии. В такой ситуации «образцами » могут стать продукты купленные заявителем на территории РФ и упакованные в требуемую упаковку.

Наряду с указанными выше недочётами в законе (19) и в (20) и, в (21), в (20), в утверждённом им положении в пункте 15 часть «б» содержится на мой взгляд избыточно мощное средство, позволяющее вообще не проводить госрегистрацию, а именно в ней может быть отказано если « в отношении продукции и условий её изготовления не установлены требования безопасности на современном уровне развития науки. . ». Непонятно как отличить такую продукцию от действительно безопасной и как орган принявший решение об отказе в госрегистрации по этому основанию будет в случае оспаривания отстаивать свою позицию об обоснованности решения, ссылающегося на несуществующий практически показатель : «современный уровень развития науки».

Требования к пищевой продукции и продукции, ввозимой в РФ и пути их обеспечения (статьи 15 и 16 закона (19)) во многом схожи с используемыми для продукции имеющей потенциальную опасность для человека. Это связано с похожей конструкцией или использованием одинаковых актов органов исполнительной власти, выпущенных во исполнение этих статей закона.

Таким актом является Постановление правительства от 21 декабря 2000 года № 988(22), «О государственной регистрации новых пищевых продуктов и изделий», изданное в соответствии с Законом «О качестве и безопасности пищевых продуктов»№ 29 от 02. 01 2000г. (23)и определяющее согласно ч. 2 статьи 15 (19) порядок разрешения к использованию пищевых добавок при производстве пищевых продуктов.

Этот документ очень похож на (20) и определяет порядок госрегистрации, номенклатуру продукции подлежащей госрегистрации и её регламент, ссылаясь на ранее обсуждаемый (21), хотя в (22) «пищевые продукты, полученные из гм источников » фигурируют уже в п. 9 приложения к документу, что делает проще отнесение этих продуктов к категории регистрируемых, но не меняет сути этой регистрации.

Сохраняется неопределённость в проведении испытаний продукции независимо от заявителя, так как вся процедура, по прежнему определяется (21). В самом тексте утверждённого (22) Положения, в пункте «б» части 6 указывается, что государственная регистрация включает в себя «экспертизу результатов проведённых при необходимости … исследований (испытаний) продукции ». Иными словами оцениваются результаты неточно регламентируемых в части « кем и когда» проводимых исследований.

Имеет (22) и упомянутый уже недостаток, присутствующий в (21), а именно отсылка к неопределённому понятию «современный уровень развития науки».

Отдельно статья 15 указывает(часть 4), что для производства и реализации населению новых видов пищевых продуктов, добавок, продовольственного сырья допускается при наличии санитарно-эпидемиологического заключения о соответствии их санитарным нормам и правилам. При этом из текста закона (19) тяжело понять о каком именно заключении идёт речь. Статья 1 закона определяет «санитарно-эпидемиологическое заключение» как документ о соответствии

рассматриваемого предмета санитарным нормам исключительно для нужд статьи 40 данного закона. Статья 42 в части 2 указывает, что санитарно-эпидемиологические заключения даются для нужд статей 18, 20, 26-28, 40 настоящего закона на основании результатов экспертиз, расследований, и прочих мероприятий определение которым закон не даёт.

Указанные статьи не содержат требований к продукции использующей гмо. Данные требования удаётся обнаружить лишь анализируя Порядок проведения санитарно-эпидемиологических экспертиз и других мероприятий, относительно которого в части 3 статьи 42 указано, что он устанавливается федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по нормативно-правовому регулированию в сфере санитарно-эпидемиологического благополучия населения.

Таким органом является Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, подведомственная Министерству здравоохранения и социального развития РФ.

Вышеуказанный порядок определён в его Приказе №224 от 19 июля 2007 г. «О Санитарно-эпидемиологических экспертизах, обследованиях, исследованиях, испвтаниях и токсикологических, гигиенических и иных видах оценок»(24). Данный документ определяет процедуры из заглавия и указывает, что для определения соответствия в том числе продукции указанной в статьях 15 и 16 государственным санитарно-эпидимиологическим нормам и правилам. Санитарно-эпидемиологическое заключение при этом- документ, удостоверяющий соответствие данным правилам.