Родина изображается в повести куда менее определенно, чем заграничная действительность: посвященные ей фрагменты повествования выделяются в первую очередь стилистически (Россия поэтизируется, ее описания насыщены яркими тропами и сложным синтаксическими конструкциями), а также изобилуют религиозными аллюзиями, которые трудно однозначно интерпретировать. Проведенный анализ показывает, что в глазах рассказчика возвращение в Россию связано с апокалиптическими мотивами и уподобляется путешествию на тот свет, где его может ждать и рай, и ад. Одновременно "социалистическое отечество" связано с мотивом творческого вымысла: История сопоставляется с Богом, а потому ужасы революции изображены в повести как воплощение некоего "высшего" искусства; герой-художник стремится приобщиться к этому пробуждающему воображение загадочному, сказочному миру. В его сознании верность живописи и идее возвращения оказываются в одном ассоциативном и ценностном ряду.

Образы поезда, неба, моста, реки и холода также являются символическими и служат решению композиционных задач, организуя основные этапы развития сюжета. Само по себе пересечение пространственных границ изображается как переход между жизнью и смертью: путь в эмиграцию - это духовное умирание, служение искусству - воскресение, встреча с почти неузнаваемой, переродившейся родиной - существование после Второго пришествия. Подобная пространственная и сюжетная организация повествования, с одной стороны, придает ему притчевый характер, а с другой - сближает поэтику повести с традициями волшебной сказки.

Помимо антитезы "Россия - Европа" в тексте Эйснера играет важную роль другая пространственная оппозиция: "природа/пригород - город". Образ художественного мира повести прямо отсылает к поэтике сентиментальной повести, что предопределяет специфику развития любовного сюжета. Пасторальным картинам, на фоне которых завязывается роман с Эльзой, противопоставляется реальность города - средоточия искусственности, агрессии, суеты, лицемерия, буржуазных и нецеломудренных наслаждений. Топонимика основных поворотов сюжета соответствует обозначенной ценностной оппозиции, за исключением двух кульминационных событий - прозрения и покаяния героя. Дело в том, что в этих эпизодах оказывается важным "вертикальное" расширение пространства, встреча с небом: сильное потрясение во внешнем враждебном мире буквально "поднимает" героя над ситуацией, заставляя вспомнить об искусстве и Боге, а затем погрузиться во внутренний мир, покаяться и измениться.

Анализ сюжета и композиции повести позволил нам обратить внимание на те эпизоды, где причинно-следственные связи между событиями оказываются не столь однозначны, как их оценка героем. Благодаря этим наблюдениям становится ясно, что не следует отождествлять позиции рассказчика и автора повести. Несмотря на то что "Роман с Европой" выглядит предсказуемой притчевой историей с давно известной моралью, при более внимательном прочтении можно обнаружить, что "уроки", извлекаемые героем из своего опыта, иногда ошибочны, а иногда - хоть и показательны, но не призваны служить "примером" для читателя. Текст Эйснера не столько демонстрирует мертвенность и греховность Европы или бесперспективность "романа" с ней, сколько опирается на богатую традицию романа воспитания и повествует о непростом пути становления героя. Это рассказ о взрослении, об обретении веры, о возвращении в широком смысле: не только на родину, но к своим идеалам, к самому себе - на новом витке спирали, когда прежде легкомысленные мечты обретают ценность и вес, потому что выстраданы. И еще это повествование о рождении писателя - которым герой обязан именно "роману с Европой" (не случайно в финальных строках враждебное прежде пространство описано уже элегически).

Литературе и "литературности" в "Романе с Европой" посвящен третий параграф первой главы. Связи с традицией отчетливо проступают в демонстративно неоригинальном сюжете повести, текст которой изобилует отсылками к притче о блудном сыне, "Портрету" Н.В. Гоголя, "Бедной Лизе" Н.М. Карамзина, "Вешним водам" И.С. Тургенева. Однако проведенный анализ продемонстрировал, что эти аллюзии часто играют роль ложных "подсказок": А. Эйснер играет с читателем, "переворачивая" знакомые сюжеты и наши представления о фабульной роли персонажей.

Многие из приведенных в тексте литературных имен не указывают на интертекстуальные связи повести, но являются значимыми характеристиками культурного круга, к которому принадлежат герои. Цитаты из Майкова, Шекспира, Эренбурга, Достоевского, Кузмина не служат тому, чтобы провести параллель между их текстами и "Романом с Европой", но позволяют автору нарисовать портрет русского интеллигента в изгнании, для которого русская культура является "языком мысли".

Эту роль она играла и для писателей-эмигрантов. Именно поэтому "литературность" повествования можно объяснить желанием автора продемонстрировать, что художественные образы в нашем сознании едва ли не "первичны" по отношению к реальности, которую должны отражать, и потому действительность воспринимается полной штампов и цитат. Возможно, повесть и пародийно, и драматически обыгрывает идею вторичности нашей реальности, иллюстрируя сентенцию героя-рассказчика: "Как часто и как неудачно жизнь подражает литературе" [С.382].

Как показал анализ некоторых стихотворений А. Эйснера "пражского периода", мотивная структура повести находит отражение и в лирике автора. Во второй главе работы были рассмотрены стихотворения, в центре которых оказываются важные для "Романа с Европой" темы возвращения и неприятия заграничной жизни.

Наибольший интерес представляет стихотворение "Возвращение", опубликованное в том же 1928 году, когда создавалась повесть (авторская датировка создания - 1926 год). На первый взгляд, это патетически описанная мечта о репатриации, однако при более внимательном прочтении становится ясно, что основная идея стихотворения иная: оно повествует о трагедии бесприютности эмигранта и его обреченности на муку при любом выборе - останется ли он или вернется на родину. Таким образом, в произведениях Эйснера "пражского" периода сам по себе выбор между двумя мирами оказывается всегда отравлен привкусом измены, какой бы позиции ни отдавалось предпочтение. В "Романе с Европой" предать себя - значит не вернуться; в стихотворении "Возвращение" - наоборот: уехав в Россию, лирический герой изменяет себе и памяти о погибших представителях белого движения.

Чаемое возвращение на родину изображено как частичная потеря себя, болезненное состояние (на создание образа "бредовой надежды" работает и грамматика, и стилистика текста). Как будто примирительно-элегический финал стихотворения в этом контексте оборачивается горьким размышлением о том, что чувство вины навсегда останется невыносимой и справедливой пыткой. Вина лирического героя - в забвении, то есть в попытке убедить себя, что можно оставить прошлое и начать новую жизнь. Эта позиция контрастирует с уверенным пафосом рассказчика повести, где отречение от жизни на приютившей заграничной земле лишено сожаления и рефлексии.

Есть, однако, и интересные переклички между прозаическим текстом и стихотворением: в первую очередь это касается изображения России как "выдуманного", лубочного и "сказочного" государства. В "Возвращении" картины родной земли рисуются с помощью поэтических клише, а также отсылок к литературной традиции: "Сельскому кладбищу" В. Жуковского, образам блоковской России, связанным с темой пути, есенинским стихам о "бродяге"-поэте. Одновременно, уходя корнями в поэтическую традицию, мотив скитаний вырастает из самоценной и важной для автора идеи - что судьба, делая человека эмигрантом, не просто обрекает его на вечную дорогу, но навсегда наделяет ощущением бесприютности.

Таким образом, название стихотворения оказывается многозначным. "Возвращение" - это не только пересечение пространственных границ между Россией и Европой, но тот круг тоски и воспоминаний, по которому движутся мысли и чувства изгнанника, где бы он ни находился. Не случайно даже словарь стихотворения удивляет избыточностью повторов. Закольцованное ощущение муки вечного странника, ни под одним небом не способного стать счастливым, закреплено круговоротом повторяющихся размышлений и слов, которые не только терзают вопросами о возвращении, но и возвращаются сами.

"Возвращение" стало репликой в поэтическом диалоге с Раисой Спинадель, участницей объединения "Скит" и автором стихотворения "Торжественно, в сонета строгой раме…" (1926). Поставленный Эйснером вопрос о выборе между возвращением или отказом от него в стихотворении Спинадель трактуется как нежелание принимать мир "таким, каков он есть". Выдуманной "великолепно строгой судьбе", которая, впрочем, все равно не позволит достичь счастья, в сонете противопоставляются "строгие простые чудеса" мира, которые следует видеть и ценить. По мнению поэтессы, жизнь проходит "в сонета строгой раме", а значит, эмигранты свой путь "выбрали не сами", и лирические размышления Эйснера, с ее точки зрения, - лишь "озорство и злоба".

Этот поэтический "упрек" позволил нам по-новому взглянуть на интонацию "Возвращения". Видимо, лирический герой совмещает идеалистическую и критическую позиции, описывая собственную мечту о знакомой лишь по книгам стране одновременно и патетически, и иронично. Учитывая, что неизменное соединение в одних и тех же образах пафоса с иронией отличает стилистику "Романа с Европой", предположение, что и двумя годами ранее автор мог варьировать интонацию, не кажется невероятным.

Стихотворение "Разлука" (1928) прочитывается как своеобразный "лирический комментарий" к финальной сцене повести "Роман с Европой": два текста сближают переклички на уровне конкретных образов и слов, а также единство темы и предмета изображения. Кроме того, в этом лирическом произведении, как и в "Возвращении", появляются актуальные и для текста повести религиозные мотивы, метафорически описывающие отъезд (будь то эмиграция или репатриация - текст стихотворения противится однозначному толкованию) как смерть, путешествие то ли в ад, то ли в рай.

"Кинематографичное" по стилю, стихотворение "Разлука" по своей визуальной организации сближается с "Воскресеньем" (1929), посвященным изображению невыносимой мещанской жизни европейского городка. Все здесь проникнуто ощущением однообразия и бессмысленности существования. Мотивы, с помощью которых воссоздается эта атмосфера, присутствовали и при описании пригорода в "Романе с Европой": это дремота, раздражающая аккуратность, бесчувствие и неизменно пьющие пиво мещане.

Но появляется в "Воскресенье" и новый мотив - лишенного движения существования. Сама бессюжетность стихотворения, представляющего собой череду бытовых зарисовок, заставляет воспринимать этот мир как статичный. Но и каждая из нарисованных картин подчеркнуто лишена динамики и символически "праздна" в значении "пуста", что в сознании лирического героя делает европейскую действительность не просто скучной, но греховной, делающей душу "мертвой". На наш взгляд, визуальная организация художественного пространства и композиционное решение стихотворения служат мысли о "невстрече" человека с небом, о невозможности спасения в этом обездвиженном искусственном мире.

Эта тема развивается и в "Бесчувствии" (1929) - не обозначенные как цикл, два стихотворения, будучи опубликованными вместе, создают друг для друга пространство контекста: в "Бесчувствии" изображено путешествие по внутреннему миру людей; в "Воскресенье" - внешнее проявление убивающей душу "изношенности чувств". Пафос и декларативность "Бесчувствия" предопределяет едва ли не чрезмерную "выразительную" (стилистическую) насыщенность стихотворения, которая, однако, оправдана образами первых четырех строк, в которых человеческие сердца сравниваются с дворцами, "где спит бессильное искусство". Собственно, читатель ставится автором в положение упомянутых в первой строке "ротозеев": нам так же проводят "экскурсию" по внутреннему миру людей, и цветистые выражения автора, видимо, играют роль "бессильного" (не способного ничего изменить) и классически-прямолинейного искусства.

Любопытно, однако, что лирический герой стихотворения многократно употребляет местоимение "мы", тем самым причисляя себя к тем, кто "лениво пережевывает чувства". Возможно, как и в повести А. Эйснера, здесь показано, как европейский мир "затягивает", "заражает" эмигранта. Тогда и кульминация "Романа с Европой" прочитывается как бунт против заграничной размеренной жизни, нежелание рассказчика становиться частью этого "полицейского режима" [C.393]. Но также за местоимением "мы" может скрываться собирательное обозначение людей вообще, а "полицейский режим" - наша вселенная, управляемая "Божественным дирижером" [Там же.]. При таком прочтении и "одряхлевший мир" в стихотворении - не Европа, а мир вообще, где изношенность чувств - примета современной цивилизации, с ее "коробками каменными", "кинематографом", "трамваем" и "строгими пиджаками".

Наконец, можно предположить, что за местоимением "мы" стоит собирательный образ русского эмигранта. Это толкование подсказано возникающим в финале стихотворения образом уходящего поезда, неминуемо напоминающем о мотивах дороги и расставания, рассмотренных нами в "Романе с Европой" и стихотворении "Разлука". При таком прочтении проясняются строки о "ветхой" печали, противопоставленной всем остальным "постаревшим" чувствам. Антитеза строится не только на том, что это единственное из них, которое оказывается мучительным, но и на игре слов: печаль не "износилась" (потеряла остроту), а наоборот, устояла перед временем, живет внутри давно. Трудно не увидеть в словах о разрывающей душу "ветхой печали" давнюю тоску по родине - как мы убедились, это один из центральных мотивов в произведениях Алексея Эйснера 1920-х годов.

Список использованных источников и литературы

ИСТОЧНИКИ

1. "Скит": Прага: 1922-1940: Антология. Биографии. Документы / [Славян. ин-т Акад. наук Чеш. Респ.; Сост., биогр.Л.Н. Белошевской, В.П. Нечаева; вступ. ст., общ. ред.Л.Н. Белошевской]. - М.: Русский путь, 2006. - 767 с.

2. <б/а> <отзыв на "Конницу" Алексея Эйснера> [Печать] [Электронный ресурс] // Возрождение. / ред. Ю.Ф. Семенов. - 1928. - 5 июня - №1099. - С.4. URL: http://diglib4. princeton.edu/historic/cgi-bin/historic? a=d&d=vozrozhdenie19280605-01.2.32&e=-------en-20--1--txt-txIN-------# (дата обращения: 5.02.2016).

3. А.Э. <Алексей Эйснер> Молодые зарубежные поэты // Воля России. - 1928. - № 6. - С.117-120.

4. А.Э. <Алексей Эйснер> Отзывы о книгах / Жирмунский В. Вопросы теории литературы; Разговоры Пушкина; Виссарион Григорьевич Белинский в воспоминаниях современников // Воля России. - 1929. - № 10-11. - С. 207-210.

5. А.Э. <Алексей Эйснер> Стихи Александра Блока на хорватском языке // Воля России. - 1928. - № 4. - С.100-102.

6. Карамзин Н.М. Бедная Лиза // Н.М. Карамзин Избранные сочинения: в 2 т. Т.1. - М. - Л.: Художественная литература, 1964. - С.605-620.

7. Лермонтов М.Ю. Герой нашего времени / Предисл.В.А. Мануйлова; Коммент.В.А. Мануйлова и О.В. Миллер. - СПб.: Академич. проект, 1996. - 371 с. (Рус. классика с коммент.).

8. Поэты пражского "Скита": [сборник, сост. и вступ. ст., комменТ.о.М. Малевича]. - СПб.: "Издательство "Росток"", 2005. - 544 c.

9. Поэты пражского "Скита": Проза. Дневники. Письма. Воспоминания [сборник / сост., комменТ.о.М. Малевича]. - СПб.: ООО "Издательство "Росток"", 2007. - 704 c.

10. Ремизов А.М. Кукха. Розановы письма [Электронный ресурс] / Алексей Ремизов; изд. подгот.е.Р. Обатнина; [Российская акад. наук]. - СПб.: Наука, 2011. - 608 с. (Литературные памятники) URL: http://imwerden. de/pdf/remizov_kukha_rozanovy_pisma_2011_text. pdf (дата обращения: 5.02.2016).

11. Слоним М. Молодые писатели за рубежом // Воля России. - 1929. - № 10-11. - С.100-118.

12. Слоним Марк Литературный дневник. О литературной критике в эмиграции. // Воля России. - 1928. - № 7. - С.58-75.

13. Слоним Марк Россия и Европа (По поводу двух поэм) // Воля России. - 1928. - № 5. - С.44-57.

14. Цветаева М. Письма к Анне Тесковой. - Прага: Academia Издательство Чехословацкой Академии Наук, 1969. - С.73-100.

15. Эйснер А. В Испании // Воспоминания об Илье Эренбурге. / Сборник [сост.Г. Белая, Л. Лазарев]. - М.: Советский писатель, 1984. - С.63-77.

16. Эйснер А.В. Двенадцатая интернациональная: Повесть. - М.: Советский писатель, 1990. - 640 с.

17. Эйснер А.В. Путь в эмиграцию. Сербия. Прага // Русская эмиграция в Европе: 20-е-30-е годы ХХ века / Коллект. автор, Ответств. ред. Беляев С.А., Пономарева, Л.В. - М.: Институт всеобщей истории РАН, 1996. - С.222-266.

18. Эйснер А.В. Человек с тремя именами: Повесть о Матэ Залке. - М.: Политиздат, 1986. - 334 с.

19. Эйснер А.В. Сестра моя Болгария: Очерки. - М.: Советский писатель, 1963. - 214 с.

20. Эйснер Алексей Бумажный змей. Возвращение // Воля России. - 1928. - № 1. - С.36-38.

21. Эйснер Алексей Она многое понимала лучше нас // Воспоминания о Марине Цветаевой. - М.: Советский писатель, 1992. - С.389-397.

22. Эйснер Алексей Писатели в интербригадах // Иностранная литература. - 1957. - № 6. - С.242-255.

23. Эйснер Алексей Разлука // Знамя. - 1988. - № 8. - С.122-126.

24. Эйснер Алексей Роман с Европой // Воля России. - 1929. - № 4. - С.3-27.

25. Эйснер Алексей Стихотворения // Воля России. - 1929. - № 8-9. - С.60-62.

НАУЧНАЯ И МЕМУАРНАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Азаров Ю.А. Диалог поверх барьеров: Литературная жизнь русского зарубежья: центры эмиграции, периодические издания, взаимосвязи: (1918-1940) - М.: Совпадение, 2005. - 235 с.

2. Белошевская Л. Молодая эмигрантская литература Праги. Объединение "Скит": творческое лицо // Духовные течения русской и украинской эмиграции в Чехословацкой Республике (1919-1939) / Коллект. автор, Под ред. Белошевской, Л.Н. - Прага: Славянский институт АН ЧР, 1999. - С.164-203.

3. Витковский Е. Расстоянье уже измеряется веком… / Эйснер Алексей. Человек начинается с горя: Стихотворения разных лет. / Сост. и послесл.Е. Витковского. - М.: Водолей Publishers, 2005. - С.55-69 (серия Малый Серебряный век).

4. Гефтер М.Я. Он жил здесь, он был там // Гефтер М.Я. Из тех и этих лет. - М., 1991. - С.226-232.

5. Дом в изгнании: Очерки о русской эмиграции в Чехословакии: 1918-1945/Коллект. автор; Ред. Добушева М., Крымова В. В.; Предисловие от ред-ров, Послесловие Круголова А., Барабанова А. - Прага: Русская традиция. - Прага: RT+RS servis, 2008. - 512 с.

6. Зверев А. Повседневная жизнь русского литературного Парижа: 1920-1940. - М.: Молодая гвардия, 2003. - 371 с. (серия Живая история: повседневная жизнь человечества)

7. Испания. Эренбург. Пересечение судеб.4-я передача [Электронный ресурс] / Друзья Эренбурга - участники войны. Овадий Савич, Алексей Эйснер и другие; Рассказывает Борис Фрезинский // Эхо Москвы. - 2011. - 21 августа. URL: http://echo. msk.ru/programs/time/804367-echo/ (дата обращения: 5.02.2016).

8. Калашников С.Б. "Молодая" поэзия // Литература русского зарубежья (1920-1990): учебное пособие / под общ. ред.А.И. Смирновой. - М.: "ФЛИНТА"; Наука, 2012. - С.323-365.

9. Кишкин Л.С. Русская эмиграция в Праге: культурная жизнь (1920 - 1930 - е годы) // Славяноведение. - 1995. - № 4. - С.17-26.

10. Ковалев М.В. Повседневная жизнь россии?скои? эмиграции в Праге в 1920 - 1930-е годы: исторические очерки / М.В. Ковалев. - Саратов: Сарат. гос. техн. ун-т имени Ю.А. Гагарина, 2014. - 154 с.

11. Костинцова Яна Вячеслaв Лебедев: Поэма временных лет, Алексей Эйснер: Конница. [Электронный ресурс]: Образ революции в творчестве поэтов литературного объединения "Скит" // Novaм rusistika. - VII. - 2014. - c?iмslo 1. URL: https: // digilib. phil. muni. cz/bitstream/handle/11222. digilib/130231/2_NovajaRusistika_7-2014-1_9. pdf? sequence=1 (дата обращения: 5.02.2016).

12. Переводчик Алексей Эйснер [Электронный ресурс] / "Век перевода". URL: http://www.vekperevoda.com/1900/aejsner. htm (дата обращения: 5.02.2016).

13. Пехтерев А.С., Клапка Йиржи Русская литературная эмиграция в Чехословакии (1918-1938): В помощь учителю-русисту / Филиал ин-та рус. яз. им.А.С. Пушкина в Праге, Общ-во друзей с народами Востока, Чешская ассоциация русистов. - Прага; Брно: Б. и., 1993. - 159 с.

14. Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции: 1919 - 1939. - М.: Прогресс-Академия, 1994. - 296 с.

15. Рековская-Эйснер И., Эйснер Д. Уникальный опыт (Вспоминая Алексея Эйснера). Беседу вела Е. Константинова // Вопросы литературы. - 2000. - № 6. - С. 197-211.

16. Русская литература в эмиграции: Сборник статей [Электронный ресурс] / Коллект. Автор; Под ред. Полторацкого Н. П.; Предисловие Полторацкого Н.П. - Питтсбург: Отдел славянских языков и литератур Питтсбургского университета, 1972. - 414 с. URL: http://www.vtoraya-literatura.com/pdf/russkaya_literatura_v_emigratsii_pod_red_poltoratskogo_1972_text. pdf (дата обращения: 5.02.2016).

17. Русские в Праге 1918-1928 гг. / Коллект. автор; Ред. - изд. Постников С. П.; Предисловие Постникова С.П. - Прага: Б. и., 1928. - 348 С.

18. Самойлов Д. В поисках веры // Памятные записки. - М.: Время, 2014. - С.410-413.

19. Слезкин Л. Памяти А.В. Эйснера (1905-1984) // Проблемы испанской истории. 1987. / [Сб. ст. / АН СССР, Ин-т всеобщ. истории]; Отв. ред. С.П. Пожарская]. - М.: Наука. - 1987. - С.136-148.

20. Струве Глеб Русская литература в изгнании: Опыт исторического обзора зарубежной литературы. Краткий биографический словарь Русского Зарубежья / Р.И. Вильданова, В.Б. Кудрявцев, К.Ю. Лаппо-Данилевский [Электронный ресурс] / Изд. третье, испр. и доп. - Париж: YMKA-Press. - Москва: Русский путь, 1996. - 448 с. URL: http://www.vtoraya-literatura.com/pdf/struve_russkaya_literatura_v_izgnanii_1996_text. pdf (дата обращения: 5.02.2016).

21. Тхоржевский С. Лжет жизнь // С. Тхоржевский Открыть окно: Воспоминания и попутные записи. - СПб.: Алетейя, 2002. - С.35-51.

22. Шевелев Владимир Миллион остался цел: Из рассказов Алексея Эйснера [Электронный ресурс] // Московские новости. - 2004. - 8 ноября. URL: http://web. archive.org/web/20041108090618/http://www.mn.ru/print. php? 2004-2-67 (дата обращения: 5.02.2016).

23. Эдельштейн Михаил Пражская нота [Электронный ресурс] // Русский журнал. - 29.06.06. URL: http://www.russ.ru/layout/set/print/Kniga-nedeli/Prazhskaya-nota (дата обращения: 5.02.2016).

24. Эйснеры. Истории нашей семьи [Электронный ресурс]: URL: https: // books. google. it/books? id=ZRP_AwAAQBAJ&pg=PA252&lpg=PA252&dq=митя+эйснер&source=bl&ots=zmhOw827aP&sig=ldQRvaAydp4rhBmSj_AW0ulbVVI&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwico-uBjd_KAhVG2SwKHVKvB8wQ6AEILzAC#v=onepage&q=митя%20эйснер&f=false (дата обращения: 5.02.2016).

25. Эренбург И. Люди, годы, жизнь. Кн.4/И. Эренбург Собрание сочинений в 9 т. Т.9. - М.: Художественная литература, 1967. - С.7-270.

СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Краткая литературная энциклопедия. [Электронный ресурс] / Гл. ред.А. А. Сурков. - М.: Сов. энцикл., 1975. - Т.8. URL: http://feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/default. asp (дата обращения: 5.02.2016).

2. Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918-1940). Периодика и литературные центры / РАН. ИНИОН, Рос. гуманит. науч. фонд; Гл. ред.А.Н. Николюкин. - М.: РОССПЭН, 2000.

3. Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918-1940). Писатели русского зарубежья / РАН. ИНИОН, Рос. гуманит. науч. фонд; Гл. ред.А.Н. Николюкин. - М.: РОССПЭН, 2000.

4. Русская литература ХХ века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь: в 3 т. Т.3. / Под ред.Н. Н. Скатова. - М.: Олма-Пресс; Инвест, 2005. - С.789.

5. Русская эмиграция. Журналы и сборники на русском языке 1920-1980: Сводный указатель статей. / Коллект. автор; Предиcл. Раева М. И.; Составители Гладкова Т.Л., Громб Д.В., Кармазин, Е. М.; Ред. Гладкова Т.Л. - Paris: INSTITUT D'ETUDES SLAVES, 1988. - 663 с.

6. Словарь поэтов Русского зарубежья / Рус. христиан. гуманитар. ин-т; Под общ. ред. Вадима Крейда. - СПб.: Изд-во Рус. христиан. гуманитар. ин-та, 1999.

7. Хроника культурной, научной и общественной жизни русской эмиграции в Чехословацкой республике: 1919-1929/Коллект. автор; Под ред. Белошевской Л.Н. - Прага: Славянский институт АН ЧР, 2000.

8. Хроника культурной, научной и общественной жизни русской эмиграции в Чехословацкой республике: 1930-1939/Коллект. автор; Под ред. Белошевской Л.Н. - Прага: Славянский институт АН ЧР, 2001.

Размещено на Allbest.ru