2

2

ГУМАНИТАРНЫЙ ТЕХНИКУМ ЭКОНОМИКИ И ПРАВА

Дипломная работа

По дисциплине Философия

На тему: «ЛОЖЬ»

Москва 2008

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Глава I. Ложь: феноменология причинности

О природе лжи и обмана. Формы лжи

Социокультурная обусловленность существования лжи

Классификация феноменов истинных и неистинных сообщений

1.4 Признаки обнаружения лжи

1.4.1 Обнаружение лжи по вербальным признакам

1.4.2 Обнаружение лжи по голосовым характеристикам

1.4.3 Обнаружение лжи по проявлениям пластики

1.4.4 Признаки обнаружения обмана, обусловленные вегетативной нервной системой

1.4.5 Мимические признаки обмана

Выводы по I главе

Глава II. Исследование взаимосвязи психологических свойств личности и способностей к эффективному продуцированию и распознаванию лжи

Разработка программы исследования и подбор методов исследования

Реализация экспериментальной программы

Обработка и анализ результатов

Заключение

Выводы

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

Предлагаемая Вашему вниманию работа ставит в центр своего внимания ложь как коммуникативный феномен. Проблема искажения человеком фактов при передаче сообщений другим людям стара как мир.

Проблему лжи можно рассматривать с точки зрения различных областей психологии. Можно рассматривать ложь в рамках общей психологии в качестве феномена человеческого поведения, имеющего свои психофизиологические механизмы; в рамках возрастной психологии, прослеживая источники и развитие лжи в онтогенезе; в рамках педагогической психологии, изучая ложь как продукт воспитания, - с одной стороны, и как фактор влияющий на воспитание, - с другой. Мы в нашей работе будем рассматривать ложь в рамках социальной психологии в качестве проблемы межличностного общения.

Ложь понимается нами как феномен общения, состоящий в намеренном искажении действительности. Но она представляет собой не просто коммуникативный акт, специфическое воздействие, осуществляемое через коммуникацию и направленное непосредственно на адресата лжи. Это воздействие осуществляется путем вмешательства в систему ориентации объекта воздействия с целью неадекватного истолкования им реальности выгодным для субъекта лжи способом.

Существуют активная и пассивная формы лжи - это собственно искажение и, соответственно, умолчание.

Чаще всего ложь находит свое выражение в содержании речевых сообщений, но может выражаться и в невербальных проявлениях, если они не соответствуют реально переживаемым эмоциональным состояниям. Солгать можно и просто, умолчав информацию, необходимую для адекватного восприятия реальности.

Правда представляет собой субъективное понимание о реальном положении вещей. Если человек верит в то, о чем говорит, то такое сообщение можно назвать правдивым. Этот факт наилучшим образом иллюстрирует общеизвестное выражение: “правда у каждого своя”. Правда не всегда отражает реальную объективную реальность, которая является истинной. Истина - полярное лжи понятие. Истина - философская категория, обозначающая объективную реальность, которая отражается в сознании в форме субъективной правды. С психологической точки зрения феномену лжи следует противопоставить явление правды.

На основе анализа отечественной и зарубежной литературы по данной теме, можно сделать вывод о том, что до сих пор не существует единого мнения относительно того, каковы отличительные признаки неправды, лжи и обмана; каковы вербальные и невербальные признаки в поведении человека, которые в своей совокупности, могли бы дать безошибочную информацию о том, лжет человек или говорит правду.

Трудно определить множество возможных вариантов искажения истины, неосознаваемых побудительных причин, плохо осознаваемых мотивов и ясно представленных в сознании субъекта интересов, которые побуждают человека солгать.

Существуют обстоятельства, которые способны толкнуть любого человека исказить факты. Это такие причины (мотивы лжи), как: самозащита или защита другого человека; стремление избежать наказания или стыда; или попросту охрана личной жизни от постороннего вмешательства. Но что толкает человека солгать в тех случаях, когда желаемого результата можно добиться другим способом?

В таком случае, какие личностные качества отличают человека, который лжет правдоподобно от тех, кому это не удается и чья ложь разоблачается? Определение портрета личности удачливого лжеца увеличит эффективность обнаружения факта лжи.

Не менее актуальна проблема подготовки профессиональных верификаторов (т.е. людей, в чьи профессиональные обязанности входит обнаружение лжи в сообщении), к числу которых относятся: судьи, следователи, сотрудники спецслужб. Какие черты личности являются предпосылкой для успешной работы в этой области?

Целью настоящей работы является: определение психологических характеристик личности, эффективной в продуцировании лжи и распознавании лжи.

Исследование преследовало следующие задачи:

Во-первых, определить, какие свойства личности способствуют успешному сокрытию факта лжи в сообщении.

Во-вторых, установить зависимость способности распознавания лжи от личностных свойств.

В качестве гипотезы исследования мы выдвинули следующее предположение, что эффективное продуцирование и распознавание лжи определяется психологическими особенностями личности. А именно:

1. Способность контролировать свое поведение таким образом, чтобы не обнаружить факт собственной неискренности, обусловливается набором личностных свойств, определяющих устойчивость к стрессовым воздействиям.

2. Люди, преуспевающие в обнаружении обмана, обладают высокими показателями стабильности и самоконтроля.

Объект исследования: ложь как коммуникативный феномен.

Предмет исследования: психологические свойства личности, эффективно продуцирующей и распознающей ложь.

В соответствии с целью и задачей исследования нами была разработана программа эксперимента, предусматривающая работу с людьми различных возрастных групп. Таким образом, в исследовании принимали участие четыре категории испытуемых:

Школьники-старшеклассники (10-11 классы)

юноши-выпускники и предвыпускной курсы техникума

работающие взрослые: рабочие и служащие, средний возраст которых составил 37 лет.

На основании предварительной диагностики из всех возрастных групп людей были выбраны “экспериментальные” группы “верификаторов” и “лгунов”.

ГЛАВА 1. ЛОЖЬ: ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ПРИЧИННОСТИ

1.1 О ПРИРОДЕ ЛЖИ И ОБМАНА. ФОРМЫ ЛЖИ

Уже одно количество синонимов, определяющих этот процесс, заставляет признать его неизбежное присутствие в нашей жизни. Обмануть, соврать, надуть, наколоть, облапошить, объегорить, навешать лапши на уши, обвести вокруг пальца, насвистеть, напеть... Ложь, хотим мы того или нет, вездесуща и всепроникающа. Пример ежедневной лжи на бытовом уровне - ответ на вопрос “Как дела?” У многих людей немедленно слетает с языка лживое “нормально”, тогда как на самом деле все может быть более чем плохо. Такая мимолетная ложь переплетается с ложью и обманом спланированными, намеренными и дополняется байками и небылицами. Таков неполный перечень многообразного проявления лжи и обмана в нашей повседневной жизни.

Ложь - воздействие. Ложь - не просто коммуникативный акт, а специфическое воздействие из числа осуществляемых через коммуникацию, и оно направлено - непосредственно - на адресата лжи. При этом цели лгущего могут быть разнообразны: формирование или сохранение отношения адресата к чему-либо, воздействие на его поведение, текущее состояние, устойчивые характеристики, наконец - на само существование адресата. Уже этой грубой классификации достаточно, чтобы показать, сколь велики возможности лжи как инструмента воздействия.

Непосредственным объектом воздействия лжи является другой субъект. Но на субъекта, из определения, воздействовать нельзя, ибо субъектность есть свободная активность. Она основана на ориентации субъекта относительно некоторой действительности, т.е. на оценке этой действительности под углом зрения той или иной внутренней направленности субъекта (от витальных потребностей до служения Высшему духу). Следовательно, воздействовать на субъекта возможно лишь через создание той или иной реальности в зоне его ориентации. При этом специфика лжи как формы коммуникационного воздействия состоит в стремлении заставить адресата ориентироваться относительно того, что не соответствует действительности. Однако если субъект (“автор”) лжи действительно нечто создает, то ориентация относительно этого может быть неадекватной действительности лишь тогда, когда созданное не самоценно, а репрезентирует некую иную, уже самоценную для адресата, действительность, т.е., когда созданное носит знаковый характер. Шалютин Б.С. обобщил эту мысль следующим образом:

“Таким образом, ложь есть воздействие субъекта А на субъекта В, осуществляемое через вмешательство в систему ориентации последнего посредством полагания субъектом А в зоне ориентации В знаковой реальности, которую, по мнению А, неадекватно репрезентирует некоторую значимую для В действительность”.[56]

Ложь - органическая форма человеческой активности. Обозначенные структурные моменты лжи определяют основные направления ее анализа “изнутри”, как субъективного процесса, как деятельности... Воздействие на адресата задает общую ориентацию этой деятельности, однако находится как бы за кадром. Первоначальное содержание “деятельности лжи” составляет созидание картины действительности, не адекватной самой действительности. В сообщении правдивой информации этого нет: субъект сообщения выступает в функции ретранслятора, он связан с правдой. Во лжи человек свободен. Существование лжи свидетельствует о существовании свободы человека относительно наличной действительности. Акт лжи есть акт осуществления свободы. Правда, солгав, человек часто себя связывает. Но - сам. Чтобы связать себя, надо быть свободным. Ложь есть полагание первичной, не существовавшей прежде реальности, т.е. творчество, осуществление родовой человеческой сущности, и, значит, когда человек лжет, он утверждает себя в качестве человека. Ложь - не чужеродное явление в системе человеческой активности, а ее органическая форма, и, следовательно, может быть объяснена только в этом контексте.

Как известно, даже на уровне непосредственного восприятия субъект рисует предстающую его взору картину сам, хотя и как бы по контурам, прописанным внешним миром. Для человека внутренние реальности, создаваемые в его воображении, конкурентоспособны с внешними.

Акт лжи основывается на развитом творческом воображении. В онтогенезе становление продуктивного воображения - высвобождение из оков внешней обусловленности. Спросите трехлетнего ребенка, как говорит собака. Он может послушно “гавкнуть”. Но если, как это нередко бывает, “хрюкнет”, - он расхохочется от удовольствия, что может сказать иначе, чем есть на самом деле, вырваться из рамок послушания фактической реальности, породить рядом с ней другую - свою. Это - радость свободы, “прорыва от вторчества к творчеству”.[56] Но если детское “хрю” самоценно, то ложь превращает творчество в средство. С точки зрения общей психологической структуры, акт лжи оказывается сложнее, чем обычный творческий акт, т.к. включает в себя последний в качестве необходимого компонента.

Простейшие акты лжи встречаются и у животных. Однако присущая только человеку развитая способность целенаправленного продуцирования материальных ценностей кардинально расширяет возможности лжи. Среди таких реальностей можно выделить две группы: специализированные знаки и предметы, для которых знаковая форма может быть сопутствующей, и организация субъекта относительно каждой из этих групп существенно различна. Уже последние - материальные объекты незнакового характера -позволяют людям эффективно лгать. Однако возможности такого рода лжи -вмешательства в ориентацию, осуществляемую на основе чувственного познания - ограничены, во-первых, трудностью имитации, во-вторых, самим предметом подобной лжи (обычно такие предметы представляют собой лишь ситуативные объекты). Несопоставимые преимущества имеет ложь на языке специализированных знаков. Она вмешивается в ориентацию субъекта не в том звене, которое связывает его с непосредственно воспринимаемой реальностью, а в звене, связывающем знак с тем, что за ним стоит. Условность этой последней связи снимает со лжи ограничения по содержанию. А поскольку телесность собственно знаков минимальна, так что оперирование ими не встречает и материальных преград, - то ясно, что перед ложью здесь раскрываются поистине беспредельные возможности.

Предпринятое Шалютиным Б.С. контурное описание акта лжи позволяет зафиксировать следующее важное обстоятельство: “для того, чтобы акт лжи состоялся, субъективная реальность лгущего человека должна допускать внутреннее раздвоение, причем одновременно по крайней мере по трем линиям: цель - средство; истинная картина действительности - ложная; значение - знак”.[56] Все эти раздвоения обозначены здесь в терминологии интенциональной проекции не-Я. Но каждому из них соответствует и раздвоение в самом Я. Ложь, следовательно, требует раздвоенности человеческого Я.

Экзистенциальная обусловленность лжи. Существование внутренней закрытой сферы обусловлено, главным образом, ее внутренней необходимостью. Закрытая область субъективной реальности - это область пребывания наиболее значимого в ценностном отношении, область бытия не просто скрытого, а сокровенного, которая должна быть сохранена не только от поругания, но даже от просто безразличного, бестрепетного прикосновения. “Ложь в функции оберегания сокровенного атрибутивна осуществлению наиболее глубокой составляющей родовой человеческой сущности - ценностного, смыслового творчества.” [56] Смыслы, под Знаком и во имя которых живет человек, мучительно вынашиваются им именно в области сокровенного. Будучи сформулированы или хотя бы относительно сформированы, они могут и открываться наружу, даже выставляться, подаваться в виде рекламируемого блюда с тем или иным словесным гарниром. Но напряженный, видимо всегда трагический путь их становления остается в тени, а наиболее болезненные маскируются. Исключение - случаи публичной исповеди, не показной или заказной, а подлинной, граничащей с покаянием. Но их смысл как раз и состоит в отречении от прежнего Я - потому и выносится на обозрение все, прежде потаенное.

Психологический словарь содержит следующее определение лжи. Ложь - это феномен общения, состоящий в намеренном искажении действительного положения вещей. Ложь, чаще всего находит выражение в содержании речевых сообщений, немедленная проверка которых затруднительна или невозможна. Ложь - особый осознанный продукт речевой деятельности, имеющий целью ввести реципиентов в заблуждение. Как правило, ложь вызвана стремлением добиться личных или социальных преимуществ в конкретных ситуациях. Характерно, что индивид неосознанно расценивает свою ложь как нечто неустойчивое и временное; отсюда тенденция первоначально измышлять ей новые подтверждения, а позже - полностью замалчивать. Если социально-психологически ложь всегда является средством, то в сфере психопатологии она выступает как мотив мифоманов-психопатов, испытывающих чувство удовлетворения от самого процесса введения окружающих в заблуждение. [44]

Но в настоящей работе не будет уделяться внимание лжи как продукту психической патологии, мы сделаем попытку описать разновидности проявления лжи в повседневной жизни и причины, ее побуждающие, основываясь на результатах психологических исследований по данной теме.

Для российских психологов проблема обмана является новой, публикации на эту тему можно пересчитать по пальцам. Между тем в западной психологии исследованию лжи и обмана в различных областях человеческой деятельности посвящены многие солидные монографии.

С. Бок считает обман широкой категорией, включающей в себя ложь. [24] Ко лжи она относит такие намеренно вводящие собеседника в заблуждение утверждения, которые делаются устно или письменно. Кроме того, обмануть можно посредством жеста, кода Морзе, знаков языка. Аналогичные взгляды на проблему высказывают Р. Хоппер и Р.А. Белл, подчеркивающие, что обман нельзя сводить только к ложным вербальным утверждениям - он не может быть ограничен словами. Эти исследователи полагают, что в действительности обман чаще основывается на игре определенной роли, чем на конкретном противоречащем фактам утверждении. “Так, нерадивый студент играет роль усердного, чтобы на экзамене произвести впечатление на профессора. Следовательно, не все обманщики - лжецы”[24]. Мы считаем, что описанный С.Бок пример не доказывает ее точку зрения. По нашему мнению, роль не является ложью только в единственном случае - на театральной сцене. Во всех других случаях роль является дезинформацией, искажающей реальное положение вещей.

Исследования этих авторов, безусловно, интересны. Но, по мнению Знакова В.В., приводимые в них описания психологической сути лжи и обмана недостаточно определены: из этих работ нельзя сделать однозначных выводов о специфике целей лгуна и обманщика, а также о количестве и качестве достоверных сведений, сообщаемых ими вводимому в заблуждение человеку.[24]

В более сложную ситуацию психологи попадают при сравнительном анализе результатов лжи и обмана. Сложность в значительной степени обусловлена языковыми проблемами: обычно мы называем человека обманутым тогда, когда он стал жертвой удавшегося обмана; но и то же самое мы говорим и о том, кто поверил лжи. Можно сказать, что кто-то из наших знакомых был обманут в магазине (например, продавец умышленно дал ему меньше сдачи, чем положено), но семантически неточным было бы утверждение, что он был оболган. Правильное употребление слова “оболгать” предполагает отнесение ложного утверждения только к личностным качествам того, о ком лгут: представление этого человека в негативном свете перед окружающими. В словаре Ожегова С.И. отмечается, что оболгать - “то же, что оклеветать”. К примеру, оболгать честного, работника. Из сказанного следует вывод: отчетливо понимая психологические различия результатов лжи и обмана, приходится называть жертв и обмана, и лжи обманутыми людьми.

Карсон с соавторами, предприняв интересную попытку найти смыслоразличительные признаки лжи и обмана, сделали акцент на анализе двух моментов: во-первых, использование или неиспользование субъектом речи, вербальных утверждений и, во-вторых, эффективности реализации умысла, т.е. появлению или отсутствию у обманываемого человека искаженного представления о действительности. Они пишут, что для начала полезно отличить обман от лжи. “Ложь есть умышленно ложное утверждение, сделанное устно, письменно или посредством какого-то другого использования языка. Обману не обязательно включать какое-то ложное утверждение или какое-нибудь другое употребление языка. Например, самоуверенная манера игрока вести себя при игре в карты, может обмануть остальных игроков, побуждая думать, что у него хорошие карты, но это не предполагает высказывание какого-либо утверждения (ни истинного, ни ложного). Таким образом, не все случаи обмана включают ложь. Аналогично не всякая ложь включает в себя обман. Если лжи не верят, то лжец не преуспеет обманывая кого-либо”.[24]

Названные исследователи придают большое значение анализу эффективности воздействия лжи и обмана на сознание потенциальной жертвы манипуляций субъекта. По их мнению, содержание понятия “ложь” включает в себя только попытку ввести другого в заблуждение, в то время как слово “обман” всегда обозначает успешность: достижение обманщиком желаемого эффекта. Отношение между ложью и обманом показано на рисунке.

обман ложь

“Левый круг, - считают Карсон и его соавторы, - включает все случаи обмана, правый круг включает все случаи лжи. Область 2 представляет успешную ложь (ложь, которая обманывает другого) и область 3 представляет неудачную ложь (ложь, посредством которой не удается обмануть другого)”.[24]

Но такие утверждения, по нашему мнению, требуют уточнения. Можно согласиться с тем, что ложь - это утверждение, умышленно искажающее факты. Но такое утверждение не обязательно должно быть вербальным. Знаков В.В. приводит следующий пример: “Отвечая на вопрос, о том, куда убежал мальчишка, бросивший камень в автобус, я могу показать рукой в неверном направлении, т.е. солгать”. Главное в характеристике лжи с психологической точки зрения - это наличие у субъекта намерения ввести партнера по общению в заблуждение и его реализация, т.е. искажение фактов.

Это явление В.В. Знаков называет обманом - намеренное умалчивание части информации, с целью вызвать неверное представление о реальном факте.[24]

Обман тоже основан на сознательном стремлении одного из коммуникантов создать у партнера ложное представление о предмете обсуждения, но обманывающий не искажает факты. Отличительным признаком обмана Знаков В.В. считает полное отсутствие в нем ложных сведений, прямых искажений истины.

Очень трудной проблемой является определение того, когда человек говорит правду, а когда намеренно лжет. Большинство людей прибегают ко лжи тогда, когда хотят избежать наказания или получить награду. С помощью лжи люди пытаются защитить себя до тех пор, пока угрызения совести не станут для них невыносимыми или пока внешние обстоятельства не подскажут им, что пора признаться в своей лжи. Когда люди лгут, они испытывают страх, проявляющийся в определенных симптомах, например, в пульсации сонной артерии, в пересыхании губ, непроизвольных движениях кадыка и (или) неумеренных попытках придать своим высказываниям видимость правды.

Существуют две основные формы лжи: умолчание и искажение.

При умолчании лжец скрывает истинную информацию, но не сообщает ложной. При искажении же лжец предпринимает некие дополнительные действия - он не только скрывает правду, но и предоставляет взамен ложную информацию, выдавая ее за истинную. Зачастую только сочетание умолчания и искажения приводит к обману, но в некоторых случаях лжец может достичь успеха и просто не говоря всей правды.

Не всякий считает умолчание ложью. Многие люди принимают за ложь только откровенно искажение действительности. Сесилия Бок называет умолчание термином “тайна”.[13] Она считает, что различие тайны от лжи имеет важное моральное значение, и утверждает, что у “лжи существует явная негативная презумпция, в то время как у тайны она может отсутствовать”.

Зачастую, если есть возможность выбора формы лжи, обманывающие предпочитают умолчание. Это более выгодно. Да и смолчать обычно легче, чем явно обмануть, т.к. для этого ничего не надо делать, в то время как при искажении без хорошо разработанной “легенды” всегда есть шанс оказаться уличенным.

Умолчание предпочитают еще и потому, что оно менее предосудительно, чем искажение. Оно пассивно, а не активно. К тому же хотя и то и другое может в равной мере повредить жертве обмана, чувство вины, испытываемое лжецом в случае умолчания, гораздо меньше. Кроме того, умолчание всегда легче оправдать в случае раскрытия правды.

Кроме основных форм лжи: умолчания и искажения, существует множество разновидностей лжи.

Любой из этих обманов может быть обнаружен благодаря некоторым моментам в поведении лжеца. Есть два вида признаков обмана - ошибка может раскрыть правду, а может только навести на мысль, что вам лгут, однако правда при этом так и останется нераскрытой. Если лжец нечаянно выдает себя - П. Экман назвал это явление “утечкой информации”, если же лжеца выдает его поведение, но правда при этом не обнаруживается - это “информация о наличии обмана”.[57]

Информация о наличии обмана дает ответ только на вопрос, лжет человек или нет, но не открывает истины. Истина же может быть открыта лишь благодаря утечке информации. Впрочем, часто вопрос, лжет человек или нет, более важен, чем вопрос о том, что именно он скрывает, а для этого вполне достаточно информации о наличии обмана.

1.2 СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЛЖИ

Человеческий мир не только создает для лжи беспредельные возможности, но имеет ложь одним из своих начал. В значительной мере это связано с серией “раздвоений, выражающих атрибутивные моменты социокультурного бытия человека”[56]. И хотя раздвоение само по себе еще не ложь, они столь близки, что там, где есть развитое раздвоение, ложь не может не иметь места.

Обозначенная система раздвоений свидетельствует, что уже сама причастность индивида к социокультурному целому ведет к возникновению у него огромного, практически безграничного, внутреннего пространства, которое не только само скрыто от внешнего взора, но и представляет собой “место”, где может быть утаено любое содержание. Между тем, утаивание имеет ко лжи самое прямое отношение. Во-первых, оно является необходимым компонентом всякой лжи. Во-вторых, утаивание осуществляется посредством лжи. Наконец, в-третьих, как правило, оно само есть ложь, ибо посредством его другой субъект вводится в заблуждение.

Человеческая жизнь непосредственно развертывается прежде всего как взаимодействие между индивидами. Их интересы и цели различны, а часто противоречивы. Достижение даже одной цели обычно зависит от поведения множества людей. Соотношение их ориентации - от совпадения до конфликта и разнообразие взаимоотношений доверия - недоверия приводят к формированию вокруг всякого индивида поля из сложнейших переплетений откровений, сокрытий и дезинформации. Индивид должен принять правила игры, научиться соответственно строить поведение, ибо в противном случае он будет отторгнут окружением. Для решения этой задачи, с которой не все удовлетворительно справляются, требуется: определить интересы различных субъектов, нередко скрываемые, в том числе, порой, и при помощи дезинформации; удерживать в памяти и в нужный момент актуализировать интересы сторон, преодолевать ситуативные соблазны откровения, часто естественные и основывающиеся на доверии к людям; в случае необходимости быстро и квалифицированно (т.е. правдоподобно и непроверяемо) солгать, при этом, в следующий раз необходимо помнить, что именно солгал в предыдущий; не лгать без действительной надобности, а так же сводить к минимуму ситуации вынужденной лжи, для чего, в свою очередь, немаловажно умение оградить себя от лишних “откровений” со стороны окружающих.

Необходимость лжи вытекает из потребностей не только макросоциальных, но и межиндивидуальных взаимодействий. Причем индивид не только оказывается вынужден лгать, но и должен уметь делать это квалифицированно.

А. Ахиезер видит причину развития лжи в противоречивости двух источников человеческих ценностей: бытового и научного. “Истинная ложь нашей жизни - не результат махинаций злодеев и отпадения от народной правды. Она - во лжи наших социальных отношений, в тех пластах культуры, которые создали предпосылки для формирования нежизнеспособного формирования, соединяющего массовые уравнительные ценности, идущие из народной почвы, с ценностями модернизации, идущими из науки. Это в конечном итоге развело правду и истину. В принципе, такое общество существовать не может, т.к. правда уравнительности отрицает истину прогресса, а прогресс отрицает уравнительность. Науки, которые не проникаются народной правдой, не могут служить основой массового действия. Народная правда, которая не проникается наукой, теряет способность ориентироваться, обеспечивать необходимые условия существования в динамическом обществе, прошедшем порог определенной степени сложности. Такое общество, если оно возникло, постоянно, повседневно формирует возрастающие потоки дезорганизации. Все это может существовать ограниченное время в условиях мощного нагнетания лжи, которая скрывает от общества его патологический характер и тем самым парализует возможность познания и изменения этого порядка.” [4]

Ложь, следовательно, здесь не только нравственная и гносеологическая категория, она и элемент социальных отношений.

1.3 КЛАССИФИКАЦИЯ ПОНЯТИЙ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИХ РАЗЛИЧНЫЕ ИСТИННЫЕ И НЕИСТИННЫЕ СООБЩЕНИЯ

Основная трудность психологического анализа содержания неправды, лжи, обмана и других разновидностей проявления лжи заключается в исследовании соотношения их осознаваемых и неосознаваемых компонентов. При этом задача осложняется еще и их динамичностью, изменчивостью с течением времени. К примеру, человек вначале может знать, что он лжет, а затем сам поверить в свою ложь. Основанная на неверном знании неправда может превратиться в откровенную ложь, если субъект узнал о своем заблуждении, но ему уже неловко признаться окружающим, что он их вводил в заблуждение. Еще сложнее обстоит дело с обманом, когда человек высказывает полуправду так, как будто это полная правда, или когда он специально говорит правду таким тоном, что окружающим кажется: он имеет в виду прямо противоположное тому, что сказал. В этой связи необходимо знать, что важнейшими психологическими механизмами порождения неправды, лжи и обмана являются защитные механизмы личности - рационализация и отрицание.

По мнению Э.Фромма, “детальное исследование процесса рационализации, возможно, является самым важным вкладом психоанализа в развитие человеческой культуры. Оно открыло новое измерение истины и показало, что того факта, что кто-то верит во что-то, еще недостаточно, чтобы судить о его искренности, что, только поняв, какие бессознательные процессы происходят в человеке, можно узнать, рационализирует он или говорит правду”.[51] Психоанализ показал, что субъективное убеждение ни в коей мере не является достаточным критерием искренности.

В других случаях защита своего “я” состоит в искажении или отрицании самого факта высказывания лжи или обмана. Такое поведение защищает личность от понижения самооценки. Характерная особенность отрицания -способность неправильно вспоминать события. Человек ясно припоминает версию события, а затем позже вспоминает вспоминает это событие иначе и внезапно сознает, что первая версия была ложью, выдумкой.

Понятие неправды, лжи и обмана являются для человека такими ценностно-смысловыми образованиями, психологическая структура которых определяется как личностными особенностями субъекта, так и индивидуальным своеобразием его нравственного сознания.

Неправда в средствах массовой информации и ситуациях межличностного общения обычно проявляется в двух разновидностях.[24]

Во-первых, неправда как вербальный синоним заблуждения: человек верит в реальность существования чего-то, но ошибается - в результате он говорит неправду, сам того не осознавая. Так, спортсмен в кругу друзей может рассказывать, что его соперник по соревнованию употребляет допинг.

Во-вторых, неправда как следствие ограниченности знания, неполноты истины: описание говорящим внешней стороны поступка другого человека при незнании мотивов последнего и конкретных обстоятельств, в которых реализуется поведение.

В социальном познании правдивыми следует считать только такие сообщения о поведении людей, в которых отражены все три основных компонента любого поступка - действие, его цель и внешние условия. В противном случае данных, необходимых для адекватного понимания поступка, оказывается недостаточно. Обычно это приводит к искажению реальной картины описываемых событий в сознании понимающего субъекта и, следовательно, превращению правды в неправду.

Для квалификации неправды как категории психологии взаимопонимания, прежде всего, необходимо определить, в какой степени мысли субъекта о действительности соответствуют самой действительности. Иначе говоря, следует признать модель мира субъекта верной или ошибочной.

Другое направление психологического анализа неправды требует изучения целевых компонентов поведения общающихся людей. Как свидетельствуют приведенные выше примеры, отличительным признаком неправды, характеризующим обе ее разновидности, является отсутствие у субъекта намерения исказить факты, в частности передать ложные сведения о другом человеке. Следовательно, для подтверждения или отрицания наличия неправды в высказывании субъекта о ком-либо, нужно установить, что он действительно думает об этом человеке. Другими словами, необходимо установить соответствие мысли высказыванию.

Исследования в двух указанных направлениях помогут дифференцировать неправду как непроизвольную фактическую ложность сообщений и неискренность как важный элемент сознательной лжи.

Ложью обычно называют умышленную передачу сведений, не соответствующих действительности. Цель лгущего - с помощью вербальных или невербальных средств коммуникации дезинформировать партнера, ввести его в заблуждение относительно истинного положения дел в обсуждаемой области. В ситуации общения ложь является выражением намерения одного из собеседников исказить правду. Ложь имеет отношение прежде всего к истинностным составляющим знания о мире как самого лгуна, так и понимающего лживое высказывание субъекта. Она направлена на такое изменение восприятия модели мира понимающего, которое противоречит действительности.[24]

С логической точки зрения любое суждение, в котором искажены факты, неверно отражена действительность, следует признать ложным независимо от того, хотел говорящий солгать или нет. “Для суждения характерно, что оно всегда является либо истинным, либо ложным”, - утверждает Горский Д.П. [13]

Для квалификации лжи как психологической категории достаточно, чтобы один из партнеров по общению, высказывая какое-либо суждение, думал, что он лжет, т.е. считал, что умышленно искажает факты. Это утверждение может показаться парадоксальным, но человек может лгать сообщая собеседнику истину. Следовательно, для того, чтобы лгать, необязательно знать факты - было бы желание исказить их!

В человеческом общении иронию, метафору, шутку и т.п. нельзя считать ложью: это правдивое описание действительности, не имеющее целью фальсифицировать истину. Цель такого описания - раскрыть особенности объекта, а не увести от него в сторону. Кроме того, в данном случае слушатель заведомо знает, что рассказываемое не соответствует действительности и воспринимает информацию как выдуманную, но подтекстом которой служит реальный факт, намеренно завуалированный.

В процессе психологического анализа лжи следует различать следующие аспекты лживого сообщения: отношение сказанного (или показанного) к действительности н к особенностям ее отражения в психике субъектов общения.

Психологические исследования показывают, что чаще лгут субъекты с малой устойчивостью к стрессу, повышенной тревожностью, невротичностью, а так же склонные к совершению антисоциальных поступков. Кроме того, у экстерналов наблюдается более выраженная тенденция лгать в различных ситуациях, чем у интерналов. Академические и клинические исследования не обнаружили связи между оценками по шкалам лжи личностных опросников и уровнем интеллекта и образования испытуемых. Интересно, что способность успешно лгать другим совершенно не связана с умением определять, когда лгут тебе.

Результаты психологических исследований и опросов, проводимых журналистами на улицах Москвы и других городов, - по данным Знакова В.В., -показали: значительная часть населения страны считает неправду неотъемлемой частью нашего бытия. Соответственно люди воспринимают ложь как такой феномен межличностного, межгруппового и межнационального общения, на который нельзя закрывать глаза, но с которым практически невозможно бороться - ее нужно принимать как данность. Подобные представления, укореняясь в массовом сознании, - по мнению Знакова В.В., -создают благоприятную социально-психологическую почву для порождения не только откровенной лжи, но и более изощренных ее форм, связанных с обманом.

Обман - это полуправда, сообщенная партнеру с расчетом на то, что он сделает из нее ошибочные выводы, соответствующие намерениям обманывающего. Полуправда - потому, что, сообщая некоторые подлинные факты, обманщик умышленно утаивает другие, важные для понимания целого.[17]

Вместе с тем, не любая полуправда является обманом. Если человек честно признает, что он не может открыто высказать все, что знает о каком-либо случае, то он не обманывает окружающих, а просто говорит неполную правду. Примером этому может служить интервью следователя для средств массовой информации, когда он открыто говорит о том, что не может сообщить все известные ему сведения по данному преступлению, ради интересов следствия.

Успешный обман обычно основывается на эффекте обманутого ожидания: человек, которого обманывают, учитывая полученную правдивую информацию, прогнозирует развитие событий в наиболее вероятном направлении, а обманывающий совершает поступок, противоречащий его ожиданиям. Цель обмана в том и состоит, чтобы направить мышление собеседника по пути актуализации часто встречающихся знакомых ситуаций. Обманутый всегда является невольным соучастником обмана: он жертва собственных неадекватных представлений о действительности.

Эту мысль в обобщенном виде выразил папа римский Павел IV в XVI веке: “Мир хочет быть обманутым, так пусть же обманывается”.[24] Старая истина не стала менее актуальной в современном мире: российские авторы многочисленных журналистских расследований приходят к аналогичным выводам.

К сожалению, люди часто оказываются одураченными разного рода мошенниками. Чаще всего это происходит потому, что мы наивно думаем, что человек, с которым мы вступаем в товарно-денежные отношения, непременно поступит так же, как мы сами повели бы себя на его месте. И ошибаемся.

В межличностных отношениях обман, как правило, проявляется в оценках поступков. Обычно используется простой проверенный веками способ: внешняя канва поступка другого человека передается точно, но вместе с тем подлинные обстоятельства его совершения умышленно утаиваются, а намерения совершившего поступок искажаются с помощью произвольной, не ограниченной фактами интерпретации. Нередко это приводит не только к неадекватной отрицательной оценке поступка обманутым индивидом, но и к неправомерным обобщениям психологических качеств личности совершившего поступок. Например, говорится, что такой-то человек очень скуп, от него не дождешься помощи. Однако, утаивается тот факт, что он единственный в семье, кто работает, кроме того, он каждый месяц часть заработанных денег отдает немощным родителям. Поэтому, для того, чтобы заниматься благотворительностью, у него просто нет денег.

Таким образом, как и неправда, обман основан на неполноте информации, сообщаемой вводимому в заблуждение человеку. Отличие неправды от обмана определяется целями передающего сообщение субъекта. Главное, что роднит обман с ложью, - сознательное стремление субъекта исказить истину. Их различие заключается в следующем: ложь направлена на изменение референтного компонента знания собеседника об обсуждаемой ситуации, а обман обращен к субъективной модели мира партнера по общению. В обманном сообщении нет прямых искажений истины, они появляются в сознании обманываемого человека как результат ошибочных выводов из правдивой информации. Добиться такого результата с помощью многозначительных умолчаний и выразительной мимики - тайная цель каждого обманщика.[24]

Исходя из вышеизложенного, на основе проводившихся исследований, направленных на анализ установок, целей, намерений передающего сообщение субъекта; на выявление степени соответствия сообщения действительности, стало возможным охарактеризовать понятия: неправда, ложь, обман.

Неправда - высказывание, основанное на заблуждении или неполном знании.

Ложь - сознательное искажение знаемой субъектом истины.

Обман - полуправда, провоцирующая понимающего ее человека на ошибочные выводы из достоверных фактов.

Проблема искажения человеком фактов при передаче сообщений другим людям стара как мир. Но это не означает, что науке хорошо известны психологические механизмы правды и лжи. Напротив: многообразие возможных вариантов искажения истины, неосознаваемых побудительных причин, плохо осознаваемых мотивов и ясно представленных в сознании субъектов интересов способствовало возникновению различных, нередко противоречащих друг другу научных представлений о психологическом сходстве и различии содержания названных коммуникативных феноменов. Мы живем в мире информации, массовых коммуникаций, многочисленных деловых и личных контактов людей. В этих условиях личностная свобода человека как субъекта, творца своей судьбы в значительной степени определяется правильностью принимаемых им жизненных решений. На их принятие влияют суждения субъекта об истинности или ложности сообщений, которые он получает из средств массовой информации и ситуаций непосредственного общения с другими людьми. Как показывают психологические исследования, понимание истинности и правдивости, неистинности и ложности сообщений зависит от многих как ситуативных, так и личностных факторов.

Анализ отечественных и зарубежных исследований показывает, что в психологии правду и ее противоположность, ложь, целесообразно характеризовать по трем основным признакам: фактическая истинность или ложность утверждения; вера говорящего в истинность или ложность утверждения; наличие или отсутствие у говорящего намерения ввести в заблуждение слушающего.

Еще в начале века, анализируя психологические механизмы детской лжи, похожую точку зрения высказывал русский философ и психолог В.В. Зеньковский. Он писал: “Под ложью мы должны разуметь заведомо лживые высказывания с целью кого-либо ввести в заблуждение: мы имеем здесь три основных момента, одинаково необходимых для того, чтобы была возможность говорить о лжи, - ложное (в объективном смысле) высказывания, сознание того, что это высказывание ложно, и, наконец, стремление придать заведомо ложной мысли вид истины; стремление ввести кого-либо в заблуждение” [21, стр.215].

Знаков В.В. в своей статье “Классификация психологических признаков истинных и неистинных сообщений в коммуникативных ситуациях” предложил и обосновал классификацию признаков истинных и неистинных сообщений, которую он представил в форме таблицы (результаты первого этапа анализа: [30]

Соответствие или несоответствие высказывания фактам	Утверждение говорящего соответствует фактам	Утверждение говорящего не соответствует фактам
Наличие или отсутствие намерения обмануть партнера	Говорящий верит в истинность утверждения	Говорящий не верит в истинность утверждения	Говорящий верит в истинность утверждения	Говорящий не верит в истинность утверждения
Говорящий не имеет намерения обмануть партнера	1. Правда	2. Правда	3. Неправда	4. Неправда	5. Вранье
Говорящий имеет намерение обмануть партнера	6. Обман	7. Мнимая ложь	8. Самообман	9. Ложь

В клетке 1 таблицы отражен самый очевидный случай сознательного высказывания человеком правдивого утверждения: субъект говорит то, что соответствует фактам; он верит в истинность утверждения и не имеет намерения обмануть того, к кому обращено высказывание.

Клетка 2 соответствует ситуациям “случайной правды”: когда субъект сомневается в истинности своего суждения, но все-таки по тем или иным соображениям делает это. В психологическом смысле такая разновидность правды гораздо интереснее предыдущей, но она требует от психолога немалых усилий, направленных на установление причин того, почему человек, сомневаясь в истинности высказывания, все же делает его.

В клетке 3 представлены наиболее характерные признаки неправды в общении людей. Такую разновидность неправды можно считать вербальным эквивалентом заблуждения: человек верит в реальность существования чего-то, но ошибается - в результате он говорит неправду, считая ее правдой.

В общении людей заблуждения могут проявляться не только по отношению к реальным фактам, но и к прогнозам возможного развития событий. Иллюстрацией этому могут служить нарушенные обещания.

Высказывание субъектом неправды может быть обусловлено не только заблуждением, но и его неспособностью правильно понимать причины и последствия того, что он утверждает. Именно на непонимании может быть основана его уверенность в истинности произносимого.

Клетка 4 отражает другую разновидность неправды: в коммуникативных ситуациях неправда нередко проявляется тогда, когда человек сознательно искажает эмпирические факты, но делает это в шутку или потому, что не находит иных способов воздействия на окружающих. Имеются в виду различные формы иносказания (ирония, аллегория, метафора и т.п.), т.е. слова и выражения, обретающие в контексте речи смысл, противоположный их буквальному значению.

Клетка 5 отражает уникальное явление - вранье. Оно характерно для российского самосознания и, по мнению Знакова В.В., представлено у нас в значительно большей степени, чем у других народов.

Вранье представляет собой социальный и психологический феномен. Первым обратил на него внимание и выразил его в явном виде Ф.М. Достоевский. В статье “Нечто о вранье” он писал: “С недавнего времени меня вдруг осенила мысль, что у нас в России, в классах интеллигентных, даже совсем и не может быть нелгущего человека. Это именно потому, что у нас могут лгать даже совершенно честные люди. Я убежден, что в других нациях, в огромном большинстве, лгут только одни негодяи; лгут из практической выгоды, т.е. прямо с преступными целями. Ну а у нас могут лгать совершенно даром самые почтенные люди и с самыми почтенными целями. У нас, в огромном большинстве лгут из гостеприимства. Хочется произвесть эстетическое впечатление в слушателе, доставить удовольствие, ну и лгут, даже, так сказать, жертвуя собою слушателю. Пусть припомнит кто-угодно - не случалось ли ему раз двадцать прибавить, например, число верст, которое проскакали в час времени везшие его тогда-то лошади, если это только нужно было для усиления радостного впечатления в слушателе. И не обрадовался ли действительно слушатель до того, что тотчас же стал уверять вас об одной знакомой ему тройке, которая на пари обогнала железную дорогу”. [15, с. 85.]

В словаре В.И. Даля слову “врать” соответствуют следующие значения:

“лгать, обманывать словами, облыжничать, говорить неправду, вопреки истине; говорить вздор, небылицу, пустяки; пустословить, пустобаять, молоть языком, суесловить; хвастать, сказывать небывальщину за правду”.[30]

Можно заметить, что в большинстве приведенных выше синонимов вранья подчеркивается не столько гносеологический, познавательный аспект намеренного искажения истины, сколько онтологический, экзистенциальный, характеризующий конкретные ситуации межличностного общения. Обычно это понятие используется тогда, когда нужно не оценить истинность высказываний человека, а понять и оправдать его. Вранье проявляется в конкретных ситуациях общения людей и потому его причины обусловлены как социально-экономическими факторами, так и индивидуально-психологическими. Вранье представляет собой социокультурный феномен, типичный для российского самосознания и вместе с тем неразрывно связанный с психологическими особенностями личности врунов. С точки зрения содержательного анализа понятий, “вранье” ни в коем случае нельзя отождествлять с “ложью”. Психологическая структура лжи основана на сочетании трех семантических антиподов правды: утверждение говорящего не соответствует фактам, он не верит в истинность произносимого и собирается обмануть партнера. В психологическом смысле вранье принципиально отличается от лжи. Знаков В.В. приводит некоторые отличительные признаки вранья:

1. Вранье - не дезинформационный феномен, а коммуникативный: один из способов установить хорошие отношения с партнером, доставить своей выдумкой удовольствие себе и ему. Это не столько средство преднамеренно искаженного отражения действительности, сколько способ установления контактов и сближения людей. Социальная допустимость вранья и даже его нормативная заданность отражена в русских пословицах: “Не любо, не слушай, а врать не мешай!”; “Врать не устать, было б кому слушать!”; “Не хочешь слушать, как люди врут, ври сам!” [39].

2. Вранье не рассчитано на веру в него, в этом акте отсутствует намерение обмануть слушателя. Рассказывая небылицы, человек и не рассчитывает на то, что кто-то в них поверит. Иначе говоря, он не надеется обмануть партнера. Эту особенность русского вранья отмечают иностранцы, хорошо знающие Россию. Р.Ф.Смит (R.F. Smith) так выражает эту мысль: “Ожидает ли враль, что ему поверят? Конечно, нет. Не может быть большей ошибки, чем вывод о том, что эти творческие измышления предназначаются для того, чтобы их принимали всерьез.”[30]

В русской культуре вранье имеет характер конвенционального соглашения о принятии к сведению сообщения партнера (в тех случаях, когда правда нежелательна для говорящего).

3. Вранье не предполагает унижения слушателя и получения за его счет какой-то личной выгоды. Бескорыстность и кажущаяся бессмысленность вранья всегда приводили в изумление иностранцев. Очень показательный пример, приведенный немецким профессором моральной философии, воспроизводит А.А. Гусейнов: “Я заметил, - сказал тот в минуту откровенности, что российские коллеги имеют совершенно странную привычку обманывать без нужды, без видимой пользы для себя. К примеру, наш общий друг Б., которого как Вы знаете я высоко ценю и стараюсь опекать здесь, в Германии, где он проходит научную стажировку. Мы с ним договорились, что он напишет благодарственное письмо в фонд, который выделил для него стипендию. По прошествии некоторого времени я спрашиваю его, написал ли он письмо. Он мог вообще его не писать, формально он не был обязан делать этого. Мог написать позже. Да и спросил я о письме из вежливости, чтобы продемонстрировать свое участие в его делах. Словом, совершенно спокойная светская ситуация, допускавшая любой возможный ответ. Однако друг наш ответил просто “да”. А чуть позднее я, впрочем совершенно случайно, установил, что это не так. Он сказал неправду. Почему он так поступил?”[30]

Знаков В.В. считает, что за видимой немотивированностью такого обмана (вранья) скрываются вполне серьезные социальные отношения и экономические условия жизни людей. Одно из главных социальных причин вранья заключается в извечной безотрадности русской жизни и неинтересности, скучности правды, вызывающей желание расцветить, приукрасить ее. И потому мотивы этого коммуникативного феномена, интуитивно понятные любому русскому, остаются неведомы большинству иностранцев, проводящих с нами торговые, политические и иные переговоры.

4. Классическое вранье характеризуется тем, что враль получает нескрываемое удовольствие, наслаждение от самого процесса изложения небылиц. Вместе с тем во вранье всегда есть некоторый элемент самолюбования и самовозвеличивания: врущий человек хочет хотя бы на время стать объектом всеобщего внимания, почувствовать себя более значительным, ценным в глазах окружающих. Главное, чего хочет враль,- восторженного внимания публики. Жизнь отражается в искусстве, и потому в русской литературе в изобилии представлены вдохновенные вруны - один Хлестаков чего стоит!