Становление тувинской культуры в 1921-1944 гг.

Записка составлена в дипломатичных выражениях. В ней говорится о том, что определенные научные учреждения АН СССР заинтересованы этой попыткой перевести тувинскую письменность на латинскую основу и обещают всемерную поддержку данному начинанию, но «...если это представляется желательным, готовы взять на себя научную разработку и составление проекта латинизированного алфавита для тувинского языка». В заключение тувинскую сторону просили сообщить, согласна ли она на это предложение, чтобы в случае положительного ответа ускорить практическое решение проблемы.

Возможно, начало данной записки и воспринималось как «удовлетворительная оценка» проекта Лопсан-Чимита, хотя, по сути дела, проект этот явно не оценивался положительно, а предложение АН СССР взять на себя разработку тувинского латинизированного алфавита и слова о возможности ускорения этой работы могли означать близкое ее завершение Н.Н. Поппе и Е.Д. Поливановым.

Конец 1929 г. ознаменовался «обострением классовой борьбы», направленной против «феодалов» и «теократов». От проекта письменности, подготовленного Лопсан-Чимитом Монгушем, отказались в том числе по той причине, что его автор был служителем религиозного культа. Это обстоятельство сыграло немалую роль в том, что в последующем судьба Лопсана-Чимита сложилась трагично: он был обвинен в контрреволюционной деятельности и расстрелян в 1941 году.

Между тем, отношение к проекту Поппе со стороны руководства ТНР изменилось радикально к лучшему.

Готовился VIII съезд ТНРП. В связи с этим представитель Коминтерна в Туве В.А. Богданов, характеризуя ситуацию с письменностью, в своем послании в Восточный секретариат Исполкома Коминтерна от 18 июня 1929 г. констатировал, что из двух имеющихся проектов, основанных соответственно на немецком алфавите и НТА, «Великий Хурал принял проект лам. В настоящее время на месте сил для дальнейшей проработки вопросов письменности не имеется. Знатоков-языковедов среди лам нет, и их привлекать политически нецелесообразно... Предлагается вновь пересмотреть этот вопрос и принять новотюркский алфавит...».

Вопрос об основе тувинской письменности окончательно решился на VIII съезде ТНРП. В письме ЦК ТНРП в ЦК ВКП(б) отмечалось, в частности, что съезд поручил руководству ТНРП «обратиться за помощью в ЦК ВКП(б) в деле выработки тувинской письменности, в основе которой должен лежать новотюркский алфавит, принятый у тюркских народов СССР...»

В результате от местного проекта отказались, а отношение к проекту Н.Н. Поппе, напротив, изменилось в лучшую сторону. Так, в телеграмме тувинского полпреда в МИД ТНР (на имя Данжая) от 12 ноября 1929 г. сообщается, что на хошунных курсах КУТВ идут занятия «по латинизированному алфавиту Поппе».

Согласно имеющимся данным, Е.Д. Поливанов зимой 1928/29 г. создал проект тувинской письменности, а также тувинский букварь, фигурирующие в списке его ненайденных (и, по всей вероятности, утраченных) трудов, но в период работы над тувинской латинизированной письменностью, на завершающем ее этапе, разработчики располагали этими трудами или, по крайней мере, одним из них. Чтобы завершить указанное дело в короткие сроки, была образована лингвистическая комиссия при НИАНКП (Научно-исследовательской ассоциации национальных и колониальных проблем), работавшая над алфавитом, правилами орфографии и букварем. Как отмечал А.А. Пальмбах, проект алфавита составили «по первичным проектам профессоров Н.Н. Поппе и Е.Д. Поливанова» (в одной из своих рукописей он называл его также «проектом тув. алфавита Поппе и КУТВа»), хотя, по всей вероятности, в основу алфавита был положен именно проект Н.Н. Поппе, в пользу чего говорит их практическое тождество. В разработке письменности участвовали среди прочих сам А.А. Пальмбах, С.Е. Малов, Н.Ф. Яковлев (изучавший звуковой строй тувинского языка). Н.Н. Поппе, по-видимому, являлся одним из руководителей работы (при подведении итогов которой именно он выступил с докладом о тувинских алфавите и орфографии, а также написал соответствующее письмо в Тувинское полпредство) и другие ученые.

В числе авторов букваря А.А. Пальмбах называл тюрколога АИ. Москалева, работавшего совместно с переводчиком П. Сатом (Сат Бугажык) и научными сотрудниками НИАНКП A.M. Сухотиным и А.А Соколовым. Помощь комиссии оказывали также студенты-тувинцы, обучавшиеся в то время в Москве. Стоит отметить, что из восьми советских языковедов, которые «провели огромную работу по созданию алфавитов и орфографий для ранее бесписьменных языков» и имена которых называются в данной связи в первую очередь, четверо (Е.Д. Поливанов, Н.Н. Поппе, Н.Ф. Яковлев и A.M. Сухотин) приняли активное участие в создании тувинской письменности на латинизированной основе.

В июне 1930 г. в Туву прибыла специальная научная экспедиция, которую возглавлял проректор КУТВа Л.Д. Покровский и которая привезла с собой готовый проект письменности и тираж букваря для взрослых (более 4 тыс. экземпляров). После обсуждения проекта и внесения некоторых дополнений в алфавит 28 июня 1930 г. был издан декрет о введении тувинской национальной письменности. Эта дата широко отмечается общественностью Тувы, хотя история письменности на введении латиницы здесь не завершается.

1.4 Становление «книжной культуры» тувинцев

Вначале вкратце поясним значение понятия «книжная культура». Оно отражает показатель уровня технологического развития общества (полиграфической промышленности, целлюлозно-бумажных предприятий, наличие контингента инженерно-технических кадров и т. д.) и свидетельствует об интеллектуальном потенциале его членов (авторские силы, наличие каналов книгораспространения, читатели), в том числе на отдельных территориях его проживания (Очерки истории книжной…, 2000: 3-4). В данном случае мы оперируем словом «книга» в его широком значении, когда «книгой» считается различные виды печатной продукции: сами книжные издания, брошюры, газеты, журналы, буклеты, плакаты и т.д., а также рукописные книги и ксилографы, в которых зафиксирован определенный объем информации различного содержания.

Анализ имеющихся источников свидетельствует, что пласт книжной культуры ТНР был достаточно разнообразным. В ее пространстве нашли сосуществование рукописные книги и ксилографы на восточных языках, печатные книги, газеты, журналы на русском, монгольском, бурятском и тувинском языках. В то же время в книжной культуре ТНР наблюдаются тенденции различного характера, как позитивного, так и негативного.

К моменту создания республики её коренное население, тувинцы (чуть более 52 тыс. чел.), представляло собой традиционное кочевое общество, в повседневной жизни особо не нуждавшееся в печатных изданиях. Такая черта является одной из типичных составляющих общества с традиционной культурой.

Однако к тому времени в тувинском обществе всё же существовали элементы книжной культуры. Это ведение государственного делопроизводства и личной переписки на старописьменном монгольском языке, использовавшемся в тувинском обществе ещё с ХШ в. и вплоть до осени 1930 г. Тувинцы пользовались также и тибетской письменностью, что по большей части было обусловлено введением буддизма как официальной религии тувинцев. Именно буддийская религия способствовала массовому проникновению в Туву рукописных книг и ксилографов из стран Азии, в частности из Монголии и Тибета. Эти работы размещались в основном в местных буддийских монастырях, количество которых к 1930 г. превышало более двух десятков. Среди подобных работ были отдельные части эпических сказаний, медицинских трактатов, труды по буддийской философии, тексты мантр на монгольском или тибетском языках.

Если говорить о пользователях подобных работ, то их контингент был незначителен: в первую очередь, это ламы и хуураки. Наличие рукописных книг и ксилографов у тувинских чиновников или аратов было редкими случаями.

Проникновение в тувинское общество восточных рукописей и ксилографов имело большое значение не только для его книжной культуры, но и для культуры народа в целом. Через них тувинцы познакомились с достижениями многогранного богатства народов Востока, накопленного в течение многих тысячелетий. В настоящее время в хранилищах Республики Тыва сосредоточены несколько тысяч работ, в том числе и местного происхождения.

В момент образования ТНР на её территории печатные книги всё же имелись. Это были издания на русском языке, выпущенные в России. Большую их часть составляли учебники и церковно-служебная литература и они использовались в русских школах и православных церквях Тувы.

Пространство книжной культуры ТНР резко начинает меняться через год после создания республики -- с 1922 г. С этого времени расширяется диапазон типов и видов, тематический ассортимент книжной продукции. Это было связано, в первую очередь, с предстоящими преобразованиями в социально-экономическом развитии молодого государства. Так, исполкомом Русской самоуправляющейся трудовой колонии (РСТК) был активизирован ввоз в Туву печатных книг из России. Например, в августе 1922 г. из Ново-Николаевска (Новосибирск) в Урянхай через Сибирский революционный комитет были доставлены политическая и школьная литература, канцелярские принадлежности весом в 100 пудов.

Кроме того, только что созданный ЦК ТРНП наладил ввоз общественно-политической, учебной литературы из Улан-Батора и Верхнеудинска (Улан-Удэ) (Танова, 1979: 19). Среди привозимых изданий были работы также на русском языке. Все эти издания (книги, брошюры, журналы, газеты и т.д.) использовались в основном на курсах по подготовке партийных кадров, по изучению монгольского и русского языков, организованных в Кызыле.

После заключения советско-тувинского договора об установлении дружественных отношений (1925 г.) стали расширяться культурные связи между странами. Для удовлетворения нужд ТНР в книжных изданиях советская сторона использовала услуги Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС). В его структуре функционировало бюро книгообмена, предназначенное для рассылки книг и брошюр в различные страны мира и заказа оттуда необходимых для ВОКС изданий. До вхождения Тувы в состав СССР через ВОКС в ТНР поступали не только книги, брошюры, но и наглядные пособия, кинофильмы, музейные экспонаты, фотовыставки и другие материалы.

В середине 20-х гг. XX в. в пространстве книжной культуры ТНР появился совершенно новый пласт -- печатная продукция местного происхождения. То есть, на территории Тувы впервые было организовано книгопечатание. Первым местным печатным изданием стала газета на русском языке «Красный пахарь» -- печатный орган исполкома и районного бюро РКП (б) РСТК, первый номер которой был выпущен в 1924 г.

В 1925, 1926 гг. общими усилиями ЦК ТНРП и ТРСМ, Малого хурала ТНР в Кызыле был организован выпуск газет и журналов на монгольском языке «Освобожденная Тува», «Танну-Тувинская правда», «Революционный арат» и «Задачи молодежи». Помощь в обеспечении полиграфическим оборудованием, шрифтами русского и старомонгольского алфавитов, бумагой, а также печатниками была оказана Советским Союзом.

Выпуск таких видов печатной продукции, как книги и брошюры, в ТНР впервые был налажен в 1926 г. на базе типографии монголоязычных газет и журналов. Поскольку тувинцы к тому времени все еще не имели своей письменности на родном языке, первые непериодические издания, как газеты и журналы, тоже печатались на монгольском языке, на более привычном, чем русский. Первыми тувинскими книжками стали в основном законы, инструкции, положения, партийные и ревсомольские уставы. Подобное положение было связано с задачами укрепления правовой базы всех сфер молодого тувинского государства.

Из книг другой тематики можно назвать миниатюрное издание «Книга о туберкулезе» (1929 г.), ныне хранящееся в Национальном музее Республики Тыва.

В 1929 г. произошло объединение типографий, где печатались газета «Красный пахарь» и монголоязычные издания, и на их базе была создана Государственная типография ТНР («Т?п хевилел чери»; в последующие годы стали называть «К?ртипограф»).

После принятия тувинской письменности, разработанной на основе новотюркского алфавита (июнь 1930 г.), на неё было переведено местное книгоиздание, осуществлявшееся до этого на монгольской письменности. Также были приняты меры по укреплению полиграфической базы тувинского книгоиздания: из СССР завезены печатные станки, литера шрифтов русского и новотюркского алфавитов, бумага, в основном газетная, приглашены специалисты. С этого времени намного увеличился общий объем выпуска литературы, газет и журналов по названиям, тиражу и по листам-оттискам. В репертуаре книгоиздания появились учебники, прейскуранты цен; художественная, детская литература, работы по санитарно-гигиеническому просвещению, сельскому хозяйству и т. д.

В середине 30-х гг. XX в. достижения книжной культуры ТНР и само молодое государство были признаны правительством США, крупной мировой державой. Об этом свидетельствует факт обращения Библиотеки Конгресса США в Совет Министров ТНР, в котором предлагалось начать книгообмен между двумя государствами. В данном документе американская сторона предлагала следующие условия: «… Прежде всего желательно получить издания высших правительственных учреждений ТНР (законодательных, административных, судебных), правительственный периодический орган и в частности статистический материал. В обмен Библиотека Конгресса предлагает равноценные официальные издания С.А.С.Ш. …» (орфография и стилистка сохранены. -- М. С.).

Новым явлением в книжной культуре ТНР стало создание каналов книгораспространения нового типа: книжных магазинов и библиотек. Реализацию литературы вели также пункты ликбезов, школы, правления хошунов.

Постепенно заметно расширился контингент потребителей книжной продукции. Это учителя, учащиеся, руководящие работники, партийные и ревсомольские активисты, журналисты, советские специалисты и некоторые другие.

В истории книжной культуры ТНР наблюдаются и негативные тенденции. Например, постоянно ощущался дефицит бумаги, хорошего полиграфического оборудования и нехватка авторских сил.

Из-за частой смены основы тувинского книгоиздания -- графики письменности (1930, 1941-1944 гг.) -- каждый раз приходилось производить полное обновление шрифтового хозяйства его полиграфической базы; в авральном режиме обеспечивать пункты ликбезов, школы учебной и учебно-методической литературой, а выполнение таких задач требовали серьезных финансовых средств. В результате нехватка учебной литературы было явлением частым.

Развитию книжной культуры ТНР тяжелый урон нанесли политические репрессии. Уничтожению, кроме людей, подверглись и книги. Например, книжные собрания монастырей были разорены и уничтожены, так как их причислили к «пережиткам прошлого, атрибутам религии». Из библиотек и книготорговой сети были изъяты и тоже уничтожены «неугодные» книжные, газетные и журнальные издания. Основным мотивом при этом служили наличие в них фотографий «контрреволюционеров», публикаций о них. Такую же участь постигли даже изданий, в которых всего лишь упоминались фамилии, имена «контров» Например, только в 1940 г. из архива Комитета печати были изъяты 137 различных изданий, общее количество которых составило 4050 экз. К 1944 г. стало известно, что из 341 названий книг и брошюр, выпущенных в Кызыле в период с 1930 по 1944 гг., уцелело всего 20-30 %. В дальнейшем в целях сохранения местной печатной продукции поднимался вопрос о создании Книжной палаты ТНР.

Однако, несмотря на ряд негативных факторов, в период с 1921 по 1944 гг. книжная культура ТНР в целом характеризуется подъемом на новый уровень. На территории Тувы появились совершенно новые явления: типографский способ производства книги, национальная письменность, книжное издательство, национальная литература, светские библиотеки, книготорговая сеть. Все они обеспечили создание и развитие системы образования, журналистики, науки, в конечном итоге, общее укрепление социально-экономического развития ТНР.

ГЛАВА 2. КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА. ЗАРОЖДЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ВИДОВ ИСКУССТВА

2.1 Традиционная песенная культура тувинцев

Тувинский народ издавна создавал свою музыку, свои национальные музыкальные произведения. Высоко развито было песенное творчество (импровизации) и исполнительное мастерство. Характерной особенностью тувинской музыки было отсутствие многоголосья как в песенном, так и в инструментальном творчестве. Певец и аккомпанирующий инструмент (или несколько инструментов) исполняли мелодию в один голос (в унисон). Тувинские мастера владели древним искусством двухголосового горлового пения; упоминания о нем имеются и в фольклоре тувинцев. Различается несколько видов такого пения (сколько мы осведомлены -- три вида).

На Всесоюзном смотре самодеятельности в Москве в 1954 г. один из таких мастеров-тувинцев был отмечен жюри смотра.

Музыкальные инструменты тувинцев были разнообразными: имелись смычковые («бызаанчы» и «игил»), духовые («лимби» и «шоор»), щипковые («топшулуур» и «чадаган») инструменты и вибраторы («хомус»).

Прежде на всех перечисленных инструментах играли только мужчины.

Женским и собственно даже девичьим музыкальным инструментом был «хомус» -- варган. Делали «хомус» из железа («темир хомус»), из дерева («ыяш комус»).

До 1940 г. все девушки с 14 лет имели этот инструмент и играли на нем. Запрещен «хомус» был в целях предотвращения передачи инфекции (в частности туберкулез) при пользовании чужим инструментом изо рта в рот. Старики отмечают, что особенно хороши были мастерицы играть на «хомусе» в Чадане, куда тувинцы заезжали иногда специально послушать их игру. После создания ТНР был организован национальный музыкальный ансамбль из народных тувинских инструментов. Многие из инструментов были конфискованы у баев и нойонов. Со всей Тувы собирали мастеров- исполнителей. Некоторых из них посылали для получения музыкального образования в МНР, как, например, товарища К.Х. Седыпа. Впоследствии ансамбль распался.

Песенное народное творчество тувинцев, очень богатое. Песни любовные молодежи, песни пастухов, охотников очень мелодичные, в прошлом отражали в основном тоску и безнадежность, царившие в окружавшей народ жизни.

Хоомей как особый жанр народного музицирования в общей системе традиционной культуры тувинцев выступает довольно автономным и весьма специфическим явлением. Для того, чтобы донести рассмотрение традиции до современности, сохранить ее живой и действенной, народу необходимо было накапливать и в течение веков передавать ее от поколения к поколению.

Впервые попытка более полного объяснения этого феномена и предварительная классификация и описание стилей горлового пения была предпринята А.Н. Аксеновым в 1964 году. А.Н. Аксеновым описал четыре вида горлового пения и соответственно четыре мелодических его стиля:

1. каргыраа;

2. борбаннадыр;

3. сыгыт;

4. эзенгилээр.

Самостоятельным монографическим исследованием, посвященным рассмотрению различных аспектов горлового пения, явилась работа З.К. Кыргыс «Тувинское горловое пение».

Разнообразие форм горлового пения, его стилей и субстилей, их связь с архаическим стихотворным строем, по ее мнению, подтверждает древность этого искусства. З.К. Кыргыс даны характеристики пяти основных стилей горлового пения (хоомей, сыгыт, борбаннадыр, эзенгилээр, каргыраа), его современных субстилей (бырланнадыр, деспен борбан, каргыраа певца Ойдупаа), а также древних субстилей (буга хоомей, опей хоомей, кожагар каргыраазы, даг каргыраазы, канзып).

Звуковая структура хоомея имеет полную аналогию со спецификой инструментальной музыки тувинцев. И в инструментальной музыке, и в музыке хоомея звуковой материал строится по принципу бурдонно-обертоновых звукосочетаний. Это принципиальное отличие традиционной инструментальной культуры тувинцев от музыки европейской и иных традиций. При обычном вокальном исполнении (пении) такое соотношение звуков физически извлечь невозможно. Очевидно то, что при исполнении хоомея голосовой аппарат человека тувинцами интерпретируется как инструмент. Можно предположить, что даже отсутствие родового названия этого феномена свидетельствует о том, что каждый вид этого искусства (сыгыт, хоомей, каргыраа и др.) функционирует в культуре подобно самостоятельным инструментам. Целью хоомейжи (исполнителей горлового пения) является достижение особого колорита звучания -- игра тембрами, формирование обертоновой мелодии.

То, что за необычностью звуковых построений хоомея (в широком смысле как горлового пения) кроется неизвестная науке специфическая концепция, впервые предположил А.В. Анохин: «Горловое пение тувинцев стоит вне всех устоявшихся теорий и едва ли не составляет единственное явление в области вокального искусства».

Примечательно также замечание английского путешественника Д. Каррутерса, который услышал неповторимое своеобразие тувинской музыки: «Урянхайская музыка представляет собой интерес для исследователя-этнографа, так как является особенностью этого народа. Среди монголов нам никогда не приходилось слышать ничего похожего на эту музыку».

Основная жанровая систематика музыкального фольклора тувинцев, впервые представленная в исследовании А. Аксёнова, была уточнена З. Кыргыс. Однако, за рамками данных классификаций остались: ?ск?ст?? ыры (песня сироты), алгыш (шаманский напев), тоол (эпос, сказка), х??мей (горловое пение), хотя они также являются важными составляющими вокальной культуры народа.

Установление в 1914 году российского протектората над территорией Урянхайского края отразило геополитическую борьбу Российской и Китайской империй. Пограничное положение Тувы неоднократно делало её в первой трети ХХ века предметом спора России, Китая и Монголии. Революционные события 1917 года в России способствовали рождению независимого тувинского государства -- Тувинской Народной Республики (ТНР), просуществовавшей с 1921 до 1944 годы и последней из национальных автономий принятых в состав СССР3.

Период 1930-х годов стал для Тувы временем интенсивного культурного строительства, начался процесс формирования национальной интеллигенции. Знаковыми событиями стали: выпуск грампластинок с записями тувинского фольклора, в т. ч. хоомея (1934); появление институтов новой музыкальной культуры -- национального театра-студии (1936), Дома народного творчества (1950) и специальных образовательных учреждений; рождение национальной композиторской школы (1950-е годы). В данный период революционные новации причудливо соседствовали с деятельностью местных служителей буддийского культа, а в среде русских поселенцев продолжали сохраняться привнесённые с ними в Туву традиции христианства.

Музыкальные традиции существующих в Туве мировых религий -- буддизма и христианства -- демонстрируют различные системы мышления: как монодийные (буддийский и старообрядческий каноны), так и гармоническое многоголосие (православие, протестантизм), а также гетерофонную ткань (духовные стихи старообрядцев). Важно, что именно мировые религии привнесли в музыкально-культурную традицию Тувы письменно фиксируемые формы музыки, причём, в четырёх различных версиях: невменных -- буддийской ян и российской крюковой, цифровой и пятилинейной европейских нотациях.

В 1920-х годах главными очагами музыкального просвещения были «красные уголки», юрты-передвижки (кызыл ?г), клубы. Со второй половины 1930-х годов заметную роль стала играть концертная деятельность молодого национального театра-студии. На основе архивных документов подробно исследовано развитие клубных форм музыкального просветительства в Туве и репертуар эпохи. Собранные материалы позволили обосновать значимость вклада отдельных личностей, а также ряда организаций в развитие профессионального музыкального искусства. Впервые проанализированная деятельность различных коллективов того времени оценивается как предфилармонический этап в истории музыкальной культуры Тувы. Благодаря концертам художественной самодеятельности в Туве стали развиваться и закрепляться концертные формы музыкальной жизни. Музыкально-просветительская деятельность оказала значительное влияние на формирование стилистики первых образцов авторского творчества, создаваемых первыми тувинскими композиторами в атмосфере эпохи революционных преобразований (в т. ч. и тех, что происходили в окружающей звуковой среде).

2.2 Становления тувинской хореографии

Хореографическое искусство - важная часть национальной культуры народа. И от того, какое место в ней занимают шедевры, созданные мастерами прошлого, во многом зависит пути ее развития не только сегодня, но и завтра!

Танец являлся спутником человеческого общества на протяжении многовекового его развития, представляясь древнейшей формой социальных отношений. С помощью танца из поколения в поколение передавались определенные знания, опыт, приобретались трудовые и воинские навыки, совершенствовалось и закалялось тело, с помощью танца лечили и отдыхали.

Изучение процесса трансформации танцевального искусства тувинцев представляет определенный интерес, так как он является частью исторического прошлого и настоящего тувинского народа. Танцевальная культура тувинцев неразрывно связана с жизнью народа, изменениями условий труда и быта, развитием национальных традиций. Содержание танцев, тувинский народ черпал из жизни, в них отражал эстетическое восприятие окружающей среды, трудовые процессы, характеры людей. Тувинцы отбирали из национальных игр, обрядов и трудовых процессов конкретные темы, удобные для воплощения в танце. 

Существенный сдвиг в культурной жизни Тувы произошел в первой половине 1940-х годов с приездом в Туву по приглашению правительства Тувинской народной республики ряда специалистов из СССР. Это были Л. И. Израйлевич - композитор и дирижер духового оркестра, Р. Г. Миронович - флейтист и преподаватель музыкально-теоретических дисициплин, С.И. Булатов - дирижер хора, А. Н. Аксенов - композитор и преподаватель музыкально-теоретических дисициплин, пианистка Ю. Р. Рейшис, А. В. Шатин - балетмейстер. 

1943 год считается началом профессионального развития тувинского танца. Александр Васильевич Шатин вошел в историю как основоположник тувинской национальной хореографии. Задача перед молодым, но уже известным в СССР хореографом, балетмейстером Большого театра, стояла сложная: не просто организовать в тувинском театре профессиональную балетную труппу, а с нуля создать тувинскую хореографию - до этого хореографии в Туве не было. 

А. В. Шатин объездил практически всю Туву на лошадях, оленях, верблюдах. Он искал талантливую молодежь. Желающих учиться танцу нашлось немало. Как выявить хореографические данные фигур и музыкальность? Это оказалось сложной задачей. Девочки отказывались показать себя в особой для танца одежде, так как такие костюмы для них считались предосудительными. Надо было преодолевать вековые предрассудки человеческой психологии, обычаев и традиций. Но здесь союзником организатора балетной труппы было ярко выраженное стремление молодежи к творчеству, к искусству. Шатина интересовало все -- танец орла, который исполняли борцы перед состязаниями; шаманское камлание; движения тувинских женщин в их хлопотах по хозяйству. Именно так в многочисленных наблюдениях, беседах и встречах рождались движения танцев «Юность», «Декей-оо». 

А. В. Шатин блестяще справился с поставленной задачей: за два с половиной года, которые он провел в республике, создал и поставил несколько танцев, которые стали началом тувинской хореографии. Побывав весной 1943 года в Эрзинском и Тес-Хемском районах, изучив там танцы тувинских девушек, он приступил к созданию на их основе собственных композиций, первой из которых стал «Танец с флейтой» (лимби), исполненный Галиной Севильбаа (Бады-Сагаан), а второй -- знаменитая «Звенящая нежность» (ээлдек шы?гырааш). 

В своих воспоминаниях А.В. Шатин писал: «Когда я работал над этим танцем, постоянно обогащался народными тувинскими традициями и обычаями. Колокольчики звенят в руках девочек - это я ходил к ламам и увидел у них звонкий шан (медные тарелки, использующиеся при совершении буддийских религиозных обрядов) и попросил кузнеца сделать такие же, только маленькие, для пальцев. Эти тарелочки поют разными нотами: до-ре-ми-фа-соль-ля-си. Отсюда родилась идея о семи девочках: они должны играть по нотам, а солистка Н. Ажикмаа, прекрасно исполняющая свою партию, выразительно и артистично ведет свою роль. Каждое движение рук девочек взято из жизни: когда их руки закрывают лицо - значит, девушка стесняется». Этот танец, ставший впоследствии классикой тувинской хореографии, был поставлен на музыку композитора и исследователя тувинской музыки А.Н. Аксенова, а первыми исполнителями были Галина Севильбаа (Бады-Сагаан), Клавдия Веденеева, Аля Сельянова, Лариса Соловьева, Екатерина Харлыг, Фаина Дубовская и Наталья Ажикмаа. 
Созданный А.В. Шатиным коллектив объездил с гастролями всю Туву. Их главной концертной площадкой были чабанские стойбища, первыми зрителями - простые араты, транспортом - лошади и грузовики. В 1945 году состоялся первый выпуск. Все выпускники остались работать артистами в театре. В этом же году Шатин вернулся в Москву, а дело продолжил его ученик Николай Кысыгбай. Он был ассистентом Шатина, а также переводчиком. 

В 1946 году приехал И.А. Каренин. Он продолжил занятия с артистами балетной труппы. Пополнил репертуар театра постановками: «Половецкие пляски» из оперы «Князь Игорь» Бородина, «Вальпургиева ночь» Гуно, «Цыганская рапсодия» Листа. 

Когда в октябре 1944 года Тува вошла в состав СССР, приглашенные специалисты были отозваны в Москву. А в 1949 году балета в театре не стало. Первый состав тувинской балетной труппы: Екатерина Кыдай, Галина Севильбаа, Екатерина Харлыг, Сай-Хоо Монгуш, Фаина Дубровская, Клава Веденеева, Лариса Соловьева, Лиля Севастьянова, Наталья Ажикмаа, Николай Кысыгбай, Доруг-оол, Дадар-оол, Октябрь, Сарыг-оол, Макар, Бадарчы, Кан-оол и другие. 

Сай-Хоо Даржааевна Монгуш -- одна из одаренных и талантливых учениц А.В. Шатина, в 1974 году выпустила книгу «Тувинские танцы», где описала четыре танца. Один из них знаменитая «Звенящая нежность» в постановке А.В. Шатина, а также «Ручеек», «Скачки», «Тетерева». Танец «Ручеек» в ее постановке до сих пор исполняется профессиональными и любительскими коллективами. До сих пор она остается первой тувинской выпускницей ГИТИСа. С.Д. Монгуш можно назвать «счастливой звездой Тувы». После окончания курсов в тувинской балетной студии, она была участницей VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов Москве в 1957 году. Затем поступила в ГИТИС, училась у самого А. В. Шатина. 
В апреле 1969 года при Тувинской государственной филармонии на базе самодеятельного художественного коллектива «Чечек» (цветок) Кызылского училища искусств был создан государственный ансамбль песни и танца «Чечек». В штате ансамбля было 16 артистов хора и 17 артистов балета. Первые выпускники Фрунзенского (ныне Бишкекского) хореографического училища: Галина Чооду, Евгения Салчак, Галина Кажин-оол пополнили ряды артистов балета. С июля 1971 года ансамбль официально называется -- Тувинский государственный ансамбль песни и танца «Саяны».

Евгения Минчиновна Салчак остается в истории хореографического искусства Тувы как автор и основоположник учебной дисциплины «Тувинский танец». После артистической карьеры преподает в Кызылском колледже искусств. Ее труд оценен правительственными наградами. Она -- лауреат государственной премии Тувинской АССР, Заслуженная артистка Тувинской АССР, Заслуженная артистка РСФСР. Многие годы была бессменной солисткой танца «Звенящая нежность» визитной карточки тувинской хореографии.

2.3 Становление тувинской кинематографии

Сегодня, когда кинематография достигла вершин особенно отчетливо видны те изменения которые произошли в культурной жизни нашей республики.

Первая стационарная киноустановка появилась в Кызыле в 1925г., в клубе советских граждан. Аппаратура была передана полпредством СССР в безвозмездное пользование правительству Тувинской народной республики. Первыми демонстрировали фильмы «В тылу белых» и «Красные партизаны».

В дальнейшем кинопередвижки регулярно посещают все жители. Открывшийся в городе тогда кинематограф привлек интерес тувинцев.

Приезжали смотреть «на чудо» техники с отдаленных районов. Как пишет Т. Сантьева в своей статье «На днях прибыли из далекого Хемчикского хошуна представители партийных организаций. Посетили кино, и оно произвело на них неизгладимое впечатление. Целую ночь после этого они просидели и проговорили о том, какие чудеса творит наука, и как далеко они, тувинцы, еще отстали в своем культурном развитии». Тувинцы называли кино «живыми картинами».

Как пишет И. Слепнева В 1936 г. делегация, прибывшая с СССР передала в качестве дара советского народа правительству Тувинской народной республики стационарную киноустановку, две звуковые кинопередвижки на автомашинах и фильм «Чапаев».

Приехавшие тогда с делегацией кинооператоры создали звуковой документальный фильм киножурнал «15 лет ТНР», который хранится до сих пор в архивах ЦГА Республики Тыва.

Считая, что кино является одним из могущественных средств просвещения масс тогдашнее руководство СССР уделяло значительное место пропаганде кино.

В последующие годы Тувинская народно-революционная партия приняла меры по расширению сети киноустановок. В начале 1940г. было приобретено пять передвижных и пять звуковых стационарных киноустановок.

Значительное место в пропаганде деятельности социалистического кино является пропаганда вождя пролетариата. В основном показывали фильмы режиссера М. Шатова и Ю.Карасика «Шестое июля».

Фильмы в Туве до второй половины не снимались в основном они носили документальный характер.

Актуальным в то время, было культурно-просветительская деятельность. В июне 1922 г. было образовано райбюро РКСМ. Чрезвычайная политизация и идеологизация, заданные руководством ТНРП и Исполкомом Коминтерна, не обошли стороной и киноискусство. Женсоветы, профсоюзы, пионерия в 1930-х гг. призывали смотреть советское кино организовывались близкие политические лозунги.

В предвоенные годы, когда тувинские добровольцы собиралась на фронт тувинское кинооператоры снимали документальный фильм «Об отправке тувинских добровольцев» .

В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годах советское киноискусство вместе со всем нашим народом встало на борьбу с фашизмом. В Туве активно показывали свежие события с фронта. А ЦГА Республики Тыва хранятся документальные фильмы «Путь воина», «Битва за Ровно», позже экранизировали повесть «Чоннун оглу» С.К. Тока где рассказывается о Герое Советского Союза Х. Н. Чургуй-ооле героями данных документальных фильмов являются наши земляки добровольцы. Наиболее активно и своевременно откликалось на события тех дней документальное кино. На фронтах Отечественной войны работники документального кино: режиссеры, операторы - с честью несли звания бойцов и офицеров Советской Армии. С киноаппаратом, а где нужно и с оружием в руках сражались они с врагом на передовой, в составе партизанских частей проникали в тыл врага, участвовали в боевых действиях авиации и флота, несли все тяготы военной жизни. Многие из них пали смертью храбрых. Содружество писателей, деятелей художественного и документального кино дало ряд значительных произведений, составивших кинолетопись отечественной войны: «Разгром немецких войск под Москвой» (1942) режиссеров Л.В. Варламова и И.П. Копалина; «Битва за нашу Советскую Украину» (1943) режиссеров А.П. Довженко и Ю.И. Солнцевой; «Берлин» (1945) режиссера Ю.Я. Райзмана.

Героическая борьба советских людей против захватчиков отразилась и??? в художественных фильмах И.А. Пырьева, Ф.М. Эрмлера, М.С. Донского, А.М. Роома.

Научную ценность представляет документальные фильмы «Тува в годы Великой Отечественной войны в документах» (1965 г.), «Дайынчы алдар» (1973 г.).

Таким образом, в первой половине XX в. Тува как и все республики входившие в состав СССР в своих кинолентах освещали в основном пропаганду социализма.

2.4 Становление тувинского изобразительного искусства

Тувинское профессиональное изобразительное искусство едва зарождалось, когда настала пора серьезного гражданского испытания. Великая Отечественная война советского народа против фашизма, как никогда прежде, сплотила Советский Союз и Тувинскую Народную Республику. В Туве началось всенародное движение по оказанию всемерной помощи фронту. Обозы с подарками Советской Армии, эшелоны мяса и хлеба шли из Тувы в Россию, тувинские добровольцы плечом к плечу с красноармейцами мужественно сражались на фронте против общего врага. Среди них были и первые художники Тувы: добровольцем на фронт, в Красную Армию, ушел в 1942 году из театра восемнадцатилетний Сажин, сражался в рядах Советской Армии в 1943--1945 годах Суздальцев.

В эти суровые годы впервые зазвучал звонкий и сильный голос молодого изобразительного искусства Тувы. Появившиеся в Кызыле, в хошунах и сомонах республики «Окна ТувТА» (Тувинского Телеграфного Агентства) так же, как «Окна ТАСС» в городах Советского Союза, стали главной трибуной боевой политической антифашистской сатиры. Впервые в Туве значительным тиражом (до двух тысяч экземпляров) стали выходить отпечатанные плакаты, исполненные на основе рисунков и линогравюр местных художников. Молодая агитационно-массовая графика Тувы активно поддерживала патриотический почин трудящихся в деле помощи фронту, беспощадно бичевала, разила гневным оружием сатиры фашизм, звала тувинский народ к исполнению его интернационального долга, к борьбе за свободу и независимость народов СССР и ТНР.

В развитие плакатной графики были вовлечены все силы, какими располагало молодое изобразительное искусство Тувы. К созданию плакатов, гравюр рисунков для «Окон ТувТА» обратился С. И. Феоктистов. Появились в годы войны и новые имена художников, с которыми во многом связано становление тувинской советской графики и живописи. Это имя русского художника Василия Демина и тувинского художника Всеволода Тас-оола.

Демин прибыл в Туву летом 1941 года. Вместе с группой других деятелей культуры (среди них -- языковед А. Пальмбах, режиссер И. Исполнев, балетмейстер А. Шатин и другие) он был направлен Комитетом по делам искусств СССР на основании приглашения правительством ТНР специалистов для помощи в деле развития искусства республики. Круг творческих и организационных вопросов, которые пришлось решать на месте только что окончившему учебу молодому московскому художнику, оказался очень широк. В него входило и создание декораций для спектаклей крепнущего с каждым годом национального театра, и занятие живописью, и оформление города и массовых народных манифестаций, и сооружение первых памятников на тувинской земле, и участие в издательском деле, в периодической печати, и обучение тувинской молодежи основам изобразительного искусства. С большим творческим, подъемом занимается Демин живописью -- пишет этюды с натуры, пейзажи, виды Кызыла, портреты тувинских аратов и представителей тувинской интеллигенции. С увлечением осваивает художник новую для него тематику, стремится передать исторические приметы военных лет. На одном из его этюдов 1941 года запечатлен самолет на зеленом поле аэродрома на окраине Кызыла, на другом -- центральная улица в Кызыле. Привлекают его внимание характерные местные достопримечательности: с удовольствием рисует и пишет он всадников в ярких национальных костюмах, верблюдов на мостовой.

Непосредственными этюдами с натуры являются первые портреты, созданные Деминым в начале 1940-х годов в Туве. Среди них -- «Девушка с багульником» (1942), изображающий молодую смуглолицую тувинку с огромным букетом нежных сиреневато-розовых цветов. Убедительный психологический портрет много видевшего в жизни человека запечатлел Демин в небольшом этюде «Арат Кара-Муга» (1943). Образ своего ученика -- молодого тувинского художника -- с большой психологической тонкостью, душевным тактом и реалистической правдивостью раскрыл Демин в портрете художника В. Л. Тас-оола (1943). Скромный тувинский юноша изображен в синем рабочем халате с палитрой и кистями в руках. Подчеркнуты гордая распрямленность его фигуры, волевая собранность, серьезность, ясность и доверчивость в выражении лица.

Все эти небольшие, не претендующие на крупное обобщение, но замечательные в своей реалистической достоверности и лирической проникновенности пейзажи и портреты Демина 1941 --1944 годов были, можно сказать, первыми камнями, заложенными в фундамент реалистической живописи Тувы. Но его главным делом в Туве в военные годы стало искусство, как писал когда-то В. Маяковский -- «революцией мобилизованное и призванное» -- плакаты, посвященные актуальным политическим и экономическим проблемам.

Разнообразной и неравноценной по качеству была эта графическая продукция военных лет. Содержательные, порою патетические образы политического плаката («Все силы на разгром врага!», 1941; «Теплую одежду -- бойцам Красной Армии!», 1941; «Пошлем третий эшелон подарков для героической Красной Армии!», 1942; «Все на охоту! Организуем выезд на охоту в интересах Отечественной войны», 1942 и другие) сочетались с жанровыми зарисовками, с пояснительными рисунками, игравшими скромную, но нужную роль наглядного пособия (как снять и разделать шкурку убитого зверя, как кормить и растить ягнят, стричь овец, как правильно ходить на лыжах и т. п.). Полиграфическая база была небогатой: дешевая бумага, отпечаток в две-три краски (красная, зеленая, коричневая)... И все же в лучших листах Демин сумел создать запоминающиеся образы. Таковы выстроившиеся плечом к плечу железной шеренгой бойцы тувинского добровольческого отряда. Таков сверкающий белозубой улыбкой тувинский охотник со связкой добытых пушных зверьков. Таковы спокойные, ясные лица тувинского арата и аратки, принесших теплые вещи в подарок красноармейцам («...Пускай всенародная наша забота согреет бойцов средь суровой зимы!»). Своеобразную лирическую окраску графике Демина придают пейзажные мотивы, обильно введенные в композицию, но не нарушающие ее лаконичной, сдержанной выразительности: тайга за спиной охотника, дальние горы и юрты, пушистая веточка кедра над головой.

Большинство плакатов Демина содержат героические образы бойцов, аратов, охваченных патриотическим энтузиазмом тувинских трудящихся. Но есть у него листы и острой сатирической направленности. Таков плакат 1941 года «Гитлер похож на Наполеона, как паршивый котенок на льва». Известное изречение претворяется в сатирическом рисунке в форму выразительной образной метафоры: рядом с надменным, старым, хищным львом в бонапартовской шляпе кажется и удивительно похожим на него и невероятно жалким и ничтожным маленький черный взъерошенный зверек с физиономией Гитлера и с белыми паучками свастики на теле.

Вместе с Деминым в годы войны над политическим плакатом начал работать до четвертого курса учившийся в Государственном художественном институте имени В. И. Сурикова молодой тувинский художник В. Л. Тас-оол (ему едва исполнилось двадцать два года). Природные способности позволили ему за короткий период учебы у Демина и совместной работы с ним достигнуть больших успехов в искусстве плаката, выработать свой самостоятельный почерк. Его листы привлекают пластичной упругостью, энергичностью рисунка, эмоциональной звучностью цвета, размахом и динамикой композиционных решений. Это заметно, например, в плакате 1942 года «Дружной подпиской на 2-й госзаем поможем Красной Армии сломать хребет фашистскому зверю!» На фоне алых знамен, обозначенных крупными лаконичными пятнами, рисуются выразительные смуглые лица молодого арата и аратки. Линейная ритмика их силуэтов как бы «рифмуется» с очертаниями отрогов дальних гор и стремительно движущихся по рельсам краснознаменных эшелонов с подарками. Красной диагональю расчерчивает светлое небо могучая эскадрилья самолетов.

От своего учителя Демина Тас-оол перенял любовь к пейзажу и в годы войны создал первые живописные изображения родной земли. Это были еще скромные и неуверенные, этюдные по характеру маленькие полотна, но в них подкупали свежесть, искреннее чувство любования природой. В пейзаже «Веселый косогор» (1941) Тас-оол поэтично раскрыл своеобразие уголка Саянских гор. В небольшой картине с характерным развернутым названием «Штаб партизанского отряда Щетинкина в 1919 году на южной окраине города Кызыла в березовой роще» (около 1943 г.) Тас-оол запечатлел памятное место, связанное с революционной борьбой тувинского народа. В живописи Тас-оола проявились своеобразное видение мира, развитое чувство декоративности, цветовой гармонии.

Рано и ярко раскрылось дарование Тас-оола в области портретного искусства. Несмотря на то, что порой ему не хватало мастерства, знания человеческой анатомии, умения расположить фигуру в пространстве, уже ранние его портретные этюды с натуры привлекают точностью передачи портретного сходства и душевного состояния модели, зоркостью видения, декоративной цельностью, колористическим богатством. Интересен созданный им в 1944 году «Портрет С. Сарыг-оола», в котором тонко выявлены состояние глубокого раздумья, сложный духовный мир тувинского поэта. В 1945 году Тас-оол пишет «Тувинку», изображая молодую женщину в национальном костюме, в красной островерхой шапочке, отделанной мехом. Лицо ее освещено яркой, доверчивой улыбкой. При некоторых погрешностях в рисунке (что особенно заметно в том, как написана правая, придерживающая пояс, рука) портрет покоряет ценными живописными качествами, колористической гармонией и мягкостью, жизненностью в раскрытии образа современницы. В нем чувствуется глубокая искренность художника, переживавшего вместе со своей героиней и со всем советским народом бьющую через край радость победного 1945 года.

Новые условия для развития и подъема изобразительного искусства, для расцвета народных талантов сложились в Советской Туве в послевоенные годы.

17 августа 1944 года VII чрезвычайная сессия Малого хурала Тувинской Народной Республики приняла историческую декларацию «О вхождении ТНР в состав Союза Советских Социалистических Республик». Президиум Верховного Совета СССР, рассмотрев декларацию и выслушав прибывшую в Москву делегацию, выразившую волю тувинского народа, издал 11 октября 1944 года указ «О принятии Тувинской Народной Республики в состав Союза Советских Социалистических Республик».

Так дружба народов, закаленная еще в революционных битвах против царизма, буржуазии и феодалов, в боях гражданской войны, в строительстве социализма, в трудных испытаниях Великой Отечественной войны, вылилась в объединение тувинского народа с народами Советского Союза.

Творчество тувинских художников приобретает все более широкую известность и за пределами республики. Уже в 1940--1950-х годах тувинские художники имели возможность показывать свои работы в Красноярске на широких краевых смотрах искусства. Так, например, в 10-й краевой художественной выставке, открытой в Красноярске с декабря 1949 года по февраль 1950 года, участвовали представители Тувинской автономной области В. Ф. Демин, С. К. Ланзы, Т. Е. Левертовская. Постоянное творческое общение с мастерами такого крупного культурного центра Сибири, как Красноярск, где давно сложился сильный коллектив мастеров советского искусства (среди них -- Б. Я. Ряузов, Т„ В. Ряннель, А. П. Лекаренко.



2.5 Становление тувинского театра

До образования ТНР в Туве театра не было. Существовали театрализованные религиозные ламские церемонии и своеобразные «театральные» сеансы шаманских камланий. Как первые, так и вторые, являясь по содержанию религиозными церемониями, по форме представляли собой «спектакли», всегда имевшие многочисленных зрителей. При первых имелся «исполнительский коллектив» (ламы), при вторых -- один исполнитель (шаман). И там, и здесь имелись специальные аксессуары -- специальные костюмы, атрибуты, маски. В тех и других церемониях наличествовали элементы актерской игры, действия, предполагалось обязательным условием «перевоплощение». Нужно отметить, что ламские служения в хурэ старой Тувы привлекали массы трудящихся не столько своим религиозным содержанием (часто совсем не им), а красотой, театральностью. Сами исполнители -- тувинские ламы -- были далеки от понимания религиозного содержания выполняемых ими церемоний, что отличало их от монгольских лам. Тувинские ламы плохо знали молитвы, плохо понимали язык священных книг, плохо понимали ламский ритуал.

Это отмечает проф. В.В. Бунак, который пишет: «Тувинские ламы -- это только плохая копия монгольских лам, которым они подражают, большей частью не понимая. На ламаистских праздниках “Майдыр” и “Эргиил” ни один тувинский лама не мог мне объяснить смысла обрядов, выполняемых на празднике». Простой тувинский народ, тем менее, знал и понимал ламаистские обряды и был в значительной мере равнодушен к их содержанию. Другое отношение было в народе к шаманству -- исконной религии тувинцев. В камлании население не только понимало смысл происходящего, но и возгласами поощрения или сочувствия принимало участие во всех перепетиях шаманского действа. Несомненно, что и в шаманстве имелся целый ряд обрядов и действий, которые рядовой тувинец не смог бы объяснить, раскрыть их смысл, утерянный с течением времени.

Однако шаманство было значительно ближе народу, чем ламаизм, долгое время упорно насаждавшийся в Туве феодально-теократической верхушкой маньчжуро-китайских правителей. Недаром ламы вынуждены были примириться со своеобразным содружеством ламаизма и шаманства в Туве. Ведь это факт, что до революции, и даже до 1930 г., ламы и шаманы мирно «сосуществовали», а местами (в восточных районах) шаманство играло значительно большую роль, чем ламаизм. И даже в центральной территории Тувы, где ламаизм был значительно сильнее, чем на окраинах, ранее проник в гущу населения, всегда существовали «камы» и «улуг-камы» со всеми аксессуарами, проводились «сёцк-тагыр» священным горам (с шаманами и без оных).

Светский театр появился в Туве после установления революционной, народной власти. Начало театральных представлений относится к 1925 г. В это время в г. Кызыле ставились пьесы, не имевшие написанного текста, создававшиеся путем импровизации самими исполнителями. Лишь после создания письменности появились пьесы для театра с постоянным текстом.

Тувинский театр был создан в 1935 году как государственный театр Тувинской Народной Республики. В начале 1936 года открывается национальная театральная студия. С 1944 года, после вхождения Тувы в состав СССР, становится одним из советских театров.