Карело-финский эпос "Калевала"

Со временем возникла потребность в новом переводе. Инициативу подал О. В. Куусинен, когда составленный им сборник "Из поэзии Калевалы" нужно было представить русскому читателю. Работу выполнила группа карельских переводчиков - поэты Н. Лайне, М. Тарасов, А. Титов, А. Хурмеваара. Переводчики стремились, по их словам, перевести эпос "на максимально живой современный литературный русский язык". Перевод вышел в 1970 г. и вызвал разноречивые отклики в печати. Одним он показался более близким современному читателю по сравнению с переводом Бельского, другие находили в нем излишнюю литературность и недостаток древней фольклорной эпичности. Сказывалась также разностильность, разный почерк нескольких переводчиков. Попытка была повторена в 1998 г., вышел перевод выполненный фольклористом Э.Киуру и поэтом А.Мишиным

Исследование биографии Э.Лённрота, помогло понять, как происходил сбор материала для создания книги, и что его долгая кропотливая работа, в ходе которых было письменно зафиксировано уходящие в прошлое устное творчество финнов и карел, помогла сохранить очень ценные исторические сведения. А реакция мирового культурного сообщества на выход данного произведения подтвердило его значимость и уникальность. Мы увидели, что не сразу автор пришел к идее создания Калевалы, и далее будет целесообразно исследовать более подробно эволюцию замысла автора в ходе его работы над Калевалой.

2.3 Замысел автора

В первые годы путешествий за народными песнями Леннрот думал, что ему удастся соединить куски, фрагменты (в виде народных песен) некой большой народной поэмы, существовавшей в древности, которая со временем рассыпалась Путешествия Элиаса Лённрота: Путевые заметки, дневники, письма. 1828-1842. Петрозаводск, 1985. С.28. Как мы уже знаем, в разное время идею поддерживали Портан, Готтлунд, Кеккман. Но вскоре Леннрот убедился в том, что это абсолютно неосуществимо. Он рассуждал так: даже если поэма была и рассыпалась, то с течением времени песни-фрагменты отдалились друг от друга, изменяясь в устах новых поколений рунопевцев. И механическое соединение народных песен поэмы не рождало. Требовался иной, творческий подход к материалу. Он наиболее полно проявился при работе над расширенной версией эпоса. Теперь Леннрот начинает писать поэму народными строками, редактируя их, обогащая, в частности, аллитерацией. Прекрасно зная особенности песенных традиций, помня разного рода готовые строки - клише, формулы, выработанные веками , он создавал эпизоды и конфликты, которые не встречались в собранном им материале.

Чтобы показать этот приём конкретней, приведём следующий пример: В 1834 г. Элиас Леннрот записал от Архиппы Перттунена такие заключительные строки:

Даже лучший песнопевец

Песен всех не выпевает.

Даже водопад проворный

Всей воды не изливает.

Тут стезя певцам открыта,

Дальше новый путь продолжен

Для хороших рунопевцев Там же, С.192..

В версию "Калевалы" 1835 г. последние три строки песни А. Перттунена вошли без изменений, но в ином словесном окружение:

Только все-таки, но все же

спел я руну, песнь исполнил,

срезал ветки, путь наметил.

Тут стезя певцам открыта.

Дальше новый путь продолжен

для хороших рунопевцев,

для певцов еще искусней

средь растущей молодежи,

восходящих поколении.

В окончательной версии "Калевалы" 1849 г. строки сложились в таком виде:

Только все-таки, но все же

я певцам лыжню оставил,

путь пробил, пригнул вершину,

обрубил вдоль тропок ветки.

Здесь теперь прошла дорога,

новая стезя открылась

для певцов, что поспособней,

рунопевцев, что получше,

средь растущей молодежи,

восходящего народа (руна 50) Лённрот Э. «Калевала» / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.573 .

Сопоставив две версии "Калевалы", мы увидели, какому тщательному отбору подвергались отдельные строки и слова. Происходила замена на более точные, звучные, придающие тексту более глубокий смысл. Процитированная выше семистрочная заключительная песня А. Перттунена дала толчок для заключительной песни "Калевалы" (107 строк), где Леннротом были использованы многие строки других рунопевцев и сконструированы свои собственные. Так вырастали и все другие эпизоды "Калевалы". Как заметил исследователь "Калевалы" Вяйно Кауконен, изучивший ее строку за строкой, "калевальским" в "Калевале" является не то, что сходно с народной поэзией, а то, что ее отличает от нее".

Следует заметить, что при таком подходе к фольклорному материалу видоизменялись не только сюжеты, но и портреты персонажей. Они все более индивидуализировались, за ними закреплялись определенные деяния. Вяйнямейнен в "Калевале" - искусный певец, смастеривший кантеле, сначала из щучьих костей, а затем из ствола березы, Ильмаринен - умелый кузнец, сковавший небесный свод и чудесную мельницу. Лемминкяйнен - беспечный вояка, любимец женщин, приходящий на чужие пиры без приглашения, Лоухи - умная и хитрая хозяйка страны, куда ездят герои за невестами и откуда похищают Сампо. Трагической фигурой в поэме Леннрота становится раб Куллерво, покончивший жизнь самоубийством за свой тяжкий грех.

Известное высказывание, что “есть лишь одна созданная Леннротом "Калевала", есть лишь одна вымышленная Леннротом древняя калевальская эпоха" «Калевала» - ее культурно-историческое и современное значение Э. Г. Карху // N 3 1999. - С. 12 подтверждается сюжетным характером рун. Затем перед каждой главой шло её краткое содержание. Как известно такой прием был характерен для традиций западноевропейского романа. Переходы от главы к главе, от события к событию, от героя к герою тщательно готовились предыдущими событиями, намечались самим автором-повествователем, присутствие которого ощущается в тексте. В “Калевале ” это проявляется в словах автора в начале и конце произведения. А также в его отношении к героям рун.

Принципиально также понимание отношения автора к историчности рун. Лённрот придерживался теории карельского происхождения рун. Даже руну о похищении Сампо он считал в той или иной мере исторической действительностью. Прообраз Похъёлы он видел в упоминаемой скандинавскими источниками Биармии, которая, по его мнению, находилась в устье Северной Двины. В одной из своих статей Лённрот писал, что Хольмгард из скандинавских источников в действительности является Холмогорами на Северной Двине и это же название в переводе звучит как Сариола - центр Похъёлы. А в своей диссертации Лённрот рассматривал Вяйнямёйнена как историческую личность, как некого предка, научившего людей Севера мореходству и земледелию. Также Лённрот отрицает божественное происхождение образов Вяйнямёйнена и Ильмаринена и видит в них олицетворение людей труда: кузнецов и мастеров по изготовлению лодок.

Взгляды Лённрота на истории возникновения карело-финского эпоса для его времени были прогрессивными. Он не сомневался в карело-финском происхождении рун «Калевалы». Полностью отвергал мысль о возникновении этого эпоса среди западно-финских викингов. Считая руну о Вяйнямёйнене и Ильмаринене творчеством древних бармийцев, Лённрот думал, что руны о Лемминкайнене и Куллерво возникли позднее.

Исторические отражения в карело-финском эпосе Лённрот считал осложненными и затуманенными в связи с возникновением большого количества вариантов рун на один и тот же сюжет. Историческую основу эпоса Лённрот видит не во взаимоотношениях карел и финнов с лопарями, а в даннических отношениях с древними бармийцами. Доказательством этому служит сюжет, в котором Лемминкяйнен привозит на север овес. В предисловии к первому изданию «Калевалы» Лённрот писал: «Мне кажется, что Калева был самым первым финским героем. Возможно, он был первым прочно поселившимся на Финском полуострове жителем, род которого затем распространился по всей стране» Путешествия Элиаса Лённрота: Путевые заметки, дневники, письма. 1828-1842. - Петрозаводск, 1985. - С.250.. Таким образом, Лённрот видел в рунах отражение исторической действительности эпохи родового строя.

Следующий интересный момент в анализе эпоса можно отметить то, что поэмность "Калевалы" подчеркивается ее композицией и архитектоникой. "Калевала" во всем симметрична. Начальным словам певца в ней соответствуют его заключительные слова, появлению Вяйнямейнена - его уход, эпизодам о рождении Вяйнямейнена - эпизоды о рождении сменившего его "короля" Карелии.

"Калевала" состоит из двух частей, в каждой по двадцать пять песен (рун), имеющих постоянную перекличку между собой. И каждой из частей вначале рассказывается о поездках за невестой, а потом - за сампо. В симметричных местах употребляются те же самые строчки-клише. Так, в 8-ой руне Вяйнямейнен просит сесть в свои сани деву Похъелы ("Сядь со мною, дева, в сани, опустись в мою кошевку") - в 35-ой Куллерво просит об этом же девушку, встреченную им на дороге, правда, несколько другими словами. Лемминкяйнен в 11-ой руне похитил деву острова Кюлликки, Ильмаринен похитил вторую дочь хозяйки Похъелы в 38-ой. (И в том, и другом случаях девушки одинаковыми словами просят отпустить их на волю.) "Измена" Кюлликки (она пошла без разрешения на деревенские игрища) привела к тому, что Лемминкяйнен отправляется в Похъелу за второй женой. "Измена" второй дочери Лоухи Ильмаринену (она смеялась с чужим мужчиной, когда кузнец спал) побуждает Илмаринена отомстить ей, а затем отправиться вместе с Вяйнямейненом, отбирать у хозяйки Похъелы Сампо.

Таких примеров в композиции находится достаточно много. При этом композиционная симметрия поэмы не мешает отходу в сторону от основного сюжета или даже остановке сюжетного движения. Главы, в которых повествуется о свадьбе Илмаринена и девы Похъёлы (21-25), развитию сюжета никак не помогают. Но эти главы помогают лучше понять влияние личность автора на конечный вариант произведения. Поскольку их реальное воплощение он мог видеть во время своих многочисленных экспедиций по русской Карелии, где они произвели на него большое впечатление. Свадебные главы (приезд жениха, свадьба, советы невесте, советы жениху, встреча молодых в доме жениха) имеют своё внутреннее напряжение, поскольку они построены по законам драматургии, на контрастах эпизодических героев.

Исходя из выше сказанного можно сделать следующие выводы :

1) На уровне сюжета и композиции Леннрот добился той свободы, которой не было, да и не могло быть у народных певцов: они и не стремились к связному изложению всех известных им сюжетов, лежащих в основе карельских и финских эпических песен.

2) Леннрот с большой свободой пользовался и материалом лирических свадебных, пастушьих, охотничьих песен и заклинаний. Он ставил строки и фрагменты из них в монологи и диалоги, тем самым углубляя психологию поступков героев, показывая их чувства, их душевное состояние.

3) Мастерство Леннрота-поэта лучше всего яснить на уровне отдельных строк. Создатель "Калевалы" прекрасно знал карело-финскую поэзию, ее художественные особенности, своеобразие ее поэтики. Он пользовался всем арсеналом поэтических приемов (параллелизмами, аллитерацией, гиперболами, сравнениями, эпитетами, метонимиями).

4) Строки записанных рун под его пером обретали новый смысл, новую звукопись. Любой фрагмент песни, попадая в текст "Калевалы", изменялся сам и изменял соседние с ним строки.

5) Вместе с тем, «Калевала» Э.Лённрота исторический источник. Основа произведения - древнефинский фольклор и исторические источники, позволяющие реконструировать прошлое карело-финского народа.

Во второй главе нашего исследования, в центре внимания стояли такие вопросы как: предпосылки возникновения эпоса, влияние биографии автора на текст, обстоятельства, сформировавшие окончательный вид произведения, сам процесс сбора материала и, наконец, реакция мирового культурного сообщества на выход «Калевалы» в свет. Какие же ответы были получены. Во-первых, «Калевала» возникает под влиянием культурных процессов охвативших всю европейскую культуру первой половины девятнадцатого века и логично их продолжила в рамках финской культуры. Во-вторых, исторические условия Финляндии этого времени дополнительно создавали интерес к подобным проявлениям культуры. Можно сказать, что в обществе существовал социальный заказ на произведение подобное «Калевале». И как признается всеми исследователями, она сыграла большую роль в формировании не только финского самосознании, но и стала примером для других собирателей фольклора. В- третьих, мы попытались доказать точку зрения, согласно которой «Калевала» - это самостоятельное произведение, имеющие одного автора Э. Лённрота. Конечно. Нельзя отрицать тот факт, что она была написана на фольклорном материале, но при этом Э. Лённрот подбирал и выстраивал руны исходя из своего замысла. Также он соединял части отдельных рун, чтобы придать им вид, усреднённый для всех местностей, расширял или дописывал необходимый ему сюжет для связывания рун в единое смысловое и композиционное целое.

Будучи выдающимся произведением Э.Лённрота «Калевала» с тем, важнейший исторический источник, позволяющий воссоздать древнюю и средневековую картину жизни карело-финнов. Основу эпоса составляют многочисленные исторические и фольклорные материалы, значительная часть которых к настоящему времени утрачена. Отсюда - значение «Калевалы» как исторического источника.

Глава 3. Повседневная жизнь и религиозные представления Карело - Финнов

В третьей главе нами будет произведён более подробный анализ текста самого эпоса. Он будет состоять из нескольких этапов, которые помогут в решении основных задач работы.

3.1 Основные сюжеты эпоса

Основную нить повествования можно разбить на три макросюжета. Самый архаичный сюжет посвящён происхождению мира и созданию всего сущего. Космогония древних финно-угров, отраженная в древних эпических песнях, интересна тем, что процесс творения был осуществлён с помощью утки и её разбившегося на части яйца:

Из яйца, из нижней части,

Вышла мать -- земля сырая;

Из яйца, из верхней части,

Встал высокий свод небесный,

Из желтка, из верхней части,

Солнце светлое явилось;

Из белка, из верхней части,

Ясный месяц появился;

Из яйца, из пестрой части,

Звезды сделались на небе;

Из яйца, из темной части,

Тучи в воздухе явились (руна 1) Лённрот Э. Калевала / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С. 15 .

Как мы видим, картина происхождения мира показана довольно плоско и схематично. При этом в отличие от традиционного развития подобного сюжета в большинстве индоевропейских мифов, нём не так явно принимает участие демиург (творец) или богиня-мать. Их деятельность более заметна на стадии обустройства и наполнения мира, когда дева Ильматар поднимается из глубин вод и начинает процесс творения:

Только руку простирала -

Мыс за мысом воздвигался;

Где ногою становилась -

Вырывала рыбам ямы;

Где ногою дна касалась -

Вглубь глубины уходили.

Где земли касалась боком -

Ровный берег появлялся;

Где земли ногой касалась -

Там лососьи тони стали;

И куда главой склонялась

Бухты малые возникли (руна 1) Лённрот Э. Калевала / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С. 16.

Создание мира в основном зооморфным персонажем является одним из доказательств того, что, возможно, руны «Калевалы» представляют собой наиболее древний из зафиксированных в Европе эпосов. Он стоит на грани шаманского мифа и собственно эпоса. При этом мы видим антропоморфных божеств и узнаём их имена уже в первой песне,

Такие мифы служат основой представлений данной группы людей об окружающем мире, служат объяснением появления чего- то нового (животного, растения, общественного установления). Особая же их функция заключена в том, что эти мифы излагают сакральную историю, повествует о событии, произошедшем в достопамятные времена “начала всех начал”. Они рассказывает, каким образом реальность, благодаря подвигам сверхъестественных существ, достигла своего воплощения и осуществления. И этим даёт людям жизненную основу, уверенность в себе и освобождает творческую энергию. Именно благодаря таким сведениям, мифы в дописьменной культуре являются неоценимым источником для формирования представлений о мировоззрении финно-угров во II-I тысячелетии до н.э.

Лённрот начинает повествование именно с этого сюжета, что является его данью народной традиции, но при этом он использует её с тем чтобы выстроить линейное историческое время: от легендарно-мифологического прошлого к более или менее реальному настоящему и будущему Киуру Э.С. «Фольклорные истоки Калевалы». - М., 2001. - С. 35.. Благодаря этому мы видим логическое объяснение устройства мира, что, как правило, совсем не свойственно истинным мифам, между которыми часто нет согласованности. Во всём этом можно найти подтверждение той точки зрения в историографии, что Калевале является произведением авторским. Поскольку мы видим, что Э.Лённрот ломает свойственный мифам ритм и выстраивает их согласно своему замыслу, по которому он пытался объединить все сюжеты в единый логический рассказ. Также он может дописывать руны, расширять или сужать тексты песен. И соответственно своему замыслу он подбирал руны, известно, что из 100 тысяч стихов которые он записал, только 22 тысячи вошли в «Калевалу».

Второй макросюжет переходит на уровень героев. Такое разделение сюжетов характерно для многих мировых эпосов. Наиболее характерные примеры, подтверждающие это высказывание, можно найти в “Старшей Эдде”. В «Калевале» выделяется три основных героя: певец-заклинатель Вяйнемёйнен, кузнец Ильмаринен, охотник Лемминкяйнен. При своей самодостаточности эти персонажи объединены единым сюжетом. А именно сватовством к прекрасным девушкам Похъёлы. Такой подход позволил автору соединить этих героев в единую нить повествования. Напомним, что первоначально он хотел издать отдельные поэмы, посвященные каждому герою в отдельности. Но то, что он сделал тему сватовства одной из центральных в эпосе, позволило ему включить в текст большое количество материала посвящённого свадебному ритуалу. Возможно на такой ход его сподвигло то, что в ходе своих экспедиций он постоянно был свидетелем деревенских свадеб, и таким образом решил в литературной форме зафиксировать этот важный этнографический материал. Можно отметить, что это ему вполне удалось. Поскольку в настоящие время с «Калевалой» связано большое количество фольклорных мероприятий, направленных на распространение и сохранение культурных традиции. И в них эпос является примером и основой.

Но вернёмся к рассмотрению сюжета. С его помощью наиболее полно раскрываются характеры героев. Они становятся приближенными к простым обывателям, то есть приобретают утилитарный характер. Что лишний раз показывает нам бытовую составляющую эпоса. В связи с таким подходом Калевалу можно рассматривать как некую энциклопедию повседневной жизни, скрытую за мифологическими образами. Карху Э.Г. Карельский и ингерманландский фольклор. - СПб., 1994. - С.342 В плане исторических сведений этот сюжет является революционным, поскольку отражает важное изменение в семейных отношениях. Путешествия героев за невестами в далёкую и опасную страну Похъёлу, прямо указывает на переход от эндогамии к экзогамии. Теперь браки внутри одного рода запрещены, и поход за невёстой становится важным и ответственным действием.

Следующий макросюжет является отражением хозяйственной жизни финно-угров в древности. Он представляется достаточно архаичным. Хотя Лённрот выбрал из двух вариантов развития сюжета северокарельский, который содержит в себе отражение более поздних процессов Рахимова Э.Г. От «Калевальских» изустных рун к неоромантической мифопоэтике Эйно Лейно. - М., 2001. - С. 17. . Здесь история с созданием волшебной мельницы Сампо и борьбой за её обладание будет связана сюжетом о сватовстве в экзогамном роду (Похьеле). Происходит слияние мифа о происхождении культурных благ с характерными мотивами выполнения трудных (или невыполнимых) заданий соискателем руки девушки. И к ним в какой-то момент добавилось задание выковать загадочное Сампо, вернее сказать, ставшее уже загадочным, поскольку его первоначальное значение хранилища или вместилища культурных благ («всяческого жита») затуманилось.

По общим представлениям, Сампо - это мельница - самомолка, которая является вечным источником пищи и залогом процветания своего хозяина и всего рода. Но первоначально образ Сампо в сознании людей не был однозначным. Так строчка из 10 руны в описании этого предмета, говорит нам о том, что у него была пестрая крышка. Подобный эпитет в рунах присущ также небу. Исходя из этого, можно говорить о том, Сампо представляло собой вариант мирового древа, наподобие Иггдрасиля из “Старшей Эдды” Старшая Эдда. - СПб., 2008. - С.31 . Тем более что дальше по тексту будут упомянуты его три корня:

И один шел корень в землю,

А другой -- на берег моря,

Третий корень -- в глубь утеса Лённрот Э. «Калевала» / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.251 .

В других местностях образ Сампо был связан с бессознательно-художественной переработкой представлений о происхождении растительности, злаков, богатств морских глубин. Естественно, что на протяжении веков менялся не только образ Сампо, но и сам миф, составляющий содержание этого эпического сюжета. Вместе с развитием более реалистического понимания происхождения явлений природы сначала эволюционировал, а с некоторого момента разрушался и сам миф о Сампо, пока не утратил первоначальных своих очертаний. Вследствие этого, дошедшие до нас варианты руны сохранили лишь осколки древнего мифа. Мы же вернёмся к тому варианту сюжета, который был предложен Э. Лённротом в «Калевале». Идея создания данного артефакта принадлежит, хозяйке северной страны Похъёлы, старухе Лоухи. Это должно стать испытанием для героев, желающих посвататься к её красавице дочери. Лоухи предлагает рецепт, на основании которого и должно быть сделано Сампо:

Взяв конец пера лебедки,

Молока коров нетельных

Вместе с шерстью от овечки

И с зерном ячменным вместе (руна 7) Лённрот Э. Калевала / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.275.

Как мы видим, рецепт довольно сложен и не понятен, что является отражением фрагментов наиболее древнего понимания образа Сампо. Поэтому образ Сампо нельзя воспринимать односложно, он имеет многоуровневый характер. Если рассматривать в качестве объекта народного счастья и благосостояния, то он требует слияния трёх основных сущностей хозяйства: охоты (перо лебедки), скотоводства (молоко и шерсть) и земледелия. Сочетание этих видов хозяйствования должно было обеспечить правильное устройство жизни. Неудивительно, что в таком достаточно бедном ресурсами крае, как Финляндия у людей всегда было стремление облегчить себе жизнь, и Сампо прекрасно подходило для этого. Подобный образ чудесной мельницы, которая мелит желаемое богатство, можно встретить в “Старшей Эдде” в “Песни о Гротти” Снорри Стурулсон. Младшая Эдда. - СПБ., 2007. - С.128.

Наиболее богатой на историческое отражение действительности является та часть руны, в которой описан процесс изготовления Сампо. Мало знать рецепт, необходимо найти мастера. Для этого нужен “культурный герой ”, способный сотворить такую чудесную вещь. Им становится кузнец Ильмаринен, известный уже тем, что сумел выковать небо. Сам процесс достаточно сложен. Через три дня раздувания мехов и поддержания жара Лук из пламени явился

Был по виду лук прекрасен,

Но имел дурное свойство:

Каждый день просил он жертвы,

А по праздникам и вдвое (руна 10)

Ильмаринен сломал лук и бросил его обратно в горнило. Следующим за луком:

Вышла лодка -- красный парус,

Борт весь золотом украшен,

Но имел дурное свойство:

Сам собою шел в сраженье (руна 10)

И его изломал Ильмаринен, но не остановил работу и снова три дня горит горн:

Из огня корова вышла

Хороша корова с виду,

Но у ней дурное свойство;

Спит средь леса постоянно,

Молоко пускает в землю ( руна 10) Лённрот Э. «Калевала» / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.380..

Ильмаринен режет корову на мелкие куски, бросает в огонь. Вновь раздувают меха, опять проходит три дня, смотрит:

Из огня там плуг выходит,

С виду был тот плуг прекрасен

Но имел дурное свойство:

Он пахал поля чужие,

Бороздил соседний выгон Там же. - С.381.

Этот плуг тоже был брошен в огонь. Наконец, еще через три дня Ильмаринен увидел, что Сампо вырастает, крышка пестрая возникла. И тогда стал он молотком стучать сильнее и довел создание Сампо до конца.

Таким образом, перед нами ряд фантастических образов - аллегорий. Необходимо сравнить их с тем, что изначально было помещено в печь Ильмаринена. Все эти предметы символизируют определённые типы хозяйств и характерные им формы жизни. Рассмотрим их более детально: Лук - это символ межплеменных распрей, которые вызваны преобладанием охотничьего хозяйства с его жестким распределением лесных угодьев. Нарушение этих границ, а также увеличение определенной нормы количества людей может провести к массовому голоду. Челнок - образ жизни викингов, когда хозяйство прибавляется за счет грабежа иных земель. Священная корова - малопроизводительное лесное скотоводство с элементами кочевой архаики, появившееся за счет вытеснения в леса степных народов. Плуг - миграция на земли финнов славян - земледельцев с земледельческим культом и своим бытом. Таким образом, в массовом сознании людей того времени Сампо - это сопряженная со счастьем оптимальная организация хозяйствования, в которую вошли и лук и челнок и корова и плуг органически, утратив свои разрушительные качества.

Следующая стадия сюжета связана с теми богатствами, которые давало Сампо роду старухи Лоухи:

Что муку одним бы боком,

А другим бы соль мололо,

Третьим боком много денег (10 руна) Лённрот Э. Калевала / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.370 .

В этом отрывке мы видим значение для дальнейшего развития темы. Сохраняя в реликтовом виде «осколки» мифа родового общества о происхождении культурных ценностей, образ Сампо включил в себя не только черты эпохи своего зарождения, но и признаки позднейших эпох с развитыми товарно-денежными отношениями: ведь Сампо мелет не только «на еду» и «на расходы в доме», но и «на продажу». Нет никаких сомнений в том, что образ такой мельницы мог возникнуть только в условиях проникновения в карельскую деревню всепоглощающих товарно-денежных отношений, когда деньги стали подлинными эквивалентами товаров, заменив некогда существовавших в этом плане хлеба и соли.

Далее в центре нашего внимания будет находиться третий макросюжет. Идея двух сфер эпического пространства всегда присутствует рунах. Без этого эпическая поэзия, эпический мир немыслимы. Б.Н. Путилов пишет по этому поводу: „В любом эпосе мы имеем дело с взаимоотношениями (чаще всего -- конфликтными) двух противостоящих миров -- «своего» и «чужого» Цит. по: Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. - М., 1964. - С.160 . В этом случае собственно пространственные характеристики включаются в более широкий комплекс, оказываясь рядом с характеристиками этническими, социальными, реже -- культурно-бытовыми".

В карельских рунах противостояние стран выражено еще в архаических формах, но, тем не менее, оно присутствует. Пытаясь истолковать это противостояние не мифологически, а исторически, Лённрот отчасти допускал, что Похъёла -- это Лапландия (в рунах Лаппи), но все же больше склонялся к тому, что под народом Похъёлы подразумевается какое-то финское племя. Межплеменные отношения не могли не отразиться в рунах; без реальных „своего" и „чужого" племен едва ли могло возникнуть само мифопоэтическое противостояние. И поэтому Похъёла в рунах характер имеет двойственный характер. Первоначально это мифологическая страна, страна эпических персонажей-соперников, специфическое отражение и порождение мифосознания, но временем это значение стало забываться, и было переосмыслено уже как страна саамов.

В рунах и заклинаниях хозяйка Похъёлы, колдунья Лоухи, предстает с постоянными эпитетами-формулами, подчеркивающими ее физическую ущербность, злой нрав (дикая, свирепая, бешеная) и даже женскую слабость. Также постоянно по тексту рун можно видеть, как герои пренебрежительно отзываются об этом крае, считая его более бедным и отсталым. Исторически это объясняется тем, что в более северных территориях архаические элементы жизни продолжают существуют более продолжительное время. Так в Похьеле по-прежнему сильна власть женщин и истинной хозяйкой рода является старуха Лоухи.

Что касается эпической страны Калевалы, то в собственно фольклорной традиции это название именно в такой форме встречается очень редко (только в одной из баллад и в свадебных песнях). Но довольно часто и географически широко (в Карелии, Юго-Западной Финляндии, Эстонии) встречаются мифологические предания о „сынах Калевы", могучих великанах, которые демонстрируют свою необычайную силу. О „сынах Калевы" впервые упомянул М. Агрикола в перечне языческих божеств у карел в 1551 г Агрикола, М. Псалтырь Давида: История Карелии в документах и материалах (с древнейших времен до начала XX века)./ сост. Т. Варухина и др. - Петрозаводск, 2000. - С. 16.

Столкновение этих двух миров произойдёт на почве вопроса обладания Сампо. Начиная с 39 руны это основной сюжет. Герои Калевалы и народ собираются в поход за мельницей, поскольку считают не правильным, что её владеет только Лоухи, хозяйка Похъелы. Некоторые исследователи склонны в этом сюжете видеть историческое отражение процесса смены матриархата на патриархат. Но есть другая точка зрения, согласно ей сюжет с Сампо отражает время проникновения земледелия к более северным племенам в Похъелу, в приморскую Сариолу. Хозяйка Севера упрашивает южан изготовить для ее народа Сампо, а когда она получает волшебную мельницу, то говорит:

Отчего не жить в Похьеле, Если Сампо есть в Похьеле? Там ведь пашни, там посевы, Неизменные там блага Лённрот Э. «Калевала» / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.393. Теперь после получения Сампо Лоухи, хозяйка Похъелы владеет и скотом, и зерном: «Осмотрела в хлеве стадо, перечла зерно в амбаре».

Борьба же за Сампо, очевидно, поэтическое выражение столкновений южных племен с северными из-за земледельческих угодий, борьба, лишь олицетворенная «мельницей» как символом блага вообще. Поход людей Калевы в Похъелу за Сампо выглядит не как военное предприятие, а как переселение колонистов на север; на корабль, предназначенный для похода, сели: Сто мужей, держащих весла.

На одном боку той лодки. Молодцы-красавцы сели. На другом боку той лодки Сели девушки в колечках. Там на дне уселись старцы Там же. - С.472.

В данной части исследования нами были подробно рассмотрены основные сюжеты эпоса «Калевала». Что это дало для решения задач исследования? Во-первых это лишний раз доказало что руны относятся к разным периодам истории от глубокой древности до нового времени. Причем их сочетание может встречаться в одной руны одного сюжета. Из этого следует второй вывод, что такая ситуация могла возникнуть в том случаи, когда у эпоса есть непосредственный автор ( Э. Лённрот) и он обладает большим количеством вариантов рун, из которых берёт части наиболее подходящие для развития его замысла. В третьих сюжеты расположены в хронологической последовательности от наиболее древних к событиям, отражающим принятия христианства. Многие руны в таком виде, в котором они представлены в Калевале, никогда не исполнялись рунопевцами. Более того сюжеты взаимосвязаны между собой и часто один проистекает из другого, что делает похожим эпос на роман. Что касается историчности данных сюжетов, то в них легко угадываются как события II-I тысячелетия до н.э., так и средневековья и нового времени. Соответственно, за Калевалой можно признать статус исторического источника, поскольку письменными источниками этих времён мы не располагаем, а данные археологии не могут полностью реконструировать картину жизни.

3.2 Героические образы «Калевалы»

Следующий интересующий нас момент будет касаться героев эпоса и их специфики по сравнению с другими эпосами, и прежде всего со “Старшей Эддой”. К эпосам разных народов обычно добавляется эпитет "героические эпосы". Но героика карело-финских народных рун и "Калевалы" особая, еще не связанная с воинскими подвигами, боевыми дружинами, князьями, королевичами, античными царями, раннерабовладельческими или раннефеодальными формами государственности Жирмунский В.М. Фольклор Запада и Востока. - М.,2004., - С..80. Ничего этого в "Калевале" нет, хотя и упоминаются мечи и копья.

В "Калевале" героика - мифологическая, борьба ведется еще с мифологическими чудовищами, колдунами и колдуньями, причем с помощью не столько оружия, сколько магических заклинаний. Героями карело-финских народных рун и "Калевалы" являются присущие древним мифам особые "культурные герои" - языческих полубожеств- полулюдей, почитаемых в качестве первопредков и основателей данного рода, племени, народности Пропп В.Я. Фольклор и действительность. - М., 1976. - С.256.. О них сохраняется сакральная память потому, что они создали и обустроили мир, заложили основы жизни. В рунах воспеваются подвиги выдающихся героев, наделенных необычайными качествами.

Идеальный герой эпоса всегда самый сильный, мудрый, умелый. Никто, кроме Вяйнямейнена, не может столкнуть в воду им же изготовленную лодку; никто, кроме него, не в силах разрубить мечом огромную щуку, за которую зацепилась в море лодка; только Вяйнямейнен способен смастерить из костей щуки кантеле, и он же извлекает из инструмента первые звуки. Отблеск первобытно-родового мышления ложится на самих героев, они прославляются как родоначальники и первопредки, заложившие материальные и духовные основы жизни данной родовой общины. Они первые и лучшие, и в этом первородном своем качестве они и их деяния воспеваются в эпосе.

При всей фантастичности образов и событий эпос повествует о реальных занятиях древних людей, о реальном древнем быте. Эпические герои ловят рыбу, охотятся на зверей, строят лодки, куют железо, рубят подсеки, сеют хлеб, варят пиво, сватают невест, оплакивают погибших детей -- все вроде бы как у обычных людей. И вместе с тем эти обыденные занятия необычны, они овеяны героикой и полны высокого, торжественного смысла уже потому, что совершаются впервые и в одном ряду с космогоническими событиями. Эти обыденные занятия -- тоже акт первотворения мира, земной жизни. И все в этом акте одновременно и просто, и величественно, и полно чудес.

Подобно тому, как мудрость и сила Вяйнямейнена, высокое мастерство Ильмаринена символизируют жизнеспособность всего рода, так же и в эстетике фольклорно-эпической поэзии общее преобладает над частным. Гиперболы, как и постоянные эпитеты, призваны дать обобщенное и устойчивое представление о герое или предмете, они указывают на наиболее общий его признак. Вяйнямейнен -- степенный и умудренный опытом старец, Лемминкяйнен наделен красотой молодости, у каждого персонажа есть своя ведущая черта. Наиболее архаичным героем эпоса является Вяйнямёйнен - знаменитый песнопевец. Он становится победоносным представителем своего народа в борьбе против черных сил Похъелы. В рунах он выступает также в качестве работника, наделенного самыми разносторонними способностями: пахарем, охотником, рыбаком, создателем кантале, исцелителем больных, строителем лодки и опытным моряком. Но прежде всего он несравненный песнопевец. В состязаниях по пению, на которые Вяйнямёйнен был вызван завидовавшим его искусству похъёльским хвастуном Ёукахайненом, но пение Вяйнямёйнена раздается так мощно, что:

Вспенилась вода в озёрах,

Затуманилась земля повсюду,

Горы медные качнулись Лённрот Э. «Калевала» / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.92 .

Слава Вяйнямёйнена основывается не только на искусстве пения, но и также на глубине его познаний. Среди народа он слывет: «прорицателем», который обладает способностью заглянуть в прошлое и в будущее. В следующей руне описывается его путешествие в поисках знаний. За словами «о вещей происхождении» он ходил в подземное царство к великану Антеро Випунена и выведал у него древние руны и заклинания. Аналогичный сюжет встречается в «Младшей Эдде», где Один совершает путешествие к источнику мудрости, находящемуся под охраной великана Мимира и за возможность испить из него оставляет свой правый глаз Стурлусон С. Младшая Эдда / пер. с древнеисл. О. А. Смирницкой. - М., 1970. - С. 245.

Знание происхождения мира или вещей происхожденье, дает возможность власти над ними. Это как бы означает старшинство над вещью, а старшинство в родовом обществе означало власть. Поэтому знание происхождения мира и вещей никогда не было простой прихотью, оно предполагало всесилие. Потому и древность происхождения Вяйнямейнена означает его мифологическую значимость. Он появился раньше всех иных людей, сам является и богом и человеком, оказывается одновременно молодым и старым, и бессмертным.

Весьма колоритен и характер Вяйнямёйнена. Мы видим, как он: истерзанный морскими волнами, плачет от бессилия в седьмой руне, но мы также видим его твердо стоящим на корме своего челна во время бушующего шторма (руна 10-я). Иногда он предстает увлекающимся женихом (руна 8-я), а в другой раз наставником народа. То он поддается власти нежных мелодий своего кантале, то он как мужественный герой рвется в бой.

Смелость и решительность сочетаются в Вяйнямёйнене со спокойной рассудительностью. Он - воплощение мудрости. Когда в руне его называют «старым, верным», то под этим, очевидно, подразумевается, что он опытный и надежный. Задумывая великое дело, Вяйнямёйнен тщательно готовится к совершению его. В минуту опасности он действует решительно и смело, и тогда оказывается, что этот старый герой доблестно превосходит других (руна 40-я).

Он инициатор и руководитель похода героев Калевалы за Сампо. Его мудрость и подвиги имеют решающее значение как на различных этапах этого похода, так и во всех последующих боях за спасение народа Калевалы от козней Лоухи.

Вяйнямёйнен уходит со сцены, согласно последней руне эпоса, после появления на свет сына Марьятты, родившегося от проглоченной ею ягодки брусники. Когда сын Марьятты был окрещён «королём Карьялы, носителем всей власти», глубоко оскорбленный Вяйнямёйнен уплывает на медном челне, оставив «народу вечную радость, потомкам великие песни».

Уходя, он, однако, пророчит, что в будущем еще вернется:

Времени пройдет немало,

Дни заменятся другими -

И я снова буду нужен,

Ждать, искать меня здесь будут,

Чтобы снова сделал Сампо,

Новую пропел бы песню,

Новую луну достал бы,

Вызволил бы снова солнце Лённрот Э. Калевала / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.571.

Образ Ильмаринена - знаменитого кузнеца Калевалы больше приближен к реальности, чем образ Вяйнямёйнена. Хотя много чудесного сопровождают этот популярный образ во многих эпосах мира. Начиная с его рождения:

Рос на угольной поляне,

И в руке он молот держит

В кулаке щипцы сжимает.

Темной ночью он родился,

Днем уж кузнецу он строит Там же. - С.143.

Этот образ был создан автором преимущественно на основе южнокарельских рун. Где очень подробно даётся описание его внешности и характера. Это статный мужчина цветущего возраста. Он молчалив, спокоен и всегда серьёзен. Ильмаринен медлителен в действиях и нелегко берется за новое дело, если оно не относится к кузнечному мастерству.

Но в кузнеце он - в своей стихии. Он куёт целыми днями, нередко забывая на долгое время об окружающем мире. Он куёт мечи, копья, плуги, косы, при надобности даже кольца и прочие женские украшения. В своем ремесле он подлинный виртуоз, который в работе над лучшими своими созданиями, охвачен творческим вдохновением. Однажды Ильмаринен создал из золота и серебра настоящую скульптуру - прекрасную девушку, глядя на которую он и сам восхищался. Величайшим же творением Ильмаринена является Сампо.

В «Калевале» повествуется и о других его подвигах, благодаря которым он получил руку девицы Похъелы: о том, как он вспахал змеиное поле, взнуздал страшного медведя и как при помощи выкованного из железа огненного орла поймал в реке Маналы чудовищную щуку (руна 19-я). Во время похода за Сампо, как и в других случаях, Ильмаринен является самым близким соратником Вяйнямёйнена. Он не наделен качествами вождя, но он мужественный и непоколебимый воин, не говоря уже о его незаменимости в роли превосходного оружейного мастера калевальцев.

Образ Лемминкяйнена-молодого удалого бойца, более приближен к классическому образу героя - искателя приключений и любимца женщин. Мать, очевидно, баловала его в детстве, и он вырос беззаботным и ветреным юношей:

Был он обликом прекрасен,

Ростом также превосходен.

Но он был не без порока,

Жизнь он вёл не без ошибок:

Очень был на женщин падок Лённрот Э. Калевала / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.261..

Но в то же время он отличный лыжник и искусно владеет мечом. Он бесстрашный смельчак, идущий навстречу опасностям. Но у него отсутствует рассудительность Вяйнямёйнена и серьезность Ильмаринена; к тому же он любит похвастаться. Однако Лемминкяйнен обладает живостью и чувством юмора, качествами, которыми не одарен Ильмаринен. Но, несмотря на слабости и недостатки характера Лемминкяйнена, люди явно любят этого героя . Но при этом отнюдь не одобряют безрассудство и неосторожность Лемминкяйнена, его бахвальство. Эпос прямо не упрекает его в этом, но показывает, как необдуманные поступки Лемминкяйнена приводят к печальным последствиям.

Так, во время первого похода в Похъелу, когда Лемминкяйнен по коварному предложению Лоухи отправляется на охоту за «лебедем смерти», и он попадает в ловушку и чуть не прощается с жизнью. Только самоотверженные усилия матери возвращают его к жизни (руна 15-я). Последствием его второго похода является большое ответное нападение воинов Похъелы, которые до основания уничтожают его родной дом (руна 28-я). В третий поход он отправляется без достаточной подготовки на случай морозов, и его челн вмерзает во льды моря, сам же он едва не погибает (руна 30-я). Возвращаясь из похода за Сампо, Лемминкяйнен, несмотря на предупреждения Вяйнямёйнена, принялся петь - горланить, отчего журавль, стоящий на берегу, испугался, полетел с криком в Похъелу и разбудил усыпленную Лоухи (руна 42-я). За героями «Калевалы» снаряжается погоня. Правда, при нападении Лоухи, Лемминкяйнен бойко орудовал своим мечом, но Сампо утонуло в море. За бахвальство народ наказывает его тем, что часто ставит в смешное положение. Тем не менее, о недостатках и слабостях Лемминкяйнена говорят в «Калевале» с добродушным юмором - ведь как бы то ни было, он «муж превосходный», когда надо биться с воинством Похъелы.

Особняком стоит в эпосе Куллерво, образ раба, мстящего всему миру за свои беды. Имя Куллерво вошло в историю финской литературы, составляя ее трагедийный пласт. Образ этот сложен, многозначен, в нем слились мотивы сказок и песен о рождении мальчика-силача с традиционными пастушьими песнями, где пастушок чаще всего существо обездоленное. Использован также ингерманландский сюжет о вражде двух братьев из-за малоземелья Лённрот, Э. Путешествия Элиаса Лённрота: Путевые заметки, дневники, письма. 1828-1842 / пер. с фин. В. И. Кийранен, Р. П. Ремшуевой.- Петрозаводск, 1985.- С. 211..

В эпосе ему посвящены руны с 31 по 37. С самого рождения Куллерво является рабом Унтам, своего дяди. Унтамо с вооруженным отрядом уничтожил дом его родителей и убил, как предполагали, всех его родных. Впоследствии, однако, выясняется, что родителям, брату и сестре Куллерво удалось бежать и скрыться в глухом лесу. Боясь, что из Куллерво может вырасти мститель за свой род, Унтамо хотел убить его ещё ребенком, но это ему никак не удалось. Старинные руны повествуют о чудесном спасении мальчика от гибели в море, в пламени костра и даже на виселице (руна 31-я).

Вскоре Куллерво подрос и стал необычайно сильным юношей. Унтамо думал, что в его лице получит «раба достойного сотни сильных» (руна 31-я). Но Куллерво портил всякую работу чрезмерным приложением сил, - так дерзко проявлялся его протест против рабства. Унтамо, с целью избавиться от ставшего ему обременительным раба, продал его в Карелию Ильмаринену.

После ряда злоключений, найдя своих родителей и обесчестив свою родную сестру, которую он не узнал после долгой разлуки, Куллерво приходит к выводу, что во всех несчастьях его семьи виноват Унтамо. Несмотря на просьбы матери отправляется в поход против Унтамо. По пути он получает известие о смерти своих родных, но только смерть матери трогает его. Но и эта весть не может заставить его вернуться домой. Он рвется вперед и достигает своей цели: уничтожает жилье Унтамо и все, что там было.

Но после достижения своей цели, Куллерво окончательно оказался за пределами общества. Он совершенно одинок. Путь его лежит в глухую тайгу, где он бросается на собственный меч. Таков конец этого героя закономерен, по словам автора. В речи Вяйнямёйнена мы видим, что причины такого поведения героя кроятся в том, что воспитан он был чужими людьми. Так в своеобразной форме доносится до людей древняя этика семейного воспитания.

Все эти герои представляют собой временные пласты, отраженные в эпосе. Начиная с архаичного эпоса первопредка Вяйнямейнена и заканчивая позднесредневековым рабом Куллерво. При этом они полностью соответствуют специфики данного эпоса. Многими исследователями подчеркивается тот факт, что эти герои в большей степени люди, чем боги. Описание их жизни даёт богатый материал для реконструкций картин быта. говорит о первичном выделение ремесла из земледелия. Показывает различные уровни и статусы в обществе и, наконец, несёт в себе большую часть сакральных сведений и представлений финнов и карел.

3.3 Повседневная жизнь в рунах «Калевалы»

Переходя непосредственно к анализу содержания эпоса, нашей целью будет раскрыть богатство информации содержащийся в этом источнике, т.е. на основе сведений представленных в рунах мы попробуем реконструировать повседневную жизнь людей, с их занятиями, обычаями и верованиями.

В «Калевале» нет следов наличия государства или близкой по функциям структуры, мы не наблюдаем правителей и систему управления, нет также разделение общества на социальные группы. Основой всего является большая семья или в более северном варианте (Похъела) род. Как правило, такие семьи живут в отдельно стоящей обширной усадьбе с многочисленными постройками. Семья состоит из 3- 4 поколений и включает в себя до 20 родственников. Часты упоминания о слугах. В основном это молодые девушки и девочки, выполняющие по дому простую работу:

Эй ты, девочка-малютка,

Ты, слуга моя, рабыня!

Принеси в котле съестного,

Поднеси ты гостю пива (руна 27)Лённрот Э. «Калевала» / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.412..

Если говорить о рабстве, то оно больше похоже на патриархальное, чем на классическое. Этой теме посвящен цикл рун о герое Куллерво. Он стал рабом, поскольку в рабстве была его мать, и последствии был продан, как нерадивый работник. Но такое положение дел отмечено только один раз. Существует также категория наёмных работников:

Раздувать рабов заставил

За поденную оплату ( руна 39) Там же. - С.383.

Но их социальный статус достаточно низок, раз используется тот же термин, что и для настоящих рабов. Такие работники, конечно, не допускаются к земледелию, а занимаются только самой тяжёлой и грязной работой.

Основу жизни составляет земледелие. У каждой семьи есть свои участки и они владеют ими на правах собственников. И такое упоминание встречается в тексте.

Остров весь уж поделили,

Все размерены поляны,

Лес по жребию раздали,

Все луга уж у хозяев ( руна 29)Там же. - С. 470.

Но при этом земледелия остаётся достаточно примитивным - подсечно-огневым. Рассказ карела Ноусиа.: История Карелии XVI-XVII вв. в документах. / Сост. Г. М. Коваленко, И. А. Чернякова. - Петрозаводск. 1991. - С.71 Его эпическому описанию посвящена вся вторая руна. Он долго время являлся основным способом обработки земли, поскольку леса в этих местах очень густые. Вначале Вяйнямёйнен находит на берегу моря «семь семян, шесть зерен» овса и ячменя. Он собирает их и кладет в мешочек из лесных шкурок. Затем птичка подает ему добрый совет ему:

Не взойдет ячмень у Осмо,

Не расчищено там поле,

Там не срублен лес под пашню,

Хорошо огнем не выжжен (руна 2) Лённрот Э. «Калевала» / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.82.

Вяйнямёйнен следует её совету и уже скоро на пашнях Калевы колосится богатый урожай.

Исходя из отрывка видно, что основные культуры это неприхотливые овес и ячмень, идеально подходящие для местного климата. И только один раз встречается упоминание пшеницы в руне 21.

В рунах мы встречаем упоминания о древних земледельческих орудиях. Для вспашки земли использовали деревянную или даже каменную соху.

В «Калевалы» встречается часто образ «огненной сохи», это связано с обычаем, применявшимся в древности, когда деревянную соху обжигали. В руне 10 есть намёк на появление плужного земледелия, поскольку говорится, что кузнец Ильмаринен выковал плуг. Соответственно, главной тягловой силой была лошадь, а основным транспортом сани. Обработка зерна проста, под стать самому земледелию. Для перетирания зерен используют ступицу, пестик, жернова:

Изотру покуда камень,

Раскрошу покуда пестик

Растолку покуда ступку,

Проверчу тяжелый жернов Лённрот Э. «Калевала» / Пер. с финского Л. Бельский. - М., 1977. - С.241.

В карело-финских эпических песен обнаруживается своеобразное отражение древних форм скотоводства. Поскольку стадо часто изображают как большое, огромное, то, можно, предположить по аналогии, что оно является общим стадом целого рода. Так в ответ на просьбу отца, посмотреть на кого лает пёс, девушка отвечает:

У меня и так есть дело,

Я смотрю за большим стадом,

Убираю хлев у коров Там же. - С.242 .

Общинный характер владения подтверждается и тем, что общее стадо в рунах называется «нашим», и тем, что помещение, где находится большое стадо рода Похъёлы, изображается огромным. С этими образами перекликается образ большого быка, которого старуха Лоухи хочет зарезать, что бы приготовить пир на свадьбе дочери. Но не всем героям это под силу, и только «сообща они убивают большого быка» (руна 21-я). Скот также является символом благополучия, достатка в доме, по нему судят, насколько богат род. Поэтому Кюлликки и не хочет выходить замуж за Лемминкяйнена, считая, что в его доме нет коров, а следовательно нет и пищи. В руне 32-й мы читаем, что жена Ильмаринена, отправляя коров на пастбище, просит духов леса защитить её стадо, уберечь от беды. Это еще раз доказывает насколько ценили калевальцы свои стада, раз призывали духов на помощь, чувствуя, что не способны сами уберечь полностью домашних животных.