Суд над Россией: осмысление финала романа Федора Михайловича Достоевского "Братья Карамазовы"

Тут следует… припомнить сова А.В.Луначарского, что, по мысли Достоевского, «церковь когда-то построит особенный, почти неземной социализм. Именно поэтому писатель искал своего героя-идеолога в монастыре, так как, по его убеждению, русский социалист должен быть с народом, с народной правдой, а она, по Достоевскому, заключалась в вере в Христа…

Достоевский полагал, что православие сможет противостоять разлагающемуся влиянию капитализма, перебороть то зло, которое символизировал для него образ «Карамазовщины», восстановить извращенную и падшую личность и утвердить гуманное мироустройство».

Таков один из взглядов на данную проблему, хотя здесь надо сделать поправку: вряд ли православие должно было побороть капитализм, здесь, скорее, была иная, более высокая цель - спасти всех и каждого в отдельности. Возвращаясь к тому, что было сказано в начале, не нахожу более хороших слов, чем те, что были сказаны Вл. Соловьевым о Достоевском и которые, я думаю, могут выразить как раз-таки ту идею, что заключена пускай и отчасти в образе Алеши Карамазова: «любил он прежде всего живую человеческую душу во всем и везде, и верил он, что мы все {род Божий}, верил в бесконечную силу человеческой души, торжествующую над всяким внешним насилием и над всяким внутренним падением. Приняв в свою душу всю жизненную злобу, всю тяготу и черноту жизни и преодолев все это бесконечной силой любви, Достоевский во всех своих творениях возвещал эту победу. Изведав {божественную} силу в душе, пробивающуюся через всякую человеческую немощь, Достоевский пришел к познанию Бога и Богочеловека. {Действительность} Бога и Христа открылась ему во {внутренней} силе любви и всепрощения, и эту же всепрощающую благодатную силу проповедовал он как основание и для внешнего осуществления на земле того царства правды, которого он жаждал и к которому стремился всю свою жизнь"*. {* Из слов. сказанных на могиле Достоевского 1 февраля 1881 г. (1)}.

В конечном итоге, Алеша олицетворяет собой мысль о возможности спасения, я думаю. Алеша- то необходимое связующее звено, без которого «развалился» бы весь роман. Да и представить себе невозможно, чтобы не было Алеши! И вот теперь уже возникает новая параллель, точно так же, как была проведена связующая, я надеюсь, мною между Иваном и Смердяковым, которые вместе являются убийцами отца своего, а между тем еще и Митей, которого отправляют на каторгу вместо Ивана, новая параллель: Алеша объединил всех героев, но главное, невозможно было бы и первую создать «связку», не будь этого героя, который, как справедливо замечает В.Кантор «центр, все соединяющий» …

Но в той же самой работе В.Кантора, в конце звучит уже совсем другая мысль, мысль пагубная для человечества, но и ее, я думаю, обязана я представить в своем реферате: «Путь религиозного переустройства мира, единения интеллигенции с народом на основе православия оказался утопичным и социально бесперспективным. Достоевский апеллировал к суду народа, перед которым как бы развернул три типа мировоззрения, и хотел надеяться, что православие окажется искомым, при этом мирным, выходом из социальных противоречий. Но народ все больше и больше отходил от религии в сторону материалистически и революционно ориентированных учений» В.Кантор, к великому сожалению, поддался на тот соблазн, о котором сам же говорил, анализируя то, что заключил в своем произведении Ф. М. Достоевский: я говорю о том коротком пути развития России - революции. Далее он пишет: «В споре о религиозности русского народа прав оказался Белинский. Революции 1905 и 1917 годов доказали ошибочность идеологических планов и проектов писателя по «спасению России». Смею не согласиться с критиком. Стоит вспомнить только то, что говорил Достоевский о своем главном герое, герое-объединителе, что было выше написано, да и саму сюжетную линию: ведь Зосима «отсылает» Алешу в мир, он говорит, что там молодой послушник нужнее, тем самым, наоборот, Достоевский показывает, что, сохраняя память о корнях своих, о вере, об истории народа, необходимо преодолеть себя и наконец-таки принять новый путь развития. Но В.Кантор стоит на своем, говоря, что «карамазовщина», так ярко описанная великим художником, иными словами, те социальные и нравственные пороки, которые он бичевал в своих романах, «религиозному лечению» не поддавались… ни одна из попыток Зосимы или Алеши противостоять «карамазовщине» не увенчалась успехом. Умирает нераскаянным и неисправленным старик Карамазов; Ивану не удается «вылечиться Алешей», и он сходит с ума; Митя только по случайности не совершает убийства, а затем отказывается от креста; убийство не предотвращено, и состязаться с убийцей Смердяковым оказывается никому не под силу; умирает Илюшечка, и горе его отца неисцелимо; Алеша не может преодолеть даже в Лизе, которую, по всей видимости, любит, «бесенка», толкающего ее ко злу, - словом, как и Христос в поэме Ивана «Великий инквизитор», Алеша бессилен в столкновении со злом мира, в данном случае с «карамазовщиной». Таким образом, путь христианского подвижничества встает в романе не как решение, а как проблема.

Правда, в эпилоге романа (Алеша и двенадцать учеников) как будто слышится надежда, эпилог открыт навстречу будущему. Но будущее это, судя по всему, чревато трагедией. Кто-то из учеников может оказаться Иудой. Незавершенность романа в этом смысле символична. Это, скорее, незавершимость.»

В.Кантор судит очень предвзято, я не могу согласиться с ним во всем, даже скорее, наоборот, ни в чем не могу согласиться! Не пытался Ф.М. Достоевский «вылечить православием» Россию, совсем даже и наоборот - он выступал только против бессмысленного богохульства, против анархизма! Бачинин В.А., например, пишет в своей работе, что мировоззрение Ф.М. Достоевского было совсем иным: «во-первых, он (Ф.М.Достоевский) считал, что Бог един, всемогущ, всеблагостен и обладает абсолютной властью над сотворенным им миром, но, во-вторых, к великому сожалению, мир, сотворенный Богом, крайне несовершенен и «лежит во зле». Существование всех живых существ отягчено безмерными страданиями. В социальной жизни людей избыточна мера несчастий, несправедливости, взаимного ожесточения и преступлений. В-третьих, человеческий разум, замечающий противоречие между всемогуществом всеблагого Бога и явным несовершенством сотворенного им мира, прилагает огромные усилия, чтобы разобраться в смысле этого несоответствия. Человек сознает за собой право подвергнуть критическому испытанию догматы о существовании Бога и бессмертии души. Он готов признать существование лишь того, что имеет разумное и нравственное оправдание, что выдерживает критику с позиций целесообразности, блага, справедливости. Те решения, к которым человек приходит на этом пути, обладают разными философскими смыслами и неодинаковой этической значимостью. Вот основные варианты, пишет Бачинин В.А., этих решений:

- признание ответственности и вины Бога за несовершенство мира, развенчание его авторитета как не всеблагого начала;

-доказательство того, что в переизбытке зла Бог невиновен, а всему причиной темные, демонические силы;

-признание того, что страдания людей - расплата за нарушения ими высших религиозно-нравственных предписаний, за нежелание и неготовность идти по пути духовного совершенствования; то есть вынесение осознанного вердикта, согласно которому сами люди и никто более виновны в том, что мир погряз во зле, пороках и преступлениях.»

Такова позиция Бачинин В.А.а, но, опять же, в противоположность ей звучит мнение В.Кантора на последних страницах его книги-исследования: «Мечты писателя были утопичны, порой реакционны. История пошла не так, как он хотел. Но то лучшее, что он дал людям, пережило его эпоху и, вероятно, будет жить дальше (В.Кантор как бы делает одолжение великому писателю). И это лучшее в полной мере сказалось в его последнем романе Достоевский не только не успокаивает, но, напротив, всеми доступными средствами воюет против душевной лени, нравственной или, точнее, безнравственной самоуспокоенности, ставя читателя наедине со своей совестью, заставляет его задуматься о последствиях совершенных и совершаемых им дел и поступков и прежде всего о своей ответственности перед всеми людьми вместе и каждым человеком в отдельности.»

Но, возвращаясь к главной теме работы)))), приведу цитату из работы В. Кантора, которая является как бы общим выводом, разрешением основной задачи, поставленной мною. Смысл финала романа заключает в себе спасение, а отнюдь не какое-то безрадостное многоточие, которое обещает еще много чего тяжелого и непонятного. В.Кантор так написал об основной идее «Братьев Карамазовых»: «…читатель может припомнить и то, что писал Ф.М. Достоевский сам в прежних своих книгах. Вдумаемся в заглавие романа… «Братья Карамазовы»… то есть речь пойдет, как можно гадать, еще не перевернув первой страницы, о братьях, о братстве. А ведь за пятнадцать лет до того, как Достоевский приступил к роману о братьях Карамазовых, в «Зимних заметках о летних впечатлениях» он утверждал, что братство, быть может, одна из самых дорогих идей, выработанных человечеством, но что западным радетелям братства никогда не добиться, поскольку «в западном человеке нет братского начала, а, напротив, начало единичное, личное, беспрерывно ослабляющееся, требующее с мечом своих прав». И ничего не поделать Западу, ведь надо, чтобы братство «бессознательно в природе всего племени заключалось»

Я согласна с исследователем, действительно, идея братства- это то, к чему подводит Ф.М. Достоевский читателя. Много ли нужно для понятия истины этой самой истины? Цена для каждого своя, это и показывает в своем романе Ф.М. Достоевский. Так, например по этому поводу высказался Бачинин В.А.: «Ищущий разум человека способен теряться как перед ведущей в тупик ограниченностью социологического метода, так и перед очевидной недосягаемостью истины, даже если пытается использовать средства метафизики». Об этом ранее Бачинин В.А. уже говорил, что «в наивысшей степени наклонность к метафизическому мировосприятию обнаруживается у Ивана Карамазова, создавшего грандиозную метафизическую панораму внутри своего «Я». «В итоге он может оказаться в когнитивной ловушке, чреватой для иных настоящим экзистенциалистскими катастрофами, в том числе самоубийствами. И здесь становится понятна позиция тех, «кому миллиона не надо, а надобно мысль разрешить». Там, где цена истины приравнивается к цене жизни, миллион выглядит пустяком, которым не трудно пожертвовать ради истины. Именно так смотрит на вещи Иван Карамазов, социолог и метафизик в одном лице». Алеша же прощается с самым дорогим ему человеком, переносит самое ужасное - разочарование в Боге, когда, наивно ожидая чудес, которым должно было произойти после смерти старца Зосимы, не дождался этого чуда. Но вот отличие: не со злобой, не с ненавистью он ждал чуда ( как этого ожидала огромная Россия, в которой это событие стало еще одним поводом для неверующих поглумиться над верой, словно бы люди хотели намеренно изничтожить в самых себе самое хорошее). Тем страшнее становится, тем понятней муки, преследующие писателя, тем яснее ошибки нашего времени, когда каждый ждет, чтобы человек, идущий перед ним в огромной толпе людской, упал, да еще бы и лицо в кровь разбил. Необъяснимая злоба на самого себя и на ближних рождается в человеке, неспособном размышлять, неспособном разрешить вопросы, мучающие его. Ракитин - наглядный пример тому. Пример гордого и мелкого, хотя и достаточно образованного человека, но вместе с тем нет в нем прощения, потому что он сам себе простить свою злобу не может, и это замечательно с психологической точки зрения показывает Достоевский на том эпизоде, когда Алеша, не понявший еще всего, что произошло после смерти Зосимы, испытывает настолько сильные внутренние мучения, что согласен даже поддаться злой воле Ракитина, который, опять же, из-за неразрешенности сих мыслей, мстит такому уверенному в себе, обычно спокойному Алеше. Он приводит его к Груше, надеясь привести подлый план свой в исполнение, однако просчитывается. Груша меняется прямо на глазах у Ракитина, и он прямо говорит ей, что не узнает ее. А произошло то, что должно было произойти: не пожелала Груша замучить человека, который назвал ее своей сестрой (Алеша). Ответила она доброжелательностью. Теперь же перед нами разрешается вопрос: а где же все-таки чудо? Неужели так и не свершилось ничего? А чудо-то произошло, просто не было оно сказано вслух и для всех, но спасло душу человеческую одну и потому ценнее одно такое чудо, чем огромное, никому не нужное необычное происшествие, которое должно было неверующим показать что-то, доказать, но они ведь не верили, а значит чудо не должно было для них свершиться, все равно бы не увидели они его! Чудо в том, что Груша, жестокая, непокорная, злая даже, подала луковку Алеше. Ведь чудо в том, что пожалела она его, что поняла, что больно Алеше, что тоскует он по старцу, который вел его всю его еще недлинную жизнь. Самое невероятное приключилось: зло стало лучше добра и в том настоящее доказательство того, что должен человек верить, должен и сомневаться, но должен знать он всегда, что есть на земле грешной хотя бы один человек такой, который поймет его, поймет так, как есть, со всеми достоинствами и недостатками, со всеми мыслями и чувствами. Тогда и жизнь пойдет так, как надо, тогда люди на один шаг ближе станут к конечной цели человечества - достижению идеала, по Достоевскому,- братства всемирного…

Вот как описывает идеал Достоевского его друг В. Соловьев в «трех речах»:

«Если мы хотим одним словом обозначить тот общественный идеал, к которому пришел Достоевский, то это слово будет не народ, а {Церковь}.

Мы верим в Церковь как в мистическое тело Христово; мы знаем Церковь также как собрание верующих того или другого исповедания. Но что такое Церковь как общественный идеал? Достоевский не имел никаких богословских притязаний, а потому и мы не имеем права искать у него каких-нибудь логических определений Церкви по существу. Но, проповедуя Церковь как общественный идеал, он выражал вполне ясное и определенное требование, столь же ясное и определенное (хотя прямо противоположное), как и то требование, которое заявляется европейским социализмом. (Поэтому в своем последнем дневнике Достоевский и назвал народную веру в Церковь нашим русским социализмом (13).) Европейские социалисты требуют насильственного низведения всех к одному чисто материальному уровню сытых и самодовольных рабочих, требуют низведения государства и общества на степень простой экономической ассоциации. "Русский социализм", о котором говорил Достоевский, напротив, {возвышает} всех до нравственного уровня Церкви как духовного братства. Хотя и с сохранением внешнего неравенства социальных положений, требует одухотворения всею государственного и общественного строя чрез воплощение в нем истины и жизни Христовой.

Церковь как положительный общественный идеал должна была явиться центральной идеей нового романа или нового ряда романов, из которых написан только первый - "Братья Карамазовы"*. {* Главную мысль, а отчасти и план своего нового произведния Достоевский передавал мне в кратких чертах летом 1878 г. Тогда же (а не в 1879 г . как сказано но ошибке в воспоминаниях H.H. Страхова) мы ездили в Оптину Пустынь (14).}

Если этот общественный идеал Достоевского прямо противуположен идеалу тех современных деятелей, которые изображены в "Бесах", то точно так же противуположны для них и пути достижения. Там путь есть насилие и убийство, здесь путь есть {нравственный подвиг}, и притом двойной подвиг, двойной акт нравственного самоотречения. Прежде всего требуется от личности, чтобы она отреклась от своего произвольного мнения, от своей самодельной правды во имя общей, всенародной веры и правды. Личность должна преклониться перед народной верой, но не потому, что она народная, а потому, что она истинная. А если так, то, значит, и народ во имя этой истины, в которую он верит, должен отречься и отрешиться ото всего в нем самом, что не согласуется с религиозною истиной.

Обладание истиной не может составлять привилегии народа так же, как оно не может быть привилегией отдельной личности. Истина может быть только {вселенскою}, и от народа требуется подвиг служения этой вселенской истине, хотя бы, и даже {непременно, с} пожертвованием своего национального эгоизма. И народ должен оправдать себя перед вселенской правдой, и народ должен положить душу свою, если хочет спасти ее.

Вселенская правда воплощается в Церкви. Окончательный идеал и цель не в народности, которая сама по себе есть только служебная сила, а в Церкви, которая есть высший предмет служения, требующий нравственного подвига не только от личности, но и от целого народа.

Итак, Церковь как положительный общественный идеал, как основа и цель всех наших мыслей и дел и всенародный подвиг как прямой путь для осуществления этого идеала - вот последнее слово, до которого дошел Достоевский и которое озарило всю его деятельность пророческим светом.»

И слова В.Соловьева является прямым подтверждением той установленной истины, что спасение, что даже и могущество России - в единстве, в братстве; достаточно вспомнить другого нашего классика, который, хоть и не был знаком с Ф.М. Достоевским лично, однако по прочтении произведений его почувствовал его как бы и своим ближним другом сразу: в романе- эпопее Л.Н. Толстого «Война и мир» поднимается та же самая мысль - мысль о единении страны. Помните молебен всеобщий, когда небывалое единение ощущали все, когда все вместе стояли за Отечество? И тоже у Л. Толстого - Церковь как некий символ, назначение и смысл которого - призывает людей на сбор в трудные дни для Родины, как дом, в котором всегда найти можно приют. Быть может, когда-нибудь человечество самостоятельно придет к этой абсолютной идее братства, но сейчас совершенно необходима некая поддержка извне. И Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой понимали это и признавали Церковь как важный этап на пути развития человечества.

3. Заключение

Так возможно ли прощение дать тому, кто недостоин его? Можно ли простить каждому: другу, врагу, убийце, изуверу-инквизитору? Роман Федора Михайловича Достоевского - есть результат длительных и мучительных душевных рассуждений великого писателя-поэта. А образы, созданные им на страницах романа, представляются необычайно живыми, даже невозможно живыми. Все они, и те, совершившие прегрешения и те, кто добродетельным был, все они есть. Злые, добрые- они живые и рассуждают они и мучаются вопросами теми же, что и мы, различия незначимые. Все то же: любовь, убийство, деньги, правда, поиск истины… Вымученные мысли свои каждый из персонажей высказывает вслух и от того становится за них до слез, до боли в груди обидно, что оставлены они были каждый отдельного от всякого и этим самым Ф.М. Достоевский приводит читателей к самой главной идее своего воистину величайшего романа. Идея эта как глоток свежего чистого воздуха для человека, запертого в душной комнате- она опьяняет и не верится, что все может быть так просто. Столько десятков лет истории можно переписать было бы по-новому, воплотись она в жизнь. Идея эта в самом названии романа «Братья Карамазовы»- идея братства, которая является спасительной для всего человечества. И на фоне того, как вымирает разобщенная Европа, Россия только движется к своей далекой цели. Братство - ценнейшее духовное достижение человечества, ведь, что как ни оно поддержит человека. Здесь все ответы и разрешение вопроса великого инквизитора о свободе человека -полная несвобода заменяется свободой с привязанностью людей друг к другу, а ожидание чуда явления хлебов исчезнет как ненужное, когда чудом станут для человека люди, окружающие его, люди, которые простят тогда, когда нельзя простить и поймут тогда даже, когда и сам человек не понимает. Спасенье России грядет, ведь так жалко будет, если после всего последняя возможность на счастье разрушится. Тогда придут все возможные человеческие страхи, которые остановить невозможно, тогда наступит самый ужасный день, который будет страшнее самого ужасного сна, который являлся когда- либо человеческому сознанию.

Так возможно ли прощение дать тому, кто недостоин его? Можно ли простить каждому: другу, врагу, убийце, изуверу-инквизитору? Роман Федора Михайловича Достоевского - есть результат длительных и мучительных душевных рассуждений великого писателя-поэта. А образы, созданные им на страницах романа, представляются необычайно живыми, даже невозможно живыми. Все они, и те, совершившие прегрешения и те, кто добродетельным был, все они есть. Злые, добрые- они живые и рассуждают они и мучаются вопросами теми же, что и мы, различия незначимые. Все то же: любовь, убийство, деньги, правда, поиск истины… Вымученные мысли свои каждый из персонажей высказывает вслух и от того становится за них до слез, до боли в груди обидно, что оставлены они были каждый отдельного от всякого и этим самым Ф.М. Достоевский приводит читателей к самой главной идее своего воистину величайшего романа. Идея эта как глоток свежего чистого воздуха для человека, запертого в душной комнате- она опьяняет и не верится, что все может быть так просто. Столько десятков лет истории можно переписать было бы по-новому, воплотись она в жизнь. Идея эта в самом названии романа «Братья Карамазовы»- идея братства, которая является спасительной для всего человечества. И на фоне того, как вымирает разобщенная Европа, Россия только движется к своей далекой цели. Братство- ценнейшее духовное достижение человечества, ведь, что как ни оно поддержит человека. Здесь все ответы и разрешение вопроса великого инквизитора о свободе человека - полная несвобода заменяется свободой с привязанностью людей друг к другу, а ожидание чуда явления хлебов исчезнет как ненужное, когда чудом станут для человека люди, окружающие его, люди, которые простят тогда, когда нельзя простить и поймут тогда даже, когда и сам человек не понимает. Спасенье России грядет, об этом и пытался нас всех предуведомить в своем романе-предсказании Ф. М. Достоевский

На создание романа-эпопеи, ведь только так и можно назвать это величественное произведение, была положена жизнь самого писателя, ведь все задумки его воплощены, оказались в той или иной мере в «Братьях Карамазовых». В своем реферате я постаралась некий итог показать, к которому пришел Ф.М. Достоевский в своем последнем романе.

Анализируя структуру самого романа, можно сделать вывод, что в основе его положен прием «театра в театре», что дает возможность читателю еще больше почувствовать реалистичность происходящего, а так же свою сопричастность всем событиям романа, а, следовательно, автор таким способом добивается своей цели: сказать свое последнее слово, объяснить истину.

Во-вторых, действительно, вывод напрашивается сам собой - братья Карамазовы есть разделенное изображение русской интеллигенции, часть которой бунтует подобно Ивану, другая опустилась в беспутную жизнь, третья же сочетает (Смердяков) необычные две такие стороны, как понятливость и, одновременно с этим, настолько поганое, безнравственное неуважение к жизни, что решается даже на самый тяжкий из грехов человеческих, но надежда все же остается - эта надежда в Алеше, которому предстоит еще показать себя, у которого все впереди. Алексей Карамазов сочетает в себе именно те необычайные свойства, которые и помогут ему стать «спасителем» земли русской.

4. Краткий список используемой литературы

1. Ален, Луи. Название: «Достоевский и Бог». Место издания: г. Санкт-Петербург. Год издания: 1993 г.

2. Бачинин, Владислав Аркадьевич. Название: «Достоевский: метафизика преступления». Место издания: г. Санкт-Петербург. Год издания: 2001 г.

3. Белик, Александр Петрович. Название: «Художественные образы Ф.М. Достоевского». Год издания: 1974 г.

4. Бэлнеп, Роберт П. Название: «Структура «Братьев Карамазовых». Место издания: г. Санкт-Петербург. Год издания: 1997 г.

5. Достоевский, Федор Михайлович. Название: «Об Искусстве». Место издания: г. Москва. Год издания: 1973 г.

6. Кантор, Владимир Карлович. Название: «Братья Карамазовы» Ф.М.Достоевского». Место издания: г. Москва. Год издания: 1983 г.

7. Соловьев, Владимир Сергеевич. Название: В.С.Соловьев. Сочинения в двух томах, т.2. «Три речи в память Достоевского». Место издания: г. Москва. Год издания: 1988 г.

8. Томпсон, Диана Эннинг. Название: «Братья Карамазовы» и поэтика памяти». Место издания: г. Москва. Год издания: 2000 г.

9. Щенников, Г.К. Название: «Роман Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» как явление национального самосознания: к 175-летию со дня рождения писателя». Место издания: г. Челябинск. Год издания: 1996 г.

10. Этов, Владимир Ильич. Название: «Достоевский. Очерк творчества». Место издания: г. Москва. Год издания: 1968 г.