Гендерная проблематика романов Л. Толстого "Анна Каренина" и Г. Флобера "Мадам Бовари"

В январе 1878 г. «Анна Каренина» вышла первым отдельным изданием.

Основной стимул творчества Толстого - искание художественной правды. Для него процесс создания произведения - «это опыт в лаборатории»: надо поставить героев «в необходимость решения жизненного, нерешенного еще людьми вопроса, и заставить их действовать, посмотреть, чтобы узнать, как решится этот вопрос». Поэтому за несколько редакций романа и сюжет, и герои претерпели существенные изменения.

Супруги Каренины и Вронский в первых вариантах резко отличаются от выведенных в завершенном произведении. По первому наброску облик будущей Анны нарисован в непривлекательном виде - ее внешность, манеры не располагают к ней читателя, и разговоры об Анне в обществе закрепляют отрицательное впечатление. «Она дурно кончит», «она дурно кончила» - говорят о женщине, в манерах которой проскальзывает вульгарность, а в одежде что-то «вызывающе дерзкое». Таким рисовался сначала обаятельный в будущем образ героини. В первом наброске все создает неблагоприятное впечатление, а в романе внешность Анны полностью гармонирует с ее внутренней красотой.

Алексей Александрович Каренин, петербургский сановник, был наделен вначале совсем другими чертами. Этот чиновник придерживается глубоких принципиальных устоев, но он мягкий человек, и его побеждает несправедливость жизни. Он имел «несчастие носить на своем лице слишком ясно вывеску сердечной доброты и невинности. Он часто улыбался улыбкой, морщившей углы его глаз, и потому еще более имел вид ученого чудака или дурачка, смотря по степени ума тех, кто судил о нем».

В Петербурге на вокзале при встрече с Анной, в ранних вариантах, он обрисован как добряк, глубоко любящий жену - поцеловал руку Анны со «спокойной сладкой улыбкой, сияющей осторожной, почти набожной нежностью»; пошел к карете, «очевидно едва удерживаясь перед толпою от желания ласкать ее».

Совсем иным выступает в первых набросках и будущий Вронский. Он, оказывается, был «твердо хороший, искренний человек». А как защищал он от нападок Анны обманутого мужа. Вронский думал о Каренине: «Ах, если б он был глуп, зол. А он умен и добр». Себя Вронский не щадил: «Мое положение ужасно тем, что я чувствую себя виноватым, чем я никогда себя не чувствовал. Совесть - не слова. Она мучает меня». Это совсем незнакомый нам персонаж, мало имеющий общего с Вронским. А вот семья Щербацких, Облонских и Левин, под какими бы именами они ни появлялись, - это уже герои завершенного романа.

Итак, «Анна Каренина» - это, в первую очередь, роман о любви. Это великое, самое человечное, очень личное чувство богато, разительно меняет и выявляет характеры героев. Люди в любви становятся лучше, открывается их богатая душа, ее сложная прихотливая диалектика, часто неожиданная для них самих. Иной становится сама жизнь, она обновляется, выявляет свою подвижную сложность, обретает особый смысл, герои Толстого вдруг понимают, что есть судьба, ее непонятная влекущая сила. Причем для автора этого классического романа о любви важно показать чувство каждого персонажа в непрерывном движении, в сложном переплетении меняющихся состояний, встреч, разлук, надежд, иллюзий, разочарований, ошибок, точно найденных жестов. Описывая их меняющееся душевное состояние и мысли, Толстой дает не только опорные, основные события и детали, но и соединяющие их характерные мельчайшие подробности, создающие иллюзию присутствия читателя.

Еще критик Д.И. Писарев заметил, что сюжет у Толстого в первую очередь служит всепроникающему психологическому анализу, «диалектике души». Толстой показывает любовные отношения своих персонажей не как внешние события романной фабулы, а как их внутренние состояния, осознаваемые ими и читателем постепенно, шаг за шагом, выявляющиеся через неожиданные характерные детали. Это и есть знаменитая «диалектика души», тончайшее кружево психологического анализа, показывающие в правдивых чертах и деталях рождение, развитие и подлинный смысл чувства, за которым следуют мысли и поступки. Благодаря этому художественное время романа и время читателя совпадают.

Вот Анна вдруг понимает, что этот случайный разговор в поезде ее «страшно сблизил» с малознакомым молодым красивым мужчиной, которого она, светская замужняя дама, в мыслях снисходительно называет «офицером-мальчиком». И почтительно, но настойчиво заговоривший с ней о любви Вронский ощущает то же: «Он чувствовал, что все его доселе распущенные, разбросанные силы были собраны в одно и с страшною энергией были направлены к одной блаженной цели». Они оба, меняясь, идут навстречу своему растущему чувству, своему счастливому и трагическому роману, хотя и боятся его властной силы и смутно ощущают знак беды, грядущей опасности. В нарастающей мелодии их бурной страсти сразу возникает нота смерти. Гибель рабочего на вокзале неожиданно сближает их и в то же время становится дурным предзнаменованием, Анна слышит и запоминает чьи-то слова о легкой, мгновенной смерти под колесами поезда.

Так все начинается, все предопределено. И все непросто, непрерывно меняется. Поздний неожиданный и странный приход Вронского к Облонским Кити и Анна понимают по-разному. Влюбленной наивной девушке кажется, что будущий жених явился туда ради нее. Однако он пришел ради Анны, так дал ей понять силу своего чувства и желание добиваться ее ответной любви. Та понимает это, но «странное чувство удовольствия и вместе страха чего-то вдруг шевельнулось у нее в сердце». Любовь всесильна и опасна, она преображает этих очень разных людей и их судьбы, наполняет новым смыслом их жизнь, делает их лучше, создает, разрушает и сохраняет их семьи, заставляет по-новому взглянуть на давно знакомых и близких (Анна, выйдя из поезда вместе с Вронским, вдруг видит очень большие уши мужа, на которого уже смотрит со стороны, как на чужого человека). Облонские, Вронский, Каренины и Левины по-разному понимают и выражают «мысль семейную», движущую роман Толстого.

У Толстого все образы выявляют его нравственную позицию. В начале романа поблекшая, измученная, страдающая Долли говорит о счастье и здоровье молодой красавицы Анны почти с завистью, однако это «почти» свидетельствует о ее верном женском понимании фальши и лживости брака Карениных и смутном сомнении в безоблачности этого показного счастья. А обаятельный и неглупый эгоист Стива Облонский подумал обо всем и забыл только то одно, что хотел забыть: оскорбленную плачущую беременную жену, которая в соседней комнате мечется в сомнениях и ждет его объяснений и раскаяния в очередной легкомысленной измене. Из таких точных психологических деталей рождается нравственная оценка героев и их мыслей и поступков.

С самого начала в «Анне Карениной» мы видим два пути, две любовные истории с очень разными итогами. В романе вначале противопоставлены два мужчины, два соперника, ищущие любви милой и неопытной княжны Кити Щербацкой: застенчивый и неуклюжий помещик-провинциал Константин Левин (его главная идея: «Мне, главное, надо чувствовать, что я не виноват») и уверенный в себе петербургский аристократ, гвардеец и богач граф Алексей Вронский. Потом образуются две пары главных персонажей - Анна и Вронский, Левин и Кити, и вокруг них, их очень разных любви и судеб строится нравственный роман Толстого о любви.

Толстой показывает здесь, как трудна работа любви и шатко, полно неожиданных препятствий и меняющих все случайностей движение человека к семейному счастью. Левин борется за свое счастье и после всех сомнений и разочарований обретает его в браке с усвоившей суровые уроки жизни Кити: «Я бился с собой и вижу, что без этого нет жизни. И надо решить…» И потом это повторяется и в знаменитой сцене родов Кити, и в его борьбе с ветром, когда жена и маленький сын оказались в лесу в грозу и бурю.

Здесь же, в душевной нечуткости, гордыне и ограниченности аристократа Вронского, кроется и будущая трагедия «незаконной» любви Анны Карениной, молодой красивой женщины, полной жизни, жажды любви и семейного счастья, которыми она была обделена в отдающем фальшью (это заметила чуткая Долли), неравном браке с немолодым, душевно сухощавым государственным «человеком в футляре». Ее новый избранник, тоже Алексей, оказывается таким же формалистом; графу для беззаботной жизни достаточно соблюдать неписаные простые правила полковой жизни и весьма лицемерные и необременительные законы высшего общества, он не может понять сложные метания и трагедию Анны, ее постоянные упреки и слезы его только раздражают, кажутся обычным женским приемом, посягательством на его мужскую независимость.

Вронский стреляется не из-за любви, а из гордости, от чувства уязвленного самолюбия, когда ее презираемый им муж, трусливый штатский, вдруг становится выше и лучше его. Чувственной, несемейной, бездуховной остается эта любовь и для Анны, и не случайно же она - сестра не очень нравственного, ищущего развлечений за пределами семьи Стивы Облонского и обижается ее сравнением с братом. В.В. Набоков заметил: «Союз Анны и Вронского основан лишь на физической любви и потому обречен» Набоков В. В. Лекции по русской литературе. Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев. - М., 2001.. Вот почему Толстой считает эту любовь «незаконной» и осуждает ее, но эти важные причины авторского осуждения иные, чем у лицемерного светского общества.

Есть высший суд совести и нравственности. Счастье без семьи и совместного пути к добру невозможно. Отчаяние нарастает. Анна в самое роковое мгновение их жизни остается одна и идет навстречу гибели, ею овладевает «дух зла и обмана». И все же любовь зажигала в ее душе «чувство оживления» (то есть женщина как бы медленно оживала в увлекательном «романе» после безжизненного брака с человеком-машиной и многолетней лжи в семье) и составляла «весь интерес ее жизни». Вронский при их встрече в салоне Бетси Тверской поражен «новой, духовной красотой» Анны, она сияла «улыбкой счастья». И Толстому очень трудно осудить эту любовь, гениальное изображение которой сделало его роман знаменитым. Но все же он сравнивает страсть Анны со «страшным блеском пожара среди темной ночи». Этот любовный пожар страстей разрушает и испепеляет все и ведет героиню романа к неизбежной нравственной и физической гибели.

В романе Анна страдает и погибает от нарастающего чувства вины и жизненного тупика потому, что «незаконная» любовь ее к Вронскому греховна. Но кто, какой суд может вынести ей, ее искреннему чувству столь жестокий приговор? Здесь суровый моралист Толстой недалеко ушел от высшего общества, ибо он судит любовь и женщину, для которой это чувство является главным смыслом жизни. Анна бывает у него неискренней (тогда она щурится), злой и даже смело играет своей греховной красотой и женской силой, откровенно завлекая женатого Левина, чтобы как-то отомстить Кити за прежний ее роман с Вронским. Толстой видит ее очень женскую черту: Анна ненавидит мужа «за ту страшную вину, которой она была пред ним виновата», а в то же время хочет, чтобы тот оставался при ней рядом с любовником. Мудрый терпимый Чехов позднее повторил любовную ситуацию «Анны Карениной» в повести «Дуэль» и сказал другое: нормальная женщина никак не может страдать от искренней сильной любви и, тем более, не считает ее и себя греховной, она страдает из-за своего ложного положения в семье и обществе и нечуткости, неуважения к ней любимого мужчины. Семейное счастье основано на взаимном понимании, уважении, чувстве ответственности, к тому же оно не может целиком заполнить жизнь мужчины, да и женщины тоже.

Любовный роман «Анна Каренина», показав на всех уровнях разобщенность и нравственное падение современного Толстому общества, религии, культуры, церкви и дворянского государства, полон жизни, силы, веры и надежды, понимания противоречивости и жизнестойкости человека, утверждения в книге куда больше, нежели беспощадной критики.

2.2.2 Образ Анны Карениной

Анна Каренина - один из наиболее популярных женских образов русской классической литературы. Толстому хотелось написать роман о женщине из высшего общества, «потерявшей себя», вокруг которой легко сгруппировались многие мужские типы, будившие творческое воображение писателя. Во многом к реализации этого замысла Толстого, как было сказано выше, подтолкнули мотивы пушкинского творчества, в частности неоконченные прозаические отрывки «На углу маленькой площади» и «Гости съезжались на дачу». Героиня последнего Зинаида Вольская может быть частично соотнесена с Анной Карениной. Это обстоятельство позволяет литературоведам считать произведение «пушкинским романом» Толстого, а к прототипам героини относить Татьяну Ларину, мысленно продолжая историю ее жизни в свете (Б.М.Эйхенбаум). Достоверно известно, что внешний облик героини сложился у писателя под впечатлением встречи со старшей дочерью Пушкина М.А. Гартунг. Современники находили и многие другие прототипы, отдельные обстоятельства жизни и смерти которых соотносились с сюжетной линией героини романа, в частности упоминается история взаимоотношений актрисы М.Г.Савиной с Н.Ф.Сазоновым.

Трактовки образа Анны Карениной в литературоведении чаще всего определяются тем или иным пониманием смысла эпиграфа к роману («Мне отмщение, и Аз воздам»), а также зависят от исторически изменяющегося отношения к роли женщины в семейной и общественной жизни. На характер, судьбу героини оказали влияние не только реально увиденные Толстым социально-исторические условия жизни 1870-х годов, трагизм разобщенности людей в семье и обществе, но и лежащие в основе авторской интерпретации событий романа традиционные народные религиозно-нравственные представления. Анна одновременно привлекательная, правдивая, несчастная, жалкая и виноватая. В современных оценках образа начинает преобладать традиционный народно-нравственный подход, в отличие от безусловного оправдания героини в ее праве на любовь. В работах В.Е. Ветловской и А.Г. Гродецкой, например, прослеживается зависимость внутреннего содержания образа Карениной от евангельских и агиографических мотивов, сюжетов и нравственных оценок.

В первой части романа героиня предстает примерной матерью и женой, уважаемой светской дамой и даже примирительницей неурядиц в семье Облонских. Жизнь Анны Аркадьевны более всего наполняла любовь к сыну, хотя свою роль любящей матери она несколько преувеличенно подчеркивала. Лишь Долли Облонская чутко улавливала во всем складе семейной жизни Карениных что-то фальшивое, хотя отношение А.К. к мужу строилось на безусловном уважении.

После встречи с Вронским, еще не дав воли зарождающемуся чувству, Анна осознает в себе не только пробудившуюся жажду жизни и любви, желания нравиться, но и некую неподвластную ей силу, которая независимо от ее воли управляет поступками, толкая к сближению с Вронским и создавая ощущение защищенности «непроницаемой броней лжи». Кити Щербацкая, увлеченная Вронским, во время рокового для нее бала видит «дьявольский блеск» в глазах Анны и ощущает в ней «что-то чуждое, бесовское и прелестное». Следует отметить, что, в отличие от Каренина, Долли, Кити, Анна совсем не религиозна. Правдивая, искренняя героиня, ненавидящая всякую фальшь и ложь, имеющая в свете репутацию справедливой и морально безукоризненной женщины, сама запутывается в лживых и фальшивых отношениях с мужем и светом.

Под влиянием встречи с Вронским резко изменяются отношения Карениной со всеми окружающими: она не может терпеть фальши светских отношений, фальши взаимоотношений в своей семье, но существующий помимо ее воли дух обмана и лжи увлекает ее все дальше к падению. Сблизившись с Вронским, Анна осознает себя преступницей. После неоднократно проявленного мужем по отношению к ней великодушия, особенно после полученного во время послеродовой болезни прощения, она все больше и больше начинает ненавидеть его, болезненно ощущая свою вину и сознавая нравственное превосходство мужа.

Ни маленькая дочь, ни поездка с Вронским в Италию, ни жизнь в его имении не дают ей желаемого покоя, а приносят лишь осознание глубины своего несчастья (как при тайном свидании с сыном) и унижения (скандально-унизительный эпизод в театре). Больше всего мучений героиня испытывает от невозможности соединить вместе сына и Вронского. Углубляющийся душевный разлад, двусмысленность общественного положения не могут компенсировать ни окружение, искусственно создаваемое Вронским, ни роскошь, ни чтение, ни интеллектуальные интересы, ни привычка к успокоительным лекарствам с морфием. Она постоянно чувствует свою полную зависимость от воли и любви Вронского, что раздражает ее, делает подозрительной, а иногда побуждает к несвойственному ей кокетству. Постепенно Анна приходит к полному отчаянию, мыслям о смерти, которой она хочет наказать Вронского, оставшись для всех не виноватой, а жалкой. История жизни героини обнаруживает незыблемость «мысли семейной» в произведении: невозможности достижения собственного счастья за счет несчастья других и забвения своего долга и нравственного закона.

Итак, трагичность образа Анны Карениной построена на столкновении любви, стремления к личному счастью и требований нравственного долга. Анна вовсе на роковая женщина, как вначале хотел ее представить Толстой. Если бы Анна не понимала требований нравственного закона, не было бы у нее и чувства вины. Не было бы и никакой трагедии. Она близка Левину именно этим чувством вины, что и указывает на ее глубокую нравственную природу. «Мне, главное, надо чувствовать, что я не виноват», - говорит Левин. А разве не это чувство привело Анну в конце концов к полному расчету с жизнью?

Она искала нравственную опору и не нашла ее. «Все ложь, все обман, все зло». Не только страсти ее погубили. Вражда, разъединение, грубая и властная сила общественного мнения, невозможность реализовать стремление к независимости и самостоятельности приводят Анну к катастрофе.

Анна принадлежит определенному времени, определенному кругу, а именно - великосветскому аристократическому кругу. И трагедия ее в романе изображена в полном соответствии с законами, обычаями и нравами этой среды и эпохи.

Анна иронично и здраво судит о собственном окружении: «...это был кружок старых, некрасивых, добродетельных и набожных женщин и умных, ученых, честолюбивых мужчин». Впрочем, о набожности Лидии Ивановны, увлеченной спиритическими явлениями и «общением с духами», она была такого же скептического мнения, как об учености Каренина, почитывающего в свежем номере газеты статью о древних «евгюбических надписях», до которых ему, собственно говоря, не было никакого дела.

Бетси Тверской все сходит с рук и она остается великосветской дамой, потому что в совершенстве владеет искусством притворства и лицемерия, которое было совершенно чуждо Анне Карениной. Не Анна судила, а ее судили и осуждали, не прощая ей именно искренности и душевной чистоты. На стороне ее гонителей были такие мощные силы, как закон, религия, общественное мнение.

«Бунт» Анны встретил решительный отпор со стороны Каренина, Лидии Ивановны и «силы зла» - общественного мнения. Та ненависть, которую испытывает Анна к Каренину, называя его «злой министерской машиной», была лишь проявлением ее бессилия и одиночества перед могущественными традициями среды и времени.

«Нерасторжимость брака», освященная законом и церковью, ставила Анну в невыносимо трудные условия, когда сердце ее раздваивалось между любовью к Вронскому и любовью к сыну. Она оказалась «выставленной у позорного столба» как раз в то время, когда в душе ее совершалась мучительная работа самосознания.

Каренин, Лидия Ивановна и другие страшны не сами по себе, хотя они уже приготовили «комки грязи», чтобы бросить ими в Анну. Страшна была та сила инерции, которая не позволяла им остановиться, «сознать себя». Но в то же время они осуждали Анну с полным сознанием своего права на осуждение. Это право давали им прочные традиции «своего круга». «Гадко смотреть на все это», -- говорит Анна.

Социально-исторический взгляд Толстого на трагедию Анны был проницательным и острым. Он видел, что его героиня не выдержит борьбы со своей средой, со всей лавиной обрушившихся на нее бедствий. Вот почему он хотел сделать ее «жалкой, но не виноватой».

Исключительным в судьбе Анны было не только нарушение закона «во имя борьбы за подлинно человеческое существование», но и сознание своей вины перед близкими ей людьми, перед самой собой, перед жизнью. Благодаря этому сознанию Анна становится героиней толстовского художественного мира с его высоким идеалом нравственного самосознания.

2.3 Сопоставительный анализ гендерной проблематики романов Г.Флобера и Л.Толстого

Интерес к «женскому вопросу» возникал во второй половине XIX в. в разных национальных литературах, не только в русской. Положение женщины в обществе, ее роль в семье, право на личное счастье, проблема долга - эти вопросы воплощались в различных интерпретациях в произведениях и русских, и зарубежных писателей.

Критики не раз сопоставляли «Анну Каренину» Л. Толстого с «Госпожой Бовари» Г. Флобера. При внешнем сходстве сюжета и конечной судьбы героинь существует глубокое различие в подходах к самой проблеме женщины в обществе.

Флобер мотивирует гибель своей героини цепью внешних обстоятельств, коренящихся в эгоизме мужчин, в косности буржуазно-мещанского мира. Сама Эмма Бовари не возвышается над уровнем общества, в котором она живет. Она в той же мере пошлая мещанка, как и окружающие ее люди. Стремление к «высокой любви» у нее навеяно прочитанными в юности романтическими произведениями, нежеланием мириться с пошлостью окружающего мира, что приводит к «вечной погоне за иллюзией» - на этом и строится коллизия романа. Эмма хранит в душе усвоенный в пансионе идеал жизни, полной высоких чувств и страстей. Когда на ее горизонте появился Шарль, она приняла «беспокойство, вызываемое новым ее положением» за чудесную страсть. Эмма хотела найти в своем муже нечто значительное, сколько-нибудь приближающееся к ее книжному идеалу. С любовниками происходит почти то же. Героиня находит в любовниках то же, что в муже, - все ту же «пошлость брачного сожительства». Вместе с тем вся «поэзия любви» постепенно превращается в самый обычный адюльтер. Эмма вынуждена лгать мужу, придумывать множество мелких уловок, вовлекать в сферу своих обманов других. Она должна трепетать перед соседями. Страстная любовь выражается в самых избитых фразах, заимствованных из какого-нибудь затасканного романа.

Но Эмма не может уйти от обыденного. Пошлость не только окружает ее, она царит даже в ее мечтах. В этом и заключается отличие этого образа от всех предыдущих героев Флобера и от героинь других писателей, которые внутренне были всегда свободны от пошлого.

Продолжая реалистические традиции Стендаля и Бальзака, Флобер переводит вопрос о «роковом одиночестве» человека на почву подчеркнуто будничной, реальной действительности. Шарль Бовари в результате сумбурного воспитания и совокупности жизненных обстоятельств делается обывателем. Эмма, начитавшись литературы с ее «обольщениями», становится героиней грязных романов. Это всего лишь следствия главной причины, обусловившей жизненную катастрофу Эммы и Шарля. Эта главная, определяющая причина коренится в условиях существования людей. Глубокая безнравственность, нечто постыдное и унизительное заложено в самой природе провинциального существования, при котором высокое, здоровое, человечное притупляется и извращается. Эмма не могла полюбить Шарля, так как не понимала его чувств к себе; она не могла поверить в существование любви у Шарля, так как его любовь не выражалась в выработанных литературой условных формах. Эмма попала в некий заколдованный круг. Она желает внушить себе любовь, а так как в романах любовь сопровождается рядом неизменных признаков «высокой страсти», то Эмма полагает, что достаточно внешних признаков «страсти» (луна, стихи, романсы), чтобы тем самым испытать ее магическое влияние. Она пытается привить себе поэтическое чувство. Флобер проник в тайники этого мещанского поэтического чувства: оно зарождается как противоположность грубой реальной жизни, чтобы кончить низменной и грязной реальностью.

Разглядеть в обыкновенном адюльтере огромное внутреннее содержание, найти свою героиню в провинциальной мещанке, не смущаясь ни бульварными вкусами, ни ограниченностью ума, оправдать ее только силой стремления и силой иллюзий и вместе с тем показать бесполезность этой трагической борьбы и нелепость «сентиментального» идеала счастья - такова была задача Флобера, эстетическая, нравственная и социальная одновременно.

Анна Каренина у Толстого - натура незаурядная, душевно богатая, наделенная живым нравственным чувством. Любовь к Вронскому побуждает ее яснее, чем прежде, осознать себя как личность, обостряет ее критическое чутье по отношению к окружающему миру и к себе самой. И главная причина ее гибели - не столько лицемерие светской среды или препятствия к получению развода, сколько разрушающее действие страсти на ее собственную душу, невозможность примирить чувство к Вронскому и привязанность к сыну, и шире того - невозможность найти себя в мире, где «все неправда, все ложь, все обман, все зло».

Для Толстого критерием подлинной семьи было взаимопонимание, душевное согласие супругов - то, что с таким искусством передано в сценах семейной жизни Пьера и Наташи в эпилоге «Войны и мира». Но брачный союз Анны с нелюбимым ею, внутренне чуждым ей сановником Карениным не мог стать основой подлинной семьи. Не могло возникнуть семьи и из совместной жизни Анны с Вронским, потерпевшим крушение в своей военной и светской карьере, но кровно привязанным к тому обществу, которое отвергло его. И Толстой не осуждает Анну (она, как бы то ни было, остается для него «жалкой и не виноватой»), но неотвратимо приводит ее к трагической развязке. Исследование неразрешимой коллизии в частной жизни людей из «высшего общества» позволяет романисту с новой стороны проникнуть в социальную, нравственную, идеологическую проблематику эпохи.

Л. Толстой всю жизнь истово настаивал на том, что женщина тем совершеннее, чем меньше в ней личностного начала, чем полнее она способна раствориться в детях, в муже, в семье. Открыто, откровенно - в письмах, более тонко, художественно - в романах и рассказах. В романе «Анна Каренина» есть одна сцена, вроде бы проходная, предназначенная служить фоном для события значительного - повторного сватовства Константина Левина к Кити Щербацкой после их разрыва, на самом деле принципиально важная для автора. Речь в ней идет о спорном в ту пору вопросе женского образования, а вслед за тем - о свободе женщин, их «правах» и «обязанностях». Стива Облонский, герой скорее отрицательный, горячо вступается за право женщин быть образованными, независимыми, за их стремление взять на себя исполнение традиционно мужских обязанностей. Его жена Долли, героиня идеальная, столь же горячо возражает ему, доказывая, что основное дело любой женщины - в семье, своей или чужой. Ее поддерживает любимец автора, старый князь, и заявляет, что все эти новомодные женские притязания абсурдны, равнозначны тому, «что я бы искал права быть кормилицей...». А в это время в стороне от разговора главные герои сцены, Константин Левин и Кити Щербацкая, заняты своим особым «каким-то таинственным общением». Именно в этом таинственном общении, по Толстому, разгадка спора: любовь, семья, продолжение рода - здесь и только здесь все «обязанности» и все «права» женщин, здесь - поле для ее героизма. Это - ключ к роману «Анна Каренина». Это - позиция Толстого. Он подтвердит ее четверть века спустя, в 1899 году, откликаясь на очаровавший его рассказ «Душечка», который будет толковать совершенно иначе, нежели сам А.П. Чехов. Толстой напишет тогда, что высшее назначение женщины даже не столько в воспитании и кормлении детей, сколько «в полном отдании себя тому, кого любишь»; и подчеркнет: «Удивительное недоразумение весь так называемый женский вопрос, охвативший, как это должно быть со всякой пошлостью, большинство женщин и даже мужчин!».

Между тем, это недоразумение всерьез занимало Л.Н. Толстого. И роман «Анна Каренина» был задуман им, в том числе и в качестве противоядия по отношению к очень популярной в ту пору в русском обществе книге английского социального философа Дж. С. Милля «Подчиненность женщины». Книга вышла в России в 1869 году, мгновенно разошлась, была несколько раз переиздана. О ней шли бесконечные споры. Толстой живо интересовался полемикой известного критика Н.Н. Страхова с Миллем. На статью Страхова «Женский вопрос», появившуюся в журнале «Заря» (1870 г.), он откликнулся специальным письмом, в котором, рассуждая уже о судьбе одиноких женщин, в числе прочего замечал: «Никакой надобности нет придумывать исход для отражавшихся или не нашедших мужа женщин: на этих женщин без контор, кафедр и телеграфов всегда есть и было требование, превышающее предложение. Повивальные бабки, няньки, экономки, распутные женщины. ...Женщина, не хотящая распутничать душой и телом, вместо телеграфной конторы всегда выберет это призвание, - даже не выберет... а сама собой... впадет в эту колею и с сознаньем пользы и любви пойдет по ней до смерти». И настойчиво подчеркивал: «Вы, может быть, удивитесь, что в число этих почетных званий я включаю и несчастных б... этот род женщин нужен нам... этот класс женщин необходим для семьи при теперешних усложненных формах жизни» Толстой Л. Собрание сочинений в 22 т. - Т.10. Письма. - М., 1983. . Быть «б...», или «Магдалиной», по Толстому, нравственнее и честнее, чем быть телеграфисткой, служащей, врачом, ибо «Магдалина» служит высшей цели - по-своему способствует продлению рода. Только в этом -назначение женщины. А ее высший «героизм» - в готовности понять и признать это назначение. Как принимают его Наташа Ростова, Долли и Кити Щербацкая. Трагедия Анны Карениной - в притязании на свое собственное «желание», на любовь, не связанную с семейным долгом, на личное счастье. По Толстому, такое притязание равнозначно безнравственности, или утрате нравственной опоры, что, собственно, и обрекает Анну на смерть.

Заключение