Семантическое поле цвета в поэтических текстах Марины Цветаевой

Размещено на http://www.allbest.ru

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ИСТОКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ СЛОВ -

ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ

1.1Описание имён цвета в рамках компонентного анализа значений

1.2 Историческая классификация цвета

1.3 История групп - цветообозначений в языке

ГЛАВА 2. СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ ЦВЕТА В ПОЭТИЧЕСКИХ ТЕКСТАХ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ

2.1Состав и структура семантического поля цвета

2.2 Функционирование основных тематических групп в поэтических произведениях Марины Цветаевой

2.2.1 Взаимоотношение чёрного, белого и красного цветов

2.2.2 Прагматика обозначений синего и лазоревого цветов

2.3 Синонимический ряд с общим названием красного цвета (синтагматика цветообозначений)

2.3.1 Красный цвет одежды, материи, предметов и т.п.

2.3.2 Цвет крови или веществ и поверхностей, окрашенных кровью

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

цвет поэтический цветаева

ВВЕДЕНИЕ

Выступая в тексте художественного произведения как элемент формы, выражающей идейное содержание произведения, слово неизбежно претерпевает целый ряд модификации, различных эмоционально - экспрессивных и семантических приращений - рождается как бы новое, эстетически обогащённое слово-символ.

Поэзии М. Цветаевой присуще переосмысление общеязыковой семантики и символики слов, необычное и несвойственное общенародному употреблению лексическое окружение слова. Традиционные употребления с твёрдо закреплёнными за ними значениями не являются доминирующими.

Для создания поэтических образов и выражения через них определённых нравственных понятий в поэзии М. Цветаевой активно используется цвет, следовательно, возможно говорить о топосе цвета в произведениях.

Зрительные образы занимают в поэзии Цветаевой значительное место, - есть целые стихотворения, циклы, фрагменты поэм, драматических произведений, построенных на активном использовании слов со значением цвета.

Используя в своих произведениях общеязыковые значения и отношения слов, поэтесса создала собственную цветовую картину мира.

Необходимо заметить, что наиболее употребительными у Цветаевой являются слова с основами -черп-, -краен-, -бел-, -син-, -зелен-, т.е. чаще всего обозначенными оказываются ахроматические и хроматические цвета, традиционно выделяемые человеком. Это тоже простые и максимально насыщенные. Специалисты по цветоведению отмечают, что предпочтение чистых и ярких цветов смешанным, свойственно в истории искусств периодам расцвета, такие цвета являются активными раждражителями, удовлетворяют потребностям людей со здоровой, не утомлённой нервной системой.

Оттенки обозначены в цветаевских произведениях только у одного красного цвета, но зато многообразно.

Непосредственно за группой максимально насыщенных тонов у Цветаевой следуют лазурный, лазоревый, золотой, серебряный - прилагательные цветообозначения, имеющие традицию употребляться в фольклоре и литературе с 18-19 веков.

Создавая свой поэтический мир, Цветаева нередко за точку отсчёта принимает мир народной культуры, отражённой в фольклоре и классической литературе, однако, это не заимствование, а переосмысление.

Активно используется в творчестве Цветаевой прилагательные, качественное значение которых развилось из относительных. Именно относительные прилагательные обладают большими возможностями для расширения передачи цвета и более способны и к выражению связи между явлениями внешнего мира, чем прилагательные изначально качественные.

В произведениях Цветаевой также встречаются описательные и иносказательные цветообозначения. Для её поэзии чрезвычайно характерно явление «синестезии» - одновременного отражения зрительных, слуховых, осязательных и других ощущений.

В исследуемых произведениях нередко совмещены прямые, переносные и символические значения слов, образуя странные на первый взгляд, парадоксальные сочетания: из лазоревых горстей, синяя верста, в чёрных пустотах твоих красных - пурпур - сед и др. Так же в текстах М. Цветаевой слова - цветообозначения активно взаимодействуют друг с другом. Рассматривая их в контексте всего творчества поэта выявляется система противопоставленных элементов, что актуально не только в отношении антонимичном, но и применимо к перечислительному ряду и к синонимии.

Изобразительность - важный элемент - художественной системы Цветаевой, её зрительные образы динамичны по своей природе. Важно ещё то, что понятие изменчивости превращения в противоположное связаны с диалектикой художественного мышления М. Цветаевой.

Актуальность работы. Проблема места слов цветообозначений, так как практически не ставился вопрос отдельно о цвете в поэтических текстах Цветаевой.

Объект исследования. Объектом исследования данной работы является семантическое поле цвета в поэтических текстах Цветаевой.

Предмет исследования: цветообозначения красного, белого, чёрного, синего, зелёного, хотя систематизируются все возможные случаи обозначений цвета.

Цель исследования: выявить специфику цветообозначения в поэтических текстах М. Цветаевой.

Задачи работы.

Изучение проблемы информативности цвета, системное описание семантики слов - цветообозначений.

Рассмотрение исторической классификации цветообозначения от древности до нашей эпохи, изменения систематики цвета.

Рассмотрение групп - цветообозначений в языке.

Определение роли слов, обозначающих цвет, в поэтическом стиле М. Цветаевой.

Рассмотрение парадигматики цветообозначений.

Изучение семантики цветообозначений.

Рассмотрение гиперболизации цветов в поэтических текстах М. Цветаевой.

Эмпирические основы исследования. Лексемы с обозначением цвета, выделенные по принципу сплошной выборки из поэтических текстов М. Цветаевой. Картотека составляет более 300 примеров.

Теоретико-методологические основы исследования. В качестве основного метода исследования используется системный анализ, который позволяет рассмотреть поэтический текст М. Цветаевой на парадигматических осях. Используется также компонентный анализ, дистрибутивный, трансформационный.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования состоит в получении новых данных о семантике слов - цветообозначений, парадигматике цветообозначений, о роли слов, обозначающих цвет и гиперболизации цветов в поэтических текстах М. Цветаевой и в возможности использовать полученные данные в спецкурсах по лексикологии, лексикографии, общему языкознанию, филологическому анализу текста и стилистике, на практических занятиях по русскому языку.

Структура работы. Работа состоит из двух глав. В первой главе выясняются истоки слов - цветообозначений в русском литературном языке. Во-первых, повествуется об информативности цвета, о компонентном анализе слов - цветообозначений. Во-вторых, даётся историческая периодизация употребления и выделения цвета, а также говорится о возрасте и истории наиболее часто употребляемых цветовых слов. Во второй главе описывается семантическое поле цветов, его состав и структура в поэтических текстах М.Цветаевой. Рассматриваются наиболее употребительные группы слов, обозначающих цвет, на конкретных примерах, рассматриваются оппозиции красный - чёрный, красный - белый, белый - чёрный, золотой - серебряный. В-третьих, более углублённо изучается синонимический ряд с общим названием красного цвета. Такой выбор аргументирован наибольшей частностью употребления слов дальнего ряда в изученных поэтических текстах. В-четвёртых, рассматривается вопрос гиперболизации слов-цветообозначений.

ГЛАВА 1.ИСТОКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ СЛОВ - ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ

1.1 Описание имён цвета в рамках компонентного анализа значений

Существует мир «цвета» - феномен чисто психический. Известно, что в природе существуют только световые волны, а цвет есть порождение нашего глаза и мозга. Эта система «мира цвета» отражена в языке и, каким-то образом в языке структурирована. Это должно проявиться на уровне разных психических процессов, связанных с узнаванием цвета, запоминанием слов, обозначающих цвет, комбинацией, категоризацией и т.п. В процессе осуществления языком его коммуникативной функции эти процессы (точнее, какие-то их корреляторы) экстериоризируются в виде текстов. Нас тем самым интересует устройство цепочки:

= Действительность <=> Смысл <-> Текст =

Применительно к тому «куску» действительности, который связан с феноменологией цветоощущений (Фрумкина).

Перейдём к толкованию имён цвета. Начнём с толкования «основных» этимологически непроизводных имён цвета. Таким именам даются «изобразительные толкования». Они указывают на типичный объект, обладающий данным цветом. К примеру, зелёный - цвет свежей травы, листвы; белый - цвет снега; чёрный - цвет угля; красный - цвет крови. Другой пример, жёлтый цвет. Ели его рассматривать как цвет яичного желтка, то это будет тавтологией, а если объяснить как цвет увядшей растительности, то это будет не точно. Такие же трудности возникают и при рассмотрении таких цветов, как розовый, серый и коричневый - нет подходящего объекта. Если следовать этому же принципу, то, казалось бы, более простой задачей должно оказаться толкование имён цвета, образованных на основе метафорического переноса из относительных прилагательных. Например, малиновый - «похожий цветом на малину»; вишнёвый - «похожий цветом на вишню». В отличие от сливовый, который можно толковать, как похожий цветом на розовато-жёлтую сливу, и как цвет, близкий к фиолетовому. Можно думать, что о цвете вишни (соответственно малины) все носители языка имеют одинаковые представления. Но толкования вишнёвый - «цвета вишни» или малиновый - «цвета малины» не хороши в другом отношении: они никак не выявляют отношений между этими цветами, потому что малиновый и вишнёвый очень похожи друг на друга.

Также возможен иной способ толкования имён цвета: это описание одних имён цвета через другие, например коричневый, т.е. тёмный, буровато-жёлтый. Поскольку мы оцениваем толкование субъективно, исходя из того, какую информацию для они несут о денотате соответствующего имени, то с этой точки зрения такое толкование коричневого явно неудачно, потому как не просто догадаться, о каком цвете идёт речь. Такое описание наводит на мысль о каких-то грязных неопределённых тонах. Все оттенки ярко коричневого типа: шоколадного, каштанового и светло-коричневого, ближе к бежевому, сразу исключаются.

Итак, цвет можно рассмотреть в том случае, если он имеет указание на объект, который одинаково понимается всеми. Если нет подходящего объекта, то в таком случае объяснить трудно. В итоге, при всём многообразии возможных толкований, нет чёткого способа объяснить смысл слов со значением цвета, так чтобы можно было бы найти для толкуемых знаков субъективно ясные места в системе. Единственной работой, где делается попытка системного описания семантики слов - цветообозначений является работа Хеллера и Макриса «Параметрическая лингвистика» (Heller and Macris, 1967). Авторы рассматривали способ описания имён цвета в рамках «компонентного анализа значений» и предложили следующие параметры (компоненты для описания отдельного имени цвета: главная составляющая компонента - насыщенность) ср. англ. shocking pink, рус. изумрудно-зелёный (и яркость) ср. ярко-красный в противоположность тёмно-красный. В своём труде они предлагают компонент иерархической структуры, а именно: любое имя цвета содержит указание на цвет в собственном смысле (т.е. тон, hue), но нет таких имён цвета, которые бы содержали информацию о яркости или насыщенности без указания о цвете (тоне). Таких имён цвета нет потому, что слова типа светлый, яркий, тусклый, блестящий, пёстрый не являются именами цвета. Авторы полагают, что номенклатура имён цвета, по крайней мере в европейских языках, может быть описана через указанные дифференциальные признаки: цвет (тон), яркость, насыщенность.

Термины тон, яркость, насыщенность пришли в лингвистическую литературу из психологической, а в психологическую - из цветоведения. Цветоведение тесно связано с психофизиологией цветового зрения.

Как уже упоминалось, в природе нет цвета как такового, есть лишь световые волны. Световые волны определённой длины, воздействуя на зрительные рецепторы человека и будучи переработаны соответствующими механизмами мозга, вызывают ощущение, которое мы называем ощущением цвета. В цветоведении разработана система, способная охарактеризовать любое цветоощущение с помощью набора трёх переменных: тон, яркость, насыщенность. По существующему негласному соглашению, «основными» в русском языке принято считать, кроме традиционных «семи цветов радуги», ещё розовый и коричневый цвета, а также ахроматические - белый, чёрный, серый.

В русской традиции к «основным», помимо наименований ахроматических цветов чёрного, белого, серого, относят обычно красный, синий, голубой, оранжевый, жёлтый, зелёный, фиолетовый, розовый и коричневый.

1.2 Историческая классификация цвета

Историю классификации цвета можно разделить на два периода: 1. от доисторических времён по 16 век; 2. от 17 века до наших дней. Первобытные народы отождествляют цвета с наиболее ценными для них веществами и жизненно важными стихиям.

Четырёхцветный мир палеоантропа можно представить в «калейдоскопе» его оптической сущности (помня о её обратном зеркальном отражении). У палеоантропа в изображении «верхнего мира» довлеет красный цвет, который вытесняет собою белый цвет.

Чёрный цвет вместе с красным может обозначить «нижний мир», если красный цвет заменит собою жёлтый или охряной, как пред-белый (цвет), т.е. чёрный цвет уже как бы стягивается вниз и выступает уже как за-красный, под-красный цвет.

Чем ближе к нашему времени, тем меньше значения имеют цвета и всё больший смысл приобретают, такие цвета, как белый, красный и чёрный в более красочной картине того же мира. У африканцев из племени ндембу три основных цвета - белый, красный и чёрный, и только они имеют «первичные (непроизводные) обозначения», в толковании которых, племя выступает как сущностные, а не как наивные реалисты.

«Все информанты единодушны в том, что белая глина и другие «белые вещи» означают «белизну», которая символизирует:

благо;

источник силы и здоровья;

чистоту;

безбедность, отсутствие неудач;

силу;

отсутствие смерти (т.е. отсутствие смерти в родственной группе);

отсутствие слёз;

главенство или власть;

встречу с духами предков;

жизнь;

здоровье;

зачатие или рождение ребёнка;

охотничью доблесть;

даяния (или щедрость);

поминание предков дарами и подношениями у святилищ;

смех (знак дружелюбной общительности);

поедание пищи;

размножение;

доступность глазу, явность;

возмужание или созревание;

очищение;

омовение;

отсутствие смешного - «над вами не смеются, если вы совершили что-либо дурное или неразумное».

Красный цвет:

кровь животных;

кровь последа при родах, кровь матери;

кровь всех женщин;

кровь убийства;

кровь колдовства;

красные вещи обладают силой;

«семя» - это белая, добрая кровь.

Красные вещи относят к двум категориям: они могут одновременно приносить добро и зло. Этим подчёркивается амбивалентность символики красного.

Чёрный цвет:

зло, дурные вещи;

отсутствие удачи;

страдание или несчастье;

болезни;

ведовство и колдовство;

смерть;

половое влечение;

ночь.»

(Бубнов Г.)

Необходимо заметить, что у древних народов вопрос о классификации цветов решался в тесной связи с вопросом об устройстве космоса, мира богов и людей. Цвета делят на благородные и низкие, культурные и варварские, тёмные (austeri) и яркие (floridi). Античные учёные классифицируют цвета ещё на основе мифологической традиции (по цветам стихий, света и тьмы).

Усложнение культуры и утрата единства способа мышления в древнем обществе привели к усложнению проблемы классификации цвета.

В средневековой Европе этот вопрос упрощается, так как появляется единое основание для его решения - христианская религия и её догматы. Цвета подразделяются на «божественные» и «богопротивные». Первые - это главные, почитаемые и прекрасные, остальные - второстепенные или вовсе презираемые (например, коричневый).

Цвета выходят в большой мир - вселенский космос, упорядочивающий первичный хаос: север - чернота, чёрный; запад - белизна, белый; юг - лиловатость, лиловый, фиолетовость, фиолетовый; восток - желтизна, жёлтый, краснота, красный.

Для цветовой алхимической гаммы характерна двухступенчатая иерархия классов цвета. Цвета первого класса (главные): чёрный, белый, красный. Цвета второго класса: серый (между чёрным и белым), зелёный, голубой, жёлтый, оранжевый (между белым и красным).

В мире пернатых цвет выступает как уподобляемый предмет, а птица его символическим подобием: чёрный - ворон, белый - лебедь, цвета радужного спектра - павлин, цвет ириса или красный - птица - феникс (он же царь со скипетром), зелёный - утренний сон, малахитовый зал.

Главные цвета и их символические эквиваленты:

Чёрный цвет. Привычный символ ворона разворачивается в фантастическое уподобление - притчу Ворон и воронята. Чёрный цвет - это ворон, потому что воронята родятся белыми и их родители не заботятся о них до тех пор, покуда у них не появятся чёрные перья. Черноту называют западом, затмением. К чёрному примыкает серый цвет, второстепенный, о котором пишут только, что серый цвет является после чёрного на пути к совершенной белизне.

Белый цвет. В алхимической практике белый имеет статус цвета, а не света. Между тем белый цвет воспринимается метафизически. Он - жизнь, и даже свет, средоточие тела, духа и души. Воскрешение из мёртвых в результате омовения.

Красный цвет. Рождение связывается только с красным цветом.

Чёрный цвет даёт жизнь остальным цветам, в том числе и главному - красному. Если другие цвета изначально уже содержаться в чёрном. Вместе с тем белый цвет - один в цветовой иерархии, в отличие от Света в христианстве, выходящего за пределы цветовой гаммы и над нею стоящего.

Чёрный живёт жизнью, вернее смертью ворона, белый - жизнью саламандры, лилии или белой невесты, красный - новый, только что начатой жизнью дитяти, увенчанного царским пурпуром. (Рабинович Б.Л.)

Схожее дело обстоит и в странах Ближнего Востока, принявших ислам. В эпоху Возрождения в Европе пользуются как античной (Альберти), так и средневековой классификациями цвета. Кроме того, Леонардо да Винчи вводит «практически живописную» систему цветов исходя из минимальной палитры живописца.

В 17 веке это положение в корне меняется: Ньютон вводит естественно-научную (физическую) основу классификации цветов, а именно: спектр белого света, в котором выделяются семь спектральных цветов и один пурпурный, образованный смешением крайних цветов спектра.

Ньютон, впервые получивший спектр при помощи трёхгранной стеклянной призмы, стал основателем современного учения о цвете. Недаром в разговорном языке пёструю раскраску в чистые яркие тона выражают словами «все цвета радуги», ведь радуга - природный спектр, видимый нами на небесном своде, и до изобретения спектральных оптических приборов человек только в ней и мог любоваться спектральным сочетанием цветов. Отсюда заключаем, что изложение учения о цвете следует начинать с разбора вопроса о цветах спектра.

Со времён Ньютона принято различать семь основных цветов. В порядке возрастающей длины волны это будут: фиолетовый, синий, голубой, зелёный, жёлтый, оранжевый, красный.

Разделение спектра именно на семь цветовых зон часто условное, оттого что глаз различает в спектре огромное количество промежуточных оттенков, так как последовательность цветов спектра непрерывна и каждый данный цвет переходит в соседний плавно и постепенно (Шаронов В.В.)

В конце 18 века Гёте И.В. предложил другую трактовку классификации цветов по физиологическому признаку. Он построил цветовой круг, состоящий из трёх пар контрастных цветов, но это не цвета спектра, а самые используемые краски художников - красная, синяя, жёлтая.

В своём труде «Избранные сочинения по естествознанию» И.В. Гёте даёт определение цвету:

«Цвета - деяния света, деяния и страдание, вся природа открывается чувству зрения посредством цвета».

«Цвета положительной стороны суть жёлтый, красно-жёлтый (оранжевый) и жёлто-красный (сурик, киноварь). Они вызывают бодрое, живое, деятельное настроение».

Вот что говорит Гёте о жёлтом цвете: «В своей высшей чистоте жёлтый всегда обладает светлой природой и отличается ясностью, весёлостью и мягкой прелестью. На этой ступени он приятен в качестве окружения, будь то в виде одежды, занавесей, обоев. Золото в совершенно чистом виде даёт нам, особенно если ещё присоединяется блеск, новое и высокое представление об этом цвете; так же и яркий жёлтый оттенок, выступающий на блестящем шёлке, например, на атласе, производит великолепное и благородное впечатление.

Опыт показывает, что жёлтый цвет производит исключительно тёплое и приятное впечатление. Поэтому и в живописи он соответствует освещённой и действительной стороне картины. Это тёплое впечатление можно живее почувствовать, если посмотреть на какую-нибудь местность сквозь жёлтое стекло, особенно в серые зимние дни. Глаз обрадуется, расширится сердце, на душе станет веселее; кажется, что на нас непосредственно веет теплом».

А вот Гёте пишет о синем цвете: «Как жёлтый цвет всегда несёт с собою свет, так, про синий можно сказать, что он несёт с собой что-то тёмное. Этот цвет оказывает на глаз странное и почти невыразимое воздействие. Как цвет - это энергия; однако он стоит на отрицательной стороне и в своей величайшей чистоте представляет из себя как бы волнующее ничто. В нём совмещается какое-то противоречие возбуждения и покоя. Как высь небес и даль гор мы видим синими, так и синяя поверхность кажется как бы уходящая от нас. Подобно тому, как охотно мы смотрим на синее, не потому, что оно проникает в нас, а потому что оно влечёт нас за собою. Синее в нас чувство холода, так же как оно напоминает нам о тени. Мы знаем, как оно выводится из чёрного. Комнаты, отделанные в чисто синий цвет, кажутся до известной степени просторными, но, в сущности, пустыми и холодными. Синее стекло показывает предметы в печальном виде. Нельзя назвать неприятным, когда к синему в известной мере добавлять положительные цвета. Зеленоватый цвет морской волны скорее приятная окраска».

Там же о зелёном цвете: «Если жёлтый и синий, которые мы считаем первыми и простейшими цветами, при первом их появлении на первой ступени их действия соединить вместе, то возникает тот цвет, который мы называем зелёным. Наш глаз находит в нём действительное удовлетворение. Когда оба материнских цвета находятся в смеси как раз в равновесии таким образом, что ни один из них не замечается, то глаз и душа отдыхают на этой смеси как на простом цвете. Не хочется и нельзя идти дальше. Поэтому для комнат, в которых постоянно находишься, обычно выбирают зелёный цвет».

Насчёт красного цвета И.В. Гёте пишет: «Представьте себе совершенно чистый красный цвет, совершенно, высушенный на белом фарфоровом блюдечке кармин. Мы не раз называли этот цвет, ради его высокого достоинства, пурпуром, хотя мы и знаем, что пурпур древних больше тяготел в сторону синего. «…» Действие этого цвета столь же единственно, как и его природа. Он в такой же мере производит впечатление серьёзности и достоинства, как благоволения и прелести. Первое производит он в своём тёмном сгущённом виде, второе - в светлом, разбавленном виде. И таким образом, достоинство старости и любезность юности могут облекаться в один цвет».

В 19 веке с помощью трудов Г. Гельмгольца уточняется вопрос об основных цветах - ими оказались красный, зелёный и синий, дающие в слагаемых смесях все остальные цвета спектра в любой насыщенности.

В 20 веке разделение на главные и вторичные цвета почти везде потеряло актуальность. Лишь в немногих областях деятельности требуется быстрая и безошибочная узнаваемость цвета, главные цвета сохранили свои места.

Проблема цветовой символики тесно связана как с проблемой психологического воздействия цвета, так и с его систематикой и классификацией. (Миронова) Выше говорилось о том, что у истоков культуры цвет был равен слову и обозначал символ различных вещей и понятий.

В каждом языке есть «более старые» и «более новые» слова, обозначающие цвет. Ниже приведённые слова взяты из Оксфордского словаря. (Толков. Словарь англ. языка (The Shorter Oxford English Dictionary. Oxford, 1947. Vol. 1-2)): здесь, помимо толкования, имеется этимологическая информация и дата его вхождения в английский язык.

1. чёрный - 1183г.; 2. белый - 1196г.; 3. красный - 1450г.; 4. серый - 1506г.; 5. зелёный - 1528г.; 6. жёлтый - 1537г.; 7. синий - 1539г.; 8. фиолетовый - 1558г.; 9. коричневый - 1633г.; 10. оранжевый - 1674г.

Видим, что первыми появились слова чёрный и белый; затем красный, и в конце списка фиолетовый, коричневый и оранжевый. Эти результаты в определённой мере соответствуют последовательности Бермена - Кея (Berlin, B. Kay P. Basic color terms, their universality and evolution. Berkeley; Los Angeles, 1969) (Васильева А.П.)

1.3 История групп - цветообозначений в языке

История названия КРАСНОГО цвета

СЛОВА С ИНДОЕВРОПЕЙСКИМ КОРНЕМ *RUDH-

Общеевропейский корень rudh - (reudh -, roudh -) красный, известный в древних языках сохранился в основных языках Европы как обозначение красного цвета до настоящего времени. В славянских языках этот корень, в целом, не сохранился.

Однако, древнейшие наименования цвета с корнем - не пропали бесследно, так, в современном русском языке осталась группа обозначений, называющие различные оттенки красного или красноватого цвета. У них есть нечто общее: они называют оттенки красного, смешанные цвета. Некоторые из них сохраняют значения красного: румяный, рдяный, рдеть; другие имеют лишь красноватый оттенок: рудой, рыжий, редрып; есть и такие, которые настолько отделились от своего исконного значения, что называют другой цвет, без видимой красноты - русый. Единые по происхождению и сохранившие общие черты, которые во многом обусловлены их древностью, эти слова имеют разную судьбу, разную историю. (Бахилина И.Б.)

Рудой (рудый)

В глубокой древности так обозначали красный цвет. Надо полагать, что так определяли не сам цвет, а только оттенки красного (красноватые).

Слово рыжий так же неопределённо по значению, и обозначает не только цвет волос, но и ещё используется для обозначения красноватого, рыжеватого цвета неба, земли, воды и пр.

Румяный

Ещё одно слово с индоевропейским корнем *rudh -прилагательное румяный (румянъ), праславянское. В русском языке, в древности первоначально употреблялось для обозначения цвета лица. В этой основной функции сохранилось и в современном русском языке; его вторичные значения, фиксируемые словарями, появляются несколько позднее.

Слово румяный используется для обозначения цвета лица здорового, молодого, свежего человека, это светлый, нежный оттенок красного цвета. В современном русском языке, близким к этому слову, было бы определение «розовый». Прилагательное румяный обозначает смешанный цвет - качества красного (или розового) и белого.

Если сравнить прилагательные румяный и красный для указания на цвет лица, то первое будет положительной характеристикой, а второе - отрицательной.

В этом слове есть некий оценочный момент: румяный, т.е. здоровый, сильный, красивый.

В современном русском языке словом румяный часто характеризуется привлекательная внешность, красота человека; в неодушевлённых предметах - всё светлое, яркое, тёплое.

В конечном итоге, слово румяный, являясь названием цвета, вместе с тем содержит дополнительные качества. Эта совокупность качеств позволила слову сохранить себя до наших дней. Благодаря своей устойчивости в языке при сохранении первоначального значения, активности, возможности к образованию многих других производных слово румяный отличается от других цветообозначений с древним корнем *rudh-.

Возникновение слова румяный - это история увеличения и выявления в нём цветового значения. Это расширение цветового признака позволяет ему стать из ограниченного определения внешности (даже уже, цвета лица) цветообозначением с широким, а для определённого времени, возможно, с неограниченным кругом сочетаемости.

Лексикограф вынужден различать значения, хотя, не стоит у слова румяный различать три значения, оно одно - оттенок красного (или розового) цвета, употребляется для названия цвета лица, позднее для характеристики различных степеней интенсивности того же бледно-красного (розового, или алого) цвета в описании природных явлений (слово представляется в более чистом виде как цветообозначение); позднее - для красноватого оттенка различных кулинарных изделий. Стилистические особенности в их употреблении, разумеется есть; если первое из них употребляется везде, то второе является, в основном, достоянием поэтической речи (заря), а третье - бытовой (хлеб).

Краткий итог. Общеиндоевропейский корень *rudh- в русском языке как название красного цвета не сохранился. Цветообозначения этой группы имеют нечто общее: все они обозначают природные цвета: цвет лица, кожи, цвет волос, шерсти или цвет неба, земли, растений, т.е. всего того, что окрашено от природы, а не получено путём окрашивания. Все цветообозначения этой группы называют цвета не чистые, яркие, интенсивные, а смешанные.

СОБСТВЕННОРУССКОЕ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЕ КРАСНЫЙ

Прилагательное красный - древнее общеславянское. В изначальном виде оно обозначало «красивый», «прекрасный». В русских памятниках слово широкоупотребительно и служит для характеристики большого количества положительных качеств.

В памятниках древних времён слово чаще используется в своём исконном значении «красивый», «прекрасный» для описания внешности человека. В традиционных формулах оно употребляется также для характеристики внутренних качеств человека.

Не менее значимо слово по отношению к предметам, явлениям природы и общественной жизни. Слово красный значит «красивый», «прекрасный», «превосходный», а также «ценный», «богатый», «отличный», «отменный».

Что касается исторических лиц, известных своими положительными качествами, слово может значить не столько «красивый», «привлекательный», а «достойный», «знаменитый», «славный». В агиографической и религиозно-ритуальной литературе прилагательное красный употребляется также для выражения положительных качеств с точки зрения христианской морали и носит значение «достойный», «почтенный», и, даже такие как «блаженный», «святой».

В памятниках с языком, близким народно-разговорному, или в передачи собственной речи слово используется по отношению к солнцу, месяцу со значением «светлый», «ясный».

Как определение всевозможных положительных качеств, слово отходит от своего начального значения «красивый» и является уже с древнейшей поры весьма многозначным. Впрочем, обретая такую разносторонность слово, как бы отходит от своей первичной семантической полновесности и экспрессивности и становится приложенным к любому объекту в любых обстоятельствах и в общем «пустым» (вроде современного хороший, с несколько большим количеством положительного качества). Возможно, что эта его многозначность, широкая сочетаемость и невыразительность способствовали появлению у слова нового значения, значения цвета. Всё это не позволяет достаточно точно определить время, когда прилагательное красный появляется в своей новой роли, в качестве цветообозначения. ( Бахилина И.В.)

С помощью толковых словарей русского языка была определена структура лексического значения слова красный, там это слово отмечено следующими значениями:

Имеющий окраску одного из основных цветов спектра, идущего перед оранжевым, цвета крови и его ближайших оттенков;

Относящиеся к революционной деятельности, революции, связанный с Советским социалистическим строем;

Крайне-левым по партийным убеждениям;

Народно-поэтическ., устар. Красивый, прекрасный;

Устар., народа. Почётный;

Спец. Ценный (для обозначения сортов чего-нибудь).

Ассоциативные признаки слова красный:

Революционный яркий горячий радостный

Праздничный грубый сильный красивый

Торжественный тёплый большой тревожный

Раздражающий добрый весёлый страшный

Неприятный чистый молодой холодный

Жизнерадостный матовый грустный вечерний

Чувство счастья лёгкий ласковый приятный

Спокойный нежный мёртвый утренний

(Алипиева Р.Б., 1974)

Но что такое в России красное?

По В. Далю, это:

«Рудой, алый, чермный, червлёный, кирпичный, малиновый, огневой»;

«Красивый, прекрасный, превосходный, лучший»; «Красная изба, чистая, белая, т.е. с трубой, изразчатою печью и красными косящагыми… окнами и ранами»;

«Красный угол, в избе, передней, старший, где икона и стол… Красный угол обычно обращён к юго-востоку; солнце утром входит в избу передними, красными окнами; солнце с избы, с красных окон своротило, перешло за полдень. Красная лавка под окнами на улицу, под красным окном… Красное крыльцо, переднее парадное приёмное…»;

«Красное солнышко» - приветствие; «Красная пора, житие, раздолье, избыток, довольство»; «Красная строка, вся прописная, заголовок, или новая»;

«Красная горка… пора поминок родителей»; (красный поезд, весёлый, княжий, свадебный поезд».

Сразу видно, что весь этот «красный» русский мир на самом деле - белый, а значит, что в конечном итоге световой (красный) мир. Притом наблюдается прямая смысловая стыковка красного и белого:

«Красная изба - белая изба», «белоторговец - красногвардеец», т.е. человек «торгующим панским товаром», и вообще быть белым - это быть вкрасне, - в чистом, опрятном виде, в холе и довольстве».

И только «красная горка» красная по-настоящему (родрая, или рдяная), верно хранящая в себе память в могильном холмике, ещё палеоантропного «родителя». В холмике, посыпанном охрой (во всяком случае, в прошлом ещё веке, приходя на «красную горку» помянуть усопших, катали по могиле красное яйцо).

Но красное это низовое, оно тянет за собою чёрное, в котором обрывается любое существование. И то, что всего лишь представимо на бытийно-логическом пределе, очевидно констатируется в социальной структуре. Низшее сословие на Руси в 12-17 веках - чёрные люди, податные крестьяне, «черносотные». А их не тягловые, освобождённые от податей собратья - белые люди. Но и те и другие - «красные», «краснорубашечные».

Ибо Россия красная до черноты (до «черни»), но и бела Россия до черноты - до чёрного духовенства, которое почиталось выше белого духовенства.

Чернота черноризцев - это всё тот же палеоантропный «верхний мир», - чёрно-красный, только уже без малейшего намёка на красное, ибо на Руси оно тяготеет к низовому чёрному.

Чернота черноризцев - это засветовая (сверхвидимого, белого света) реальность.

Россия (а точнее - Киевская, а затем Московская Русь) считала себя наследницей Византии, а там цвет «наряду со словом… выступал важным выразителем духовных сущностей».

Она вроде как просится сравниться со своей приемницей в цветовой окраске.

«Пурпурный цвет - важнейший в Византийской культуре; цвет божественного и императорского достоинства. Только Василевс подписывался пурпурными чернилами, восседал на пурпурном троне, носил пурпурные сапоги: только алтарное евангелие было пурпурного цвета; только Богоматерь в знак особого почтения изображали в пурпурных одеждах.

Красный - цвет пламенности, огня, как карающего так и очищающего, это цвет «животворного тепла», а, следовательно, символ жизни». Но он же и цвет крови, прежде всего крови Христа, а значит, по богословской аргументации, знак истинности его воплощения и грядущего спасения рода человеческого.

Белый часто противоречит красному, как символ божественного цвета. Одежды Христа в эпизоде «Преображения» «сделались белыми, как свет» (Мер. 17.2) - такими они и изображались иконописцами. Со времён античности белый цвет имел значение чистоты и святости, отрешённости от мирского (цветного), устремлённости к духовной простоте и возвышенности…

Чёрный цвет в противоположность белому воспринимался как знак конца, смерти. В иконописи только глубины пещеры - символа могилы, ада - закрашивались чёрной краской. Оппозиция «белое-чёрное» с достаточно устойчивым для многих культур значением «жизнь-смерть» вошла в иконопись в виде чёткой иконографической формулы: белая спеленутая фигура на фоне чёрной пещеры (младенец Христос в «Тождестве», воскрешённый Лазарь)».

Нет, наследница не отказалась вовсе от понятия красного, как красивого (например, пасхальный звон - это красный звон), не от разливанной цареградской пурпурности (а значит, и от обретённой в оппозиции «белое-чёрное» серединности) удалилась. (Бубнов Г.)

ВЫВОД:

Так как в качестве цветообозначения слово красный довольно объёмно (от светло-красного, розового до тёмно-красного, с синим или коричневым оттенком вишнёвого, бордо, терракотового и пр.), оно не очень выразительно, и художники слова, особенно поэты охотнее употребляют слова, обозначающие более точные (и более экспрессивные) оттенки красного - алый, багровый, багряный и пр. Характерно, что при наличии абстрактного стилистически нейтрального цветообозначения красный, русский язык не только не теряет старых цветообозначений алый, багряный, малиновый, вишнёвый, но всё время заимствует новые, например, появившиеся сравнительно недавно пунцовый, бордо, пурпурный и др.

СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА СЛОВА БЕЛЫЙ

Прилагательное белый является нейтральным многозначным словом. Его понятийное содержание определяется рядом соприкасающихся друг с другом лексико-семантических вариантов. В толковых языках русского языка они даются в следующей последовательности:

Цвет молока, мела, снега или приближающийся к этому цвету;

Ясный, светлый (о времени суток, о свете);

Чистый (устар. и обл.).

Контрреволюционный, действующий против Советской власти или направленный против неё (противопоставляется красному - революционному).

С точки зрения языкового современного восприятия главным у этих значений, т.е. наиболее обусловленном парадигматически и наименее синтагматически, является первое, цветовое значение. Именно в этом значении слово белый способно взаимодействовать с различными словами, обозначающими предметы и явления окружающего реального мира.

Отрицательные ассоциации, связанные со словом белый:

мёртвый неприятный страшный

ровный бесконечный тоскливый

унылый равнодушный тусклый

слабый пассивный грустный

резкий холодный скорбный

грубоватый тревожный неподвижный

беспокойный бесцветный однообразный

(Алимпиева Р.Б., 1976)

По данным этимологических словарей слово белый восходит к индоевропейскому bhe (bha) «светить, сиять, блестеть», др. исл. bal «огонь», анс. bael «костёр».

Тем не менее уже в ряде древних индоевропейских языков на первичное значение слов группы bhe (bha), как бы наслаивается производное от него цветовое значение (ср. греч. failos «светлый, блестящий, белый»; кельт, «блестящий, белый»). Однако такое предположение вполне допустимо по отношению к древнерусскому слову белый. Об этом, прежде всего, свидетельствует его семантика в современном русском языке. Из-за отсутствия в древних текстах противопоставления слову белый - чёрный оказывается весьма выразительным доказательством первоначально не цветового значения слова белый, во всяком случае неактуальности такого значения в древнерусской системе. Большинство контекстов, особенно связанных со сравнением качества или типа, дают общее значение «чистый, неокрашенный, светлый».

В большинстве текстов, опираясь на которые, приходится судить о семантике древнего слова, белый противоположен не чёрному, а червлёному; это противопоставление того же рода, что и оппозиция света цвету, так как в древнейшей поэтической (и языковой) системе реальным воплощением цвета был лишь красный цвет любого тона. Лишь «красный» - безусловно известный древнему книжнику и тщательно разработанный им лексически и семантически собственно «цвет».

Наслаивание и частичное соединение оппозитивов светлый - тёмный и белый - чёрный исполняется в художественных текстах, и в итоге приводит к известному сейчас соотношению белый - чёрный; в прежней системе древнерусского языка, белый не соотносился с чёрным, - он входил в корреляцию с синим (по наличию блеска) или с красным (по отсутствию цвета). Оппозиция с чёрным выбила слово белый из старого ряда и дала начало целой серии семантических сдвигов, относящихся уже к истории этого слова в новое время.

Оттенки белого передавались также лексемами сребрынъ, млечънъ, седъ. Исходное значение «блестящий, сверкающий», т.е. по существу, «бесцветный, прозрачный», легко развивает значение «светлый». Цветовое значение слово белый получило относительно поздно, не ранее 13 века. Условия этого выделения новой семантической доминанты: противопоставление красному во всех его лексических оттенках (следовательно, приобретение «цветового» значения) в связи с формированием парадигмы цветообозначения, которой в древнерусском языке ещё не было. Семантическая доминанта обнаруживается в противопоставлениях сначала понятию «синий», а затем и «чёрный». После всего выявилось значение «чистый» - уже в противопоставлениях белого грязному. (Колесов Б.)

ВЫВОД:

Таким образом, исходя из результатов исследования, можно сказать следующее: для информативности слов - цветообозначений, необходимо их системное описание - тон, яркость, насыщенность.

ГЛАВА 2. СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ В ПОЭТИЧЕСКИХ ТЕКСТАХ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ

2.1 Состав и структура семантического поля цвета

Слова со значением цвета образуют в русском языке, как и в других языках мира, лексико-семантическую группу, в которой набор элементов, их семантика и соотношения исторически изменчивы, что определяется изменчивостью осознанно выделяемых в языке реалий внеязыковой действительности. Результатом семантического развития цветовых слов явилось сосуществование в языке их прямых, переносных и символических значений на разных этапах развития языка, в том числе и в языке современном, что активно использовалось и используется в различных видах и жанрах словесного художественного творчества - в фольклоре, традиционно-книжной и светской средневековой литературе, в современной прозе и поэзии.

Вместе с тем каждый писатель, поэт, используя общеязыковые значения и отношения слов, создавая собственную картину мира, переосмысляет и тем самым способствует дальнейшему развитию как внутрисистемных отношений между членами данной лексико-семантической группы, так и включению этих элементов во взаимодействие с другими лексико-семантическими группами.

Марина Цветаева неоднократно говорила, что пишет по слуху, однако не только звуковые, но и зрительные образы занимают в её поэзии значительное место. У Цветаевой есть целые стихотворения, циклы, фрагменты поэм, драматических произведений, построенных на активном использовании слов со значением цвета: «Цыганская свадьба», «Бузина», «Отрок», «Душа», «Скифские», «Переулочки», «Георгий», «Автобус», «Ариадна» и другие. Анализ цветообразования в произведениях Цветаевой, проведённый по следующим изданиям:

Цветаева М. И. Сочинения. В 2-х. т. Т. 1: Стихотворения, 1908-1941.

Поэмы; Драматические произведения. - М: Худож. литер., 1988.

Цветаева М. И. Вечерний альбом: Стихи - М: Книга, 1988.

Цветаева М. Волшебный фонарь: вторая книга стихов. Paris-YMCA-Press, 1979.

Цветаева М. И. Любви старинные туманы. Стихотворения 1911-1921. -М.: Центр-Пресс, 1995.

Цветаева М. И. Поэмы. -М.:Сов. Россия, 1988.

Цветаева М. И. Лебединый стан. -М.: Скифы, 1992;

показал, что слова со значением цвета в поэзии Марины Цветаевой многочисленны и разнообразны:

КРАСНЫЙ - 80 русый - 3

розовый - 60 румяный - 11

алый - 15 кровавый - 12

кроваво-серебряный - 3 пурпурный - 13

багряный - багрец - 2 кумачовый - кумащный - 3

багровый - 3 червонный - 1

рдяный - 3 ражий - 1

цвета зари - 3 малиновый - 7

рыжий - 11 ржавый - 7

огненный - 7 жаркой - 2

ИТОГО - 247

СИНИЙ - 68 ГОЛУБОЙ - 25

Сине-серый -1 бирюзовый - 3

ИТОГО - 69 ИТОГО - 28

КОРИЧНЕВЫЙ - 1 СЕРЕБРЯНЫЙ - 33

карий - 1 светло-серебряный - 1

ИТОГО - 2 ИТОГО - 34

ЧЁРНЫЙ - 109 ЛИЛОВЫЙ - 5

вороной - 6 сливовый - 1

смоль, смоляной - 7 лазурный - лазоревый - 13

сургуч - 1 ИТОГО - 19

ИТОГО - 123

БЕЛЫЙ - 123 СЕРЫЙ - 20

молочный - 3 пепельный - 1

льняной - 1 сирый - 6

как снег, чистый снег - 3 сизый - 2

ИТОГО - 130 седой, сребро-седой - 33

ИТОГО - 62

Перечень и статистика цветообозначения позволяют сделать некоторые предварительные замечания, которые можно прокомментировать, имея в виду особенности цветаевского мировосприятия, отражённые в её поэзии.

Наиболее употребительны у М. Цветаевой слова с основами -черн-, -бел-, -краен-, -сип-, -зелен-, то есть чаще всего обозначенными оказываются основные ахроматические и хроматические цвета, наиболее традиционно выделяемые человеком. Это тона простые и максимально насыщенные. Специалисты по цветоведению отмечают, что предпочтение чистых и ярких цветов смешанным, оттеночным, свойственно в истории искусств периодам расцвета, такие цвета являются активными раздражителями, удовлетворяют потребностям людей со здоровой, не утомлённой нервной системой.

Оттенки обозначены в цветаевских текстах почти только у одного красного цвета, но многообразно. Они представлены словами с 19-ю различными корнями: красный, кровавый, пурпурный, алый, рдяный, ржавый, розовый, кумачовый и кумащный, румяный, червонный, багровый и багряный, огненный, малиновый, рыжий, жаркой и жаркий, цвета зари, русый, ражий - всего встретилось 247 цветообозначений красного в его разных оттенках. Характерно, что в истории развития мышления красный цвет первым из всех цветов стал противопоставляться чёрному и белому и осознаваться именно как цвет по абстрактному признаку насыщенности, красный цвет имел амбивалентную символику жизни и смерти ещё в первобытных культурах; оттенки красного наиболее детально представлены и в современном цветообозначении всех народов как в литературных языках, так и в диалектах. Тема огня и огненная символика очень важны в творчестве Цветаевой, начиная с её ранних стихов: «Что другим не нужно - несите мне! // Всё должно сгореть на моём огне! // Птица-Феникс - я, только в огне пою!» (Что другим не нужно - несите мне! 2.09.1918)

Цветаевский культ страсти нашёл своё словесное выражение в формах, выработанных мировой культурой.

Непосредственно за группой максимально насыщенных тонов у Цветаевой следует по частотности группа лазурный, лазоревый, золотой, серебряный. Относительно высокую частотность (и по отношению к общеупотребительному языку, и по отношению к цветаевским цветообозначениям) имеет и слово алый - всё это слова фольклорной стилистической окраски с устойчивой традицией употребления в литературе 17 - 20 вв. Описывая свой поэтический мир, Цветаева за исходное понятие, за точку отсчёта нередко принимает мир народной культуры, отражённый в фольклоре и классической литературе, однако исходные понятия часто подвергаются переосмыслению в её творчестве.

М. Цветаева активно употребляет прилагательные, качественное значение которых развилось из относительного: золотой, серебряный, ржавый, розовый, кумачовый, вороной, янтарный, огненный, снеговой, малиновый, льняной, кровавый, перламутровый: «Душой не лучше и не хуже, // Чем первый встречный: этот вот, // Чем перламутровые лужи, // Где расплескался небосвод…» (Сегодня таяло, сегодня… 24.10.1914); «Испугался глаз её янтарных, // Этих детских, слишком алых глаз». (Недоумение. 1910); «Ростком серебряным // Рванулся ввысь // Чтоб не узрел его Зевес - // Молись!» (Разлука. 29.06.1921); «Ах, золотая дорога // Золотые плоты на Оке» (Ока. 1911); «Стишком разовый и юной // Я была для Вас!» (Мальчикам бегущим резво. 19.051913); «Твари с кудрями огненными //Молвивший: встань, сестра!» (Магдалина. 26.08.1923); «Молодость! Мой лоскуток кумащный?» (Молодость. 28.11.1921); «Лжёт вороная сталь - // Ещё Москва за шпалами!» (Рассвет на рельсах. 12.10.1922); «Что явственно жёлтый, решительно ржавый // Один такой лист на вершине - забыт» (Когда я гляжу на летящие листья. 1936); «Малиновый и бирюзовый // Халат - и перстень талисманный…» (Малиновый и бирюзовый… 19.03.1920).

Известно, что большими возможностями для передачи цвета располагают относительные прилагательные. Как известно, это явление детально описал В. В. Виноградов, отмечая, что «… в группе цветовых прилагательных рядом с словами, теперь представляющимися непосредственным обозначением цвета (например: белый, серый, синий, сизый, жёлтый, чёрный и т. П. выделяется длинный ряд прилагательных, выражающих понятие цвета через отношение к предмету» (Виноградов В. В. Русский язык. М., 1972). Во-первых, такие прилагательные метафоричны по своей природе и, благодаря мотивированности в языке, более способны к выражению связей между явлениями внешнего мира, чем прилагательные изначально качественные. Во-вторых, продуктивная модель этих производных прилагательных, по которой они образуются особенно активно с 17 века, превращают набор уже существующих в языке цветообозначений в открытый ряд, легко принимающий окказионализмы.

В исследуемых текстах один раз встретилось слово коричневый: «Светло-коричневым кольцом // Слегка оттенены, // Владычествуют над лицом // Глаза, как две луны» (Подруга. 10.01.19150.

Слово карий встречается, как и в общенародном языке, только при обозначении цвета глаз:

«В печное зарево раскрыв глаза - // Пустыни карие - твои глаза…» (Отрок. 28.04.1921); «Дразнит заманчиво-новый // Блещущий взгляд. // Сердцу он (карий иль синий) // Мудрых важнее страниц» (Зимой. 1910).

Для М. Цветаевой не характерно употребление уменьшительных форм прилагательных (красненький, синенький и т. п.), прилагательных с аффиксами неполноты качества (в исследованных текстах встретилось только одно такое прилагательное в «Стихах к Чехии» (1939): «Лес - красноват. // День - сине-сер».

Составные прилагательные типа сине-сер тоже крайне редки в поэзии Цветаевой, чаще корень цветового значения соединяется с корнем, не имеющим цветового значения: соединяется с корнем, не имеющим цветового значения: «В среброскользящую сушь» (Деревья. 5.09.1922); «В лепете сребротекущих ив. // Ивовый сребролитейский плеск. // Старческим, сребро-сухим плющом» (Земные приметы. 31.07.1922).

За пределами списка осталось описательное, метафорическое, перифрастическое цветообозначение. Описательное цветообозначение сходно со сравнением, сравнение же у Цветаевой чаще всего представлено метафорой, причём такой, которая поднимается на следующую ступень уподобления: благодаря цветаевскому максимализму в тексте нередко происходит отождествление субъекта и объекта сравнения, что достигается устранением сравнительных союзов и превращением сравнительного оборота в член предложения: «Породила доченьку // Синие оченьки, // Горлинку // - Солнышко - волосом. // Соломонова пшеница - // Косы, реки быстрые. // Что же мнится? Что же снится // Дочке бургомистровой?» (Крысолов; поэма. 1925)

Иносказание в цветообозначении для Цветаевой Характерно и в тех случаях, когда цветовые слова общенародного языка выступают в своём символическом значении, например, чёрное и белое. Абстрактно-символическое и оценочное значение таких слов, выработанное многовековой культурой, получает у Цветаевой образную конкретизацию в перифразах: «Слава сына - позор жены. // Снег и дёготь, смола и соль. // Снег любимого - милой смоль, // Высотою его низка».