Пушкиниана в дальневосточной эмиграции: роман П.А. Северного "Косая Мадонна"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

Пушкиниана в дальневосточной эмиграции: роман П.А. Северного «Косая Мадонна»



Введение

Пушкинианой принято называть произведения литературы и искусства, посвященные творчеству А.С. Пушкина. Начало художественной пушкиниане было положено еще при жизни поэта, в 1920-е гг., когда появляются первые иллюстрации к поэме «Руслан и Людмила» и роману «Евгений Онегин». После смерти поэта усиливается поток художественной, публицистической, критической литературы, продолжали создаваться новые произведения искусства, направленные на новое осмысление личности и творчества автора в контексте русской культуры.

Сегодня образ Пушкина в литературе, казалось бы, тема изученная и исследованная. Несмотря на повышенный интерес многих ученых к переосмыслению личности поэта, его судьбы, его творческого наследия все же остается ряд неизученных вопросов, связанных творчеством Пушкина. В данной работе мы рассматриваем феномен художественной «пушкинианы» на примере творчества Павла Александровича Северного - известного писателя и культурного деятеля дальневосточной эмиграции. Однако изучение образа Пушкина исключительно в литературе дальневосточной эмиграции нам кажется не совсем верным, т.к. в 1920-1940 гг. наблюдался всплеск художественного интереса к образу поэта. Знаковым для русской культуры стал 1937 г., когда не только вся Россия, но и русское зарубежье отмечали печальную дату - 100 лет со дня смерти великого художника слова. В это время и в СССР, и во всех странах рассеяния русской диаспоры проходили знаменитые «пушкинские дни», выходили художественные произведения, направленные на новое осмысление творчества поэта. Поэтому в работе при анализе пушкинианы дальневосточного зарубежья мы проводим параллели и отмечаем художественные переклички, касающиеся художественного восприятия образа Пушкина между поэтами и писателями метрополии, западной и восточной эмиграцией.

Также в работе мы отмечаем, что такой всплеск интереса к Пушкину был вызван попытками создать «живого Пушкина» (Вересаев В., Ходачевич В.и др.), а также стремлением внести ясность во многие факты его жизненного пути. В первую очередь, эта мысль касается образа его жены - Н.Н. Гончаровой. Нельзя не отметить и тот факт, что согласно устоявшемуся многих современников поэта, критиков, писателей XIX-XX вв., Н. Гончарова - не просто муза и «Мадонна» великого поэта, но и главный виновник его гибели. Такого мнения придерживались, как писатели метрополии, так и писатели эмиграции. Однако П. Северный в своем романе «Косая Мадонна» представил другой взгляд на данную проблему пушкинской биографии. Автор опоэтизировал образ Гончаровой и попытался снять с нее все ложные обвинения.

Стоит также отметить, что творчество П.А. Северного, культура и литература дальневосточного зарубежья сегодня находится в центре внимания современных исследователей. Данной теме посвящены работы В.В. Агеносова, А.А. Хисамутдинова, А.А. Забияко, И.А. Дябкина, Л.П. Черниковой и др.

Вышеперечисленные аспекты составляют актуальность выбранной темы.

Объектом исследования является роман П.А. Северного «Косая Мадонна».

Предмет исследования - образ Пушкина в романе П.А. Северного «Косая Мадонна».

Цель работы - установить особенности воплощения образа Пушкина в литературе дальневосточного зарубежья, в частности, в романе П.А. Северного «Косая Мадонна».

Постановка цели диктует решение следующих задач:

1) изучить особенности преломления образа Пушкина в литературе метрополии 1920-1940 гг.;

2) изучить специфику художественного восприятия образа Пушкина в литературе западной ветви русского зарубежья;

3) изучить особенности восприятия образа Пушкина в романе П.А. Северного «Косая Мадонна».

Новизна исследования тем, что, несмотря на изученность советской пушкинианы, а также образа Пушкина в литературе западноевропейского крыла русской эмиграции, образ Пушкина в литературе дальневосточной эмиграции остается неизученным. Творчеству П.А. Северного на сегодняшний день также посвящено мало научных работ. Настоящая работа представляет собой первую попытку целостного изучения образа Пушкина в литературе дальневосточной эмиграции (на примере романа П.А. Северного «Косая Мадонна»).

Теоретическую базу исследования составили работы В.В. Агеносова, А.А. Хисамутдинова, А.А. Забияко, И.А. Дябкина, Л.П. Черниковой, Я.Л. Левковича и др.

Методология работы построена на совмещении биографического, культурно-исторического и метода целостного анализа художественного произведения, выдвинутого Ю. Лотманом.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы данного исследования могут быть задействованы в историко-литературных семинарах, а также как опорный материал при дальнейшем исследовании литературы дальневосточной ветви эмиграции.



1. Образ А.С. Пушкина в литературе метрополии 1920-1940 гг.

пушкин художественный литература метрополия

Советская литература неоднократно обращалась к образу А.С. Пушкина. Художественная проза о поэте чрезвычайно разнообразна, в советское время вышли: 7 романов, 5 повестей, 20 пьес и большое количество рассказов, которые публиковались в различных журналах и были приурочены к различным памятным датам. Все это можно объяснить не только популярностью поэта и читательским интересом к его жизни и личности, но и попыткой переосмыслить личность великого поэта, устранить неясности в его жизненном пути.

Через образ поэта, через историю его жизни, наполнению интригами и конфликтами, писатели чувствовали связь настоящего и прошлого, зависимость настоящего от прошедшего.

Советская литература дает большой материал о соотношении правды и вымысла в историческом повествовании, показ творческой личности.

Советские писатели получили от пушкинистов самые разные материалы и осмысление их. Сам процесс советского пушкиноведения был отнюдь не гладким. Так, в первые годы советской республики, крайне популярны были декларации пролеткультовцев, о бесполезности наследия классиков и в том числе Пушкина для пролетариата.

Это совпадает с известным призывом В. Маяковского провозглашенным в 1913 году, «бросить Пушкина с парохода современности», однако уже в 1924 году в стихотворении «Юбилейное» позиция Маяковского изменилась и он выступил против «хрестоматийного глянца» в изображении А.С. Пушкина, тогда же была выдвинута популярная формула «живого Пушкина» («Я вас люблю живого, а не мумию»).

Популярной эта формула стала благодаря работам В. Вересаева, который почти одновременно с В. Маяковским выступил против «почитателей кумиропоклонников». Обращение против официозности личности поэта обращается пасквилем при попытке изобразить живого поэта.

Пушкин в жизни по Вересаеву это отравленный эротизмом циник с непривлекательным граждански портретом и метаниями в политических и религиозных взглядах. Попытка очеловечить поэта свелась к измельчению и опошлению.

Теория «двух планов» пришлась по вкусу сочинителям, спекулировавшим на материале новых данных. Мотивы дореволюционной обывательской повести и мещанской драмы были повторены в советской литературе, обогащенные новыми документальными данными и сдобренные изрядной порцией вульгарного социологизма. Тезис Вересаева о «иногда прямо пошлом» человеческом облике поэта смаковался на все лады. В. Каменский в романе «Пушкин и Дантес» изображает поэта негодяем, который готов за двадцать тысяч продать свою честь. На замечание Соболевского об ухаживании Николая за Натальей Николаевной Пушкин отвечает: «Не буду же я в самом деле ревновать ее к царю, который ограничивается пока одними армейскими комплиментами и высочайшими вздохами. Черт с ним, пускай повесничает. Зато это мне выгоднее. Иначе я не получил бы разрешения печатать «Пугачева» и не получил бы двадцати тысяч в долг из казны».

Образ поэта, составленный по рецепту Вересаева без органической связи человека и творца, погруженный в сферу бытовых мелочей, долго держался в литературе, как наиболее легкий и соблазнительный способ изображения творческой личности, ведь для такого изображения не требовалось глубокого изучения историко-литературного материала.

В романе С.Н. Сергеева-Ценского «Невеста Пушкина» поэт показан маленькой невзрачной фигуркой, он мелок и груб, кроме того, здесь нет Пушкина-поэта, вместо него - Пушкин-кутила, который ссорится с тещей из-за приданого и совращает свою крепостную.

В дальнейшем следует отметить элементы исследования в художественной литературе, когда новые гипотезы и концепции сперва подавались в художественной форме, а после этого становились достоянием пушкиноведения. Главным образом это относится к романам Ю.Н. Тынянова и И.А. Новикова. Там исследование вынесено за текст романа и читатель знакомится только с его результатами.

В критической литературе романы Тынянова и Новикова часто рассматриваются параллельно. Говоря о «Пушкине» Тынянова, сравнивают его с книгами Новикова, и, наоборот, исследователи Новикова обязательно вспоминают о романе Тынянова.

«Пушкин» Тынянова резко выделяется из массы других произведений о Пушкине. Сравнительные оценки этих романов вызваны тем, что оба романиста ставили близкие задачи, но к решению шли разными путями. Почти одновременное появление этих романов явилось причиной того, что отзывы превратились в полемику, выходящую за пределы художественного жизнеописания Пушкина, и решали вопросы, значительные для биографического романа вообще (особенности жанра биографического романа, метод введения истории в роман, взаимоотношение вымысла и домысла и пр.).

С появлением романов Тынянова жанр советского биографического романа определился как роман историко-литературный или историко-биографический. Первым опытом подобного рода был его роман о Кюхельбекере («Кюхля», 1925), а высшим достижением - «Пушкин». Историко-литературный роман пришел на смену широко распространенной на Западе и пришедшей оттуда в Россию романизованной биографии. Для этой биографии характерно внешнее правдоподобие жизни, изображение жизни как суммы фактов и стремление к точной передаче этих фактов. Новые черты историко-биографического романа, отличающие его от романа-жизнеописания, были обобщены в критических отзывах на романы Тынянова.

Стремление к максимальной документальности, свойственное историко-биографическому жанру, определяет значительность проблемы использования документа и биографического факта в художественной литературе. Самый легкий и распространенный способ использования документа - монтаж: составляются специальные разговорники героя, куда включаются реплики из писем, фразы из критических статей, даже строчки из стихов.

Механическая обработка документального материала на первых порах принималась критикой за подлинный документализм.

Вульгарно понятая документальность была приемом, который отличал большинство художественных произведений о Пушкине до появления «Пушкина» Тынянова, в том числе, в известной степени, романы Новикова. Критик М. Юнович писала: «Достоинством романа является то, что он написан на основании изучения документов: литературно-критических статей и заметок поэта, его переписки, воспоминаний о нем. Но весь этот материал Новиков не переработал глубоко в горниле своего творчества. Явственны швы, соединяющие целые куски, взятые писателем из писем, из статей, из мемуаров. Тот, кто хоть немного знаком с…наследием Пушкина…, с литературой о нем, без труда укажет, откуда что взято».

Борьба против «хрестоматийного глянца» не ограничилась «снятием покровов» с живого Пушкина. Биографического жанра во всех его видах (в том числе и биографической беллетристике) коснулись вульгаризаторские крайности нового периода.

Б.В. Томашевский писал, что в молодом советском пушкиноведении было создано два образа Пушкина, возникшие в противовес дореволюционным официозным интерпретациям: «Первая идея была доказать единомыслие Пушкина с нами. Пушкин решительно модернизировался. Из него делали идеолога крестьянской революции, откликавшегося на последние лозунги наших дней…Другой образ создали в противоположном духе…изображали Пушкина как совершенное ничтожество, как убежденного сторонника самодержавия и крепостничества, капитулировавшего перед самодержавием».

Антиисторические тенденции, связанные с теорией «единого потока» оказались особенно устойчивы в художественной литературе. Из жизни Пушкина брался не сюжет для художественного произведения, а, наоборот, факты жизни поэта подгонялись под определенную схему. Обязательным компонентом этой схемы была: откровенная модернизация событий прошлого, сглаживание или уничтожение противоречий в мировоззрении поэта и обязательная демонстрация постоянной связи поэта с народом.

Первый образец подобной вульгаризаторской трактовки «народного признания» был дан в уже цитированном романе В. Каменского «Пушкин и Дантес». Известно, что возвращение поэта из ссылки стало его триумфом. «Москва приняла его с восторгом», - писал С.П. Шевырев.

Москва - это и избранное общество, приветствующее Пушкина в театре и на балах, и более пестрая Москва - демократическая, читающая публика из разночинцев, купцов, городского мещанства. По словам очевидца, на народном гулянье под Новинским «толпы народа ходили за славным певцом Эльбруса и Бахчисарая, при восхищениях с разных сторон: «укажите, укажите нам его». Вот как истолковано это свидетельство Каменским: «Мастеровые, трудовое население, хотя..и плохо разбирались в достоинствах его поэзии, но каждый, будь то рабочий или сапожник, портниха или прислуга, считали своим долгом горячо поговорить о Пушкине, как о светлой, обещающей надежде на лучшее их - бедняков - будущее, как о друге - человеке, кто шесть лет был в изгнании за вольную думу о русском страждущем народе». О революционной деятельности поэта и о прямой связи ее с декабрьским движением говорят на всех московских перекрестках: «Этот Пушкин тоже в заговоре бунтовщиков был и его тоже правительство схватить хотело, и уже в деревню к нему наехали. А народ, как весь поднялся, как потребовал от царя: освобождай Пушкина - сочинителя и кончено. Вот те и дали ему волю. Заступник он». Народ знает и о встрече Пушкина с царем и шепотом передает легенду о том, как поэт отказался подать царю руку: «Говорят, государю прямо сказал: не могу я вам, ваше величество, по совести своей руку подать, не могу-с».

Рассмотренные проблемы не исчерпывают весь круг вопросов, возникающих при исследовании историко-биографических жанров. Проблема отбора биографических фактов, вопросы, связанные с влиянием «легендарной» биографии Пушкина на художественную литературу, с показом исторической обстановки и пушкинского окружения и другие, нуждаются в специальном исследовании. Большой читательский успех художественных книг о Пушкине требует немедленного отклика на всякий новый роман, пьесу, повесть. Пушкиноведение должно пропагандировать талантливые, достоверные книги и бороться с фальсификациями и литературной макулатурой. Наконец, для успешного развития художественных биографических жанров необходимо стремление к решению проблем, встающих при изучении биографии Пушкина.

2. Образ А.С. Пушкина в литературе западной эмиграции

Русское зарубежье внесло значительный вклад в развитие художественной пушкинианы. Стараясь воссоздать «живого Пушкина», писатели-эмигранты пошли другим путем, отличным от советских современников. Начиная с 1922 г. в различных эмиграционных центрах (Париже, Праге, Берлине, Харбине, Шанхае) устраивались традиционные «Дни русской культуры» и «Пушкинские дни». Так, парижский журнал «Иллюстрированная Россия» в специальном выпуске 1937 г., посвященном известной выставке «Пушкин и его эпоха», опубликовал статьи, рассказы, эссе, стихотворения, посвященные поэту.

Марина Цветаева сказала о «своем» А.С. Пушкине в замечательном стихотворном цикле, который был опубликован в эмигрантском парижском журнале «Современные записки» в юбилейном пушкинском 1937 году. Стихи, составившие этот цикл, были написаны в 1931 году, но в связи с юбилеем, как видно, дописывались.

Именно белоэмигрантская литература с большим рвением стремилась к тому, чтобы превратить А.С. Пушкина в икону, трактовала его как идеального поэта в духе понятий, против которых так яростно восстала в своих стихах Марина Цветаева А.С. Пушкин монумент, мавзолей, гувернер, лексикон, мера, грань, золотая середина: «…Опасные стихи. Они внутренно революционны, внутренно мятежные, с вызовом каждой строки Они мой, поэта единоличный вызов лицемерам тогда и теперь…» писала Марина Цветаева в письме Анне Тесковой 26 января 1937 года. Весь цикл пронизан полемичным переосмыслением различных точек зрения. В этом цикле максимальное использование стереотипа приводит к отрицанию стереотипа Зубова Л.В.. Предельное отрицание стереотипов происходит в издевательских вопросах, которые венчают двустишия.

У Марины Цветаевой А.С. Пушкин на пьедестал не возвращается. У нее нет скрытого обожествления поэта. Превращение в идола приводит к застою, к ориентации на прошлое, к фальсификации Пушкина. Отношение к России в стихах к А.С. Пушкину полемично.

Эмигрантские пушкиньянцы - беженцы, они сдались без боя, не только физически, став эмигрантами, но и метафизически, сдавшись диктату золотой середины, подведя А.С. Пушкина под свою меру.

В очерке об А.С. Пушкине Марина Цветаева опирается на действительность своего собственного жизненного опыта. Метод анализа Марины Цветаевой можно назвать интуитивным постижением. Марина Цветаева утверждала, что высшей ценностью и достоверностью в искусстве является опыт личной судьбы, кровная истина. От этой кровной истины недалеко и до кровного родства, о чем Марина Цветаева и проговаривается в очерке «Мой Пушкин»: «…С пушкинской дуэли во мне началась сестра…»

Но А.С. Пушкин не общерусский, не бог, а живой человек. Будучи живым человеком, он не может быть критерием меры. А.С. Пушкин в стихотворениях цикла самый вольный из вольных, бешеный бунтарь. Отношение Цветаевой к Пушкину кровно заинтересованное и совершенно свободное, как к единомышленнику, товарищу по мастерской.

3. Пушкиниана в литературе дальневосточной эмиграции

Несомненно, А.С. Пушкин является одним из лучших поэтов, его талант признан не только в России, но и за рубежом. К теме пушкинианы обращались авторы и в метрополии и в эмиграции. В творчестве Павла Северного эта тема переросла в роман «Косая Мадонна. Сам автор не скрывал, что писал роман на протяжении все своей творческой жизни. Переписывал сцены, отшлифовывал текст, добиваясь правдивости и выразительности.

Первое издание «Косой Мадонны» относится к шанхайскому периоду жизни писателя. Издание было оформлено девятью иллюстрациями, в создании которых участвовали художники-эмигранты: Волков, Геллер, Н. Дормачев, М. Кичигин.

В феврале 1937 года в Китае отмечалась 100-летняя годовщина со дня гибели поэта. Содружество работников искусства «Понедельник» устроило в Шанхае собрание содружества, посвятив его памяти А.С. Пушкина.

В программе с литературным эссе «Кружева жизни Пушкина» выступил и Павел Северный.

В 1934 году в феврале и марте, на заседании литературного клуба «Понедельник» Павел Северный читает отрывки из романа «Косая Мадонна».

«Особенное настроение рассказом «Дуэль Пушкина»», - писал журналист, - внес автор его, драматург Павел Северный. Автор попытался дат психологический рисунок переживаний великого поэта в ночь перед его роковой дуэлью с Дантесом. Артистическая читка автора и художественная ценность рассказа произвели большое впечатление»

Следом все литературно-художественные объединения провели заседания посвященные Пушкину, первой скрипкой на них был Павел Северный. Это было торжеством его писательских концепций, литературного чутья, талантов и прозрения. Так же это было первым литературным и общественным признанием, ведь благодаря его произведениям был поднят вопрос о правдивости обвинений Н.Н. Пушкиной в смерти мужа.

В тот же год в издательстве «Слово» переиздан роман «Косая Мадонна». Текст стал более объемным и переработанным. В новом издании излагается жизнь вдовы поэта в Калужской губернии на Полотняном заводе.

Из одного из автобиографических эссе, найденного Арсением Несмеловым в архиве отца, мы узнаем творческую позицию писателя - никогда не останавливаться на достигнутом, возвращаться к ранее написанным произведениям, совершенствовать текст, объяснять сложные вещи своими словами. В эссе есть комментарий Павла Северного относительно романа «Косая Мадонна»:

«…Моя преданная любовь к Пушкину с гимназических лет настойчиво подготовляла меня к мечте написать книгу о жизни гениального поэта и его жены Натальи Николаевны. Шли годы. Я все больше и больше узнавал правду о жестокой эпохе, в годы которой родился и стал первым поэтом России Александр Пушкин…на своих 600 страницах роман показывает Пушкина в ссылке в сельце Михайловском, окончание ссылки и возвращение в Москву, жизнь поэта в Санкт-Петербурге и снова в Москве, встречи с императором, его встреча с очаровательной Натальей Гончаровой, сватовство, женитьбу, годы семейной жизни. Козни высшего света, гибель поэта и жизнь его вдовы на Полотняном заводе…»

После удачной женитьбы на собственной «Косой Мадонне» (так можно назвать жену писателя за изумительную красоту и азиатские скулы и чуть раскосые глаза, передавшиеся ей от предков по китайской линии), писатель снова начал работать над романом, вложив в описание Натальи Гончаровой свое видение женщины, семейной жизни и взаимоотношений супругов.

После репатриации в СССР в 1954 году Павел Северный снова обратился к тексту «Косой Мадонны». Роман был дополнен большим количеством лиц и событий, а повествование превратилось в полотно, описывающее жизнь поэта, его семьи и окружения с 1820-х годов и до роковой дуэли.

В начале 70-х, после смерти супруги Тамары Купер, Павел Александрович готовит третий, полный вариант романа. Новую редакцию писатель посвящает памяти жены. Именно этот текст опубликовался издательством «Сократ» в Екатеринбурге в 2010 году и является победителем в конкурсе «Книга года - 2011» в номинации «Лучшее издание для юношества».

4. Образ А.С. Пушкина в литературе дальневосточного зарубежья (творчество П.А. Северного)

Творческий путь П.А. Северного

Павла Северного можно назвать особым явлением в русской литературе XX века. Он ровесник мятежного века революций и войн, литератор и драматург, один из немногих эмигрантов, представителей русской культуры, который сумел вернуться на Родину и найти в себе силы творить и писать. В Китае он был одним из самых популярных русских авторов. А позднее, после выхода в свет романа «Сказание о старом Урале», стал членом Союза писателей России. Настоящая фамилия писателя - фон Ольбрих, «Северный» - это псевдоним, ставший, впоследствии, фамилией. Родился он 27 сентября 1900 года в селении Верхний Уфалей, в дворянской семье барона Александра фон Ольбриха, который был горным инженером. Павел рано лишился матери, рос среди заводских мальчишек. Получил хорошее домашнее начальное образование, а для получения среднего образования был отправлен в Пермь, где окончил гимназию в 1916 году. В шестнадцать лет пошел добровольцем на фронт, чтобы доказать свою преданность русскому царю и Отечеству. Во время одной из атак получил серьёзное ранение. Однако вскоре грянули революция и Гражданская война, перевернувшие его жизнь. По воспитанию он был монархистом, поэтому февральский и октябрьский перевороты 1917 года не принял. Уже в Екатеринбурге он узнал о расстреле семьи, несмотря на то, что те остались помогать поднимать разрушенную страну.

Вот, что говорит об этом сын Павла Северного - Арсений Павлович Северный: «…когда папа уехал в Екатеринбург, он узнал, что его отец, Александр Викентиевич фон Ольбрих - ярый монархист - не бежал, как другие, а остался помогать поднимать разрушенную страну. Но всё равно через некоторое время всю семью расстреляли - двух сестёр, отца и мать. Когда папа узнал об этом, он ушёл добровольцем в армию Колчака».

Уход с армией Колчака спас двадцатилетнему Павлу Северному жизнь. Вместе с колчаковской армией он проделал весь путь её печального исхода. Этот трагический период российской истории назван Великим Сибирским Ледяным походом.

Творчество П. Северного можно разделить на четыре периода: доэмиграционный, харбинский (1921-1932), шанхайский (1933-1954) и советский (1954-1981).

Следом на долю писателя выпала тяжёлая болезнь - тиф. А впереди его ждал неизвестный Китай.

В Китае барон фон Ольбрих стал известным русским писателем Павлом Северным. Он жил в Харбине. Именно в Харбине было издано его первое произведение - драма в четырёх действиях «Смерть императора Николая II», напечатанная отдельной книгой в 1922 году.

В 1924 году вышел первый сборник рассказов Павла Северного - «Только моё, а может быть и ваше».

Обстановка в литературных кругах Харбина была сложной. В одном городе оказались представители разных слоёв российского общества: монархисты, эсеры, националисты. При этом сохранялась сословная иерархия, появлялась зависть к более успешным друзьям и соседям, угнетали безработица и нехватка средств, что создавало невыносимую атмосферу.

В рассказе «Письмо к сестре» описываются постоянные стычки эмигрантов: «Да, я живу в Китае, в стране, о которой ты ничего не знаешь… Живу в большом городе… в свалке каменных ящиков живут люди. Они мучают друг друга различными чувствами, скалят от злости и зависти зубы, грызутся между собой и иногда даже загрызают».

Неудивительно, что писатель не любил вспоминать о времени, проведённом в Харбине. По словам Арсения Северного: «Русским в Харбине жилось очень плохо, и папа решил уйти в Шанхай. По значимости этот город был выше Харбина. Люди, которые хотели и могли вырваться вперёд, перебрались в Шанхай. Тем более, что к началу 30-х годов началась оккупация Маньчжурии японцами. И вот отец пешком, не зная китайского языка, в течении десяти месяцев шёл из Харбина в Шанхай. Это было в 1932 году».

Но, прощаясь с Харбином, Северный опубликовал рассказ «Свечи монашеского обета» в литературно-художественном сборнике «Багульник».

С 1933 года писатель обосновался в Шанхае, где преподавал в Фуданьском университете и активно занимался литературоведческой работой. Он участвовал в литературном журнале «Понедельник» при «Содружестве русских работников искусств», которое было образованно в Шанхае в 1929 году. Однако, Павел Северный выходит из литературного объединения, видя, что это не приносит никаких плодов.

Вторая половина 30-х годов была для Павла Северного самой интенсивной в плане творчества. В это время издаются его романы, книги повестей, рассказов. Именно в эти годы вышли такие произведения как: «Косая мадонна» (1934), «Тургеневская сказка» (1936), «Фарфоровый китаец качает головой» (1937), «Женщины у полярных звёзд» (1937), «Ветер с Урала» (1939) и другие. Интересный писатель, как правило, является и интересным человеком. Живя в эмиграции, Павел Северный был очень дружен Николаем Константиновичем Рерихом, встречался в Шанхае с Фёдором Ивановичем Шаляпиным, водил близкое знакомство с Александром Вертинским, с его дочерьми - Марианной и Анастасией, дружил с Сергеем Лемешевым, Лу Сином, Рабиндранатом Тагором, Рихардом Зорге и многими другими.

Сведения о жизненном пути писателя скудны, а многие, зачастую, больше похожи на легенды. Туманом покрыты годы пребывания Северного в эмиграции, и совсем ничего неизвестно, о парижском периоде жизни (кроме знакомства Павла Северного с его будущей супругой - Тамарой Купер, о которой рассказывает сын писателя), о путешествиях в Индию и Японию, о пешем переходе из Харбина в Шанхай.

Но одно известно точно: Павел Северный в эмиграции был ни на стороне белых, ни на стороне красных. Он всегда был на стороне России, и всегда хотел вернуться обратно на родину, что и сделал вместе с женой и сыном в 1954 году. Родина встретила их совсем не ласково, но никаких упреков к семье не было. Вернувшись, семья Северного какое-то время живет в целинном колхозе, затем в Оренбурге, и наконец, в Подольске.

В 1959 году стали выходить его первые книги в столичных издательствах. Например издательством «Детская литература» была выпущена повесть «Шумит камыш Маньчжурии».

В 1969 году вышел двухтомник Павла Северного «Сказание о старом Урале», на страницы которого была выплеснута вся любовь писателя к родному Уралу.

В это же время писатель пишет роман «Ледяной смех», в котором отобразит трагические события исхода армии Колчака от Екатеринбурга до Байкала и её гибель с почти документальной достоверностью. Информация о количестве произведений писателя расходится в разных источниках от 128 до 154 произведений.

Тяжело заболев туберкулёзом, Павел Северный умер 12 декабря 1981 года в Подольске, где и был похоронен. В городе установлена мемориальная доска писателя.

Сын писателя, Арсений Павлович, живет в Москве. Хранит и популяризирует в России произведения отца-писателя.

Образ А.С. Пушкина в романе «Косая Мадонна»

«…Моя преданная любовь к Пушкину с гимназических лет настойчиво подготовляла меня к мечте написать книгу о жизни гениального поэта и его жены Натальи Николаевны. Шли годы. Я все больше и больше узнавал правду о жестокой эпохе, в годы которой родился и стал первым поэтом России Александр Пушкин…на своих 600 страницах роман показывает Пушкина в ссылке в сельце Михайловском, окончание ссылки и возвращение в Москву, жизнь поэта в Санкт-Петербурге и снова в Москве, встречи с императором, его встреча с очаровательной Натальей Гончаровой, сватовство, женитьбу, годы семейной жизни. Козни высшего света, гибель поэта и жизнь его вдовы на Полотняном заводе…»

Именно так Павел Северный напишет в одном из своих автобиографических эссе о романе. Пушкин показан с разных сторон: и как друг и как супруг, и конечно же как поэт. Беседы и споры с Жуковским, знакомство с М.Ю. Лермонтовым и Н.В. Гоголем.

Своей супруге Наталье Гончаровой он посвятит замечательное стихотворение «Мадона»:

Не множеством картин старинных мастеров

Украсить я всегда желал свою обитель,

Чтоб суеверно им дивился посетитель,

Внимая важному сужденью знатоков.

В простом углу моем, средь медленных трудов,

Одной картины я желал быть вечно зритель,

Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,

Пречистая и наш божественный спаситель -

Она с величием, он с разумом в очах -

Взирали, кроткие, во славе и в лучах,

Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желания. Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец.

Вдумчивый читатель, вероятно, обратит внимание, что слово «Мадонна» у Пушкина написано с одной буквой «Н». Именно в таком варианте это стихотворение печаталось в ранних изданиях. Теперь ошибка всюду исправлена. Что это - действительно ошибка? Плохое знание русского языка или нежелание гневить Бога за кощунственное сравнение?

Возможное и другое объяснение. Просто было найдено Слово - самое точное и образное отражение мысли поэта. Тем самым Пушкин не посягнул на святые для каждого русского человека понятия: ни Богородицей, ни Пречистой Девой свою невесту он не назвал. Мадонна - образ чисто поэтический. Но главное, что и самой Натальей Николаевной, глубоко верующей, эти строки, как и само сравнение, были приняты. Однако, обозначив невесту Мадонной, поэт, будто невольно предсказал ожидавшие ее будущие страдания. Только, разумеется, не за сына-Спасителя, а за него, за мужа.

Образ Натальи Гончаровой в романе

В Западной культуре Мадонна - это Божья Матерь - Мария. Ее красота воспета на полотнах Да Винчи, Рафаэля, Микеланджело. «Сикстинская Мадонна», «Мадонна с младенцем», «Мадонна Литта» все это воплощение красоты женщины, ее материнского начала,

В русской же культуре Божья матерь изображена иначе. Это образ святой, непорочной женщины. Красота ее заключена во внутренней красоте, в чистоте помыслов и действий.

Жизнь Таши Гончаровой можно разделить на три части: в родительском доме, замужество и жизнь на Полотняном Заводе. С малого возраста гости Полотняного Завода отмечали красоту младшей дочери.

А мать семейства, Наталья Ивановна, строгая и своенравная дама, правившая домом и семьей железной рукой, говорила о своей младшей дочери так: «Слишком уж тиха. В тихом омуте черти водятся».

Павел Северный же об отношении матери к Наталье пишет иначе: «…Лучшее ее воплощение в Наташе. Все в младшей дочери материнское. Рост. Овал лица. Покатость плеч. Стройность. Печальная задумчивость во взгляде.

За это она больше всех дочерей любила Наталью. Из-за этого больше всего тревожилась - что б выдать ее замуж за достойного, богатого мужа и самой быть подле нее…».

Девушек возили на балы во многие дома Петербурга. И вот, на одном из балов, в декабре 1828 года первому поэту России представили красавицу-Наталью. Пушкин был очарован и заворожен красотой Натальи…Спустя два года сватовства, Пушкин все же увез из родительского дома Наталью.

И вот, 18 февраля 1830 года в жизни Натальи Гончаровой наступает второй период. Она становится женой Пушкина, прославленного поэта России. На плечи Натальи легла ответственность ценить творчество мужа. Об этом ей скажет Александра Россет: «…Если хочешь быть с ним счастлива старайся замечать все его жесты и привычки. А главное - люби его поэзию. Никогда даже вида не подавай, что она тебе чужда. Не говори ему, что надоедает своими стихами. Слушай их без конца, и тогда он будет говорить с тобой о самом сокровенном, не будет искать друзей, ты станешь для него самым ценным, что у него может быть в жизни…»

«…Ты сейчас еще просто не понимаешь его. Ты еще не сумела осознать его стремления. Уверена, что ты даже совсем не понимаешь, как он тебя любит. Любит так же сильно, как свои стихи. В них его душа, его любовь к тебе. Вот почему я говорю тебе: люби его поэзию и станешь для него с ней едина и неотделима…Прошу тебя, Наташа, береги каждую написанную им строку, даже ту, которая им зачеркнута…»

Многие критики и пушкинисты винят в гибели Пушкина супругу, считая, что не последнюю роль в роковой судьбе сыграла супруга. Наталью обвиняли в романе с Дантесом и даже(!) с самим императором, как еще объяснить пожалованное стихотворцу звание камер-юнкера, ведь в новом звании Пушкин обязался быть на всех балах с супругой, украшающей бал… не последнюю роль в травле поэта сыграл высший свет. Хотя Пушкин и был уверен в верности жены, но слухи и козни высшего света все же настигали поэта.

Павел Северный же, в своем романе поднимает вопрос невиновности Натальи в гибели супруга. В его описании Наталья, после смерти мужа отправляется на Полотняный Завод в имение к своему брату.

Здесь можно отметить «кольцевой» сюжет. Из этого имения Наталья уехала с Пушкиным, сюда же она и вернулась, но уже вдовой.

«Ступай в деревню, носи по мне траур два года. Постарайся, чтобы забыли про тебя. Потом выходи опять замуж, но не за пустозвона», - сказал Пушкин жене перед смертью. В своих последних словах поэт не обвиняет Наталью в случившимся: «…Счастлив с тобой и никому тебя не дам тебя в обиду. Не плачь, прошу, дорогая не плачь. Мне сейчас хорошо. Слышишь, только тебя люблю…».

Вскоре Н.Н. Пушкина с детьми, с сестрой Александриною и в сопровождении тётки Загряжской покидает Петербург. Путь их лежал в Полотняный Завод - имение старшего брата Дмитрия, где они проживут более двух лет.

Добровольное изгнание не принесло Наталье Николаевне успокоения в столь тяжком горе. Она понимала, что стала для семьи брата невольной обузой, и по настоянию тётки Е.И. Загряжской, возвратилась в 1839 году в Петербург. Здесь она с детьми поселилась в съёмной квартире, и долгое время вела весьма уединённую жизнь. Только самые близкие друзья Пушкина навещали её. В январе она переставала принимать даже друзей, постилась и выходила только в церковь.

На последней странице романа Павел Северный устами сестры Натальи Николаевны Пушкиной Александры снимает всю тяжесть обвинений в смерти мужа: «…Ты должна успокоиться. Жить мыслию о детях, о детях Пушкина, ибо им придется жить в ореоле славы прославленного, но несчастного отца. И пройдут годы, Наташа. И, может быть, когда на российской земле не будет уже нашего дыхания, не будет и тех, кто был истинным виновником трагедии Пушкина. И может быть, уже совсем чужие нам, новые люди, способные не верить лживым свидетельствам, способные разобраться в правде и кривде досужих наветов на тебя, сумеют вдумчиво перечитать ваши письма, чтобы оправдать тебя в непричастности к гибели Пушкина. Но ты этих чудесных оправданий уже не услышишь, и дай Бог, чтобы их услышали наши дети…»

Иначе показан образ Н. Гончаровой в рассказе Натальи Резниковой «Бледный Ангел». В рассказе от лица Азиньки Гончаровой мы видим совершенно иную Наталью: не ту прекрасную Мадонну, которую рисует нам П. Северный.

Совершенно не интересующаяся семьей и детьми… «Дома Наталья была всегда усталой, дети ее раздражали. Бледная, в папильотках бродила она по комнатам и оживлялась лишь перед каким-нибудь развлечением…Красота ее стала еще ослепительнее…все красавицы столицы бледнели и стирались, лишь входила она, царственная и равнодушная - Психея…».

«…Натали со своим лицом Мадонны, со своей кружевной душой, не понимала, не жалела Пушкина и не любила его стихов. Ей нужны были деньги, как нужны они всегда были maman, но цены она им не знала и только удивлялась, куда деньги уходят…» .

Александр Сергеевич жаловался на отсутствие спокойной жизни и вдохновения из-за балов, разъездов, но Наталья Николаевна ничего не желала слышать о спокойной жизни, и тем более, о переезде в деревню. «…и лишь заходила речь, - плакала, протестовала…и всегда умела настоять на своем».

Так или иначе, нельзя утверждать, что только Наталья Гончарова виновна в гибели супруга, на этот счет нет однозначных мнений. Все, что остается нам, изучать и анализировать письма, рассказы и исторические факты.



Заключение

Таким образом, проведя анализ специфики воплощения образа А.С. Пушкина в литературе дальневосточного зарубежья (на примере романа П.А. Северного «Косая Мадонна»), мы пришли к следующим выводам:

1) Советская литература неоднократно обращалась к образу А.С. Пушкина. Художественная проза о поэте чрезвычайно разнообразна, в советское время вышли: 7 романов, 5 повестей, 20 пьес и большое количество рассказов, которые публиковались в различных журналах и были приурочены к различным памятным датам. Все это можно объяснить не только популярностью поэта и читательским интересом к его жизни и личности, но и попыткой создать облик «живого поэта» вослед за В.В. Вересаевым. Однако, по замечанию критиков и исследователей, особенность отношения писателей метрополии к Пушкину, индивидуальные оценки его творчества зависели от творческих установок и мировоззренческих позиций писателей. Футуристы старались «сбросить Пушкина с парохода современности», В. Вересаев в своем стремлении воссоздать образ «живого Пушкина» разорвал поэта и его творчество.

2) В потоке художественной литературы о Пушкине одной из главных тем становится история любовных взаимоотношений поэта с Н.Н. Гончаровой. Таким образом, писатели метрополии создают новые творческие мифы о Пушкине и Гончаровой, в которых Гончарова играет роль как главной музы, «Мадонны» автора, так и виновницы его смерти.

3) Русское зарубежье внесло значительный вклад в развитие художественной пушкинианы. Для русских эмигрантов в условиях утраты исторической Родины обращение к образу Пушкина стало одной из попыток сохранения русскости и более того - попыткой единения с утерянной Россией. Пожалуй, главным вкладом в развитие пушкинианы стали произведения М. Цветаевой (цикл «Пушкину», эссе «Мой Пушкин» и «Наталья Гончарова»). Однако произведения М. Цветаевой - это не столько художественное повествование о поэте, сколько проза о стихах вообще. Тем не менее, Цветаева рассматривает многие факты жизненного пути поэта. Обращаясь к теме гибели поэта М. Цветаева считает виновником смерти Пушкина «чернь», к которой среди прочих относит Дантеса, Николая I, Н. Гончарову.

4) В литературе дальневосточной эмиграции главным произведением о Пушкине стал роман П. Северного «Косая Мадонна», в котором прозаик представил иной взгляд на проблему взаимоотношения Пушкина и Гончаровой. Роман П. Северного - своеобразный диалог, спор с предшествующей литературной традицией трактовки образа Н. Гончаровой. Писатель в романе полностью оправдывает негативные оценки ее роли в судьбе поэта.



Библиографический список

1. Агеносов В.В. Избранные труды и воспоминания. М., 2012, 704 с.

2. Хисамутдинов А.А. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке: Биобиблиографический словарь. Владивосток, 2000. 359 с.

3. Забияко А.А., Забияко А.П., Левошко С.С., Хисамутдинов А.А. Русский Харбин: опыт жизнестроительства в условиях дальневосточного фронтира. Благовещенск, 2015. 462 с.

4. Дябкин И.А. Неомифологизм как феномен культуры дальневосточного зарубежья: дис… к.филос. н. Благовещенск, 2014. 185 с.; Дябкин И.А., Левченко А.А. Русские в Китае: о жизни П. Северного (стенограмма беседы с А.П. Северным) // // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Исторический опыт взаимодействия культур. Вып. 11 / Под ред. А.П. Забияко, А.А. Забияко. - Благовещенск: Амурский гос. ун-т, 2015. - С. 354-364.

5. Дябкин, И.А., Левченко, А.А. Русские эмигранты в Китае: о жизни П. Северного (стенограмма беседы с А.П. Северным) // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Исторический опыт взаимодействия культур. - Вып. 11 / Под ред. Забияко А.А., Забияко А.П. - Благовещенск; Амурский государственный университет, 2015. - С. 352 - 362.

6. Черникова Л.П. Мост в прошлое везунчика-барона: (штрихи к портрету русского писателя Павла Северного. Уфа, 2011. 118 с.

7. Северный П.А. // Косая Мадонна Роман - Екатеринбург: Издательство «Сократ», 2010 - 536 с., ил.

8. Маяковский, В.В. Полн. собр. соч. в 13 томах, т. XIII, Гослитиздат, М., 1961, стр. 245.

9. Белинков, А. «Юрий Тынянов» Изд. «Советский писатель», М., 1960, С. 333.

10. Вересаев, В.В. Пушкин в жизни вып. 1. Изд. 3. Изд. «Недра», М., 1928, С. 13.

11. Вересаев, В.В. Заметки о Пушкине «Новый мир», 1927, №1, С. 185.

12. Вересаев, В.В. В двух планах. Изд. «Недра», М., 1929, С. 140.

13. Маяковский, В.В. Полн. собр. соч. в 13 томах, т. I, 1955, С. 9.

14. В. Вересаев, В.В. Об автобиографичности Пушкина // «Печать и революция», 1925, №5-6, С. 29-57.

15. Томашевский, Б.В. Пушкин, кн. 1. Изд. АН СССР, М.-Л., 1956, С. 487.

16. Каменский, В.В. Пушкин и Дантес. Изд. «Заккнига», Тифлис, 1928.

17. Шевырев, С.П. Рассказы о Пушкине // В кн.: Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников «Гослитиздат», Л., 1936, С. 462.

18. Томашевский, Б.В. Пушкин, кн. 1, С. 99-100.

19. Б.М. Эйхенбаум. Творчество Ю. Тынянова. «Звезда», 1941, №1, С. 130-143.

20. Забияко, А.П. История древнерусской культуры. - М., 1995

21. Я.Л. Левкович статья «Пушкин в советской художественной прозе и драматургии»

22. Пушкинский «Понедельник» // Слово, 6 февраля 1937 г. С. 5.

^23. на «Понедельнике» // Шанхайская Заря, 7 февраля 1934 г. С. 5; Удачный вечер в Еврейском клубе // Шанхайская Заря, 19 марта 1934 г. С. 4.

24. Л. Черникова «Русская пушкиниана в эмиграции» // Бельские просторы: Уфа, февраль 2012 С. 19 - 22

Размещено на Allbest.ru