По мнению многих критиков и цензоров, у Говорухина довлатовский ритм рушится, и ровным счетом ничего довлатовского в кинокартине не остается. Деньги минкульта освоены, госзаказ выполнен к очередной громкой и круглой дате выполнен, можно выдохнуть и разойтись. Крайне интересно было бы узнать мнение Довлатова об этом фильме, как и о многих других, но этому уже никогда не суждено случиться.

Несмотря на всю внешне кажущуюся легкость экранизации Довлатова,

«Компромисс» - наиболее трудное для выполнения этой задачи произведение. Во-первых, на Говорухина, как уже было замечено выше, давит бремя цензуры. Снимать кино об одной из самых злободневных проблем сегодня в стране - крайне трудно и даже стыдно. Приходится наступать на горло собственной песне, но Говорухину это свойственно, так как и песня сама давно поутихла, и сегодня звучит с изрядной толикой фальши.

Во-вторых, монтаж между компромиссами и склейка их в единое художественное произведение - задача не из легких. Нужно было сделать так, чтобы каждый компромисс являлся самостоятельным, но при этом картина производила впечатление цельной, гармоничной и законченной. С концовкой и вовсе вышло неловко, открытым финалом ее никак не назовешь.

В-третьих, довлатовский «Компромисс» с трудом подчиняется режиссерским законам, в отличие от тех же «Чемодана», «Заповедника» или

«Иностранки». Прочитав огромное количество рецензий и статей о фильме, постоянно натыкаешься на «бесполезный черно-белый видеоряд»,

«бесталанную игру актеров, кроме Добронравова, Гармаша и Каморзина», «отсутствие режиссуры и монтажа», «полную обескровленность Довлатова и дисгармонию».

В плюсах картины отмечается узнаваемая стилизация эпохи оттепели, атмосферность, удачную игру некоторых актеров, а так же легкость и непринужденность диалогов, что показывает в реальности нам отрыв произведения Говорухина от оригинала. Компромисс уже лексически и семасиологически является борьбой двух полей и подразумевает конфликт и его решение путем взаимных уступок. Довлатовский герой на уступки всегда идет тяжело, душевно раздваиваясь и ведя бесконечный внутренний диалог. Сама лексема «компромисс» фигурирует у Довлатова только в названии глав и не упоминается в самом тексте ни разу. Однако его тяжесть постоянно довлеет над главным героем и незримо присутствует в тексте. В этом и заключается гений довлатовского художественного текста, его нарративного подхода к написанию всех своих повестей и рассказов.

Еще одна гениальная особенность - умение мастерски соединять воедино самоиронию и сатиру с безнадежной трагичностью, дающих вкупе трагикомичность всех произведений автора. Последняя фраза брата, всего лишь убившего человека, отлично демонстрирует это и показывает всю тяжесть и преступность каждого из этих одиннадцати компромиссов. Поскольку в фильм она включена не была, многое и не получилось у режиссера.

«Говорухин осмелился спорить с Довлатовым, используя его персонажей и диалоги, эксплуатируя его текст. Ведь "Конец прекрасной эпохи" - о том, что СССР был не комической империей лжи, каким он предстает в прозе Довлатова, а чудесной страной, переживавшей одну прекрасную эпоху за другой - в отличие от Бродского, Говорухин считает время своей и довлатовской молодости прекрасным без малейшей иронии. И компромисс, губительность которого описывал, хоть и с легкой усмешкой Довлатов, для Говорухина - непременный атрибут этого канувшего на дно истории советского счастья.»

Долин соглашается и с хулителями фильма, и с его сторонниками. Он понимает, что говорухинский СССР не имеет никакого отношения к довлатовскому и поэтому хвалит автора картины за смелость поспорить с классиком.

«Даже гэбэшные прослушки и обыски, фальшь публичного общения, комсомольские и партийные проработки несогласных, цензура - все это подано с такой нежностью и любовью, что можно лишь позавидовать. Если и не всем зрителям этого, бесспорно, профессионального фильма, то уж точно его неожиданно прекраснодушному автору, пережившему период всенародной славы именно в советском кинематографе и не желающему об этом забывать.»

Долин ставит в заслугу Говорухину и главный, по мнению многих, плюс экранизации - «ностальгический саундтрек - так, что под твист 1960- х ноги сами пустятся в пляс». Так или иначе, мнение одного из самых авторитетных кинокритиков является симбиозом критических и похвальных замечаний в адрес Говорухина. Статья так и называется: «Конец прекрасной Не стоит забывать, что «Конец прекрасной эпохи» - первая полноценная экранизация, снятая по мотивам творчества Довлатова и увидевшая большой экран. До этого существовали только не столь известные две картины: «По прямой» Сергея Члиянца и «Комедия строгого режима» Григорьева и Студенникова далекого 1992 года, где описываются два эпизода из «Зоны». Говорухинское кино наделало много шуму и вызвало ряд неоднозначных реакций. И этого достаточно для свидетельствования его успеха.



3.2 «Комедия строгого режима» как социально- политический фарс и первая попытка экранизации Довлатова

В качестве экранизации главный режиссер решил взять эпизод, где руководство колонии силами заключенных ставит спектакль к 100-летию Ленина. «Зона» одно из самых неоднозначных и ранних произведений Довлатова. Его часто сравнивают с прозой Шаламова и Солженицына. Филолог Павел Высевков считает, что «Зона» восходит к традициям Достоевского и даже протопопа Аввакума.

Впоследствии мнение, высказанное Высевковым, стало популярным:

«Но если в их работах каторга и лагерь описываются с позиции жертвы, то у Довлатова главное действующее лицо -- надзиратель».

Сам Довлатов о своей повести высказывался так:

«Солженицын описывает политические лагеря. Я - уголовные. Солженицын был заключённым. Я - надзирателем. По Солженицыну, лагерь

- это ад. Я думаю, что ад - это мы сами».

«Зона -- модель мира, государства, человеческих отношений. В замкнутом пространстве усть-вымского лагпункта сгущаются, концентрируются обычные для человека и жизни в целом парадоксы и противоречия. В художественном мире Довлатова надзиратель -- такая же жертва обстоятельств, как и заключённый».

Довлатов пошел дальше Солженицына и Шаламова и прекрасно показал лагерную жизнь чуть шире, чем она есть у советских мастеров лагерной прозы. Скрябина отмечает, что «акцент у Довлатова сделан не на воспроизведении чудовищных подробностей армейского и зековского быта, а на выявлении обычных жизненных пропорций добра и зла, горя и радости».

Каждая глава начинается с письма издателю и писателю Игорю Ефимову. Эпистолярность повести «не только организует рамку фабульного повествования, но и вводят автобиографический код», считает Павел Высевков.

Автобиографичность повести наглядна, однако есть свойственные Довлатову расхождения между художественным миром и реальным. Соратник и коллега писателя Александр Генис, ссылаясь на Довлатова, рассказывает об эпизоде с отрубающим себе топором пальцы Купцове:

«На самом деле заключённый произнёс фразу: «Смотри, как сосиски отскакивают». Если бы автор включил эту деталь в итоговый вариант, он вышел бы на дуэль, которая «построена по романтическому». сценарию: Мериме, Гюго, Джек Лондон». Но писатель выбросил эффектную концовку ради того, чтобы «сменить героя».

В одно мгновение, как Толстой в страстно любимом им «Хозяине и работнике», Довлатов развернул читательские симпатии с надзирателя на вора».

Александр Генис говорил, что «для Сергея «Зона» была если не самой любимой, то самой важной книгой. Её он не собирал, а строил -- обдуманно, упорно и педантично. Объединяя лагерные рассказы в то, что он назвал повестью, Довлатов сам себя комментировал. В первый раз он пытался объяснить, с чем пришёл в литературу».

«Эта лента, появившаяся на следующий год после распада СССР, высмеивает в форме острого социально-политического фарса мифы советского искусства и советского же образа жизни».

Поначалу смешон, а потом и страшен в исполнении Виктора Сухорукова образ забитого зэка, которому случайно досталась роль Ленина. Почувствовав, как меняется к нему отношение других преступников, а главное -- тюремной администрации, «новоявленный Ильич» уже склонен злоупотребить этой властью, вдоволь воспользоваться «волшебной силой искусства».

Сам Кудрявцев не высоко оценивает работу режиссеров:

«Хотя в целом «Комедия строгого режима» кажется неровным фильмом, сделанным подчас небрежно, что свойственно почти всем произведениям постсоветского периода кино. А спустя десятилетия после вполне вероятных событий, которые пусть и представляются теперь чуть ли не фантастическими или же придуманными большим фантазёром, эта картина теряет свой язвительный характер, превращаясь лишь в эксцентрический анекдот, к тому же поведанный не такими уж блистательными рассказчиками».

Как и в случае с говорухинской лентой, применительно к «Комедии строгого режима» критики спорили, сколько Студенников взял от Довлатова, и есть ли там он вообще. В титрах фамилии писателя нет, и это выглядит как минимум странным и обидным для почитателей творчества автора. До

«Комедии строгого режима» советский кинематограф знал только одно большое комедийное кино о жизни на зоне - «Джентльмены удачи» с Евгением Леоновым в главной роли. Позже появились «Каникулы строгого режима» с Безруковым и «Хочу в тюрьму» с Ильиным. Тюремный жанр стал близок отечественному кинематографу, но на момент 1992-го года комедия Студенникова стала второй в своем тематическом жанре.

Поскольку за основу сюжета фильма взят лишь единичный эпизод из повести, нарративная структура в фильме разрушена. Сюжет однолинеен, как и у Говорухина. Екатерина Янг отдает должное повествовательной составляющей «Записок надзирателя»:

«Пристального внимания заслуживает структура повествования как каждого из рассказов в отдельности, так и всех рассказов, рассмотренных в их «сцеплении», как определил «связывание действий» Виктор Шкловский. Каждый рассказ «Записок надзирателя» затрагивает какую-либо проблему лагерного быта. «Записки надзирателя», хотя и состоят из отдельных рассказов, представляют собой внутренне связанное единство -- целостный текст. Соответствующие «связи» выражаются в последовательности поднимаемых автором вопросов. Каждый эпизод по замыслу автора должен показать характерные черты лагерной жизни».

Экранизируемую часть повести, которая называется «Представление» многие критики сравнивают с «Записками из мертвого дома» Достоевского. Вот что пишет Екатерина Янг по этому поводу:

«Илья Серман считает, что это вовсе не случайно: «Пьеса своей тематикой создает временную дистанцию в полустолетие, название рассказа продлевает ее еще далее, к середине XIX века. Читатель неотвратимо идет по пути исторических сопоставлений и подсказанных ему рассказом аналогий». В «Записках из Мертвого дома» «уже самим заглавием акцентируется значение свободы личности как непременной предпосылки всякой живой жизни: мертвым домом называется тюремная крепость потому, что здесь отсутствует главный элемент живой жизни -- свобода, что люди здесь обезличены (курсив мой. -- К. Я.)». И мы еще хорошо помним, как всякое самовольное проявление личности в советском государстве считалось преступлением. То есть без своей собственной внутренней жизни, которая складывается помимо официальной, немыслима жизнь вообще. И если у Достоевского вера может доминировать над свободой личности, то у Довлатова и большинства его героев такого выбора нет. К вопросу о свободе личности Довлатов возвращается во многих своих рассказах, и если Шаламов, Солженицын в художественных образах раскрывают обусловленность характера средой, то Довлатов подчеркнуто демонстрирует и обратную связь -- воздействие человека на среду, свободу выбора».

Студенниковская комедия имеет слишком опосредованное отношение к довлатовской «Зоне». Если Говорухин хотя бы пытался точь-в-точь воспроизводить цитаты из произведений устами главных героев, то режиссеры «Комедии строгого режима» и этого не сделали. Возможно, потому решили и не указывать в титрах фамилию Сергея Довлатова.

3.3 Спектакль «ДО+ВЛА+ТОВ» по мотивам повестей «Зона», «Компромисс» и «Заповедник»

По повестям Довлатова снимают не только кинокартины, но и ставят в театре. В театральном институте имени Бориса Щукина режиссерами Овчинниковым Р. Ю. и Титовым Ю. Ф. поставлен один из самых популярных московских спектаклей.

«Проза Довлатова проста, глубока и беспощадна, как слова ребенка, который лишь констатирует факты окружающей его действительности, никак ее не оценивая.

Родион Овчинников известен театральной публике как режиссер пронзительный, ставящий спектакли почти эпического толка, бьющие наотмашь безоговорочностью тем, будь то любовь, которая превыше всего, или безжалостность страны к своему народу.

Успех спектакля "ДО+ВЛА=ТОВ" на премьере говорит о том, что это важное театральное впечатление для всех зрителей, а возможно, и самая яркая премьера сезона.»

Продолжительность спектакля: 3 часа 20 минут с двумя антрактами. Свободных мест в зале не было, и подобная картина сохранялась вплоть до конца сеанса. Работа Овчинникова и Титова с участием студентов выполнена в лучших довлатовских традициях. Диалоги сохранены, главные герои узнаваемы, от себя добавлено лишь музыкальное сопровождение.

Постановка является куда более живой и довлатовской, чем пресловутая картина Говорухина. Последняя часть «Заповедник» - самая трагичная. Большой акцент делается на главном итоге жизни Довлатова в России - отъезде в эмиграцию. Условным катарсисом и кульминацией служит сцена разговора с майором Беляевым в его кабинете.

Атмосфера передана очень точно: темный зал, оглушающая тишина, впоследствии перерастающая в драматичный музыкальный ряд под диалог Довлатова с кгбшником.

Именно эта сцена становится завершающей у Титова и Овчинникова, тогда как у Довлатова следует продолжение с последующими размышлениями о предстоящей эмиграции писателя:

«Я шел и думал - мир охвачен безумием. Безумие становится нормой.

Норма вызывает ощущение чуда...»

Важно, что авторы постановки останавливаются на сильной сцене разговора Довлатова и советской власти, ставя тем самым себя в выигрышное положение. Последующий 11-дневный запой и диалог с женой по телефону, уже эмигрировавшей в Австрию, были опущены. Большое количество многоточий наглаядно говорит о тяжелом душевном предэмиграционном состоянии писателя:

- Привет! Мы в Австрии. У нас все хорошо... Ты выпил? Я рассердился:

- Да за кого ты меня принимаешь?!..

- Нас встретили. Тут много знакомых. Все тебе кланяются...

Я стоял босой у телефона и молчал. За окном грохотал перфоратор. В зеркале отражалось старое пальто.

Я только спросил:

- Мы еще встретимся?

- Да... Если ты нас любишь...

Я даже не спросил - где мы встретимся? Это не имело значения. Может быть, в раю. Потому что рай - это и есть место встречи. И больше ничего.

Камера общего типа, где можно встретить близкого человека...

Вдруг я увидел мир как единое целое. Все происходило одновременно. Все совершалось на моих глазах...

Моя жена сказала:

- Да, если ты нас любишь...

- При чем тут любовь? - спросил я. Затем добавил:

- Любовь - это для молодежи. Для военнослужащих и спортсменов... А тут все гораздо сложнее. Тут уже не любовь, а судьба...

Потом что-то щелкнуло, и все затихло. Теперь надо было уснуть в пустой и душной комнате...

«Заповедник» для многих почитателей Довлатова стал не только настольной книгой, но и кузницей афоризмов и цитат писателя. Авторы постановки не стали включать все сцены, остановившись лишь на необходимом. Каждый актер глубоко чувствует довлатовскую прозу, диалоги, цезуры, и, самое главное - стиль.

В спектакле участвуют не только наши, но и множество эстонских актеров:

Ислам ЗАФЕСОВ Валерия МОИСЕЕВА Валерий КАРПОВ Николина КАЛИБЕРДА

Серафима КРАСНИКОВА Никита МАНИЛОВ

Аскар ИЛЬЯСОВ

Андрей СОЛОВЬЕВ

Александр СУДАРЕВ Марика ОТСА Полина КУЦЕНКО Сергей УУСТАЛУ

Даниил БЕЛОМЕСТНЫХ

Эдуард ЙООНАС

В спектакле заняты студенты I курса

Видно, что каждый актер не только знаком с творчеством писателя, но и в мельчайших подробностях знает текст, который привлечен для постановки спектакля. Каждой части отведено по часу. Это меньше, чем в проанализированных выше киновариантах, однако смысла в каждой постановке не меньше. Довлатов легко узнается, зрители в зале искренне смеются, а не выдавливают из себя редкие смешки, имитируя закадровый смех там, где этого требует ситуация.

Поставить Довлатова в театре куда сложнее, чем снять по нему кино. Однако режиссеры Овчинников и Титов с этой задачей успешно справились, получив самую высокую награду от зрителя - заполненный до отказа зал.



Заключение

Проанализировав не только повести «Ремесло» и «Иностранка», но и остальные произведения автора, можно говорить об исключительности и особенности довлатовского повествования (нарратива). Не зря автор хочет, чтобы его называли рассказчиком, а не писателем. Феномен Довлатова состоит в том, что авторская роль в повествовании является доминантной, и без нее сложно представить любое произведение, даже «Иностранку».

Довлатов-нарратор присутствует во всех своих произведениях и является краеугольным камнем, стержнем, шампуром, на который насажены второстепенные герои, а также время, место, судьба, диалоги и т.д. Анекдотичность довлатовской прозы трансформируется из анекдота, в рассказ, из рассказа в повесть за счет диалогов и элементов описания тюрьмы, города, заповедника или журналистского коллектива.

Довлатовский сюжет мозаичен, главный герой зачастую аморален, но он ни разу не фарисействует и не морализирует, оставляя это право за читателем. Хронотоп Довлатова неделим (в одном произведении описаны сцены из ленинградской и эмиграционной жизни).

Помимо натуралистичности довлатовской прозы она обладает и еще одним неотъемлемым свойством - психологичностью, создающейся посредством эксплицитного и имплицитного присутствия рассказчика в событийном повествовании. Даже в первой части «Иностранки» это незримое присутствие позволяет Довлатову проследить за всеми протагонистами и дать свою субъективную оценку происходящему.

Довлатов пишет о маленьком человеке, самим таковым и являясь. В своем творчестве он опирается на классиков русской литературы - Пушкина, Достоевского, Гоголя, Чехова, которые посвящали этой извечной проблеме каждое свое произведение. Много говорилось о том, что Довлатов некоторые факты из жизни приукрашивает, утрирует или гиперболизирует, перенося их на бумагу и превращая в литературный сюжет. Это черта настоящего писателя с творческим мышлением. Сам Довлатов эту манеру намеренно называл псевдодокументализмом. Андрей Арьев, один из биографов и знакомых писателя, говорил о нем, что "Сергей Довлатов правдивый вымысел ставит выше правды факта".52

Удивителен и тот факт, что Довлатов, являясь практически нашим современником, смог выработать невиданную до и пока неповторимую после манеру письма. Довлатовский псевдодокументализм часто сравнивают с прозой Венедикта Ерофеева, однако я бы не стал ставить автора одной повести в один ряд с великим писателем. Потому что когда открываешь любую повесть Довлатова, никогда не перепутаешь его ни с Ерофеевым, ни с Чеховым, ни с Зощенко, ни с Шукшиным.

Довлатовский идиостиль является новаторским в русской литературе. Писательская индивидуальность, о которой писал Шмид, сделала из Довлатова не только одного из самых интересных писателей ХХ века, но и позволила рассматривать его псевдодокументальный идиостиль с точки зрения нарратологии, основываясь на работах Тюпы, Эпштейна, Бахтина и других именитых литературоведов и филологов.

Довлатов в своей прозе умело объединяет чеховский юмор, кафкинаский абсурд, лермонтовский реализм с безысходностью Достоевского. Сам того не ведая, Довлатов тем самым создал особый жанр в русской литературы, который в будущем еще предстоит изучить литературоведам.



Список литературы

1. Агеносов В.В. Литература русского зарубежья (1918 -1996).-М.- 1998.-484 с.

2. Анастасьев Н. "Слова моя профессия": о прозе Сергея Довлатова. // Вопросы литературы. - 1995. - Вып. 1. - С. 3 -22.

3. Арьев А. Ю. Сергей Довлатов. Девять писем Тамаре Уржумовой. // Знамя. -2000. - №8.

4. Арьев А.Ю. История рассказчика. Довлатов С. Собр. соч.: в 4-х т. - Т.1 / сост. А.Ю. Арьев. - СПб.: Азбука, 2000.

5. Арьев А. Ю. С.Д. Довлатов. Русские писатели 20 века: Биографический словарь. М. - 2000.

6. Арьев А. Ю. Сергей Довлатов. Девять писем Тамаре Уржумовой. Знамя. 2000. - №8. - С. 137 - 138.

7. Барсова Н.. Вся правда о Довлатове. 2006. 6 сентября, -- свидетельства Владимира и Натальи Евсевьевых.

8. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М. -- 1979. -С. 167.

9. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М. -1975.-С. 234.

10. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. // Литературно-критические статьи. М. - 1986. - С. 291 - 352.

11. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М. 1963. -С. 163.

12. Берггольц О. Избранные произведения в двух томах. Т. 2. Проза. Л.: Художественная литература, 1967. С. 420.

13. Берковский Н.Я. Литература и театр. М.: Изд-во "Искусство", 1969. - С. 48 - 182.

14. Борев Ю.Б. Эстетика. Теория литературы. Энциклопедический словарь терминов. М., АСТ, 2003.

15. Бродский Иосиф. О Сереже Довлатове. официальный сайт Г. А. Явлинского (03 сентября 2003). Проверено 19 августа 2008. Архивировано из первоисточника 24 августа 2011.

16. Вайль П. Бродский о Довлатове. // Знамя. 2000. - №8. -С. 148-150.

17. Вайль П., Генис Искусство автопортрета. // Звезда. -1994.- №3.- С. 177- 180.

18. Введение в литературоведение / под ред. Г. Н. Поспелова. М., 1976, 1988. 1-6 главы.

19. Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины. М.: Высшая шк.; Издательский центр "Академия", 1999.

20. Виноградов В.В. Избранные труды о языке художественной прозы. - М., 1980.

21. Виноградов И.А. О теории новеллы. Вопросы марксистской поэтики. Избранные работы. М.: "Советский писатель", 1972. - С. 306 - 424.

22. Выгон Н. Юмористическое мироощущение в русской прозе. М. - 2000.

23. Высевков П. В. Функции писем в структуре повести С. Довлатова «Зона». Критика и семиотика. - Вып. 9. - Новосибирск, 2006. - С. 112-125.

24. Гачев Г.Д. Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр / Г.Д. Гачев. - М., 1968.

25. Генис Александр. Пушкин у Довлатова. - Сергей Довлатов: творчество,личность,судьба / Сост. А. Ю. Арьев. - СПб.: "Звезда", 1999.

26. Генис А. А. Довлатов и окрестности: филологический роман. М.: Вагриус, 2001. -- 288 с. -- ISBN 5-264-00541-9

27. Глэд Джон. Беседы в изгнании. Русское литературное зарубежье. Сергей Довлатов. Интервью. М. - 1991. - С. 88 - 94.

28. Грибанов Б. Т. Эрнест Хемингуэй: герой и время. М. -1980.-С.

244.

29. Григорьев В.П. Поэтика слова. - М., 1990.

30. Довлатов С. Д. Девять писем Тамаре Уржумовой. // Знамя. - 2000.-№8.-С 137- 147.

31. Довлатов С. Д. Заповедник. -- Аnn Arbor: Эрмитаж, 1983.

32. Довлатов С. Д. Зона: Записки надзирателя. -- Ann Arbor: Эрмитаж, 1982.

33. Довлатов С. Д. Иностранка. -- New York: Russica Publishers, 1986.

34. Довлатов С. Д. Кто такие Вайль и Генис? // Литературная газета. 1991. - 4 сентября. - С. 11.

35. Довлатов. С. Д. Ремесло: Повесть в двух частях -- Энн-Арбор: Ardis Publishing, 1985.

36. Сергей Довлатов. Собрание прозы в трёх томах. -- Санкт- Петербург: Лимбус-пресс. -- Т. 1. -- С. 28. -- 414 с.

37. Довлатов С. Д. Соло на ундервуде.

38. Довлатов С. Д. Филиал. -- New York: Слово -- Word, 1990.

39. Довлатов С. Д. Чемодан. Довлатов, С. Собр. соч.: в 4-х т. - Т.3 / Сост. А.Ю. Арьев. - СПб.: Азбука, 2000.

40. Ефимов И. Сергей Довлатов как зеркало российского абсурда. // Дружба народов. 2000. - №2. - С. 200 - 206.

41. Ефимов Игорь. Расширяя границы возможного. журнал «Новый Берег», № 10, 2005. Проверено 19 августа 2008. Архивировано из первоисточника 24 августа 2011.

42. Жирмунский В.М. Вопросы теории литературы. М. -1928.-С. 50.

43. Зощенко М.М. О комическом в произведениях Чехова. // Вопросы литературы. 1967. - №2. - С. 154.

44. Иванова Н. Чужие письма читать рекомендуется: Сергей Довлатов -- Игорь Ефимов. Эпистолярный роман. -- М.: Захаров, 2001. -- 463 с. // Знамя. 2001. № 5.

45. Иванова Н. Ерофеев В.В. // Русские писатели 20 века: Биографический словарь. М. - 2000. - С. 260.

46. Камянов В. Свободен от постоя. // Новый мир. 1992. -№2. - С. 242 - 244.

47. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. М.: «Наука», 1987.

48. Карпов А. Свой среди своих: О прозе Сергея Довлатова. // Русская словесность. 1996. - №2. - С. 41 - 45.

49. Каули М. Шервуд Андерсон и его книга мгновений. // Дом со многими окнами. М. - 1973. - С. 102 -115.

50. Ковалова А., Лурье Л. Довлатов. СПб.: Амфора, 2009. -- 441 с. -- ISBN 978-5-367-00943-9 (Серия «Главные герои»)

51. Кожинов В. Происхождение и развитие романа. М. -1963.-С. 5.

52. Кожинов В.В. Основы теории литературы. М.: Изд-во "Знамя", 1962.

53. Кожинов В. В. Рассказ. Словарь литературоведческих терминов.

54. Корман Б. О. О целостности художественного произведения.

Серия литературы и языка. Том 36. 1977.

55. Коробов В.И. Василий Шукшин. М. - 1984. - С. 240.

56. Косиков Г.К. Структурная поэтика сюжетосложения во Франции. Зарубежное литературоведение 70-х голов. М., 1984.

57. Крыщук Н. Василий Шукшин и Сергей Довлатов. // Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба. СПб. -1999.-С. 255-260.

58. Куберский И. Маленькая железная собачка от Серёжи Довлатова [: эссе ] // Сетевая Словесность. 2008.

59. Кудрявцев С. В. 3500. Книга кинорецензий. В 2 томах. Том 1. А- М. 2008, 688 с.

60. Кулле В. "Бессмертный вариант простого человека": Сергей Довлатов: эволюция авторского двойника. // Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба. СПб. -1999. - С. 237 - 247.

61. Курганов Е. Анекдот как жанр. СПб., "Академический проект", 1997. - 123 с.

62. Курганов Е. Сергей Довлатов и линия анекдота в русской прозе.

// Сергей Довлатов: творчество, личность судьба. -СПб.-1999.-С. 217-218.

63. Курганов Е. Сергей Довлатов и линия анекдота в русской прозе. Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба. -СПб. 1999.-С. 208- 223.

64. Курицын В. Вести из филиала, или Дурацкая рецензия на прозу Сергея Довлатова. Литературное обозрение. -1990.-№12.-С. 41-42.

65. Лайдинен Н. Григорий Рыскин: «Моя еврейская мама была банщицей», Алеф. 2008.

66. Лейдерман Н.Л., Барковская Н.В. Введение в литературоведение. Екатеринбург - 1991.

67. Липовецкий М. "Учитесь, твари, как жить" (паранойя, зона и литературный контекст). Знамя. 1997. - №5. - С. 199-212.

68. Липовецкий М. И разбитое зеркало. Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба. СПб. - 1999. - С. 266 -276.

69. Лосев Л. Довлатов и окрестности. Н Знамя. 1999. -№11.-С. 222-223.

70. Лотман Ю.М. Замечания о структуре повествовательного текста. Лотман Ю.М. О русской литературе: статьи и исследования (1958-1993): история русской прозы, теория литературы. - СПб.: «Искусство-СПб», 2005.

71. Лотман Ю. М. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Таллин: Ээсти-раамат, 1973.

72. Львова В. Как поссорились писатель Довлатов с издателем Ефимовым. // Комсомольская правда. 17 февраля.-2001.-С. 10.

73. Малыгина Н.М. "Тюремная повесть" Сергея Довлатова. // Русская словесность. -1996. №5. - С. 57 - 63.

74. Мартынов С.А. Образ человека в литературе: от типа к индивидуальности. Владимир. - 1997. - С. 10. - 32.

75. Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении. // Бахтин под маской. Вып. 2. - М. - 1993. - С. 150.

76. Мелетинский Е.М. Малые формы фольклора и проблемы жанровой эволюции в устной традиции. // Миф и историческая поэтика фольклора. М. - 1997. - С. 326.

77. Мечик-Бланк К. О названиях довлатовских книжек. // Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба. СПб. -1999.-С. 285-290.

78. Мория Аи. Россия встречается с Америкой. // Сергей Довлатов: творчество. С. 232 - 236.

79. Мулярчик А. Американская новелла XX века. Пер с англ. Сост. И вступит. Статья А. Мулярчика. -М. 1976. - С. 7.

80. Мулярчик А. До свидания, мальчики! // Москва. 1994. -X25.- C.151-153.

81. Нехорошее М. Веллер и Довлагов: битва героев и призраков. // Нева. 1996. - №8. - С. 183 -191.

82. Нинов А. О национальном своеобразии русского рассказа. // Русский советский рассказ: Очерки истории жанра. Л. - 1970. - С. 6.

83. Нинов А. Сквозь тридцать лет: Проблемы. Портреты. Полемика. 1956 1986. - Л. - 1987. - С. 101

84. Палиевский П.Е. Постановка проблемы стиля. // Теория литературы: Основные проблемы в историческом освещении. Стиль. Произведение. Литературное развитие. -М.-1965.-С. 17,18.

85. Пекуровская А. Когда случилось петь С. Д. и мне: Сергей Довлатов глазами первой жены. СПб.: Симпозиум, 2001. -- 432 с. -- ISBN 5- 89091-160-0

86. Попов В. Г. Довлатов. М.: Молодая гвардия, 2010. -- 368 с. -- ISBN 978-5-235-03358-0 (ЖЗЛ); 2-е изд.: 2006.

87. Пруссакова И. Вокруг да около Довлатова. // Нева. 1995. - №1.-С. 194-198.

88. Рейн Евгений. Мне скучно без Бродского и Довлатова. «Дело» (19 января 2004).

89. Рейн Евгений. Несколько слов вдогонку. -- Журнал «Звезда». -- СПб., 1994, № 3.

90. Реформатский А.А. О перекодировании и трансформации коммуникативных систем. Исследования по структурной типологии. М.: Изд- во Акад. Наук СССР, 1963. С. 214.

91. Ронкин Б. Аналитичность идиостиля Сергея Довлатова. // Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба. СПб. -1999.-С. 291 -303.

92. Сакулин П.Н. Теория литературных стилей. // Сакулин П.Н. Филология и культурология. М. - 1990. -- С. 142.

93. Сальмон Лаура. Механизмы юмора. О творчестве Сергея Довлатова. М.: Прогресс-Традиция, 2008. -- 255 с. -- ISBN 5-89826-294-6

94. Сальмон Лаура. Наименее советский город России. // Знамя. 2000. - №8. - С. 151 -155.

95. Самыгина Л. В. Некоторые особенности манифестирования идиостиля С. Довлатова. Актуальные вопросы филологических наук: материалы Междунар. науч. конф. (г. Чита, ноябрь 2011 г.). -- Чита: Издательство Молодой ученый, 2011. -- С. 116-119.

96. Сергей Довлатов. Игорь Ефимов. "Эпистолярный роман". М.: Изд-во "Захаров", 2001. - 464 с.

97. Серман И. Гражданин двух миров. // Звезда. 1994. - №3. -С. 187-192.

98. Серман И. Театр Сергея Довлатова. // Грани. 1985. -№136. -С. 138-162.

99. Скарлыгина Е.Ю. Довлатов Сергей Донатович //Русские писатели, ХХ век: биогр. слов.: А-Я / состав. И.О. Шайтанов. - М.: Просвещение, 2009.-623 с.; С 187-188. ISBN 978-5-09-017151-9.

100. Скрябина Татьяна. Довлатов, Сергей Донатович. энциклопедия «Кругосвет». Проверено 19 августа 2008. Архивировано из первоисточника 24 августа 2011.

101. Смелкова З.С. Литература как вид искусства. М.: Флинта, Наука, 1998. - 280 с.

102. Современное русское зарубежье. М.: Олимп; ООО "Фирма "Издательство АСТ", 1998. - 528 с.

103. Сухих И. Н. Сергей Довлатов. Время. место, судьба. Изд. 3-е. СПб.: Азбука, 2010. -- 288 с. -- ISBN 978-5-389-01083-3 (1-е изд. : 1996, 2-е изд.: 2006)

104. Сухих И. Голос. О ремесле писателя Д. // Звезда. 1994. -№3. - С. 180- 187.

105. Сухих И. Довлатов и Ерофеев: соседи по алфавиту. // Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба. СПб. -1999.-С. 261 -265.

106. Сухих И.Н. Проблемы поэтики А.П.Чехова , Л.: Изд-во Лен. Ун- та, 1987. - 184 с.

107. Терц Абрам. Анекдот в анекдоте. // Терц Абрам. Путешествие на Черную речку. М. - 1999. - С. 266.

108. Тимофееев Л.И. Основы теории литературы. М. - 1971. -С. 68.

109. Тудоровская Е. Русский писатель в Америке. // Грани. -1986.

№140. - С. 303 - 309.

110. Тынянов Ю.Н. Литературное сегодня. // Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М. - 1977. - С. 160.

111. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. - М., 1977.

112. Тюпа В. И. Художественный дискурс. (Введение в теорию литературы)

113. Тюпа В.И. Художественность чеховского рассказа.

114. Успенский Б.А. Поэтика композиции. М. - 1970. - С. 19.

115. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. Период античной литературы. М. - 1997. - 448 с.

116. Хализев В.Е. Теория литературы. М. - 1999. - С. 158 -160.

117. Шкловский В.Б. Л.Н. Толстой. О жанре. // Повести в прозе. Размышления и разборы. М. - 1966. - С. 266 -274.

118. Шмид В. Нарратология. Языки славянской культуры, М., Studia philologica 2003.

119. Янг Екатерина. Нарративная структура "Зоны". - Сергей Довлатов: творчество, личность, судьба / Сост. А. Ю. Арьев. - СПб.: "Звезда", 1999.

120. Young J. The Sergei Dovlatov and his narrative masks. Evanston, Illinois, 2009.-271 p.

121. Lorenceau A. La ponctuation au XX siecle/'/ Laiigue frai caise. № 45, 1980. pp. 50-59.

122. Tyszkowska-Kasprzak E. W poszukiwaniu sensu. O prozie Siergieja Dowіatowa, Wydawnictwo Uniwersytetu Wrocіawskiego, Wrocіaw 2014.

123. Werber B. Le jour des Fourmis. Editions: Albin Mich S.A. 1992.499р.

124. Werber B. La Revolution des fourmis. Editions: AibiJ Michel S.A. 1996. 670 p.

Размещено на Allbest.ru