Изучение ритуально-магической составляющей основных этапов свадебной игры на факультативных занятиях в средней школе

А в воскресный день у дороженьку посылала:

- Ступай, ступай, моё дитятко, не дляйся,

Поспевай же ты к ласкову тестю а к обеду.

Захватывай Марьюшку,

Захватывай за столом.

Захватывай Ивановну за столом.

За зашитами, вышиватами скатертями.

Выезд жениха показан в следующей песне, записанной от Варвары Тимофеевны Федяниной в г. Щигры Щигровского района в 1999 году:

Да по широкой улице Сыты кони понаставлены, Им шёлком ноги спутаны, Серебром занузданы, Там ходил - похаживал, Коля - добрый молодец. Он гладил - поглаживал	Своих вороных коней: «Не потейте, камушки, Не потейте, вороны: Недалеко ехати - До моей до суженой, До моей до ряженой, До Марии Ивановны!»

Отправление жениха сопровождалось магическими обрядами и заклинаниями против нечистой силы.

Когда жених «со свадебным поездом» подъезжал к деревне невесты, то перед ним закрывалась деревенская околица, и он должен был платить символическую «дань» деревенским жителям. А чтобы проехать к дому невесты, он должен был преодолевать препятствия: то завал из бревен, то натянутые через дорогу веревки, то "посты" из односельчан, требовавших деньги и выпивку. Въезд жениха со спутниками в деревню невесты сопровождался песнями. Пример одной из таких песен был записан от Александры Степановны Тишиной в селе Банищи Льгоского района в 1979 года:

Мимо двора тестевого, ладо-ладо. Мимо двора тестевого, Ох, и Иванушка проезжает - ладо-ладо. Ох, и Иванушка проезжает, Вон девушек всё пытает, ладо-ладо, Вон девушек всё расспрашивает, Ох, тут ли мая свет-Марьюшко, ладо-ладо	Ох, тут ли мая свет-Марьюшко, ладо-ладо Ох, тут ли моя свет-Марьюшка, Оно тут было, венок вило-вило, ладо-ладо, Оно тут было совивало, Ох, мы ей, девушки, помогали, ладо-ладо, Мы, красные, подсобляли, Ох, по цветику прикладали, ладо-ладо, По единым лазарикам,

Порой местные жители специально запутывали свадебный поезд жениха, как в песне, записанной от Мари Николаевны Винокуровой в селе Глазово в 1995 году:

Мимо саду зелёного ладу-ладу,

Ясен сокол пролетает душейка,

В зелёный сад заглядает, у пташечек спрашивает:

- Тут ли Моя зазуленька, тут ли моя яснёная.

Пташечки отвечают:

Тут её нет, она не бывала. Она там была, гнездо вила.

Её пташечки ласкали, по пёрышку прикладали

По пёрышку по единым, по единым-лебединым.

Мимо терема высокого молодой Иван проезжал

У девушек спрашивает:

- Тут ли моя Оксанушка, тут ли моя Ивановна?

Ему девушки отвечают:

- Тут ей не бывало. Она там была, венок плела

Ей девушки помогали, по цветику прикладали.

В этой песне раскрыта фитоморфная природа жениха и невесты, а также есть упоминание обряда предсвадебного периода - плетение венка из цветов (изготовление венка именно из цветов характерно для юга России и Курской области в частности).

После уплаты «околичного» жених с родными подъезжал к дому невесты, но не мог проникнуть в дом. Жениху помогал находчивый дружка, который вёл с отцом невесты «переговоры», пускал в ход различные присловья и традиционные «истории», как в песне, записанной от Елены Ивановны Носовой в селе II-я Семёновка Касторенского района:

Стоят кони за воротами, Все осёдланы, Хорошо приубрамши. Вели коню постояти, Овса, сена дати, Ой, овса, сена дати. Ой, овса, сена дати, И, Лену собрати. Ужоль, ужоль Еленушка, Уже убралася И золото, у серебро Хорошо навалялася. Наведелили, напудрили, По сеням ходила,	Ой, по сеням ходила. По воле тужила, Ой, свет ты моя, Ой, свет ты моя. Батюшкина воля, Матушкина нега. У матери родной. Бабы сами воду носят, У батюшки у родного На возах воду возят.

Приведём в пример ещё одну песню, записанную от Марии Григорьевны Малаховой в селе Беляево Конышевского района в 1999 году:

По сенюшкам молодец ходит,

По сенюшкам молодец ходит,

По терему голос наводит,

По терему голос наводит.

«Ой, тесть-тестюшка, ты мой батюшка,

Ты мой родименький, ты коня не задерживай.

А у нас ночи тёмные, дорожки дальние,

Переулки наши частые, а конюшки переутомилися,

Свахи пели-перепелися, светилочка переигралася,

А Татьянушка переплакалась.

В следующей песне, записанной от Анастасии Владимировны Мазаловой в селе Грязное Советского района в 1993 году, дружки жениха просят хозяев дома невесты дать овса для лошади:



Вот шёлковая, полушёлковая Трава зелёная. А стоят кони за воротами Хорошо убравили, Хорошо убравили. И все оседлавши. А велят коням постояти, Овса-сена дати, Овса-сена по колено. А боярам обождаться,	Боярам обождаться, А невесте собраться. Собралась вот невеста, По горенке ходит. Она по горенке ходит, По волюшке тужит. Такой воли, такой воли У свёкора не будет. Такой нет - у свекрови тоже. Будет воля, будет нега Молодого жениха.

В следующей песне, записанной от Марии Григорьевны Малаховой в селе Беляево Конышевского района в 1999 году, показаны ответные действия хозяев дома невесты:

Ранёхонько на заре Стояли кони на дворе, Никто коней не взлюбил, Полюбила коней Настенька, Сыпала сахар заместо овса, Становила мёду заместо воды, Отходила, кланялася: «Пейте, кони, кушайте!	Мене завтра ехати, Дале-подале от батюшки, Ближе-поближе к свёкру в дом, Дале-подалече от матушки, Блидже-поближе к свекрови в дом, Дале-подале от подружек-девушек, Дале-подале от красных».

Всё утро в ожидании жениха невеста вместе с родными и подругами оплакивала свою девичью волю, как в следующей песне, записанной от Варвары Тимофеевны Федяниной И Галины Петровны Селивановой в городе Щигры Щигровского района в июле-августе 1999 года:

Машенька мамочку высылала:

«Ой, выйди, мамочка, за ворота,

Преклони голову ко сырой земле,

Послушай, не шумит ли дубрава зелёная,

Не стонет дорога широкая,

Не везут бояре полковые,

Не везут нам князя молодого», -

«Ой, шумит дубрава зелёная,

Ой, стонет дорога широкая,

Ой, едут бояре полковые,

Ой, везут нам князя молодого».

Когда жениха пускали на порог дома, борьба за невесту продолжалась.

Жених должен был пройти символические испытания. В древние времена было распространено «умыкание» невест - молодые люди понравившихся девушек похищали без выкупа. Позже невест стали выкупать при помощи денег или отгадывания загадок. Нередко подружки прятали или крали невесту. В таком случае жених должен был найти ее у подружек. Другими непременными атрибутами завоевания женихом «права» на будущую жену являлись выкупание у родственников ее косы, выкупание места около невесты, ключа от комнаты, где заперта невеста - иногда его клали на дно кувшина, содержимое которого должен был выпить жених с приятелями. Широко бытовала подмена невесты - жениха запутывали, приводя его при помощи загадок к девушке, которая переоделась невестой. Жених должен был распознать «обман» и найти настоящую невесту. Одним из вариантов является выставление переодетой девушки в ряду её одинаково одетых подруг, что напоминает сказочный мотив выбора невесты из двенадцати сестёр. Жених доложен был узнать свою невесту среди этих девушек. Основой этого ритуала является обезличенность молодой. По мнению В. И. Ерёминой, «обезличивание, одинаковость связывались с представлением о «нездешнем» потустороннем их временном пребывании». Еремина В. И. Ритуал и фольклор / Отв. ред. А. А. Горелов. - Л. - 1991- С. 89. Возможен и вариант подмены молодой старухой, что обычно трактуется как ритуал, выполняемый для обмана злых духов.

После того, как дружок жениха отгадывал загадки и отдавал деньги, невеста считалась «проданной» и её выводили старший брат - вывожельник, две родственницы - вывожельницы.

После «выхода» невесты из комнаты участники свадебного поезда садились за праздничный стол, им подавались кушанья под прикрытием деревянных блюд. Дружка угощал всех родных невесты, девушек и вытницу пивом, которое они привезли с собой от жениха. Когда кончалась закуска, девушки целовали гостей, а за песни и поцелуи гости дарили девушкам деньги. Целование невестой и остальными девушками гостей, по мнению учёных, является отголоском древней традиции группового брака. Также в некоторых местностях к жениху выходили несколько девушек, и среди них невеста, и жених должен был символически «выбрать» невесту, как в следующей песне:

Девушки: Ах! Бор-перебор! Жених молодой Выбирай себе красну девку на выбор. Жених: Все девушки, все красные и хорошие, Но лучше моей миленькой не найти.	Девушки: Ах! Бор-перебор! Жених молодой, Давай выкуп, да богатый убор. Жених: Ах! Девушки, ах, милые, Ведите меня, любимую, А всех вас одарю, я златом заплачу.

Перед выходом родители невесты благословляли молодых иконой и хлебом. Если невеста была сиротой, то она просила благословения у своих покойных родителей, отдавая себя под покровительство покойника-отца, прося сохранить её «от тёмные тучи, от лютого зверя, от тучи, от грому». В этом обычае есть отголоски культа предков, что показано в следующей песне, записанной от Екатерины Степановны Мезенцевой и Серафимы Фёдоровны Мезенцевой в селе Глебово Глебовского сельсовета Фатежского района:



Ни река ли мая быстрая, Ни река ли мая быстрая, Ни река ли мая быстрая, Прикрутая бережистая, Ох, ты, что же ты, река, не качаешьси, Что же ты, река, не качаешьси? По берюжкам не плескаешьси? Прекрасная вот и Марьюшка, Что же ты сидишь не печалисси, Тебе батюшки нетути, Тебе батюшки нетути,	Благославить тебе некому (а я у слёзы), Старший брат у ней Петреюшка, Старший брат у ней Петреюшка, Ты возьми (да), Запрягаи ворона коня, Ты поедишь во собор-церкву, Ты поедишь во собор-церкву, Ты удари во большой колкол, Ты удари во большой колкол, Расступися мать сыра-земля, Поднимися родный батюшка.

«Молодая» в следующей песне, записанной от М. Ф. Золотарёвой в 1970 году, не только обращается к отцу, но и разговаривает с ним:

На свадебный двор собирался сбор, Да не вся родинушка, Да нету, нету родни, Роду большого - батюшки родимого. Кого мне нанять, Кого мне послать По свою родинушку? Найду я, найду соловьинушку. Пошлю я, пошлю на свою родинушку. Соловейчик мал, он не долетел,	А батюшка всё знал. «Рад бы я встать, Своему дитю порядочек дать. Но не моя тут воля - Сыра мать земля, Двери заняла, В окошке засыпала, Сквозь землю горох зелён пророс, Не могу проглянуть».

Поэтическое прощание невесты с родителями и с родным домом обрядом благословения не заканчивалось, и при самом отъезде невесты исполнялись песни, в которых изображались переживания невесты и её родной матушки. Приведём следующий пример, который записан от Анастасии Владимировны Мазаловой в селе Грязное в 1993 году:

Вот шёлковая, полушёлковая Трава зелёная. А стоят кони за воротами Хорошо убравили, Хорошо убравили. И все оседлавши. А велят коням постояти, Овса-сена дати, Овса-сена по колено. А боярам обождаться, Боярам обождаться,	Боярам обождаться, А невесте собраться. Собралась вот невеста, По горенке ходит. Она по горенке ходит, По волюшке тужит. Такой воли, такой воли У свёкора не будет. Такой нет - у свекрови тоже. Будет воля, будет нега Молодого жениха.

В песне, записанной от Прасковьи Тихоновны Ольховской в селе Красный Клин Дмитриевского района в 1985 году:

Ехала Марина со двора,

Сломана берёза со верху,

Стройная берёза без верха,

Живи, мой батюшка, без меня,

Да застаются все цветы, да всё в тебе,

Уставай же, мой батюшка, раненько,

Поливай же да мои цветы частенько,

Ой, утреннеми да вечерними зорями,

А во поле да горючими слёзами.

Невесту считали «гостьей», потому что родительский дом был «временным пристанищем» девушки, так как большую часть жизни она должна была проводить в доме мужа. Это отразилось в следующей песне, записанной от Пелагеи Никитичны Мишиной в селе Молотыги Фатежского района в 1997 году:

Отголосилась дорогая гостья, Отголосилась дорогая гостья У родителька, у батюшки, У родименькой, у матушки, Я бы рада здесь погостевать,	Не гостям гости приезжие, Не столам кони вороные, Знать, почуяли невзгодушку, Ту невзгодушку, ту путь-дороженьку

Перед самым выходом исполняли песни, в которых изображалось прощание невесты с родителями. Приведём в пример отрывок песни, записанной от Анна Афанасьевны Алферовой в селе Клиневое в 1995 году :

Кругом, кругом солнышко обошло,

Рядом, рядом бояре ехали,

Со берёзы вершины вершиночку сломили,

Стой-ко, стой, берёза без вершины,

Живи, живи, батюшка, без дочери.

В данной песне показана «гибель» берёзы, символически изображая «прощание с красотой», для сравнения приведём в пример строки: И придут люди добрые с топорами со вострыми, подсекут белу берёзоньку, - Упадёт моя краса, на снеги белые…

На наш взгляд, интересна песня невесты, в которой она прощалась с соседями, записанная от Нины Петровны Шинкарёвой в селе Калиновка в 1995 году:

Прощайте, соседи-соседушки,,

И все соседни малы детушки!

И прощай, печка-матушка,

И все печурочки, жарушеньки!

В песне, записанной от Анны Ивановны Токмаковой в посёлке Пристень Пристенского района Курской области, в момент отправления к венцу пелись песни:

Из-за лесу, лесу тёмного,

Из-за садика зелёного

Вылетало стадо гусей,

А второе лебединое.

Отставала лебёдушка

Прочь от стада лебединого,

Приставала лебёдушка

Что ко стаду со серыми гусями,

Её стали гуси щипати:

«Не щипите, гуси серые,

Не сама я к вам залетала -

Занесло меня погодою,

Что погодою-невзгодою,

Завезли меня добры-кони,

Что добры кони Васильевы,

Что Василья-то Петровича.

В данном примере раскрывается зооморфная природа молодых, семья невесты - это «гуси серые» (распространённый эпитет), а невеста - лебёдушка.

Сопровождающие молодых пели песни перед венчанием, обращаясь к фитоморфной природе молодых, но уже не акцентируя внимание на переживаниях невесты. Приведём в пример песню, записанную от Пелагеи Дмитриевны Сабыниной в селе Веть Хомутовского района в 1990 году:

Росла, росла черёмуха В зелёном саду, Ой, тонкая, да высокая, Листом да широкая. Нельзя, нельзя черёмушку Незрелую да неспелую рвать. Незрелую да неспелую рвать, Неспелую да неналитую.	Нельзя же, нельзя же Девчоночку брать Несватану да невенчану. Вот с высокого дворца Ведут молодца с красной девкою, С красной девкою ведут венчатися, Венчатися, да обручатися.

В старину венчание называли "Судом Божьим", так как в этом обряде видели акт сочетания молодых людей навеки. При этом все надежды, связанные с новым браком, обращались к Богу, который был единственным, кто знал, какой будет семейная жизнь супружеской пары. На божественный, непонятный человеку характер свадьбы указывают и названия вступающих в брак людей. Так, слова "суженный" и "суженная" происходят от "судьбы".

В момент отправления к венцу пелись песни, подобные той, которая записана от Анны Ивановны Токмаковой в посёлке Пристень Пристенского района:

Из-за лесу, лесу тёмного,

Из-за садика зелёного

Вылетало стадо гусей,

А второе лебединое.

Отставала лебёдушка

Прочь от стада лебединого,

Приставала лебёдушка

Что ко стаду со серыми гусями,

Её стали гуси щипачи:

«Не щипите, гуси серые,

Не сама я к вам залетала -

Занесло меня погодою,

Что погодою-невзгодою,

Завезли меня добры-кони,

Что добры кони Васильевы,

Что Василья-то Петровича.

В данном примере раскрывается зооморфная природа молодых, семья невесты - это «гуси серые» (распространённый эпитет), а невеста - лебёдушка.

Таким образом, выкуп невесты и венчание являлись этапами инициации, или перерождения невесты. «Молодая» воображалась потусторонним существом, обитателем иного мира, а молодой - отважным путешественником на тот свет, едущим выручать свою суженую из объятий смерти. После венчания невеста «оживала», и во время пира уже могла веселиться, но к этому этапу свадьбы мы обратимся в следующем параграфе.

2.2 Традиционные ритуалы «пира» в первый день свадьбы

После венчания свадебный поезд из церкви направлялся к жениху. Когда жених с невестой выходили из церкви, поезжане осыпали их зерном и хмелем, иногда - деньгами или конфетами, что означало пожелание счастья, богатства, сладкой жизни. Это действие сопровождалось песнями. Пример подобной песни записан от Раисы Емельяновны Осадчей в селе Горналь Суджанского района в 2000 году:

Катился бел виноград да по загорью,

Красно солнышко да по залесью,

Дружка с князем да по застолью,

Сзади за ним посыпальная сестра,

Сыплет житом и хмелем;

Житом посыплет, чтоб жить хорошо,

Хмелем посыплет, чтоб жить хорошо!

Из церкви молодые ехали уже вместе, причем свадебный поезд возвращался другой дорогой, а не той, которой ехали на венчание. Невесте уже можно было веселиться, так как символическое перерождение уже произошло, но окончательный статус невестки она получит на второй день свадьбы. Выезд из церкви сопровождался песнями, подобными записанной от Варвары Тимофеевны Федяниной и Галины Петровны Селивановой в городе Щигры Щигровского района в 1999 году:

Возъезжал Васенок На крутую гору, Возъезжал Михайлович На крутую гору! Затрубил во трубочку Во серебряную! Подавал веточку Родному батюшке, Родной матушке!	«Батюшка мой, батюшка мой, Я еду домой! Я еду домой. Еду домой с молодой женой, С дорогими гостями, С молодой женой! Гости мои, гости мои, Мною зазванные!»

Приведём в пример песню, записанную от Анастасии Ивановны Ерёминой в селе Ерёмино в 1988 года, которая исполнялась в ожидании свадебного поезда в доме жениха:

Сустрень мати сына, Сын твой, сокол, едет, Перемену везёт, Красну девицу, А в доме куковница, А в поле работница. А встреча их матушка,	С хлебом да с солью. И с родимым батюшкой, Посадила на лавочку И на лохматую шубочку, Да чтоб наши деточки жили богато И друг друга любили.

К матери жениха обращались, называя молодых «соколом» и «перепёлушкой», как в стрывке из песни, записанной от Авдотьи Ивановны Овчаровой в селе В.- Соновочина в 1971 году: «сустрень мама сына, твой сын - сокол едет, перепёлушку везёт, перепёлушку везёт, прекрасную да Валентинушку».

Магическая способность к перевоплощению, которая свойственна главным участникам свадебного обряда - жениху и невесте, проявляется, прежде всего, на вербальном уровне: «дитя разумное Иванко» может соколом поле переплыть, возле ворот он росой упадёт, среди двора - князем станет, а за столом зятем сядет, - вот такой невиданный, небывалый зять [Ссылка исследователя Лысюк Н. А. на Вясселе]. Лысюк Н. А. Магия жениха и невесты в свадебном обряде // Традиционная культура. Научный альманах. - 2003. №1. - С. 10.

Перед домом жениха свадебный поезд останавливался, родители жениха встречали новобрачных, отец держал икону, мать - хлеб-соль. Хлеб, который подносили молодым, назывался «Свадебным караваем». В старину молодожены не должны были его ломать или кусать, а лишь трижды его поцеловать. После этого каравай делили и подносили гостям. Молодожены, делясь своим караваем с гостями, делили с ними свое счастье. Позже молодые стали кусать каравай, так как считалось, что тот, кто откусит от каравая больший кусок, будет в доме хозяином. Традиция встречать молодоженов караваем пришла к нам из древних времен. Хлеб был одним из основных продуктов на Руси, основой жизни и достатка. А золотистый цвет и круглая форма олицетворяли собой солнце. Каравай считался символом достатка и изобилия.

Свадебный каравай на Руси украшали весьма скромно, в основном, косичками, но чуть позднее их стали украшать витиеватыми тестяными узорами и веточками калины (калина - символ любви), которой приписывали магические свойства, иногда на каравае присутствовали астральные изображения, которые подчёркивали космическую природу молодых. Космическая природа главных героев свадебного обряда проявляется на вербальном уровне в сравнении их со светилами и стихиями, в изображении светил как их привычного окружения и т. п.; на реальном - в присутствии астральных изображений на свадебных атрибутах, например, на каравае. Там же.

Когда молодых приглашали в дом, то жених переносил возлюбленную через порог на руках, чтобы обмануть домового и заставить его принять невесту как нового члена семьи. Далее всех приглашали к столу, и отец жениха рассаживал гостей, начиная с молодых. В некоторых случаях совершался символический выкуп мест за свадебным столом. Желающему сесть за стол загадывались загадки, подобные записанным от Т. С. Громыкиной в селе Черкасско-Поречное в 2001 году:

Подайте монаха в белой рубахе

(вино в бутылке)

Позвольте синего моря с белыми лебедями

(пиво и хворост)

Подайте мне красного солнышка и светлого месяца, которая милее отца-матери (икона)

Подайте мне золотой костыль, чтобы нашей невесте, молодой княгине, было на что упереться (жениха выставляют).

Жениха и невесту сажали на шубу, которая была постелена на лавке. По мнению Лысюк Н. А., в посажении на медвежью шкуру выражалась зооморфная природа молодых, а также их связь с тотемом. Лысюк Н. А. Магия жениха и невесты в свадебном обряде // Традиционная культура. Научный альманах. - 2003. №1. - С. 10.

Медведь считался защитником от всякого зла и покровительствовал плодородию, а потому именно с весенним пробуждением медведя в древности связывалось наступление весны. По этой же причине практически до XX в. многие крестьяне хранили в своих домах медвежью лапу как талисман-оберег, который должен защищать своего владельца от болезней, колдовства и всевозможных бед.

Это может быть подтверждено использованием украшений из птичьих перьев, меха животных, а также символикой изображений на ритуальных предметах. Когда жених и невеста садились за стол, исполнялись песни. Пример застольной песни записан от Марии Николаевны Винокуровой в селе Глазново в 1995 году:

А не грустно тебе, Настасьюшка,

Что мужая сторона обняла,

Что чужие людишки засели,

Что чужой мужичок сел под бочок?

Догодайся, Алексей, догадайся,

Завей чаботок за ножку,

Возьми Настасьюшку за ручку.

Чтобы в семье не было разлада, молодым полагалось есть из одной тарелки, а пить - из одной рюмки. Это показано в песне, записанной от Татьяны Степаны Кинаруховой в селе Михайловка Железногорского района в 1993 году:

Молоду князю песенку С молодой княгинею: Молод князь Иван-сударь Беленький Николаевич. Княгине свет-Марьюшка Белая Ивановне. Бог их свёл, Бог их свёл За единый стол	Бог им велел, Бог им велел Одну хлеб-соль кушать, Бог им велел, Бог им велел Одну речь говорить. Перебор светел месяц, Он перебрал все дробны звёзды, Выбрал себе заряночку, Хоть Машенька очень ясненька!

В этой песне молодые названы «князем и княгиней», показано, что им было положено «одну хлеб-соль кушать», потому что их свели высшие силы «Бог их свёл… за единый стол», также исполнитель обращается к космической природе жениха и невесты, а завершается песня величанием - восхвалением невесты. Величальные песни как отдельный жанр свадебно-обрядовой поэзии мы рассмотрим ниже. Последним блюдом во время ужина была пшенная каша - ее приносили кашницы - родственницы жениха. Любопытно, что каша являлась важным блюдом не только в свадебном, но и в поминальном, и в крестильном обрядах, что подчеркивает их тесную взаимосвязь - эти обряды относились к «обрядам перехода». В некоторых вариантах обряда во время свадебного пира молодых даже кормили отдельно - в «клети» или коморе и речь идёт о дозволенном употреблении только ритуальной пищи - мёда, творога, яиц, курятины, куриных блюд и т. п.

2.3 Ритуальные свадебные песни

Во время самого свадебного пира не было места причитаниям невесты и песням её подруг. Вместо них исполняли песни женщины из деревни жениха, которые пели уже новые по типу величальные и корильные песни, которые были посвящены жениху, невесте и всем участникам свадебного обряда.

Величальные песни являются магическими по своему происхождению. Это было связано с верой крестьянина в то, что песня могла сделать его жизнь богатой и счастливой. Строгой закреплённости величальных песен в обрядах не было, они исполнялись в любой момент свадебного пира. В ответ на величание молодые тоже исполняли песни.

Главным в них является изображение человека. Персонажами величальных песен являются две группы участников свадьбы: свадебные чины (жених, невеста, тысяцкий, дружка, большой боярин, средний боярин, поезжанин, сваха, сват и т. д.) и гости новобрачных. Но между этими двумя группами нельзя провести чёткой грани. Например, в песне, записанной от Натальи Андреевны Чеботарёвой в селе Барышниково Курского района, у холостого парня, как и у жениха, прекрасные волосы:

Ох, у месяца золотые рога А у солнушку очи ясные А у Васильюшки кудри русые, А у Михайловича расчёсаны, Порасчёсаны, поразглажены, Ой, лё-лёли-лё расчёсаны. Порасчёсаны, поразглажены,	Поразглажены, поразбумажены, Ой, Васильюшка, кто тебе кудри чесал Ах, Михайлович, кто расчёсывал? А почесала мне родная матушка, Под оконушком она сидичи, На светел месяц она глядечи.

Как мы видим, эта песня величает холостого парня, потому что кудри ему расчёсывает «родная матушка», а в песнях о князе-женихе на первый план выходит личность влюблённой девушки - его суженая-ряженая. Волосы вызывают восторг у окружающих. Ими любуются, например, специально съезжающиеся для этого из других городов купцы, любуются и «красны девушки», как в песне, записанной от Марии Максимовны Телегиной в селе Плоское Солнцевского района в 2001 году:

У месяца золоты рога, А у солнышка - ясны очушки У Иванушки кудри русые, Кудри русые по плечам лежат, По плечам лежат, словно жар горят,	Словно жар горят, сполыхаются, Красны девушки усмехаются: «Что за кудерьки, что за русые, Что за молодец да Иванушка, Что за молодец да Васильевич!»

Образ невесты создаётся в величальных песнях в той же традиции, что и образы молодца и князя-жениха. В песне, записанной от Акулины Ефимовны Шульгиной в селе Каплетичи Рыльского района в июле 1997 года, величаемая девушка является дочерью хороших родителей, и у них радуется сердце, глядя на неё:

Не далече мы ездили (2 раза), Хорошую взяли (2 раза), С богатого дома (2 раза),	С хорошего роду (2 раза), У умного батюшки, У разумной матушки.

Но не только родители придерживаются такого мнения: олень, который стоит под ракитовым кустом, выбирая самую лучшую из девушек, конечно же, выбрал величаемую. Девица имеет не только красивую походку и умеет не только хорошо говорить и модно одеваться, у неё красивое лицо. Это отражено в песне, записанной от Клавдии Васильевны Машкиной в деревне Малыкино Солнцевского района в 1990 году:

Над речкою рябинушка стояла, Под рябинушкою досточка лежала, На досточке (имя невесты) стояла, Тонки, белы рубашечки мывала, Тонки, белы, киситные, льняные, А по бережку (имя жениха) гуляет, За лебёдками стреляет, Что ни раз стрельнёт, То касатую под крыло. Лебёдок лебедушку лелеет,	Он лелеет, он жалеет, вспрашивает. У кого ж ты, моя (имя невесты) хороша, Личиком бела, бровью черна, румяна, А какой же ты, (имя жениха), человек, А какой же у тебя разумок? У меня матушка и батюшка были хороши, В воскресный день меня Матушка родила, С мылами, со белилами купала, У кисетные пелёночки свивала, Шёлковые, полушёлковые свивала.

У этой песни интересная композиция: в первой части изображается условный пейзаж и величаемые персонажи, а во второй выражается отношение к ним и завязывается диалог с невестой.

Похожа по композиции следующая песня, записанная от Марии Николаевны Винокуровой в селе Глазово Конышевского района в 1995 году, но в ней отсутствует диалог, её можно разбить на две части: «пейзажную» и величальную:

Увела, увела вишенка белыми цветами, Опадали цветики тихими зорями, А всё то-то Оленька на твою головку, На твою головку, на русую косу, на твоё плетенье, Мы тебе, Оюшка, давно говорили, Мы тебе, Ивановна, не шутку шутили. По новым по сенюшкам не часто ходила	Золотыми ключиками не часто звонила. Молодого Алексеюшку к себе не манила Мол, Алексей сам ко мне приехал, Сам ко мне приехал на вороном коне. Стремены золотые, поводья шелковые. Под Алексеюшкой в конь, что ворон летает. На Алексее шляпа, что на всё поле сверкает.

Образ невесты в величальных песнях, как уже говорилось, во многом повторяет образ девушки. В песне, записанной от Марии Григорьевны Масловой в деревне Успешное Рыльского района в 1993 году, жениха и невесту величают одновременно, что было допустимо в песенной традиции:

Не светел-то месяц, он зарёй взаходит,

Он зарёю-то зашёл вечернею.

Он считал же часты звёздочки на небе,

Он считал, пересчитывал,

Одной звёздочки недосчитывал.

Он ходил, искал свою звёздочку.

Что заря-то вечерняя - свет Иван Иванович,

Звезда утренняя - Ольга Петровна.

В следующей песне, записанной от Т. Г. Макарченковой в селе Малекино Курской области, о красоте молодого упоминается косвенно - невеста, любуясь женихом, не заметила, как «расшибла» «чарочку вина»:

Как в дому-то берёзонька стояла, А наша невеста белое ёё, Белее её - снегу белого - лицо, Шла наша невеста с высока терема, Несла она золоту гору вина, Она чару расшибла, вино всё разлила,	Всё глядючи на него, на Ивана своего, На Ивана своего, на кудёрочки его: «Видеть ли мне, кудёрушки, вас у себя, На правый на ручушки на золотом перстеньке?

В песне, записанной от Марии Матвеевны Якимовой и Татьяны Константиновны Селезнёвой в деревне Нижняя Грайворонка Советского района в 1988 году, молодых сравнивали с «яблоньками».

Ой, яблоневая моя яблочка, Яблонь моя садовая, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. Яблонь мая садовая, Грушница зелёная, Она сильно дробна цвела, Немножечко зародила Всего ж два яблочка Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё.	Ой, и первая яблацка Яблочка Катяринушка, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. А втарая яблонушка, Свет Иванушка, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. Любя, любя Катеринушка, У Ивана на ручки спать, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё-лё.

От величальных песен, воспевавших молодых, отличаются песни, описывающие представителей старшего поколения. Близок образу женатого мужчины образ тысяцкого. Герои этих песен создаются по двум шаблонам: женатый мужчина» и «замужняя женщина»: женатый мужчина носит роскошную бороду и очень богат, а женщина модно одета, счастлива в семейной жизни, уважаема в округе и за столом почти не пьёт. В каждой песне, в зависимости от чина величаемого, образ индивидуализируется. Например, дружка безупречно выполняет свои обязанности и идеально себя ведёт. У него, как и у других персонажей, «шёлковые волосы». Привлекают внимание такие детали, как «усы» и «сахарные уста». Одежда дружки достаточно «городская». Образ друженьки раскрыт в песне, записанной от Лидии Петровны Беловой в посёлке имени Карла Либкнехта Курчатовского района в 1995 году:

Друженька хорошенький! Друженька пригоженький! Как на друженьке кафтан Голубой да из парчи, Как на друженьке штианы Черны да из бархата. Как на друженьке смазные башмачки,	Пряжки с искорками. Как на шейке-то платок, Точно аленький цветок. А в кафтане-то другой, Шелковый голубой. Друженька хорошенький! Друженька пригоженький!

Герои всех величальных песен находятся вне времени и пространства, животный мир в них очеловечивается, чтобы показать любовное отношение даже зверей к величаемому человеку, а предметный мир состоит из богатых и роскошных вещей. Приведём в пример песню, записанную от Веры Павловны Лаптиновой в селе Озерки Беловского района в июне 1993 года:

А у нас Михайлушка рядится, А у нас Татьянушка собирается. По своему двору прохаживается, По своему двору, по-широкому, Да по терему, по-высокому. А в тех высоких теремах, Там стояли столбы точёные,	Там стояли столбы точёные, Да верёвочки позолоченные, Верёвочки позолоченные, Подворотинки серебряные. А на тех столах, на столиках Стоят яства сахарные.

В песне, записанной от Евфросиньи Васильевны Коняхиной в селе Нижняя Грайворонка Советского района, величают дом, в котором проходит свадебный пир:

В зорянке канавой, Стоит домик дубовый, Ножки точеные, позолоченные, Как за этим за столом Сядет пара голубей, Друг на дружку глядят, Промеж себя речь говорят, Про доброго молодца,	Про красную девицу, Как друг друга полюбить, полюбить, И как жизнь сваю прожить, прожить, О, Сергей и, о, Васильевич Он любуется, любуется, обнимается, И к венцу с Марией собирается.

Диаметрально противоположными по содержанию являются корильные песни. Сущность корильных песен состояла в том, чтобы, наоборот, создать комико-сатирический портрет человека, посмеяться над его пороками. Корильные песни, как и величальные, по своему происхождению, являются жанром древним, магическим. Семья невесты боялась потерять расположение мифических сил, которые покровительствовали семье и берегли её до этого времени. Чтобы не лишиться этого расположения, надо было представить уход невесты в чужую семью как проявление насилия со стороны жениха. Корильная песня включалась в обряд на правах мнимого заклинания и проклятия тем, кто идёт против воли мифических покровителей семьи, рода-племени: эти покровители стояли на страже родового закона, оберегали цельность и незыблемость родственных устоев, защищали каждого члена родового коллектива против чужаков». Даже в некоторых случаях величальные песни исполнялись в доме жениха, а корильные - в доме невесты. Также магическое происхождение корильных песен, как и величальных, можно доказать тем, что и те, и другие песни в древности были адресованы жениху и его роду, но позже появились песни, обращённые к невесте, например, сторона жениху критиковала сторону невесты и наоборот. Отсюда появилась антитеза: «счастливая невеста - горбатая свекровь». На корения не положено было обижаться. По форме корильные песни были сходны с величальными, потому что исторически существовали всегда рядом. В корильных песнях возникает целая галерея портретов нищих, воров, обжор, пьяниц, дураков. Например, в песне, записанной от Клавдии Дмитриевны Савельевой в селе Шумаково Солнцевского района в 1990 году, свёкра называют «пропойщиком»:

А ни по двору дробным Сильным дождём Под высокий терем Ручеёчек подтекла, Татьянушка голуокою ускидалася,	И по застолью золотым Кольцом катила. Золотым кольцом катила Закатила люту свёкору в рукав, А лют свёкор пропойщик.

Сват в корильных песнях - воплощение тупости, неразумности. Приведём пример, записанный от Марии Николаевны Кононовой в селе Быканово Обоянского района в 1995 году:

Дурны сваты, дурны:

Заезжали в гумны,

Лошадь обнимали,

Свинью целовали,

Они думали, что девка,

А это свинья белка!

В этой песне сват изображён через описание событий, в которых он участвует, действия совершаются на фоне деталей крестьянского мира, в песне присутствуют сельскохозяйственные животные. В корильных песнях отсутствует пространство и время, их мир гротескный, суженный, заземлённый, бедный. Для снижения объекта корения используются детали крестьянского мира: рогожи, лопаты, дубины, веретена, треухи, безмены, тряпки, коромысла, лоханки; образы животных: собаки, кошки, поросята.

Персонажи женского пола, прежде всего, бесхозяйственны. Это показано в песне, записанной от Дарьи Александровны Балаклейской в деревне Викторовка Суджанского района Курской области:

Ковоное, точёное колесо

Катилося по дорожке далеко

Ой, далеко-далеко к городу.

А в городе, а в новом виноград,

А в винограде, в винограде стол стоит.

За тем столом, за тем столом бояре,

Извозчики, извозчики, дворики.

Они пьют-едят, они кушают, говорят:

Наша сваха, наша ранняя тяжела,

Семеро коней, семеро коней не везут,

Головушки, головушки не несут.

Наша сваха, наша сваха неряха.

В этой песне сваха изображена неряхой, а также является гротескным персонажем - преувеличена её тяжеловесность, массивность, неподъёмность.

В отличие от величальных песен, где могут восхвалять максимум двоих персонажей - жениха и невесту, в корильных песнях объектом насмешки мог стать и коллектив, например, свадебный поезд.

Во время свадебного пира исполнялись и песни других жанров, например, лирические песни, но мы к ним обращаться не будем, так как этот жанр выходит за пределы нашей темы.

В записях свадебного фольклора встречаются и заклинательные песни. В огромной массе зафиксированного материала они представляют собой единичные явления, и исследователи чаще всего не обращают на них внимание. Первооткрывателем этого жанра и единственным его исследователем (на 1978 год) является Н. П. Колпакова. В старину чаще исполнялись такие песни, и, изучая их, мы можем узнать их магический подтекст. Целью заклинательной песни являлось воздействие на явление природы или конкретный предмет. В песнях могут требовать от высших сил помощь в проведении тех или иных свадебных обрядов. Заклинания всегда исполнялись от имени коллектива.

Также исполнялись и песни других жанров свадебно-обрядовой поэзии во время пира. Например, песни «одаривания» - шуточные куплеты, которые исполнялись при вручении подарков молодым. В селе Кремяное Кореневского района от Нины Степановны Зарудной в 1999 году студенты-филологи записали следующую песню:

Дарю я вам сумку, чтоб у вас была одна думка.

Дарю я вам копейку,

Чтоб у вас жизнь была так же неразменна.

Дарю я вам пасху, чтоб ваша жизнь была как в сказке.

Дарю я вам мыло, чтобы в году родили дочку или сына.

Дарю я вам шапочку и рубашку, чтобы ты, (имя супруга),

Не бегал до другой милашки.

Дарю я тебе цибулю, чтобы ты не показывала свёкру и свекрови дулю.

Дарю я тебе семена гарбуза, чтобы ты никогда не изменяла мужу.

Дарю тебе Кремяновскую рощу, чтобы не обижал тестя и тёщу.

Дарю я вам бурачок, чтобы ты не пил водку и не ходил как дурачок.

Дарю я вам морковку, чтобы у тебя никогда не была бита головка.

Дарю я вам капусту, чтоб ваша жизнь никогда не была пуста.

Дарю я вам горошку, чтоб вы никогда не забывали до родных дорожку.

Видите, я вам надарила столько, что теперь можно сказать: «Горько!».

Также получали песенное оформление наказы и пожелания молодым. Приведём в пример пожелание записано от Екатерины Ивановны Дорожко в посёлке Тёткино Глушковского района в 2008 году:

Живыте мыло,

Живыте дыво,

Радуйте нас

И друг друга глаз.

Живыте долго,

Пусть на осколкы летят станканы,

Хороша пара.

В этой песне есть элемент величания. Приведём в пример позднюю песню - наказ жениху, записанную от Нины Кирсановны Бесединой в селе Кизилово Курского района в июле 1988 года:

Чтоб семья была здоровой, Обвенчались в первый раз, Тебе, мужу молодому, мы даём такой наказ. Для жены, своей подруги, Не жалей хороших слов, И всю жизнь ты ей с работы Приноси букет цветов. Ласков будь всегда с женой, Никогда ей не груби. Приходя домой с работы, Поцелуй и обними. Чтобы ссорам и раздорам В доме не было причин, Будь всегда примерным мужем, И примерный семьянин.	Тёщу, как и мать родную, Почитай и уважай. И чтоб жить с ней только в мире, Мамой тёщу называй. Провинишься, не будь гордым, Извинения проси. И домой свою зарплату До копейки приноси. Для создания семьи Сил-здоровья не жалей, Подари стране-Отчизне Сыновей и дочерей.

Эти песни являются поздними образованиями, но и в наши дни часто исполняются шуточные наказы, пожелания и песни, сопровождающие вручения подарков. После щедрого и длительного «величанья» всех гостей свадебный пир превращался в обыкновенный семейный праздник, сопровождаемый плясками и необрядовыми песнями.

Спустя час после окончания ужина молодых вели спать. Считалось, что в первую брачную ночь молодым нельзя спать в жилом помещении - они ночевали в подклети, нижней части избы, часто использовавшейся в качестве кладовой, в бане, хлеву или в амбаре на жерновах. Перед первой брачной ночью невесте сажали на колени мальчика, чтобы она была плодовита. По представлениям крестьян, дети, особенно мальчики, обладали чистотой и особой жизненной силой, поэтому они были задействованы в магических продуцирующих обрядах.

Сваха проверяла их постель: считалось, если кто-то подбросит в первую брачную ночь в постель кошачью и собачью шерсть, жених с невестой будут жить как кошка с собакой. Иногда под постель молодым подкладывали полено. «Молодая» разувала мужа и подавала ему плеть, показывая свою покорность. Муж заранее прятал в сапогах монеты, что означало, что он будет содержать жену, и трижды слегка ударял жену плетью, чтобы в семейной жизни ее не бить. На следующее утро «молодая» получала статус замужней женщины, но дальнейшие обряды мы рассмотрим в следующем параграфе.

2.4 Испытания невесты как отражение адаптации в новой семье во второй день свадьбы

На второй день свадьбы сваха или дружка будили новобрачных и провожали их в баню, которая считалась символом очищения души и тела. Дорожку к бане подметали вениками из веток дуба, берёзы или липы. С утра совершались ритуалы, которые показывали честность (невинность) невесты до брака. Иногда сообщать о непорочности невесты надлежало жениху: свекровь готовила для сына яичницу и по тому, ест он ее аккуратно, с краешка, или ковыряет в середине, определяли чистоту девушки. В некоторых местностях вместо яичницы были блины, и «молодому» их подавала тёща. Нечестность невесты была позором и для ее родителей: им подавали «на угощение» стакан без дна, давали обидные прозвища, на отца надевали хомут, привязывали к хвостам лошадей старые тряпки и веники вместо цветов, когда ехали в гости к родителям невесты.

Первый день свадьбы являлся первым днём семейной жизни, поэтому надо было выяснить, хорошей ли хозяйкой является жена. Для этого проводились всевозможные обряды, например, молодая жена должна была угостить всех блинами. Гости давали невестке различные серьёзные и шуточные задания и всячески мешали их выполнять. В-основном задания придумывали для невестки, но изредка испытывали молодых вместе или только супруга. Разнообразие заданий зависело только от фантазии собравшихся, тут не было единого сценария. Например, молодых могли заставить пилить бревно тупой пилой, носить воду в ушате, не расплескав, сор от денег отделять. Били посуду и заставляли собирать осколки, притаскивали в избу сена, чтобы невеста подмела пол, прятали утварь, затыкали трубу, чтобы дым шел в избу, могли попросить невесту принести воду в дырявых вёдрах или постирать специально испачканную одежду. Это показано в песне, записанной от Марии Николаевны Винокуровой в селе Глазово Конышевского района в 1995 году:

А всё-то не по-нашему (2 раза).

Варят кулеш, зовут кашею.

Сами сели пообедали (2 раза).

А меня молоду по воду послали,

А вода далеко, колодец глубоко (2 раза),

Прилетели гуси-лебеди, намутили сдулёну воду,

А я, Млада, дожидалася, пока ль вода состоялася.

Избавить «молодую» от назойливых гостей мог только муж. Для этого ему надо было отвлечь гостей водкой.

Но «молодую» свекровь могла и похвалить после испытаний, как в песне, записанной от Анастасии Дмитриевны Селютиной в селе Становое Тимского района в 1995 году:

На дворе снежок да попархивает, Ой, ладо, ладо, да попархивает, Сударь батюшка по двору ходит, Ой, ладо, ладо, по двору ходит. По двору ходит да покрёхтывает, Ой, ладо, ладо, да покрёхтывает: «Ой, радость моя, да невестка у меня, Ой, ладо, ладо, два невестка у меня.	Гляну я на крючки - да висят рушнички, Ой, радость моя, да невеста у меня. Гляну я на лавки - лавки помыты, Ой, радость моя, да невестка у меня, Гляну я на столы - столы покрыты, Ой, радость моя, да невестка у меня, Гляну я в ведёрцы - полны водицы, Ой, радость моя, да невестка у меня»

На второй день свадьбы во многих деревнях Курской области был распространен обряд "поиска ярки". Родственники новобрачной приходили в дом ее мужа, заявляли о пропаже дочери и начинали поиски "пропавшей".

Если поиски заканчивались неудачей, то новобрачный сам выводил к гостям молодую жену. Гости сначала вроде бы как проявляли радость по поводу возвращения дочери, но отказывались принять ее обратно. После обряда всех гостей приглашали к столу, который назывался "поклонным", "поцелуйным", "сырным" или "княжим".

Важным является приезд жениха к тёще. Этот обряд имеет множество различных названий в разных регионах («хлебины», «яишня» и др.). Заключается он в том, что тёща давала жениху приготовленную еду (блины, яичницу и др.). Тарелка накрывалась платком. Зять должен был выкупить её, положив на платок (или завернув в него) деньги. В некоторых местностях молодой сообщал о непорочности невесты с помощью «тёщиных блинов»: если он брал блины с краю - невеста была порядочной, а если с середины - то нечестной.

Свадебный пир продолжался три дня, на третий день бывал пирожный стол, где молодые потчевали гостей пирогами своей выпечки в знак того, что молодая желает с новой роднёй водить хлеб-соль и в то же время показывает своё искусство. Также испытания невесты могли проводиться в этот день. Традиционная русская свадьба могла длиться и больше трёх дней. Во все последующие дни никаких специальных обрядов не совершалось. Последний день свадьбы заканчивался подачей специального пирога. Царские свадьбы продолжались по несколько дней.

Как правило, свою избу «молодые» могли получить или построить только через несколько лет после свадьбы, и первые годы супружества они проводили в доме родителей жениха, молодая была вынуждена подчиняться семье супруга. В одних местностях она выполняла самую тяжёлую работу в доме, а в других пользовалась послаблением. Но, во всяком случае, после рождения первого ребёнка женщина обретала большую свободу в доме мужа и отношение к ней менялось.

2.5 Современная трансформация свадебного обряда

В этом параграфе мы обратимся к современной трансформации свадебного обряда, к переосмыслению традиционных ритуалов в наши дни.

В наши дни первый день празднества насыщен разнообразными обрядами, ритуалами и конкурсами. Современный свадебный поезд состоит из автомобилей. Машины украшают лентами, кольцами и колокольцами. Для езды часто выбирается центральная улица города. Свадебный кортеж привлекает внимание украшениями и звуковыми сигналами. Передвижения процессии могут иметь нарочито демонстративный характер. В наше время девушки пишут плакаты и размещают их в подъезде по пути следования жениха, например, «Тили-тили тесто. Здесь живёт невеста». Сценки выкупа разнообразны. Среди заданий для будущего мужа наиболее часто встречаются следующие: перекрытие ленточкой дороги к подъезду и выкуп ножниц; поиск по фото, по отпечаткам губ своей невесты; произнесение ласковых слов невесте при каждом шаге; пение песен, частушек; отгадывание загадок и ответы на различные вопросы. Жениху могут показать список цифр, которые отражают дату рождения невесты или дату знакомства молодых, и просят жениха сказать, что обозначают эти цифры. Знаком окончания выкупа невесты обычно является принятие ею букета от жениха.