Ангелизация дамы в литературе XIII века

Определенная нестыковка понятий христианской и куртуазной любви существовала с самого начала. Но окончательно разрешено это противоречие было лишь в поэзии нового сладостного стиля. Под пером стильновистов любовь приобретает метафизический, а порой и мистический характер. Она не просто возвышает и очищает сердце влюбленного поэта (этот мотив встречался и у предшественников), но априори требует благородства и чистоты сердца, укоренившись в котором она просвещает человека, ведет его к внутреннему совершенству. Показательно, в этом плане, что канцона Гвидо Гвиницелли «В благородном сердце всегда пребывает любовь» («Al cor gentil rempaira sempre Amore») завершается разговором о Боге и ангелах, Бог говорит поэту держать ангельский образ донны внутри и он станет его царством, в котором Бог будет править, пока поэт будет любить, («Tenne d'angel sembianza // che fosse del Tuo regno; //non me fu fallo, s'in lei posi amanza»).

Воздействие, которое любовь производит на сердце любящего, описывается в религиозных терминах. Любовь заставляет сердце поэта благоговейно трепетать. Любовный трепет и страх в поэзии предшественников перерастает у стильновистов в священный и становится сродни страху Божию, чувству мистического прозрения или осознанию той дистанции, которая отделяет земное от трансцендентного.

Любовь в поэзии нового сладостного стиля подобна откровению, просвещающему сердце и наполняющему его благоговейным счастьем, сообщающему ему новый, единственно подлинный смысл. Именно так описывает пробуждение любовного чувства Кавальканти: «Я вижу в глазах моей госпожи свет, полный духов любви и это пробуждает в моем сердце новую радость», (Veggio negli occhi de la donna mia un lume pien di spiriti d'amore, che porta uno piacer novo nel core»).

Совершенно особое место занимает в лирике нового сладостного стиля образ донны. В средневековой литературе известны две основных манеры описания женщины: поношение (vituperium) и хвала (loda). Куртуазная лирика усвоила вторую манеру. Многочисленные средневековые поэтики давали подробные предписания на этот счет, но если дама провансальских трубадуров и поэтов сицилийской школы вполне соответствовала предъявляемым к ее образу требованиям, то донна стильновистов не укладывается в рамки традиции: всякая чувственность исчезает из ее описания, каких-либо деталей ее облика (даже чисто условных) в стихах стильновистов нет, и сама донна предстает не как реальная женщина, а как некая абстрактная, отвлеченная идея, почти как философско-религиозная субстанция. Подобные идеи истолкования образа донны встречались и раньше у провансальцев, но поэты нового стиля доводя этот образ до абсолютного духовного совершенства.

Донна в лирике нового сладостного стиля это не просто прекрасная земная женщина, наделенная разнообразными добродетелями, а воплощение такого внешнего и внутреннего совершенства, которое в земных условиях недостижимо. Гвиницелли писал: Я видел сияющую утреннею звезду, что появляется перед началом дня - она приняла человеческий облик… Я не думаю, что в целом свете была бы христианка равная ей по красоте и достоинству, («Vedut'ho la lucente stella diana, ch'apare anzi che '1 giorno rend'albore, c'ha preso forma di figura umana;… non credo che nel mondo sia cristiana si piena di biltate e di valore»).

Донна приравнивается к ангелу, так как на земле достойного сравнения найти нельзя, но ангелизация используется уже не в качестве метафоры, а как прямая отсылка к чину в небесной иерархии. И подобно ангелам, являющимся проводниками божественной воли и откровения, донна становится высшим светлейшим существом, исполняющим те же обязанности. Через нее поэт постигает божественные тайны и проникает разумом в духовный мир тонких материй.

Мотив созерцания становится господствующим; прежде всего речь идет о внутреннем, духовном созерцании донны как источника всякого блага, о воспроизведении в памяти ее благодатного облика, но нередко донна является поэту в сонном видении, и ее реальное появление уподобляется таковому, отсюда обилие «визионерской» лексики - vedere, parere, sembrare, apparire и т.п. Созерцание донны не носит пассивного характера, оно само является действием и производит в душе созерцающего удивительные изменения: наполняет ее радостью и жизненной силой, отвлекает от горестных размышлений и возводит ум к размышлениям о подлинном. Будучи эталоном совершенства, донна вскрывает всякое несовершенство в других, указывая путь к исправлению.

Естественно, что такая концепция поэзии предъявляла исключительные требования к поэтическому языку. И действительно, стильновисты создали совершенно особый язык - рафинированный, абстрактно-возвышенный, музыкальный, «сладостный».

Гвидо Гвиницелли (1235-1276)

Писать Гвиницелли начал в духе Гвиттоне д'Ареццо, которого считал своим учителем и называл отцом, в подражании своему наставнику Гвиницелли достиг определенного мастерства, он усвоил его торжественно-тяжелый стиль, сложную систему рифм, игру слов. Несомненное влияние оказала на Гвиницелли сицилийская поэзия, особенно Джакомо да Лентини. Гвиницелли подхватывает некоторые мотивы и образы его стихов, прежде всего «световые», развивает их в контексте новых научных и философско-религиозных взглядов. Однако основная доля мотивов его лирики принадлежит провансальцам. Именно оттуда возникает идея благородной донны как высшего ангелоподобного существа, проводника к божественной мудрости и благодати.

Его канцона «В благородном сердце всегда пребывает любовь» («Al cor gentil rempaira sempre amore») является своеобразным манифестом зарождающейся поэтической школы. Представление о благородстве сердца как необходимом условии возникновения любви анализируется здесь с научной последовательностью и логичностью. Оно проводится через ряд физических и природных сравнений, которые уже встречались у предшественников например сравнения с птицей или драгоценным камнем: «Foco d'amore in gentil cor s'aprende come vertute in petra preziosa» или «Al cor gentil rempaira sempre amore come l'ausello in selva a la verdura». Что касается cor gentile, то это абсолютно духовное «нечто». Это религиозный этос, но не признанный церковью. Мотив «благородного сердца» стал первым самостоятельным интеллектуальным плодом в искусстве новой итальянской литературы и тем единственным, что связывало друг с другом поэтов «Нового сладостного стиля».

Природные примеры оформления художественного оформления текстов можно назвать следующие: «Низкая природа так встречается с любовью, как холодная вода с горячим огнем. Любовь притягивается к благородному сердцу, как железо к магниту» («Cosм prava natura recontra amor, come fa l'aigua il foco caldo, per la freddura. Amore in gentil cor prende rivera per suo consimil loco, com'adamаs del ferro in la minera»). Обращение к природным метафорам помогает передать всеобъемлющий характер этой новой преображающей любви.

В конце, исчерпав все земные подобия любви, охватившей благородное сердце, Гвиницелли обозначает и ее небесную перспективу - отныне человеческое чувство возводится к своему первоисточнику, к божественной любви.

Ученая и религиозно-мистическая тенденция сливаются в лирике Гвиницелли в образах света, огня, сияния, блеска. Робкие «световые» метафоры Джакомо да Лентини превращаются в стихах Гвиницелли в единую картину мира, преображенного любовью. Облик донны подобен яркой звезде, все побеждающей своим сиянием. Эти образы настойчиво повторяются, переходя из стихотворения в стихотворение, им сопутствуют метафоры огня. Приверженность световой символике объясняется и кругом научных и религиозно-философских интересов разгуливавших в то время в обществе, весь комплекс идей был, несомненно, известен Гвиницелли и воодушевлял его поэзию. Поэтому одаренная божественной благодатью, донна и есть источник излучаемого сияния. Примеры из стихотворения «Vedut'т la lucente stella diana»: Vedut' ho la lucente stella diana, // ch'apare anzi che «l giorno rend' albore, //c'ha preso forma di figura umana; //sovr' ogn' altra me par che dea splendore: //viso de neve colorato in grana, // occhi lucenti, gai e pien' d'amore; // non credo che nel mondo sia cristiana // sм piena di biltate e di valore.

Тема расстояния, также получает новую трактовку. Теперь это уже не физическое расстояние между воздыхателем и добродетельной прекрасной донной, а невероятно долгий путь к божественному совершенству, который предстоит поэту. «Вы обладаете горами достоинства, откуда распространяется любовь, и сила ее из-за отдаленности ничуть не слабеет», («Ма voi pur sиte quella che possedete i monti del valore, unde si spande amore; e giа per lontananza non и vano, chй senz' aita adopera lontano»).

Любовь, преображенная интеллектом, является идеалом поэта-философа Гвидо Кавальканти (1250-1300). Флорентинец, близкий друг Данте, был известен среди современников своей ученостью, склонностью к занятиям философией, а также трудным, вспыльчивым и замкнутым характером, нажившим ему немало врагов. Долгое время слава Кавальканти как философа намного превышала его поэтическую известность. Первые поэтические опыты Кавальканти окрашены явным влиянием Гвиницелли: метафорика света и рассуждения об ангельской природе донны. Однако это влияние быстро и решительно преодолевается. Кавальканти находит свой собственный поэтический стиль и выстраивает свою концепцию любви. Наиболее совершенным свидетельством новизны и своеобразия его поэтики становится канцона «Донна просит меня» («Donna me prega»), которая в значительной мере способствовала созданию философской славы флорентийского поэта. В этом произведении собраны все темы и мотивы, свойственные лирике Кавальканти, в остальных произведениях они получают более глубокую проработку. Подобно философскому трактату канцона получила различные истолкования. Идея постижения любви, как философии только «достойным» связана с Аристотелевскими трактатами. Проблема зарождения любви, также истолковывается Кавальканти в философском ключе, она появляется не через образ донны проходящий от глаз к сердцу, как у предшественников, а там, где заключена память, преображаясь таким образом в умопостигаемую визуальную форму: («In quella parte - dove sta memora // prende suo stato, - sм formato, - come // diaffan da lume, - d'una scuritate // la qual da Marte - vиne, e fa demora; // elli и creato - ed ha sensato - nome, // d'alma costume - e di cor volontate».) А эта «форма», в свою очередь, не есть образ конкретной донны, а некая абстрагированная модель. То, что Гвиницелли обозначал как ангельскую сущность донны и божественный характер любви, Кавальканти передает в отвлеченных философских категориях, которым невозможно найти подобия. По мнению Кавальканти только интеллект способен сохранить любовь, удержать ее от гибели, когда она неудержимо стремится перерасти в иррациональную страсть. Мотив смерти сердца, подчинившегося безумной страсти, попавшего в полную зависимость от беспорядочных и темных чувств, не просвещенных светом разума, и отчаянной борьбы с их мрачной стихией вновь и вновь повторяется в стихах Кавальканти. Традиционная поэтическая пара любовь-смерть материализуется в лирике Кавальканти, становится страшной реальностью, которой поэт пытается противостоять из последних сил. Свою беспомощность перед лицом страсти поэт болезненно переживает, созерцая внутренним взором ее разрушительные действия. Боль сердца непередаваема велика, и нет сил взывать о спасении: («For di colore, d'essere diviso, // assiso - 'n mezzo scuro, luce rade, // For d'ogne fraude - dico, degno in fede, // che solo di costui nasce mercede».)

Таким образом главной темой лирики Кавальканти становится религиозная природа внутреннего противостояния между интеллектом и душой, физического и духовного начал. Но у Кавальканти прорыва с земного, чувственного уровня на небесный, духовный не происходит. Прорыв этот удастся совершить Данте.

Данте Алигьери (1265-1321), обозначив пик поэзии нового сладостного стиля, одновременно исчерпал ее идейное содержание. После него можно было или ограничиваться подражанием или искать решение поставленных проблем на иных путях, что само по себе уже означало бы выход из русла этого поэтического направления. Поэты стильновисты - младшие современники Данте, пошли по пути подражания.

Для Данте поэзия нового сладостного стиля была периодом творческого роста и эволюции. В 1283 г. Данте, которому исполнилось восемнадцать лет вступил в кружок Гвидо Гвиницелли. Вступил робким учеником, чтобы быстро вырасти в первоклассного мастера. «Отец мой и других, лучших чем я, которые когда-нибудь слагали сладостные и нежные стихи о любви» - с любовью говорил он о Гвидо Гвиницелли в «Комедии». Но что сделало именно Данте подлинным гением «нового стиля» и почему он далеко превзошел в своем искусстве «первых звезд» - обоих Гвидо? Наиболее вероятным ответом на этот вопрос является - Беатриче.

Беатриче стала центральным женским образом поэзии Данте, очень выдающаяся образом жизни и красотою, она действительно жила в те времена во Флоренции и происходила из семьи Портинари. Семья проживала по-соседству с семьей Алигьери, поэтому Данте и Беатриче познакомились еще будучи детьми. Данте навсегда запомнился образ прекрасной девочки в алом платье, поэтому девять лет спустя, в 1283 году, встретив ее еще раз и получив от нее поклон, в свете своего необыкновенно взволнованного бушующими чувствами душевного состояния, он написал свой первый сонет и стал поэтом. В первом своем сонете «A ciascun'alma presa e gentil core» Данте рассказал про тот сон, который приснился ему после ласкового поклона Беатриче. Этот сонет очень типичен для стихов, написанных в первые годы творчества. В них воспевается любовь, но особенная. Это - неземное чувство. Она вызывает не плотское влечение, а трепет таинственной радости. В ней говорит не здоровый инстинкт, а заумная выдумка. Природа ее лучше всего раскрывается в таинственных снах и в аллегорических образах. Процесс возникновения чувства здесь описан в образе живого «Amor», который дает «на пробу» прекрасной мадонне сердце влюбленного поэта. «Allegro mi sembrava Amor, tenendo //Mio core in mano, e nelle braccia avea // Madonna involta in un drappo, dormendo. // Poi la svegliava, e d'esto core ardendo // Lei paventosa umilmente pascea: //Appresso gir ne lo vedea piangendo.» Такая аллегория показалась странной и экстравагантной не только в наше время, но и современникам Данте, поэтам, которым он отправил свое произведение. Тем не менее, среди скептических отзывов, сомневающихся в психическом здравии поэта, выделился восторженный ответный сонет Кавальканти, после которого Данте стал новым представителем «Сладостного стиля» и преданным другом Гвидо.

Данте примкнул к новой школе, заимствуя ее наиболее типичные особенности у двух ее вождей: у Гвидо Гвиницелли возвышенный мистический замысел, у Гвидо Кавальканти изощренность созерцания и глубину чувства. Но постепенно он научился вкладывать в свою поэзию то, чего его предшественники не могли ему дать и что было его собственным вкладом: правду переживаний, уменье художественно раскрыть действительную, ненадуманную страсть, мастерство слова, пластичность образов. Таким образом главным преимуществом Данте в поэтическом смысле стала именно реальная, не вымышленная любовь и настоящие человеческие страдания.

Любовь охватила юношу с такой силой, что он только и мог думать о Беатриче, но она была замужем и Данте оставалось только мечтать, рисуя ее образ в поэтическом воображении. Он исхудал, стал на себя непохож и в ответ на вопросы друзей, по ком он так страдает, смотрел на них со светлой улыбкой и не отвечал ничего. А чтобы еще лучше скрыть имя своего предмета, придумал защитный маневр. Когда однажды в церкви он любовался издалека Беатриче, дама, стоявшая между ними, решила, что его нежные взгляды относятся к ней. То же подумали и другие. Чтобы укрепить их в этом мнении, Данте посвятил даме стихи и стал ее поклонником. Чувства его раздвоились: Беатриче сохранила, конечно, свое почетное место, и ей принадлежали все возвышенные любовные восторги. Но более реальную нежность, по-видимому, он питал к «даме-ширме» (donna, che era schermo di tanto amore), которая эту нежность, по-видимому, охотно принимала. Таким образом появляется в его поэзии новый, завуалированный образ.

Однако увлекшись сначала одной «дамой-ширмой», потом ненадолго вернув свое внимание к Беатриче (он оплакал двумя сонетами ее умершую подругу), но позже возвратив свое внимание уже к новой «даме-ширме», он, в один момент, вопреки всяким условностям, вызвал неодобрение Беатриче. Встретившись однажды с поэтом, она не ответила на его поклон. Это было неслыханное унижение, и оно произвело полный переворот в душе поэта. Он сразу порвал с дамой и с этих пор отдался исключительно любви к Беатриче. Наступило какое-то внутреннее очищение, сопровождавшееся настоящим взрывом поэтического гения. И если до сих пор Данте следовал куртуазной традиции служения и использовал провансальский поэтический маскарад и игру в любовь, то теперь все изменилось. На поэтическую любовь легла любовь живая. Первая облагородила вторую, вторая добавила страсти в первую. И в этом он превзошел всех своих предшественников, превзошел своего учителя Гвидо Кавальканти.

Первым плодом этого нового настроения были баллада «Ballata, i' voi che tu ritrovi Amore», Данте ее написал и дал переложить на музыку. Она должна была вымолить ему прощение Благороднейшей. Баллада должна была ей сказать: «Madonna, lo suo core и stato con sм fermata fede, che 'n voi servir l'ha 'mpronto onne pensero: tosto fu vostro, e mai non s'и smagato». Sed ella non ti crede, dм che domandi Amor, che sa lo vero…». Здесь видно, что границы куртуазного служения уже нарушаются. Его горе по поводу холодности Беатриче вылившееся еще в двух сонетах стало слишком очевидно и стало гораздо более живым чувством, что вызвало насмешки окружающих. Поэтому поразмыслив, он решил, что отныне будет держаться имной политики, а именно: «…Не пристало мне говорить о ней иначе, как обращаясь к доннам во втором лице, и притом лишь к тем доннам, что благородны, а не просто ко всем женщинам». То была канцона «Donne, che avete l'intelletto d'amore» центральное стихотворение «Новой жизни». Это настоящая осанна внутренней красоте любимой женщины. В канцоне много мотивов Гвиницелли о просвещенном благородном сердце, о даме-ангеле, описываются сцены в Раю и разговор ангелов с Богом. Но обработаны привычные мотивы совсем по-новому, очень лично и доведены до такого мастерства в стиховой технике, до какого никогда не поднимался dolce stil nuovo.

Вскоре умер отец Беатриче. Она тяжело переживала горе, а Данте страдал вместе с ней, переживая ее горе, как собственное. После смерти ее отца Данте тяжело заболел и в бреду ему привиделась смерть Беатриче, сопровождаемая ужасными явлениями, которые он позже описал в канцоне «Сострадательная дама» («Donna pietosa»). В 1290 году, когда весной творчество поэта нарастало и писались лучшие сонеты, вошедшие в «Новую жизнь», Беатриче действительно умерла. Данте это повергло в огромный шок и глубокое настоящее горе. С ее смертью, он - не начинающий поэт, а вождь всего направления - сложил ряд стихотворений, оплакивающих погибшую, и потом собрал воедино все те стихи, ей посвященные, которые он считал достойными ее памяти, связал их объяснениями и сделал книгу поэзии и прозы, которую назвал «Новая жизнь» («Vita nuova»).

В «Новой жизни» 24 сонета, 5 канцон и одна баллада. Каждое из стихотворений сопровождается объяснениями, и все они от первого до последнего связаны нитью воспоминаний. Это - поэтическая история любви Данте, первая в новой литературе автобиография ликующей и страдающей души, философская и художественная вершина творчества «Dolce stil nuovo».

В одной из канцон на смерть Беатриче «Устали очи, сердцу сострадая» («Gli occhi dolenti»). Это первая канцона на смерть Беатриче, в ней Данте отражает всю глубину страданий которые испытывает: «Piange di doglia e sospirar d'angoscia // mi strugge «l core ovunque sol mi trovo, // sм che ne «ncrescerebbe a chi m'audesse: // e quale и stata la mia vita, poscia // che la mia donna andт nel secol novo, // lingua non и che dicer lo sapesse: // e perт, donne mie, pur ch'io volesse, // non vi saprei io dir ben quel ch'io sono, // sм mi fa travagliar l'acerba vita». Он снова обращается к благородным доннам, он воспевает только одну, он впервые называет ее по имени. Ученые предполагают, что право на это ему дает чистота чувств и искреннее горе. «Ita n'и Beatrice in l'alto cielo, nel reame ove li angeli hanno pace, e sta con loro, e voi, donne, ha lassate: no la ci tolse qualitа di gelo nй di calore, come l'altre face, ma solo fue sua gran benignitate;» - согласно основной философско-религиозной концепции донна - ангелоподобное существо, проводник божественной мудрости и благодати, в канцонах на смерть Беатриче эта концепция обретает буквальный смысл, т.к. донна умерла и Данте уверенно говорит о том, что ее призвал Господь и она заняла достойное место среди ангелов, где ей и надлежит быть по своей природе. Таким образом метафорическое ангелоподобие переходит в реальную жизнь и дает произведениям новый мотив скорби, утраты, страданий.

Смерть Беатриче поделила Данте на два этапа «до» и «после». Позже, переживая свое горе ему являются два видения, первое - где душа Беатриче пребывает среди «надзвездных сфер», это видение стало последним сонетом в «Новой жизни». О втором видении он не стал упоминать, мотивировав это следующим: «После этого сонета было мне дивное видение, в котором лицезрел я вещи, понудившие меня принять решение не говорить о Благословенной до тех пор, пока я не смогу повествовать о ней более достойно. И, чтобы достигнуть этого, я тружусь, сколько могу, как о том истинно знает она. Так что если угодно будет Тому, кем жива вся тварь, чтобы моя жизнь продлилась несколько лет, я надеюсь сказать о ней то, что никогда еще не говорилось ни об одной. А потом, да будет угодно тому, кто есть Господь милосердный, чтобы душа моя могла вознестись и увидеть славу своей Донны, то есть той благословенной Беатриче, которая достославно созерцает лик Того, qui est per omnia saecula benedictus» («Который благословен во вся веки») Здесь мы видим твердое намерение Данте поднять свое развитие на новый уровень, чтобы «повествовать о ней более достойно», для этого он начал изучать философские и религиозные тексты от античности и до своих современников. Его намерения в конце концов воплотились в произведении - «квинтэссенции жизни» Данте - «Божественной Комедии» в которой Беатриче стала главным персонажем «Рая», образом ангела, высшей добродетели и Божественной благодати. Таким образом творчество периода «Нового сладостного стиля» стало первой ступенью к будущим произведениям.

Соотнеся таким образом жизнь и творчество Данте Алигьери, можно ответить на вопросы: почему Данте стал величайшим поэтом «Нового сладостного стиля» и как ему удалось подвести черту Абсолюта под темой «Ангелизации дамы», низведя всех последующих поэтов в статус подражателей. Причина кроется ожившей куртуазной реальности его жизни. Данте собственнолично прошел все фазы мифического куртуазного идеала влюбленного и даже больше. Это были редкие встречи, поклоны, робкие чувства, томления, сводящие с ума страсти, служение и воспевание идеалов донны, возмущение возлюбленной и ее надменность, затем вымаливание прощения и счастье после его обретения, а в конце смерть возлюбленнойда и бесконечные страдания. В отличие от десятков других поэтов его дама сердца действительно существовала и обладала всеми теми человеческими качествами, которые описывал в своих работах Данте. Поэт испытывал к Беатриче не вымышленные чувства приправленные куртуазным поведением в обществе, а ту высокую поэтическую любовь, которая тем не менее сочетала в себе и любовную страсть и нежную душевную привязанность. В своих произведения он то переходил границы дозволенного куртуазного служения, и обнажал душу, то вновь возвращался за их пределы, но скрывая объект своих чувств не скрывал сами чувства. Данте подробно и натурально описывал все те метаморфозы происходящие под действием образа Беатриче с лирическим героем, за которым легко угадывался он сам т.к. его физическое и душевное состояние было «налицо». Такая «непридуманность» мотивов его творчества в сочетании с собственным мастерством и гибкостью слога и почерпнутым творческим опытом обоих Гвидо, сделали из него непревзойденного мастера, поставившего точку в творчестве школы «Dolce stil nuovo».

Заключение

В представленной курсовой работе была рассмотрена лирика итальянских поэтических школ на примерах творчества отдельных, наиболее выдающихся их представителей. Был рассмотрен процесс эволюции образа «Прекрасной Дамы» в контексте истории: от момента зарождения, до наивысшей точки его реализации в творчестве Данте Алигьери.

Проанализировав предпосылки формирования новой куртуазной культуры, мы можем сказать, что именно она стала базой для создания ряда возвышенных идеалов, в том числе и сформировала модель куртуазного поведения и служения «Прекрасной даме». Также необходимо отметить важнейшую роль Провансальских трубадуров в воплощении куртуазных образов и моделей поведения в провансальской поэзии. В процессе исследования был выделен ряд особенностей, которые позже начали использовать в своем творчестве представители итальянских школ. Сравнив отдельные произведения представителей итальянских школ, мы выявили преемственность между авторами, в первую очередь в области мотивов и средств художественной выразительности. Тем не менее почти каждый из авторов вносил что-то новое, рассматривая предмет лирики под другим углом и используя новые метафорические ряды.

Изучив произведения авторов, можно сделать вывод, что как группам, так и отдельным авторам свойственно индивидуальное понимание поэтического предмета и его составляющих. Сицилийской школе на начальной стадии продолжения тематики служения прекрасной даме свойственно прямое заимствование темы. Однако на основе псевдонаучных теорий, бытовавших в ту пору, а также различного теоретического материала вроде «этики влюбленных», поэты вели рассуждения о причинах возникновения любви, о местах ее зарождения, об образе дамы, которая пока еще остается вполне реальным человеком. По тому же пути идут и тосканские поэты, сохраняя привычный образ донны, как девы невероятной красоты, благородства и добродетели, обрамляя свои произведения только собственными оригинальными средствами художественной выразительности. Совершенно новый подход совершает третья итальянская школа. Представители «Dolce stil nuovo», вслед за Гвидо Гвиницелли придают прекрасной даме облик ангела на земле. Донна выступает уже как новое существо высшего порядка, которому известна воля Господа, и она в силу своей божественной природы способна открыть поэту тайны вселенской гармонии и божественной благодати. Некоторые авторы выстраивают на существующей основе свои собственные философские религиозные и полунаучные концепции, стремясь к большей оригинальности и самобытности.

Проанализировав творчество «Dolce stil nuovo» и предшественников, можно сделать вывод, что наиболее оригинальный подход к теме «Ангелизации дамы» был сделан Данте Алигьери благодаря его необычной судьбе и удивительному дару поэтического слова. В своем искреннем, натуралистическом подходе ему удалось изобразить глубину чувств и мысли с таким мастерством, которое никому не удавалось до него.

Подводя итоги, можно сказать, что тема «Ангелизации дамы» - это обширный пласт в истории европейской литературы и культуры в целом. Поэтому темы и мотивы, разработанные в XIII веке, находили отражение в последующих столетиях в творчестве многих европейских поэтов.

Список использованных источников

1. Ауэрбах, Э. Данте - поэт земного мира / Э. Ауэрбах / Пер. с нем. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 208 с. (Серия «Книга света»).

2. Данте Алигьери. Новая жизнь / Данте Алигьери / пер.: М. Эфрос, М.Л. Лозинский. - М: Художественная литература, 1967 - 119 с.

3. Дживелегов, А.К. Данте Алигьери / А.К. Дживелегов / Серия биографий ЖЗЛ: выпуск XVI / под общей ред. М. Горького, М. Кольцова, А.Н. Тихонова. - М.: журнально-газетное объединение, 1933 г. - 176 с.

4. История литературы Италии: в 3 т. т. 1: Средние века / Под ред. М.Л. Андреева, Р.И. Хлодовского. - М: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2000. - 590 с.

5. История зарубежной литературы. Средние века и Возрождение: Учебник, для филол. спец. вузов / М.П. Алексеев, В.М. Жирмунский, С.С. Мокульский, А.А. Смирнов. - 4-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа, 1987. - 415 с.

6. Итальянская поэзия XIII-XIX вв. в русских переводах: Сборник / Сост. Р. Дубровкин. - М: Радуга, 1992. - 815 с.

7. Самарин, Р.М., Михайлов, А.Д. Лирика Прованса: [Литература Западной Европы Зрелого Средневековья] // История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького. - М.: Наука, 1983-1994. - На титл. л. изд.: История всемирной литературы: в 9 т. Т. 2. - 1984. - С. 531-539

8. Audite forte cosa che m'avene/ Inghilfredi // Rimatori della scuola siciliana a cura di Bruno Panvini Olschki, Firenze 1962 e 1964 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://it.wikisource.org/wiki/Audite_forte_cosa_che_m'avene - Дата доступа: 13.04.2014.

9. Ben m'и venuto prima cordoglienza/ Giacomo da Lentini //Rime [Электронный ресурс]. - Режим доступа: - http://it.wikisource.org/wiki/Poesie_(Giacomo_da_Lentini)/Rime/Ben_m' % C3% A8_venuto_prima_cordoglienza Дата доступа: 13.04.2014.

10. Da Lentini, G. Madonna, dir vo voglio / G. da Lentini // [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.scudit.net/mdfederico_madonna1.htm. - Дата доступа: 13.04.2014.

11. Donna me prega / Guido Cavalcanti //Rime [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://oyc.yale.edu/sites/default/files/lecture2texts_0.pdf Дата доступа: 13.04.2014.

12. Lo badalisco a lo specchio lucente/ Giacomo da Lentini //Dubbie attribuzioni XII seccolo [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://it.wikisource.org/wiki/Poesie_(Giacomo_da_Lentini)/Dubbie_attribuzioni/Lo_badalisco_a_lo_specchio_lucente - Дата доступа: 13.04.2014.

Размещено на Allbest.ru