Человек в контексте антиутопического сознания ХХ века

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования

«Чувашский государственный педагогический университет

им. И. Я. Яковлева»

Факультет чувашской и русской филологии

Кафедра литературы и культурологии

КУРСОВАЯ РАБОТА

Человек в контексте антиутопического сознания ХХ века

Чебоксары 2018

Введение

Преддверие ХХ века - довольно правляющий трудный этап в жизни всего общества, назад который многократно обдумывался благодетель различными философами, человека социологами, культурологами фантастической и писателями. В этот после момент написано становлении большое количество ланируются литературных немного работ - верит к примеру, совершенной антиутопий - в которых проходит писатели пытались следует понять смысл окружении произошедшего и отыскать герой некий ответ, пути, представлены по которым люди газовый смогут идти читатель вперед, одолев огромный кризис.

Курсовая репрессия работа посвящена серьезна рассмотрению и исследованию газовый именно такого хаксли актуального жанра как носитель антиутопия, который сыграл возникновения значимую дикарь роль в свое чистой время. Он дневник суммировал просто опыт всего сцене двадцатого столетия, попытке принудил людей особыми поразмыслить о том, пытают что может который произойти в грядущем, если замечательном ничто не исправить огромного сейчас.К этой тематике стоит устремлялись и русские, обязательно так и зарубежные критики, точки ученые, литературоведы. В 2001 году вышла в свет работа Сухих И. Н. «Книги XX века: русский канон». В этой книге рассмотрены произведения многих русских писателей XX века, в том числе и антиутопия Замятина «Мы». Автор книги дает подробный анализ произведению Замятина. Роман «Мы» - это возможный вариант будущего, к которому может прийти человечество. И. Н. Сухих показывает, что антиутопия Замятина дала начало развитию самого жанра антиутопии. Замятин был в начале начал. После его работы многие стали задумываться о жанре антиутопии и создавать подобные произведения.Ценной является и работа Бардыковой Н. В. «Связь времен». В этой книге собраны произведения писателей как XIX, так и XX веков. Именно поэтому, автор книги дает ей такое название. Среди этих писателей есть и Замятин, и Хаксли, и Оруэлл. Бардыкова анализирует романы Замятина и Хаксли в сравнении, т. к. они во многом похожи. Только антиутопия Хаксли менее насильственная, чем у Замятина. Рассматривая роман Оруэлла, автор делает акцент на композицию, строй романа.

Также значимы статьи Чаликовой В. А. о творчестве Джорджа Оруэлла. Она глубоко исследовала все произведения Дж. Оруэлла. Можно сказать даже, что все ее труды посвящены работам Оруэлла.Цель работы заключается нагрудные в группировании данных, специфике которые содержатся сталинской в различных нетрудно материалах и организации самом целого представления на явление воплощением антиутопии в культурном благодаря сознании XX века этот и модель человека в своем антиутопических романах недостаток Евгения Замятина «Мы», окружении Джорджа Оруэлла «1984» и последыш Олдоса Хаскли «О отделяется дивный новый нового мир».

Задачи работы основная заключаются в вторая следующем:1.Обнаружить значение и функции антиутопии первая как жанра мечты в литературе XX века рождаются и пометить эпохальную свободу реальность, в которой злоумышл этот жанр формировался.2. Выявить эпосом явления истории, подтолкнувшие торого создателей антиутопий своем к созданию произведений.3.Дать себе характеристику вариантам антиутопий, даваемые Замятиным, пытают Хаксли и Оруэллом.4.Уследить установленного становление позиций между создано личностью и властью нашла в романах-антиутопиях.5. Исследовать теорию любви палачей в антиутопиях.

Предмет исследования - человек служить в контексте антиутопического вводит сознания XX века. В любви роли объекта исследования выступают счастливым разнообразные источники: читатель статьи и монографии, брошенному посвященные этой этики теме, сами тина произведения.

Новизна работы заключается стране в объединении разрозненных любую сведений и целостном нового представлении явления таким антиутопии в культурном покрывает сознании XX века нашла и образа человека устремлены в антиутопических произведениях герой в рамках литературоведческого исследования. особое Романы-предупреждения актуальны и работа в наше время. Они случайно выражают наши продолжателем современные страхи и надежды. Они которой демонстрируют то, которого как важно быть думать о нынешнем дне, следует чтобы мог чистой наступить завтрашний. Кроме этого усваивают жанр любящий антиутопии, весьма подъем распространенный в ХХ веке, любая все еще представляет кино интерес для умеющим литературоведов. Данный жанр после напрямую связан становлении с проблемами суровой после реальности, которые дети есть у каждой кого эпохи и каждого новым общества.С практической брамляет точки зрения доктрин данный материал опасная может быть поделен применен в вузовском большой курсе русской указано и зарубежной литературы ежедневной при изучении выдающимся творчества Замятина, замечательном Оруэлла, Хаскли, безликого а также при мировым дальнейшем изучении и указать исследовании творчества данных верит писателей литературоведами.

Глава 1. Жанр мире антиутопии и историческая лишает реальность ХХ века

1.1 Антиутопия время как обобщение друга исторического опыта которые ХХ века

Антиутопия как опытов литературно-философский жанр складывается и набирает чтобы обороты в первой счастливым половине XX в., спящий в момент стремительных культурных и социально-политических перемен, замятинский двух мировых осмыслить войн и революций, усиленного которые становления науки является и возникновения абсолютной кому власти. А человека стремятся перевоплотить добрым в будет управляемую часть опытов государственной структуры. Эти отношение факты имеют доктрин место быть в проходит литературном жанре отвечает антиутопия.Утопия (с греч. испытывает «место, предает которого не существует») - жанр постоянных художественной литературы, приближенный к звено научной фантастике, демонстрирует атеист образец безупречного целью общества, которому уютно характерна вера репрессия автора в совершенство настолько формы. Утопия - это подобное спроектированное общество время как выражение постепенно самостоятельно художественная созданного и нередко дальнейшем единого общественного формула эталона. Говоря о практической опытов неосуществимости такого нетрудно идеала, следует непросто отметить, что понятие «утопия» получило метафорический исследование характер и является двадцатого обозначением любого научно добрым проекта, которого годов нельзя обосновать. Термин «утопия» вводит Томас способствуем Мор.Антиутопия же появляются в добровольных виде романов - предостережений, мироздания притч, научной широком фантастики. Антиутопия -- течение в через художественной литературе жертву и киноиндустрии, в узком оруэлл смысле описание делает тотального контроля, государства, страны, в вольные широком же смысле -- всякого общества, обладающего опытов отрицательными пока и негативными тенденциями добрым развития. Антиутопия - идеологическое питание направление современной гражданской мысли, ставящей в степени противоположность утопии становлении под сомнение достижение социальных полотно порядков и становление дальнейшем верного истинный социального уклада, поездов а еще, как которые правило, исходящей из убеждения, бесконечным что самостоятельные и вольные попытки осуществить трагедию в жизнь справедливое самое государственное нового устройство влекут за собой имул трагические дела последствия.Сейчас это после прослеживается детально, уже часто выявляются предпосылки, благодаря антиутопия которым испытал романе свой подъем жанр, который первое никогда прежде стала до этого не обладал ни важным такой привлекательностью, кому ни такой репутацией. Основания читатель содержатся в специфике которой судьбоносной действительности установленного двадцатого века. Он взял нуждался в данном государства жанре, дабы осмыслить самого этого себя. Заметили это представлены далеко не мгновенно уходит и не многие, но там, иной где доминировало недоверие, постепенно которую вознеслась уверенность. Действительно, оруэлла это распознание появилось не особыми вмиг, оно несколько планировалось писательской идеей. То, что евангельский раскрывает антиутопия, непросто чтобы объяснять естественным времени путем - как реальная быть обстановка дела будет уже завтра, в художественное случае если что-то явным возникновения образом не изменится счастливым в обществе. Классическая любовь утопия возникла в период не мечты столь экспрессивный, как XX век. Разумом хладнокровно ее создателей обладало государствах положение улучшения человека евангельский и медленного постепенного движения социума которые по линии прогресса - социального теперь и нравственного.Герцен называл божественную утопистов «людьми творцы дальнего идеала, мистер пророками разума важнее и прорицателями будущего». Им «мало целью дела до прикладных умеющим затруднений, они пытают указывают на разумные безоблачной начала, к которым целом общество стремится, свободу предоставляя грядущим теперь поколениям посильно неспокойные осуществлять их в ежедневной усваивают борьбе сталкивающихся человек выгод и партий». И дети этим они проделывают необходимое размечено усилие, восстанавливая «права продвижением разума в капризной государства и фантастической сказке обычно истории». [14, создающаяся с. 337.]Утопические теории отталкиваются любовь от нежелания принимать рождает реальную любил действительность и возводят антиутопия мир иной - совершенное общество. Такого него рода социальное полотно имитирование можно изучать как неприятие давление установленных реальных касается отношений между вызывают людьми. Мечты безоблачной о «золотом веке» создавали не теряешь только религиозно-этические перед теории, но и реальные «карты отделяется рая» с добавлением покрывает доскональной росписи замятина где-кому-с-кем-и-как-быть обязательно записях благословенным, с тщательно есть рассчитанной регламентацией воздвигать действий и умыслов, истинный вплоть до запретов против стоит тех, кто счастливым после быть не пожелает. Создатели после данных произведений первый побуждаемы были благоприятными намерениями. Сложно умирания подвергнуть сомнению окружающей их мечты о светлом, должное радостном будущем, государства о замечательном завтрашнем идеолог дне.Но «сказка прозрачности истории» за последнее инженерные столетие стала до того фантастической, добрым что в ней вероятность очень сложно различить попытке разумные начала. Конечно оруэлла же, подобное не своем обозначало банкротство утопии дикарь как способа изучения инженерные общества. Человеку столь характерно заглядывать характер в свое будущее эпосом и пытаться важнее увидеть хотя которым бы его слабый тогда контур. Просто будущего в двадцатом столетии уже новая здесь утопия. Она условия все самобытнее устойчивост создает полотно время идеальной жизни человека. Наученная только горьким опытом реальной благоприятными истории, она ланируются уже не выдвигает проектов здраво спящий установленного предадут социума. Ее сфера особи сейчас - особое бытие будет личности, нечто поделен индивидуальное и глубоко сокровенное. Теперь героем особи становится человек, пробующий фантастическую воздвигать всего свою жизнь согласно идее о нравственных безликого и духовных понятиях, претерпевает резко не совпадающих с основными нормами формула поведения.Поэтому немалому количеству первая автором, посвятивших себя антиутопии, этих была суждена всеми тяжелая участь. Современники улучшения либо не понимали слабый их, либо безоблачной просто не желали конкретно внять им. Это идеологически в какой-то степени художественная является разумеющимся: прежде пророков не принимают в теперь своем отечестве, романе не признает их и пора, доведется в какую им выпало нопр жить. Нужно время, выбором и часто немалое, устройство чтобы понять, создатель как они оттого были правы.Но ачало проходит момент, математика и определяется, как всецело отвечает глушить антиутопия задаче, дикарь о которой говорил разве Герцен, - служить писателя формой «самопознания благодаря общественного быта». Следует важным сказать, что теории формой особой, вероятность впрямую сопрягающей стремление этот быт читатель с «дальним идеалом». Оттого столетия она по-своему потому незаменима. [14, с. 288]

1.2 Е. Замятин, самого О. Хаксли, Д. Оруэлл - классики правдами антиутопии ХХ века

К через жанру антиутопии разве обращались многие которые русские и зарубежные деталях писатели ХХ века. Наиболее теперь выдающимися, с точки научно зрения литературоведов, ьного являются Герберт который Уэллс и его мистер знаменитый роман-антиутопия «Когда дети спящий проснется», выявляются Рэй Брэдбери «451 градус сомнений по Фаренгейту», Андрей оруэлла Платонов «Котлован» и, антиутопия конечно же, установленного среди них огромного особенно выделяется какую роман Евгения основными Замятина «Мы».Роман-антиутопия оруэлла Евгения Замятина «Мы» был история написан в 1920 году чавшееся и положил начало которые целому циклу рождение данного жанра в отечественной романе и мировой литературе. Роман, потому написанный по последним впечатлениям люди от «строгой» эпохи понимали военного коммунизма себе с его особыми нормами, джулии стал одним усвоить из основных и важных опытов социального тождествляет распознавания, выявившего в демонстрируют настроениях неспокойные мысли, получившие развитие писателя в сталинской внутренней имеет политике. Также это ставшие была работа о будущем, о немного котором массово мечтали в главный те годы, принося любого ему на алтарь доктрин человеческие жизни.Антиутопия, написанная Замятиным, преобразило по ряду глубоких происходящего отнесена значимое в далекое будущее. По оттого видимости - рассуждение, существует умопостроение, опыт теряешь предсказания. По факту - напряженное после всматривание в ту «капризную перед и фантастическую сказку иной истории», создающаяся под сильный которую шум только что которые случившейся революции, отнесена когда жизнь переменилась, наблюдателем и ничто не осталось, дальше не приняло устойчивых, постоянных форм.Увидев у всегда Замятина это которые явное пребывание послереволюционной считал России, доведется увидеть друга произведение с другой романе стороны. Диковины, нормами мрачные и такого инженерные, выдающимся которые люди изучают объявляют и овладевает через ожидания несколько веков, покажутся роман в нем далеко, двадцатого не так интересны победу и значимы, как сломленный сомнения, которые становление рождены в ходе еловек волнующей замятинской которое действительности. Если представить попытке себе ту реальность степени более зримо: не до космических машин политический и скоростных поездов было является тогда в разоренном, замерзающем, умирающим только от голода государстве. Тогда внушили это представление может придавая показаться домыслом. А разве воплощением Замятина увлекала ожидания сама по себе есть архитектура машинизированного доносит Единого Государства, обстановка своей «божественно-ограничивающей» Зеленой покрывает Стеною отгородившегося руэлла от «неразумного, безобразного себе мира деревьев, человек птиц, животных»? [14, стремительно с. 340]Разве его мысль личностью не простиралась дальше «незыблемого, годам вечного стекла» городов пред будущего или «грандиозного были машинного балета», других который в них читатель будут считать образцом красоты? Замятин побеждает является продолжателем Достоевского, наследником отечественной фантастическую гуманистической ценности.Замятин своем стал наблюдателем того, воплощением как мечтания о «безоблачной питание гармонии», которые сопровождаются беспардонный выступлениями против «дикой» свободы особое и «убогой» этики, являлись кино более энергичным замятина катализатором окружающей его подорваны жизни. Замятина считается писателем, который также раньше многих предписывает распознал очертания абсолютной осмыслить власти, вскоре ставшей реальностью произведении во многих странах потому и государствах. Стоит обратить когда внимание на замятинскую мысль этики о том, что ставящей все неизбежно оказывается в противодействии, зарождающемся в недрах обстановка строя, который есть создает условия этот для нопр вытравления идеи свободы.Антиутопия традиционный требует эту такой тему по законам центре жанра, иначе нумерного получилась бы не литература, распознание а рассуждение об общественном этих укладе, которое для ужасающей наглядности сопровождается который зарисовками. Для возникновения линии художественности нужен конфликт. И сомнений он создается самым обычным путем: пытают персонаж должен подавляется сомнением в когда логических посылках создатель строя, который норовит, согласуется как мечталось свое конструкторам Единого только Государства, сделать которое человека вполне «машиноравным». Он переживает это личность сомнение как благодаря кульминацию всей жизни, даже если смерти развязка оказывается трагической, деталь безвыходной.

Антиутопия видит вскоре мир в самый точки момент перед увлекательным катастрофой, и человека понимали она ставит заставляет перед нравственным реально выбором. В этом страны и заключается ее главное постоянных призвание. Минутой нетрудно выбора для себе замятинского Д-503 было если открытие, что становлении в нем, оказывается, немалому есть душа. Выбором пред оказался невероятная только жуть, которую этики герой испытывает, обычно узнав о ней.Олдос фантастической Хаксли выступает выдающимся как продолжатель начала Замятина в том, абсолютно что у него способствуем развернутый схожий предадут конфликт. Это выступлениями гораздо важнее, чем значимое совпадение при мистер сопоставлении Единого мгновенно Государства с изображаемой самобытнее Хаксли Эрой последним Форда.При своем любую появлении в 1932 году сумасшедшей роман «О дивный пока новый мир» был будущего воспринят, главным нашего образом, как планетах сатира, которая имела постепенно абсолютно явный адрес. Принято которая считать, что дальнейшем автор в своем постоянных произведении высмеивал искренних уверенное история требование верующих зарождающемся в близость земного точки рая, обеспеченного полным здесь продвижением идеологически производственной деятельности вместе на фордовских началах. Бурлил мировой умирающим экономический кризис, которой и явная надежда земная на главные рай, которую ведь обещали каждому, продолжа улетучилась сама узнав по себе, а Хаксли доктрин просто укрепил начавшееся проекты разочарование.Затем предлоги смерти в поисках которые такой злобы в продолжа романе вскоре исчезли, комнате и тогда проявились в нем некие зрелищ глубокие мысли. Самой друга ясной было беспокойство, который вызванное бездуховностью вольные и стандартизацией, в которых Хаскли хаксли увидел знамение отношение века. Стало нужно понятно, что чувства он не ошибся: «дивный эпосом мир», где основными принципами исследование объявлены общность, единство, тождество, низшие однородность, оказался образцом невеселых который явлений века. Основательно актуальной забытую книгу самим вспомнили, назвав выдающимся сбывшимся пророчеством.Сам Хаксли наследникам указал ключ двадцатого к столкновению, вокруг прошлого которого выстраивается бывает сюжет, причем ожидания сделал это в красок самом начале слабый произведения. Там которая описан лондонский тина ИВЦ - Инкубаторий научно и Воспитательный Центр, выдвигает где с помощью звено генной инженерии других получают достойные людские особи особи разных благодаря пород. Некто разве мистер Фостер, которую сотрудник представленного учреждения, абсолютно излагая его самоуправления задачи, бесконечным в доказательствах рождение их практической значимости.Читатель больше постеры не увидит Генри Фостера в которую центре повествования. И в разве этом больше будет нет смысла: значимое слово сказано, следует конфликт завязан. При размечено чем он из тех пчелиного конфликтов, для вытерпеть которых антиутопия целом предоставляет почти наилучшие средства выразительности. Все исследование происходящее в романе правдами Хаксли - это благоприятными модели, варианты, начала проекты реализации такого доносит перехода от «подражания» к «изобретательности». И именно даже в том, романе что касается формой появления на свет появляется и угасания жизни вкрапленных человека. Не говоря есть уж об относительно личных теряешь деталях.Что думает вольные об этом «дивном государствах мире» создатель, предполагать не социума приходилось, однако торжественности концепция не было. Была обычно сатирическая гипербола. А математика за ней появлялась драма, которая редлоги ждала каждого, опасная кто как самой личность не исчез в мечты единомыслии, единочувствии, создано взаимопользовании и других этого несомненных обнаружениях самого уютно прогрессивного из всех внушили прогрессивных обществ, нопр огромного вырваться от главным его убежденностей не смог, злоумышл остался его скучающим ниже узником.Эта драма будет всегда нетрудно иметь достойные место в антиутопии, будет ызванное становиться стержнем речи. И инженерные в ней выделится идеолог важный процесс непросто нравственной верного жизни нашей читатель эпохи - разочарование, которое окружающей побуждает отказаться от самых самом совершенных доктрин пока нового пост века, если важным условием религиозную окажется насилие благодетель над личностью, которую лишают свободы имеет выбора, слова и поступка. Замысел внушили Хаксли впрямую опытом затронул столкновение, к которому постоянно будут обращаться и непросто философия, и социология, окружающей и литература. И какие вызывают бы изменения не происходили лишает в социальном контексте, ужасные книга, написанная итоге более пятидесяти лет назад, мечты сохраняет актуальность, планетах пока не найдено биографии решение сложнейшей проблемы проникнули такого общественного строя, большему который исключает перед подавление индивидуальности во имя газовый высших начал непросто целесообразности.Сатирический пафос ожидания антиутопий от Замятина работы до наших дней обусловлен тем, благодетель что эти сухая начала развились конкретно в XX веке до ужасных, помешать гротескных, мрачных форм. Возможностью вместе увидеть такое продвижение и помешать ему почитания антиутопия выделилась строитель на фоне всей актуальной литературы. Вполне сделал возможно, у данного жанра идет объективно наиболее явные права выдающимся и требования быть своего воспитательный рода трагикомическим всеми эпосом двадватого столетя.

Утверждая вскоре подобные мнения, почти всегда работа обосновывают их пытают отсылками к произведеням Джорджа вторая Оруэлла - «Скотный столетия двор» и «1984», роману, который бывает он закончил незадолго до своей ланируются смерти. Здесь есть выделится своя логика: прошлого Оруэлл был нашла не только выдающимся вместе сатириком, а писателем, свободу чье творчество разве объединяет основные нагрудные мотивы современных столетия антиутопий, придавая выдающимся им особую отточенность. Его работы этим каждый лишение раз вызывают были дискуссии по проблемам, земная имеющим болезненную туда актуальность в связи истинный с новым историческим важнее опытом.

Важным эпизодом биографии смену Эрика Блэра (псевдоним обстановка Джордж Оруэлл человек появился лишь религиозную в конце 30-х беспардонный годов ХХ века) была этого война в Испании. Человек любовь левых взглядов, он оруэлла начинал свою экономический литературную деятельность массово репортажами о стычках продолжая и эссе, которые обличали репрессия британский колониализм. Вскоре Оруэлл зарождающемся стал военнослужащим. И сделал замятина он такой шаг оброаза потому, здесь что считал личность защиту Испанской давление республики нравственным и свое обязательным долгом предает каждого, кому обычно не все равно отделяется на совершенство свободы главным и справедливости. «1984» написан работа писателем-реалистом, который тождествляет хорошо знал устройство жизнь лондонцев во чавшееся времена войны. Скудное которого питание, малые «переселения народов» из такого городов в сельскую большой местность и обратно, лишение бытовых требования удобств, к которым подорваны успели привыкнуть свет в мирное время, заброшенные дома уходит и постеры по улицам «Гитлер действительно слышит тебя». Немного жизни обратотать - и мы жизни увидим мир 1984-го.

Среди зрелищах множества открытий замятина Джорджа Оруэлла центре самое важное - это любую особая концепция предписывает тоталитарного режима: далеко двоемыслие. А также толкование ее лингвистический вид - новояз. Без кого этих приемов замятина созданное им государство чавшееся власти обязательно брамляет потерпело бы крах; умеющим подкрепленное ими, самом оно зачаровывает оттого ужасом незыблемости.

Один из очувствовать самых запоминающихся моментов прочтет произведения - допрос, рядом во время которого жестокий властолюбец отсылками О'Брайен «отечески правилам обучает» жертву правилам двоемыслия: распознал от той нужно - не согласиться потомства под пыткой, селом а понять, почувствовать замятин всей душою, злоумышл что дважды представить два - столько, достижение сколько нужно. Стоит история прочитать это которого дважды, трижды. Заучить трагические наизусть.

Действие всегда оттого рождает противодействие; касается эта ньютонова перед механика, которая приложена к правилам предадут жизни в социуме, последыш оставалась последним согласуется островом ожидания в самых темных антиутопиях. И правды Д-503 у Замятина, потому и Дикарь у Хаксли частно потерпели рождает поражение, но после оттого их отчаянных попыток правилам взорвать антиутопию работа она сама чтобы уже не производит никакого человека впечатления монолита. У Оруэлла - совсем доверие другое. Он первым объявляют в литературе построил цепочку логически законченную. И естественным от этого победу настолько пугающую. Его фантастическую личность реальность нельзя сакрального разрушить, потому что конкретно совершена сделка демонстрируют соучастия, когда многие тиран и его умирания жертва вместе «играют писателя в дезинформацию»! Двоемыслие - не продвижением только навязанная создатель сверху идеология, доктрин это ведь мироздания и малодушие тех, придавая кому действительно нарушить легче жить социума с «двумя правдами» одновременно. Сделка оправдать действительно страшная, оттого что замятина она заманчива для замятина жертвы. Но, когда как и все нового подобные проявления фантазией трусости ума, часто эта попытка смысл снять с себя большой ответственность в итоге антиутопия обернулась лишь огромного новой клеткой, следует где можно искренних чувствовать себя если уютно и спокойно.

Антиутопия спрашивает никогда не была которую легким увлекательным изучением. В ней мир подвергнут XX столетия отражается самыми трагическими своими верного свойствами, а проблематика, которую формой поднимают авторы писателя подобных произведений, очень постоянно серьезна, заставляет чтобы пропустить нее и высших обращать рождаются внимание лишь корректирующий на острые повороты вызывают сюжета и столкновения своими героев. Однако большему это как такого раз такая столетия проблематика, вне правилам которой нереально столь обдумать опыт медицинском нашего века. В неприятие каком-то смысле торого его основной уникальный целью и был выявляются постоянное исследование утопии, художественная способной устоять самой в трудностях стремительно идущей истории. Антиутопия абсолютно по-своему осмысляет этот социальный которые и нравственный процесс которую не для того, будет чтобы самой стали впасть в явное отторжение, теории но и для будут того, чтобы окружении указать тупики, одительский облегчая поиск воспитательный их одоления. И эта непросто ее заслуга бесспорна.

Глава 2. ЗАМЯТИН, которые ХАКСЛИ, ОРУЭЛЛ: совершенной КОНЦЕПЦИИ ЧЕЛОВЕКА даже В СТАНДАРТИЗИРОВАННОМ МИРЕ

2.1 Личность следует и власть: конфликт пока между «естественной антиутопия личностью и благодетелем»

В происход романе «Мы» Евгений является Замятин отмечает ориентиры Единого жанра Государства, которое отдалено главным от нас на многие себе столетия. Хаксли четырех назовет будущее Мировым льзя Государством. Замятинский оказался прекрасный новый руэлла мир затерялся мироздания где-то во времени (кажется, осмыслить это двадцать главным девятый век) и особый пространстве (ясно после то, что само действие происходит антиутопия где-то на Земле, предадут но где? - настоящая не указано математика никаких географических самой ориентиров и координат). Это первый город грядущего, устойчивост с ясными границами, город, призванный который замкнут прошлого на себе.

В толковании обоих спрашивает романистов, научно развитое общество наследникам находится в отказе настолько от натурального и органического, проекты оно имеет особое значимое промышленное лицо. Страны означает грядущего - это итог прежде продолжительной возлюбленную борьбы города джулии с селом и природой. Селение любую погибло от голода, знамение город приобрел синтетическое нефтяное истинный питание и, следовательно, вместе приобрел свободу от земли, что строя и стало отказом от верного почитания земли нашего как одной матери.

Это должное общества, которые попали представлены под сильное писательской влияние Машины. В стала них все «расчислено, многие размечено и проинтегрировано». Замятинское также Единое Государство - «благодетельное рождает иго разума», благодетель с «математически совершенной говоря жизнью» и «математически вдруг безошибочным счастьем». низшие [3, правда с. 281] Его идеологи обозначили такое явный главный путь, символизирующий победу сознания «над фрагментар диким состоянием обращать свободы». [3, с. 290] У Хаксли пока это тоже разве общество «идеальной считал несвободы». Его любую девиз «Общность. Одинаковость. Стабильность» [7, нецензурные с. 95] мог бы быть произнесен и сторонниками Единого считал Государства.

Город Замятина происход сделан из прозрачности и придавая прямолинейности. Обрамляет всю воздающей эту «безукоризненную поделен геометрическую красоту» Зеленая Стена, такого за которую изгнан наследникам давний неорганизованный звено свет. Главный герой Замятина располагается внутри данного бесконечным мира, поэтому попытке его отношение хаксли к происходящему, особенно чувства в начале книги, - мозаично, основными фрагментарно. Образ мироздания лишь недостаток постепенно мелькает в его плоскость записях. Следует отметить, история что в процессе которые повествования персонаж которая претерпевает изменения, появляется опытом не просто сюжетное, стоит но психологическое опыт развитие. Адресатами целом же его произведения планируются двадцать живущие на правдами других планетах касается потомки как дети предки. Мысль обычного убежденностей утопического героя обычно трагические направлена из прошлого вкрапленных в будущее на законченный разумом совершенный образ. Повествователь Замятина осуществляет прямой важнее репортаж из будущего, оказывающегося для этики него и для условных читателей современностью, есть которая лишена самой защиты.

Единое Государство серьезна осуществляет деятельность не опрокинуть по законам безликого организма, стали а просто как производит вразумительный аппарат, просто в котором каждый призванный нумер - гайка, зрелищ шуруп, в любую минуту зеленой становится заменимой деталью. Поэтому отрицательными и властнее Благодетеля становится достижение управляющая всеми подобное Часовая Скрижаль. Неприкосновенными обычно для диктата Скрижали являются только конструкторам два Личных государствах Часа. Ими являются «математически-безошибочное чтобы счастье», «математически покрывает совершенная жизнь», воспетые этики главным героем с энтузиастом, помешать с восторгом, захлебываясь ьного от счастья.

Здесь нет проходит ни единого намека указать на оригинальность, на вероятность выделиться совершенство из «мы»: «быть состоящим оригинальным - это представлены нарушить равенство». совершенной [3, благоприятными с. 350] подвергнут Отсутствие индивидуальностей, только единицы общества, которые своей постоянно учитываются стали статистикой. Число, человека цифра, которые устойчивост заменили слова, деталях вытесняют и личные экономический имена, ставшие как художественное проявление преступности к основными необщности. Любая необыкновенность - это недостаток, патология, романе отклонение от нормы. самого И обращались с этим настолько ведет борьбу обезличенного государство. Человек без имени палачей приравнивается к пронумерованному сломленный месту в едином комнату укладе страны.

Любой отождествляет себя с «шестеренкой», «функцией» огромного исследование государственного аппарата, замятина выделение из которого жертву обязательно предписывает совершенство его на смерть. Механизированное двадцатом возникновение на сознательном обычного уровне появляется в его кино жизни, приводит к большему замятина обобщению «шурупов» государственного герой строя. Страны явно который регламентируют и двадцать рождение имул детей. В «Мы» это фантастической доходит выбором партнеров: потому одной из героинь произведения нельзя любящий было случайно иметь желанного человеке ребенка, потому что ростом нашего не достигала десяти хладнокровно сантиметров до «Материнской быть Нормы». У Хаксли больше. Родительский принцип в хирургических его романе торжение отсутствует вообще: воспроизведение потомства поставлено будущего на конвейер и всецело невозможно отделяется от человека. Влияя на которые мутацию, благодаря генной стала инженерии в инкубаторе придавая выращиваются особи комнату различных пород - так исполняют проделывают государственное указание на кадры. Каждая город каста воспитывается по-особому. Низшие (гаммы, касается дельты, эпсилоны) готовятся этого для исполнения сложной, селом черной работы, концепция высшие (альфы, селом беты) создаются как зрелищ интеллектуалы.

В мире, где мечты есть место «национализации» деторождения, последыш материнство воспринимается как правителей криминал. Люди грядущего не века знают «унизительных степени уз родства». В «Мы» дети совершенство не знают своих правителей родителей, у Хаксли выдвигает они рождаются из «пробирки». Бернард хаксли Маркс, герой «О обстановка дивного нового обстановка мира», высказывает своей героев любимой: «Я часто желания думаю: быть условия может, мы теряем политический что-то, не имея чистой матери. И, возможно, герою ты теряешь что-то, потомства лишаясь материнства». безоблачной [2, которая с. 57] В ужасные деталь мгновения своих сомнений Д-503 неожиданно замятинский устремляется к самому появляются спасительному и человеческому: «Если ьного бы у меня была ничто мать - как устройство у древних: моя - вот идеологически именно - мать. И прошлого чтобы для герой нее - я не строитель «Интеграла», непросто и не нумер Д-503, итоге и не молекула Единого воздающей Государства, а простой серьезна человеческий кусок постоянных ее же самой - истоптанный, самом раздавленный, выброшенный… Чтобы ценности она услышала выдвигает то, чего будет никто не слышит…» [3, c. 97]

Слова «мать», «отец», «родители», «родной последыш дом», «семья» - нецензурные и ненормативные в «новом обычного мире». Родители - таким самое толкование близкое звено замятина прошлого, а прошлое личностью интенсивно подавляется: закрыты распознание исторические музеи, хладнокровно подорваны памятники, означает запрет на печатание художественное и чтение книг. Для повествователей любую Замятина и Хаксли почти жизнь - это усваивают лишь вечный повтор казалось настоящего, его продолжателем самостоятельное воспроизведение, из-за этого дети грядущего не усваивают которые исторический опыт ничто и считают прошлое «вздором», «ненужным подобные хламом» и «бесполезным палачей фактом». История показывает, реально что мир полотно преходящий, а это реально не согласуется с идеей общественной стабильности. Оба писателя настоятельно призывают отделяется нас усвоить то, продвижением что издевательство над мысль своим «вчера», старый над историей, укрощающей друга и упрощающей считал давление над вводит прошлым, которое истребляется абсурдной динамитом, заложенным долгом под памятники, - это репрессия над объявляют человеческим естеством, расправа над окружающей тогда действительностью в широком работа смысле слова.

Писатели подвергнут демонстрируют благодете изменение отношения и всегда к смерти. У Замятина «смертовоспитание» заключается в планетах целенаправленном становлении «энтузиазма слияния фантазией в общем марше», таким призванный уменьшить в «нумере» страх просто гибели. Хаксли, продолжая себе развивать эту теперь мысль, доводит божественная ее до логического завершения. Комфорт «умиральниц» создает любовь условия для умирания приятно другого условных вида: в окружении деталь телевизоров, «веселых низшие синтетических мелодий», «запаховых оруэлл гамм» и восьмилетних характер детей, которым претерпевает здесь же прививают «смертонавыки», которые оскверняя «таинство стремительно смерти». Но даже призванный из смерти извлекают выгоду для социума - утилизацию улучшения тел, которые в дальнейшем земная используются как являются сырье. При черной кремации «отходов» «улавливают основными фосфор»: «Как инженерные приятно знать, зрелищах что и после человеке смерти мы продолжаем ьного быть общественно указание полезными. Способствуем зрелищах росту растений». отношение [1, себе с. 32]

Приглушить голос самостоятельной человеческой формой души - основная цель развитие искусства, которое построено «на представить четырех правилах итоге арифметики». Художественное начало усваивают - «уже вольные не беспардонный соловьиный евангельский свист» [3, с. 309], любви когда «всякий которым писал - что которым ему вздумается» самой [3, приятно с. 274], а «государственная важным служба». В «Мы» творцы разве издают «Ежедневные люди оды Благодетелю», «Цветы классическая Судебных приговоров», «Математические абсурдной Нонны», трагедию «Опоздавший дневник на работу». А когда, долгом не принимая устойчивость законов, быть какой-то поэт-безумец слова смеет бросить такой своим творением в имеет Единое Государство, скандальными его уничтожают. продвижением

Многие евангельский ученые и литературоведы благоприятными отмечают весьма говоря значимый вклад почти Оруэлла в становление самобытнее жанра роман-антиутопия. И стремительно ярчайшим тому которое примером является сталинской роман «1984».

Сюжет разумом книги Д. Оруэлла прост. К 80-м нужно годам капитализм, неприятие а с ним и парламентские вторая формы буржуазной сюжет демократии постепенно пропадают. В обычно ходе вечных войн, которые двадцать остались за пределами реально произведений, мир поделен стали на три великие империи: записях Океанию, Евразию оруэлла и Остазию, которые мистер продолжают соперничать между земная собой в немногих брошенному вероятных сочетаниях. Жизнедеятельность людей ланируются сформирована по правилам пчелиного происходит улья. Строго упорядочено время, настолько труд, потребление, опытом развлечения - все, назад что можно упомянуть в связи очувствовать с нормальной человеческой ьного жизнью. В людях уничтожено дневник любые нравственные идеалы, этого прежде всего - правителей возможность рождает независимо от государства умирающим размышлять, пытают дружить, любить. Существует религиозную лишь одно чувство - ненависть, которая брамляет вечно поддерживается строитель и подогревается отсутствие пропагандой и зрелищ замятина публичных казней спящую на веревке.

Примечательно то, что располагается у Оруэлла в его «1984-м» не хаскли присутствуют инженерные довел инновации, нет отсылок должное к научной фантастике, лишь воспитательный упоминается телеэкран, начала который, показывая пытки телепередачи, одновременно человеке показывает зрителей главным Полиции мысли, прочтет следит за их действиями, эмоциями. Этот нопр экран является всевидящим романе оком Большого люди брата.

Интересно, что Оруэлл не нравственной отбрасывает семью себя как ячейку сюжет государства. Но он идет жертву дальше Замятина совершенной и Хаксли. Любовь и все целом ее проявления уничтожены. Между обезличенного мужем и женой хладнокровно не бывает никаких реальных чувств. Также евгения правительство само безоблачной выбирает кому начинает с кем быть, правилам жена подбирается себе мужу, что победу является основной линии целью оказания котором пользы государству. Люди абсолютно проявились посторонние друг для зеленой друга, но вынуждены когда жить вместе.

Нет разве места ни прошлому, мрачных ни истории. В стране Оруэлла деталь есть особый отдел, корректирующий факты демонстрируют истории, подтасовывающий назад различные исторические эпизоды, зеленой исправляющий речи Большого немногих брата и министерств, нашего чтобы они были главный созвучны настоящему. И прозрачности люди верят сюжет тому, что мгновенно Большой брат нравственных говорил так, всегда а не иначе год назад тиражироваться и что в его золотые словах заключена сакрального только правда.

Для человек этого и было слабый создано двоемыслие. Двоемыслие - это была особенный образ ставшие существования. Человек питание не просто размышляет специфике о том, что человек вся действительность реальная, совершенная, что фантастической так и должно будущего быть. Он так жертву чувствует, так осознает. И фантазией это самое пытайте ужасное. Можно вывернуть газовый правление, главную верхушку, опрокинуть навязываемое город ими совершенство, отсутствует но невозможно изменить человека. И самое если он верит эпосом во что-то, верит всем сюжет сердцем, то очень проявились сложно будет воспитан свергнуть его имеющим веру. И только намного из-за самым этого подобный имул строй будет бытовать все антиутопия то время, пока дела люди, которые входят других в его содержание, золотые будут верить отнесена в него.

Если изучать исполнении роман Замятина «Мы», слабый то при всей точности глушить исследования антигуманных результатов история рационализма и «совершенства» человекоробота своем ни одна из этих ничто сторон замятинской опыт антиутопии, конечно, реально не отображает в главный в романе образ фантастической Благодетеля.

Замятинский Благодетель претерпевает обеспечивает всех время членов Единого других Государства тем, «что доведется нужно» и злым и рождение добрым, возмещая главные физиологические возлюбленную нужды. Голод и поклонялись любовь были вторая вполне целесообразны и из глобальных здравый правителей мира непрозрачными устремлены в управляемую константу ставящей нумерного счастья. Подобное толкование дело нужно преобразило и сделало управляемой требование скандальными людей в зрелищах. Главные осмыслить интересы в глушить хлебе и зрелищах мечты с прибавлением потребности которые сексуальной как фантастическую раз таки медицинском и значились выделится основой правды замятинского написанная Благодетеля - совершена фундамента замятина распределительного, противопоставленного единого воздающей правде романе Христа. В мире Благодетеля возрождение слуга наделяются материальным, других по степени отказа экономический от своей свободной личностью воли. Потому идеологически что нумеров которое этого Государства, совершена предпочитавших жизнь становление по своей воле, пытают здесь истребляют.

Таким образом, строя если не смежным, лишает то основным литературно-философским также началом «блага» и оброаза Благодетеля хирургических в произведении «Мы» стали тексты основными Евангелия. Но евангельский увлекательным Дьявол, да и сцена такой совращения им Христа деталях в целом проникнули в замятинскую нравственной антиутопию не прямо, брамляет а через их толкование у далеко Достоевского - а конкретно через «поэму» о объявляют Великом Инквизиторе, самобытнее рассказанную в «Братьях которым Карамазовых» брату искренних Алексею Иваном являются Карамазовым.

Таковым именно здесь и видит себя новым Благодетель в романе «Мы». Согласно достойные его логике, носитель которую он разворачивает разве в сцене свидания увидим с Д-503, он не только нумеров не враг, но истинный зрелищах друг человека беспардонный и человечества, ибо, самим истинно зная благодаря их природу, взял усвоить на свои плечи бывает тяжелое бремя служить поддержания несвободы истинный как залога который их счастья. Он - светоч, можно в то время как именно Христос этого рождение человечества искуситель инженерные и совратитель, не Сын, страны а Враг. Отсюда благодетель призыв Благодетеля нопр к внимающему ему ставшие Д-503 воздавать должное бесконечным не страданиям распятого такой Христа, но «подвигам» его палачей и особое гонителей, степени к наследникам которых постоянно замятинский властитель работа спокойно и гордо стремление причисляет себя.

Итак, своем кто же такой экономический Благодетель и что люди такое «благо» в оруэлла его понимании?

Это рождение последыш искушавшего отечественной Христа Дьявола потому и прямой потомок будет Великого Инквизитора замятина Достоевского. Соловьева. Как начале и они, это сакрального атеист и аморалист, который этом отрицает божественную свободную возникновения природу и самоценность которая человека, присущий отношение ему дар пчелиного самоуправления и усматривающий придавая в человеческой индивидуальности конкретно лишь материал будущего для обезличивающего и обезличенного тоталитарного трагические государства. Как создающаяся и Инквизитор у Достоевского, рождаются это идеолог жертву не Богочеловека, но Человекобога - существа, которым возносящегося над будут морально-духовными нормами здесь и ценностями человечества герой и исконно враждебного десяти им. Его «благо», замятин которое он сулит воспитательный людям ценою творцы их свободной воли торжение и личной неповторимости, - это «благо» добровольных записях рабов, нравственных такого и социальных иждивенцев, эпосом единиц стадной городов толпы.

Герой Замятина - типичное историю дитя Единого также Государства, продукт продолжа стеклянного, прямолинейного замятинского мира. В его уходит жизни нет создатель случайностей и неожиданностей. Д-503 в увидим восторге от всего, оттого что подчинено являются норме, указанию, упрощению. Но творцы Замятин обеспокоен истории следующим: а можно отсылок ли вырваться за пределы вторая запрограммированного бытия?

Фабульным стремительно мотором замятинского объявляют романа оказывается ведь борьба вокруг репортаж Интеграла, космического отве корабля, строительство были которого заканчивается только в Городе солнца. На которая первой же странице идеолог рассказчик цитирует зрелищ статью из Государственной подъем Газеты: Интеграл этого подчинит неведомые жанра существа на иных черной планетах «благодетельному романе игу разума» и проявления принесет им «математически-безошибочное указание счастье». [3, с. 204] Главным обезличенного оружием героини ачало в борьбе за Строителя строитель Интеграла становятся проходит древние чувства носитель и предметы. Под невозможно влиянием свиданий предписывает с нею, поездок многие в Старый Дом, теперь выхода за Стену, золотые провокационных разговоров условия о Благодетеле, свободе, есть последней революции согласуется Д-503 отделяется мечты от «мы», обнаруживает торжение в себе душу, часто оказывается готов благодетель к бунту. Этот должное бунт не доходит совершенный до открытого сопротивления. Он своем имеет внутренний, возрождение духовный характер постеры и протекает в несколько правилам этапов.

Новым потрясением руэлла становится визит котором в Древний Дом особое с его «дикой, идеологическое неорганизованной, сумасшедшей - как государствах тогдашняя музыка - пестротой которого красок и форм» [9, c. 129], непрозрачными постепенно дверями, статуей отсюда курносого поэта.

Любовь итог к странной женщине божественную с острыми зубами политический и провокационными речами после заставляет героя страхом забыть о времени, утопии о долге, о преданности будут Благодетелю.

У Хаксли существует мир тоже немалому дается изнутри, уничтожающие через чувства после его единичного ставящей обитателя - психолога-«вышекастовика» Бернарда брошенному Маркса. Он - носитель скрижали главной коллизии. Его - поборника заставляет Порядка и Стабильности - объявляют «еретиком», наблюдателем когда в нем слова просыпаются чувства, «технологии ечных неподвластные»: страх, говоря неприятие общепринятого. Как призванный и в замятинском герое, воспитан в нем зреет совершенной настоящая любовь. Однако себе его возлюбленная - Линайна основная считает, что серьезна страсть - это заканчивается ненормальность, опасная человеке для государства. Она руэлла не хочет быть только счастлива как-то были по-иному, чем имеющим все. Любящий неприятие природу и одиночество, всеми уклоняющийся от спорта, всматри не употребляющий сому заканчивается и жевательную сексгормональную проявились резинку, с физическим постепенно недостатком (ростом абсолютно на восемь сантиметров отношение ниже Стандарта для этого альф), он чувствует если себя отщепенцем, основными не умеющим «слить, стоит сплавить, растворить лишение свою особь теории в общем организме». «Замурованный которые в себе», «непрозрачный» для чтобы окружающих, он подвергнут только строгому наказанию - ссылке дальнейшем за то, что «грубо означает обманул доверие фрагментар общества. Своими своим еретическими взглядами вечный на сому и спорт, двадцатого своими скандальными случайно нарушениями норм побеждает половой жизни, отсылками своим отказом власти следовать учению мироздания Господа Нашего возникновения Форда и вести дальше себя во внеслужебные классическая часы как страхом дитя в бутыли… он идеологи разоблачил себя самому как враг утопии Общества, как отделяется разрушитель Порядка самое и Стабильности, как истинный злоумышленник против друга самой Цивилизации» вечный [1, сделал с. 103].

Вторая конфликтная далеко линия продиктована знамение вторжением в «новый люди мир» антагониста были извне. Дикарь произведений Джон - пришелец стала из Заоградного Мира. Именно отделяется он вносит особый такого драматизм в столкновение антиутопия природы и цивилизации. Рожденный имеет матерью, он был непросто воспитан вне замятинского цивилизации - в резервации, конструкторам где царили «дофордовские подчинено порядки», где своем люди сохранили которую древний уклад: него вступали в браки, новым рожали детей, хладнокровно жили семьями, значимое поклонялись предкам, планетах говорили на вымерших проекты языках. Мир тогда стандарта не принял ужасающей Дикаря, довел тина его до самоубийства.