Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

министерство образования и науки

ГОУ ВПО «Тгпу им. Л.Н. Толстого»

Кафедра русского языка и общего языкознания

Кафедра литературы и духовного наследия Л.Н. Толстого

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

на тему:

Роман А.К. Толстого «Князь Серебряный» как жанр исторической художественной прозы

Тула - 2010

Содержание

Введение

Глава I

§1. Исторический роман в русской литературе ХIХ

1.1 Возникновение и развитие исторического романа в России

1.2 Черты исторической художественной прозы в романе

§2. Эпоха, отражённая в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный»

§3. Архаизмы и историзмы. Две точки зрения

§4. Понятие «архаизмы» в его теоретическом толковании

§5. Понятие «историзмы» в его теоретическом толковании

Выводы по I главе

Глава II

§1. Анализ лексических архаизмов в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный»

1.1 Архаизмы лексико-фонетические

1.2 Архаизмы лексико-словообразовательные

1.3 Собственно-лексические архаизмы

§2. Анализ морфологических архаизмов в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный»

2.1 Устаревшие морфологические формы именных частей речи

2.2 Устаревшие формы глаголов

§3. Историзмы в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный»

§4. Фразеологические единицы, отражающие эпоху романа

4.1 Фразеологические единицы минимум

4.2 Фразеологические единицы максимум

Выводы по II главе

Заключение

Список литературы

Введение

Творчество А.К. Толстого, выдающегося писателя прошлого века всегда пользовалось широкой популярностью. Многообразен и значителен вклад Толстого в русскую литературу.

А.К. Толстым написан исторический роман «Князь Серебряный» и ряд стихотворений в жанре исторической баллады и былины. Имя А.К. Толстого, автора известной драматической трилогии: «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис» неразрывно связано с развитием русской исторической драматургии. «Он оставил в наследство своим соотечественникам - писал И.С. Тургенев, - прекрасные образцы драм, романов, лирических стихотворений, которые в течение долгих лет - стыдно будет не знать всякому образованному русскому…» [Тургенев, 1956, 259].

В конце 40-х годов, задумав «Князя Серебряного», Толстой, по-видимому, некоторое время колебался, в какую форму облечь свой замысел -- в форму драмы или романа, и, как мы знаем, остановился на последней. Роман А.К. Толстого нас заинтересовал прежде всего своим жанром - исторический роман. Актуальность темы обусловлена прежде всего тем, что с этой точки зрения (с жанровой принадлежности романа «Князь Серебряный») роман практически не исследован. В работе мы будем рассматривать жанровые признаки исторического романа. Исторический роман - это одна из разновидностей исторической прозы. Историческая проза допускает некоторую вольность в обращении с фактами, свободный их отбор, а также введение - для поддержания интереса к повествованию - вымышленных персонажей. Историческая проза, разновидность научной прозы, труды историков, ставящих своей целью не просто передачу фактов, но и увлекательное их изложение. Основная задача исторической прозы - изобразить цепь реальных событий со всем возможным драматизмом, объединив их при этом некой исторической концепцией, используя для достижения поставленной цели лексики изображаемой эпохи (устаревшую лексику). «Известно, что устаревшие слова, воспринимаемые как архаизмы, историзмы обладают способностью придавать речи торжественную окраску некоторой подчёркнутой книжности, изысканности» [Скляревская, 1978, 106].

Для языка романа Толстого не характерно стремление к скрупулезной археологической точности. Он пользуется устаревшей лексикой в сравнительно умеренных размерах и с большим тактом. Историзмы не выпячиваются назойливо, а органически включены в речь действующих лиц. Архаизмы не обязательно восходят к языку именно конца XVI -- начала XVII века. Толстой избегал резких несоответствий с языком изображаемой эпохи.

«Целью изучения языка художественного произведения является показ тех лингвистических средств, посредствам которых выражается идейное и эмоциональное содержание» [Оттон-Эрдэнэ, 2007, 67]. Изображение времени в художественном произведении, создание различной временной перспективы и инвентарь языковых средств, которые в этом активно участвуют, одна из интереснейших проблем филологической науки. В исторических произведениях темпоральные указатели составляют семантическое макрополе темпоральности, в рамках которого выделяются устаревшие семантические группы.

Все темпоральные указатели художественного текста можно разделить на три группы:

1) прямые временные указатели (даты, названия месяцев, дней недели, частей суток);

2) ретроспективные временные указатели (наименования исторических событий, устаревшие географические названия, имена исторических лиц);

3) изобразительные временные указатели, необходимые для создания исторического колорита (группа с численным преобладанием историзмов, архаизмов).

В нашей работе будут рассмотрены все три группы указателей темпоральности.

Объектом нашего исследования является: роман А.К. Толстого «Князь Серебряный» как жанр исторической художественной прозы.

Предметом нашей работы является: черты исторической прозы в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный».

Исходя из этого можно сформулировать цель нашей работы.

Цель нашей выпускной квалификационной работы прочитать роман К.А. Толстого, выделить основные пласты лексики, которые выполняют функцию временных указателей, необходимы для создания исторического колорита.

Отсюда вытекают задачи нашего дипломного проекта:

· показать, что роман А.К. Толстого «Князь Серебряный» написан в жанре исторической прозы;

· раскрыть приметы жанра исторического романа;

· рассмотреть эпоху отражённую в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный»;

· дать понятие «архаизмов»;

· дать понятие «историзмов»;

· выделить отличительные признаки архаизмов и историзмов;

· проанализировать основные темпоральные показатели, встречающиеся в романе;

· выделить в отдельную группу и проанализировать фразеологические единицы, употребленные автором в романе.

В своей работе мы опирались на исследования, справочную литературу.

При написании работы были использованы труды российских и зарубежных авторов. Мы опирались на монографии и периодическую печать. Всего в работе было использовано 55 источников. При рассмотрении данной темы мы обращались к периодической печати, журналу «Русская словесность», здесь наше внимание привлекла статья «Приметы времени в языке художественной прозы», автором которой является Оттон-Эрдэнэ Хайнжами. В статье рассмотрено определение и дано разграничение темпоральных указателей; журнал «Русская речь» - статья «О пассивном словарном запасе языка и устаревшей лексике».

Наша работа не представляется без использования словарей: «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля, «Фразеологического словаря русского языка» под редакцией А.И. Молоткова, «Словаря русской фразеологии. Историко-этимологического справочника» под редакцией В.М. Мокиенко, «Словарь русских пословиц и поговорок» составитель В.П. Жуков.

В процессе исследования применялись методы этимологического, семантического и стилистического анализа языковых единиц, описание.

Наша работа состоит из введения, двух глав, девяти параграфов, заключения, списка литературы.

Глава I

§1. Исторический роман в русской литературе ХIХ

1.1 Возникновение и развитие исторического романа в России

Конец XVIII - первые десятилетия XIX века были эпохой больших исторических событий - социальных сдвигов, кровопролитных войн, политических потрясений. Великая Французская буржуазная революция, блистательное возвышение и драматический финал Наполеона, национально-освободительные революции - на Западе, Отечественная война 1812 года и восстание декабристов - в России...

Все это порождало в сознании людей той поры обостренное чувство истории, в котором наиболее чуткие современники видели новую отличительную особенность столетия, способствовало формированию особого «исторического направления» мысли, внимания, интересов.

С большой силой, и даже прежде всего, это сказалось в художественной литературе. Складывается новый жанр исторического романа, возникновение и пышный расцвет которого связаны с именем великого английского писателя Вальтера Скотта (1771-1832). Романы Вальтера Скотта и сейчас читаются с большим интересом, но для людей того времени они были в высшей степени новаторским явлением, важнейшим художественным открытием. Это первые шаги в становлении и развитии жанра исторического романа.

Под пером Вальтера Скотта сложился и самый тип исторического романа, органически сочетающего художественный вымысел с реальной исторической действительностью. Формулу такого романа именно на основе опыта Вальтера Скотта и его многочисленных последователей во всех главных европейских литературах дал Пушкин: «В наше время под словом роман разумеем историческую эпоху, развитую на вымышленном повествовании» [Пушкин, 1949, т.11, 92].

Нас в нашей работе интересует возникновение русского исторического романа. Перейдем к рассмотрению данного вопроса.

Возникновение исторического романа относится к 30-м годам, успехи которого отражали развитие национально-исторического самосознания русского общества, подъем его интереса к отечественному прошлому.

Успех и бурное развитие исторического романа вызвали в журналах и литературных кругах первой половины 30-х годов оживленную полемику вокруг его проблем. «В эту пору много говорили о местном колорите, об историчности, о необходимости воссоздавать историю в поэзии, в романе»,- свидетельствует внимательный наблюдатель развития русской литературы этого времени Адам Мицкевич. Полемика вокруг проблем исторического романа была важным моментом в той борьбе за реализм в русской литературе, которую с середины 20-х годов начал Пушкин, а затем продолжил Белинский.

Внимание к историческому прошлому, отражая рост национального самосознания народов, вместе с тем свидетельствовало о все более глубоком проникновении действительности и ее интересов в искусство и общественную мысль. Белинский указывает, что вся дальнейшая деятельность передовой мысли будет и должна опираться на историю, вырастать из исторической почвы.

Первым лепту в создание нового для русской литературы жанра исторического романа внес Михаил Николаевич Загоскин. Первым таким романом о «своем» оказался «Юрий Милославский, или русские в 1612 году» появившийся в 1829 году. Первенство его не только хронологическое (его «Юрий Милославский» вышел в свет на полгода раньше булгаринского «Дмитрия Самозванца»). Загоскин в своем первом историческом романе сумел наиболее глубоко затронуть чувство национального самосознания, присущее любому социальному слою в России того времени.

Для Загоскина написание «Юрия Милославского» стало своего рода творческим подвигом, испытанием всех его духовных и интеллектуальных сил. Вот как Аксаков описывает состояние Загоскина в тот период, когда «принялся он готовиться к сочинению исторического романа. Он был весь погружен в эту мысль; охвачен ею совершенно; его всегдашняя рассеянность, к которой давно привыкли и которую уже не замечали, до того усилилась, что все ее заметили, и все спрашивали друг друга, что сделалось с Загоскиным? Он не видит, с кем говорит, и не знает, что говорит? Встречаясь на улицах с короткими приятелями, он не узнавал никого, не отвечал на поклоны и не слыхал приветствий: он читал в это время исторические документы и жил в 1612 году» [Аксаков, 1986, т.3, 400].

В последующие несколько лет появляется множество исторических романов, из которых определенную роль в развитии жанра сыграли «Рославлев, или русские в 1812 году» (1830) М.Н. Загоскина, «Димитрий Самозванец» (1829) Ф. В. Булгарина, «Клятва при гробе господнем» (1832) Н. Полевого, «Последний Новик, или завоевание Лифляндии при Петре I», выходивший частями в 1831-1833 годы, «Ледяной дом» (1835) и «Басурман» (1838) И. И. Лажечникова. В 1835 году выходит повесть Гоголя «Тарас Бульба». В 1836 году появляется «Капитанская дочка» Пушкина. Русский исторический роман был создан.

Среди авторов исторических романов 30-х годов, как уже было выше отмечено, видное место занимает Иван Иванович Лажечников, который, по словам Белинского, приобрел у своих современников широкую известность и «громкий авторитет». Сын богатого просвещенного купца, общавшегося еще с Н. И. Новиковым, он получил хорошее домашнее образование. Захваченный широким подъемом патриотизма в 1812 году, он сбежал из дому, участвовал в Отечественной войне, побывал в Париже. Впоследствии, в своих «Походных записках русского офицера», опубликованных в 1820 году, Лажечников сочувственно отмечал прогрессивные явления европейской культуры и протестовал, хотя сдержанно, против крепостного права. В дальнейшем он ряд лет служил в должности директора училищ; к 60-м годам его умеренный либерализм успел иссякнуть, ослабело и его дарование романиста, лишь опубликованные им воспоминания о жизненных встречах (с Белинским и другими) представляют несомненный интерес.

Каждый из романов Лажечникова был результатом тщательной работы автора над известными ему источниками, внимательного изучения документов, мемуаров и местности, где происходили описываемые события. Этими чертами отличается уже первый роман Лажечникова «Последний Новик». Основным местом действия Лажечников избрал Лифляндию, хорошо ему знакомую и, возможно, привлекавшую его воображение развалинами старинных замков.

Сюжет «Последнего Новика» романтичен. Автор прибегнул к неудачному вымыслу, сделав героя романа сыном царевны Софьи и князя Василия Голицына. В юные годы он чуть не стал убийцей царевича Петра. После свержения Софьи и удаления от власти Голицына ему пришлось бежать за рубеж, спасаясь от казни. Там возмужал он и по-новому взглянул на обстановку, сложившуюся в России. Он с сочувствием следил за деятельностью Петра, но считал невозможным свое возвращение на родину. Когда возникла война между Россией и Швецией, Новик тайно стал помогать русской армии, вторгшейся в Лифляндию. Войдя в доверие к начальнику шведских войск Шлиппенбаху, он сообщал о его силах и планах командующему русской армией в Лифляндии Шереметьеву, способствуя победе русских войск над шведами. Так возникла драматическая ситуация в романтическом духе. Последний Новик - одновременно и герой и преступник: он тайный друг Петра и знает, что Петр враждебно относится к нему. Коллизия разрешается тем, что последний Новик возвращается на родину тайно, получает прощение, но уже не чувствуя в себе силы для участия в петровских преобразованиях, уходит в монастырь, где и умирает.

В романе обличается лицемерное, прикрытое маской патриархализма, бездушное крепостническое отношение лифляндских баронов к крестьянам и их нуждам. Автор при этом вполне мог рассчитывать, что читатель сумеет применить образы лифляндских помещиков-крепостников к русской действительности. Их черному миру противостоят в романе благородные люди: ревнители просвещения и подлинные патриоты И.Р. Паткуль, врач Блумен-трост, пастор Глюк и его воспитанница - будущая Екатерина I, дворяне - офицеры братья Трауферт, ученый библиотекарь, любитель естествознания Биг и другие. Большинство из них - лица исторические. Эти персонажи являются в романе носителями исторического прогресса. Все они восхищаются личностью Петра I, сочувствуют его деятельности, желают сближения Лифляндии с Россией.

В светлых тонах Лажечников рисует образ самого Петра, сочетающего в себе ту простоту и величие, которые даны и в двух сценах «Арапа Петра Великого» Пушкина. Но если Пушкин ясно представлял себе противоречивый характер деятельности Петра, то в романе Лажечникова петровская эпоха, сам Петр и его сподвижники крайне идеализированы. Лажечников не показывает никаких социальных противоречий и политической борьбы, проходит мимо варварских методов управления, применявшихся Петром. Облик Петра дан в духе романтической теории гения.

Наиболее значительным романом Лажечникова является «Ледяной дом» (1835). Создавая его, романист вчитывался в воспоминания деятелей поры Анны Иоанновны - Манштейна, Миниха и других, изданные в начале XIX века. Это позволило ему воссоздать с достаточной точностью атмосферу придворной жизни времен Анны Иоанновны и образы некоторых исторических деятелей, хотя в зарисовке их он счел возможным, согласно своим взглядам, кое-что изменить по сравнению с действительностью. Это касается прежде всего героя романа кабинет-министра Арт. Волынского, оклеветанного любимцем императрицы немцем Бироном и преданного страшной казни. Его образ писатель во многом подверг идеализации. Историческая роль Волынского, боровшегося против иноземца-временщика, была, несомненно, прогрессивной. Но в историческом Волынском положительные черты сочетались с отрицательными. За лихоимство его не раз бивал еще Петр I. Как и другим вельможам его времени, Волынскому не были чужды низкопоклонство, тщеславие, карьеризм. Все эти особенности его личности устранены писателем. Волынский в романе полон заботы о благе государства и народа, истомленного тяжелыми поборами; в борьбу с Бироном он вступает лишь во имя блага отчизны.

Соперник Волынского - наглый временщик и угнетатель народа Бирон зарисован писателем значительно ближе к историческому облику фаворита императрицы. При всей осторожности Лажечникова, нарисованный образ самой Анны Иоанновны свидетельствовал об ее ограниченности, безволии, отсутствии у нее каких-либо духовных интересов. Постройка ледяного дома, в котором была отпразднована свадьба шутовской пары, показана писателем как дорогое и жестокое развлечение.

Сюжет представил Лажечникову возможность глубоко раскрыть бедственное положение народа. На праздник, задуманный Волынским для потехи императрицы, со всех концов страны привезены молодые пары, создающие образ многонациональной России. В страхе и унижениях, пережитых участниками спектакля в ледяном доме, в судьбе замученного бироновскими клевретами украинца звучит тема страдания русского народа под гнетом бироновщины. Передавая мечты шутихи госпожи Кульковской о том, как она, «будущая столбовая дворянка», будет «покупать на свое имя крестьян и колотить их из своих рук», а в случае надобности прибегать к помощи палача, Лажечников приоткрывает завесу над крепостническими нравами, выражая свое негодующее отношение к крепостному праву, свою позицию писателя-гуманиста.

В фабуле романа все время переплетаются политическая и любовная интриги, романтическая любовь Волынского к прекрасной молдаванке Мариорице. Эта линия развития сюжета порой мешает первой, ослабляя историзм «Ледяного дома». Но она не выходит за рамки быта и нравов столичного дворянского общества того времени. Не всегда искусно сплетая два основных мотива сюжетного развития романа, Лажечников в отличие от большинства исторических беллетристов своего времени не подчиняет историю вымыслу: основные ситуации и финал романа определяются политической борьбой Волынского с Бироном.

Воспроизводя в романе «местный колорит», некоторые любопытные черты нравов и быта того времени, писатель правдиво показал, как государственные дела переплетались во времена Анны Иоанновны с дворцовым и домашним бытом царицы и ее окружения. Исторически точна сцена испуга народа при появлении «языка», при произнесении страшного «слова и дела», что влекло за собой пытки в Тайной канцелярии. Святочные забавы девушек, вера в колдунов и гадалок, образы цыганки, дворцовых шутов и шутих, затея с ледяным домом и придворные развлечения скучающей Анны, которыми должен был заниматься сам кабинет-министр,- все это живописные и верные черты нравов того времени. В историко-бытовых картинах и эпизодах, в изображении ужасов бироновщины продолжает свое течение реалистическая струя в творчестве писателя.

Обратимся непосредственно к роману А.К. Толстого «Князь Серебряный». На основании всего выше сказанного попытаемся выявить в нем черты, характерные жанру художественной исторической прозы.

1.2 Черты исторической художественной прозы в романе А.К. Толстого

Роман "Князь Серебряный" представляет бесспорный интерес как заметная веха в становлении некоторых художественных принципов жанра исторической беллетристики в русской литературе.

Богуславский отмечает «в отличие от многих авторов исторических романов первой половины ХIХ столетия А.К. Толстой стремился не к примитивной, поверхностной беллетризации конкретного исторического материала, а к воссозданию того момента национальной истории, который представлялся ему зародышем исторической драмы, что впоследствии разыгрывалась на протяжении многих десятилетий. Такой момент прошлого способен глубоко взволновать настоящего художника.

В распоряжении писателя был обширный фактический материал, который он подверг тщательному отбору, группировке и тонкой обработке. Толстой стремился к такой художественной организации этого материала, чтобы основные мысли и идейные посылки автора, безусловное нравственное осуждение Грозного и его деспотизма стали не просто понятны читателю, но были художественно доказаны. Человеческая искренность и гражданская взволнованность писателя подкупают читателя. Автор не вещает свысока, не выносит безапелляционных приговоров, не декларирует - он размышляет вместе с читателем и вместе с ним ищет ответ на свои вопросы. Пылкая авторская заинтересованность, сквозящая буквально из каждой строки произведения, - один из неотъемлемых признаков настоящей литературы.

А.К. Толстой возражал против начетнического, буквального следования историческим фактам в художественном произведении. Писатель, настойчиво выдвигавший тезис преобладания психологического начала над документально-событийным, считал, что правда жизни, внутренняя логика художественного образа нередко вынуждают к смещению исторических фактов. Право на вымысел, тезис свободы творческого обращения художника с материалом он отстаивал как важнейшие принципы своего эстетического кодекса. Эта авторская тенденция ощущается в романе очень явственно. Во многих случаях писатель из соображений чисто художественных намеренно идет на "сгущение событий", уплотняет факты, происходившие на самом деле на протяжении ряда лет, в те два месяца, которые охвачены в романе. Так, например: опала митрополита Филиппа Колычева относится не к 1565 году, когда происходит действие романа, а к 1568-му; убийство Колычева Малютой - к декабрю 1569 года. Ни А. Вяземский, ни Басмановы не были казнены; опала их относится к 1570 году и была связана с "новгородской изменой". Ни Борис Годунов (которому в 1565 г. было всего тринадцать лет от роду), ни одиннадцатилетний царевич Иван Иванович, естественно, не могли в этот период играть ту роль, которая приписана им в романе; в частности, Годунов впервые упоминается в документах лишь в 1567 году - тогда же, кстати, когда впервые встречается Малюта... Столь же смело идет Толстой на объединение в едином действии подлинных исторических персонажей как с персонажами, за которыми угадывается какой-либо конкретный исторический прототип, так и с персонажами вымышленными. "Сгущены" и несколько схематизированы в романе образы опричников. Вяземский наделен поверхностным "бурно-мелодраматическим" (как писал один критик) характером; образ Малюты написан одной черной краской и не идет дальше традиционного типа злодея, поселившегося в исторических романах задолго до "Князя Серебряного". Молодой Басманов, хотя и вылеплен автором более рельефно, чем другие" опричники, тоже оказывается лишенным цельного характера.

По своей архитектонике роман очень емок; несколько различных сюжетных линий развиваются как бы независимо одна от другой и в то же время все сходятся в единое действие. Толстой проявил себя незаурядным мастером ритмического построения: главы, внутренне очень напряженные, сменяются плавными, спокойными по тону; сюжетные линии, насыщенные энергичным действием, чередуются с другими линиями, такого действия лишенными.

Фабула умело нагнетается, и 20-я глава, средняя по положению в романе, является в то же время кульминационной по содержанию и наибольшей по объему; в ней удачно объединен такой разнородный материал, как допрос Серебряного в темнице, спор Малюты и Годунова, сцена соколиной охоты, встреча царя со слепцами, исповедь разбойника Коршуна.

Несколько нарушает стройную архитектонику романа последняя, 40-я глава, которая не только по времени (через "семнадцать тяжелых лет"), но и по содержанию выпадает из общей ткани произведения, лишена органической связи с предыдущим. В стиле романа сочетаются романтический и реалистический элементы, но реалистическая тенденция явно преобладает.

Одна из важных художественных особенностей "Князя Серебряного" это подчинение автором повествования реалистической тенденции. Она сказывается, в частности, в том тщательном внимании, с которым писатель отнесся к бытовым подробностям, к воссозданию реальной исторической обстановки во всей ее своеобразной красочности.

С каким знанием, как интересно и "вкусно" описывается в романе утварь, одежда, парадное конское убранство, вооружение, распространенное на Руси в XVI веке (гл. 8, 15, 36); как красочна и до осязаемости убедительна сцена царского пира.

Важную роль в художественной ткани романа играют лирические отступления, к которым примыкают авторские предисловие и заключение. В этих отступлениях развивается тема родины, родной природы, воспевается ее красота. Каждое из этих лирических отступлений (о русской песне в гл. 2-й, о родине и ее прошлом в главах 14 и 20-й, о русской природе в гл. 22-й) является образцом великолепной художественной прозы и связывает роман с лирической поэзией Толстого, проникнутой теми же мотивами.

Язык романа насыщен архаизмами, историзмами, фразеологизмами. Автор включает данный пласт лексики для более точного и полного воссоздания колорита эпохи. Заметна тяга автора к эпической фольклорной традиции; целый ряд эпизодов написан языком героических былин (рассказ Перстня о Ермаке в гл. 13, сцена на Поганой луже в гл. 14, эпизод смертельного ранения Максима в гл. 26 и т. д.).

В первом параграфе мы указали черты исторического романа и выявили данные черты в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный». Такими чертами являются:

1. в романе органически сочетаются художественный вымысел с реальной исторической действительностью;

2. язык романа насыщен темпоральными показателями эпохи.

В следующих параграфах рассмотрим названные черты более подробно.

роман темпоральный архаизм историзм

§2. Эпоха, отражённая в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный»

Интерес к истории России - один из основных в жизни и творчестве А.К. Толстого. Можно предположить, что, помимо юношеских занятий в московском архиве, он в значительной мере подогревался близостью ко двору, где невозможно было жить, не лавируя, не лукавя (и Толстой это прекрасно знал, так как сам служил при дворе), и это было для него мучительно, потому что писатель «…чувствовал в себе лишь одну возможность действовать - идти прямо к цели» [Жуков, 1982, 283]. Художественно исследовать тему «власть и личность» в близкое к нему время Алексей Константинович не мог - «ходить бывает склизко по камешкам иным…, итак, о том, что близко, мы лучше умолчим» [Толстой, 1961, т.2, 150].

История предоставляла ему более широкие возможности. Углубляясь в своем творчестве - а это и исторические баллады, и поэмы, и роман «Князь Серебряный», и драматическая трилогия - в глубь веков, он пытался осознать и отобразить нравственное содержание, дух исследуемой эпохи, найти общие закономерности развития русской нации, исследовать причины обнищания русского духа в период Московского государства (во время правления Ивана Грозного). Углубляясь в прошлое, он анализировал настоящее, отыскивая в нем последствия страшных изломов исторической судьбы России. Историческая концепция Толстого неординарна и интересна. «Свобода и законность, - писал он, - чтобы быть прочными, должны опираться на внутреннее сознание народа; а оно зависит не от законодательных или административных мер, но от тех духовных стремлений, которые вне всяких материальных побуждений» [Толстой, 1963, т.4, 385]. Ни в настоящем, ни в обозримом прошлом России Толстой не находит тех предпосылок в государственном устройстве, при которых свобода и законность могли бы считаться прочными. Его политический и духовный идеал - в далеком прошлом страны - во временах Киевской и Новгородской Руси. Романтическая природа Толстого жаждала такой идеализации домонгольского периода Руси. Его преклонение перед Древней Русью можно объяснить тем, что начала нравственности были привнесены на Русь при ее крещении и, следовательно, они должны были свободнее развиваться и проявляться именно в X-XII веках, нежели в Московском - нелюбимом писателем - периоде, когда нравственные ценности были искажены в результате пережитого татаро-монгольского ига. А окончательно они исказились в период правления Иоанна Грозного, который характеризуется полным духовно-нравственным упадком русского народа (что можно наблюдать и по сей день).

Эпохой Ивана Грозного Толстой интересовался с молодых лет и постоянно возвращался к ней в своем творчестве. И в прозе, и в драме, и в поэзии его интересовала проблема нравственного оскудения характера русского человека под влиянием беспредельной, жестокой и безумной деспотической власти Иоанна. Он не без основания считал, что внешнее величие Московского государства было куплено ценой внутреннего унижения народа, и поэтому ненавидел Иоанна, его личность и политика были глубоко отвратительны поэту- гуманисту. Толстой не уставал в своих произведениях обличать тиранию и время правления Иоанна Грозного, находя в них истоки современных ему изъянов в русском обществе и в душе, менталитете русского человека.

Эпоха Ивана Грозного занимает в творчестве Толстого особое место. Не случайно писатель рассматривал ее в разных по жанру произведениях: и в лирике, и в романе «Князь Серебряный», и в драматической трилогии. Эти жанры помогли писателю исследовать страшное время с различных сторон: в романе предметом рассмотрения стала эпоха XVI века, жизнь русского общества в это время; в драматической трилогии Толстой ярко обрисовывает характеры исторических лиц (Ивана Грозного, Бориса Годунова и других); а баллады явились попыткой поэтического осмысления некоторых моментов правления грозного царя.

В своих произведениях, посвященных времени царствования Ивана IV, Толстой ставит проблему происхождения тирании, ее политических и нравственных последствий. Он живо ощущает гнетущую атмосферу всеобщей подавленности, неуверенности и безгласия перед тиранией, царившую в эпоху Грозного. Он провозглашает несовместимость человеческого достоинства с деспотизмом.

Чтобы сделать роман наиболее достоверным исторически, автор работал с разными источниками: письмом Алексея Михайловича начальнику соколиной охоты, старинным «Судебником» Владимира Гусева (1497 г.), книгами «Сказания русского народа», «Песни русского народа», «Русские народные сказки», собранные И.П. Сахаровым, и, конечно же, основным источником была «История государства Российского» Н.М. Карамзина. Также на поэтику романа в большой степени повлияла «Песня про купца Калашникова…».

Из «Истории государства Российского» заимствованы многие детали, подробности сюжета. Так, рассказ Морозова Серебряному о том, что случилось в его отсутствие, об изменениях, происшедших с Иоанном Грозным, казнях, отъезде в Александровскую слободу, депутации бояр, умолявших его вернуться на престол, учреждении опричнины (глава 6 в романе), описание Александровой слободы (глава 7 романа), страницы о завоевании Сибири (глава 40), - основаны на соответствующих страницах Карамзина (том 9, главы: с I (1560- 1564) по VII (годы с 1577 по 1582)). В седьмой главе «Александрова слобода» Толстой приводит цитату из Карамзина, называя Николая Михайловича «наш историк» (цитата касается описания жизни в Александровой слободе).

Также в романе можно заметить ряд дословных совпадений с «Историей государства Российского» или несколько видоизмененных выражений труда Карамзина. Толстой использует их с определенной целью - для придания большей достоверности описываемым событиям. Сравним, например: «Я-де от великой жалости сердца, не хотя ваших изменных дел терпеть, оставляю мои государства и еду-де, куда Бог укажет путь мне!» [Толстой, 1969, т.2, 223] - у Толстого с «Не хотя терпеть ваших измен, мы от великой жалости сердца оставили государство и поехали, куда Бог укажет нам путь» [Карамзин, 1989, т.4, 152] - у Карамзина.

Некоторые факты, почерпнутые из «Истории…» Толстой перенес на других лиц или в другую обстановку. Это, например, обличение царя юродивым Васей в романе и рассказ Карамзина о встрече Грозного в 1570 году с псковским блаженным Николой (том 9).

К числу «архаизмов», допущенных в романе, помимо тех, что были оговорены Толстым в предисловии (о казни Вяземского и Басмановых), Следует отнести и некоторые несовпадения: согласно Карамзину, Вяземский и Алексей Басманов не дожили до публичной казни: первый умер в пытках, а второй по приказу Ивана Грозного был убит своим сыном Федором [Карамзин, 1989, т.4,137]. Помимо этого, сын царя Иван во время описываемых в романе событий был еще подростком, а Борис Годунов был слишком юн, чтобы играть такую значительную роль в судьбе страны, какую ему приписывает Толстой в романе. Кроме того, опала на бояр Колычевых,

низложение, а затем убийство митрополита Филиппа относится не к 1565 году, а к более поздним годам, к тому же, стал он митрополитом только в 1566 году.

Толстой допускает подобные анахронизмы умышленно (это было отмечено и в отношении его баллад). Он помещает разрозненные во времени события в сравнительно небольшой временной промежуток, концентрируя события, для большей драматизации, усиления впечатления и достижения большей яркости восприятия читателем эпохи Ивана Грозного.

Наряду с историческими персонажами (Иван Грозный, Борис Годунов, Федор Басманов и другие) действуют персонажи вымышленные. Но и они наделены историческими фамилиями. У Карамзина есть упоминание о князе Петре Оболенском-Серебряном: «Славный воевода, от коего бежала многочисленная рать Селимова, - который двадцать лет не сходил с коня, побеждая и татар, и Литву, и немцев…» [Карамзин, 1989, т.4,125].

Также встречаем и упоминание в «Истории…» в томе 9, главе 4 о боярине Михайле Яковлевиче Морозове: «Сей муж прошел невредимо сквозь все бури московского двора; устоял в превратностях мятежного господства бояр…» [ Карамзин, 1989, т.4,138].

Как видим, эти характеристики Карамзина представляют главные качества героев романа князя Серебряного Никиты Романовича и Морозова Дружины Андреевича. Эти качества у Карамзина лишь намечены, Толстой дополнил их и развил, обогатив свое произведение яркими самобытными характерами.

Карамзин был для Толстого в первую очередь не политическим мыслителем и не академическим ученым, а историком-художником. Страницы его «Истории…» давали писателю не только фактический сухой материал; некоторые из них стоило чуть-чуть тронуть пером, и они начинали жить новой жизнью - как самостоятельные произведения (баллады «Князь Михайло Репнин», «Василий Шибанов») или как эпизоды больших произведений - романа «Князь Серебряный» и драматической трилогии. Особенно близки Толстому две черты авторского стиля Карамзина - дидактизм, морализация - с одной стороны - и психологизация исторических деятелей и их политики - с другой.

Исторические процессы и факты Толстой рассматривал с точки зрения моральных норм, которые казались ему одинаково применимыми и к далекому прошлому, и к сегодняшнему дню, и к будущему. В его произведениях, в частности, в романе, борются не столько социально-исторические силы, сколько моральные и аморальные личности.

Какое же осмысление получила эпоха Ивана Грозного в романе? Как автор истолковал и претворил в художественной форме основные проблемы этой эпохи?

Деспотизм в представлении писателя - не социально-историческая, а чисто нравственная категория. Царь Иван в представлении писателя - символ злого начала в русской истории, истребитель боярских родов, гонитель древних традиций, нарушитель патриархального мира и согласия, основоположник чуждого русскому народному духу бюрократического государства.

Толстой сам определил свою основную творческую задачу в романе как воссоздание «общего характера эпохи», «духа того века». На фоне этой «физиономии» эпохи, которая, по мнению писателя, формировалась не социальными, а нравственными факторами, он и стремится раскрыть то, что ему представлялось главной трагедией того страшного времени: не казни и жестокости, даже не надругательство над гуманностью, а пассивное молчание одних и подлое раболепство других, что и сделало возможным разгул деспотического произвола царя. Позднее Толстой отметит в «Проекте постановки на сцену трагедии «Смерть Иоанна Грозного»»: это была эпоха, «где злоупотребление властью, раболепство, отсутствие человеческого достоинства сделались нормальным состоянием общества» [Толстой, 1969, т.3, 471].

Неполные 54 года жизни Ивана Грозного оставили очень резкую, рельефную печать на истории страны, на облике драматической и противоречивой эпохи, в которой он жил и с которой был неразрывно связан.

Середина XVI века - один из тех узловых моментов национальной судьбы, когда давно назревавшие конфликты прорываются наружу и вспенивают море социальных страстей. И обычно такие эпохи выдвигают на первый план крупных деятелей, которые становятся иногда компасом времени, иногда его жертвой, а иногда - тем и другим одновременно. В каждой такой личности сказываются, повторяются иногда в великой, а иногда в уродливой, зловещей форме, те коллизии эпохи, которые эту личность породили.

Автор откровенно тенденциозен в характеристике Иоанна. Он показывает его энергичным и искренним, впечатлительным и волевым, он говорит о его государственном уме и проницательности. Но все это для того, чтобы подчеркнуть, особо оттенить резкий, убийственный контраст с другими - и, по мнению Толстого, главными - чертами облика Грозного; с его непоколебимой верой в божественное происхождение царской власти, возвышавшее его над всеми людьми, с его коварной жестокостью. Государственная мудрость царя остается в тени, автор констатирует, но не раскрывает ее, ибо она в его глазах не только не искупает, но даже не смягчает тиранства.

Очень существенны высказанные в романе мысли Толстого о той основе, на которой формируется деспотизм царя. Иван «был проникнут, - писал Толстой, - сознанием своей непогрешимости, верил твердо в божественное начало своей власти…» [Толстой, 1969, т.2, 456].

Но есть в романе сила, способная противостоять деспотизму и произволу царя. Это, прежде всего главный герой романа князь Серебряный. «Серебряный… разделял убеждения своего века о божественной неприкосновенности прав Иоанна; он умственно подчинялся этим убеждениям и, более привыкший действовать, чем мыслить, никогда не выходил преднамеренно из повиновения царю, которого считал представителем Божией воли на земле. Но, несмотря на это, каждый раз, когда он сталкивался с явной несправедливостью, душа его вскипала негодованием, и врожденная прямота брала верх над правилами, принятыми на веру. Он тогда, сам себе на удивление, почти бессознательно, действовал наперекор этим правилам, и на деле выходило совсем не то, что они ему предписывали» [Толстой, 1969, т.3, 458].

В поведении Серебряного писатель находил «благородную непоследовательность», которая совершенно нестерпима для деспота, хотя бы тот и не сомневался в большей верности и преданности ему Серебряного, чем любого из своих опричников. Борис Годунов был показан А.К. Толстым как одна из центральных фигур в «Князе Серебряном»- в рассматриваемом нами романе. Дело в том, что образ Годунова в процессе работы над романом был глубоко отвратителен автору. Поэтому перед читателем Борис предстает ловким и искусным интриганом.

Показателен в этом отношении диалог Серебряного с Годуновым в четырнадцатой главе романа «Оплеуха»:

- Видишь ли, Никита Романыч, - продолжал он, - хорошо стоять за правду, да один в поле не воевода. Что б ты сделал, кабы, примерно сорок воров стали при тебе резать безвинного?

- Что б сделал? А хватил бы саблею по всем по сорока и стал бы крошить их, доколе б души Богу не отдал!

Годунов посмотрел на него с удивлением.

- И отдал бы душу, Никита Романыч, - сказал он, - на пятом много на десятом воре; а достальные все-таки зарезали б безвинного. Нет; лучше не трогать их, князь, а как станут они обдирать убитого, тогда крикнуть, что Степка-де взял на себя более Мишки, так они и сами друг друга перережут!

Годунов «мастер изменять свои приемы смотря по обстоятельствам» [Толстой, 1969, т.4, 320], он равен по силе и уму Иоанну, но превосходит царя в умении властвовать собой. Он еще страшнее и опаснее Иоанна, потому что при достижении цели он устраняет противников не из жестокости и не по минутному капризу, как Иоанн, а по трезвому расчету и хладнокровно, и потому ждать помилования от него еще более бессмысленно, чем от царя.

Казалось бы, противостояние доблестных ярких личностей власти тирана кончилось неудачей для сильных и преданных. Но на самом деле это не так. В романе есть глава «Божий суд» в которой опричника Вяземского настигает справедливое возмездие. Еще одного, самого извращенного, «с кровавыми глазами» палача Иоанна - Малюту Скуратова Божья кара подстерегает с другой стороны, он лишается самого главного в жизни - своего сына Максима. Толстой специально вводит этого персонажа, чтобы обличить Малюту, ведь Максим, в отличие от отца, человек честный и благородный, не захотевший мириться с кровавыми, чудовищными преступлениями отца. Максим и погибает, как преданный и благородный подданный царя - на бранном поле, в сражении с татарами. И эта нравственная чистота и праведность сына Малюты при жизни, его благородная гибель - самое тяжкое наказание для погрязшего в кровавых грехах отца.

Особую роль в судьбе героев романа играют разбойники. Они находятся как бы в оппозиции к царской власти - это вольный народ, люди, живущие грабежами, но у них, тем не менее, есть законы чести, понятия о добре и справедливости. Разбойники в романе стоят за «матушку святую Русь», их глубоко волнует судьба Родины. Они яростно дрались с татарами на бранном поле, под предводительством Ермака Тимофеевича и Ивана Кольца (Ванюхи Перстня), покорили Сибирский край, прибавив к царским владениям обширную территорию, а после отдались на милость царя.

Ванюха Перстень и его банда выполняют в романе особую функцию - функцию «праведных разбойников». Они помогают Серебряному спасти царевича Ивана от руки палача Малюты Скуратова, они вызволяют князя из темницы. Рисуя в своем романе образы разбойников, стоящих на стороне правды и справедливости, Толстой, как нам думается, хотел подчеркнуть дисгармонию эпохи Ивана Грозного, в которой разбойники гораздо честнее, чище и безупречнее в моральном плане, нежели опричники - люди преданные Царю и Закону.

Нельзя не отметить, как в изображении народа в романе заметно влияние пушкинской «Капитанской дочки», также явно и влияние романтического строя лермонтовской «Песни про купца Калашникова…», как уже отмечалось ранее. Не случайно автор так красочно описывает жизнь и быт русского народа - описание «поцелуйного обряда» в доме Морозова (глава 15), в образе мельника- колдуна (главы 3, 17, 18). В главах 5, 14, 23 использованы народные песни, великолепно вплетенные в ткань повествования. Образ Ивана Грозного, и изображение опричнины пронизаны ненавистью Толстого к деспотизму, произволу, насилию, унижению человеческой личности.

Как ни старался автор быть объективным, на протяжении всего романа, из лирических отступлений мы узнаем о его негодовании перед эпохой Ивана Грозного. «При чтении источников, - пишет Толстой в предисловии, - книга не раз выпадала у меня из рук, и я не раз бросал перо в негодовании не столько от мысли, что мог существовать Иоанн IV, сколько оттого, что могло существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования» [Толстой, 1969, т.2,177].

Роман отличается четкостью композиции и точным подбором красок. Толстой исследует эпоху Ивана Грозного с общечеловеческой, нравственной точки зрения. Исследуя дух эпохи, автор приходит к выводу, что цари - «плоть от плоти народа, нация выплескивает того, кого она достойна» [Ключевский, 1988, т.2, 15]. Поэтому не один Иоанн был повинен в кровавых преступлениях против Бога. Толстой рисует полное затмение всех нравственных ценностей, разрушение христианских идеалов; рисует эпоху, в которой обыденным явлением были наветы, предательства, надругательства над женщинами и младенцами, казни безвинных.

Толстой, как известно, при написании романа задавался целью не столько описать какие-либо события, сколько изобразить общий характер целой эпохи и воспроизвести понятия, верования, нравы и степень образованности русского общества во второй половине XVI столетия. Это отчасти ему удалось. Основным средством проникновения в изображаемую эпоху является язык, которым написано произведение.

Известно, что язык нужен людям, чтобы сообщать свои мысли, чувства, желания -- одним словом, для общения. Для того чтобы общаться, нужны слова, которые бы называли все то, что нас окружает, что мы видим, воспринимаем, чувствуем. Слова обозначают предметы, явления природы и общественной жизни, различные действия, свойства, качества и даже то, чего нет на самом деле, то, что мы можем себе представить. В совокупности слова образуют словарный состав языка, или его лексику. Словарный состав языка находится в постоянном движении: одни слова выходят из употребления, другие появляются, так как возникают новые реалии в окружающей нас жизни, которые требуют наименования.

В романе «Князь Серебряный» автор использует устаревшие слова, то есть историзмы и архаизмы. Нас в нашей работе интересуют эти темпоральные показатели изображаемой эпохи, используемые в тексте. Что обозначает термины «архаизмы» и «историзмы» рассмотрим подробнее далее в нашей работе.

§3 Архаизмы и историзмы. Две точки зрения

Лексикой называют словарный состав языка, причём, когда говорят о словарном составе языка, имеют в виду слова в их индивидуальных (лексических - в противоположность грамматическим) значениях. Каждое слово является обозначением кокой-то реалии, - вот эта способность слов обозначать те или иные предметы, признаки, явления действительности и характеризует слова как единицы лексики.

Раздел науки о языке, в котором изучается лексика, носит название лексикологии.

В ведение исторической лексикологии - истории слов, словарного состава языка в целом. Словарный состав языка изменяется (появляются новые слова, отдельные слова забываются, изменяются значение целого ряда слов и т.д.) в результате самых различных причин, некоторые из которых удаётся установить с достаточной достоверностью. При выяснении истории отдельных слов и групп слов обнаруживается как собственно языковые, так и внеязыковые (экстралингвистические) факторы изменений. Непосредственная связь лексики с внеязыковой действительностью обуславливает то, что появление новых предметов, возникновение новых понятий приводит к пополнению словаря новыми обозначениями этих предметов и понятий, способы их обозначения, т.е. способы номинации (создание новых слов от существующих в языке при помощи аффиксов, создание составных наименований, семантическая деривация, заимствование иноязычных слов) во многом определяется теми лексическими реалиями, которыми располагает данный язык, и теми лексико-семантическими отношениями, которые существуют в языке в ту или иную эпоху.

Словарный состав наиболее подвижный уровень языка, изменения и пополнения которого особенно заметны. Они непосредственно связаны с производственной деятельностью человека, с экономическим, социальным, политическим и культурным развитием жизни народа.

В лексике отражаются все процессы исторического развития общества. Одни предметы, реалии быта, понятия, качества, явления существуют издавна, и слова, их названия, активно используются носителями языка; другие предметы и понятия отмирают - с ними уходят их наименования. Слова, редко употребляемые, существуют в пассивном словаре.

К пассивному запасу слов относятся такие, которые либо являются устаревшими, либо в силу своей новизны ещё не стали достаточно известными и не всегда понятны носителям языка. Слова пассивного словаря, в свою очередь, образуют две группы: устаревшие и новые слова.

Традиционно термин устаревшая лексика используется как обобщающее понятие по отношению терминам историзм и архаизм. При этом под историзмами понимаются «устаревшие слова, вышедшие из употребления в связи с исчезновением тех реалий, которые они называли» [Емельянова, 2004, 48]. Слова, служившие названиями исчезнувших предметов, понятий, явлений называются историзмами. Изменилась система образования в России - ушли из нашей речи слова институт благородных девиц, классная дама, реалист (учащийся реального училища), институтка. Все перечисленные «старые слова» - это историзмы. Они занимают в языке совершенно особое положение, являясь единственными наименованиями давно ушедших из нашего обихода предметов. Поэтому у историзмов нет и не может быть синонимов.

Теперь мы не мерим аршины, не кланяемся волостным старшинам и приказчикам и рады забыть все «ненужные», как нам кажется, слова. Но как быть писателям, историкам, если они захотят описать минувшую эпоху? В исторической литературе, в художественных произведениях, повествующих о прошлом нашего народа, нельзя не использовать историзмы. Они помогают воссоздать колорит эпохи, придают описанию прошлого черты исторической достоверности.

Кроме историзмов, в нашем языке выделяются и другие типы устаревших слов. С течением времени можно наблюдать такое явление, как то или иное слово почему-то начинает употребляться всё реже и реже. Мы всё реже употребляем его в речи, заменяя другим, синонимичными ему словами, и так постепенно оно забывается. Например, актёра когда-то называли лицедей, комедиант; говорили не путешествие, а вояж, не пальцы, а персты, не лоб, а чело. Такие устаревшие слова называют вполне современные предметы, понятия, которые теперь принято именовать по-другому. Новые названия вытеснили прежние, и они постепенно забываются. Устаревшие слова, у которых есть современные синонимы, заменившие их в языке, называются архаизмами. К архаизмам принято относить лексемы, «называющие существующие реалии, но вытесненные по лингвистическим или экстралингвистическим причинам из употребления синонимичными единицами» [Емельянова, 2004, 48].