Проблема кризиса семейных отношений в новой российской литературе

Главной героиней (она же является рассказчиком - автором письма) становится женщина средних лет. Возраст её определить можно только приблизительно: единственное, что известно, - это то, что к концу повествования её старший сын заканчивает институт. Именно трагедия жизни главной героини и становится предметом изучения самой рассказчицы и её читателей.

В центре повествования - образ матери - виновницы всех горестей и бед героини. А главной целью становится попытка разобраться в кризисе семейных отношений, иллюстрацией которого является жизнь героини и её близких. Представленный в произведении кризис явно не однолинеен.

Из повествования можем сделать вывод, что между собой члены исследуемой семьи сосуществуют абсолютно мирно и без всяких проблем. Тишайший отец, нежно преданный своей жене и детям, никогда не портящий с ними отношений, поддерживающий во всех начинаниях. Не зря мать героини не без раздражения и иронии называет её папиной дочкой. Ведь именно отец вселяет в дочь уверенность в завтрашнем дне, эмоционально близок к ней, поддерживает во всех начинаниях, помогает как со школьными, так и с институтскими заданиями, стоит у истоков выбора профессии. Красавица бабушка, которая в отличие от матери с удовольствием гуляет с любимыми внуками, придумывая небывалые сказочные приключения по прозаичным дворам и песочницам, призывающая детей к терпению и всепрощению. Отношения между братом и сестрой также очень близкие, они понимают и поддерживают друг друга. Именно сестра повлияла на увлечение брата геологией.

Отношения же всех перечисленных героев с мамой весьма сложные, что со временем приводит к кризисной ситуации в семье. Образ матери, как и все остальные в повести, мы познаём сквозь призму восприятия её дочери. В результате чего перед нами предстают все линии кризисной ситуации.

Отношения мамы и дочки - это достаточно серьезная, деликатная и зачастую болезненная тема. К сожалению, психологи констатируют тот факт, что мало кому удается так исковеркать жизнь ребенку, как это может сделать мать. Взрослеют дочери, однако многие мамы не спешат отпускать девочку на свободу. Материнская любовь, в отличие от отцовской, - любовь слепая, это некий врожденный инстинкт. Нередко отношение матери к дочке можно дополнить приставкой «гипер»: гиперконтроль, гиперопека, гиперобида, гипертребования, гиперпретензии… Это тот случай, когда не приходится говорить о нормальных взаимоотношениях.

Проблемы во взаимоотношениях между матерью и дочерью возникают в том случае, когда у матери слабо развит материнский инстинкт, когда у нее не сложилась личная жизнь, когда женщина эгоистична, не умеет любить и не желает работать над своей личностью. Сложнее всего, когда мать, считая дочь своей собственностью, не желает отпускать ее от себя как физически, так и психологически. А происходит это чаще всего в том случае, когда женщина вместо того, чтобы строить личную жизнь, полностью посвящает себя воспитанию дочери.

Общая тенденция взаимоотношений героини повести «Садовница» показана в следующих строках: «Семидесяти ей еще нет. Медное невозмутимое лицо, презрительные, нет, свысока глядящие глаза - так и хочется сказать, индейский профиль, только нос хохляцкий подкачал, этакаябульбочка. Нос, правда, не делает облик менее суровым. Профиль все равно выглядит орлиным - за счет посадки головы или разворота плеч, не пойму.

Полуседое каре, беломорина в загорелой руке, ослепительно белая блуза. Если не подходить слишком близко, выглядит лет на двадцать моложе. Царственным жестом стряхивая пепел в банку от «Nescafe»:

- Опять бездельничаешь?» [77].

Подчёркнутое высокомерие, недостижимость, гордость, граничащая с гордыней, пренебрежительное отношение к окружающим, базирующееся на чувстве собственного превосходства - вот качества, которые красной нитью проходят через все характеристики матери дочерью.

И. Василькова рисует судьбу страдающего от нелюбви к нему ребёнка, который с одной стороны восхищается своей матерью, преклоняется перед ней, с другой практически ненавидит за все те отрицательные эмоции, которые приносит ей общение с самым дорогим человеком.

В отношении матери героиня видит вечное недовольство всем: внешностью, поступками: «Я не знаю, что ты думала обо мне в самом деле. Но вслух говорила, что я дура, уродина и лентяйка. Рост метр шестьдесят один - ну просто лилипутка! Твои же метр шестьдесят четыре считались ростом Венеры Милосской, но они тоже тебя не устраивали - тебе нравились совсем высокие девочки. Если бы я была как Валя! Валя жила в нашем подъезде. Невзрачная, волосы какие-то серые, и от ее метр девяносто веяло унынием. Будь она баскетболисткой, пружинкой - другое дело, но мне она казалась вялой и слегка припорошенной пылью. Валя, кстати сказать, очень переживала, что не может найти себе подходящего по росту мальчика, но ты твердила, что дело не в мальчиках» [77].

Перфекционистка во всём, мать с одной стороны пытается быть требовательной к дочери: приучает к труду, к аккуратности, следит за учёбой, приглашает учительницу музыки, чтобы научить девочку играть на пианино. Но никакой теплоты и заинтересованности в своей личности дочка не ощущает, во всём ей видится нарочитость, неуважение, желание унизить, оскорбить, указать на её довольно низкое место в этом мире.

Девочке хочется живого участия. Она мечтает, чтобы мать просто обняла и поцеловала её, дала прикоснуться к себе, разрешила расчесать себе волосы, Но всё бездушно и холодно в отношениях самых близких людей: «Я любила тебя безумно, но как мне недоставало ответной любви!» [77].

Редкие проявления материнского участия поражают дочку и застывают в памяти невероятно яркими всплесками: «Нельзя сказать, что ты меня не баловала, напротив, устраивала хоть и редкие, но зато ослепительные подарки - чаще всего платья, так выделявшие девочку из компании подруг. В облаке розового гипюра первоклассница казалась себе сказочной принцессой - жаль только, нельзя было надевать это каждый день. Непрактичность наряда явно не стоила вложенных трудов, но тебе доставляло удовольствие просидеть ночь за шитьем - и утром, когда я открывала глаза, висевшее на вешалке чудо доводило меня до слез своим совершенством» [77].

И всё же нашей героине нужно другое. Она мечтает оказаться в толпе студентов, радостно окруживших её мать и ощущающих её искреннее тепло и участие. Может, если бы она была маминой студенткой, та посмотрела бы на неё иначе. Девочка с завистью наблюдает, как мама отвечает на письма чужих детей, давая им жизненные советы, чего никогда не было с ней, как разговаривает с ними по душам, о чём родная дочь могла только мечтать. Она искренне восхищается своей матерью, её талантами, умениями, стремлением к красоте: «Порядок в доме - это культ. Твое умение сделать красоту из ничего, элегантную тахту из пружинного матраца, нарядные занавески из ситца, развести в горшках экзотические растения, удивить гостей изысканными блюдами, комбинируя скудный ассортимент продуктов военного магазина…

Наволочки с шитьем, скатерти с мережками, расшитое узорами детское пальто из старого кителя… Растянувшаяся на много лет послевоенная разруха, казалось, только раззадоривала тебя, пробуждая одно умение за другим. У меня и слов тогда не было, чтобы как-то определить эту стихийную силу, дававшую всему вокруг расцвести и явиться миру на самом пределе возможной красоты» [77]. Героиня с восхищением вспоминает, как под воздействием умелых маминых рук принимались и превращались в чудесные цветы выброшенные соседями по дачи ростки. В движениях своей матери, в её общении с цветами дочка ощущает некую магию. Но даже по отношениюк растениям дочка видит со стороны матери больше любви и заботы, чем по отношению к себе.

Сложившаяся ситуация вызывает ответную реакцию дочери. Чтобы доказать, что она на что-то способна (вопреки мнению матери), девочка учится только на отлично, отличный математик, дочка ощущает истинное счастье, найдя материнский школьный табель с тройками по точным наукам, радуясь тому, что и мать не во всём идеальна: «Я всегда знала, что я «дрянь такая», потому что родилась другой и ничего не могла с этим поделать. Обида сидела во мне крепко, но протест реализовывался единственно возможным для «папиной дочки» способом - в школе я стала записной отличницей. Отцовский золотой аттестат служил примером для подражания и торжественно демонстрировался мне время от времени, но велико же было мое ликование, когда я нашла в запертых от меня в шкатулку бумагах твое свидетельство с тройками по математике! Значит, было что-то такое, чего ты не могла, а я могла, - радость моя выплеснулась до того бурно, что я, ничего не сказав вам с отцом, пошла и сдала экзамены в математическую школу» [77].

Вся жизнь девочки становится борьбой за уважение к собственной личности, за право на самоопределение, возможность самостоятельно выбирать себе друзей, любимых: «Детство я запомнила только как сопротивление тиранству» [77]. Вопреки скептическому отношению матери к стихам дочери, девочка поступает в литературный институт. Вопреки отрицательному отношению матери к избранникам дочки, она выхолит замуж, однако оба брака оказались неудачными. Комплекс неполноценности, прочно вбитый в сознание, давал о себе знать и не оставлял всю жизнь.

Властность и непреклонность матери накладывают отпечаток на отношения не только с дочерью, но и со всеми домочадцами. Она проявляет явное неуважение к своему мужу, кадровому военному, умному, мягкому, интеллигентному человеку, преданному ей и детям. Принимая его покладистость и отсутствие стремления к первенству в семье за мягкотелость, она скептически терпит его рядом с собой, не изменяя ему только потому, что измена претила её представлению о порядочности.

Гордыня становится основой её отношений с собственной матерью, в общении с которой она самореализуется, как подросток, даже будучи взрослым человеком и матерью двух детей: «Твоего отношения к ней я не понимала. Ты дерзила своей матери, как девочка-подросток, ты всегда хотела доказать свою правоту, лицо твое некрасиво искажалось - бабушка не обижалась и с неизменно спокойной улыбкой уходила в будничные дела, оставляя тебе твое личное поле битвы - непрекращающуюся борьбу за красоту. Временами она совершала досадные промахи - например, гладила утюгом никогда не виданные ею ранее капроновые чулки, превращая их в липкие комки с отвратительным запахом, и сама же плакала от своей глупости, но зато ее деревенская кухня - пышные стопки оладьев или пшенная запеканка, которую я ни разу так и не смогла повторить, утешали нас ежедневно. Ты и тут сердилась - я становилась все более пухлой, а девочкам нельзя полнеть.

Со временем дерзости перешли в откровенную агрессию и раздраженные крики, я затыкала уши, защитить бабушку не умея и искренне не понимая, почему она не обижается. Но бабушка нашла всеобъясняющую формулу: «Разве она виновата - это в нее бес вселился. Гордость это.

Молиться надо» [77].

Таким образом, и общение с бабушкой - проявление глубокого кризиса семейных отношений. Интересно, что, пытаясь отстоять свои права (на которые, кстати, никто не посягает) в отношениях с собственной матерью, мать героини действует исходя из абсолютно противоположных принципов по отношению к собственным детям. Ей ничего не стоит высмеять при свидетелях свою взрослую дочь - мать двух детей, считая допустимым тот факт, что ставит её в унизительное положение. Она приводит свою семью к настоящей трагедии, не умея смирить свою гордыню, проявит материнскую мудрость и понять своего сына-подростка. Властная во всём и по отношению ко всем, она не приемлет никакого оппонирования своим взглядам на жизнь, не чувствует, что ломает собственного ребёнка. Неумение если не уважительного, то хотя бы толерантного отношения к личности другого человека приводит к тому, что любимый сын сбегает из дому, не в силах вынести тирании собственной матери, голодает, тяжело болеет, но не прощает такого отношения к себе, а позже, призванный в армию, трагически погибает. Интересно, что страдающая не меньше, чем родители, из-за смерти брата и пытающаяся их поддержать в общем горе героиня должна пережить ещё однопредательствос их стороны. Услышав от самых близких на свете людей, что у них после смерти сына никого больше не осталось, а «девочки не в счёт», она в который раз ощущает своё второстепенное положение в семье, а то и полную ненужность.

И. Василькова называет свою повесть «Садовница». Некая ирония ощущается в истории женщины, которая сумела взрастить свой реальный сад (цветы, деревья, другую растительность), и при этом была абсолютно беспомощна, взращивая сад своей семьи, сад взаимоотношений с близкими людьми, сделав их, несмотря на свою любовь, людьмиглубоко несчастными. Сумев стать, по словам автора, мощным металлическим каркасом для своей семьи, она не сумела стать её душой и надёжной опорой, не сумела создать тепло и комфорт.

Итак, проанализированная повесть является одним из произведений, иллюстрирующих проблему кризиса семейных отношений. В качестве причин в данном случае можно выделить гордыню, перфекционизм главной героини, высокомерное отношение к окружающим, веру в собственное превосходство и абсолютную собственную правоту, неумение уважать личность человека. Наряду с этим автор лишает свою героиню женской и материнской мудрости и чувствительности, что неизменно приводит к трагедии.

2.4 Психологические причины разрушения семейных отношений в повести О. Павлова «В безбожных переулках»

Теме фактического вырождения семьи как таковой посвятил свою повесть «В безбожных переулках», написанную в 2001 году, Олег Павлов. Как и в произведении И. Васильковой, прослеживается ассоциативная связь с повестью П. Санаева «Похороните меня за плинтусом». На этот раз связь практически генетическая, ибо снова встречаемся с детским восприятием людей, поступков, событий и попытками проанализировать всё то, что происходит вокруг.

Главным действующим лицом и одновременно рассказчиком является маленький мальчик Олег, судя по имени, автобиографический для писателя герой. Именно его глазами мы видим жизнь его семьи, отношения взрослых.

Повествование от первого лица придаёт произведению характер исповедальности, искренности, а тот факт, что рассказчиком является ребёнок, добавляет оттенок обезоруживающей наивности. Увлекательность прочитанного обусловлена также тем, что маленький ребёнок может только описать произошедшее, передать свои чувства и ощущения, но не может проанализировать причин и мотивов поступков, как взрослый человек. Именно эта функция и переадресовывается читателю, заставляя рассуждать и делать выводы.

В центре повествования обычная ничем не примечательная семья с её проблемами. Главный герой живёт со своими мамой, папой и старшей сестрой. После развода родителей мать с детьми переезжает на новую квартиру. Определённую роль в жизни мальчика играют бабушки и дедушки с обеих сторон, у которых ребёнок периодически живёт.

Повесть абсолютно реалистична, несёт в себе целый узел проблем, характерных для огромного количества семей на советском и постсоветском пространстве.

В отличие от повести И. Васильковой, здесь нет матери-монстра, которая делает невыносимой жизнь своего ребёнка. Налицо любящая, нежная в своих проявлениях к детям женщина, несчастная в замужестве мятущаяся натура, пытающаяся поставить точку в своём последнем браке и всё никак не решающаяся это сделать даже после развода и переезда.

Причина кризиса семейных отношений здесь проста и понятна. Муж, отец мальчика, - человек мягкий, спокойный, однако вялый, практически не работающий, выпивающий и в пьяном виде устраивающий скандалы и дебоши, к тому же способный на мелкое воровство. Естественно, такой человек не может в полной мере взять на себя ответственность за семью, не может быть настоящим отцом ни для родного сына, ни для падчерицы. Интересно, что если в раннем детстве у ребёнка преобладает восхищённое обожание отца, то позже он замечает: «Я заразился ненавистью к нему, как болезнью. Как и всякая болезнь, моя ненависть овладевала душой и сознанием постепенно, только чувствуя пустое место» [80]. Напряжённые отношения матери с отцом очень тяжело отражаются на психике мальчика. Неупорядоченность семейной ситуации, жалость матери к отцу, его вечно пьяные появления дома доводят мальчика до исступления. В голове ребёнка рождаются страшные и совершенно не детские мысли: «Мне казалось, что мама была от него зависима, а он нуждался в ней только, чтобы получить свое, и потому я ненавидел его; но ненавидел лишь тогда, когда она впускала его в дом, а моя жизнь превращалась на те дни в смесь из страха и унижения, ненависти и стыда. Незаметно во мне взросла даже не мысль, а тайное желание его убить. Это было желание самому прекратить его жизнь. Сделать так, чтобы его больше не было. Если я был обучен этому желанию, то не иначе, как телевизором, и потому мне казалось, что сделать это, убить, удивительно легко, так же легко, как включить или выключить тот же телевизор; «убить» - значит сделать так, чтобы человек исчез» [80].

Пошатнувшаяся психика даёт о себе знать в детских истериках: «Когда я только увидел отца, то заорал как зарезанный, и когда он шатнулся ко мне, то упал, бился, кричал, не подпуская его к себе. Он так был потрясен, что глаза его вдруг стали пусты и светлы, как у ребенка. Мать что-то сделала, я утих» [80]. Невозможность изменить ситуацию, обезопасить себя и спасти мать приводят мальчика к мыслям о том, что если он не может убить отца, остаётся ещё один выход - убить себя. Без сомнения, суицидальные мысли на почве семейных конфликтов у маленького ребёнка - свидетельство конечной фазы кризиса отношений в семье.

Весьма сложными являются не только отношения отца и матери главного героя. Всё в семье тускло и безрадостно. Говоря о своей старшей сестре, главный герой постоянно чувствует, что они с ней от разных отцов, ощущает её отстранённое положение в семье, вспоминает, что условием празднования своего дня рождения она считала отсутствие на нём всех домашних. Не мудрено, что девочка не умеет строить отношений с людьми, о чём свидетельствуют отсутствие гостей и слёзы на злом лице именинницы по возвращении домой матери, брата и отчима.

Отношений зять - тесть и тёща не существует в принципе. «Киевские» дедушка и бабушка не просто не воспринимают (пусть и не безосновательно) отца главного героя, а вообще не идентифицируют его как человека. Отношения свекровь-невестка также далеки от совершенства. Каждая из женщин по-своему дорога главному герою, и он мечется от одной к другой, пытаясь защитить каждую и страдая от их обозлённости друг на друга: «Бабушка Нина с тех пор не скрывала, да и не могла скрыть, настоящего облика отца и часто плакала от этого, как от слабости, немощи, пробуждая жалость к себе, но не жалея меня до тех пор, пока я сам не делался таким же жалким, слушаясь ее внушений. Она внушала плохое против матери, исподволь приучая думать, как сироту, что она-то, бабушка Нина, и есть мне замена вместо «падшей женщины», и заставляла выбирать между собой да отцом, который мог ее не уважать и терзать на моих глазах, а я бросался на ее защиту, чего она и хотела, устрашая его сознательно тем, что я вижу и слышу происходящее между ними и будто бы отрекаюсь от него. Он уже считал пред собой виноватыми всех, а себя - безвинным, как жертву всех окружающих сил, доходя до бреда идо мирового этих сил против себя сговора. Мама внушала плохое против бабушки, из чего многое поражало и не выходило из памяти, как, например, рассказы о том, что когда я родился и нечего было есть - так как отец не работал, а у нее на руках был младенец, - бабушка именно в то время запирала на замок холодильник. Об отце она никогда не говорила плохо, считая, что жизнь его была изуродована собственной матерью, ее жадностью и жестокостью. Сестра внушала, какой она была сиротой в детстве, и я слушал как тайну, что она рассказывала про моего отца и мать. Все помнили лишь плохое и вспоминали всякий раз одно и то же, твердя будто молитву, разве что каждый свою. И я твердил то же самое, верил каждому из них, пока не оказывался сломлен в этой своей вере жалостью» [80]. Как видим, каждая из безусловно любящих ребёнка сторон манипулирует им, пытаясь склонить на свою сторону, убедить в собственной правоте, тем самым расшатывая его психику и не желая идти на компромиссы.

Жизнь главного героя наполнена страхами. Страшный «бабай», не просто будораживший детское воображение, а и полностью отравлявший существование первых лет жизни мальчика, был вызван к жизни «киевским» дедом для того, чтобы держать внука в узде. Возможно, если бы дед знал, какое впечатление на ребёнка производит эта выдумка, он бы от неё отказался. Но дед был далёк от анализа психологических состояний внука: «В ожидании этого прихода я прощался с жизнью, не в силах осознать иначе той вечности разлуки, когда навсегда теряешь свой дом, своих родных, воображая пустое запертое жилище Бабая, где нету ничего, кроме, быть может, его собственной лежанки, и куда дед этот, у которого ничего больше в жизни не было, даже своих внуков, утаскивал и до меня многих и многих грешных несчастных детей. Дедушка рассказывал, что детей, которые никого не слушались и попадали к Бабаю, никто уж не мог потом отыскать и спасти, а сам Бабай никого никогда не прощал: пока ты хорошо работал для него, во всем ему подчинялся, он оставлял тебя жить, а если снова не слушался или плохо делал, что он приказывал, то заживо съедал. И тогда наступал черед следующего. То есть вот и мой давно уж наступил черед. Со мной Бабай долго ждал и долго жил один, без прислуги, отчего с каждым новым днем делался голодней и злей… Бывало, напуганный дедом, лежа в дальней комнате под диваном в ожидании прихода Бабая и слыша, как дедушка бреется или ходит на кухню узнать про обед, я не понимал: почему же не горюет он, что Бабай идет за мной?» [80].

Искусственно навязываемые страхи налагались на естественные детские, на страхи, спровоцированные нестабильной семейной ситуацией, и превращались в перманентное болезненное состояние. Возможно, именно этим продиктована боязнь новогодних иллюминаций, приготовленных отцом: главный герой настолько боится этих ярких огней, что заставляет себя терпеть зрелище, только чтобы не обидеть отца.

Жизнь мальчика абсолютно лишена праздников, как, собственно, лишена праздников жизнь практически всех героев повести. Автор произведения подчёркивает серость, угрюмость жизни семьи, где никто и никогда не собирается за большим праздничным столом, не отмечаются дни рождения, где ребёнок не чувствует прелести Нового года, так как не знает этого праздника, и боится новогодней ёлки.

Таким образом, несчастливое существование ребёнка в семье можно считать главным симптомом кризиса семейных отношений в рассматриваемом произведении. Причин, приводящих к этому много. Главными из них являются нежелание членов семьи идти на компромисс, слабоволие, бесхарактерность отца, повергшие его жену, детей и мать в пучину постоянных выяснений отношений, манипулирование ребёнком со стороны взрослых членов семьи. Если учесть, что практически все особенности личности, поведенческие механизмы закладываются в детстве и напрямую зависят от психологического климата в семье, что именно из детского опыта, привычек, выводов, убеждений, запретов и установок тянутся ниточки взрослых проблем, трудностей, непониманий во взаимоотношениях, неудач и страхов, можно себе представить, сколько комплексов вынесет этот ребёнок из своего детства и сколько усилий понадобится на их преодоление во взрослом возрасте.

В своей повести «В безбожных переулках» О. Павлов показывает детство как неизбежность, как первую рану, нанесенную мирозданием, от которой человек обречен излечиваться всю жизнь.

Общие выводы

Как упоминалось ранее, веками формы традиционной крестьянской семейной жизни были «подогнаны» к экономическим и социальным условиям российского земледельческого хозяйства. Но во второй половине XIX века эти условия стремительно уходили в прошлое, а вместе с тем лишались опоры и приспособленные к таким условиям семейные структуры, формы и нормы семейных отношений. Именно в это время вышло наружу всегда существовавшее подспудно противоречие «малой» и «большой» семей.

В России дольше, чем в странах Западной Европы, задержалась большая, неразделенная семья - расширенная (т.е. состоящая из одной супружеской пары и других, не являющихся супругами родственников разной степени близости, - овдовевших родителей и прародителей, неженатых детей, внуков, правнуков, дядьев, племянников и т.д.) и составная (имеющая в своем составе несколько супружеских пар и, так же как и расширенная семья, других родственников).

Семью и внутрисемейные взаимоотношения можно назвать одним из важнейших сюжетообразующих моментов творчества любого писателя. В российской классической литературе нет такого прозаика, в творчестве которого не отражалась бы тема отцов и детей, внутрисемейных отношений, поисков себя в новой реальности. А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, А.Н. Островский, Н.А. Некрасов, Л.Н. Толстой, А.П. Чехов и многие другие мастера художественного слова рассматривали проблемы общества и человека сквозь призму социально-бытовой сферы жизни, ведь семья - бесценный микромир личности, который символизирует собирательный образ Отечества. Острые вопросы жизни, неурядицы, горе и трагедии связаны, прежде всего, с внутренними проблемами домашнего очага. Известно, что семья в становлении человека играет решающую роль. Личность человека создается в семье, в атмосфере, в которой он растет. Поэтому писатели часто обращаются к теме семьи, исследуя обстановку, в которой развивается герой, описывая семейный уклад и традиции, изучая разные системы воспитания.

Тема мезальянса нашла достаточно широкое применение и в русской классике. К примеру, в поэме А.С. Пушкина «Цыганы» она представлена посредством применения образов Алеко и цыганки Земфиры. Алеко, будучи человеком светским и образованным, воспринимает свободу сквозь призму своего цивилизованного воспитания, а Земфира, живущая в своем маленьком мирке, не воспринимает цивилизацию: она живет по законам диким, поступает по велению сердца, ей чужды законы общества, представителем которого и является Алеко. В данном случае мы наблюдаем столкновение двух социально разных личностей, для которых понимание свободы является разным. К примеру, для Алеко измена Земфиры - это предательство по отношению к нему, для Земфиры жизнь с нелюбимым - предательство по отношению к себе самой и даже по отношению к Алеко. Полюбив друг друга, молодые люди так и не сумели понять особенности ментальности каждого из них, вследствие чего они остались чужими и далекими. Алеко стремится к свободе, но законы общественные, привитые ему с детства, взяли верх над ним, вследствие чего он так и не смог понять «свободу» цыган. Кочевая жизнь не удовлетворяла интеллектуальные потребности Алеко, он начал томиться, а простота и непосредственность Земфиры начала раздражать его («Я диких песен не люблю»). Именно его непонимание отталкивает от него Земфиру, она влюбляется в цыгана, человека, близкого ей по духу. Таким образом, эти несоответствия между Алеко и Земфирой является мезальянсом, представленным А.С. Пушкиным в поэме «Цыганы».

В свою очередь, в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашого времени» тема мезальянса представлена с помощью демонстрации автором образов Печорина и Бэлы. В частности, свободная воля, перерастающая в индивидуализм, служит для Печорина принципом жизненного поведения. Именно эта воля влечет героя к новым и новым впечатлениям, заставляет рисковать собой, она выделяет Печорина из среды, сообщает его личности и характеру масштабность и вместе с тем распыляет огромный душевный потенциал Печорина, провоцирует его на мысль о смерти, могущей разорвать тот порочный круг, в котором замкнут герой. Бэла, соответственно, отличалась детской непосредственностью и простотой. Именно эта противоположность легла в основу мезальянса между данными литературными героями.

Тема мезальянса, характерная для повести Л.Н. Толстого «Казак», представлена в данном литературном произведении с помощью авторского противопоставления образов Оленина и Марьяны. Оленин постоянно поддается увлечениям молодой жизни, но ровно настолько, чтобы не быть связанным; он также инстинктивно бежит от всякого чувства и дела, которые требуют серьезных усилий. Влюбившись в Марьяну, он не учел того, что она относилась к более низкому сословию и ее приоритеты расставлены на социальные интересы, а не на собственные намерения и планы («казаков перебили»). Марьяна, в свою очередь, была готова полюбить Оленина, но стену отчуждения между ними было невозможно разрушить, что легло в основу мезальянса между молодыми людьми.

Кроме того, повесть А.И. Куприна также пронизана темой мезальянса. Автор раскрывает данную тему посредством представления читателям образов Ивана и Олеси. Иван, будучи умным и образованным барином, человеком из высоких кругов, влюбился в простую деревенскую девушку Олесю, которая, кроме того, что была весьма ограниченной в интеллектуальном плане, ко всему еще и занималась колдовством. Именно эта разность между данными литературными героями легла в основу темы мезальянса.

Анализируя тему кризиса семейных отношений в современной русской литературе, мы наблюдаем своеобразие семейной драмы в творчестве Л. Петрушевской, раскрытие причин ддеформации детского сознания в повести П. Санаева «Похороните меня за плинтусом», духовные последствия домашнего деспотизма в повести И. Васильковой «Садовница» и психологические причины разрушения семейных отношений в повести О. Павлова «В безбожных переулках».

Список использованных источников

1. Ажгихина Н. Парадоксы «женской прозы» / Н. Ажгихина. - М., 1994. - 234 с.

2. Алексеев М.П. Пушкин: Сравнительно-историческое исследование. - Л.: Наука, 1984. - 478 с.

3. Андреева Т.В. Семейная психология: Учебник для высших учебных заведений / Т.М. Андреева. - М.: Аспект Пресс, 2008. - 363 с.

4. Андронников И.Л. Лермонтов. Исследования и находки / И.Л. Андронников. - М.: Художественная литература, 1977. - 647 с.

5. Афанасьев В.В. Лермонтов / В.В. Афанасьев. - М.: Молодая гвардия, 1991. - 558 с.

6. Бабаева Э.Г. Из истории русского романа ХIХ века: Пушкин, Герцен, Толстой / Э.Г. Бабаева. - М.: Изд-во МГУ, 1984. - 270 с.

7. Бабаев М. Эпос обыденности. О прозе Петрушевской / М. Бабаев. - Режим доступа: http://www.netslova.ru/mirza/petrush.htm

8. Балабанова И.В. Зарубежная литература в школе: Пособие для учителя / И.В. Балабанова. - К.: Наука, 2003. - 348 с.

9. Басинский П. Переулок - не тупик / П. Басинский // Новый мир. - 2001. - №8. - С. 5-20.

10. Белинский В.Г. Статьи о Пушкине / В.Г. Белинский. - Л.: Художественная литература, 1974. - 164 с.

11. Барыкин В.Е. Эстетика Льва Толстого / В.Е. Барыкин. - М.: Знание, 1978. - 64 с.

12. Бондаренко Т. Тема кризиса семейных отношений в новой русской литературе / Т. Бондаренко // Актуальні проблеми лінгвістики та методики викладання іноземних мов у вищому навчальному закладі та школі: Тези доповідей та повідомлень наукової конференції викладачів та студентів інституту іноземних мов. - Вінниця, 2013. - Випуск 17. - С. 142-143.

13. Бондаренко Т. Тема кризиса семейных отношений в новой русской литературе / Т. Бондаренко // Іноземні мови у вищому навчальному закладі: теоретичні засади та прикладні аспекти: Матеріали Всеукраїнської науково-теоретичної конференції. - Вінниця. 2013. - С. 153-157.

14. Всеобщая история государства и права /Под редакцией К.И. Батыра. - М., «Былина», 1995. - 368 c.

15. Гаврилина О.В. Образ матери в женской прозе конца ХХ века [Текст] // Русское слово: восприятие и интерпретации: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф. (19-21 марта 2009 г., г. Пермь): в 2-х т / О.В. Гаврилина - Пермь: Перм. гос. ин. искусства и культуры, 2009. - Т. II. - С. 335-342.

16. Головаха Л.П. Творчество А.С. Пушкина / Л.П. Головаха. - М.: АСТ, 2006. - 286 с.

17. Голод С.И. Семья и брак: историко-социологический анализ / С.И. Голод. - СПб.: Петрополис, 1998. - 272 с.

18. Григорьева О.Г. Литературные произведения Л.Н. Толстого / О.Г. Григорьева. - М.: Просвещение, 1986. - 326 с.

19. Денисова Т. Женский диалог через океан / Т. Денисова // Вопросы литературы. - 1996. - №2. - С. 36 - 42.

20. Евстифеева Н.В. Нравственные устои семьи как объект художественного осмысления в русскоязычной литературе Мордовии: Автореф. дисс. канд. филол. Наук / Н.В. Евстифеева. - Саранск, 2005. - 176 с.

21. Ефимова Н. Мотив игры в произведениях Л. Петрушевской и Т. Толстой // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология / Н. Ефимова - 1998. - №3. - С. 14 - 18.

22. Зумбулидзе И.Г. «Женская проза» в контексте современной литературы / И.Г. Зумбулидзе // Современная филология: материалы междунар. заоч. науч. конф. (г. Уфа, апрель 2011 г.). - Уфа: Лето, 2011. - С. 21-23.

23. Интервью с Павлом Санаевым. Режим доступ: http://www.beauty-code.ru/articles_13_117.html

24. Історія літератури /Під ред. М.Є.Єлізарової., Н.П. Михальської. - К.: Просвіта, 1964. - 241 с.

25. Історія літератури: Учбовий посібник/ Під ред..С.В. Тураєвої. - К.: Просвіта, 1982. - 320 с.

26. Кабак М.А. Тема семьи в творчестве М. Горького: На материале драматургии 1908-1916 гг.: Автореф. дисс. … канд. филол. наук / М.А. Кабак - М., 2005. - 173 с.

27. Каблукова Н.В. Поэтика драматургии Людмилы Петрушевской: Дисс. канд. филол. наук / Н.В. Каблукова. - Томск, 2003. - 225 с.

28. Карабанова О.А. Психология семейных отношений и основы семейного консультирования / О.А. Карабанова. - М.: Гардарики, 2008. - 320 с.

29. Киляков В.О. женском в современной литературе / В.О. Киляков // Литературная учеба. - 1996. - №4. - С. 24 - 28.

30. Ковалев С.В. Психология современной семьи / С.В. Ковалев. - М.: Просвещение, 1988. - 208 с.

31. Колтухова И.М. Смысловой потенциал бытовых и сказочных мотивов в прозе Людмилы Петрушевской (на материале сравнительного анализа рассказа «Младший брат» и «Сказки о часах») / И.М. Колтухова // Ученые записки ТНУ, 2006. - №1. - С. 81-87.

32. Костомаров Н. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа / Н. - М., 1993. - С. 209.

33. Курбакова М.А. Проблема семьи и детства в творчестве И.С. Тургенева: Автореф. дисс. канд. филол. наук. - М., 2005. - 179 с.

34. Лариева Э.В. Тема семьи в творчестве Л. Улицкой: к постановке проблемы / Э.В. Лариева // Подходы к изучению текста. - Ижевск, 2007. - С. 210-220.

35. Лебедушкина О. Детский мир // Дружба народов. - 2001. - №5.

36. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература. В трех книгах. - М., 2001. Кн. 3. - 342 с.

37. Л.Н. Толстой в воспоминаниях современников. - М., 1959. - 426 с.

38. Лотман Ю.М. Женский мир // Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. - СПб., 1998. - 299 с.

39. Лилин В. Александр Иванович Куприн / В. Лилин. - Л.: Просвещение, 1975. - 112 с.

40. Любимова А. Чехов и Толстой. К вопросу о жанре семейного романа / А. Любимова // Молодые исследователи Чехова. - М., 1998. - С. 204-207.

41. Мануйлов В.А. Роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашого времени» / В.А. Мануйлов. - Л.: Просвещение, 1975. - 280 с.

42. Маркова Т.Н. Современная проза: конструкция и смысл (В. Маканин, Л. Петрушевская, В. Пелевин) / Т.Н. Маркова. - М.: МГОУ, 2003. - 268 с.

43. Михайлов О.Н. Куприн / О.Н. Михайлов. - М.: Молодая гвардия, 1981. - 270 с.

44. Павел Санаев: «Бабушка не умела любить». Интервью. Режим доступа: www.wday.ru/afisha/kino/_article/pavel-sanaev-babushka-ne-umela-lyubit/

45. Павлова И.Б. Тема рода и семьи у Пушкина и ее развитие Салтыковым-Щедриным / И.Б. Павлова // Филологические науки. - 1998. - №5/6. - С. 21-29.

46. Пахомова С.И. Константы художественного мира Людмилы Петрушевской: Дисс. канд. филол. наук / С.И. Пахомова. - СПб., 2006. - 165 с.

47. Петрова Н. Есть ли в России женская литература? / Н. Петрова // Литературная газета. - 1994. - №9. - С. 36 - 42.

48. Попова Т.М. Семейное начало в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина и «Тарасе Бульбе» Н.В. Гоголя / Т.М. Попова // Литература в школе. - 1998. - №1. - С. 22-27.

49. Попова О.И. Творчество А.С. Пушкина / О.И. Попова. - М., 1964. - 326 с.

50. Пращенко А.В. Изучаем творчество А.С. Пушкина / А.В. Пращенко. - М.: Просвещение, 1989. -348 с.

51. Прохорова Т.Г. О «сентиментальном натурализме» в прозе Л. Петрушевской / Т.Г. Прохорова // Учен. зап. Казан. ун-та. Сер. Гуманит. науки. - 2008. - Т. 150, кн. 6. - С. 77-86.

52. Пустовая В. Рожденные эволюцией. Опыты по воспитанию героя: Яцутко, Чередниченко, Кабаков, Павлов, Санаев, Зайончковский / В. Пустовая // Континент. - 2006. - №129. - С. 135 - 139.

53. Пушкарь Г. Гендерное своеобразие русской женской прозы рубежа XX-XXI веков / Г. Пушкарь // Вестник Ставропольского государственного университета. - Вып. 50. - 2007. - С. 242-248.

54. Райгородский Д.Я. Психология семьи: Учебное пособие для факультетов психологии, социологии, экономики и журналистики / Д.Я. Райгородский. - Самара: Издательский дом «БАХРАХ-М». 2007. - 752 с.

55. Ремизова М. Можно ли полюбить пионера-героя / М. Ремизова // Независимая газета. - 1999. - №212. - С. 97 - 104.

56. Ровенская Т.А. Роман Л. Улицкой «Медея и ее дети» и повесть Л. Петрушевской «Маленькая Грозная»: опыт нового женского мифотворчества / Т.А. Ровенская // Адам и Ева. Альманах гендерной истории. - М., 2001. - №2. - С. 20.

57. Савченко Т.А. Зарубіжна література: Навчальний посібник / Т.А. Савченко. - К.: Вища школа. - 2002. - 328 с.

58. Семенов Ю.И. Происхождение брака и семьи: монография /Ю.И. Семенов. - М.: КРАСАНД, 2010. - 307 с.

59. Семья в русской литературе (первая половина ХХ века). Вып. 4: Беседа о книгах / Сост. Г.А. Хакимова. - М.: Рос. гос. юнош. б-ка, 1998. - 36 с.

60. Симонова Л.А. Семейный роман: к проблеме жанра / Л.А. Симонова // Идейно-художественное многообразие зарубежной литературы нового и новейшего времени. - М., 2004. - Ч. 5. - С. 83-98.

61. Сысенко В.А. Устойчивость брака: проблемы, факторы и условия / В.А. Сысенко. - М.: Финансы и статистика, 1983. - 175 с.

62. Скворцова Г. Семья и личное счастье: мужчина и женщина на пороге XXI века / Г. Скворцова // Север. - 1987. - №7. - С. 106-113.

63. Смотрицкий Е. Неравный брак / Е. Смотрицкий // Бизнес-время. - январь, 2001. - №8. - С. 137-145.

64. Старцева Н. Сто лет женского одиночества / Н. Старцева // Дон. - 1989. - №3. - С. 99-113.

65. Стрелкова И. Взрослые игры и слезинка ребенка / И. Стрелкова // Наш современник. - 1987. - №5. - С. 163-171.

66. Трофимова Е. Женская литература и книгоиздание в современной России / Е. Трофимова // Общественные науки и современность. - 1998. - №5. - С. 44-47.

67. Удодов Б.Т. Михаил Юрьевич Лермонтов. «Герой нашего времени» / Б.Т. Удодов. - М.: Просвещение, 1989. - 191 с.

68. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права: Учебное пособие /под ред. З.М. Черниловского; сост. В.Н. Садиков. - М.: Гардарики, 1996. - 458 с.

69. Цыценко И.И. Концепция семьи в романе-эпопее М.А. Шолохова «Тихий Дон»: Автореф. дисс. канд. филол. наук / И.И. Цыценко. - М., 2004. - 191 с.

70. Цыценко И.И. Тема любви и семьи в «Тихом Доне» / И.И. Цыценко // Дон. - 2005. - №3. - С. 230-236.

71. Чалмаев В.А. Русская проза 1980-2000 гг. на перекрестке мнений и споров / В.А. Чалмаев // Литература в школе. - 2002. - №4. - С. 18-22.

72. Чалмаев В.А. Спасение семейного гнезда - идея жизни Натальи Мелеховой / В.А. Чалмаев // Литература в школе. - 2004. - №9. - С. 17-21.

73. Черняк М.А. Женский почерк в современной прозе. Современная русская литература / М.А. Черняк. - М., Форум, 2010 - 352 с.

74. Шеховцова Т.А. Михаил Лермонтов / Т.А. Шеховцова. - Х.: Ранок, Веста, 2003. - 63 с.

Размещено на Allbest.ru