Анализ философско-эстетической основы поэтики Б.А. Ахмадулиной

В конце 1980 - начале 1990-х гг. наблюдалось резкое оживление литературной жизни в стране, возникшее в результате демократических преобразований. Начался масштабный процесс возвращения литературы, находившейся под цензурным запретом. Публиковались произведения классиков XX в.: труды русских религиозных философов начала XX в., поэзия Н. Гумилева, «Окаянные дни» И. Бунина, «Несвоевременные мысли» М. Горького, «Мы» Е. Замятина, «Собачье сердце» и «Роковые яйца» М. Булгакова, «Чевенгур» и «Котлован» А. Платонова, «Реквием» А. Ахматовой, «Доктор Живаго» Б. Пастернака, многие стихи О. Мандельштама. Были напечатаны произведения периода «оттепели», не вписавшиеся в рамки либерализма 60-х гг. («Жизнь и Судьба» и «Все течет» В. Гроссмана, романы А. Солженицына, «По праву памяти» А. Твардовского, мемуары Н.Я. Мандельштам и Л.К. Чуковской), а также труды, начатые в период «советского ренессанса», но завершенные тогда, когда их публикация была уже невозможной («Дети Арбата» А. Рыбакова, «Белые одежды» В. Дудинцева, «Новое назначение» А. Бека, «Факультет ненужных вещей» Ю. Домбровского, поэзия А. Галича и В. Высоцкого, «Пушкинский дом» А. Битова и многие другие). Читатели знакомились с наследием В. Набокова, В. Ходасевича, Г. Иванова, Б. Поплавского, с зарубежными произведениями писателей «третьей волны»: В. Аксенова, И. Бродского, С. Довлатова, Э. Лимонова и др. Вышел из подполья русский «андеграунд» 1970-1980-х гг. (проза Вен. Ерофеева, поэзия Вик. Некрасова, И. Холина, Г. Сапгира, Д. Пригова, Л. Рубинштейна, И. Жданова, А. Еременко, Е. Шварц, А. Парщикова, драматургия Н. Садур).

В стране вновь разворачивалась бурная общественно-политическая деятельность, в которую оказалась вовлеченной и литературная критика. Эстетические вопросы отступали перед идеологическими в спорах о «Пожаре» В. Распутина, «Печальном детективе» В. Астафьева, «Плахе» Ч. Айтматова, «Детях Арбата» А. Рыбакова, «Белых одеждах» В. Дудинцева.

После путча 1991 г. в литературных дискуссиях на первый план вышли сугубо литературные проблемы. В качестве составных частей в современную литературу была включена авангардистская и постмодернистская эстетика.

В этот период была издана книга стихов Б.А. Ахмадулиной «Сад» (1987). Ее появление также встретило поверхностные отклики отечественной критики. Отзывы о ней были немногочисленны. «Будет ли эта книга иметь читателя - не то что широкого или своего, какого бы то ни было?» -задавалась вопросом Л. Щемелева (Щемелева Л., 1988, с. 234). Все рецензенты обращали внимание на перестройку ахмадулинского стиля.

В работе, посвященной поэтике книги «Сад», Н. Ефимова отмечала: «Литературные критики Москвы встретили «Сад» с нарочито защитной снисходительностью и старанием сбить читателя с толку, отвлечь его от новой поэтики Ахмадулиной» (Ефимова Н., 1993, с. 102). Сама исследовательница считает главным в образной системе книги религиозное восприятие мира, передаваемое поэтом «на эмоциональном уровне» (там же, с. 109), зашифрованность христианской темы. Однако, как отмечала Н.Ефимова, «Сад» не означал ухода Ахмадулиной из современности, что подтверждается ее больничным циклом и стихами «101-го километра» (там же, с. 109). Отметим, что циклы стихов, вошедшие в эту книгу, обусловили новизну ее содержания, показав читателю совершенно «новую», «неожиданную» Ахмадулину.

После выхода книги «Сад» наиболее значительным изданием стихов стало появление «Избранного» (1988), которое сама поэт назвала «послесловием к своей жизни» (Ахмадулина Б.А., 1993, с. 5), а также трехтомного собрания сочинений, наиболее полного на сегодняшний день издания произведений Б.А. Ахмадулиной (1997).

80-90-е гг. - время творческой активности и время подведения итогов. Очевидным становится тот факт, что Б.А. Ахмадулина - состоявшийся художник, занявший видное место в литературном процессе второй половины XX века. Не случайно в период 80-90-х г. ей были присуждены различные премии и награды: Государственная премия СССР (1989), премия

«Триумф» (1993), Пушкинская премия (1994), орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (1997). Она по-прежнему является активной участницей литературного процесса. Величина ее дарования позволяет говорить о влиянии творчества Б.А. Ахмадулиной на других художников. В стихах молодых поэтов, выступивших на литературную сцену в конце 80-х гг. (Г. Калашникова, С. Васильева, Г. Вихрова, И. Тюленева, А. Новикова), звучат темы, которые интересовали Б.А. Ахмадулину в начале 80-х гг.: в их произведениях мотивы богооставленности, предчувствия гибели России чередуются с ощущением того, что и сам лирический герой, и весь народ находится под покровительством небес. Лирика Г. Калашникова, например, в такой же мере философична, как и лирика Б.А. Ахмадулиной, ему очень близко ее элегичное мироощущение. Стихи молодых авторов проникнуты схожим с ахмадулинским религиозным пафосом, здесь ведутся вечные поиски Бога, создаются модели земного Рая.

Выводы

1. В данной главе мы попытались проследить творческий путь Б.А. Ахмадулиной в русле развития русской поэзии второй половины XX в. Подробный разговор об «оттепели» как историко-культурном феномене представляется важным в связи с тем, что творчество Б.А. Ахмадулиной было рождено эпохой обновления, возрождения, идеализма и романтизма. В ней находятся истоки ахмадулинской эстетики, романтической в своей основе.

Сильные и слабые стороны «оттепельного» движения нашли отражение в «эстрадной» поэзии, в рамках которой принято рассматривать раннее творчество Б.А. Ахмадулиной. Авторы по-новому осмысляли взаимоотношения личности и общества, искусства и действительности. «Громкая» лирика, ориентированная на мгновенный отклик на важнейшие события современности, способствовала превращению поэзии из эстетического факта в явление общественного сознания. Однако часто открытая гражданская направленность стиха и риторичность сказывались на художественном уровне творчества авторов-«эстрадников». В одном и том же феномене могли сочетаться и плодотворные тенденции, и начала явно бесплодные. Так было с творчеством Е.А. Евтушенко. Мятежная жажда обновления жизни и человека толкала его в сторону открытого дидактизма, когда исповедь уступала место проповеди. Б.А. Ахмадулина никогда не подчиняла свое поэтическое творчество служению каким-либо общественно-политическим идеям, но отдельные художественные принципы сближают ее с «громкими» поэтами.

Приоритетными для авторов являются категории искренности, дружбы, гуманизма. Е.А. Евтушенко, А.А. Вознесенский, Б.А. Ахмадулина тремятся восстановить связь с литературной традицией, однако характер обращения к современникам различен: А.А. Вознесенский и Е.А. Евтушенко ведут диалог на равных, Б.А. Ахмадулина возводит литературных гениев в ранг божества. Ее архаичная, возвышенная речь контрастирует с речью «эстрадных» поэтов, сниженным разговорным, просторечным, жаргонным словоупотреблением. Ее стихи лишены открытого публицистического пафоса. Поэзия здесь воспринимается как средство изображения внутреннего мира художника.

Творчество Б.А. Ахмадулиной оказалось более созвучным периоду «тишины» в русской литературе. Ее отношение к культуре прошлого, созданная система взаимоотношений с русской классикой, ориентация стиха на цитатный диалог с предшественниками сближает Б.А. Ахмадулину с О. Чухонцевым, А. Кушнером, А. Тарковским и другими поэтами, искания которых позволяют говорить о наличии неоакмеистской концепции в русской лирике второй половины XX века.

80-90-е гг. - время новых творческих достижений и подведения итогов. Близость проблематики произведений молодых поэтов размышлениям Б.А. Ахмадулиной позволяет говорить о влиянии ее лирики на новое литературное поколение.

Глава 2. КОНЦЕПЦИЯ МИРА И ЧЕЛОВЕКА В ПОЭЗИИ Б.А. АХМАДУЛИНОЙ

2.1 Тематические особенности поэтического творчества

ахмадулина лирика поэзия

Термин «тема» имеет в литературоведении разные значения, которые можно свести к двум основным.

Во-первых, темами именуют наиболее существенные компоненты художественной структуры, аспекты формы, опорные приемы. В литературном произведении это значения ключевых слов, то, что ими фиксируется. Так, В. Жирмунский мыслил тематику как сферу семантики художественной речи: «Каждое слово, имеющее вещественное значение, является для художника поэтической темой, своеобразным приемом художественного воздействия...» (Жирмунский В.М., 2001, с. 30). В данной терминологической традиции тема выступает активным, выделенным, акцентированным компонентом художественной ткани.

Другое значение термина «тема» связано с сущностью произведения как целого. Под темой понимается все, что стало предметом авторского интереса, осмысления, оценки.

Современные теоретики литературы утверждают, что «...тематика... составляет неотъемлемое и при этом фундаментальное начало художественных произведений» (Хализев В.Е., 2000, с. 53), понимая под темой «...некоторую установку, которой подчинены все элементы произведения, некоторую интенцию, реализуемую в тексте» (Жолковский А.К., Щеглов Ю.К., 1975, с. 150). Мы сосредоточимся на данном аспекте тематики при анализе «субстанциальной» основы творчества Б.А. Ахмадулиной.

Эволюцию авторской концепции мира и человека можно проследить, изучая изменение интереса при выборе предмета художественного осмысления. Первые два периода (1955-1963 и 1964-1979 гг.) литературной биографии Б.А. Ахмадулиной характеризуются ограниченностью и устойчивостью тематического материала. Показателем творческой эволюции является расширение круга вопросов, интересующих поэта, в лирических произведениях, написанных после 1979 года.

Белла Ахмадулина, как всякий крупный художник, не существует вне представлений о соотношении и взаимоотношении человека и мироздания. Она создала в своих произведениях оригинальную концепцию мира и человека. Каждый новый этап в творчестве поэта был отмечен изменениями в ее мировосприятии, соответственно трансформировались ее пространственно-временные представления.

Основные направления развития художественной системы Б.А. Ахмадулиной наметились в первой книге стихов «Струна» (1962), где был провозглашен принцип, которым поэт руководствуется при выборе предмета разговора для своих произведений и его изображении. С некоторой долей самоуверенности прозвучали безыскусные строки стихотворения «Молоко»:

Вот течет молоко. Вы питаетесь им.

Запиваете твердые пряники.

Захочу - и его вам открою иным,

драгоценным и редким, как праздники.

Необъятна земля, но в ней нет ничего.

Если вы ничего не заметите.

(Ахмадулина Б.А., 1962, с. 7-8) Сборник «Струна» (1962), наиболее близкий по художественному осмыслению действительности к эстетике «эстрадного» направления, отразил первоначальное тяготение автора к сюжетности, внешней событийности. Скорость и движение, с которыми связано стремление к иной жизни, свободе и вследствие этого расширению границ художественного мира, становятся жизненной и творческой стихией лирической героини. Сборник открывает стихотворение «Светофоры», в котором сталкиваются две хронотопические категории - динамика и статика: авторская жажда стремительного движения ограничена сдерживающей силой в лице светофоров. На данном этапе противоборства покоя и движения предпочтение отдается последнему: «Отдаю себя на съеденье // этой скорости впереди» (Ахмадулина Б.А., 1962, с. 52).

В период с 1963 по 1965 гг. социально-историческая тематика была представлена в основном в цикле «Из целинной тетради», в стихах «Новая домна на КМК», «Гора Бурлук на строительстве дороги Абакан-Тайшет», поэме «Моя родословная» и некоторых других произведениях. Главным композиционным приемом здесь является противопоставление. В стихотворении «Из целинной тетради» противостоят друг другу камерный мир лирической героини и «большой» мир в лице целины. Полярность снимается перестройкой сознания лирического субъекта, которое происходит благодаря «урокам» целины.

«Новая домна на КМК» реализует иной вариант антитезы: окружающие не замечают поэтической красоты труда сварщика, работающего на большой высоте.

Повествование в произведениях социальной тематики проникнуто типичными для «шестидесятников» романтическим пафосом, верой в душевную красоту людей. Здесь поэтизируется тяжелый труд и выражается восхищение рабочими, которые также являются носителями романтического мировоззрения.

Б.А. Ахмадулина заявила о своем намерении опоэтизировать действительность. Любой ничем не примечательный предмет может стать для нее поводом для создания стихотворения. Ее произведения посвящены, как правило, какому-либо реальному событию, впечатлению, часто обыденному, не выделяющемуся из общего ряда. Однако она показывает предмет с какой-либо новой стороны, используя смелые ассоциации и сравнения: автомат с газированной водой превращается в крестьянку, дающую путнику напиться («Автомат с газированной водой», Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 43), мазурка Шопена - в девочку, «тоненькую как мензурка» («Мазурка Шопена», там же, с. 28). Заурядное событие поэт пересоздает в таинство, чудо. Оно демонстрируется замедленно, как бы переоформляется и театрализуется.

В ранний период творчества наиболее широко, по сравнению с последующими, представлены стихотворения, посвященные теме любви. Существует мнение, что у Б.А. Ахмадулиной «нет любовной лирики в общепринятом значении слова», что «...чаще всего она передает чувство любви не к конкретному человеку, а к людям вообще, к окружающему миру, друзьям, деревьям, собакам, зиме и так далее» (Мустафин Р., 1985, с. 250). По отношению к раннему творчеству поэта данное утверждение оказывается неверным. Стихотворения «Мы расстаемся и одновременно...», «Твой дом...», «Нас одурачил нынешний сентябрь...», цикл «Сентябрь» и другие являются несомненными образцами любовной лирики и принадлежат к числу лучших произведений Б.А. Ахмадулиной.

Поэт весьма сдержанно говорит о любви как страсти. Любовь понимается как душевное единомыслие, общность судьбы. Интимная лирика Б.А. Ахмадулиной отмечена печатью страдания, горести, тихой печали. Средством выражения чувств лирических героев становятся предметы обстановки, образы «вещного» мира, пейзажные зарисовки.

В стихотворении «Мы расстаемся и одновременно...» передано восприятие действительности лирической героиней после расставания с любимым человеком. Оно имеет два плана: реальный и метафорический, связанный со сферой человеческих чувств. К реальному плану относятся первые два и последние три слова стихотворения: «Мы расстаемся» и «по вине разлуки меня с тобой» (Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 65), которые образуют кольцевую композицию. Центральная часть стихотворения демонстрирует развернутый психологический параллелизм, где душевная драма лирической героини выражена через изменения в мире природы, а также в природном цветовом спектре.

Для создания пейзажной зарисовки Б.А. Ахмадулина использует образы: неразрывно связанные друг с другом (река и берега, небо и облака, правая и левая руки, широта и долгота); представляющие собой единое целое (иван-да-марья, белый цвет); следующие друг за другом (апрель и май) или антагонистичные (отлив и прилив). Все они, взятые в своем исконном, естественном состоянии, символизируют былую гармонию, единство, любовь. Происходящие с ними метаморфозы отражают процесс расставания:

...берегами брезгает река,

охладевают к небу облака,

кивает правой левая рука

и ей надменно говорит: - Пока!

Апрель уже не предвещает мая...

...и распадается иван-да-марья...

долготы отстранились от широт...

(Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 65)

Дисгармония наступает и в цветовом спектре природы: «И белого не существует цвета - // остались семь его цветных сирот» (там же, с. 65). Белый цвет - символ гармонии. Семь цветов радуги, ставших автономными от него, -свидетельство ее утраты. Растение с название иван-да-марья символизирует цельность прошлой жизни, былое единство героев. Иван-да-марья распадается на желтый и синий цвета, т. е. две его составляющие становятся отдельными: Иван и Марья - как появившиеся самостоятельные части растения и как герои разыгравшейся любовной драмы. Б.А. Ахмадулина предстает здесь как художник с аналитическим типом мышления. Анализ выступает основным средством восприятия мира, который она расчленяет на малейшие составные части.

Необычно употребление слова «разруха» по отношению к природе: «Природа подвергается разрухе» (там же, с. 65). Оно необходимо для того, чтобы выразить чувство опустошенности, потери смысла жизни у лирических героев. Изображая противоестественные изменения, происходящие в природе, автор подчеркивает абсурдность расставания.

Последняя композиционная часть, перекликающаяся с первой, возвращает к реальному миру. Она, так же, как и первая, отделяется от средней части при помощи тире. Особо выделена последняя строка стихотворения, состоящая из двух ямбических стоп вместо пяти, как во всех остальных строках. Усечение размера передает смятение в душе лирической героини и усиливает противопоставленность друг другу обрамляющих стихотворение частей. В конце вместо начального «мы» появляются местоимения «я» и «ты», становящиеся в данном контексте свидетельством разрыва и страдания. Таким образом, местоимения служат здесь основным средством выстраивания композиции. Их оппозиция заключает в себе смысл произведения. Слово «разлука» выражает значение результата процесса, обозначенного словом «расстаемся», т. е. каждый из героев остался сам по себе.

Это стихотворение является показательным в отношении способов воплощения любовной тематики в ранней лирике Б.А. Ахмадулиной. В дальнейшем, обращаясь к проблеме взаимоотношений мужчины и женщины, автор все чаще говорит о дружбе. Поэзия дружеского чувства составляет сквозной мотив ее лирики и восходит к пушкинской традиции, она соответствует атмосфере «эпохи идеализма», когда закладывались основы мировосприятия художника. Стихотворение «Когда моих товарищей корят...» звучит как манифест:

Да будем мы к своим друзьям пристрастны!

Да будем думать, что они прекрасны!

Терять их страшно, Бог не приведи!

(Ахмадулина Б.А., 2000, с. 127) Поэт возводит дружеские чувства в ранг самых таинственных и сильных и переносит акцент в область личностного, глубинно духовного, используя слово «люблю»: «Люблю смотреть, как, прыгнув из дверей, // выходит мальчик с резвостью жонглера. // По правилам московского жаргона

// люблю ему сказать: "Привет, Андрей!"» (там же, с. 127). Неофициальное приветствие, введение конкретных имен способствуют созданию ощущения теплоты отношений, их естественности. Культ дружбы, утверждаемый Б.А. Ахмадулиной, позволял ей укрыться от враждебного внешнего мира и спастись от одиночества.

В стихотворении «Гостить у художника» поэт обретает и закрепляет за собой статус «товарища» не только с помощью прямых деклараций, но и через художественные детали, такие, например, как «напяленные» героиней калоши:

И вот, аспирином задобрив недуг,

напялив калоши, - скорее, скорее

туда, где, румяные щеки надув,

художник умеет играть на свирели.

(Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 154) Именно «калоши», возникающие в начале стихотворения, окрашивают предстоящую встречу не в томно-любовные, а в весело-дружеские тона. Данная деталь содержит в себе осознанный элемент клоунады. Б.А. Ахмадулиной важно выставить свою героиню смешной, неуклюжей, невзрачной, чтобы таким образом нейтрализовать ее пол.

Б.А. Ахмадулина разработала поэтику дружбы: ее клятв и заповедей, вещих снов, встреч и разлук. Причем в стихотворениях, посвященных теме дружбы, автор использует традиционный любовный словарь: «Я подумала -скоро конец февралю - // и сказала вошедшему: "Радость! Люблю! // Хорошо, что меж нами не быть расставаньям!"» («Зимняя замкнутость», Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 119), который теряет в ее устах малейшую двусмысленность и выражает новый пафос.

Книгу «Струна» замыкает стихотворение «Мотороллер», образуя таким образом кольцевую композицию сборника: здесь, как и в «Светофорах», звучит «скоростной» мотив. Однако в данном произведении происходит своеобразное расставание поэта со стихией скорости. Постепенно в лирике

Б.А. Ахмадулиной «центробежные» принципы отображения действительности уступают место «центростремительным», и в последнем стихотворении сборника 1962 г. этот поворот обозначился наиболее ярко и образно. В «Мотороллере» автор противопоставляет движение и покой, шум и тишину (введение последней оппозиции выражает стремление отмежеваться от «эстрадной» эстетики, во многом чуждой художественному сознанию автора); соответственно противопоставлены и поэтические образы стихотворения: лирическая героиня выступает сторонним наблюдателем за полетом «мотороллера розового цвета» (Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 40). В творческом пространстве Б.А. Ахмадулиной движение и шум постепенно вытесняются покоем и тишиной («Пока ко мне нисходит тишина, // твой шум летит в лужайках отдаленных» (там же, с. 41)); уплотняется граница между внутренним миром лирического субъекта и внешней средой («Прощай! Твой путь лежит поверх меня...» (там же, с. 40)).

Стихотворение «Мотороллер» одновременно открывает сборник «Уроки музыки» (1969), определяя его переходный характер и помещая на границе двух этапов творчества автора, который все более сосредоточивается на своей духовной жизни, где главное место принадлежит, конечно же, поэзии.

Б.А. Ахмадулина стала все чаще отгораживаться от окружающего мира, что проявлялось в том числе и в довольно частом использовании в произведениях различных модификаций категории круга. Подобные образы выражают, как правило, два состояния души поэта: гармонию, самодостаточность и покой, с одной стороны, и одиночество и опустошенность - с другой.

Трагические ноты слышны в стихотворении «Тоска по Лермонтову». Жизнь поэта ассоциируется у Б.А. Ахмадулиной с замкнутым пространством, на которое, наверное, обречен всякий художник: «и в этой, Богом замкнутой судьбе», «сомкнётся над тобою навсегда // пустая, совершенная свобода» (Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 116). Сходное значение заключено в «круговой» метафоре из стихотворения «По улице моей который год...»:

О одиночество, как твой характер крут!

Посверкивая циркулем железным,

как холодно ты замыкаешь круг,

не внемля увереньям бесполезным.

(Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 33) Образ круга связан с одиночеством, которое влечет за собой душевный холод и тоску. Выход из замкнутого пространства поэт видит в тишине библиотек, в «строгих мотивах» (Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 34) концертов, в общении с природой - там ему откроются тайны бытия, и снова воцарится гармония:

И я познаю мудрость и печаль,

свой тайный смысл доверят мне предметы.

Природа, прислонясь к моим плечам,

объявит свои детские секреты.

(Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 36) В стихотворении «Опять в природе перемена...» поэт не тяготится своим одиночеством, а, напротив, стремится к замкнутости, чтобы обрести успокоение. Б.А. Ахмадулина выстраивает психологический параллелизм, в котором сопоставляет умиротворенность, царящую в душе ее лирической героини, с заключенной в себе окружностью:

Ах, Господи, как в это лето

покой в душе моей велик.

Так завершенная окружность сама в себе заключена и лишнего штриха ненужность ей незавидна и смешна.

(Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 46) Героиня Б.А. Ахмадулиной уходит от общества в мир природы и творчества. Здесь она очищается и отрешается от жизненной суеты. Происходит полное слияние поэта с природой:

Я стала вдруг здорова, как трава,

чиста душой, как прочие растенья,

не более умна, чем дерева,

не более жива, чем до рожденья.

(«Случилось так, что двадцати семи...», Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с.110) Можно предположить, что тяготение к кольцевой рифмовке стихотворных строк, которая в дальнейшем станет одной из основных примет авторского стиля, также связано со стремлением поэта к гармонии.

В «Тоске по Лермонтову» впервые открыто заявлена «космическая» тема: здесь Б.А. Ахмадулина пытается оформить свою концепцию мироздания, где человек оказывается не затерянным во Вселенной. Пока эта мысль высказана относительно личности М.Ю. Лермонтова. Поэт назван Б.А. Ахмадулиной «высочайшим юношей вселенной» и поставлен «меж туч и солнца, меж добра и зла» (Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 115). Речь идет о гениальной личности, чем и объясняется ее сопричастность мировому бытию. Но в дальнейшем эта идея будет развиваться в отношении человека вообще, в том числе и личности самого поэта.

В целом в ранних произведениях Б.А. Ахмадулиной мир предстает гармоничным, построенным по законам добра и справедливости. Возникающая разлаженность, как правило, устраняется творческой фантазией автора или компенсируется душевной целостностью лирической героини. Так, например, в стихотворении «И снова, как огни мартенов...» художественное воображение исправляет величайшую, на взгляд поэта, историческую несправедливость, оставляя в живых Пушкина и Лермонтова. Переменам в природе могут быть противопоставлены мир и покой в душе лирического субъекта («Опять в природе перемена...»).

Действительность в раннем творчестве Б.А. Ахмадулиной поэтизируется. Объектами внимания автора оказываются предметы домашнего обихода, современный технизированный мир, природные явления. Одушевляя материю, художник наделяет ее способностью к ощущению, восприятию, психологическому переживанию; при этом бытие оживших предметов подчинено исключительно законам совести, добра и справедливости.

Поэтический сборник 1974 г. назван по имени стихийного явления -«Метель». Однако на природную дисгармонию автор взирает с позиций покоя и домашнего тепла. Пространство, в которое помещен лирический субъект, характеризуется замкнутостью и непроницаемостью границ. Стихи этой книги проникнуты элегической тональностью, которая выступает здесь как основная особенность мироощущения лирического героя.

В одном из произведений сборника высказан еще один взгляд на проблему соотношения и взаимоотношения человека и космоса. Человек представляется автору ничтожно малой крупицей по сравнению с огромным, несколько враждебным к нему миром;

Не страшно ли, девочка диктор,

над бездной земли и воды

одной в мироздании диком

нестись, словно лучик звезды?

(«Февраль без снега», Ахмадулина Б.А., т. 1,1997, с. 244) Столкновение этих двух точек зрения («человек=микрокосм» -«человек не играет никакой роли во враждебном ему мире») будет наблюдаться в книгах «Тайна» (1982) и «Сад» (1987), знаменовавших новый этап в творчестве Б.А. Ахмадулиной.

В 80-е гг. в ее опоэтизированное художественное пространство неожиданно входят реалии, ранее находившиеся вне поля зрения. Героями произведений становятся солдаты, в пьяном угаре убившие истопника, одинокий пятилетний мальчик Пашка, который уже «учен вину» («Пашка», Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 118); «кривая» Нинка и ее брат («Смерть совы», там же, с. 92). Поэт рисует неприглядные картины жизни обитателей глухой провинции, не ограждаясь от совершающихся жестокостей привычным кругом творческих занятий: «...У нас судьба одна. // Мне в жалостных чертах ее уродства видна моя погибель и вина» («Смерть совы», там же, с. 92). Примечательно появление в поэтическом словаре Б.А. Ахмадулиной слова «хаос». Утрата гармоничного мироощущения подтверждается возникновением стихии ветра в художественном мире автора:

Вдобавок задувало из вселенной. (Ужасней прочих этот ветер звезд). («Шум тишины», Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 145) Ветер символизирует неспокойное состояние и природы, и души, потерявшей целостность. Мироздание названо «бредом» (там же, с. 145), «бездной» («Пачевский мой», Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 121), «безымянностью».

Зиянья неба, сумрачно обняв

друг друга, ту являли безымянность,

которая при людях и огнях

условно мирозданьем называлась

(«Ночь на тридцатое марта», Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 109)

Звучат мотивы смерти, одиночества, отрешенности от жизни. Рядом со словами «Я здесь давно. Я приняла уклад // соседств, и дружб, и вспыльчивых объятий...» («Род занятий», Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 77) находим строки: «... Я - некакий. Я - некий нетопырь, // не тороплив мой лет и не строптив // чуть выше обитания земного» («Не то, чтоб я забыла что-нибудь...», Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 213). Человек порой представляется «пустяком» («Был вход возбранен. Я не знала о том и вошла...», Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 157). Происходит вторжение внешнего пространства во внутреннее, хаоса - в космос.

Внести в мир гармонию должен художник. Вселенский хаос, по Б.А.

Ахмадулиной, преодолевается посредством творческого слова: «Лишь слово попирает бред и хаос // и смертным о бессмертье говорит» («Я лишь объем, где обитает что-то...», Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 107).

В циклах последних лет «19 октября», «Глубокий обморок», «Возле елки» звучат мотивы прощания с молодостью, подведения творческих и жизненных итогов.

Художественное действие цикла «Глубокий обморок» разворачивается в больнице, и «обморок» в данном случае - это состояние, когда человеку пришлось заглянуть в лицо смерти. В первом стихотворении «В боткинской больнице» лирическая героиня Б. Ахмадулиной соприкасается с «тайной тайн» (Ахмадулина Б.А., 2000, с. 49): она подходит к рубежу, за которым начинается небытие, пустое пространство, где, вопреки всем учениям о потусторонней жизни, «...нет никого. Там не было Булата» (там же, с. 49). В «Послесловии к I» сознание автора возвращается из «отлучки» (Ахмадулина Б.А., 2000, с. 53). Далее настойчиво повторяется мысль о необходимости беречь каждое мгновение бытия: «Пока настороже живая мысль о смерти, // спешу благословить мгновенье бытия» («Мгновенье бытия», Ахмадулина Б.А., 2000, с. 63).

В циклах последних лет в центре внимания автора находится образ разряженной и уже никому ненужной после шумных праздников новогодней ели, который соотносится с внутренним состоянием лирической героини Б. Ахмадулиной:

Вот и вздумалось: образ обобранной ели

близок славе любой. Простаку невдомек:

что - непрочный наш блеск, если прелесть Рашели

осеняет печальный и бледный дымок?

Вновь увидеть, как елка нага, безоружна:

отнят шар у нее, в стужу выкинут жар -

не ужасно ль? Не знаю, - ответила ручка, -

не мое это дело. Но мне тебя жаль...

(«Жалобы пишущей ручки», Ахмадулина Б.А., 2000, с. 87) Душа автора уже не находит понимания в своей былой среде, не получает удовлетворения от творческого труда. И в стихах настойчиво звучат мотивы подчеркнутого одиночества и покинутости.

В поздний период творчества (80-90-е гг.) особенностью поэтического мышления Б.А. Ахмадулиной выступает осмысление пространственно-временных отношений. Ландшафт в стихотворениях этих лет удивительно пустынен. Городской пейзаж часто сменяется глухими сельскими проселками. Во время прогулок лирическую героиню сопровождают лишь луна и звезды. В этих стихах она остается наедине с Вселенной - таким образом происходит сближение земного и космического пространства. Пейзаж оказывается вписанным в картину всего мира, всей Вселенной и приобретает расширенный, глобальный характер. Вечность, мгновение, мироздание как бы материализуются и становятся поэтическими образами произведений Б.А. Ахмадулиной, лирическая героиня которой вступает с ними во взаимоотношения: она ощущает глубинную причастность к космическому бытию, чувствует себя его неотъемлемой частью и при этом осознает свою универсальность, единичность, неповторимость: Не вздумай отвечать, что - в мирозданье где-то. Я тоже в нем - Но в нем мой драгоценен час. («Луне от ревнивца», Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 116) Эта ахмадулинская формула, несмотря на возникающие порой пессимистические настроения, является самым точным и главенствующим определением положения человека в мире. Человек включает в себя все природные стихии и энергии. Вселенная немыслима без него. В доказательство тому высшую ценность приобретают описываемые реалии, к которым поэт имеет какое-либо отношение: паршинская дорога - это дорога, над которой совершается «ход планет», тем самым определена ее причастность к мирозданию; пачевский дорожный столб: «...он ждет меня, и бездна не получит // меня, покуда мы вдвоем стоим» («Пачевский мой»,

Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 121). Возвеличен до вселенского масштаба «занесшийся уезд», о котором ночь напролет «пекутся» (там же, с. 121) Юпитер и Сатурн. Поэт ощущает себя неотъемлемой частью мироздания, отождествляет себя с Вселенной: «Я растекаюсь, становлюсь вселенной, // мы с нею заодно, мы с ней - одно» («Я лишь объем, где обитает что-то...», Ахмадулина Б.А., т. 2, 1997, с. 106). Б.А. Ахмадулина чувствует дыхание вечности и видит ее отблеск в каждом мгновении. В ее сознании человек тождествен микрокосму и каждый его час драгоценен.

Чтобы структурировать модель мира Б.А. Ахмадулиной, следует исходить из того, что центральным объектом авторских рефлексий является творческая деятельность человека. В результате соотношение «человек и мир» оказывается тождественным соотношению «художник и мир», так как лирический субъект в поэзии Б.А. Ахмадулиной, как правило, - прежде всего творческая личность. Таким образом, пространственно-временные представления, раскрывающие особенности структуры авторской модели мира, основываются на «...тройственном союзе труда, природы и культуры» (Новиков В., 1985, с. 25).

Тема творчества является центральной в поэзии Б.А. Ахмадулиной, сквозь ее призму преломляются все мотивы и образы. Она ведет в своих стихотворениях разговоры о муках художника слова, передавая ощущения поэта, тщетно ждущего вдохновения. Так, «немота» для нее не просто метафора, обозначающая состояние творческого молчания. Она имеет материальное выражение: «...Как пар изо рта, // округлилась у губ немота» («Немота», Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 125); «немоту тяжелую в губах моих имею» («Другое», Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 127). «Немота» обладает таинственной силой, которую не могут преодолеть все старания рассудка, тщетно напрягающегося для того, чтобы создать стихотворную строку.

Ей противопоставлено такое же властное и с трудом поддающееся определению состояние души - «вдохновенье - чрезмерный, сплошной, // вдох мгновенья душою немой» («Немота», Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 125). Творческий акт понимается поэтом как нечто, неподвластное рассудку и воле. В рамках этого феномена по-особому интерпретируются следующие понятия-образы: «лоб» как вместилище высшей, Богом данной мудрости (при этом автор почти никогда не использует слова «голова», «разум»); «гортань» («горло») - «подарок структуралисту и фрейдисту» (Аксенов В., 1984, с. 179) - как орган пения, вольного самовыражения; вместо слова «творчество» часто употребляется слово «ремесло» или сочетание «святое ремесло».

В стихотворении «Стихотворения чудный театр...» утверждается иррациональная сущность творческого процесса. Созидание художественного произведения приравнивается к театрализованному действу, но поэт в нем выполняет функцию актера, от него не зависит развитие сюжета. Режиссером (или «дирижером») выступает «безукоризненный гений небес» (Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 249) - весь процесс организует неведомая сила, которая руководит автором, подвигает его на великолепную игру.

Заостренность авторского внимания на подобных проблемах часто расценивалась критиками как свидетельство творческого кризиса и становилась объектом нападок с их стороны. Первым о «тревожных» симптомах заговорил еще в 1969 г. Б. Сарнов, ссылаясь на стихотворение «Что сделалось? Зачем я не могу...», в котором были произнесены слова, немедленно взятые на вооружение рецензентами:

Зачем я не могу,

уж целый год не знаю, не умею

слагать стихи и только немоту

тяжелую в моих губах имею?

Во мне уже стара

привычка ставить слово после слова.

(Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 127) Г. Кубатьян в доброжелательном в целом отзыве на вышедший в 1976 г. сборник «Стихи» указывает на узость поэтического мышления Б.А. Ахмадулиной, стих которой, по его мнению, оказывается замкнутым в самом себе (Кубатьян Г., 1976, с. 27). В концентрации художника на проблемах творчества автор статьи «И ляжет на душу добро...» видит свидетельство «узости интересов и мира» (там же, с. 27).

Статья Е. Клепиковой «Праздный стих» проникнута ироническим пафосом. Насмешка кроется за сравнением «поэтического хозяйства» (Клепикова Е., 1976, с. 59) Б.А. Ахмадулиной со «средневековым мелкопоместным княжеством, которому приданы все черты великой державы» (там же, с. 59). Раздражение критика вызывает ориентация произведений автора всего на три темы, «...которые поэтесса варьирует с редким упорством» (там же, с. 59). Среди них, естественно, присутствует тема творчества.

В эмигрантской критике, напротив, приветствовались ахмадулинский отказ от гражданской тематики, доминировавшей в лирике времен «оттепели», и ее пристрастие к творческому самоанализу. Данная особенность рассматривалась как протест против социологизации и ангажированности искусства, проявление авторской свободы и независимости, свидетельство нравственной чистоты: «Все ее творчество есть бунт, восстание за право на собственное видение мира, за право быть личностью наперекор безликим» (Неймирок А., 1964, с. 174); «...тема об искусстве и себе - одна из самых «кровных» тем Ахмадулиной и многообразных по поэтическому выражению» (Ржевский Л., 1967, с. 264). Истинное творчество рождается в результате созидательной деятельности свободного художника. Свобода есть непременное условие для рождения настоящих произведений искусства. Именно из такой установки исходила Б.А. Ахмадулина, уже в ранней лирике утверждая право поэта на внутренний мир:

.. .взамен не обещая ничего, влечет меня далекое искусство...

(«Лунатики», Ахмадулина Б.А., 1962, с. 50)

Смущаюсь и робею пред листом

бумаги чистой.

Так стоит паломник

у входа в храм.

(«Новая тетрадь», там же, с. 34) Автора волнует также проблема взаимоотношений творческой личности и общества. В стихотворении «День поэзии» звучит пушкинский мотив самопротивопоставления поэта слушательской толпе: «По той дороге, где мой след затерян, // стекается на празднество народ» (там же, с. 30).

В лирике конца 90-х гг. судьба художника у Б.А. Ахмадулиной соотносится с участью мифологического героя Пана, «что нимфою Дриопою рожден» («Невольные прегрешения в ночь на 25 декабря», Ахмадулина Б.А., 2000, с. 83). Козлоногий и двурогий Пан вызывает у поэта нежность. Б.А. Ахмадулина отождествляет себя с этим странным уродцем: как Пану среди богов, так и автору среди обычных людей нашлось место. В погоне за понравившейся ему Сирингой Пан позабыл обо всем на свете. Сиринга превратилась в тростник; чтобы унять боль, он сотворил свирель и стал «чужд земным красавицам и свахам» («Невольные прегрешения в ночь на 25 декабря», Ахмадулина Б.А., 2000, с. 85). Для поэта единственной любовью является его свирель, т. е. лирика. Дудочка Пана становится воплощением лирической стихии, творческого вдохновения: «Всю жизнь я жду веления свирели: // вдруг сжалится и мой окликнет слух...» (там же, с. 85).

В стихотворении «Закрытие тетради» Б.А. Ахмадулина размышляет о предмете художественного изображения в произведениях и признается: «Как ни таись - герой сюжета - мозг» (Ахмадулина Б.А., 2000, с. 80). Автор уподобляет поэта, занятого «лишь созерцанием мозга» (там же, с. 80),

Нарциссу: «Мы с ним - пусть в дальнем, но родстве» (там же, с. 81). Данная аналогия предполагает сосредоточенность художника на самом себе. Совершенно ясно эта мысль обозначена в завершающем цикл «Глубокий обморок» «Послании»:

Нет, ни на чье внимание не зарюсь... ...пишу себе... Верней: пишу - себе. (Ахмадулина Б.А., 2000, с. 92)

Поэт творит только для себя, занят изучением собственного отражения, однако он далек от самолюбования. Б.А. Ахмадулина приходит к мысли, что художника в любом случае будут считать «уродцем»: и если он найдет себе место среди людей, как Пан нашел среди богов, и если сознательно от них отъединится, как Нарцисс. На одиночество его обрекает поэтический дар.

Тема творчества связана у данного автора с проблемой литературной памяти, традиции. Свидетельством благоговейного и почтительного отношения к предшественникам являются стихи, посвященные великим поэтам. В произведениях Б.А. Ахмадулиной встречается множество известных имен: М. Цветаева, А. Ахматова, А. Блок, О. Мандельштам, Б. Пастернак, Г. Державин, М. Лермонтов. Великие предшественники входят в ее художественное пространство через реалии, ассоциирующиеся у читателя с их именами. Из названия стихотворения «Дом с башней» ясно, что мысли поэта обращены к Вячеславу Иванову и тем, кто посещал его знаменитую «Башню». Город Таруса, очень часто становящийся предметом размышлений Б. Ахмадулиной, связывается в сознании с личностью Марины Цветаевой. Нередко поэты являются лирическими героями ее произведений. Однако «...это не «антологические» стихи, где выводится тот или иной известный образ... Это судебные стихи. Она в них выносит приговор несчастной, а иногда и не совсем несчастной судьбе, которая постигла того или иного великого русского поэта» (Рейн Е., 1997, с. 10).

Для русской литературы послепушкинской эпохи характерно обращение к личности великого поэта. Своеобразное воплощение эта традиция получила в творчестве современных писателей и поэтов, в том числе и в поэтическом наследии Б.А. Ахмадулиной.

Через все творчество Б.А. Ахмадулиной проходит пушкинская тема. Наибольшая часть «пушкинской» лирики поэта приходится на 70-80-е гг. -период ожидания, так называемый «промежуток». В это время литераторы с особой силой утверждали свое право на диалог с предшественниками. Ощущение потребности в великих собеседниках было характерным для многих поэтов и прозаиков. Память поэтического слова и отношение к традиции входят в круг важнейших проблем этого времени.

А.С. Пушкин является объектом изображения во многих произведениях Б.А. Ахмадулиной («И снова, как огни мартенов...», «Отрывок из маленькой поэмы о Пушкине», «Опять сентябрь, как тьму времен назад...», «Род занятий», «Приключение в антикварном магазине», «Дачный роман» и др.). Духовно-нравственный максимализм, верность традициям, осмысление прошлого как живой момент современности определяет тональность, эмоциональную окраску лирических портретов Пушкина.

Произведения Б.А. Ахмадулиной, посвященные великому поэту, тематически можно разделить на две группы: стихотворения, связанные с отдельными фактами биографии Пушкина, и с его творчеством.

Впервые А.С. Пушкин стал объектом изображения у Б.А. Ахмадулиной в начале 60-х гг., когда были написаны стихотворения «Свеча» (1960), «И снова, как огни мартенов...» (1962). Тогда же определились универсальные элементы ее поэтического стиля. Последнее стихотворение посвящено трагической гибели Пушкина и Лермонтова - двух великих людей. Автор выстраивает оппозицию белого и черного цветов, которые традиционно соотносятся с категориями жизни и смерти. В строках «Кого дорогой этой белой на черных санках повезли?» (Ахмадулина Б.А., 1962, с. 35) использование эпитета «черный» подчеркивает горечь утраты; а противопоставление «белоснежная зима» и «сани», зияющие темным пятном на снегу, - нелепость смерти поэта. Другой пример: «Не тот, кто на снегу примятом лежал курчавой головой» (Ахмадулина Б.А., 1962, с. 35). Функция цветовой антитезы та же, что и в первом случае. Б.А. Ахмадулина пытается изменить ход исторических событий, сталкивая цветовые значения слов «Дантес» и «сугроб». Негативные смыслы, заключенные в черном цвете, соотносятся со зловещей сущностью Дантеса. Живой образ поэта вырастает и на основе тонкого подключения мотивов стихотворения М.Ю. Лермонтова «Смерть поэта». Автор цитирует, но при этом цитируемые слова апеллируют не к личности А.С. Пушкина, а к его убийце. Гибель Пушкина и Лермонтова недопустима, нелепа, и, начиная с этого произведения, Б.А. Ахмадулина будет отвергать ее возможность:

Для их спасения - навечно

порядок этот утвержден,

и торжествующий невежда

приговорен и осужден.

(Ахмадулина Б.А., 1962, с. 37) А.С. Пушкин является своеобразным божеством-покровителем поэтов для Б.А. Ахмадулиной. Он неизменно присутствует в жизни лирической героини: то как призрак, неслышно гуляющий по саду, то как дух, растворенный в пространстве, чей магический взгляд ощущает на себе и своем творчестве автор (стихотворение «Свеча»). Пушкинский ласкающий, одобряющий взор свидетельствует о достойных плодах ночного труда. Написанное за ночь стихотворение посвящено теме дружбы - одной из задушевных тем пушкинской лирики:

Уже ты мыслишь о друзьях

все чаще, способом старинным,

и сталактитом стеаринным

займешься с нежностью в глазах...

(Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 63) В стихотворении «Свеча» воссоздана атмосфера, помогающая окунуться в пушкинский мир, хотя имя поэта упоминается всего лишь один раз в заключительной строфе. Пушкинский образ как бы растворен в произведении, возникая в предметно-бытовых реалиях, которые отсылают к его эпохе и свидетельствуют о его присутствии: «всего-то, чтоб была свеча», «старомодность вековая», «перо», «грамота витиеватая, разумная и замысловатая», «способом старинным», «нежный вкус родимой речи», «Пушкин ласково глядит» (там же, с. 63).

Мотивы «Свечи» продолжены в стихотворении «Опять сентябрь, как тьму времен назад...», где еще резче подчеркнуты тема преемственности и право великого поэта на достойное место в мире поэзии и культуры. Время года в произведении - пушкинское. Именно в эту пору в саду появляется призрак, в котором Б.А. Ахмадулина как бы материализует образ Пушкина:

Я в таинствах подозреваю сад:

все кажется - там кто-то есть и ходит.

Мне не страшней, а только веселей,

Что призраком населена округа.

(Ахмадулина Б.А., т.1, 1997, с. 213) В этом произведении Б.А. Ахмадулина создает космический образ А.С. Пушкина. Он растворенный во Вселенной дух. Пушкин - это вечность. Свое отношение к национальному гению поэт выразила в выступлении «О Марине Цветаевой»: «...русские уже почти двести лет как с Пушкиным и со всем пушкинским. Мы, трагические баловни двадцатого века, получили от него такой опыт, который, может быть, и понукает нас к изумительному искусству» (Ахмадулина Б.А., 1997, с. 21).

«Тьму времен назад» поэт послал свои взоры Луне. Она вобрала их в себя навечно, и тот, кто способен и достоин, имеет возможность встретиться с пушкинским взглядом:

... внимание чьих очей,

воспринятое некогда луною,

проделало обратный путь лучей

и на земле увиделось со мною?

О, знаю я, кто пристальней, чем все,

ее посеребрил двумя зрачками!

(Ахмадулина Б.А., т. 1, 1997, с. 213) Образ Луны в творчестве Б.А. Ахмадулиной сложен и неоднозначен. Один из его смыслов соотносится с вдохновением, которое Луна дарит своим присутствием, и тайной, которую она хранит и которую пытается разгадать лирическая героиня. Именно этот смысл реализуется в стихотворении «Опять сентябрь, как тьму времен назад...». Автор рисует пантеистическую картину мира, где образ поэта является вездесущим божеством. Лирическая героиня слышит, ощущает его присутствие, видит его во всех окружающих реалиях действительности. Создавая образ Пушкина, Б.А. Ахмадулина постепенно, в своей творческой манере, дает понять, кого и что она имеет в виду: сентябрь, призрак, Луна, взгляд. Вслед за рядом раздумий и отдельных картин следует вывод:

И Пушкина неотвратимый взгляд ночь напролет мне припекает щеку. (Ахмадулина Б.А., т. 1,1997, с. 214) Смешение эпох, реального и иррационального, разрушение эпической дистанции и переход из далекого плана в зону контакта с сегодняшним днем - одна из определяющих особенностей Б.А. Ахмадулиной, когда она размышляет о «добрых гениях», дорогих ей людях прошлого.

Так, лирическое произведение «Осенний день - особый день...» условно можно разделить на две части, противопоставленные друг другу по временной отнесенности описываемых реалий. Лирические события первой части являются современными настоящему авторскому «я»: осенним днем лирическая героиня Б.А. Ахмадулиной выходит на прогулку. Однако этот осенний день - «особый день - былого дня неточный слепок» (Ахмадулина Б.А., 2000, с. 7). «Неточность» возникает из-за изменившейся ценностной ориентации современного общества. Горькую усмешку автора вызывает нахождение в непосредственной пространственной близости «Опального Пасынка аллей» (там же, с. 7) «вывески съестной» (там же, с. 7), на которую взирает «младой атлет» (употребление устаревшей формы «младой» усиливает ироническое отношение к оксюморонным сочетаниям высокого и низкого в культурном пространстве современников).

Во второй части стихотворения лирическая героиня Б.А. Ахмадулиной обращается к воспоминаниям о своей молодости. Автор вспоминает «учителей», воспитавших в «храме наук» целое поколение талантливых поэтов (Ахмадулина Б.А., 2000, с. 7): «переделкинского изгнанника», «Сибири свежего уроженца» (там же, с. 8), «страдальца, погребенного в Ницце» (там же, с. 9) - и скорбит об их трагической судьбе.

Одно из стихотворений цикла «19 октября 1996 года» имеет название «Поездка в город», однако в нем говорится о несостоявшемся путешествии. Лирическая героиня Б.А. Ахмадулиной так и не смогла уехать от красоты осенней увядающей природы. Она взирает на покрытый золотом сад и приходит к мысли, что «краса поры унылой» (Ахмадулина Б.А., 2000, с. 15) сотворена А.С. Пушкиным. Образ великого поэта возвышается до образа Всевышнего Творца, который создал мироздание своим словом. Наступившая сегодня осень - это «слово» Пушкина:

Пока никчемному поселку

даруешь злато и багрец,

что к Твоему добавит слову

тетради узник и беглец?

(Ахмадулина Б.А., 2000, с. 15) Здесь конструируется оппозиция «живое слово» А.С. Пушкина, творящее объективную реальность, и существующее только в письменном виде «слово» Б.А. Ахмадулиной. Кроме того, как «мертвая» и «живая» природа противопоставлены друг другу замкнутое и открытое пространство, воплощенные соответственно в образах комнаты, из окна которой взирает на осенний пейзаж лирическая героиня, и сада, что «сам себя творит и пишет» (там же, с. 15)

Среди лирики и лироэпики Б.А. Ахмадулиной, воссоздающих лирический портрет А.С. Пушкина, есть произведения, посвященные «сердечным увлечениям» поэта: «Отрывок из маленькой поэмы о Пушкине», «Теперь о тех, чьи детские портреты...», поэмы «Дачный роман» и «Приключение в антикварном магазине».

В «Отрывке из маленькой поэмы о Пушкине» речь идет о романе А.С. Пушкина с Каролиной Собаньской. Красавица, веселая, живая, прекрасно образованная, любительница изящных искусств, Собаньская много лет блистала в одесском большом свете времен Воронцовых, ее бурная жизнь была полна романтических событий. Их отношения с А.С. Пушкиным долгое время были покрыты тайной. Наверное, этим и объясняется ахмадулинский интерес к данной странице биографии поэта.