Становление исторического образования в университетах России во второй половине XVIII - первой половине XIX в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тема

Становление исторического образования в университетах России во второй половине XVIII - первой половине XIX в

Содержание

1. Влияние культуры классицизма на развитие русской исторической науки и образования

2. Образовательная политика правительства в первой половине XIX в. и создание историко-филологических факультетов в российских университетах

3. Содержание исторического образования в университетах России

Список источников и литературы

1. Влияние культуры классицизма на развитие русской исторической науки и образования

Формирование допрофессионального знания в области истории в России началось в XVIII в. в русле преобразований Петра I. До этого времени историческая наука в стране в широком смысле не отделилась еще от литературы. В основном все, что было сделано в области исторических знаний в допетровскую эпоху, больше служит для иллюстрации бытовавших в то время в русском обществе культурно-исторических представлений.

Ряд исследователей традиционной русской культуры отмечают такую ее особенность как ориентация на вечность, стремление избежать повседневной суеты. Подход к знанию, расширению познания окружающего мира, а так же отношение древнерусского человека к истории соответствовали такому мироощущению. В большинстве случаев история оказывалась равнозначной вечности. С одной стороны в русских книжниках пробуждалась тяга к осмыслению Руси в связи с предшествующей мировой историей, излагаемой в Новом и Ветхом Заветах, в связи с историей Древней Греции и Рима; возникал интерес к собственным национальным истокам и последовательности событий. С другой стороны эта событийная связь воспринималась лишь как внешняя оболочка, скрывающая неподвижный и неизменный смысл истории, существующий независимо от конкретных человеческих усилий. Такой обобщенный взгляд на историю свидетельствовал о целостности и универсализме в древнерусском понимании исторического процесса. В изложении древнерусских книжников, начиная с Иллариона, «история исполнена глубокого смысла, который ей придает вневременный мир вечности, как бы обрамляющего движение преходящей земной жизни...». В результате человеческая история осмысливается не столько с точки зрения времени, сколько пространства. В своей совокупности древнерусские воззрения на историю гораздо ближе к мифологическим представлениям, нежели к христианскому пониманию линейности времени: от Сотворения мира к Рождеству Христову и от Воскресения к Апокалипсису.

После Крещения Древняя Русь фактически обрела историческое движение, истоки и смысл христианской истории, осознание своего исторического места в мире. Однако ее культура окончательно не утратила языческих представлений об извечной повторяемости событий, цикличности времени. Противоречиво соединяя в себе новое историческое и прежнее мифологическое понимание окружающего мира, русская культура вплоть до конца XVII столетия сохранила представление об истории как о неподвижной и не развивающейся во времени вечности.

Верность подобным представлениям о мире породила мощную культурно-историческую инерцию, сказавшуюся в политике, науке, философии, искусстве и литературе Нового времени. Медленно она обретала историзм, уходила от воззрений, апеллирующих к традиции, вековому опыту, вечности и неизменности как категориям национальной культуры. Этот процесс имел место в канун петровских реформ, ознаменовавших переход к культуре Нового времени, русской классической культуре.

Преобразования XVIII в. затронули все сферы государственной и общественной жизни России: решительной перестройке подверглись законодательство, управление, финансы, военное дело, дипломатия, образование, просвещение. Решение новых задач требовало появление по-европейски образованных людей. В связи с этим особая забота была проявлена о развитии просвещения в стране: поощрялось дальнейшее развитие книгопечатания, открывались светские школы и училища.

Главным содержанием реформ Петра Великого явилось обмирщение культуры, разрушившее ее средневековую цельность. Будучи логическим продолжением драматических процессов русского религиозного раскола XVII в., полоса петровских реформ разделила единую до того русскую культуру на две культуры: религиозную и светскую. При этом религиозная часть отодвигалась на периферию национально-исторического развития. А новообразованная светская культура укоренялась в центре общественной и культурной жизни страны.

Важнейшим элементом политики европеизации культуры было приобщение русского общества к традициям западноевропейского классицизма. В петровскую эпоху возрастает интерес к наследию античности как основе современной европейской культуры классицизма. Этому способствовал приток новой литературы, усилившийся в результате мер царя, направленных на расширение книгопечатания и переводческой деятельности.

Русский классицизм, как культурный, так и образовательно-научный, явился производным от общего процесса европеизации России. Культура классицизма стала естественным основанием развития новой культуры, образования и науки в России в ту эпоху. Она опиралась на созданные греко-римской древностью ценности - философию, универсальное римское право; ориентировалась на выработанные античностью формы государственного устройства и гражданского быта. Характерным было для нее увлечение античной эстетикой, словесностью, мифологией, древними классическими языками (латинским и греческим).

В этих условиях именно классическому образованию принадлежала главная роль в процессе формирования новой русской культуры. Первоначально организация такой образовательной системы была направлена на всестороннее развитие ума и воли учащихся, независимо от их профессиональных интересов и практической деятельности, усвоение ими единых для европейских народов элементов общего и гуманитарного образования. Существенную черту классического образования составляло изучение древних классических языков, чтение текстов античных авторов, при этом изучение других предметов имело добавочное значение. В свою очередь науки, связанные с исследованием античности, послужили своего рода фундаментом для развития всего комплекса историко-филологических наук, в особенности для науки всеобщей истории.

Ко времени основания первого российского университета в России происходил сложный процесс превращения допрофессиональных знаний в области истории в историческую науку. Русская культура XVIII в. начала проникаться принципом историзма: история перестала восприниматься в соответствии с представлениями средневековой русской культуры как предопределение, застывшая вечность, эталон, идеал мироздания. Она предстала в качестве иллюстрации и урока современникам, как результат участия человека в ходе событий, итог сознательных действий и поступков людей. Появляются первые представления о культурном и социальном прогрессе как поступательном движении общества вперед, его развитии и совершенствовании -- от низших форм к высшим. В связи с этим в XVIII в. развивается профессиональный интерес к истории и появляется опыт художественного ее осмысления в поэзии, прозе, драматургии.

Русская историческая наука, возникновение которой относят к XVIII столетию, не была лишь продуктом заимствования с Запада. Она опиралась на богатое наследие, накопленное на протяжении многих столетий литературой в освоении исторических знаний, в связи с общим развитием образованности на Руси. Так переводы русскими книжниками религиозных и светских памятников греческой письменности, византийских хроник стали главным источником, из которых русские читатели черпали сведения об истории чужих стран, о великих государствах древности. Так же они использовались при составлении Хронографов - первых отечественных обзоров всеобщей истории. Именно наличием длительной исторической традиции объясняется быстрое становление русской исторической науки в XVIII в.

Процессу развития в России исторического знания и становления науки истории способствовали многие факторы. Это были причины такого общего характера, как подъем национального самосознания и обусловленный им интерес к прошлому своего народа; конкретные потребности государственной политики того времени, такие как необходимость обосновывать те или иные законодательные меры, дипломатические представления, реформы. Здесь и общий культурный подъем, тесно связанный с развитием просвещения и образования; и, наконец, установление более тесных политических и культурных связей с западноевропейскими странами. Последнее обстоятельство в наибольшей степени способствовало развитию интереса к всеобщей истории, истории государств классической древности, чья культура легла в основу европейской цивилизации.

Для того, чтобы появились отечественные профессиональные историки исследователи, имеющие представление об историческом процессе, знающие древние языки, знакомые с комплексом вспомогательных исторических дисциплин, усвоившие критические методы обработки исторического материала, необходима была организация исторического образования в рамках средней и высшей школы с гуманитарным уклоном. Программы открывшихся на протяжении XVII -- XVIII в.в. греко-латинских школ и академий в Киеве, Москве, Казани, Петербурге не предусматривали специального курса по истории. В этих учебных заведениях обучали древним языкам - греческому и латинскому, преподавали риторику, пиитику, философию. Само преподавание здесь носило схоластический характер и подчинялось задачам богословия. И только преподаватели риторики использовали примеры, почерпнутые из трудов древних историков.

Таким образом, XVIII в. после петровских преобразований стал временем утверждения новой рациональной культуры. Усиление интеллектуальных и материальных связей с западноевропейскими странами способствовали появлению в России новых для нее тенденций, людей, мировоззренческих позиций. Возникали и расширяли свое влияние очаги новой культуры.

Одним из таких очагов явился университет. В рамках «старой» русской культуры не было такого явления западноевропейской жизни как университет. Как справедливо отмечает В.А. Шаповалов «В силу изолированности (политической, духовной и др.) от Европы становление Московского государства осуществлялось согласно средневековой традиции, когда церковь держала под своим контролем всю культурную жизнь. Характерной особенностью данного периода являлось отсутствие организованной системы образования. Высшее образование на протяжении длительного времени как бы выпадало из контекста русской культуры». Масштабы и динамика петровских преобразований требовали значительного числа квалифицированных специалистов и создания соответствующей системы высшего образования.

Будущее российской школы осложняли многие факторы: отсутствие необходимой традиции, крайняя малочисленность образованных людей. Одним из направлений внутренней политики Петра Первого явилось формирование светского образования в стране и создание условий для развития наук, в том числе гуманитарных. В 1724-1725 г.г. была основана Петербургская Академия наук, в составе которой предусматривался гуманитарный класс. В 1724 г. Петр утвердил проект об учреждении университета при Петербургской Академии наук, составленный одним из сподвижников царя-реформатора Л.Л. Блюмен-тростом. В проекте задачи университета строго отделялись от задач Академии: «Его дело преподавать молодому поколению науки в современном их состоянии, дело Академии изобретениями и открытиями двигать науку вперед». Однако такой подход разрывал триединую сущность университета, концентрирующую в себе образовательную, исследовательскую и культурно-воспитательную функции, что противоречило самой идее университета .

Фактически университет в Петербурге начал существовать лишь с 1747 г., когда был принят новый академический регламент, определивший порядок преподавания в этом учебном заведении. Предусматривалось чтение лекций по трем циклам наук: математическому, физическому и гуманитарному. Преподавание поручалось профессорам, не являвшимся собственно академиками. Однако Академический университет действовал недолго. В XIX в. существовало мнение о том, что Академический университет в Петербурге просто «задохнулся от недостатка студентов». Современные исследователи среди причин прекращения его существования обращают внимание на несамостоятельность Академического университета, «...его привязанность к Академии, что было чревато отсутствием даже зачатков собственно университетской корпорации» . Кроме того, указывается, что «...в силу неясности его назначения, аморфности внутренней структуры, своеобразия подчинения и неудачного выбора места основания университет оказался недолговечным и нетипичным для России».

Тем не менее, заслуги Академического университета в деле становления российского университетского образования бесспорны. Были разработаны основополагающие методические приемы образования (принципы проведения диспутов, чтения лекций, система занятий). Постепенно складывались некоторые формы внутренней жизни учебного заведения (порядок поощрения учащихся, нормы их общежития, опыт расселения учеников - все то, что структурировало жизнь учеников и преподавателей. В ученой среде Петербурга были сделаны первые значительные шаги в развитии гуманитарных наук, в том числе истории. Труды Г.З. Байера, Г.Ф. Миллера, В.К. Тредиаковского, М.В. Ломоносова оказали плодотворное влияние на становление исторической науки в России.

Основание системы университетского образования в России заложил Московский университет, открытый 12 января (25 января) 1755 г. При его создании был осмыслен и учтен опыт деятельности Академического университета в Петербурге. «В Москве сложились наиболее благоприятные условия для возникновения и постепенного становления более чем учреждения -- культурного и интеллектуального центра особого толка, ставшего первым национальным университетом». При выборе Москвы, в качестве университетского города, руководствовались рядом критериев: университет должен быть обеспечен желающими учиться, местная среда должна давать источники для материального существования студентов, примыкающая к городу округа должна испытывать потребность в специалистах. Преимущества Москвы в этих отношениях отразил проект университета, составленный И.И. Шуваловым. В нем отмечалось, что Москва есть город, «куда из округ лежащих мест приехать можно»; московское родовитое дворянство, использующее домашних учителей, с готовностью пойдет на продолжение образования детей в университете; сами же выпускники учебного заведения найдут работу в помещичьих семьях как воспитатели. Вторым источником поставки студентов будет разночинство; сам институт домашних учителей и репетиторов станет дополнительным источником материальной поддержки студентов; с другой стороны, содержание последних в Москве дешево, чему способствует и «обилие родства и знакомства у студентов и учеников: почти всякий имеет у себя родственников или знакомых, где себя квартирой и пищей содержать может».

Следует отметить, что следование образцам зарубежных университетов в конкретных российских условиях вело к складыванию собственной жизнеспособной модели системы данных образовательных учреждений. Российские университеты, с одной стороны, были проникнуты общеевропейской идеей независимого академического сообщества, чертами университетской культуры, с другой -- наделены чисто российскими особенностями, обусловленными преобладающей ролью государства. Университет явился для России «...наднациональным сообществом, открывшим человеку XVIII в. путь в просвещенный мир, связь с Западной Европой...». Кроме того, он стал мощным культурным импульсом, формирующим пространство культурных событий, включавшее театр, периодические издания, научные общества и кружки и др. Само существование первых русских университетов создавало новый ритм жизни в городах.

Структура первого российского университета, основанного в Москве М.В. Ломоносовым и И.И. Шуваловым, отражала уровень развития наук середины XVIII столетия. Он состоял из трех факультетов: юридического, философского и медицинского. В отличие от университетов Западной Европы в Московском университете не было богословского факультета, что объяснялось наличием в России специальной системы образования для подготовки служителей православной церкви.

Важное место в системе факультетов университетов принадлежало философскому факультету. Процесс развития его наук в западноевропейских университетах выдвинул этот факультет на первый план: именно предметы философского факультета рассматривались как основа всего научного знания.

Философия в первом русском университете рассматривалась как универсальная наука, охватывавшая все отрасли человеческого знания. Поэтому для всех студентов было обязательно трехгодичное обучение на философском факультете, носившем характер общеобразовательного. Согласно университетской программе основы философии излагались в виде исторических курсов, что должно было подготовить студентов к восприятию более сложных научных построений. Получая хорошую философскую подготовку, студенты приучались мыслить логически, основательно изучали избранные ими предметы, формируя целостное мировоззрение. Что давало возможность в дальнейшем специализироваться будущим ученым в области естественных и гуманитарных наук.

В соответствии с традициями классического образования большое значение в первом русском университете придавалось изучению древних языков, знание которых являлось главным условием научного исследования античной традиции. В силу отсутствия богословского факультета в первом русском университете были созданы условия для свободного развития гуманитарных наук.

Несмотря на то, что в Московском университете в то время еще не был организован исторический факультет со специальными кафедрами соответствующего профиля, он с первых лет своего существования включается в изучение истории и распространение исторических знаний. По «Проекту» об учреждении Московского университета в нем была предусмотрена на философском факультете должность профессора истории («универсальной или российской, а так же древности и геральдики»). В течение первых лет существования университета ее занимали иностранные профессора. Когда были подготовлены собственные кадры, на эту кафедру пришли русские ученые .

В XVIII в. систематического преподавания отечественной и всеобщей истории в университете еще не велось, но были созданы все условия для научного изучения многих исторических проблем. Московский университет во второй половине XVIII столетия играл ведущую роль в деле подготовки передовых преподавательских кадров, разработке методики преподавания университетских дисциплин, подготовке учебных пособий. Из стен университета уже в первое десятилетие его деятельности вышли профессионально подготовленные историки (С.С. Башилов, Х.А. Чеботарев и др.). Стать специалистами в этой области они смогли благодаря основательной гуманитарной подготовке, которую давал университет.

В 1765-1766 г.г. начали преподавать первые выпускники университета -профессора права СЕ. Десницкий и И.А. Третьяков, математик и философ Д.С. Аничкин, оказавшие на исследование исторической науки непосредственное влияние. Ими были сформулированы теоретические положения, развитые исторической мыслью России в XIX в. Особое значение для разработки русской истории имели те работы, в которых прослеживается стремление раскрыть законы исторического развития, причины возникновения социального неравенства, собственности, религии, семьи.

СЕ. Десницкий первым в Московском университете начал читать курс русского права и его истории, знакомил слушателей с законодательными памятниками, давал им толкование, сравнивал русские законы с западноевропейскими и римскими. В «Юридическом рассуждении о собственности» ученый показал, что развитие человечества зависело от смены хозяйственных форм. С собственностью на землю он связывал «феодальное правление».

Сходными были воззрения И.А. Третьякова, анализировавшего причины возникновения различных государственных форм, а так же зависимость развития науки и искусства от политики государства, борьбы церкви и светского просвещения.

Итак, «успешное развитие Московского университета определялось именно тем, что с самого начала его деятельности профессора соединили качества преподавателей и исследователей, а образовательный процесс не был оторван от науки». Студенты университета не только знакомились с передовыми направлениями философской мысли, но и получали представление о применении теоретических знаний в конкретных исторических исследованиях. Такая подготовка открывала возможности для самостоятельных занятий историей, и уже в первые десятилетия существования университета в Московском университете были созданы условия для научного изучения проблем отечественной и всеобщей истории. Его выпускники своими трудами способствовали развитию отечественной исторической науки. Среди них -- Х.А. Чеботарев, один из первых русских профессоров, читал курс русской истории в Московском университете и возглавлял кафедру русской истории.

Роль Московского университета не ограничивалась подготовкой специалистов в области исторической науки. Его деятельность была направлена и на усиление общественного интереса к прошлому страны. В связи с этим началось активное собирание летописей, памятников старины.

Разработка проблем истории, расширение тематики исследований было невозможно без введения в научный оборот широкого круга источников. Но сил немногочисленных ученых университета и Академии наук было недостаточно. Во многом позволило решить эту проблему создание «ученых обществ», которые взяли на себя часть задач и объединили широкий круг лиц, интересующихся историей. Почти все общества, возникшие во второй половине XVIII в., были историко-филологическими.

Просветительская деятельность университета связана и с именем Н.И. Новикова, арендовавшего в 1779-1789 гг. университетскую типографию. Им был введен в оборот огромный документальный материал. Его «Древняя Российская Вивлиотика» стала началом систематизации исторических источников.

За полвека своего существования Московский университет XVIII в. превратился в крупный культурный и научный центр страны. Больших успехов университет добился в области публикации исторических памятников.

Итак, как и в европейских странах, стержнем формирования университетской системы в России, выступал классицизм. Изучение классических дисциплин оставалась общеевропейской тенденцией на протяжении первой половины XIX в. Классическое образование ценили как способствующее интеллектуальному и нравственному развитию личности, являющее примеры чести, долга, служения государству - добродетелей правящего класса. «По существу классическое образование создавало общую основу, объединявшую элиты всех европейских стран. Это был знак отличия, без которого русское дворянство не могло рассчитывать на равенство с себе подобными за границей ни в интеллектуальном, ни в социальном отношении. Более того, внутри каждой страны оно служило средством приобщения к культурной элите». Таким образом, университеты выполняли значимую функцию формирования общественных элит, пополняя последние своими выпускниками.

Успешная деятельность первого российского университета во второй половине XVIII в. поставила вопрос о развертывании в империи образовательной системы во главе с университетами. В 1782 г. по повелению императрицы Екатерины II была создана Комиссия об учреждении училищ, которая признала, что систему народного образования должны увенчать университеты. Комиссии в 1786 г. было предписано ориентироваться на создание университетов в Пскове, Чернигове и Пензе. Проект устройства учебного дела в России, предусматривавший расширение сети университетов в стране, подготовленный екатерининской Комиссией, преобразованной в Главное правление училищ, начал осуществляться в царствование Александра I.

2. Образовательная политика правительства в первой половине XIX в. и создание историко-филологических факультетов в российских университетах

Начало XIX в. было ознаменовано крупными преобразованиями во многих сферах жизни российского общества, в том числе, и в области образования. К началу нового столетия государство еще не успело создать особые органы по управлению системой народного образования. В 1802 г. была проведена министерская реформа, результатом которой явилось учреждение восьми министерств. Важное место среди них отводилось Министерству народного просвещения, главными задачами которого стали «воспитание юношества и распространение знаний». В ведении министерства находились высшие, средние и низшие учебные заведения, Академия наук, Академия художеств, типография, цензура.

Наряду с организацией центрального органа управления делами просвещения, были сформулированы и основные положения о создании новой системы руководства учебными заведениями на местах. Таким центром признавались университеты, которые «...расширяя круг познаний в своих отделениях (округах районах) могут удобно принять на себя надзирание за всеми прочими училищами...».

В январе 1803 г. были утверждены «Предварительные правила народного просвещения», в которых нашли отражение основные принципы организации системы народного образования в России. Предусматривалось создание стройной системы народного образования, включающей четыре рода учебных заведений: приходские училища, уездные училища, губернские гимназии, университеты. Между ними устанавливались преемственные связи в административном и учебном отношении.

«Предварительными правилами» было задано формирование сети высшего образования России. В соответствии с этим документом создавались учебные округа, объединявшие учебные заведения нескольких губерний. Во главе каждого учебного округа находились университеты. Главной обязанностью попечителя учебного округа являлось открытие университета или его преобразование на новых началах, организация системы управления университета подведомственными ему учреждениями. Попечителю подчинялся ректор университета, который избирался на общем собрании профессоров и утверждался министерством народного просвещения. Ректор управлял не только университетом, но и всеми учебными заведениями округа.

«Предварительными правилами» не только намечался общий план развития университетской сети, но и решалась задача интеграции ранее существовавших университетов во вновь создаваемую систему российского образования. Так устанавливалось, что «...учреждаются университеты для преподавания наук в высшей степени...», и что «ныне назначается их шесть. А именно кроме существующих в Москве, Вильне и Дерпте, учреждаются в округе Санкт-Петербургском, Казани и в Харькове. Затем предназначаются для университетов города: Киев, Тобольск, Устюг-Великий и другие, по мере способов, какие найдены будут к тому удобными».

Среди существовавших в России университетов до учреждения Министерства народного просвещения старейшим являлся Виленский университет, основанный в 1578 г. Однако образцом российского университетского образования стал Московский университет, открытый в 1755 году. Устав, которым руководствовался Московский университет, был принят за основу первого общеуниверситетского устава 1804 г.

Кроме существовавших Московского, Виленского и Дерптского университетов, в 1804 г. были открыты Харьковский и Казанский. Своим основанием многие университеты обязаны широкой поддержке общественности. Ярким примером общественного вмешательства в дело развития высшего образования в России явилось активное участие жителей Харьковской и смежных губерний в учреждении Харьковского университета. Горожанами и представителями дворянства были пожертвованы значительные денежные суммы, земельный участок под строительство здания университета. Конечно, можно согласиться с В.И. Чесноковым, что роль «общественной инициативы» не следует абсолютизировать. Однако условия учреждения университета в Харькове обнаружили зарождение одного из определяющих факторов правительственной деятельности в университетском строительстве: «она шла навстречу проектам в тех городах и губерниях, где имущие сословия при наличии других условий участвовали в финансировании учебного заведения на стадии его учреждения...» .

Законодательное регулирование высшего университетского образования в России на протяжении XIX века вплоть до 1917 г. осуществлялось общеуниверситетскими уставами 1804 г., 1835 г., 1863 г. и 1884 г., определявшими структуру и порядок функционирования университетского образования в стране, в том числе и исторического. Отдельный устав имел Дерптский университет, основанный в 1802 г. Виленский и Дерптский университеты, являясь по статусу Императорскими, сохраняли особое устройство, законодательно закрепляемое специальными уставами. Не подлежал действию общеуниверситетских уставов и Варшавский университет. Причины особого законодательного регулирования указанных учебных заведений видятся в этнической, национальной и религиозной специфике регионов, в которых эти университеты располагались.

Концептуальным документом, определившим основания университетского образования в начале XIX столетия, стали Утвердительные грамоты Московского, Харьковского и Казанского университетов. В них оговаривались особые права и преимущества этих учебных заведений, цели университетского образования. Устанавливалась структура управления, права на выдачу документов об образовании и возведения в ученые степени, определялся порядок чинопроизводства и материального обеспечения профессорского состава.

Одновременно с Утвердительными грамотами были подготовлены уставы этих университетов. «Устав университетов Российской империи» и «Устав учебных заведений, подведомственных университетам» были опубликованы 5 ноября 1804 г. Эти официальные документы явились заключительным этапом работы активных деятелей русского просвещения и государственной администрации по определению основных принципов государственной системы народного просвещения, рассчитанной, в том числе, и на непривилегированные слои населения. В них содержались прогрессивные идеи, присущие русским просветителям.

Устав 1804 г. определил основные принципы деятельности российских университетов начала XIX в.: автономия и академические свободы. При этом функции университета включали в себя образование, исследование и воспитание. На практике же задачи университетского преподавания оказались гораздо шире. Устав 1804 г., подвергаясь различным изменениям, просуществовал более 30 лет. В общих чертах он нашел отражение в Уставе российских университетов 1863 г., составители которого обратились к идеям просветительства времен Александра I.

Став первым комплексным законодательным актом в сфере высшего образования, университетский устав 1804 г. определил содержание, организацию и методы обучения, обязанности руководителей и преподавателей. При этом Устав исходил из директивных установок «Предварительных правил».

Деление российских университетов на факультеты соответствовало уровню развития науки того времени, и тому, «что было принято в этом отношении в немецких университетах» . Предусматривалось четыре факультета: отделение нравственных и политических наук, отделение физических и математических наук, отделение врачебных или медицинских наук, отделение словесных наук. Образцом для распределения и количества кафедр также служили немецкие университеты.

Факультеты университетов ведали следующими делами: распределение лекций, производство экзаменов для получения ученых степеней, назначение тем конкурсных сочинений, обсуждение вопросов, выносимых на факультетские собрания, составление сметы средств на нужды факультета . Все постановления факультета выносились на утверждение университетского совета. Таким образом деятельность факультета касалась, главным образом, факультетского преподавания и научной сферы.

В уставе российских университетов 1804 г. отразились наиболее передовые черты современных ему западноевропейских университетов: автономия, свобода преподавания наук. Кроме того, он стимулировал формирование системы гуманитарных наук в российских университетах, хотя не мог сразу поднять их преподавание на должную высоту. Для него характерен и утилитарный взгляд на высшее образование, как на подготовку для государства чиновников .

Неотъемлемой составляющей университетского образования являются общественные науки, как учебные дисциплины и как направления исследовательской работы. Образцовое во многих отношениях гуманитарное образование в дореволюционной России базировалось на историко-филологических факультетах. Оформление системы гуманитарного образования в российских университетах шло на протяжении всего XIX в. Начало данного процесса нашло отражение в возникновении новой университетской структуры - отделения словесных наук.

В соответствии с университетским уставом 1804 г., общественно-филологические дисциплины преподавались на отделении нравственных и политических наук и на отделении словесных наук. Отделение нравственно-политических наук приобрело общетеоретический характер по сравнению с узкоспециальным юридическим факультетом второй половины XVIII в. Само его название свидетельствовало о том, что нравственной подготовке будущих государственных деятелей придавалось особое значение.

Вторым отделением гуманитарного профиля было отделение словесных наук. Учреждение специального словесного факультета расширяло круг изучаемых в университете гуманитарных дисциплин и улучшало постановку их преподавания.

В первой половине XIX в. формирование системы исторического образования проявилось в стремлении придать ему более четкий статус в учебно-научной структуре университетов. В соответствии с традициями германских университетов и средневековыми представлениями о всеобъемлющем свойстве философии, как науки, историческое образование было включено в общую систему философского.

В первой половине XIX в. интенсивное развитие исторической науки носило общеевропейский характер. В этом движении можно выделить несколько ведущих тенденций. Во-первых, сближение истории с философией, обострение интереса к вопросам методологии истории, проблемам философии истории. С другой стороны, не менее интенсивное сближение истории с социальными исканиями. Социальность становится существенным признаком исторического мышления.

Развитие науки и учебных средств университетов ставило под сомнение целесообразность существования единого философского факультета в универ-ситетах. В соответствии со ст.11 нового устава российских университетов, принятого в 1835 г., философский факультет фигурирует в составе двух отделений, каждое из которых пользовалось правами отдельного факультета. В рамках одного из них велось преподавание историко-филологических дисциплин: философии, греческой словесности и древностей, римской словесности и древностей, российской словесности и истории русской литературы, истории и литературы славянских наречий, всеобщей истории, российской истории, политической экономии и статистики . Другое отделение было физико-математическим.

Участие правительства в делах российских университетов обнаруживается на стадии формирования и развития корпуса университетских исторических кафедр. Мы разделяем точку зрения исследователя В.И. Чеснокова, что «...организация преподавания истории в университетах, опиравшаяся на систему исторических кафедр и наук, вырабатывалась в России первой половины XIX в. как потребностями самих этих учебных заведений, так и при правительственном участии» .

Университетские уставы 1804 г. и 1835 г. особое место отводили «составу и предметам каждого факультета». «Состав факультетов» подразумевался как совокупность кафедр, предметы факультетов, не исключая возможность разделения кафедр и их наук на составные части, в ранних университетских уставах были идентичны кафедрам.

Формирование структуры кафедр исторических наук на раннем этапе деятельности российских университетов шло по линии разделения преподавания универсальной истории на историю всемирную и российскую. Устав 1804 г. предусматривал распределение преподавания истории между двумя кафедрами, и соединял его с изучением географии и статистики, как наук, расширяющих и подкрепляющих исторические знания студентов: «...преподавание географии со статистикой давало столь необходимое в то время описание России в широком аспекте...» . В то же время сам факт учреждения такой кафедры на отделении словесности предопределил служебное положение географии и ограничивал ее развитие как науки.

Итак, вместо сложной по составу предметов кафедры «истории универсальной и российской, также древностей и геральдики», предусмотренной уставом Московского университета 1755 г., в российских университетах были образованы две новые кафедры - «всемирной истории, статистики и географии» и «истории, статистики и географии Российского государства». Со времени устава 1804 г. в распределении предметов между кафедрами исторических наук четко прослеживается разделение между отечественной и всеобщей историей. Правда, на первых этапах деятельности в российских университетах курс всеобщей истории не был расчленен на периоды и читался одним профессором. При этом преподавание античных древностей, как раздела всемирной истории, еще длительное время причислялось к кафедрам классической филологии.

Кроме того, в Московском университете на отделении словесности по инициативе попечителя Московского учебного округа М.Н. Муравьева была учреждена специальная кафедра теории изящных искусств и археологаи. Устав 1804 г. предписывал раздельное чтение истории и теории искусства. В Казанском и Харьковском университетах подобных кафедр не предусматривалось.

Дальнейшая эволюция исторических кафедр свелась к освобождению их от дополняющих историческую науку географии и статистики, которые все больше стали приобретать самостоятельное значение. Это было закреплено в уставе российских университетов 1835 г., конституировавшем "чистые" исторические кафедры - всеобщей истории и российской истории, развившиеся затем в крупные подразделения историко-филологических факультетов. При этом история Российского государства была переименована с учетом требований науки отечественной истории в российскую историю. Роль данного предмета в университетском курсе особенно подчеркивалась: «По важности своего значения кафедра нашей отечественной истории во всех университетах, кроме Дерптского (который пользуется особым уставом), составляет предмет отдельный, самостоятельный, обращающий на себя после кафедры закона Божия особенное внимание».

Устав 1835 г. несколько изменил состав предметов, преподаваемых в первом отделении философского факультета. В частности, к числу преподаваемых дисциплин была прибавлена философия. В Московском университете упразднялась кафедра истории и теории искусств. Составной частью университетского историко-филологического образования становились славяноведение, язык и литературы зарубежных славянских народов, изучавшиеся ранее в академических учреждениях . Так, В уставе 1835 г. было предписано «учреждать кафедры истории и литературы славянских наречий» в российских университетах - Московском, Петербургском, Казанском и Харьковском.

Славяноведение представляло собой комплексную дисциплину с филологическим уклоном и включало славянские языки и литературы, «славянские древности» (то есть элементы археологии, истории, фольклора и этнографии), а также историю славян. В русле славянской политики самодержавия этого времени, организации преподавания в университетах истории славян придавалось особенное значение. Подразумевалось, «...что эта область науки не только является частью необходимого для студентов знания отечественной и всеобщей истории, но и несет на себе важную идеологическую нагрузку, научно подкрепляет идеалы славянского единства и взаимности» . Однако устав 1835 г. не обозначил ее как самостоятельный предмет историко-филологического образования, и история славянских народов не вошла в структуру кафедры всеобщей истории. Преподавание данной дисциплины было отнесено к учрежденной в 1835 г. филологической кафедре истории и литературы славянских наречий.

Соответствующие кафедры в университетах заняли подготовленные за границей профессора-слависты -- О.М. Бодянский в Московском университете, П.И. Прейс - в Петербургском, В.И. Григорович -- в Казанском и И.И. Срезневский - в Харьковском университете. Процесс становления преподавания славяноведческих дисциплин осложнялся отсутствием определенной программы курсов, специальных учебников. Студенты пользовались в основном библиотеками профессоров, привозивших из заграничных командировок славянские рукописи или их копии, славянские книги и словари.

На первом этапе преподавания славяноведения в российских университетах история славян не выделялась в самостоятельную дисциплину, что произошло только в 1860-е г.г. К этому времени увеличилось число университетов и славистических кафедр, возникли новые научные общества с собственными печатными органами, выросло второе поколение славистов. Однако вплоть до начала XX в. в России не было славистов, подготовленных, прежде всего, для преподавания истории славян.

Несколько отличался состав кафедр первого отделения философского факультета университета св. Владимира, открытого в Киеве 15 июля 1834 г. в соответствии с императорским указом от 8 ноября 1833 г. Во временном уставе этого университета, утвержденном в 1833 г., предусматривалась единая кафедpa «всеобщей и российской истории и статистики». При этом преподавание русской истории начиналось после курса всеобщей истории, то есть на старших курсах. Но в 1842 г. университет получил новый устав, уравнявший его в области структуры исторических кафедр с другими российскими университетами .

В Санкт-Петербургском университете принципиального разделения кафедры истории в ранний период его существования не произошло. Преобразование Главного педагогического института в университет в 1819 г. не ставило перед собой задачи коренной ломки уже сложившейся структуры учебного заведения. Были сохранены все три факультета института, а также функционировавшие при них кафедры. В том числе и кафедра истории, предметом которой была "история всеобщая и в особенности Российского государства". Самостоятельная кафедра русской истории в университете появилась несколько позже - в январе 1834 года, когда экстраординарным профессором по данной кафедре был утвержден Н.Г. Устрялов.

В Дерптском университете нерасчлененная историческая кафедра просуществовала до 1853 г. Однако эти частные явления не отражали общее направление в процессе деления исторических кафедр.

Итак, на протяжении первой половины XIX столетия в рамках философского факультета российских университетов вырабатывалась более или менее единая структура кафедр исторического профиля. С одной стороны, было разделено преподавание универсальной истории на историю всемирную и российскую. Кроме того, соответствующие кафедры освобождались от наук, первоначально объединявшихся с историческими. В развитии системы кафедр исторического профиля в университетах Российской империи учитывались потребности университетов, стоявших перед фактом дифференциации наук.

Важной проблемой, связанной со становлением исторического образования и структуры кафедр на соответствующих факультетах в российских университетах, явилась подготовка профессорских кадров для замещения данных кафедр и обеспечения учебного процесса. Развитие университетов Российской империи было сопряжено с поисками теоретических и организационных основ подготовки преподавателей для собственных нужд. Следует отметить, что само понятие «кафедра», широко используемое в университетском и министерском лексиконе в дореволюционной России, фактически отождествлялось с ординарной профессурой по тому или иному фундаментальному предмету факультетской подготовки. Открытие университетов в России требовало решения в короткие сроки проблемы их обеспечения профессорско-преподавательскими кадрами. Многие дисциплины не преподавались в виду отсутствия необходимых специалистов, а кафедры оставались вакантными в течение долгого времени.

В обязанность профессоров в соответствии с уставом 1804 г. входило «преподавать курсы лучшим и понятнейшим образом и соединять теорию с практикой во всех науках, в которых нужно;...пополнять свои курсы новыми открытиями, учиненными в других странах Европы...».

Решение проблемы воспроизводства профессорско-преподавательского корпуса требовало совместных усилий правительства и университетской профессуры. Поиски наиболее оптимальных путей подготовки необходимых специалистов предусматривали не только изучение собственного опыта, но и обращение к традициям университетской жизни стран Западной Европы.

Устав 1804 г. устанавливал меры для пополнения наличного профессорского состава в Московском университете и открывавшихся Харьковском и Казанском университетах. Так, в параграфе 57, предусматривалось назначение правительством кандидатов и утверждение со стороны Министра просвещения лиц, рекомендованных советом университета. В деле замещения вакантных профессорских должностей значительной была роль самого факультета: факультет был первой инстанцией, где ставился и рассматривался детально вопрос о достоинствах предлагавшегося кандидата. В некоторых случаях факультет предварительно назначал для него определенные испытания. В целом, в деле замещения вакантных преподавательских должностей заключались элементы дифференциации функций факультета от совета, выделение его в более самостоятельную часть целого - университета. Данный процесс получил развитие при действии следующих университетских уставов.

Первоначально применялись два способа пополнения преподавательского состава в российских университетах: во-первых, приглашение иностранцев, во-вторых, - немногочисленных русских ученых. Чтобы устранить несоответствие между возросшей потребностью в преподавательских кадрах и возможностью ее удовлетворения, Министерство народного просвещения открыло двери российских университетов для иностранных ученых. Приглашение специалистов из западноевропейских университетов сыграло большую роль в становлении университетского преподавания, в том числе гуманитарных дисциплин. Привлечение иностранных преподавателей в начале XIX столетия являлось насущной необходимостью для российских университетов, так как в стране было недостаточно собственных кадров. Особенно значительным было влияние немецкого элемента: так в Харьковском университете в 1803-1814 гг. из 47 преподавателей 29 были иностранцами . Мотивы их переселения были различны, но в основном политического или финансового характера. Следует отметить, что уровень образования и научный ценз иностранных преподавателей в начале XIX в. был выше, чем российских. Среди иностранцев было немало видных ученых, получивших признание у себя на Родине. Их деятельность позволила в определенной степени решить проблему замещения вакантных кафедр и становления ряда научных дисциплин на первых этапах деятельности российских университетов.

Начало подготовки собственных молодых преподавателей, именуемых «профессорскими кандидатами», А.Н. Якушев относит к 1808 г., когда 12 студентов Петербургского Главного педагогического института были командированы за границу в университеты с целью подготовки к профессорскому званию.

В 1827 г. при Дерптском университете было решено создать Профессорский институт для подготовки специалистов, в которых нуждались российские университеты. Этой мерой правительство стремилось обеспечить подготовку национальных кадров для замены профессоров - иностранцев. По настоянию Николая I все направляемые в институт молодые люди должны были быть "непременно природными русскими". Выбор Дерптского университета в качестве базы для института объяснялся наличием тесных связей с европейской, преимущественно немецкой наукой. Кроме того, университет в Дерпте был лучше, чем другие российские университеты, укомплектован преподавателями, среди которых немало было выдающихся ученых.

В Дерпт направлялись лучшие выпускники или студенты старших курсов российских университетов. После двухлетнего обучения в профессорском институте, двух лет пребывания в различных европейских университетах и года подготовки на родине они должны были сдать экзамены, написать и защитить диссертацию, после чего могли занять профессорские вакансии в российских университетах.

Молодые ученые, окончившие свое образование за границей под руководством опытных профессоров, начали преподавательскую деятельность в 1830-е гг. Многие из них стали выдающимися учеными и талантливыми педагогами, способствовавшими развитию исторической науки в российских университетах.

К началу 30-х гг. XIX в. настоятельно возникла необходимость обновления профессорского состава и кардинальной структурной перестройки университетских дисциплин на отделении словесности в российских университетах. К этому времени просветительский взгляд на историю и изящную словесность как на средство воспитания идеального человека и гражданина, господствовавший в университетском образовании в первой трети XIX столетия, постепенно стал уступать место более конкретным задачам воспитания образованных и сознательных граждан Российской империи.

Большое значение в свете национальной политики Николая I придавалось изучению отечественной истории и литературы, основ российского государства и права. Устав 1835 г предусматривал создание чистой кафедры русской истории. Среди преподаваемых наук первого отделения философского факультета наряду с всеобщей историей значилась российская история, а не русская, как прежде. Однако кафедра, на которой эта наука преподавалась, осталась «русской».

Министерство народного просвещения, возглавляемое С.С. Уваровым, проявило заинтересованность и целенаправленность в подборе профессоров на эти кафедры. Нужны были люди, которые могли не только возглавить кафедру, но и привить любовь студентам к отечественным древностям, интерес к изучению фактического материала. Характерное для того времени расширение ис-точниковой базы требовало появления во главе кафедры российской истории человека, который сам занимался сбором и публикацией исторического материала. Это «...должно было сменить столь привлекательное для молодежи, но не всегда полезное для исторической науки стремление к ниспровержению авторитетов и вычеркиванию целых периодов истории, которые из-за недостаточной изученности объявлялись баснословными...» .

Так на новообразованные кафедры российской истории были назначены М.П. Погодин в Московском и Н.Г. Устрялов в Петербургском университете. Обе кафедры придерживались в то время одного, пшецеровского в своей основе, понимания задач русской исторической науки; и ориентировались на разыскание и публикацию источников по русской истории и их первичную обработку. Важно отметить патриотическую направленность трудов и учебных курсов обоих ученых в духе теории официальной народности.