Изучение взаимосвязи национальных литератур на уроках литературы в средней школе (Шекспир и Цветаева)

2. Рецепция творчества Шекспира в русской литературе

2.1 Образ Гамлета в духовных и художественных исканиях русских писателей

Потребность в изучении влияния мировой литературной традиции на российскую национальную литературу продиктована стремлением рассмотреть произведения русских писателей в широком историко-литературном контексте, поиском новых подходов к изучению их творчества, необходимостью дать правильное истолкование того, на какой основе, на каких традициях она возникла и развивается. Это позволит глубже понять её историческое место, роль и стоящие перед ней задачи. За всю историю своего существования российская художественная литература достигла творческой зрелости благодаря развитию собственных традиций и взаимообогащению, взаимодействию с мировой литературой [71:33].

Русские писатели и критики не могли остаться равнодушными к литературоведческой проблеме, связанной с теорией вечных образов. Более того, в данном случае мы вправе говорить о феномене «Русского Гамлета», который сыграл совершенно особую роль в развитии концепции вечных образов в культуре нашей страны. Вклад отечественного литературоведения в мировое шекспироведение является существенным и неоспоримым. Не случайно во многих шекспировских энциклопедиях и справочниках нашей стране посвящены отдельные статьи. Факт значительности русского шекспироведения общепризнан и широко известен на Западе.

Вот, что можно прочитать в шекспировской энциклопедии в переводе А. Шульгат: «Шекспир нашел в России второй дом. Он публикуется в более широко раскупаемых изданиях в России, чем в Великобритании и других англо-говорящих странах, а постановки на советской сцене (не только на русском, но и на многих других языках СССР), по некоторым оценкам, проводятся более часто и посещаются большим количеством публики, чем где-либо еще в мире» [53:728]. Замечен также парадокс, что, несмотря на огромную популярность драматурга в нашей стране, именно у нас можно обнаружить примеры самой суровой по отношению к нему критики, например Льва Толстого.

Сумароков изменил драму «дикаря» Шекспира по канонам классицизма. Во-первых, Призрак отца Гамлета представлен как сновидение. Во-вторых, у каждого из главных героев есть свои наперсники и наперсницы. В-третьих, Клавдий вместе с Полонием замышляют убить Гертруду и затем насильно выдать Офелию за первого. Также Клавдий обозначен лишь как «незаконный король Дании». Но самое главное, что Гамлет Сумарокова с самого начала и до конца пьесы представлен как человек с ярко выраженной силой воли. Он избегает целых пятидесяти попыток его убить и одерживает убедительную победу над врагами. Гертруда покаялась и постриглась в монахини. Полоний в финале совершает самоубийство. Таким образом, принц получает датскую корону при явном ликовании народа и собирается обручиться с любимой Офелией.

В.К. Тредиаковский в своей критике «Гамлета» Сумарокова в целом высказался о ней как о «довольно изрядной» и взял смелость предложить свои варианты некоторых стихов. В официальной рецензии М.В. Ломоносов ограничился небольшой отпиской, однако известна эпиграмма, написанная им после прочтения сочинения, в которой он язвительно высмеивает выбранный Сумароковым вариант перевода французского слова «toucher» как «трогать» во втором явлении, второго действия в словах о Гертруде («И на супружню смерть не тронута взирала»):

Женился Стил, старик без мочи,

На Стелле, что в пятнадцать лет,

И не дождавшись первой ночи,

Закашлявшись, оставил свет.

Тут Стелла бедная вздыхала,

Что на супружню смерть не тронута взирала [5:7].

В 80-е годы XVIII века «Гамлет» Сумарокова выдержал шесть изданий.

С начала XIX века интерес к Шекспиру постепенно стал расти. Появился целый ряд переводов его произведений, начались активные дискуссии по поводу его творчества. Но по-прежнему чаще опирались на мнения французских и немецких критиков, чем на оригиналы самого Эйвонского лебедя. Что касается «Гамлета», то лишь в начале второй четверти позапрошлого века трагедия перестала быть пьесой только на злобу политической ситуации в России. Теперь о ней стали задумываться и с историко-философских позиций.

Зачастую титулом первого шекспироведа России награждают А.С. Пушкина. Действительно, его увлечение Шекспиром было очень сильным и, как полагают некоторые исследователи, помогло ему избавиться от влияния Байрона [53:728].

Несомненно, что наиболее значительное шекспировское влияние на творчество Пушкина обнаруживается в «Борисе Годунове». Есть у поэта и несколько гамлетовских реминисценций. Но главное, как полагают некоторые критики, сравнив в своем «Послании Дельвигу» (1827) Е.А. Баратынского с принцем Датским, «впервые в истории русской словесности поэт употребил имя Гамлета в нарицательном смысле, тем самым заложив первый камень в фундамент уже в те годы постепенно начинавшего строиться здания русского гамлетизма» [15:10].

Вслед за Пушкиным мало кто из русских литераторов не говорил о Шекспире [53:29]. Стало по-настоящему модно и престижно, используя творческое наследие драматурга, переосмысливая его, творить нечто новое, создавать новые характеры. Вспомним, например, «Леди Макбет Мценского уезда» Н.С. Лескова.

Первый полноценный перевод «Гамлета» на русский язык принадлежит М.П. Вронченко и относится к 1828 г. Применив т. н. принцип эквилинеарности, он смог уложиться в то же количество строк, сколько существует в подлиннике. Нужно заметить, что отечественная школа поэтического перевода делала лишь первые шаги, и Вронченко внес большой вклад в её будущее, попытавшись одним из первых выполнить правило, о котором В.Г. Белинский писал так: «Правило для перевода художественных произведений одно - передать дух переводимого произведения, чего нельзя сделать иначе, как передавши его на русский язык так, как бы написал его по-русски сам автор, если бы он был русским. [17:308]. Однако, несмотря на поэтический талант, Вронченко не удалось избежать «огрехов», из-за которых его перевод не стал достоянием широкого читателя или зрителя.

Главной заслугой Н.А. Полевого можно считать то, что именно благодаря его переводу зритель потянулся в театр и «миф о несценичности Шекспира был окончательно разрушен» [20:11]. Ведь совсем недаром русские театральные режиссеры ставили «Гамлета» именно в его переводе вплоть до начала прошлого века, хотя появились варианты, отличавшиеся большей точностью. Более того, «произошла знаменательная метаморфоза: отделившись от пьесы Шекспира, Гамлет заговорил с русскими людьми 30-х годов XIX века об их собственных скорбях». [24:12]

Белинский задается вопросом, зачем же такой великий поэт, каковым является Шекспир, решил изобразить человека в его слабости: «И что за особенное наслаждение смотреть на зрелище человеческой слабости и ничтожества?» [17:42].

Наконец, именно Белинский подчеркивал близость шекспировского героя к представителям своего поколения, которое после поражения восстания декабристов пребывало в состоянии рефлексии. Недаром спустя два года в статье о «Герое нашего времени» М.Ю. Лермонтова критик высказал мнение, что в своем Печорине русский поэт явил своему читателю национальный вариант шекспировского героя [32:364]. Более того, в 40-е годы, даже несколько отойдя от гегельянства и нещадно критикуя принца Датского, Белинский не отказался от своего мнения об его родственности русской интеллигентности.

Одной из самых известных и в России, и на Западе стала статья И.С. Тургенева «Гамлет и Дон-Кихот» (1860). В ней он противопоставляет знаменитых литературных героев, в то время как Гамлет колеблется и сомневается, а Дон-Кихот полон решимости, бороться против мирового зла и «моря бедствий», с которыми они оба столкнулись. Оба они рыцари, воодушевлённые гуманистическим принципом самоопределения. Однако у них есть одно кардинальное различие, которое выражается, по мнению писателя, в их взгляде на вопрос о жизненном идеале. Таким образом, для Гамлета цель собственного бытия существует внутри него самого, тогда как для Дон-Кихота - в ком-то другом.

Статья Тургенева вызвала живой отклик многих критиков и писателей, которые по своему отношению к ее содержанию были зачастую прямо противоположны. В основном не соглашались с его идеализацией «донкихотства», но были и те, кто выступал против его интерпретации Гамлета как законченного эгоиста, например, А. Львов [47:518].

Став синонимом «лишнего человека», Гамлет стал объектом для многочисленных сравнений или источником характерных черт для своих новых русских «братьев»: Онегина, Печорина, Чулкатурина, Рудина, Базарова, Обломова и даже Раскольникова, а позже чеховского Иванова.

Однако были и те, кто считал, что не стоит сравнивать этих героев русской литературы с шекспировским Гамлетом. Одним из самых известных критиков, которые придерживались подобной точки зрения, был А.А. Григорьев. «Таким образом, гамлетизм в России развивался в те годы параллельно с историей русского «Гамлета», порой сближаясь, а порой и отдаляясь от неё» [25:14].

Возвращаясь к истории переводов «Гамлета» на русский язык, следует отметить, что 1860-е годы подарили читателю интерпретацию М.А. Загуляева. На этот раз критике подвергся Кронеберг, которого Загуляев ругал за излишнюю романтизацию. В свою очередь, новое творение переводческой мысли лишилось некой поэтической возвышенности, превратившись в пьесу, язык которой очевидно отличался от шекспировского неким снижением стиля.

В 1906 г. после долгих раздумий Л.Н. Толстой все же решил опубликовать свою статью «О Шекспире и о драме», которую закончил еще в 1904 г. Его точка зрения резко отличалась от большинства, по его выражению, «хвалителей» Шекспира. Дело в том, что как ни пытался великий романист понять величие гения английского драматурга, его взгляд не менялся, несмотря на неоднократные обращения к наследию драматурга и постоянные попытки его друзей убедить его в таланте Шекспира.

Одна из основных идей Л.Н. Толстого заключается в следующем: «внутренняя причина славы Шекспира была и есть та, что драмы его пришлись pro capite lectoris, то есть соответствовали тому арелигиозному и безнравственному настроению людей высшего сословия нашего мира» [46:309]. Нам же, напротив, представляется, что в «Гамлете» можно найти и черты христианской модели поведения. Мнение писателя, что шекспировские драмы развращают читателя и зрителя, не было доказано ни самим Толстым, ни театральной практикой.

Культурно-историческая ситуация России 70-80-х годов XIX века тоже диктовала свои условия для нового осмысления гамлетизма. Народническое движение и последовавшие за этим разочарование в идеи «хождения в народ», сформировала новый тип отошедших от движения сторонних наблюдателей. Подобные рефлектирующие, размышляющие, эгоцентрические Гамлеты из дворянства и чиновников запечатлены в рассказе публициста Я.В. Абрамова «Гамлеты ­ пара на грош (Из записок лежебока)» («Устои», 1882), повести исследователя народной жизни А.И. Эртеля «Пятихины дети» («Вестник Европы», 1884), бывшей сельской учительницы В.И. Дмитриевой «Тюрьма» («Вестник Европы», №VIII-X, 1887).

Поэт-народник Н. Сергеев избрал в качестве лирического героя стихотворения «Северный Гамлет» (1880) современника, размышляющего «о мелкой пошлости своей». Этому обмельчавшему герою своего времени остается только созерцание окружающего мира «и в терзаниях наслаждаться судьбой Гамлета наших дней».

В общественном сознании 80-х годов 19 века гамлетизм связывается с философией скептицизма, бездействием, безволием интеллигенции. Чехов не столько обличает среду, из которой происходят русские Гамлеты, сколько показывает их никчемность, слабоволие. Иванов из одноименной драмы является красноречивым примером подобного отношения Чехова к интеллигенции 80-х годов позапрошлого века. Трагедия Иванова в том, что ему не по силам сделать что-либо ради других, измениться самому. Герой проводит параллель между собой и работником Семеном, который надорвался, хвастаясь силой перед девушками.

Определенная нерешительность и рефлективный «гамлетовский период» пережил сам Чехов, но поездка на Сахалин во многом изменяла мировоззрение русского писателя и помогла преодолеть духовный кризис. Правда, всех своих «гамлетизированных героев» Чехов приводит к самоубийству (Иванов, Треплев). Обличение этого типа есть в фельетоне «В Москве» (1891), где за подписью «Кисляев» герой произносит плаксивый монолог-саморазоблачелние: «Я гнилая тряпка, дрянь, кислятина, я московский Гамлет. Тащите меня на Ваганьково!» [25:16]. Чехов клеймил таких Гамлетов устами своего героя: «Есть жалкие люди, которым льстит, когда их называют Гамлетами или лишними, но для меня это - позор!».

Не последнюю роль шекспировский герой сыграл в жизни и творчестве А.А. Блока, которого нарекли именем Гамлета русской поэзии. Поэту посчастливилось сыграть любительскую роль «узника Эльсинора» в молодости (его будущая жена, дочь химика Менделеева сыграла Офелию), и затем в течение всей жизни образ принца был для него своеобразным собеседником и источником самопознания.

В ХХ веке принц Датский окончательно утвердился как один из основных поэтических образов русской литературы. Ф.К. Сологуб, А.А. Ахматова, Н.С. Гумилев, О.Э. Мандельштам, М.И. Цветаева, В.Г. Шершеневич, Б.Л. Пастернак, В.В. Набоков, Н.А. Павлович, П.Г. Антокольский, Б.Ю. Поплавский, Д.С. Самойлов, Т.А. Жирмунская, В.С. Высоцкий, Ю.П. Мориц, В.Э. Рецептер и др. не столько эксплуатируют высокую интертекстуальность вечного образа Гамлета, сколько создают его новые лики. Наиболее яркой интерпретацией образа принца Датского в отечественной поэзии прошлого века можно назвать Гамлета-Актера-Христа Пастернака.

Необычность интерпретации хрестоматийного образа человека в кризисной ситуации находит у Пастернака черты истинной жертвенности лирического героя. По-своему интересны Гамлет-студент Набокова, принц бунтарь-маргинал Высоцкого, но в них нет той лирической цельности и глубины, которая выражена простой и понятной мудростью пастернаковского Гамлета-Актера-Христа: «Но продуман распорядок действий, / И неотвратим конец пути. / Я один, все тонет в фарисействе. / Жизнь прожить - не поле перейти».

Образ Гамлета продолжал волновать русскую интеллектуальную элиту. Особое внимание к герою Шекспира проявляли символисты. Их позиции разделял и будущий знаменитый психолог Л.С. Выготский. Он с первых страниц своего труда «Трагедия о Гамлете, принце Датском» заявил, что выражает свою чисто субъективную точку зрения как читатель. Подобная критика не претендует на строгую научность, ее можно, по его мнению, назвать «дилетантской».

Каждый критик, по Выготскому, должен иметь свое мнение, которое должно быть для него единственно верным. «Веротерпимость» нужна только в начале работы, но не более того. Выготский считал, что множество интерпретаций «Гамлета» бесполезны, т.к. все они пытаются все объяснить с помощью идей, взятых откуда-нибудь, но только не из самой трагедии. В результате он пришел к выводу, что «трагедия умышленно построена как загадка, что её надо осмыслить и понять именно как загадку, не поддающуюся логическому растолкованию, и если критики хотят снять загадку с трагедии, то они лишают самую трагедию ее существенной части» [25:316]. Тем не менее, сам он полагал, что Шекспира больше интересовала коллизия и интрига пьесы, чем характеры. Именно поэтому, возможно, оценки этих характеров столь противоречивы. Выготский соглашался с мнением, что Шекспир задумал наделить Гамлета столь противоречивыми чертами, чтобы он как можно лучше соответствовал задуманной фабуле.

После октября 1917 г. Шекспир разделил судьбу всей мировой литературы в бывшей Российской империи. Раздались предположения, например профессора Л.М. Нусинова, что произведения, изображающие «классовое общество», постепенно станут абсолютно не нужны возникшему обществу пролетариата. Однако все же преобладали не столь радикальные мнения.

Так, А.А. Блок и М.А. Горький считали невозможным исключение Шекспира из наследия всей мировой цивилизации. Тем не менее, критики, трактуя Шекспира в русле марксистской идеологии, называли его или слишком аристократичным и реакционным, или буржуазным писателем, который не сумел сделать абсолютно ясными революционные идеи, которые слишком завуалированы в его произведениях [53:730].

Советские шекспиристы сосредоточили основное своё внимание на творчестве Шекспира в целом, разрешая вопросы того, как следует понимать наследие драматурга в новых реалиях советского государства. Лишь в 1930 г. вышла в свет монография И.А. Аксенова «Гамлет и другие опыты, в содействие отечественной шекспирологии».

В искусстве перевода. М.Л. Лозинский предложил на суд читателя свой вариант перевода пьесы в 1933 г. Ему удалось сделать своего «Гамлета» таким, что, по оценкам многих специалистов, он остается самым точным до сегодняшнего дня. Он следовал принципам не только эквилинеарности, но и эквиритмии, сохранив при этом богатство шекспировского языка, его метафоры и символику. Главным недостатком этого перевода считается его непригодность для театральных постановок, т.к. для большинства зрителей его поэзия была трудна для восприятия на слух. Поэтому спустя всего четыре года, в 1937 г., появляется перевод А.Д. Радловой, который был сделан специально для советского театра и среднестатистического зрителя, что естественно не могло не привести к заметному опрощению стиля.

Наконец, в 1940 году увидел свет, наверное, самый известный и популярный перевод: Б.Л. Пастернак издал свой первый вариант трагедии, который постоянно редактировал вплоть до своей кончины в 1960 г. Главными его установками можно назвать поэтичность и понятность. Он не стремился к абсолютной точности, для него более важным было передать не слово, а шекспировский дух. Может быть, в этом и кроется причина столь широкого успеха его перевода среди русских читателей и театралов. Безусловно, нашлись и суровые критики, которые ругали его за то, что он не смог передать всей шекспировской неоднозначности [82:46].

Конечно, для советского литературоведения с его тотальной идеологией такая характеристика, скорее всего, звучала если и не абсолютно отрицательно по отношению к герою, то очевидно не лестно. Что ж, времена изменились, и теперь можно относиться к этой точке зрения как угодно. Плохо ли то, что Гамлет не хочет выходить на баррикады и вести за собой народные массы? Пусть каждый решает согласно своему мировоззрению и моральным критериям. Мы же считаем нужным, сказать, что не видим оснований полагать, что Шекспир каким-то образом стремился показать своему, прежде всего, зрителю, а потом уж читателю некоего несозревшего для активных действий революционера.

В свою очередь мысль Верцмана, что Гамлет - «первый в поэзии герой, всеми помыслами и чувствами захваченный гражданской основой человеческой жизни» [24:85], кажется нам правильной лишь отчасти. Нам видится, что характер Гамлета много глубже, чем только как рассматриваемый с позиций гражданственности.

Критик считает, что воля и мысли Гамлета разобщены. В конце концов, он убьет своего заклятого врага, но «не в акте великой кары, которая выявит извечное могущество справедливости и героическое упорство мстителя, а в кровавой суматохе, где погибнут и виноватые и правые» [23: 94].

Для Верцмана Гамлет человек, который заранее обречен на поражение. Далее, продолжая свою мысль, критик заключает мысль, что, в конце концов, Гамлет обретает свой идеал в лице Фортинбраса. Это также, как нам видится, является спорным. Быть может, принц и поражен его энергией, но вопрос - хотел бы он примерить его ботинки? - остается открытым.

В результате Верцман приходит к выводу, что принц, так или иначе, «истинно велик» [23:96], а «слабость Гамлета - отражение практического бессилия лучших людей его времени» [23:102]. Т. е. все равно, несмотря на все свои недостатки, Гамлет в конце пьесы становится революционером своего времени и «сокрушил бы горы, если бы не был скован мыслью о необъятности зла, царящего в мире» [23:107]. Более того, Верцман разделяет Гамлета и гамлетианство, силу и слабость. «Гамлетианство умерло, Гамлет жив» [23:107]. А если и умер, то «остались честные Горации, которые понесут в будущее его героические идеалы» [23:114].

В 80-е и 90-е годы XX века страна переживала нелегкую эпоху перемен, которая вылилась в развал Советского союза. Вместе со всей страной сложные времена переживал и театр. С нашей точки зрения, именно поэтому нам не удалось обнаружить каких-либо известных полноценных опубликованных работ, которые касались бы новых постановок «Гамлета».

Зато стык тысячелетий подарил русскому читателю сразу целых два новых перевода «Гамлета»: В. Рапопорта (1999) и В. Поплавского (2001). И это свидетельствует о том, что шекспировская трагедия не собирается исчезать из контекста отечественной культуры и в третьем тысячелетии. «Гамлет» Шекспира нужен зрителю и читателю сегодняшнего дня. Об этом хорошо заметил А. Бартошевич: «Меняется реальность, в которых живёт человечество, меняются вопросы, которые оно задает художникам прошлых столетий - меняются сами эти художники, меняется Шекспир» [15:9].

Если говорить о последних трактовках «Гамлета» Шекспира, предложенными у нас, следует упомянуть такие имена, как А. Барков, Н. Чолокава, Е. Черняева и др. Барков, пользуясь некоторыми находками упомянутых шекспироведов, предложил любопытную, если не сказать революционную точку зрения. Согласно ей, повествование ведется от лица Горацио, который является не другом Гамлета, как это принято считать, а, напротив, - его соперником. Строки, написанные пятистопным ямбом, являются частью «вставной новеллы», в которой принц Гамлет и является тем, кем его принято считать - человеком, медлящим с актом мести. Барков делает попытку доказать, что отцом принца Гамлета был король Фортинбрас, отец принца Фортинбраса, которого король Гамлет убил тридцать лет назад.

Причины многочисленных нестыковок (например, возраст принца) заключаются в том, что, по мнению исследователя, в трагедии существует два измерения: одно - в котором Гамлет является автором «Мышеловки» и потом исчезает, второе - в котором Гамлет выступает героем написанной им театральной постановки. Горацио же ловко чернит Гамлета в глазах читателя (например, в отношениях с Офелией), самого себя же он рисует в образе верного друга [86].

С нашей точки зрения, это радикальное предположение нуждается в тщательной проверке, которую в рамках данной работы мы не имеем возможности выполнить. Однако появление подобных публикаций еще раз доказывают высокую степень интереса специалистов разных эпох к «Гамлету».

2.2 Особенности организации уроков по изучению произведений зарубежной литературы на примере драмы Шекспира «Гамлет»

Изучение зарубежной литературы представляет собой обширный материал для духовного обогащения учащихся. Каждый век заново прочитывает, истолковывает, приспосабливает к своим потребностям литературную классику. Её изучение в школе - нетленный источник познания, воспитания гражданских, нравственных и этических норм. Поэтому всячески следует приветствовать расширение школьных программ по русской литературе, а также дополнительное введение произведений зарубежных писателей.

У учащихся средних школ укоренилось стремление не читать произведений, а ограничиваться знанием их содержания по киноэкранизациям или телеспектаклям.

Задача учителя - вернуть классической литературе её юных читателей, воз будить на уроках литературы интерес именно к текстам произведений, чтобы они способствовали воспитанию учеников, чтобы слово писателя осталось в их памяти на всю жизнь. Произведения зарубежных авторов оказываются в этом отношении в силу меньшей известности в наиболее выигрышном положении. Перед учителями-словесниками встает задача не только познакомить с ними учащихся; нужно извлечь из них все, что будет способствовать обогащению духовного мира детей и подростков, их знаний и речь. Поэтому предлагаются различные варианты работы над текстами: заучивание наизусть, литературные монтажи, словарные конкурсы, цитирование в расчете на свободную ориентацию в тексте, составление карточек, запоминание афоризмов и т.д.

Необходимо так же в старших классах основное внимание уделить анализу произведений с точки зрения метода писателя. Вопросы, поставленные в ходе анализа, носят проблемный характер, направленный на понимание идейного содержания и художественного материала. В арсенале учителя представлены разнообразные методы ведения урока: лекция учителя, доклады учащихся, комментированное чтение, диспуты, беседа, инсценирование.

Лучшим вариантом работы с произведениями является путь от анализа к тексту, а не от текста к анализу, так как это требует от учащихся уже выработанного литературоведческого подхода. Десятиклассники могут готовить сообщения, доклады, лекции, рефераты, и роль учителя ограничивается консультациями. Н.С. Трапезникова ставит перед учителем проблему воспитания у учащихся самостоятельной активности, творческого добывания знаний, умение работать с текстом произведения, с критической литературой. В старших классах предлагается проводить сопоставления с героями, проблематикой, выдвинутой в русской литературе. Это даст возможности учащимся еще раз проверить свои знания, задуматься над непреходящим значением проблем, поставленных мастерами слова в своих произведениях.

Идейно-тематический и художественный анализ предпочтительно давать в неразрывном единстве. По мере проведения уроков следует усложнять их методику: от беседы после прочитанного в классе произведения к синтезу комментированного чтения и беседы по предварительно прочитанному учащимися тексту и, наконец, к лекции учителя, основанной на конкретном литературоведческом анализе.

Изучение зарубежной литературы в школе сопровождается различными письменными работами: изложением, сочинением-миниатюрой, написанием рецензий и статей в классные литературные газеты и т.п. Для развития воссоздающего воображения учащихся на уроках предлагаются всевозможные виды наглядных пособий и оборудования: рисунки детей, иллюстрации и картины художников, различные издания книг авторов, их портреты, записи, грамзаписи. Большое внимание уделяется словарной работе и методике её проведения. После каждого заключительного урока по теме рекомендован словарь, из которого можно почерпнуть необходимый материал [60:12].

А.К. Михальская говорит, что: «Изучение зарубежной литературы, способствует расширению и углублению гуманитарных знаний школьников, открывая перспективы более ясного представления о мировом процессе и роли в нем отечественной литературы» [64:44].

Школьный курс зарубежной литературы строится на основе комплексного подхода, включающего аспекты историко-литературного, литературно-теоретического и культурологического изучения литературных явлений и отдающего приоритет рассмотрению литературы как вида искусства. Автор считает, что такой подход позволяет более эффективно решить главную задачу: ввести ребенка в мир художественной литературы, радость общения с которым рождается не от излишнего теоретизирования, а от непосредственного общения с текстом.

Далее необходимо отметить, что в школьном курсе зарубежной литературы представлены писатели разных стран и эпох. Поэтому очень важно выявить индивидуальные особенности каждого и вместе с тем то общее, что присуще их творчеству, связанному с определенной эпохой, подчеркнуть преемственность в развитии литературы, восприятие традиций и их обновление. Одна из важных задач - раскрытие гуманистического характера творчества писателей [61:72].

В соответствии с Проектом Государственного стандарта по литературе изучение драматических произведений в среднем звене предполагается, но их набор жестко не регламентируется.

Образцы заданий для контроля направлены на оценку восприятия / воображения и эмоционального отклика учащихся на драматическое произведение.

Драма ­ литературное произведение, построенное в форме диалога и предназначенное для сценического выполнения. Как литературное произведение, драма довольно широко представлена в школьных программах для учеников среднего и старшего звена.

Впервые понятие о драме как литературном роде и о трагедии как жанре драматургии подается во время изучения в 8 классе произведений Эсхила «Прометей закованный» и В. Шекспира «Ромео и Джульетта».

Ученики старшего звена драматические произведения изучают в каждом классе, а именно:

9 класс: В. Шекспир «Гамлет», Мольер «Мещанин-Шляхтич», Й.-В. Гете «Фауст».

10 класс: Г. Ибсен «Кукольный дом», А. Чехов «Вишневый сад», Метерлинк «Синяя птица», Б. Шоу «Пигмалион» (по выбору).

11 класс: Б. Брехт «Матушка Кураж и ее дети», М. Фриш «Санта Крус», Ф. Дюрренматт «Визит старой дамы», Э. Ионеско «Носороги» (по выбору) [88].

Главная цель изучения драматического произведения в школе - это усвоение двуединства его художественной природы: литературной и театральной, что будет оказывать содействие воспитанию вдумчивого читателя и квалифицированного зрителя.

Важно, чтобы ученики с желанием и интересом читали и глубоко понимали произведения, которые пишутся автором не для чтения, а, прежде всего для постановки на сцене. Тогда мы вернем их к театру, о котором великий Мольер писал: «Театр… владеет безграничными возможностями для исправления характера… Мы наносим порокам тяжелый удар, выставляя их на общее посмешище».

Для эффективной реализации поставленной цели рассмотрим уже определенные нами общие этапы изучения драматических произведений:

Подготовка к восприятию произведения;

Чтение произведения;

Подготовка к анализу;

Анализ произведения;

Итоговые занятия;

Творческие работы.

На этапе подготовки к восприятию драматического произведения нужно подбирать такие материалы, которые бы заинтересовали учеников. Нужно заботиться, чтобы они имели, прежде всего, общеинформационный, научный и методический характер.

1. К общеинформационному материалу принадлежат сведения о истории театра или написания драматических произведений; отдельные сведения из биографий драматургов, связанные с программным произведением; высказывания известных критиков, писателей о драматурге, письма или другие источники, в которых содержатся интересная информация, которая касается художника.

Например, характеризуя древнегреческий театр во время изучения творчества «отца трагедии» Эсхила, можно заинтересовать учеников рассказом об афинском театре.

В прошлом столетии археологи довольно тщательно обследовали руины большого количества греческих театров разных эпох, среди них и афинский театр Диониса, на сцене которого шли и трагедии Эсхила.

Афинский театр Диониса вмещал 17 000 зрителей (ни один современный театр мира не достигает таких размеров). Вместо потолка в нем было голубое небо, а освещало помещение яркое солнце. Имел театр три части: первая и главная часть - орхестра - большая круглая площадка для танцев, посреди которой был алтарь Диониса, где выступали актеры. Поскольку античная драма имела хоровое происхождение, на орхестре действовали и хоры - драматические или лирические. Хор принимал непосредственное участие в развитии сюжета на сцене, поэтому часто взаимодействовал с актерами. Когда нужно было отделить хор от актеров, прибегали к механическим устройствам, с помощью которых поднимали или опускали часть площадки, где располагался хор или актеры. Вторая часть театра - сцена - помещение для переодевания актеров, стена которого разрисовывалась как декоративный фон для спектакля. А третья - места для зрителей. Они окаймляли орхестру подковой. Сначала это были деревянные лавы, которые со временем заменили на каменные.

Но интереснейшими в театре Диониса были сами актеры. Они выступали в масках, которые отвечали требованиям искусства к обобщенным образам. Маска покрывала не только лицо, а и голову актера. Цвет, выражение лица, прическа маски определяли возраст, пол, общественное состояние, моральные черты, душевное состояние героя, поэтому её постоянно изменяли.

Отсутствие мимики компенсировалось богатством и выразительностью движений тела и декламационным искусством актера. Мифических героев греки представляли могущественными великанами, поэтому трагические актеры носили котурны (обувь с подставками), высокие головные уборы, с которых спускались длинные кудри, и подкладывали подушки под длинные, как старинная одежда царей, костюмы. Женские роли играли мужчины…

Так вот представим себе такой театр, выберем самые удачные, на наш взгляд, места и начнем читать драму…

Изучение творчества В. Шекспира уместно было бы начать с рассказа о театре «Глобус», на сцене которого впервые состоялся спектакль трагедии «Гамлет». Слово учителя или подготовленного ученика (учеников) может быть таким:

«В третий раз звучат звуки рога! Приоткрывается занавес. На сцене отсутствуют декорации, она покрыта соломой и ветвями пихты. С обеих сторон сцены на лавах сидят или лежат возле занавеса коммерсанты, молодые аристократы - те, которые способны заплатить дороже. Шляпы с высоким пером на их головах мешают смотреть, что творится на сцене, тем, кто стоит в партере, - школьникам, матросам, мастерам, торговцам, бурлакам, слугам… Слышен смех, шутки, ссоры. Из карманов вынимается пища, так как стоять приходится несколько часов под открытым небом. Но ни снег, ни дождь, ни ветер, который доносит едкий дух с расположенного рядом зверинца, не мешают отданным театру зрителям. Они смотрят новый спектакль ­ «Гамлет». А театр носит название «Глобус». Виги построены из дерева в предместье Лондона на правом берегу Темзы. Но видно его далеко. На башне театра, который поднимается над соломенной крышей, блестит большой позолоченный шар, который поддерживает статуя Геракла. Под статуей надпись «Весь мир лицедеи…».

Так вот и нам выпала счастливая возможность обратиться к признанной во всем мире великой трагедии Вильяма Шекспира «Гамлет, принц Датский…».

Во время рассказа о театре уместно обратиться к иллюстративному материалу. Комментируя иллюстрации, нужно предложить ученикам пополнить свой словарный запас театральной лексикой, которая поможет лучше высказать собственные мысли на уроках по изучению драматических произведений, а в театре ощутить себя просвещенным зрителем. Так, когда будет идти речь о зале для зрителей, с пониманием использовать слова: амфитеатр, бельэтаж, партер, зритель, ложа бенуар, падуга, ярус и др. Рассматривая сцену, уметь объяснить слова: авансцена, бутафория, рампа, декорация, задник, занавес, софиты, кулисы, суфлер и т.п.

Важно, чтобы ученики знали названия лиц, причастных к театру, а именно: актер, актриса (нужно выяснить отличие между словами артист, артистка), драматург, капельдинер, режиссер, костюмер, художник и др.

2. К научному материалу принадлежат, прежде всего, литературоведческие сведения, комментарии, объяснения слов и т.п.

За годы обучения в школе ученики должны получить общие понятия о драме и драматических жанрах, как этого и требует программа.

Для общего представления о драме и драматических произведениях в кабинете зарубежной литературы может демонстрироваться схема, к которой учитель обратится на уроках обзорного изучения драмы и во время рассмотрения отдельного драматического жанра [85].

Например:

На этапе подготовки к восприятию произведения объясняется общее значение драмы как литературного рода.

Драма (от греч. ­ действие) ­ один из литературных родов, который изображает мир в форме действия, большей частью предназначенный для сценического воплощения.

Пользуясь этим определением, учитель поможет ученикам во время чтения драматического произведения представить театральную сцену и действия на ней.

К чтению драмы, особенно, если она изучается впервые в школьной программе, необходимо вместе с учениками внимательно ознакомиться с действующими лицами.

По возможности учитель может организовать просмотр художественного кинофильма «Гамлет», подготовка индивидуальных заданий: создание опорных схем, рисунков, сообщения «Шекспир». Трагедия «Гамлет». Сонеты. Общие идеи и настроения; подготовка выразительного чтения стихотворения Б. Пастернака «Гамлет», А. Ахматовой «Читая Гамлета», М. Цветаевой «Диалог Гамлета с совестью».

На доске: тема урока, название книги, по которой готовился урок (Аникст А. Трагедия Шекспира «Гамлет». М.: Просвещение, 1986) [11:39], два эпиграфа и свободное место для рисунков, схем.

Учитель читает эпиграфы:

«…он весь живёт для самого себя, он эгоист, он скептик, и вечно возится и носится с самим собою». И.С. Тургенев

«…прекрасное, чистое, благородное, высоконравственное существо».

И.В. Гёте

Какие разные оценки образа! Со времени создания трагедии читатели и зрители по-разному оценивают Гамлета, трагедия вызывает противоречивые толкования.

Почему? В. Гюго так ответил на этот вопрос: «На наш взгляд, «Гамлет» - главное создание В. Шекспира. Ни один образ, созданный поэтами, не тревожит и не волнует нас до такой степени». Итак, это создание великое, поэтическое. Но есть ещё одна причина. Определите, о каком времени сказал поэт.

И в философии царит сомненье,

Погас огонь, осталось только тленье,

Пропали солнце и земля, и где

Тот ум, что нам помочь бы мог в беде;

Распалось всё, ни в чём порядка нет. Джон Донн

Ученики уверенно отвечают, что это написал наш современник о нашей стране.

Учитель: Это стихи современника Шекспира Джона Донна, написанные в 1611 году. Шекспир (и Донн) сумел сказать об общечеловеческом, о том, что волнует всех во все времена.

Как вы поняли, это произведение - трагедия. Почему?

Ученики говорят о трагических событиях и судьбах в этом произведении.

- Давайте разберемся, в какой обстановке действует Гамлет.

Ученики (заранее подготовившие сообщения) рассказывают, используя цитаты, что Гамлет страдает от того, что «век расшатался» (в оригинале «The time is out of joint» - «время вышло из пазов», «вывихнулось»).

Гамлет остро ощущает, что «Дания - тюрьма». Образы болезни, телесных недугов, язвы определяют состояние страны (приводится множество цитат из трагедии).

Ученик комментирует свою иллюстрацию к трагедии. На рисунке - свидание Гамлета и Офелии. Повторяющийся мотив - решётка: на окнах, на полу, тень от перил, даже в покрое платья. Герои рисунка как бы за решётками, вставленными одна в другую. Выйдут из-за одной - оказываются в другой клетке.

Ещё одно сообщение - сравнение обоих мотивов в сонетах Шекспира и в трагедии «Гамлет». Подчёркивается осознание лирическим героем сонетов окружающего мира как трагического.

Ученики рассказывают, что в трагедии гибнут и страдают люди, гибнет любовь. Уместно сравнение трагедий «Ромео и Джульетта» и «Гамлет». В каком произведении любовь трагичнее? В «Гамлете», ведь Гамлет добровольно отказывается от счастья, в то время как в «Ромео и Джульетте» любовь торжествует. Гибнет семья: вся семья Полония, семья родителей Гамлета, Клавдий и Гертруда, отказывается от создания семьи и Гамлет. На краю гибели Дания. Гамлет страдает от того, что нарушена гармония мира, у него трагическое мироощущение.

Итак, Гамлет вынужден действовать в трагической ситуации.

У ч и т.е. л ь: Значит, он трагическая личность?

Ученики считают, что выдающаяся личность, обладающая героической мощью, - только Гамлет.

В чём его величие и трагедия?

Работая с текстом, ребята рассказывают, что Гамлет - учёный, высокообразованный человек. О нём говорят герои пьесы:

О, что за гордый ум сражён! Вельможи,

Бойца, учёного, - взор, меч, язык;

Цвет и надежда радостной державы;

Чекан изящества, зерцало вкуса,

Пример примерных [5:43].

Гамлет - гуманист. Он не приемлет убийство как способ уничтожения зла. Он не видит, ради кого должен совершить это зло - новое убийство. В этом отношении гуманист Гамлет - плоть от плоти человек Возрождения.

Гамлет - сторонник государственности, мудрый и справедливый монарх. Слушая его знаменитый монолог «Быть иль не быть?.», отмечаем: Гамлет видит все несправедливости в своём государстве; «…судей медливость, заносчивость властей и оскорбленья, чинимые безропотной заслуге». (Показательно сопоставление этого монолога с центральным монологом Клавдия после представления «Мышеловки»: обе речи произносятся в критический момент, когда герои решают, как быть дальше, обоих мучает чувство раздвоенности, нерешительности. Но смысл нерешительности разный: благородство одного и низость другого.)

Гамлет смел, быстр, решителен и благороден.

В классе находятся возражения: им владеет и чувство мести, а благородно ли оно?

У ч и т.е. л ь: Вспомним, сколько мстителей за кровавую обиду в пьесе. Их три: Гамлет, Лаэрт, Фортинбрас. Сравним их. Чертим на доске таблицу и просим вписать в каждый столбик имя. Кто из героев выше?

Это не случайно: в трагедии «Гамлет» тема мести приобретает проблемный характер.

Обычно ученики «не замечают» Фортинбраса, а ведь Гамлет им восхищался. Фортинбрасом движет не месть, а желание славы, стремление к подвигам, честолюбие. Он всей душой принимает законы рыцарского поединка, добровольно отказывается от мести за убитого в честном бою отца. Датский престол переходит к Фортинбрасу по моральному праву. Это желание и Гамлета, и мимо этого образа проходить не стоит хотя бы потому, что именно Фортинбрас будет на троне вместо Гамлета, он будет править любимым Гамлетом народом.

Очень часто ученики восхищаются Лаэртом. Перечитывая вместе с классом строки о мести Лаэрта, обнаруживаем, что он менее всего склонен рассуждать. Как в старой феодальной вольнице, он считает себя равным королю, для него король - «лишь первый среди равных». Недолго думая, он поднимает чернь на бунт, чтобы убить короля:

В геенну верность!

Клятвы к чёрным бесам!

Боязнь и благочестье в бездну бездн!

И будь что будет: лишь бы за отца

Отмстить как должно [5:44].

Месть за отца для него - дело чести. Не менее чем смертью, он возмущён тем, что Полоний похоронен без должных почестей, сокращён обряд над прахом Офелии.

Лаэрт готов перерезать Гамлету глотку в церкви, а убийство в церкви - тягчайший грех, святотатство. Он без колебаний соглашается по наущению Клавдия на подлые условия поединка с Гамлетом, на применение яда. Лаэрт нарушает правила чести, благородства, ведёт себя не как рыцарь, а как подлый убийца.

Ребята, готовые отдать пальму первенства Лаэрту, убеждены теперь, что ему принадлежит только низшая ступень.

Однако поставить на высшую ступень Гамлета им пока мешает раздумье: почему же он не поднял народ на борьбу? Народ его любил, пошёл бы за ним. Некоторые ребята считают, что для Гамлета главное - своей рукой покарать убийцу отца. Однако для Гамлета важнее другая причина: он сторонник государственности, поэтому не может поднять восстание против монарха.

Анализируя строки о поведении Гамлета во время поединка с Лаэртом, вспоминая, как Гамлет добивался несомненных доказательств виновности Клавдия, ребята убеждаются: Гамлет - мститель поневоле, по воле судьбы, но мститель благородный.

Ребятам предлагается представить, что они скульпторы и получили задание изваять Гамлета. Какую позу выбрать, что вложить в руки? Сначала вариант: Гамлет с черепом Йорика в руках. Обсуждение продолжается, первый вариант отбрасывается как очень распространённый, и приходим к итогу: меч или шпага обязательны (ведь Гамлет - боец и борец), обязательна и книга как символ человека образованного и творческого (не забудем, как Гамлет выступил в роли драматурга).

Решаем, что Гамлет стоит в раздумье, с раскрытой книгой в руках.

У ч и т.е. л ь: Но ведь такая скульптура уже есть! (В его руках появляется фигурка Дон Кихота. Замечательная минута ошеломления в классе.)

Случайно ли это совпадение?

Устанавливаем, что оба героя борются со злом в мире в одиночку. В одном случае это комично, в другом - трагично, но всё равно оба обречены.

У ч и т.е. л ь: В чём же трагедия Гамлета?

- В том, что гибнет лучший человек государства, сознающий, что не он руководит судьбой, а судьба им, что, борясь со злом, он вынужден умножать зло.

- Гамлет пережил тяжёлые утраты: убийство отца, предательство матери, которая была для него идеалом женщины; сам он вынужден отказаться от любви. Исчезли красота и радость жизни. Ему не хочется больше жить, и на земле его удерживает лишь долг мести.

Очень чувствительный Гамлет страдает оттого, что зло, вражда, измена разъели самые основы человечности: брат убил брата! Призрак возложил на Гамлета задачу мести. Но Гамлет понимает свою миссию шире:

Век расшатался - и скверней всего,

Что я рождён восстановить его!

Эта задача непосильна для человека [5:45].

Гамлет мечтал отдаться истинно человеческим интересам и стремлениям, а вынужден совершить зло. Гибель его неизбежна, он понимает это.

Звучит стихотворение Б. Пастернака «Гамлет».

Д о м а ш н е е з а д а н и е (н а в ы б о р):

составить схему «Система образов в трагедии»;

письменно или устно дать рассуждение на тему урока;

письменно или устно рассказать об одном из героев трагедии, о его месте в системе образов.

Можно своё понимание образа показать в схеме или на рисунке;

тема реферата: сравнить перевод Б. Пастернака с другими переводами пьесы [86].

3. Интерпретация трагедии У. Шекспира «Гамлет» в творчестве М. Цветаевой

3.1 Общая характеристика творчества М. Цветаевой

Марина Ивановна Цветаева - одно из наиболее известных имен Серебряного века. Писать стихи она начала в шестилетнем возрасте, причем не только на русском, но и на французском и немецком языках. В 1906-1907 написала повесть (или рассказ) «Четвертые», в 1906 перевела на русский язык драму французского писателя Э. Ростана «Орленок», посвященную трагической судьбе сына Наполеона (ни повесть, ни перевод драмы не сохранились). В литературе ей были особенно дороги произведения А.С. Пушкина и творения немецких романтиков, переведенные В.А. Жуковским.

Заявила о себе в литературе Цветаева в 1910 г., когда, еще будучи гимназисткой, издала на собственные средства небольшим тиражом книжку стихов «Вечерний альбом». А. Блок считал 1910 г., год смерти В. Комиссаржевской и Л. Толстого, знаменательным для русской литературы. Действительно, в последующий период в ее среде стали заметны новые явления: кризис и попытки его преодоления в движении символистов, антисимволистские эскапады жаждавших самоопределения акмеистов, впервые дали о себе знать забияки-футуристы; часто вздорные, но, тем не менее, претенциозные попытки занять место под литературным солнцем имажинистов, футуристов, биокосмистов и просто ничевоков.

Борьбой этих групп и группочек отмечено литературное десятилетие России после 1910 г. Тем примечательнее, что строгая девушка в очках, начинающий поэт М. Цветаева, с самых первых шагов на поэтическом поприще отстранилась от всяких литературных баталий и не связала себя никакими групповыми обязательствами и принципами; ее интересовала только поэзия. Не смущаясь, она отправила свою книгу на рецензию М. Волошину, В. Брюсову и Н. Гумилеву, и отзыв мэтров был в целом благожелательным. Её талант был замечен и признан, что подтвердилось год спустя, когда её стихи были включены в «Антологию» «Мусагета» (1911) в очень почетной компании - Вл. Соловьев, А. Блок, Андрей Белый, М. Волошин, С. Городецкий, Н. Гумилев, В. Иванов, М. Кузмин, В. Пяст, Б. Садовской, В. Ходасевич, Эллис.

Видимо, это воодушевило молодого автора, и вскоре М. Цветаева выпускает второй сборник стихов «Волшебный фонарь» (1912). Но ко второму сборнику требования критики более строги, чем к юношескому дебюту: Н. Гумилев в журнале «Аполлон» назвал «Фонарь» подделкой, тогда как «Вечерний альбом», по мысли критика, воплощал «неподдельную детскость»; В. Брюсов в «Русской мысли» (1912. №7) заявил, что пять-шесть хороших стихотворений тонут «в волнах чисто «альбомных» стишков». И тут проявилось важное качество Цветаевой-поэта - её умение постоять за себя; бесстрашно она вступает в полемику с Брюсовым, защищая свои создания. Но судя по всему, суровая критика старших собратьев по перу не прошла для Цветаевой бесследно - в последующие годы она пишет много, а публикует мало, главным образом небольшие подборки в три-четыре стихотворения в журнале «Северные записки». Часто цитируют «провидческие» стихи молодой Цветаевой:

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет!),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед. [3: 325]

Сама Цветаева эту строфу позже, уже в 30-е годы, назвала формулой наперед своей писательской и человеческой судьбы. Справедливости ради. однако, нужно отметить, что тем «стихам, написанным так рано», черед не наступил, большая часть их в позднейших собраниях стихотворений Цветаевой не воспроизводилась. Зато уже с середины 1910-х годов появляются стихи, в которых слышится поэтический голос автора - его невозможно спутать ни с чьим другим: «Я с вызовом ношу его кольцо…», «Мне нравится, что вы больны не мной…», «Уж сколько их упало в эту бездну…», «Никто ничего не отнял…» и др. Наиболее крупным явлением поэзии Цветаевой этих лет стали стихотворные циклы - «Стихи о Москве», «Стихи к Блоку» и «Ахматовой».

Первый из них - «Стихи о Москве» - широко и мощно вводит в цветаевское творчество одну из важнейших тем - русскую.

Над городом, отвергнутым Петром,

Перекатился колокольный гром.

…Царю Петру и вам, о царь, хвала!

Но выше вас, цари: колокола.

Пока они гремят из синевы -

Неоспоримо первенство Москвы [3:7].

Героиня «московских стихов» Цветаевой как бы примеряет разные личины обитательниц города, и древнего и современного: то она - богомолка, то - посадская жительница, то даже - «болярыня», прозревающая свою смерть, и всегда - хозяйка города, радостно и щедро одаривающая им каждого, для кого открыто ее сердце, как в обращенном к Мандельштаму полном пронзительного лиризма стихотворении «Из рук моих - нерукотворный град / Прими, мой странный, мой прекрасный брат…» Обращает на себя внимание в последнем примере удивительный образ - «нерукотворный град». Потому для Цветаевой и «неоспоримо первенство Москвы», что это не только некое исконно Русское географическое место, это, прежде всего город, не человеком, но Богом созданный, и её «сорок сороков» - это средоточие духовности и нравственности всей земли русской.