Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Белорусский Государственный Университет

Гуманитарный факультет

Кафедра культурологии

Реферат

Две интерпретации одного сюжета: «Хоэфоры» Эсхила и «Электра» Софокла

Студентки

Горовец Марии Андреевны

Научный руководитель

доцент Синило Г.В.

Минск, 2012

Оглавление

Введение

1. «Хоэфоры» Эсхила как часть «Орестеи»

2. «Электра» Софокла

3. Сравнение двух интерпретаций одного сюжета

Заключение

Список литературы

Введение

древнегреческий поэт эсхил софокл

Богатой почвой для творчества древнегреческих поэтов послужила мифология. Выбирая историю для постановки, авторы не ограничивались простой передачей сюжета. По мере развития трагедии, трагики все больше переосмысливали древние сказания, глубже проникались не только самой историей в целом, но и каждым персонажем в отдельности. В результате перед древнегреческими зрителями представали ожившие герои, люди, наделенные переживаниями и эмоциями.

«Кровавая» история рода, берущего свое начало от Тантала заинтересовала трех великих трагиков, которые, можно сказать, сформировали театр, приблизили его к тому виду, в котором он дошел до наших дней: Эсхила, Софокла и Эврипида.

Чтобы в полной мере понять трагизм данного сюжета, необходимо ближе познакомится с историей рода и проклятьем, легшим на него, с которым были, безусловно, знакомы зрители древнегреческого театра.

Начальной точкой отсчета можно считать проклятье Тантала. За гордыню, надменность и богохульство Тантал был жестоко наказан: он обречен на муки голода и жажды, не имея возможности насытиться. Однако проклятье коснулось не только Тантала, но и его сына Пелопса. Пелопс был тем самым сыном, которого Тантал подал на стол богам, чтобы проверить их всеведение. Воскрешенный богами и уже несший проклятье рода Танталидов, Пелопс навлекает на себя (а значит и на свой род) очередное проклятье.

Из мифов мы узнаем, что для того, чтобы получить в жены прекрасную Гипподамию, Пелопс должен был сразиться с ее отцом Эномаем в гонках на колесницах. Подговорив Миртила, слугу Эномая, предварительно пообещав ему щедрую награду, Пелопс побеждает Эномая. Однако Пелопс не только не сдерживает обещания, но и идет на подлый шаг: Пелопс сталкивает Миртила с обрыва. Перед смертью Миртил проклинает Пелопса.

У Пелопса рождаются два сына Атрей и Фиест. Между братьями начинается вражда на почве соперничества за власть. Это ужасная борьба толкает одного из братьев на ужасный поступок. Роберт Грейвс, пересказывая миф того времени, говорит следующее: «Атрей разыскал и убил сыновей-близнецов Фиеста… Он изрубил их на куски, сварил в котле и преподнес эту ужасную трапезу Фиесту… Когда Фиест вдоволь наелся, по приказу Атрея принесли другое блюдо, на котором лежали окровавленные головы детей Фиеста… Фиест упал, изрыгая пищу, и проклял весь род Атрея» [1, c. 307]. Так проклятье ложится на род Атридов.

Подло убит Агамемнон, сын Атрея. Он был заманен в ловушку собственной женой Клитемнестрой и ее любовником Эгисфом. Из продолжателей рода Атридов в живых остается Орест, отданный на воспитанье в чужую семью. Именно Оресту суждено отомстить за отца, но получить проклятье от матери в виде Эриний, всюду преследовавших его до искупления вины за убийство матери.

Месть Ореста своей матери стала тем сюжетом, на основе которого была создана «Электра» Софокла и грандиозная «Орестея» Эсхила.

Таким образом, данный реферат ставит перед собой следующие цели:

1. Рассмотреть содержание второй части «Орестеи» Эсхила «Хоэфоры»;

2. Познакомится с содержанием «Электры» Софокла;

3. Сравнить оба вышеперечисленных произведения;

4. Сделать выводы.

1. «Хоэфоры» Эсхила как часть «Орестеи»

Мести Ореста посвящена вторая часть «Орестеи». Следует отметить, что «Орестея» - последнее произведение, поставленное при жизни Эсхила. Эсхил не был первым драматургом, однако, как отмечает Виктор Ярхо, «он первый сделал трагедию тем, что поныне составляет ее сущность, столкновением двух начал, за каждым из которых есть известное, исторически обоснованное право на существование» [5, c. 7].

Что касается сюжета «Хоэфор», действие начинается на могиле Агамемнона. Орест, после семилетнего отсутствия возвращается, чтобы отомстить. К могиле отца в это же время идут Электра и хоэфоры. Их с дарами мужу отправила Клитемнестра, напуганная зловещим сном:

Вошел в царицын терем Страх,

И встали дыбом волосы в ночи слепой,

Когда из царской спальни вопль

Прислужниц поднял на ноги.

Царице сон предстал,

Гость ночной, ужасный зрак!

И с клятвою гадатели

Вещали весть недобрую:

Яростно кто-то гневится в подземной обители

На живых своих убийц [4, c. 125].

Опечаленная Электра ведет диалог с одной из плакальщиц, из которого мы узнаем, что сестра уже забыла родного брата, который, согласно предсказанию Кассандры, сделанному в первой части «Орестеи», должен стать мстителем за отца:

Предводительница хора

Лия дары, за верных, за друзей молись.

Электра

Но кто ж из ближних, присных эти верные?

Предводительница хора

Не ты ль сама? И каждый, кто Эгисфу враг.

Электра

Молиться о себе лишь, да еще о вас?

Предводительница хора

О ком еще молиться, знаешь ты сама.

Электра

Кого ж другого в нашем назову полку?

Предводительница хора

Ореста, брата, вспомни, хоть далече он.

Электра

Ореста? Хорошо ты надоумила [4, c. 127-128].

Вспомнив про родного брата и совершив возлияние на могиле отца, взволнованная Электра обнаруживает прядь волос Ореста. С этого момента начинается «узнавание» героя - распространенный мотив, о котором Аристотель говорил, что это то «самое важное, чем трагедия увлекает душу»:

А я сама не плачу? Как увидела

Тот завиток я, -- захлебнулась горечью, --

Грудь, как стрелой, кольнуло, -- градом жадные

Посыпалися слезы. Переполнено

Больное сердце скорбию... Но кто б другой

Из граждан дар заветный посвятил отцу?

... Брат мой, свет очей моих,

Кудрей твоих ли вижу я волну? Еще

Не смею верить, но надежда шепчет: да.

Увы, когда бы голосом звучащим вы,

Власы, сказали, что мне возвещаете,

Чтоб надвое, смущаясь, не гадала я!

Коль враг железом вас отсек, отринула б

Я льстивую отраду; коль постриг вас друг,

В родной печали я б нашла участника [4, c. 130-131].

С большим мастерством Эсхил рисует волнение Электры, когда та обнаруживает следы сходные со своими - последнее доказательство того, что Орест жив:

Следы!.. Еще улика!.. Очертанием

Моей стопе подобен отпечаток ног.

Кто здесь ходил? Но двое их взошло на холм:

Тут был он сам; тут некий спутник вслед ступал.

Ступни же мера -- мера и моей ступни,

Как будто сняли слепок точный с ног моих!

А сердце ноет, вихрь безумный мысль крутит [4, c. 131].

Встретившись с братом, Электра поначалу не узнает его, однако после радость ее безгранична. Так, вновь воссоединившись, Орест и Электра собираются отомстить Клитемнестре. Песня предводительницы хора содержит главный принцип того времени:

«Чей смертелен удар, тот смертельный удар

Заслужил. Что другим причинил, претерпи!» --

Трижды древнее слово нас учит [4, c. 134].

Орест и Электра любили своего отца и потому, забываясь, они желают ему лучшей участи. Орест, например, такой подлой смерти предпочел бы, чтобы его отец пал в битве под Троей, тем самым увековечив свое имя и род Атридов в истории:

Если б под Троей ты

В бранной сечи, в лихом бою

От вражьих пал ликийских копий, --

Твоя бы нам честь была наследьем.

Спешил бы прохожий

Почтить нас поклоном.

Что ты под заморским курганом,

Под насыпью спишь огромной, --

Не было б нам обидой [4, c. 135].

Электра же, оценивая ситуацию не со стороны воинской, а со стороны женской, и вовсе не желает отцу смерти:

Но и под Троей пасть

Ты б не должен, не должен был,

С толпой бойцов, копьем сраженный,

Почить под холмом, у струй Скамандра.

Твоим лучше было б

Полечь как убийцам!

Когда б твое имя в преданьи

Страстной не мрачилось долей,

Памятью смерти лютой! [4, c. 136]

Вот только Агамемнон мертв. Электра с болью вспоминает, что отец не был похоронен с почестями и соблюдением всех ритуалов (что само по себе являлось кощунственным для того времени). Хор же распаляет ее отчаяние и злость следующими строками:

Без почести ль только был зарыт царь?

Нет! -- все узнай: был он искалечен!

На жизнь твою тем навесть

Укор и тень мнила мать.

Ты слышишь ли отчий срам последний? [4, c. 138]

Страдания Электры и речи хоэфор только подкрепляют уверенность Ореста в необходимости мести. Однако прежде чем отправится во дворец, oн просит рассказать про сон Клитемнестры. Следует отметить, что мотив вещего сна популярен в мифологии. Используя образы-символы, боги, как правило, предупреждают героя о грозящей опасности либо открывают ему ближайшее будущее. Символика сна, приснившегося Клитемнестре понятна Оресту:

Молю, земли сей ради и могилы сей, --

О мне то сновиденье да исполнится!

С моей судьбой, -- толкую, -- все в нем сходится:

Из недр, меня родивших, вышел змий на свет;

Моими пеленами был повит; грудей,

Меня питавших млеком, он хватал сосцы --

И вместе с млеком высосал родную кровь.

Вскричала мать от боли и от ужаса:

Судьба ей, видно, -- выкормив чудовище,

Насильственною смертью умереть. И я --

Тем змием обернулся! Вот что значит сон [4, c. 142].

Явившись во дворец под видом путников, нуждающихся в ночлеге, Орест и Пилад, верный друг Ореста, сообщают Клитемнестре, что ее сын, возвращения которого она так боится, мертв. Показательным моментом является то, что навстречу гостям выходит именно Клитемнестра, несмотря на то, что предпочтительнее выйти хозяину:

…Госпожу зови,

Иль пусть хозяин выйдет, -- то приличнее

В беседе стыд и робость -- что бельмо в глазу;

Прямей, свободней к мужу держит слово муж,

Рассказ живее, явственней свидетельство [4, c. 146].

Образ Клитемнестры - образ коварной, подлой и двуличной женщины. Однако еще в первой части «Орестеи» Эсхил показывает, что поводом для убийства Агамемнона могло быть не только желание править Аргосом совместно с Эгисфом, но и месть за хладнокровное жертвоприношение Ифигении, дочери Агамемнона и Клитемнестры, ради возвращения неверной Елены. Тем не менее, услышав новость о потере сына, она, безусловно, изображает огорчение, однако это больше бездушные слова, чем причитания матери по сыну. Даже «горюя» о смерти Ореста, она больше соболезнует себе:

Увы! До основанья дом наш рушится!

Проклятье родовое, неотступное,

Далече стережешь ты, что спасает нас,

И метко целишь в наше упование!

Судьба мне, сирой, слезы лить над милыми [4, c. 146].

Вот только это лицемерие замечает служанка:

Она убита горем, а во взгляде смех

Под хмурой бровью прячется. Удача ей,

А дому плач и пагуба конечная, --

Что гости возвестили речью явственной [4, c. 147].

Так Орест получает право остаться во дворце. Не медля он убивает Эгисфа. Клитемнестра, узнав о смерти любовника, понимает, что страшный сон начинает сбываться. Однако она все же пытается воззвать к сыновним чувствам Ореста:

Ни с места, сын мой! Бойся эту грудь разить!

Она тебя кормила. Ты дремал на ней,

А сам в дремоте деснами сосал ее [4, c. 153].

Один из замечательных моментов в произведении - сомнение Ореста. Этот момент тонко вырисовывает Ореста как личность: он жаждет мести за смерть отца и в то же время понимает, что должен убить собственную мать:

Орест

Пилад, что делать? Устыдиться ль матери?

Пилад

Но где ж глаголы Локсиевы ясные,

Орест-ослушник? Где присяга крепкая?

Пусть все врагами станут, -- был бы другом бог.

Орест

Твоя победа! Ты предостерег меня [4, c. 153].

Месть свершилась, однако Орест находится в смятении. Несмотря на то, что сам Аполлон пророчил ему, «что нет вины в сыновьей мести», а потому Клитемнестра казнена «правосудно», у самого Ореста двойственное отношение к своему поступку:

И подвиг свой хвалю я, и кляну зараз

Победы незавидной скверну черную... [4, c. 158].

Казалось бы месть за отца одобрена самим Аполлоном, однако Эринии не согласны с таким правосудием. Трагедия завершается бегством Ореста от безжалостных богинь мести в Дельфы.

Финальная песня хора подводит итог проклятия дома Атридов:

Уж и третья гроза всколыхнула чертог

Стародавний царей, -- И пахнуло живым дуновеньем!..

Как впервые над ним разразился удар:

То Фиестов был пир плотоядный.

А второй был удар, -- это страсти царя,

Что водил за моря всеахейскую рать

И в купели погиб.

А и третий пришел -- избавитель иль жрец

Рокового конца?

Вновь затишье -- доколь? И куда приведет,

И замрет ли проклятие рода [4, c. 160]?

2. «Электра» Софокла

Пролог открывается речью воспитателя Ореста. От него мы узнаем, что Орест после отсутствия, возвращается в родной дом, чтобы отомстить за отца:

Ты стогны видишь, видишь обагренный

Обильной кровью Пелопидов дом.

Здесь пал отец твой. В день его убийства

Тебя я принял от сестры твоей,

Унес и спас -- и вырастил героя,

Чтоб за отца убийцам ты отмстил [3, c. 269].

Орест уже решился на месть и даже составил хитрый план, чтобы проникнуть во дворец:

А речь такую им держи: пришел ты

Гонцом к ним от фокейца Фанотея --

Он им ближайшим кунаком слывет --

С надежной вестью (не жалей тут клятвы),

Что принял смерть, по непреложной воле

Судьбы, Орест: с бегущей колесницы

Упал он на ристаниях пифийских [3, c. 270].

Все это время Электра не находит себе покоя. Девушка не может утешиться: Электра горько оплакивает отца и ждет возвращения брата:

Точно мать безутешная, птичка лесов,

Точно эхо унылое отчих хором,

Буду вечно мольбу я лихую твердить:

О чертог Персефоны, Аидова сень,

О подземный Гермес и Проклятия Дух,

О святые Эринии, дщери богов!

Вы, что видите жертвы безбожных убийств,

Вы, что видите ложа растленье во тьме,

Помогите, явитесь, отмстите врагам

За страдальца отца нечестивую казнь!

И пришлите мне брата скорей моего!

Ослабела я, сил нет одной выносить

Нарастающей скорби обузу [3, c. 272].

Образ Электры у Софокла глубоко трагичен. Безутешная в своей скорби, Электра понимает, что слезами отца не вернуть, однако девушка глубоко уверена, что «Tот неразумен, кто павших// Cмертью лихой забывает родителей!» [3, c, 273]. Кроме печали по отцу, девушка огорчена долгим отсутствием Ореста: заложница в собственном доме, она, гневаясь на Клитемнестру и Эгисфа, жаждет мести:

И жду я, жду, когда ж святая грянет

Ореста месть -- и в ожиданье чахну.

Он вечно медлит, иссушая корни

И нынешних и будущих надежд.

В таком несчастье места нет почтенью

И добрым нравам, милые; не диво,

Что в злой судьбе и злые мысли зреют [3, c. 277].

Еще одна дочь Агамемнона, Хрисофемида скорбит по отцу и презирает мать не меньше сестры, но также девушка не одобряет поведения Электры. Следует заметить, что у Эсхила этот персонаж отсутствует. Софокл, введя Хрисофемиду, подчеркивает дерзость Электры, ее стойкость и некоторую жесткость характера. Переживания Хрисофемиды более мягкие, тихие, «женские», в то время как душевные терзания Электры мощные, бурные, более яркие, показывающие ее как сильную девушку. Менее воинственная, чем сестра, Хрисофемида призывает Электру умерить свой пыл:

И будь я в силе -- вмиг они б узнали,

Как я нещадно осуждаю их.

Но нет нам ветров ласковых,-- и парус

Мы свой спустить должны и бросить мысль

О показных ударах, от которых

Не больно им. Такое же решенье

Я и тебе желала бы внушить.

Конечно, правда не моим словам

Сопутствует, а твоему сужденью;

Но я свободы жажду, а она

Лишь послушанью полному награда [3, c. 278].

Софокл сводит двух сестер не просто так. Хрисофемида пересказывает Электре сон, который приснился их матери. Этот сон подготавливает зрителя к неминуемой мести Ореста:

Есть слух такой. Приснилось ей, что видит

Она отца; для нового общенья

На свет вернулся он. И вот, схватив

Свой царский посох -- ныне им владеет

Эгисф -- в очаг его он водрузил.

И посох отпрыск дал, и отпрыск этот

Все рос, да рос -- и, наконец, покрыл он

Зеленой сенью весь микенский край [3, c. 282].

Что же касается самой Клитемнестры, она напоминает Электре и зрителям, что и Агамемнон не был идеален. Женщина вспоминает, как Агамемнон принес в жертву собственную дочь, Ифигению. Этот момент важен, так как он в какой-то мере оправдывает мать, потерявшую дочь:

Надменность мне чужда, тебя ж браню я,

Отведав много бранных слов твоих.

Всегда отец тебе предлогом ссоры,

Что от меня он принял смерть свою.

Да, от меня! Не стану запираться:

Моей рукой его сразила Правда.

И, будь разумна ты,-- ты помощь ей

Сочла бы долгом принести.

Ведь он, этот твой отец, о ком ты вечно плачешь,

Всех эллинов бездушьем превзошел:

Он в дар богам сестру твою зарезал.

Счастливый муж! Ему ее рожденье

Не стоило болезни и трудов,

Как мне, что в муках родила ее.

Так молви же, за что, кого он ради

Ее заклал? Аргивян, скажешь ты?

Откуда ж право их на дочь мою?

Иль Менелаю-брату угождая,

Ему он в жертву кровь мою принес [3, c. 285]?

Вот только воинственной Электре такое объяснение причины убийства не по душе. Девушка знает, что отец, охотясь, убил лань Артемиды. Именно гнев богини и ее требование вынудили царя принести такую страшную жертву. Следует заметить, что такое поведение типично для богов: любое посягательство на их собственность и дерзость в их сторону приводят к неизбежной мести или требованию искупить вину. Именно поэтому Электра и не воспринимает поступок отца как какое-то страшное преступление, ведь он исполнял волю богов:

За это гневом воспылала дева;

Ахейцев ждать заставила она,

Пока отец, в возмездие за зверя,

Свое дитя ей в дар не принесет.

Вот повод гибели ее; и в Трою,

И вспять домой был прегражден им путь.

Тогда отец под гнетом принужденья

И после долгой, тягостной борьбы

Заклал ее -- не Менелая ради [3, c. 286].

Тем временем, разозленной спором с дочерью Клитемнестре приносят весть о «гибели» Ореста. Так Орест попадает в замок. Весть, которую принесли гости по-разному воспринимаются Клитемнестрой и Электрой. Клитемнестра встречает эту новость менее эмоцианально, чем ее дочь:

Клитеместра

Как мне назвать, о Зевс, твое решенье?

Неужто -- счастьем? Иль грозой, но все же

Спасительной? О жребий безотрадный!

Своим же горем жизнь спасать свою!

Воспитатель

Сомнения твои мне непонятны.

Клитемгстра

Я родила его, и в этом ужас!

Нет той обиды, чтобы мать решилась

Возненавидеть детище свое [3, c. 292].

По словам женщины, она не ненавидит своего сына, что «очеловечивает» ее образ, но Клитемнестра и не испытывает к нему тех чувств, положенных матери. Электра же воспринимает гибель брата с надрывными причитаниями, ведь он был ее последней надеждой:

Обузой стала жизнь:

Нет боле в ней предмета для желанья [3, c. 294].

Печальной новости не слышала Хрисофемида. Взволнованная, она несет сестре весть: Орест навещал могилу отца, а значит близка расправа:

Я подошла поближе, и у края

Сжигальницы -- прядь молодых волос,

Ножом отрезанных, внезапно вижу.

И как увидела ту прядь я -- вдруг

Меня как молнией озарило: образ

Душой взлелеянный Ореста явно,

Из смертных всех любезнейшего, встал

Передо мной: он эту прядь оставил [3, c. 297-298]!

Электра рассказывает сестре новость, которую принесли во дворец путники и просит ее помощи: Электра решается на убийство Эгисфа и рассчитывает на помощь Хрисофемиды:

Ты смелою рукою

Должна со мной, сестрой твоей, повергнуть

Эгисфа -- тайн быть не должно у нас [3, c. 300].

Необходимо отметить, что свой поступок она мотивирует не только местью за отца и данью памяти брату, но и предвкушением славы, которая поможет вновь воздвигнуть их род:

А слава, слава! Милая, ужель

Не видишь ты, какой венец нетленный

Себе и мне ты подвигом своим

Добудешь? Как и граждане, и гости»

Завидев нас, воскликнут с похвалой:

«Вот две сестры, что отчий славный дом

Воздвигли вновь, что, не жалея жизни,

Врагам-убийцам в час победы их --

Кровавой мести в грудь вонзили меч!

Хвала и честь, привет и ласка им!

Пусть и на праздниках богов и в вече

Их за отвагу слава осенит!»

О милая! Послушайся меня!

Отцу на помощь, брату в утешенье,,

Избавь от зол обеих нас! Решись!

Тому, кто от рожденья благороден,

Позорно жизнь позорную влачить [3, c. 300]!

Потеряв смысл жизни, Электра целиком и полностью отдается мести. При этом одержимость местью не воспринимается как что-то ужасное, а даже наоборот восхваляется:

Уж не заботит смерть ее:

Рада не видеть солнца свет,

Лишь бы стереть убийц чету;

Есть ли пример благочестья равный [3, c. 304]?

Одна из самых ярких сцен - причитания Электры. Софокл мастерски описал страдания девушки, которая потеряла свою последнюю опору и надежду:

Ужасен путь твой, брат мой дорогой!

Меня с собою, брат мой, погубил ты.

Прими ж меня в последний твой приют:

И я -- ничто. С тобою во гробу я

Хочу лежать. Когда ты видел свет,

Я неотступно мысли все роднила

С тобой, мой брат; так пусть и в смерти нас

Одной могилы осенит покров;

Печали ведь лишь мертвые не знают [3, c. 307].

Орест не может видеть страданий сестры, а потому раскрывается ей. И тут же беспредельную скорбь сменяет радость. Эмоции захватывают Электру. Для девушки нет промежуточных состояний: ее ненависть к матери настолько же сильна, как любовь к брату, а радость, вызванная «воскресением» Ореста, ничуть не меньше недавней скорби по его потере:

Пришел, пришел!

О родная кровь, дорогой мой брат,

Ты пришел, нашел

Ты здесь, ты видишь ту, кого желал [3, c. 311]!

Четко следуя своему плану, Орест убивает мать. Однако жив еще Эгисф, отсутствующий на тот момент во дворце. Зрителю уже понятно, что и Эгисфа ждет смерть, однако Софокл добавляет этой сцене напряжения: обманутый Эгисф входит в зал, где лежит покрытое тело, однако, снимая покрывало, он видит не ожидаемое тело Ореста, а убитую Клитемнестру. Эгисф с ужасом осознает, что его гость - Орест.

Финал ясен: Орест убивает Эгисфа, тем самым мстя за отца и освобождая сестер от гнета матери и ее любовника. Трагедия завершается строками корифея:

О Атреевы внуки, из многих кручин

Вы прорвались на свет по свободы пути:

Ваше счастье исполнилось ныне [3, c. 322]/

3. Сравнение двух интерпретаций одного сюжета

Произведения Софокла и Эсхила, безусловно имеют общие черты, хотя бы потому, что за основу был взят один и тот же сюжет. Кроме этого, создавая «Электру», Софокл опирался на грандиозную «Орестею» Эсхила. Тем не менее, оба автора вкладывали в трагедии свои мысли, по-своему воспринимали сюжет, а потому, обе трагедии имеют ряд отличий.

Если не затрагивать сам сюжет, можно выделить действие трех актеров - нововведение, появляющееся только у Софокла, и более важное место хора в трагедии Эсхила. Однако это «технические» особенности, которые свидетельствовали о том, что театр развивался и совершенствовался. Куда более важны сходства и отличия на уровне сюжета.

Что касается сходств, можно выделить следующие:

1. Начать следует с темы, вокруг которой разворачивается действие и «Хоэфор» и «Электры». Такой темой стала месть сына за убийство отца. Орест Софокла и Орест Эсхила подходят к мести двояко:

· У Эсхила юноша не одержим местью В.Ярхо резонно замечает, что «решение Ореста отплатить смертью за гибель отца выступает в начале трагедии еще не как результат свободно сделанного им выбора, а как подчинение воле бога» [6, c. 163]. Действительно, Феб поручает отомстить сыну за отца, грозя страшной расплатой за неповиновение:

Грозил он, -- и от тех угроз

Кровь стыла в жилах: горе мне, когда с убийц

Я платы равноценной не взыщу мечом.

Не буду знать, куда мне деться, мучимый

Проклятьем, что пристанет, как свирепый бык.

Страданьем безысходным возмещу я сам

Невзысканную пеню за прощенный грех [4, c. 133].

· Орест же Софокла идет на месть осознанно. Он не получает приказа Феба, но сознательно обращается к нему с просьбой указать на способ мести:

Когда я в Дельфах Феба вопрошал,

Каким путем мне за отца убийство

Возмездье от убийц его взыскать,--

Такое слово бог мне возвестил:

Чтоб я один, без щитоносной силы.

Как тать коварный, праведной рукою

Кровавой мести подвиг совершил [3, c. 270].

2. Не менее важен образ Электры, который получил разные трактовки у великих трагиков:

· Электра Эсхила - девушка, живущая под гнетом матери, ненавидящая ее, но вынужденная покоряться. Именно Электра вместе с хоэфорами идет относить жертву отцу, посланную ему Клитемнестрой. Сам процесс этого лицемерного жертвоприношения Клитемнестры, напуганной страшным сном, приводит девушку в замешательство:

Скажу ль: «От милой милому дары несу,

Супругу от супруги»? Ибо мать их шлет.

Но духа не хватает мне притворствовать,

Струю священной смеси на курган лия.

Скажу ль простое слово, всем обычное:

«За мирное даянье воздаянье ждут

Податели?» -- возмездье крови вымолю!..

Хранить безмолвье? Кто зарыт без почестей,

Того и жертвой чествовать безгласною?

Дар выплеснуть, подобно даням, коими

Мы скверну в землю гоним, а самой уйти,

Сосуды бросив за спину, не глядя вслед?

Совет мне дайте, милые! Связует нас

Одна и та же ненависть [4, c. 127].

· Воинственной Электре Софокла и вовсе запрещено выходить из дома. К тому же эта Электра более дерзкая, ее отпор матери более явный. Непокорная, девушка не собирается подчиняться приказам Клитемнестры и Эгисфа. В этой версии дары отцу от Клитемнестры несет Хрисофемида, сестра Электры. Электра Софокла не обладает той «нехваткой духа», что Электра Эсхила, а потому она без раздумий говорит Хрисофемиде, как следует поступить с такими дарами:

Сестра моя! Не оскверняй могилы

Ее дарами. Не потерпят Правда

И Благочестье, чтобы ты отцу

Несла даянья от жены преступной.

Развей их по ветру; а то в песок

Зарой поглубже, чтоб они покоя

Его не потревожили -- и ей,

Когда умрет, сохранными остались [3, c. 282].

3. Чтобы осуществить месть, Орест должен проникнуть в замок. Для этого он, притворившись спутником, сообщает Клитемнестре, что ее сын мертв. Однако этот мотив обыгрывается двумя авторами совершенно по-разному:

· В версии Эсхила, Орест почти с самого начала действия встречается со своей сестрой, а потому она знает о планах брата:

Прикинемся гостями, в виде путников

У двери постучимся -- я и мой Пилад,

Семье по хлебу-соли, по оружью друг.

Нас примут за парнасцев по наречию:

Обоим свычен выговор фокейский нам [4, c. 142].

· Софокл же держит этот план, как и само появление Ореста в тайне от Электры, чем достигается еще большее напряжение. Через него автор рисует глубокие переживания потерянной, безутешной в своем горе сестры.

4. Еще один важный эпизод - убийство собственной матери.

· Один из уникальных моментов в трагедии Эсхила - убийство не дается Оресту легко. Он сомневается в необходимости убивать собственную мать, а уже совершив преступление, остается в смешанных чувствах:

И подвиг свой хвалю я, и кляну зараз

Победы незавидной скверну черную [4, c. 158]

· У Софокла и вовсе сцена убийства Клитемнестры остается «за кадром». О происходящем во дворце мы узнаем по вскрикам Клитемнестры и репликам самой Электры, которая сторожит вход в покои, где происходит страшная расправа:

Электра

Чу! крик раздался; слышали, подруги?

Хор

Я слышу вопль... страшно мне...

Вопль невыносимый!

Голос Клитеместры

Несчастная! Ах, где ты, где, Эгисф?

Электра

Вторичный крик!

Голос Клитеместры

Дитя, дитя мое!

Мать пожалей!

Электра

А ты его жалела,

Жалела ты родителя его?

Хор

О город, о горем испытанный род!

Довольно висела судьба над тобой;

Конец ей, конец!

Голос Клитеместры

Ударил ты!

Электра

Коль ты силен, еще раз!

Голос Клитемнестры

О горе мне!

Электра

Тебе с Эгисфом -- да [3, c. 317-318]!

5. Наконец, обе трагедии завершаются репликами, которыми можно определить различное мировоззрение авторов:

· Последние строки «Хоэфор» подводят итог кровавому проклятью, легшему когда-то на Тантала и приведшему к страшным последствиям. Кровавая череда расправ прерывается на Оресте, но и ему еще нужно вымолить прощение за свое преступление и освободиться от преследования безжалостных Эриний. Однако зрителю дается понять, что проклятье остается лежать на роде и неизвестно, прервется ли кровавая история рода:

Уж и третья гроза всколыхнула чертог

Стародавний царей, --

И пахнуло живым дуновеньем!..

Как впервые над ним разразился удар:

То Фиестов был пир плотоядный.

А второй был удар, -- это страсти царя,

Что водил за моря всеахейскую рать

И в купели погиб.

А и третий пришел -- избавитель иль жрец

Рокового конца?

Вновь затишье -- доколь? И куда приведет,

И замрет ли проклятие рода [4, c. 166]?

· Софокл же не акцентирует так сильно свое внимание на родовом проклятье. Его Орест более независим от божественной воли, а свершение мести за отца рассматривается как справедливое возмездие, а не как преступление, продолжающее проклятье рода (что есть у Эсхила). Софокл показал, что проклятье не овладевает человеком целиком и полностью. В последних строках подчеркнута важная роль самого человека в формировании своей судьбы:

О Атреевы внуки, из многих кручин

Вы прорвались на свет по свободы пути:

Ваше счастье исполнилось ныне [3, c. 322].

Помимо отличий есть и ряд схожих черт:

1. Во многом сходны чувства обеих Электр к Оресту. У обоих поэтов девушки безмерно любят Ореста и возлагают на него все надежды. Так, например, Электра Эсхила произносит следующие слова:

Желанный мой, любимый! Ты четырежды

Оплот мой и надежда; рок и счастье!

Отца ты заменил мне! Ты же стал за мать

Безматернему сердцу, сиротливому!

И за сестру закланную один ты мне

Остался, верный! Брат мой, государь ты мой [4, c. 132]!

А так, например, описывает свои чувства Электра Софокла, думая, что он умер:

Ужасен путь твой, брат мой дорогой!

Меня с собою, брат мой, погубил ты.

Прими ж меня в последний твой приют:

И я -- ничто. С тобою во гробу я

Хочу лежать. Когда ты видел свет,

Я неотступно мысли все роднила

С тобой, мой брат; так пусть и в смерти нас

Одной могилы осенит покров;

Печали ведь лишь мертвые не знают [3, c. 307].

Узнав же, что смерть брата ложная, радость ее не знает границ:

Ты со мной теперь, ликом ласковым

Упиваюсь я -- этой радости

Не забыть уж мне в самом горьком горе [3, c. 312]!

2. Сходны и приметы, по которым узнают эсхиловская Электра и софокловская Хрисофемида о возвращении брата. Например, у Эсхила эта сцена описана так:

Электра

Кого ж другого? С братней эта прядь главы.

Предводительница хора

Но как сюда, изгнанник, он прийти дерзнул?

Электра

Сыновней жертвой юную прислал он прядь.

Предводительница хора

Опять меня печалишь. Никогда ль ему

На эту землю, скажешь, не ступить ногой?

Электра

А я сама не плачу? Как увидела

Тот завиток я, -- захлебнулась горечью, --

Грудь, как стрелой, кольнуло, -- градом жадные

Посыпалися слезы [4, c. 128]

У Софокла же мы не видим сцены узнавания напрямую. Только по пересказу самой Хрисофемиды восстанавливается вся картина:

Я подошла поближе, и у края

Сжигальницы -- прядь молодых волос,

Ножом отрезанных, внезапно вижу.

И как увидела ту прядь я -- вдруг

Меня как молнией озарило: образ

Душой взлелеянный Ореста явно,

Из смертных всех любезнейшего, встал

Передо мной: он эту прядь оставил [3, c. 297-298]!

3. Еще одно сходство - отношения Электры и Клитемнестры. Мысли обеих Электр здесь схожи. Например, Электра Эсхила произносит следующие слова: «матернего чувства нет в безбожнице». Сходные мысли находим и у Софокла. «Звать ли матерью ее?» [3, c. 277] - восклицает возмущенная девушка.

4. Клитемнестра не выведена у Эсхила как один из главных персонажей, как это сделано у Софокла, однако из уст самой Электры можно узнать, как мать относится к собственной дочери.

Так, например, взывая к отцу, Электра Эсхила произносит следующие строки:

Нас продали. Без крова, без приюта мы.

Нас мать с порога гонит. Мужа в дом взяла.

Эгисф -- нам отчим, недруг и губитель твой.

Служу я за рабыню [4, c. 129].

Электра Софокла с не меньшей горечью обращается к подругам сообщая о своем нелегком положении:

Матери родной

Я ненавистна; в собственных хоромах

Должна с отца убийцами я жить,

Их властной воле слепо подчиняться,

От них подачки и отказ терпеть [3, c. 276].

5. Один из важных мотивов мотив вещего сна. Сон, приснившийся Клитемнестре подготавливает зрителя к неминуемой смерти женщины. Сны описаны с использованием различных образов-символов, однако они служат для одной и той же цели, а значит несут в себе один смысл.

В «Хоэфорах» Эсхила через Ореста мы узнаем, что Клитемнестре приснилось следующее:

Предводительница хора

Приснилось ей, что змия родила она...

Орест

Что дальше ей помнилось, чем все кончилось?

Предводительница хора

И будто спеленала, как дитя, его.

Орест

Какой же пищи стал детеныш требовать?

Предводительница хора

Ей мнилось, будто кормит змия грудию.

Орест

Разинул рот змееныш, укусил сосцы?

Предводительница хора

И млеко кровью брызнувшей окрасилось!

Орест

И вправду, мнится, нечто знаменует сон [4, c. 141-142].

Согласно же Софоклу, Хрисофемида пересказывает сон Электре:

Есть слух такой. Приснилось ей, что видит

Она отца; для нового общенья

На свет вернулся он. И вот, схватив

Свой царский посох -- ныне им владеет

Эгисф -- в очаг его он водрузил.

И посох отпрыск дал, и отпрыск этот

Все рос, да рос -- и, наконец, покрыл он

Зеленой сенью весь микенский край.

Так мне свидетель рассказал, при коем

Она виденье солнцу открывала [3, c. 282].

Таким образом, мы видим, что, взяв один и тот же сюжет, авторы привнесли в него ряд дополнительных моментов (как отличных друг от друга, так и перекликающихся.), которые оживили персонажей, сделали из них личности.

Заключение

Таким образом, взяв один сюжет, Эсхил и Софокл интерпретировали его согласно своим мировоззрениям. Кроме художественной ценности, данные произведения показывают, как менялись взгляды на жизнь и как вместе с ними менялось представление о богах и героях.

«Хоэфоры» Эсхила - вторая часть его грандиозной «Орестеи». Такое объединение нескольких трагедий в один масштабный блок, связно повествующий, как правило, о нескольких поколениях одного рода - прием, характеризующие творчество Эсхила. Перед зрителями разворачивалось масштабное действие: трагедия рода и необратимость рокового проклятья, берущего начало еще от Тантала, прослеживалось в нескольких поколениях, в полной мере раскрывая драматичность событий.

Однако не только проклятье, легшее на дом Атридов, волнует великого драматурга. У Эсхила появляется мотив важности поступков человека. Он перекрывает устоявшийся мотив о наказании невинных потомков проклятого. Кроме этого, введен этический момент: убийство матери, хоть и является приказом богов, не выполняется беспрекословно и без всяких колебаний, т.е. роль богов и справедливость их решений ставится под сомнение. Кроме этого, совершив ужасное убийство, Орест остается в смешанных чувствах: он понимает кощунство своего поступка, несмотря на его необходимость (месть за отца у Эсхила выступает в первую очередь как воля богов).

«Электра» Софокла совпадает по содержанию с «Хоэфорами» Эсхила, однако отличаются трактовки этих произведений. Следует заметить, что Софокл в начале своего творческого пути опирался на стиль Эсхила, однако, в «Электре» можно видеть, что трагик отходит от него, привносит в трагедию свое видение.

Софокл не интересуется судьбой целого рода. Трагик больше внимания уделяет судьбе отдельного человека. Кроме этого, Софокл любит сталкивать противоположных по характеру, но сходных во взглядах людей. Так, например, дерзкой и воинственной Электре противопоставлена послушная и нерешительная Хрисофемида.

В центре действия - Электра. Большинство происходящего мы воспринимаем именно через нее, диалоги с другими персонажами служат для раскрытия образа самой Электры. Именно глубокий анализ душевного состояния человека - одно из важнейших открытий Софокла.

Что же касается отмщения за смерть Агамемнона, убийство Клитемнестры предрешено богами, которые также назначили мстителя - Ореста. Однако и Электра желает того же, а потому, узнав о «смерти» брата, девушка решает сама совершить месть, несмотря на предсказания богов.

Еще одной привлекающей чертой в произведении являются споры. Именно в их процессе зритель может сделать вывод о правильности позиции того или иного героя. При этом, поэт не отдает преимущества какому-то персонажу: Софокл предлагает зрителю самому выбрать сторону и степень верности ее убеждений.

Таким образом, выбрав одну и ту же тему, Эсхил и Софокл создали яркие и непохожие образы. Кроме них, этот же сюжет обыграл Эврипид в своей «Электре», вступив в полемику с Эсхилом. Тема была мастерски раскрыта тремя великими трагиками и больше не обыгрывалась, что говорит о литературной силе этих произведений.

Список литературы

1. Грейвс Р. Мифы Древней Греции. / Пер. К.П. Лукьяненко. М., «Прогресс», 1992.

2. Гусейнов Г.Ч. «Орестея» Эсхила: Образное моделирование действия. М.: ГИТИС, 1982.

3. Софокл. Драмы. /Пер. Ф. Ф. Зелинского; под ред. М.Л. Гаспарова и В.Н. Ярхо. М., «Наука», 1990 (Серия "Литературные памятники").

4. Эсхил. Трагедии. /Пер. Вячеслава Иванова. / Изд. подг. Н.И. Балашов, Дим. Вяч. Иванов, М.Л. Гаспаров, Г.Ч. Гусейнов, Н.В. Котрелев, В.Н. Ярхо. Отв. ред. Н.И. Балашов. М., «Наука», 1989 (Серия «Литературные памятники»).

5. Ярхо В.Н. Античная драма: Технология мастерства: [Учеб. пособие]. -- М.: Высш. шк., 1990. (Б-ка преподавателя).

6. Ярхо В.Н. Эсхил. -- М., 1958.

Размещено на Allbest.ru