Карело-финский эпос "Калевала"

Размещено на http://www.allbest.ru

План

Введение

Глава 1. Историография

Глава 2. История создания «Калевалы»

2.1. Исторические условия возникновения «Калевалы» и проблемы авторства

2.2. Обстоятельства создания «Калевалы» как исторического источника

2.3. Замысел автора

Глава 3.Повседневная жизнь и религиозные представления карело-финнов

3.1 Основные сюжеты эпоса

3.2 Героические образы «Калевалы»

3.3 Повседневная жизнь в рунах «Калевалы»

3.4 Религиозные представления

Заключение

Список источников и литературы

Введение

Актуальность. Эпическое произведение универсально по своим функциям. Сказочно-фантастическое не отделено в нем от реального. Эпос содержит сведения о богах и других сверхъестественных существах, увлекательные рассказы и поучительные примеры, афоризмы житейской мудрости и образцы героического поведения; назидательная функция его столь же неотъемлема, как и познавательная.

Издание сто шестьдесят лет назад эпоса «Калевалы» стало эпохальным для культуры Финляндии и Карелии. На основе эпоса были зафиксированы многие правила финского языка. Появилось новое преставление об истории данного региона в I тыс. до н.э .Образы и сюжеты эпоса оказали огромное влияние на развитие национальной культуры Финляндии, в самых разных ее областях - литературы и литературного языка, драматургии и театра, музыки и живописи, даже архитектуры. Таким образом, «Калевала" повлияла на формирование национального самосознания финнов.

Интерес к данному эпосу не ослабевает в наши дни. Едва ли не каждый писатель, художник, композитор финской республики, независимо от его национальности, испытал в той или иной форме влияние "Калевалы". Ежегодно проводятся национальные фестивали, конкурсы, семинары, конференции. Главной их целью является сохранение традиций рунных песнопений, распространение национального музыкального инструмента кантале, продолжение изучения рун.

Но значение «Калевалы» важно и в контексте общемировой культуры. К настоящему времени «Калевала» переведена более чем на 50 языков, известно также около ста пятидесяти прозаических изложений, сокращенных изданий и фрагментарных вариаций. Только в 1990-е гг. издано более десяти переводов на языки народов: арабский, вьетнамский, каталонский, персидский, словенский, тамильский, хинди и другие. Под ее влиянием были созданы эстонский эпос "Калевипоэг" Ф.Крейцвальда (1857-1861), латышский эпос "Лачплесис" А.Пумпура (1888); американский поэт Генри Лонгфелло написал на материале индейского фольклора свою "Песнь о Гайавате" (1855).

Научная новизна. «Калевала» неоднократно была объектом исследования отечественных и зарубежных специалистов. Выявлены художественное своеобразие и неповторимые черты эпоса, история его возникновения и развития. Однако, несмотря, на отдельные достижения в изучении Калевалы, мало изучено её влияние на развитие национальной культуры разных стран и народов, отражение образов и сюжетов великого эпоса в творчестве отдельных писателей и поэтов, художников и композиторов, мировом кинематографе и театре. Фактически Калевала не исследовалась комплексно как источник по древней истории финнов и карелов.

Объект нашего исследования - история народов Северной Европы в Древности и Средневековье.

Предмет исследования - карело-финский эпос «Калевала».

Цель исследования:

На основе всестороннего анализа доказать, что великий эпос карело-финского народа «Калевала» является источником по древней и средневековой истории Финляндии.

Реализация цели исследования предполагает решение следующих задач:

1. Изучить историографию проблемы и определить её приоритеты

2. Выявить исторические условия возникновения карело-финского эпоса и его авторства.

3. Определить обстоятельства, повлиявшие на создание «Калевалы» и её структуры

4. На основе анализа содержания «Калевалы» реконструировать повседневную жизнь древних карело-финнов.

5. Определить значение «Калевалы» для характеристики религиозных представлений карело-финского народа.

Хронологические рамки исследования. После тщательного анализа эпоса были выделены признаки, позволяющие определить приблизительную хронологию «Калевалы» - с I тыс. до н.э по I тыс. н.э. В некоторых конкретных случаях, возможен выход за эти рамки, что определяется целью и задачами работы

Географические рамки. - Территория современной Финляндии и Скандинавский полуостров, а также северо-западные районы России и Восточной Прибалтики.

Метод исследования: исторический анализ

Цель и задачи дипломного сочинения определили его структуру. Данная работа из введения, трёх глав и заключения.

Наряду с «Калевалой», являющейся естественной базой нашего исследования, мы в своей работе опираемся и на ряд других источников и документов по истории карело-финского народа, а также на достижение отечественной и зарубежной историографии.

Глава I. Историография

Источниковедческая база данного исследования представлена различными группами источников. Из группы фольклорных источников первым следует назвать эпос «Калевала». Он был написан и издан Э.Леннротом в окончательном своём варианте в 1849 г. Данное произведение состоит из 50 рун или двадцати двух тысяч стихов и ставится исследователями по своёй значимости с такими всемирно известными эпосами, как «Одиссея», «Махабхарата» или «Песнь о Нибелунгах».

Исходя их региона исследования, мы рассматривали такой источник, как «Старшая Эдда». Она представляет собой собрание песен о богах и героях, записанных в середине XIII века. И содержит десять мифологических и девятнадцать героических песен, которые перемежаются небольшими прозаическими вставками, поясняющими и дополняющими их текст. Песни «Эдды» анонимны, от других памятников эпической литературы их отличают лаконизм выразительных средств и концентрация действия вокруг одного эпизода сказания. Особый интерес представляет «Прорицание Вельвы», содержащие в себе представление о мироздании, и «Речи Высокого», представляющие собой наставления в житейской мудрости. В дополнение нами использовалась «Младшая Эдда», написанная Снорри Стурлусоном около 1222-1225 гг., и состоящая из четырех частей: «Пролога», «Видения Гюльви», «Языка поэзии» и «Перечня размеров».

Источники личного происхождения представлены в данном исследовании таким произведением как «Путешествие Элиаса Лённрота: Путевые заметки, дневники, письма. 1828-1842». На основании данного источника был сделаны важные выводы, касающиеся проблемы авторства «Калевалы», интерпретации замысла и механизма отбора материала для создания эпоса. Этот путевой дневник также незаменим для этнографических исследований, так как содержит в себе информацию, касающуюся свадебного ритуала карел середины XIX века.

В сборниках документов по истории Карелии в Средние века и Новое время такие документы как предисловие М.Агриколы к «Псалтырю Давида», «Рассказ карела Ноусиа», « Грамота новгородского епископа Феодосия» помогли подтвердить ряд данных, касающихся быта и религии древних финнов и карел.

Большое значение также имеют археологические данные. Поскольку письменных источников данного периода не найдено, только они могут доказать или опровергнуть информацию данную в эпосе. Особенно это касалось вопроса датировки перехода к активному использованию в металлургии железа. Следует отметить также большую связь в работе между археологами и Калевалой, их постоянное взаимодействие. Об этом мы можем судить по постоянным ссылкам в различных археологических исследованиях на данный эпос.

Историография данной темы достаточно обширна. Необходимо рассмотреть и проанализировать мнения различных ученых, занимавшихся эпосом Калевала с момента его выхода в свет, относительно степени его историчности. Что прямо относится к заявленной нами теме исследования.

Финский ученый М.А. Кастрен одним из первых начал разработку данной проблемы. Он придерживался своеобразного взгляда на историчность карело-финского эпоса. Исходя из того, что в первобытные времена невозможно было возникновение таких широких эпических произведений, как «Калевала», Кастрен «полагал, что трудно проследить в финском эпосе какую бы то не было общую идею, которая бы связывала бы различные эпизоды «Калевалы» Рахимова Э.Г. От Калевальских» изустных рун к неоромантической мифопоэтике Эйно Лейно. - М., 2001. - С. 51. в одно художественное целое». Разные руны на сюжеты «Калевалы», по его мнению, возникли в разное время. А местожительство героев эпоса - «Калевалу» он представлял как некий исторический пункт, нечто вроде селения. Взаимоотношения между Калевалой и Похъёлой Кастрен рассматривал как историческое отражение отношений между карельскими и финскими родами. При этом он считает, что прообразами героев не могут быть исторические личности.

После первого издания «Калевалы» в 1835 г. в изучение карело-финского эпоса и его исторической основы включились многие русские и западноевропейские авторы. В Российской империи первыми на «Калевалу» обратили внимание декабристы. Федор Глинка заинтересовался сюжетом карельской руны об игре Вяйнямёйнена на кантале и сделал перевод этой руны на русский язык. Некоторое внимание карело-финскому эпосу уделял критик В.Г. Белинский. Так он составил рецензию на книгу Эмана «Главные черты из древней эпопеи Калевалы». Такие же русские ученые как Афанасьев, Шифнер пытались сопоставить сюжеты карело-финского эпоса с греческим и скандинавским, например, изготовление кантале Вяйнямёйненом и создание Гермесом кифары; эпизод смерти Лемминкяйнена и кончина Бальдера.

Во второй половине века на смену мифологическим толкованиям приходит теория заимствования. Представителями таких взглядов являются П. Полевой, Стасов, А.Н. Веселовский. Все они отрицают историчность рун и видят в них только мифологию.

В конце XIX века среди русских ученых появляется интерес непосредственно познакомиться с источниками, используемыми Лённротом в «Калевале». В этой связи этнограф В.Н. Майков отмечает, что сам Лённрот «отрицал всякое единство и органическую связь в песнях Калевалы. И вместе с тем придерживался другой точки зрения, согласно которой «финский народный эпос представляет собой нечто целое, но и проникнут от начала и до конца одной идеей, а именно идеей о создании Сампо и добывание его для финского народа» Цит. по: Киуру Э.С. Фольклорные истоки Калевалы. - М., 2001. - С. 213..

Но существовали и иные взгляды, в частности В.С. Миллер и его ученик Шамбинаго, пытались проследить взаимосвязь карело-финского эпоса и произведений русского народного творчества. Ими обсуждался вопрос об исторических условиях сближения русского былинного богатыря Садко с образом героя рун «Калевалы» Вяйнямёйнена. Так В.С. Миллер писал по этому поводу: «Финские сказания, ходившие о священном озере Ильмене, конечно, должны были стать известными славянскому населению, перейти к нему … и слиться с его родными преданиями» Цит. По Карху Э.Г. От рун к роману. - М., 1978. - С. 81.. Такие взгляды оказали серьезное влияние на развитие взглядов финских фольклористов первой половины ХХ века.

Применение индоевропейской теории к изучению карело-финского эпоса привела Я. Грима к сравнению «Калевалы» с индусским эпосом. Он видел в эпосе отражение древней борьбы финнов с лопарями. Другой же филолог, М. Мюллер, искал сравнительный материал к рунам «Калевалы» в греческой мифологии. Главное достоинство «Калевалы» он видел в том, что она открыла сокровищницу прежде невиданных мифов и преданий. Поэтому он ставит её в один ряд с такими величайшими эпосами мифа, как «Махабхаратой», «Шахнаме», «Нибелунгами» и «Илиадой». На финских филологов также влияние оказали некоторые изыскания немецкого филолога фон Теттаца, считавшего руны об изготовлении Сампо и его похищении основным содержанием «Калевалы».

Из французских филологов мы можем отметить Л. де Дюка, одного из первых переводчиков «Калевалы». Он, как и Лённрот, развивал концепцию исторического происхождения карело-финского эпоса. Что касается английских и американских филологов, то они усиленно разрабатывали тему влияния «Калевалы» на поэму американского поэта Лонгфелло «Песнь о Гайавате».

Некоторые пытались проследить в карело-финских рунах отражение магического мировоззрения и сопоставить финские руны с древними англо -саксонскими мифами. Значительное внимание «Калевале» уделил итальянский филолог Д. Компаретти, опубликовавший в конце XIX века монографию о национальной поэзии финнов и карел. «Во всей финской поэзии, - писал Компаретти, - воинственный элемент находит редкое и слабое выражение. Магические песни, с помощью которых герой побеждает своих противников; не являются, конечно, рыцарскими» Цит. по: Мишин О.А. Путешествие в Калевалу. - М., 1988. - С. 26. Поэтому Компаретти отрицал в рунах наличие прямых заимствований. В карело-финских рунах он видел такое явное проявление общенародной поэзии, что отказывался доказывать факт их заимствования финнами из норвежской поэзии, русских былин и других славянских песен. Но при этом Компаретти был склонен отрицать отрицание в рунах исторической действительности, так как не видел в этом эпосе даже самых основных этнических и географических представлений.

И в ХХ веке русские ученые продолжали активно изучать «Калевалу», главной оставалась проблема её происхождении (народном или искусственном). В 1903 г. вышла статья В.А. Гордлевского, посвященная памяти Э. Лённрота. В своих рассуждениях о том, что такое «Калевала» он опирался на исследование А.Р. Ниеми («Состав «Калевалы», Собрание песен о Вяйнямёйнене»). В этой статье русский ученый полемизирует с носителями западной теории происхождения карельских эпических рун (Ю. Крон), преувеличивавшими прибалтийско-германское влияние через викингов и варягов на эпос карел и финнов. Для В. Гордлевского же «Калевала» - «безраздельное достояние всего финского народа». По его мнению, причиной хорошего сохранения эпических рун в Карелии стало то, что «знаменитые карельские певцы ещё твердо помнили, что их предки явились в дотоле дикий край из Восточной Финляндии в эпоху Северной войны; их язык до сих пор хранит в себе следы соприкосновения с восточными финнами и шведами». Также ученый приводит две точки зрения на «Калевалу». Представляет ли она народную поэму, созданную Э. Лённротом, в духе народных певцов, или это искусственное образование, сделанное Лённротом из разных обрывков. Далее В.А. Гордлевский замечает, что, конечно, современные ученые отвергают форму «Калевалы» в виде народной поэмы, поскольку в таком виде она никогда не пелась народом, хотя, продолжает автор она могла вылиться и в такую форму. В конце Гордлевский подчеркивает, что «в своей основе «Калевала» - народное произведение, запечатленное демократическим духом» Цит. по: Карху Э.Г. Элиас Лённрот. Жизнь и творчество. - Петрозаводск, 1996. - С. 70. Эта статья богатая верной информацией и плодотворными идеями, дала мощный толчок для изучения «Калевалы» в России.

Эту тему продолжил в 1915 г. переводчик «Калевалы» на русский язык Л. Бельский, но, в отличии от Гордлевского, он более категоричен. Так в предисловии к своему переводу он писал, что труды ученых «разрушили взгляд на нее как цельное произведение финского народа, что «Калевала» представляет собой искусственно связанный в эпопею Э. Лённротом ряд отдельных былин и других видов народной поэзии, как, например, свадебных песен и заговоров. Увлекшись желанием дать нечто вроде гомеровской эпопеи, Э. Лённрот связал органически несвязуемое.

В это же время в Финляндии распространение получает учение К. Крона и его школа. По его мнению, такое произведение как «Калевала», «ценнейшее из того, что было создано на финском языке, не могло зародиться среди бедного и неграмотного карельского народа» Куусинен О.В. Эпос «Калевалы» и его творцы // Лённрот «Калевала». Избранные руны карело-финского эпоса в композиции. - М., 1970. - С. 18.. Однако многолетние усилия Крона и его школы, оказались тщетны. В западной Финляндии не было найдено рун, относящихся к тематике «Калевалы», так и не нашли героико-эпических песен, хотя поиски начались еще в XVI веке. В основном обнаружили католические легенды и полурелигиозные заклинания. Несмотря на это, К. Крон создал опирающуюся на целую цепь предположений теорию, согласно которой руны «Калевалы» зародились в западной Финляндии в позднее средневековье и «предположительно» пелись в домах тогдашней финской аристократии и «предположительно» распространялись профессиональными бродячими певцами. В 1918 г. Крон заменяет эту теорию на новую.

Согласно новой теории, он отодвигает время зарождения рун «Калевалы» примерно на полтысячелетия назад, то есть от позднего средневековья на конец периода скандинавских викингов. В «Руководстве по эпическим песням «Калевалы» он дал такое «психологическое» объяснение: «Во время борьбы за нашу самостоятельность моему взору представилась эпоха, когда финны, со своей стороны, самостоятельно совершали морские походы на побережье Швеции». Таким образом, профессор Крон выдумал целую героическую эпоху финских морских разбойников, чтобы затем к этой эпохе притянуть и чудо зарождения рун «Калевалы» Жирмунский В.М. Фольклор Запада и Востока. - М.,2004. - С.65.

. Но, несмотря, на явную фантастичность, теория Крона оказала влияние на финских ученых, занимающихся изучением «Калевалы».

В Советской России интерес к «Калевале» проявился в статье, напечатанной в 5 томе «литературной энциклопедии» (1931), профессор Д. Бубрин указывал на двойственность «Калевалы». С одной стороны - это народная эпопея, так как в её основу легли народные песни, но при этом они подверглись обработки и их соединение весьма условно. Интересны также суждения Е.Г. Кагарова о «Калевале», высказанные им в предисловии к изданию «Калевалы». Он заметил: «Калевала была составлена в середине XIX века, и единство поэмы объясняется в известной степени личным поэтическим замыслом составителя». В Э. Лённроте он видел лишь поэта-редактора, который, избрав ряд циклов и эпизодов и придав эпосу завязку и развязку, претворил его в стройное и единое целое. Но при этом ни Бубрин, ни Кагаров в своих исследованиях не использовали первичного материала, т.е. народных, лирических и эпических песен и заклинаний.

В 1949 г. в Петрозаводске отмечался столетний юбилей «полной Калевалы» (окончательной версии 1849 г.). На нем должен был выступить В.Я. Пропп с докладом «Калевала в свете фольклора». В нем были представлены новые положения на карельскую проблематику, т.е. «руны» объявлялись общим достоянием западных и восточных финнов Пропп В.Я. Фольклор и действительность. - М., 1976. - С.172.

Но доклад отверг О.В. Куусинен, бывший составителем программы и главным докладчиком на сессии. Его же доклад и общая тема юбилея базировались на трех тезисах: 1) «Калевала» - не книга Э. Лённрота, а сборник народных песен, отредактированных им; 2) песни преимущественно карельского происхождения, а не западнофиннского; 3) руны «Калевалы» возникли не в аристократической среде викингов, а среди простого народа в период предшествующий средневековью. Таким образом, «Калевала» великое явление карельской, а не финской культуры. Куусинен О.В. Эпос «Калевалы» и его творцы // Лённрот «Калевала». Избранные руны карело-финского эпоса в композиции. - М., 1970. - С. 19.Поэтому смелые идеи В.Я. Проппа в Советском Союзе пришлись не ко времени. В своей книге «Фольклор и действительность», он пишет, что нельзя отождествлять «Калевалу» и народный эпос. Поскольку Э. Лённрот не следовал народной традиции, а ломал её. Он нарушал фольклорные законы и подчинял эпос литературным нормам и вкусам своего времени. Этим он создал «Калевале» широкую популярность.

Очень содержателен двухтомник В.Я. Евсеева «Исторические основы карело-финского эпоса», вышедший в конце 50-х гг. ХХ века. Где с точки зрения, исторического материализма эпос разбирается построчно и сравнивается с корпусом эпических песен карело - финнов. На основании такого подхода было признано, что в Калевале отражаются события, присущие стадии разложения первобытнообщинного строя и соответственно вопрос о её историчности решён положительно Евсеев В.Я. Исторические основы карело-финского эпоса. - М., 1957. - С.23 .

Неоднократно к «Калевале» в своих исследованиях возвращается Э. Нарну. Главное отличие «Калевалы» от народной поэзии он видит в том, что в результате определенной редакции сказительских вариантов, определенной системы «монтажа» лучших мест, унификации имен «возникла новая эстетическая целостность с новым содержательным уровнем».

В 80-90-е гг. XX века большую часть своих исследований Э. Карху, доктор филологических наук, посвятил эпосу Калевала. В его работа подробно разбираются основные мотивы, скрытые в рунах. В противовес Куусинену, он отстаивает ту точку зрения, согласно которой Лённрот не автор, а составитель Калевалы Карху Э.Г. Элиас Лённрот. Жизнь и творчество. - Петрозаводск, 1996. - С.219. Его доводы в поддержку этой точки зрения достаточно убедительны.

В настоящие время есть такие исследования, которые содержат в себе фантастические версии в отношении интерпретации рун. Можно встретить сравнение Похъёлы с Гиперборей, и представление Сампо неким древним механизмом.

Таким образом, мы видим, что вопрос о происхождении рун «Калевалы» является спорным до настоящего времени. В течение полутора столетия ученые Финляндии, России, Германии, Италии и других стран, пытались решить эту проблему. Несомненно, сильные доказательства есть у обеих групп. И у сторонников того, что «Калевала» - произведение народное, а Элиас Лённрот просто собрал, обработал и издал руны, и у сторонников авторства Лённрота, т.е., конечно, он опирался на руны, но при этом он настолько сильно их изменил и подчинил своему замыслу, что получилась абсолютно новая книга.

Глава 2. История создания «Калевалы»

2.1 Исторические условия возникновения «Калевалы» и проблемы авторства

Важной составляющей нашего исследования будет являться установление исторических условий, которые повлияли на создание интересующего нас источника. В начале XIX века и особенно в 20-е гг. в культуре Европы наступает период расцвета направления “романтизма”. Эту ситуацию можно расценить как ответ на такие грандиозные события, как Великая Французская буржуазная революция, походы Наполеона, изменившие жизнь во многих европейских странах и перекроившие их границы. Это было время, когда ломались вековые устои, формы человеческих взаимоотношений, уклады жизни. Большую роль в этом также сыграл промышленный переворот, который с одной стороны привёл к росту экономики, торговли, увеличению числа жителей городов, а с другой усугубил и без того сложную социальную ситуацию : став источником разорения крестьян в деревнях, и как следствием голода, роста, преступности, пауперизации. Всё это означало, что эпоха Просвещения с её верой в человеческий разум и всеобщий прогресс оказалось несостоятельной в своих прогнозах. Поэтому начинается новая культурная эпоха романтизм. Для которого характерны : разочарования в прогрессе, надежды на улучшения жизни и вместе с тем чувство растерянности в новом враждебном мире. Всё это породило бегство от реальности в некие сказочные и экзотические страны и дали, где люди пытались найти идеал жизни.

На этом фоне можно проследить повышенный интерес к историческому прошлому народов. Этому способствовали теории Г.-В. Гегеля и Гердера. Под их влиянием происходило формирование национальных идеологий. Поэтому изучение народных традиций, быта и творчества стало таким актуальным. С помощью фольклора, последователи “романтизма” хотели найти тот “золотой век”, в котором, по их мнению, жили в прошлом их народы. И общество было тогда построено на гармоничных началах, и везде царило всеобщее благополучие.

Появляется образ “народного поэта”, который чувствует прелесть и мощь дикой природы, естественных чувств и, соответственно, народных преданий и мифов Жирмунский В.М. Фольклор Запада и Востока. - М.,2004. - С.86.. Поэтому в странах Европы многие энтузиасты направляют свои силы на поиски и фиксацию различных жанров фольклора (мифов, песен, преданий, сказок, загадок, пословиц). Классическим примером здесь может служить деятельность братьев Гримм. Результатами этой работы стали массовые публикации по всей Европе сборников песен, сказок, беллетризованные истории из ” жизни народа ”. Так же такой повышенный интерес к сказкам, песням, пословицам может быть объяснён тем, что они перестали считаться чем-то низким, грубым, простым и свойственными лишь простонародью. И стали восприниматься как отражение “национального” духа, как проявление “гения народа”, с их помощью можно было познать общечеловеческую или даже божественную основу.

Уже позже, когда романтизм как направление переживёт свой первый кризис, изменится отношение к фольклору, появиться серьёзный научный подход. Теперь он воспринимается как возможный исторический источник. Во многих странах будут созданы национальные школы изучения этих специфических источников. Многочисленные теории, споры и дискуссии на тему авторства и происхождения эпосов, мифических циклов продолжались уже и после смены культурного направления.

Все эти культурные веяния не обошли стороной и Финляндию, где ими была увлечена вся образованная часть общества. Именно в такой обстановке учился автор “Калевалы” Элиас Лённрот. Далее мы подробно рассмотрим его биографию, для того, чтобы понять, как личность автора могла повлиять на формирование эпоса.

Э. Лённрот родился в 1802 г. на юго-западе Финляндии, в местечке Самматти, в семье портного. Он был четвёртым ребёнком среди своих семерых братьев и сестёр. Ремесло отца и маленький участок не могли прокормить многочисленную семью, и Элиас вырос в нужде и бедностиКарху Э.Г. Элиас Лённрот. Жизнь и творчество. Петрозаводск, 1996. - С.18 . Одним из первых его детских воспоминаний был голод. В школу он пошёл достаточно поздно в двенадцать лет, в некоторой степени это было восполнено тем, что читать Элиас научился достаточно рано, и его постоянно можно было видеть с книгой. В школе, где обучение велось на шведском языке, он проучился четыре года сначала в Таммисаари, затем в Турку и Порвоо. После этого он был вынужден приостановить обучение и начал помогать отцу в его ремесле. Вдвоём они ходили по селениям, работая у заказчиков на дому. Помимо этого, Лённрот занимался самообразованием, подрабатывал в роли бродячего певца и исполнителя религиозных песнопений, а также был учеником аптекаря в Хяммиенлина. В этой работе ему помогло то, что латынь он изучил ещё в школе, читая латинский словарь. Феноменальная память, упорство и желание учиться дальше помогли ему самостоятельно подготовиться к поступлению в университет города Турку. И как установили его биографы, что ни до него, ни много десятилетий после него никому другому из этих мест не довелось учиться в университете Там же. - С. 20. Здесь Лённрот изучал сначала филологию, и его дипломная работа была посвящена финской мифологии и называлась “О боге древних финнов Вяйнямёйнене”. В 1827 г. она была выпущена в качестве брошюры. Затем Лённрот решил продолжить образование и получить специальность врача. Но в 1828 г. в городе случился пожар, и здание университета сгорело, обучение было приостановлено на несколько лет и Э.Лённроту пришлось стать домашним учителем в Весилатхе.

После окончания университета, в 1833 г. он получил место окружного врача в маленьком городе Каяни, где прошли последующие двадцать лет его жизни. Каяни был городом только по названию, фактически это было довольно убогое местечко, с четырьмястами жителями, отрезанное от цивилизации. Население часто голодало, то и дело вспыхивали грозные эпидемии, уносившие много жизней. В 1832-1833 гг., был неурожай, разразился страшный голод, и Лённроту как единственному медику в обширной округе хватало забот сверх меры. В письмах он, писал, что сотни и тысячи больных, предельно изможденных людей, разбросанных к тому же на пространстве в сотни верст, ожидали от него помощи, а он был один. Наряду с врачебной практикой Лённрот выступал в роли народного просветителя. В газетах он печатал статьи с целью сбора для голодающих, выпустил срочно переизданную им на финском языке брошюру «Советы в случае неурожая» (1834), написал и издал в 1839 г. лечебный справочник для крестьян и составил `Юридический справочник для всеобщего просвещения”. Также большой его заслугой было написание популярной книги “Воспоминания о жизни людей во все времена”, соавторство в “Истории Финляндии” и “Истории России”. На свои собственные средства выпускал журнал “Мехиляйнен”. За великие заслуги перед наукой в 1876 г. он был избран почетным члёном Петербургской Академии наук. Используемый для характеристики личности автора Калевалы источник “Путешествия Элиаса Лённрота: Путевые заметки, дневники, письма. 1828-1842.” Путешествия Элиаса Лённрота: Путевые заметки, дневники, письма. 1828-1842. - Петрозаводск, 1985. - С.2

16 Агрикола, М. Псалтырь Давида.: История Карелии в документах и материалах (с древнейших времен до начала XX века): учебное пособие для средних школ./ сост. Т. Варухина и др. - Петрозаводск, 2000.- С.17, позволил составить представление о стиле работы ученого, сферах его научных интересов, о том с помощью каких приёмов создавалась Калевала.

2.2 Обстоятельства создания «Калевалы» как исторического источника

Далее мы хотели бы проследить историю зарождения фольклористики в Финляндии. Это поможет нам понять, как сформировались научные интересы Э. Леннрота и на какие материалы он мог опираться в своей работе. Стоит отметить, что интерес к фольклору всегда присутствовал в Финляндии. Основоположником здесь можно считать епископа Микоэла Агриколу, который в предисловие к своему переводу «Псалмов Давида» на финский язык обращает внимание священников на то, что среди финских языческих богов значатся Вяйнямейнен, Ильмаринен, Калевала, Ахти, Тапио, а среди карельских богов - Хийси. Этим епископ проявил практический интерес к именам героев карело-финского эпоса. Поскольку активно занимался борьбой против еще сохранившихся при нем среди карелов и финнов языческих воззрений. В 1630 г. шведским королем Густавом II Адольфом был издан мемориал, по которому он повелевал записывать народные предания, легенды, рассказы, песни, повествующие о прошлых временах. Король рассчитывал найти в них подтверждение исконных прав шведского престола на владение обширными территориями на севере Европы. Хотя эта цель осталась не достигнутой, начало повсеместному собиранию народной поэзии было положено. С утверждением “романтизма” в культуре как основного направления привело к повышению интереса к проявлениям фольклора.

Первым собирателем, пропагандистом и публикатором фольклора в Финляндии был профессор риторики Туркуского университета Х.Г.Портан (1739-1804 гг.), опубликовавший в 1778 г. на латыни свою диссертацию «О финской поэзии». В ней он ставил народные песни выше «искусственной» поэзии авторов того времени Карху Э. Г. «Калевала» - ее культурно-историческое и современное значение // "Carelia".- 1999.- № 3. -С.9.

Не менее знаменит Кристфрид Ганандер (1741-1790 гг.). В работах «Словарь современного финского языка» (1787 г.) и «Финская мифология» (1789 г.) он цитировал многие образцы народной поэзии. «Финская мифология», насчитывающая около 2000 строк карело-финских рун, до сих пор является настольной книгой исследователей поэзии калевальской метрики. Чрезвычайную ценность представляют приведенные в ней комментарий и интерпретации содержания песенных фрагментов.

К ХVIII веке относится появление исследований народной поэзии профессора Д.Юслениуса, Х.Г. Портана и др. Важную роль в подготовке «Калевалы» сыграли сборники текстов фольклориста и просветителя К.А.Готтлунда (1796-1875), впервые высказавшего идею создания единого фольклорного свода. Он считал, что если собрать все древние песни, то из них можно было бы составить некую целостность, подобную творениям Гомера, Оссиана или «Песни о нибелунгах».

Непосредственным предшественником Э.Лённрота был С. Топелиус (старший), отец известного финского писателя, опубликовавший в 1829-1831 гг. пять тетрадей народных эпических песен, собранных от карельских коробейников, привозивших товары из Беломорской Карелии в Финляндию (85 эпических рун и заклинаний, всего 4200 стихов). Именно он указал Э.Лённроту и другим энтузиастам-собирателям путь в Беломорскую (Архангельскую) Карелию, где «еще звучит голос Вяйнямейнена, звенят кантеле и Сампо» Евсеев В.Я. Карельский фольклор в историческом освещении. - Л., 1968. - С 162. В Х1Х веке отдельные финские народные песни публикуются в Швеции, Англии, Германии, Италии. В 1819 г. немецкий юрист Х.Р. фон Шрётер перевел на немецкий язык и опубликовал в Швеции, в городе Упсала сборник песен «Финские руны», в котором была представлена заклинательная поэзия, а также некоторые эпические и лирические песни. В Х1Х в. эпические, заклинательные, свадебно-обрядовые, лирические песни записывали А.А. Борениус, А.Е. Алквист, Й.-Ф.Каян, М.А.Кастрен, Х.М.Рейнхольм и другие -- всего было собрано около 170 тыс. строк народной поэзии.

В это время зарождается идея о возможности создания единого эпоса из разрозненных народных песен финн и карел одним человеком или группой ученых. Это было основано на теории немецкого ученого Ф.А. Вольфа, согласно которой гомеровские поэмы - это результат позднейшей работы составителя или составителей над песнями, существовавшими до этого в устной традиции. В Финляндии эту теорию поддерживали такие ученые, как Х.Г. Портан и К.А. Готлунд. Х. Г. Портан ещё в конце XVIII века предположил, что все народные песни происходят из единого источника, что они согласуются между собой по главному содержанию и основным сюжетам. И с помощью сравнения вариантов друг с другом, можно возвращать их к более цельной и подходящей форме. Он же пришел к заключению, что финские народные песни можно издать так же, как "Песни Оссиана" шотландского поэта Д. Макферсона (1736-1796). Портан не знал, что Макферсон издал свои собственные стихи под видом песен древнего слепого певца Оссиана.

В начале XIX века эта идея Портана приобрела форму социального заказа, выражающего потребности финского общества. Известный языковед, фольклорист, поэт К.А. Готтлунд, будучи студентом, в 1817 г. писал о необходимости развития "отечественной литературы" Жирмунский В.М. Фольклор Запада и Востока. - М.,2004. - С.165.. Он был уверен в том, что если бы из народных песен пожелали сформировать упорядоченную целостность, будь то эпос, драма или что-нибудь другое, то родился бы новый Гомер, Оссиан или "Песнь о Нибелунгах".

Одной из причин повышенного интереса к фольклору, по нашему мнению, является изменение в правовом статусе и положении Финляндии на мировой карте. В 1809 г. завершилась последняя война между Россией и Швецией за северные территории, включая Финляндию, Карелию и Прибалтику. А борьба эта длилась с переменным успехом почти тысячу лет, начиная с варяжских и викинговских походов. Была эпоха (ХУI- ХУП вв.), когда Швеция считалась великой европейской державой Финляндия в течение шести столетий принадлежала Швеции. Российский император Александр I, завоевав Финляндию и желая уменьшить в ней шведское влияние, предоставил финнам автономное самоуправление. И в марте 1808 г. народ Финляндии был торжественно провозглашен нацией с собственными законами, автономной формой государственности.

Но в начале XIX века финской нации как таковой еще не существовало, ее предстояло еще создать, и огромную роль в этом сыграло наряду с общественно-политическим и экономическим развитием, всемерное развитие национальной культуры. В наследство от многовекового шведского господства Финляндии досталось административное управление, система школьного и университетского образования, печати и всей публичной культурной жизни. Официальным языком оставался шведский язык, хотя он был доступен лишь одной десятой части жителей. Сюда входили верхние сословия, образованные круги, малочисленное еще городское население.

Этнически финским в языковом и культурном плане являлось крестьянство, основное население края. Но в языковом отношении оно оставалось бесправным, в официальную жизнь его язык не имел доступа. Это было одной из причин задержки естественного эволюционного процесса складывания финской нации. Также актуальной оставалось угроза шведской ассимиляции, поскольку финнов было меньше миллиона. Всё это привело к поискам национальной идентичности, культурных традиций и как результату национальному самоутверждению.

Совокупность этих предпосылок сформировали у Э.Лённрота интерес к собиранию фольклора, и воспользовавшись вынужденным перерывом в обучении, он опираясь на совет Э.Топелиуса (старшего) отправляется в 1828 г. в свою первую из 11 поездок в финляндскую Карелию и провинцию Саво записывать ещё сохранившиеся руны. Карху, Э.Г. От рун к роману. - М.,1978.- С.71 За четыре месяца Леннрот собрал материал на пять тетрадей сборника "Кантеле" (из них четыре были опубликованы в 1828-1831 гг.). От рунопевца из прихода Кесялахти Юханы Кайнулайнена он записал более 2000 строк. Уже в этом сборнике Леннрот пользовался методом, отвергнутым русской фольклористикой: он соединял строки разных песен Киуру Э.С. «Фольклорные истоки Калевалы». - М., 2001. - С. 87.. Кое-что брал из сборников К.Готтлунда и С.Топелиуса. Уже в этом издании в качестве персонажей действовали Вяйнямейнен, Ильмаринен, Лемминкяйнен, Пеллервойнен, Лоухи, Тапио, Миэликки и другие.

Только в 1832 г. во время третьего путешествия Леннроту удалось дойти до деревень российской Карелии. В деревне Аконлахти он встретился с Соавой Трохкимайненом и записал несколько эпических песен. Героями, которых были Лемминкяйнен и Кавкомиели, Вяйнямейнен, делающий Сампо и кантеле.

Очень удачной стала четвертая экспедиция Леннрота в 1833 г., когда он посетил северно-карельские деревни Войница, Вокнаволок, Чена, Кивиярви, Аконлахти. Важную роль в истории создания Лённротом "Калевалы" сыграла встреча с рунопевцами Онтреем Малиненом и Воассилой Киелевяйненом. На основании записанного материала был подготовлен сборник “Свадебных песен”. Собранный во время этой поездки материал дал возможность для создания многогеройной поэмы. До этого Леннрот работал над поэмами об одном герое ("Лемминкяйнен", "Вяйнямейнен") Путешествия Элиаса Лённрота: Путевые заметки, дневники, письма. 1828-1842. - Петрозаводск, 1985. - С.162.

Новую поэму Леннрот назвал "Собранием песен о Вяйнямейнене". В науке она получила название "Перво-Калевала". Однако напечатана она была уже в двадцатом веке, в 1928 г. Дело в том, что Леннрот сам задержал ее публикацию, поскольку вскоре отправился в пятое путешествие, давшее ему наибольшее количество песен. За восемнадцать дней апреля 1834 г. он записал 13200 строк. Основной песенный материал он получил от Архиппы Перттунена, Мартиски Карьялайнена, Юркки Кеттунена, Симаны Мийхкалинена, Варахвонтты Сиркейнена и сказительницы Матро. Один знаменитый А. Перттунен спел ему 4124 строки.

"Перво-Калевала" содержала шестнадцать глав-песнопений. Уже в этой поэме был разработан главный сюжет и конфликт. Однако, как писал В. Кауконен, Леннрот еще не нашел ответа на вопрос, где и когда жили его герои. В "Перво-Калевале" уже была Похъёла, но не было Калевалы. Сампо в этой поэме называлось сампу. Выглядело оно как некий чудесный закром с никогда не иссякающим зерном. Герои привезли его на мыс туманного залива и оставили на поле.

Возвратясь из пятой поездки в Каяни, Леннрот стал заново обдумывать эпический сюжет. По свидетельству того же Кауконена, Леннрот теперь вносит в текст "Перво-Калевалы" дополнения и изменения во все ее главы и так много, что вряд ли можно найти 5-10 строк подряд, взятых из конкретной народной песни и сохранившихся в первоначальном виде. И главное: он придумал завязку. Сделав Айно (образ в основном вымышленный Леннротом) сестрой Ёукахайнена, Леннрот побуждает Ёукахайнена мстить старцу Вяйнямейнену не только за то, что проигрывает ему состязание в пении, но и потому что Вяйнямейнен виновен в гибели сестры.

Любой эпизод "Калевалы", сравненный с народными источниками, отличается от них. Чтобы объяснить, как тот или иной эпизод получился под рукой Леннрота, надо писать целые исследования. Беря из рун порой лишь несколько строк, Леннрот разворачивал их и ставил в общий сюжет. О том, что такое сампо, как его делают, певцы знали очень мало, а пели о нем от трех до десяти строк, не больше. У Леннрота же о Сампо рассказывается целая история на многих страницах. Имея, по сути, лишь одну пастушью песню, где упоминается Калевала, Лённрот сочинил страну, где живут Вяйнямейнен, Лемминкяйнен, Ильмаринен.

Первая версия "Калевалы" изданная в 1835 г. состояла из 32 рун, с общим числом строк более 12 000 тысяч и имела следующие название “Калевала или старинные карельские песни о древних временах финского народа”. Затем Э. Лённрот продолжал поиск народных песен и работу над поэмой. Эта работа продолжалась еще четырнадцать лет. В 1840-1841 гг., на основании материала собранного в ходе нескольких предыдущих поездок, был выпущен трёх томный поэтический сборник “Кантелетар”, который ещё называют младшей сестрой “Калевалы ”. В нём содержались отдельно записанный “женский фольклор”, т.е. свадебные, обрядовые песни, плачи, заклинания, а также разнообразные варианты рунических песен записанных более чем от ста сказителей Путешествия Элиаса Лённрота: Путевые заметки, дневники, письма. 1828-1842. - Петрозаводск, 1985. - С. 246.

При работе над расширенным вариантом эпоса автор достигает огромной творческой свободы. С 1835 по 1844 гг. он совершает ещё шесть экспедиций, посетив, кроме Карелии, регион Северной Двины и Архангельск, а также Каргополь, Вытергу, Петербургскую губернию, Эстонию. К 1847 г. Э.Лённрот имел уже около 130 тыс. строк записей рун. Нового материала накопилось столько, что он заявил: «я мог бы создать несколько «Калевал» и ни одна из них не была бы похожа на другую».Путешествия Элиаса Лённрота: Путевые заметки, дневники, письма. 1828-1842. - Петрозаводск, 1985. - С. 301

Титаническая работа Э.Лённрота была завершена в 1849 г., когда вышла в свет «полная» «Калевала», состоящая из 50 рун или 22 758 стихов. Этот «канонический вариант» «Калевалы» ныне известен во всем мире. Её появление было восторженно встречено общественностью, вызвав настоящий бум среди собирателей и поклонников народной поэзии. В Карелию, а позднее в Ингерманландию, направились десятки собирателей народных песен. Одни хотели удостовериться, что сюжеты, темы, мотивы, персонажи «Калевалы» не вымышлены Э.Лённротом. Другие отправились на поиски новых, не найденных Э.Лённротом вариантов рун.

Значение “Калевалы” ещё и в том, что она является первым крупным произведением финской литературы, а также образцом финского языка. Образы и сюжеты эпоса оказали огромное влияние на развитие национальной культуры Финляндии, самых разных ее областей - литературы и литературного языка, драматургии и театра, музыки и живописи, даже архитектуры. Через все это "Калевала" повлияла на формирование национального самосознания и самой финской нации. В настоящие время эпос не утратил своего культурного значения. Едва ли не каждый писатель, художник, композитор республики, независимо от его национальности, испытал в той или иной форме влияние "Калевалы".

Появления «Калевалы» оказалось значимым не только для финской культуры, но и для всего мирового культурного сообщества. Леннрот при создании "Калевалы" имел перед глазами "Илиаду" и "Старшую Эдду", а "Калевала" поощрила представителей других народов к созданию своих национальных фольклорно-литературных эпопей. Появились эстонский эпос "Калевипоэг" Ф.Крейцвальда (1857-1861) и латышский эпос "Лачплесис" А.Пумпура (1888); американский поэт Генри Лонгфелло создал на материале индейского фольклора свою "Песнь о Гайавате" (1855). Таким образом "Калевала" приобрела мировую известность.

К настоящему времени «Калевала» переведена более чем на пятьдесят языков, известно также около ста пятидесяти ее прозаических изложений, сокращенных изданий и фрагментарных вариаций. И в настоящее время появляются новые переводы эпоса. Только в 1990-е годы издано более десяти переводов на языки народов: арабский, вьетнамский, каталонский, персидский, словенский, тамильский, фарерский, хинди и другие. Продолжается публикация новых переводов карело-финского эпоса на языки, на которых он издавался и ранее -- английский, венгерский, немецкий, русский.

Вопрос заинтересованности российской науки и культуры в вопросах карело-финского фольклора будет рассмотрен нами более подробно. А именно как была воспринята и оценена “Калевала”. Как известно, первые сведения о карело-финской народной поэзии появились в русской печати еще в начале XIX века. Как и в печати других стран, главным источником этих ранних сведений были исследования финского просветителя второй половины XVIII века профессора Хенрика Габриеля Портана, который справедливо считается не только отцом финской историографии, но и фольклористики.

Из работ Портана путешественники по Финляндии швед А. Ф. Шельдебрант и итальянец Джузеппе Ачерби включили отдельные тексты карело-финских рун в свои книги, переведенные на ряд европейских языков. В 1806 г. отрывок из книги Ачерби опубликовал русский журнал "Любитель словесности". В 1821 г. молодой Андрес Шегрен, впоследствии известный финно-угровед и член Российской Академии наук, опубликовал на немецком языке в Петербурге небольшую книгу о финском языке и литературе, в которой упоминалось и о фольклоре. Шегрен собирал народные песни и в 1827 г. встретился в Петрозаводске с ссыльным русским поэтом Федором Глинкой, который перевел на русский язык несколько рун; одна из них была в следующем году опубликована в русском журнале "Славянин".

В 1840-е гг. о "Калевале", финской литературе и финском народе много писал для русских читателей известный ученый Яков Карлович Грот, тогда профессор русского языка и литературы в Хельсинкском университете, впоследствии российский академик. Грот был близко знаком с Элиасом Леннротом, они были хорошими друзьями, часто встречались, переписывались. Сохранилось двадцать писем Леннрота Гроту на шведском и финском языках Хурмеваара А.Г. “Калевала” в России. - Петрозаводск, 1972. - С.61.. Грот много путешествовал по Финляндии; в 1846 г. он предпринял вместе с Леннротом длительную поездку в Северную Финляндию. В том же году он опубликовал на русском языке книгу об этом путешествии, которая вызвала интерес также в Финляндии. В своих статьях Грот подробно писал о Леннроте и его трудах, дал прозаическое изложение "Калевалы", а некоторые руны перевел в стихах.

В 1847 г. на русском языке вышло прозаическое изложение "Калевалы", выполненное Морицем Эманом. Это издание заслуживает упоминания не столько само по себе (Эман недостаточно владел русским языком и допустил много ошибок и стилистических несуразностей), сколько потому, что на него откликнулся рецензией В. Г. Белинский.

Следует сказать и о том, что опубликованный в 1852 г. первый немецкий перевод "Калевалы" (расширенной редакции 1849 г.), сыгравший большую роль в ее пропаганде в разных странах мира, был выполнен в Петербурге русским ученым и академиком Антоном Шифнером. На перевод Шифнера отчасти опирались потом последующие немецкие переводчики "Калевалы" в Германии, например, Мартин Бубер (1914 г.) и Вольфганг Штейниц (1968 г.). Перевод Шифнера послужил в качестве дополнительного "контрольного пособия" также переводчикам "Калевалы" на многие другие языки народов мира, подобно тому, как русский перевод Л. П. Бельского стал таким пособием для переводчиков "Калевалы" на языки народов СССР Евсеев В.Я. Карельский фольклор в историческом освещении. - Л., 1968. - С. 49.. Переводом "Калевалы" на русский язык занимались в дальнейшем ученики выдающегося русского языковеда и фольклориста, профессора Московского университета Ф. И. Буслаева. В числе его учеников были изучавшие русский язык финляндские стипендиаты Г. Лундаль и С. Гельгрен, переводившие в 1870-80-е гг. руны "Калевалы", главным образом в прозаическом изложении.

Учеником Ф. И. Буслаева был и Леонид Бельский, доцент Московского университета и самый значительный русский переводчик "Калевалы". Он первым осуществил полный стихотворный перевод эпоса (второй, расширенной редакции) на русский язык. Как рассказывал потом сам Бельский в статье, опубликованной в финском журнале "Валвоя", именно Буслаев подал ему мысль о переводе "Калевалы"; он постоянно общался с ним и поддерживал его в процессе пятилетней работы Хурмеваара А.Г. “Калевала” в России. - Петрозаводск, 1972. - С.56.. Буслаев первым прочитал готовую рукопись перевода, дал о ней похвальный отзыв (другим рецензентом рукописи был Я. Грот). Перевод был опубликован в 1888 г., и Бельский снабдил его стихотворным посвящением Буслаеву, своему наставнику. Перевод получил признание, он был отмечен Пушкинской премией Российской Академии наук, и его литературная жизнь оказалась на редкость долговечной. При повторном издании в 1915 г. Бельский внес в перевод некоторые улучшения; потом перевод его многократно переиздавался и улучшался другими редакторами; он продолжает переиздаваться вот уже в течение почти целого столетия, причем в советский период он выходил несравненно более крупными тиражами, чем до революции.

Перевод Бельского, разумеется, не является идеальным, таких переводов, по-видимому, вообще не существует, но у него есть свои несомненные и весомые достоинства. Главное достоинство заключается в том, что Бельскому удалось передать древнеэпический стиль "Калевалы", особую эпическую интонацию повествования. Бельский пробовал и сам писать стихи, хотя он не стал крупным поэтом. Отчасти это чувствуется и в его переводе "Калевалы". После всех исправлений в его переводе и сейчас встречаются обороты, которые могут показаться тяжеловатыми. Однако в результате терпеливых усилий и трудов Бельский хорошо прочувствовал мир "Калевалы", глубоко проник в ее дух и сумел передать это русскому читателю. В лучших местах, а их немало в его переводе, русский стих звучит именно как эпический калевальский стих - весомо и величественно, в нем есть и прозрачная простота, и высокая торжественность, и трагизм, и юмор,- как все это есть и в оригинале Хурмеваара А.Г. “Калевала” в России. - Петрозаводск, 1972. - С.219.