2.1 Стиль написания и особенность изобразительных приемов романа «Портрет Дориана Грея»

«Портрет Дориана Грея» написан в эстетическом стиле. Детали отличаются изысканностью и манерным изяществом. Роман начинается словами: «The studio was filled with the rich odour of roses, and when the light summer wind stirred amidst the trees of the garden there came through the open door the heavy scent of the lilac, or more delicate perfume of the pink-flowering thorn». Три вида цветов: розы (roses), сирень (lilac) и шиповник (pink-flouring thorn); и три синонима слова «запах», «аромат»: «odour», «scent», «perfume» - с первых же строк дают представление об изяществе слога автора и его тяге ко всему утонченному и красивому. Но дело не в трех запахах, а в том, с какой изящной простотой они поданы - автор использует прием градации, цепь членов с постепенным нарастанием или убыванием значимости, - сначала «rich odour», затем «heavy scent», а под конец «more delicate perfume» - это градация от сильного к слабому.

Страсть Дориана Грея к драгоценным камням изображена следующим образом: «He loved the red gold of the sunstone, and the moonstone`s pearly whiteness, and the broken rainbow of the milky opal.» - автор использует троекратную конструкцию в перечислении, употребляет красочные метафоры “pearly whiteness”, “broken rainbow”, “milky opal”.

Очень часто в романе встречается детальное изящное описание костюмов. Вот как, например, Дориан Грей описывает Сибилу Вэйн: «When she came on in her boy`s clothes she was perfectly wonderful. She wore a moss-coloured velvet jerkin with cinnamon sleeves, slim brown crossgartered hose, a dainty little green cap with a hawk`s feather caught in a jewel, and a hooded cloak lined with dull red. She had never seemed to be more exquisite.» В этом примере отчетливо видны черты дендизма, уравнивание понятий «быть» и «казаться».

Очень часты упоминания роскошных вещей в повседневной жизни персонажей - это также дань изящному стилю, дендизму и эстетизму.

«She had all the delicate grace of that Tanagra figurine that you have in your studio», - автор использует сравнение, приравнивая Сибилу Вэйн к изысканной статуэтке, употребляет эпитет “delicate” для того, чтобы дать читателю представление о том впечатлении, которое произвела на Дориана девушка.

Вместо того чтобы написать «…the (…) ticking of the clock…», автор непременно вставляет «…the (…) ticking of the Louis Quatorze clock…», вместо «…placed the book on the little table…» он пишет «…placed the book on the little Florentine table». Автор вставляет неважные для фабулы романа, но совершенно необходимые для его стиля детали, без которых бы он утратил свое изящество и утонченность. Именно при помощи этих деталей автор ни на секунду не дает забыть, что все вокруг его персонажей изысканно и красиво. Все это имеет вполне определенную цель: описать утонченность обстановки, в которую помещен его герой, и его дендистские вкусы.

К тому же предметный мир становится одним из способов передачи эстетической оценки действительности повествователем. Эпитет «exquisite» (изысканный) встречается в романе десятки раз и является одним из самых частотных. Во всех описаниях, строго говоря, нет ничего невероятного, но экзотичность описываемых предметов и явлений очевидна и более того - поразительна, как поразительны вариативность этой экзотики и то место, которое она занимает в тексте книги. К примеру, слово «beauty» (красота) и производное от него «beautiful» (прекрасный) встречаются в тексте 98 раз, слова синонимического ряда «delightful», «marvellous», «fascinating», «wonderful», «charming», «subtle», «refined», «picturesque» - в общей сложности 258 раз; в книге находим 39 наименований драгоценных камней, 23 наименования музыкальных инструментов, включая весьма редкие.

В книге очевидна экзотика изобразительных приемов; именно в этом проявляется и своеобразие эстетизма как литературного течения, и индивидуальность Уайльда как художника слова. Такого рода экзотика заметна в описаниях вполне, казалось бы, реалистических, лишенных каких бы то ни было примет фантастики; это, можно сказать, экзотика невымышленного.

Проявляется она в употреблении наименований изысканных цветов, запахов, драгоценностей и т.д.; с подобной «изысканностью» читатель уже встречался в уайльдовских новеллах конца 1880-х годов, в романе удельный вес ее резко возрастает. Уже в первых абзацах первой главы «Портрета Дориана Грея» дает себя знать стремление автора к передаче разнообразных запахов, цветов и звуков; при этом осознанное тяготение к изображению изысканному заставляет прозаика тщательно выверять значения различных слов, принадлежащих одному синонимическому ряду.

Вот, например, некоторые микрообразы, дающие понятие об экзотике изобразительных приемов. «..the gleam of the honey-sweet and honey-coloured blossoms of a laburnum, whose tremulous branches seemed hardly able to bear the burden of a beauty so flame-like as theirs; and now and then the fantastic shadows of birds in flight flitted across the long tussore-silk curtains that were stretched in front of the huge window, producing a kind of momentary Japanese effect... The sullen murmur of the bees shouldering their way through the long unmoun grass, or circling with monotonous insistence round the dusty gilt horns of the straggling woodbine, seemed to make the stillness more oppressive.» Сочетание в одном отрывке таких выражений как “gleam”, “honey-sweet”, “honey-coloured”, “tremulous branches”, “burden of a beauty”, “flame-like”, “fantastic shadows”, “in flight”, “flitted across”, “momentary Japanese effect”, “murmur of the bees”, “circling with monotonous insistence”, “dusty gilt horns”, “straggling woodbine” создает эффект изящной красоты и движения в тишине (stillness), в неподвижной траве (long unmown grass). Автор тщательно изображает образы цветов, пчел, птиц - подвижных на фоне неподвижного.

«The wind shook some blossoms from the trees, and the heavy lilac-blooms, with their clustering stars, moved to and fro in the languid air.» - автор метафорично называет цветки сирени звездочками (stars).

Изображение цветов является отличительной особенностью творчества Уайльда, выражавшего таким образом свою тягу к прекрасному.

Экзотика невымышленного напоминает о себе и в изображении интерьера, будь то гостиная, библиотека или оранжерея.

Например, в описании библиотеки лорда Генри фигурируют «a luxurious armchair», «a charming room», «panelled wainscotting of olive-stained oak», «cream-coloured frieze», «silk long-fringed Person rugs», «a statuette by Clodion», «a copy of «Les Cent Nouvelles», bound for Margaret of Valois by Clovis Eve», «large blue china jars» - атрибуты роскоши и изящества.

Особенно богата экзотическими описаниями одиннадцатая глава романа, где повествуется о довольно длительном периоде жизни героя. Начинается эта экзотичность уже в первом абзаце.

«He procured from Paris no less than nine large-paper copies of the first edition, and had them bound in different colorous, so that they might suit his various moods and the changing fancies of the nature over which he seemed, at times, to have almost entirely lost control.»

Далее говорится о том, как Дориан изучал действие различных запахов и секреты изготовления самых изысканных ароматов. В тот же ряд попадают изощренные музыкальные увлечения героя и его коллекция уникальных музыкальных инструментов, страсть к редкостным драгоценным камням и интереснейшим легендам о них.

Что касается повествовательной манеры Уайльда-романиста, то она весьма традиционна и распространена в литературе ХIХ века: автор ведет свой рассказ от третьего лица и, если не принимать во внимание короткое предисловие, в романе он объективирован. «To reveal art and conceal the artist is art`s aim .» Этот тезис, заявленный в предисловии, получает в самом романе воплощение. Однако здесь Уайльд отнюдь не оригинален, в этом требовании он близок к своим антиподам в эстетике - натуралистам. Словом, ни пространственно-временная организация, ни метод повествования сами по себе еще не передают своеобразие уайльдовского эстетизма.

Уайльд умело использует различные стилистические приемы, которые придают его стилю изящество, а повествованию образность и метафоричность.

Например, очень часто автор использует прием сравнения с целью более точно охарактеризовать предмет или явление: “The dim roar of London was like the bourdon note of a distant organ.” “Talking to him was like playing upon an exquisite violin.” “Then it became louder, and sounded like a flute or a distant hautbois.” “ She makes them as responsive as a violin.” В приведенных выражениях Уайльд прибегает к сравнению с музыкальными инструментами. Далее даны примеры сравнения с цветами и сравнение самих цветов, что особенно характерно для Оскара Уайльда. “The tulip-beds across the road flamed like throbbing rings of fire.” “His nature had developed like a flower, had borne blossoms of scarlet flame.” “Her hair clustered round her face like dark lives round a pale rose.” “The huge sunlight flamed like a monstous dahlia with petails of yellow fire.” “A faint blush, like the shadow of a rose in a mirror silver, came to her cheeks.” “Her body swayed, while she danced, as a plant sways in the water.” “The curves of her throat were the curves of a white lily.” “She trembled all over, and shook like a white narcissus.” “She flung herself at his feet, and lay there like a trampled flower.”

Произведение пронизано метафорами с использованием драгоценных металлов, камней, цветов, птиц и зверей. Пример некоторых из них: “Don`t squander the gold of your days...” - “gold” ассоциируется с богатством, что приравнивает оставшиеся дни молодости к богатству. “...as though it were sweeter than honey to the red petals of her mouth...” - “sweeter” употреблено метафорично в значении «приятно», метафора “the red petals of her mouth” означает «губы», она придает выражению экспрессивность и красочность, создает яркий образ. Следующему описанию метафора также придает объемность и выразительность “...lights were still burning from three flickering jets: thin blue petals of flame they seemed, rimmed with white fire.” - здесь “petals” употреблены в значении «язычков пламени», применение оксюморона “rimmed with white fire” позволяет писателю дать более точное описание. В следующих предложениях автор употребляет слова в их метафоричном значении. “Gold” означает «золотой цвет волос», “red and white roses” обозначают «румянец и белизну кожи». “My heart shall never be put under thier microscope.” - эта метафора основана на ассоциации микроскопа (microscope) с пристальным и тщательным изучением и сердца (heart) с тайными чувствами и мыслями человека. Другими словами Бэзил Холлуорд хотел сказать, что его чувства не должны стать предметом для всеобщего рассмотрения и изучения. Модальный глагол “shall” наделяет высказывание категоричностью. Пример развернутой метафоры в диалоге из третьей главы:

«I`ll back English women against the world, Harry,» said Lord Fermor, striking the table with his fist.

«The betting is on the Americans.»

«They don`t last, I am told,» muttered his uncle.

«A long engagement exhausts them, but they are capital at a steeplechase. They take things flying. I don`t think Dartmoor has a chance.»

“They don`t last” - (они не выносливы) - в этом предложении и в следующем: “A long engagement exhausts them, but they are capital at a steeplechase.” (на длинных дистанциях они скоро выдыхаются, но на коротких, с препятствиями, им нет равных) выражения взяты из спортивного словаря (скачки). Это дает представление о том, что разговор ведется в довольно-таки непринужденной манере. Рассуждение о женщинах как о скаковых лошадях, основано на ассоциации брака с забегом, как не всякая лошадь может участвовать в скачках, так не всякая женщина выдержит брак. Диалог производит общее цинично-ироничное впечатление, он остроумен и образен.

Общеизвестное суждение писателя о том, что свой гений он вложил в искусство разговора, а в произведения - только свой талант, нередко вспоминается и при чтении романа. Наряду с чисто повествовательными фрагментами (такова, к примеру, вся одиннадцатая глава), заметное место в тексте занимает и диалог.

Для специалиста по лингвистике диалог в романе Уайльда, вероятно, может представить специальный интерес в нескольких аспектах, в том числе и типологическом: на материале «Портрета Дориана Грея» можно попытаться классифицировать разновидности диалога, включенного в художественно-прозаический текст. Есть диалог, состоящий из пространных тирад его участников, как, например, диалог лорда Генри, Дориана Грея и Бэзила Холлуорда из шестой главы, где лорд Генри формулирует теорию гедонизма, приверженцем которой был Уайльд.

«Pleasure is the only thing worth having a theory about,» he answered, in his slow, melodious voice. «But I am afraid I cannot claim my theory as my own. It belongs to Nature, not to me. Pleasure is Nature`s test, her sign of approval. When we are happy we are always good, but when we are good we are not always happy.» Уайльд использует прием олицетворения, говоря о природе “Nature”, как о живом существе, которое может чем-то владеть, испытывать человека и одобрять или не одобрять его.

«Ah! But what do you mean by good?» cried Basil Hallward.

«Yes,» echoed Dorian(…), «what do you mean by good, Harry?»

«To be good is to be in harmony with oneself,» he replied (…). «Discord is to be forced to be in harmony with others. One`s own life - that is the important thing. As for the lives of one`s neighbours, if one wishes to be a prig or a Puritan, one can flaunt one`s moral views about them, but they are not one`s concern. Besides, Individualism has really the higher aim. Modern morality consists in accepting the standard of one`s age. I consider that for any man of culture to accept the standard of his age is a form of the grossest immorality.» Здесь автор тоже использует прием олицетворения - индивидуализм “Individualism” употребляется в роли живого существа, преследующего какую-либо цель.